«Облава»

Зима в занятом гитлеровцами Крыму была удивительно холодной и невероятно снежной и долгой. Местным старожилам казалось, что неведомые силы перенесли полуостров заметно ближе к Полярному кругу.

Жители Крыма, не успевшие или не хотевшие эвакуироваться, по-разному приняли приход захватчиков. Одни с радостью и надеждой, что оккупанты здесь надолго, другие надеялись, что враг скоро будет изгнан и разбит. Многие из крымчан боролись против жестокого и безжалостного неприятеля, уходили в партизаны, работали в подпольных организациях сопротивления, но хватало и тех, кто с радостью встал на сторону захватчика, — они собирались в батальоны, клялись в верности Гитлеру, предавали партизан и подпольщиков и, нацепивши форму немецких холуев, лихо отплясывали национальные танцы. Ни те, ни другие не знали, что Гитлер планировал полностью очистить полуостров от местных жителей и заселить его только немцами.

Однако большинство населения, как всегда и бывает, затаившись, испуганно ждало перемен и терпеливо надеялось на лучшее. Для них главное было — дожить до конца войны…

Нина сунула ноги в валенки, надела телогрейку, накинула вязаный платок, взяла ведро с помоями и вышла за дверь. Утоптанный скользкий снег покрывал три дощатые ступеньки во двор. Было пасмурно и сумеречно. Снеговые тучи висели низко и временами осыпались редкими снежинками. Озябшие галки хохлились на черных ветках высокой старой акации посреди двора и на заиндевевших проводах. В обледеневшем дворе никого не было, окна не светились — соблюдали светомаскировку. Собачья будка пустовала — собаку немцы пристрелили в первый же день, — она посмела обгавкать оккупанта.

Дворик был маленький. Из четырех убогих квартир-конурок в двух жили одинокие старушки, а в одной семья инвалида-сапожника. В четвертой ютилась Нина с двумя детьми.

Нина осторожно спустилась по ступенькам, пересекла двор, хрустя снежком, и в конце двора выплеснула ведро в обледенелую помойную яму рядом с дощатым сортиром. Из ямы тотчас повалил вонючий пар.