«Гроздья Граната»

Гроздья Граната (fb2) - Гроздья Граната 3779K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Зейнаб Салимова

Зейнаб Салимова Гроздья граната

В оформлении книги использованы фотографии, предоставленные «Behruz Collection»

© Гаджиева З., 2017

© Верстка. ИП Бастракова Т. В., 2017

* * *

Посвящается светлой памяти моей матери

С первых же страниц своей книги хочу обратить внимание читателя на тот факт, что роман вдохновлен реальными событиями из жизни.

Однако все имена, фамилии и события, упомянутые в главах романа, посвящённых описанию жизни семьи главной героини, являются плодом творческой фантазии автора и не имеют никакого отношения к реальным лицам.

Все возможные сходства совершенно случайны.

Пролог

Величественный край Азербайджан! История твоя увековечена. Прекрасный черный сад мой – Карабах! Хары бюль-бюль[1] цвели в твоих садах, Здесь пели соловьи, ласкала песнь мугама,[2] И Натаван[3] о красоте твоей писала. Кавказ-красавец, горная страна… Пытались захватить тебя всегда! Прошли здесь персы, турки, русы и араб — Стремились воле подчинить своей не раз. Исчезли, след оставив на века, Ты стал сильней, ты стал богат, ты не ослаб! Таинственный ты край, Азербайджан. Мне подарил ковер Шекинский Хан, Узором красочным из шелка выткан он, Орнаментом восточным, сказочным сплетен. Накинул на меня келагаи[4] И, отпустив, сказал: «Теперь лети!» Я пролечу над сказочным Баку И сверху посмотрю каспийскую волну. Теперь я перед крепостью стою. «Файтончу[5]!» – выкрикну, и вмиг Четверка скакунов передо мной стоит. Неси меня как ветер, фаэтон! По старым улочкам Бакинским прокати И во дворец Ширваншаха отвези. Здесь жил сам хан с гаремом, правил много лет, И складывал дастан деде Коркут[6] навек. Я прогуляюсь в Губернаторском саду, Чудесных чайных роз букет нарву. Империи Российской в память назван он, Великолепием и вдохновением окружён. Встречаются здесь Запад и Восток, Азербайджан – страна огней! Баку – город ветров!

Глава 1

Старый Баку поражал своим очарованием, хотя в начале 20-го века Ичери Шехер там насчитывалось всего лишь три основные улицы. Они назывались Большая крепостная, Малая крепостная, а также Карван Йолу. Тем не менее на таком небольшом пространстве размещалось очень много жилищ. Поскольку территория была крайне ограничена, строения здесь возводились буквально стена к стене. А прилегающие к ним дворы были очень малы. Разделялись они между собой узенькими прожилками резких поворотов, тесных переулков, кривых улочек и глухих тупиков.

Наибольшая из этих улиц – Большая крепостная – начиналась от площади «Гала» и протягивалась через весь город к Шемахинским воротам. Несколько веков назад на площади перед этими воротами часто происходили разнообразные праздничные события, ярмарки торговых людей и, наконец, просто всевозможные увеселительные мероприятия. Здесь же, в качестве главной магистральной улицы, проходила тогда караванная дорога, разделявшая старый город на две части: верхнюю и нижнюю.

Так уж повелось издавна, что большая часть зданий общественного значения находились именно в нижней части. Здесь же процветала и торговля. В силу этих двух обстоятельств в нижней части города всегда было много народу. А поскольку эта часть города находилась в непосредственной близости от берега моря, в её кварталах всегда селились корабельщики, рыбаки, лодочники.

А в верхних кварталах города, окружавших дворец Ширваншахов, так называемых «дворцовых» кварталах, жили горожане из богатого сословия.

От Шемахинских же ворот, простираясь в северо-западном направлении вдоль крепостных стен до самых Сальянских ворот, тянулась Малая крепостная улица. На ней было много разных достопримечательностей: Овдан, Четырёхугольный донжон, так называемый квартал банщиков, Джин-мечеть, баня Ага Микаила и таинственный подземный ход, протянувшийся на всю длину крепостных стен города.

А вот в сторону пошла улица Асефа Зейналлы, в простонародье – Карван Йолу, которая проходит поблизости от караван-сараев Мултани и Бухара. Она достаточно протяжённая. И другим своим концом достаёт до ханского караван-сарая. На ней расположено множество ларьков местных торговцев самым разным товаром. А помимо нескольких караван-сараев здесь имеются три мечети – мектеб-мечеть, Лезги-мечеть и мечеть шейха Ибрагима. Известная всему миру Девичья башня также находится на этой улице.

Одной из улиц старого Баку – Большой крепостной – шёл молодой мужчина лет двадцати от роду, довольно высокого по тем временам роста – примерно 180 см.

Статная гордая осанка и пронзительный взгляд тёмных глаз наводили на мысль о его решительности и умении настоять на своём. Ухоженные усы и папаха из овечьего меха, являвшаяся тогда – в 1915 году – основным головным убором у местных мужчин, выгодно дополняли портрет успешного молодого человека. Тем более что в начале 20-го века папаха и усы символизировали честь, достоинство и мужественность представителей сильного пола в Азербайджане. По папахе и её форме достаточно точно можно было определить социальное положение её владельца.

Гарапол папахы изготовлялись из овечьего меха или из каракули и считались основным головным убором у мужчин.

Шиш папахы (или бей папахы – «папаха бека») изготовлялась остроконечной или конусообразной. А по названию материала, из которого их шили, они носили общее название «бухара папах», так как мех для их производства привозили из Бухар. Такие папахи носили только представители бекского[7] сословия, а также зажиточные люди, городская знать.

Звали мужчину Рустамом. Он был единственным сыном купца Ибрагима бека и Медины ханум. Его отцу принадлежали несколько домов в крепости Ичери Шехер. Помимо этого он торговал шелками и ювелирными изделиями, ему принадлежали хамамы[8] и аптеки города. Таким образом, Рустам был наследником большого состояния. Но, несмотря на это, его отличали трудолюбие и честность, готовность отвечать за свои слова – он был достойным сыном своего отца и своей удивительной страны – Азербайджана.

Азербайджан – это удивительная страна, история которой насчитывает многие века, а её культурное наследие не имеет аналогов. В прошлом он являлся немаловажной частью Великого шелкового пути – важнейшей караванной дороги, имевшей протяженность около 6500 километров и соединявшей Восток с Западом. Своим названием она во многом обязана китайскому шелку (главному, но не единственному товару), который пользовался популярностью у торговых людей на протяжении всего торгового тракта.

Азербайджан – это крупнейшая из трех южно-кавказских стран (в числе которых также Грузия и Армения), граничащая северной своей стороной с Россией, северо-западной – с Грузией, западной – с Арменией, юго-западной – с Турцией, южной – с Ираном и, наконец, восточная граница окаймлена Каспийским морем. Благодаря такому своему расположению, она соединяет Восток и Запад между собой.

Азербайджан пережил нашествие Александра Великого (Македонского), затем эту страну захватывали монголы, османы, персы и русские.

Мы долго жили под руководством Персидского государства. И правящей в основном была азербайджанская династия Гаджаров. Как часть Персии, страна способствовала присоединению к государству Российскому территории сегодняшнего Северного Азербайджана. Таким образом, можно смело говорить о том, что какое-то время народы той территории жили под патронатом государства Персидского. Только тогда оно называлось по имени династии, правящей государством. А Ираном её называли те, кто жил вне её границ.

Выгодное географическое положение и богатая природа благословенного края еще в древности способствовали плотному заселению данной территории. Разнообразный национальный состав поселений обеспечивает высокий уровень толерантности народа. Принято считать, что именно в Азербайджане родился зороастризм, что именно эта страна взлелеяла христианство среди народов Кавказа, отсюда начал своё распространение ислам, именно здесь мирно уживаются с давних пор самые различные этносы и осуществляется взаимовыгодный симбиоз многоликих культур самых различных народов.

Согласно историческим источникам, народ Азербайджана является одним из древнейших обитателей Кавказа, но с веками он неуклонно расширял свой этнический состав. Способствовали этому и племена тогдашних огузов, которые ассимилировались с местным населением, имевшим глубочайшие исторические и культурные корни, и в свою очередь обогатили их культуру общетюркскими традициями.

В этой стране, кроме азербайджанских тюрков, существует множество других этнических групп: курдов, евреев, татов, талышей, ингалоев, молокан, цахуров, лезгин, аваров, грызов, ханалыгов, будуглу. Все они на вполне законных основаниях считают себя народами Азербайджана, храня в себе элементы специфической культуры этой страны. Что находит отражение в их бытовых, кулинарных, творческих наклонностях, а также в разнообразных обрядах, без которых немыслимы эти народы.

– Рустам, здравствуй, дорогой! – окликнул идущего парень, стоящий на противоположной стороне улицы.

– Здравствуй, Гасан! – поприветствовал тот своего приятеля, с которым был знаком ещё с детских лет. И наверное, если бы не давнее их знакомство, Рустам всерьёз бы засомневался сейчас в своём товарище. Поскольку мнения их всё чаще расходились. Точнее – расходились они едва ли не с самого знакомства, но поначалу всё это всерьёз не воспринималось.

Ещё с малых лет Гасан отличался от остальных ребят осторожностью и крайней предприимчивостью. В силу этих своих качеств он был подстрекателем и зачинщиком подавляющего большинства мальчишеских хулиганств. Вот только отвечать за свои поступки Гасан не хотел. И когда ребята попадались на своих проделках, получая за них соответствующую взбучку, он всегда вовремя убегал и выходил сухим из воды. За это его прозвали «qaçaq» – беглец. И кличка к нему накрепко прилипла. Из-за чего Гасан очень переживал.

Но смыть с себя прозвище, прилипшее крепче смолы, он был не в состоянии. Рустам видел переживания своего товарища и постоянно заступался за него. И на улице, и в гимназии, где они вместе впоследствии учились – изучали историю, литературу, иностранные языки, отличаясь особой склонностью к точным наукам.

Приятель Рустама был смуглым, слишком худым юношей, худоба которого казалась болезненной. И болезненность эта накладывала отпечаток на внешность целиком. Даже усики у него были очень редкими и оттого едва заметными. Гасан очень переживал из-за этого и всегда жутко хотел поправиться, а также иметь настоящие мужские усы и щетину. Но их он не приобрёл даже с возрастом – растительность на его лице всегда оставалась в каком-то зародышевом состоянии. Не помогла и искусность его матери в приготовлении всевозможных мучных блюд: кутабы, дюшбере, хынгал. При таком серьёзном и основательно-плотном питании, Гасан всегда оставался тонким, как щепка.

Не отличался он и твёрдостью своей веры, которая была значительно худосочней его самого. Единственным, во что верил Гасан, была звонкая монета и её количество в собственных карманах. А такие подробности, как особенности ислама, христианской православной или же католической веры его никогда не интересовали.

Христианство в Азербайджане появилось около двух тысячелетий назад. Его история начинается от Варфоломея, бывшего одним из 12 апостолов Христа. Первые евангельские проповеди на этой земле прозвучали именно из его уст. Однако в то время – 71 году нашей эры – он трагически пострадал за свои речи. И местность неподалёку от всемирно известной Девичьей башни стала местом его казни. С тех пор и по сей день туда стремятся христиане всего мира, дабы поклониться святому.

Помимо православных, нашли здесь своё место и католические храмы, три из которых находятся в Баку: собор Рождества Пресвятой Богородицы, кафедральный собор Святых Жен-Мироносиц и Михайло-Архангельский храм.

Примерно в XIV веке, когда в страну потоком ринулись миссионеры, там обосновалось католичество. Среди этих миссионеров были кармелиты, францисканцы, доминиканцы – представители самых разных орденов. Первый католический храм – Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии – был заложен в столице Азербайджана ещё в первых годах 20-го века.

На сегодняшний день католики Азербайджана насчитывают в своём числе не более пятисот человек. Помимо этого, на территории страны имеется 25 общин баптистов-протестантов. Но основной религией в Азербайджане всегда считался ислам.

Жил Гасан с матерью и двумя сёстрами в доме, доставшемся им от отца, пропавшего однажды без вести. Однако при жизни отец был человеком состоятельным и сумел обеспечить свою семью. Нужды они не испытывали ни в чём. Однако Гасан не отличался особой бережливостью, он часто посещал злачные места, выпивал и играл в азартные игры, а это является большим грехом для мусульманина.

Отец Рустама, зная о смерти родителя Гасана, всегда относился к нему как к родному сыну, наставлял и всячески поддерживал его.

– Не зайдёшь к нам? – спросил Гасан товарища.

– Извини, дорогой, но у меня сейчас совершенно нет времени! – ответил Рустам. – Есть очень важное дело, не терпящее отлагательства. – В действительности никаких особых дел у Рустама сейчас не было. Просто очень хотелось побыть одному. Отец его предупредил о предстоящей вскоре свадьбе. А ведь по существовавшим обычаям у жениха не было возможности заранее оценить достоинства и недостатки будущей жены. Знакомиться с ней приходилось в самый последний момент. И далеко не всегда ожидания соответствовали действительности.

А молодому мужчине хотелось настоящей искренней и взаимной любви. Рустаму хотелось, чтобы его жена была настоящей красавицей и, кроме того, умной и любознательной девушкой. Но против обычаев народа не пойдёшь. Поэтому приходилось быть готовым к самому непредсказуемому варианту.

– Жаль, – сказал Гасан. – Мать приготовила вкусный обед. И была бы очень рада такому гостю, как ты!

– Извини, в следующий раз непременно зайду. Но сегодня мне обязательно нужно быть в другом месте, – сказал Рустам и поспешил удалиться, пока приятель не придумал ещё чего-то. Не было настроения слушать его меркантильные рассуждения, которыми обыкновенно заканчивалась любая их беседа.

От размышлений о предстоящей женитьбе Рустам неожиданно переключился на мысли о своей родине, которую он очень любил. Одно название её заслуживало внимания – Страна огней! Он знал, что о происхождении такого названия существует несколько версий.

Версия первая. Одно из самых ранних упоминаний названия «Страна огней» применительно к Азербайджану относится к довольно продолжительному историческому периоду. В те времена страну эту называли персидским словом «Атурпатакан» (в буквальном переводе – «место, где хранится священный огонь»).

Версия вторая. Название появилось благодаря добыче нефти, которую издавна добывали в этих краях ещё с 7-го или 6-го века до нашей эры.

Версия третья. В Азербайджане, как и в других районах Южного Кавказа, возникают привычные для тех мест и вполне естественные пожары – воспламеняется газ, что со стороны видится горящими склонами гор. Отсюда и древнее огнепоклонничество, зороастризм (надо отметить, что в далёком прошлом он являлся одной из крупнейших религий мира. О популярности зороастризма свидетельствуют многочисленные памятники архитектуры, которые можно встретить по всей земле Азербайджана, а также легенды о священном огне, которых немало бытует в народе.

Версия четвертая. Из греческой мифологии нам известно о цепях Прометея, которыми он был окован в горах Кавказа по велению Зевса – в наказание за похищение огня для людей.

За своими мыслями Рустам и не заметил, как оказался возле дома Теймур бека, находившегося на соседней улице в верхнем квартале, вокруг дворца Ширваншахов, где жили богатые горожане. Он слышал, что у хозяина этого дома было три дочери, и самая младшая дочь была не замужем. Но видеть её Рустаму не доводилось…

Глава 2

– Марьям, Марьям… – зовёт сестра. – Ты что, не слышишь? Подойди скорей… Ай, Аллах! Словно ребенок. Тебя матушка зовет, слышишь?

Марьям тогда, в 1915 году, когда страну одолевали межнациональные распри, была совсем ещё юной девушкой, но такой очаровательной! В свои пятнадцать лет она была невысокого роста, примерно 160 см, стройной, как величественные чинары, белолицей, с глазами джейрана. Её черные брови в виде полумесяца, длинные ресницы и темные густые волосы, заплетенные в две толстые косы до пояса, могли бы свести с ума не одного жениха, доведись им её увидеть. Марьям была самой младшей из трех дочерей, но и самой любимой у её родителей – Теймур бека и Фатьмы ханум.

Марьям, в отличие от своих старших сестер, закончила женскую гимназию. Она была хорошо образованна, любила поэзию и искусство, знала восточные языки, была знакома с творчеством Фирдоси, Саади, Физули, Низами, Хафиза. Ей безумно хотелось писать лирические стихи и заниматься живописью, как это делала азербайджанская поэтесса, дочь хана Карабаха – Хуршидбану Натаван. Марьям стремилась к этому, она читала своим сестрам написанные ею стихи, в которых она мечтала встретить свою любовь:

Не гляди на меня, не гляди, Ведь я чувствую, что ты смотришь. Из-за облака, что в тени, Наблюдаешь ты, обсуждаешь. Красота твоя безупречна, Королева ночи в небе ты. Среди звезд, что так ярко светят, Самая светлая ты. Не гляди на меня, не гляди, Ведь я чувствую, что ты смотришь. Испарились облака, ты в ночи Самая, самая яркая. Обвиняешь ты, ругаешь, Милая, да, ты права — Я хочу полюбить! О Аллах, прости! Мы с тобою, луна, так похожи, Мы меняемся с каждым днем И не знаем, когда все же Настоящие мы вдвоем?..

– Сельджан, я тебя прекрасно слышу, – смеется Марьям и катается на качелях, привязанных к огромному тутовому дереву.

– Прекрасно слышит и не отзывается, – проворчала Сельджан, бросив взгляд на старшую сестру Банучичек. – Сейчас все расскажу матушке! – угрожающим тоном выкрикнула старшая.

– Какой же ты стала скучной, после того как вышла замуж, Банучичек! – откликается Марьям. – Идите сюда, покатаемся вместе.

– Матушка тебя зовет, – повторила Сельджан.

– Хорошо, иду, – отвечает Марьям и, спрыгнув с качелей, подбегает к сестрам.

– Марьям… – строгим тоном обращается старшая сестра. – Ты уже не ребенок. А ведёшь себя…

– Скоро в дверь постучатся сваты, – продолжает разговор средняя сестра.

– Ты должна вести себя как взрослая девушка, – объясняют Марьям сестры.

– Не хочу я замуж, – отвечает им Марьям.

– А кто тебя спросит, глупенькая? – говорит Сельджан.

Надо сказать, что в начале 20-го века права азербайджанских девушек практически отсутствовали: сначала они должны были подчиняться родителям, затем воле мужа. Они ходили в чадре, и судьбы их решали другие. Как правило, девушки выходили замуж по выбору родителей.

Постепенно в азербайджанском обществе формируется отношение критики и протеста против устаревших традиций в семейно-бытовых вопросах, диктуемых законами Шариата. Основным вопросом обсуждения была борьба за свободу и права женщин.

Исследования в области истории дискриминации по половому признаку показали, что впервые движение за права женщин в Азербайджане ещё в конце 19-го – начале 20-го веков начали воспитанные на гуманистических и демократических принципах Запада мужчины-интеллектуалы. Говоря о развитии общества, они отдавали предпочтение не половому, а человеческому фактору.

В начале 20-го века в Азербайджане для того, чтобы девушки-азербайджанки учились читать, писать, обучались наукам, философии и культуре, было создано женское просветительское общество «Ниджат». Его вдохновителем был Г. Зардаби. Дж. Джаббарлы выступал с инициативой создания в Азербайджане феминистического клуба. Ахмед бек Агаоглу выявил теоретические основы проблемы прав женщин в этой стране. Об открытии Бакинской мусульманской женской школы имени З. Тагиева он писал: «Теперь мусульманские девушки получат возможность источать живительный свет просвещения другим семьям…»

– Нас что, спрашивали? – как эхо, прозвучали слова Банучичек.

– Тебе скоро пятнадцать, вот мне уже шестнадцать, через месяц состоится моя свадьба, – говорит Сельджан.

– А я выходила замуж в четырнадцать лет, в том возрасте, в котором сейчас ты, – рассказывает Банучичек.

Этим чудесным весенним днем сад был особенно красив. И по зеленой тропинке, вдоль которой были посажены красивые цветы, беседуя между собой, девушки зашли в дом.

– Матушка, я её еле дозвалась, – выдала младшую сестру Сельджан.

– Доченька, Марьям, подойди, – позвала к себе мать.

– Да, матушка, – покорно и с виноватым видом, опустив глаза, подошла Марьям к матери.

– Выбери себе ткань на платье, доченька. У Сельджан скоро свадьба, и ты должна быть нарядной, – говорит мама.

– Матушка, замуж выхожу не я, а Сельджан, – улыбаясь, ответила ей Марьям.

– Прекрати ребячество, посмотри – какие красивые ткани, здесь дорогие шелка, и парча, и бархат, выбери ткань и цвет, посмотри какие сочные краски, есть цвета бирюзы и сапфира, цвет граната и золота, – сказала ей мать.

– Да, матушка, все цвета очень красивы, но мне по душе изумрудный, – с блеском в глазах от красоты выбранного цвета и ткани говорит Марьям.

– Красивый цвет, доченька, а ну-ка, приложи к себе. – Марьям прикладывает к себе ткань. – Да, очень тебе идет, – одобрила выбор дочери мать. – Ты успеешь к сроку? – спрашивает она портниху.

– Да, ханум, не беспокойтесь, все заказанные платья будут готовы в срок.

История азербайджанского народного творчества, его этнографические и художественные особенности находят свое отражение в одежде, что является вполне естественным. Эти черты проявляются и в определенных формах одежды, и в ее узорах, и в художественной вышивке, художественном вязании, ткачестве и прочем.

Так, например, женская одежда в прежние времена шилась главным образом из разнообразных сортов шелка и бархата, которые имели более привлекательный вид. Что выгодно для торговцев отражалось на цене.

В то время как мужская – в большинстве случаев из сукна и домашней кашемировой ткани, то есть из более надёжных и прочных материалов.

И женская, и мужская нижняя одежда шилась из холста и хлопковой ткани, в семьях же с хорошим достатком чаще всего нижнюю одежду шили из шелка.

Наряду с широко распространёнными в то время в обиходе чалмами, имеющими расширенный конец и красный верх, в 16-м веке использовались также обычные чалмы без украшений, употребляемые большей частью в повседневном быту.

Что же касается мужского одеяния, то в 16-17-м веках мужчины носили шаровары, которые в нижней части были достаточно узкими, а кверху постепенно расширялись. Шаровары эти сшивали из того же материала, из которого шили верхние рубахи для мужчин, но шаровары часто были синего или темно-желтого цвета.

Мужская обувь в эти столетия также в большинстве случаев отличалась разнообразными формами. При этом, наиболее распространенным видом мужской обуви в прошлом были легкие сапоги с длинным голенищем, без каблуков или с низкими каблуками. Сапоги, как правило, шили из мягкой кожи.

Женщины же, в особенности представительницы богатых слоев, как и мужчины, накидывали на плечи халаты с длинными рукавами, предназначенными в основном для украшения. Однако женские халаты отличались ещё и определённой функциональной нагрузкой. Но на первом месте, конечно, привлекательный вид обладательницы халата. Поэтому женщины стремились к яркости и красоте узоров.

Наряду с тем, что одежда отражала те или иные особенности любого из возможных мест проживания азербайджанцев, она также в какой-то степени характеризовала возраст, семейное и общественное положение лица, носившего данный костюм. К примеру, в одежде молодой девушки и замужней женщины были существенные, заметные даже на глаз, различия. Молодые невесты, как правило, одевались более красиво и богато. А девушки и взрослые женщины меньше пользовались всякого рода украшениями. Что считалось вполне естественным.

Мужская одежда, как и женская, в основном была одинакова в рассматриваемых историко-этнографических зонах. Таким образом, по внешнему виду мужской одежды нетрудно было определить, к какому слою населения принадлежит ее хозяин.

Одежда для детей всех возрастов по форме мало чем отличалась от одежды взрослых. Разницу можно было заметить только в размерах и некоторых элементах соответствия возрастным особенностям.

Свадебная и праздничная одежда обычно шилась из ценных тканей. И, в отличие от повседневной и рабочей одежды, щедро украшалась различными золотыми и серебряными деталями.

В 19-м столетии и начале 20-го столетия азербайджанскую женскую одежду можно было условно разделить на две части: верхнюю и нижнюю одежду.

Различные украшения дополняли одежду и обогащали ее национальные особенности. Для тех, кто был побогаче, ювелиры изготовляли украшения из золота и серебра. Использовали они для этого в своих мастерских и разнообразные драгоценные камни: бриллианты, алмазы, изумруды, рубины, жемчуг, бирюзу, агат.

При этом основными центрами ювелирных изделий Азербайджана были города Баку, Гянджа, Шамахы, Шеки, Нахчыван и Шуша. Местные ювелиры изготовляли все виды ювелирных изделий, необходимые для населения. В Азербайджане также пользовались огромной славой мужские и женские пояса, сделанные из серебра руками кубачинских ювелиров из Дагестана.

– Красивые у тебя будут платья, доченька! Как будто у американки какой-то. Да и то разве что лет через сто! А здесь такой красоты больше ни у кого не будет! – сказала мама Марьям, положив свои руки на плечи дочери.

– Ах, матушка! – воскликнула Марьям. – Уж какая там Америка? Я о ней только в гимназии слышала немного. И мне кажется иногда, что она находится где-то на краю света.

– Как знать, – ответила ей мать. – Может, не ты, так внуки твои или правнуки побывают в этой стране…

Глава 3

«Какая чудесная погода…» – первая мысль, которая посетила меня, как только я проснулась – не как обычно, от звонящего будильника, а от падающего в окно солнечного света, приятно согревающего моё лицо.

«Двадцатое марта, – подумала я. – И наконец-то в Нью-Йорке наступает весна! Можно будет снять в конце концов слой зимней одежды и погреть своё тело ласковым весенним солнышком».

Вытянувшись, расправив руки и ноги, как кошка свои лапки, я вскочила с кровати, накинула халат и побежала в ванную комнату умыться. Вид в зеркале меня вполне удовлетворил – молодая, здоровая и красивая женщина среднего роста, с пышными тёмными волосами средней длины. Макияж на лицо я ещё не накладывала, но в нём и не было нужды. Поскольку чистая кожа с лёгким загаром не нуждалась в корректировке. Как и аккуратная грудь, плавно переходящая в стройную талию. «Жаль, – подумала я, – что в зеркале не видно ног. Впрочем, смотреть на женские ножки – удел мужчин. А я и без того уверена в правильности их линий!»

Покрутившись таким образом перед зеркалом, я позвала Леди и вышла с ней на обязательную пробежку – эдакий утренний моцион.

Дело в том, что почти сразу по приезду в Америку мы завели собаку. Лабрадора – девочку. Которую назвали Леди. К тому же, она у нас замечательного и довольно редкого окраса – беленькая. Да и характер благородный – самая настоящая леди! Хоть и собака…

Ну а собаки, как известно, нуждаются в прогулке. Вот и разделили мы обязанности – я гуляю с Леди по утрам (и собаке очень кстати, и мне полезно), а Турал делает это вечером, после работы, то есть сейчас была именно моя очередь.

Надо сказать, что порода эта чрезвычайно умна и общительна, отличается спокойным характером и исключительной преданностью. Всё понимает! Запросто поутру может принести в постель газету или даже планшет, в зависимости от требования. С удовольствием составляет компанию во время утренней пробежки.

Лабрадоры очень ценят общение с человеком и в состоянии превратить любой вид активного отдыха в настоящий праздник.

Леди (правильнее было бы назвать «Мадмуазель», но это слишком длинно для собачьей клички) является полноценным и равноправным членом нашей семьи и мы очень к ней привязаны. Она может отправиться с нами в поход – без труда поднимется в горы или с радостью совершит путешествие на лодке.

Лабрадоры совсем не агрессивны и охотно дружат с другими собаками. Очень любят играть с детьми, да и к кошкам относятся вполне миролюбиво.

А вернувшись с пробежки, я зашла на кухню поставить чайник и приготовить завтрак. Тем самым дав возможность мужу и детям ещё немного понежиться в кровати.

– Завтрак готов! – звонким голосом сообщила я своему семейству, но не последовало никакой ответной реакции. Мои самые любимые люди всё ещё крепко спали и совершенно проигнорировали мой зов. Ведь самый сладкий сон, как известно, именно утром.

– Подъём! Подъё-ё-ём!!! – чуть громче и бодрым голосом выкрикнула я. И через минуту в ванной хлопнула дверь – как сонный мишка, первым проснулся муж и прошмыгнул в ванную комнату.

– Доброе утро, дорогой! – поздоровалась я с ним через дверь.

– Оброе ушро, – ответил он, не вынимая изо рта зубной щётки.

А я продолжала исполнять роль будильника и пошла в комнату сына:

– Пора в школу! – но на ласковое прикосновение он ответил тем, что только плотнее завернулся в одеяло и отвернулся к стенке.

– Ну же, детишки, просыпайтесь! – Я наклонилась над кроватью сына. Который в свои десять лет спал как в младенчестве. Сопел он так сладко, что каждый раз мне было жалко прерывать этот нежный детский сон. Но будить нужно было в любом случае, поэтому я легонько поцеловала его сладкие и пухлые щёчки.

– Какой же ты у меня сладкий… Сыночек, просыпайся! – При этих словах он начал ёрзать в кровати и приоткрыл один глаз. Увидев меня, он широко улыбнулся.

– Мама… – нежно произнёс он.

– Да, моя радость, моё счастье! Просыпайся, дорогой! – Разве может быть на свете что-то слаще ребёнка, только что проснувшегося и зовущего нежно свою маму?!

Я не стала надолго задерживаться у сына и подошла к следующей комнате:

– Доченька, просыпайся! Мамина и папина принцесса! – с этими словами я зашла в комнату дочери и легла рядом с ней под одеяло, в которое она так любит закутываться.

Так приятно было прижать её к себе, такую маленькую и горячую, и поцеловать разгорячённую красную щёчку.

– Ах, как вкусно! – сказала я. – Как сладко! – И сквозь сон дочка улыбнулась и сделала попытку открыть глазки.

– Мам, у нас сегодня выступление, – просыпаясь окончательно, прошептала она. – Нам нужно одеть всё голубое – и голубую кофту, и голубые брючки, и голубые туфельки. Всё-всё голубое! – продолжала повторять она то, что говорила мне до этого уже несколько раз.

– Какая ты у нас ответственная! – сказала я и погладила её по шелковистым тёмным волосам. – Я всё помню, не беспокойся. Одежда готова, и я обязательно приду на твоё выступление. А ты выступишь как супер-стар! – при этих моих словах она как-то особенно светло улыбнулась, и глазки у неё загорелись, как два чёрных уголька.

Как и многие девочки её возраста – а нам целых восемь лет! – она любит петь и танцевать.

А за окном нашего дома наступило обычное нью-йоркское утро. После завтрака я проводила детей в школу, а мужа на работу и принялась за уборку. Ведь по утрам в доме бывает страшный беспорядок!

Принявшись заправлять постели и убирать разбросанные вещи в шкаф, я думала: что же вкусненького приготовить сегодня на ужин, чтобы порадовать своих близких?..

Моим гастрономическим мыслям помешал телефонный звонок:

– Приветик, Гюнель! – в трубке слышался как всегда весёлый и звонкий голос моей подруги Илоны – молодой ещё женщины лет, скажем, за тридцать, невысокого роста, с пышными, красивыми формами, очаровательными пронзительно-синими глазами и пухлыми губами. Волосы у неё волнистые и густые – каждый раз я говорю Илоне не прятать такую красоту, но она постоянно собирает их в пучок.

Так уж вышло, что она единственный человек в Америке, которого я знаю с детства. Если не считать, конечно, Бахруза – моего родного брата.

Было время, когда мы с Илоной сидели за одной партой в школе Азербайджана. Тогда она была отличницей, много читала. Всегда была весёлая и добрая. А потом как-то так случилось, что судьба нас разлучила…

Только прожив здесь несколько лет, я смогла отметить разницу между средним постсоветским (период после распада Советской власти – перестройки и по сей день) обывателем и средним обывателем здесь, в Америке.

Среднестатистический житель государства Советского гораздо изворотливее, более приспособлен к выживанию и отличается большей находчивостью, в отличие от своего американского собрата. Именно эти качества, а не якобы лучшее образование отличают наших эмигрантов в Америке.

Конечно, все это не за счёт слишком сладкой жизни, а является следствием постоянного приспособления и защиты от непрекращающейся тирании и несправедливости. Американский обыватель гораздо более профессионален, трудоспособен, честен, доброжелателен и социален, чем средний постсоветский обыватель.

Американцы – народ прагматичный, и не постеснялись признать свое отставание в системе образования, позаимствовать много полезного из советской системы. Поэтому сейчас, мне кажется, не будет ничего зазорного в том, чтобы перенять много полезного не только из США, но и многих других стран.

…И встретились мы уже здесь – вполне естественно, что восторгам нашим не было предела! С тех пор мы стали неразлучны. Если не считать, конечно, некоторых нюансов личной жизни.

Ну а потом, так получилось, что Илона раньше нас уехала в Америку…

Но это всё лирика, а ответ мой был краток:

– Доброе утро, как дела? – так же весело и бодро спросила её я.

Только она, по всей видимости, не расслышала моих слов и ответила вопросом на вопрос:

– Ты скоро? Я жду тебя! – впрочем, это был даже не вопрос, а скорее утверждение.

После её слов я стала перебирать в голове информацию, как в программе «Аутлук» – в поисках случайно удалённых или вовсе непрочитанных писем. И вот – найдено! – йога сегодня в девять, а сейчас уже восемь тридцать. Я катастрофически не успеваю!..

Но Илона, как будто мысли мои читает, вновь опережает меня фразой:

– Гюнель, мы не успеем. Поэтому я сейчас же поменяю расписание на одиннадцать часов! Но ты уж, пожалуйста, не задерживайся!

– Извини, Илоночка, я буду ровно через пятнадцать минут, – виноватым голосом сказала я, начиная собираться.

Натянув джинсы и футболку за три минуты, я быстро замотала волосы в пучок. Взгляд упал на старинную шкатулку, доставшуюся мне в наследство от прабабушки. В шкатулке лежали гранатовые серьги работы мастера, жившего в начале прошлого века. Мне они безумно нравятся, и я очень люблю их носить.

Но сегодня, с учётом предстоящих занятий йогой, я решила их не надевать. Только нацепила на нос солнечные очки, вставила ноги в кроссовки, взяла спортивную сумку и выбежала из дома, на ходу захлопнув дверь…

И уже через каких-то пятнадцать минут мы встретились с Илоной в оговорённом месте, после чего поехали вместе на йогу. Вот уже несколько лет мы занимаемся Бикрам Йогой, названной так по имени своего основателя, который однажды после тяжёлой травмы нашёл в себе силы не сдаться. И благодаря самостоятельно разработанному комплексу упражнений поднялся на ноги.

Эта гимнастика так расслабляет в круговороте наших сумасшедших дней! После полуторачасового занятия ты ощущаешь себя вновь рождённым и готовым покорить новые вершины.

А после занятий я предложила Илоне прогуляться в Центральном парке, который находился в десяти минутах ходьбы от тренажёрного зала. Это замечательное место, очень помогающее отдохнуть от суеты большого города!

Центральный парк – это удивительный зеленый островок красоты и блаженства, находящийся в самом сердце Нью-Йорка, в шумном, деловом Манхэттене. Каждый раз, приходя сюда и часами гуляя по аллеям парка, я всегда получаю огромный заряд энергии и ни с чем не сравнимого духовного удовлетворения. Этот парк является потрясающим архитектурным творением Нью-Йорка. В его многолетней истории были разные моменты, такие, например, как разруха и запустение. Но, несмотря на это, Центральный парк всегда играл важную роль в жизни Нью-Йорка.

Парк отличается необычайным многообразием ландшафта (с целью украсить его и заинтересовать посетителей, здесь было посажено 5 миллионов деревьев с разных концов света), красивыми прудами, озерами и фонтанами, скульптурами, игровыми площадками, катками и отдельными сооружениями.

И по сей день он остается самым посещаемым парком в Соединенных Штатах.

– Как же классно! – с силой разведя руки в стороны и вздохнув полной грудью, сказала я.

– Ага, – измотанная после занятий йогой, чуть дыша, подтвердила Илона.

Глядя на её измученный вид, я посоветовала:

– Илона, пей побольше воды!

– Да ладно, всё нормально! – отмахнулась подруга…

Потом какое-то время мы шли молча, глазея по сторонам – рассматривая витрины и прохожих. Наслаждаясь сегодняшним днём во всём его великолепии.

А затем я продолжила:

– Какая же я счастливая! Мы живём в самом лучшем городе мира! Ты посмотри, какая красота!

– Ах ты, моя мечтательница, – жадно глотая воду, пробулькала Илона. Впрочем, она всегда меня так называет. – Поданное из твоих уст, всё выглядит гораздо красивее, чем есть на самом деле.

– А разве ты не счастлива? – спросила я подругу.

– О-о-очень… – с какой-то странной улыбкой произнесла Илона и стала хохотать.

– Что? Что ты хохочешь? – попыталась возмутиться я, но захохотала вместе с ней.

А Илона продолжала в своём репертуаре:

– Ну… если бы Брэдли Купера ещё сюда, и махнуть потом с ним на Майами! Тогда можно будет сказать, что жизнь удалась! – при этих её словах смех разобрал нас обеих.

Илона обожает этого актера, она не пропускает ни одного фильма с его участием, она восхищается его мужественной красотой и харизмой, впрочем, как и я.

А потом Илона продолжила:

– Вы вот с Туралом молодцы – добились осуществления американской мечты. Так что у тебя, подруга, жизнь тоже удалась. Или я не права?

– Ты это о чём? – спросила я, хотя и понимала, о какой мечте пойдёт речь.

– Только не надо мне говорить, что ты ничего не понимаешь! – поморщилась Илона. – Не маленькая девочка, да и не первый год уже живёшь в Америке…

Слушая подругу, я вспоминала всё, что нами было пройдено ради осуществления «Великой американской мечты» – само понятие которой в первую очередь связывают с иммигрантами, которые, так или иначе, прибыли в США в поисках лучшей жизни.

То обстоятельство, что они уезжали из стран, где, в отличие от США, была достаточно жёсткая сословная система, ограничивавшая социальную мобильность, определило их приверженность философии свободы личности и свободного предпринимательства.

Понятие американской мечты тесно связано с понятием «self-made person», то есть человека, который самостоятельным трудом добился успеха в жизни.

И чаще всего физическим доказательством осуществления «американской мечты» считается право собственности на частный дом.

Поэтому покупка собственного дома в Америке была для нас как бы ещё одним шагом к мечте.

Если бы меня спросили, что такое дом моей мечты, как я это понимаю, я бы ответила: прежде всего мой дом – это там, где всегда тепло и уютно, где всегда пахнет вкусняшками.

И мы добились исполнения еще одной мечты! Наш дом точно такой, о каком я мечтала в первые дни после иммиграции, живя на съёмной квартире. (Как тут не вспомнить слова о том, что «реальность такова, какой мы её себе представляем»?!) Поэтому всегда мечтайте и целенаправленно идите к своей заветной мечте. И тогда всё обязательно получится!

Сейчас наш дом состоит из двух этажей. Его фасад выдержан в белом цвете с тёмными оконными рамами, ставнями и дверями – что придаёт особый шик всему дому. По обеим сторонам дома лежит ровная «ковровая дорожка» – зелёный газон. А позади дома располагается небольшой зелёный дворик и барбекю.

В дом попадаешь через парадную дверь, сделанную из тёмного дерева. На первом этаже расположен просторный холл, плавно переходящий в большую и светлую гостиную с главным украшением комнаты – большим каменным камином, присутствие которого в гостиной можно сравнить с некой изюминкой в тесте.

Над камином висит картина в стиле авангардизма, а вокруг неё множество семейных фотографий, среди которых есть одна самая большая – с неё нам улыбаются мои родители, глядя на наш уют.

А непосредственно перед ним расположены мягкие и очень комфортные бежевые диванчики, между которыми стоит ореховый журнальный столик.

Справа от гостиной находится просторная и очень удобная современная кухня. Объединённая со столовой, где стоит большой обеденный стол, за которым собирается вся наша семья.

А с левой стороны от гостиной располагается небольшой кабинет с отделкой из красного дерева, в котором вечерами уединяется мой муж для работы.

По деревянной полукруглой белой лестнице прямо из холла можно подняться на второй этаж, где находятся наши спальни. Та, в которой отдыхаем мы с мужем, очень просторная и светлая. Посреди спальни расположена огромная, почти королевская, кровать. А солнечный свет из окон попадает сюда сквозь призму бежевых тюлевых занавесок.

Кроме того, в нашей спальне имеется мечта каждой женщины – большая гардеробная. А рядом находятся ещё две комнаты – ванная комната и туалет.

В другом конце коридора расположены две детские спальни, а также выдержанная в сказочном стиле красочная игровая комната со множеством всевозможных игр и игрушек. Напротив их спален – холл. А чуть в стороне можно увидеть ещё две комнаты – там находятся детские ванная и туалет.

А самое главное – это то, что наш уютный и светлый дом наполнен счастьем и радостью нашей дружной и крепкой семьи.

Потом мы с Илоной не спеша гуляли по Центральному парку, наслаждаясь чудесной погодой рано нагрянувшей в этом году весны. И на меня нахлынули воспоминания – теперь, когда мы с Туралом добились всего в Америке, в этой удивительной стране, где каждый человек имеет право на свободу и счастье, я окунулась в воспоминания о своей прошлой жизни на родине, вспоминая историю и непростую судьбу моих предков и моей семьи…

Глава 4

Мы познакомились с будущим мужем на свадебной церемонии у моей подруги Нармин. На той свадьбе Турал был свидетелем со стороны жениха, поскольку являлся близким другом Азера, нынче уже мужа Нармин. И там мой будущий жених произвёл на меня неизгладимое впечатление! Ни на одного мужчину до него я не обращала такого пристального внимания!

Серьёзный, интересный, галантный, с безупречными манерами молодой человек. Твёрдый мужской взгляд с прищуром и красивая щетина на овальном белом лице, только подчёркивавшая его чувственные губы в форме сердца. А уж когда Турал улыбался, на его щеках появлялись очаровательные глубокие ямочки, от которых невозможно было отвести взгляд.

Он серьёзно увлекался большим теннисом и тратил на него много времени. А ещё, как позже мне пришлось узнать, он был в некотором смысле экстремал, поскольку испытывал слабость к большой скорости и мотоциклам. Поначалу я не обратила на это особого внимания – ну подумаешь, мужчина на мотоцикле катается – нормальное явление для сильного, так сказать, пола. Но потом, по мере нашего сближения, мне всё больше становилось не по себе, когда я слышала надрывный рёв мотоциклетных движков. И знала, что Турал сейчас несётся на одном из этих железных мустангов.

Впрочем, тогда я ещё надеялась, что эта слабость покинет его со временем. И мысли обо мне вытеснят из его головы какие-то там мотоциклы… Ох уж эта женская самоуверенность!

Да и кроме этого, он имел один как минимум существенный с точки зрения женщины недостаток – был не особо разговорчивым. Я бы даже сказала – немного скрытным.

– Гюнель, даже не задумывайся, – советовала мне Нармин. – Ты ему очень нравишься! – Так подруга убеждала меня и подталкивала сделать шаг в нужном направлении, зная мою природную неуверенность.

– Он мне тоже очень нравится, – стыдливо призналась я подруге. И я не солгала – Турал мне действительно очень нравился, но меня всё ещё мучили сомнения.

– Гюнель, он состоятельный бизнесмен, очень перспективный! Добрый и внимательный. И он станет тебе хорошим мужем, пообщайся с ним, – уговаривала меня Нармин.

А я очень доверяла ей – ведь в отличие от меня, она отлично разбиралась в парнях. Поскольку была более раскованна и не стеснялась мужского общества. В хорошем смысле этого слова. Но в отношении предлагаемого партнёра для совместного жизненного пути у меня были некоторые сомнения.

– Он старше меня на десять лет, – высказала я своё опасение. Эта разница меня немного смущала. – Не будет ли это преградой для взаимопонимания между нами?

– Это только плюс. Ему есть чем поделиться и что рассказать. Тебе будет с ним интересно, – тут же нашла аргумент в пользу Турала Нармин. И я с ней согласилась. Да и, в конце концов, у неё было гораздо больше опыта в подобных делах.

– Хорошо, но я хочу узнать его поближе. Какой он? – наконец решилась я поделиться своими сомнениями.

– Ничего, я дам ему твой номер телефона. Он позвонит, а ты не отталкивай его! – сказала подруга, с улыбкой глядя на моё девичье смущение…

Турал действительно вскоре мне позвонил и пригласил на свидание. Разговаривал он робко и неуверенно, держался при этом холодно. Поэтому я не могла разобрать его отношение и чувства ко мне, которые он так настойчиво скрывал.

Поначалу он казался мне скучным, был скован и необщителен. Но ведь Нармин мне и говорила о том, что он взрослый и слишком серьёзный – ему надо дать немного времени. Чтобы он, так сказать, мог освоиться в новом качестве кавалера.

И действительно, её слова оказались правдой – с каждым разом, встреча за встречей, он раскрывался передо мной всё более. У него оказалось прекрасное чувство юмора, и он был великолепным рассказчиком. Разбирался в музыке и искусстве, временами открывая мне в этих областях человеческих знаний неведомый до сих пор мир. Я даже удивлялась – как много, оказывается, мне ещё неизвестно!

А главное – мне понравилось, что он придерживался современных взглядов и уважал мои интересы. Хотя сегодняшние азербайджанские мужчины большей частью уважительно относились к мнениям и желаниям женщин. В отличие от многих других национальностей, где мужчины совершенно не считались с мнением своей очаровательной половины. А Турал вообще был само совершенство! И я чувствовала, что начинаю думать о нём всё больше.

Да и внешность его была именно того типа, о котором мечтает практически каждая женщина – от него веяло благородством и душевной добротой. Харизматичный и очень обаятельный мужчина. Чуть выше среднего роста – примерно 183 см, плотного телосложения, с волосами красивого пепельного оттенка с включением редких серебристых прядей – что совсем не портило его, а только добавляло какого-то утончённого благородства. Кроме того, он очень умён и обладает прекрасным чувством юмора. В общем, не мужчина, а воплощение женской мечты!

Неудивительно, что каждой новой встречи я стала ждать с нетерпением и готовиться к ней, как к первому занятию в школе… очень тщательно собирая всё нужное и ненужное.

Однажды, после просмотра фильма в кинозале, мы зашли в кафе выпить по чашечке капучино. Это происходило на площади Фонтанов, представлявшей из себя эдакую площадь-сквер.

А на самой площади было множество всевозможных развлекательных заведений – кинотеатр «Азербайджан», разные кафе и рестораны, киоски и магазины.

После фильма с современным и таким звучным для нас названием «Реальная любовь» мы решили зайти в кафе и выбрали одно, наверное, из-за названия – «Моцарт». Хотелось чего-то настолько же высокого, и в то же время умиротворённого. А выйдя из кафе, пошли пешком к машине, поскольку в этом месте была пешеходная зона. Да и просто хотелось подышать свежим воздухом.

Шли молча, мечтая каждый о своём. Но вдруг Турала как будто прорвало – он повернулся лицом ко мне и стал говорить о своих чувствах:

– Гюнель! Мне с тобой так замечательно! Так хорошо, как ранее никогда ни с кем не было. Знаешь, раньше у меня были связи, но такой замечательной и удивительной девушки, как ты, я ещё никогда не встречал!

А я тогда постеснялась и не ответила ему ни слова. Не потому, что мне было неприятно сказанное им. Наоборот! Это было просто очаровательно! Да-да, я была очарована речами своего кавалера.

И вот наконец Турал признался мне:

– Милая моя! Солнышко моё, Гюнель, – я так люблю тебя!..

Я снова промолчала: не ожидала любовного признания так скоро. Да и не нужны, наверное, были мои слова в такую минуту – ведь всё это время он нежно держал меня за руку и вёл за собой. Потом вдруг остановился и повернулся ко мне лицом. Взял своими ладонями мои щёки, наклонился и заглянул мне прямо в глаза.

Моё сердце забилось, я ждала поцелуя. Я так хотела этого!..

А он приблизился ещё – так, что я почувствовала его дыхание, – подождал немного и только тогда прикоснулся губами к моим губам.

У меня мурашки побежали по телу!..

А Турал поцеловал меня – нежно, страстно и долго. Наверное, всё это мне только показалось, и поцелуй длился всего лишь мгновения. Но эти мгновения показались мне погружением в вечность. Я была обезоружена и влюблена до беспамятства. Чего ещё желать?! Любимый мужчина рядом, мои руки в его руках! Губы слились воедино…

…А когда наши губы разъединились – мы оба молчали. Только взгляды наши переплелись неразрывно. И слова не были нам нужны: всё ясно читалось в наших светящихся глазах, ведь изнутри их подсвечивало счастье. Немного отвлекал только стук сердца, неистово рвущегося из груди.

Мы подошли к машине. Турал открыл дверь своего чёрного внедорожника BMW и посадил меня впереди, рядом с местом водителя. В салоне машины был слышен какой-то удивительный аромат, который показался знакомым. Впрочем, ничего удивительного – машина ведь была Турала, а я уже начала привыкать к запаху его одеколона.

Турал завёл двигатель, и мы поехали. В машине звучала одна из моих любимых джазовых композиций с романтичным, как и сама мелодия, названием «Март». Эти волшебные звуки фортепиано, так играл только Вагиф Мустафазаде, легендарный азербайджанский джазовый композитор и пианист. Турал восторженно сказал мне:

– Гюнель, любимая, посмотри, какой все-таки у нас красивый город…

– Да, дорогой… Это наш родной Баку!

Я смотрела в окно и любовалась ночным городом, мы ехали по широкому проспекту Нефтяников, проезжая крепостные стены, Девичью башню и приморский бульвар, губернаторский сад и государственную филармонию им. Муслима Магамаева. Каждое здание и каждая улица города Баку пронизана многовековой историей.

Город Баку был некогда окружён двумя рядами крепостных стен. Из них до наших дней сохранилась лишь одна высокая каменная стена с несколькими воротами. Крепостная стена города была снабжена башнями, бойницами, банкетами и машикулями и служила надёжной защитой города. Крепостные стены города когда-то подходили к самому Каспийскому морю. В результате тектонических процессов очертания побережья часто менялись и уровень моря резко понизился. Вследствие этого крепость отделило от моря широкой полосой суши, где позднее появился приморский бульвар и проспект Нефтяников.

Один из памятников архитектурного искусства города – здание Общественного собрания нынешней Азербайджанской государственной филармонии им. М. Магамаева. Архитектора проекта Г. М. Термикелова откомандировали на Лазурный берег – в Монте-Карло, чтобы он присмотрелся к тамошней филармонии, ознакомился с ее проектом. И соорудил нечто подобное здесь, в Баку. Считалось, что филармония в Монте-Карло по своей красоте занимает одно из первых мест в Европе. Г. М. Термикелов вернулся из Монте-Карло, переполненный впечатлениями и замыслами. Окончательно проект был разработан в 1910 году и представлен на утверждение строительной комиссии городской управы. Здание обращено фасадом на Дом братьев Садыховых, в профиль смотрит на здание Мариинской русской женской гимназии, построенной Г. З. Тагиевым, а также на дворец де Бура, управляющего делами Бакинской конторы Ротшильда. (Впоследствии он продал этот дворец нефтяной компании «Кавказское товарищество».)

Но эти романтичные минуты прервал телефонный звонок…

– Привет! – по громкой связи раздался голос Азера. – Как дела?

– Привет. Всё окей! – весело ответил Турал.

– Сумел её покорить? – спросил Азер.

Сначала я не поняла, что разговор идёт обо мне. Показалось почему-то, что говорят мужчины о другой девушке, и я случайно стала свидетельницей их разговора.

– С ней будет не просто, она девушка серьёзная… – продолжал Азер, чем ещё больше вводил меня в заблуждение.

Я растерялась и молчала, а в голове навязчиво крутилась только одна мысль: «О ком они говорят?!»

Ответ на свой вопрос я услышала в дальнейшей беседе, когда мой кавалер понял, что положение становится двусмысленным.

– Телефон на громкой связи. А я в машине не один, Азер, – Турал вздохнул, ему было неловко от несвоевременных слов приятеля.

– А кто с тобой? – растерялся Азер, уже догадываясь, что в машине я, но не зная ещё, как выкрутиться из создавшейся ситуации с наименьшими потерями.

– Гюнель… – неохотно подтвердил догадки друга Турал.

– Привет, Гюнель! Как дела? У тебя всё хорошо? – как ни в чём ни бывало, обратился ко мне Азер.

– Привет, Азер! Всё хорошо, спасибо… – постаралась я ответить как можно спокойнее, стараясь не показать предательской дрожи в голосе.

Но тут в динамике раздался ещё один голос:

– Гюнель, не шалите до свадьбы! – в котором мы без труда узнали нотки хихикающей Нармин.

Я покраснела и была ужасно смущена оттого, что сделала неверные выводы. А тут ещё эти неуместные шуточки Нармин…

…Подъехали к моему дому.

«Как быстро мы доехали!» – мелькнула мысль в моей, кружащейся от близости Турала, голове. Ведь так хотелось побыть с ним как можно дольше, превратить эти великолепные мгновения в вечность!..

Но он уже вышел из машины и пошёл вокруг, чтобы галантно открыть мне дверь. А я сижу и мимо своей воли краснею, вспоминая недавнее соприкосновение наших губ. Не знаю только, чего в этой краске больше – стыда или блаженства?.. Скорее всего, неразрывно перепуталось и то, и другое!

Вот дверь уже открыта. И стоило только ему прикоснуться к моей руке, как у меня по всему телу волной прошло тепло. И так хочется, чтобы это ощущение осталось со мной навсегда.

А Турал провожает меня до дверей дома, целует мою руку и как-то по-особенному, как никто до него не делал, смотрит в мои глаза. В этом взгляде я вижу удивительное тепло и уверенность в нашей будущей встрече. И самое главное – я верю этим глазам!

Захожу домой, вбегаю в свою комнату, падаю на кровать – и на моём лице появляется блаженная улыбка, которую я не могу, да и не хочу стирать. Я вспоминаю поцелуй – мой первый настоящий поцелуй! – и трогаю руками, как мне казалось, распухшие от него губы…

Глава 5

…В комнату заходит моя мама…

О ней нельзя не сказать хотя бы несколько слов. Вот только как это сделать, чтобы стала понятна вся глубина моей любви? Ведь никакими словами я не смогу точно передать все оттенки её удивительной, душевной и физической, красоты. Черты моей мамы настолько безупречны, что, глядя на них, великие поэты могли бы сложить чудесные поэмы… Почему «могли бы»? Наверняка в её честь было написано не одно стихотворение, просто по скромности своей она нам их не показывала.

А художники… Далеко не у каждого из них хватило бы мастерства, чтобы написать картину, отражающую реальные качества этого удивительного человека. Моя мама олицетворяет собой настоящую, истинную женственность и аристократичность, которая не требует документальных подтверждений.

А какими словами описать её статную осанку, грациозную походку, нежную белую кожу с удивительным розовым оттенком, высоко вскинутые брови и огромные карие глаза, в которых, как в чистой воде, ясно видно тепло, доброта и любовь. Средний рост и ладное телосложение только добавляют очарования.

Мама моя очень добрый и весёлый человек, она, как солнце, согревает и освещает нашу с братом жизнь. Добавляют сходства её светлые, как солнце, шелковистые волосы до плеч, которые она любит носить распущенными. Глядя на неё в такие моменты, начинаешь думать, что повстречал на своём пути самую настоящую богиню. Ну или как минимум фею. Что вот сейчас она подойдёт поближе, и произойдёт какое-нибудь чудо!

Всю свою жизнь мама посвятила нам – своей семье. И мы привыкли считать, что дом – это там, где наша мама. Она всегда заботится о нас, бережёт от разочарований и несчастий окружающего мира. Мы с Бахрузом пытаемся объяснить маме, что мир вокруг непредсказуем и полон препятствий. Что невозможно уберечь нас от всех бед на свете.

Мама прекрасно это знает и без наших неловких пояснений и всё-таки старается уберечь нас. Только почему-то… чем больше она оберегает нас, тем чаще нас настигают разочарования и беды. Наверное, это происходит потому, что для нас она является воплощением опеки. Щитом, сквозь который не пробьётся к нам ни одна злая стрела из внешнего мира.

Мы так свято в это верим, что забываем самые элементарные вещи – например, что щит закрывает от стрел только в том случае, если мы прячемся за ним. Но ведь чем старше мы становимся, тем чаще норовим вырваться из-под этого щита. Наивно полагая, что он всегда и везде находится над нами.

Мама – это наша долгожданная чудесная весна после холодной зимы. С первыми цветами и распускающимися почками. Нежное дуновение тёплого ветра и голубое небо над головой. Наверное, такое впечатление создаётся у нас ещё и потому, что в нашей семье только мама родилась весной – в апреле. Остальные трое – отец, брат и я – зимние.

Ко дню маминого рождения у нас на даче расцветает сирень – её любимые цветы. Много лет назад, сразу после женитьбы моих родителей, папа посадил на даче кусты сирени, и теперь каждый год на протяжении вот уже двадцати лет сирень расцветает ко дню маминого рождения.

Я люблю наблюдать за мамой, когда она подходит к сиреневому кусту, нежно обнимает пышные и раскидистые ветви, вдыхает аромат этих чудесных весенних цветов, закрывает глаза и на лице её появляется блаженная улыбка…

… – Доченька, всё хорошо? – Мама наблюдала за нашими недавно зародившимися отношениями с Туралом. У меня не было от неё секретов – мы часто разговаривали с ней, и я делилась с мамой своими чувствами и переживаниями:

– Мамочка, я такая счастливая! – взволнованно рассказывала я. – Он такой умный и добрый. Мне с ним очень интересно!

– Он правда такой заботливый и внимательный? – мама всерьёз продолжала интересоваться характером моего избранника. – Или тебе это только показалось?

– Мама, он самый лучший на свете! Я как будто знаю его жизнь, – тараторила я, задыхаясь от счастья.

– Я буду самой счастливой мамой на свете, если мои дети будут счастливы! – Мама симпатизировала Туралу. – Если светятся твои глазки, то что нам с папой ещё нужно в жизни?

– Мам, я уже счастлива, – уверяла я маму. – Не переживай за меня, мамочка!

– Дорогая моя девочка! Ты у нас самая замечательная! Ты такая добрая и нежная. И ты достойна только самого лучшего! Но вам нужно время, чтобы узнать друг друга получше. Не торопись. – Мама всегда оберегала нас с братом. У неё очень развита интуиция – мы привыкли, что по нашим с братом рассказам о друзьях и подругах, да и при знакомстве с людьми, она всегда могла определить натуру, характер, помыслы людей. И никогда не ошибалась!

Мама беспокоилась за меня, ведь я была девушкой жизнерадостной, романтичной и слишком, пожалуй, наивной. Я действительно верила в то, что в нашей жизни есть место доброй сказке, удивительному чуду, что волшебство – это вполне естественно…

Училась я тогда на последнем курсе Государственной нефтяной компании и выпустила сборник лирических стихов. Написаны они были – о любви, о чувствах – на русском языке. Так мне легче было выразить свои мысли и передать чувства.

В средней общеобразовательной школе имени А. С. Пушкина с углублённым изучением английского языка я обучалась на русском языке. Так же, как и многие мои друзья и родственники. В советское время доля русских в населении Баку, качество и перспективы образования на русском языке, широкий доступ к русской литературе и прочие факторы способствовали интенсивной русификации.

Результатом такого обучения стало формирование в середине 20-го века надэтнической бакинской субкультуры, особыми чертами которой являлись космополитичность и русскоязычие. А на этой основе культивировалось понятие об «особой нации» – бакинцах. Хотя на самом деле эта «нация» благополучно включала в себя людей многих национальностей.

Доминирование русского языка в столице привело к тому, что его в качестве родного восприняла значительная часть нерусского населения, в том числе и некоторые азербайджанцы, называемые в быту «русскоязычными азербайджанцами». Или просто русскоязычными.

На первом курсе Нефтяной академии проходил отбор среди студентов для обучения и практики английского языка в Великобритании. И я оказалась в числе этих счастливчиков. Впрочем, мне кажется, что здесь не обошлось без маминой молитвы. Да и кто ещё помолится за своих детей?! Поездка в Лондон стала для меня трамплином в обучении. Я изучала английский язык и до поездки. Однако, в отличие от других студентов, которые по специальной программе, проходящей ежегодно в Баку, попали на годичное обучение в последний класс общеобразовательной школы в Америке и к началу первого курса прекрасно говорили по-английски, мой английский немного уступал. И поездка в Лондон была для меня хорошей возможностью восполнить свои пробелы и попрактиковаться в английском языке.

Лондон… Этот город и по сей день остаётся для меня самым интересным и величественным. Но я никогда, как бы хорошо мне ни было, не забуду свой дом, где меня всегда будет ждать мама!..

Глава 6

Именно в Лондоне когда-то и произошёл этот разговор между мной и одной из местных студенток – Ирмой. Симпатичной девчонкой лет двадцати трех – двадцати четырех, с точёной, как называют это мужчины, фигуркой и задиристыми озорными глазами. Смотришь в них, и думается тебе: вот сейчас из этих глаз выскочат очень острые иголочки! Которые так и ищут – во что бы вонзиться…

Недостатком её можно было считать тот факт, что она на многие вещи смотрела как бы свысока и далеко не всегда соглашалась с мнением оппонента в беседе.

