© Б. Кудряков, тексты, фотографии
© К. Козырев, Б. Останин, составление, 2017
© А. Конаков, вступительная статья, 2017
© Д. Пиликин, интервью, 2006
© ООО «Новое литературное обозрение», 2017
Борис Кудряков. Автопортрет <Начало 1970-х>
Черное и безголосноеБорис Кудряков при жизни сторонился властей, опасался людей, панически боялся милиционеров, мог не есть по три-четыре дня, был склонен к отшельничеству, регулярно уходил в леса и болота, периодически подозревал существование зловещего заговора против своей персоны. Иными словами – вел себя как любой нормальный человек эпохи «развитого социализма». Тогда многим хотелось превратиться в тело без органов: чтобы не совокупляться с официальными структурами, не поедать ежедневную норму партийной риторики, не испражняться по долгу службы на ближних, не видеть надоевших плакатов, не слышать избитых лозунгов, не чуять запаха мертвой плоти, доносящегося с Красной площади. Габитус Кудрякова был близок габитусу гладкого туловища, счастливо лишенного носа, глаз, ушей, языка и «дрона».
Именно поэтому его фотографические работы следует понимать как артикулированный отказ от зрения; вспомним навязчивый (во множестве текстов!) мотив ослепления:
она не выпускала меня, а пальцы её медленно давили на глаза («Встречи с Артемидой»),
когда вырезали глаз он смотрел на нож («Последняя часть первая»),
мне в глаза шалуном были пущены пульки («Белый флаг»), садовник выжигает себе глаз сигареткой («Лысое небо»),
глаза на мосту закрылись, обессиленные, убитые стеклом («Сияющий эллипс»).
Точно так же художественную прозу Кудрякова следует интерпретировать в качестве отказа от говорения, отчаянной попытки создать «черное и безголосное тело». Автор словно стремится истратить проклятую часть, именуемую языком, уничтожить, избыть, извести его, завить меандрами, изблевать барочной пеной, растворить в заумь, в мелкую взвесь букв, в простое животное мычание, в белый и черный шум. Формальное разнообразие рождается из грезы о радикальной человеческой безъязыкости; за потрясающей лексической роскошью текстов угадывается тоска по тотальной аскезе речи.
Комментарии к книге «Ладья тёмных странствий. Избранная проза», Борис Александрович Кудряков
Всего 0 комментариев