«Стройбат»

— Бабай!.. Кил мында!..

Бабай дернул башкой, оторвал ее, заспанную, от тумбочки, вскочил, чуть не сбив со стены огнетушитель, и ломанулся не в ту сторону.

— Баба-ай!.. — Голос Женьки Богданова догнал его в чужой половине казармы.

Дневальный пробуксовал на месте, сменил направление и помчался обратно.

— Опаздываешь, — недовольно пробурчал командир второго отделения, забираясь к нему на спину. — Поехали!

Бабай привычным маршрутом вез Женьку на оправку. Если бы у Женьки под рукой были сапоги, Бабай спал бы себе и дальше. Но дембельские хромачи Богданова были намертво придавлены к полу вставленными в голенища ножками койки, а на койке спит Коля Белошицкий, и будить его Женька не хотел. А чужими сапогами он брезгует.

— Тпру-у! — Женька затормозил Бабая у тумбочки дневального, перегнулся, как басмач с коня, прихватил с табуретки бушлат, накинул на плечи и выехал на Бабае в холодную мартовскую восточносибирскую ночь.

У освещенных ворот КПП стоял «газик». Значит, подполковник Быков уже в расположении части, значит, скоро шесть, подъем и ночному отдыху конец.

Так и есть, Быков топтался у штабного барака, сбивая следы мочи с прилегающего к штабу сугроба.

Женька резво соскочил с Бабая.

Бабай побежал обратно в роту, а Женька, обжигаясь босыми ногами о шершавую подмороженную бетонку, свернул за казарму. Возле развороченного туалета в ослепительном свете пятисотваттной лампы колупался с лопатой в руках его приятель Константин Карамычев. Костя нагружал тачку отдолбленным дерьмом.

— Но пасаран! — Женька вскинул кулак к плечу. — Бог помощь!

— Ножкам не холодно? — отозвался Костя.

— Самое то. — Женька пританцовывал на снегу татуированными возле пальцев ступнями: на правой — «они устали», на левой — «им надо отдохнуть».

— Когда Танюшку навестим? — поинтересовался он, заканчивая оправку. — Года идут, а юность вянет.

— Обстучишься. У тебя Люсенька есть.

— Люсенька?! — возмутился Женька. — Люсенька — боевая подруга. А Танюшка — барышня… И завязывай ты наконец с дерьмом! — Женька брезгливо поморщился.

— Где эти-то? Фиша-а! Нуцо! Ком цу мир!