Начинали мы с ней разговор по моей просьбе – с целью попрактиковать английское произношение. И совершенно случайно у кого-то из нас в разговоре проскочило слово «лабиринт». Вот тут-то всё и началось! Оказалось, что её очень интересует эта тема, и она готова часами рассуждать о происхождении и значении этого термина:

– Чтобы ты знала, дорогая (выговорить английское «dear» ей было значительно проще, чем непривычное для её языка «Гюнель» – моё имя было трудновато для её произношения), теория лабиринта заключается в следующем: если ты в нём будешь всё время поворачивать в одну и ту же сторону, то рано или поздно исчерпаешь все имеющиеся в наличии варианты. И непременно отыщешь выход!

– Очень надеюсь, что кто-нибудь мне в этом поможет, – с оттенком сомнения произнесла я.

– Никто там тебе не поможет, кроме тебя самой! – назидательно произнесла Ирма. – Но тут ведь и ума особого не надо – просто поворачивай всё время в одну сторону…

– И будет тебе счастье! – с улыбкой произнесла я.

– Это ты о чём? – не поняла моя собеседница.

– Да так, это из русско-цыганского диалекта… – я с грустью вспомнила о своей родине. На ней, правда, было не так уж много русских, зато язык был навязан при совдепии поголовно.

– Так, ты меня не перебивай этой ерундой! – сморщила носик подруга. – Тебе что, не интересна тема лабиринта? Да это же!.. – Ирма как будто захлебнулась своими словами, а потом взяла себя в руки и продолжила:

– Есть такой специалист по этой теме – Майкл Эртон. Так вот он сказал: «Жизнь каждого человека – лабиринт, в центре которого находится смерть. И прежде чем окончательно перестать существовать, человек проходит свой последний лабиринт». Это тебе тоже неинтересно? – спросила меня Ирма уже с раздражением.

– Ну почему? Очень даже интересно! – поспешила я её успокоить, а заодно поддержать её энтузиазм. Хотя от таких напыщенных интонаций порой становилось смешно.

– Тогда слушай внимательно и не перебивай! – Менторскому тону Ирмы мог бы позавидовать иной профессор. – В переводе с греческого языка слово «лабиринт» означает какую-либо структуру, состоящую из запутанных путей. Древние римляне и греки под лабиринтом подразумевали некое, в большей или меньшей степени обширное, пространство. В котором у них непременно присутствовали всевозможные залы, дворы, переходы, камеры. Объединял всю эту «конструкцию» довольно сложный и запутанный план. А целью её обычно было ввести в заблуждение и не дать выйти из лабиринта человеку, не имеющему понятия о плане запутанных ходов…

…Она с воодушевлением рассказывала дальше, а я, слушая Ирму, задумалась о тех путях, которыми нас ведёт порой судьба. Каждому из нас заранее запланирован некий путь. Казалось бы, чего уж проще – просто следуй указаниям, ведущим к выходу. Если и прозеваешь один из указателей, не беда. Просто поворачивай в нужную сторону. Так нет же! Очень часто мы начинаем мнить себя умнее всех и пытаемся выбирать повороты по собственному усмотрению. Только в итоге теряем нужное направление и путаемся в хитросплетениях жизненного лабиринта…

А самый древний лабиринт из построенных человеком на земле находился рядом с озером Биркет-Карун, которое расположено к западу от реки Нил, рядом со столицей Египта – Каиром.

Он был построен еще в 2300 году до н. э. и представлял собой окруженное высокой стеной здание, внутри которого находятся полторы тысячи наземных и столько же подземных помещений. Общая площадь лабиринта составляла 70 квадратных километров. Посетителям категорически запрещалось осматривать подземные помещения лабиринта, потому что там располагались гробницы для фараонов и крокодилов – считавшихся, между прочим, в Египте священными животными.

Над входом в египетский лабиринт были начертаны такие слова: «Безумие или смерть – вот что находит здесь слабый или порочный. Одни лишь сильные и добрые находят здесь жизнь и бессмертие».

Много легкомысленных вошли в эту дверь и не сумели найти выход из нее. Это – самая настоящая бездна, которая возвращает назад лишь смелых духом.

Сложная система коридоров, дворов и комнат в лабиринте была такой запутанной, что без проводника посторонний человек никогда не смог бы найти в нем дорогу или хотя бы выход. Кроме того, лабиринт был погружен в абсолютный мрак. А когда служители открывали некоторые двери, то раздавался такой ужасный звук, похожий на раскаты грома или рев тысячи львов, что услышавший его забывал обо всём на свете.

Перед большими праздниками в лабиринте проводили мистерии и приносили ритуальные жертвы, в том числе человеческие. Так древние египтяне выказывали свое уважение богу Себеку, изображавшемуся в виде огромного крокодила. А если верить сведениям, которые хранятся в древних манускриптах, в лабиринте в самом деле обитали крокодилы, достигавшие порой 30 метров в длину.

Но надолго углубиться в свои мысли мне не удалось – в сознание прорвался голос подруги:

– …в узком смысле слова лабиринт может означать тупиковую ситуацию или запутанное дело, из которого очень сложно найти выход.

Делать нечего. Придётся слушать. Но надо хотя бы попробовать вывести её на новый виток:

– Но вход в «лабиринт» мы находим или выбираем самостоятельно, вполне осознанно? – спросила я.

– Не всегда! Иногда жизнь забрасывает нас в самую гущу запутанных ходов, – не согласилась подруга. – И очень часто даже без компаса и запаса воды.

– Думаю, что в этом ты, Ирма, ошибаешься, – парировала я её выпад. – Да, выбирать направление следующего шага нам приходится чуть ли не ежесекундно, но всё-таки выбираем мы сами. Иногда осознанно, иногда интуитивно. А порой, не задумываясь над происходящим, делаем шаг, который углубляет нас в такие дебри, что потом не один день приходится искать выход.

– Но это же и есть… – попыталась повернуть разговор в свою сторону Ирма.

– Нет, дорогая, – перебила я подругу. – Судьба и случай тут ни при чём! Мы сами определяем свой следующий шаг. А если вдруг он был сделан «неосознанно»… То здесь речь идёт о нашей лени, в силу которой мы не удосужились разбудить своё сознание и прикинуть возможные варианты этого шага.

– Да ты прям радикалка у нас! – улыбнулась собеседница.

– Всё гораздо проще – я реалистка. А потому реально смотрю на то, что происходит вокруг меня. И если я споткнулась о камень, это ещё совсем не повод думать, что кто-то его подкинул. Просто надо не забывать смотреть под ноги. – Я пыталась отстоять свою позицию.

– Неужели ты думаешь, что никогда не поднимешь глаз к небу? Или хотя бы вон к той птичке на дереве? – не унималась моя учительница английского.

– Время покажет, Ирма, – сказала я, уже уставшая от этой словесной дуэли. Ведь мне, в отличие от подруги, для которой английский был родным языком, приходилось по ходу разговора следить ещё и за правильностью произношения.

– Время всё расставит по своим местам… – повторила я чью-то фразу. После чего поблагодарила Ирму за тренинг и пошла по своим делам.

Глава 7

А через несколько месяцев Турал предложил мне руку и сердце. И надо сказать, это было очень романтическое и красивое предложение. Он пригласил меня в ресторан «Далга»[9], где мы сидели за столиком под открытым звёздным небом, наслаждаясь лёгким бризом Каспийского моря.

Турал вновь признался в своих искренних и глубоких чувствах и сказал, что жизнь без меня больше не имеет для него никакого смысла. Что он хочет видеть, слышать, чувствовать меня и говорить со мной на протяжении всей своей жизни.

– Ты прекрасно знаешь мои чувства к тебе и мои серьёзные намерения. Думаю, у нас было достаточно времени узнать друг друга получше. Ну, а в том случае, если у тебя остались вопросы, ты можешь смело их задавать – я отвечу. В своих чувствах к тебе я уверен. И если ты согласишься стать моей женой, ты сделаешь меня самым счастливым человеком на свете, – говорил Турал. – А я сделаю всё, чтобы ты была счастлива со мной и никогда не пожалела о том, что выбрала именно меня!

Неожиданно Турал вынул из кармана небольшую синюю коробочку, перевязанную серой шёлковой лентой, и задал мне вопрос, которого я трепетно ждала:

– Ты выйдешь за меня?

…На какое-то время я всё-таки растерялась – наверное и целой страницы не хватит, чтобы перечислить все чувства, овладевшие мной в тот момент, – но потом…

– Да… – смущённо и взволнованно произнесла я. – Я согласна.

– Можно засылать сватов! – радостно воскликнул Турал.

По азербайджанским традициям, если молодые решили быть вместе, значит, в дом девушки пора засылать сватов. Поэтому не удивительно, что мои родители живо заинтересовались таким поворотом событий и старались узнать как можно больше о Турале и его родных. А он был из добропорядочной и уважаемой семьи.

Потом он открыл коробочку – внутри на тёмно-бархатной подушечке лежало кольцо с бриллиантом и ослепительно сверкало.

– Нравится? – вопросительно посмотрев на меня, он ждал моего ответа.

А я была растеряна – ведь без согласия родителей и родительского благословения (Xeir Dua) я не могла принять это кольцо и отдать избраннику свою руку. Но Турал всё понял и без объяснений, только по выражению моего лица:

– Я знаю традиции, Гюнель, но мне так захотелось сделать тебе подарок! Прими его как знак моей любви и преданности тебе. – В глазах любимого сияли такие восторженные огоньки, что сердце моё затрепетало, как пойманная птичка. Надо было что-то говорить, но мне показалось, что и без слов всё ясно.

– Очень красиво… – прошептала я, будучи не в силах оторвать взгляда от кольца.

А Турал надел кольцо на мой безымянный палец, нежно поцеловал меня и прошептал:

– Теперь ты моя! Навсегда!

Мы долго, не отрываясь, смотрели в глаза друг другу и не говорили ни слова. Нам достаточно было того, что мы находились рядом и могли держать друг друга за руки! Потом мы всё-таки справились со своими чувствами и стали говорить о наших семьях.

Турал, оказывается, уже рассказал своей маме обо мне и моей семье. И, как выяснилось, наши семьи были знакомы. Да и ничего удивительного в этом не было, ведь в Баку, как ни крути, все друг друга знают от мала до велика. А если и не знают, то узнать что-либо о человеке большого труда не составит. Ещё он сказал, что показал маме мою фотографию и я ей очень понравилась.

Ну а я, в свою очередь, призналась Туралу, что рассказала своим родителям о нём и его семье. Мой выбор был одобрен, и родители только порадовались за меня.

А ещё я рассказала своему жениху, что его мама позвонила моей маме, поскольку они были и без того знакомы. Женщины долго и любезно общались, обсуждая всё, что им показалось важным. И в конце концов договорились о дне, когда они придут на знакомство и сватовство…

Первыми на знакомство приходят женщины. Вот и к нам пришла мама Турала и его тёти. Сваты принесли цветы и огромную корзину золотисто-красного цвета, в которой были разнообразные шоколадные конфеты. Но попробовать их не пришлось – меня позвали в гостиную, познакомиться с будущей свекровью и другими родственниками моего жениха.

Первая встреча со свекровью оставила не самое лучшее впечатление – мне показалось, что она, несмотря на собственные же слова, не одобряла выбора своего сына. Но, так как Турал был взрослым и самостоятельным человеком, не могла ничего сделать. А ведь наверняка хотела!

Даже её внешний вид произвёл на меня какое-то гнетущее впечатление: жгуче-черные прямые волосы до плеч, бледный цвет лица, строгий и холодный взгляд, тонкие губы и длинный нос с небольшой горбинкой. Небольшой рост и довольно плотное телосложение не мешали ей активно двигаться и быть даже слишком резвой для её возраста – как физически, так и морально.

В этом возрасте, а Алие ханум тогда было пятьдесят восемь лет, у женщин появляются заметные морщинки, с которыми не могут справиться даже современные косметические процедуры. Не считая ботокса. И в зависимости от того, где появляются эти мимические морщинки, можно определить, как часто человек в своей жизни смеялся, грустил или злился. Морщины же на лице Алии ханум говорили о том, что она очень часто была недовольна своей жизнью по причинам, пока мне неизвестным. Ее лицо постоянно выражало злость и обиду.

Была, конечно, слабая надежда на то, что это обычная настороженность девушки по отношению к будущей свекрови, но…

Вела она себя по отношению ко мне очень уж сдержанно и высокомерно. Лишнего слова не проронила в мой адрес. Я ни капли не сомневалась в том, что она ещё покажет свои острые зубки, постарается подчинить меня себе. И мне будет с ней очень сложно.

Но ради Турала я была готова и на большие жертвы. Да и в голове не укладывалось – неужели мать может настолько не уважать выбор собственного сына? И как может быть у такого замечательного сына такая злая мать?..

Глава 8

Женщины договорились о дне, когда придут мужчины. Последнее, главное решение оставалось за моим папой. Но он никогда не был против своей дочери. Наоборот – всегда старался помочь в трудную минуту, поддержать.

Да и как может быть против счастья собственной дочери самый лучший мужчина на свете?! Ведь мой папа – благороднейший человек, интеллектуал. Мы с братом его называем – как и все, кто его знает, – «энциклопедией знаний». Работник государственных органов. Эрудирован, начитан, его любимая фраза: «Книга мой лучший друг!».

Умеет красиво говорить, любит поэзию, прекрасно читает стихи на обоих языках – как на русском, так и на азербайджанском. Верующий, совершал паломничество – хадж. По характеру – Философ. Именно так, с большой буквы. Потому что и Человек он – с большой буквы.

Мы готовились принять сватов у себя дома. На следующий день тёти и кузины были у нас дома и составляли меню. Старшая тётя, Таира, настаивала, что по нашим традициям сватам подают только травяной ароматный чай, в который, в случае одобрения, добавляют сахар.

А моя младшая тётя, Саида, возражала. Мол, это наши гости, и даже если ответ будет отрицательным, их надо принять и угостить, как подобает. Ведь нашей яркой национальной чертой является гостеприимство. И, несмотря на то, что многие горожане живут небогато, они всегда рады принимать гостей, для которых накрывают праздничный стол.

Согласно одной из старинных традиций, женщины не могут садиться за один стол с мужчинами. Однако сегодня этот обычай сохранился лишь в некоторых отдалённых сельских районах. А в большом городе данных формальностей давно уже никто не придерживается. Разве только в некоторых особенных случаях. А уж на столе…

Главной особенностью национальной кухни Баку считается её самобытность. Традиционные блюда готовят по старинным рецептам, тщательно соблюдая все правила и передавая кулинарные секреты из поколения в поколение. Так передавала свои кулинарные секреты моя бабушка маме и тётям, а они, в свою очередь, передавали нам. И я, придерживаясь традиций, передам их своей дочери, когда придёт время.

Некоторые сравнивают местные блюда с персидскими, грузинскими или арабскими. Да, действительно, данные кулинарные направления оказали значительное влияние на нашу современную кухню. В национальном меню азербайджанцев почётное место занимают мясные блюда из баранины, которую готовят самыми разнообразными способами. И одним из популярнейших местных блюд является шашлык.

Огромной популярностью также пользуется долма («долма» в переводе с азербайджанского «начинять»), которые готовят по самым различным рецептам. Также с большой охотой поедаются самые разные морепродукты – фаршированная рыба, кутум, жареная семга, осетрина (которая считается настоящим деликатесом), чёрная и красная икра.

Ну как придерживаться диеты при таком разнообразном и богатом меню?!

После долгих обсуждений выбор остановили на долме из мяса и листьев винограда, шашлыках из баранины, осетрине и люля-кебабе. И конечно, главным блюдом – «шахом стола» – будет азербайджанский плов. А к плову подадим баранину с каштанами, алычой, курагой и изюмом – это туршу говурма.

Женская половина нашей семьи – тётушки бибилер с папиной и халалар с маминой стороны, кузины – все принимали участие в подготовке достойного приёма гостей. Помогали им в этом и наши служанки – Метанет (у которой, кстати сказать, удивительный голос – слушая её пение, забываешь о мирских хлопотах) и Саялы.

А по завершении кулинарных хлопот все мы принялись накрывать столы: белые скатерти, фарфоровая посуда и обязательно стаканы.

– Салима, принеси хрустальные стаканы и серебряные подстаканники. Они в шкафу, в гостиной. На нижней полке справа, – попросила мама племянницу.

– Опять идти мне, – проворчала девушка. – И зачем это нужно? Он же сделал ей предложение, – не соглашалась Салима. Она была совсем ещё юной и красивой девушкой, лет восемнадцати, шатенкой, среднего роста, хрупкой и миловидной. Пожалуй, Салима была немного капризная, но отходчивая и вообще-то добрая. Впрочем, это вполне свойственно её возрасту, как и мечтательность, которая в ней была особенно заметна.

– Это наши традиции. Они очень красивые, и их необходимо соблюдать. Подумай, Салима, ведь когда-то и у тебя так будет, – примирительно сказала тётя. И потом добавила:

– Довольно разговоров, гости придут с минуты на минуту.

– Они внизу! – прокричала Джейла, моя младшая кузина. – Поднимаются. С огромным букетом алых роз и большущей корзиной конфет, – прозвенел голос молодой девушки в комнате, наполненной ожиданием. Мужчины подошли к двери встретить гостей, представителей жениха – сватов.

Их было семь человек: папа Турала, его дяди: братья мамы – дайылар и братья папы – эмилерь, братья Турала и его друзья – Азер и Сафар. Гостей встретили как полагается и пригласили к столу.

Когда сватают девушку, после беседы сторон старейшина из семьи девушки просит принести чай. И вот, после официального согласия на свадьбу молодых, папа попросил принести чай. И в ту же секунду Фуад, наш водитель, помчался на кухню, где в ожидании томились женщины, как будто исход мог быть другим. Все в суете сразу стали готовить чёрный чай. Четырнадцать стаканов в серебряных подстаканниках собрали на серебряный поднос, разлили чай по стаканам. И Фуад отнёс его к столу.

В этот момент на столе обязательно должен лежать сахар. Если старейшина положит сахар в чай, подсластит его – это означает, что выбор одобрен и девушку выдадут замуж за этого молодого человека.

Первым чай подсластил мой папа (он же старейшина нашей семьи, старше папы в нашей семье никого нет)…

Мой папа – самый лучший папа на свете! Сколько бы мне лет ни было и какой бы взрослой я ни была – буду так думать и говорить всегда. Папа всегда служил мне примером мужества, силы, защиты и мудрости. «Папина дочка», всегда называла меня мама, действительно у меня его черты характера, его сила воли, настойчивость и решительность.

У папы черные волосы и карие глаза, папа носит усы и оптические очки в роговой оправе – это ему очень идет. У него широкие плечи и рост чуть выше среднего. А ещё небольшой живот, но это его совсем не портит.

Папа очень интересный человек, с ним можно разговаривать часами на любые темы, начиная с простых разговоров о буднях до глубоко философских и интеллектуальных тем. Он всегда приводит нужные аргументы и факты, и разговор может плавно перейти в интересные дебаты. Папа очень начитанный и умный человек, он добрый и веселый, но с непростым характером.

Когда я была маленькой, мы с мамой выучили стихотворение «Хороший день» С. Маршака, и я читала это стихотворение очень выразительно и с чувством огромной радости:

«Вот портфель, Пальто и шляпа — День у папы Выходной. Не ушел сегодня папа. Значит, будет он со мной».

…ведь сегодня выходной, и папа будет целый день дома, со мной. И он обязательно возьмет меня погулять в парк аттракционов, где купит мне самое вкусное в мире мороженое – кофейный пломбир!

…после него все подсластили чай и сделали по глотку. Теперь, по традиции, папа Турала попросил позвать меня.

Прибежала за мной Джейла:

– Гюнель, тебя зовут! Поторопись, не возись слишком долго, – командовала она. В свои шестнадцать лет Джейла была очаровательна, высока и стройна, темные волосы волнами опускались на плечи, а на щеках появлялись две симпатичные ямочки, когда она улыбалась.

А я стояла перед зеркалом и поправляла волосы, безумно волнуясь в ожидании выхода к гостям. У меня холодели руки и ноги, а к спине как будто ледяную грелку кто-то приложил.

Тут в комнату зашёл мой младший брат – Бахруз. Он очень симпатичный брюнет с красивыми большими карими глазами. Однако, несмотря на красоту и молодость, в глазах брата читалась мужественность. От рождения и благодаря профессиональным занятиям плаванием, Бахруз имел красивое спортивное телосложение. Кроме того, он очень умён и начитан. От современной молодёжи выгодно отличается честностью и благородством.

Брат восхитился:

– Гюнель, какая ты красивая!

– Правда? – спросила я, немного смущаясь.

– Конечно, правда… не надо нервничать, пойдём, – и Бахруз повёл меня к гостям.

А там, по обычаю наших предков, после того как мой отец дал добро, свёкр положил на стол золотое обручальное кольцо, которое впоследствии мне на палец одела старшая тётя, и накинул на плечи келагаи – тончайшую косынку из натурального шёлка. Теперь мы с Туралом были обручены. Наши коридоры в лабиринте судьбы переплелись и стали единым ходом, ведущим к неизведанному.

Глава 9

В период до свадьбы, как это повелось издавна, невесте готовят богатое и весьма разнообразное приданое. А жених, не теряя времени даром, собирает для своей возлюбленной дорогие и красивые украшения, комфортную и элегантную одежду, народную и современную косметику, приводит в порядок квартиру, в которой предстоит жить молодой семье.

На все праздники до свадьбы невесте полагается дарить подарки и праздничную хончу. А в марте предстоял праздник Новруз Байрам. Вот и мне, как невесте, семья Турала собирала хончу.

В Азербайджане принято (и не только в праздник) преподносить подарки для невесты в виде хончи.

Хонча – это украшенная подарочная корзина или поднос, которые в основном дарятся на свадьбу, но не только. До свадьбы родственники жениха приносят не единожды хончу в дом невесты, называемую «байрамлыг», то есть подарки на праздник. Ведь, как правило, между обручением и свадьбой проходит определённый период времени, в который бывают и праздники.

Хончу наполняют щедро и обильно всевозможными сладостями, национальной выпечкой – пахлава, щекербура, гогал, которые пекут на Новруз Байрам, мясом барашка – на Гурбан Байрам, а за неделю до свадьбы приносят свадебные принадлежности, наряды и бельё невесты, парфюмерию, опять же сладости.

Нельзя не упомянуть о «нубарлыг». Нубарлыг – подарок в виде свежих, только что появившихся, в зависимости от сезона, фруктов. Традиция приносить «нубарлыг» всё меньше соблюдается в городе, но ещё популярна в сельских районах Азербайджана.

Наверное, потому, что приносить фрукты принято из собственного сада, наличие которого в городских условиях наблюдается лишь у малого количества наших сограждан. В некоторых районах существует негласная традиция, по которой невеста для будущего мужа готовит варенье из части принесённых фруктов, тем самым показывая свои способности в кулинарии и заботу о будущем супруге.

Новруз Байрам – в переводе с персидского означает «Новый день» – это празднество Нового года по солнечному астрономическому календарю у народов иранских и тюрских. Приготовление к празднику начинается за несколько недель до его начала. Этот праздник издавна является национальной традицией, не имеющей прямого отношения к обычаям ислама.

Происхождение этого народного праздника берёт своё начало с давних времён. А официальный статус религиозного праздника зороастризма он приобрёл в Ахеменидской империи, примерно в 638–330 годах до нашей эры. И продолжает отмечаться по прежнему обычаю даже после завоеваний ислама, вплоть до сегодняшних дней.

Каждый год, вечером накануне этого праздника президент Азербайджана обращается с поздравлением и наилучшими пожеланиями к своему народу. После чего вместе со своей семьёй он принимает активное участие в народных гуляньях, проходящих в столице перед легендарной Девичьей Башней, а также в Национальном приморском парке и Старом городе.

А в 2009-м году ЮНЕСКО[10] включила этот праздник в список нематериального культурного наследия.

Азербайджанская весна всех радует чудесной погодой и бурным разнообразием щедрых красок природы. В это время года непревзойдённые азербайджанские кулинары предложат вам настоящее витаминное меню из блюд молодой, сочной, пряной и сладкой зелени.

Хотя и зимой она в немалом количестве всегда есть в продаже, но с чем сравнить весеннее разнотравье, множество вкусовых и цветовых оттенков!

Гурманам, конечно, понравятся зеленые кутабы, кюкю, сабзи-плов. Хотите оценить уникальность кулинарных изделий, принять участие в праздниках Плова, попробовать более пятидесяти (!) видов этого коронного блюда азербайджанской кухни с нежнейшей ягнятиной, зеленью, каштанами, абрикосами, кизилом, изюмом, традиционно поданным на огромном блюде? Приезжайте – вам всегда будут рады здесь. А корица, гвоздика, перец, шафран, тмин и другие специи придают блюду весьма экзотический вкус.

Еще одно немаловажное событие весны Азербайджана постоянно привлекает сюда массу туристов из разных стран, ценителей и знатоков музыки. В марте в Баку проходит Международный фестиваль «Мир Мугама», который Фонд Гейдара Алиева организует в столичном «Международном Центре мугама». В рамках фестиваля в нашу страну прибывают известные исполнители этого народного музыкального жанра, профессионалы искусства мугама, а параллельно с конкурсами исполнителей, многочисленными мугамными операми и концертами симфонических и классических мугамов здесь проходят международные научные симпозиумы. Фестиваль завершается гала-концертом, который собирает аншлаги в Бакинском Дворце имени Гейдара Алиева.

А какими словами можно было бы описать Праздник цветов, проходящий в моей стране в мае каждого года. На этом «холсте» художники рисуют свои картины живыми красками – цветами. Павильонами для этого вернисажа выступают огромнейшие газоны, расположенные в центральных скверах столицы Азербайджана, а также растянувшиеся на многие километры эстакады Приморского парка. Невообразимое количество цветов, переливающихся самыми разными красками, привозимых сюда именно для Новруза, руки искусных мастеров в минимальный отрезок времени способны превратить в непередаваемые словами картины, живописные панно, пёстрые фрески и даже величественные «скульптуры».

Но не только город способен впечатлить самого искушённого зрителя богатством красок.

Есть, например, в Азербайджане местность, которую иностранные туристы назвали «Малой Швейцарией» – из-за непоколебимого величия Кавказских гор, выгодно подчёркнутого красотой горных лугов и лесов, растущих на склонах.

Здесь находят для себя что-то интересное поклонники самых разных направлений отдыха – посещением этих мест останутся довольны и туристы-экологи, и рыболовы, и охотники. Находят среди мавзолеев, старинных мечетей и уникальных артефактов свой интерес и самые обыкновенные туристы. Популярностью у которых пользуется сверкающая в солнечных лучах «Золотая скала», альпийское пастбище «Золотой трон», гора чёрных баранов, «Инджа» – голубое ущелье и другие места. Не прочь они прогуляться и в пышных тугайных лесах, которые тянутся вдоль местных рек, или послушать звенящую тишину пещер Авейдаг.

Встречаются в наших краях и такие места, равных которым нет нигде на земле. Сюда круглый год стремятся попасть туристы, словно в храмы Жизни и Здоровья. К примеру, Нафталан – курортный город с большим количеством пансионатов и санаториев, расположенный в Геранбойском районе. Этот район ещё много веков назад стал известен по всему миру благодаря своей нафталановой нефти. Которую называют ещё «мидийским маслом».

А вспомните Ясона – легендарного аргонавта и чудодейственную мазь, которую ему подарила волшебница Медея! По преданию, эта мазь способна исцелить от огня.

Вот так и находят себе подтверждение в современной реальности древние мифы и легенды. Ведь ещё в те стародавние времена самые разные люди приходили сюда в поисках средства от тех или иных болезней. Ещё тогда, возвращаясь к себе домой, они брали с собой запасы нафталановой нефти.

С тех пор прошли столетия. Но и сегодня многие приезжают сюда именно за этим.

Сегодня Новруз Байрам отмечается в дни весеннего равноденствия. Накрывается особенный праздничный стол. Женская половина нашей семьи во главе с бабушкой собиралась, чтобы испечь традиционные выпечки. Такие как шекербура, пахлава, бадамбура, шоргогал, кете.

Но главным блюдом всегда был праздничный плов.

А вообще, по обычаю, на столе должна быть пища, состоящая из семи блюд, название которых начинается с буквы «с»: сумах – приправа, сюд – молоко, сирке – уксус, сэмэни – проросшая в тарелке пшеница, сабзи – зелень и др.

Не мешает отметить, наверное, что цифра «семь» имеет некоторое магическое значение. В религии Господь создал землю за семь дней, семь дней недели, дорога в ад через семь дверей и т. д. и т. п.

Кроме перечисленных блюд на стол ставятся зеркало, свечи и крашеные яйца.

Все вышеперечисленные ингредиенты исполнены глубокого значения. Присутствие свечи, к примеру, означает наличие огня или света, которые способны любого человека оградить от воздействия сил зла. А зеркало рядом означает ясность и временную точку наступления Нового года.

Объясняется наличие этих предметов так: не только народ Азербайджана, но и многие другие утверждают в своих сказаниях, что наша Земля удерживается на кончиках рогов огромного быка. И этот бык, если прислушаться к древним сказаниям, на протяжении времени перекидывает такой вот «шарик» с рога на рог. И якобы именно с попадания земного шара на другой рог и начинается Новый год.

Вот для того и кладут яйцо на поверхность зеркала – покачивание яйца означает, что легендарный бык перекинул наш «шарик» на кончик другого рога. Соответственно, этим знаменуется начало нового года. Присутствующие при этом явлении начинают поздравлять друг друга – в ход идут поцелуи, поздравления, пожелания всего самого лучшего своим близким.

Есть и другие интересные моменты этого праздника. К примеру, сэмэни – непременный атрибут празднества, устраиваемого нашим народом. Для её выращивания замачивается горсть пшеницы, которая является символом изобилия и достатка. Причём, этот народный ритуал сопровождается песней «Сэмэни, храни меня, ежегодно буду растить тебя» (азерб. Səməni, saxla məni, ildə göyərdərəm səni).

В Азербайджане есть и другая традиция: разжигается костёр – тонгал, и присутствующим нужно семь раз перепрыгнуть через этот огонь. Что, кстати, лишний раз напоминает о магическом значении числа «семь»! А в деревнях люди в такие дни становятся вокруг огня и исполняют народные песни. В зороастризме этот праздник был посвящён огню, который древние люди считали жизненной силой. И поклонялись ему.

Праздник этот настолько самобытный и интересный, что создаётся полное ощущение – ты в машине времени перемещаешься на несколько веков назад, оставляя свою сегодняшнюю жизнь где-то в параллельном измерении. И именно там – позади веков, а не здесь и сейчас, хочется остаться навсегда. Даже несмотря на то, что девушка я вполне современная и на многие древние обычаи смотрю скептически.

А в нынешнем дне очень многое изменилось. И немало в существующем сегодня обиходе взято из жизненного опыта соседних и братских народов. Но это не означает, что наши устои обеднели. Наоборот – оттого, что наш народ перенял некоторые западные обычаи, его культура стала ещё богаче и красивее, дополнилась новыми красками.

Глава 10

До свадьбы оставалось совсем мало времени, а сделать ещё нужно было очень много. Но ведь надо было и отдыхать когда-то от суеты. Даже если она праздничная и чаще всего доставляет только удовольствие.

Поэтому иногда мы уходили в город или на природу. Не важно, куда – главным было побыть наедине, без назойливых взглядов. Без набивающих оскомину советов. Хотелось просто тишины и покоя. Наверное потому, что в такой тишине становится слышнее музыка, звучащая в душе твоего избранника или избранницы.

Вот и сегодня мы с Туралом собирались прогуляться по Приморскому бульвару. Широкая аллея которого расположена вдоль морского побережья и является прекрасным местом для романтических прогулок не только молодёжи, но и людей постарше.

Бульвар украшен огромными каштанами и пёстрыми цветочными клумбами, живописными фонтанами и стремящимися в небо пальмами.

Сейчас, гуляя среди этой красоты, мы поджидали своих друзей – к нам должны были присоединиться Сафар и Незрин. Сафар дружит с Туралом ещё с юношеских лет, к тому же на настоящий момент они уже не один год являются партнёрами по бизнесу. А вместе с Незрин они представляют собой очень милую и дружелюбную пару, у которой к тому же имеются трое очаровательных детишек.

Супруга Сафара, Незрин, вообще умела расположить к себе. Немалую помощь в этом ей оказывала её внешность: среднего телосложения, невысокая – на пару сантиметров, наверное, выше меня. Светлые, коротко подстриженные волосы. Очень выразительные глаза и полные чувственные губы. Любит красиво и дорого одеваться. Но, надо отдать ей должное, она умеет это делать!

По характеру Незрин тщеславна и чересчур любознательна, если сказать точнее, то она слишком любопытна, ее всегда интересуют жизни других людей, а особенно ее волнуют чужие проблемы, о которых она любит посплетничать. К тому же Незрин немного легкомысленна и закрывает глаза на систематические измены мужа. Наверное, потому, что любит деньги Сафара больше, чем его самого. Да и выбора у неё, если честно, особого не остаётся. Сафар был из той семьи, где мнение мужчины безапелляционно ставится во главу угла.

Впрочем, и в накладе особом она не была – в то время как дети её росли с бабушками и няньками, Незрин с удовольствием проводила время среди своих многочисленных подружек. Которых, как и её саму, мужья не особенно баловали вниманием.

Что же касается самого Сафара, то он в свои тридцать пять лет выглядел едва ли на двадцать пять. Высокий, но немного, пожалуй, тощий для своего роста. Описывая этого человека, нельзя не сказать об одной его отличительной черте – Сафар имел воистину огромный нос. Если он входил в двери, то с другой стороны сперва было видно только эту… особенность. В буквальном смысле слова – выдающуюся. Любая другая его часть тела в сравнении с носом определённо проигрывала. Имей этот нос возможность делать ставки, он мог бы давать противнику любую фору! И в конечном итоге всё равно бы выиграл.

Другими свойственными ему чертами были едкий сарказм, патологическое любопытство и столь же болезненная страсть к женщинам. При этом свои многочисленные связи на стороне он даже не пытался скрывать – ни от жены, ни от самих подружек.

Но ещё больше Сафар любил деньги. Он посвящал им всё своё свободное время. А как-то раз, во время ужина в ресторане, будучи в очень нетрезвом состоянии, он спросил меня:

– Ты знаешь, кто мой лучший друг?

В его голосе слышался какой-то подвох, но тогда я всё списала на алкоголь. Ну и, естественно, уверенная на все сто процентов в своей правоте, ответила:

– Турал, конечно.

При этих моих словах Сафар расплылся в широкой самодовольной улыбке, что почему-то подчеркнуло длину его носа, а потом вытащил из кармана пиджака довольно толстую пачку денег и сказал мне:

– Вот! Вот мои друзья – деньги!..

Уже тогда я заметила в нём что-то такое, что сразу отвернуло от него. Я не могла так сразу понять в чём суть, но чувствовала, что лучше не иметь с этим человеком ничего общего.

…А вот и они! Вдали на аллее мы увидели эту сладкую парочку, которая шла в обнимку и целовалась, не обращая никакого внимания на прохожих. Детей с ними не было – они наверняка считали, что выполнили свой долг перед потомством, уже только зачав их. Ну а для всего остального существовали многочисленные дедушки с бабушками.

– Привет! – поздоровались они с нами.

– Привет! Как жизнь молодая? – ответил им Турал. А я ограничилась вежливой улыбкой. Не могу внятно объяснить причину, но уже тогда я относилась к приятелю мужа настороженно. Что-то в его поведении или внешности было такое, что заставляло меня сдерживать эмоции при общении. Возможно, это происходило потому… нет! Словами этого не объяснишь. Но где-то на уровне интуиции я знала, что перед этим человеком не стоит раскрываться, а тем более – поворачиваться к нему спиной. Жаль только, что далеко не всегда мы прислушиваемся к голосу собственной интуиции. Ведь порой она нам подсказывает очень дельные вещи. Но мы, в гордыне своей, не желаем слышать чьих-то подсказок…

Глава 11

Я выглянула из окна своей комнаты – небо хмурилось, причудливо морщась изгибами свинцовых туч. «Только бы не пошёл дождь, – вздыхала я про себя. – Погода может всё испортить! Эти частые облака так и норовят пролиться дождём…» Погода была пасмурной, но, на удивление, ветра не было. Хотя всем давно известно, что Баку – самый обдуваемый ветрами город в мире. Да и само название его на персидском звучит как «Бады Кубе» – «обдуваемый ветром»…

Турал предложил совершить морскую прогулку на катере. И в самом деле! Ведь это так романтично – прокатиться по Каспийскому морю вдоль Бакинской бухты, наслаждаясь её красотами и вдыхая свежий морской воздух. Смущало только то, что компанию нам должны были составить всё те же Сафар и Незрин.

Впрочем, а почему бы и нет. Аллах с ней, с компанией! Ведь Каспийское море достойно того, чтобы рассказать о нём с любовью.

Летом оно манит к себе любителей путешествовать прежде всего наличием замечательных пляжей, которые купаются в водах тёплого и чистого моря.

Выигрывает Каспийское море и в сравнении с Чёрным – здесь меньше народу, скромнее цены, да и само море значительно теплее за счёт своей небольшой величины.

А благодаря изобилию в море самой разной рыбы, сюда круглый год стремятся рыбаки. Их добычей становятся местные килька, кефаль, лосось. Водится пока ещё здесь и исчезающий вид – каспийский осетр. Но его становится всё меньше с каждым годом. Поскольку самое активное участие в его истреблении принимают браконьеры, не стесняясь оставлять после себя выпотрошенные останки этой редкой рыбы.

Из Каспийского моря-озера не вытекает ни одна речка, в то время как подпитывается оно водами полноводной Волги.

Название своё оно получило по имени многочисленного племени, жившего и промышлявшего здесь в прошлые века – каспиев. А сейчас на его берегах располагаются границы пяти государств – запад и северо-запад относятся к России, восток и северо-восток занимает Казахстан, юг принадлежит Ирану, а на юго-западе расположился Азербайджан. Противоположный берег, юго-восток, относится к Туркменистану.

А ещё мы можем пойти всей компанией на фуникулёр, и он перенесёт нас с бульвара на просторные площадки Нагорного парка. Где мы сможем любоваться красивой панорамой города. В том числе и его историческим центром.

Это место города иногда называют «Бакинский акрополь» – за бесценные архитектурные памятники. В числе которых старинная крепость Ичери Шехер, минарет Сынык-Кала, Дом Бакинских Ханов, множество старинных мечетей. А также самый величественный и таинственный памятник Баку – Гыз Галасы, которая более известна всему миру, как Девичья башня…

О Девичьей башне ходит много легенд. Большинство из них связано со значением слова «дева». Одна из легенд, к примеру, гласит, что шах решил выдать свою дочь за нелюбимого ею человека. Пытаясь избавить себя от такой участи и отговорить отца, девушка попросила шаха построить башню и подождать, пока строительство не будет завершено. А когда к моменту окончания строительства шах не изменил своего решения, девушка взошла на башню и с её высоты бросилась в море.

Какой всё-таки печальный рассказ… Каждый раз, вспоминая легенду, я мыслями переношусь в те далёкие времена и представляю жизнь при шахе…

Мечтая о предстоящем свидании и размышляя о том, куда нам лучше пойти, я совсем забыла: надо поскорей закончить с обстановкой в нашей с Туралом квартире. И поэтому, когда выяснилось, что сегодня приятели не смогут нам составить компанию, я только обрадовалась – было чем заняться и без этого. Да и нельзя сказать, чтобы предполагаемая компания нас особенно радовала.

Поэтому лучше уж посвятить своё время подготовке к празднику. Тем более что праздник знаменовал собой начало новой жизни с любимым человеком. Так что друзья и подруги подождут!

Глава 12

Но буквально на следующий день раздался телефонный звонок:

– Привет, дорогая! – приветствие прозвучало на английском, и я сразу вспомнила его обладательницу. А Ирма (это была именно она) как ни в чём не бывало продолжала:

– Представляешь, зашла сегодня в супермаркет и в отделе фруктов увидела гранаты. Ну а дальше логическая цепочка проста: вспомнила, где они произрастают, и вспомнила тебя. Ведь гранат, как я слышала, является символом твоей страны?

– Конечно, – ответила я. – Хотя растёт он не только у нас. Этот фрукт можно найти и в Грузии, и в Узбекистане, во многих странах Африки, средней Азии и в Крыму.

– Вот и хорошо, – сказала Ирма. – Его и сделаем темой нашего сегодняшнего урока. Только во времени мы сегодня ограничены – всё-таки телефон, а не живое общение.

– Да, конечно! – я была рада пообщаться с давнишней своей знакомой. Пусть даже и на такую странную, казалось бы, тему. – Но неужели ты больше ни о чём не хочешь поговорить?

– Вопросов, которые можно обсудить, уйма, но обо всём поговорить мы всё равно не успеем. К тому же, как подсказывает мне интуиция, в ближайшее время мы встретимся. Вот тогда и поделимся новостями. А пока…

И подруга, не теряя времени, уже задавала наводящий вопрос:

– Ты знаешь, откуда пошло название граната? – по голосу Ирмы было понятно, что она заранее почему-то уверена в моём неудачном ответе. Но я смогла её разочаровать. И это, надо признать, было приятно – показать себя знающим человеком:

– Слово пришло к нам из латыни, в переводе с которой granatus означает «зернистый». И поэтому в дословном переводе выражение «зёрна граната» будет звучать «зёрна зёрен». Но сейчас на это никто уже не обращает внимания.

– А ты, оказывается, грамотная девочка! – удивилась Ирма. – Молодец! Любому человеку необходимо знать всё, что касается его родины.

Потом она немного помолчала – я даже подумала, что нас разъединили, – и продолжила:

– Что ж, ты действительно хорошо подкована в вопросе, не напрасно мы выбрали этот плод для нашей сегодняшней беседы. Давай продолжим…

– Давай! – обрадовалась я, не дождавшись окончания фразы. Ведь мне значительно легче будет отвечать на вопросы подруги и строить свои ответы на английском, если я хорошо знакома с темой на родном языке.

– Ну хорошо, – сказала Ирма, и я уверена, что она в этот момент улыбнулась. – Тогда расскажи мне ещё что-нибудь об этом фрукте.

Я постаралась перестроить своё сознание на английский:

– Если вернуться к латыни, то мы можем вспомнить, что разговаривали на ней древние римляне. У них, кстати, помимо привычного нам названия, было и ещё одно: «пуническое яблоко» – по аналогии с названием обитателей Северной Африки.

– А знаешь, дорогая, – Ирме явно начинала нравиться избранная тема, – тебя интересно слушать. Тем более что и английский твой уже почти соответствует требуемым нормам. Приятно слышать, что мои уроки не прошли даром.

– Мне просто рассказывать о том, что касается моей страны, – ответила я. – Я очень люблю её и хочу, чтобы и окружающие прониклись любовью к нашей удивительной стране!

– И у тебя это вполне получается, – сказала Ирма. – Я внимательно тебя слушаю!

Стараясь не спешить, чтобы не путаться в английских словосочетаниях, я продолжила:

– Если верить древним легендам, то первый гранат на земле был посажен на Кипре Афродитой. И наверное именно потому, что жизнь ему подарила богиня любви, в народе живёт поверье о том, что этот плод нужно разделить пополам с любимым человеком – якобы именно так сделали в своё время Прозерпина и Плутон.

Я прислушалась к трубке – не хочет ли подруга как-то прокомментировать сказанное, но она молчала, заинтересованно ожидая продолжения. И я стала рассказывать дальше:

– Среди фараонов Египта было распространено мнение, что сок этого плода является напитком богов и с его помощью можно укрепить здоровье душевное и телесное. – Мне всё больше начинала нравиться эта тема и своя уверенность в ней. Тем более что Ирма, не ожидавшая от меня такой информированности, почти не задавала вопросов.

– Даже печально известное во всём мире средство для убиения себе подобных, изобретённое человеком, было названо именно в честь этого фрукта. По своему внешнему виду первая граната была очень похожа на этот плод. Ну а уж после того, как вследствие взрыва она разлетелась на великое множество мельчайших осколков, они напомнили о содержимом этого плода. В котором, кстати, содержится от трехсот до семисот зернышек. Так название этого фрукта перенеслось и на оружие…

Я готова была рассказать ещё много интересного, но подруга всё-таки остановила мой монолог:

– Извини, дорогая, нам пора прощаться – через полчаса у меня назначено свидание. Но мы ещё обязательно с тобой встретимся, ты очень интересный собеседник!

И она отключилась, наверняка прихорашиваясь перед тем, как идти к своему бой-френду.

А меня ожидали приготовления к свадьбе – очень суетное, но такое приятное занятие!

Глава 13

Да уж – порой наш дом напоминает мне привокзальную площадь: все снуют туда-сюда. Эти приезжают, те уезжают. А теперь тем более: холл заставлен чемоданами и коробками с моим приданым. На лестнице не протолкнуться – кто-то спешит вверх, кто-то вниз…

– Фуад, контролируй грузчиков! Осторожней! – выкрикивала Алия ханум, обращаясь к нашему водителю, хотя и сама глаз с них не спускала, пока те тащили бесценный груз – коробки с сервизами – по выложенному мраморной плиткой холлу.

– А это несите в гостиную и поставьте там позади камина! – распоряжалась она, глядя, как грузчики протискиваются в дверь.

Тем временем мы с Джейлой и Салимой возбуждённо наблюдали за тем, как расставляют новую мебель. А заодно обсуждали вид, который должна была принять наша квартира в окончательном варианте. Но нашим фантазиям помешало возмущение моей свекрови, которое было слышно по всей квартире.

– Не кажется ли вам, что перед камином будет удобнее? – тактично предложила мама.

– Поставьте сзади камина! – упрямилась свекровь. – Мне совсем не понравился звериный принт этих кресел! – возмутилась она. – Кто их выбрал?

Рабочие долго смотрели и в конце концов решили обратиться ко мне:

– Помогите наконец договориться! – сказал один из них. Судя по его серьёзному внешнему виду, он был у них за старшего. – Уж сделайте одолжение, решите что-нибудь! А то ведь руки отваливаются… Хозяйка, куда нести?

Я пожала плечами.

– Не знаю… – при этом невольно глядя на свекровь.

А тут и мама начала сдавать свои позиции:

– Делай, как знаешь, только не жалуйся потом. Пожалуйста, не топчите ковры – это азербайджанские шёлковые ковры ручной работы по специальному заказу… – её внимание переключилось на грузчиков, которые продолжали ходить в грязной обуви по коврам. И она категорическим голосом, с которым нельзя было не согласиться, произнесла:

– Снимите обувь немедленно!!!

Те подчинились и сняли обувь.

А я почему-то только после маминых слов тоже обратила внимание на ковры. Стала рассматривать и любоваться их красотой. Ковры – неотъемлемая часть нашей культуры. Они вобрали в себя всё богатство красок природы Азербайджана: пронзительную синеву неба и изумрудную зелень лесов, густые матовые тени на склонах гор и ослепительную белизну снежных вершин. Волшебно переливающиеся краски коврового полотна впитали в себя рубиновую яркость зёрен граната и золотистое сияние айвы, медь шафрана и лиловые оттенки винограда…

Неисчерпаемое сплетение узоров, полёт творческой фантазии и высокое мастерство!..

– Поставьте здесь… Нет, лучше здесь… – командовала Алия ханум. Она была очень властной женщиной и требовала беспрекословного подчинения своей персоне:

– Тут нужен столик орехового дерева! – в приказном тоне заявила она. – Медную утварь отнесите на кухню!

– Если поставить кресла перед камином, то будет удобнее, – попыталась вмешаться я. У меня не было ещё напористости свекрови, но и отступать вот так просто не хотелось. – Принт был выбран по стилю и цвету камина и штор. А позади камина кресел не будет видно, – продолжила я робко.

– Это неподходящее место для кресел, – поддержала меня кузина. – Их не будет видно. Зато они идеально подходят к интерьеру гостиной, – добавила она.

Но свекровь не сдавалась и продолжала отстаивать своё мнение, не обращая никакого внимания на тот факт, что абсолютное большинство с ним было несогласно.

«Какая же она настырная, – подумала я про свекровь. – Хватит ли у меня терпения выдержать все её прихоти? И о чём с ней можно будет говорить, если кроме себя она не хочет никого слушать?!»

– Конечно, вам здесь жить, – обиделась Алия ханум. – Но к советам старших надо прислушиваться.

В конце концов кресла «зебра» мягко приземлились напротив камина, на отведённое для них место, где они и должны были стоять согласно дизайну интерьера. И где, кстати сказать, очень хорошо смотрелись.

А я почему-то, глядя на всё это, подумала: «Хорошо хоть свекровь не вмешивается пока в наши вкусы и привычки, касающиеся одежды. Вот было бы забавно, если б именно она диктовала мне что, когда и как надеть!» И вспомнила рассказы моей мамы о традициях нашего народа, касавшихся национальной одежды.

Глава 14

Гостиная была просторной и светлой, стены выкрашены в бледно-пудровый цвет. Благодаря этому и в сочетании со светлым потолком, объём помещения казался значительно больше, чем на самом деле. И только на одной стороне по всей стене красовалась пёстрая авангардная репродукция с картины под названием «Рассвет» Василия Кандинского.

– Что это? Я стою перед этой стеной и ничего не могу разобрать, – проворчала Алия ханум, придирчиво рассматривающая картину.

– Это рассвет. Вот, видите – солнышко. А здесь радуга, – терпеливо объясняла я свекрови.

– А это что такое? – она ткнула пальцем в картину.

– Это вымя… – смущённо произнесла я.

– Ха-ха-ха, – ехидно прохихикали Джейла с Салимой.

– Рисуют что попало, а потом жалуются на падение нравов… – пробурчала свекровь и отошла в другую сторону.

Воспользовавшись её уходом, мы с Джейлой и Салимой поспешили заняться другими делами. Тем более что их было предостаточно. Да в такие дни и не могло быть иначе!

Мы отошли к середине комнаты, где стоял огромный камин из чёрно-белого мрамора. Справа от камина на большом подиуме величественно возвышалась зеркальная стойка бара с редкой коллекцией вин и других крепких напитков…

Но тут наше жилище пополнилось ещё одним человеком:

– Грузчики не могут поднять рояль, – запыхавшись, сообщил Фуад, неожиданно ворвавшись в комнату. – Рояль слишком тяжёлый, нужно вызвать ещё двоих.

– Насколько я помню, мы договаривались об этом, – это Алия ханум тихонько подошла сзади. Видимо, она хотела подслушать наш с Джейлой и Салимой разговор. Но появился Фуад.

Свекровь побурчала ещё. Но увидев, что на нас это не производит особого впечатления, она спустилась к грузчикам – не могла она упустить момент, чтобы лично решить вопрос и проконтролировать выполнение данного ею указания.

– Как это у неё получается? Её все боятся, – шепнула я на ухо кузине. Но та в ответ только пожала плечами…

…В конце концов, несмотря на тяжесть и неудобство, через сорок минут чёрный рояль с бронзовой отделкой был занесён в квартиру на одиннадцатом этаже. И его аккуратно поставили на подиум напротив барной стойки, слева от камина.

Когда мебель была полностью расставлена, все принялись надраивать комнаты. Один только Фуад нацелился было потихоньку исчезнуть – на улице у него стояла машина, которая могла бы перевезти к более приятным перспективам. Тем более что он видел – хозяева заняты. И сейчас вроде бы не до него. Если проскочить незамеченным, то потом никто и не вспомнит. Но Алия ханум уже в дверях успела схватить его за воротник:

– Не так скоро, мой дорогой! Нужно ещё кое-что передвинуть.

Фуад как-то сразу сник. И я попробовала сгладить ситуацию:

– Осталось только повесить картину.

– Что за картина? А ну-ка покажи! – полюбопытствовала свекровь. У неё даже глаза разгорелись – как это в помещении собирались разместить вещь, доселе ей неизвестную.

– Это подарок мне ко дню свадьбы, – и я развернула картину в сторону Алии ханум. – От Эльнура и Фидан. Эльнур сам написал эту картину, ведь он самый настоящий художник. Талантливый и известный…

Я вспомнила нашего с Туралом приятеля – ему тридцать шесть лет, он не слишком высокого роста, со смуглой кожей. Его мелкие и жёсткие кудрявые волосы похожи на пружинки. А чёрные глаза словно две большие пуговицы. Отличительной чертой Эльнура являлось то, что у него всегда находилась пара-тройка смешных анекдотов по соответствующему поводу.

А его невеста Фидан была чертовски обаятельной молодой женщиной. Миниатюрной, кокетливой, с густой чёлкой и обязательно ярко накрашенными губами. Как и большинство женщин, она была совсем не безразлична к крупным украшениям, как будто величина и красота означали одно и то же!

Особенно она любит серьги. Любит посмеяться и не пропускает для этого ни одного удобного случая. Интересно, что смех её обычно звучит вместе со звоном браслетов и серёг, надетых на ней. Иногда создаётся такое ощущение, что серьги и браслеты смеются вместе с ней.

– О Аллах! Совсем на тебя не похожа, словно другой человек, – как обычно, придралась свекровь, найдя лишнюю лазейку для слива своей желчи.

– Это работа в стиле Энди Уорхола. И она мне очень нравится – я хочу её повесить в спальне над кроватью, – спокойным тоном объяснила я.

– Великолепно, потрясающая работа! – в один голос восхищались картиной мама, Джейла и Салима, в то время как недовольная Алия ханум отвернулась в сторону от нашей компании, что-то раздражённо бурча себе под нос…

…Тем временем работы по благоустройству квартиры продолжались. Фуад побежал за коробкой с инструментами и принялся сверлить стену. Стремянка, сложенная и приставленная к стенке, ходила под ним ходуном. Но Фуада это не волновало. Он продолжал усердно и старательно сверлить – так, что мелкие песчинки разлетались по всей комнате. Потом Фуад достал из ящика гвоздь, молоток и принялся вбивать гвоздь. Стремянка не выдержала и разделилась надвое, а горе-мастер полетел вниз. Водитель он был хороший, а вот домашний мастер из него оказался неважный. Как акробат, он успел перевернуться в полёте и приземлился на корточки.

После чего Фуад снова поднялся на стул и забил-таки гвоздь. Повесив затем на него картину, он слез со стула и отошел в сторону. Картина смотрелась великолепно!

Глава 15

Как-то в одном местном магазинчике я приобрела очень любопытную книжку. По крайней мере, тогда такие познания показались мне вполне актуальными, и я с интересом начала читать, даже не дойдя до дома:

«Вездесущая и весьма актуальная тема конфликтов между свекровью и невесткой достигла своего апогея в Индии. Выходя замуж, девушки с сожалением понимают: теперь они обязаны всячески ублажать свекровь, так как ее слово – закон. И этим «правом превосходства» вторые мамы очень охотно пользуются. Как ни удивительно это может показаться, но дошло до того, что в Индии открылась единственная в мире тюрьма для свекровей. Она представляет собой отдельное крыло в делийской тюрьме «Тихар».

За что же в этой стране свекровей лишают свободы? В первую очередь за вымогательство: они и сегодня требуют от семей своих невесток калым, который по закону запрещен. Но закон законом, а многие продолжают жить по традициям. Испокон веков семья невесты выплачивала за нее калым, и многие свекрови до сих пор считают, что традицию надо неумолимо соблюдать.

Только по официальной статистике 5000–7000 девушек ежегодно становятся жертвой такого вымогательства. Многие из них поплатились жизнью за то, что семья не могла выплатить калым. И в убийстве невесток принимали непосредственное участие как раз свекрови. За что и попали вполне заслуженно в тюрьму.

Но не все так однозначно. В последние годы невестки научились давать отпор «вторым мамам». Посчитав, что лучшая защита – это нападение, девушки решили сами пойти в наступление. Как результат – обиженные свекрови объединились в союз для защиты своих прав.

Организация защиты свекровей была создана для того, чтобы развенчать негативный стереотип о них в индийском обществе. Но так получается, что враждебное отношение к будущей свекрови у индийских девушек формируется еще с детства. Участницы организации жаловались, что даже Национальная комиссия по делам женщин отказывается принимать жалобы от свекровей…»

Тогда, будучи ещё незамужней девушкой, я посчитала такое обращение с мамой жениха излишне жестоким. Но впоследствии я уже всерьёз сомневалась в сегодняшнем своем мнении. И вполне была на стороне индианок…

А пока я продолжала читать дальше:

«С давних времен в Корее считалось, что старший сын должен оставаться жить с родителями, чтобы помогать им в старости. Соответственно, и молодую жену он приводил тоже в родительский дом. Остальные сыновья могли жить с женами отдельно. Поэтому с самыми большими трудностями сталкивались именно жены старших сыновей.

Тема взаимоотношений свекрови и невестки до сих пор остается в Корее очень острой. Об этом свидетельствуют результаты многочисленных социологических исследований. Еще в 1974 году, когда люди были больше подвержены влиянию традиций, чем сейчас, только 13,4 % кореянок заявили, что хотели бы выйти замуж за старшего сына, 58 % – за младшего и никто не пожелал стать женой единственного сына. Впрочем, похожие результаты дало и исследование 2010 года, так как многие семьи все еще соблюдают эту традицию.

Ситуация обостряется еще и из-за того, что молодые люди все больше стремятся к самостоятельности, поэтому конфликт невестки и свекрови перерастает в конфликт поколений. Свекрови ждут, что их невестки будут подчиняться им так же беспрекословно, как когда-то они слушались своих свекровей. Невестки же, особенно из семей с западным воспитанием, активно защищают свою индивидуальность и уже не хотят быть бесплатной прислугой.

У мексиканок очень сильны семейные связи между женщинами, в том числе между свекровью и невесткой. Более того, здесь родственницы не воюют между собой, а нередко становятся лучшими подружками. Ситуация, когда невестка делится со свекровью самыми сокровенными тайнами и проблемами, – в порядке вещей. Свекровь обычно активно интересуется жизнью сына и старается помочь молодым в решении различных бытовых проблем и конфликтов.

В Таджикистане девочек с детства учат покорности. Уже с ранних лет им рассказывают, что нужно слушаться старших, а в будущем особенно почитать свекровь. После замужества атмосфера в доме зависит во многом именно от того, как сложатся отношения молодой жены с мамой мужа. Живут они обычно в ее доме. Бытом занимается только невестка, задача свекрови – вовремя дать указания. И пожаловаться девушкам особо некому – муж обычно встает на сторону матери.

Правда, в последнее время ситуация начала немного меняться – уже появились невиданные раньше прецеденты: женщины подают на развод из-за конфликтов со свекровью…»

«И наши края – не исключение, – подумала я. – Тем не менее, очень часто свекрови ведут себя по отношению к невесткам крайне недоброжелательно». Прокомментировав мысленно прочитанное, я продолжила чтение:

«О любви итальянских мужчин к своим матерям ходят легенды. Неудивительно, что и после свадьбы сына его мама активно участвует в жизни новой семьи. И совершенно неважно, живут ли молодые вместе с ней или отдельно. Конечно, в отличие от ряда восточных стран, в Италии свекрови не заставляют своих невесток прислуживать им. Зато считают себя в полном праве указать, как жене сына одеваться, как краситься, что покупать в магазинах. Причем все это не пустые слова. Если невестка выслушивает советы, но не следует им – гнева свекрови не избежать. Мама итальянца все видит. Поэтому не редкость, когда невестки собирают специальный гардероб и отдельную косметичку для поездки к свекрови, переставляют в доме мебель к ее визиту. Если же приходится жить вместе, то проще подчиниться. Переспорить итальянскую свекровь практически невозможно. Только она знает, что лучше для ее сына и его жены.

В Норвегии молодые люди рано начинают жить отдельно. Отношения между старшими и младшими в семье партнерские и основаны на равноправии. Поэтому норвежские невестки не слышат от своих свекровей ни нравоучений, ни советов – конечно, если сами не попросят о помощи. Но и просить особенно не принято. Свои проблемы молодые решают самостоятельно. А если не получается – идут к профессиональному психологу. С родителями мужа невестка обычно видится нечасто – в основном на семейных праздниках. Соответственно, и в отношениях царит полный нейтралитет.

А вот на Соломоновых островах невестка и свекровь часто живут в одном доме. Но конфликты у них возникают редко. Причина проста: по местным обычаям невестка и свекровь не могут заниматься хозяйством в одном помещении. Также им запрещено вместе выполнять какую-либо работу. Такое разделение труда направлено на сохранение мира в семье. Нет общих дел – нет конфликтов…»

«Эх! – подумалось тогда мне. – Знать бы сейчас, как будет вести себя моя свекровь!» Но тут же навстречу ей выступила другая мысль:

«А что толку? Замуж-то ты будешь выходить не за неё, а за вот этого молодого, красивого, уверенного в себе мужчину, в котором души не чаешь! Так неужели тебя остановят мысли о свекрови?!»

И сама себе я ответила:

«Нет, конечно!»

Глава 16

Подготовка к свадьбе была в самом разгаре. Нужно было успеть всё сделать вовремя и на самом высоком уровне. А свадьба должна была состояться осенью – в конце сентября, когда уже не очень жарко, но ещё и не совсем холодно. Самое приятное и моё самое любимое время года…

Зазвонил телефон.

– Алло? – я постаралась произнести это как можно нежнее. Ведь звонил любимый – на телефоне стояла отдельная мелодия с его фотографией, появлявшейся при звонке. Поэтому узнать того, кто пытался ко мне дозвониться, я могла по одному только сигналу…

– Любовь моя, – протяжно произнёс Турал, и я счастливо заулыбалась, услышав его такой милый голос. – Как идут дела? – ласково спросил он.

А я засмущалась и покраснела при одном только звуке его голоса. Ведь была влюблена по уши, и чувства сразу выдавали меня.

Но решила не выдавать своих эмоций и похвасталась своей оперативностью:

– Работа кипит, мы почти закончили!

– Какая ты у меня умница, маленькая хозяйка нашего большого дома! – Он всегда был внимательным и нежным со мной. – Ты успеешь закончить со всеми делами до вечера? – спросил Турал.

– Да, мы закругляемся, работы осталось максимум на два часа, – ответила я.

– Прогулка к сожалению отменяется, к вечеру обещали дождь. – Это прозвучало, как приговор.

– Как жаль… – сразу загрустила я.

– Но мы можем поужинать вместе в очень уютном ресторане, я пригласил Сафара и Незрин, – поспешил поднять мне настроение Турал.

– Я буду рада с ними встретиться, отлично, – с радостью согласилась я.

– Ну, тогда я заеду за тобой в восемь, – предложил мой жених.

– Буду ждать с нетерпением нашей встречи, дорогой, – ответила я, мыслями погружённая совсем в другие события.

Мне предстояло пойти на последнюю примерку свадебного платья, точнее сказать, на подгонку и ушив – в заботах о подготовке к торжественному событию я похудела на пару килограммов, и теперь платье сидело на мне немного свободно.

Свадебное платье привезли на заказ из Парижа. Увидев его в каталоге впервые, я долго любовалась им и восторгалась. А примерив его снова, я кружилась и смеялась, как маленькая девочка.

– Какое же оно все-таки красивое, – повторяла я. – Ведь правда?

– Ты в нем очаровательна, дорогая, – подтвердила мама. – Самая красивая невеста!

– Как хорошо, что я выбрала французское кружево и цвет айвори, – радовалась я.

– А что с волосами? Наденешь фату или диадему? – поинтересовалась Салима.

– Я распущу волосы, а часть волос заколю на макушке и надену диадему из цветов в тон платья. – В своих фантазиях я представлялась себе именно в таком виде.

– Не будет фаты? Жаль… – выразила своё разочарование кузина, поджав губы.

– Я не хочу прятать свою красоту под фатой, – ответила я Салиме, искренне радуясь, что Аллах подарил мне такие волосы, какими обладала далеко не каждая женщина. – А вот ты и наденешь фату на своей свадьбе, ИншАллах[11].

Свадебные традиции в нашей стране и по сей день остаются самыми красивыми и самобытными, обряды имеют глубокие, древние корни. В них неразрывно переплелись прошлое и настоящее. Веками их бережно хранили и развивали, передавая из поколения в поколение. Старшие строго следили за выполнением основных обрядов и снисходительно относились к некоторым новшествам, которые молодёжь перенимала у Запада.

Что касается меня, то я была девушкой современной, но в то же время уважающей и любящей наши традиции. Как и мои подруги, я собиралась надеть национальный костюм на хна-яхты, который отмечали за неделю до свадьбы. Я, как восточная невеста, перед свадьбой собирала своих подруг и молодых девушек на этот праздник – так делали наши предки ещё в давнюю старину. На празднике гостям обычно раздавали декоративные мешочки с хной, конфетами и сладостями.

Я слышала, что раньше невесте красили хной волосы. Но теперь это делали чисто символически, предпочтение отдавалось узорам вроде татуажа на руках. А я и не возражала против такого украшения.

За день до свадьбы Туралу и его друзьям предстоял свадебный ритуал – той хамамы. Нечто вроде западной традиции прощания жениха с холостяцкой жизнью. В тот же день мы с моим любимым в мечети заключили кебин – брачный контракт перед Богом.

Если молодые решили быть вместе, значит, пришла пора в дом к девушке засылать эльчи – сватов.

По традиции все начинается с женской дипломатии. Сначала мать парня как бы «случайно» встретится с девушкой, затем сходит в гости к ней в дом, познакомится, заверит в серьезности намерений своего сына. Что служит как бы стартом для сбора информации о женихе.

Современная невеста, как и в старину, перед свадьбой собирает своих подруг и молодых девушек с обеих сторон на хна-яхты (хна – растительная краска, яхты – намазывание). Девушке приносят хончу, в которой лежат традиционные сладости и все для ухода за собой.

Но самое главное, разумеется – это иранская хна для окрашивания волос и нанесения рисунков на кожу рук и ног, что-то вроде татуажа. Впрочем, теперь это – окраску волос – делают чисто символически. Отдавая предпочтение узорам на руках.

В то же время, всем гостям дарят декоративный мешочек с хной, конфеты, сладости. Есть примета, что девушка, съев такую сладость, не засидится в девках, а хна – это символ радости. На хна-яхты стало модным в последнее время быть в национальной одежде, а на голову повязывать келагаи – тончайшую косынку из натурального шелка.

Специально для этого ритуала разучивают поучительные и веселые четверостишья об отношениях невесты со свекровью и золовками, с мужем, которые называются акышта, а точнее – hahıshta. Девушки по очереди декламируют эти стихи, поглядывая на тех, кого они касаются. Самые бойкие в долгу не остаются, в ответ могут выдать такое четверостишье, что мало не покажется. Этот веселый древний обряд пользуется большой популярностью у молодёжи и не только.

А за день до свадьбы жениху и его друзьям предстоит свадебный банный ритуал – той хамамы. Но главное событие этого дня – брачный контракт перед Богом. Который заключают в мечети. Но регистрация брака в загсе обязательна. Брак можно зарегистрировать до или во время свадьбы, но после свадьбы – это скорее исключение, нежели правило. Поэтому заявление в загс молодые подают заранее, чтобы потом не было проблем.

В день свадьбы жених и его родня едут за невестой, взяв с собой музыкантов и цветы. Невесту её родственники украшают драгоценностями. Потом молодых благословляют и обводят их вокруг зажженной керосиновой лампы – символа домашнего очага.

Глава 17

Мать Рустама, Медина ханум, знала о том, что совсем рядом с ними в семье Теймур бека и Фатьмы ханум растут три дочери. И самая младшая их дочь – Марьям – достигла возраста замужества. Поэтому Медина ханум отправилась в гости к Фатьме ханум посмотреть на их младшую дочь. И та настолько ей полюбилась своей кроткой и робкой натурой, а также красотой, что по возращению домой Медина ханум рассказала сыну о красивой дочери бека Марьям. Сын её внимательно выслушал, и уже на следующий день девушку сосватали – свадьба должна была состояться через месяц.

Обмен обручальными кольцами жениха с невестой происходит на нишане – обручении. В этот день невесте дарят подарки, сладости, фрукты, упакованные в виде хончи – корзинок или подносов, красиво украшенных лентами, цветами, бусами. Обязательно должна быть и головка сахара, которую будут хранить после свадьбы, а разобьют ее только тогда, когда в семье появится первый ребёнок. Большой торт с именами жениха и невесты по традиции делят пополам. Часть этого торта, на котором написано имя девушки, сторона жениха забирает для угощения своих близких. Вторая часть остается для присутствующих и родных невесты. Сладости же обычно раздают на месте…

…На Гурбанлыг в дом невесты посылают мясо свежезарезанного барана или живого барашка, голова которого окрашена хной, а на шее или ножке повязана красная ленточка.

Марьям очень переживала, ведь она не видела своего жениха и знала о нем совсем немного, да и то только по рассказам матери.

– Доченька, он молод и красив, образован, у него большое состояние, ты будешь с ним очень счастлива! – убеждала та свою дочь.

– Мама, но я хотела посмотреть на него хотя бы одним глазком, как так можно связывать свою жизнь с человеком, которого никогда в жизни не видела и не разговаривала даже, – Марьям и хотелось выйти замуж, но она боялась связать свою судьбу с незнакомым ей человеком.

– Доченька, где это видано, чтобы жених видел невесту до свадьбы?! – спросила её мать.

– Мама, в западных странах девушки выходят замуж по любви, – ответила ей Марьям.

– Это все твои книжки, запудрили голову моей девочке всякой ерундой, говорила я твоему отцу не позволять тебе учиться в этой гимназии, которую построил Гаджи Зейналабдин, – возмущалась Фатьма ханум. – Но нет, твой отец меня не послушал. Девушка должна выйти замуж, смотреть за мужем и растить детей, быть покорной и услужливой, а мужа ты полюбишь, вот увидишь. И я так выходила замуж за твоего отца, столько лет вместе прожили душа в душу.

Марьям очень хотела, чтобы в её жизни всё было иначе – чтобы не народные традиции, а настоящая любовь соединила её девичье сердечко с сердцем будущего мужа. Но в те времена девушкам приходилось считаться с установленными канонами.

Решение о предстоящей свадьбе принимали мужчины – отцы парня и девушки. Или их представители, пользующиеся доверием отцов. Дальше происходит «сахарный обряд», когда при одобрении выбора старейшина рода невесты кладёт сахар себе в чашку.

В ответ представитель жениха кладет на стол кольцо, которое одна из родственниц, обязательно с успешной судьбой, наденет невесте на палец. Затем набросит ей на плечи нарядный шелковый шарф или косынку. Так было в старину, так происходит и теперь. И наверняка этот обычай сохранят последующие поколения.

Перед свадьбой женщины собирались на «палтар бичти» – раскрой и шитье одежды. Которую не покупали тогда, а делали своими руками.

Брат жениха, с ритуальным пожеланием иметь семь сыновей и одну дочку, перевязывает талию невесты красной лентой, и они под «Вагзалы» – музыку для провода невест из отцовского дома – выходят из дома. Впереди несут зеркало – символ чистоты, а по бокам две девочки, родственницы жениха и невесты, несут свадебные зажженные свечи, поскольку в Азербайджане всегда поклонялись огню. На свадьбу жених и невеста приезжают в красиво украшенном лентами и цветами фаэтоне.

Поженились они, не видя друг друга, но Аллах услышал молитвы юной красавицы, и они влюбились друг в друга буквально с первого взгляда. Все древние традиции были соблюдены, но любовь пронзила их сердца одной стрелой, и они не слишком обращали внимание на происходящее вокруг.

И только когда веселившиеся женщины пригласили к танцу невесту, Марьям включилась в общее празднество и поплыла по залу подобно лебедю, широко, как крылья, раскинув полусогнутые руки. В своём красном парчёвом платье, вышитом традиционным орнаментом бута, украшенном лучшими мастерами золотыми украшениями с вкраплениями бриллиантов, с головой, покрытой красным шёлковым платком, она была в центре внимания.

Гости жениха собирались в другом помещении, и впервые жених с невестой могли увидеться только ближе к брачной ночи, когда они впервые оказывались вместе и могли наконец уединиться.

После чего невесту с песнями усадили в фаэтон и под выстрелы в воздух, подкрепляемые криками «Аллах! Аллах!», Марьям повезли в дом жениха. Который стоил того, чтобы описать его поподробнее, не скупясь на краски.

Помещение было просторным, светлым и богатым: нижний этаж дома обрамляла аркада из камней, верхний этаж был выполнен из древесины с традиционными в этих местах балконами. Арочные окна всего дома, а также двери между всеми комнатами в доме, где должны были встретиться новобрачные, застеклены удивительными по своей непревзойдённой красоте витражами-шебеке[12].

На узорном паркете посредине каждой комнаты лежали живописные ковры ручной работы, приковывающие к себе внимание сплетениями удивительных узоров. В гостиной на подиуме перед стеной, на которой висел ковёр, стояла низкая скамья, украшенная разнообразными подушками-мутакке. Стараясь соответствовать избранному ещё в 19-м веке стилю, в комнатах стояла резная мебель, висели сверкающие хрустальные люстры, а окна прикрывали тяжёлые портьеры.

Поднявшись на второй этаж, можно было полюбоваться открывающимся видом на здешний сад: прежде всего привлекал внимание небольшой бассейн с фонтаном, вокруг которого цвели прекрасные цветы. Чуть в отдалении можно было заметить огромное тутовое дерево и плакучую иву. Виноградные лозы плотно разрослись вдоль всего забора, окружающего владение. А в глубине сада росло несколько фруктовых деревьев. В том числе и старое гранатовое дерево, всё ещё приносящее вкуснейшие и сладчайшие плоды. Которыми с детства любил лакомиться Рустам.

И вот наконец её оставили в комнате, где ей предстояло познакомиться со своим женихом.

Марьям присела на кровать и, прислушиваясь к трепетанию своего сердечка, стала ждать жениха. Её не оставляли тревожные мысли, ведь она никогда не видела того, с кем предстояло провести всю оставшуюся жизнь. «Какой он? – думала она. – Высокий или низенький, толстый или худой?» Временами от своих мыслей ей становилось страшно. Но вот наконец в коридоре послышались шаги – с каждым из которых приближалось мгновение, когда она увидит будущего властелина своей судьбы.

Вот открываются двери спальни, и Марьям видит силуэт Рустама. Он подошёл к ней, поднял с её лица платок и откинул его назад, открывая восхитительные черты. Марьям наклонила голову и опустила глаза, боясь встретиться взглядом с мужем, страшась испытать разочарование. Но Рустам нежно взял её за подбородок и приподнял лицо кверху.

– Какая удивительная красота! – воскликнул он. – Ты прекраснее всех тех описаний, которые мне приходилось слышать!

Марьям ещё не поднимала глаз, но ей понравился бархатный баритон жениха. И его нежные слова ласкали ей слух, страх понемногу проходил.

– Марьям, мой прекрасный цветок! – продолжал Рустам. – Посмотри на меня!

Марьям подняла глаза, и, как только их взгляды встретились, сердце её растаяло в прекрасном чувстве любви. Она подумала: «Какие у него красивые глаза! Какой же он мужественный и ласковый!»

– Ты покорила моё сердце, я влюблён! – От волшебного тембра его голоса в сердце Марьям поднималась тёплая волна, готовая захлестнуть её с головой. – Не бойся меня!..

– Я… я не боюсь… – дрожащим голосом прошептала Марьям.

А Рустам тем временем достал и преподнёс своей невесте подарок в красивой шкатулке из перламутра. Открыв её, он вытащил кольцо с большим изумрудом в бриллиантовой огранке, взял руку Марьям и надел ей кольцо на палец. После чего нежно поцеловал девичью руку. А потом добавил:

– Вот ещё один подарок, который я хочу тебе поднести, свет очей моих, – с этими словами он протянул Марьям другую шкатулку. Новобрачная открыла её и увидела замечательные гранатовые серьги, на гранях которых сразу заиграли лучи заходящего солнца.

– Моя Марьям! Властительница моего сердца! Моя любовь! – нежно и бархатно говорил Рустам в перерывах между поцелуями. – Пусть эти серьги станут символом нашей любви!

– Рустам, любовь моя, – ласково шептала Марьям. Они вновь и вновь предавались ласкам любви, восхищённо глядя друг другу в глаза.

Эта ночь стала самой волшебной и незабываемой ночью их жизни. Впрочем, такая ночь, наверное, существует в жизни всех новобрачных…

Глава 18

Наконец наступил долгожданный день свадьбы. Все ждали этого праздника и готовились к нему с радостью и нетерпением.

Но были и определённые ограничения для этого дня. Так, например, свадебные обряды нельзя проводить на мехеремлик – месяц траура в исламе, так как это очень плохая примета, и на оруджлуг – период великого поста.

Было приглашено четыреста гостей. С утра я, разумеется, пропадала в салоне красоты. И мой телефон звонил, не умолкая. В том числе, не отставала от других и мама:

– Гюнель, ты где? – возмущалась она. – Ты понимаешь, что уже серьёзно опаздываешь? Ну сколько можно…

– Мама, свадьба без меня не начнется, не переживай, – успокаивала я маму. – Я почти готова, еще пара штрихов, и я выбегаю…

– Гюнель, ты готова? – позвонил Турал. – Регистрация должна состояться в девятнадцать ноль-ноль. Мы уже выезжаем за тобой. Не задерживайся. Я понимаю, конечно, что для невесты внешний вид очень много значит, но постарайся успеть к назначенному времени.

– Да-да-да, я все помню, я готова, только надену платье, – протараторила я и выбежала из салона. Села в машину и водитель помчался на полной скорости.

Я ворвалась домой, и прямиком в комнату.

– Кто-нибудь, помогите мне надеть платье, – закричала я на всю квартиру.

А с первого этажа доносилась игра музыкальных инструментов – кларнета, гармони и нагары, которые играли народную мелодию. Особенно волнительна и трогательна мелодия «вагзалы» – ее играют дважды: когда приходят за невестой, а также когда невесту забирают и она покидает родительский дом.

И вот, наконец-то! Приехал жених.

Турал был в черном смокинге, красив и элегантен, выглядел очень мужественно. Он зашел с букетом кремовых роз в гостиную, где его ждала я – его невеста. Турал подошел ко мне, протянул букет и, глядя мне в глаза, сказал, что я прекрасна. Ко мне подошла женская половина родственников, свекровь, сестры и кузины Турала, и стали украшать меня драгоценностями.

Потом подошел брат Турала – в руках у него была красная шелковая лента. Он завязал ленту мне на поясе – это символизировало чистоту и невинность – и произнес следующие слова:

Добро пожаловать в нашу семью, Теперь ты наша мама и сестра. Ты скромная, невинная и прекрасная девушка. Подари нашей семье семерых сыновей И одну лишь дочку – невесту, прекрасную, как ты сама.

Брату жениха – тому, кто завязал красную ленту невесте, сделали подарок. Теперь он должен был станцевать танец. Музыканты заиграли танцевальную, зажигательную национальную музыку, под которую все гости, друзья и родственники начали танцевать, кроме жениха и невесты. Ведь танец – это уникальное искусство нашего народа, с помощью которого он выражал свои чувства и надежды.

А после завершения всех обрядов родители благословляют жениха и невесту, говорят напутственные слова.

Всё действо свадьбы пронизано традициями и обрядами.

Дети – это большая радость в семье, и, желая непременно увидеть внуков, мать жениха обязательно посадит на колени невестке маленького ребёнка.

Существует обычай «беин охурланмасы» – кража жениха, когда молодые парни могут запросто украсть жениха со свадьбы. А потом за выкуп или за исполнение желания возвращают его.

Очень красив танец яллы – когда гости, в основном молодежь, держа друг друга за руки, ритмично и синхронно поднимающиеся и опускающиеся, цепочкой обходят весь зал, по пути вбирая новых участников этой цепи. Ведущий и замыкающий эту цепь помахивают платком или салфеткой. Затем круг замыкается, и в середине круга начинаются ритмичные парные танцы.

Чтобы жениха и невесту в их дальнейшей жизни, а заодно и присутствующих на свадьбе гостей, не коснулся дурной глаз, под конец мероприятия кто-нибудь обязательно проносит между столами тарелку с дымящейся травой – узерлик, дым которой традиционно считается у азербайджанцев оберегом от всякой нечисти.

И всё таки… говорить о свадебном застолье – значит, ничего не сказать: это надо видеть и… пробовать. Традиционно плов является завершающим блюдом свадьбы, и выносит его к столу жениха и невесты в медленном танце танцовщица, непременно одетая в национальные одежды.

Так как поэзия играла в моей жизни важную роль, я не могла обойти вниманием такой случай и написала несколько строк ко дню свадьбы:

… И верю, что однажды, В белом платье пролетая, Улыбками всех озаряя, Так много счастья излучая, Я всем пожелаю этого же дня. И лентой красной талию сжимая, Слезой хрустальной грусть одолевая, Покину девичий свой дом… Сначала я жена, потом я мать, Потом лишь дочь.

Все гости и родные прослезились, это были очень чувственные и откровенные стихи о переживаниях и счастье молодой девушки…

…При выходе из дома, над дверью возвышается Коран, и мы с Туралом, согласно обычаю, должны пройти под ним.

А потом всех гостей, родственников и друзей рассадили по машинам, и свадебный кортеж из десяти автомобилей отправился на банкет.

Свадьба проходила в одном из красивейших домов торжеств столицы. Огромный светлый зал с высокими потолками, в середине зала на подиуме возвышался стол для жениха и невесты, справа и слева были расставлены столы для гостей, и в конце зала стоял еще один подиум – для музыкантов и певцов. Стол жениха и невесты украсили кремовыми розами, столы для гостей были также декорированы цветами, и на тарелках лежали маленькие букетики и шоколадные медальки с инициалами жениха и невесты.

Так как регистрация проходила в зале, от входной двери до стола молодых проложили белую дорожку из шелковой ткани и засыпали лепестками роз. Посередине возвышался небольшой столик для регистрации брака. Рядом, на еще одном красиво убранном столике, сверкали бокалы, построенные пирамидой, для распития шампанского после бракосочетания. Приглашенные профессиональные фотографы и операторы готовились запечатлеть этот трогательный и знаменательный момент нашей жизни.

Свадьба удалась на славу. Все было продумано до мельчайших деталей, со вкусом и стилем, колоритное смешение западных тенденций и национальных традиций. Гости веселились и танцевали до упаду…

Турал ждал брачной ночи очень долго, он горел от желания. В предвкушении ожидаемого он подошел к стойке бара и налил себе виски. А в красивый хрустальный бокал налил красного полусухого французского вина для меня.

Я подошла к зеркалу, чтобы еще раз посмотреть на себя в свадебном платье. Я действительно выглядела восхитительно и была уверена – это свадебное платье не могло смотреться настолько красиво и гармонично ни на какой другой невесте, кроме меня. Это платье было сшито именно для меня. А мои гранатовые серьги, которые достались мне в наследство от прабабушки, на светлом фоне смотрелись изумительно.

Турал, увидев меня, нежно улыбнулся и сказал:

– Я люблю тебя, радость моя! А теперь иди ко мне! – И он протянул ко мне свои руки.

– Сейчас, любимый… – ответила я и зашла в гардеробную – переодеться в шелковый пеньюар, чтобы затем спуститься в гостиную к Туралу. Я шла по лестнице на первый этаж, и с каждой ступенькой мое сердце стучало все сильнее и сильнее, ожидая встречи с любимым.

А у Турала, при виде очертаний моего тела, маняще просвечивающих сквозь тонкую ткань пеньюара, загорелись глаза. Он подошел ко мне и взял за руку. Потом поцеловал и предложил бокал вина. Я сделала несколько глотков, отчего немного успокоилась и расслабилась. А Турал больше не мог ждать – желание овладеть мною было настолько велико, что он поднял меня на руки и отнес в спальню.

В середине комнаты на подиуме стояла широкая ультрасовременная кровать – огромная, из тех, что могут показаться бескрайними. Напротив – панорамное окно, из которого открывался завораживающий вид на ночной Баку. А над кроватью висела картина с моим изображением.

Турал подошел к окну задвинуть шторы, но оставил немного света в комнате. Освещение стало приглушенным. Турал стал целовать меня и вдыхать аромат девичьей кожи. Запах моих духов и молодого девичьего тела вскружил ему голову.

– Ты пахнешь божественно, – прошептал он. – Ты такая сладкая…

…Турал медленно снимал с меня шелковую, цвета слоновой кости сорочку. А я, немного ещё напряжённая, сидела на кровати, подняв руки, пока он стягивал бельё с тяжелых грудей. Тянул вверх, открывая зардевшееся, томно улыбающееся лицо и волнистую россыпь волос. Шелковая ткань легко приземлилась на пол. И я упала на спину, раскинув руки, призывая его к ласке своим горящим взглядом. Турал шептал мне на ухо нежные слова любви чувственными губами.

Потом он спустил брюки, они соскользнули по мускулистым ногам, и он склонился над моим жаждущим телом. Я изогнулась дугой, нежно стремясь ему навстречу…

– Ты моя, – шептал он. – Ты только моя, не забывай…

Глава 19

Как и подавляющее большинство женщин, я любила пофантазировать. Поэтому однажды, когда Турала не было дома, я почему-то задумалась над темой, которая заботит любую женщину: кто сможет определить – какая любовь является истинной?

«Чем отличается любовь, красочно расписанная на страницах женских изданий, от настоящего чувства? В чём отличие любви действительной от той, которая выдумана людьми – которую они хотят видеть, которой хотят слепо верить и ради которой, по их мнению, стоит жить на белом свете?

Ведь в созданном нами мире существует два вида любви – любовь ради самой себя и любовь ради отношений с близким человеком. Спрашивается – в какую из них верим именно мы? А возможно и не верим вовсе? Или только считаем, что думаем?» – Тема увлекла, и я совсем забыла о тех делах, которые планировала на сегодня.

«Лично я верю в любовь, которая создаётся для отношений. В любовь, которая даёт возможность лучше понимать друг друга. В любовь, которая дарит нам возможность понимания, даёт возможность принести себя в жертву ради любимого человека. В любовь, существующую в реальной жизни, а не нарисованную на книжных обложках. В ту самую любовь, которая даёт возможность жить доброй половине людей на нашей планете.

И меня ничуть не привлекает та любовь, которую будет искать вторая половина… поскольку она её никогда не найдёт. Ведь совершенно невозможно найти то, чего нет. Или я не права?»

Раздался телефонный звонок, но я не стала снимать трубку: в это время дня могла звонить разве что свекровь, а на беседу с ней не было настроения. И я продолжала развивать свои философские фантазии:

«Когда-то я слышала мнение о том, – подумалось мне, – что для лучшего понимания любви её стоит уничтожить, „свести на нет“. Но ведь это неверно! Так могут думать только слабые и безвольные люди, предпочитающие прожить свою жизнь, не затрудняясь переживаниями.

Ведь если что-то есть, то это можно как-то описать и охарактеризовать. А если это охарактеризовать невозможно, то можно усомниться в том, есть ли это в действительности.

Можно досконально понять любовь и даже разобрать её на мельчайшие детальки, не поломав ничего при этом. Можно осознавать смысл своей жизни и понимать, чем можно реально повысить иммунитет. Можно воздвигнуть вокруг себя стену из жалких оправданий, не понимая происходящего, и, как жвачку, пережёвывать мысль о чрезмерной сложности любви, что человеческому мозгу противопоказаны столь сильные эмоции… Но ведь так могут думать только бесхребетные и пассивные существа!

А настоящее чувство невозможно без некого жертвоприношения. Истинная любовь должна подпитываться пониманием и доверием. Должна непременно присутствовать готовность принести что-либо в жертву объекту своей любви. И обязательно должно присутствовать понимание того, что и половинка твоя готова отдать тебе то же, а то и больше.

А готовность дать без взаимной и ответной реакции – самый критический верх эгоизма. То, что и можно назвать любовью ради любви, а не любовью ради отношений.

Это можно назвать и по-другому, как угодно, но только не «один плюс один равно двум». В данном случае на противоположных концах знака равенства стоят нули.

Потому что любовь ради любви – это любовь красивых фраз, пустых слов, возвышенных поступков, которые почему то не выходят за рамки книжек разных типов переплетов, которые так любят читать те самые любители порассуждать о «красивых» поступках.

Тем не менее огромное количество народа по всей земле предпочитает верить стереотипам, что любовь – это когда прыгаешь ради другого человека с крыши по одной единственной причине: ты его любишь и тебе за это ничегошеньки не надо. Или изменить своим традициям, привычкам, наконец, изменить причёску ради своей половинки. И это реальная, жизненная любовь.

А что представляет собой жертва? Жертва – это и есть любовь. И любовь не существует без жертвы. Как можно утверждать, что человек любит, если он не готов к жертве. Уважение, гармония, понимание – все это составляющие добрых отношений, но без готовности жертвы они всегда останутся просто отношениями без любви.

Поэтому стоит вернуться к вопросу о сущности жертвы. Ведь любовь ради отношений, готовность жертв ради друг друга – это готовность уступок за уступку. Речь не об отношениях «дать – взять». Речь об осознании готовности друг друга, о незыблемой вере в то, что твой человек сделает столько же ради тебя, сколько и ты ради него. Ведь даже у яблока есть сердцевинка, а сердцевинкой любви и является способность жертвовать. И чем больше жертва, тем сильнее любовь. Вопрос только в том, ради чего эта жертва, ради отношений или ради самого себя? Любовь ради любви или любовь ради отношений?!

Наверняка очень сложно учесть всех, кто на данный момент не нашёл любви и понятия не имеет, что это такое.

Таким людям свойственно представлять себе любовь в виде эдакой «бомбы чувств». А раз это бомба, то со временем она обязательно взорвётся и ранит тех, кто рядом, нанеся им серьёзные повреждения. Но ранения ведь разными могут быть – одного и вовсе не станет, другого в той или иной мере травмирует. А кто-то уцелеет.

Потом пройдёт время, и боль от ран утихнет, шрамы исчезнут, любовь испарится и останется привычка – так думает большинство. И они не правы! Любовь выживает. Даже когда людям уже за шестьдесят и они давно уже свободны от страстей юности или ощущений секса – это чувство живёт. Самая настоящая здоровая любовь. Да подарит нам с Туралом Аллах такую любовь! – подумала я, с нежностью подумав о своём возлюбленном. – Не порывы буйной страсти, не забавы в постели, не гармоничную семейную стабильность. А любовь – жертву. И жертву – любовь. Ведь она везде и всегда одинакова. Любовь между матерью и дитём, между братом и сестрой, между супругами или друзьями – разве это не прекрасно?!

И в отношениях, богатых всеми красками радуги, любовь далеко не самый главный и всегда имеющийся элемент. Но сколько же можно за неё отдать!

Любовь за отношения и любовь за любовь. В обоих случаях присутствует это непосильное для многих чувство. Вопрос только в том, для кого она. Друг для друга? Или для самого себя? Ведь есть только две любви. Любовь, которая есть, и любовь, которой нет…»

Я вздохнула и подумала о том, что впереди ещё целая жизнь с её ямами, ухабами и крохотными участками ровной дороги. Но меня не испугала эта мысль – ведь если все испытания предстоит пройти рука об руку с любимым человеком, то я согласна!

Глава 20

Когда мы выбирали среди стран, где бы хотели провести медовый месяц, я, не задумываясь, поведала Туралу о своей мечте побывать на Мальдивах. Турал со мной согласился, и впоследствии мы нисколечко об этом не пожалели.

Про многие места говорят: «Как на картинке!» Но Мальдивские острова – они еще лучше, чем на картинке! Белоснежный песок, прозрачный лазурный океан, фантастическая природа острова. Можно часами нежиться под солнцем. И мы наслаждались друг другом на фоне этой головокружительной красоты и волшебной романтики.

Если нам хотелось активного отдыха, то выбирали из огромного количества водных развлечений. Мы занимались виндсерфингом и катались на водных лыжах, кормили рифовых акул и плавали на необитаемый остров на каяке. А еще я убедила Турала первый раз в его жизни заняться дайвингом. Поначалу он, конечно, противился и говорил, что ему прекрасно видно всех рыбок через маску. Но у меня нашелся веский аргумент:

– Быть на Мальдивах и не нырнуть с аквалангом – это то же самое, что побывать в Лондоне и не увидеть Биг Бен! Так что – вперёд, мой герой!

Не удивительно, что супруг мой сдался! И тут же пошёл узнавать, где можно арендовать на время необходимое оборудование…

Потом мы побывали на двух островах: Куда Хураа и Ландаа Гираавару. Удивительно, но это два совершенно разных места! Первый остров был очень маленьким и как будто принадлежал только нам, а на втором мы жили в настоящих джунглях. По острову можно было перемещаться на велосипедах либо гулять по узким тропинкам между свисающими лианами.

Вот и сейчас перед глазами стоит волшебная картинка. Словами этого не передашь – любая попытка подобного рода будет иметь очень бледный вид. Незабываемая картина счастья, которая не сотрётся из моей памяти никогда!

Мальдивы недаром считаются самым романтичным местом на планете. Здесь даже обычный ужин превращается в свидание, а прогулка на катере – в увлекательное незабываемое приключение. Местная кухня из-за остроты и специфичности не особенно популярна, но благодаря широкому выбору морепродуктов на островах можно найти ресторан любой кухни мира – итальянской, азиатской, французской. На острове Куда Хураа нам необычайно понравился индийский ресторан, который считается одним из самых лучших в мире. А на Ландаа Гираавару из всех четырех ресторанов мы отметили марокканский.

В один из вечеров нам организовали романтический ужин. Для этого мы прибыли катером на небольшой понтон, где располагался только один стол, и кроме нас двоих не было абсолютно никого в открытом океане. По крайней мере, нам так казалось. Только периодически к нам подъезжал официант и привозил блюда. Но на него мы не обращали никакого внимания. Достаточно было того, что нам хорошо вдвоём.

Это было наше первое совместное путешествие. Да и новый социальный статус был для нас непривычным – я пока на обращение «жена» реагировала с удивлением, а иногда и вовсе его мимо ушей пропускала. Привычнее, когда Турал называл меня «моя невеста» или просто по имени. И муж мой не освоился с новым положением. Ему больше нравилось, чтобы я его называла по имени или «любимый».

Мы наслаждались природой и обществом друг друга, забыв обо всём не свете. Приподнятому настроению способствовала и удивительная природа окружающих островов. Было полное ощущение того, что мы находимся в раю!

Но время пролетело как один миг, и наступила пора возвращаться домой. А как не хотелось покидать это замечательное место!

Напоследок я набрала различных камушков и ракушек – думала собрать из них композицию и поставить дома, чтобы каждый раз, глядя на нее, вспоминать Мальдивы и наши самые счастливые дни, проведённые в столь сказочном месте…

Вскоре мы вернулись домой. И наша супружеская жизнь была счастливой и гармоничной, мы идеально дополняли друг друга. Я была на седьмом небе от счастья. Всё было бы хорошо, если б не присутствие свекрови в нашем зарождающемся семейном быту.

Алия ханум часто заходила к нам домой. Она могла прийти, когда ей захочется, и сидеть, сколько ей захочется. Это меня не беспокоило, однако каждый раз после ее ухода Турал злился на меня. Она постоянно настраивала его против меня, делала бесконечные замечания, придиралась ко мне. После ее визита Турал повторял все мамины слова один в один. И я догадывалась: она ревновала.

В присутствии матери муж был со мной грубым и резким. Я старалась всячески угождать ей, но от этого становилось только хуже – она злилась еще больше, пыталась подчинить меня себе и постоянно мешала нам. Естественно, что я представляла из себя сплошной комок нервов… По наущению матери Турал запретил мне общаться с подругами или приглашать их домой, ходить куда-либо без него.

Я совсем затосковала в своём красивом заточении. Душа не лежала ни к чему. Только часто тянуло в сон. И вот однажды мне приснился странный сон – я стою зимой у гранатового дерева, на котором висят зрелые уже плоды. Но вокруг почему-то всё окутано белым-белым снегом. Мои глаза были ослеплены такой белизной. И вдруг… пошёл гранатовый дождь! Сочные бордовые плоды падали на белое покрывало, как будто разбрызгивая по нему капли крови…

Проснувшись, я подумала о том, что сон этот является предвестником беды. Долго не хотела никому о нём рассказывать, но потом не выдержала и позвонила маме. И она подтвердила мои опасения – меня поджидала беда.

Но потом я забыла об этом сне. Все мысли были заняты моим нынешним заточением. Находясь в таком положении, я чувствовала себя красивой птичкой в золотой клетке. И так продолжалось довольно долго. А потом…

Глава 21

У азербайджанцев элементы ислама тесно переплелись с обычаями и традициями. В молодой семье с первых месяцев ждут беременности невестки, без оглядки на повседневные бытовые мелочи…

– Турал, я приготовила долму и довгу.

– Поем чуть позже… – Муж мой только что пришел с работы и переодевался в комнате.

– Хорошо, как скажешь. Только не забудь – у меня для тебя новость… – взволнованно сообщила я.

– Надеюсь, хорошая… Или ты решила уйти от меня? – Муж всегда любил подшутить надо мной, но подобные шутки часто напрягали меня. Я была такой наивной и оттого забавной. А его моя растерянность и смущение забавляли.

– Ну прекрати, – возмутилась я. – Я вполне серьезно.

– Хорошо, дорогая, я сейчас приду.

Видно было, что мои слова его заинтересовали, и буквально через несколько минут муж был рядом:

– Я тебя внимательно слушаю… – предчувствуя, наверное, важность того, что я хотела ему сказать, Турал пытался заглянуть в мои глаза и прочитать ответ там.

– Присядь, – позвала я.

Он сел на диван рядом со мной, и я нежно взяла его за руку.

– Мне сегодня утром нездоровилось… немного подташнивало. И я решила сбегать в аптеку за тестом, – начала я, подбирая нужные слова для самого главного.

– Что за тест? – от неожиданности Турал не сразу догадался, о чем речь.

– На беременность… – спокойно сообщила я.

– И?.. – муж уже догадался, но хотел услышать новость от меня.

– Положительный! – сообщила я с радостью. – У нас будет малыш или малышка. Ты рад?

– Ура-а-а!!! – Он крепко обнял меня и не отпускал. – Ты меня осчастливила, любовь моя! – Турал смотрел на меня, и его глаза блестели от радости:

– Теперь у меня будет наследник, и его многому надо будет обучить, – серьёзно произнёс муж.

– А может быть, это будет наследница? – игриво улыбнулась я.

– Всё равно, Гюнель. Я так счастлив, что у нас с тобой будет ребёнок! – Радости Турала не было предела. Ведь вскоре он станет отцом!..

…Но беременность проходила тяжело, а ультразвуковое исследование показало, что у нас ожидается двойня. И даже определили пол детей. Известие о том, что у нас будут двойняшки, да к тому же мальчики, привело Турала в полный восторг. Он был буквально на седьмом небе от счастья. Казалось бы – какая замечательная штука жизнь. Особенно когда сбываются твои мечты!

А меня эта новость серьёзно насторожила. Дело в том, что у моей бабушки по матери тоже ожидались двойняшки. Вот только она не смогла их доносить – преждевременные роды, повлекшие за собой смерть младенцев. И теперь я с тревогой ожидала каждого нового дня.

Не знаю, что послужило тому виной – моё настроение, наследственность или ещё что-то, но после второго триместра мне становилось все хуже – начался поздний токсикоз. Я была раздражена, и мне всегда не хватало воздуха – открывала все окна в доме и никак не могла надышаться.

Однажды я снова не спала и на рассвете решила выйти на балкон…

То, что я там увидела, даже не испугало меня, а в полном смысле слова повергло в ужас. От моего внезапного крика проснулся Турал и выскочил за мной в одних трусах, в недоумении от того, что же могло произойти.

– Гюнель, дорогая, что случилось? – обеспокоенно спросил Турал.

Я стояла на балконе, уставившись в одну точку.

– Гюнель, что случилось?! – настойчиво повторил супруг.

– Вон там… – пробормотала я. – Это к несчастью… – и указала пальцем.

На полу лежала мертвая птица.

Турал обнял меня и постарался успокоить. Он сказал тогда, что не верит в приметы, и я не должна, как маленькая девочка, верить всяким глупостям. От его слов я действительно немного успокоилась и даже не обратила внимания, что у одной из серёжек сломалась застёжка.

Но вечером я не могла найти себе места – начались ноющие и тянущие боли внизу живота. А ведь шла всего лишь двадцать девятая неделя беременности, еще рано было рожать. Я догадывалась, что это схватки, но они могли быть и ложными, как это бывает у некоторых женщин после двадцатой недели беременности. Но когда пошли выделения, я решила не тянуть и позвонила врачу.

А врач ответила, что меня осматривали неделю назад и незначительные выделения на таком сроке беременности не опасны.

– Гюнель, это ложные схватки… Тебе еще рано рожать… – успокаивала меня врач.

– Доктор, у меня выделения, – я продолжала убеждать ее, что ситуация серьезная и я не зря волнуюсь.

– Гюнель, капелюшечка – это ничего! Не паникуй! Лежи и отдыхай! – отрезала врач и положила трубку.

Но боли не проходили. От моих беспокойных стонов волнение передалось и моему мужу. Мы провели бессонную ночь. А на следующее утро меня пришла навестить моя мама. И увидев, как я буквально корчусь от боли, она поняла – это самые настоящие схватки.

Я пожаловалась, что боли продолжаются с ночи. Мама стала звонить врачу и сообщила, что сейчас же привезет меня в больницу. Но врач отказалась принимать такую роженицу, мотивируя свои действия тем, что в этой больнице не было условий для недоношенных детей. И меня отвезли в другую клинику. Где, осмотрев, взяли в родильное отделение.

Но, как врачи не старались сохранить мою беременность, было слишком поздно. Схватки продолжались…

И тогда врач обратилась ко мне:

– Мы не смогли приостановить схватки, ты находишься в родах… – Она положила свою руку мне на живот и продолжила: – Вот снова схватка… Ты рожаешь, но прежде я хочу тебя спросить… – Меня скрутило от боли и стало потихоньку отпускать, я была в растерянности от всего происходящего. – Ты можешь родить самостоятельно, – сказала мне врач, – это твои первые роды, ты молода и здорова, однако я не могу делать никаких прогнозов о состоянии детей, маленький срок, неполных двадцать девять недель, поэтому, если ты согласишься на кесарево сечение, это может увеличить их шансы на жизнь.

Меня снова скрутило от боли. «И какое решение я должна принять?» – подумала я и сказала:

– Доктор, спасите моих детей, – стиснув зубы от боли, я просила помощи у доктора, от которого зависели жизни моих детей.

Наконец, после долгого совещания между собой, они сделали экстренное кесарево сечение. Врач не была уверена, родятся ли дети живыми.

На следующий день после операции, следствием которой явилось благополучное извлечение детей, был собран консилиум врачей. Которые обсуждали состояние здоровья малышей и моё и критиковали вчерашнее решение врача проводить кесарево сечение.

Только к конкретному решению «спецы» не пришли и, продержав меня с детьми десять дней в больнице, решили перевести в другую – ОМД – в отделение для недоношенных детей. Куда их и перевезли на «Скорой», обложив кислородными подушками…

Глава 22

…Когда после наркоза я первый раз открыла глаза, передо мной стояла мама. По её лицу было видно, что не всё благополучно!

– Мама, что произошло? Что с детьми? – после наркоза у меня кружилась голова и заплетался язык.

– Родились. Мальчики… – но не было радости в мамином голосе.

– Я хочу сейчас же на них посмотреть! – сказала я и была очень рада, что они живы.

– Они в кувезе, – сообщила мама и отвела взгляд в сторону. – И будут пока там, – мама старалась говорить ровно, без эмоций. – А тебе сейчас надо смотреть за собой, хорошо питаться и набираться сил.

– Я хочу их увидеть! – Я сразу догадалась, что все не так, как мне хотелось думать. И мама чего-то недоговаривает, чтобы не расстраивать меня.

– Тебе еще рано вставать, потом… – мама удерживала меня.

– Нет, я сейчас же должна их увидеть, – отрезала я.

С большим трудом я поднялась с кровати и при поддержке медсестры отправилась в отделение для недоношенных детей. Мои малыши лежали в кувезе. Медсестра принялась разворачивать пеленки, и я своими глазами увидела их состояние – мальчики были такими маленькими и беззащитными, что я расплакалась и даже не смогла взять их на руки.

Моя жизнь до сего дня была беззаботной. В частности, я никогда не замечала внутренних проблем страны – например, необразованность и непрофессионализм медицинского персонала. А если к этим «качествам» добавить ещё и их полнейшее равнодушие, то портрет получится почти полным… Такие мелочи, как не совсем чистые руки или халаты, можно и не заметить на фоне вопиющей тупости некоторых «медиков».

– Уповайте на Аллаха, молитесь! – сказала мне медсестра. А я грустно подумала: «Вот и всё их лекарство! Только ведь оно доступно абсолютно каждому и совершенно бесплатно…»

Мы не спали сутками, посменно дежурили у кувеза двойняшек, следили за их дыханием. А тем временем мне посылали цветы, поздравительные открытки, SMS-сообщения, звонили. А мы не знали, как себя вести, радоваться или нет? Мы не знали, что будет через минуту.

Однажды мама не приходила целый день, и я спросила у Турала, почему нет мамы. Ведь очень беспокоилась за нее. Турал сказал, что мама должна скоро прийти. Но она пришла только на следующий день. И у нее были заплаканные глаза. Я старалась успокоить ее и уверить в том, что все будет хорошо и чтобы она сильно не переживала, а мама плакала, и слезы текли по ее щекам. А сквозь слезы она улыбалась и твердила, что сейчас успокоится и все будет действительно хорошо. Мама вышла из палаты, и зашел Турал. Он сказал, что не имеет больше смысла скрывать от меня: на следующий день после моих родов тяжело заболела моя старшая тетя. Ее не удалось спасти, и она скончалась от внутреннего кровоизлияния в желудке.

Ничто не предвещало ее смерти. Она была молодой, жизнерадостной и цветущей женщиной. И мама все это время разрывалась между нами: она бегала в больницу и к тете, и ко мне.

Я не ходила на похороны – была очень слаба и не могла оставить детей ни на минуту.

А ещё через неделю ко мне подошел врач и сказал, что у детей начинается пневмония. Поэтому их надо перевезти в Научно-исследовательский институт педиатрии (ОМД).

Сомневаться было некогда, поэтому на «Скорой помощи», с кислородными подушками, мы перевезли их в другую больницу. Ничего не поменялось в лечении, только увеличилось количество недоношенных и больных детей в реанимации. Увы, институт не был оснащен необходимым для жизни детей оборудованием, лекарства мы заказывали из Москвы через наших друзей. Увы, наша страна была не в состоянии помочь своим новорожденным гражданам в их проблемах. И предлагала им разбираться с ними самостоятельно.

Начались «недоразумения» с того, что в первый день нашего приезда детей поместили в один кувез. Потому что, как объяснили нам медики, второго просто не было. Но через какое-то время, когда мы заплатили, нашелся второй кувез.

И мы продолжали так же, как и остальные родители, следить за дыханием детей. Обстановка – тяжелейшая. Мои малыши родились с весом по полтора килограмма, я сцеживала молоко. А детей потом кормили материнским молоком. Каждый раз, вспоминая об этом, я думала: если бы я жила в стране с другим медицинским обслуживанием, более прогрессивным и грамотным, то все могло сложиться по-другому. «Ах, если бы то, ах, если бы это! – думала я. – Мы постоянно ищем себе оправдания…» Мне очень сложно было успокоиться.

И в конце концов, из-за отсутствия в стране необходимого оборудования, медикаментов, а самое главное, специалистов, дети не выжили. Через две недели после рождения умер первый ребенок, а еще через неделю – второй. Я чувствовала вину: не спасла их, не смогла! «Ангелочки мои, если вы слышите меня, простите меня!!!»

Невозможно было вспоминать о страшной потере без слез, долгое время я находилась в депрессии. Выписалась домой и пыталась отвлечься работой. Но получалось это плохо. Глядя на меня, Турал страдал, старался оградить от всех забот, чтобы вновь увидеть в моих глазах прежний задор и блеск. Но ничего не помогало. Шок, вызванный смертью моих детей, не выпускал меня из своих жутких объятий.

Глава 23

Подавленность моя сохранялась до тех пор, пока я вновь не забеременела. И тогда твердо решила – на этот раз наблюдаться в Москве. И родить ребенка планировала также в Москве. Больше всего, конечно, я хотела сбежать от свекрови – она никак не оставляла меня в покое.

И тут… моё состояние в этот момент трудно было бы передать словами! Турал сказал мне, что он не сможет сопровождать меня в Москву из-за работы, а со мной поедет Алия ханум… мягко говоря, я была в шоке! Это было все равно, что бросить овечку на растерзание волчице.

Тем не менее уже вскоре я жила вместе с Алией ханум в Москве, на съемной квартире. Но продолжалось это недолго – на нервной почве у меня повысился тонус. Мой врач позвонил Туралу и сказал, что мне противопоказано нервничать. Что, если все будет так продолжаться, я могу не доносить ребенка.

Таким образом, Алие ханум пришлось вернуться в Баку, а ко мне прилетела моя мама, и до самых родов я находилась в Москве вместе с мамой. В этот раз, прислушиваясь к своему организму, я берегла себя и своего малыша и чувствовала себя прекрасно.

Конечно же, я старалась провести время с пользой. Насыщалась интересной и яркой культурной жизнью красивого столичного города. Мы ходили на спектакли, посещали концерты, слушали оперу и восторженно смотрели всемирно признанный русский балет.

К тому же в городе шла подготовка торжественных мероприятий по случаю празднования 65-годовщины Победы в Великой Отечественной войне. Парад проходил на Красной площади. Грандиозное зрелище! В параде приняли участие военные из стран антигитлеровской коалиции – США, Великобритании, Польши и Франции, их общая численность составляла около тысячи человек.

Великая Отечественная война 1941–1945 годов сплотила народы Советского Союза против фашизма. Мало кто знает, что немецкие войска рвались к богатым залежам бакинской нефти, однако Азербайджан, благодаря героизму советского солдата, не был захвачен фашистами. Почти 90 % горючего для заправки советских танков и самолетов поставлялось на линию фронта из Баку.

Эта война затронула каждую советскую семью. В том числе и сотни тысяч азербайджанцев участвовали в войне, многие из них были награждены орденами и медалями, а 114 воинов-азербайджанцев удостоены звания Героя Советского Союза.

Время проходило, весну сменило лето, а лето сменила золотая осень. Мое самое любимое время года в красавице-Москве.

Осень прекрасна, осень женственна и переменчива, то порадует ласковым солнышком, греющим почти по-летнему, то испугает ледяным дождем. Романтичное время года, время душевного покоя, наслаждения долгожданной прохладой после летнего зноя.

Мне нравится осень во всех ее проявлениях: и ранние сентябрьские деньки, когда еще по-летнему тепло, но чувствуется свежесть и хочется вдыхать пьянящий воздух; и поздние ноябрьские вечера, когда лужицы замерзают и на землю опускается первый легкий снежок, ненадолго укрывающий землю.

Но самый любимый месяц – октябрь. Мы часто гуляли в парках, любуясь незабываемыми пейзажами. Особенно был прекрасен лес – словно расписной, в золотисто-багряном уборе. Великолепен рыжий ковер опадающих листьев и пролетающие серебристые паутинки, увлекаемые свежими дуновениями легкого ветра. Лес пропитан запахом хвои, очень приятен и свеж…

Наконец, с наступлением снежной, серебристой зимы, родился здоровенький малыш, который вернул мне желание жить! А через сорок дней после рождения малыша мы вернулись домой, в Баку. В аэропорту меня встретила Алия ханум с огромным букетом роз. Встреча была очень теплой, и казалось, что свекровь даже очень рада внуку. Она обняла меня, поцеловала и поздравила с рождением сына. И я ее поздравила с рождением внука.

Я не обращала внимания на отдельные бытовые мелочи, ведь была самой счастливой женщиной, а теперь уже и мамой на свете!

Быть мамой – самое прекрасное чувство. Я трепетно относилась к малышу и берегла его от всего и от всех – как орлица над орленком. Он был самым дорогим и самым важным человеком во всем мире, очаровательным и веселым малышом.

Только ведь у Аллаха всё уравновешено, и беда обязательно уравновешивается счастьем. Но и наоборот – мое длительное отсутствие сказалось на наших отношениях с Туралом, я чувствовала, что он охладел ко мне. Впрочем, это и неудивительно – я постоянно была занята ребенком. Да ещё свекровь приходила к нам каждый день и строго контролировала нашу жизнь. Это было просто невыносимо, а Турал меня заставлял все терпеть и молчать. Что ж, я терпела и молчала, а иногда, когда я не выдерживала, то пыталась как можно убедительнее объяснить Туралу, что это наша жизнь и я не ребенок. А вполне, казалось бы, самостоятельный человек со своим мнением и взглядами на жизнь. Турал обвинял во всем меня, и ничем хорошим это не заканчивалось с его стороны. Но для нас, женщин, семья – это главное в жизни, а мужчина – глава семьи. И поэтому мы, женщины, должны быть послушными и покладистыми.

А через полтора года я забеременела в третий раз, и не было никаких сомнений в том, чтобы родить еще одного малыша.

Но мне позвонила врач:

– Гюнель, здравствуй. Надо будет повторно сдать анализы крови – я тебе дам адрес одной хорошей лаборатории в Москве.

– Доктор, что-то не так? – У меня участился пульс. Казалось, больше ничего не может произойти, неужели проблемы с малышом? – Что случилось?!

– Просто пересдай, мне нужно перепроверить результаты, – отчеканила доктор, дав понять, что не хочет раньше времени делать выводы.

– Доктор, скажите, пожалуйста, я не отстану, – продолжала я настаивать на своем.

– В предыдущих анализах обнаружили гепатит С, – сообщила доктор.

– Что? Как это могло произойти? – От услышанного у меня бешено заколотилось сердце и всё тело прошиб холодный пот.

– Давай раньше времени не делать выводов и не паниковать. Но не откладывай, и как можно скорее пересдай анализы крови. Уверена, это недоразумение и ошибка, – как могла, приободрила доктор.

И уже на следующий день я вылетела в Москву. Где сдала анализ крови на определение инфекций в лаборатории, которую рекомендовала мой лечащий врач. Результат оказался положительным – у меня обнаружили гепатит С.

Сейчас можно было только подозревать о действительных причинах заражения. Я знала только, что после потери двойни проходила обследование, и ничего не было обнаружено. О заражении гепатитом С я даже не догадывалась. Ученые именуют заболевание «ласковым убийцей» вследствие того, что оно чаще всего протекает бессимптомно. Но если не лечить гепатит, это может привести к развитию цирроза, либо рака печени. И только спустя полтора года у меня обнаружили вирус, да и то совершенно случайно. Новость была для меня трагедией, но больше всего я переживала за ребенка, которого ношу под сердцем. Ведь гепатит С может передаться от матери к ребенку, и я очень боялась этого.

Поскольку мне предстояли роды в Москве, я должна была поехать туда на седьмом месяце беременности. Годовалого сына я оставила с мамой в Баку, а со мной на этот раз поехал Турал. Я собиралась и готовилась к поездке, переживала, что меня не будет с сыном три месяца, но рисковать своим здоровьем и здоровьем будущего ребенка я не могла.

Время шло, и я потихоньку стала успокаиваться. Но вдруг…

Поздно ночью на телефон Турала пришло сообщение, а потом еще раз и еще раз. Турал крепко спал, и я подумала, что могло что-нибудь случиться – взяла посмотреть телефон. Лучше бы я этого не делала! Это было сообщение от женщины. На эмоциях я сделала еще одну глупость – разбудила мужа и попросила объясниться.

А он ужасно разозлился. Сначала он все отрицал, утверждая, что это мое больное воображение и я сошла с ума. А после признался, что у него есть любовница и он ни о чем не сожалеет.

Я проплакала всю ночь и под утро решила уйти от него. Как он мог?! Ведь я никогда и не думала ни о чём подобном. Мы жили, как я думала, что называется, «душа в душу»… Однако медовый месяц не мог продолжаться вечно.

На следующее утро Турал зашел на кухню. Я мыла посуду, все лицо было распухшим от слез. Турал налил себе чаю и сел за стол. Собравшись с духом, я сказала ему, что у меня нет выбора: я болею и беременна. Но что не прощу его никогда. В Москву с ним я вынуждена была поехать, так как мне надо родить здорового ребенка. Поэтому мне ничего не остаётся, как только, перешагнув через свою злость и обиду, всё-таки поехать.

В результате последние три месяца мы жили как соседи. Я достаточно терпеливая женщина и многое могла бы вынести ради любимого человека. Но не такого наплевательского отношения! Поэтому я категорически держалась в стороне, не удостаивая супруга даже словом.

Турал тянулся ко мне, но я не могла его простить. К тому же, именно эти, последние, месяцы беременности были самыми тяжелыми, каждую ночь меня мучила бессонница. Муж видел, как мне плохо, и всячески пытался угодить. А поскольку я его все еще любила, его старания увенчались успехом – когда у нас в октябре родилась здоровая очаровательная девочка, я простила мужа. И мы все вместе вернулись в Баку.

Потом, спустя четыре месяца после родов, я начала длительное, дорогостоящее и утомительное противовирусное лечение. Мой лечащий врач определил срок лечения от полугода до полутора лет. В зависимости от того, сказал он, как скоро мой организм сможет справиться с болезнью и победить ее. Раз в неделю я делала себе укол интерферона в живот, от которого поднималась высокая температура, начинался сильный озноб и болела голова. Температура могла подниматься вплоть до сорока градусов, но врач разрешил принимать жаропонижающую таблетку.

С детьми мне помогала няня, а когда не было няни, то моя мама или свекровь. Которая, казалось, стала относиться ко мне терпимее. По четвергам, когда я делала себе укол, дети отправлялись к маме. Ведь я была не в силах смотреть за ними в этот день. Мне было очень плохо, словно раз в неделю я болела сильной формой гриппа. Стал пропадать аппетит, начали сыпаться волосы и кровоточить десны, ломаться ногти. Я стала очень раздражительной и слабой.

Пришлось состричь мои длинные и густые волосы, по которым меня всегда узнавали. Волосы раньше были моей силой и богатством, я их очень любила. А тут… первый раз в жизни мне пришлось коротко подстричься – и я не удержалась от слёз. Мама меня успокаивала, ласково приговаривая, что волосы вырастут и будут еще красивее.

Я таяла на глазах. Мне казалось, что я умираю. Каждое утро, пробудившись ото сна, я чувствовала себя очень слабой. Несколько минут неподвижно лежала на спине, уставившись в потолок затуманенными глазами. О Аллах, меня словно выжали! Руки и ноги, казалось, залили свинцом. Да и всё остальное тело было не легче. Сделав осторожный вздох, я осторожно поднималась на локте и оглядывалась по сторонам.

Я старалась, конечно, не показывать мужу своего состояния, но разве такое скроешь от близкого человека?! А он нежно пожимал мои руки и шептал ласковым голосом:

– Я тебя никому не отдам, родная моя! Ты обязательно поправишься…

Два фактора удерживали меня в этой жизни. Это надежда, что любовь Турала ко мне ещё жива, что вернутся ещё наши прежние отношения. И мои маленькие дети, которые нуждались во мне точно так же, как я нуждалась в них. Но иногда, в порыве отчаяния, мне казалось, черная полоса жизни никак не закончится для нашей семьи.

Тем более, что я вновь украдкой прочитала его входящие SMS-сообщения и убедилась в том, что у него кто-то есть. Да и телефонные разговоры приходилось иногда слышать, которые только подтверждали мои подозрения. Не хотелось в это верить, но мой муж предал меня в самый неподходящий момент.

Несмотря на своё состояние, я не выдержала и подняла грандиозный скандал (сама удивляюсь – откуда только силы взялись?!) – на этот раз я буквально кипела от ярости. Турал хлопнул дверью и ушел. Я думала, что это конец. Я вспомнила о том, что не я первая такая – миллионы женщин терпят самодурство мужчин на протяжении всей своей жизни. И тогда я решила – буду жить, несмотря ни на что, ради своих детей!

А ведь до свадьбы я была совсем другой – веселой, жизнерадостной и беззаботной. И как мне теперь не хватало тех времен!..

Глава 24

– Алло, алло… – этот звонкий и очень знакомый голос. Я была совершенно уверена, что знакома с этим человеком, только не могла вспомнить…

– Слушаю… – отозвалась я.

Но голос в трубке твердил одно и то же:

– Алло, алло…

– Я слушаю! – пришлось мне повторить.

– Гюн… эт… Как де… – доносились из трубки обрывки слов.

«Кто же это?» – подумала я, этот голос казался таким родным, но я никак не могла вспомнить его хозяйку.

– Гюнель, Гюнель… это… – Дальше было совершенно неразборчиво, помехи на линии помешали расслышать дальнейшие слова. И, вновь не расслышав ее имени, я стала мучиться в догадках, будучи уверенной, что знаю обладательницу этого голоса. Он показался мне до боли знакомым, словно голос из моего детства, вдруг донёсшийся через года.

– Я плохо слышу, голос прерывается, перезвоните… – попросила я ещё нераспознанную собеседницу. Не начатый разговор оборвался, и звонок пока не повторялся. Номер был не определен. «Наверняка это звонок из-за границы», – подумала я. Но потом пришёл муж, и я забыла на время о звонке.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Турал, едва переступив порог.

– Здравствуй, ужинать будешь? – спросила я.

– Нет, спасибо, я не голоден, – ответил Турал и повторил свой вопрос: – Ну, как сегодня? Тебе полегче? – Он был подавлен и чувствовал себя виноватым, будто бы причина моей болезни была в нем.

– Меня постоянно подташнивает и сильная слабость, совсем нет аппетита, – наконец-то ответила я. Не хотелось играть и притворяться, я не хотела больше щадить его, как делала до этого.

– Давай-ка пойдем прогуляемся! Сегодня чудесная погода, – предложил Турал, и я с радостью согласилась.

Гуляя по любимому приморскому бульвару, я любовалась пышными волнами и кораблями, которые создавали эти волны, отходя от берега в сопровождении красиво парящих и забавно кричащих в небе чаек. Как мне хотелось сесть на один из этих кораблей и уплыть в открытое море. Мне хотелось свободы. Свободы от всех проблем и забот, свободы от моей болезни и свободы от Турала.

– Гюнель, дорогая, еще немного, и мы дойдем до «Малой Венеции», – прервал мои мечтания Турал.

«Он всегда так, – подумала я. – Даже мысленно я не могу помечтать о своём».

– Можем зайти в ресторанчик «Шерг»[13] или «Италия», – предложил муж.

– Да, дорогой, мне хочется чая и варенья из айвы, – ответила я. Турал всегда меня приземляет. Что ж, кто-то из нас двоих должен думать о реальности, и хорошо, что это Турал.

Мы дошли до прекрасной «Малой Венеции», которая навеяла воспоминания о нашей с Туралом поездке в Италию. И мои самые яркие впечатления, связанные с Италией, были именно о Венеции. А у нас в Баку была своя маленькая Венеция – удивительный островок Италии посреди азербайджанской столицы.

«Малая Венеция» – чудесный городок, расположенный на территории приморского бульвара, представляющий собой систему прогулочных водных каналов. «Малая Венеция» существует с 1960 года, когда, восхищенный красотой итальянского города, председатель горисполкома Лимберанский, вернувшись в Баку, принял решение о создании «Малой Венеции» в Баку. А местом для неё был выбран приморский бульвар.

Мы хорошо отдохнули с Туралом. А на следующий день мне перезвонила та самая девушка. И, как оказалось, это была моя дорогая подружка Илона, которая иммигрировала в Америку много лет назад. Мы с ней не виделись очень давно и даже не разговаривали всё это время. Неудивительно поэтому, что наш разговор затянулся на долгие часы – нам было о чём рассказать друг другу, столько событий произошло за годы!.. Мы смеялись и болтали, вспоминали наше детство и школьную юность.

– А помнишь, как ты была без ума от Шатунова, – напомнила я Илоне. – «Белые розы, белые розы…» – мы стали петь самую модную песню на всем Советском пространстве в середине 80-х.

– А ты была фанаткой Майкла Джексона, – сказала Илона и запела «Билли джин». Мы стали смеяться.

Но вдруг песня оборвалась. Илона немного помолчала, а потом произнесла:

– У меня рак…

На какое-то время воцарилась полная тишина, смешливое настроение бесследно исчезло. А потом…

– У меня гепатит С… – в свою очередь призналась я. И, выдержав долгую паузу, мы обе стали рыдать. Так уж получилось, что Илона была единственной из всех подруг, кому я рассказала о своей болезни. Прежде я не могла никому говорить об этом. Просто знала, что мне никто не сможет помочь, не сможет понять мое состояние и переживания. А мы с Илоной прекрасно понимали друг друга. И теперь мы просто говорили и плакали…

После разговора с Илоной я долго ещё была под сильным впечатлением. Жизнь так часто бывает несправедливой. Или это только так кажется? Ведь в природе всё уравновешено и ничего не бывает просто так. Или это Аллах послал нам испытания? Уверенный в том, что мы справимся.

Но заболеть раком в таком молодом возрасте, как Илона! При этом имея на руках двух маленьких детей… Илона проходила химиотерапию. Она мне рассказывала, как она выглядит, как сильно похудела и потеряла свои волосы, посыпавшиеся из-за сильных препаратов.

А я слушала свою подругу и сожалела, что ничем не могу ей помочь реально. Только поддержать словом, помочь своим присутствием. И я понимала, что Илона испытывает те же чувства. Но мы хорошо знали друг друга и были полны решимости не сдаваться перед болезнью.

А слёзы… это была минутная женская слабость, способ расслабиться. Чтобы не надорваться под грузом ноши, которая временами казалась совершенно непосильной.

Потом мы попрощались, пообещав друг другу не терять возобновившуюся связь. Но после разговора с подругой стало легче, во мне как будто открылось второе дыхание, появилась уверенность в собственных силах. И я верю, что и Илона укрепилась духом и теперь ни за что не сдастся на милость обстоятельствам…

Но этот сумасшедший год наконец-то закончился. Совершенно теперь уверенная в своём успехе, я сдала анализы крови и получила долгожданные результаты.

Я победила! Я справилась! Я поборола вирус! Мне было очень тяжело, но я это сделала! И в этом мне очень помогли друзья и родные, не давшие отчаяться и упасть, укрепившие веру в собственные силы.

Теперь казалось, что все позади, настало время жить и в полной мере радоваться каждому дню этой удивительной жизни…

Глава 25

Однажды Турал пришёл с работы чуть раньше обычного перед выходными и предложил:

– Гюнель, родная, а давай мы с тобой на выходных совершим небольшое путешествие!

– Но у нас уже были путешествия, – ответила я, ещё не вникнув в предложение супруга. Да и провести эти выходные я планировала дома, в кругу нашей семьи.

Но Турал не сдавался:

– Мы и поедем с тобой вдвоём. А куда – да не всё ли равно, любимая? Вместе нам будет хорошо где угодно!

– И куда ты хочешь меня отвезти? – спросила я его больше для поддержания разговора, всё ещё не собираясь покидать дом.

– Я предлагаю тебе, солнышко моё, отныне часть нашего свободного времени посвящать знакомству с историей нашей страны, – серьёзно ответил супруг. – С тем, чтобы мы смогли, если и не всё, то очень многое рассказать нашим детям о родном крае. Ну а завтра… давай поедем с тобой в Ленкорань – ты ведь наверняка слышала о дворце Мирахмад хана?

– Конечно, слышала! – улыбнулась я, вспомнив ещё школьную историю. – Но никогда там не была.

Я уже загоралась идеей мужа – отчасти благодаря его энтузиазму, отчасти и самой было интересно взглянуть на воплощение любви в камне. Да и упоминание Турала о наших будущих детях сыграло свою роль, и я уже нафантазировала, как мы с мужем будем им рассказывать о замечательных местах нашего края.

– Хорошо, родной, я согласна. Завтра едем в Ленкорань.

В свое время мне повезло, и учителем истории у нас в школе был человек, влюблённый в свою профессию и умеющий многое рассказать так, что у нас, школьников, порой замирали сердца. Вот от него я и услышала впервые историю Мирахмад хана и его жены…

В начале 20-го века, в году, если не ошибаюсь, 1912-м, в Закавказье проводили конкурс красоты. Проходил который в г. Тбилиси. А победила на нём Тугра ханум, бывшая женой упомянутого Мирахмад хана. И влюблённый супруг, желая сохранить в веках имя красавицы жены, принял решение создать для неё такой удивительный дом, какого ещё не видывала Ленкорань. А ещё он хотел, чтобы Тугра ханум с верхнего этажа своего дворца могла с лёгкостью разглядеть весь город.

И вот уже на следующий год центр Ленкорани был украшен очень красивым домом, напоминавшим сказочный дворец, появившийся по мановению волшебной палочки. В те времена (а было это ещё до октябрьской революции, резко сменившей людские приоритеты) этот дом стал первым, в котором было электричество и централизованное отопление. Первым он стал ещё и потому, что ранее ни один дом в этом городе не имел трёх этажей. Жаль только, что имя зодчего, создавшего это чудо, занесло песками времени. Известным истории остался только тот факт, что под руководством неизвестного мастера в создании дворца принимали участие архитекторы Италии и Франции.

Создавался этот дворец в лучших традициях кавказского зодчества – южный и восточный его фасады были облицованы красным кирпичом. В отличие от западного и северного фасадов, для строительства которых использовался уже не только красный, но и белый кирпич. Входную дверь, по обеим сторонам которой находились белые пилястры, мастера выполнили из тёмного дерева. А над дверью они расположили три узких окна.

Второй и третий этажи украшают белые ажурные перила. А крыша дворца выполнена в виде купола с одним высоким шпилем по центру и двумя маленькими по обеим сторонам. Угол этого дома отмечен большой белой колонной с лепными украшениями в верхней части. А на колонну опирается узкая башенка, умело встроенная в стену дома. Заканчивается она вверху серо-стальным куполом, венчает который остроконечный шпиль. Во время реставрационных работ окна второго этажа были украшены витражным разноцветным стеклом.

С приходом в начале прошлого века в эти края власти советов, дворец национализировали. И, как это часто тогда случалось с памятниками архитектуры, многое было разрушено или попросту украдено.

Но на сегодняшний день в этом здании Ленкорани работает государственный краеведческий музей. В экспозиции которого находится более семи тысяч всевозможных экспонатов, собранных историками и энтузиастами по области, а также в сёлах и городах соседних районов. Рассказывая об истории этого удивительного края и его народных промыслах, при музее работает выставка.

К сожалению, до наших времён дошло очень мало предметов, рассказывающих о первых днях дворца и его тогдашних владельцах – старинное большое зеркало, украшенное резной деревянной рамой, и комод, выполненный мастерами того времени.

Помимо прочего, в части экспозиций рассказывается о людях из Андижана и области, ставших известными. Почётное место среди них по праву занимает Абдул-Муслим Магомаев, дед известного всем Муслима Магомаева. В своё время Абдул-Муслим Магомаев закончил Горийскую учительскую семинарию и работал в Ленкорани, организовывая театральные представления и музыкальные вечера. Впоследствии его именем была названа Азейбарджанская государственная филармония. А в архивах музея по сей день бережно хранятся его документы, книги и фотографии.

И сегодня этот дворец, созданный любовью, – дом Мирахмед хана – занимает достойное место среди архитектурных памятников Ленкорани.

День этот пролетел для нас совершенно незаметно, и домой мы вернулись затемно – совершенно разбитые от усталости, но счастливые и влюблённые друг в друга. «Дворец любви» как бы напомнил нам с Туралом о том, что ради любимого можно совершить порой самые невероятные вещи, память о которых останется в веках вместе с именами тех, кто по-настоящему любил и верил. Что на крыльях любви можно перенестись в будущее!

Глава 26

Предстоящий творческий вечер, посвященный юбилею маминого дяди, выдающегося режиссера Р. Касимова, должен был состояться через несколько дней. Был смонтирован небольшой фильм, демонстрирующий несколько семейных фотографий, в том числе и моей бабушки и прадеда, являвшихся творческими и талантливыми личностями, внесшими свой скромный вклад в искусство.

Я до сих пор помню, как мы не могли оторвать взгляд от пальцев, грациозно летающих по клавишам фортепиано, – моя бабушка великолепно играла и пела. Эта музыка была невероятно прекрасна и уносила нас в далекое прошлое. Она любила играть и петь «Кесме шикесте»[14]. Рассказывая о своей жизни, нельзя не упомянуть женщину, которая внесла серьёзный вклад в развитие моей личности…

Бабушка Сона ханум родилась в 1920 году. Она была особенной женщиной – красивой, образованной и талантливой. Она была одной из немногих женщин, которым довелось учиться в женской гимназии. В шестнадцать лет она пела шикесте – это вид мугама, самая удивительная и красивая музыка в мире, которая способна тронуть даже самое холодное сердце.

Она родилась в творческой семье. Мой прадед М. Касимов – азербайджанский актер театра и кино, театральный деятель, драматург, заслуженный артист Азербайджанской ССР. Был участником театрального кружка Габиб бека Махмудбекова. Сценическую деятельность начал в 1898 году. В годы, когда в Азербайджане не было актрис, Касимов часто играл женские роли.

Моя прабабушка Зарифа ханум была дочерью купца, владельца судов. Если копать глубже, ее семья принадлежит к самому древнему и большому в Ичери Шехер (Бакинской крепости) роду Агшалварлылар.

«Агшалварлы» в переводе с азербайджанского языка означает «белые брюки». Это были купцы-мореходы, носившие белые холщовые брюки, наподобие униформы военных моряков.

Если говорить о периоде Ширваншахов, то это одна картина сложного этнического состава города. А если мы будем говорить о сегодняшнем населении, в пределах последних ста лет, то нужно отметить: современные потомки бакинцев из Ичери Шехер являются наследниками тех людей, кто поселился в крепости после драматических событий, связанных с уходом из нее в 1806 году почти всего населения города Баку.

Драма связана с убийством приближенными бакинского правителя Гусейнгулу хана русского (грузинского) генерала Цицианова, прибывшего в Баку для получения ключей от города. Боясь мести со стороны русских войск, основное население города Баку, состоявшее в основном из родичей бакинского хана, покинуло крепость и ушло вместе с Бакинским правителем Гусейнгулу ханом в Иран.

Нужно отметить, что в то время население Баку насчитывало 3–5 тысяч человек. И большая часть, как мы уже отметили, являлись родственниками и служивыми людьми бакинского хана. Оставшаяся малая часть коренных бакинцев была изгнана с места жительства в 1826 году русскими войсками, так как в городе находился небольшой контингент русских войск и комендант города сомневался в благонадежности местного населения, оставшегося со времен хана.

Гусейнгулу хан во главе трехтысячного отряда решил вернуть захваченную русскими войсками в 1806 году Бакинскую крепость. Русские военные не только изгнали жителей, но и уничтожили все постройки вокруг крепости. И поэтому Гусейнгулу хан был вынужден сделать своей ставкой селение Кешле. Военные действия продолжались шесть месяцев и кончились безрезультатно. За это время последние коренные жители города Баку, изгнанные русскими в начале военных действий, разбрелись кто куда. И впоследствии крепость Баку была заселена практически заново лояльным к русскому правительству населением – в основном кубинскими, сальянскими, татарами из Астрахани, армянами и другими.

Таким образом, нынешние бакинские фамилии в основном сформировались на протяжении последних двухсот лет. Этот процесс, кроме этнического изменения в составе города, затронул и очень важные моменты, касающиеся происхождения и функциональной принадлежности самого города Баку и таких его достопримечательностей мирового значения, как дворец Шираваншахов и знаменитая Бакинская башня Гыз Галасы – Девичья башня. Потому что была нарушена преемственность в передаче культурных и духовных ценностей.

Необходимо сказать, что одним из первых осваивали мореходство на Каспии наши предки. На протяжении последней тысячи лет, если вести отсчет от периода правления Ширваншахов, на западном побережье Каспия стояли два города с морскими гаванями. Это Дербент и Баку. Кроме этого, известно, что Баку был связан и с восточным побережьем Каспия, где располагался город Гюргян (Хорасан), а также, вероятно, иранские порты Решт и Энзери.

Из истории известно, что две дочери седьмого шиитского имама Мусея Кязыма, Хокюма ханум и Рахима ханум, мавзолеи которых находятся в Нардаранском и Бибиэйбетском пирах и являются главными святынями бакинцев, прибыли в наш город морским путем из Хорасана. В данный период (конец VIII – начало XIX века) основной гаванью Апшеронского полуострова являлась гавань в районе острова Пираллахи. Здесь находились такие древние селения, как Гюргян (возможно, название как-то связано с Хорасанским Гюргяном), Дюбенди и Апшерон, давшее название всему полуострову. Кроме того, была еще одна средневековая гавань Амбуран, находящаяся на побережье у селения Билгях. В средние века ее еще называли Бильди. А также в XVI–XVII веках в районе Хызы находился Ниязабад (Низовая).

Довольно-таки большое количество удобных бухт и гаваней способствовало развитию мореходства в государстве Ширваншахов. Одним из стратегически важных городов Ширвана являлся и средневековый город Баку. Если говорить о приоритетах, то нужно заявить: мы – потомки самых древних в мире мореплавателей, корабли которых зафиксированы на скальных изображениях Гобустана, датируемых XI тысячелетием до нашей эры. Таким образом, имеется богатое мореходное прошлое, и неудивительно, что в крепости Баку располагались целые мехелле, населенные мореплавателями, – Агшалварлы. Это были капитаны и владельцы судов, а также простые моряки, плавающие на киржимах и санадалах – небольших судах местного производства.

Когда прибыли русские войска, местное население могло различать представителей сухопутных и морских войск, в том числе и по цвету военной формы. Еще до прихода русских войск в Иране (Энзели) и Баку под руководством английского судостроителя Эльтона были построены несколько военных судов – ботов, а также один фрегат, оснащённый восемнадцатью пушками. Работы осуществлялись во времена Надыр-шаха, и руководил ими, можно сказать, адмирал Мирза Мухаммед хан, ставший впоследствии первым бакинским ханом. Возможно, именно он и способствовал введению в обиход белых брюк, или униформы (заимствованной у англичан), ставшей в дальнейшем привычной для бакинских мореходов. Кроме того, нужно отметить: еще один район Агшалварлы находился за пределами Ичери Шехер, в селении Чемберикенд, неподалеку от Бакинской крепости.

С приходом советской власти все дома и корабли, принадлежавшие семье моих предков, были конфискованы.

Одной из самых больших трагедий в истории Азербайджана являются репрессии, которые, начиная с 1920 года, продолжались более 30 лет. В годы репрессий с территории Азербайджана в Сибирь, Казахстан и другие отдаленные точки СССР было отправлено в ссылку более 100 тысяч представителей интеллигенции, военнослужащих, деятелей культуры и искусств, ученых, писателей, учителей, культовых служителей. Таким образом, была уничтожена большая часть думающей, талантливой, образованной, духовной прослойки общества Азербайджана. Общеизвестный факт: Азербайджан занимал первое место среди республик бывшего Союза по числу репрессированных на тысячу человек населения.

Глава 27

На дворе Новый год!

По моей просьбе Турал купил елку – она была высокой и раскидистой, и мы очень долго ее наряжали. А потом следили за детишками, так как они пытались срывать нарядные игрушки с пышной благоухающей красавицы – с тех мест, куда они уже в состоянии были достать.

Мы с Туралом собирались отметить Новый год в ресторане с друзьями. Няня должна была остаться у нас на два дня. Непосредственно в день праздника, 31 декабря, мы сначала пошли поздравить наших родителей. В первую очередь зашли к родителям Турала – они жили в соседнем подъезде. А потом поехали к моим родителям.

– Папа, мама, с наступающим Новым годом! – радостно обратилась я к родителям.

– С наступающим Новым годом! – также поздравил их Турал. Он любил и уважал моих родителей.

– Это тебе, папа… Мама, а это для тебя… – Турал достал из пакета две коробки французского парфюма. Они были упакованы в праздничную золотисто-красную обертку для мамы и серебристо-синюю для папы.

Им было бы очень приятно, даже если бы мы просто пришли – без подарков. Думаю, как и всем родителям. И для моих главным было наше счастье и благополучие.

Потом, поздравив родителей, мы поехали в ресторан. По дороге Турал проехал мимо дома, где раньше жила моя бабушка. В последнее время я стала часто вспоминать бабушку, которой уже нет с нами. И на меня нахлынули детские воспоминания…

Мы собираемся к бабушке отмечать Новый год.

Большинство жителей страны, также как и наша семья, встречали праздник в кругу близких и друзей. На столе обязательно присутствуют традиционные национальные блюда и, конечно же, вино и шампанское. Перед тем как пробьют часы, жители Баку выходят на улицы, чтобы увидеть традиционный новогодний салют.

На празднике я хотела быть Снегурочкой, и мама сшила мне капроновую белую юбку и кокошник, как у настоящей Снегурочки. Она мне сказала, что это подарок от Деда Мороза. Я бы поверила, но накануне я заметила, как в соседней комнате мама разбивала, измельчала разноцветные елочные игрушки и клеила осколки на юбку и кокошник, чтобы ее дочка сверкала и блестела, как звездочка. Это было время дефицита. Чтобы достать что-то нужное, необходимо было очень постараться. Я выучила песенку про Новый год и собиралась ее спеть. Все тети, кузены и кузины собирались вместе на праздники у бабушки. Новый год, в отличие от других праздников, был наиболее любим мной, для меня он был особенным, волшебным, и я всегда ждала чуда.

Бабушка жила в центре Баку, в так называемом итальянском дворике. Это маленькие дворики-колодцы. Старый Баку в конце XIX – начале XX века активно застраивался, буквально каждый метр в центре города пытались обжить или использовать в качестве торговой точки. Плотность жилой застройки была очень высокой, и поэтому появились маленькие дворики-колодцы – «итальянские». Здесь и проводили свое время коренные бакинцы, обустроив дворик самодельными скамейками и столиками, под кроной высокого дерева, чаще всего тутовника или шелковицы.

Наши дедушки собирались всем двором, чтобы сразиться в нарды, шахматы или попытать удачу в лото. У кого-нибудь из соседей имелся мешочек с бочонками и карты с рядами цифр, ведущий садился в центре стола, вытягивал вслепую из мешочка бочонок с цифрой, а участники закрывали выпавшую цифру пуговицей или копеечной монеткой. В ходе игры все вместе пили горячий чай из самовара, ели домашнее варенье или выпечку, которую на скорую руку кто-нибудь приготовил и принес во двор. Так и жили все вместе, весело и счастливо…

Еще в бакинских двориках было принято вывешивать и сушить на длинных веревках постиранное белье. Соседи, жившие на втором этаже, друг напротив друга, протягивали длинные веревки, по обоим концам веревка крепилась на крутящиеся колесики, что позволяло вешать белье и продвигать его дальше, освобождая место для следующей партии. Так в выходные дни во дворах начиналась общая стирка, после которой веревки наполнялись мокрыми простынями, пододеяльниками, наволочками, рубашками, брюками и так далее. Словно разноцветные флаги, белье развевалось под сильными порывами бакинского ветра, создавая во дворах неповторимую уютную и домашнюю обстановку.

В Баку все реже встречаются так называемые тупики-даланы. Это пространство между домами, тесно стоящими друг напротив друга. В результате получается узкий проход, который ведет в тупик. Но в нем обязательно находится калитка или ворота, которые также ведут к жилищу. В последние несколько лет архитектура Баку начала преображаться, облик старого города активно меняется, старые здания сносятся, уступая место новым деловым и торговым центрам, современным офисным зданиям и роскошным отелям. Узкие улочки Баку расширяются, на их месте появляются большие площади с фонтанами, парки и зеленые скверы. Старый Баку, каким мы его помним в советскую эпоху, уходит в историю и навечно остается в нашей памяти – пока мы живы.

– Гюнель, Гюнель… – позвал меня Турал. – Что с тобой? Ты куда-то улетела… Вернись ко мне.

– Извини… Извини, пожалуйста, родной. Просто нахлынули воспоминания детства. Я часто думаю о бабушке Соне, которой нет больше с нами, о моем детстве. Тогда я научилась многому от обеих бабушек и скучаю теперь без них. Скучаю по своему детству. Надо бы съездить навестить бабушку Гюльшан, мама говорит, что она часто про меня спрашивает.

– Съездим к ней, навестим ее, когда скажешь, – пообещал Турал.

– И сходить на кладбище к бабушке Соне…

– Хорошо, обязательно… Но сегодня Новый год! И ты такая красивая у меня, пошли веселиться, – сказал с улыбкой муж.

И правда, Новый год на носу, буду радоваться и праздновать. Молодость взяла верх, и мы отправились на встречу с друзьями.

Я – в красном декольтированном платье, и естественно, что жены друзей Турала удивленно смотрели на меня.

– Гюнель, муж разрешил тебе надеть столь откровенное платье? – интересовались они. – Турал – большой ревнивец! Как у тебя получается? Не поделишься секретом, а?

– Я не прилагаю никаких усилий, мне захотелось надеть красное платье, и я его надела. Туралу понравилось, – ответила я девочкам.

– До вашей женитьбы он всегда упрекал друзей за наши наряды, а теперь ты одеваешься откровеннее нас, – продолжали женщины.

– Ты его свела с ума, дорогая, – сказала Кенуль.

– Да-да… Он сходит с ума от любви к тебе, – поддержала ее Шахла.

– Ну, девочки, перестаньте, не говорите об этом вслух при Турале, а то меня постигнет та же участь, что и вас, – я засмеялась. – Он сходит с ума от любви ко мне, неужели?

Но тут я обратила внимание, что одна из моих подруг явно находится не в настроении. И попыталась выведать у неё причину:

– Нармин, как дела? Давно не виделись. Что новенького? – обратилась я к давней подруге.

Но Нармин была без настроения, грустная и молчаливая, не такая, как обычно.

– Нехорошие дела… – печально ответила она. Потом помолчала и добавила: – Давай выйдем отсюда!

Я поняла, что подруга не горит желанием делать свою личную жизнь достоянием общественности, и мы ушли под благовидным предлогом.

А когда мы остались одни, она продолжила:

– Мне кажется, у Азера кто-то есть.

– С чего ты взяла? – не поверила я. – Он тебя любит, никогда так не поступит с тобой, – я хотела прогнать грустные мысли.

– Он охладел ко мне… не такой, как раньше… – продолжала Нармин печально и была при этом задумчива. Она явно чего-то недоговаривала.

– Дорогая, он просто много работает. Съездите куда-нибудь вдвоем, и все встанет на свои места, – посоветовала я подруге, стараясь немного успокоить ее.

На том мы и попрощались. Она ушла. Но её рассказ заставил меня задуматься. В доверительных беседах со своими подругами мне уже не однажды приходилось слышать о том, что мужской темперамент так или иначе находит себе выход. Что мужчины гораздо менее, нежели женщины, способны соболезновать. И всё таки… я верила, хотела верить, что Турал и его товарищи не относятся к числу этих мужчин. Впрочем, мужчина – он везде мужчина, независимо от национальности…

Тем не менее я вернулась к нашему обществу. Кто-то из подруг спросил:

– А где Нармин?

На что я ответила:

– Она неважно себя чувствует и решила поехать домой.

После этого общий разговор вошёл в обычное русло. И наконец ведущий праздничного вечера объявил, что до Нового года остаются считанные минуты. Послышались выстрелы пробок из бутылок, и официанты начали разливать шампанское по бокалам. Бой курантов – и начался отсчет времени: раз, два, три, четыре… двенадцать! Ура-а-а!!! С Новым годом!

Мы чокнулись бокалами, Турал поцеловал меня и поздравил:

– С Новым годом, любимая! С новым счастьем!

И я ему ответила:

– И тебя, любимый!

Все поздравляли друг друга и веселились. Диджей запустил зажигательную ритмичную музыку, и мы пошли танцевать. Песни сменялись одна за другой, и ритм становился быстрее и жарче. От сумасшедшей музыки и энергии, танцуя на высоченных каблуках, женщины подустали и просто валились с ног.

Зазвучала лирическая мелодия – Крис Де Бург «Lady in Red», ко мне подошел Турал и пригласил потанцевать:

– You are my lady in red… – произнес он с нежностью, и я догадалась: это он попросил диджея поставить эту песню для меня.

Мы кружились по залу и наслаждались музыкой и друг другом. Он крепко держал меня в объятиях и целовал в шею, вдыхал аромат моего тела и головокружительный запах новых духов, которые сам мне подарил на праздник, наслаждаясь этим. Он шептал мне на ухо, как сильно любит меня. У меня побежали мурашки по телу – он заглянул мне в глаза, и в его взгляде промелькнула искра желания овладеть мной.

Мы вернулись домой под утро, но у нас всё еще оставались силы, чтобы встретить рассвет в объятиях и ласках друг друга…

Часто, когда мы лежали рядом, я клала голову ему на грудь. Он нежно гладил мои волосы, а я слушала, как бьется его сердце. А когда муж засыпал, мне нравилось наблюдать за ним – как он дышит, ровно и спокойно.

А утром я спустилась в кухню приготовить завтрак для Турала. Мелко нарезав сочные помидоры, отправила их на сковороду, пожарила и залила взбитым яйцом. Выложила эту красоту на тарелку и рядом положила тендир чорек – хлеб, испеченный в тандыре, заварила черный чай и налила в его чашку с надписью: «Не трогать!», добавила сахар и отнесла завтрак мужу в постель. Он открыл глаза и со словами: «Я голодный, как волк!» – с удовольствием съел все, что я приготовила. Потом мы обсуждали планы на день. Как вдруг ему позвонили с работы и срочно вызвали. Не допив чай, Турал быстро собрался и ушел.

«Как же хорошо было без мобильных телефонов», – подумала я. Но делать было нечего. Я спустилась в кухню, поставила поднос на стол. Няня с детьми ушла на новогоднюю елку. А я осталась дома одна. Взяв своего верного друга – ноутбук, стала просматривать и читать новости. Вот уже несколько дней на первых страницах пестрят сообщения о том, что унижаются права женщин Востока, и это действительно огромная проблема. А ведь подумать – совсем недавно, каких-то 90 лет назад, в Азербайджане мои прабабушки носили чадру. Верующие женщины народов бывшего СССР на протяжении столетий носили закрытую исламскую одежду, и не только хиджаб. Некоторые полностью скрывали лицо и тело под паранджой.

Слава Аллаху – теперь все иначе.

Глава 28

Однажды Марьям, едва проснувшись, прижалась к мужу и прошептала:

– Родной мой, Рустам!

– Да, любимая! – просыпаясь, нараспев произнёс муж.

– Знаешь, мне так захотелось красных, сочных гранатов. Когда принесёт плоды гранатовое дерево? – беременность молодой женщины давала о себе знать порой самым непредсказуемым образом.

– Гранаты? Сейчас не время, любимая, – сказал Рустам. – Потерпи, осталось совсем немного.

Но Марьям продолжала держать мужа в своих объятиях:

– Рустам, сегодня мне приснился странный сон.

– Какой же? – Руки Рустама запутались в волосах Марьям, лаская её нежную кожу.

– Снилось мне, будто бы я стою у гранатового дерева зимой. А на нём уже созрели гранаты. Я протягиваю руку, чтобы сорвать гранат, но ветви дерева поднимаются всё выше. Пытаюсь дотянуться, а ветви снова поднимаются всё выше и выше, и я никак не могу их достать. Но когда я, отчаявшись, опустила руки, вдруг с дерева посыпались гроздья граната, как будто пошёл гранатовый дождь. Я протянула руку, и вся ладонь наполнилась каплями этого дождя. – Марьям как-то встревоженно посмотрела на супруга.

– Всё очень просто, родная, – ответил Рустам. – Тебе просто очень хочется гранатов. Ведь всем известно, какие капризы бывают у беременных.

– Но мне почему-то не по себе, – поёжилась Марьям. – Я не верю, что это мне приснилось просто так.

Но Рустам встал, подошёл к окну и отдёрнул на нём занавески:

– Посмотри, Марьям! Видишь вот эти красные цветки? Очень скоро дерево принесёт свои плоды. Потерпи совсем немного.

Но Марьям долго ещё пыталась отгадать – к чему ей приснился такой сон…

…Прошло время. У них родилась очаровательная девочка – Мина, которой молодые теперь отдавали всё своё свободное время. Казалось бы, всё замечательно и никаких проблем не предвидится. К тому же Марьям вновь забеременела, и на этот раз они ожидали мальчика.

Но как-то вечером Рустам пришёл домой взволнованный.

– Рустам, что с тобой? На тебе лица нет, – волнение мужа передалось и жене. Она чувствовала, что должна произойти какая-то беда. Но сейчас муж и дочка были рядом, поэтому хотелось гнать от себя прочь тревожные мысли.

– Не беспокойся попусту. А где Мина – свет моих очей? – спросил её муж.

– Она спит в бешик[15].

– Ты посмотри, Марьям, как она на тебя похожа! – Рустам крепко прижал жену к себе и с любовью заглянул в её глаза. – Я любимый слуга Аллаха, и Он меня осчастливил дважды – когда ты стала моей женой, и когда ты подарила мне дочь.

– Рустам, родной мой. Я так счастлива. Но сердце моё неспокойно – всё ли ты мне рассказываешь? Не скрываешь ли что-нибудь? Я слышала: в городе начались волнения и многие люди обеспокоены будущими событиями… С нами ничего не случится, дорогой? – обеспокоенно спросила она Рустама.

И его ответ привёл Марьям в замешательство:

– Город наводнили армянские банды во главе с Шаумяном. Они творят тут чёрное! Если со мной что-то случится, ты вместе с дочкой должна будешь покинуть родину.

– Рустам, что ты говоришь такое? – воскликнула она. – Я умру без тебя, любовь моя!

– Марьям, у нас с тобой растёт прекрасная дочь, и ты носишь под сердцем сына. Но если такое произойдёт, ты должна быть смелой и сильной! – В голосе Рустама слышна была тревога.

– Рустам, не пугай меня! – Сердце молодой женщины обдало холодом. Но Рустам продолжал:

– Слушай меня внимательно, Марьям. Тебе необходимо уехать.

– Но почему? – со слезами на глазах жена посмотрела на своего супруга.

– Не хотел тебе говорить, но…

– Что?

– Помнишь моего приятеля – Гасана? – спросил Рустам.

– Конечно, а что? – Марьям не могла понять, что происходит.

– Дело в том, что он оказался предателям и перешёл на сторону дашнаков[16]. Я пытался разбудить его совесть, но он только улыбался в ответ. Видно, хорошую сумму ему посулили. Он всегда был жадным до денег.

– Рустам, обещай, что ты не покинешь меня, жизнь моя! – Ей этот разговор нравился всё меньше.

– Марьям…

Но она уже не слушала:

– Рустам, давай уедем сейчас же!

– Свет моих очей, Марьям. Ты услада моего сердца! – пытался успокоить её муж. – Всё будет хорошо! Да и не хочу я оставлять нашу страну сейчас, когда она готова стать самостоятельным государством.

– О чём ты говоришь?

– В нашей стране главные отрасли промышленности – винокурение и приготовление муки, впоследствии к ним добавились добыча и переработка нефти. А с конца прошлого века Баку и вовсе становится самым крупным в околороссийском пространстве нефтедобывающем центром. Несколько лет назад мы начали промышленное производства толуола – сырья, используемого при изготовлении из сырой нефти тротила.

– Но какое отношение всё это имеет к нам, к нашей семье? – со слезами на глазах спросила Марьям.

– Мы живём с тобой в этой стране, в этом городе, дорогая. И мы должны гордиться тем, что до недавнего времени наш город в вопросах развития нефтяной промышленности опережал даже Нью-Йорк! А вследствие нефтяного бума развитие получила и культура.[17] – Рустам взглянул в глаза Марьям и улыбнулся ей:

– Поэтому даже не сомневайся – всё будет хорошо. Конечно, на это потребуется время, но в конечном итоге жизнь наладится!

– Но… – попыталась вставить Марьям, однако Рустам не дал ей договорить:

– Всё обязательно придёт в норму. И ты должна знать об этом. Слушай меня внимательно: я спрятал золотые монеты в сундуке и закопал его под гранатовым деревом в нашем саду. Этого вам должно хватить на переезд в Европу и на новую жизнь до того, пока здесь всё не образуется. Но будь осторожна – Гасан наверняка догадывается о золоте.

– Я без тебя не уеду! Ты слышишь? Никогда! – Марьям схватила Рустама за руки.

– Марьям, ты должна мне обещать: если со мной что-нибудь случится – вы должны будете уехать! Обещай мне, солнце моё! – Руки Рустама крепко сжали ладони Марьям. Ей даже стало немного больно.

– Рустам, не проси меня об этом, я не оставлю тебя и всегда буду рядом! – Сердце женщины затрепыхалось в предчувствии недоброго.

– Глупенькая, – он ласково погладил жену по голове. – Ты должна подумать о детях!

– Прости меня, не сердись. Я обещаю тебе: мы уедем. Но и ты должен пообещать мне, что ты приедешь за нами живой и невредимый! Обещаешь?! – По её голосу слышно было, что Марьям готова сорваться в истерику.

– Не переживай, родная, всё будет хорошо! – Рустам провёл ладонью по щеке своей супруги, задев те самые гранатовые серьги. – Всё будет хорошо, – повторил он. – Ты только береги мой подарок…

…Потом Рустам ушёл, а Марьям решила навести порядок в детской, чтобы отвлечь себя от грустных мыслей. Направляясь туда, она взмахнула рукой, чтобы поправить волосы, но задела одну из серёжек. Что-то щёлкнуло, и серёжка упала на пол: сломалась застёжка. Сердце вздрогнуло…

Глава 29

Очень много об истории моей страны мне рассказывала моя бабушка. И эти её рассказы я помню до сих пор:

– Это сейчас, Гюнель, вы можете ходить кому в чём заблагорассудится. А раньше всё было совсем иначе. Женщины и девушки должны были носить определённые наряды, прячущие их внешность. И избавляться от лишнего одеяния, подиктованного им шариатом, мусульманки начали лишь при советской власти, когда религия и все ее проявления были запрещены атеистической цензурой. Тогда коммунисты удалили хиджаб из национальных костюмов мусульманских народов. Если тебе это будет интересно, то ты сможешь познакомиться с многочисленными фотографиями и иллюстрациями в дореволюционных книгах. На словах этого не передашь, внученька.

А мне так интересно было слушать бабушку, о чём бы она не рассказывала. Тем более что знала она много и рассказывать умела:

– Вот, например, в книге Эдварда Хардинга «Костюм народов Российской империи», изданной в 1810 году, мусульманки разных национальностей изображены в традиционной одежде, соответствующей предписаниям шариата. А вот Большая советская энциклопедия рисует представительниц тех же народов уже в костюмах, открывающих шею и волосы.

Еще во второй половине XIX века видные деятели Азербайджана выступали против ношения чадры, паранджи и чачвана. К примеру, азербайджанский поэт того времени Мирза Шафи Вазех в своих стихах писал:

Распахни покрывало! Не прячь ты себя, Ведь не прячутся розы в саду у тебя… Создана ты под солнцем цвести и сиять, Перестань же чадрою лицо закрывать!

В 1928–1929 годах более 30 тысяч азербайджанок сняли чадру – символ затворничества, изолированности от внешнего мира. Отказ от вековых обычаев, религиозных норм был для женщины часто подвигом, вызовом общественному мнению, нередко и подлинным самоотречением. Идти против многих, а в семье часто и против всех, было нелегко. Но все, что происходило вокруг, давало женщинам огромные силы.

В Баку вскоре после войны был открыт памятник женщине Азербайджана – как признание заслуг той, что участвовала в революционном движении, в строительстве социалистического общества, самоотверженно помогала фронту. Скульптор назвал его «Освобождение».

Важным событием начала XX века для истории Азербайджана явилось провозглашение 28 мая 1918 года Азербайджанской Демократической Республики, ставшей одной из первых республиканских государственных образований на Востоке. И одним из направлений деятельности новой республики стало развитие народного образования. Азербайджанская Республика заложила основу строительства национальной школы.

– Ты вот сейчас грамотная у меня, – улыбнулась бабушка и погладила меня по голове. – А ведь вопрос о женском профессиональном образовании в Азербайджане был выдвинут еще в конце XIX века. Уже тогда вопрос женского образования становился актуальным и требовал значительных реформ, отвечающих новым веяниям эпохи.

Бабушка посмотрела на меня с любовью и спросила:

– Тебе, наверное, это совсем неинтересно?

Меня и правда начинало в сон тянуть от всей этой истории, но остановить бабушку я не могла:

– Нет, что ты, бабушка! Рассказывай, мне очень интересно!

Не скажу же я бабушке, что очень многое из этого я уже слышала в рамках школьной программы.

Традиционная система, при которой молодые азербайджанки обучались в мектебах, медресе либо на дому основам религии, правилам домоводства и так далее, изжила себя. Требовалось реальное изменение женских школ, придание им более прогрессивного светского характера. Представители прогрессивной азербайджанской общественности проявляли стремление к созданию национальных школ и усовершенствованию образовательной системы в Азербайджане. Эмансипация женщин рассматривалась ими как движение на пути приобщения к прогрессу, цивилизации. С освобождением женщин связывалось благоденствие и уровень образования народа. Разрешение этих задач интеллигенция Азербайджана видела в образовании и воспитании девушек.

Первые предпосылки создания светских школ имели место быть еще в середине XIX века. Первые светские женские школы в Азербайджане были открыты в 1848 году в Шемахе, в 1885 году – в Гяндже и носили название школ Святой Нины.

В 1874 году в Азербайджане открывается первая женская гимназия, которая в 1883 году переименовывается в Мариинскую. В этот период создаются благотворительные общества, имеющие юридический статус. Большинство женских гимназий и женских школ появляются благодаря вышеназванным благотворительным структурам. Вместе с тем помощь в создании женских учебных заведений оказывали также представители национальной буржуазии, нефтяные магнаты.

В 1896 году родилась идея светской школы для азербайджанок. Которую воплотил в жизнь азербайджанский меценат Гаджи Зейналабдин Тагиев, принявший на себя обязательство учредить за свой счет светское русско-мусульманское женское училище. 16 мая 1898 года был утвержден устав училища, а 24 мая получено позволение императрицы Александры Федоровны на присвоение учебному заведению ее имени. Таким образом, процесс создания Бакинского женского русско-мусульманского училища, учрежденного за счет пожертвованного Гаджи Зейналабдином Тагиевым капитала, получил правовую основу и вступил в решающую стадию реализации. Колоссальный отклик, вызванный открытием Тагиевской школы в Баку, как и далеко за его пределами, свидетельствовал о том, насколько своевременной и назревшей оказалась идея светского образования для азербайджанских девушек. Роль Г. З. Тагиева в истории развития женского образования феноменальна. Он оказывал не только материальную поддержку в открытии женских образовательных учреждений, но и добивался разрешения у влиятельных мулл и представителей духовенства.

Еще в самом начале XX века, в 1918 году, Декларация независимости первой на Востоке парламентской республики – Азербайджанской Демократической Республики – даровала нашим женщинам право избирать и быть избранной. Это право азербайджанские женщины сумели получить намного раньше, чем женщины ряда европейских стран.

– Ты ещё не спишь? – услышала как бы издалека я голос своей бабушки.

– Нет, бабушка! Что ты?! Я тебя внимательно слушаю! – отряхнувшись от подкрадывавшегося сна, ответила я.

– Ладно, хватит на сегодня. Тем более, что всё это ты и в школе узнаешь. А мне надо делами заниматься, – пробурчала бабушка, поцеловала меня и ушла.

А я достала учебники и стала готовиться к завтрашним занятиям. И после бабушкиных рассказов начала именно с истории:

Одним из направлений деятельности нового Азербайджана стало развитие народного образования. Впервые в истории азербайджанского народа проводилась государственная политика в области народного образования. При этом особенное значение имело постановление правительства от 27 июня 1918 года, согласно которому государственным языком был провозглашен тюркский язык, а постановлением от 28 августа о национализации школ предполагалось ввести обучение на государственном тюркском языке. Именно при Азербайджанской Республике было положено начало строительству национальной школы.

Деятельность Азербайджанской Республики протекала в очень сложный исторический период. Азербайджан являлся постколониальной страной с огромным экономическим и культурным потенциалом, который мог реализоваться с укреплением независимости. Правительство в меру сил осуществляло важные преобразования в области народного образования. Кратковременность существования не позволила ей в полной мере осуществить намеченные планы. Между тем проведенные мероприятия в этой области выявили его демократическую суть. Были достигнуты значительные успехи в области просвещения женщин. К началу 1919 года в Баку работало четыре правительственных женских средних учебных заведения: Бакинская Мариинская, содержащаяся на средства города, Бакинская 2-я, 3-я и 4-я женские гимназии. Кроме того, вели учебный процесс три учительские семинарии и три женских учебных заведения Святой Нины. Женские гимназии состояли из одного гуманитарного отделения, в то время как в мужские входили гуманитарный и реальный отделения.

О развитии народного образования заботился высший орган законодательной власти – Азербайджанский парламент. Также вопросами народного хозяйства занимался училищный отдел Бакинской городской думы.

В 1919–20-х годах союз городских служащих организовывал записи на различные курсы для коренного населения. Принимались как грамотные, так и неграмотные азербайджанцы. Из поля зрения организаторов курсов не выпадало и участие азербайджанских женщин. 24 марта 1919 года состоялось торжественное открытие курсов для них при Азербайджанской национальной гимназии. На открытии присутствовали 120 азербайджанских женщин. К январю 1920 года количество женщин на курсах было более 200.

С 1 апреля 1920 года открываются вечерние женские курсы специально для азербайджанок, желающих расширить свои знания по языку. В качестве лекторов были привлечены вызванные из Турции учительницы. Также большую популярность получили женские курсы рукоделия и грамоты.

Прогрессивная азербайджанская общественность на протяжении полувека стремилась и шла к созданию подобного рода образовательного органа в стране. Высшие женские курсы были преобразованы в Закавказский университет, действовавший в Тифлисе.

В начале второго десятилетия XX века азербайджанские женщины получили возможность выражать свои мысли и стремления через свою газету «Ишыг» («Свет»), сыгравшую большую роль в общественной жизни Азербайджана. Первый женский печатный орган на азербайджанском языке стал выходить с 1911 года в Баку в виде сборника.

Современная азербайджанская женщина активна в экономической, коммерческой, социальной и политической, правовой и организационной сферах жизнедеятельности страны. Женщины составляют 71 % преподавателей общеобразовательных школ, 61 % врачей, 50 % научных работников. Этот путь азербайджанская женщина прошла за 90 лет.

И сегодня Азербайджан, объединяющий в себе ценности Востока и Запада, является примером для многих стран в сфере установления гендерного равенства…

«Нет, – подумала я, – у бабушки всё это получается живее и интересней! Да и жизнь тогда была совсем другой. Ах, если б можно было хоть одним глазком взглянуть на жизнь своей страны лет так сто назад!»

Глава 30

– Дорогой, завтра ты снова уйдёшь? – спросила Марьям своего мужа, обняв его в постели.

– Да, Марьям, мне придётся отсутствовать целый день, – сказал Рустам. – Но ты здесь будь осторожна: на улицах свирепствуют банды Шаумяна.

– О, Аллах, что же это происходит вокруг? – вздохнула Марьям. – Что нужно от нас этим армянам? Почему им не оставить нас в покое?

– Им? Сами они навряд ли способны на поступки в силу присущей им мелочности, подлости и алчности, – ответил ей муж. – Но под руководством большевиков и при их финансировании они могут натворить много зла.

– Откуда они только взялись на наши головы? – досада в голосе Марьям смешивалась с откровенным гневом.

– Если не касаться истории более ранних событий, то примерно во втором десятилетии прошлого века, по позволению тогдашнего государя императора, в массовом порядке из Турции и Персии армяне стали переселяться на Кавказ. Наибольшее их количество попало на земли Карабаха, Иревана и Нахчывана. А в марте, если не ошибаюсь, 1828 года ханства Нахчыванское и Иреванское были объединены русским правительством в единую административную единицу – и назвали её «Армянская область». И хотя весной 1840 года эту область ликвидировали, а наибольший процент её населения составляют именно азербайджанцы, армяне нагло считают эти земли своими. – Рустаму эта тема не доставляла удовольствия, но и молчать он не хотел: – Чуть более десяти лет назад нашему народу пришлось выдержать первые крупномасштабные выступления вооружённых армян. И результатом этой стычки стала кровопролитная резня двух народов. Тогда в Иреванской, Елизаветпольской и Бакинской губерниях было разрушено 158 азербайджанских деревень и погибло более пяти тысяч человек.

– Но почему всё это происходило и происходит? – голос Марьям дрогнул.

– Знаешь, армяне пытаются навязать мнение, что «Дашнакцутюн» не является организованным началом, а всего лишь стихийное народное образование. Однако эта партия возникла ещё в 1890 году, когда многие европейские государства, в том числе и Россия, были заинтересованы в падении авторитета некогда могущественной Турции и захвате турецких проливов. Вот они-то и поддержали, а впоследствии ещё и поощрять стали, армянские планы, направленные против тюркских народов.

Рустам помолчал, задумавшись, а потом добавил:

– И теперь «Дашнакцутюн» представляет собой хорошо вооружённую и имеющую военную подготовку организацию. Но мы сможем ей противостоять и не оставим своих позиций!

– Но ведь России больше нет? – спросила Марьям. – А большевики…

– Большевики, дорогая, предполагают распространить своё влияние на всех территориях, ранее относившихся к российским владениям. Кроме того, они всячески пропагандируют классовую борьбу, как они это называют. – У Рустама заиграли желваки на скулах. – А этим уверенно пользуются армянские националисты, которые, рассуждая о предполагаемом Армянском государстве, заранее к его землям относят обширные участки, издавна исторически принадлежавшие Азербайджану.

– Но ведь армяне трусливы и это они бежали с Кавказского фронта после большевистского переворота? – в голосе Марьям послышалось пренебрежение.

– Да, сотни тысяч армян, до этого благополучно проживавших на территории Турции, теперь селевым потоком устремились на земли, где уже успели укорениться их предшественники, переселившиеся сюда после событий 1915 года. – Рустам сжал кулаки. – Тогда бушующий грязный поток озлобленных армян хлынул на местные мусульманские поселения. Но поток этот только казался хаотичным. На самом деле им умело управляли вооружённые отряды «Дашнакцутюн». Влились в этот поток и армянские солдаты, бежавшие с фронта. А в результате этих действий азербайджанцы, проживавшие здесь, были выгнаны со своих земель.

– Я слышала о разрушенных тогда селениях, – задумчиво произнесла Марьям.

– Об этом слышали многие. Но далеко не все знают, что важной составляющей продуманного плана по очистке территорий, заселённых азербайджанцами, являлась именно «Дашнакцутюн». Армянские националисты готовят прочный фундамент, на котором можно будет построить армянскую государственность. К сожалению, они имеют достаточно прочные общественно-политические и общественные позиции в бакинском обществе, – глухо проговорил Рустам. – И их конечной целью является зачистка территории Закавказья от азербайджанцев с тем, чтобы превратить её в центр государства армянского.

– О, Аллах! – вздохнула Марьям.

– Вот, смотри, – Рустам развернул «Бакинский рабочий», местную газету того времени, и прочитал: «Мусаватисты[18], желающие автономный Азербайджан, получат в итоге груду развалин». Это заявляет Шаумян, под руководством которого и происходит большинство беспорядков.

– Неужели ничего нельзя с этим сделать? – Марьям с надеждой посмотрела на своего мужа. – Неспокойно мне, Рустам, после нашего последнего разговора… Да ещё застёжка эта!

– Не переживай, солнышко моё! – муж с любовью прижал её к себе и поцеловал глазки, готовые расплакаться. – Я подыщу хорошего мастера, и он обязательно починит тебе серьги.

– Извини, – виновато улыбнулась Марьям. – Я совсем забыла, что у меня самый лучший в мире муж!

– Который очень любит свою жену! – добавил Рустам. – И сделает всё возможное, чтобы ей не пришлось горевать!

Потом лицо его посерьёзнело, и он сказал:

– Но ты завтра же должна уехать вместе с дочкой.

Глава 31

Звонит стационарный телефон. Мы с младшим братом наперегонки бежим к телефону. Я всегда была шустрее и сейчас схватила трубку первой. Я хохочу, мне весело – я снова обогнала брата, он злится на меня и пытается вырвать трубку, я строю гримасы.

– Алло? Алло? – раздался в трубке папин голос. – Это папа звонит…

Я кричу на брата, чтобы прекратил дергать трубку, а то нам сейчас влетит. Это всегда срабатывало, и он прекращал.

– Папа, привет. Ты опять придешь поздно? – Я знала заранее, что он ответит, и каждый раз задавала один и тот же вопрос.

Мы видели папу только по воскресеньям. Этот день мы ждали всю неделю, и это был настоящий праздник. Все остальное время папа находился на службе. Он работал в Центральном комитете Коммунистической партии Советского Союза (ЦК КПСС). Папа объяснял нам, что работает на правительственной работе и это занимает все его время, папа не мог находиться с нами так часто, как он хотел.

– Гызым, доченька… – так ласково меня называл папа, он произносил это слово так нежно и ласково, что я помню его как сейчас. – Дай трубочку нене…

– Нене совершает намаз, – сообщила я папе, зная о том, что нельзя прерывать молитву. Бабушка была верующей мусульманкой и совершала намаз три раза в день.

– Пойди-ка посмотри, по времени она должна закончить, – папин голос был ровным, но тревожным.

Я отложила трубку и побежала за бабушкой. Пользуясь моментом, Бахруз поднял трубку – поговорить с папой.

– Нене!.. Бабушка! Нене!.. Бабушка! – громко звала я бабушку. – Тебя папа зовет.

Нене только что закончила вечернюю молитву, и я помогла ей подняться. Быстрым шагом она подошла к телефону.

– Буюр огул, не меселеди? (Слушаю сын мой, что случилось?) – бабушка говорила на родном азербайджанском языке, который я плохо понимала.

Мы учились в русской школе и общались меж собой только на русском языке.

Я всегда задавалась вопросом, почему мы воспринимаем русский язык как родной и не говорим на нашем азербайджанском языке. Ведь из всех республик СССР ни в одной так, как в Азербайджане, не был подавлен родной язык.

Между азербайджанскими частями Ирана и Советского Союза контакт ограничивался до тех пор, пока в 1945 году советские войска не вошли в Северный Иран. Азербайджанский народ получил возможность объединения. В 1945 году на территории, занятой советскими войсками, образовалось национальное правительство Азербайджана. Однако оно просуществовало всего один год, до момента, пока советские войска не были отозваны назад под нажимом альянса. На следующий день несколько тысяч иранских азербайджанцев было убито. В последующие годы сепаратистские настроения в Азербайджане внимательно отслеживались, и использование азербайджанского языка ещё больше подавлялось. Так же, как это делала монархическая власть, исламский режим, пришедший к власти в 1979 году в ходе Исламской революции, умалял этническую разницу между персами и азербайджанцами. А в результате мы не говорили на нашем родном языке. Только благодаря моей нене я научилась разговаривать на азербайджанском, став чуть постарше.

Оба деда ушли из жизни, когда им исполнилось 60–65 лет. Мы не застали своих дедушек. Уютными бакинскими домашними вечерами, после вкусно приготовленного нене традиционного ужина, нам часто рассказывали про них, про наше происхождение и про историю нашей страны. Мы слушали её заворожено и всегда задавали великое множество вопросов. Нам было интересно знать историю семьи и своего народа.

Оба деда воевали в Великую Отечественную войну. Один из них получил осколочное ранение и контузию. Оба в звании полковника, работали прокурорами при советской власти. Это были люди прошлого столетия, которые знали, что такое долг и честь, они были преданы своей работе до конца. Папа и мама гордились своими отцами и хранили память о них.

Все детство и юношество папа наблюдал за тем, какой опасной, требующей стойкости и честности, была работа прокурора. Когда наступил момент выбора профессии, дед не захотел, чтобы папа пошел по его стопам. Папа получил два высших образования. Он великолепный оратор, прекрасно разбирался в литературе и истории, математике и физике – он знал все. И так сложилось, что и его работа в ЦК КП была совсем не простой.

Нене повесила трубку, выражение ее лица поменялось. Она пошла за мамой в гостиную и что-то ей сказала. И в эту секунду в квартире отключился свет. Время было позднее, я подбежала к окну – света не было нигде: ни в соседних домах, ни на улице. Вокруг сплошной мрак. Мы боялись темноты и прижались к нене, мама пошла на кухню за свечкой.

Семья наша жила на втором этаже девятиэтажного дома. С улицы стали доноситься мужские голоса и крики. Мы не понимали, что происходит. В окна начали бросать камни и разбивали стекла. Нене взяла на кухне ступку и завела нас в ванную комнату. Было очень темно и страшно.

Вновь зазвонил телефон, это был папа:

– Здравствуй, родная! – поприветствовал он маму. – Как там у вас дела?

– Спасибо. Хорошо. А у тебя что там творится? – с тревогой в голосе ответила мама.

– Всё нормально. За вами скоро приедут. А пока сидите спокойно, не высовывайтесь в окна и не выходите за двери. Хорошо? – Чувствовалось, что папа с нами только наполовину. Другая его часть переживала случившееся с высоты партийного работника.

…Из разговора родителей я поняла, что Народный фронт, при поддержке армянских боевиков, окружил здание ЦК КП, и часть группировки направилась к нашему дому, где жили семьи работников ЦК. Парадная дверь была закодирована, и попасть в подъезд было непросто, это нас спасло.

А через два часа за нами наконец-то приехал дядя со своими друзьями, и они вывели нас через запасной выход. Нас отвезли в загородный дом. Этим вечером папа так и не приехал, поскольку в городе продолжалось восстание.

Этот день в Азербайджане объявлен Днем всенародной скорби в связи с трагическими событиями 20 января 1990 года, когда в Баку были введены советские войска для подавления политической оппозиции…

Глава 32

Гасан, весело насвистывая какой-то незамысловатый мотив, возвращался домой. Настроение было отличным – несколько минут назад он нашёл в дорожной пыли медную монету и посчитал это добрым предзнаменованием. На то, что она была очень затёртая и немного погнутая, внимания Гасан не обратил. Главным в его понимании был тот факт, что в кармане появилась лишняя монетка. А каким путём и какая она – не столь важно.

В воображении он уже рисовал себе картину более крупной находки. Замечтавшись, он совсем не заметил, что навстречу ему из какого-то закоулка вынырнули несколько солдат-дашнаков, и теперь расстояние между ними сокращалось. Гасан их заметил только тогда, когда перед своим носом увидел дуло винтовки одного из них:

– Кто такой? Куда идёшь? – с вызовом произнёс один из дашнаков, и по его голосу Гасан понял, что встретившиеся армяне ещё и пьяны.

– Да я… вот иду… – промямлил он, но этим только рассмешил армян. Один из которых разглядел в руке у Гасана монету.

– О, как раз то, что нам надо! – произнёс дашнак. – И от кабака мы ещё не далеко отошли.

Но второй ему тут же возразил:

– За эту монету тебя даже за стол не посадят!

Но пьяный дашнак не растерялся:

– А нам вот он поможет, – и армянин указал на Гасана, – у него деньги есть, и он не жадный парень. По глазам вижу, – засмеялся солдат.

– Не-е-ет… Нет у меня больше денег, – прошептал Гасан.

– Как это нет? А у кого есть? – включился в разговор третий солдат. – Ведь так же не бывает, чтобы ни у кого не было! Если нет у одного, то наверняка есть у другого! – Он хлопнул Гасан по плечу и продолжил: – А у кого есть? Ты знаешь? – При этих словах Гасана в голосе армянина послышалось зловещее змеиное шипение. Сердце задёргалось быстрее, разгоняя застывшую кровь по всем клеточкам организма, и вспомнилось, что Рустам как-то в разговоре упоминал про золото. Правда, что это за золото и где именно он его спрятал, Гасан не имел ни малейшего понятия. К тому же, давно уже не видел Рустама. Но в данный момент это было не важно – на кону стояла собственная шкура, и её надо было спасать. Поэтому он не задержался с ответом:

– Знаю, здесь поблизости живёт, – сказал Гасан, махнув рукой в направлении дома Рустама.

– А много у него денег? – засомневался дашнак.

– Вам хватит погулять не одну неделю, – поспешил с «авансом» Гасан. Он не был уверен, что его детский приятель располагает сейчас деньгами. Но главным на данный момент было – отвлечь от себя внимание пьяных дашнаков, переключить на что-нибудь.

– Ну, тогда веди нас к своему другу! – закричали они, взмахнув винтовками. – А то уже не только выпить, но и закусить бы не помешало!

– Да вот он! – И Гасан рукой указал на дом приятеля.

– Стучи давай! – Винтовками армяне подталкивали дрожащего предателя. – Да скажи, что очень пить хочется!

Тот неуверенно постучал в дверь.

– Сильнее давай! А то твой друг тебя не услышит, и мы останемся без выпивки! – Разомлев от ранее выпитого, дашнаки уже штыками стали подгонять Гасана.

Тот постучал сильнее, но за дверью по-прежнему было тихо, никто не спешил открывать.

– Ты куда нас привёл?! – стали возмущаться дашнаки. – Здесь нет никого!

– Клянусь вам, – бубнил Гасан, – мой приятель живёт в этом доме. А в подвале у него спрятаны очень большие деньги.

– Ладно, посмотрим. Но если ты нам соврал – пристрелим, как собаку! – При этих словах солдат передёрнул затвор винтовки. Потом кивнул товарищам:

– А вы ломайте дверь! Сейчас посмотрим, что там есть.

Солдаты несколько раз ударили в дверь прикладами, но та не поддавалась.

– Надо же, на совесть делали, – пробурчал один из них. – Ладно, тогда мы их подожжём!

Солдат оглянулся по сторонам и приметил соседского мальчишку, игравшегося на пороге другого дома с какими-то камушками. Он тихонько подкрался, схватил пацана за ухо и с ехидной улыбкой спросил:

– Эй, пацан, не знаешь случайно, где можно дровишками разжиться?

Но мальчишка был не из робкого десятка – он вывернулся и укусил солдата за руку. Тот крикнул, заматерился и отпустил ухо. А когда пацан отбежал в сторону, дашнак схватил винтовку, передёрнул затвор и направил дуло на мальчишку. Ещё секунда и…

…Рустам, проводив жену с ребёнком на поезд, с грустными мыслями возвращался домой. Но вдруг перед дверями своего дома увидел трёх солдат, один из которых к тому же направил винтовку на соседского мальчишку. Раздался лязг затвора.

Думать было некогда, и Рустам просто прыгнул между винтовкой и пацаном.

Раздался выстрел. И на рубахе мужчины, чуть пониже сердца, начало расплываться красное пятно – солдат целился пацану в голову. Мальчишку как ветром сдуло. А Рустам протянул руку к стрелявшему и хотел что-то сказать, но прозвучал ещё один выстрел…

– Что вы делаете? – испуганно крикнул Гасан. – Это же хозяин дома! Кто вам теперь денег даст?

– Не знаю, кто нам даст денег, – прорычал один из дашнаков, – но заплатишь за всё именно ты.

С этими словами он поднял ствол, и живот предателя стал на несколько грамм тяжелее. А начавшие трезветь солдаты пошли искать выпивку. Да и отдохнуть не мешало бы: устали они от этой бестолковой суеты.

А то, что двумя азербайджанцами стало меньше… никто их в этом не упрекнёт.

С 30 марта по 3 апреля 1918 года, силами Бакинского Совета и вооруженных групп армянских дашнаков, в городах Баку и в различных областях Бакинской губернии, а также в Шемахе, Губе, Хачмазе, Ленкорани, Гаджигабуле, Сальянах, Зангезуре, Карабахе, Нахичевани и других территориях, был совершен геноцид против азербайджанцев. В марте – апреле 1918 года в Баку, Шемахе, Губе, Ленкорани и других территориях армянскими фашистами было убито 50 тысяч азербайджанцев, 10 тысяч человек были изгнаны ими со своих родных земель.

Глава 33

Впоследствии мне привелось прочесть статью, автор которой описывал произошедшие события:

«Прошло более четверти века со дня ужасной трагедии, разыгравшейся в столице Азербайджана, городе Баку, в ночь с 19 на 20 января 1990 года. Когда под безжалостными гусеницами танков тогда ещё существующей советской армии погибли многие сотни мирных граждан этого города. Впоследствии случилось достаточно много событий в жизни маленькой закавказской страны, которые так или иначе были связаны с этой трагедией.

Уже нет и Советского Союза, в своё время уверенно лидировавшего в мировой политике. Бесследно исчезли и многие политические лидеры, которые в большей или меньшей мере имели отношение к событиям той ночи. Но, несмотря на это, и глядя на направления развития сегодняшних событий как в России и в Азербайджане, так и в большинстве других бывших братских республик, начинаешь понимать – никаких должных выводов из истории этих жутких трагедий, которые произошли при погибающем в агонии режиме бывшей страны советов, так и не было сделано. А учитывая еще тот фактор, что сегодня набирают обороты процессы реваншизма и наглой переделки событий недавней истории со стороны властных структур и России, и Азербайджана, начинаешь также понимать то, что возникает острая необходимость в серьёзном критическом анализе того, что же произошло в Баку в те январские дни, которые в народе прозвали Черным Январем.

О том, как и почему развалился Советский Союз, за прошедшие годы было написано очень много разных статей. Но, читая большинство из них, ни в одной статье не встретишь подробного анализа событий в Казахстане в 1986 г., в Тбилиси в 1989 г., в Баку в январе 1990 г. и в Вильнюсе в 1991 г. А ведь это была единая цепь событий, которая началась вскоре после прихода к власти Михаила Горбачева в апреле 1985 года».

В то время я была ещё маленькой – мне было всего десять лет, и меня совершенно не интересовали деяния какого-то дяди с отметиной на голове. Я просто не в состоянии была осознать такие высокие материи своим детским умом. Но я своими глазами видела то, что творилось вокруг – разрушенные здания, тела ни в чём не повинных людей под колёсами военной техники, ожесточённые лица молодых парней с эмблемой «СА» на погонах и автоматами в окровавленных руках. Наверное, с тех пор я и начала смотреть другими глазами на окружающий мир и перестала верить дядям и тётям, без эмоций читающим текст с листочка в телевизоре…

«Еще более удивительна оценка деятельности М. Горбачева, которую сегодня ему дают в Европе и в США. То, с какими помпой и почетом принимают на Западе человека, безжалостно отдававшего приказы об акциях устрашения в вышеперечисленных республиках. Те самые приказы, которые привели к многочисленным жертвам среди мирного населения.

Как уже отмечалось выше, 19 января 1990 года в Баку и некоторые районы Азербайджана были введены действующие воинские части бывшего Советского Союза. Вторжение в Баку крупного контингента частей Советской армии, внутренних войск и отрядов специального назначения сопровождалось изощрённой жестокостью и невиданными зверствами. Которых не видели в этом городе в прежние времена.

Так, например, была учинена безжалостная расправа над мирными демонстрантами, сотни людей были убиты, ранены, пропали без вести. А ведь после событий в Тбилиси никто и не предполагал даже возможности такой жестокой акции где-нибудь еще.

Анализ мероприятий, осуществлённых партийными государственными органами в преддверии 20 января, а также противоречивых процессов, идущих в Баку, показывает, что акты январской трагедии явились следствием заранее подготовленной военно-политической операции со стороны КГБ СССР. Не случайно руководил этой операцией небезызвестный генерал КГБ Бобков.

Вместе с ним весь январь в Баку находились члены Политбюро Евгений Примаков и Андрей Гиренко. Для осуществления этой запланированной преступной акции в Баку прибыли министры обороны и внутренних дел СССР, другие высшие военные чины и партийные деятели.

Во всех своих выступлениях они уверяли, что приехали в Баку для того, чтобы разобраться в ситуации и не допустить ввод войск в город. Высшее руководство СССР знало, что страна разваливается, и, чтобы остановить процесс распада, нужны были экстренные меры».

Оторвавшись от чтения, я подумала о том, что всего этого вполне можно было избежать, если бы эти дяди в высоких кабинетах руководствовались не личными амбициями, а интересами тех самых людей, тела которых в эти дни безжалостно давились танками.

«И вот, по совету своего ближайшего окружения, Горбачев дал санкцию на ввод войск в Баку с тем, чтобы провести показательный урок для всех остальных.

В ночь с 19 на 20-е января 1990 г. до объявления населению о введении чрезвычайного положения в Баку было безжалостно убито 82 человека и 20 человек смертельно ранено. После объявления чрезвычайного положения 20 января и в последующие дни было убито еще 21 человек. В районах, где чрезвычайное положение не вводилось, – в Нефтечале и Ленкорани, 25–26 января было убито 10 человек.

В общей сложности, в результате неконституционного ввода войск в городе Баку и районах республики было убито 133 человека, ранено 744 человека, незаконно арестовано 841 человек и 5 человек пропало без вести. Военнослужащими были разгромлены и сожжены 200 домов и квартир, 80 автомашин, в том числе и машин скорой помощи, уничтожено государственного и личного имущества в общей сложности на 5 637 286 тогдашних советских рублей. Большинство убитых были женщины, дети и старики, а также работники скорой помощи и милиции.

Антиконституционное объявление чрезвычайного положения в Баку, вторжение вооруженных сил в город и устроенная зверская расправа над мирным населением с привлечением тяжелой техники и смертоносного оружия в условиях полного отсутствия какого-либо сопротивления было преступлением против мирного народа. Военнослужащие с особой жестокостью расстреливали людей на месте в упор, осуществляли умышленные наезды танков и БТР на легковые машины с убийством в них людей, обстреливали больницы, препятствовали медико-санитарному персоналу в оказании помощи раненым. В отношении мирного населения личный состав войск осуществлял добивание раненых, убийство штык-ножами, использование пуль к автомату Калашникова калибром 5,45 мм со смещенным центром тяжести, которые не просто выводят человека из строя, а многократно увеличивают страдания и делают его смерть неизбежной. Кровавая трагедия, произошедшая в Баку в январе 1990 г., еще раз показала антинародный характер тоталитарного режима, когда вооруженные силы СССР в очередной раз были использованы не для защиты от внешней агрессии, а против собственного народа как акт устрашения для тех, кто посягает на основы советской власти. В очередной раз после событий в Казахстане, Вильнюсе и Тбилиси была показана фиктивность суверенных прав союзных республик.

Противоречащая интересам народа и направленная для создания очага напряженности в Азербайджане политика руководства Коммунистической партии Советского Союза в период, предшествующий 20 января, необъективная и предвзятая линия Центра и неумелая деятельность руководителей Азербайджана во главе с тогдашним Первым секретарем ЦК КП Азербайджана Абдурахманом Везировым стали основными причинами введения чрезвычайного положения в Баку. Сепаратизм в Нагорном Карабахе, подстрекаемый Арменией, массовый исход 300 тысяч азербайджанцев из самой Армении, сопровождавшийся резней и жуткими актами вандализма по отношению к ним, и безучастное отношение к этому руководства Москвы и Баку стали дополнительным детонатором к последующим событиям.

Кроме этого, с конца 1989 года, когда на границе с Ираном на огромном расстоянии была прорвана колючая проволока государственной границы СССР и огромное количество людей стало перебегать в Иран на территорию Южного Азербайджана, где веками живут миллионы этнических азербайджанцев, и вплоть до январских событий в Баку направлялись дополнительные контингенты внутренних войск и сил Советской Армии. В связи с этим в Баку осуществлялись различные подготовительные мероприятия по размещению и обеспечению воинских подразделений».

Я помню только, что в те дни ни меня, ни моего брата категорически не пускали на улицу. Да нам и самим не очень-то хотелось – слушая взрывы и автоматные очереди, лязг гусеничных траков и крики людей, мы только теснее прижимались к маме. Только в её объятиях, окутанные её теплом, мы успокаивались и на какое-то время забывали о том, что творится за стеной нашего дома…

«Несмотря на наличие вокруг Баку 110-тысячного контингента вооруженных сил правопорядка и безопасности, в середине января 1990 года в Баку было дополнительно переброшено до 66 тысячи солдат и офицеров, среди которых были и резервисты, призванные на короткое время.

Следственной комиссией, созданной уже через некоторое время после развала СССР, было установлено следующее. Резервисты и личный состав частей, численностью более 11,5 тысяч человек, входивших в город, подвергались усиленной психологической обработке: распространялась дезинформация о необходимости данной акции в связи с защитой русских, которых, якобы, зверски уничтожает местное население; сообщались ложные данные о значительном количестве снайперов и автоматчиков среди оппозиционеров, разместившихся вокруг казарм и на крышах домов, которые встретят войска массированным автоматным и пулеметным огнем, и т. п. Таким образом, личный состав ждал яростного огневого сопротивления и, по существу, был психологически подготовлен к проявлению жестокости.

За несколько дней до событий в спешном порядке освобождались места в больницах Баку, велась подготовка для приема большого количества раненых, срочно эвакуировались члены семей советских военнослужащих из Баку. Таким образом, создавались все условия для осуществления ввода войск. Очередным этапом военной операции стал взрыв 19 января энергетического блока Азербайджанского телевидения и полное прекращение в республике радио и телепередач в день ввода войск – по аналогии с событиями в Вильнюсе.

Со дня свершившейся уже трагедии была приостановлена деятельность и других средств массовой информации, и народ был лишен права на получение информации.

Благодаря неумелым действиям местного руководства, пытавшегося угодить центральным властям и слепо выполнявшего их указания, ситуация в Баку оказалась вне контроля. Начиная с 1987 г., когда в Нагорном Карабахе Азербайджана армянские сепаратисты стали говорить об отделении автономной области от Азербайджана и присоединении к Армении, в Баку и других городах и районах республики проходили многолюдные митинги, вызванные неадекватной позицией центральных органов СССР по отношению к этим сепаратистским выступлениям. Нечеткая позиция руководства СССР в решении этого вопроса и, в первую очередь, «верховного правителя» Горбачева, который формировал мнение о ситуации благодаря своим советникам академикам Шахназарову (отец кинорежиссера Карена Шахназарова, нынешнего директора Мосфильма) и Аганбекяну. А открытое заигрывание с карабахскими сепаратистами в этом вопросе способствовало расширению конфликта и привело к массовому изгнанию азербайджанцев из Армении.

В течение нескольких месяцев после этого около 300 тысяч азербайджанцев после погромов в Армении, приведших к человеческим жертвам, опасаясь за свою жизнь, вынуждены были стать беженцами и найти приют в Азербайджанской Республике. К сожалению, по злому умыслу центральных властей и их пособников в республике беженцев стали размещать в Сумгаите и вокруг Баку, тем самым создавая новые очаги напряженности в многонациональной республике, в то время как правильнее было бы их разместить на территории Нагорного Карабаха. Может, тогда и не было бы потом такого конфликта между двумя народами, который продолжается и по сегодняшний день.

Но Москве всегда нужен был кнут, и лучшего придумать и нельзя было. Все это вызывало гнев в Азербайджане, и на митингах звучали требования отставки руководства республики. Можно сказать, что предложения, связанные с введением чрезвычайного положения, выдвинутые на заседании бюро Центрального Комитета Коммунистической Партии Азербайджана 14 января 1990 года, были вызваны страхом потери власти. На основе этого решения 15 января 1990 года Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «Об объявлении чрезвычайного положения в Нагорно-Карабахской Автономной области и некоторых других районах». 15 января 1990 года, во время пребывания председателя Президиума Верховного Совета Азербайджанской ССР Эльмиры Кафаровой в Москве, в условиях отсутствия кворума было проведено незаконное заседание Президиума Верховного Совета Азербайджанской ССР, принявшее под давлением первого секретаря Центрального Комитета Коммунистической партии Азербайджана Везирова решение о согласии на введение чрезвычайного положения в Азербайджане. Это еще раз подтверждает, что 20 января было заранее спланированным преступным актом».

Дети не могли этого понять – они, и я в том числе, были просто напуганы. А слёзы в глазах матерей и отсутствие в домах отцов только усугубляли положение. Как отличалось то, что я видела вживую, от официального описания этих событий!

Принятие указа Президиума Верховного Совета СССР «О введении чрезвычайного положения в г. Баку» в нарушение пункта 14 статьи 119 Конституции СССР и статьи 71 Конституции Азербайджанской ССР, обнародование его после введения чрезвычайного положения и пролитие крови сотен мирных жителей в г. Баку подтверждают, что эта военная и политическая акция являлась открытой агрессией и преступлением против азербайджанского народа, совершенным руководством КПСС, Советского государства и лично Михаилом Горбачевым.

Трагедия 20 января, повергшая в ужас и бедствие азербайджанский народ, в самом начале замалчивалась, но благодаря радиостанциям многих стран стало возможным распространять всестороннюю информацию о январской трагедии, и правда об империи зла дошла до мира. В отличие от опыта цивилизованных государств, политическое руководство Азербайджана не только не ушло в отставку, а даже в такой ситуации более предпочтительным сочло молчание. В трагический день, когда народ потерял своих лучших граждан, оно своим официальным заявлением не выразило отношения к этой трагедии и даже не выразило соболезнования находящемуся в трауре народу. В этих условиях заявление Председателя Верховного Совета Азербайджанской Республики Эльмиры Кафаровой, осудившей этот ввод войск (которая вскоре не выдержала и скончалась от инфаркта), пробудило в народе надежду и веру на восстановление попранных прав.

При продолжавшихся бесчинствах войск, введенных в город, продолжали гибнуть люди, и это продолжалось еще несколько дней. Чрезвычайная сессия Верховного Совета Азербайджанской ССР, созванная 22 января 1990 года по требованию народа и инициативе группы депутатов, попыталась дать оценку январским событиям и приняла ряд документов. Сессия приняла Постановление Верховного Совета Азербайджанской ССР «Об отмене чрезвычайного положения в городе Баку». На этой сессии также были приняты обращение к Верховному Совету СССР, Верховным Советам Союзных республик, парламентам всех стран мира, Организации Объединенных Наций, а также ко всем нациям и народам, проживающим в Азербайджанской ССР. На этом же заседании был поднят вопрос о правовой оценке событий и создана Депутатская следственная комиссия.

Первичная партийная организация Центрального Комитета Коммунистической партии Азербайджана 22 января 1990 года исключила Абдуррахмана Везирова из рядов КПСС и поставила вопрос о его привлечении к ответственности перед законом за преступления, совершенные против азербайджанского народа. В этот день Баку прощался с погибшими сыновьями и дочерьми Азербайджана. Среди погибших были азербайджанцы и евреи, русские и лезгины, представители других наций многонационального Баку. Более миллиона людей пришли на похороны. Похоронная процессия протянулась от площади Азадлыг до Нагорного парка Баку, самого возвышенного места города, которое было сочтено подходящим для погребения жертв страшной трагедии. Они своей смертью превратились для будущих поколений в героев, погибших ради независимости Азербайджана.

В этот день партийные функционеры и военные власти города, испугавшись гнева народного, не приняли участие в церемонии похорон. Они были участниками этого преступления и соучастниками при введении воинских частей советской империи в Баку, которые не приняли конкретных мер и не обеспечили безопасности граждан как лица, занимающие высокие государственные должности, и не справились с возложенной на них ответственностью.

К сожалению, как в Москве, так и в Баку, причастные к этой трагедии в почете. Горбачев, к примеру, получил Нобелевскую премию за кровь своего народа. И разъезжает по миру со своими никому не нужными в собственной стране лекциями. Но есть уверенность – час расплаты близок…»

И здесь было над чем подумать. Да, написано было интересно и достаточно правдиво. Только кто вернёт погибших сыновей и дочерей своего народа?! Кто сможет объяснить их детям, благодаря кому они теперь растут без родителей?

Глава 34

Путешествие Марьям было довольно долгим. Ни о какой стабильности не было и речи в стране, которая даже сейчас соответствовала своему названию – Страна огней. Только сегодня багровый отблеск революционных пожарищ окрашивал её в траурные тона.

До пункта своего назначения, небольшого городка в Австрии, где жила одна из её сестёр – Банучичек, она добиралась чуть больше месяца. Поэтому о случившемся с Рустамом Марьям узнала только по приезду, от сестры.

Такое известие бросило на плечи молодой женщины груз тяжёлой ноши, под которым она едва не упала. Поддержала её только мысль о детях, которые, оставшись без отца, не должны были лишиться ещё и матери.

Несколько отвлекал от грустных мыслей и тот факт, что здесь ей пришлось принять статус европейской женщины. Хоть и непривычно первое время было выходить за пределы дома без паранджи.

Сестра только улыбалась, глядя на то, как Марьям пугливо оглядывается по сторонам и старается прикрыть от заинтересованных мужских взглядов своё лицо. Глядя на младшую сестру, она вспоминала свои первые дни в непривычном западном мире.

Банучичек тоже старалась сделать всё возможное, чтобы Марьям хотя бы какое-то время не думала о вчерашнем дне. Но старания её были напрасны, мысли о Рустаме не оставляли Марьям.

– Понимаешь, Банучичек, – говорила она, – я не должна была уезжать оттуда. Рустам – мой муж, и я должна была разделить с ним его участь.

В ответ Банучичек прижала к своей груди голову сестры и сказала:

– Ты всё правильно сделала, Марьям, ведь в твоих руках сейчас не только твоя жизнь! Посмотри на маленькую Мину – как она прекрасна! И ты должна теперь сделать всё возможное, чтобы и её жизнь стала не менее прекрасной.

– Да, сестра, конечно, – отвечала ей Марьям. – Я постараюсь… – она грустно опустила голову, окунувшись в воспоминания. Ещё вчера Рустам был рядом с ней, готовый оградить от любого несчастья. А сегодня она осталась одна, с маленьким ребёнком на груди, и готовая родить ещё одного. Теперь только ей предстояло нести за них ответственность…

Несколько лет Марьям провела у сестры в Австрии. У неё родился мальчик, которого она назвала Рустамом – в память о его отце. Сынишка был очень смышлёным и красивым, точная копия своего отца.

Но подходило время принимать решение. Марьям чувствовала, что любовь к родине в её сердце всё равно пересилит и здешний комфорт, и боязнь большевистских порядков. Только потом, когда дети начнут учиться, будет уже поздно что-то менять.

Банучичек пыталась её остановить:

– Марьям, не спеши! Что найдёшь ты сейчас на родине? Только разруху и большевистский произвол?!

– Я выросла в тех краях и хочу, чтобы дети мои тоже росли в своём краю, а не на чужбине, – ответила Марьям.

– Но ты не сможешь там жить так, как прежде, – пыталась урезонить её сестра.

– Зато там осталась могила Рустама. – На глазах Марьям показались слёзы. – Я найду её и буду ухаживать. И детям своим расскажу об их отце, покажу его могилу. Они обязательно должны знать, что их папа был самым замечательным мужчиной в мире! Что они могут им гордиться!

– Решать тебе, конечно, – сказала Банучичек. – Но не спеши принимать окончательное решение. Потом что-то изменить будет почти невозможно.

– Ничего, сестра, мы справимся, – сказала Марьям, с любовью глядя на своих детей…

Спустя несколько лет молодая женщина вместе со своими детьми вернулась в родной Азербайджан. И неприятно удивилась произошедшим изменениям.

Азербайджан 20-х годов разительно отличался от той страны, которую Марьям видела до отъезда. Прежде всего обращали на себя внимание репрессии, проводимые установленным тоталитарным режимом. Начиная примерно с конца апреля 20-го года на территории так зазываемой «Азербайджанской республики» от произвола и насилия новой власти, большую часть которой составляли прокравшиеся в госаппарат армяне, пострадали сотни тысяч человек.

И подверглись гонениям они только потому, что оставались стоически верными национальному мышлению и твёрдым убеждениям национальной государственности. За то, что не пошли на поводу у политического режима, диктующего свои принципы.

Однажды Марьям встретила одного из прежних знакомых Рустама – Агабека. Она знала, что этому человеку можно доверять, ведь долгое время они с её мужем работали вместе.

Марьям спросила его:

– Почему такое происходит в нашей стране? Ведь среди нашего народа есть очень много достойных людей, умных и талантливых. Так почему же к власти пришли… не знаю даже, как их назвать.

– Понимаешь, Марьям, – сказал Агабек, – те, о ком ты говорила, – умные, талантливые, интеллигентные – достойные дети своей родины, планомерно уничтожаются проводимыми репрессиями. Несмотря на нападки в их адрес, репрессированные не признали установленный строй. А в результате были арестованы по доносам тех, кого наивно считали своими товарищами.

– Но почему никто не говорит об этом? – спросила Марьям. – Почему все молчат?

– Всё очень просто – против несогласных с политикой новой власти и направлены репрессии. Любая критика социалистического общества безжалостно подавляется. Это касается книг, газетных или журнальных статей… – Агабек нахмурился и замолчал.

– И что с ними делают?

– Всем инакомыслящим новая власть присваивает одно из обвинений: «троцкизм», «шпионаж», «мятежничество», «национализм» или просто «контрреволюционные деяния». А потом с этими ярлыками их расстреливают или, в лучшем случае, ссылают в Сибирь.

– Как страшно! – ужаснулась Марьям.

– Да, – согласился Агабек. – Страшно сознавать, что твоя страна на данный момент занимает первое место среди «вновь испечённых» республик по числу репрессированных на тысячу населения…

Они поговорили ещё немного, а потом Агабек ушёл по своим делам, а Марьям вернулась домой. И на какое-то время отвлеклась от происходящего вокруг, играя с детьми.

А потом Мина, улыбаясь, коснулась её серёжек и сказала:

– Какие они красивые! Мам, ты подаришь их мне, когда я вырасту?

– Конечно, родная! Эти серьги подарил мне твой отец. Когда ты достигнешь совершеннолетия, я подарю их тебе. А ты потом оставишь своим детям, чтобы память о твоём отце всегда жила в нашей семье!..

Глава 35

…Турал пришел домой взволнованный и объявил, что хочет поговорить со мной. Я уже обратила внимание на то, что в последнее время он приходил не в самом лучшем настроении и на мои вопросы: «Что-то случилось?» – отвечал, что много работы и он устал.

На тот момент я записала сына Мурада в подготовительное отделение перед школой – через год мы собирались в первый класс. А Лейлу, так как она была младше Мурада на полтора года, я записала на кружок рисования и танцев. Мне приходилось все успевать: и с работой управляться, а после работы найти достаточно времени для детей, и выполнять домашние задания с Мурадом, и заниматься домашним хозяйством. Я очень уставала.

– Гюнель, я хочу поговорить с тобой, – строго сказал Турал. Он пришел домой без настроения и был чем-то взволнован.

– Давай поговорим, я быстренько уложу детей спать и приду.

Я боялась, что муж может передумать и не сказать мне того, что хочет сказать давно и почему-то скрывает. Уложив детей в постель, я вернулась в комнату:

– Турал, я внимательно слушаю тебя…

После чего я села поудобнее в кресло и смотрела, как он мечется по гостиной от камина до дверей и обратно. Видно было, что его беспокоит какая-то мысль, но он никак не решится её озвучить.

Остановившись напротив меня, он наконец-то собрался с духом:

– Ты не будешь против, дорогая, если мы в ближайшее время переедем отсюда? – И он вновь стал метаться по комнате.

Я не поняла, почему мы должны переезжать. А непонятное всегда как минимум настораживает. Если не пугает даже.

– Турал, а ты не хочешь рассказать мне, что происходит? – я поставила вопрос, на который он должен был ответить, не уворачиваясь. Тревога поселилась во мне. Я, как женщина, должна была сохранить тот слабеющий огонёк в нашем семейном очаге, который пока ещё продолжал гореть.

Женщина способна совершить очень много, а то и вовсе невозможное. Она, подобно солнцу, освещает нас своей любовью, теплом и лаской. Нежно касаясь сердец мужа, детей, родных, знакомых людей, коллег. Её на всех хватает, она везде успевает. Но в первую очередь это касается её дома, семьи. Иначе говоря, она является хранительницей семейного очага.

Но задумывался ли кто-нибудь о происхождении столь расхожего фразеологизма: «женщина – хранительница очага»? И о том, каково его значение в буквальном смысле?

Если начинать разговор на эту тему, то стоит вспомнить, что нашим далёким предкам огонь доставался гораздо сложнее, чем нам – их счастливым потомкам. Однажды с большим трудом добыв это драгоценное сокровище, первобытные люди старались сберечь его как можно дольше: и уходя на охоту, мужчины оставляли в своих жилищах женщин, которые должны были следить за очагом, сохранять его в горящем состоянии, постоянно подбрасывая в него мелкие сухие ветки, мох, листья.

Впоследствии хранительница очага в буквальном смысле стала его хранительницей и в переносном. Ее изначальное предназначение – сохранять семью, обеспечивая своим родным и близким тепло, заботу, внимание; подбрасывать в семейный очаг бесценное топливо, уберегая его от угасания. Именно такой: заботливой, нежной, а самое главное – женственной, хотят видеть представительницу слабого пола мужчины.

Только в наше время, к сожалению, гоняясь за материальными благами и карьерой, большинство женщин часто забывает о том поистине великом предназначении, которое дано им самой Матушкой-природой. И сегодня извечный инстинкт продолжательницы и хранительницы рода заглушается, вытесняется другими приоритетами.

Как мы видим, сегодня женщина имеет равные права с мужчиной, но стала ли она от этого счастливее? И при всём этом современные «бизнес-леди» с заслуженной, как они считают, гордостью рассказывают о том, что практически не бывают дома и не видят своих близких, буквально «сгорая» на работе. По наблюдениям, в дальнейшем повзрослевшие дети таких деловых мам с горечью вспоминают свое детство без самого главного человека в их жизни – мамы.

И поэтому сегодня хочется сказать: дорогие наши женщины! Если рядом с вами находится настоящий мужчина и вам не надо быть и мужем, и женой в одновременно – возблагодарите Аллаха! И позвольте мужчине остаться добытчиком и защитником семьи, а сами станьте настоящей Хранительницей семейного очага – это будет только способствовать благополучию вашей семьи. Таков отработанный веками и не единожды прошедший практическую проверку рецепт столь желанного семейного счастья!

– Так надо… – Он остановился, бросил на меня недовольный взгляд и сел в соседнее кресло.

– Турал, это наш дом, почему мы должны переезжать? Назови мне причину! – Я не понимала о чём идёт речь, а потому хотела от мужа ясности.

– Ты просто должна мне довериться. – Он нервничал и не хотел мне открыться. Это пугало и настораживало меня.

– Нет, я хочу разъяснений. Ситуация назревает уже давно, ты приходишь домой мрачный как туча, молчишь, ничего мне не рассказываешь… – Я была встревожена его поведением.

– Я тебя первый раз в жизни о чем-то попросил, а ты скандалишь! – взвился Турал. – Так надо, пойми!

Он стремительно вышел из комнаты и с силой захлопнул за собой дверь, а я так и не могла разобраться, в чем дело.

На следующий день я снова попыталась завести этот разговор, но супруг как отрезал:

– Или переезжаешь, или нет! Я тебе сказал, что сейчас так надо, большего тебе знать не нужно.

– Хорошо, Турал, мы переедем, если так надо, – согласилась я. – Мы будем продавать квартиру?

– Нет…

– Надолго уезжаем?

– Нет…

Он посмотрел на меня, ясно давая понять, чтобы я прекратила задавать вопросы, ответов на которые он не хочет мне говорить или не знает сам.

И мы занялись переездом. Только намного позже, уже успокоившись, он объяснил мне, что главной причиной нашего переезда был Сафар, с которым мы жили по соседству. Сафар увяз по уши в долгах, и это привело к разногласиям между давними друзьями и партнерами по бизнесу. Сафар со своими происками неоднократно пытался всячески усложнить нашу жизнь…

Новая квартира была намного меньше нашей, но такой же уютной и светлой. Здесь было меньше работы, меньше мебели и меньше площади – не надо было много убирать. Да и с детьми это был удачный вариант. Здесь можно было оборудовать очень комфортную детскую комнату. А кроме того, Мураду и Лейле намного удобнее добираться до школы.

Турал стал приходить домой таким же веселым и счастливым, как раньше, и мне казалось, что проблемы, о которых он не хотел мне говорить, решились.

Глава 36

…Недавно мы заехали в ресторан «Чинар» – зарезервировать банкетный зал для празднования моего юбилея. Это был первый день рождения, который мы будем отмечать торжественно и феерично, с большим количеством гостей. Я очень люблю праздники и дни рождения, мне нравится их красиво организовывать и тем самым доставлять радость друзьям. Поэтому я ждала этот день целый год и готовилась к нему.

На следующее утро я проснулась в прекрасном настроении, привела себя в порядок, поцеловала еще сладко спящих детишек и вышла из спальни. Няня пришла ровно в восемь тридцать – по обыкновению, ни минутой раньше и ни минутой позже.

Этот день не предвещал никаких неожиданных событий, такой, как все остальные дни. За исключением того факта, что я несколько раз набирала по телефону номер Турала, но его телефон не отвечал. Вероятно, он на совещании и перезвонит, когда освободится. Я вернулась домой с работы к пяти часам, а Турал все еще не перезванивал, что было совсем на него не похоже. Я набирала его номер снова и снова, но телефон оказался выключен. Я стала обзванивать всех друзей и родственников, но никто не знал, где он. Его не было два дня. Все его искали.

На следующий день я снова набрала номер Азера:

– Привет, Азер! Как дела?

– Я только что собирался тебе позвонить, – смутился Азер. – Мы пытаемся выяснить причину и делаем все возможное, – голос его был тревожным, он явно чего-то недоговаривал.

– Азер, не тяни, что случилось? – потребовала я.

– Турала арестовали… – выдал на одном дыхании Азер, не зная, как увернуться от моих расспросов.

– Что? Что ты такое говоришь? Где он? – Я растерялась от услышанного.

– Он сейчас в следственном изоляторе Министерства национальной безопасности. Днем к нему подошли два сотрудника МНБ и без предупреждения или официального приглашения, ничего не объяснив, увезли. – Азер рассказывал мне о случившемся и сам не мог поверить в то, что говорил.

– За что? – недоумевала я.

– Мы пытаемся выяснить причину, – повторил Азер. – Есть адвокат, но к Туралу пока никого не пускают и ему не разрешают позвонить. Ты не переживай, все будет хорошо! – попытался успокоить меня Азер.

– Как, ну как такое могло произойти?! – происшедшее не укладывалось в моей голове.

– Больше ничего сказать не могу, при встрече поговорим, ходят разговоры, что надо ждать обыска в офисе. Может быть, и у вас дома, пока точно не знаем, – предупредил Азер.

– Обыск? – я не успевала осмыслить свалившиеся на меня несчастья.

– Да, Гюнель. Будь готова, я тебя предупрежу. Держись!..

В эту ночь я не могла уснуть и попросила няню остаться. Прокручивая в голове, как кинопленку, кадр за кадром события последних месяцев, я ничего настораживающего не обнаружила.

Наконец-то наступило утро. Я уехала на работу. При каждом телефонном звонке я надеялась, что мне сейчас сообщат хоть какую-нибудь новость о муже.

И вот Азер позвонил мне на работу и, не вдаваясь в подробности, сказал, что надо срочно приехать домой.

К горлу подкатил ком, я услышала свое сердцебиение, в руках и ногах – дрожь. За рулем автомобиля еду по проспекту Нефтяников домой. Не замечаю ни улиц, ни машин, ни людей – я никого и ничего не вижу.

Звонит мой мобильный телефон.

– Гюнель, это снова я, – звонил Азер. – Помнишь, о чем я тебе говорил вчера?

– Про обыск? – уточняю я.

– Да, будь внимательна, Гюнель, – предупредил он. – И без адвоката ничего не подписывай, не давай никаких показаний. Во время обыска стой рядом, могут что-нибудь подбросить.

– У меня дома дети, я могу отвезти их к родителям? – Я была, как в лихорадке.

– Нет времени. Полиция уже на месте, приезжай скорей, – сказал Азер и повесил трубку.

Из МНБ тогда выехали одновременно четыре машины. Обыск в городской квартире, в загородном доме, в квартире у свекра со свекровью и в офисе у Турала.

Не помню, как доехала до дома. Во дворе стояли полицейские машины. Захожу в подъезд – там стоят люди в форме. Поднимаюсь на лифте, выхожу и вновь вижу: люди в форме у двери нашей квартиры. Скопилось такое количество полицейских, будто мы государственные изменники или террористы.

Звоню в дверь, няня спрашивает тихим голосом:

– Кто это?

– Диляра, открывай – это Гюнель! – отзываюсь я.

– Сейчас, уже открываю, – ответила она растерянным голосом.

Дэля открывает дверь – бледная и перепуганная, не понимающая, в чем дело. Со мной зашли люди в военной форме и штатском. Показали мне разрешение на обыск квартиры. Я попросила их дождаться нашего адвоката, который был уже в пути. Успокоила няню, обняла детей и проводила их в детскую комнату.

Пришел адвокат, шестидесяти лет, высокий, худощавый, в длинном сером пальто и шляпе. Адвокат представился:

– Здравствуйте. Гюнель ханум, меня зовут Руфат Аскеров – я адвокат вашего супруга.

Быстро предъявил документ, который промелькнул у меня перед глазами, я лишь успела прочитать его имя. Адвокат мне сказал, чтобы я не нервничала, он будет присутствовать при обыске. Они сами не знают, чего ищут, и искать особо было нечего.

Турал не был способен на преступление. Он человек прямой, бескомпромиссный в вопросах чести. Человек не слова, а действия, готовый заложить для друга свой единственный плащ, пожертвовать для него своим временем и сном. Он был один из тех немногих людей, кто не задумывается над тем, много ли он получает в обмен на то, что дает сам.

Большинство его друзей испытывало к нему то глубокое внутреннее уважение, какое внушает добродетель, некоторые же из них боялись его осуждения. Но Турал проявлял свои достоинства без малейшей педантичности. Он шел вперед с высоко поднятой головой и смеющимися глазами.

Турал и подумать не мог, что совершить подлость может его самый близкий друг и компаньон по бизнесу. Так низко подставить его ради лишних денег.

После того, как ушли сотрудники Министерства национальной безопасности, адвокат рассказал: поступила письменная жалоба от компаньона и друга Турала – якобы Турал спонсировал оппозиционера, живущего долгие годы в Европе.

Поставили на проверку телефонные разговоры, банковские счета, SMS-сообщения и проводили обыски.

И где теперь найти объяснение, почему низко и подло поступил близкий человек, с которым все эти годы мы дружили и которому доверяли.

Я позвонила супруге бывшего компаньона:

– Привет, Незрин, как дела?

– Все хорошо, как ты? Как ваши дела? – голос ее звучал спокойно, но немного отстраненно, проскальзывали насмешливые интонации и слышались металлические нотки, как будто она ждала моего звонка.

– Незрин, ты слышала, что у нас произошло? – спросила я прямо.

И тут Незрин выдает мне, что она в курсе происходящего, что вероломное предательство было запланировано еще несколько лет назад. Турал всегда мешал Сафару, и тот не знал, как избавиться от компаньона. Родственник Сафара работает в МНБ, он его и надоумил найти какую-нибудь зацепку, чтобы посадить Турала в тюрьму и прибрать к рукам весь бизнес. На протяжение нескольких лет они с Сафаром думали над этим вопросом. Поездка Турала в Европу оказалась как нельзя кстати, их план сходился.

Я удивилась: почему она так легко мне об этом рассказывает? И вполне естественно, что я спросила ее: если она знала о готовящемся преступлении, то почему не предупредила нас? И как Сафар мог так измениться?

Выдержав паузу, Незрин ответила:

– Он всегда был подонком, я об этом знала всю жизнь. У него не было денег, вышел из грязи в князи, такой же алкоголик, как и его отец. А сейчас, когда появились деньги, ему все мало и мало. Ты разве не знаешь, как деньги портят людей?

Она стала проклинать и ругать его на чем свет стоит. Сказала, что они разводятся, и она больше не может терпеть его измены и не будет скрывать его махинации.

Да, я действительно тогда ещё не знала, как деньги могут испортить людей. А Незрин… рассказала она о неприглядных поступках мужа не от большой любви к нам или чувства справедливости. А потому, что предстоял бракоразводный процесс, и главное – та его часть, которая прямо касалась раздела имущества. Вот тогда-то, после разговора с Незрин, я впервые начала задумываться о том, какими люди могут быть коварными и жестокими ради лишней копейки в своём кармане.

А мы-то, считая себя ни в чем не виноватыми, искали правосудия и справедливости.

Потом наступил мой день рождения. Позвонили родственники с теплыми пожеланиями, словами поддержки и утешения. А я загадала желание – чтобы этот страшный сон закончился и все стало как прежде.

Зазвонил домашний телефон. Я взяла трубку.

– Алло. – Но на другом конце молчали. – Алло, говорите! Турал, это ты? – догадалась я.

– Малыш, с днем рождения тебя, извини, дорогая, что так вышло… Я люблю тебя! – наконец взволнованно произнес Турал.

Оставалось только расплакаться – я не смогла удержать слезы. Мне было очень тяжело. Я сказала мужу, что очень люблю его и верю в его невиновность. Что мы сможем это доказать! Таким образом я пыталась его утешить и подбодрить.

Турал действительно приходился родственником оппозиционеру, но он его не финансировал и не общался с ним. Только после многочисленных выматывающих проверок, не найдя никаких улик, органы все равно никак не хотели отпускать моего мужа.

Позвонил адвокат и пригласил меня в свой офис.

– Гюнель, не буду ходить вокруг да около: следователь надеялся, что сможет найти компромат на Турала как на оппозиционера. Отпускать его не хотят, я пишу жалобы вышестоящим инстанциям, но это система как замкнутый круг. Все покупается и продается, всему есть своя цена. Вы же знаете, какое важное значение имеет землячество и родство в нашей стране. Таким образом, землячество Сафара помогает ему. Я разговаривал со следователем неоднократно, и он назвал сумму, за которую Турала отпустят. Или, если у вас есть связи на верхах, попросите сделать звонок.

Мне необходимо было каким-либо образом связаться и посоветоваться с Туралом, потому что я ничего не понимала в подобных делах. Разве только по детективным фильмам и книгам у меня было некое представление о ситуации. Я попросила господина Аскерова организовать встречу для нас. Адвокат сказал, что ему самому дали встречу только через несколько дней после того, как задержали Турала. И, кроме него, больше никому встречи не разрешают. Тогда я попросила адвоката поговорить с Туралом и сообщить мне о дальнейших действиях. Я удивлялась, почему нам не разрешают встретиться.

На следующий день я вновь пошла в офис к господину Аскерову. Турал категорически отказался от дачи взятки. Адвокат поддержал Турала – г. Аскеров не смог убедить своего упертого клиента и они решили, что смогут доказать невиновность Турала, так как нет никаких весомых доказательств его вины. Обвинение сфабриковано и, в конце концов, не могут же просто так взять и посадить человека. Женская интуиция и небольшой опыт в бизнесе подсказывали мне, что надо решать вопрос, как решают в нашей стране все остальные, нам еще далеко до Европы, и законы в Азербайджане не работают. Но меня никто не слушал.

Глава 37

Прошло около месяца. Менеджер вызвал меня в свой кабинет и сказал, что я должна уволиться с работы. Я догадалась, в чем дело, и попросила рассказать мне все как есть. Тогда менеджер признался мне, что если он так не поступит, то у него и у его фирмы будут серьезные проблемы с властями. У меня не оставалось другого выхода, как уйти с работы.

За это время я ни разу не видела Турала и ни разу не разговаривала с ним по телефону. Кроме того случая, когда он позвонил поздравить меня с днем рождения. Потом звонил Азер – он рассказал, что дело Турала перевели в прокуратуру Республики, и из одного СИЗО его перевезли в другое.

– Азер, что случилось? – расспрашивала я. – Почему дело перевели в прокуратуру?

– Поступила жалоба от подонка, от этой мрази – бывшего компаньона. Я всегда предупреждал Турала, что Сафар – подлец, и надо заканчивать с ним все дела, – кипел от ярости Азер.

– Что в жалобе? Что он хочет? – спросила я.

– Он заявил, что деньги от проданных квартир не поступили в казну фирмы. Якобы подонок Сафар не был в курсе – кому и когда Турал продавал квартиры.

– Какая ерунда, о Аллах, в это никто не поверит, – возмутилась я. – Турал не первый год в бизнесе. Он добросовестный и порядочный человек и в работе, да и вообще по жизни. Весь город знает Турала, и это нам не нужно, что за глупости! Сафар совсем сошел с ума, чего он хочет? Я хочу с ним поговорить сама! – решительно заявила я.

– Чего хочет… Денег он хочет, что ж тут неясного? Нет-нет, тебе не надо с ним разговаривать, – не согласился Азер, – это мужские разговоры и дела, занимайся детьми. Мы сами поговорим с ним.

«Ну вот, так всегда и бывает – их мужские дела», – подумала я.

Потом позвонил адвокат и снова пригласил к себе в офис. Ничего хорошего от предстоящего разговора я не ожидала.

– Когда отпустят Турала? – с порога задала я прямой вопрос адвокату.

– Ситуация непростая. – Как и ожидалось, адвокату утешить меня было нечем. – При желании обвинить доказательства всегда найдутся. Поверьте мне – я двадцать лет проработал следователем в прокуратуре. И знаю, о чём говорю.

Я подумала, что он до сих пор связан с правоохранительными органами, и это где-то хорошо, а где-то плохо.

Он продолжал говорить:

– Дело Турала – заказное, как я вам уже об этом говорил, за этим делом стоят несколько родственников Сафара, которые находятся у власти, и у них договоренность посадить Турала любыми способами, а также прибрать к рукам его долю – часть от общего бизнеса. Для них это сущий пустяк, способ зарабатывания денег, – подробно рассказывал Аскеров. – Турал не первый и не последний, к сожалению. Признаюсь честно, мы недооценили их коварства и хитросплетений. Дело передали в Республиканскую прокуратуру, в отдел по борьбе с коррупцией. Я сегодня был у следователя прокуратуры и ознакомился с обвинением. Уголовное дело по факту мошенничества в крупном размере уже возбуждено, будут вести расследование. – И адвокат отложил в сторону стопку бумаг.

– Мошенничество?! – вскричала я не в силах больше сдерживаться. – При чем тут Турал? Почему мы узнаем об этом последними? – Я встала с кресла.

– В деле много незаконных действий со стороны правоохранительных органов, – Аскеров был вынужден тоже встать, подойти ко мне и жестом предложить снова сесть.

– Успокойтесь. Во-первых, Турал арестован как подозреваемый в сотрудничестве с оппозиционером, с которым он находится в родственных отношениях. И вот сейчас выясняется, что предъявлено ещё и обвинение в хищении. А заниматься этим делом должны были уж точно не следователи МНБ. Во-вторых, предъявленное обвинение должно квалифицироваться как гражданское, а не уголовное. В-третьих, дело передано в прокуратуру, в отдел по борьбе с коррупцией, который не имеет никакого отношения к вновь возбужденному уголовному делу. И последнее – по предъявленному обвинению расследование должны вести органы внутренних дел.

Я сидела, слушала и ничего не могла понять. Как будто снился страшный сон, и вот-вот я должна проснуться. Адвокат рассказал план действий, про все письма и жалобы, которые он намеревается подавать. Честно признался, что вероятность того, что на наши письма-жалобы отреагируют и объективно рассмотрят дело, невелика. Но мы будем это все делать. Как он правильно выразился, мы действительно хотели одного – объективного рассмотрения дела.

Следствие длилось одиннадцать месяцев. За это время следователь приходил к Туралу четыре раза и убеждал, что он связался не с теми людьми и надо оплатить выдуманный долг и к тому же отказаться от всего имущества, которое вообще никакого отношения к общему бизнесу не имело. Следователь пригрозил, что если Турал не отдаст требуемое, то будет сидеть очень долго и ему никто не поможет. Это был рэкет под прикрытием следственных органов.

За одиннадцать месяцев ни я, ни дети ни разу не видели Турала и не разговаривали с ним даже по телефону, единственным источником связи с ним был адвокат. Я очень сильно переживала за мужа. Турала держали как государственного преступника. Адвокат был убежден в том, что если мы не нашли справедливости во время следствия, то мы обязательно найдем правосудие в суде.

И через одиннадцать месяцев дело было передано в суд, который рассматривает уголовные дела, отнесенные Уголовным кодексом Республики к тяжким и особо тяжким преступлениям. И я поняла, что никакого правосудия ждать не стоит. Турал не убийца и не изменник родины, не обманывал государство. Обвинение, предъявленное ему, частное. На основании одного заявления – компаньона по бизнесу. И дело должно было решаться в гражданском порядке.

Турал занимал должность директора и отвечал за финансовую и строительную часть бизнеса. До начала своего собственного дела он долгое время работал в банковской сфере, где его всегда уважали и ценили как грамотного и честного сотрудника, профессионала. Но эти факты его биографии никого не интересовали.

И вот заседание суда. Мы приехали всей семьей, чтобы поддержать Турала. У нас была возможность присутствовать на слушании дела, поскольку заседание суда было открытым. Со мной приехали мои родители, родители Турала и его друзья. Все мы надеялись на лучшее.

Чтобы подавить в себе накатывающую волну отчаяния, я заняла свои мысли чем-то вроде игры в ассоциации. Глядя на участников этого грязного процесса, я стала сравнивать их с героями детских мультиков.

К примеру, председатель суда Абдуллаева Рахиля – грузная женщина с черными как уголь татуированными бровями, от которых ее и так недоброжелательный взгляд становился еще злее, и красными пышными, как одуванчик, короткими волосами – напоминала мне Урсулу, злую ведьму из диснеевского мультфильма «Русалочка». Надо было только перекрасить ее волосы в белый цвет и прицепить щупальца. Мне казалось, что сейчас она нас схватит и проглотит.

Дальше следовали Керимов Микаил и Гусейнов Эльхан – члены суда, которые напоминали мне угрей-близнецов Флотсама и Джетсама (Flotsam and Jetsam), приспешников Урсулы. Когда пугаются, они перепутываются и без помощи не выбираются. Я попыталась улыбнуться, представив себе этот мерзкий клубок, но стало скорее мерзко…

Секретарь судебного заседания Гамбарова Хаверь – это Акулита (Sharkanians), антропоморфная акула, под видом дипломатического сближения с Атлантикой проворачивающая свои грязные делишки.

Государственный обвинитель, страшный… оговорка – старший прокурор Республиканской прокуратуры Хамзатов Ровшан. Образ – Омар-Кошмар (Lobster-Mobster), жадный Омар из того же диснеевского мультфильма, пытающийся заниматься вымогательством.

Бывший компаньон, представитель фирмы, так называемый потерпевший, он же заявитель, Мирзаев Сафар – Джафар (Jafar). Один в один сходство, как внешнее – высокий, смуглый и тощий, со злыми узкими карими глазами, так и внутреннее – злодей-колдун из мультфильма «Аладдин», аморальный социопат, который не будет мешкать, если кого-то понадобится ликвидировать. Как и многие клинически диагностированные социопаты, Сафар носит метафорическую «маску нормальности и доброжелательности» на протяжении всей жизни, изображая из себя хладнокровного интригана и завоевателя доверия людей из своего окружения, несмотря на свою довольно неприятную внешность.

Адвокат «потерпевшего» и заявителя Али Баширов – попугай Яго, персонаж той же серии мультфильмов «Аладдин». Он умен и по-своему добр, но прагматичен и искренне не понимает, почему Сафар так поступил.

Защитники обвиняемого – адвокаты Руфат Аскеров и Фаиг Дадашев. Руфат Аскеров – Тимон, сурикат, довольно ленивый для помощи другим. И хитер, и умен, проницателен, нетерпелив, зачастую алчен и высокомерен. Но, несмотря на это, безмерно любит свою работу. Фаиг Дадашев – Пумба. В меру упитанный, туговато соображает, но иногда выдает умные мысли, которые Тимон тут же переговаривает так, как будто это он их высказал. Довольно эрудирован, при выступлениях бубнит под нос очень быстро. Сложно понять, что он говорит.

Обвиняемый, подсудимый Турал Гаджибейли – образ Муфасы, персонажа из мультфильма «Король Лев», правитель земель, муж Сараби и отец Симбы.

Присяжных заседателей нет.

Да, веселая компания…

Я пыталась спрятать страх, представляя себе участников суда персонажами из мультфильма, но мне было жутко.

Когда конвой привел мужа в зал заседания, он был в наручниках, лицо похудевшее и хмурое. Мое сердце обливалось кровью, я не могла этого видеть. Его посадили в большую клетку, на так называемую скамью подсудимых. Я была готова пойти и сесть вместо него, только бы не смотреть беспомощно на происходящее.

А Турал увидел меня и прослезился. Это была наша первая встреча по истечении одиннадцати месяцев с момента его ареста. Я тоже прослезилась. И почувствовала его боль – от безысходности, от того, что мы попали в нелепую, но в то же время сложную, почти плачевную ситуацию. Что никто не может нам помочь. Я же винила себя в том, что так и не смогла предотвратить беду, и в душе постоянно ругала себя.

Глава 38

Сафар нанес нам очередной удар в спину. Как оказалось, кроме него появился еще один «потерпевший», точнее сказать, «потерпевшая» – никто иной, как жена моего кузена, моя родственница. Которая ещё несколько лет назад упрашивала меня помочь ей с покупкой квартиры и просила оплачивать в рассрочку, так как у семьи были финансовые трудности. Вот я и уговорила тогда Турала продать им квартиру, войти в положение, так как они мои родственники. И не торопить с оплатой, чтобы они могли расплатиться тогда, когда удобно. Вот мы и помогли семье кузена…

Увидев родственницу в качестве свидетеля, мы все оцепенели. Сафар с наглым и довольным выражением лица ликовал – победа! В заявлении Сафару был нужен хотя бы один покупатель квартиры, чтобы запустить механизм и дело приняло бы уголовный характер. И вот, из всех покупателей согласилась только жена кузена.

Айнур, так звали жену моего кузена, сорока пяти лет, с большими красивыми и в то же время ничего не выражающими глазами, была женщиной крупной и эффектной и умела произвести приятное впечатление. Она была веселой и чересчур болтливой особой. И казалось иногда, что в свои сорок пять лет она до сих пор оставалась наивной и глупой. Но нам это только казалось…

Она промелькнула за дверью зала суда, и за ней выскочили Сафар и Хаверь, секретарь судебного заседания. Айнур долго уговаривали и упрашивали зайти и дать показания, но она не ожидала нас увидеть в зале. Сафар ей сказал, что мы не придем на слушание дела. Конечно, легче наговорить на человека на бумаге, чем солгать в глаза при большом количестве людей, да еще и родственников.

После всех официозов, прочтений заявления и общих подобранных составляющих материалов дела пригласили заявителя.

– Вызывается потерпевший, Мирзаев Сафар.

– Встаньте, – сказала судья. – Вы клянетесь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды?

– Клянусь, – громко, с восклицанием ответил заявитель. Было полное ощущение того, что, произнося эти слова, Сафар стал толще и выше, а его и без того длинный нос вытянулся ещё на несколько сантиметров.

Он подошел к трибуне. Видимо, с его образованием в три класса ему давались сложно публичные выступления, он заметно нервничал и краснел. Сафар стал зачитывать свое заявление, как его обманули, такого бедного и несчастного! И он вынужден был обратиться в органы, чтобы вернуть деньги фирмы. Поливал грязью Турала и наговаривал на него, но ничего хорошего услышать мы и не ожидали. Кроме того, что надеялись все-таки на то, что у Сафара проснется совесть и он не будет лгать в суде, раскается. Но он говорил без угрызений совести, которой, как оказалось, у него вовсе нет.

Наш адвокат попросил разрешения задать несколько вопросов заявителю и с согласия судьи приступил к опросу:

– Сафар, вы занимались бизнесом и зарабатывали деньги вместе с подсудимым много лет. Вы зарабатывали деньги не с правоохранительными органами, к которым обращаетесь сейчас. Вы понимаете, что вы поступили подло по отношению к своему другу и компаньону?

И тут же выкрикивают и встают одновременно прокурор и адвокат заявителя.

– Протестую, ваша честь! Уязвлено достоинство заявителя, – обращаются они к судье.

– Принимаю, поменяйте вопрос, – раздается голос Рахили Абдуллаевой.

Ехидно улыбаясь, прокурор занял свое место. Как два коршуна, он и адвокат Сафара следили за каждым словом.

– Это дело должно было решаться в гражданском порядке, – продолжал адвокат Турала.

– Протестую, ваша честь! – вновь выкрикнул прокурор.

Я подумала: «До чего же этот прокурор противен!»

– Это никакого отношения к слушанию не имеет, – настаивал прокурор.

– Ближе к делу, – потребовала судья.

– Сафар, у вас в компании была проведена аудиторская проверка. В ее результатах черным по белому прописаны ваши паевые доли бизнеса, и кто кому что должен, – обратился к заявителю адвокат. – На основании официально проведенного аудита это вы должны Туралу деньги, а не наоборот. Мы поднимали данный вопрос неоднократно во время следствия, но следствие, я еще раз повторяю, было необъективным, и мы надеемся на правосудие суда.

– Протестую, ваша честь! Эти слова оказывают давление на суд, – снова прервал речь адвоката прокурор.

Но судья решила иначе:

– Продолжайте, адвокат, – кивнула она…

…Как по вызубренной шпаргалке, Сафар вновь и вновь повторял одно и то же, отрицая все обвинения в свой адрес. При каждом вопросе адвоката прокурор с адвокатом выкрикивали и протестовали, а судья принимал почти все протесты. Допросить и добиться ответов на поставленные вопросы не представлялось возможным.

В ходе судебного процесса была назначена судебно-медицинская экспертиза, так как Турал страдал от тромбофлебита, и мы просили домашний арест или стационарное лечение. Это единственное ходатайство, которое удовлетворили, и судмедэкспертизу провели, однако никаких мер не приняли.

Я благодарю Аллаха за то, что Турал остался жив, сидя в тюрьме в невыносимо тяжелых условиях.

– Вызывается первый свидетель – главный бухгалтер компании Светлана Козлова, – провозгласила секретарь.

В зал суда зашла Светлана, шестидесяти пяти лет, полная женщина невысокого роста, курносая, с узенькими губами, накрашенными помадой морковного цвета, и мелкими синими глазками. Волосы аккуратно собраны в пучок. Она заметно нервничала – было ясно, что Сафар ей пригрозил.

Когда она проходила мимо меня, я не выдержала и сказала ей:

– Как вам не стыдно? Вы столько лет проработали с моим мужем – скажите правду, я прошу вас!

Но меня тотчас дернул мой папа и прошептал:

– Сейчас же замолчи, больше ни звука!

– Дура! Какая же ты дура! – крикнула мне в ответ Светлана.

Я думала, что она сейчас бросится на меня. Но прорычав оскорбления в мой адрес, Светлана подошла к трибуне. Мне стало очень обидно, и я не смогла ничего ответить.

Послышался вопрос судьи, обращённый к свидетельнице:

– Расскажите суду о деятельности компании и о ваших обязанностях в компании.

– Компания занимается строительством многоэтажных жилых зданий. Сафар – учредитель фирмы, а Турал – директор. Я занимаю должность главного бухгалтера, – ответила Светлана.

– Вы подтверждаете тот факт, что Сафар и Турал являлись полноправными партнерами по бизнесу? – спросил адвокат Аскеров.

Долго думая и сомневаясь, Светлана все же сказала:

– Да, подтверждаю, – прошептала она едва слышным голосом, опустив глаза и беспокойно подёргивая пальцами рук.

– Кому вы подчинялись непосредственно? – продолжали сыпаться вопросы.

– Директору, – ответила она, стараясь не смотреть в сторону Сафара.

– То есть Туралу? – потребовала уточнения сторона защиты.

– Да… – неуверенно сказала Светлана.

– Как проходила купля-продажа квартир? Точнее сказать, когда покупатель вносил предоплату или полную сумму за покупку квартиры – кто принимал деньги, подписывал договор, выписывал приходный кассовый ордер? – спрашивал Аскеров.

– Иногда я, иногда Турал, – робко отвечала бухгалтер, не понимая, куда клонит адвокат.

– Вы являетесь главным бухгалтером, главный бухгалтер – это сердце компании! Вся ответственность за финансовую часть компании лежит на вас, и вы сейчас говорите «иногда»? Объясните, что значит «иногда»? – вдруг сделал выпад защитник.

– Я денег не видела, – испуганно зачастила Светлана, – Сафар и Турал сидели в одном кабинете, друг напротив друга. Деньги приносили им, мне говорили – какую сумму, и я выписывала приходный кассовый ордер. Когда меня не было на работе, я отсутствовала по делам компании, то ордер могла выписать Наталья, наш секретарь.

В зале поднялся гул, даже я не ожидала подобной глупости с ее стороны.

– Значит, иногда вы и иногда Наталья, но никак не Турал. Я вас правильно понял? – повторил слова свидетельницы адвокат.

Светлана растерялась и покраснела, она сама себя запутала и не знала, что дальше сказать.

На выручку пришел прокурор.

– Светлана, вы ранее давали показания, я могу их зачитать с позволения судьи, – тем самым он хотел напомнить Светлане о письменных показаниях, которые она давала ранее.

– Протестую, ваша честь! – отреагировал адвокат. – Я допрашиваю свидетеля, и сейчас это неуместно. Господин прокурор может зачитать показания свидетеля, когда я закончу.

– Принимаю! Зачитаете после, господин прокурор. Продолжайте, господин Аскеров!

– Ради бога извините, – сделала попытку оправдаться бухгалтер, – я очень нервничаю, и мне нездоровится.

– Светлана, от ваших показаний зависит судьба моего подзащитного, пожалуйста, соберитесь! – призвал ее адвокат.

– В мое отсутствие ставить подпись вместо меня в графе «главный бухгалтер» имел право только Турал, поскольку он директор компании, роль кассира выполняла Наталья, – сказала свидетельница.

– Как вы объясните, что в кассовой книге, которая проходит в материалах дела как главное вещественное доказательство, стоит подпись учредителя? Известно ли вам, что учредитель не может подписывать документы, договоры, ордера ООО, поскольку право подписи без доверенности от имени юридического лица имеет только директор? Кроме того, мой подзащитный утверждает, что кассовая книга также подделана. В предъявленных кассовых чеках, ордерах и договорах подпись моего подзащитного подделана, – акцентировал адвокат внимание судьи на данном факте. И продолжил:

– Учредитель заказал новые приходные ордера и подписывал их своей рукой лично. Хотя не имел на это никакого права, поскольку в тот период Турал все еще исполнял обязанности директора. Что подтверждалось трудовым договором, дополнительным соглашением и приказом. Директор не уполномочивал учредителя подписывать документы за главного бухгалтера и кассира. Учредитель уничтожил все приходные ордера за спорный период и обвиняет моего подзащитного в том, что деньги от покупателей принял и присвоил себе мой подзащитный. Ваша честь, прошу принять ходатайство о почерковедческой экспертизе кассовой книги, кассовых чеков и ордеров! – обратился адвокат к судье.

Адвокат предъявил суду бумаги, и суд удалился на совещание. Прошло несколько минут. В ходатайстве о назначении почерковедческой экспертизы было отказано.

Глава 39

Я хотела после заседания суда встретиться с Айнур и выяснить, почему она так упрямо свидетельствовала против Турала, хотела уговорить ее забрать заявление. Я не могла поверить, что человек вот так запросто может топить своего ближнего!..

Айнур работала в лаборатории в больнице Азизбекова. И на следующий день я поехала к ней на работу. Где Айнур встретила меня как родную и любимейшую подругу.

Как ни в чем не бывало, она первая заговорила со мной:

– Дорогая моя Гюнель, моя красавица, как давно мы не виделись?! Как детки? Они такие сладушки у тебя!

Я опешила. Да, это была ее манера разговора – «сюси-пуси, ля-ля-ля» и все такое. Но я не знала, до какой степени человек может быть лицемерным. Впрочем, её благодушная настроенность меня даже обрадовала, я думала об одном – чтобы она забрала свое заявление.

– Айнур, мы все тебя любим, ты же знаешь это. Чем мы тебя обидели? – обратилась я к ней в ее же духе.

– Дорогая, ты тут совсем ни при чем, это все твой кузен – он мне изменил. Если бы ты видела эту женщину! Она годится ему в матери, а он ездил с ней на курорт. – Надо было её слышать при этом! О своей беде она рассказывала с каким-то упоением, за которым не могла и не хотела услышать о моей беде. – Я много раз прощала и хотела простить и сейчас, но он ушел к ней. Назад я его больше не приму! – твёрдо заявила она.

– Айнур, он тебя любит, ты же это знаешь. И знаешь, как наша семья к тебе относится, как мы тебя любим, – снова повторила я. – Я со своими проблемами кручусь как белка в колесе, поверь мне, я не знала об этом. Чем я могу тебе помочь?

– Мы уже подали на развод, я больше его выходки терпеть не стану. И поэтому нам квартира больше не нужна. А когда мы хотели ее продать, чтобы поделить деньги пополам, мне пришлось выбирать между Туралом и Сафаром. Их разборки меня не интересуют, но мне нужны деньги.

Пока она рассказывала, я с горечью подумала о том, сколь же важны эти бумажки в нынешнем мире! Сколько зла и несчастий происходит вокруг них!

А Айнур тем временем продолжала:

– Турал попросил подождать, так как документ для продажи ещё не подписывали, а Сафар пообещал, что вернет все деньги сразу. И не будет ждать продажи квартиры, если я подпишу бумаги. Но я не знала, что Турала посадят – думала, что просто попугают и отпустят. – В голосе Айнур не прозвучало ни нотки сожаления. Она была озабочена только своей проблемой.

– Ты хотя бы прочитала то, что подписываешь?.. – я пыталась достучаться до её сознания. – Хорошо, ты подписала бумаги. Он вернул тебе деньги? – спросила я, хотя и так догадывалась об ответе.

– Нет, не вернул, но он обещал, – сказала Айнур. И в её голосе прозвучала какая-то механическая уверенность. Создавалось впечатление, что она читает написанный текст.

– Ты понимаешь, что из-за того, что ты подписала, Турала могут посадить надолго? – обратилась я к Айнур прямо в надежде договориться. – Забери заявление, и я тебе обещаю: я сама верну ваши деньги за квартиру. А Сафар тебя обманул, никаких денег он тебе не вернет, он весь в долгах, Сафар это все затеял, чтобы прибрать к рукам долю Турала и все наше имущество, и поверь мне, даже если у него получиться это сделать, то Сафар все равно ни копейки никому не отдаст.

– Ой, дорогая, я очень тороплюсь. Потом поговорим! – сразу поспешила закончить разговор бывшая родственница.

– Я тебя прошу, Айнур, подумай! – сказала я ей вслед.

Впоследствии Айнур не отвечала на мои телефонные звонки, и это меня настораживало. Не теряя надежды, я ей оставила сообщение с просьбой забрать заявление.

Как-то в задумчивости я поднималась по лестнице подъезда своего дома и смотрела на ступеньки, чтобы не споткнуться. Как внезапно передо мной возникла Незрин.

– Привет, Гюнель! Как дела? – начала она разговор.

– Да все так же, нехорошо… – отозвалась я, будучи еще мыслями далеко от Незрин.

– Мужики этого не стоят! Не убивайся, за собой смотри, – по-своему утешила меня Незрин.

– Ты знала про Айнур? – задала я ей вопрос.

– Про какую Айнур? Твою родственницу? Жену твоего кузена? – уточнила Незрин. Хотя её многочисленные вопросы сами по себе уже подтверждали факт её информированности.

– Да, про нее, – подтвердила я.

– Назойливая особа, – зло рассмеялась Незрин, – я как-то подслушала их разговор. Они смеялись и заигрывали друг с другом. Потом Сафар уходил и возвращался под утро, – с горечью закончила она.

И вновь я оцепенела. Мне казалось, что мир сошел с ума! Или это я сходила с ума?! И мне стало ужасно жаль Незрин – с женщиной так обращаться нельзя. А вот Айнур!.. Да-а-а, от нее я совсем не ожидала подобных выходок. И в моей голове стали сходиться все детали, как пазл. Стало ясно, что Айнур своего заявления не заберет…

Глава 40

А потом было очередное заседание суда.

– Вызывается второй свидетель – Наталья Зайцева. – И в зал пригласили второго свидетеля.

Вошла девушка лет двадцати восьми, невысокого роста, с обесцвеченными волосами, в узких джинсах, которые, того и гляди, вот-вот треснут по швам. Она прошла мимо меня, и невозможно было не обратить внимания на ее зад и огромных размеров татуировку – птицу с большими крыльями – на пояснице, которую слегка прикрывала полупрозрачная кофта. Наталья работала секретарем в компании, и она же подписывалась в ордерах вместо Турала.

– Расскажите суду о деятельности компании и о ваших обязанностях в компании, – послышался уже знакомый вопрос от судьи.

– Я работаю секретарем в компании на протяжении семи лет. В мои обязанности входит деловая переписка с партнерами, составление договоров, присутствие при переговорах и ведение записи. Я веду всю офисную работу, – рассказала Наталья.

– Вы занимались частично бухгалтерией? – спросил адвокат Аскеров.

– Я помогала главному бухгалтеру и делала то, что она мне поручала, но самостоятельно отчетами и вообще бухгалтерией я не занималась, у меня не хватало на это времени, своих дел было более чем достаточно, – ответила свидетельница.

– Вы подтверждаете тот факт, что Турал и Сафар были полноправными партнерами по бизнесу? – спросил защитник.

– Да, подтверждаю, – согласно кивнула головой свидетельница.

– Что вы можете рассказать о своем директоре? – последовал неожиданный вопрос.

– Все работники, включая меня, очень уважают Турала. Кроме хорошего, мы ничего другого от него не видели, он нам всем протягивал руку помощи. Как финансово, так и морально, – не задумываясь, ответила Наталья.

– И поэтому вы подделали подпись по приказу Сафара и подставили своего директора, которого, по вашим словам, вы так уважаете? – закончил мысль адвокат.

– Я ничего не подделывала, – испугалась Наталья, – я бы никогда так не поступила по отношению к Туралу, я совершенно не при делах. Это разлад между двумя друзьями и партнерами.

Впоследствии в почерковедческой экспертизе нам было отказано неоднократно. Но случайно так сложилось, что в другом суде в гражданском порядке рассматривалось еще одно дело по недвижимости, и эта самая кассовая книга проходила в деле как доказательство. Нашему адвокату удалось добиться почерковедческой экспертизы через другой районный суд. И, как мы и ожидали, экспертиза подтвердила: подпись Турала – поддельная.

В районной прокуратуре возбудили уголовное дело на Сафара по факту мошенничества. Следователь начал вести расследование – на удивление и к нашей радости, в стране еще осталась горстка чиновников, для которых существовал долг, честь и желание восстановить справедливость.

Адвокат на следующем же заседании суда, специализирующегося на тяжких преступлениях, где слушалось дело Турала по обвинению в мошенничестве, предъявил результаты экспертизы. И надо было видеть удивленные, ошарашенные лица прокурора, судьи и истца.

Судья удалилась на совещание, за ней вышел прокурор и Сафар. В зале поднялся шум, и недовольство присутствующих переваливало через край от наглости и самоуправства, от того, что они даже не скрывали своего преступного тандема. После совещания судья сказала, что она примет к сведению предъявленный факт и он будет в материалах дела. И все!

Аскеров возмутился действиями судьи. То, что произошло дальше, неслыханно: прокурор сделал недвусмысленный жест, показав адвокату, что он перережет ему горло одним движением руки, и подтвердил это вслух.

В зале зашумели.

Записи в протокол заседания не разрешили занести, и я очень жалею об этом. А ведь такие люди стоят у власти!

Нам – родственникам Турала, которых здесь было немало, – пригрозили тем, что выведут из зала. А также тем, что, если зал не успокоится, заседание продолжится в закрытом порядке. Мы были вынуждены замолчать.

Пригласили Айнур.

– Вызывается потерпевшая, Кулиева Айнур, – провозгласила секретарь.

До последнего момента, пока я не увидела Айнур в зале суда, я надеялась на то, что она не придет и заберет свое заявление, но я ошиблась – она все-таки явилась.

– Вы клянетесь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды? – задали ей положенный вопрос.

– Клянусь, – шепотом, который едва можно было расслышать, ответила Айнур.

– Расскажите суду, кому вы давали деньги за квартиру, с кем подписывали договор? – прозвучал вопрос судьи.

– Туралу я отдавала деньги, – с готовностью, словно только этого и ждала, ответила Айнур, – и с ним же подписывали договор. Я так и не смогла получить документы на квартиру, чтобы ее продать, и мне нужны мои деньги. С учетом инфляции за последние четыре года, я прошу в два раза больше отданной по договору суммы.

Айнур не захотела больше отвечать ни на один вопрос, объяснив это тем, что ей очень плохо – мол, у нее поднялось давление от переживаний и стресса, ей сложно говорить. И прокурор зачитал ее письменное заявление.

Потерянная, я сидела в опустевшем зале суда и думала обо всем происходящем. Вдруг ко мне подошла Хаверь, секретарь суда.

– Послушай, что я тебе скажу, – убедительным тоном сказала она, отведя меня в сторонку и глядя мне прямо в глаза, вроде бы искренне и по-дружески.

– Судья терпеть не может Сафара, она считает мошенником его, а не твоего мужа, но за Сафаром стоят люди. Мы женщины, мы понимаем друг друга. У тебя маленькие дети, и видно, что вы хорошие и порядочные люди. Сафар должен забрать заявление, и уговорить его должна ты. Пойми, механизм запущен, мы не в состоянии остановить и отменить решение республиканской прокуратуры. Прокурор просит дать Туралу десять лет лишения свободы, если он не заплатит. Поэтому я тебе дам номер телефона Сафара, поговори с ним.

Когда секретарь сказала, что прокурор просит в качестве меры наказания десять лет лишения свободы, у меня онемели руки, закружилась голова и я стала холодная, как лед.

Хаверь перепугалась:

– Что с тобой, ты стала белого цвета? Тебе плохо? Это все от переживаний, приди в себя, у тебя дети, надо быть сильной! Поговори с Сафаром, ты сможешь все решить.

Дома няня измерила мне давление – упало до девяносто на шестьдесят. Она заварила крепкий кофе, дала валерианки, и я стала приходить в себя. Не особо раздумывая, я набрала номер телефона Сафара.

– Здравствуй, Сафар, это говорит Гюнель.

По голосу собеседника я поняла, что Хаверь уже подготовила его и предупредила о моем звонке.

– Здравствуй, – ответил он мне надменным тоном.

Но я беру себя в руки и спокойно продолжаю:

– Полагаю, нам пора встретиться и поговорить.

– Не знаю, – сомневается Сафар, – ты женщина, что мне с тобой встречаться, если только с кем-то из аксакалов, – пробормотал он под конец фразы.

«Опять играешь и юлишь, – подумала я, – вспомнил о восточном этикете, лучше бы думал об этом, когда клеветал на моего мужа, подонок!»

Но цель моего разговора носила дипломатический характер. Он наш враг. Я должна спасти мужа! От Сафара я ожидала всего, и я боялась за детей.

– Мы можем встретиться, все обговорить и закрыть этот вопрос, – настаивала я.

– Хорошо, – сделал он мне великое одолжение. – Завтра в шесть в кафе «Шоколадница».

Я согласилась незамедлительно.

Потом позвонила адвокату и попросила проинструктировать по предстоящему разговору. Адвокат сказал, что мне лучше заехать к нему в офис. Я так и сделала. Аскеров объяснил мне, что и как я должна говорить, дал мне диктофон и сказал, чтобы я постаралась выбить из Сафара хоть одно словечко о том, что это все махинации. Что именно Сафар фальсифицировал документы и подставил Турала.

Глава 41

Задачка у меня была непростая, точнее, невыполнимая, но выхода не было. Я не знала, куда спрятать диктофон, пришлось надеть жакет в тридцатипятиградусную жару. Положила диктофон в карман, отчего карман слегка оттопыривался. Тогда я прикрыла диктофон носовым платком и снова положила в карман жакета. А сверху надела сумку через плечо так, чтобы сумкой можно было прикрыть карман, в котором лежал диктофон.

«Вроде незаметно», – подумала я, засучила рукава и была готова пойти на встречу.

Я припарковалась, осмотрелась – машины Сафара пока не было. Включила диктофон в кармане жакета заранее и зашла в кафе. Села за столик у окна и заказала стакан воды: от сухости в горле, да и от волнения, я не могла говорить.

В кафе было много посетителей и стоял гул. Что было совсем некстати, ведь у меня с собой звукозаписывающее устройство. Подонок хитер и опасен, назначил встречу в кафе в пятницу в шесть часов вечера, когда там очень людно и шумно. Он догадывался, что я могу записать наш разговор.

Через пятнадцать минут пришел Сафар – не один, вместе со своим братом. Трус! Побоялся встретиться с женщиной лицом к лицу!

Однако Сафар меня совсем не боялся, а просто перестраховался – боялся сболтнуть лишнего и приволок с собой брата, чтобы тот контролировал разговор.

– Здравствуй! – поздоровался Сафар свысока, он чувствовал себя на коне и держался соответствующим образом.

«Но ты не герой! Ты – подлец!» – так и хотелось выпалить ему все, что накопилось у меня на душе за это время. Но пришлось вести себя иначе и вести беседу с этой мразью спокойно.

– Здравствуй, Сафар! – собрав всю свою волю в кулак, ответила я, глядя в эти бессовестные глаза.

– Здравствуйте, Гюнель! – присоединился к приветствиям и его брат.

Я кивнула брату и ждала, когда они начнут разговор. Запись шла.

– Гюнель, я смотрю на вас – ведь на вашем месте могла оказаться и моя жена, у нас есть матери и сестры. Я человек верующий, и поверьте, Сафар здесь ни при чём! – пытался продолжить разговор со мной брат Сафара.

Я молча продолжала слушать и ждала откровений. При чем тут вера и религия, что за дебил?!

– Это дело заказное, за ним стоят большие люди, – плетет дальше паутину брат.

– У меня болит сердце, каждую ночь я пью таблетки. Я потерял семью, Незрин мне не показывает детей, я очень страдаю. Я очень зол! – сдвинув брови, стараясь навести на меня страх, подключается Сафар. Но в сказанном мне слышно было только его «я» едва ли не через слово.

«Умри, мерзавец! Ты еще смеешь жаловаться? Какая наглость», – подумала я.

– Я не отвечаю на телефонные звонки, я весь в долгах. Я задолжал этим людям, – гнул свою линию Сафар.

– Сафар, какое отношение имеет Турал к твоим долгам? – спросила я.

– У Турала нет долгов, он чист. Так пусть расплатится за мои. Он выйдет и все может начать с нуля, а я не могу никак выбраться из долговой ямы. – Сафар гнул свою линию. – Уговори Турала отказаться от своей доли бизнеса, сумма составляет пять миллионов долларов, к тому же, я также требую два с половиной миллиона – это за мое время и нервы! – нагло предъявил все свои требования Сафар.

Я поняла, что он от своей идеи не отступит, и повела разговор в другое русло.

– Ущерб, который ты указал в заявлении… если мы выплатим тебе эти деньги, ты заберешь заявление? – спросила я этого подонка.

– Нет! – отрезал он. – Я хочу, чтобы Турал отказался от своей доли бизнеса, и два с половиной миллиона. Или Турал будет сидеть десять лет, – глядя мне в глаза, нагло заявил Сафар.

– Сафар, у нас нет таких денег. Одумайся, я тебя не узнаю, – попыталась я воззвать к человеческим чувствам негодяя. Но от сознания своей важности в этот момент он раздувался буквально на глазах.

– Продавайте все, что есть: его родители, твои родители, возьмите в долг. Ты вон как за мужа борешься – деньги тоже найдешь. Не вынуждай меня идти на крайние меры! – вспылил Сафар.

– Это угроза? – удивилась я.

– Понимайте, как хотите! – огрызнулся Сафар.

Брат его понял, что Сафар сказал вслух то, чего не стоило говорить, и остановил речь вымогателя. Но было поздно…

После нашей встречи я стала действительно опасаться Сафара. Я боялась за детей! Ему нужны были деньги любыми путями, всеми правдами и неправдами, и ради денег он мог пойти на все.

Прослушав запись диктофона, адвокат сказал, что отдаст запись специалисту – поработать над звуком. Очень уж большие надежды были на эту запись! Адвокат предупредил, чтобы я была предельно внимательна и осторожна.

Поэтому я, положив детям в портфели сотовые телефоны и предупредив педагогов, что детей из школы забирать буду только я и никто больше, отправила свою детвору на учёбу. А сама попыталась ещё раз прокрутить всё это в голове.

Надеяться оставалось на следователя районной прокуратуры, я рассчитывала на то, что Сафара наконец разоблачат и привлекут к уголовной ответственности. Это означало бы полный крах предъявленного ложного обвинения Туралу. Но это оказались всего лишь иллюзии. Родственные связи и деньги Сафара вновь сыграли свою роль. Уголовное дело, предъявленное Сафару, было отозвано в прокуратуру города и через несколько месяцев закрыто. Было ясно, что, пока на постах находятся продажные люди в таких государственных органах, как МНБ, прокуратура Республики, прокуратура города, суды, с которыми связан Сафар, нам ничего не удастся доказать.

Глава 42

Я, как обычно, заехала за детьми в школу, поднялась за ними на второй этаж в класс, где после уроков дети меня ждут, так как остаются на дополнительные занятия.

Нет, они замечательно справлялись с учебными заданиями, что не вызывало никаких сомнений. Просто дети мои добросовестно относились к своим обязанностям и не стеснялись потратить лишний час сегодня, чтобы не краснеть впоследствии.

А я была только рада такому их отношению. Тем более что в своё время училась в школе и видела разницу в системе образования.

Приоткрыв дверь, я обратилась к учительнице:

– Здравствуйте, Фарах ханум, я могу забрать детей?

– А разве вы их не забрали? – удивилась педагог.

Я почувствовала, как сердце забилось чаще.

– Фарах ханум, где мои дети? Я же вам звонила двадцать минут назад и сказала, что подъезжаю к школе, – меня накрыла волна паники.

– Возможно, они пошли в буфет? – предположила педагог.

Почти бегом я понеслась на третий этаж, в буфет, и спросила буфетчицу:

– Вы не видели детей, девочку лет четырех и мальчика лет шести?

Потом подробно описала, во что были одеты дети и как выглядят. Цвет глаз и волос, приблизительный рост. Буфетчица ответила, что не видела сегодня в буфете детей с такими приметами. Тогда я спустилась снова вниз, стала заглядывать в туалеты, классы, актовый зал, спортивный. Вдруг в сумке зазвонил телефон, но найти его никак не удавалось, потому что тряслись руки.

Неизвестный номер.

Я ответила:

– Говорите, кто вы? Что вам нужно? – Я была перепугана насмерть.

– Я слежу за тобой! Берегись! сказал незнакомый голос, и в трубке раздались гудки…

Я сбежала на первый этаж и попросила охрану проверить камеру наблюдения, выбежала во двор школы и стала искать детей там. Зная своих детей, я понимала – выбегать во двор без разрешения педагога они не стали бы. Их не было во дворе, их не было нигде! То, чего я больше всего боялась, случилось! Это Сафар! Это он! Я не могла успокоиться и взять себя в руки, слезы текли рекой по моим щекам. Я звала детей по именам, кричала и звала их, я просила вернуть их!

Как вдруг из школы ко мне выбегают мои дети в сопровождении охранников и педагогов. Дети бежали в мою сторону и кричали: «Мамочка, мы здесь, мы здесь! Не плачь, мамочка!»

Когда я увидела их живыми и здоровыми, мне как будто вновь подарили целый мир, я была бесконечно рада и счастлива, что вновь их вижу! Мои родные, мои дорогие! Я их обнимала и расцеловывала. И не могла никак нарадоваться, глядя на них.

Придя немного в себя и успокоившись, я стала расспрашивать обо всем подробно. Дети старались мне объяснить, как могли. Оказалось, во время перемены к ним подходил человек средних лет. Когда они спустились на первый этаж и шли в класс на урок по информатике, незнакомец стоял около турникета и попросил их подойти к нему. Сказал, что его послала я, что мама не сможет за ними приехать в школу и поручила ему отвезти их домой. Мужчина начал настаивать на том, чтобы дети к нему вышли. Дети видели этого человека еще утром во дворе школы. К тому же они знали, что сегодня должны поехать к бабушке с дедушкой, и что дома никого нет. Дети хорошо знали, что, попросив кого-нибудь отвезти их домой, я бы обязательно предупредила их об этом и сообщила педагогу.

Сын и дочь отказались пойти с незнакомцем, сославшись на то, что у них урок и за ними всегда приезжает мама, и ни с кем другим, кроме мамы, они никуда не пойдут. После занятий дети остались в классе, боялись и ждали моего прихода. И вышли только тогда, когда услышали мой голос, зовущий их.

Я похвалила детей: они сделали все правильно, но надо было сказать педагогу о случившемся. Поэтому я попросила детей, чтобы в следующий раз с незнакомыми людьми, будь то мужчина или женщина, они не разговаривали вообще.

Затем поговорила с охраной в школе и еще раз с педагогами, все были уведомлены о том, что за детьми нужно пристально наблюдать. Охранники просмотрели записи с видеокамер за целый день, но из-за огромного количества детей и родителей, ожидающих за турникетом у входа в школу, было сложно разглядеть лица. У меня не было на руках никаких улик, указывающих, что это дело рук Сафара. Он, конечно, все бы отрицал.

Тем не менее я все равно обратилась за помощью к участковому полиции района, позвонив и попросив зайти к нам.

Наш участковый – мужчина лет пятидесяти, среднего роста, с огромным пивным животом и двумя золотыми зубами с правой стороны рта. Когда он улыбался, зубы сверкали от прямых лучей солнца, падающих в окно нашей квартиры на то место, где он сидел. Участковый был красный, как вареный рак, к тому же от него веяло спиртным. Время было обеденное, и он, видимо, успел хорошо откушать.

Участковый расспросил меня про Турала и Сафара, взял показания и под конец нашего долгого разговора подытожил:

– Как вы можете доказать, что это дело рук Сафара? Они дети, их могли перепутать с другими детьми.

«Какой же ты глупый и жирный мерзавец, – подумала я, – или ты притворяешься? Скорей всего, так и есть».

Участковый приводил в пример разные ситуации из жизни, ну, всякие глупости. Но я знаю своих детей. К тому же, подобное произошло впервые и именно тогда, когда Сафар мне угрожал. Я не ожидала реальных шагов с его стороны, думала, противник блефует. Но нет, Сафар решил выбить из нас деньги, пользуясь тем, что Турал сидит, я одна с детьми и меня легко запугать, а может, даже расправиться со мной.

Участковый пообещал, что встретится и поговорит с Сафаром, дал номер своего телефона и сказал, что я могу ему звонить.

Глава 43

После ухода участкового снова позвонили в дверь – это был Наби, комендант нашего дома. Человечек маленького роста, худощавый, плешивый, хитрющий, всегда дружелюбный и смеющийся. Знает все и про всех. Так что, если тебе нужно получить информацию, то можно дать ему немного денежек, и он охотно выложит тебе все о соседях не только нашего дома, но и обо всех жителях соседних домов. Только надо помнить: с такой же охотой (сумма и меньшая может понадобиться) он может рассказать все и про тебя.

Комендант чрезмерно любопытствовал, расспрашивая о визите участкового. Но это уж точно его никак не касалось, и я сказала, что ему не нужно знать больше положенного. При этом предупредила Наби, чтобы он следил за теми, кто приходит в наш дом и уходит, по камере наружного наблюдения, дала ему денег и попросила предупреждать меня обо всем, что происходит в доме, если будет что-то странное и необычное.

Когда мои родители узнали о произошедшем, то ничего не хотели больше слышать – приехали и забрали нас к себе домой. Так было лучше и безопаснее. Папа еще раз переговорил с участковым об обеспечении мне и детям безопасности. Адвокат разослал письма, уведомляющие о том, что нам поступают угрозы.

До начала очередного заседания, когда судебный процесс подходил к финалу, а с нашей стороны не было никакой договоренности, подходит ко мне Хаверь и говорит:

– Я тебе организую встречу с судьей, зайди к ней в комнату и поговори. Заплатите, сколько скажет, и она вынесет решение с учетом смягчающих обстоятельств.

Судейские на нас смотрели как на заработок, и все. Они пытались всеми силами вырвать у нас хоть какие-то деньги.

Хаверь забрала мой мобильный телефон, и я зашла в комнату судьи:

– Здравствуйте, можно зайти?

– Проходи, деточка, мне тебя очень жаль, – притворно посочувствовала судья, – у тебя маленькие дети, Хаверь рассказала. Бедняжка!

Ну точно Урсула, одно лицо! И также разговаривает.

– Мой муж ни в чем не виноват, и я хочу, чтобы его отпустили. Что мне надо сделать? – без обиняков спросила я.

– Один миллион долларов, – просто и легко сказала она.

Судьи, по нашим временам, не брезгуют уже ничем. Описание старого доброго классика, касающееся борзых щенков, явно устарело сегодня. Да и поводы для «налогообложения» находятся самые разные.

К примеру, принимая решение о взятии под стражу, председатель суда (в дальнейшем просто судья) может согласиться с предоставленными доводами оперативников или следователя. Но вполне может проявить инициативу и сказать: нет фактов, которые бы ясно и чётко свидетельствовали о необходимости наложения ареста.

В общем-то, оба решения могут быть вполне законными. А предвзятое мнение появляется не только при наличии энной суммы. Бывает достаточно самого обыкновенного звонка. Правда, для этого звонящий должен иметь серьёзный вес в судебной структуре. А упомянутая выше сумма всё-таки передаётся через доверенное лицо.

Размер «коррумпированных взаимоотношений» (как называется взятка в определённых кругах – предположительно, совершенно непродажных!) прямо пропорционален сложности рассматриваемого дела, благосостоянию сторон… в общем, формула для вычисления выглядит очень сложно и простому смертному недоступна.

Когда-то в неком царстве-государстве (назовём его так!) решить вопрос – заключать под стражу или нет – можно было за $200. Однако к началу второго тысячелетия эта сумма выросла уже до $2000. При этом Фемида без повязки на глазах рассматривает «доводы» обеих сторон, положенные на весы правосудия. (Известен случай, когда у потерпевшего запросили вышеуказанную сумму за то, чтобы заключить под стражу обвиняемого в покушении на убийство. Но обвиняемый на противоположную чашу весов положил больше, и его оставили на свободе, ограничившись подпиской о невыезде…

Ну а сейчас цены ещё поднялись, ведь кругом инфляция, и требуемая сумма поднялась уже до $10 000. Но только в том случае, если речь идёт о простом, так сказать, человеке (т. е. присутствуют скидки на социальный статус). И дело несложное.

Всё-таки 21-й век на дворе, а потому налицо дифференцированный подход даже в таких структурах. Сумма зависит от тяжести преступления (убийца или насильник – одна цена, мошенник – совсем другая, играет роль и величина украденной суммы).

Следующим в судейском прейскуранте стоит стоимость назначения дела к слушанию. Ведь дело можно растянуть и на год, и более. Хотите быстрее – заплатите. Хотите помедленнее – заплатите. Если сойдётесь в цене, то и частота заседаний будет вполне для вас приемлемой. Недаром ведь говорится: «Закон – что дышло…». Дело в том, что в законодательстве, оговаривающем сроки начала процесса, есть интересная оговорка: «в разумные сроки». Понимать это можно так, как удобно (в зависимости, разумеется, от приложенных «аргументов», стоимость которых колеблется от $500 до $3000 – в зависимости от региона, важности дела, и т. д., и т. п.).

Интересно звучит формулировка самих судей: «мы берем не за принятие НЕЗАКОННОГО решения, а за принятие ЗАКОННОГО».

Ведь судья дорожит репутацией – а точнее, кормушкой и весьма солидной зарплатой, а работой судьи не так уж обременены, как нам стараются навязать. Будут жалобы, найдут незаконность – судье, даже самому тупому и жадному, это не надо, а народ стал грамотный, и тем более интернет позволяет выложить любой компромат на судью, разложить его действия с весьма достоверной коррумпирующей составляющей. Да еще помогут составить жалобу в ВКК, а это дополнительные расходы судьи, проверяющим в ВКК.

Впрочем, можно и не заплатить за законное решение. Его всё равно примут, но когда? И срок заключения от судьи зависит.

Но определённой таксы «за скостить годик-другой» нет, как утверждают сами судьи, а есть умение судейских работников свести обвинение к минимуму. А в результате даже обвиняемому в убийстве дадут условно. За это берут, но в каждом случае по-разному.

Если это ДТП, то можно дать условно, а можно вполне реально. Законными будут оба случая. За «условно» надо платить. В разных регионах – от 10 до 200 тысяч долларов. Хотя если у вас крутой джип и сбили вы не бомжа; пришили не кого-нибудь, а крутого дяденьку, да богатенького, то это выйдет вам значительно дороже, до 1 000 000 долларов.

Сейчас судьи стали реже отправлять дела на дорасследование, но бывает – когда нельзя оправдать, а сажать нельзя, ибо судья деньги уже взял. За это тоже платят, от 10 000 долларов до 20 000. Но можно и иначе, как договоришься.

Если «занесли» деньги в вышестоящий суд и ситуация примерно такая: нельзя отменить решение (законное) первой инстанции и свое нельзя вынести, ибо виноват человек. Или даже невиновного надо обязательно осудить, чаще всего невиновных осуждают, чтобы отобрать их имущество. Тогда придираются к мелочам. Например, плохо, неразборчиво написан протокол, судья не может прочитать, не соблюдены некоторые нормы закона, а в этом случае нарушения всегда найдутся. И тогда дело отправляют на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

В Верховном суде вариантов может быть больше. Ведь это кассационная инстанция, так что могут отослать в нижестоящую инстанцию, а могут – в первую на новое рассмотрение.

Все это, как показывает изучение материалов и как выявили сами граждане, в ряде случаев стоит денег. Иногда весьма значительных. Хотя нельзя, конечно, всех судей мазать черным и клеить на лоб ярлык «взяточник». Но и сама система такова, что кристально честные люди там долго не задерживаются, увольняются в течение года, да и попасть честному человеку в судейский корпус практически невозможно. Ну, а кто решает остаться, вынужден играть в соответствии с правилами «ты мне – я тебе».

Услышав о сумме, пришлось просить отсрочки:

– Мне надо посоветоваться, и нужно время собрать эти деньги…

– Хорошо, но поторопись! – согласилась судья, опустив глаза и безразлично разбирая какие-то бумаги на столе. Этим она как бы давала знать, что вопрос исчерпан.

За небольшое вознаграждение конвой провел меня в комнату, где сидел Турал. Выслушав рассказ о разговоре с судьей, он сказал: «А где гарантии, что нас не обманут? Деньги возьмут и приговор зачитают, максимальный срок дадут! Что будем делать тогда?»

Было ясно – рисковать нельзя. Я подошла к Хаверь и сказала, что нам нужно время подумать и собрать деньги. Мы поставили на продажу наш загородный дом, но покупателей все еще не было. Хаверь напомнила, что на следующем процессе вынесут приговор. В запасе всего одна неделя, чтобы решить проблему, и я очень надеялась на запись. Как только я подумала о ней, раздался телефонный звонок.

Звонил адвокат:

– Гюнель, нам необходимо срочно увидеться. Нам необходимо поговорить.

– Хорошо, через полчаса возле кинотеатра «Азербайджан» вас устроит? – спросила его я.

– Вполне. – И повесил трубку.

А когда мы с ним встретились в назначенном месте, Аскеров объяснил следующее:

– Гюнель, из моего офиса выкрали аудиозапись с вашей встречи с Сафаром, вы кому-нибудь рассказывали о ней?

– Нет, я никому ничего не говорила! Как могли к вам пробраться и вскрыть сейф? – опешила я от такой новости.

– В офисе стоят камеры наблюдения – их все перебили, записи нет. Я обратился в полицию и просто так это не оставлю, у меня свой личный счет с Сафаром! Но всё-таки это произошло…

– Вы не сохранили копию записи? – Не хотелось расставаться с надеждой.

– Обе записи лежали в сейфе, я собирался сегодня показать запись судье… Наши телефоны наверняка прослушиваются – только так они могли выяснить, что у вас был при себе диктофон и вам его дал я. Поэтому больше никаких разговоров, касающихся дел, по телефону, только при встрече, – проинструктировал адвокат.

Пропало доказательство невиновности Турала, это несправедливо! Аллах, помоги!

Мне захотелось пойти в мечеть и помолиться. Я так и сделала. Молилась и просила Аллаха помочь нам, дать нашей семье сил и терпения преодолеть этот трудный жизненный этап. Я плакала и молилась, от этого мне становилось легче и легче, ко мне возвращалась вера и надежда.

Глава 44

Я и раньше часто молилась в мечети, просила у Аллаха помощи в делах. Но теперь все молитвы были о скорейшем освобождении Турала.

– Фуад, отвези меня в мечеть, – сказала я водителю, сев в машину.

– В какую из мечетей, Гюнель ханум?

– Мир Мовсум Аги, я хочу помолиться там, – поделилась я с водителем.

– Да, Гюнель ханум, – сказал Фуад и добавил: – Все будет хорошо… Все наладится…

После этих утешительных слов водителя я не смогла сдержать слез, они так и катились по щекам. А Фуад сделал вид, что не замечает слез хозяйки, дабы не смущать меня.

Я не молилась так часто, как это полагается делать у правоверных мусульман, и не совершала намаз. Но знала молитвы наизусть и читала их. Однако я считала, что Аллах всегда рядом и можно искренне помолиться просто – своими словами.

Мечеть, в которую мы ехали, названа в честь Мир Мовсум Аги, который родился в 1883 году в Ичери Шехер. Это был больной ребёнок, как предполагалось, страдающий параличом. Но с раннего детства окружающие замечали, что он способен излечить одним прикосновением руки. Слава о Мир Мовсум Ага прокатилась по всей стране: к нему ездили люди, страдающие различными заболеваниями, люди, которые мечтали иметь детей. Ага помогал всем, вне зависимости от вероисповедания и национальности просящего помощи, и не брал за это ни копейки. Всю его жизнь за ним ухаживала его сестра Гонча-Сакина, которая так и не смогла создать своей семьи. Вскоре после смерти сестры скончался и сам Мир Мовсум Ага. Благодеяния человека, который всю свою жизнь помогал лечить других людей, сам при этом оставаясь калекой, не могли кануть в лету. И именно поэтому в посёлке Шувелян г. Баку было построено святилище на месте захоронения Мир Мовсум Аги. В настоящее время это красивое и величественное здание, построенное на «нязир» – пожертвование – от прихожан.

Мечети обладают одними из самых сложных и изысканных архитектурных решений, когда-либо созданных человечеством. Убедиться в этом можно, посмотрев на орнаменты и узоры исламской архитектуры, украшающие мечети и минареты. Насколько сильна здесь математика и геометрия. Повторяющиеся совершенные спирали и геометрические формы голубых, зеленых и золотистых цветов напоминают замысловатые узоры, которые больше не встречаются нигде в мире.

Фуад подъехал к мечети, и я вышла из машины, покрыла голову келагаи и зашла в мечеть, предварительно сняв обувь.

– О Великий и Всемогущий Аллах! Помоги мне! Дай мне сил и терпения преодолеть сложные препятствия на моем жизненном пути! – Я держала руки, словно книжку, перед собой, покрытая белым шелковым келагаи (платком), обращая свою молитву к небу. Я продолжала молиться, и по щекам катились слезы: – О Аллах, прошу тебя, дай Туралу сил и терпения пережить эти тяжелые времена в заточении. О Аллах, я молю тебя, оберегай Турала от бед и несчастий, направь нас на верный путь, помоги нам справиться с нашей бедой, я молю тебя о помощи!

Я прочитала молитву на арабском языке, провела ладонью по лицу – салават – и вышла из мечети. Перед выходом раздав подаяние нищим.

И вот наступил день суда. Какой бы приговор ни зачитали, я была готова ко всему. Я знала и верила, что Турал скоро выйдет и вернется к нам. Адвокат нас успокоил, сказав, что за предъявленные обвинения Туралу дадут срок от восьми до десяти лет лишения свободы, но так как у него малолетние дети и он болен, суд может смягчить приговор и дать минимальный срок, который мы потом обжалуем в Апелляционном суде.

Итак, спустя одиннадцать месяцев, после длительного и сложного судебного процесса, решением суда по тяжким преступлениям Турала приговорили к десяти годам лишения свободы по нескольким статьям. Как они придумали и приписали столько статей? Десять лет – это срок за убийство. Десять лет он не выживет. Десять лет не выживу я. Я проклинаю вас всех! Я не-на-вижу вас всех!

Туралу дали максимальный срок, который можно было дать по такому простому делу. Но мы не сдавались. Адвокат готовил жалобу в Апелляционный суд. А Турала тем временем должны были перевести в тюрьму для отбывания наказания.

Сафар улыбался. Наконец-то, спустя долгое время, он хладнокровно думал о Турале. Он ненавидел его с того дня, когда с ним познакомился, ненавидел, потому что у Турала было все, чего не было у Сафара: ум, сила и красота. Вечер, когда он увидел меня, стал для Сафара последним ударом – Турал и без того обладает всеми качествами, каких он лишен, однако такая молодая девушка – это уже чересчур. Ради собственного душевного здоровья Сафар был обязан уничтожить наши отношения и нас самих.

По городу поползли слухи, это обычно бывает в таких городах, как наш. Сафара осуждали за его низкий поступок до того, как судебный процесс не вынес окончательного решения. Сафар не мог показываться на людях, ведь все друзья и знакомые были общими. После того как зачитали приговор, Сафар не упускал случая упомянуть, что Турал действительно его обокрал, мол, не будь это правдой, суд не дал бы Туралу десять лет. Я видела и слышала, как мнения людей стали меняться. И многие стали переходить на сторону Сафара. Он был теперь при деньгах, у него была власть, и все об этом знали. А мы были осужденные, и значит, виновные. Когда со мной заводили разговор, я всячески пыталась доказать невиновность Турала, но говорить – одно, а действовать – совершенно другое.

Я случайно стала свидетельницей разговора своей родственницы Лалы и ее подруг Аян и Севы.

– Я рада, что у них так получилось! Наконец-то ей утерли нос… Пусть немного помучается! – сказала моя родственница.

– Слишком были счастливы, – поддержала ее подруга.

– Сейчас придет опять вся такая из себя… – продолжала моя родственница, в голосе которой послышалось какое-то превосходство.

– Как у нее это получается, так держаться? – позавидовала собеседница.

– Ничего, и не таких ломали, – со злобной уверенностью ответила родственница. Этот момент нашего унижения и такой удобной минуты, чтобы вытереть об нас ноги, она не могла упустить.

Я бы никогда не поверила, скажи мне об этом разговоре кто-то другой, но я слышала сама, и мне, конечно, было больно и обидно. Никогда никому не желала зла и всегда делала окружающим только хорошее и доброе. Почему так меняются люди?! Почему они так готовы поверить судейскому приговору?! Большинство из присутствующих в суде, как и эти подружки, знали Турала не один год. Видели его в самых разных ситуациях. Наверняка у них сложилось о нём своё мнение. Но им хотелось верить мнению тех, кого и сами-то не особенно уважали. И только потому, что у тех на данный момент были деньги и власть…

Только самые близкие друзья верили в нашу правду, остальные же стали отходить, не интересовались больше нашими делами и не предлагали помощь, а я очень нуждалась в поддержке, в добром слове. Я понимала и ожидала подобного отношения, немного зная людей, а сейчас только утверждалась в своих убеждениях еще больше.

Мама – мудрейшая и благороднейшая женщина, моя опора и путеводная звезда во всей моей жизни, которая всегда может найти нужные слова для того, чтобы утешить меня, сказала мне:

– Доченька, эти люди толкают тех, кто и без их руки пал! И ожесточённо топчут упавшее тело… А ты будь мудрой! Будь выше их! Никого не слушай и верь в правду, в единственную правду, которая существует. Иди до конца и не сдавайся! Не дай никому сломить вас!

И тогда я написала стихотворение, выражавшее все мои чувства, переживаемые мной в тот момент:

Не дам себя сломить я вам, Добив меня, чего добьетесь? Хоть, может быть, и слабой вижусь вам, Сегодня я сильнее всех на свете! Пусть вы сегодня на коне, Дает ли это чувство право Ронять достоинство людей, Вести себя надменно, своенравно? И помните, наступит завтра! На лучшее с надеждой я живу. Господь ведь видит это все, Пусть каждому воздаст свое.

Я последовала совету мамы. Мне становилось легче, тем более что я не таила ни на кого ни злобы, ни обиды. Жила так, как считала правильным!..

Глава 45

Умерла моя бабушка Гюльшан. Не дождалась освобождения Турала. А ведь она его любила и всегда молилась за нас и за наше счастье. Я надеюсь, что никто ей не успел сказать, что Туралу дали срок. Она бы сильно переживала за меня, за нас. Я не говорила, что он сидит, и запретила всем родственникам говорить ей об этом.

Перед смертью она подарила мне свое кольцо, которое очень любила и всегда носила. Я очень любила ее и почитала.

Бабушка Гюльшан была правоверная мусульманка, совершающая намаз. Именно бабушка прививала мне мусульманскую веру, объясняла значение Сур и Аят из Корана – священной книги мусульман.

– Внученька, Гюнель, ты покинула свой родительский дом. Ты живешь в другой семье, теперь – это твоя семья. Ты должна быть опорой и поддержкой своего супруга. Ты должна быть заботливой и ласковой женой. Ты должна уважать родителей Турала, они теперь и твои родители, почитай их и заботься о них, как о своих родных родителях. Дай Аллах вам большого счастья, чтобы вы состарились вместе и видели свадьбу своих внуков и правнуков!

Мне показалось, она догадывается, что у меня проблемы. Бабушка сказала, чтобы я была сильной и боролась за свое счастье. Но никто не ожидал столь скорого ее ухода, и я не верила в его возможность – ведь бабушка Гюльшан всегда была жизнерадостной и веселой, хоть и долго болела. Только ведь ничто не вечно. Как поздно иногда мы это понимаем!..

С момента ареста Турала я не проронила ни единой слезинки. Я, для которой разреветься от просмотра мелодрамы или при виде нищего и немощного на улице – пара пустяков, сдерживала себя. Когда же мне сообщили о смерти бабушки, у меня защемило сердце, и я не могла больше бороться со своей болью. Я знала, что если дам себе слабинку сейчас, то сразу же впаду в депрессию, а этого я не могу себе позволить.

Увидеть бабушку мне не пришлось – когда я приехала, она была закрыта. Бабушка лежала в деревянном открытом ящике табут, куда кладут умершего. И была накрыта материями. При этом, согласно давним обычаям, табут должен лежать по направлению к Кибле (Мекке). Тёти тогда сказали, что мне и не надо было ее видеть, они сами взяли ее для обмывания в мечеть.

С наступлением бабушкиной смерти мулла читал над ней молитву «кялма-йи-шящадят» (исповедание веры). Следующий этап похоронного ритуала – облачение в саван. Саван привезли из Мекки, где такие готовили из белой материи – обычно полотна, ситца или бязи. Состоял он главным образом из трех частей: куска ткани для окутывания нижней части тела, рубахи и ткани, покрывающей умершего с головы до ног. При этом рубаха для женщин шилась несколько длиннее, чем мужская.

Сразу после смерти в доме собрались люди – родственники, знакомые, соседи, односельчане. Приходили все, кто узнавал о ее смерти. Женщины окружили бабушку и долго оплакивали. После чего носилки подняли сыновья и ближайшие родственники умершей. Их приподнимали три раза, затем опускали на землю, стараясь при этом держать носилки высоко.

А потом тронулись в последний путь. Похоронная процессия двигалась медленно, впереди шел мулла, читающий молитвы – «Эзан», «Ар-рахман», за ним несли носилки.

Женщины в похоронной процессии не участвовали, оставались дома.

Поминание покойника – один из древнейших ритуалов, в котором выражается память об умершем, внимание и уважение к нему родственников и односельчан. Сразу же после погребения участники похоронной процессии возвращаются в дом, где справляются поминки.

В Азербайджане поминальные обряды совершаются в третий, седьмой и сороковой (иногда пятьдесят второй) дни после смерти и в день годовщины. На поминки в день похорон гостей не приглашают, люди приходят сами. Поэтому этот вечер называется «хатир геджаси» – вечер свободных посещений.

В день похорон поминки как таковые не справляются. Присутствующим подается чай, халва, а в северо-западных районах еще и юха (иначе – лаваш, лепешка из очень тонко раскатанного теста). Халва – ритуальное блюдо и готовится во все поминальные дни без исключения. Пришедшие на поминки должны обязательно отведать халвы. На сороковой день, в годовщину смерти и в праздник Новруз завернутую в тонкий лаваш или положенную в хлеб халву для поминания покойника раздавали родственникам и соседям, а также несли на кладбище, где раздавали бедным или участникам церемонии.

На третий день поминки – хейрат – справлялись вновь. На этот раз подавалось мясное блюдо, чаще всего парча бозбаш или кюфта бозбаш, в западных районах – бозартма (мясное блюдо) или плов. Обыкновенно готовилось одно блюдо (бозартма), но иногда бывало и два (плов и бозартма), в зависимости от материального состояния семьи. В юго-восточных районах предпочитали готовить плов. На поминки, наряду с мясными блюдами, принято готовить также довгу и халву.

Поминки, справляемые на третий день после смерти, назывались «учу», а в седьмой день устраивались поминки «йеддиси», «едлик». Поминки справлялись и каждый четверг до сорокового дня. По прошествии сорока дней исполнялся «гырх» – совершались те же обряды, что и во время предыдущих поминок. По верованиям азербайджанцев, на третий и седьмой день душа покойника еще присутствует дома. Лишь после сорокового дня она его окончательно покидает.

У изголовья могилы ставили простой необработанный камень для отметки. Через шесть месяцев или к годовщине смерти могилу окончательно оформляли и ставили украшенный намогильный памятник.

Поминальные обряды азербайджанцев не прекращались с установлением намогильного памятника. В дни мусульманских праздников – месяца рамазана, мусульманского поста орудж справляли поминки под названием «гара байрам» (черный праздник). По истечении года вновь устраивали поминки «илини вермяк» («отмечать годовщину»), «иллик хейрат» (годовые поминки). Готовился поминальный обед, на который собиралось много народу – почти вся деревня, если она была немноголюдной, или чаще – квартал. Поминки сопровождались чтением Корана в доме умершего и на его могиле. Как правило, утром покойного поминали женщины, а после обеда – мужчины. Обряд чтения Корана на могиле умершего исполнялся и по истечении годового поминального срока – в дни праздника Новруз Байрам.

Со смертью человека для родственников наступало время траура – «йас». Траур известен как высшая форма выражения горести, вызванной потерей близкого человека. Соблюдение траура считалось обязательным для всего родственного коллектива – обычно до сорока дней. В течение периода строгого траура (сорок дней – ближайшие родственники, семь дней – более дальние) мужчины не брились. Женщины носили черную одежду, повязывали голову черным платком. Во время траурного сорокодневья ни один из членов родственного коллектива не мог устраивать свадьбы, играть на музыкальных инструментах. Соблюдавшие траур родственники не посещали также веселые торжества, не справляли праздники. Семья же придерживалась всех упомянутых элементов траура в течение целого года, то есть до совершения годовых поминок. В течение этого срока в семье старались избегать во всем ярких, веселых цветов, в особенности красного цвета.

Не стало бабушки. И вместе с ней как будто частичка сердца отмерла. Ведь с потерей близкого человека мы часто теряем значительно больше, чем при потере какой-то своей части тела…

Глава 46

А жизнь, тем временем, шла своим чередом, расставляя порой по ходу пьесы самые немыслимые декорации. Одной из которых был следственный изолятор.

Как вы себе представляете тюрьму? Наверное, большинству она представляется эдаким большим серым зданием с решётками на окнах и полной неизвестностью внутри. Всё потому, что многие видели её снаружи, но далеко не все имеют представление о её «внутренностях». А те, кому пришлось увидеть её затхлое нутро, стараются обходить это учреждение десятой дорогой.

Тому же, кто никогда не сталкивался с её коридорами, они представляются эдаким бесконечным лабиринтом, из глубин которого даже легендарный Минотавр не нашёл бы выхода. Как писал один поэт:

«Тусклое здесь электричество, С крыши струится вода…»

…может быть, и не о тюрьме он писал, но эти строчки очень напоминают тюремную действительность: круглые сутки в камере горит тусклая лампочка, которая обеспечивает помещению какое-то сумеречное освещение, от которого со временем серьёзно портится зрение. А по поводу воды – очень часто по стенам действительно сочится вода. Ведь находится в таком «помещении» народу часто вдвое, а то и втрое больше расчётного количества. Естественно, что в условиях отсутствия нормальной вентиляции на стенах и потолке скапливается конденсат, стекающий потом вниз.

А поскольку влага эта продолжает оставаться в замкнутом и хорошо прогретом пространстве, она вновь обращается в пар, вновь оседающий на стенах. Ну и в лёгких, разумеется. Отсюда и такой высокий процент заболеваемости туберкулёзом. Который довольно быстро расширяет сферу своего влияния, в том числе и за счёт ослабленного питания.

Я читала книги, смотрела фильмы и вроде бы имела представление о том, как все это выглядит. Но то, что я увидела…

Каждую неделю по субботам я возила мужу в тюрьму продукты: готовую еду, питьевую воду в больших литровых бутылках, так как у Турала стали гноиться десны из-за тамошней грязной воды, появился герпес.

Также я возила средства личной гигиены и лекарства. Продукты и питьевую воду приходилось возить в таком количестве, чтобы хватало на целую неделю. Поскольку питание в тех местах позволяет в какой-то мере «поддерживать штаны», но не более того. Да и то – это верно лишь для тех, кто в состоянии протолкнуть в свой пищевод местную вонючую похлёбку с тем, чтобы она не «попросилась» обратно…

А первый мой приезд в тюрьму произвёл на меня тяжёлое впечатление. Машина поворачивает направо, и мы едем вдоль серого, грязного озера, по ухабистой дороге. Вдали можно разглядеть колючую проволоку поверх бетонного забора и вооруженных часовых. Подъезжаю к тюрьме, сижу в машине и наблюдаю за происходящим. Стоит огромное количество людей, молодых и пожилых женщин и мужчин. И с ними дети – эти люди приносят передачу или ждут встречи с родными и близкими, отбывающими наказание или просто находящимися под следствием. Ждать очереди можно целый день – приходится регистрироваться с шести или семи часов утра. Обстановка наинеприятнейшая, очень тяжелая аура вокруг. Я, как белая ворона, привлекала к себе внимание, но независимо от внешнего вида и социального статуса нас объединяло одно – наши близкие, виновные или невиновные, отбывали срок в этой тюрьме.

Давно уже ни для кого не секрет, что условия содержания в пенитенциарных учреждениях не соответствуют не то чтобы международным стандартам, но хотя бы человеческим нормам. Скученность осужденных, отвратительное – недоброкачественное и кое-как приготовленное – питание, отсутствие отопительной и вентиляционной систем, нехватка воды (да и та, что есть – очень низкого качества!), отвратительное медицинское обслуживание создают риск для здоровья и жизни заключенных.

Кроме того, часто заключенные подвергаются грубому физическому давлению и пыткам. Большинство мест, где они содержатся, – это здания, построенные ещё в советское время, и, соответственно, совершенно не отвечающие современным и международным пенитенциарным стандартам.

В одном бараке спит по сто двадцать, а то и больше, человек. Больные туберкулезом, гепатитом С и другими инфекционными заболеваниями и здоровые люди – все живут вместе в одном помещении. Расстояние между нарами – меньше полуметра, а в некоторых случаях и вовсе бок о бок. Когда дышит человек, лежащий напротив, чувствуешь на себе его дыхание. И хорошо ещё, если сосед этот более-менее чистоплотный, и от него не исходит едкого, вызывающего слёзы запаха – ни изо рта, ни от тела, ни от ног или носков.

Впрочем, в тех местах заключенные сами пытаются контролировать уровень гигиены. И тех, кто не следит за собой, загоняют в отдельный угол. Но это даёт хоть какую-то гарантию только от педикулёза. Что же касается запахов, то они без особого труда распространяются по всему бараку.

У исправительной организации свои неписаные законы. Подъем каждый день – в шесть часов, а время отбоя – в двадцать два часа. С момента подъема до сигнала к отбою ни одному заключенному, независимо от возраста, здоровья и инвалидности, не разрешается присесть на свою койку даже на пять минут. По здешним правилам, нарушающий их заключенный перво-наперво лишается права присесть.

Если провинившиеся «не осознают» своей ошибки, будут избиты дубинкой – уж что-что, а эту часть своей работы надзиратели выполняли с каким-то особенным удовольствием. А в случае повторного нарушения нарушитель попадал в карцер. Естественно, что там тяжесть наказаний и пыток возрастает. Большей частью потому, что карцерные помещения обычно стоят особняком, а потому издевательств никто посторонний не мог увидеть.

Турал рассказывал впоследствии о некоторых случаях в тех местах. К примеру, однажды начальник тюрьмы во время обхода о чём-то спросил заключённого. А тот, вместо того чтобы отвести руки, как положено, назад и опустить голову – как предписывалось заключённым здешним уставом, улыбнулся начальнику в лицо, отпустив какую-то незначительную шутку по поводу внешнего вида жандарма.

Начальнику такое вольное обращение категорически не понравилось! И заключённый, подгоняемый дубинками контролёров, был препровождён в карцер, где его продержали всего сутки без воды и питания. Казалось бы – ничего страшного для взрослого мужика. Но проблема была в том, что на дворе была зима, а карцер не отапливался.

А с заключённого, при помещении его в карцер, снималась вся верхняя одежда вместе с носками. Оставался только легенький хлопчатобумажный костюмчик. Вот и пришлось «улыбчивому» энергично перемещаться в одиночной камере – приседать, прыгать, быстро ходить – насколько позволяли её габариты. Устав, он останавливался и отдыхал некоторое время. Но не долго, так как тощее тело остывало очень быстро…

А спустя сутки его выпустили – так же, как и посадили – ничего не объясняя. Посоветовав только впредь при начальнике не смеяться. Мол, с юмором у того плохо.

Глава 47

Мне долгое время не давали встречи с Туралом. Мы не только не виделись, но и не разговаривали по телефону. Ему лишь иногда удавалось передавать небольшие записки вместе с грязной посудой, в которой я привозила еду. А в записках муж обычно писал всего несколько слов: «Жив и здоров, береги себя и детей!»

Я боялась за него – его могли забить до смерти, а я ничего не знала бы, находясь по эту сторону проволоки. Адвокат попытался добиться разрешения на встречи. Я не знала, как объяснить детям, где их отец, и тем более не хотела приводить их с собой в это ужасное место.

Позвонил Аскеров:

– У меня письмо от Турала, Гюнель. Вы не могли бы заехать в офис?

– Да, конечно, Руфат муэллим, я заеду через час, – с готовностью ответила я.

И через час я была в офисе у адвоката.

– Гюнель, вот письмо, – протянул адвокат мне конвертик, – вы знаете, давно хотел вам сказать, ещё когда Турала только задержали. Он мне поведал, что у вас скоро день рождения, и он должен обязательно с вами поговорить в этот день. Я договорился на один телефонный звонок домой. После вашего разговора он плакал. Я видел его слезы впервые! Он вас очень любит и дорожит вами.

Кто бы что ни говорил, а любовь существует, она живет среди нас и поддерживает в сложных жизненных ситуациях. Именно любовь толкает нас на подвиги, пусть и небольшие, но все же.

Вернувшись домой, я распечатала конверт и нашла стихотворение, посвященное мне. Турал никогда не писал, он даже не читал мои стихи, это было для него слишком сентиментально. И я была удивлена такому поступку с его стороны.

Прости меня за ревность. Прости, быть проще я не смог, Прости, что и в тюрьме я думал, Как мне делить тебя с другими. Прости за все, что делал я не так. Я искренне тебя люблю, Прости меня. Но за любовь свою Просить прощенья я не стану…

А потом наконец-то разрешили встретиться с Туралом. Мне едва хватило терпения дождаться назначенного дня. Я впервые проходила через огромные тяжелые решетки, и в какой-то момент мне стало страшно. Конвой закрывал за мной дверь, и там, по другую сторону двери, на свободе оставался последний лучик света, падавший на порог. Когда дверь захлопнулась, все стало мрачным, серым и безжизненным. Будто ты попал в потусторонний мир, мир мертвых. Здесь останавливается время…

Меня, предварительно обыскав, проводили в комнату для свиданий и сказали, что Турала скоро приведут. В комнате было небольшое окно, забитое решеткой, стоял стол с двумя стульями, старый неработающий телевизор и кровать без матраца. Также был туалет – порыжевшая раковина, в которой не было воды, и неопределённого цвета, отвратительно пахнущий унитаз, в котором не работал слив.

Через какое-то время привели Турала. Он зашел в комнату. Увидев меня, повеселел и заулыбался. Турал сел около меня, и нас ненадолго оставили вдвоем. Я обняла его и поцеловала. Как же я соскучилась по нему… Как я люблю его!

Мы с ним разговаривали о разном, и я старалась его подбодрить. Получилось ли, не знаю, но Турал делал вид, что ему интересно все, о чем я рассказываю. Время пролетело незаметно, и я поймала себя на мысли, что даже в тюрьме рядом с ним мне совсем не страшно, а страшно там, на свободе – без него.

После возвращения домой я позвонила адвокату с просьбой выбить еще одну встречу, уже для нас с детьми. Ведь Турал безумно скучал по детям, он их давно не видел и переживал.

И нам разрешили встречу. Тогда я посадила дома детей напротив себя и стала с ними разговаривать. Сообщила сыну и дочке, что папа приехал и мы скоро поедем навестить его, а потом он снова уедет.

Сын спросил:

– Мама, что это за работа такая? Папа нас бросил? Он нас больше не любит?

Мне стало очень больно, я обняла сына и сказала ему:

– У вас самый лучший папа на свете, и он вас очень любит! Но, к сожалению, сейчас так сложилось, что ему надо находиться вдали от нас из-за работы. Только это все временно! Он очень скоро к нам вернется, и мы будем вместе.

Часто мы заходили в магазин или в кафе. И когда дети видели других детей с папами, я замечала – какими грустными глазами они смотрели на них. Я видела, как дети тоскуют по отцу и скучают без него. Старалась им заменить отца и заполнить его отсутствие – покупала игрушки, возила их на прогулки, в гости, на всевозможные аттракционы – но разве может мать заменить отца?!

Я делала все, чтобы они не переживали и не страдали. Но были моменты, когда я не могла ничего поделать. И тогда мне самой становилось грустно и обидно до слёз. Ведь такое положение в нашей стране стало возможным потому, что у власти стоят люди, единственным приоритетом которых являются деньги. Других ценностей для них не существует!..

Глава 48

Дети не могли понять, куда мы приехали, но им это было и неважно, они ехали к своему папе. Они спрашивали меня: почему здесь военные? Почему мы проходим через укрепленные двери? Папа что, на спецзадании?.. И я позволяла им так думать. А что было делать? Возможно, когда они вырастут, они поймут, где был их папа и почему, но не сейчас. Только не сейчас!

До нашего прихода я купила игрушки и передала пакет Туралу, чтобы он подарил их детям. Надо было видеть счастливые лица детей, когда они увидели папу и когда папа подарил им новогодние подарки. Им подарили целый мир, и они были самыми счастливыми детьми на свете. И тогда мне стало окончательно понятно – я должна вытащить Турала любыми путями! Чего бы мне это ни стоило!..

Во время очередного приезда для передачи я познакомилась с молоденькой девушкой. Она приходила в первый раз. Мы с ней разговорились. Как оказалось, ее муж сидел уже несколько месяцев, и ей также не давали с ним встреч, она была в растерянности от увиденного. И я старалась ее успокоить, подбодрить. Муж девушки, как оказалось, работал менеджером в одном из загородных пятизвездочных отелей, принадлежащих семье олигарха. В состоянии алкогольного опьянения сын олигарха вышел на улицу района и выкрикивал оскорбительные слова в адрес местного населения. Жители разозлились и той же ночью подожгли отель – все сгорело синим пламенем за считанные часы.

Испугавшись последствий, олигарх выслал сына из страны, а вину за инцидент возложили на менеджера отеля. Были задержаны все: и поджигатели, и подстрекатели – в лице ни в чем не повинного менеджера отеля. Девушка говорила, что олигарх обещал помочь с освобождением, нанять адвоката за свой счет, материально помогать семье, только бы менеджер ни при каких обстоятельствах не упоминал имени его единственного сына. Но за прошедшие месяцы ни сын, ни отец ни разу даже не появились. Не говоря уж о каких-то конкретных действиях. И сейчас девушка была в отчаянии.

…Адвокат мне сообщил, что те компьютеры, аппаратура и документы, которые были изъяты во время обыска из офиса Турала, сейчас снова находятся в его в офисе. И желательно это все поскорее забрать, учитывая предыдущую кражу. На следующий день я попросила Азера мне помочь, и мы поехали за вещами в офис к адвокату. Азер мне помог все перевезти домой и сказал, чтобы я не унывала и не теряла надежды. Он собирался навестить Турала на днях и спросил, надо ли что-то передать на словах.

– Передай ему, что я его люблю! И жду! Что очень скоро он будет с нами! – попросила я. Так хотелось укрепить своего мужа надеждой и верой!

Азер ушел, а я стала перебирать документы и вещи Турала, которые были изъяты во время обыска из офиса. Высыпала содержимое пакета с вещами Турала, из пакета выпала женская одежда: футболка, джинсовые шорты и сарафан. Я не стала придавать этому большого значения, ведь в офисе работали девушки, а при обыске забирали все подряд, и вещи могли оказаться в пакете случайно.

На следующий день Азер передал мне ноутбук и два мобильных телефона Турала. Я поставила аппаратуру на зарядку, чтобы проверить, в рабочем ли они состоянии. После работы, немного отдохнув, я включила телефоны и ноутбук. Как только телефон включился, стали приходить SMS-сообщения, одно за другим. Со своего телефона я набрала номер Турала – проверить, работает ли телефон.

Но в ответ услышала только:

– Кто это? – спросил меня грубый, недовольный голос.

– Это владелец телефона! – отвечаю я. Удивлению моему не было предела.

– Этот номер мой, я купил его, больше сюда не звони! – нагло заявляет мне мужчина и бросает трубку.

Я ничего не могу понять. Набираю второй номер, чтобы перепроверить его. С этим номером все в порядке, он числится за Туралом. «Разберусь завтра», – подумала я. И стала проверять SMS-сообщения.

SMS от меня, и это от меня. Так, это с работы, а это кто? И еще несколько сообщений с неизвестного номера. Читаю сообщения: «Перезвони, я переживаю», «Почему ты не звонишь?», «Ты не можешь говорить?», «Я соскучилась без тебя!», «Дорогой, ты сегодня заедешь?», «Ты все еще сердишься на меня?».

Сообщения посланы в период с двадцать пятого по двадцать восьмое января, именно тогда, когда Турала задержали. Нет ни одного ответа от Турала, а также нет предыдущих сообщений, до того как его задержали, значит, он удалял всю переписку, и я ни о чем не догадывалась.

«Это что получается? У него есть любовница? Нет, этого не может быть, нет, нет! Я даже думать не хочу об этом!» – мысленно взмолилась я.

Сделав глубокий вдох и выдох, я выпила стакан холодной воды, чтобы не психовать. «Так, – уговаривала я себя, – это может случиться с любой женщиной, как бы прекрасно она ни выглядела и какими бы идеальными ни казались супружеские отношения». Но потекли слезы, захлестнули разные чувства: горечь, ревность, обида, разочарование, боль и чувство страха, а в голове звучал только один вопрос: «Что теперь делать?»

Любой женщине сложно оставаться для мужа одной-единственной на протяжении всей супружеской жизни. Разумеется, не все мужчины изменяют, и мне хотелось верить в то, что Турал относится к числу тех, кто верен своей жене. Но к моему разочарованию у него были связи, правда, эти связи были мимолетными, но всё-таки они были! Почему они были?! Видимо, Туралу не хватало меня одной, и он искал чего-то еще на стороне.

Чем большего мужчина достиг в карьере и в жизни, чем обеспеченнее и умнее, тем чаще он заводит отношения на стороне. Любовница появляется именно в тот момент, когда о ней меньше всего подозреваешь. Очень часто это моменты жизни семьи, когда жена находится в трудном и уязвимом положении – либо она слаба после болезни, либо после беременности и родов. Именно в такие моменты жена нуждается в мужской поддержке, а он увлечен интрижкой на стороне.

Самое главное теперь – начать трезво размышлять и сделать правильные выводы. Укоры в неверности лишь усугубят и без того непростую ситуацию и превратят нашу жизнь в сущий кошмар. В котором могут пострадать все члены семьи, а в том числе и дети.

Что делать? Это мимолетное увлечение или глубокое чувство? Мне хотелось узнать ее, посмотреть на нее – кто эта женщина? Мой мир начал рушиться. Оставались только вопросы, на которые я, вполне возможно, никогда не найду ответа.

Главное в данной ситуации – жить дальше и верить в себя, в свои силы, в то, что впереди ждет светлое будущее. Какое оно, это будущее? Я пребывала в растерянности. Но одно знала наверняка – сейчас, пока Турал в заключении, они точно не видятся и не разговаривают. Или я ошибаюсь? А если это глубокое чувство, и она навещает его в тюрьме?

Закружилась голова, и я упала в обморок.

Глава 49

Когда я очнулась, над моей головой стоял врач:

– Гюнель, вы меня слышите? Как вы себя чувствуете?

– Голова болит, и кружится все, – еле-еле прошептала я, потому что язык заплетался.

– Вы молодая, красивая, разве можно так нервничать? – пожурил меня доктор.

Оказывается, няня вызвала скорую помощь, войдя в квартиру и увидев меня лежащую без сознания на полу.

Врач сделал укол, чтобы успокоить мои нервы и поднять давление.

«Знал бы доктор мою жизненную ситуацию, он бы так не говорил», – подумала я и поймала себя на том, что начинаю хандрить. А этого сейчас делать никак нельзя!

Няня проводила доктора, а потом принесла чай с мятой и моими любимыми пряниками. Она посмотрела на меня и сказала:

– И это пройдет, дорогая! А теперь пейте чай и отдыхайте.

«Ко всем проблемам мне сейчас только любовницы не хватало», – подумала я, когда меня отпустило и появилась способность трезво размышлять.

Ничего Туралу говорить не стану, мне надо его вытаскивать! Но хотелось выяснить, кто же эта женщина, как давно они вместе? И посмотреть на нее хотя бы одним глазком.

Мое женское любопытство все-таки взяло верх. И я позвонила Азеру:

– Здравствуй, Азер, как дела?

– Привет, да так, ничего, как ты? Как дети? – в ответ спросил Азер.

– Живы, здоровы, держимся и ждем! – как можно бодрее отрапортовала я.

– Молодец! Мы все говорим – Туралу повезло с женой, – похвалил Азер.

– Азер, ты друг Турала, вы друг за друга стоите горой. Но ты и мой друг, ты всегда поддерживал меня. И я прошу, чтобы ты был откровенен со мной, сейчас мне надо задать прямой вопрос, – подбиралась я к главному.

– Ты моя сестренка, как же по-другому, ты всегда можешь на меня рассчитывать, – сказал Азер, и мне было приятно это слышать. Важно, когда есть люди, которые могут поддержать тебя в сложной жизненной ситуации.

– Азер, у Турала есть любовница? – решилась наконец я.

Азер растерялся и стал горячо все отрицать, тем самым давая мне повод думать, что любовница существует. Чем с большим жаром он отрицал, тем больше я ему не верила.

– Что ты говоришь? С чего ты взяла? Да он без ума от тебя, он обожает тебя и детей! Кто тебе это сказал? – добивался Азер. – Не верь, это вранье!

– Азер, Азер, послушай меня… – попыталась я вставить слово.

– Нет, – остановил меня Азер, – это ты меня послушай! Сейчас вас захотят рассорить, чтобы ты его бросила. Турал этого не заслужил, – убеждал меня друг Турала.

– Азер, даже если это правда, я никогда не брошу мужа, тем более в такой ситуации, о чем ты говоришь, – успокоила я Азера.

– Не слушай никого! – не останавливался Азер.

– Азер, я хочу знать, кто она! Я не буду ничего выяснять и скандалить, просто скажи мне: кто она? – практически потребовала я.

– Я тебе все сказал, выброси дурные мысли из головы! – закончил разговор Азер.

Да, мужская дружба! Он ничего не сказал. Как же мне узнать про нее? И номер не определен. Чувствовала я себя, мягко говоря, отвратительно. И стала просматривать электронную почту, документы и письма – ничего, абсолютно ничего.

На следующий день я собиралась за детьми, спустилась в гараж и решила переставить автомобиль Турала. Заглянув в бардачок машины, чтобы проверить, не осталось ли там никаких важных документов или бумаг, я обнаружила письмо на итальянском языке от какой-то Сабины Финелли. Интуитивно именно это письмо вызвало у меня подозрение. Я знала, что Турал не говорит по-итальянски, и все же я решила перевести письмо.

Я нашла переводчика и отдала ему письмо. Мне сказали, перевод будет готов через два часа. Ожидание убивало, я решила поискать профиль предполагаемой соперницы в Фейсбуке и нашла. Невысокого роста, с короткой стрижкой – внешне ничего особенного. И вроде я уже успокоилась, не увидев для себя угрозы, но на всякий случай решила попробовать еще раз зайти на почту Турала и повторно ввела наугад пароль, которым мог бы пользоваться Турал, – вдруг почта открылась. В графу «поиск» я ввела имя и фамилию Сабины, и открылись все письма. Полная переписка. В одном из писем она отправила ему полуобнаженную фотографию в стрингах – ее запечатлели в момент, когда она выходила из бассейна, это было в Таиланде. И текст письма – всего лишь пара слов: «Только для тебя…»

Он ездил в Европу несколько раз и как-то раз сказал, что на пару дней с ребятами скатался в Милан. А Сабина живет в Милане… Я позвонила подружке и рассказала ей всю историю. Подружка пообещала, что постарается выяснить что-нибудь – у нее есть связи в Италии, и она поспрашивает про эту особу.

Через час подружка мне перезвонила:

– Значит так, вот что я успела разузнать: Сабина эта работала танцовщицей в ночном клубе, танцевала ориентальные танцы. Ну и со всеми вытекающими последствиями. Потом удачно выскочила замуж за итальянца и переехала в Милан. У них растет дочка. Послушай, у нее семья – ребенок и муж. Муж обеспеченный. Так что даже если что-то и было, то ничего серьезного. Успокойся!

Я поехала забрать перевод письма – это оказался факс от итальянской фирмы, в которой работала Сабина. Адрес и телефон фирмы. Одна моя половина говорила, что надо про все забыть и оставить как есть, а другая половина хотела докопаться до истины.

Знать бы только – где она, эта истина?!

Глава 50

А приезжая на свидания к Туралу, я забывала обо всех своих подозрениях. Мы разговаривали совсем немного, чаще просто смотрели друг другу в глаза, которые рассказывали больше любых слов. Не зря ведь кто-то назвал глаза «зеркалом души» – в них действительно можно было разглядеть очень многое. А видя в глазах своего мужа не только боль, но и надежду, я понимала – как бы тяжело ему ни было, он не сдаётся. И не хочет свою боль перекладывать на мои плечи.

Когда я пыталась его разговорить, он отвечал односложно: «Да, нет, всё в порядке». Я понимала, конечно, что вопросы типа «Как твои дела?» в данном случае неуместны, только мне хотелось хоть немного отвлечь его, растормошить. Но по-настоящему его интересовало только происходящее с детьми.

– Как там себя чувствуют Мурад и Лейла? – спрашивал он.

– Ничего, всё нормально. Только о тебе часто спрашивают, – отвечала я.

– И что ты им говоришь? – голос Турала вздрагивал.

– А что я им могу сказать? Говорю, что ты уехал в командировку. – Слёзы наворачивались на глаза от таких разговоров, но я понимала, что надо хотя бы ненадолго оторвать мужа от этой серой зарешёченной действительности. Ведь одному Аллаху было известно – сколько ещё ему предстоит в этих холодных стенах.

Потом, уже вернувшись домой, он рассказывал, что даже в самые жаркие дни, когда и дышать-то было нечем, от этих стен веяло каким-то могильным холодом…

Ни для кого не секрет, что тюремные учреждения в той или иной форме, так или иначе, существовали еще с древнейших времен. Но содержание их было крайне дорого, поэтому преступники там находились в основном до исполнения приговора – казни, отправки на строительство дорог, на рудники, на галеры и т. п.

Однако со временем тюремное наказание приобретает доминирующий характер. Это стало показателем и определенного достатка общества, и степени его гуманности. По сравнению, конечно, с имеющейся ранее практикой лишения жизни за некоторые преступления. Сама по себе такая «гуманность» выглядит весьма сомнительно…

Вместе с тем, даже в эпоху позднего средневековья ни каких-либо определенных целей, ни порядка или организации тюрьмы не имели. Главной задачей подобных заведений, как и основным их элементом, была исключительно строгая изоляция преступников (или тех, кто властями был отнесен к ним, а таких тоже было немало во все времена).

О тюрьмах глубокой древности до нас дошли только отрывочные свидетельства, авторы которых не всегда известны, поэтому о конкретных сторонах этой деятельности ранних обществ говорить можно только весьма условно. Например, с историей древнего Египта связаны первые упоминания о местах заключения – специальных поселениях для преступников, выполняющих тяжелые физические работы наравне с рабами.

А наиболее полно, насколько это возможно, история пенитенциарных учреждений нам известна из практики древнего римского государства.

Находясь в такой ситуации, почти ежедневно наблюдая серые стены тюрьмы и собственной кожей ощутив её леденящее дыхание, я стала интересоваться историей этой системы, стараясь хоть как-то понять происходящее в её утробе. Мне казалось, что таким образом я хоть немного облегчу участь Турала. А может быть, и вытащу его оттуда…

Тюремного заключения как вида наказаний Римское государство не знало, в нем не было особых учреждений, куда временно (как правило, до решения дальнейшей судьбы) помещали лиц, нежелательных для властей, состоящих под следствием и судом, несостоятельных должников и иных провинившихся субъектов.

Из римских тюрем, именуемых карцерами, для примера можно назвать древнейшую, находящуюся рядом с форумом Мамертинскую тюрьму с ее подземной частью (Туллианумом), которую зачастую использовали для казни преступников. Сама тюрьма представляла собой узкое и длинное помещение со сводчатым потолком, вытесанное в горной породе. Исторические предания с именем Мамертинской тюрьмы связывают имена святых апостолов Петра и Павла, которые, находясь в этом подвале связанными, обратили в христианство своих стражников Прокесса и Мартиниана, впоследствии ставших мучениками.

В тех краях тела казненных впоследствии крючьями стаскивали в Тибр по спуску с Капитолийского холма, и эта последняя для многих дорога в народе получила название «Лестницы рыданий» или «Колечниковой лестницы».

Близ Капитолия, в каменоломнях, также издревле имелся карцер Лаутумия. Кроме того, в крупнейших имениях (латифундиях) имелись так называемые эргастулумы (рабочий, смирительный дом) – помещения в стоящих особняком зданиях на территории усадьбы, выступающие в роли карцеров для временно наказанных невольников и тюрьмы для рабов, которые за какие-то проступки были обречены на пожизненные работы в оковах. Также эргастулумом обычно называлась особая тюрьма для граждан, в которую богатые заимодавцы запирали неисправных должников, употребляя их на ежедневную работу. Тяжелым наказанием были каторжные работы на рудниках (только на испанских серебряных рудниках было занято до 40 тыс. рабов). Осужденный при этом рассматривался как вечный раб государств. А вот формирование западноевропейской пенитенциарной политики и системы специальных учреждений для организации наказания в виде лишения свободы было тесно связано с видением картины мироздания католической церковью и мерами, предпринимаемыми государством по борьбе с девиантным поведением неблагополучных слоев населения (к примеру, нищими и бродягами). Поэтому оно проходило в рамках социальной функции первоначально общественных, а позже и государственных институтов.

В странах Западной Европы на протяжении длительного времени тюрьмы служили лишь средством временного содержания лиц, находящихся под следствием, должников, нищих, бродяг, неизлечимых больных, сумасшедших и т. п.

При совершенно неразвитой государственной правоохранительной системе только социальная поддержка малоимущих и неимущих слоев населения позволяла как-то сдерживать всепоглощающий вал корыстной и насильственной преступности, особенно в голодные годы. Порой принимались радикальные меры по борьбе с нищенством и бродяжничеством. Так, в XIII в. в Генуе во время нехватки продовольствия весь нищенствующий элемент посадили на несколько галеасов (крупные галеры) и вывезли в Сардинию.

Уже потом муж мне рассказывал:

– Знаешь, самое страшное в тюрьме, наверное, это полнейшая невозможность остаться наедине с самим собой, своими мыслями. Рядом с тобой постоянно кто-то находится.

– Ты имеешь ввиду надзирателей? – спросила я.

– Да нет же, конечно, – отвечал Турал, – так называемой «администрации» слишком мало, чтобы уследить за всеми.

– А как же тогда?.. – не поняла я.

– Вокруг, дорогая, там полно других заключённых. Среди которых некоторые шарят глазами вокруг просто от безделия, другие подыскивают себе жертву… – От таких слов мне становилось не по себе, и я спросила:

– Что ты имеешь ввиду?

– Понимаешь, Гюнель, – отвечал мне муж, – в любом обществе, в любом социальном слое есть сильные и слабые. Это неизбежное явление, поскольку одни уравновешивают других. А в тюрьме это просто более заметно, поскольку привычный мир сжат, насколько это возможно.

…Он рассказывал, а я только смотрела в его глаза и слушала…

– И там очень хорошо можно уразуметь смысл выражения: «Выживает сильнейший!» Вот такие и подыскивают себе тех, кто послабее характером, подминая впоследствии под себя. Используя для самых разных бытовых нужд…

Муж помолчал, а потом продолжил:

– Но есть здесь и такие, кто смотрит по сторонам не просто так – они подмечают: кто, когда, чем и с кем занимался, а потом обо всём этом в доверительной беседе рассказывают какому-нибудь соглядатаю в погонах.

– Зачем они это делают? – Мне действительно это было непонятно.

– Всё очень просто, Гюнель. Как правило, все эти стукачи делятся на три категории: первые, как и упомянутая ранее категория, просто слабы характером и попадают под влияние более сильного начальника. – Я слушала Турала и с ужасом думала о том, что ему день за днём приходится жить посреди этого людского болота.

А муж продолжал:

– Со вторыми ещё проще – это самые обыкновенные сволочи. Которых хлебом не корми, но дай нагадить соседу. Причём, удовольствие он испытывает тем сильнее, чем больше сотворил гадостей.

– А третья категория? – автоматически спросила я, не уверенная даже, что хочу услышать ответ.

– Об этих и говорить не стоит – они продают свои души за несколько сигарет или заварку чая. – Турал как-то брезгливо скривил лицо.

– То есть? – не поняла я.

– Да всё очень просто – приходит такая мразь в кабинет опера, наплетёт там какой-нибудь ерунды своим поганым языком, а взамен просит себе сигаретку или ещё какую-то ерунду…

– Но как им самим не противно? – Для меня это было настоящим откровением. Ведь я, по наивности своей, всех людей считала сестрами и братьями.

– Все эти категории, Гюнель, осознанно культивировались на протяжении веков, – ответил Турал…

Наиболее рано тюремная система оформилась в Англии. В Кларендонской ассизе 1166 г. закреплялось распоряжение о строительстве специального заведения в каждом графстве. По тем временам в этих местах было известно два вида тюрем: графские и иммунные.

Наиболее распространенной системой пенитенциарных учреждений Англии вплоть до второй половины XIX в. были тюрьмы графств, куда шерифы первоначально помещали лиц, заподозренных и обвиняемых в совершении фелоний. Непосредственно за функционированием того или иного заведения отвечал помощник шерифа – смотритель или тюремный надзиратель.

Со временем была создана достаточная разветвленная система тюремных учреждений. Так, наряду с королевскими тюрьмами подобные заведения имелись в виде иммунных тюрем духовных и светских аристократов, тюрем городов и даже отдельных общин, в том числе и сельских, для содержания преступников, должников, а также для мелких правонарушителей и «пришлых людей и бродяг» (XIII в.). У каждого суда также были свои специальные тюремные заведения. Вместе с тем всякая не иммунная тюрьма находилась под королевской юрисдикцией, так как номинально создавалась при королевском суде.

Имелись и особые тюрьмы. Так, лондонский замок Тауэр получил свою известность – благодаря близости к резиденции британских королей, а также в связи со своей прочностью и наличием гарнизона – как тюрьма для государственных и иных, особо опасных для власти, преступников. Для этих же целей зачастую использовались замки Уолингфорд, Ноттингем, Винздор и Винчестер.

Первоначально какого-либо специального порядка содержания арестантов не существовало. Все содержались вместе: взрослые и несовершеннолетние преступники, мужчины и женщины, закоренелые преступники и просто бродяги, нищие и больные. Некоторое различие проявлялось только в связи с платежеспособностью конкретного субъекта, возможностью ещё и нажиться на его аресте.

В правление Генриха II на основании общих распоряжений короны шерифами на местах стали создаваться инструкции комендантам тюремных замков – тюремные провизии.

Однако, несмотря на создание достаточно разветвленной системы тюремных учреждений, дороговизна их содержания привела к тому, что в Англии вплоть до конца XVIII в. самым суровым и одновременно самым распространенным наказанием было повешение, в том числе за кражу имущества на сумму свыше 40 шиллингов.

Значительное ужесточение мер воздействия на неимущие слои населения характеризовало правоохранительную практику в странах победившего протестантизма – Англии, Дании, Швеции. «В этих странах одного факта бедности было достаточно для того, чтобы оказаться на виселице».

Первые работные дома для обеспечения работой бродяг и нищих с тюремным режимом содержания (цухтхаузы) были организованы в 1595–1596 гг. в Голландии: для мужчин – Распхёйс и женщин – Спинхёйс. Сроки нахождения в этих заведениях составляли чаще всего 8-12 лет. В Англии работные дома были созданы в 1610 г., во Франции – в 1612 г. Со временем число таких заведений значительно возросло. В тюрьмах, кроме задержанных преступников, бродяг и нищих, держали и сумасшедших.

Цухтхаузы постепенно стали создаваться в городах Ганзейского союза: в Любеке – в 1613 г., Бремене – в 1606 г., Гамбурге – в 1620 г., Базеле – в 1667 г., Бреслау – в 1668 г., Франфурте – в 1684 г. Вместе с тем Тридцатилетняя война принесла разорение городам, что повлекло прекращение деятельности цухтхаузов. С течением времени их положительный опыт был совершенно забыт.

Много можно было найти при желании, интересного и не очень, что описывало бы жизнь заключённых. Хотя, уж казалось бы – что может быть интересного в жизни обычного заключённого?

Но очень мало описывалось состояние в этот момент близких им людей. Или тех, кто считал себя таковыми.

Глава 51

Например, я бы никогда не подумала, что результатом последних трагических событий в нашей семье станет решительное изменение моего мнения о свекрови. С которой до сих пор у меня не было ничего общего, только всевозможные открытые или тайные конфликты между нами.

А сейчас Алия ханум не находила себе места. Она никак не могла поверить в происходящее и сильно переживала о случившемся, но при этом старалась держаться. Только ведь я видела – когда она приходила к нам, ее глаза были заплаканными, а голос осипшим.

Алия ханум постоянно обвиняла себя в случившимся:

– Не сберегла… Мой сыночек, мой Турал… Меним оглум[19]… Ну как? Как такое могло произойти? – она повторяла эти слова снова и снова, а потом поднимала глаза к небу и молила:

– Аллах, помоги моему сыну, накажи всех этих гадких и подлых людей!

Так уж произошло, что наш с ней конфликт произошёл из-за одного человека. Но впоследствии случилось так, что именно этот человек, его жизненные неурядицы, прямо коснувшиеся и нас, сплотили и сблизили нас со свекровью. Ее сын, которого она безумно любила, и мой муж, которого безумно любила я, – наш Турал находился в беде. Необходимость помочь ему сблизила и помирила наши сердца, до сих пор находившиеся в состоянии непримиримой вражды.

Теперь же Алия ханум постоянно оказывала мне помощь с приготовлением передачи для Турала. А часто так случалось, что везти вещи или продукты приходилось ей самой. Она же помогала мне с детьми, отвозила их в школу, гуляла с ними в парке, покупала им подарки.

Не раз она говорила мне:

– Гюнель, ты отдохни сегодня, а я пойду погуляю с детьми.

– А как же вы? – спрашивала я.

Но она уже не слушала меня и собирала детей на прогулку.

Свекровь опекала нас и всячески старалась сделать так, чтобы дети не чувствовали отсутствие отца. Такое искреннее и доброе отношение было для меня дорого и ценно. Но как же долго я ждала этого отношения к себе! Неужели с нами должно было произойти такое несчастье, чтобы мы стали относиться друг к другу теплее, чтобы мы стали по-настоящему родственниками?! Тем не менее случилось именно так, а долгие месяцы следствия убедили нас в необходимости сплочённых действий.

А потом, когда Алия ханум первый раз увидела Турала в наручниках в зале суда, она не смогла сдержаться, опустила голову и горько заплакала. Со слезами выплескивая наружу всю накопившуюся внутри боль и обиду. Вот тогда, наверное, что-то шевельнулось у меня в душе. Я пересела к ней поближе, взяла мать моего мужа за руку и шепнула ей на ухо:

– Алия ханум, не надо плакать! Мы должны быть сильными и держаться, чтобы враг не увидел наших слёз и не обрадовался! Вот увидите, Турал скоро выйдет! Не показывайте Туралу своих переживаний, ведь если он увидит ваши слёзы, ему станет только ещё больнее.

– Да… – прошептала она, а слезы продолжали катиться по щекам. – Да, да… – повторила она снова. – Он выйдет! – сказала Алия ханум и добавила:

– Аллах нам поможет!

Случалось отчаиваться и мне, но на помощь неизменно приходили моя мама и Алия ханум. Чувствуя их поддержку, я становилась сильнее и уже не тратила времени на напрасные слёзы, потому что понимала – помочь моему мужу я могу только делом и стойкостью по отношению к жизненным неурядицам.

Правду говорят в народе, что человек познаётся в беде. Вот и истинное лицо матери моего любимого мужчины я увидела только сейчас. И я верю, что оно не спрячется за прежней маской недоброжелательности, когда мы общими усилиями сбросим со своих плеч тяжкий груз.

Как-то раз она пришла к нам и сказала:

– Доченька, я хочу с тобой поговорить. – Она впервые обратилась ко мне так, как обращается мама к дочери.

Но я постаралась не показать своего удивления и ответила:

– Я вас слушаю, Алия ханум.

– Доченька… – она искренне и по доброму смотрела на меня. Смотрела так, как никогда до этого не смотрела. А когда Алия ханум называла меня «доченька», это было настолько приятно и неожиданно, что сердце моё начинало чаще биться. И от такого теплого, так давно желаемого отношения к себе я готова была расплакаться.

– Сейчас предстоят большие расходы, – продолжала она. – И я хочу предложить вам финансовую помощь, а если понадобится, то и свою квартиру – я могу выставить ее на продажу…

– Алия ханум, не надо, пожалуйста. Да и Турал никогда не согласится на такое, – ответила я, немного теряясь от такого неожиданного поворота событий. Вот уж никогда не думала, что мы со свекровью когда-то станем союзницами.

– Я знаю, какая ты бескорыстная и добрая девочка, у моего сына не могло быть другой жены, но сейчас надо здраво мыслить, – продолжала она разговор. – Нам надо освободить Турала, – утвердительно сказала Алия ханум. – А в этой стране вопросы решаются только так. Только деньги способны реально что-то решить.

Глядя сейчас на мать моего мужа, я видела уже не злобную свекровь, готовую растоптать свою невестку, а глубоко несчастную женщину. Которая ради спасения своего ребёнка готова на всё.

А она продолжала:

– Я не могу больше видеть его там, за этой проклятой решеткой, – и по щекам пожилой женщины покатились горькие слезы. – Сердце разрывается, когда смотрю на него, не отказывайтесь от моей помощи!

– Алия ханум. – Я обняла ее крепко, как обнимаю всегда свою маму, и сказала ей:

– Спасибо вам, я обещаю, что Турал скоро будет с нами – и никто не сможет нам в этом помешать!

Глава 52

Впоследствии муж много мне рассказывал о своей жизни и тюремных порядках. Странно и страшно было всё это слушать, но я подумала о том, что если уж Турал смог всё это пережить и остаться человеком, то мне не станет хуже от того, что я всё это выслушаю. Хотя иногда было полное впечатление, что я слушаю рассказ о какой-то параллельной реальности. Что такого просто не может быть в нашем мире!

Первая регулярная тюрьма – цухтгауз, соответствовавшая классическим признакам такого учреждения, была создана в Голландии, в Амстердаме, в конце 16-го столетия. Там заключённые содержались относительно небольшими группами в общих помещениях.

Пожалуй, впервые за всю предыдущую историю заключённые были обеспечены там персональными спальными местами, а также постельным бельём и регулярным питанием.

Те из заключённых, кто был покрепче, привлекались к распиловке и начальной обработке тяжёлого и твердого цветного бразильского дерева. Остальные же привлекались к производству бархатных тканей.

К тому же предусматривалась и небольшая оплата труда этих вольных или невольных преступников. Ранее ничего подобного не было нигде в мире.

Режим отбывания наказания был ориентирован на устрашение и подавление непослушания самыми жестокими методами. Наиболее распространённым наказанием являлось сечение виновного плетью. Тогда же в тюремный штат была официально введена должность врача. Обязанности которого прежде всего заключались в том, чтобы вовремя прекратить экзекуцию, с тем чтобы не допустить смертельного исхода.

Среди других наказаний наиболее эффективными считались сокращённая норма питания, карцерное помещение, а в некоторых случаях даже продление срока лишения свободы.

Слава Аллаху, лично побывать в карцере Туралу не пришлось. Он старался занимать там нейтральную позицию, лишний раз не общаясь ни с заключенными, ни с надзирателями.

– Там нельзя было верить никому! – рассказывал потом муж. – Каждый преследовал какой-то личный интерес.

– Но ведь и здесь происходит примерно то же самое, – попыталась вставить я.

– Наверное, но тогда я этого ещё не понимал, свято веря в такое понятие, как «дружба». – Теперь же при этом слове он только брезгливо скривился.

– Ничего, дорогой, всё пройдёт! – постаралась я успокоить Турала.

– Извини, Гюнель, я не должен был с тобой говорить об этом, – сказал муж.

– Ничего, всё нормально. Да и с кем ещё тебе сейчас поговорить?..

Появление термина «пенитенциарная система» связано с именем монаха бенедиктинского ордена Жана Мабильона, который предложил особую систему мер исправления преступников. По его мнению, спасения человека, впавшего в грех преступления, то есть его исправления, можно достичь только через духовное очищение – молитвы и покаяние, а также содержание (наказание) греховной плоти в условиях сурового заключения.

Со временем отдельные положения этой концепции нашли воплощение в создаваемых в Европе различного рода тюремных заведениях: исправительно-трудовых домах для детей в Генуе и Риме (в 1653 и 1735 гг.) и для взрослых преступников в Милане (в 1766 г.).

В Англии Закон о создании пенитенциариев был издан в 1778 г. В такие заведения предполагалось помещать нищих и бродяг, нерадивых слуг и рабочих, солдат за совершение каких-либо не особенно тяжких правонарушений (а впоследствии и детей по ходатайству их родителей – за ослушание и дерзкое поведение). Здесь предпочтение отдавалось принудительному труду, но уже в условиях одиночного содержания заключенных. Парламентский билль 1779 г. закреплял роль тюремного заключения в виде устрашения, нравственно-религиозного перевоспитания и обучения ремеслу. Однако проект далее постройки одной из двух запланированных для эксперимента тюрем не пошел.

Тем не менее практическое оформление идея пенитенциариев в виде Филадельфийской системы получила в США, где в 1776 г. представителями религиозной секты квакеров был создан первый пенитенциарий (от лат. penitentiamus – покаянный, исправительный). Это было тюремное учреждение с очень строгими режимом и условиями отбывания наказания. По идее квакеров, преступность порождается богоотступничеством, в связи с чем преступника следует устрашить, заставить раскаяться и примирить со Всевышним. Поэтому пенитенциарий представлял из себя тюрьму с чрезвычайно строгим одиночным заключением. Администрации заключенные были известны лишь по номерам: ни имени, ни происхождения, ни совершенного преступления, ни срока наказания. Все осужденные, находящиеся там, были обуты в войлочную обувь. Им не полагались свидания или письма и посылки. Абсолютная тишина и изоляция от внешнего мира. Все заменяла Библия. За произнесенное слово – плети, выход из камеры – в маске. Больница, баня, прогулки – ряд одиночных камер, двориков. В церкви – также одиночные будочки.

Безмолвное строжайшее одиночное заключение было рассчитано на «способность человека к бесконечному совершенствованию, на убеждение верующей души, что одиночество неизбежно побуждает к раскаянию и непременно возвратит человека к добру», но на деле приводило лишь к умопомешательству и неспособности освобожденных ориентироваться на свободе.

Филадельфийская тюремная система нашла широкое применение в Германии, Дании, Бельгии, Франции и некоторых других европейских странах. В некоторых тюрьмах заключенных заставляли работать – педалями крутить огромный барабан, причем иногда по десять часов в день. Это бессмысленное изнурительное и унизительное занятие являлось одним из элементов наказания. Неудивительно, что в таких условиях заключенные сходили с ума намного чаще, чем в других заведениях.

Сейчас, когда Турала прятали от меня толстые стены, я только всячески старалась поддержать его, лишний раз передать ему хотя бы несколько слов о том, как я люблю его. Мысли мои были там – рядом с ним, и я очень надеюсь, что они согревали его и берегли от лишних несчастий.

В редкие минуты свиданий я брала его руки в свои и чувствовала, как моё тепло передаётся его застывшим пальцам. Тогда и из глаз его исчезали колючие льдинки…

Уже с середины XVIII в. начались процессы заметного смягчения уголовной и пенитенциарной политики европейских государств. В результате глубокого переосмысления основных подходов к наказанию, оно постепенно начинает терять свойства собственно государственной мести и приобретает характер общественной защиты.

В этих условиях появляются элементы Оборнской тюремной системы (1820 г., США), которая была призвана несколько ослабить негативные свойства Филадельфийской системы. Так, к середине XIX в. на смену изоляционной системе пришла «карцерная», которая оставляла несколько больше свободы арестантам.

Во Франции в 1850 г. были открыты исправительные колонии для несовершеннолетних преступников, которые должны были «воспитываться сообща в строгой дисциплине и использоваться на работах в сельском хозяйстве и близких к нему отраслях промышленности». Главной целью было воспитание в индивиде слепого послушания власти и дисциплине. Образцовым из таких заведений являлась колония в Меттрэ (основана в 1840 г.). Главным средством дисциплинарного воздействия было помещение в карцер. Кроме того, тяжелый физический труд в порядке обучения и воспитания малолетних правонарушителей дополнялся физически изматывающими играми и упражнениями, так как действовало убеждение: «Все, что вызывает усталость, способствует изгнанию дурных помыслов».

В середине XIX в., наряду с пенитенциарной системой, появляются некоторые элементы так называемой прогрессивной системы исполнения наказания (которая, кстати, безраздельно доминирует в настоящее время).

Свое начало она берет с Английской (марочной или звездной) системы, когда в 1840-х гг. на о-ве Норфолк (вблизи Австралии) осужденные были разделены на классы и были созданы условия для постепенного перехода от более тяжелого (на каменоломнях) к облегченному режиму содержания (на материке – с возможностью постройки дома, заведения семьи, хозяйства, с перспективой условно-досрочного освобождения). При этом критерием выступало поведение каторжан и отношение их к труду. Злостные нарушители зачислялись в штрафники, к ним применялись жесткие телесные наказания, дополнительные оковы.

Чем больше я узнавала об особенностях пенитенциарной системы, тем больше становилось моё желание вырвать мужа из безжалостных лап алчной Фемиды. Решимость моя крепла с каждым днём, и я делала всё возможное, чтобы освободить Турала.

Глава 53

Подумав, я решила обратиться за помощью к одной моей знакомой, Наргиз: она знала, что такое судебные тяжбы, неоднократно писала жалобы и приходила на приемы в судебные инстанции.

– Гюнель, это номер телефона моей знакомой, она работает в Фонде Гейдара Алиева, – протянула мне визитку Наргиз.

– Мы уже туда обращались и писали письма, – разочарованно сказала я. – Только до сих пор нет никакого результата.

– Тебя приглашали на прием? – спросила Наргиз.

– О чем ты говоришь? Ответа просто не было, – с горечью произнесла я.

– Вот эта женщина, – Наргиз постучала ногтем по написанной на визитке фамилии, – организует тебе прием у личной помощницы первой леди, только она может тебе помочь как женщина женщине. Вы обращались в президентский аппарат?

– Мы неоднократно писали письма по делу Турала. И писали не только в аппарат президента, но во все возможные инстанции – и ничего не изменилось, – устало произнесла я.

Но впоследствии я все-таки позвонила по номеру, который дала мне Наргиз, и попросила передать очередное письмо, да замолвить за меня словечко. Может быть, так мы могли дать ход действиям со стороны государства. Дама сказала, что через неделю будет прием в Фонде Гейдара Алиева, она мне поможет на него попасть, где я смогу рассказать свою историю и попросить помощи у государства.

Фонд Гейдара Алиева – неправительственная организация некоммерческого характера. Создание фонда было вызвано необходимостью выразить уважение и почтение памяти Гейдара Алиева. Структура фонда сочетает в себе коллегиальный и единоначальный методы управления. Фонд начал свою деятельность в 2004 году, президент фонда – посол доброй воли ЮНЕСКО – первая леди Азербайджана Мехрибан Алиева.

В моем сердце затеплилась маленькая надежда на правосудие и помощь в решении проблемы. И я пошла на прием, который начинался в десять часов. В помещении успела заметить огромное количество людей – каждый пришел со своей маленькой или большой бедой. И у каждого в душе теплилась хотя бы крохотная надежда.

Едва сдерживая переживания, я прождала около трех часов, пока наконец-то не наступил мой черед. Нас пропускали в комнату по пять человек. Каждый из которых сидел на скамейках в этой же комнате и мог слышать всё, что говорится.

Здесь же оказалась моя подружка, с которой когда-то учились в школе. Мы друг друга узнали, но сделали вид, что незнакомы. Мне не хотелось подходить первой, так как я не могла говорить о своей проблеме в ее присутствии, и ей, как мне показалось, тоже. Но так получилось, что ее пригласили раньше меня, она смущалась и не могла выговориться. Тогда я отвернулась, чтобы не мешать ей.

А когда подошла сама, то не смогла сдержать слез, как ребенок, которого обидели – он жалуется родителям, при этом надеясь и веря, что его поймут и защитят. Я рассказывала, а мне не давали договаривать, торопили и перебивали. У меня были с собой все документы и решение суда. Но разговор не был долгим, потому что меня прервали.

Почему – не сказали. По всей вероятности просто вышел мой лимит времени. А ответ был таков: дело решается в судебном порядке. И мне здесь ничем помочь не могут. Мол, если суд принял решение о том, что надо выплатить ущерб – его надо выплатить.

После долгих уговоров и просьб мне назначили встречу в президентском аппарате с начальником отдела курирования правоохранительных органов. Но в назначенный день нужного человека не было на месте, он находился в отпуске и должен был вернуться на службу только через месяц. Я приходила и звонила по служебному телефону, который находился у входа в аппарат, каждую неделю, но один и тот же голос отвечал, что человека нет на месте.

Альтернативного варианта не было. Но всё таки я дождалась встречи и меня приняли. Прием продлился пятнадцать минут и вердикт был таков: аппарат президента не может повлиять на решение суда, будь оно объективным или нет. Я убеждала, что мы неоднократно обращались за помощью еще во время следствия, но все безрезультатно.

Подавленность и разочарование захватили меня целиком. Я заехала в офис к адвокату – надо было решать, что делать дальше.

– Гюнель, послушайте, мы должны выплатить сумму ущерба частично, Турал не будет брать на себя вину, – предложил мне новый выход господин Аскеров. – Ущерб будет выплачен вами, его женой. Это лазейка для нас, чтобы в будущем мы могли обратиться в Европейский суд, – советовал адвокат.

Турал в прошлом работал в банке. И его тогдашние сослуживцы-друзья сегодня занимали высокие должности в банковской сфере. К одному из них я и обратилась за помощью. Я тогда никак не могла продать загородный дом, и не оставалось другого выхода, как заложить дом в банке и взять деньги для выплаты ущерба. Я так и сделала. Мы погасили ущерб частично.

И весной спустя два с половиной года в Апелляционном суде выносят новое решение: Туралу дают срок четыре года лишения свободы и два года отстранения от коммерческой деятельности.

Назвать это победой было пока нельзя – рано. Но я уже видела маленький просвет в конце туннеля.

Адвокат подал кассационную жалобу в Верховный суд.

Все долгие месяцы тяжбы мне надо было оплачивать услуги адвоката, содержать Турала в тюрьме и смотреть за детьми. Денег хватало с трудом. Весь бизнес и имущество, которое принадлежало Туралу, все деньги Турала, которые были вложены в строительство объектов, – все перешло к Сафару. Все гражданские суды по совместному бизнесу, которые шли параллельно, были нами проиграны. Сафар покупал всех судей, убеждая их тем, что Турал отбывает десятилетний срок лишения свободы и оттуда не выйдет. За ним никто не стоит, соответственно – Турал не помеха. Сафар был мастером интриг!

Мне осталась только квартира, в которой я жила с детьми. Но даже на нее позарился Сафар и хотел отобрать ее, выселив нас. У этого человека не было ничего святого, это был самый настоящий дьявол во плоти – бросил свою семью, разменявшись на случайных подруг. Выйдя из доверия у своих друзей, которых уже неоднократно подставлял, Сафар пристрастился сначала к водке, а после и к наркотикам.

Но, несмотря ни на что, Сафар с маниакальным упорством преследовал Турала и его семью, то есть нас.

Несмотря на все наши трудности и проблемы, у Турала была поддержка со стороны семьи. А Сафар кичился властью и деньгами и никак не мог смириться с тем, что мы вместе. Он хотел нас уничтожить просто потому, что мы есть, и ему все было мало.

Адвокат поднял все инстанции, у меня были все документы и законные основания на эту квартиру, в которой я живу десять лет. Мне пришлось заплатить деньги, чтобы квартира осталась за нами. Беззаконие царило вокруг! Как можно было жить в этой стране? Мы ни о чем не ведали, пока не столкнулись с беспределом лично.

И мне вновь пришлось погасить ущерб, дабы Туралу уменьшили срок. Мы собрали все сбережения. Средства нам помогли собрать друзья.

И летом этого же года решение, принятое Апелляционным судом, было изменено Верховным судом. Не вдаваясь в подробности, касающиеся номеров статей, можно сказать только, что Верховный суд вынес решение ограничиться отбытым сроком. Что же касается оставшейся суммы ущерба, то мы могли выплатить её и после освобождения Турала без указания конкретного срока.

Наступил долгожданный день освобождения Турала. Я ждала этот день два года и восемь месяцев – два года и восемь месяцев страха, бессонницы, переживаний, разочарований. Неужели я дождалась?! Мне не верилось и казалось, что пока я не увижу мужа своими глазами за пределами тюрьмы, около себя, я не поверю в это.

Решено было взять с собой детей. Когда мы подъехали, Турал был ещё внутри, его всё не отпускали. Поневоле где-то внутри стало нарастать ощущение паники – а вдруг что-нибудь снова не так?! После всего с нами случившегося, довольно проблематично было ожидать чего-то хорошего в подобном месте.

Дети надеялись увидеть папу, для них отмена встречи – огромное разочарование. Что теперь делать? Наверное, не надо было привозить с собой детей…

И вдруг я увидела Турала перед воротами тюрьмы! Да, это был он! Без наручников, с небольшой сумкой в руках. И исхудавший до такой степени, что на нём мешком висела одежда, в которой его арестовали. Взгляд отрешенный, уставший, и только лицо ласково светится, да на щеках – характерные славные глубокие ямочки.

Дети подбежали к нему с криками: «Папа вернулся! Папа вернулся!»

Турала окружили близкие друзья и приветствовали его, все разговаривали и шутили.

По дороге Турал долго рассматривал улицы и дома, смотрел на прохожих и говорил: как хорошо быть свободным и как прекрасна жизнь! А я про себя думала: «Сможем ли мы быть такими, как прежде?»

Дома я приготовила Туралу горячую ванну и, пока он купался, накрывала праздничный стол. Приготовила к столу те блюда, которые он любил. Но муж только немного поел и сказал, что безумно устал. Я постелила ему свежую и мягкую постель, он лег и заснул крепким сном, а я смотрела на него и любовалась.

Новость об освобождении Турала пронеслась по Баку молниеносно. Звонили знакомые, друзья и родственники с поздравлениями и добрыми пожеланиями. И казалось, что все теперь позади…

Но тут мне позвонил адвокат и сказал, что нам надо встретиться.

– Гюнель, Турал должен быть предельно осторожен. Сафар разносит слухи по городу, что все равно засадит Турала повторно, и на этот раз пожизненно. А учитывая все происходящее, это не просто слова. Турал не должен лишний раз где-либо светиться и показываться. У Сафара мания, и он опасен. И ждет малейшей возможности, чтобы вновь подставить и засадить бывшего компаньона. Так что вы сами и дети будьте предельно осторожными – от Сафара можно ожидать и более серьезных мер. Я бы посоветовал уехать из страны, – сказал напоследок адвокат.

– А куда мы можем поехать, – растерялась я, – у нас почти не осталось никаких средств на существование, и здесь мои родные, работа, школа.

– Мы перепробовали с вами все, – убеждал Аскеров. – Жалоба в Европейский суд по правам человека будет готова на днях, и мы отравим ее на рассмотрение. Но хочу вас сразу предупредить, что это довольно длительный процесс и решение будет принято не скоро. На днях мне позвонил мой знакомый журналист, он хотел взять интервью у меня и у Турала, мы можем рассказать нашу историю, – предложил адвокат, вопросительно на меня посмотрев.

– Господин Аскеров, а это не усугубит наше положение? – испугалась я.

– Мы будем констатировать факты, то, что было прописано черным по белому, – ответил адвокат.

И мы, после долгих размышлений, согласились дать интервью журналисту, статью должны были опубликовать на одном из информационных сайтов.

А через несколько дней после публикации статьи Туралу пришла повестка в суд – Сафар обвинил его в клевете. Этот человек, привыкший все человеческие ценности измерять в денежном эквиваленте, не мог смириться с тем, что в данном случае его деньги ему не помогли…

На все мои уговоры уехать из страны и не появляться на суде Турал никак не реагировал.

– Турал, я умоляю тебя, не ходи в суд! Если тебя снова посадят, я не переживу, ты меня слышишь?! – обращалась я к мужу.

Но Турал меня не слышал, он все еще верил в правосудие и не думал, что пустое обвинение в клевете может стать причиной его повторного заключения. Он вновь недооценил коварства Сафара и беззаконие, беспредел наших властей. Тех самых властей, которые должны были ревностно следить за соблюдением законности в обществе.

Судья вновь склонялся к тому, чтобы посадить Турала за решетку, и никак не реагировал на все объяснения адвоката Аскерова, что статью писал журналист и опубликовал редактор. Журналист и редактор выступали на суде в качестве свидетелей. Обвинение же было предъявлено именно Туралу – не журналисту, не редактору и не владельцу информационного сайта.

Адвокат Аскеров позвонил мне и сказал: Туралу необходимо срочно покинуть страну до вынесения решения. И на следующий день Турал уехал в Россию, в Москву. А мы во время его отсутствия пытались решить вопрос, но все безрезультатно.

Было решено самим не торопиться с отъездом – я надеялась и верила до последней минуты. Надеялась, что нам удастся все-таки договориться, раз и навсегда закрыть этот вопрос. Думала только о том, чтобы нас оставили в покое. Мы просто хотели жить своей семьей, в нашем родном городе. И готовы были закрыть глаза на коррумпированность и безграмотность во множестве государственных организаций.

Я знала, что наши дети со временем уедут отсюда, наставляла детей и готовила их к отъезду. Мы собирали деньги для того, чтобы дети могли продолжать свое обучение в Америке, и у меня было к кому их отправить – к моему брату. Я видела своих детей за рубежом, загадав им светлое будущее. И уж совершенно не хотела, чтобы мои дети столкнулись с проблемами, с которыми сталкиваемся мы каждый Божий день.

Я долго самостоятельно пыталась подыскать подходящую работу, тем не менее ничего достойного внимания не подворачивалось. Но однажды я позвонила нашим друзьям и попросила помочь мне найти подходящую работу. И так удачно сложилось – появилась вакансия в одной зарубежной компании, и я, не долго думая, пошла на собеседование. Меня приняли – приступить к работе можно с начала месяца.

Параллельно я искала знакомых, связи, чтобы нам помогли. Несколько раз я находила людей, но за «замолвленное словечко» просили большие деньги. Наслышанные о нашем деле чиновники вместо того, чтобы войти в положение и оказать содействие и помощь, наоборот, пользовались ситуацией и называли огромные числа. При этом они, не стесняясь, ссылались на то, что вы, мол, уже имели опыт и оплачивали крупную сумму для погашения, – нашли тогда, найдете и теперь. «Неужели вы думаете, что мы поверим в то, что у вас нет денег? Найдите!»

Глава 54

С первого числа я приступила к работе – в иностранной нефтяной компании, специалистом по снабжению. Поскольку я прекрасно владею английским, русским и родным азербайджанским языками, в мои обязанности входило обеспечение нашей компании необходимыми материалами, формирование заказов поставщикам и контроль этих поставок соответственно, работа с договорами и первичными учётными документами. И, наконец, управление товарными запасами.

Коллектив состоял из двадцати пяти человек, исключительно женский состав. Я пыталась, конечно, наладить со всеми дружеские отношения и расположить коллег к себе. Но меня восприняли в штыки. Как я ни старалась угодить и влиться в коллектив, у меня ничего не получалось. Недаром женский коллектив часто сравнивают с клубком змей: все друг о дружку трутся, но в любой момент могут укусить.

Очутившись в бабьем царстве, следует подчиняться негласным правилам. Которые воспринимаются только слабым полом и являются главным критерием того, как долго одной из представительниц этого самого «слабого пола» жить в мире и спокойствии.

Друзей мы выбираем, а вот коллег в основном нам посылает судьба. К сожалению, плохие отношения с коллективом серьезно влияют на нашу карьеру и здоровье. Во-первых, от расположения сослуживцев напрямую зависит качество выполнения нами собственных обязанностей. Во-вторых, конфликты с сотрудницами негативно влияют на нашу психику и снижают производительность труда сильнее, чем даже слухи об увольнении. В-третьих, на работе мы проводим больше времени, чем в любом другом месте. Следовательно, умение влиться в женский коллектив обеспечит нам комфортную среду обитания на шесть – десять часов.

Дружить со всеми необязательно, но необходимо относиться ко всем дружелюбно.

Мне нравилась новая работа, и я ее воспринимала как мир, в котором забудутся заботы и проблемы. Однако получилось наоборот – из-за тяжелой обстановки в офисе и отношения некоторых сотрудниц ко мне, я еще больше напрягалась. Женщины начинают плести интриги и распускать сплетни, когда они не увлечены работой, не имеют четко поставленных задач и целей, а также в случае недовольства зарплатой.

У меня были хорошие отношения с начальством, к тому же мы были на одной волне с руководительницей, которая была мною довольна. Таким образом, в ее лице я обеспечила себе необходимую защиту. А в моем лице коллектив видел угрозу, хотя я никого не подсиживала и моя цель была совсем другая. Я не могла рассказать о своих проблемах и объяснить, что мне нужна работа, а не интриги и война. Товарки интересовались моей личной жизнью, и я откровенничала с ними ровно настолько, насколько могла. Но, видимо, у них закончились темы для обсуждений, а в моем лице они нашли «свежее мясо».

Я была со всеми вежлива и доброжелательна, на личные вопросы отвечала уклончиво. Не поддавалась на провокации. У каждой женщины может быть резкая смена настроения – проблемы в семье или стрелка на чулке. Все наболевшее висит топором в воздухе или выливается в раздраженные реплики. Я обходила стороной коллег, пребывающих в плохом расположении духа, или же поднимала настроение хорошей новостью или чем-то сладеньким.

Моей ошибкой были рассказы о семье и детях, о поездках за границу. Вряд ли они поспособствовали моей карме у одинокой, невезучей в любви коллеги, которая вынуждена снимать квартиру и жить от зарплаты до зарплаты. Я не была осторожна с той информацией, которую выдала, и меня воспринимали так, что я ставлю себя выше других сотрудниц.

Я старалась поменять обстановку. Не важно, какое у меня было настроение, – что бы ни случилось, я всегда входила в дверь с улыбкой и весело здоровалась. Такая мелочь очень освежает рабочую атмосферу. Потом заводила беседу с коллегами. Выясняла, чем живут, какие книги читают, их любимые фильмы и сериалы, музыкальные вкусы и хобби. Демонстрировала свой интерес к людям, чтобы они ко мне потянулись. Зная «слабости» сотрудниц, время от времени завязывала с ними короткий разговор. Интересовалась мнением коллег. Все, а тем более женщины, любят, когда их спрашивают, что они думают. Часто просила совета и благодарила за ответ.

Общаясь со стервозной сотрудницей, представляла на ее месте своего ребенка или тяжелобольного человека. Такая маленькая визуализация помогала мне сохранить спокойствие в трудные моменты. Это берегло мои нервы и нервы коллектива. Делала комплименты. К сожалению, мы чаще обращаем внимание на чужие промахи или недостатки. А в результате люди теряют уверенность в своей внешности и таланте. Я могла похвалить прическу, макияж и гардероб коллеги или выказать свой восторг от ее последнего проекта. Поздравляла с праздниками, предлагала свою помощь.

Так я проработала там некоторое время. Вроде бы обстановка налаживалась, и мы стали понимать друг друга. А параллельно я занималась делами Турала, но никак не получалось убрать «стоп» на границе, чтобы он мог вернуться. Неожиданно меня вызвал директор и попросил уйти с работы. Ему поступали систематические угрозы от Сафара. И мне вновь пришлось уволиться.

На Новый год мы с детьми поехали в Москву навестить Турала. Мы безумно соскучились. Четыре дня, проведенных вместе, восполнили пустоту и стерли одиночество, в котором мы оба находились.

Муж провожал нас в аэропорту. А Мурад начал плакать, обнял отца и спросил:

– Папа, почему ты опять уехал? Ты не хочешь быть с мамой?

Я не ожидала от Мурада этих слов, мне казалось, что он не понимает, а оказалось, что мальчик понимает больше, чем я могла подумать. И я сказала Туралу, что не могу больше жить врозь, бояться, оглядываться и бесконечно ждать опасности. Если ничего не получится, мы должны уехать навсегда и подальше от родных мест.

Возвратившись в Баку и еще раз все обдумав, я приняла решение и стала собираться, чтобы поехать за Туралом. Собирала наши вещи и горько плакала, смотрела на наши свадебные и семейные фотографии, смотрела на памятные и дорогие мне вещи, и было очень больно и обидно, что я должна покинуть свой родной дом и свою родину.

Мне позвонила свекровь с печальной новостью: мой свекр скончался от инфаркта. Он не выдержал бед, свалившихся на сына, и умер.

Земля уходила у меня из-под ног. Казалось, что я знаю, чего хочу от жизни – раньше у меня были цели и мечты, а сейчас только одна неопределенность. Неопределенность, которая убивает еще больше…

Этой же ночью мы отправились в Шеки на церемонию погребения. Когда приехали, тело свекра уже отпевали. После похорон я вернулась в Баку и, завершив все незаконченные дела, могла отправляться в путь.

Мама, моя мамочка! Папа, мой папочка! Если бы не вы, я бы не выдержала и не переборола припасенные судьбой на мою долю горести. Мама, ты всегда рядом, ты всегда все знаешь на один шаг вперед, и мне больнее всего, что я должна уехать от вас, мои дорогие, мои мама и папа!

Как сложится моя жизнь и моя дальнейшая судьба, никто предугадать не может, но я верю и знаю, что это не конец и я еще вернусь!

Прощай, родимый край, Тебя я покидаю, Прощай, родимый дом, Мои родные, близкие друзья. Я всех вас покидаю. И мчится поезд быстрый мой, Оставив позади места родные. Места, где детство провела, Где я шалила и играла И незаметно подрастала. Я вас и правда покидаю! Родимый край, земля родная, И я вам, правда, обещаю: Я, несомненно, к вам вернусь: Прекрасней места нет на свете, Чем край родной, земля родная!

Глава 55

Мы прилетели во Франкфурт около часа назад, до следующего рейса оставалось много времени.

До приезда все прошло спокойно. Документы были тщательно подготовлены, собраны. Меня провожали родители, они прощались со мной так, как прощаются в последний раз, не зная – доведётся ли увидеться когда-нибудь снова. Но мама и отец благороднейшие люди, они всегда поддерживали и очень переживали за меня.

«Allah yolunuzu açıq eləsin! Allah hemişə başınızın üstündə olsun və sizi qorusun!»[20] – папа и мама благословили меня в добрый путь и пожелали мне удачи.

Приземлившись во Франкфурте, я позвонила им и сообщила, что мы долетели в целости и сохранности и нет повода для беспокойства.

Надо сказать, что Франкфуртский аэропорт – это целый город с разными входами и выходами, расстояния между гейтами так велики, что приходится добираться на внутреннем поезде. Здесь очень легко потеряться и опоздать на рейс, и такое часто случается. Решив не рисковать, я сразу отправилась искать свой гейт. И неожиданно услышала свое имя – меня звал женский голос. Оглянувшись, я признала приятелей своих родителей, которые, как оказалось, тоже летели в Лос-Анджелес. Мы поздоровались, я сделала вид, что мне очень приятно их видеть, хотя мне было абсолютно не до них. Меня сейчас волновало только одно – сесть на рейс и поскорее улететь. По дороге до гейта Инара – так звали знакомую – без остановки и не переводя дыхания, так, как будто видела меня последний раз в жизни, рассказывала мне о том, как они поедут отдыхать во Флориду и что в прошлом году они ездили в круиз на Багамы. И получили огромное удовольствие от многоэтажного и супернавороченного лайнера, который отправлялся из Галвестона. Она настойчиво советовала мне съездить туда с семьей.

Мы подходили к гейту. Я решила далеко не отходить и расположилась удобно на скамейке, разложила сумки, купила детям чипсы и газировку.

Через полтора часа должна начаться регистрация на рейс. Посмотрела на часы – время проходило очень медленно. И меня одолела внутренняя тревога и предчувствие, что должно что-то произойти. Дети бегали вокруг меня, как игрушки на батарейках-энерджайзерах, которые никогда не устают и не стоят на одном месте. Я не возражала, требуя только одного – не отходить от меня далеко, о чем предупреждала детей еще до отъезда.

Наконец объявили регистрацию на рейс. Но буквально через несколько минут по громкой связи приглашают кого-то подойти к стойке. Когда объявляли во второй раз, я разобрала свое имя. Напротив сидели мои знакомые, которые подтвердили – зовут меня. Меня бросило в дрожь, ноги окаменели, и я не могла встать с места. Зову детей, беру сумки, кое-как встаю, на ходу придумывая, что же ответить, если меня будут допрашивать.

Подхожу к стойке, стараюсь вести себя спокойно и сдержанно. Получается, или все написано на моем лице? Если бы я могла – я бы разревелась. Дети не понимают происходящего, они задают вопросы, но ответить нет сил. Когда мой сын закричал: «Мама, ты что, не слышишь? Куда мы идем? Мы же должны сесть в самолет!», я очнулась, взяла себя в руки и объяснила детям: это всего лишь проверка документов. Она быстро закончится, и мы наконец-то улетим.

С группой из восьми или десяти человек – точное количество я не успела посчитать, во главе с тремя офицерами и двумя работниками Франкфуртского аэропорта, нас проводили в другую комнату и велели подождать в зале ожидания, ничего не объясняя. Я настойчиво попросила у офицера разрешения зайти в комнату для досмотра вместе с детьми, отказавшись оставлять их одних даже на минуту. Дети могли испугаться, и я беспокоилась за них.

Офицер разрешил зайти в смотровую с детьми. Я наблюдала, как заходят и выходят один за другим пассажиры из нашей группы, состоявшей из индусов, мексиканцев, афроамериканцев и одной ирландки. Удивило, что среди них были и американцы, которые очень возмущались и не могли понять, почему их задержали и не пускают на рейс.

Настала моя очередь. Заходим в комнату. Дети играют в детективов, им все кажется очень увлекательным и забавным. Офицер попросил показать паспорта и открыть для проверки сумки. Похлопывая ладонями с обеих сторон каждой из трех сумок, заглянул в них и сказал, что я могу их закрыть. Затем меня попросили подойти к аппарату для досмотра и поднять руки, обыскали и без лишних вопросов отпустили, извинившись и поблагодарив.

Я не вышла – я буквально выпорхнула из смотровой счастливая. Мы добежали до стойки регистрации, показали посадочные билеты и прошли на рейс, а американца из нашей группы вызвали повторно для проверки. После я узнала, что на каждом рейсе могут быть такие проверки, а я вызвала подозрение, так как летела одна с двумя детьми и большим количеством сумок – якобы в сумку могли что-то подбросить, и я бы даже не заметила. Но, к счастью, я все это время находилась рядом с сумками, и мне ничего не подбросили.

Мы взлетели и начали набирать высоту. Я попросила стюардессу принести мне виски со льдом, сделала несколько глотков, думая: сколько же может быть в человеке терпения? Люди так созданы, что приспосабливаются ко всему, что преподносит нам жизнь. Мы терпим, надеемся, ждем и верим в чудо – что жизнь наладится. И ведь она действительно налаживается! Но при одном непременном условии – мы должны искренне в это верить!

Мы были такими уставшими, что проспали весь рейс – одиннадцать часов. Когда пилот объявил, что самолет идет на посадку, мы проснулись.

И вот наступил долгожданный момент, мы прилетели в Америку. Я ожидаю – когда же мы встретимся с Туралом?! Мы проходим через зеленый коридор, автоматические раздвижные двери открываются и закрываются. И на минутку я увидела силуэт Турала – мужчины всей моей жизни, ради которого я прошла через столько препятствий и сложностей. Так уж вышло в нашей жизни, что муж мой должен был лететь отдельно, дабы избежать возможных сложностей.

У меня наворачиваются слезы радости – наконец-то мы вместе спустя столько времени. Дети подбежали к отцу и стали рассказывать, как мы долетели и все, что с нами произошло. Я подошла и просто обняла мужа крепко и поцеловала. Мы вместе!!!

Теперь, когда мы вместе, я смотрю на мужа и думаю, какая сложная у нас жизнь, полная препятствий и разочарований. Смотрю на его лицо – появились морщинки и поседели волосы, взгляд задумчивый и обеспокоенный, ему тревожно. Мы смотрим друг другу в глаза и понимаем, какой долгий и тернистый путь нам пришлось пройти рука об руку. Мы понимаем друг друга без слов, знаем, что мы хотим сейчас сказать друг другу, и в этом молчании таится много смысла, доступного только нам двоим.

Мой брат Бахруз уже несколько лет живет в Америке, и когда мы сообщили, что решили переехать, он с радостью принял нас у себя дома.

Мой брат…

Как хорошо, когда у тебя есть брат – такой брат, как у меня. Добрейший человек, обладающий самыми лучшими мужскими качествами и отличающийся пониманием и состраданием к людям. Отзывчивый и всегда старается помочь. Бахруз не отпускал нас от себя, и я уверена, мы могли бы жить у него всей семьей. Моя невестка Зивярь, супруга Бахруза – очень милая, добрая и заботливая. Она миниатюрная, белокожая и просто красивая девушка с тёмными шелковистыми волосами до плеч и очень выразительными тёмными глазами. Любознательная, начитанная и любящая девушка – они с Базрузом просто идеальная пара.

Она прекрасная супруга, мама и невестка. Зивярь влилась и прикипела к нашей семье, и я ее воспринимаю как родную сестру, которой у меня нет. А мои родители полюбили ее как родную дочь. Бахруз и Зивярь были бы только рады, согласись мы пожить с ними, но так как мы не любим доставлять неудобства и всегда решаем все свои вопросы сами, мы собрались переехать в Нью-Йорк. Сейчас, когда мы уже здесь, я думаю, что мы поступили правильно. Все же в мегаполисе обустроиться и наладить жизнь легче на начальном этапе иммиграции.

Пообщавшись со знакомыми в Лос-Анджелесе, мы решили отправиться в Нью-Йорк на автомобиле и посмотреть Америку. Но сначала мы полетели в Сан Антонио, чтобы повидаться с близкими друзьями, с которыми мы не виделись несколько лет. Наши друзья Сара и Алик очень ждали нашего приезда и уговаривали нас остаться в Сан-Антонио. Но решение было принято, и, немного побыв с нашими друзьями, мы отправились в Нью-Йорк. Наш путь пролегал через Новый Орлеан, Атланту, Северную и Южную Каролину, Вирджинию и Вашингтон. Мы сделали остановку в Новом Орлеане, где гуляли по французскому кварталу, катались на пароме по реке Миссисипи и слушали настоящий джаз; остановились в Атланте, где чуть не стали жертвами банды байкеров-афроамериканцев, проезжавших прямо по центральной улице Атланты, – увиденное напомнило американские фильмы, нам было весело, хотя я перепугалась сначала до смерти. Затем мы провели время в Вашингтоне – так совпали числа, что мы приехали прямо в день рождения президента Барака Обамы, и это было для меня своего рода знаком свыше, что у нас все здесь получится и начинается белая полоса в жизни. Вашингтон произвел на нас большое впечатление своими административными зданиями, выдержанными в одном стиле и напоминающими чем-то Европу. Мы посмотрели Белый дом и Мемориал Линкольна. Завершая наш долгий и увлекательный путь, мы приехали в Нью-Йорк.

Глава 56

Я ждала на Шор Парквей в Бруклине, около клиники Артура Эренбурга, где Турал наблюдался на протяжении нескольких месяцев. Систематически, один раз в неделю, он приходил в лабораторию для сдачи ПНР-анализа крови.

«Тромбофлебит» – диагноз снова подтвердили, теперь уже и в Америке, и в очередной раз муж проходил интенсивный курс лечения.

Мы оба были подавлены и расстроены последними результатами доплерографии сосудов нижних конечностей. Лечащий врач сообщил: кроме трех тромбов на левой ноге, которые образовались за последние годы, появился еще один, предположительно десять дней назад, на этой же ноге.

Тромбофлебит – это заболевание с воспалением стенки вены и образованием тромба, закрывающего ее просвет. Опасность в том, что тромбы могут закупорить сосуд и нарушить кровообращение. А то и вовсе тромб может оторваться от стенки вены и с кровотоком может быть занесен в кровеносные сосуды других органов, в том числе и в сердце.

«Это значит смерть?!» – Мне было даже страшно подумать об этом. Я представила на мгновение, что мужа может не стать – не будет рядом со мной, рядом с детьми… И мне становилось жутко.

«Я могу его потерять…» – повторяла я про себя снова и снова. При этом я старалась вспомнить две последние недели, пытаясь определить причину постигшего несчастья.

«Что же получается, лечение, которое принимает Турал столько времени, неэффективно? Оно не дает никаких результатов!» – горевала я.

Я собиралась поговорить с сыном и объяснить ему, что надо быть осторожней во время игр с папой.

«Возможно, Мурад случайно наступил или упал на ногу Турала… – Я старалась обезопасить мужа от получения травм и возникновения новых тромбов. – Это, конечно, стресс, в котором он постоянно находился все последнее время, и последствия тюрьмы. Необходима осторожность», – я продолжала разговаривать сама с собой и мысленно старалась успокоиться…

Муж вышел из клиники задумчивый и печальный, прихрамывая на левую ногу. А я смотрела на него все такими же влюблёнными глазами, как и много лет назад – в годы нашей беззаботной юности. По-прежнему хотела защитить его от всего мира!

Турал – представитель того типа мужчин, о котором мечтает каждая женщина, тот самый мужчина, которого невозможно забыть после единственной встречи. Несмотря на все наши злоключения и похождения самого Турала, я продолжала верить в его душевную доброту. Кроме того, он харизматичен и чертовски обаятелен, плотного телосложения, среднего роста, с красивым пепельным оттенком волос, которые оттеняют редкие серебристые пряди – седина придает ему еще больше благородства…

Да, я уже говорила об этом! Но таких мужчин я никогда ни до него, ни после не встречала! И он стоит того, чтобы лишний раз сказать о нём доброе слово.

Турал очень умен и интересен, обладает прекрасным чувством юмора. Я влюблена в него так же, как и прежде, с годами чувство не просто сохранилось, но переросло в более сильное и крепкое, и такое же страстное.

Я читала все его мысли. И знала, о чем он думал сейчас – о том, что надо заботиться о семье, вырастить и поставить на ноги детей. Он беспокоился больше за нас, чем за себя.

В свои сорок два года он добился большего, чем может добиться мужчина в его возрасте. Как говорится в восточной пословице: «Каждый мужчина в своей жизни должен построить дом, посадить дерево и вырастить сына». Турал построил дом и посадил дерево, и сейчас у нас растет не только сын, но и прекрасная дочь. В жизни Турала было много трудностей, потерь и неудач, которые он всегда преодолевал и никогда не жаловался на жизнь.

Он направляется ко мне, лицо ласково светится, и на щеках появляются присущие только ему славные глубокие ямки. Как ни в чем не бывало, не показывая огорчения, он шутливо говорит:

– Жить буду! Надо продолжать лечение. Доктор сказал, лучшее лекарство – это секс утром, днем и вечером. Ты не против, дорогая?..

Приятно было видеть, что он и после всего перенесённого в последние годы не теряет чувства юмора.

Он садится в машину – «мерседес» белого цвета, и мы едем домой. Всю дорогу оба молчим и думаем о предстоящих делах. Делаем остановку, чтобы забежать в магазин и купить что-нибудь вкусненькое к чаю. Удачно припарковавшись возле магазина, Турал открыл дверь, собираясь выйти из автомобиля, как вдруг из ниоткуда вылетела машина и снесла дверь нашего новенького «мерседеса». Как говорится: «Welcome to New York!»

Мы переехали в Нью-Йорк, оставив все печали и обиды в прошлой жизни. Мы собирались начать новую жизнь в Америке и восстановить равновесие своего внутреннего мира. Это был наш выбор, и мы старались использовать любую возможность. Современные дети понимают очень многое, они смышленые, гораздо сообразительнее, чем предыдущее поколение, во многом разбираются и легко адаптируются. Возвращаясь мыслями в свое детство 80–90-х, я вспоминала о том, какими наивными и робкими детьми мы были. Детство не было таким ярким и разнообразным, и тем более не было современного выбора игрушек и гаджетов.

А нашим детям очень нравилась Америка, они смотрели американские каналы с американскими мультиками и фильмами еще до переезда в США. И глядя на них теперь, я видела, как им здесь легко, как им здесь весело. Как родители, мы радовались хорошему настрою сына и дочки, желали им хорошего будущего. И мы дали себе обещание дать им достойное образование.

Из некоторых отличий между советской системой образования и американской, наиболее обращаешь внимание на индивидуально подобранный подход к каждому ученику. Если в Советском Союзе методика образования была общей и одинаковой для всех, то здесь, в Америке, больше значения уделяется индивидуальному подходу к каждому ребенку.

Педагоги и психологи уверены в том, что каждый ребенок уникален и развивается по своему, ребенок усваивает академический материал индивидуально, по своей скорости. Американские педагоги меньше придают внимание грамматике и прописи, чего не скажешь о советских школах. Советские учителя старались научить с нуля, строя сильную базу, на которой строилось все дальнейшее образование человека. Американские педагоги, в свою очередь, уделяют меньше внимания деталям и не проводят много времени на укреплении базы. Американские школы предоставляют различные бесплатные академические услуги, такие как помощь чтения, математика, школьный детский психолог, логопед, терапевт по мелкой и крупной моторике мышц.

В Америке нет «двоечников» или плохих учеников. Если у ребенка присутствуют проблемы с общем развитием и он не может учиться в обычном классе и школе, то есть различный выбор специализированных школ, которые помогают этим особенным детям достичь их высшего академического потенциала.

В Советском Союзе никто не стоял выше педагога в классе, и он или она могли заниматься не только образованием, но также дисциплиной ребенка, повышая голос или принимая другие меры на усмотрение педагога, чтобы урегулировать обстановку в классе. Здесь, в Америке, первым долгом защищаются права ученика, несмотря на возраст, а потом уже учителя.

А мы с мужем радостно следили за успехами наших детей. Ну как можно было равнодушно относиться к тем, кто был так похож на нас? Сын, например, очень похож на своего отца – Турала. Прям эдакий мини-Турал! Чёрные как смоль волосы и карие глаза. А когда сынок улыбается, на его белом овальном лице появляются глубокие ямочки – в точности такие, как у мужа.

И взгляд этих карих глаз такой же хитрый-хитрющий, как у Турала. Но, несмотря на этот взгляд, сынок наш очень добрый и весёлый. У Мурада по-львиному огромное и доброе сердце, он всегда очень чуток и внимателен к окружающим. А какой у него звонкий и заразительный смех! У него очень много друзей, ведь он такой общительный!

Мурад от природы очень талантлив – у него определённо есть склонность к живописи и скульптуре. И рисовать он начал, едва только ему исполнилось два года. А сейчас, наблюдая за тем, как он держит в руке карандаш и рисует чёткие линии, не отрывая руки, педагоги называют его художником от Бога. И работы у него выходят серьёзные и интересные, напоминающие по стилю графику и кубизм.

Кроме того, Мурад очень любит собирать всевозможные модели из конструкторов. В этом ему помогают огромное, совсем не мальчишеское, терпение и не меньшее желание создавать что-либо, творить. Он очень умён и имеет прекрасную память, что способствует его занятиям математикой.

А дочка наша такая красивая – самая настоящая леди. Она очень напоминает мне мою маму: такой же правильный и слегка курносый носик на овальном лице, пухлые губки и удивительная мимика. Характером Лейла тоже пошла в бабушку – она такая же добрая, весёлая и заводная. Я бы даже сказала – озорная. Ну, и как все девочки практически в любом возрасте – ужасная болтушка.

Лейла очень любит петь и танцевать. Всерьёз занимается музыкой – играет на фортепиано, выступает на концертах. Наша девочка очень ответственная и дисциплинированная. В школе учится только на отлично. Несмотря на то что преподают им здесь предметы на английском языке. Впрочем, с этим языком она знакома с малых лет.

Ну а от меня Лейла взяла только то, что очень любит читать и сама сочиняет сказки. Причём, получается это у неё замечательно!

И несмотря на то, что в девочке чувствуется сильный характер, она очень нежная и ранимая, и со всей силой своего маленького сердечка она привязана к своей маме.

Славные у нас дети!

Глава 57

Жизнь в Америке не мед. Америка тоже не верит слезам, как и Москва в советском фильме «Москва слезам не верит». И Нью-Йорк не верит слезам. Иммиграция сама по себе очень сложный жизненный этап, и выживают сильнейшие – трудолюбивые и целеустремленные люди.

Нью-Йорк – это город мира! Как пел великий и всеми любимый Френк Синатра: «Я хочу быть частью этого города. Нью-Йорк, Нью-Йорк».

Нью-Йорк – город контрастов, город иммигрантов, город больших возможностей. И кажется, что он безразмерный – я никогда не видела в одном городе сосуществования стольких национальностей, религий и рас.

С ортодоксальными евреями, например, которые произвели на меня неизгладимое впечатление, я познакомилась на улице Кингс Хайвей в Бруклине, где по воле судьбы мы проживали по соседству в съемной квартире. Странные и удивительные люди, их внешний вид очень отличается от любых других верующих людей.

Многие носят кипу – еврейский традиционный мужской головной убор, прикрывающий макушку, иногда они прикрепляют кипу к волосам заколкой. Это головной убор благочестивого еврея, символизирующий скромность, смирение и благоговение перед Всевышним.

Мужская одежда исключительно строгой черно-белой гаммы. Некоторые верующие мужчины, согласно обычаям иудаизма, носят пейсы (длинные пряди волос на висках), бороду и непременно головной убор.

Для женщин считается нескромным обнажать ноги, руки и зону декольте. Верующие еврейки не носят брюк, обтягивающих коротких юбок и платьев, в любое время года надевают чулки или гольфы. Также женщины постоянно носят парики – есть ли у них под париком собственные волосы, остается загадкой. Я понимаю это как современный вариант покрытия головы платком, чтобы не показывать свои волосы, – точно так же покрывают голову мусульманки. И в чем-то я нахожу сходство между нашими религиями.

Первый раз мы приезжали в Нью-Йорк на четыре дня как туристы в 2008 году. Мне показалось, город тогда был намного чище, и людей было меньше. Мегаполис произвел на нас колоссальное впечатление. Правда, в то время мы даже не задумывались о переезде.

Спустя несколько лет – то ли повлияли обстоятельства переезда и проблемы, то ли оттого, что мы попали в Бруклин, – в этом же городе мной овладела паника. Первую неделю я пребывала в шоке. Думала, еду в Америку, а попала в Советский Союз времен перестройки! Как будто с 90-х годов ничего не поменялось: магазины в том же стиле, с русскими названиями, одежда фасонов 90-х, общая обстановка и дух времени. И все говорят на русском!

Очень грязно, вокруг мусорные мешки, и стоит отвратительный запах разлагающихся отходов. Похоже, что людей, живущих здесь, подобная запущенность не беспокоит. Жить в Америке, в стране с большими возможностями, и совершенно не измениться! Когда я увидела русскоговорящих алкоголиков и бомжей, мне стало противно и очень обидно. Как же может человек довести себя до такого состояния?! Хотелось плакать…

Автомобильные дороги, мягко говоря, в плохом состоянии, покрытые многочисленными выбоинами. Я понимала – это временно и надо привыкать к новой жизни в Бруклине. Возможности переехать в Манхеттен у нас нет. С трудом хватало на то, чтобы снимать квартиру здесь. Вернуться назад мы не можем. Стоимость аренды достигла своего предела, и я пришла в ужас от предлагаемых риелторами «бизнес-квартир» в довоенных домах. Мое первое знакомство с тараканом тоже случилось в Бруклине в съемной квартире, но потихоньку я и к этому начала привыкать.

– Не все в порядке с документами? – задавали вопросы невыносимые риелторы.

– Что они имеют в виду? – спрашивала я Турала.

– Приличную квартиру вы снять не сможете. Что вы ищете? – Посредники прекрасно понимали и знали, что мы искали, но все равно продолжали юлить, будто получали от этого удовольствие.

– Расшифровываю, понятие «нет документов» – это нет письма с места работы о доходах, нет кредитных очков, нет социального страхового номера, – наконец разъяснил нам риелтор.

Мы первый раз в жизни почувствовали себя такими одинокими и чужими.

– Как у людей, которые только переехали, могут быть на руках данные документы? Нужно время, – делилась я возмущением с Туралом.

Гарант, который мы показали со всеми вышеназванными документами, владельцев квартир не устраивал. Как оказалось, и как нам объяснили позже, в Нью-Йорке очень сложно выселить семью с детьми. Если люди не платят за аренду, владелец квартиры не может просто прийти и выгнать их на улицу, нет такого закона. Владелец должен пожаловаться в суд, а судебный процесс может тянуться очень долго. Так что наученные горьким опытом лендлорды больше не верят словам, а только документам.

Мы ровно месяц искали жилье. Как нам сказали знакомые, нам еще повезло найти чистенькую квартиру, без клопов и тараканов, в спокойном и безопасном районе по бюджету, за весьма короткий срок. Все это время мы жили в отеле на Парк Слоуп, в одном из самых красивейших районов Бруклина, где здания напоминали архитектуру домов Великобритании – такой маленький кусочек Лондона, в котором я когда-то училась. И платили, соответственно району, бешеные деньги.

Деньги… Деньги, вы в нашей жизни решаете все! Деньги – это власть. Деньги – это всегда огромные возможности. Но ведь вы всего лишь бумажки!

Людям свойственно ошибаться и оступаться и вновь подниматься и становиться на ноги, и никогда мы не должны забывать о том, что мы люди, не забывать и не пренебрегать такими человеческими качествами, как честность и порядочность, любовь и преданность, доброта и искренность. Будь он беден или богат – этими качествами должен обладать каждый человек.

Как и во всех постсоветских странах, в Азербайджане экономическая и политическая ситуация нестабильна.

Законы есть, и они прописаны. Другое дело, что они должны быть законами, служащими обществу, а не отдельным лицам. Не соблюдают и игнорируют законы судьи и прокуроры – лица, которые обязаны по Конституции, по своему положению следовать им.

Уровень коррупции достиг самого пика, и невозможно бороться. Главным залогом успеха в борьбе с коррупцией является политическая воля, и на словах правительства всех стран признают необходимость очищения государственных институтов от взяточничества. Государства подписывают декларации и вступают в разного рода международные антикоррупционные программы, принимают национальные планы борьбы с этим злом. Однако на практике не только не предпринимаются рекомендованные меры, но и стараются избегать исследований в области подобных программ, которые в большинстве своем остаются исключительно на бумаге.

И вот мы оказались в числе тех самых людей, кто столкнулся с беззаконием и несправедливостью коррумпированных чиновников. Мы потеряли доверие и уверенность в завтрашнем дне, мы потеряли все свое имущество и наш бизнес – все то, что мы зарабатывали и создавали многие годы. Но, несмотря на это, мы сохранили самое главное – мы сберегли нашу семью и наши взаимоотношения. Потеряв все, мы вновь обрели друг друга, мы стали больше ценить и беречь друг друга.

Жизнь непредсказуема, ты не можешь заранее предугадать, что с тобой произойдет. Поэтому надо верить в себя, надо верить в самое хорошее, надо много трудиться и добиваться цели. Никогда нельзя опускать руки и разочаровываться. Разочарование – чувство, способное сломить вас и вашу веру…

Глава 58

Мы поехали на наш первый американский пикник в пригороде Апстейт Нью-Йорк, на который нас пригласили наши земляки. По дороге мы остановились, чтобы полюбоваться прекрасным видом на Манхэттен и немного помечтать о том, что однажды и мы будем там жить. Я не была знакома лично с новыми приятелями, но мы общались по телефону до нашего переезда. Две семьи уехали из Азербайджана около десяти лет назад, а одна семья переехала около года назад. Я наблюдала за ними, было очень интересно слушать их разговоры: нашлись общие интересы, если выразиться точнее – у нас были общие цели.

Одна из новых знакомых, Айгюн, рассказала мне, что здесь – в Америке – у людей другие ценности: образование и работа, люди стремятся к тому, чтобы сделать карьеру и создать все условия для жизни. Видимо, мой внешний вид охарактеризовал меня как гламурную барышню и белоручку, хотя я особенно не наряжалась, вела себя просто и помогала в подготовке пикника так же, как и все. На мне были потертые скинни-джинсы, черная майка с крупным рисунком, изображающим флакон французских духов, скечерсы, а из аксессуаров – только наручные часы и мои фирменные природные кудряшки.

Айгюн окончила Кингсбороу-колледж по специальности «медсестра», это вторая уважаемая профессия после доктора. Последний экзамен для получения лицензии она сдавала раз десять! Сколько в человеке должно быть терпения и настойчивости для получения желаемого результата.

Айгюн переехала в Америку в возрасте тридцати четырех лет – в том же возрасте, в каком сейчас я. Она сбежала от мужа, который долгое время вел двойную жизнь: у него была другая семья. О которой Айгюн догадывалась, и надеялась, что муж одумается и вернется к ней. Поскольку очень его любила и не хотела разрушать семью.

Она ждала его несколько лет, а семья мужа не поддерживала ее. Свекр Айгюн работал начальником районного Управления полиции, а муж – старшим советником министра. Она не могла просто развестись и начать новую жизнь, они бы ей не позволили этого сделать. Никогда не работала, была доброй женой, хозяйкой и мамой. Ей пришлось взять на себя ответственность, принять решение и убежать, переехать в другую страну. В случае развода муж грозился отобрать у Айгюн детей, а этого она допустить не могла. Только теперь, когда она встала на ноги и приобрела уверенность, первый раз за много лет она смогла вернуться в родной город повидать родственников и друзей.

Тридцать четыре года – это возраст, когда женщина либо работает, либо сидит дома и занимается семей. Это возраст, когда женщина знает, чего она хочет и ждет от жизни. И так трудно снова садиться за парту и учиться. Я уже отучилась на бакалавра и магистра. И сейчас мне заново придется через все это проходить. Девочки меня успокаивали – они сами все прошли, старались подбодрить, но в их глазах я прочла, что понадобится много терпения и труда вложить, прежде чем я начну работать и зарабатывать себе на жизнь.

Еще одна семья, переехавшая относительно недавно, – очень милые, веселые и простые люди. Джамиля работает в биллинговой компании, устроилась совсем недавно, а ее муж Эльхан пока в поисках. А из нас двоих пока никто не работает. Мы приехали сюда с небольшими сбережениями, которые заканчиваются – деньги имеют такое свойство.

После знакомства и общения с новыми друзьями я твердо решила пойти учиться в колледж на магистратуру. Для меня это важное решение, которое должно было изменить мою жизнь. Я вспомнила свои далекие студенческие годы. Окончила обучение в 2003 году, прошло много времени с того момента, и мне будет сложно заново начинать учиться после длительного перерыва. Но когда я окончательно определилась: буду дальше учиться, мое будущее стало вырисовываться, и стал виден свет в конце туннеля!

Я выбрала колледж, славившийся сильной финансовой школой. Располагался в Манхэттене. Кусочек радости и счастья я все-таки для себя оставила. Каждый раз, когда я ехала на метро в колледж и электричка заезжала на Манхэттенский мост, открывался прекрасный вид на Манхэттен, которым я не уставала любоваться.

Так называемый Манхэттенский мост является соединяющим звеном между Бруклином и Нижним Мантэттеном, перекрывая своими пролётами пролив Ист-Ривер в столице США Нью-Йорке. Находясь на нём, можно без труда увидеть потрясающую красоту огромного города и непоколебимую основательность Бруклинского моста.

Величина главного пролёта этого моста достигает величины 1470 футов (что приблизительно равняется 448 метрам), при длине подвесок кабеля 3224 фута (т. е. 983 метра). При этом общая его протяжённость составляет 6855 футов (что почти на 100 м превышает два километра).

Это один из 4-х бесплатных мостов, охватывающих Ист-Ривер. К остальным трём относятся Бруклинский, Квинсборо и Вильямсбургский мосты.

Построить их вынудила необходимость разгрузить Бруклинский мост от постоянных автотранспортных пробок. Построили его очень быстро по тем временам – начав строительство в марте 1909 года, уже к концу этого же года его успешно завершили.

Безусловно, Манхэттенский мост, конструкцию которого разработал Леон Моисейфа, являлся для того времени серьёзным рывком в мостостроении.

Манхэттенский мост отличает инновационный индустриальный дизайн. Он является предшественником современных подвесных конструкций и моделью для нынешних висячих мостов с длинными пролётами. Особенно живописно он смотрится со стороны – фоном ему служит Ист-Ривер и многочисленные небоскрёбы. Невзирая даже на тот факт, что он явно «проигрывает» по сравнению с Бруклинским мостом.

От своих соседей – Вильямсбургского и Бруклинского мостов – он отличается прежде всего присутствием на нём внушительной арки с колоннадами. Которая своим видом вызывает в памяти всем известные Парижские ворота «Сен-Дени».

Привлекает своими размерами и конструкцией арочный свод, выполненный в стиле барокко. Собственно, эта арка и является своеобразными воротами.

Так я открывала для себя Америку, и мне нравилось здесь все больше и больше.

К примеру, учебный год там начинается 9-го сентября, и в этот день мы отвели детей в школу. А потом в окружающей толпе я вдруг заметила одну очень знакомую на вид молодую женщину. Подойдя поближе, убеждаюсь и одновременно не могу поверить – это та самая девочка, которая уехала из Баку в 90-х в возрасте двенадцати лет – моя одноклассница Илона. И она меня узнала, мы крепко обнялись, на нас нахлынула ностальгия по нашему беззаботному детству. В последний раз мы разговаривали, когда проходили через сложные жизненные испытания, Илона боролась с раком в Америке, а я с гепатитом С в Баку. А потом мы потеряли связь. И по воле судьбы наши дети теперь будут учиться в одной школе.

Меня на чужбине очень поддерживает подруга моей мамы – Арзу. Глядя на нее, я ощущаю присутствие мамы, по которой безумно скучаю и грущу. Арзу переехала в Нью-Йорк двадцать пять лет назад, на протяжении всех этих лет они поддерживали связь с мамой, общались, делились радостными событиями, семейными заботами и проблемами, и когда мы сообщили Арзу о нашем переезде, она порадовалась за нас, за правильно принятое нами решение.

Арзу с супругом Камраном – удивительные люди, люди добрейшей души и чистого сердца! Люди, умеющие помогать искренне и бескорыстно, редкость в наше время. Очень открытые, гостеприимные и веселые, общение с ними доставляет нам огромное удовольствие. Как-то раз они принесли нам целый ящик вкуснейших помидоров, за которыми ездили за город, и это было приятно. Арзу всегда найдет нужные слова поддержки, в которых мы сейчас нуждаемся. Если бы в мире было больше таких искренних и добрых людей, как Арзу и Камран, мир стал бы еще прекрасней.

Я видела, как Арзу помогает всем, кто нуждается в ее помощи и поддержке, и с каким энтузиазмом она это делает. Арзу говорила, что если бы у нее была возможность помогать людям материально, она бы однозначно занималась благотворительностью.

Как то раз Арзу позвонила мне и сказала:

– Быстренько собирайся, я за тобой заеду через двадцать минут.

– А куда мы поедем? Надолго? – поинтересовалась я.

– Тебе очень понравится, ты все сама увидишь, – взволнованно сказала Арзу.

Вскоре она заехала за мной и по дороге рассказала, куда именно держим путь – мы ехали увидеть и услышать Папу Римского Франциска. Это первый визит папы в Нью-Йорк, можно сказать, историческое событие, на котором мы будем присутствовать. Волнительно и чрезвычайно интересно.

Папа Римский Франциск истово молился совместно с представителями разных религий у мемориала жертвам теракта одиннадцатого сентября. Понтифик возложил белую розу на бронзовую панель с именами трех тысяч жертв террористов. Это был редкий момент, когда папа предпочел остаться в одиночестве и обратить молитвы к Господу.

Шел второй день визита папы в Нью-Йорк, и сегодня, в дату печального события, собрались лидеры многих религиозных групп – иудеи, мусульмане, греки-христиане, буддисты и другие.

«Горе здесь осязаемо», – сказал он позже, во время межконфессиональной службы внутри музея мемориала. И все мы надеемся, что послание понтифика поможет преодолеть религиозные разногласия.

Папа символичен. На него смотришь с ожиданием, что он объединит людей разных религий. Мы все – один народ под Богом. Его послание – объединиться в надежде. Оно позитивное. Каждый должен верить. Во время службы Папа присоединился к другим священнослужителям, чтобы поговорить об исцелении и возглавить молитву о мире на охваченной насилием планете: «Дай нам мудрости и храбрости работать неустанно для воцарения на земле настоящего мира и любви между всеми народами и в сердцах всех».

Все присутствующие присоединились к молитве, и каждый из нас молился, как умел. Молились за родных и близких, за мир и добро на земле.

Столько тепла, веры и надежды с молитвами папы мы получили в этот день, казалось, что время остановилось и мы все находимся в едином измерении. Возможно, однажды так и случится, что все народы и религии объединятся и будут жить в мире.

У каждого свой яркий жизни путь. Жизнь потрепала нас немало, Мы боремся за жизнь свою, И этот смысл я всегда искала. К чему в итоге я пришла? Ошибок много допускаем, И за ошибки эти мы страдаем. А я решила и параллели провела. Кричу я: стоп! Но нет ответа… Довольно! Все! Последний рывок из лабиринта!

Глава 59

В конце концов – всё не так уж и плохо. Особенно, когда жизнь возвращается в нормальную колею. О чём я и поспешила поделиться со своей подругой в первый же ее приход к нам.

– Дети на учёбе? – спросила меня Илона, едва появившись в квартире.

– Да, скоро уже вернутся из школы, – ответила я подруге. – Но мы вполне ещё можем почирикать, – добавила я с улыбкой, поскольку искренне была рада этому визиту.

– А разве не ты за ними заедешь? – поинтересовалась Илона, зная о том, что обычно детей из школы забираю всегда я.

– Нет, сегодня их заберет Турал, – сказала я. – У него сегодня короткий день на работе, – разъяснила я подруге. – По пятницам у Турала на работе короткий день, он забирает детей из школы и потом идет на спорт.

– Как дела в школе? – Илона преподавала в школе и всегда могла дать нужный совет.

– Написали директорские контрольные на отлично, – радостно поделилась я с подругой.

Тут необходимо сказать, что американские школы отличаются от совдеповских и системой образования, и методикой преподавания. Очень много различных мнений складывается на этот счет, много разногласий.

Советская система образования, вполне возможно, была и лучше, как утверждают многие соотечественники. Но если взять сегодняшний день и современных детей, то американские школы, на мой взгляд, более соответствуют всем требованием образования, методике и в целом подходу к обучению.

Леди встала и подбежала к двери. Судя по её поведению, вот-вот должны были дети подойти. И действительно – через две минуты раздался дверной звонок, очень громко и многократно. Леди стала громко лаять и вилять хвостом.

– Это твои! – уверенно сказала Илона. – Ладно, тогда я пойду. Тебе сейчас будет не до меня. Потом как-нибудь договорим, пока!

– Да! Точно мои, только детишки так в дверь звонят, – подтвердила я и попрощалась с подругой.

Дети на ходу попрощались с тётей Илоной и побежали внутрь квартиры.

А на пороге остался Турал, который и заходить не стал:

– Все, я побежал на спорт!

– А поесть? – спрашиваю я мужа в спешке.

– Я обедал, – ответил Турал и ушел.

Но скучать мне не пришлось – одновременно в дверь вваливаются Мурад и Лейла. Они смеются, играючи дерутся друг с другом и толкаются, хватают Леди и давай ее обнимать и гладить. А Леди счастлива от такого проявления любви и ласки. Затем громко здороваются, раскидывают портфели и сумки для ланча на пол в разные стороны комнаты, несмотря на мои постоянные замечания не делать этого. Скидывают кроссовки и давай меня обнимать и целовать, как будто не видели меня очень давно.

– Мамочка, как я тебя люблю! – Лейла тянет меня в свою сторону.

– Нет, я тебя люблю, мамочка! – со всей своей мальчишеской силой перетягивает меня к себе Мурад. Да так сильно, что я не удерживаюсь и падаю вместе с ним на рядом стоящий диван.

– Мамочка… Вот видишь, что ты наделал! – возмущается Лейла в адрес своего брата.

А у меня от всех этих игр закружилась голова и мне безумно весело. Я смеюсь и пытаюсь подняться, а Мурад хохочет и даже не даёт шевелиться. Не такой уж он и маленький, как может показаться!

– Мурад, может быть ты с меня слезешь? – сквозь смех говорю я сыну и пытаюсь сбросить его с себя.

– Ну, давай, сейчас же вставай! – строго приказала Лейла брату. – Ты раздавил маму, совсем с ума сошел? – Она, возмущаясь, ворчала, но видно было, что она очень любит своего брата.

Мурад поднялся, протянул мне руку и помог встать.

– Мам, а что на обед? – спросил Мурад. Он, как будущий мужчина, очень любит поесть, а еще больше любит вкусно поесть. Но у меня есть, что ему предложить:

– Твои любимая жареная курочка с картошкой, – ответила я, – пообедайте, и пойдем кататься на роликах, хотите? – спросила я детей, зная ответ заранее. Ведь сегодня пятница, и на улице чудесная весенняя погода.

– Да, хо-о-оти-и-им!!! – одновременно протяжно и весело ответили дети на мой вопрос. Они всегда были рады таким походам.

И после обеда мы переоделись, взяли ролики и отправились в Проспект-парк.

Проспект-парк, находящийся в Бруклине, – огромный общественный парк, размерами несколько уступающий Центральному парку, но ничуть не менее разнообразный и красивый. Если Центральный парк создан целиком руками человека, то над формированием Проспект-парка потрудилась и природа. Удивительная особенность Проспект-парка – его проточная водная система, построенная на базе природных водных источников и болот. Система включает в себя даже водопады и оканчивается большим озером, в котором живут 20 видов рыб, – парк проводит ежегодный конкурс рыболовов.

Рядом с водной системой находится сердце Проспект-парка, обширный район «Овраг», где убедительно воссозданы пейзажи горного района Адирондак. Проспект-парк является частью большого велосипедно-пешеходного маршрута Бруклин-Квинс Гринуэй протяжённостью 64 километра. На Длинном лугу площадью 36 гектаров расположены семь бейсбольных полей.

Прямо в парке находятся Бруклинский ботанический сад, особняк XIX века в итальянском стиле «Вилла Литчфилд» (по проекту архитектора Александра Джексона Дэвиса), зоопарк, эллинг начала XX века. Зимой на льду огромного озера открывается общественный каток.

В любое время года в парке можно встретить любителей верховой езды из здешних Кенсингтонских конюшен. Мы любим гулять в этом парке. Здесь раздолье для детей и для нашей любимицы Леди.

Мы присели на скамейку одеть ролики. Мне не особенно хотелось становиться на ролики, ведь, в отличие от детей, я не достаточно хорошо катаюсь. Могу упасть и не подняться без посторонней помощи. Так что, только оттолкнусь и поеду, скажем так, до первого дерева. А Мурад и Лейла получают огромное удовольствие от катания на роликах, держатся уверенно и иногда помогают мне.

Но главный мой помощник – это Леди. Она всегда рядом и в любой момент готова помочь. В отличие от детей, которые забывают обо мне временами, увлёкшись игрой. Но после очередного круга вокруг площадки, запыхавшись и догоняя меня на роликах, Мурад спрашивает:

– Мам, завтра суббота? Ведь так?

– Суббота, – я отвечаю и узнаю эту забавную интонацию в голосе сына.

– А ты ничего не забыла? – с легкостью кружа на роликах вокруг меня, продолжает мягко стелить сын.

– Нет, – я хитрю, прекрасно помня, что обещала детям поездку в Нью-Джерси, в парк развлечений. Я жду кульминационного момента.

– Ну мам, постой! – он останавливается и берет меня за руки. А я не умею стоять на роликах, только ехать. Зная об этом, Мурад везет меня к скамейке, и я сажусь.

– Мам, я знаю, что он хочет тебе сказать, – подъезжая к нам на роликах, кричит Лейла.

Ну как же без нее, она должна принимать участие во всех разговорах и событиях семьи.

– Мамочка, подумай, что ты нам обещала за отличные оценки по математике? – продолжает напоминать мне Мурад.

– Мам, ты нам обещала Парк развлечений – Six Flags, – не сдержалась Лейла. И это в ее характере – она очень решительна и нетерпелива.

– Ну вот, кто тебя просил? – возмутился Мурад и надул щёки, став похожим на хомячка.

– Я сам собирался сказать маме, – ворчал Мурад на сестру. – А ты, как всегда, вмешиваешься в мой разговор.

Мне забавно смотреть на них – они такие сладкие, смешные и наивные. «Я всегда хочу вас видеть счастливыми, как сейчас!» – подумала я. А вслух сказала:

– Обещала, значит завтра поедем в Six Flags! – объявила я детям.

– Ура-а-а!!! – кричали дети. – Мам, ты лучшая!

Да, жизнь потихоньку налаживалась, хвала Аллаху! Он не оставил нас в нашей беде, поддерживая и ведя в нужном направлении. Только благодаря Ему наша семья смогла подняться с колен и пройти до конца предназначенный путь. Именно Он вывел нас из сложного жизненного лабиринта, не дав запутаться в его многочисленных ходах и упасть посреди дороги.

Аллах – Бог, Творец, Создатель и Устроитель всего сущего. Кроме Аллаха, никто не обладает этими качествами. Согласно Корану, Аллах вечен, не был рожден и не родил. Аллаху нет равных, и в этом выражается его единственность. Сущность Аллаха непостижима для человеческого разума. Наделил все алгоритмической составляющей, организовал все процессы и события. Он может управлять всем и изменять в любой момент времени все, что создал. Аллах – единственный творец и повелитель всех форм живого и неживого, всех явлений и законов природы. Все в мироздании совершается только по воле Аллаха, так как только он обладает абсолютной волей и могуществом и ничто не происходит без его ведома.

Ислам, преследует цель сформировать добродетельную личность, здоровую семью (семья в исламе – это основная ячейка общества) и, как следствие этого, гармоничное общество.

Каждый мусульманин обязан постоянно очищаться и совершенствоваться духовно, нравственно и физически, стремясь стать безупречным. Мусульмане должны воздерживаться от поступков, способных развратить и уничтожить личность.

Нижеследующие нравственные нормы, предписываемые исламом, относятся к числу тех, которые мусульманину надлежит блюсти:

– Правдивость

– Надёжность и верность

– Искренность

– Вежливость, корректность и другие правила ведения беседы и спора

– Изгнание злобы, ненависти, зависти и других пороков из сердца

– Сила нравственная и физическая

– Терпимость и умение прощать

– Скромность

– Достоинство и самоуважение

– Поиск мудрости и знаний, стремление к самообразованию и интеллектуальному самосовершенствованию

– Желание посвятить всё свое время и свою жизнь добрым делам

– Щедрость

– Терпение

– Разумное управление своими средствами

– Общительность, доброе отношение к окружающим

– Пристрастие к чистоте и красоте

– Отвращение к злу и греху

Ислам сравнительно молодая религия. Название которой переводится как «предание себя Богу», «покорность», «подчинение».

Исторически ислам возник в VII веке в проповедях Мухаммеда, который является пророком для мусульман. Согласно учению ислама, пророки и посланники – в том числе посланные ранее Муса (Моисей) и Иса ибн Марьям (Иисус Христос) – отправлялись к разным народам для наставления народов на путь единобожия и до эпохи Мухаммеда. Однако со временем люди стали впадать в заблуждения, а некоторые стали искажать веру, внося в Священные Писания свои собственные взгляды.

Мухаммед, к которому Аллах ниспослал свое священное учение Коран, главную священную книгу ислама, считается в исламе самым великим пророком, замыкающим череду из посланных ранее пророков и посланников.

В месяц Рамадан 610 года, когда пророку Мухаммеду было сорок лет, во время уединения в пещере Хира во сне к нему явился ангел Джабраил и продиктовал первые пять аятов Корана – 610 год можно считать годом возникновения ислама.

Проблема в том, что сегодня мы с вами всё чаще может наблюдать, как наша умма постепенно забывает завещания Пророка (мир ему и благословение Всевышнего!). Мы перестали исполнять обещания, вычеркнули из памяти такие понятия как «справедливость» и «равенство», не стесняясь, занимаемся ростовщичеством. А ведь Аллах через Пророка Мухаммада (мир ему и благословение Всевышнего!) призывал нас совсем к другому. Но многие ли сейчас из людей помнят его легендарную проповедь, его завещание людям, в которой он призывал нас совсем к другому?

«О люди, слушайте меня внимательно, ибо я не знаю, буду ли среди вас после этого года. Послушайте же, что я скажу, и передайте мои слова тем, кто не смог присутствовать сегодня».

В своем последнем обращении к мусульманской умме Мухаммад (мир ему и благословение Всевышнего) завещал остерегаться ростовщичества, быть справедливым.

«О люди, так же, как вы чтите священность этого месяца, этого дня, этого города, почитайте и считайте священной жизнь и достояние каждого мусульманина. Возвращайте доверенное вам законным владельцам. Не притесняйте других, тогда и вас не будут притеснять. Помните, что вы непременно встретитесь с вашим Господом, и Он обязательно спросит с вас за ваши деяния. Бог запретил вам ростовщичество, поэтому всякое ростовщичество отменено.

Ваше имущество тем не менее принадлежит вам. Не причиняйте несправедливости, и с вами не поступят несправедливо. Господь постановил, что ростовщичества быть не должно, и первыми отменяются все проценты Аббаса ибн Абд аль-Мутталиба».

Важное место в последнем завещании занимает соблюдение всех пяти столпов ислама.

«O люди, слушайте меня внимательно: поклоняйтесь Богу, соблюдайте пять ежедневных молитв, поститесь в Рамадан и выплачивайте закят (очистительную милостыню). Совершайте хадж, если имеете средства».

Пророк (мир ему и благословение Всевышнего) напомнил всем собравшимся, что в исламе нет превосходства представителей одной национальности над другими, богатого над бедным, араба над неарабом. Только благочестие и хороший нрав могут и должны отличать человека.

«Все человечество – от Адама и Евы. Араб не имеет никакого превосходства над неарабом, и неараб не имеет никакого превосходства над арабом; белый не имеет никакого преимущества перед черным, черный не имеет преимущества перед белым; (никто не имеет превосходства над другим), кроме как в благочестии и хорошем нраве. Знайте, что каждый мусульманин – брат мусульманину, и что мусульмане составляют единое братство. Ничто, принадлежащее мусульманину, не будет законно другому мусульманину, если оно не отдавалось свободно и с желанием. Поэтому не будьте несправедливы к самим себе».

Важная мысль, которую Пророк (мир ему и благословение Всевышнего) нес через всю свою жизнь, отмечал в каждой произнесенной проповеди, – за каждое деяние человек будет отчитываться перед всей уммой[21] и перед Создателем в Судный день. Поэтому крайне важно следовать Корану и Сунне именно сейчас, не откладывая соблюдение норм, предписанных шариатом, на завтра…

«…О люди, не будет после меня пророка или апостола, не возникнет ни одной новой религии.

Поэтому внимайте мне, о люди, и вникайте в слова, которые я передаю вам. Я оставляю вам две вещи: Коран и мой пример (Сунну), и если вы последуете им, то никогда не собьетесь».

«Все те, кто слушает меня, должны передать мои слова другим, а те – следующим; и может быть, что последние поймут мои слова лучше, чем те, кто слушает меня теперь. О Аллах, будь моим свидетелем, что я передал твое сообщение твоему народу!»

Надеюсь, я сумею объяснить своим детям значение его слов в нашей жизни. Во всяком случае, я очень буду стараться! Ведь скольких бед человечеству можно б было избежать, внимай оно этим проповедям…

Глава 60

Я очень тоскую по маме. Мы с ней разговариваем каждый день. Как хорошо, что при нынешних технологиях и средствах связи можно увидеть и услышать родных и близких тебе людей.

Но я хочу ещё и ещё раз сказать: «Мама, я очень тебя люблю! Мой верный друг, моя поддержка и опора в этой жизни, без тебя я как без воздуха!»

И как только ко мне приходили эти мысли на чужбине, мое сердце было окутано страхом за маму. Предчувствие странное… Что это за беспокойство? Ведь я разговариваю с мамой каждый день.

– Мам, ты снова не спишь? Ночью надо спать! – повторяла я ей снова и снова, беспокоясь о её здоровье.

– Мне не спится, я только хотела увидеть и услышать тебя и моих детишек, – объясняла мама ровным, но каким-то уставшим голосом.

– Мам, отдыхай, ты скоро к нам приедешь. И у тебя будет такая возможность! Ещё устанешь от внуков, – говорила я маме.

Каково же было мое состояние, когда в 4 утра позвонил папа и сказал, что мы потеряли маму! Ей исполнилось бы пятьдесят девять лет 27 апреля. А 10 апреля они собирались к нам в Америку. Оставалось каких-то двадцать дней до нашей долгожданной встречи. Но, видно, Аллах распорядился иначе…

Инфаркт не смогли определить медицинские работники скорой помощи. А ведь её вызывали пять раз. Предынфарктное состояние длилось неделю, мама мучилась от боли, ей делали эхограмму, кардиограмму и МРТ. Все это время приезжающие врачи ей кололи обезболивающее и лечили от межпозвоночной грыжи.

Увы, уровень образования медицинских работников в моей стране оставляет желать лучшего! На тот момент ее лечили хиропрактор[22] и невропатолог, предполагая, что это позвоночные боли. Боли увеличивались, так как эти врачи так и не смогли определить, что с ней происходит и чем она больна. Когда маме стало хуже, ее отвезли в больницу и повторно провели обследование. Но вновь не смогли определить, что с ней.

После того как ее осмотрел очередной кардиолог, который направил ее на ангенографию, наконец-то выяснилось, что она перенесла инфаркт. И сообщили, что ей надо сделать операцию по шунтированию. Странно то, что даже в тот момент, когда ей наконец-то, спустя десять дней, определили инфаркт и она все еще жила, ее не стали сразу оперировать и не прочистили сосуды во время ангенографии. Папа хотел вывезти ее в Москву или в Турцию, так как азербайджанские специалисты после обучения за границей предпочитают оставаться там и не возвращаются на родину, но мама была не транспортабельна. И на следующее утро мамы не стало! Остановка сердца… ее подключили к аппарату, но через сорок минут мама уснула навсегда…

Я проводила маму и попрощалась с ней через фэйстайм.

– Мамочка… мамочка… мамочка… – я повторяла снова и снова.

– Прости меня!

– Зачем ты так поступила?

– Я люблю тебя!

– Мамочка, не бойся! Мамочка, тебе не холодно?

…Но мама больше мне не ответит никогда!

Часто мои мысли о ней находят отражение в стихах. Когда я пишу их, у меня создаётся полное ощущение того, что я разговариваю со своей милой мамой:

Попросила маму: забери меня… Мама, я скучаю очень без тебя. Слышу нежный голос где-то вдалеке: Доченька моя… Мама, улыбаясь, смотрит на меня: Доченька родная, милая моя… Мама, я скучаю очень без тебя, Так хочу прижаться, так хочу обнять, Сердца стук твой слушать, Теплоту ощущать… Без тебя так плохо, больно, тяжело, Жизнь сменила краски, и поблекло все, Смысл все потеряло, так хочу к тебе. Мама стала плакать, смотрит на меня: Доченька родная, ты так молода, Жизнь ведь так прекрасна, скоро все пройдет, Все вернутся краски, жизнь смысл обретет. Я всегда с тобою, рядом я всегда! Мамочка, только ты не плачь… Ты моя родная… Я люблю тебя! Утро наступило, это был лишь сон. Я глаза открыла, вышла на балкон, Слышу мамин голос: Доченька моя… жизнь ведь так прекрасна, Ты так молода…

…Только никакие стихи или разговоры не вернут мне её…

Ещё одного удара такого сильного и жестокого, как потеря моей мамы, самого родного и близкого человека в моей жизни, так скоро я не ожидала. За что ты так со мной, о Аллах?! Сколько еще я должна терять, чтобы обрести желаемое счастье? Потеря мамы окончательно уничтожила мою надежду. Я не смогла быть рядом с мамой в этот момент, я не смогла попрощаться с ней, проводить ее в последний путь…

Я была на грани отчаяния и готова была поверить в то, что жизнь несправедливо поступает со мной. Но на всё воля Аллаха!

Почему-то вспомнилось: ещё позапрошлым летом я видела странный сон. Тогда ничего не предполагало маминой скорой смерти, да ещё в таком молодом возрасте, ведь маме было всего пятьдесят восемь лет. Большего удара от жизни, чем потеря мамы, я не ожидала.

Мне приснился яркий свет, который слепил мне глаза. Странно, но глаза от этого совершенно не испытывали какого-либо дискомфорта. А когда я привыкла к свету, то разобрала силуэт такой родной мне женщины – моей мамы. Вокруг мамы, как солнце – или даже ярче, – светил яркий свет. Мама тоже была в светлом, и я сразу поняла, что значит этот свет. Это путь в небеса – рай.

Мама была как бы в невесомости и, улетая, обернулась ко мне. Она молчала, смотрела на меня, словно прощалась, и как-то особенно светло улыбалась. Такая улыбка может быть только у мамы.

А я стояла на земле, в недоумении, удивленно смотрела на маму и не могла поверить в происходящее. Поверить в то, что мама покидает меня навсегда. Я не отпускала её. Это теперь, когда мамы нет, мне стал понятен этот сон. Именно я держала ее в этой жизни. И во сне я услышала голос племянницы, который выкрикнул: «Отпусти! Она улетает в рай! Ей там будет хорошо!»

Проснувшись, я подумала: что за сон мне приснился? Маме еще очень рано покидать нас, бред…

А моя дочка, Лейла, после смерти бабушки сказала мне:

– Мама, я обязательно стану врачом-кардиологом! И буду спасать человеческие жизни!

И почему-то я верю, что она не изменит своего выбора…

Бог постоянно посылает нам испытания в жизни, самые сложные из них Он отправляет самым любимым из нас. И если на мою долю выпали сложные испытания, то я должна сделать всё, чтобы их выдержать. И, когда придет моё время уйти в мир иной, я надеюсь, что там, где гроздья граната[23] сплелись причудливым узором на фоне яркой вечнозелёной растительности, мы снова будем с мамой вместе и никогда не расстанемся.

Пока же все мы являемся пленниками бесконечного лабиринта, многие из ходов которого создали мы сами, путаясь в собственных следах. Но выход есть – надо только верить в него и стремиться к нему не только телом, но и душой!

…А однажды позвонила мамина подруга, чтобы меня поддержать, и сказала: на мою долю выпало быть сильной. И я должна быть сильной ради детей и мужа. Я должна исполнить мамину мечту и быть счастливой!

И я исполню её! Я выйду из лабиринта!

Тепло в объятиях твоих, Моя родная, мама. Я слышу сердца стук в груди, Мне никуда не хочется идти, Но путь свой жизненный пройти Самостоятельно должна я. Как мягкий голос твой ласкает, Что шепчет тихо и легко: «Все будет, детка, хорошо». Спасибо, мама, все поймешь без слов, У нас с тобой безмолвный разговор О единенье наших мыслей и чувств. Пускай не балует меня судьба, Но верю – ты нас не покинешь никогда!

Заключение

Рассказывая об Азербайджане, нельзя не упомянуть о некоторых интересных моментах в его истории и сегодняшней жизни, без которых она будет выглядеть неполной.

Прежде всего, конечно, говоря об этой стране, невозможно обойти вниманием нефть и факты, с ней связанные.

Например, все слышали об учредителе известной по всему миру Нобелевской премии. Но далеко не всем известно о том, что капитал, служащий её основанием, был заработан Альфредом Нобелем на эксплуатации именно бакинской нефти.

Если просмотреть Книгу рекордов Гинесса, то там можно обнаружить упоминание о «Нефтяных Камнях» – старейшей в мире нефтяной платформе.

Первая на земном шаре современная нефтяная скважина тоже была близ Баку, в Биби-Эйбат.

Именно в Баку в начале прошлого столетия добывалась половина мировой нефтедобычи. А чуть позже, в годы Великой Отечественной войны, бакинским топливом обеспечивалось 90 % топливных потребностей Советской армии.

В столице Азербайджана в первой половине прошлого века был пущен первый в истории СССР электропоезд.

Средние годовые температуры земного шара и Баку совпадают до десятых долей градуса. А именно – 14,2 градуса.

На территории этой страны, 50 % которой покрыто горами, располагаются девять из одиннадцати существующих на нашей планете климатических зон.

По количеству грязевых вулканов – их здесь около восьми сотен – Азербайджан заслуженно занимает первое место в мире.

В годы Второй мировой войны был известен Зия Буниятов – единственный в СССР Герой Советского Союза, учёный-академик, командовавший штрафбатом (дисциплинарным батальоном).

Азербайджан стал первой мусульманской страной, которая предоставила женщинам равные политические права с мужчинами.

Кроме того, он является в мусульманском мире первой демократической светской республикой.

Подавляющее большинство населения этой страны – 99,2 % – являются мусульманами.

Многие слышали о такой опере, как «Лейли и Меджнун», но едва ли кому известно, что это была первая музыкальная опера, которую услышал мусульманский Восток. И поставили впервые её в Баку.

Наверняка многие слышали об азербайджанской кухне, но не все знают о том, что в её меню насчитывается более трёхсот видов блюд.

Есть в Азербайджане два города, которые построили немцы – это Гёйгёль и Товуз, ранее называвшиеся Елендорфом и Траубенфельдом.

Ну и наконец, Азербайджан является самой крупной страной Закавказья и территориально, и по количеству населения.

Удивительны и люди, живущие в Азербайджане – семья, о которой рассказано в этой книге, не единственная. Благодаря своему трудолюбивому народу страна производит самую различную продукцию. Как для внутреннего использования, так и на экспорт. Страна воистину удивительных возможностей!

Много есть в ней талантливых, грамотных людей, способных своими руками сотворить многие из земных чудес. Но, к сожалению, многим из них приходится покидать в эти дни свой край. Где правят бал те, кто наживается на нищете и разрухе своего народа.

Едут люди в особенную страну, где поначалу очень многое кажется странным:

– например, то, что там вполне реально купить новый айфон за $200;

– что, когда у тебя в магазине взгляд случайно попадает на незнакомого человека, он спрашивает у тебя: – «Как твои дела?»;

– что обычная почта там в большем почёте, нежели электронная;

– что в магазине совершенно тебе незнакомый кассир спрашивает о твоих делах;

– что, когда машины «скорой помощи», пожарной службы или полиции едут с горящими мигалками, их пропускают все, прижимаясь вправо, даже едущие по встречной полосе;

– что заправщик с улыбкой на лице желает тебе удачного дня;

– что, когда ты смотришь в магазине на какую-то вещь, проходящие мимо тебя незнакомые люди здороваются;

– что маленькие дети, когда они играют в магазин, расплачиваются чеками и картами, а не листочками с деревьев – как это принято у нас;

– что в шестнадцать лет тебе стыдно, если у тебя нет водительских прав;

– что в 5:30 утра тебе уже надо быть на работе;

– что люди на приём к врачу, в магазин или школу вполне могут явиться в пижаме, и при этом никто из окружающих не будет смотреть на них с недоумением;

– что русские, совершенно не владея английским языком, умудряются использовать в своей речи английские слова;

– что, когда ты остановишься на светофоре, с тобой вполне может поздороваться водитель машины, остановившейся рядом;

– что там тебе не приведётся увидеть малолеток с алкоголем или сигаретами;

– что вокруг на тротуарах не видно всевозможных отходов, да и тебе самому почему-то не хочется бросать что-то под ноги;

– что учащиеся в школах не лепят под партой использованную жвачку;

– что тебя сердечно благодарят, если ты кому-то уступаешь место на дороге;

– что школьная учительница вполне может во время уроков рассказать детям о своей беременности;

– что здесь в «Макдональдсах» нет очередей, а кроме того, можно свободно наливать себе самые разные напитки в желаемом объёме, никто тебя не лимитирует;

– что в Старбакс очень большая очередь по утрам;

– что полицейские, заходя в Старбакс, здороваются с тобой;

– что там всех выходцев из бывшей страны Советов называют русскими;

– что инвалидные парковки там предназначены именно для инвалидов, остальные за попытку припарковаться там могут поплатиться машиной;

– что можно приобрести себе за небольшие деньги самые настоящие Armani;

– что все кассиры в твоём любимом кафе знают твоё имя, а ты улыбаешься им, протягивая карточку для расчёта;

– что русские с лёгкостью вычисляют своих земляков в магазинах, после чего ходят за ними по пятам только для того, чтобы убедиться в своей правоте;

– что там гораздо чаще можно услышать слова благодарности или искренние пожелания добра и счастья, а не отборный мат;

– что такой напиток, как «Кока-кола», там продаётся только в блоках;

– что и зимой можно встретить на улицах людей в босоножках;

– что вокруг множество совершенно незнакомых марок машин;

– что под окнами вместо пьяных песен слышен смех и крики детей;

– что при устройстве на работу тебе нужен опыт именно работы, а не опыт устройства на работу;

– что за рулём шикарного кабриолета можно увидеть бабушку, которой не так давно исполнилось сто лет;

– что тебе не надо бояться полиции на дороге, если ты не нарушал установленных правил;

– что полисмен, остановивший тебя за превышение скорости на дороге, улыбнётся и спросит: «Куда вы так спешите?» А потом пожалеет, и вместо штрафа вы будете обеспечены пожеланиями удачного дня;

– что там никто не удивится твоему айфону;

– что вокруг очень много протестантских церквей;

– что русские дети вполне могут не знать русского языка;

– что люди там искренне молятся за своего президента.

Удивительная страна – Америка!

Примечания

1

Хары бюль-бюль – цветок мира и любви, уникальный цветок, который произрастает только в Карабахе.

(обратно)

2

Хуршидбану Натаван, известная также как «Хан Гызы», «Дочь Хана» (азерб.) – азербайджанская поэтесса, дочь Карабахского Хана.

(обратно)

3

Келагаи – шелковый платок (азерб.).

(обратно)

4

Файтончу – извозчик (азерб.).

(обратно)

5

Мугам – азербайджанская национальная музыка.

(обратно)

6

«Китаби Деде Горгуд», «Книга моего деда Коркута» (азерб.) – героический эпос огузов, группы тюркских племен.

(обратно)

7

Дворянский титул у некоторых народов Ближнего Востока и Средней Азии. Синоним арабского «эмир», соответствует титулам «князь», «властитель», «господин».

(обратно)

8

Мусульманские бани.

(обратно)

9

Волна (азерб.).

(обратно)

10

United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization – Организация Объединённых Наций по вопросам образования, науки и культуры.

(обратно)

11

Во имя Аллаха (азерб.).

(обратно)

12

Витражи-шебеке представляют собой сетку узоров, составленных из цветных стекол и мелких деревянных деталей, которые соединяются без клея и гвоздей. При этом орнаменты шебеке часто повторяют узоры азербайджанских ковров в виде розеток и медальонов. Окна и двери-шебеке украшают знаменитый Дворец шекинских ханов, построенный в XVIII веке. Этот архитектурный памятник известен своими уникальными стенными росписями и ажурными окнами. Каждый квадратный метр окон дворца состоит почти из пяти тысяч соединенных друг с другом цветных стекол и деревянных деталей. На строительство дворца, кстати, тоже не использовано ни одного гвоздя. Тем не менее он стоит невредимым уже более двух веков, несмотря на частые в шекинской зоне землетрясения.

(обратно)

13

Восток (азерб.).

(обратно)

14

Отечественное произведение – арии из оперы «Од Гелини» («Невеста Огня») Дж. Джаббарлы (1905 г.) на сцене Театра азербайджанской драмы.

(обратно)

15

Люлька.

(обратно)

16

Армянская революционная федерация Дашнакцутюн.

(обратно)

17

Нефтяной бум повлек за собой не менее впечатляющий культурный подъем, беспрецедентный для мусульманского мира. Женская школа Тагиева для девочек-мусульманок, первое светское заведение, основанное в 1901 г., первая азербайджанская национальная опера, написанная Узеиром Гаджибековым в 1907 г. «Лейли и Меджнун», первый автомобиль в Баку в 1907 году.

(обратно)

18

«Мусават» – политическая партия, стремившаяся к независимости Азербайджана.

(обратно)

19

Мой сын (азерб.).

(обратно)

20

«Пусть Аллах помогает вам всегда и во всем, оберегает вас всегда!» (перевод с азербайджанск.)

(обратно)

21

Общиной (азерб.).

(обратно)

22

От греческого cheir – кисть руки, и praxis – действие.

(обратно)

23

Упоминание об этом фрукте есть в Коране, где его называют одним из лучших творений Аллаха. Также в Коране говорится, что гранат растет в раю. Существует также мнение, что перевод Библии несколько искажён, и Еву соблазнило вовсе не яблоко, а именно гранат.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Заключение Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg