«Гепард»

Гепард (fb2) - Гепард 1823K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Михаил Викторович Соболев

Михаил Соболев Гепард

All rights reserved. No part of this book may be reproduced or transmitted in any form or by any means, electronic or mechanical, including photocopying, recording or by any storage retrieval system, without permission in writing from the Publisher.

Все права защищены. Никакая часть этой книги не может быть воспроизведена в любой форме или любыми средствами, электронными или механическими, включая фотографирование, магнитную запись или иные средства копирования или сохранения информации без письменного разрешения издателя.

* * *

От автора

Хочу предупредить своего читателя, что все события в данной книге, а также персонажи являются художественным вымыслом автора и никогда не существовали в действительности. Любое совпадение событий или имен автор считает чистой случайностью.

Повесть написана в стиле «action» (экшн – действие, поступок). На первом месте – действие, а не описание деталей.

Благодарю за помощь всех, кто помогал мне в создании этой книги.

Глава 1

1

– Тревога! Второй уровень!

Нет ничего хуже среди ночи, когда сладко спится, услышать дикий вой сирены.

«Второй уровень – это не война», – первая разумная мысль, которая пришла ему в голову после коротких ругательств в шуме проснувшейся казармы. Мат матом, а руки и ноги автоматически делают месяцами отработанные движения. За каждую потерянную секунду накажут весь взвод. Такой закон. На бегу застегивая «камуфляж» и стуча сапогами, Кропоткин Игорь вместе со своими однополчанами выскочил на заснеженный двор.

Пока разогревался двигатель боевого десантного вертолета «Ми-24», взвод специального назначения «Русские витязи» в полном боевом обмундировании слушал «вводную». Перед строем из восьми человек стоял пожилой человек без каких– либо знаков различий на одежде и спокойно, не повышая голоса, говорил:

– Поступило сообщение. При доставке партии заключенных в колонию особого режима совершен дерзкий побег. Охранники убиты. Преступники вооружены и продвигаются к населенному пункту. Из-за плохих погодных условий – метель – на обычном автотранспорте преследовать преступников не удается. Чтобы этим рецидивистам добраться до первого села, нужно четыре часа. Времени в обрез. Ваша цель – не допустить бандитов к людям. Группу обезвредить! Любым способом! За каждым из преступников числятся убийства. Так просто они не сдадутся. Им терять нечего. Вам, кстати, тоже. Вы на службе. Выполняйте приказ! Кропоткин, ко мне! Остальные – в «вертушку». Удачи вам, «ночные демоны».

Как только исчез, как тень, последний боец, Игорь отчеканил:

– Товарищ полковник, командир спецотряда Кропоткин.

– Вот что, Игорь, – сказал полковник. – Ситуация сложная. По нашим данным у бандитов есть рация, поэтому работаете в режиме радиомолчания до конца операции. Оружие применять в случае крайней необходимости.

– Пришить бы их, – процедил парень, и в его лицо тут же впился взгляд суровых серых глаз.

– Хотел бы я видеть то, что он видит, – подумал Игорь. – Стоит перед ним высокий, под метр восемьдесят, девятнадцатилетний пацан, у которого молоко на губах не обсохло. Жаждущий крови молодой волчонок. «Батя» сейчас мои сине-зеленые глаза пристально разглядывает, словно в мозг хочет забраться. Хитер старый лис. Сейчас даст мне по загривку, это точно.

– Тебе бы только кого-то пришить, – пробурчал командир. – Будь моя воля, я бы тебя не пускал на задание. Устроишь там резню. Я тебя знаю. Тебе сейчас крови хочется, хуже, чем вампиру. Думаешь, мне не доложили, как ты в столовой говяжьи туши в кусочки резал?

– Так я же стресс снимал, – смутился парень. – Лучше свои эмоции выплеснуть на неживой предмет, чем на живой.

– Тоже мне психолог, – фыркнул полковник. – Будь я генералом армии – запретил бы переписываться с домом. А то… их мать, пришлют плохие вести, и боец теряет контроль над собой.

– Да не терял я контроль, – стал оправдываться Кропоткин.

– Конечно, не терял, – съязвил командир. – А как ты четверых инструкторов по «рукопашке» положил в спарринге, а? У одного до сих пор челюсть не срослась. Гепард, херов. Я до тебя, твою мать, еще доберусь, когда вернешься с задания. Чтоб операция прошла чисто, без потерь личного состава. Понял? А не то в спарринге будешь работать с шестью экспертами по «рукопашке». Поработаешь «грушей». Ясно?

– Так точно, – твердо ответил Игорь, взглянув в глаза собеседника.

– Кодовое название операции «Буран», – проговорил полковник, и после паузы добавил. – Приказ о ликвидации банды, в случае сопротивления, я получил. Но их нужно взять живыми. Они должны вернуться в ад. До встречи, Гепард. Удачи вам!

– Спасибо, полковник.

2

Гул вертолета. Привычно заложило уши. «Все. Отключиться», – короткий приказ, и Кропоткин позволил себе забыться в коротком, тревожном сне.

Ему снилась школа. Выпускной класс. «Первая любовь». Беленко Ира. Милая Би. Хрупкое синеглазое создание с ангельским выражением лица. Милое лицо. Любимые губы. Любимое тело, подарившее минуты и часы настоящего счастья. И… это нежное тело, изувеченное десятью тоннами железа. Самосвал и пьяный водитель за рулем…

Сирена вырывает Игоря из сна, и он шагает в черную пустоту люка. Ночь. Звезды. Восемь куполов парашютов… Жесткое приземление. Снег на лице, во рту. Руки привычно собирают парашют, а тело уже готово к бою. В любую секунду падать, ползти, стрелять, убивать. Темно, ничего не видно, но Игорь знает, что все его бойцы сейчас делают то же самое. Волчий вой. Условный сигнал. Кропоткин отозвался.

Бесшумно вырастают рядом фигуры бойцов. Все в белых маскхалатах, только на маске прорези для глаз и рта, да еще прибор ночного видения. Все смотрят на командира. Он – лучший. Он ведет за собой. Ему верят. Это самое главное в бою – когда тебе верят.

3

Они появились под утро. 12 безмолвных теней двигались прямо к месту засады. Двое впереди – разведка. Основная группа, восемь человек, идут след в след. Еще двое – в арьергарде, прикрывают тыл. Восемь автоматов. «Ствол на ствол. Жарковато будет», – рассудил Кропоткин, оценивая врага. Бойцы спецотряда давно уже на позициях, стали замерзать. Снайперы зафиксировали цели. Все идет по отработанной на учениях схеме. Тихо в лощине. Никого нет. Идите, хлопцы. Вас уже ждут.

Разогнувшись стремительной пружиной, из ослепительного снега, с остро отточенными кинжалами, Гепард неожиданно предстал перед двумя «разведчиками». Молниеносное движение, и лезвие разрезало лицо и гениталии первого преступника, который тут же с криком выронил автомат из рук. Второй бандит повел стволом «АКС» в сторону нападающего, и ему под кадык впилось лезвие, по самую рукоятку. Кропоткин вдруг поймал себя на мысли, что это не бандит, а тот водитель «КАМАЗа», который убил его любимую Би…

Атака «Витязей» оказалась настолько стремительной и болезненно шокирующей, что только один рецидивист успел вскинуть автомат. Пуля в голову изменила его планы. Навсегда. Итог операции – два преступника убиты. Потерь среди личного состава нет. Бандиты мирно лежали, ткнувшись лицом в снег, и не шевелились. Когда в затылок бьют тяжелым прикладом, незачем шевелиться. Профессионал не оставляет врагу никакого шанса для сопротивления.

4

– Что, герои, покатались? Добро пожаловать домой, – приветствовал своих лучших бойцов полковник Грибнин.

Высокий, крепкого телосложения, он в свои 45 лет по физической форме мог потягаться с двадцатилетними спортсменами. Профессиональный воин. Опытный психолог. Он сейчас понимал, что творится в душах молодых бойцов. Вроде бы и задание выполнили, да только кто противник? Свои же, русские. Хоть преступники, но свои же.

– Что носы повесили? Наверное, хотелось американских коммандос в плен взять, а не наших уголовников, да?

– Хотелось бы, – за всех ответил Кропоткин.

– Ну, конечно. Никто в этом не сомневается, – усмехнулся полковник. – Только скажи мне, Гепард, кто опаснее для жителей Зимнегорска был в эту ночь – американцы, которые спали в своей гребаной Америке, или наши родные уголовники, которым позарез нужны заложники? Что молчишь? Отвечай!

– Уголовники, – угрюмо буркнул Игорь.

– Правильно, солдат. Сегодня вы защитили наших граждан, их жизни и жизни их детей от выродков, отбросов нашего общества. Вы спасли жизни невинных людей. Я подготовлю рапорт о вашей операции.

– Лучше бы в баню отправили да поесть дали, – проговорил один из бойцов, получивший за свой неуемный аппетит кличку Желудок. – Несколько часов в снегу лежали, да и обед уже скоро, а мы только ужинали…

– Ладно, – рассмеялся Грибнин. – Будет баня и обед и даже шесть часов сна, в качестве премии. Отдыхайте, бойцы. Сегодня вы это заслужили.

5

– Слышь, Игорь, а, может, останешься? Поработаешь инструктором. Вон ты их как «метелил» на спаррингах. Надолго запомнят твои прыжки. Что скажешь?

– Да нет, спасибо, полковник, – улыбнулся Кропоткин. – Хочется училище закончить. Хочу детей учить. Растить спортсменов буду, секции вести…

– Оставайся в нашем городке, Гепард. Учи здешних детей. Все условия предоставим. Ты все-таки самый лучший в нашем отряде. Оставайся.

– Нет, полковник. Я уже давно решил, что буду учителем физкультуры. Я не хочу менять планы. Это мое призвание.

– Твое призвание, Игорь, – вдруг тихо произнес Грибнин, – быть профессиональным киллером. Ты – идеальный инструмент для убийства. Жаль только, что ты умный и слишком человечный. Нельзя тебе в гражданскую жизнь. Не дадут тебе мирно жить. Понимаешь? Не дадут! Кругом насилие, сынок. Все рушится. Страна скоро будет беззащитна перед внешним врагом. Кто будет ее защищать? Неужели ты думаешь, что сможешь вычеркнуть из памяти два года спецтренировок? Никогда, сынок. Никогда! Твое тело собрано и взведено как боевой единый механизм. Ты нужен здесь.

– Я решил уйти, – твердо ответил Кропоткин.

– На пять лет ты «законсервирован». Мы можем «выдернуть» тебя из нормальной жизни в любую минуту.

– Я знаю.

– Ты все равно, рано или поздно, вернешься к нам. Здесь твой дом, Гепард. Война – это твоя стихия.

– Я знаю, но хочу уйти. Хочу учить детей добру и тому, что зло всегда должно быть наказано.

– Это тебя погубит, мой мальчик, – грустно сказал полковник. – Вокруг сплошное Зло. Ты будешь напоминать Дон Кихота, сражающегося с ветряными мельницами.

– Скорее Геракла, расчищающего Авгиевы конюшни, – улыбнулся парень. – Я буду бороться за детские души. Прощайте, полковник.

– До свидания, Гепард. Думаю, мы еще не раз увидимся с тобой. Удачи тебе, сынок.

6

– Кого я вижу?! Наш «котенок» вернулся. Неужели пролетело два года, Игорь?

– Здравствуйте, Учитель, – улыбнулся Кропоткин и поклонился своему тренеру.

Как только Игорь вернулся в родной Ижевск, он отправился в спортивный зал.

Туда, где прошли три года упорных тренировок по таеквандо, корейской системе единоборств. Каждый вечер приходил он сюда, когда учился в старших классах. Потом учеба в педагогическом училище, но тренировки не прекращались. Шагая по знакомым коридорам спортивного комплекса, он словно вернулся в прошлое. Воспоминания нахлынули стремительной горной рекой. Первые тренировки. Учебные бои. Соревнования. Сборы. Стажировка. Сдача экзамена на черный пояс. Поздравления корейского мастера, вручающего сертификат. И конфликт… с тренером. Эта сцена до сих пор вгоняла парня в краску.

– Зачем такие ограничения по контакту? Почему мы не работаем в полную силу? – спросил Кропоткин во время одной из тренировок.

Благодаря своему усердию он стал лучшим бойцом в группе.

– Мне бы не хотелось, чтобы вы поубивали друг друга в азарте, – улыбнулся Учитель.

Невысокого роста, коренастый, с небольшой залысиной он всем своим видом внушал спокойствие. Обыкновенное кимоно скрывало его мощное тренированное тело. Доброе лицо, неагрессивный вид, но… холодные серые глаза. Сейчас за улыбкой тренера скрывался какой-то подвох.

– Но без ощущения опасности человек не работает в полную силу, – упрямо возразил Кропоткин.

– Тебе хочется поработать в полную силу? – улыбнулся Учитель. – Ну, пойдем, поработаешь. Образовать круг! Кропоткин – в центр. Приготовься к бою.

Все ученики спортивной секции с интересом и некоторым страхом поглядывали на тренера. Не очень-то хотелось «работать» с Игорем. Он, в отличие от многих, никогда не пропускал тренировок, и всегда работал с полной отдачей, как фанат. Во время поединков дрался жестко, за что не раз наказывался тренером. Этот постоянный спор – нужен ли жесткий вариант поединка – должен был рано или поздно закончиться.

– Значит, ты хочешь почувствовать себя в экстремальной ситуации? – перестав улыбаться, спросил тренер. – Надеюсь, после сегодняшних тренировок, у тебя не будет желания проверять себя. Соперником будет…

– Соперником буду я, – вдруг резко сказал Учитель, шагнув в круг. – Бой без правил. Полный контакт. Все приемы разрешены. Лежащих добивать. Бой до тех пор, пока один из бойцов не окажется в нокауте или покойником. Кто из присутствующих остановит поединок, тот будет наказан. Все! Начали!

Противники не кружились вокруг друг друга. Никаких традиционных криков не прозвучало. Учитель, не закончив говорить, стремительно атаковал своего лучшего ученика. Игорь среагировал мгновенно. Отпрыгнув, он одновременно пнул летящего на него тренера. Оба удара достигли своих целей. Игорь получил ногой в живот, а его соперник – в грудь. Оба упали и, перекувыркнувшись, метнулись друг к другу. «Забыть о боли. Лежать нельзя, иначе смерть», – мелькнула мысль у Игоря, и он смело атаковал ногой, целясь в голову. Тренер поступил просто – молниеносно ударил соперника в опорную ногу, чуть не достав в пах. Игорь, падая, сгруппировался и успел локтем сблокировать удар ногой, но второй удар в лицо оказался ужасен. Словно что-то взорвалось в его голове. Взревев от боли, парень покатился по полу и подскочил. Сквозь пелену боли и страха появилось… желание убить. Уничтожить противника. Стереть его в порошок. Переломать все кости. Искалечить.

Они сходились молча. Оба прихрамывали и смотрели друг на друга. Без улыбок, как два смертельных врага.

– Может, хватит, – испуганно пробормотал кто-то, почувствовав в движениях противников звериную ярость.

– Заткнись! – не оборачиваясь, рявкнул Учитель и улыбнулся…

Игорь знал, почему ему улыбаются. Его хотят вывести из себя. Так хочется достать в полете это доброе тренерское лицо.

– Ну что, еще…,– начал Учитель, но на него уже летел в прыжке соперник.

Не хватило доли секунды, чтобы достичь цели, как Игорю в лицо врезалась босая пятка. Грохнувшись на пол, Кропоткин отжался от пола, намереваясь вскочить… На его затылок обрушился жесткий удар, и парень, уже почти потеряв сознание, закувыркался на полу, инстинктивно пытаясь уберечься от добивающего удара. Подняться на ноги ему помог безжалостный удар ногой в лицо. Игорь, уже ничего не соображая, по инерции выпрямился. Последнее, что он увидел, – это холодные глаза соперника и… почувствовал удар в челюсть. Хороший удар, от души, с расстояния двадцати сантиметров. Лучшая дистанция для нокаута.

Кропоткин уже не видел, как Учитель нажимал ему «оживляющие точки» на лице.

– Если тебе нужна драка, то иди на улицу, – сказал тогда тренер. – Если ты хочешь убивать, то иди в армию. Я здесь учу защищать себя и других. Если ты до сих пор этого не понял, то лучше не приходи на мои тренировки. Никогда. Я бойца из тебя делаю, а не убийцу. Подумай, пока есть время.

Все эти сцены мгновенно прошли перед глазами Кропоткина. Увидев тренера после долгой разлуки, он не знал, что сказать. После того спарринга не прошло и месяца, как его забрали в армию. Он так и не попрощался тогда. Стыдился. А потом учебка, спецназ, тренировки, учебные задания, спецтренировки, боевые задания и… первые убийства. Учитель оказался прав.

Тренер, словно понимая, что происходит сейчас в душе у парня, молча шагнул к нему и после приветствия, крепко обняв, сказал:

– Давно тебя здесь не было. Так хотелось поговорить с тобой. Извиниться.

– Извиниться? – изумился Игорь. – Это я должен извиняться, а не Вы.

– Я тогда погорячился, котенок, – начал Учитель.

– Я уже не котенок. Я – Гепард, – улыбнулся парень. – Не надо извиняться, Тренер. Я тогда глупым был. Это оказался самый ценный урок в моей жизни. Я потом часто его вспоминал.

– А отыграться не хотелось, а?

– Хотелось, конечно. Особенно в первое время, – честно признался Кропоткин. – Но потом многое изменилось. Вы оказались правы, Учитель. Я стал убийцей. Государственный киллер. Орудие убийства. Меня приучили к крови.

– Тогда почему ты Там не остался? – спросил тихо тренер.

– Не хочу смертей. Хочу учить детей. Поеду в деревню. Открою спортивные секции…

– Тяжело будет, с твоим-то характером, – задумчиво произнес собеседник. – Ты же у меня всегда за справедливость боролся. А нынче в почете только деньги да шмотки. Нелегко тебе придется. Хотя, впрочем, был бы любимый человек рядом. Да, кстати, а почему ты один? Где та подружка, перед которой ты тут часто свои умения демонстрировал?

– Нет больше Иры. Погибла. Попала под машину, – глухо сказал Кропоткин и замолчал.

– Прости, я не знал, – извинился Учитель. – У меня сейчас тренировки. Поможешь мне? Устроим показательные выступления для ребят. Помнишь, как твой выпуск хлопал двум пограничникам, на «показухе»? Пойдем, покажешь ребятам, к чему им надо стремиться. После тренировок поговорим. Добро?

– Ладно, тренер, уговорил, – широко улыбнулся Кропоткин, шагнув в тренерскую раздевалку.

7

Шоу такого масштаба в секции еще не проходили. Кропоткин переоделся в «камуфляж», и начался «бой». В ход пошли цепи, палки, ножи, мечи, нунчаки… Никакой репетиции. Полный контакт. Оба бойца хорошо чувствовали реакцию друг друга и не ошибались. Новые ученики секции, затаив дыхание, смотрели на смертельные, но красивые движения и в душе надеялись научиться двигаться точно также.

После тренировок Игорь провожал Учителя до дома.

– Расскажи, как прошла «прописка» в части, – попросил тренер. – Наверное, намяли тебе бока, да?

– А я тайком тренировался в учебке, по ночам. Отрабатывал удары в кирзовых сапогах, – улыбнулся парень. – Нас, «салаг», потом выстроили на плацу, и сержант сказал так: «У вас есть выбор: или выжить, или умереть. Выживете – молодцы, если нет, то и хрен с вами, других найдем». А «деды» стоят, улыбаются. В общем, нашему призыву досталось, только двое не пострадали: я и Живчик. Он до армии изучал «русский стиль». Гибкий парень, как змея. Жаль, что прозевал при «прописке» кирзовый каблук под колено. Ну, а я…

– Да тебя, наверное, и окружить не смогли, – рассмеялся Учитель. – Ты кличку «Кот» получил еще в моей секции, за свою прыгучесть. Хорошо, что ты акробатикой с детства занимался. Ну, а дальше? Извини, что перебил.

– Да я «вырубил» шестерых «дедов» в спарринге, и меня тут же забрали в спецотряд. Там меня уже «прописывали» инструктора по «рукопашке». Тех хлебом не корми – дай кулаками поработать. У них целая тактика боя есть, как вчетвером, вшестером против одного драться. Разные уровни атаки, подходы, отходы и перекрытия. Короче, «отметелили» меня тогда хорошо. Это для того, чтобы я не зазнавался. Разное было… Все сразу и не вспомнишь. Спецтренировки, например. Если ошибся в движении, то получи заряд током. Ошибся снова – получи еще раз. У нас все быстро учились. Через собственную боль быстро доходит. Или забросят неизвестно куда и устроят за тобой охоту. МВД, ГБ, ГРУ– всех натравят. Выживай как хочешь. Я помню, в ледяной воде сидел, чтобы от погони уйти. Чуть воспаление легких не подхватил тогда. В общем, веселое времечко.

– Но почему тревога в голосе, Игорь? – тихо спросил собеседник.

– Я перестал понимать многие вещи. Все перевернулось. Я привык жить в опасности, быть, как взведенная пружина. Действую иногда как робот. Я просыпаюсь и засыпаю, как прикажу себе сам. Резко реагирую на события, даже жестоко. Того, чем я раньше гордился, теперь боюсь. Боюсь, что могу поступить жестоко там, где этого не нужно. Понимаете, я привык к войне, к взведенным нервам, к стремительному броску. Не знаю, смогу ли сдержать в себе все это.

– Ты только не обижайся, Игорь, но послушай, что я тебе скажу. Тебе нужна женщина. Секс. Тебе нужно выплеснуть эмоции. Нельзя все держать в себе. И самое главное – будь самим собой. Здесь мирная жизнь, Гепард. Ты побывал в «горячих точках». Я знаю, тебе запрещено говорить об этом. Просто я хорошо знаю, как проявляется этот «военный синдром». Он выражается во всем: в походке, в движениях, во взгляде. Сейчас ты подсознательно ищешь укрытия на случай внезапной атаки. Ты готов нырнуть вон за тот куст. Я сам прошел через это, Игорь. Все это временное явление. Тебе просто нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что рядом не стреляют.

– Я воевал в Африке. Трехдневная сверхсекретная операция…,– начал говорить тихо парень, но Учитель его перебил.

– Нельзя говорить, значит нельзя, – сурово проговорил он своему ученику. – Тебе просто нужно время, чтобы привыкнуть к мирной жизни и забыть о прошлом.

– О прошлом? – переспросил Игорь.

– Да, о прошлом. Оно тянет назад. Нужно с ним проститься. Сходи на кладбище, Игорь. Вот увидишь, тебе станет легче.

8

Он не сразу нашел это место. Но когда отыскал, то надолго там остался. Аккуратная могила. Ровная надпись. Беленко Ира. Дата рождения и смерти. С фотографии на Игоря смотрела Первая Любовь. Ожили сцены из прошлого.

Первое знакомство. Поздний вечер. Пьяные парни пристают к какой-то девушке. При виде Игоря и после его двух болезненных «предложений уйти» незнакомка оказалась спасена. Она сказала ему просто: «Спасибо», – и скрылась в соседнем доме.

Повторное знакомство. Городские соревнования по лыжным гонкам. Стремительный бег. Поворот. Взобраться на горку. Съехать с горы. Стоп. Возле дерева сидит и плачет девушка. Рядом с ней лежат поломанные лыжи. Все участники соревнований проносятся мимо. Нет никакого дела до чужой боли. Кропоткин остановился рядом и снял лыжи. Девушка нуждалась в помощи. Не справившись с управлением, она на скорости врезалась в дерево. Игорь взвалил на себя две пары лыжного снаряжения и, взяв девушку под руку, пошел обратно.

Они легко подружились. Оба учились в выпускных классах. Молодые, наивные… Им так хотелось все быстрее испробовать, испытать… Первый поцелуй. Первая ласка. Водоворот страстей.

Родители Игоря выступали против гражданского брака, но молодые любовники намеревались пожениться после школы, потом решили подождать до 18 лет. Он учился в педучилище, а она работала в своей школе лаборанткой.

Повестка из военкомата. Проводы. Ира, словно что-то предчувствуя, плакала и не хотела отпускать любимого. Ее силой оттащили от поезда, на котором уезжал Игорь.

Первые месяцы они писали друг другу горячие любовные письма. Потом вдруг… тишина. Кропоткин уже служил в «Витязях». Он долго терпел молчание любимой, потом написал домой короткое письмо – ультиматум: «Мама, если не сообщишь, почему мне не пишет Ира, то я самовольно уйду из части. Если Би вышла замуж за другого, напиши. Я переживу эту потерю. Обещаю быть взрослым. Даю тебе две недели на ответ. Игорь».

Ответ от матери пришел очень быстро. Новость ошеломила. Ира погибла, попав под машину. Так уж получилось, что в этот день проходили спарринги. Инструкторы «обрабатывали» вчетвером каждого бойца по очереди. Должны были «обрабатывать»…, просто начали с Кропоткина. Игорь как с цепи сорвался. Дрался в полную силу и, выпрыгнув из круга, стал от души «крушить» инструкторов. Что только ни пытались с ним сделать, но окружить его не удавалось. Он просто выпрыгивал из круга, делая сальто, и бил инструкторов. Когда по команде полковника Грибнина в бой вступили все бойцы спецотряда и скрутили Игоря, стали известны итоги. На полу лежали в нокауте четверо инструкторов и связанный Кропоткин. За нарушение условий поединка Игорь получил наказание – дежурство на кухне, а за оригинальность ведения боя его назвали «Гепардом».

На кухне ему дали тупой нож, которым он разделывал говяжьи туши, вымещая при этом переполнявшую его душу ярость и боль потери. Через неделю Игоря отправили на выполнение боевого задания. Первое убийство. Снова боевое задание. Солдаты из дисбата вооружены автоматами убитых ими часовых. Короткий безжалостный бой. Учения. Тренировки с утра и до поздней ночи, без перерывов. Стрельба, маскировка, подрывное дело, парашютная и рукопашная подготовка. Системы вооружений. Топография. Спецприемы. Команды и сигналы стран вероятного противника. Водолазная подготовка. Зачеты. Экзамены. «Коридор боли»

– последний этап подготовки. Один на один с неизвестностью. Каждая комната таила нового соперника. Шагать можно только вперед. Назад идти тоже можно, но никто не шел. Вперед и ни шагу назад.

За всей этой армейской суетой, когда не успеваешь замечать часы, когда валишься в постель и мгновенно засыпаешь, боль притупилась. В прошлое ушло чувство мести.

– Я уезжаю, моя милая Би, – говорил Кропоткин фотографии на кладбище. – Я уезжаю из этого города, чтобы никогда сюда больше не возвращаться. Я буду учить детей, Би. Помнишь, я говорил тебе о своей мечте? Конечно, помнишь. Ты собиралась тогда ехать со мной куда угодно, хоть на край земли. Но видно не Судьба, малышка. Встретимся в другой жизни. Прощай.

Поцеловав бумажный лист, парень быстро зашагал домой. Ему не стало легче. Наоборот. Его охватила тоска, боль неисправимой потери. Игорь думал, что рана на сердце зажила, но ошибся. Он уезжал из города, мрачно пообещав себе, что еще долго не пустит в свою жизнь женщину.

9

– Вы в Кировск? Ой, и я туда еду. А вы к кому? По делам? А я вот к дочке в гости, – тарахтела соседка Игоря в купе пассажирского поезда «Ижевск – Кировск».

Кропоткин проснулся десять минут назад и, спустившись со второй полки, привел себя в порядок. Усевшись возле окна, он молча разглядывал мелькавший за окном пейзаж.

Соседка по купе, крупная женщина, 45–50 лет, с большими бородавками на лице, говорила не умолкая. Невысокого роста, тучная, с небрежно покрашенными волосами, она походила на типичную деревенскую женщину, задавленную безысходностью. Узнав, что парень впервые едет в Кировск и ничего не знает о поселке, соседка рассказала ему все, что знала. За шесть часов монолога женщины Игорь много узнал о поселке, где он собирался жить и работать, о его обитателях и нравах, царивших здесь.

– Ой, сынок, – тарахтела женщина. – Раньше-то как хорошо было. Крупный железнодорожный узел. Крупные магазины. Столько людей жило. Дворов, наверное… сейчас подсчитаю… Да, дворов пятьсот, нет, триста. Да, точно. Триста дворов. Школу построили четырехэтажную. Дворец культуры выстроили. Больницу увеличили по размерам. Многоэтажки даже построили, социализм ведь был. Совхоз работал. Все поля засеяны. Рожь, пшеница, рис. Колхоз лучшим в районе был. А потом, как началась перестройка, все стало разваливаться. Сначала совхоз, потом ремонтное депо закрыли. Мастерские разграбили. Магазин один остался, и то в нем кроме заграничных харчей ничего нет. Окорочка. Тьфу, тоже мне мясо.

– А люди, какие стали злые?! – продолжала она. – Раньше добрее были. В сто раз добрее. Одичал народ. Ни работы нет, ни денег. Только продавцы да милиционеры зарплату вовремя получают. Остальные – кто как, кто что вырастит, то и ест. А воровства-то стало… Сосед у соседа крадет. Дожились! Раньше как было? Случилась беда, к соседу за помощью бегут. А сейчас что? Разбрелись все по кучкам. Каждый сам по себе. А молодежь какая, а? Ой, мне эта молодежь! Пьют ведь все. Девки курят больше парней. А как одеваются, а? Словно не на улицу вышла, а из постели выпрыгнула. А матерятся-то как, ужас! Я таких слов даже не слыхала.

– А вы не знаете, почему? – неожиданно спросил Кропоткин, терпеливо слушая этот монолог.

Сидящая перед ним женщина относилась к тому типу людей, которым никогда ничего не нравится.

– Как почему? – сбилась собеседница. – Так ведь от безысходности они такие. Им же некуда пойти. Ни кино нет, ни развлечений никаких. Только дискотека осталась, где все до одного пьяные. Дерутся постоянно, даже девки кулаками размахивают. Совсем с ума посходили.

– Вас послушать, так не поселок, а сборище алкоголиков, – улыбнулся парень. – Неужели нет ничего хорошего в селе, а все люди плохие?

– Ну почему же? – запротестовала соседка по купе. – Есть, конечно, и хорошие семьи, но мало таких. Семьи, в основном, неполные. Девчонок много: и хороших, и плохих. Да вы в любую деревню загляните, там то же самое. Вымирают села. Молодежь уезжает в города и не возвращается. Да и что им здесь делать? Ни работы, ни денег, ни жилья своего. Одни старики остаются. Без поддержки, без помощи и защиты… Вот к одним залезли в огород ночью и весь урожай унесли. Что теперь старикам есть? А наркоманов-то сколько развелось?

Кропоткин слушал это все несколько часов. Имена, фамилии, факты – всё прочно откладывалось в его памяти. Стало понятно, кто имеет власть в поселке, кто представляет угрозу. Самый главный, неутешительный, вывод, который сделал Игорь, – его ждало «болото». Ему предстояло работать там, где процветает пьянство и бескультурье, где легко уничтожают людей и расправляются с неугодными. Перестроить мир, оздоровить больную русскую нацию – это слишком глобальные цели, которые Игорь сразу отверг. Начинать нужно с малого. Он решил устроиться в школу физруком, открыть спортивные секции и потихоньку, в основном на личном примере, попытаться показать детям другой мир, другие подходы к жизни, философию свободного человека. Кропоткин прекрасно понимал, что ему предстоит идти против тысячелетнего русского чувства рабства. Выступать против крепостной души, которая еще не научилась быть свободной. Эта необъятная цель ничуть его не пугала.

– Вон смотри, школа. А вон там, за домами, клуб, – вдруг прервала его размышления соседка по купе. – Чуть дальше речка Змеевка. Это наша гордость. А вон там вдалеке больница. Сейчас уже подъедем к станции, совсем немного осталось.

10

Спрыгнув на перрон, Кропоткин с наслаждением вдохнул холодного февральского воздуха и сладко потянулся, напрягая и расслабляя мышцы. По своей натуре он относился к активному типу людей и терпеть не мог сидеть без дела. Быстро сориентировавшись с помощью местной девушки, Игорь отправился к школе. Редкие прохожие с удивлением рассматривали незнакомца. Его коричневый кожаный плащ развевался на ветру. Норковая шапка, белый шарф, зимние сапоги – вся одежда словно сшита по индивидуальному заказу. Со стороны казалось, что в глухую провинцию приехал человек с Запада. Слишком резким оказался контраст с телогрейками, шапками – ушанками, валенками. Не обращая внимания на косые взгляды прохожих и запоминая, где что располагается, Кропоткин стремительно шел по улицам.

В школу Игорь попал до перемены. Через 15 минут должен закончиться пятый урок, парень поспешил к кабинету директора, громко постучал в дверь. Услышав короткое: «Войдите», – он шагнул внутрь.

В кабинете за небольшим полированным столом сидела женщина. Пока закрывалась дверь, и Игорь шел по ковру, оба достаточно рассмотрели друг друга. Он про себя отметил, что перед ним немолодая женщина. Лицо классического типа. Узкий рот. Каре-зеленые глаза прятались за линзами очков. Крашеные черные волосы аккуратно уложены. В уголках глаз и губ прятались едва заметные морщинки. «Любит хмуриться», – отметил парень, привыкший замечать мелочи. Женщина, в свою очередь, с интересом и некоторым удивлением разглядывала вошедшего. Высокий, широкоплечий молодой мужчина. Сразу стало ясно, что он приехал из крупного города. Одет не так, как все, да и манера держаться не похожа на местную. Ее взгляд сосредоточился на его лице. Что-то задерживало внимание. Его глаза притягивали к себе. Открытый, смелый взгляд сине-зеленых глаз незнакомца заставил ее вздрогнуть. «К чему бы это?», – удивилась она. – «Наверное, отвыкла оттого, что мне смотрят в глаза. Интересно, что нужно этому симпатичному мужчине у меня в школе? И почему у него над левой бровью шрам?».

Когда взаимная оценка закончилась, гость заговорил.

– Здравствуйте. Меня зовут Игорь Андреевич. Фамилия – Кропоткин.

– Доброва Ирина Юльевна, – представилась она, автоматически поправляя прическу.

Женщине показалось, что с появлением незнакомца в ее кабинете стало теснее.

– Знакомая фамилия, – начала женщина. – А вы случайно не родственник знаменитому Кропоткину?

– Нет. Мы – однофамильцы, – коротко ответил он. – Я из Ижевского педагогического училища. Приехал к вам по объявлению. Вам еще требуется физрук?

– Да, требуется, – ответила директор, с повышенным интересом рассматривая вошедшего. – Разрешите посмотреть Ваш диплом?

– Видите ли, – улыбнулся Игорь. – Я еще не дипломированный учитель. Мне осталось три месяца, чтобы доучиться. Я приехал, как только прочитал объявление в газете. Наверное, с моей стороны это слишком поспешное решение, да? Или Вы другого мнения?

– Но Вы же знаете, что без документа я не имею права устраивать Вас на работу? – спросила она и почувствовала, что ей почему-то жаль этого парня.

– Знаю, Ирина Юльевна, – спокойно ответил он. – Мне просто хотелось, чтобы Вы узнали о моей кандидатуре. В качестве документов о своей профессиональной годности я привез вот это.

– Что это? – спросила женщина, когда он протянул ей стопку документов.

– Это то, чего я достиг. Это мои спортивные достижения. Я сам добился этих результатов, – просто ответил Игорь. – Мне есть чем гордиться. Третий разряд по боксу, волейболу и баскетболу. Я – кандидат в мастера спорта по акробатике. Первый разряд по парашютному спорту, по плаванию, по легкой атлетике. Первый дан по таеквандо, корейской системе единоборств.

– Невероятно! – воскликнула Доброва, просматривая документы. – Как Вы добились таких результатов?

– Я с детства занимался в разных секциях. Часть разрядов заработал в армии, часть – когда учился в школе. Просто я очень люблю спорт. Возьмите меня на работу. Вы не пожалеете.

– А почему Вы не остались в городе? – удивилась она. – Неужели Вам не предлагали другой работы?

– Предлагали, – нехотя признался он. – Я хочу отвыкнуть от городской суеты. Это трудно объяснить. Что Вы скажете?

– Я не буду Вам ничего обещать, Игорь Андреевич, – заговорила после небольшой паузы директор. – Нам нужен физрук только на следующий учебный год. Вы – первый, кто приехал по объявлению. Я даже не ожидала, что кто-то приедет из города. Вы смогли меня заинтересовать. Оставьте, пожалуйста, свои координаты.

– Вы не будете возражать, если после окончания училища я снова заеду к Вам? – спросил Кропоткин.

– Ну, если это не затруднит Вас в материальном плане, то приезжайте.

– А Вы не подскажете, можно ли в Кировске купить дом? – спросил он. – Мои родители тоже хотели бы сюда переехать.

– Дом купить можно, – улыбнулась женщина. – Это не проблема. Сейчас Вы можете предварительно заполнить формуляры и подумать о контракте на три года.

– Я согласен, – улыбнулся Игорь.

– Такой молодой, нетерпеливый, – по-матерински улыбнулась Доброва. – Пока у Вас не будет диплома на руках, забудьте о контракте. Понятно, Игорь Андреевич?

– Диплом будет, – твердо ответил он и, глядя в глаза директору, добавил: – Ирина Юльевна, я хочу попросить Вас о том, чтобы Вы пока никому не рассказывали о моих спортивных достижениях и о том, что я хотел бы стать учителем в вашей школе.

– Но почему? – изумилась Доброва.

Женщина уже представляла, как она подробно опишет Кропоткина своим подругам и знакомым.

– Просто я хочу познакомиться с селом, – улыбнулся Игорь. – Пусть ученики узнают обо мне 1 сентября. Это будет сюрпризом. А я пока привыкну к селу. Обещаете?

– Ну, – неопределенно проговорила она. – Я постараюсь не распространяться. Итак, жду Вас через три месяца. До свидания, Игорь Андреевич.

11

В конце апреля новый двухквартирный дом в Кировске заселила новая семья. Казалось бы, обычное дело, но жители села никак не могли понять: «Почему одна семья заняла весь двухквартирный дом? Кто эти люди? Откуда они приехали?». Через несколько дней стала известна фамилия вновь прибывших – Кропоткины. Больше ничего не удалось узнать. Семья жила замкнуто, словно не хотела, чтобы кто-то вторгался в их жизнь. Местные жители недоуменно пожимали плечами и ждали, что же произойдет дальше.

4 мая в село приехал Игорь. Все узнали об этом в течение двух дней. «Чужак побил братьев Брогиных», – передавалась новость из одного конца поселка в другой. Эта фраза многих ошеломила. Все знали, что эти три великовозрастных брата постоянно пристают на вокзале к вновь приезжим и отбирают ценные вещи. Сколько бы ни жаловались на братьев в милицию – ничего не менялось. Казалось, что никто не найдет управу на обнаглевших парней. Свидетели драки на вокзале утверждали, что Чужак ударил каждого брата только один раз. Оставив Брогиных на земле, Незнакомец спокойно ушел. Некоторые видели, что он заходил в дом Кропоткиных.

В тот же день Игорь выкатил из гаража свой мотоцикл «Ява» и поехал в магазин за продуктами. Выходя из магазина, он нахмурился, увидев, что его мотоцикл пытаются разобрать трое шестнадцатилетних парней. Те, уверенные в своей безнаказанности, смело откручивали зеркала. Безжалостный удар ногой в лицо каждому из наглецов и… в поселке узнали, как зовут Чужака. «Кропоткин Игорь», – так он представился, сдавив одному из парней горло.

Самые любопытные наблюдатели Кировска сообщили через пару дней, что Чужак – спортсмен и каждый вечер бегает в лес, и пропадает там несколько часов.

Кропоткин нашел в трех километрах от дома, недалеко от речки, небольшую поляну. Здесь он тренировался. Тишину леса нарушали яростные боевые выкрики, звуки ударов по деревьям, всплески воды. После изматывающих тренировок Игорь устало опускался на корточки и закрывал глаза. В тишине ночи слышалось его ровное дыхание, и ничто не могло помешать ему. Созерцание души. Ночное небо и звезды над головой. После шума города эта звонкая тишина давила его со всех сторон. Игорь отключался от внешних звуков и… представлял, что он один в каком-то монастыре, вдали от людской суеты и жестокости. Проходили часы, а луна освещала на поляне безмолвную фигуру. Игорь не замечал времени. «Мне нужно сейчас привыкать к гражданской жизни, где не свистят пули и среди ночи не звучит сигнал тревоги», – внушал он себе.

Поздней ночью Кропоткин возвращался домой, мылся в бане и ложился спать. Ему не снились сны, его уже давно отучили их видеть. Он не мог позволить себе просто спать. За два года спецтренировок он превратился в спортивного «наркомана», человека, который не может жить без физических нагрузок.

Просыпался Игорь без будильника, ровно в шесть. За три занятия по «психологии» его научили с помощью электрического тока просыпаться в любое время, с точностью до минуты…

После сна – экспресс – разминка, и через 15 минут его тело напоминало единый слаженный механизм, готовый к бою.

Завтрак вместе с родителями. Эту традицию Кропоткины решили возродить вновь, после двухлетнего перерыва. Пока Игорь служил в армии, его родители не раз обсуждали вопрос о переезде в деревню. Обоим хотелось вернуться в ту жизнь, к которой они привыкли с детства. Когда сын вернулся в Ижевск и сообщил, что хочет уехать из родного города, родители обрадовались. Они боялись, что сын не поймет их желания оставить городскую жизнь. Теперь уже втроем они обсуждали в деталях планы переселения. Решили, что первыми переедут родители, а Игорь, закончив досрочно училище и сдав экстерном экзамены, приедет чуть позже. Все хотели как можно быстрее переехать в Кировск и начать новую жизнь. И вот их мечта осуществилась.

– Ну, какие сегодня планы? – спрашивал Игорь у отца, высокорослого мужчину, с суровыми чертами лица.

Сын очень походил на своего отца не только внешностью, но и голосом. Первое время, когда парень вернулся из армии, даже мать путала их голоса. Женщина, по сравнению с мужчинами, казалась маленькой. Невысокого роста, с каштановыми волосами и озорными глазами, она представляла собой полную противоположность суровому облику мужчин.

– Сарай надо построить, забор перенести, – заговорил Андрей Васильевич. – Потом, во время отдыха, землю на огороде вспашем. Скоро уже картошку садить будем. Так что, сынок, работы хватает.

– Ну, Андрей, – запротестовала Галина Михайловна. – Сын еще не успел с дороги отдохнуть, а ты его уже работать заставляешь. Пусть отдохнет денек – другой…?

– Кто? Игорь отдохнет? – усмехнулся ей муж. – Да он только приехал и уже на свои тренировки бегать начал. Не, мать, на нем пахать нужно. Молодой, здоровый…

– Да ладно, мам, чего ты? – вступил в разговор Игорь. – Сделаем с отцом все, что нужно. Для себя же работаем, не для кого-то.

– Ну, как хотите, – улыбнулась женщина, ласково поглаживая его по голове.

Целыми днями Кропоткины обустраивались. Быстро выросли баня и сараи. По вечерам Игорь тренировался в лесу. Мирная жизнь потихоньку засасывала его. Дни пролетали за днями и через пару недель парню показалось, что он живет в Кировске уже давным-давно. Но ему не верилось, что так спокойно будет всегда. Игорь слишком много узнал о своих односельчанах, от случайной попутчицы, чтобы поверить в спокойную жизнь.

Глава 2

1

Бег прекратился. Стремительный бросок вперед. Резко подпрыгнуть и ударить ногой в голову противника. Развернуться и вложить в апперкот движение корпусом. Коротко пнуть в пах. Добавить боковой удар локтем в зубы. Все. Четыре движения – четыре тела. Простая арифметика профессионального рукопашного поединка. Три секунды, и бой закончился. Никаких угрожающих криков и взмахов руками и ногами. Четко поставленные удары попали точно в цель. Тот, кто никогда не видел профессиональных боев, никогда не поверит, что для поражения противника достаточно секунд. Бой на поляне закончился, и Гепард, приходя в себя от переполнявшей его ненависти, осмотрелся вокруг. Итог поединка – на земле лежат четверо: трое парней и… девушка.

Для Игоря суббота, 28 мая, ничем не отличалась от предыдущих дней. Всё как всегда. Подъем, завтрак, работа по дому, обед, работа на огороде. Все шло своим чередом. Вечером, около девяти, Кропоткин переоделся в тренировочную форму, надел тяжелые армейские ботинки и побежал в лес. Дальнейший ход событий нарушился, как только парень очутился у речки. Выскочив на маленькую поляну, он на мгновение замер, увидев, как трое парней избивают женщину.

Он никогда не бил женщин и ненавидел тех мужчин, которые это делали. По его мнению, настоящий мужчина никогда не должен опускаться до такого. Ему не приходилось видеть раньше, как бьют женщин. Поэтому то, что увидел Кропоткин на поляне, мгновенно его взбесило. Игорь, не раздумывая ни секунды, бросился на помощь незнакомке.

Один из тех, кто бил женщину оглянулся. В его лицо тут же врезался тяжелый каблук ботинка, ломая переносицу и разбивая губы. Через секунду на затылок обрушился безжалостный удар другого каблука, начисто выбивая сознание из головы.

– Какого…, – начал второй и рухнул, получив мощный апперкот в челюсть.

Третий недоуменно уставился на нападающего. Игорь, увидев, что на девушке разорвана одежда и что она вся в крови, рассвирепел не на шутку. Поддерживая расстегнутые брюки, молодой насильник испуганно попятился. Гепард не церемонился и ударил его точно по «орудию преступления», торчащему из брюк. Перекошенное от боли лицо третьего парня двинулось по инерции вперед и наткнулось на жесткий добивающий удар локтем. На поляне осталось лежать четыре тела. Вглядевшись в разбитые лица парней, Кропоткин пробормотал: «А, старые знакомые». Судьба вновь свела его с братьями Брогиными. Девушка застонала. Игорь быстро склонился над ней и, легко подняв, поставил на ноги. Незнакомка, едва ее отпустили, тут же бессильно упала на четвереньки и ее вырвало, прямо на окровавленное лицо насильника. Девушка плакала, сотрясаемая позывами рвоты, и ее не смущало то, что она совсем голая. Остатки ее одежды валялись рядом на земле, но в пьяном мозгу девушки не появилось даже мысли скрыть свою наготу. Она на четвереньках попятилась назад и вздрогнула, когда Кропоткин поднял ее и вытер остатками одежды ей лицо. Они посмотрели друг другу в лицо, и парень невольно поморщился. Девушка оказалась сильно пьяна. В ее глазах начисто отсутствовало понимание всего происходящего. Кропоткин снял с себя тренировочный свитер, накинул его на плечи незнакомки и поднял ее на руки. Та, оказавшись в его сильных руках, молчала и силилась понять, что с ней происходит. Через сотню шагов Игорь остановился и отпустил случайную знакомую до ближайших кустов. Наблюдая, как сотрясается от мучительных судорог это юное создание, он мрачно размышлял о пьянстве на Руси.

На спецкурсах их, бойцов спецназа, заставляли силой испытывать на себе «пагубное воздействие» наркотических веществ. Потом им показывали фильм, и они – курсанты – видели себя со стороны. Все шло по-настоящему. Доза. Блаженство. «Отключка». А то, что происходило после этого, они смогли увидеть по телевизору. А как не хотелось смотреть на себя, точнее на то, что ты представлял собой. Но инструкторы не зря ели свой хлеб. Заставили-таки полюбоваться. У них это легко получилось. Привязали к массивному стулу, надели стерео – очки и наушники. Сиди, курсант, и смотри. Слушай, как ты орешь и что говоришь, когда пьяный. Что, не нравится? А кому охота осознавать себя свиньей? Никому не охота. Что, не веришь, что болтун – находка для шпиона? Так посмотри на себя, как ты, пьяно улыбаясь, разглашаешь военную тайну. Тебя, голубчик, за это расстрелять надо. Что, страшно, да? А что ты с резиновой бабой сделал, которую тебе вместо живой подсунули, а? Что не помнишь? Ну, так посмотри. Любуйся! Да тебя после этого расстрелять надо, садист. Что, пьяный был? Ничего не помнишь? Смотри! Вспоминай! Любуйся! Запоминай!

На спецкурсах они досконально изучили виды и типы наркотиков, стадии опьянения, силу воздействия того или иного препарата на человеке. Хорошо изучали курсанты, так как очень уж не хотелось им смотреть на себя по телевизору. И еще меньше хотелось стать «легендой кино». Не хотелось, уж поверьте. Одну из таких «легенд» им показывали. Вроде нормальный мужик, но ты попробуй предложить ему выпить. Он тебе шею сразу свернет, одним отработанным движением. А почему, спрашивается? Попался он однажды, во время службы, в пьяном виде, инструкторам. А они его мягко пожурили: «Какой плохой, невоспитанный мальчик. Плохо так поступать, малыш». Добрые инструкторы «ласково» усадили провинившегося на стул, привязали к нему, разумеется, и попросили открыть рот. Хорошо попросили, кулаком в зубы. Ну, а дальше, по методу Павлова. Капля спирта в рот и… удар током. Капля – ток. Капля – ток. Через десять капель курсанта рвать начало. Но пришлось выпить еще десять капель. Для закрепления изученного материала, так сказать. Всё – другой человек. Трезвенник на всю оставшуюся жизнь. Отбили у человека желание пьянеть.

Их, курсантов спецназа особого отдела, обучали не пьянеть. Всю силу воли направлять на то, чтобы голова оставалась ясной. А если голова «поплыла», то приборы тут же это зафиксируют. Не смог выполнить задание – получи разряд. После таких варварских, но очень действенных тренировок, любой курсант мог долго оставаться трезвым, вливая в себя спиртное. А если доза превышала допустимую, то они… «легко» выводили алкоголь из организма. Одним хорошо отработанным рвотным упражнением они освобождали свой желудок от всего лишнего. Неприятная процедура, конечно, но что поделаешь? Ну, а если и это не помогало, тогда выход один – «искусственная отключка», сознательная потеря сознания. Звучит абсурдно, но их научили терять сознание… усилием воли, по особой тибетской методике монахов. Зачем? Чтобы оказаться бесполезным в руках противника. Чтобы боец не смог сообщить ему важную информацию.

Физические процедуры на спецзанятиях чередовались с занятиями по психологии. Опытный психолог втолковывал им, как симулировать ту или иную стадию опьянения, объяснял причины появления пьянства и менял… сознание.

– Запомните, – говорил им невысокий, худенький, седой старичок с «жидкой» белой бородкой. – Тот, кто боится жить или чувствует себя не свободным, задавленным жизнью, тот тянется к спиртному. И чтобы этот человек ни говорил в свое оправдание, все это чепуха. Им движет страх. Ощущение собственной никчемности. Неуверенность в себе, своих поступках. Перестань человек бояться, и ему не понадобится забытье. Почувствуйте себя хозяевами жизни, и вас никогда не охватит чувство безысходности. Никогда. Пока в душе чувствуешь себя рабом или от кого– то или чего– то зависящим, то будешь тянуться к иллюзии свободы, к лживому образу свободного человека. Но растает алкогольный туман, и ты поймешь, что это только самообман. И все начинается снова. Рюмка, стопка, бутылка – наркотики, одним словом. Бег от реальности. Учитесь жить в реальном мире, мальчики! Учитесь жить без иллюзий! Будьте хозяевами жизни, а не ее рабами!

Кропоткин считался очень способным учеником и легко осваивал новое. И он освоил профессию – «хозяин жизни». По крайней мере, ему казалось, что он ее освоил.

Юная незнакомка попыталась встать на ноги, но у нее не получалось до тех пор, пока ей не помогли. Подняв ее и повернув к себе, парень заглянул в ее синие глаза.

– Отпусти меня, – резко сказала она и… тут же упала, когда он ее отпустил. Тупо соображая, девушка уселась на землю, не обращая внимания на то, что на ней надет только один свитер.

– Меня зовут Игорь. Я хочу тебе помочь, – сказал Кропоткин, присаживаясь рядом на корточки. – Как тебя зовут?

– Инна, – проговорила она, автоматически проводя рукой по испачканным волосам.

Глядя на это хрупкое создание, которое пыталось убежать от собственных проблем с помощью алкоголя, Игорь почувствовал жалость. «Эта бедняжка творит сама не зная что», – подумал он, поднимая её и беря на руки. – «Ей нужно совсем немного для счастья, стоит только показать правильный путь. Стоит только протянуть руку помощи».

– Я отнесу тебя домой, – проговорил Кропоткин, прижимая девушку к себе.

– Нет! Не хочу домой! – вдруг крикнула она и стала вырываться.

– Ладно, ладно, успокойся. Я отведу тебя к себе домой, – спокойно заговорил он, крепко сжимая ее в своих объятиях. – Только объясни мне, почему ты не хочешь идти домой. Расскажи, если хочешь.

– Хорошо, – пробормотала девушка, чувствуя, что не в силах разжать его стальные объятия.

2

Дукатовой Инне в этом году должно исполниться 18 лет. Невысокого роста, миниатюрная девушка, с длинными светло– каштановыми волосами на голове. Ее лицо украшали синие глаза. «Синеглазка наша», – шутили родители, любуясь ей. Живая, подвижная, всегда улыбающаяся людям – милое создание. Красивое лицо, стройная фигура, живой характер – всё это притягивало к ней людей, и, конечно же, не один парень мечтал о ней.

Мать и отец девушки работали раньше в совхозе, но с его развалом поменяли профессии. Жена пошла работать в магазин продавцом, а муж занялся подпольным изготовлением водки. «Найди потребность и удовлетвори ее», – гласит основной закон бизнеса, и глава семейства легко применил его к российской жизни. Русский человек всегда хочет выпить. Ну, потребность у него такая. Потребность, которую надо удовлетворить. Спирт, водка, самогон, одеколон – все пойдет, чтобы захмелеть. И на этой, чисто русской, потребности Дукатов открыл свой бизнес. Сам он почти не пил, и полученные «честным трудом» деньги копил. Стал обустраивать дом, купил машину, импортную аппаратуру. Все бы хорошо, но только вот с женой и дочерью отношения стали «не очень». Обеим не нравилось то, чем он занимался. Обе слишком хорошо помнили, как несколько лет назад глава семьи сам пьянствовал. Так пил, что жена и дочь в синяках ходили. Но, благо, друг помог, отвел к знахарке. Та что-то бормотала целый час, потом заставила выпить непонятную жидкость и… он бросил пить. Жена и дочь не могли нарадоваться таким переменам. Но Анатолий Максимович с «зеленым змием» не простился. Сам не пил, но спиртным торговал. Иногда, глядя на себя в зеркало, он бормотал: «На кого же я стал похож, Господи. На затылке плешь, волосы поседевшие, а мне еще и пятидесяти нет. Глаза серые, водянистые, как у пропойцы. Брови и те седые. А живот, какой? Отрастил брюхо. Нет, не зря в селе обо мне говорят, что в своей семье счастья нет, и у других его отнимаю. Ох, не зря говорят. Сам себе жизнь испортил, и другие семьи разрушаю. Все они правильно говорят. Только вот одно «но». Зачем же вы, бабоньки, проклиная спиртное, ко мне бежите? Зачем вы тогда своим любимым мужьям мою водку покупаете, а? Для чего, а? То-то. Нечего сказать. А меня уважать надо. Я теперь – бизнесмен». Воодушевленный этим диалогом с зеркалом, Дукатов на время успокаивался, но ненадолго. Приходила с работы его жена, Лидия Михайловна, и в доме появлялась атмосфера напряженности. «Господи, столько лет прошло, как я уже не пью, только иногда по праздникам, а она все меня боится», – думал мужчина, разглядывая свою жену. Невысокого роста, крупного телосложения, с каштановыми волосами – она, в отличие от него, выглядела очень молодо. Годы совместной супружеской жизни тоже потрепали ее, что отразилось морщинками на ее красивом лице. Но сине-зеленые глаза все также весело смотрели на людей. Везде, кроме собственного дома. Женщина не могла и не хотела в душе прощать мужа за то, что уже давно прошло, но причиняло боль. Она слишком хорошо помнила сцены побоев и то, как она на коленях умоляла его, пьяного, не уходить из дома. Просила не ради себя, ради ребенка.

Дукатова Инна еще маленькой девочкой хорошо запомнила сцены ругани и… тяжелую руку отца. Прошли годы, она выросла, но память прочно держала картины прошлого, и не хотелось забывать обиды. И хотя это тщательно скрывалось от окружающих и со стороны казалось, что семья благополучная, но… Дукатовы не ладили между собой. За ширмой «семейного счастья» скрывалась… семейная трагедия. Такая же трагедия, как и во всех семьях, где хотя бы один из родителей пил или пьет. Инне не нравилось то, что говорят об ее отце в селе. А тут еще и ее «женихи». Проблемы влюбленности и любви. Родители спокойно к этому относились, как к нормальному явлению, до тех пор, пока какой-то «доброжелатель» не сообщил им, что их дочь – шлюха. Вот, шлюха, и всё тут. Народ любит присваивать ярлыки. А если ты им не соответствуешь, ничего страшного – будешь соответствовать. Зря, что ли присваивали? Спохватившиеся родители кинулись спасать от опасной дороги якобы заблудшую дочь, но опоздали. На нет и суда нет. «Отшила» Инна всех своих ухажеров. Сама всех выгнала. Никто не знал, почему она это сделала. Только лучшая подруга знала – Липова Анжелика. Своя девчонка, в доску. За подругу в огонь и воду пойдет. Тайну никому не выдаст. Только Анжела знала, что первая любовь ее подруги могла закончиться беременностью. Знала она и то, что возлюбленный Инны, после «страстной ночи» пьяно пробормотал: «Знал бы, что ты – девочка, я бы тебя раньше…, а так ты в сексе – ноль». Наигравшись с ней, он ушел к другой. И Инна, плача, поклялась, что больше никогда никого не полюбит. В выпускном классе девушку как подменили. Она перестала дружить с парнями. Злые языки в селе стали говорить, что Дукатова, мол, сменила сексуальную ориентацию. Отец Инны, услышав такое, взбесился и устроил дома небывалый скандал. Обвиняя дочь в разных грехах, он потребовал, чтобы та вышла замуж. Она отказалась. Хорошо, что в их спор вмешалась мать и кое-как утихомирила обоих. Но с тех пор отец не упускал возможности зло подшутить над тем, что дочь не замужем. Она огрызалась. Эти стычки изводили обоих, но ничего не менялось.

В эту субботу Инна пришла с работы радостной. Вот уже больше полугода она работала в поликлинике медсестрой. Здесь, среди больных, девушка чувствовала себя нужной им. С ней работала ее подруга, а вдвоем всегда веселее. Сегодня из больницы выписали одного весельчака, который, упав с крыльца, переломал ноги. За две недели, пока он находился в палате, вместе с ним смеялся весь медперсонал. Вспоминая его анекдот, девушка шагнула в дом.

– Что ты такая счастливая сегодня? – ехидно поинтересовался Анатолий Максимович. – Может, с пациентом переспала?

– А хоть бы и так, тебе-то что? – с вызовом спросила она и ойкнула, получив тяжелый подзатыльник. – Не смей меня бить!

– А ты не смей мне грубить, шлюха, – спокойно сказал отец.

– Я – не шлюха, – чуть не плача проговорила Инна.

– Все медсестры – шлюхи, детка, и ты тоже, – назидательно проговорил глава семейства.

– Я – не шлюха, – заплакала от обиды девушка.

– Не шлюха? – переспросил он. – А что же ты тогда замуж не выходишь?

– Можно подумать, что жена, которая ложится в постель без любви к мужу, не шлюха! – крикнула Инна и, получив пощечину, убежала к себе в комнату.

Там она проплакала целый час, вспоминая прошлые обиды. Ей вдруг захотелось напиться до чертиков, забыть обо всем: пустоте в душе, боли и обиде. Девушка взяла бутылку водки, закуску и, сложив это в пакет, выскользнула на улицу. У калитки ее окликнул отец. «Ты куда?» – строго спросил он. «Блядствовать!» – зло крикнула Инна и быстро пошла по дороге, не оглядываясь. Пройдя мимо больницы, Дукатова свернула к речке. Усевшись на камень, она быстро выпила водку, закусывая хлебом и огурцами, словно боясь, что не успеет этого сделать.

На голодный желудок Инна опьянела быстро. Медленно отступили обида и боль, и их сменили… безразличие и бесстрашие. С трудом встав, девушка пробормотала: «Ну и напилась я, хуже, чем отец». Вспомнив о нем, она стала посылать проклятия в его адрес. Шатаясь, Дукатова зашагала по тропинке, выкрикивая невидимому собеседнику слова обиды и оправдания. Инна уже не помнила, куда шла и как попала именно на эту маленькую полянку, где стояли трое парней. Она узнала братьев Брогиных: Антона, Юру и Гену.

– Ой, мальчики, – залепетала, пьяно улыбаясь, девушка и, подойдя к старшему, обняла его за талию и, глядя ему в лицо, спросила:

– Антон, ведь, правда, я не шлюха?

– Нет, конечно, – злорадно улыбнулся он и добавил: – Ты всего лишь пьяная подстилка!

Сказав это, он резко толкнул ее в грудь. Инна потеряла равновесие и, ударившись головой о землю, пьяно пробормотала:

– Ты чего толкаешься?

– Сейчас узнаешь, – улыбнулся Юра и, присев рядом, схватил ее за одну руку и потянул к себе.

Антон с другой стороны сделал то же самое. Она засмеялась:

– Ребята, вы, что хотите меня испачкать?

– Да заткнись ты, сука! – рявкнул Гена, расстегивая ширинку.

В пьяном мозгу девушки что-то сработало, и она сказала:

– Отпустите мои руки, мне больно.

Ответом ей послужили треск разрываемого платья и нижнего белья и груз обрушившегося на неё тела. Ее груди больно сжали грубые руки, а ее лоно подверглось безжалостной сексуальной атаке. От боли Инна впилась зубами в нос насильника. Тот, вскрикнув, отпрянул от неё и так пнул её в живот, что девушку вырвало. Её тут же отпустили. Она, сотрясаемая позывами рвоты, повернулась на бок, её стали бить ногами. Потом появился Игорь.

3

Кропоткин нес девушку на руках и молчал. У него уже сложилось определенное представление об Инне и ее семье. Он верил тому, что она ему говорила, так как хорошо знал, как алкоголь «развязывает язык». Парень решил помочь этой маленькой, запутавшейся в собственных страхах девчонке.

Очутившись у своего дома, Игорь отнес девушку в баню и, усадив на лавку, пошел в дом. Вернувшись и развесив на вешалке полотенца и купальный халат, он шагнул к Инне. Пока он отсутствовал, с ней что-то произошло. Она и сама не могла понять произошедшую с ней перемену. Находясь всю дорогу в сильных мужских руках, ей вдруг захотелось… секса. То, что отвергало ее сознание, требовало ее тело. Запретные мысли прорвались сквозь опьяненное сознание, и девушка, распахнув надетый на нее костюм, уставилась на свое перепачканное тело. Именно за этим занятием и застал ее Игорь. Она молча сняла одежду и, закрыв глаза, легла на лавку, бесстыдно раздвигая ноги. «Из огня да в полымя», – устало подумала она, ожидая, что ее сейчас «возьмут». Инна расслабилась, когда сильные руки подняли ее, прижали к себе и… резко опустили вниз. Крик замер в горле Дукатовой, когда она с шумом погрузилась в ванную, наполненную холодной водой. Мужская рука крепко схватила ее за волосы и погрузила голову в воду. Холод, страх, боль – мгновенно впились в пьяный мозг девушки. Она отчаянно барахталась под водой, стараясь выбраться наверх и вдохнуть воздуха, но сил не хватало. Задыхаясь и чувствуя надвигающуюся смерть… Инна протрезвела. Очутившись на поверхности, она судорожно вдохнула воздух и от испуга обматерила Игоря. Очутившись с головой в холодной воде, Дукатова пыталась освободиться от стального захвата, но это оказалось бесполезным.

Очутившись на лавке, лицом вниз, дрожа от холода и страха, девушка судорожно дышала, не зная, что делать. На ее тело полилась теплая вода, доставляя удовольствие, Инна замерла. В ожидании неизвестного она молчала, когда её ласково мыли сильные руки.

Игорь, приведя в трезвое сознание девушку, медленно её обмывал. При свете лампы он смог хорошо рассмотреть небольшие груди с сосками вишневого цвета, бледную кожу, гибкое податливое тело, черный треугольник волос внизу живота, стройные ноги. Картину омрачали кровоподтеки и ссадины на этом нежном, хрупком, зовущем к себе, требующем ласки теле. Чувствуя под руками нежную чувственную кожу, мягкие формы, парень стал возбуждаться. Вид женского тела так околдовал его, что он с трудом сдерживал себя. Их глаза встретились. Она молча звала его к себе. Об этом говорило всё: полуоткрытый рот, тяжелое дыхание, едва слышное томливое постанывание, непроизвольные движения ног. Кропоткин протянул в сторону руку и, взяв ведро с холодной водой, резко опрокинул его на девушку. Она вскрикнула от неожиданности и с такой яростью посмотрела на него, что Игорь улыбнулся. Укутав Инну в махровое полотенце, он, не реагируя на её ойканья, стал энергично растирать ее застывшее тело. Накинув на нее купальный халат, парень отнес девушку в дом и, уложив на свою кровать, укрыл одеялом.

Когда Кропоткин вышел из спальни, Дукатова повернулась на бок и закрыла глаза. Ее охватило безразличие. Ничего не хотелось. Она быстро согрелась и незаметно уснула. Инна не видела и не слышала, как к ней подходил Игорь, сидел рядом и поправлял одеяло. Не чувствовала она и его долгого изучающего взгляда на своем лице. Устав от переживаний и неизвестности, Дукатова крепко спала.

4

Он, не отрываясь, смотрел, как медленно приближается к нему остро отточенное лезвие. Холодный блеск металла словно загипнотизировал его. Мужчина рванулся вперед, намереваясь выбить оружие из руки нападавшего. На его лоб обрушился профессиональный удар рукоятки кинжала, и мужчина растянулся на полу.

– Не надо прыгать на нож, Анатолий Максимович, – холодно улыбнулся Игорь. – Вы нужны живым, и поверьте, мне вовсе не хочется чтобы вы умерли. Нам просто надо прийти к соглашению.

Дукатов, после ссоры с дочерью, сидел на диване и, уставившись в телевизор, мрачно размышлял как ее наказать. Пришедшая с работы супруга, как обычно, начала укорять его за то, что он разжигает конфликты в семье. «Ладно, я тебе задам, сучка, когда вернешься», – зло думал глава семейства, вяло огрызаясь. Поздно вечером, когда супруги пили чай, в дверь постучали. Собака почему– то молчала. Дукатовы носили ключи с собой и никогда не стучались домой. А собака всегда лаяла на посторонних людей. Словно отвечая на немой вопрос хозяев, дверь, распахнулась. На пороге стоял широкоплечий парень в черной куртке, сжимая в руках каску-колокол.

– Вы – Дукатовы? – строго спросил незнакомец.

– Да, а вы кто? – в голос спросили хозяева.

– Моя фамилия Кропоткин, зовут Игорь. Мы недавно живем в Кировске. Я хотел бы поговорить с вами. Мне можно войти? Извините, что так поздно, но это срочное.

– Да, да, входите, – первой пришла в себя женщина. – Вы так неожиданно вошли. У нас обычно собака на гостей лает, а на вас почему-то нет. Странно, не правда ли, Толя?

– Ничего странного, – подумал Кропоткин. – Просто я, подходя к дому, немного порычал как тигр. Пес со страху в будке сжался, бедняжка. Зато замолчал надолго.

– О чем вы хотите поговорить с нами? – хрипло спросил Дукатов, судорожно вспоминая, не натворил ли он чего-нибудь незаконного.

– Не о чем, а о ком, – поправил его вошедший. – Я хочу поговорить о вашей дочери.

– Что с ней? – в голос спросили родители.

– Мне не хочется вас пугать. С ней уже все в порядке. Сейчас она у меня дома. Спит…

– Так в чем дело? – прервал его отец.

Он стал «закипать» от мысли, что его дочь шляется неизвестно где и ночует непонятно у кого. Глава семьи уже предвкушал порку, да-да, он думал о том, как будет пороть взрослую дочь.

– Два часа назад вашу дочь пытались изнасиловать и жестоко избили, – проговорил Игорь и объяснил коротко, что произошло.

– Я этих Брогиных придушу, гадов, – прорычал отец.

– В этом нет необходимости. Они своё получили, – спокойно произнес парень. – Дело не в них, Анатолий Максимович, а в вас.

– Во мне? – изумился глава семейства.

– Да, – кивнул Игорь. – Ваша дочь любит вас, а вы унижаете ее как животное. Ей уже почти 18 лет, и она вправе распоряжаться своей судьбой. Она имеет право на уважение в собственной семье.

– Какое тебе дело до наших отношений? – грубо спросил Дукатов.

– Я обещал помочь вашей дочери. Ее надо поддержать…

– А какое тебе до этого дело? Что ты получишь за свою помощь? – резко спросил хозяин дома.

– Толя, зачем ты так? – с укором спросила его жена, не обращая внимания на то, что Кропоткин как-то странно улыбнулся.

– А откуда мне знать, почему этот сосунок суется в наши дела? Может, он сам ее избил? Может, ему нужны деньги? – закричал на женщину Дукатов.

– Послушай, ты, «спиртовой король», – спокойно проговорил Игорь, доставая кинжал. – Я могу перерезать тебе горло одним движением, и если ты сейчас не заткнешься, то я так и сделаю. Понял? Я плевать хотел на твои деньги. Я приехал помочь вашей дочери. Я хочу привезти ее к вам, но у меня мотоцикл без коляски, а у вас – машина. Сейчас мы поедем вдвоём ко мне домой и привезём девушку. И только попробуй произнести хоть одно ругательство в ее адрес в течение двух недель. Пожалеешь, «король», ох, пожалеешь. Если не хочешь жить по-человечески, будешь жить по-собачьи. Понял? Отвечай!

Вместо ответа глава семейства метнулся к нему и, получив короткий удар, отлетел к стенке. Кропоткин стремительно шагнул к лежащему, и лезвие остановилось у беззащитного горла.

– Я понятно излагаю свои мысли? – холодно осведомился парень, прижимая кинжал. – Вы меня поняли?

– Я понял, – ответил испуганный Дукатов, и Игорь отпустил его.

– Извините, что я проявил насилие, – спокойно сказал Кропоткин, пряча оружие. – Через боль доходит быстрее. Проверено. Ваша дочь нуждается в помощи. Вы хотите ей помочь, Анатолий Максимович? Да или нет?

– Да, – буркнул тот.

– Лидия Михайловна, – обратился парень к женщине. – Принесите, пожалуйста, нижнее белье для вашей дочери и какой-нибудь халат. Дело в том, что вся ее одежда разорвана.

– Сейчас, – тихо сказала та и вышла из комнаты.

Игорь закатил свой мотоцикл во двор и пересел за руль дукатовских «Жигулей».

– Я принесу ее через пять минут, – сказал он, когда они подъехали к его дому. Придя к себе в спальню, парень включил торшер и, посмотрев на девушку, решил не снимать с нее свой халат. Подняв Инну, он отнес ее в машину.

Уложив девушку в ее комнате, Игорь вышел в гостиную и, подойдя к Дукатову, сказал:

– Извините, что обошелся с вами грубо. У вас ведь одна – единственная дочь. Вы должны ей помогать. Если вы оттолкнете ее от себя сейчас, то кто придет к вам на помощь в старческие годы? Кто? Подумайте над этим, Анатолий Максимович. Я – чужой человек для вашей семьи и знаю, что пока вы сами не поймете, никто вас не убедит. Только потом уже будет поздно. У вас есть шанс всё исправить. Не упустите его. Желаю всем вам спокойной ночи. До свидания.

5

На поляне горел костер. Сидящий возле него молча смотрел на огонь. Оглушительная тишина и столь позднее время ничуть его не смущали. Он словно не замечал того, что происходит вокруг. Погрузившись в свои мысли, Игорь медленно закрыл глаза.

Вернувшись от Дукатовых, Кропоткин закатил мотоцикл в гараж. Раздевшись, он забрался под одеяло, вдохнул полной грудью и… почувствовал слабый запах женщины. Воспоминания роем нахлынули на него. Синие глаза. Беленко Ира, его любимая Би, мало походила на Инну. Игорь думал, что никогда уже не встретит женщину с синими глазами, и ошибся. Ему не спалось. Что-то мешало, не давало расслабиться. Какое– то необъяснимое чувство тревоги терзало его. Выскользнув из-под одеяла и быстро переодевшись, Гепард вышел на улицу и… растворился во мраке.

Очутившись на поляне, парень быстро разжег костер и стал медленно выполнять «энергетическое ката». Это упражнение требовало максимальной концентрации сил и внимания. Тишину леса нарушали лишь его медленное дыхание и боевые выкрики.

Через час Игорь опустился у костра. Усталость тела не избавила от душевных тревог. Вспомнились беседы с полковником.

– Вот что, мальчики, – говорил им Грибнин. – Мы скоро расстанемся, и вы станете «консервами». Думаете, зачем государство вложило в вас столько денег? Зачем учило всему этому? Все правильно, да, да, война может начаться в любую минуту. Вы – элита. Лучше вас только те подразделения, которые постоянно воюют, то есть постоянно в деле. Я уверен, что никто из вас не будет служить у мафии. Мы воспитали вас по-другому. Ваш удел – борьба за новую нацию. Каждый из вас будет бороться с преступностью, но по-своему. Пожалуйста, организуйте частные детективные агентства, спортивные секции, полувоенные организации, работайте в правоохранительных органах. Только я прошу вас об одном – старайтесь пускать как можно меньше крови. В битве с организованной преступностью можно победить только в одном случае – если из отношений между людьми убрать деньги. Можно по-другому: изменить сознание людей. Но это нереально, парни. Конечно, можно убивать всех преступников. Но будет уж слишком много крови, ребята. Ее будет так много, что вы сами в ней захлебнетесь. Пиррова победа. Кровь мало что изменит. Запомните это хорошенько. Нужно менять сознание людей. Дети. Только дети, их сознание изменит будущее нашей страны. Все остальные пути ведут к поражению. И наши враги об этом тоже знают. К чему я это говорю? Вы – будущее. Вы уходите в мир, где не властны военные законы. Точнее, они существуют, но запрятаны за красивые слова и действия. Вся наша жизнь – сплошная война. Борьба за теплое место под солнцем. Каждому хочется счастья. Вы тоже его хотите. У вас появятся любимые люди, дети, друзья и подруги. Вы станете уязвимыми. Настоящий воин всегда одинок. Когда никто не закрывает спину – привыкаешь выживать. Но когда появляются привычки, привязанности, чувства, тогда теряется контроль над ситуацией. Становишься уязвимым перед болью дорогих тебе людей, чувствуешь перед ними вину. Забывается арифметика войны. Если от жизни одного человека зависят жизни десятков или сотен людей, что надо делать, бойцы? Да, все правильно. Сто больше единицы. Это так просто, с точки зрения математики, но чертовски сложно, когда глаза этой «единицы» смотрят на курок пистолета в твоей руке. В его глазах мольба, просьба о пощаде, но… чувство долга выше всего этого. Нужно переступить через убитого и идти дальше. Не привыкайте к крови, дети мои, это пагубная привычка. Вы – не боги, и за пролитую кровь придется расплачиваться вам и тем, кто будет стоять рядом с вами. Помните об этом, прежде чем вмешиваться в чужие жизни или объясняться в любви. В любую минуту вас могут вызвать сюда и без подготовки бросить в бой, в самое его пекло. А в бою можно и погибнуть. Вот так-то, «невидимки». Скоро вы растворитесь в мирной жизни. Будете жить внешне как все, но внутри всегда как сжатая пружина, что готова мгновенно разогнуться. И так пять лет. Простите, ребята, но это ваша плата за обучение. Плата за безопасность страны. Не помню, кто из великих сказал, что Россию всегда спасали умненькие мальчики. Это он говорил, наверное, о вас. Вы, правда, носы сильно не задирайте от гордости. Такие подразделения, как ваше, есть еще. Вы не одиноки в своей тяжелой доле невидимых потенциальных защитников. Скоро вам предстоит тяжелое испытание. Вы будете постигать «искусство живых людей», то есть начнете жить как все. Никто не узнает о вашей двойной жизни. А если узнает, то умрет. Такой закон, ребята. Сможете ли вы после занятий любовью, когда так хочется поделиться самым тайным, не рассказать о своей второй жизни? Сможете ли вы, во имя интересов страны, отказаться и переступить через своих близких? Если ответили «да», то поздравляю вас – вы железная машина, без сердца и чувств. Это будет жестокое испытание, мальчики, так что готовьтесь к нему серьезно. От подготовки зависит ваша будущая жизнь. Готовьтесь!

Вспоминая эти слова, Кропоткин мучительно размышлял. Ему нужно сделать выбор: быть свободным и жить так, как ему хочется, или жить и подчиняться тем законам, которые навязывают ему окружающие. В принципе он уже давно знал ответ.

Прикасаясь головой к подушке, Игорь улыбнулся сам себе. Выбор остался за первым вариантом. Кропоткин до встречи с Инной как будто жил сам по себе. Но эта встреча напомнила ему о том, зачем он приехал в Кировск.

Глава 3

1

«Какой странный сон», – подумала она, проснувшись. – «Мне показалось, что все происходило по-настоящему. Надо же такому присниться». По привычке потянувшись, девушка поморщилась от боли. Почему-то у нее сильно болели ребра и живот. Откинув в сторону одеяло и посмотрев на себя, она ахнула, увидев синяки на теле. «Может, ничего не приснилось, а всё произошло на самом деле? – испуганно подумала Инна. – Откуда у меня этот халат?»

– Доброе утро, дочка. Как ты себя чувствуешь? – спросила, заходя в ее комнату, мать. – Ничего не болит?

– Болит, – нехотя призналась девушка, пытаясь сообразить что нужно говорить.

– Ты вчера много выпила, девочка, – грустно сказала женщина. – Если бы не Игорь, то тебя могли изнасиловать.

– Какой Игорь? Кто изнасиловал? – опешила Инна, судорожно пытаясь вспомнить вчерашние события.

– Эх, дочка, – горестно вздохнула мать и стала рассказывать о визите Кропоткина.

– Так что, – заканчивала она свой рассказ. – Игорь тебе помог. Оказал помощь, привез домой. Кстати, этот халат, который на тебе, его. Я не стала тебя раздевать.

– А я думала, что мне все приснилось, – задумчиво проговорила дочь. – Все воспоминания, какие-то размытые…

– Ладно, Ин, вставай. Если хочешь – завтракай, – сказала, уходя, женщина. – Потом, если ничего болеть не будет, поможешь мне стирать.

Неожиданностью для Инны стал разговор с отцом. Он, видно, долго не решался зайти в дом, раз прятался в гараже, занимаясь для вида ремонтом машины. Девушка вышла на улицу и, собравшись с духом, шагнула к открытым дверям гаража.

– Здравствуй, папа. Извини, что вчера я тебе нагрубила, – проговорила она, подходя к отцу.

От неожиданности Дукатов дернулся и стукнулся головой о дверцу машины. Дочь испуганно посмотрела на него, ожидая услышать ругательства, но услышала совсем другое:

– Это ты меня извини, дочка, – проговорил Анатолий Максимович, потирая ушиб. – Я сам виноват. Довел тебя уже своими придирками. Старею, наверное. Ты уж прости старого. Ладно?

– Ладно, – проговорила ошеломленная Инна.

Она не знала, что после ухода Кропоткина ее родители еще долго не ложились спать, обсуждая слова гостя. Не знала девушка и об угрозе Игоря. Ей решили об этом не говорить.

В понедельник Инна снова вышла на работу и поведала своей подруге удивительную историю. Анжела слушала, приоткрыв от удивления рот.

– И он тебя не тронул, помыл, одел, уложил в постель и после этого отвез домой? – переспросила она. – Ничего не понимаю. Может, он женат?

– Не знаю, – досадливо махнула Инна рукой. – Говорю тебе, пьяная я была. Ничего не помню. Только остались обрывки воспоминаний.

– Каким он тебе показался? – спросила подруга.

– Сильным, – не задумываясь ответила Дукатова. – Хотела руки его разжать. Бесполезно. Железный захват. Это я и пьяная почувствовала.

– А как мужик он тебе как? – полюбопытствовала Липова.

– Да откуда я знаю? – рассердилась на нее подруга.

– Как откуда? Ты же голая перед ним лежала. Он что – импотент? У него ничего там не топорщилось? – не унималась Анжела.

– До чего же ты дотошная, – простонала Инна. – Мне там не до этого было. Я же напилась как… Жаль, что ничего не узнала.

– Эх, ты, – вздохнула подруга. – Была дома у таинственного спортсмена – драчуна и ничего не узнала. У тебя был такой шанс.

– Да, кто знал, что так получится, – оправдывалась Дукатова.

– Слышь, Ин, я придумала. Сходи к нему в гости, отнеси его халат, поблагодари за помощь. Может, что-нибудь узнаешь.

– Не знаю, Анжи, неловко как-то, – пробормотала неуверенно Инна.

– Ты что, струсила? – поддела ее подруга. – Ты что, боишься его? Или боишься, что он пошлет тебя подальше?

– Никуда он меня не пошлет, – разозлилась Дукатова. – Он сам за мной бегать будет. Ясно?

– За тобой? Бегать? Ха, тоже мне сказала. А если он женат? – рассмеялась Липова. – Ты помнишь что было, когда узнали, что Игорь приезжает в магазин через день в четыре часа? Чуть ли не все девки посбегались к магазину. Всем хотелось посмотреть на того, кто братьев Брогиных отделал. Мы с тобой ходили, помнишь? Еще изображали оживленную беседу, помнишь? Так он на нас даже не взглянул. Только скользнул взглядом, сел на мотоцикл и укатил домой. А ты тут мне пытаешься доказать, что он за тобой бегать будет. Тоже мне, фантазерка.

– Я тебе сказала, будет, значит будет, – уверенно сказала Инна.

– Не верю!

– Давай поспорим, – предложила Дукатова. – Ты видела в сельмаге набор французской парфюмерии «Ланком»? Там крем, духи, лак и губная помада. Предлагаю поспорить на этот набор. Если Игорь придет ко мне на день рождения, 14 аквгуста, то ты проиграла. А если не придет на день рождения и на дискотеку, то проспорила я. Согласна с такими условиями?

– Говоришь, «Ланком»? – проговорила задумчиво подруга и протянула руку.

Так они заключили пари.

В этот же вечер Игорь, услышав лай щенка, вышел из дома и направился к калитке, за которой стояла Дукатова.

– Привет, – улыбнулся он, и все переживания и волнения девушки исчезли.

– Привет, – улыбнулась она.

Парень вышел на улицу, и они некоторое время внимательно осматривали друг друга. Она про себя с восхищением отметила, что у него прекрасное тренированное тело (Игорь вышел в брюках, обнаженный по пояс), нет ни одной жировой складки, все мышцы прокачаны. Но больше всего ее поразили его глаза. Он открыто смотрел ей в лицо, и девушке вдруг показалось, что парень читает ее мысли. Кропоткин, в свою очередь, с удивлением отметил, что, та, которой он помог, и стоящая перед ним сейчас мало походили друг на друга.

– Ты, наверное, удивлен? – спросила Инна, чтобы прервать затянувшуюся паузу.

– Да, есть немного, – улыбнулся Игорь. – Когда я увидел тебя в первый раз, на тебе отсутствовала одежда, и ты больше напоминала «куклу».

– Кого? – не поняла она. В ее понимании «кукла» означала просто игрушку. Для Игоря эти слова напоминали о другом.

«Кукла» – это преступник, осужденный на смертную казнь. Это человек, который физически развит и которого можно использовать в интересах государства. На «куклах» отрабатывали приемы бойцы спецназа и других элитных войск, а также агенты и бойцы силовых структур различных военных ведомств.

«Кукла» – это смертник. Он уже давно официально умер, но ему давали шанс жить. Победишь в поединке противника, любым способом – будешь жить, кукла. Не победишь – отправишься на тот свет. Правило существовало только одно – бой, без каких-либо ограничений. Никто не знал, чем закончится тот или иной поединок, ведь «куклы» дрались за то, чтобы выжить. Игорь работал с «куклами». Он никогда не мучил своих противников и не старался переломать им части тела. В отличие от других бойцов его интересовал только результат, а не ощущение собственного всесилия. Расправившись со своими соперниками, Гепард оставлял их жить. «Убить всегда можно», – размышлял он тогда. – «Зачем привыкать к смерти? Пусть живут. Я – не убийца. Я – воин, исполняющий приказ».

– Неважно кого, – махнул рукой он. – Просто я удивлен. Вот и все. Кстати, это желтое платье тебе очень идет.

– Спасибо, – смутилась неожиданно она и замолчала, не зная что сказать. – Что ты еще обо мне скажешь?

– Тебе может не понравиться то, что я скажу, – улыбнулся парень.

– И все-таки? – настаивала девушка.

– Ты любишь облегающую одежду, – проговорил Игорь. – Рост примерно сто пятьдесят сантиметров. Лифчик первого размера. Трусики – 46–48 размер. Вес примерно 56–58 килограммов.

– Ты так говоришь, словно описываешь труп, – тихо сказала она. – Я же человек. Что ты скажешь ещё?

– Ты – красивая девушка. Косметикой почти не пользуешься. Любишь розовый цвет. Очень аккуратный человек, но… слабовольный. Любишь выпить, если у тебя неудачи. Терпеть не можешь мужчин. Ну, можно еще многое сказать. Думаю, ты пришла не для этого. Разве нет?

– Я пришла поблагодарить тебя, – тихо сказала Инна.

Все ее фразы, которые она готовила к этой встрече, показались сейчас нелепыми.

Девушка, не зная о чем говорить, открыла яркий целлофановый пакет и протянула Кропоткину бутылку коньяка.

– Что это? – сухо спросил парень, перестав улыбаться.

– Ну, это подарок, – заговорила она, чувствуя, что говорит не то, что нужно. – Я хотела отблагодарить тебя за помощь.

– Значит подарок? – переспросил Игорь, улыбнувшись, и взял в руки бутылку. – Можно с ним делать всё, что захочу, да?

– Да, подарок, – сказала, облегченно вздохнув, девушка, увидев его улыбку.

В ту же секунду бутылка со звоном врезалась в гору кирпичей.

– Послушай, девочка! – холодно заговорил парень, и этот холод в его голосе убивал все живое. – В следующий раз, когда ты попадешь в беду, то я пройду мимо и мизинцем не пошевелю, чтобы тебе помочь. И знаешь, почему? Потому что я не помогаю людям, которые суют мне в зубы подарки. Я уже сказал твоему папаше, что мне ничего не нужно от вашей семьи, и теперь повторю это тебе. Мне ничего от тебя не нужно. В следующий раз я пройду мимо. Ясно? А теперь до свидания, нам не о чем больше говорить.

Дукатова, не ожидавшая такой реакции, стояла, как провинившаяся школьница, не зная что сказать. Увидев, что Игорь собирается уходить, она взяла его за руку и тихо сказала:

– Игорь, прости, я не хотела тебя обидеть.

– Тем не менее, у тебя это получилось, – спокойно, но уже без холода в голосе, сказал он.

– Прости, – тихо проговорила Инна, ругая себя в душе за необдуманность поступка.

Все шло не так, как она планировала.

– Скажи мне, Инна, зачем ты пришла? – вдруг резко спросил он. – Скажи мне правду, зачем?

– Я пришла попросить тебя о том, чтобы ты научил меня драться, – твердо сказала девушка.

– Драться? – переспросил Игорь и засмеялся.

Он смеялся так заразительно, что девушка сама невольно улыбнулась.

– Почему ты хочешь научиться драться, и почему обратилась именно ко мне? – спросил, посмеявшись, Кропоткин.

– Я хочу перестать бояться, что меня изнасилуют, хочу научиться давать отпор обидчикам. А ты хорошо дерешься, и я хочу, чтобы ты меня научил.

– Одного желания мало, нужна еще и сила воли, а у тебя ее нет, – серьезно сказал он.

– Это почему же? – обиделась она.

– Волевые люди не тянутся к бутылке по любому поводу. У тебя не хватит выдержки для тренировки, – говорил Игорь, внимательно наблюдая за ее реакцией.

За всеми словами гостьи он чувствовал ее страх, неуверенность в себе.

– Тебе придется от многого отказаться, если хочешь тренироваться, – продолжал говорить парень. – Тебе нужно быть у меня дома каждый день, кроме двух выходных, с восьми до десяти вечера. Никаких пьянок, табака и наркотиков. Забудь о телевизоре, вечеринках. На два часа ты попадаешь в мою власть. Ты готова на такую жертву? Через два месяца ты сама себя не узнаешь. Ты готова к тому, что твое тело будет болеть каждый день?

– Ну, это лучше, чем быть изнасилованной? – спросила его девушка.

– Не знаю, – улыбнулся он. – Ты должна пройти курс физической подготовки. В течение двух недель, в любую погоду, ты приходишь, и мы бежим кросс пять километров. Если ты пропускаешь хоть ОДНУ тренировку, то мы с тобой прощаемся. Если выдержишь курс, то тогда можно переходить к тренировкам. Ты согласна с такими условиями или у тебя уже энтузиазм исчез?

– Когда начинаем? – с вызовом спросила девушка, давая себе клятву, что назло всем выдержит тренировки.

– Приходи завтра, в восемь. Принеси с собой трико, футболку, кеды или кроссовки, нижнее сменное белье, полотенце, мыло. Не наноси на лицо косметики и вообще постарайся обойтись без парфюмерии перед тренировками. В случае дождя тренировки не отменяются – запомнила?

– Да, – твердо ответила Дукатова, потом, посмотрев ему в глаза, спросила: – Ты – женат?

– Вообще – то это никого не касается, – сухо ответил Кропоткин. – Ты, по-моему, хочешь научиться драться. Какая тебе разница?

– А если у тебя жена ревнивая, что тогда? – спросила Инна.

– Приходи завтра в восемь, – сказал он, уходя. – О своей жене я позабочусь тогда, когда она у меня будет. Сейчас об этом лучше не думай. До свидания.

– Черт упрямый, – прошептала обиженно девушка, когда парень скрылся из виду. – Будто не знает, что для меня это очень важно.

2

– Так значит, ты будешь вместе с ним тренироваться? – спросила Липова на следующий день.

– Да. Тренировки с восьми до десяти, – подтвердила Инна.

– Смотри не «залети» после таких тренировок, – съехидничала Анжела.

– Ты за собой смотри, а я о себе позабочусь, – спокойно ответила Дукатова.

Она весь прошлый вечер думала об Игоре. Вспоминая подробности беседы, девушка поймала себя на мысли, что думает о сексе. Раздевающий взгляд парня прочно засел в ее памяти. «Но я не хочу секса, это просто спор, это игра», – внушала себе она, хотя в глубине души понимала, что Кропоткин заинтересовал ее, смог разозлить, бросить вызов.

– Подруга, о чем задумалась? Наверное, о будущей ночке? – прервала ее размышления Липова.

– Да, – нехотя отозвалась Инна.

– Да не бойся, он больше двух раз на тебя не залезет, – хохотнула Анжела.

– А я не боюсь, – сердито ответила Дукатова. – Ты о себе бойся. Только об этом и думаешь, дура. Зациклилась совсем.

Вечером Инна подошла к дому Кропоткиных. У калитки ее встретила Галина Михайловна. Мать Игоря приветливо ей улыбнулась и сказала:

– Заходи, Инна, Игорь ждет тебя, – и у девушки словно камень с души свалился. Ее пугало то, как воспримут его родители ее приход.

– Привет, – улыбнулся, подходя к ней, Игорь.

– Привет, – улыбнулась она в ответ и пошла за ним, держа в руках пакет с формой.

– Вот здесь переодевайся, – сказал парень, в предбаннике. – Я нагрею воды. После тренировок у тебя будет дикое желание залезть в горячую воду. Переодевайся. Через 5 минут жду тебя у крыльца.

Через пять минут Кропоткин вышел из дома в черном тренировочном костюме, на ногах легкие полукеды такого же цвета. Он внимательно смотрел, как из бани выходит девушка. Она надела синие футболку и трико, белые кроссовки. Собрала волосы на голове в пучок и заколола. Косметику на лицо не наносила, как требовал тренер.

– Ты чудно выглядишь, – улыбнулся Игорь, когда Инна приблизилась к нему.

– Спасибо, – застенчиво улыбнулась она, потом спросила:

– Мы так и будем стоять?

– Перед началом тренировок хочу сказать, что завтра все твое тело будет ужасно болеть. Когда встанешь с кровати, то сделай зарядку. Сначала тебе будет больно, но потом полегчает. Поняла?

Никогда Инна еще так не уставала. Сначала они вдвоем бежали по тропинкам. Игорь не торопил ее, он, казалось, вообще не обращал на нее внимания. Они добрались до тренировочной поляны, и здесь парень разрешил ей отдохнуть несколько минут. Потом Игорь стал заставлять ее прыгать, махать ногами, приседать, отжиматься, наклоняться. Вначале он показывал, как делать упражнение, а потом девушка делала то же самое. На нее произвело впечатление, как Игорь сел на три шпагата. Через час девушка окончательно выбилась из сил, несмотря на отдых, после каждого упражнения. Пот заливал ее лицо, одежда промокла насквозь, и Инна тяжело дышала.

– Отдохни десять минут, малышка, – сказал парень. – Потом мы бежим обратно. На землю не садиться.

Дукатова не заметила, как прошли эти 10 минут. Она, зачарованная, смотрела, как он «крутит тули», выполняет формальные упражнения. Ей казалось, что в его теле находится волна, перебегающая из одной точки тела в другую.

– Что это было? – спросила ошеломленная девушка.

– Таеквандо, корейская система единоборства, – ответил Игорь. – Побежали. Ты готова?

– Готова, – механически ответила она.

Инна пробежала с километр, поняла, что больше не сможет, и остановилась.

Кропоткин оглянулся и, вернувшись, зашел сзади.

– Бежать! – приказал он и толкнул ее в спину. Девушке пришлось подчиниться.

Она пыталась сесть на лавку у его дома, но Игорь не разрешил.

– Глубже дыши! – приказал он девушке, которая, согнувшись, судорожно дышала. На ватных ногах Инна дошла до бани. Пока парень манипулировал холодной и горячей водой, она присела на лавку в предбаннике и поняла, что ее не сдвинет с места никакая сила. Кропоткин молча снял с нее верхнюю одежду и обувь. Девушка безучастно смотрела на все это и, когда он понес ее в баню, закрыла глаза. И тут ей в лицо ударил поток холодной воды. Изумленно глядя на Игоря, она услышала:

– Раздевайся и мойся. Через десять минут я тебя выгоню из бани, не теряй времени.

Только тут Инна сообразила, что сидит перед ним в одном нижнем белье, которое, пропитанное водой, плотно прилегало к телу. Дукатова вспыхнула и, рассердившись на себя и на него, сказала:

– Может, ты еще мне спинку потрешь?

Кропоткин молча вышел.

Через десять минут она уже вышла из бани и слушала Игоря.

– Инна, – говорил он. – Если ты сильно устала, то я могу отвезти тебя домой. Но я сначала должен искупаться. Если хочешь, то подожди меня на лавочке, через двадцать минут мы поедем.

– Хорошо, я подожду, – ответила девушка.

Она опустилась на лавку и вдруг почувствовала, как усталость охватывает все тело. Инна пришла в себя оттого, что Кропоткин осторожно тряс ее за плечо.

– Малышка, просыпайся, поехали, – сказал он, помог ей подняться, протянул каску.

– Надевай.

Девушка молча делала то, что ей говорят.

– Садись, – услышала Инна и с трепетом забралась на заднее сидение мотоцикла. Крепко обнимая парня, она прижалась лицом к его спине и вдохнула сквозь рубашку запах мужского дезодоранта. Ее вдруг охватило дикое желание очутиться в его объятиях, поцеловать… Сколько минут они мчались, девушка не знала, наслаждаясь близостью. Когда Инна услышала: «Приехали», – то удивилась и огорчилась одновременно.

– Как? Уже? – спросила она.

– Да, – ответил Игорь. – Сразу развесь белье, чтобы сушилось.

– Какое белье? – непонимающе спросила девушка и сообразила лишь, когда увидела в его руках свой пакет.

– Снимай каску, – улыбнулся Кропоткин и добавил:

– Скажи матери, чтобы она тебя разбудила утром, иначе проспишь на работу. Жду тебя завтра. Спокойной ночи, Инна.

– Спокойной ночи, Игорь.

Дукатова долго смотрела, как мчится Кропоткин по дороге, и лишь когда свет фары исчез, она подошла к дому. В зале родители смотрели телевизор.

– Что-то ты рано, дочка? – заметила мать.

– А сколько времени? – удивилась девушка.

Ей казалось, что прошла целая вечность с того момента, как она ушла из дома.

– Без пятнадцати одиннадцать, – ответила женщина.

– У тебя часы стоят, мам, – убежденно сказала Инна.

– Нет, дочка, мы их проверяли недавно, – вмешался в разговор отец.

– Ну, ладно, – махнула рукой девушка. – Мам, разбуди меня завтра на работу.

– А ты что, уже спать? – удивились родители.

– Да, я сегодня сильно устала, – ответила Инна и пошла в свою комнату.

Забравшись в постель и едва коснувшись подушки щекой, она сразу уснула.

3

– Дочка, вставай, – услышала Инна сквозь дремоту голос матери и открыла глаза.

– Ага, сейчас, – пробормотала девушка и хотела встать. Все тело пронзила боль. Инна поморщилась. Мать, увидев гримасу на ее лице, спросила:

– С тобой все в порядке? Нигде не болит?

– Болит, – просто ответила дочь.

– Где?

– Везде, мама. У меня все тело болит.

– Почему? Чем ты вчера занималась?

– Спортом, – призналась Инна.

– Спортом? – переспросила ошарашенная женщина. – С кем?

– С Игорем. Он мой тренер, – с достоинством сказала девушка.

– Он что, тебя бьет?

– Нет, но уж лучше бы бил, – улыбнулась дочь и вкратце рассказала о тренировках.

– Ты действительно решила заняться спортом?

– Да, мам, но только никому не говори об этом. Хорошо?

– Конечно, конечно. Я никому не скажу, – согласилась женщина и, обрадованная и удивленная, отправилась на кухню.

Инна с трудом встала с кровати и впервые стала делать зарядку. Умывшись и причесавшись, она отправилась на кухню. Вдохнув запах пищи, девушка почувствовала, что сильно проголодалась. Мать с удивлением смотрела, как ее дочь с аппетитом поглощает пищу. «Вот это да, – думала женщина. – Ай да Игорь, ай, да молодец».

– Спасибо, мамочка, очень вкусно, – сказала Инна, чем удивила мать еще больше.

На работе Дукатова – младшая работала неторопливо. Сделав резкое движение, она морщилась от боли. Во время обеденного перерыва Инна рассказала подруге о вчерашних приключениях.

– И он опять тебя не тронул? – изумилась та. – Слышь, может он импотент?

– Навряд ли, – задумчиво проговорила Дукатова. – Может, он джентльмен и не в его правилах пользоваться беспомощностью дамы.

– Джентльмены все уже вымерли, – назидательно проговорила Анжела. – Сейчас мужикам лишь бы свой член куда засунуть да под юбку залезть. Поняла?

– Я тебе говорю, он не такой, – разозлилась вдруг Инна.

– Да, конечно, не такой, он, похоже, голубой, – сказала в рифму Липова и рассмеялась.

– Да ну тебя, – махнула рукой Дукатова и отправилась к больным.

Вечером, выходя из бани, Инна ощутила себя секс – машиной и, улыбнувшись, спросила:

– Игорь, прости меня за наглость, но я хочу чтобы ты мне сказал, что ты чувствуешь, когда прикасаешься ко мне, когда я перед тобой в обнаженном виде?

Кропоткин усмехнулся:

– Я, как любой нормальный мужик, чувствую возбуждение, а что?

– Ну, – она запнулась. – Я просто удивлена тем, что ты не воспользовался моей беззащитностью.

– А когда ты была беззащитна?

– Ну, в ночь, то есть вечер знакомства, после тренировок…

– А сейчас ты не чувствуешь себя беззащитной?

– Нет, сейчас я могу дать сдачи, могу сопротивляться, – уверенно сказала девушка.

– Ты уверена? – спросил он, перестав улыбаться.

– Да, – бодро ответила она и через пару секунд очутилась на земле с заломленными за спину руками.

Игорь держал их одной рукой, а второй стал поглаживать девушке живот. Инна вздрогнула и попыталась освободиться, но у нее не получилось.

– Вот видишь, девочка, – сказал парень, ведя рукой к ее груди. – Ты бессильна, я могу изнасиловать тебя прямо здесь, сейчас.

– Нет, – задохнувшись от ярости, зашипела она, пытаясь ударить его ногой, и ойкнула, когда он коротко рубанул ладонью по ногам.

– Я могу овладеть тобой в любую секунду, крошка, – повторил Кропоткин.

Инна вдруг ощутила себя такой беспомощной, что от обиды на глазах выступили слезы. Через минуту она стояла на ногах и пристыжено смотрела на землю.

– Я сказал «могу», – проговорил Игорь. – Но я не сказал «хочу». Не в моих правилах использовать силу для принуждения. Я – сторонник добровольных отношений. Я обладаю женщиной, когда она этого хочет и когда хочу этого я. Только если выполняются эти условия, можно о чем-то говорить. Чистый секс меня не интересует. Мне нужно ЧУВСТВО. Понятно? А теперь вперед, бегом марш!

После тренировок Дукатова с трудом искупалась и оделась. Игорь отвез ее домой.

– Спокойной ночи, Инна, – сказал он на прощание. – Жду тебя в понедельник. Отдохни на выходных, подумай – стоит ли приходить ко мне. Пока.

– Спокойной ночи, Игорь, – проговорила она и пошла в дом, лишь когда он уехал. В субботу и воскресенье Дукатова скучала. Впервые она повздорила с подругой, потому, что отказалась выпить перед дискотекой.

– Ты чего? – спросила Липова.

– Я обещала Игорю не пить, – ответила Инна.

– Что? – изумилась подруга. – Тебе что, какой-то мужлан важнее лучшей подруги?

– Не оскорбляй его, – с угрозой проговорила Дукатова. – Ты не знаешь его, а я уже познакомилась. Он не такой, как все. Наш спор еще в силе, и я не собираюсь проигрывать. Поняла? И я сделаю все, чтобы выиграть этот спор, даже если для этого надо будет поссориться с тобой. Ясно?

– Ясно, – со вздохом сказала Липова. – Извини, что затеяла этот разговор. Я просто не думала, что ты так серьезно настроилась.

– Теперь будешь знать, – уже успокоившись, проговорила ей подруга.

На дискотеке Инне быстро надоело. Глядя на пьяные лица девчонок и ребят, она ощутила себя одинокой. Ей захотелось уйти. Ни с кем не прощаясь, девушка пошла домой. Теперь она мечтала, чтобы скорее наступил понедельник.

4

«А ведь я люблю его. Я люблю его с первых минут, как увидела. Я любила его, но боялась признаться в этом самой себе. Какая я дура, что боялась любви», – вот уже в который раз повторила Дукатова, возвращаясь в этот вечер домой.

Дни бежали за днями. Уже прошел испытательный срок для Инны, и она теперь отрабатывала приемы, изучала удары. Каждый вечер девушка узнавала что-нибудь новое и, просыпаясь по утрам, мечтала, чтобы скорее прошел день. В деревне уже поговаривали об Инне и Игоре, но девушка старалась не обращать на это внимания.

27 июня, в понедельник, Инна пришла, как обычно, на тренировки. Ее встретила мать Игоря.

– Здравствуй, Инна. Игорь с отцом еще на сенокосе и приедут через час. Сын сказал, что если ты не хочешь ждать, то можешь идти домой.

– Я подожду его, тетя Галя. Может, мне помочь вам по хозяйству?

– Я сейчас вареники леплю. Если хочешь помочь, то помой руки и проходи, – просто ответила женщина.

Сидя за столом и делая вареники с картошкой, Инна стала расспрашивать об Игоре, о его детстве, юности. Как и каждая мать, Галина Михайловна любила своего сына и гордилась им. Она с радостью говорила о его спортивных достижениях, о своей семье.

– У нас в семье, – говорила Кропоткина, – заведено так, что каждый заботится друг о друге. Стараемся помочь друг другу. В дела друг друга не вмешиваемся. Каждый по своему смотрит на жизнь, у каждого свои интересы и убеждения. Стараемся воспринимать друг друга такими, как есть. Мне, конечно, повезло. Муж у меня непьющий. Бывает, на праздники пригубит рюмочку. Но чтобы он когда-то напивался и дебоширил – такого не было. Игорь тоже не пьет. Спортсмен. Он лучше кросс пробежит, чем пойдет на пьянку. Он и до армии не пил, а после службы – тем более. Изменился очень сильно. Уходил в армию совсем юнцом, а вернулся взрослым мужчиной. Взгляд у него посуровел. Стал реже улыбаться. О службе мало что говорит. А мне женщины про элитные войска чего только не рассказывали. Страх один. Что, дескать, берут солдат и выбрасывают с парашютами в тайге. Выживайте, как хотите. Игорь услышал об этом, только хмыкнул: «Это еще цветочки, мам». А у меня мурашки по телу. Как представлю себе: ночь, тишина, лес, никого вокруг, ты – один… Ужас. А сын смеется надо мной, говорит:

– Трусиха. Многие, кто из армии пришел, любят хвастаться, что и как было. А Игорь молчит, все в себе держит. У других ребят и армейские альбомы есть и знаки, какие-то военные, а у моего – только надпись в военном билете – «разведчик-диверсант». И то я тайком в военный билет заглянула, чтоб сын не знал. Он у меня строгий. Ну, да ладно об этом. Игорь всегда мечтал об армейской службе, повоевать где-нибудь. Мальчишка. Будто не знает, что столько ребят вернулось домой в цинковых гробах. «Погиб при исполнении служебного задания». Ладно, не будем о грустном.

Я же тебе обещала о семье рассказать. Самое главное – мы не обманываем друг друга. Это раз. Не лезем друг к другу с расспросами. У каждого человека должны быть свои небольшие тайны. Работать все любим. Без дела не сидим. Ах, да, секрет открою. Сын не любит телевизор смотреть. «Тупой ящик», – бросит он и уйдет в другую комнату. Книги вместо этого читает, но больше всего, конечно, тренируется. Я тебе еще не рассказывала о его спортивных достижениях? Послушай. Постоянно сын ездил на соревнования. Постоянно. Как еще успевал в школе учиться на “4” и “5”, удивляюсь. Ну, так вот…

Они уже давно налепили вареники, а женщина продолжала свой удивительный рассказ.

– А у Игоря была когда-нибудь любимая девушка? – вдруг спросила Инна.

– Да, была, – ответила Кропоткина и замолчала.

– Мне, наверное, не нужно об этом спрашивать? – покраснела Дукатова.

– Спросила, так спросила, – спокойно ответила женщина. – Я расскажу тебе о его любви, но не говори об этом сыну. Ему будет больно. Обещаешь?

– Я обещаю, – тихо проговорила девушка.

Прошло полчаса, но Инна не замечала времени, по ее щекам бежали слезы.

– Я не знаю, как это пережил Игорь, – говорила Галина Михайловна. – После армии он стал другим. Я пыталась заговорить с ним об этом, но он сказал коротко:

«Не будем о ней, мам». Когда он пришел с кладбища, я испугалась. Я видела в его глазах печаль и ничем не могла помочь ему. Ничем.

Ты спросишь: «Почему я тебе это рассказываю?» Все очень просто. Игорь немного ожил и стал чаще улыбаться. Мне кажется, что это происходит из-за того, что рядом с ним ты. Ты похожа на Иру и нравишься мне. Мой сын хороший парень, и я хочу, чтобы он был счастлив. Не причиняй ему боль, девочка. Ты ему нравишься, и ты пока единственная, кого он к себе подпустил за последние полгода. Не отворачивайся от него, он может сделать тебя счастливой.

– А разве я несчастна? – грустно улыбнулась Дукатова.

– Да, в твоих глазах кроется печаль…

– А у вас есть фотография Иры? – тихо спросила девушка.

– Пойдем, я покажу.

Инна впервые переступила порог дома Кропоткиных. Она шла по коридору и с интересом осматривалась по сторонам. В гостиной мать Игоря усадила гостью на диван и достала альбом с фотографиями. Инна долго изучала цветную фотографию Иры, потом перевернула и прочла: «Иги, я люблю тебя. Твоя Би».

– Кто такая Би? – спросила девушка.

– Би – это сокращенно Беленко Ира. Им обоим нравилось это имя, – ответила женщина.

Она стала показывать семейные фотографии, по ходу комментируя их. Из раздумий их вывел вопрос, прозвучавший в тишине так неожиданно, что обе вздрогнули.

– Хозяйка, кормить будешь? – улыбаясь, спрашивал Игорь, стоя в дверях.

– Уф, сынок, напугал, – выдохнула мать воздух. – Я тут Инне фотографии показывала, о тебе рассказывала. Ладно, вы тут разговаривайте, а я побегу воду на вареники поставлю.

– Ну что, Инна, ты разочаровалась во мне? – спросил парень, когда его мать вышла.

– Нет, – только и смогла сказать девушка.

– Сегодня тренировок уже не будет, если хочешь, то я отвезу тебя домой, – предложил он, пристально вглядываясь ей в лицо. – Отвезти?

– Нет, спасибо, я хочу пройтись пешком, – тихо ответила Инна и с трудом подняла голову. Встретившись с его глазами, она уже не могла отвести взгляда.

– Ты плакала? – спросил Игорь.

– Нет – нет, – быстро ответила она и потупила взор.

– Посмотри мне в глаза, Ин, и скажи, почему ты плакала? – попросил Игорь и взял ее за руки.

– Твоя мама рассказала мне о Би, – тихо ответила девушка, посмотрев ему в лицо. Она почувствовала что он вздрогнул, как от удара, и на мгновение увидела боль в его глазах. – Мне очень жаль, что так произошло.

– То, что сказала моя мать, не должно тебя касаться. Поняла? И меньше всего мне нужно, чтобы меня жалели. Запомнила? – сухо спросил Игорь.

– Да, но…

– Никаких но. Это только мое дело. Не лезь в мою жизнь. Ты – ученица, а я – учитель. Если тебя это не устраивает, то можешь не приходить. И хватит на сегодня разговоров. Я провожу тебя до калитки, – сказал спокойно парень, и девушка, почувствовав в его голосе приказные нотки, подчинилась.

Идя по улице, Инна думала только об одном – почему ее так взволновала эта история? Почему она приняла все так близко к сердцу? Ответ пришел сам собой. «А ведь я люблю его», – прошептала девушка. – «Люблю. Я никуда от тебя не уйду, Игорь. Я буду с тобой. Я обещаю».

Глава 4

1

– Можно мне приходить к тебе на выходных? – спросила Инна у Игоря на следующий день.

– Тебе что, не хватает нагрузок? – удивился он.

– Да нет, нагрузок мне хватает, дело в том…, – девушка запнулась и взмахнула рукой, как бы подгоняя себя.

Кропоткин молчал и внимательно смотрел на нее. Дукатова отчаянно взмахнула рукой в очередной раз и с трудом произнесла:

– Дело в том, что я хочу узнать тебя поближе.

– Только это?

– Нет, не только, – тихо ответила девушка. – Я хочу встречаться с тобой, потому что мне интересно с тобой и легко. Мне просто хочется быть рядом с тобой.

Кропоткин молчал, и она взяла его за руку и умоляюще заговорила:

– Не прогоняй меня. Разреши видеться с тобой чаще. Мне хочется узнать тебя в другой обстановке. Ну, пожалуйста, Иги.

Инна почувствовала, как он вздрогнул, и закусила от резкой боли губу. Игорь крепко схватил ее за волосы и, притянув к себе, прошипел в лицо:

– Не смей меня так звать. Я не давал тебе этого права. Понятно?

– Отпусти, мне больно, – прошептала девушка, потом крикнула: – Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Можешь убить меня прямо здесь, но я не откажусь от своих слов. Ясно?!

– Любишь? – растерялся Кропоткин, сразу же отпустив ее.

– Да, – тяжело дыша, сказала она.

– Такими словами не бросаются, девочка, – сурово сказал парень.

– А я не бросаюсь, а говорю то, что есть, – уже рассердившись, сказала Дукатова.

– И давно ты это поняла? – спокойно спросил он.

– Вчера. Я не хотела говорить, но ты меня заставил.

– И ты хочешь узнать, какой я вне тренировок? – улыбнулся вдруг Кропоткин.

– Да, хочу, – твердо ответила она и отважно посмотрела ему в глаза.

– А что ты будешь говорить своим подругам? – полюбопытствовал Игорь.

– Подругам? – переспросила девушка. Вспомнив о своем споре, она испугалась и, быстро взглянув на него, спросила:

– О чём ты?

– Женщины всегда отличались болтливостью, Инна. Что ты будешь говорить своим подругам обо мне?

– Я им буду говорить, что мы с тобой трахаемся, как коты, и каждый вечер деремся, – с вызовом ответила она.

Ей хотелось, чтобы он влепил ей пощечину, избил, но только бы не смотрел так. Вместо этого девушка услышала смех.

– Как коты, говоришь? – переспросил парень, вытирая слезы, и снова рассмеялся: – Ты слишком уж о себе высокого сексуального мнения.

– Ну, не больше, чем ты, – улыбнулась она.

– Ладно, кроха, я скажу тебе о своем решении после тренировок. А теперь марш переодеваться. Живо!

В лесу, после разминки, Кропоткин приказал ей бить прямой удар ногой вперед: «Под счет бьешь правой ногой. Я досчитаю до ста и поменяешь ногу. Ясно? Начали. Я тоже буду». Когда счет дошел до ста, по лицу девушки катился пот, дыхание сбивалось, правая нога не поднималась.

– Не могу я больше, – взмолилась Инна, перестав бить, когда счет перевалил за сотню.

Получив затрещину, она услышала резкий голос: «Не останавливайся! Продолжай!». Закусив губу, девушка стала медленно бить.

– Резче! – рявкнул Игорь. – Перед тобой насильник, он хочет над тобой издеваться. Бей ему в пах или колено.

– Бей! – заорал он и дал ей еще подзатыльник, потом стал считать.

Рассвирепев, Дукатова стала зло бить по воздуху.

– Отдыхай, – сказал Игорь, отсчитав два десятка.

Та же история повторилась с другой ногой.

– Расслабь мышцы, потянись на шпагат, отдохни, – проговорил он и стал отрабатывать удары в прыжке по воздуху.

После этого Кропоткин устроил небольшой поединок с девушкой. Она атаковала его, как могла, руками и ногами, а он легко парировал удары. Если девушка опускала руки или раскрывалась, то получала легкий удар или шлепок по телу.

– Как ты ставишь блок?! – рявкнул Игорь, когда Инна в очередной раз пропустила удар по ребрам. Девушка молчала.

– Так, я бью тебя ногой, ставь блок, – приказал он и медленно ударил.

Дукатова легко сблокировала ногу и улыбнулась.

– Блокируй ногу! – крикнул Кропоткин и ударил сильнее. – Еще!

После третьего удара левая рука девушки бессильно опустилась.

– Защищайся! – крикнул парень и снова нанес тот же удар.

Инна смягчила его правой ладошкой, но удар пришелся точно под ребра.

Дукатова охнула и, схватившись за бок, села на землю.

– Встать! – рявкнул Игорь, и девушка, закусив губу и сдерживая слезы, с трудом поднялась.

– Думать надо, – сухо сказал Кропоткин. – Дистанцию для блока нужно быстро определять, а не стоять на месте. Я тебе сколько раз говорил? Защищайся!

Пропустив еще один удар, девушка охнула и снова села на землю.

– Встать! – рявкнул Игорь, и она с трудом поднялась.

– Ты что на землю садишься, мать твою?! – зло заговорил парень. – Если ты в драке вот так сядешь – тебя с дерьмом смешают, затопчут.

– Мне больно, – заплакала Инна.

– Ей больно, – съехидничал он. – А ты хотела получать удовольствие от тренировок?

– Нет, – зло ответила она. – Я только хочу, чтобы на меня не орали, как на дуру, и не ломали ребра.

– Этого я не обещал, – сказал Кропоткин.

– Тогда я лучше пойду домой! – крикнула девушка и, развернувшись, шагнула к тропинке.

Через секунду она ткнулась лицом в землю, сбитая мощной подсечкой. Игорь схватил ее за волосы рукой и, придавив коленом ей спину, заорал в ухо:

– Ты куда собралась, мать твою! Ты что, уже научилась драться? Ты уже не боишься насильников? Если ты в этом уверена, то я сейчас докажу тебе обратное. Сопротивляйся, если можешь!

Инна, придавленная к земле, зарычала от ярости и бессилия, когда почувствовала, что Кропоткин задирает ей футболку и мощным движением разрывает лифчик. Увидев перед своими глазами бюстгальтер и, почувствовав, что рука парня двигается к ягодицам, девушка закричала:

– Не смей ко мне лезть, сволочь, не смей! – и расплакалась.

Игорь повернул к себе ее заплаканное лицо и проговорил:

– Насильника только обрадуют твои слезы, девочка. Скорее всего, он просто помочится на тебя, после того, как трахнет. Слезы не помогут! Ясно? И если ты считаешь, что ты этого хочешь, то можешь идти туда, откуда пришла. Ты пришла учиться драться, так учись. Плакать будешь потом, когда над тобой будет измываться насильник. Можешь уходить. Мне нечего тебе больше сказать.

Сказав это, он отпустил ее. Инна плакала навзрыд. Игорь поднял девушку и, прижав к себе, сказал:

– Успокойся. Я не имел права так поступать. Просто человек – это такое животное, которое понимает только через боль. Я действительно хочу тебе помочь. Я знаю, что скоро ты уже не будешь бояться мужиков.

После паузы он добавил:

– Я отдам деньги за разорванную одежду.

Дукатова оттолкнулась от него и, вытирая слезы, сухо сказала:

– Обойдусь и без этого лифчика. Я была не права. Давай продолжать тренировки.

– Упасть на ладошки, – приказал он.

Отжавшись от земли 50 раз, девушка услышала:

– Еще двадцать раз. Раз, два, три….

Руки дрожали от напряжения, и Инна медленно отжималась.

– Живее! – рявкнул Игорь.

В воздухе раздался свист, и в тело девушки впилась тонкая лозинка.

– Живее! – приказал парень, и Инна быстро выполнила упражнение.

– Перевернись на спину, – услышала Дукатова и легла на землю.

– Не лежать! Поднимай туловище! Раз, два, три, – начал считать он, но Инна не шелохнулась.

Вдруг она почувствовала, как в ногу впилось что-то острое и стало царапать кожу.

– Над тобой насильник, ударь его головой в лицо! – услышала девушка приказ, и тут же в живот впилась розга.

Взбесившись от боли и ярости, Инна резко поднялась. Досчитав до двадцати, Игорь скомандовал:

– Встать!

Но девушка не смогла. Она смотрела на него, не в силах пошевельнуться.

Кропоткин поднял ее и, поставив на ноги, сказал:

– Отдохни, малышка. Извини, что такие жестокие тренировки. В школах восточных единоборств самое важное – уметь работать на пределе своих возможностей. С каждой тренировкой ты учишься отодвигать дальше этот предел. Появляется сила воли, упорство, бешеное упрямство, злость на самого себя. В итоге ты улучшаешь свое мастерство. Только через собственную боль и усталость можно добиться каких-либо успехов. Успех можно создать только своими руками. Чужими не получится. Уже проверено.

Обратно они бежали молча, и Дукатова еле переставляла ноги. С трудом обмывшись, она вышла за калитку и бессильно уселась на лавочку. Через двадцать минут к ней подсел Игорь и, обняв за плечи, сказал:

– Прости за грубость на сегодняшних тренировках. Просто так надо.

– Я понимаю, – тихо ответила она и, обхватив его за талию, крепко прижалась лицом к его груди. Он не оттолкнул ее, а нежно погладил по голове. Девушка, боясь разрушить чудесные мгновения, почти не дышала. Тайком она поцеловала его рубашку там, где билось сердце.

Когда они подъехали к ее дому, Игорь сказал:

– Если хочешь, то можешь приходить ко мне в любое время.

2

– Что-то у тебя уставший вид, подруга, – говорила Липова Инне. – Ты что, провела бессонную ночь со своим секс – гигантом? Брось, давай прекратим спор. Мне жаль тебя.

– Себя лучше пожалей, глупая, – сказала Инна. – Игорь разрешил мне приходить к нему в любое время, а это уже кое-что.

– Да врешь ты, – неуверенно проговорила подруга.

– А ты пойди у него спроси об этом.

– Да ну тебя, че я к нему пойду, – забормотала Липова. – Он еще меня там затащит в дом… и прощай юность.

– Ха, – рассмеялась Инна. – Тоже мне непорочное создание нашлось. Он не будет тебя трахать по одной простой причине. Знаешь, какой? Он за добровольные отношения и чувственный секс…

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросила подруга.

– Он мне сам об этом сказал.

– Нельзя верить мужикам, – уверенно проговорила Анжела.

– Ты, наверное, забыла, что он меня ни разу не тронул, хотя мог сделать это уже давно, – усмехнулась Дукатова.

– Ну, ладно, убедила. Может, еще что-нибудь расскажешь о нём? – миролюбиво предложила Анжела.

– Нет.

– Почему?

– Не хочу.

Ошеломленная подруга на мгновение лишилась дара речи и протянула лишь:

– Ну, как хочешь.

В субботу Дукатова пришла к Кропоткиным после обеда.

– Пойдем гулять, Игорь, – предложила она.

Он окинул ее стройное тело внимательным взглядом и сказал:

– Это янтарное платье тебе очень идет.

– Спасибо, – смутилась девушка и, взяв его за руку, повторила:

– Ну, пойдем?

Они шли по тропинке, взявшись за руки, и смеялись, рассказывая друг другу смешные истории и анекдоты. Ласково пригревало июльское солнышко.

– Пойдем искупаемся, – предложила Инна.

– Голышом? – полувопросительно – полуутвердительно произнес он.

– Ну, если ты стесняешься, то не будем, – поддела его девушка.

– Я ужасно стеснительный, – засмеялся Игорь и побежал к речке.

Быстро раздевшись, он увидел, что девушка, уже без одежды, пробует ногой воду.

Подхватив Инну на руки, Кропоткин бросил ее в воду. Дукатова только и успела охнуть. Пока она приходила в себя, Игорь отплыл в сторону и крикнул:

– А ну догони, спортсменка.

Инна плавала хорошо, но, кружа за ним, никак не могла его схватить. Она уже стала задыхаться, и Игорь сбавил темп. Девушка крепко обхватила его руками за шею, закричала счастливо:

– Поймала, поймала. Хочу приз, – и, прижавшись к нему всем телом, впилась в его губы своими.

Она думала, что Игорь рассердится, но он ответил ей долгим нежным поцелуем. У девушки перехватило дыхание. Она воспринимала все как сон. Кропоткин вынес ее на берег и, уложив на свою одежду, стал целовать. Инна, ослабевшая от его ласки, вздрагивала от нежных прикосновений и постанывала. Принимая вглубь его толчки, она почувствовала, как стремительно нарастает возбуждение…

Дукатова пришла в себя в крепких объятиях Игоря и потянулась к его губам. Они лежали на берегу реки, подставляя солнцу тела.

– Хорошо-то как, – счастливо вздохнула она, прижимаясь к нему. – Скажи, что это все не сон.

– Это не сон, Инна, – проговорил он, думая о своем.

Она, услышав его интонацию, приподнялась на локте и сверху посмотрела на Игоря.

– Я тебе кажусь вульгарной, да? – вдруг спросила она. – Не успела с тобой познакомиться и сразу в постель. Ты так думаешь? Что ты молчишь? Скажи что-нибудь.

– Прости меня, Ин, – вдруг тихо сказал он. – Я привык к одиночеству, к тому, что ни от кого не завишу. Я разучился дружить. Всегда сам по себе. Иногда мне кажется, что мне никто не нужен. Секс для меня не просто соединение двух тел. Это прежде всего желание души. Я привязался к тебе, но мне…

– Что тебе? – шепотом спросила она.

– Мне нужно время, чтобы привыкнуть к мысли, что со мной кто-то рядом, – закончил парень.

– Игорь, а можно я буду рядом с тобой? – попросила она и зашептала горячо:

– Нет, нет, не бойся. Я не претендую на роль жены. Мне просто хочется быть рядом с тобой. Когда ты рядом, я чувствую себя взрослой женщиной. Я даже не знаю, как это объяснить. Мне просто хорошо с тобой.

– Тебе будет со мной очень трудно, – грустно улыбнулся он.

– Почему? – искренне удивилась девушка.

– Я слишком сурово смотрю на жизнь. Я многое не принимаю в нашей жизни и стараюсь жить не так как все. Это ужасно тяжело, девочка. Тебе придется жить всегда с ощущением неизвестности. Тебя, наверное, удивят мои слова о вульгарности. Нет, Инна, я не считаю тебя вульгарной. Просто в нашей стране слишком много тупых стереотипов. Ну, например: любовь может быть только одна. Или: добрачный секс это плохо. Что ещё? Ах, да. Не высовывайся – все равно никто не оценит, только накажут. Знаешь, бывает так грустно наблюдать за влюбленными. Что он, что она играют какую-то роль, что-то из себя изображают. Потом женятся.

И начинается история еще грустнее. Вдруг выясняется, что больше уже не надо играть никаких ролей. Ты больше не должен изображать из себя хорошего. Все твои недостатки не надо прятать. А зачем? Твоя «вторая половина» вдруг выясняет, что ты вовсе не то, что был до свадьбы. И взгляды не те, и привычки разные, и желания не совпадают. Начинается тихая война. Каждый старается переделать друг друга под себя. Чаще всего это делают женщины. Им тяжелее всего, Инна. Русская женщина с древних времен подавлялась как личность. А как на полноправного партнера на нее даже сейчас мало кто смотрит. Особенно в интимных отношениях.

Молодой женщине нужно преодолеть множество собственных комплексов и стереотипов и раскрепоститься. Она всю жизнь старается стать свободной сексуально. Вот добилась своего, раскрепостилась, оглянулась и заплакала. Почему? Потому что уже прошла жизнь. Жизнь ушла на поиски счастья и попытки раскрепоститься. А что потом? Или другой пример. Женщина в сексе не удовлетворена. Муж виноват. Только о себе думает. Что делать? Она или уходит, что крайне редко, или смиряется с тем, что есть. Чаще всего ищет любовь и секс на стороне. При этом исправно играет роль жены и образцовой матери. Бывает и наоборот. Женщина чересчур раскрепостилась и пускается в свободное плавание в мир секса. Но чаще всего она ненавидит мужчин.

– Ты так интересно говоришь, – прошептала Инна.

Пока он говорил, она молчала, затаив дыхание. Все ее сознание бунтовало против его слов. Но она знала, что он прав.

– Или бывает такая история. Они любили друг друга. Потом разлюбили. «Не сошлись характерами». Тоже мне придумали причину. Давно доказано, что создать семью можно с кем угодно. Главное условие – желание обеих сторон создать семью. Всё. Больше ничего не надо. Если два человека захотят создать крепкую семью, то создадут. А если так подходить, что кто-то должен создавать семью, а кто-то нет, то можно сразу сказать, что эти двое обречены на несчастье.

– К чему ты мне это все рассказываешь? – прошептала она.

– Ну, ты же хотела узнать, какой я вне тренировок, о чем думаю. Разве нет?

– Когда ты рядом, Игорь, мне не страшно. Я перестаю думать о проблемах и неудачах. Мне просто хорошо с тобой.

– И мне хорошо с тобой, малышка, – улыбнулся он, притягивая ее к себе. – Тебе придется сильно измениться, если ты будешь рядом со мной. Подумай, может не стоит так круто менять свою жизнь?

– Нет, Игорь, – улыбнулась она. – Я хочу измениться. И я люблю тебя. Разве этого мало, чтобы добиться счастья?

Ночью они ласкали друг друга с такой нежностью, что девушке хотелось плакать от счастья.

– Скажи мне о том, что любишь, – просила она снова и снова.

– Я люблю тебя, Ин, я очень тебя люблю, – шептал ей Игорь и вновь целовал.

3

– Ну, расскажи, расскажи, какой он в постели? – щебетала Липова, сгорая от любопытства.

Не дождавшись Инну в субботу, она одна пошла на дискотеку. Придя к Дукатовым, Анжела опешила, услышав новость.

– А Инна ночует у Игоря, – по секрету сообщила ей Лидия Михайловна.

За прошедшие дни ее дочь сильно изменилась. Она стала лучше питаться, не пьянствовала, рано ложилась спать. Женщина догадывалась, что Инна влюбилась в Игоря, и ничуть не удивилась, когда дочь не пришла ночевать. Матери Инны хотелось, чтобы та вышла замуж за Кропоткина. Отец тоже не возражал против этого. Их отношения с дочкой улучшились, и в семье уже давно не слышали криков. Все это выслушала изумленная Липова и теперь ждала разговора с подругой.

– Ну, какой он в постели? – в очередной раз спросила Анжела.

– Откуда ты знаешь, что я ночевала у Игоря? – удивилась Инна.

– А мне твоя мама сказала, – беззаботно ответила подруга.

– Понятно, – произнесла Дукатова и замолчала.

– Похоже, он слабоват в постели, – сделала вывод Анжела.

– Почему ты так решила? – улыбнулась Инна.

– Ну, – пробормотала подруга, сбитая с толку ее улыбкой. – У тебя такой вид, будто у него вместо члена оказалась мочалка.

– У него там просто бесценное сокровище, – рассмеялась счастливо Дукатова. – Это просто чудо…

– Сколько раз у вас было? – быстро спросила подруга.

– Так, – стала загибать пальцы на руке Инна. – В субботу на речке, в бане, ночью. В воскресенье утром, на речке, ночью и сегодня утром, перед работой.

– Что ты врешь? – обиделась Липова.

– Не веришь – не надо. Иди у Игоря спроси. Я вообще думала, что умру от наслаждения.

– Ты еще скажи, что ты получала удовольствие, – усмехнулась Анжела.

– Ну, конечно же, глупышка, – засмеялась Инна и, обняв подругу, зашептала. – Я так счастлива, что ты даже не представляешь…

– Тогда что же тебя беспокоит? – серьезно спросила Липова.

– Я влюбилась, – тихо сказала Дукатова.

– Что? – опешила подруга.

– Я люблю его, а он любит меня. Я на все готова ради него, – твердо сказала Инна.

– Что, даже бросишь лучшую подругу? – забеспокоилась Анжела.

– Да, если он скажет, брошу, – призналась Дукатова.

– М-да, – протянула Липова. – Хотела бы я посмотреть в глаза твоему возлюбленному, когда он узнает о том, что на него поспорили.

Инна резко схватила подругу за волосы и, притянув к себе, прошептала с угрозой в голосе:

– Если ты хоть одно слово ему скажешь об этом – я тебя изуродую так, что мама родная не узнает. На тебя никогда ни один мужик не посмотрит. Поняла?.

– Поняла, поняла, – испугавшись, проговорила Липова. – Да отпусти ты, больно же. Отпусти! Я ведь только пошутила. Чего ты взбесилась?

– Чтобы больше так не шутила, Анжи, поняла?

– Не буду, не буду.

Подруги помолчали, думая о своем.

– Ты бы хоть познакомила меня с ним, – робко предложила Анжела.

– Зачем?

– Ну, должна же я знать на кого ты собираешься променять меня в скором будущем.

– Он заедет за мной сегодня, в пять часов, так что у тебя есть еще время подготовиться.

Кропоткин подъехал к больнице ровно в пять и внимательно наблюдал, как к нему идут две девушки.

– Игорь, познакомься с моей лучшей подругой, – сказала ему Инна после поцелуя.

– Анжела, – сказала Липова и протянула руку. Парень легко пожал ее и сказал:

– Мне очень приятно познакомиться с лучшей подругой Инны. Надеюсь, мы станем друзьями. Перед ним стояла невысокая девушка с русыми волосами. «Светлая кожа, голубые глаза, брови подведены темно-серым карандашом», – начал описывать ее про себя парень. – Тени – под цвет глаз, губы окрашены светло-розовой помадой. Ей идет зеленое платье. Одним словом – «русалка». Так ее и назовем». Анжеле показалось, что под его взглядом одежда сама спадает с тела, открывая интимные места. Это пугало и возбуждало одновременно.

– Ты очень красивая, Анжела, – сказал после небольшой паузы Игорь. – У тебя есть вкус.

Окончательно смущенная Липова пробормотала:

– Да ты тоже ничего.

Услышав смех Игоря и Инны, она вдруг покраснела.

– Инна, садись, речка нас ждет, – проговорил парень, и, попрощавшись, они уехали.

– Вот тебе и знакомство, – пробормотала Анжела.

4

– Ну почему ты не хочешь идти на дискотеку? – в очередной раз спросила у Игоря Инна.

Обычно Кропоткин отшучивался, а сегодня он вдруг сказал, с серьезной миной:

– Да ты, наверное, и танцевать не умеешь.

– Почему это ты так решил? – нахмурилась девушка.

– А что. умеешь? – поддел он и ловко уклонился от ее возмущенного удара.

– Я– то умею, – проговорила раздосадованная Дукатова. – А ты нет.

– Давай потанцуем, – предложил просто Игорь и пошел в гостиную.

За месяц совместной жизни между Игорем и Инной не возникало никаких ссор.

Девушка с трепетом ждала ночи, чтобы вновь и вновь биться в агонии любви. Она просыпалась в объятиях Игоря и засыпала у него на груди. Дукатова жила только одной любовью. Окунувшись в это сладостное чувство с головой, Инна считала себя самой счастливой на свете. Ничто ее не беспокоило. Иногда, уставшая после тренировок, она думала, что сегодня мгновенно уснет, но едва Игорь начинал ее ласкать, девушка забывала об усталости и отдавалась целиком миру чувств и наслаждений. Он словно нажимал на ее теле на какие-то невидимые кнопки, которые приводили в действие механизм Машины Любви.

– Ну так что, станцуем? – повторил Кропоткин и включил магнитофон.

Заиграла легкая музыка, и Инна, обняв Игоря, задвигалась в такт.

– Никакой страсти в твоих движениях, – заметил он после нескольких движений.

– А как надо?

– Вот так, – улыбнулся парень и, прижав ее к себе, задвигал бедрами в такт музыки.

– Но так же никто не танцует, – запротестовала Инна.

– Мы так танцуем: ты и я, разве не так? – спросил он и закружил девушку.

– Представь, что ты в стриптиз клубе, – говорил, улыбаясь, Игорь. – Ты хочешь трахнуть всех мужиков сразу. Резче бедрами, теперь плавней, теснее прижимайся. Молодец! – учил он ее.

Девушка стала изящно выгибаться, входя в азарт. Когда кассета закончилась, парень усмехнулся:

– Ты просто сексоманка.

– А почему бы и нет, – целуя его, страстно прошептала девушка.

– Проверим, как ты танцуешь одна, – сказал Кропоткин и включил рэп.

Инна ритмично задвигалась в такт и замерла, увидев его танец.

– Где ты так научился танцевать? – изумилась она.

– А я в танцевальный коллектив ходил по вечерам, каждую субботу и воскресенье. Я тогда еще в школе учился, лапонька, – улыбаясь, проговорил он и, притянув девушку к себе, стал учить ее двигаться сексуально.

5

– Мы с ним придем на дискотеку 7 августа, в одиннадцать вечера, ровно на час, – сообщила Инна подруге.

– Господи, так это же через два дня, – опешила Анжела.

– Да, – кивнула Дукатова.

Игорь согласился идти лишь после того, как она стала красиво двигаться в танце.

Инну обрадовала эта новость и встревожила одновременно. Она задумалась над тем, как воспримут их появление окружающие. До нее доходили отголоски слухов о ее отношениях с Кропоткиным, но она не воспринимала их всерьез. «Пусть что хотят, то и говорят», – говорила себе Дукатова. Но с каждым днем росло беспокойство, какое-то необъяснимое чувство тревоги.

За день до дискотеки Инне приснился сон. Они вдвоем с Игорем лежат на берегу речки, загорают. Вдруг над ними появляется стая ворон и начинает клевать Игоря. Он яростно отбивается, и вскоре весь берег покрыт трупиками птиц. Три вороны отделяются от стаи и нападают на Инну. Она отчаянно отбивается и ломает птицам крылья. Все стихло. Инна поворачивается к Кропоткину, и крик замирает в горле. Его лицо и тело в крови. Но не это испугало ее. Глаза. Глаза парня смотрели на нее с ненавистью и презрением.

– Ты подлая тварь, жалкая падаль, – сказал Игорь разбитыми губами.

– Неправда, я хорошая, – заплакала девушка.

– Все медсестры б… и ты такая же, как все. Ты грязная, вонючая подстилка, – процедил Кропоткин и с размаху влепил ей пощечину.

Девушка упала, а он стал пинать ее ногами, приговаривая: «Получи, шлюха, получи». Разбив ей лицо, парень вдруг улыбнулся и протянул ей коробку.

– Возьми подарок, детка, – ласково говорит он. Она, обманутая его добротой, открывает коробку, и из нее выкатываются три окровавленные головы и пачкают ей платье кровью.

– Теперь, думаю, ты довольна, – плюнув ей в лицо, сказал парень и пошел прочь.

Рядом раздался чей-то радостный смех, но Инна никак не может вспомнить, где она слышала этот голос…

Дукатова проснулась от собственного крика. Все тело дрожало, а по лицу бежали слезы.

– Тш, тш, – стал успокаивать ее Игорь и, прижав к себе, стал ласково шептать. – Спи, любовь моя, спи. Не волнуйся.

Утром Инна никак не могла вспомнить, что ей снилось, и вскоре забыла об этом.

Глава 5

1

– Ты просто великолепна, Ди, – сказал, улыбаясь, Игорь и протянул навстречу девушке руки.

Инна, счастливо улыбаясь, шагнула к нему и, обняв, поцеловала его в губы.

Все воскресенье ее не покидало чувство тревоги. Они вдвоем загорали, часов в семь вечера сделали легкую тренировку, и после нее Игорь отпустил девушку домой, чтобы она привела себя в порядок. Инна дома тщательно прогладила платье, нанесла аккуратно косметику и стала одеваться с таким расчетом, что ее будет раздевать любимый мужчина. Она надела одно из своих лучших платьев, ей хотелось поразить парня. Он, увидев Инну, приятно изумился, о чем свидетельствовало имя Ди. Игорь называл так ее в минуты волнений и чувственные мгновения.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

– А я тебя, – улыбнулся он.

Девушка обратила внимание, что парень одет по – парадному. Синяя рубашка с коротким рукавом, черные брюки отлично отутюжены, на ногах черные носки, черные лакированные туфли. Они шли не спеша и весело смеялись.

Когда они подошли к сельскому клубу, часы показывали начало двенадцатого. В дискозале вовсю грохотала музыка. На лавочках возле клуба сидели парочки влюбленных. Сидящие оживленно беседовали и, как по команде, замолчали, увидев идущих по дорожке Инну и Игоря. Парочка прошла мимо сидящих и вступила на участок, ярко освещенный фонарями. Поднявшись по ступенькам, они шагнули в фойе. Проходя мимо раздевалки, Игорь улыбнулся, увидев что девушки, сидящие на лавочках, разом замолчали и с интересом стали разглядывать вновь прибывших. Парень заплатил за вход и пропустил девушку вперед. Только – только началась медленная композиция, и в центре дискозала танцевали только две парочки. Все сразу обратили внимание на вошедших. Игорь пригласил Дукатову на танец, и они стали двигаться, как все.

– Ну что, крошка, пора начинать секс– представление. Давай трахнем всех присутствующих. Раз, два, начали! – улыбнулся он и…

Инна прогнулась назад, а Игорь склонился над ней. Их тела двигались навстречу друг другу и со стороны могло показаться, что эти двое занимаются любовью. Все присутствующие опешили от такой откровенности. Никто и никогда так не танцевал. Когда музыка закончилась, Кропоткин прижал к себе Дукатову и, улыбнувшись, сказал:

– Теперь нам обоим присвоено звание секс – машин, навечно.

– Если бы не ты, – прошептала она. – То я никогда бы не почувствовала в себе столько страсти.

Заиграла ритмичная музыка, вокруг них стали танцевать, косясь на «сексоманов», на то, как они двигаются.

– Привет, Игорь, – услышал Кропоткин и улыбнулся Липовой.

Анжела удивилась увиденному не меньше, чем остальные. Инна предстала совсем в другом свете: красивая, сексуальная и… влюбленная. Последнее больше всего беспокоило Липову, потому что она чувствовала, как с каждым днем ее подруга все больше отдаляется от нее. К беспокойству добавились и незнакомые ей нотки ревности. Игорь произвел на нее тоже большое впечатление: большой, сильный, умный, интересный, и… сексуальный. Анжела почувствовала зависть к подруге, которая свободные минуты проводила с ним.

– Ну ты, подруга, даешь, – прокричала Липова на ухо Дукатовой. – Все просто в шоке, и я тоже.

– Может тебя еще встряхнуть? – засмеялась Инна и, обняв подругу, прокричала: – Я себя еще никогда в жизни не ощущала столь раскованной, как сегодня. Я так счастлива.

– Я рада за тебя, – только и сказала Анжела.

Инна и Игорь танцевали без отдыха ровно час. В полночь парень прижал к себе девушку и сказал:

– Пора.

Обнявшись, они пошли к выходу из дискозала.

2

– Я говорю вам, что Дукатова как подстилка, – услышали Игорь и Инна, едва они вышли из дискозала в фойе.

Говорившая стояла к ним спиной, и когда подруги глазами показали на вошедших, она повернулась. Игорь быстро запомнил ее: «Среднего роста блондинка с изящной фигуркой. Серые глаза, брови подведены серым карандашом, серебристые тени, на губах розовая помада. На тонкой бледной шее блестит золотая цепочка, в ушах – миниатюрные золотые серьги. Это синее платье очень плотно облегает ее тело. Стройные ножки. Девушка необычайно эффектная. Назову ее – «изящная блондинка». Интересно, кто эта незнакомка?».

Говорившая на мгновение растерялась, когда поняла, что Игорь и Инна все слышали, потом ее лицо приняло надменное выражение. Парень приветливо ей улыбнулся, а Дукатова мгновенно вскипела.

– Повтори, что ты сказала, – прошипела яростно Инна и, шагнув к говорившей, коротко ударила кулаком ей в солнечное сплетение.

Незнакомка от боли согнулась и, получив короткий удар в лицо, упала. Инну вдруг резко рванули за плечи назад, и она, развернувшись в воздухе, с размаху врезалась лицом в грудь Игоря и замерла в его объятиях, как в тисках.

– Инна, что с тобой? Ты чего взбесилась? – спросил удивленно Кропоткин. – Ты чего, девочка? Совсем спятила?

– Ненавижу эту суку, ненавижу, – пробормотала Инна.

– Если из-за слов бросаться на людей с кулаками, то ты проиграешь. Людей нужно бить по уязвимым местам, – сказал спокойно Игорь. – Смотри.

Кропоткин отпустил ее и, достав носовой платок, шагнул к незнакомке. Подойдя к блондинке, которая с трудом встала на ноги, он обнял ее за плечи и стал вытирать кровь с разбитой губы. Девушка попробовала освободиться, но не смогла. Она оказалась прижатой к Игорю и повернутой лицом к Инне.

– Ты очень красивая девочка, – проговорил Игорь, проведя платком по лицу блондинки. – Наверное, ты пользуешься большой популярностью и уважением в селе, раз носишь золото без страха. У тебя очень аппетитное тело.

– Отпусти, а то я закричу, – проговорила четко блондинка.

– Кричи, – улыбнулся он и, поглаживая сквозь одежду ей грудь, продолжал говорить: – У тебя очень чувствительная кожа, нежная грудь. Чувствуешь, как набухают соски? Ты, наверное, гордишься своей острой небольшой грудью? Ты получаешь удовольствие, когда тебе ее ласкают?

– Отпусти, – тяжело задышала она.

– Но больше всего тебе нравится, когда ласкают тут, – шептал ей на ухо Игорь, и его рука скользнула под платье.

– Ах, – прошептала блондинка, когда его пальцы начали ласкать ее чувственные места.

Едва держась на ногах от блаженства, незнакомка прислонилась лицом к груди парня.

– У тебя очень чувствительное тело. Береги его, малышка, – как сквозь пелену услышала она слова Игоря и чуть не упала, когда он отпустил ее.

Тяжело дыша, она смотрела, как парень подходит к Инне и обнимает за плечи.

– Пойди и извинись перед этой малолеткой, – сказал тихо Кропоткин.

– А если я не хочу извиняться, – с вызовом спросила Дукатова.

Она видела, как он ее возбудил, и сама почувствовала, что возбудилась.

– Я учил тебя драться, – сказал Игорь, – для того, чтобы ты могла защитить свою жизнь в минуту опасности, а не для того, чтобы расправляться со своими давними врагами. От людских слов нельзя защититься кулаками, на них можно только наплевать, не обращать внимания и все. Если люди увидят, что тебя обижают или злят слова, то они никогда не оставят тебя в покое. Запомни – никогда. Я даю тебе пять, нет, десять минут на то, чтобы ты извинилась перед этой малолеткой. Она не стоит твоих чувств. Через десять минут я пойду домой. Если ты не извинишься и не придешь, то я пойду один. Поняла?

– Но я могу тебя обмануть, – предположила Инна.

– Можешь, – согласился он. – Но тогда мы с тобой расстанемся. Подумай об этом, прежде чем что-то говорить мне.

– А если она меня не простит? – взмолилась Дукатова.

– А я этого и не требую. Извинись, что применила насилие, и все, – ответил Игорь и пошел к выходу, на улицу.

Девушки проводили взглядом Кропоткина, и Инна посмотрела на своего давнего врага, Картову Лену. Несмотря на то, что Лене исполнилось всего 16 лет, для своего возраста она считалась физически развитой девушкой. Никогда бы Дукатова не извинилась перед соперницей, но Игорь дал ясно понять, что тогда произойдет. Они постояли друг против друга, и Дукатова, пересилив себя, шагнула к Картовой.

– Ладно, Лен, извини, что я тебя избила, – с трудом улыбнувшись, проговорила Инна, в душе ничуть не сожалея о содеянном.

– Да ладно, сама виновата, – пробормотала ошарашенная всем происходящим Картова.

Она не слышала, о чем шепчутся Игорь и Инна, и слова ее соперницы шокировали – этого Лена не ожидала. Девушки замолчали, думая о своем.

– А ты сегодня классно танцевала, – сказала нехотя Лена.

– Игорь научил, – коротко ответила Инна.

– Ты, наверное, спишь с ним, раз так танцуешь, – проговорила Картова.

– Да, сплю, он просто великолепен в постели, – сказала, улыбаясь, Инна.

Она вдруг ощутила свое превосходство над Леной. Их соперничество длилось уже второй год. Именно к Картовой ушел ее первый парень, и с тех пор Инна испытывала какое-то чувство неполноценности. А теперь она вдруг почувствовала себя выше этой малолетней блондиночки. Дукатова презрительно усмехнулась.

– Он тебя бросит, – зло проговорила Картова.

– Посмотрим, – улыбнулась Инна и сделала шаг к двери.

Окно со звоном разлетелось, и в раздевалку влетел какой-то парень и замер на полу.

– Пока ты тут танцевала, – процедила зло Лена. – Ребята договорились устроить твоему хахалю торжественную встречу. Ему там сейчас мозги вышибают.

– Сука ты, – зло бросила ей Инна и побежала к выходу.

3

Игорь, оставив девушек выяснять отношения, вышел на улицу и автоматически огляделся по сторонам. Его так учили. «Всегда смотри по сторонам», – говорили инструкторы: – «Зазеваешься и тебя ударят в спину. Не упускай из вида детали. Будь всегда внимателен. Наблюдай, что происходит вокруг. Иначе – смерть». Первое, что ему бросилось в глаза, это большая группа парней, стоявших на дорожке и смотревших на него, второе – все лавочки заняты и пространство около них тоже. Похоже, что все чего-то ждали. Они ждали ЗРЕЛИЩА. Почувствовав опасность, Кропоткин хищно улыбнулся и стал спускаться по ступенькам. Еще танцуя в зале, он видел, как оживленно беседуют парни и бросают недобрые взгляды. Братья Брогины переходили от одной группы парней к другой и о чем-то договаривались.

Кропоткин, спустившись по лестнице, расправил плечи и, высоко подняв голову, пошел по дорожке. Его провожали разные взгляды: любопытные, печальные, злорадные. Все знали, чем закончится драка, заранее предвкушая расправу.

– Подожди, красавчик, не спеши, – преградили дорогу Игорю пятеро здоровых парней.

Ребята помельче быстро окружили Кропоткина, отрезав ему путь к отступлению.

– Ты, говорят, крутой мужик? – спросил один из здоровяков.

– Да, я очень крутой, – ответил спокойно Кропоткин.

При этом он автоматически определял направление атаки и возможные варианты боя. Игорь почувствовал, что его тело приготовилось к Разрушению, а сам он трансформируется в Гепарда. Парень чувствовал, как превращается в Машину Смерти, человека, который готов к Уничтожению себе подобных.

– А ты знаешь, что мы делаем с крутыми? – злорадно улыбаясь, спросил другой здоровяк, разгоряченный алкоголем.

– Да, знаю, – подтвердил парень и добавил: – Вы у них часто отсасываете и еще просите.

На Кропоткина посыпались удары, но Игорь уже отпрыгнул в сторону, и сам атаковал здоровяков, работая по принципу «один удар – одно тело». На тренировках он разбивал кирпичи руками и ногами, и теперь это умение ему пригодилось. Кропоткин ломал челюсти, расплющивал носы, выбивал зубы, ломал руки и ноги. В армии это называлось «раздача праздничных оплеух». Обычно такое происходило, когда «дед» работал против «салаг».

Окружить Игоря так и не смогли, он просто выпрыгивал из круга и обрушивал кулаки и ноги на затылки противников. Парень бил молча, профессионально, с холодной расчетливостью, не тратя время и силы на лишние движения и выкрики. Он не щадил никого, кто стоял вокруг него в радиусе пяти метров. Зрителей как ветром сдуло. Один из подвыпивших парней поднял палку, чтобы ударить Игоря… и влетел в раздевалку, разбив окно и потеряв сознание. Остальных Кропоткин отключил мощными ударами ног.

– Игорь! – раздался крик, и парень, резко оглянувшись, увидел, что по ступенькам спускается Дукатова.

– Ты куда-то собралась, б…? – спросил Брогин Антон, преградив ей дорогу.

Юра и Гена стояли за его спиной. Они не участвовали в драке, а ждали Дукатову, надеясь отыграться. Инна, рассвирепев, ударила так, как ее учили: ногой в пах и ребром ладони в основание шеи. Антон мешком рухнул на цемент. Следующий удар ногой пришелся Юре точно в колено, а рука девушки, описав дугу, врезалась в его горло. Выпучив глаза, Юра, хрипя, стал падать. Гена схватил Инну сзади и взревел, когда каблук девушки впился в его ступню. Отпустив Дукатову, он схватился за ногу и вскрикнул, когда… ее ногти ткнулись в глаза. Инна, вспомнив, что именно Гена ее пытался насиловать, вложила в свой удар всю ненависть. Носочек туфли с каким-то особым звуком врезался в мошонку парню, и Гена, схватившись судорожно за свои половые органы, упал на ступеньки.

В наступившей тишине стало слышно, как жужжат комары – все боялись вздохнуть. Не чуя под собой ног, Дукатова побежала к Игорю. Он на ходу подхватил ее и, прижав к себе, спросил:

– Ты извинилась?

– Да, – прошептала она, судорожно дыша, потом спросила. – С тобой все в порядке?

– Да, – улыбнулся ей Игорь. – Здорово ты им врезала, раз они не шевелятся. Какой удар под ухо! Антону он очень понравился. Ну, а я так вообще горжусь своей ученицей.

– Правда? – робко спросила она.

– Ну, конечно, милая моя, Ди. Я горжусь тобой, – сказал Кропоткин и, прижав к себе, крепко поцеловал. – Пойдем отсюда.

Фигуры Игоря и Инны уже растворились в темноте, а никто не произнес ни слова. Все просто оцепенели. Произошло ЧП. ЧУЖАК не только не принял правил игры, но и навязал СВОИ условия. Но это еще полбеды. Настоящая беда заключалась в другом. Девушка ПОБИЛА трех здоровенных парней, которые держали всех в страхе. Такого в Кировске еще не было. Ей этого не простят. Все знали об этом и ждали развязки. Только КРОВЬ могла вернуть все на прежние места.

4

– Ну, твоя подруга дает жару, – сказала, улыбаясь, Липовой Картова Лена. – Скажи мне, что с ней? На меня набросилась, Брогиных «отрубила», за Кропоткиным бегает как девочка маленькая. Что с ней?

– Какая тебе разница? – вяло пробормотала Анжела, погруженная в свои мысли.

Она видела, как Инна столкнулась с Леной, как «отключила» парней, как целовалась у всех на виду с Игорем. До этого Липова воспринимала весь спор как шутку, но теперь поняла, что через неделю ей придется покупать косметический набор.

– На, бери, они твои, – сказала Лена и, сняв золотые серьги, протянула их Анжеле.

– Я отдаю их тебе в обмен на информацию. Ты мне все расскажешь, а я дарю тебе серьги. Согласна?

– Да врешь ты, тебя отец отлупит за них, – неуверенно проговорила Анжела, не отрываясь, глядя на сверкающее золото.

– Ха, – презрительно сказала Картова. – Стоит мне мизинцем шевельнуть, и он мне еще подарит. Ну, так как?

– Ладно, идет, – сказала, воровато оглядываясь Липова. – Только я боюсь Инны. Она мне голову оторвет. Приходи через 15 минут на школьные лавки, я буду тебя ждать.

Через полчаса Лена уже знала все, что хотела. В темноте она хищно улыбалась, представляя, что сделает в будущем. Кроме мести, появилась… страсть. Лена захотела Игоря. Вспоминая его прикосновения, голос, ласки, гибкое, мощное, стремительное в бою тело, девушка чувствовала непреодолимое желание оказаться в его объятиях, впиться в его губы своими и получить его мужскую любовь…

– У меня нет денег на этот набор, нет денег, – мямлила Анжела, не обращая внимания на то, что Картова давно ее не слушает.

– Да заткнись ты, – вдруг сказала Лена. – Сколько он стоит? Я дам тебе денег, только не ной.

– С чего бы это? – насторожилась Липова.

– За красивые глазки и аппетитную попку, в которую ты так любишь…, -хохотнула Картова и, резко встав, пошла домой.

5

– Расскажи мне об этой блондиночке, – спрашивал Игорь у Инны. – Почему ты ее так ненавидишь, и за что она не любит тебя?

– Она – сволочь, – процедила Инна.

– Исчерпывающий ответ, – улыбнулся парень. – В чём дело?

– У нее родители богачи. Отец – директор совхоза, мать – главный экономист. У них денег куры не клюют, и эта мерзавка смотрит на всех свысока. Она думает, что у кого есть деньги, тот прав.

– А ты-то тут при чем? – снова спросил он.

– Я её ненавижу за то, что она отбила у меня первого парня. Она взяла его «в оборот»: стала делать подарки, чего не могла позволить себе я, хвалила без меры и даже разрешила ему лишить себя невинности. Сука! Андрей недолго думал с кем остаться, он предпочел ее, дурачок. Она же поиграла с ним немного и отшила. То же самое повторилось еще с двумя. Я ненавижу ее, Игорь, ненавижу, – Инна заплакала.

– Зачем ты заставил меня извиниться?

Кропоткин молча слушал ее, думая что сказать. «Нужно её успокоить», – думал он. – «Но как же ей сказать, что она не права? Нельзя мерить любовь деньгами и подарками. «Ты мне это, а я тебе – то» – это уже не любовь, девочка. Нельзя купить чувство. Ох, уж эта мне любовь. Все так спешат окунуться в это сладостное чувство. А потом вдруг выясняется, что это не чувство, а просто игра. Жестокая глупая игра. Неужели она не поймет, что, если тот парень ушел от неё, то виновата в этом сама. Та блондиночка тут ни при чем. Не будь ее, появилась бы другая. Если ты не смог удержать возле себя любимого человека, то не он в этом виноват, а – ТЫ. Вот где таится секрет, девочка. Когда-нибудь я открою тебе эту тайну, но только не сегодня. Сегодня произошло и так много событий. Секс – танцы, конфликт с блондинкой, драка с ребятами. Хотел бы я знать, кто это подговорил такую толпу? Привыкли, как волки, всей стаей кидаться на добычу. Только ошиблись вы, ребята. Я – не заяц, не олень и даже не медведь. Гепард я. Коротко и ясно. Радуйтесь, что живы. Могли стать и трупами. Радуйтесь, что не на поле боя встретились. Радуйтесь! А Инна молодец. Быстро уложила ребят. У нее теперь могут возникнуть неприятности. Надо будет ее предупредить. Жаль девочку. Столько лет жить в таком окружении. Но ничего, родная, мы с тобой справимся с любыми невзгодами. Вот увидишь».

– Я люблю тебя, Ди, – сказал тихо Игорь, внезапно остановившись. – Неужели ты не понимаешь, что я хочу тебе счастья? Я хочу, чтобы ты оказалась выше всех мелочных обид. У тебя есть я, Ди. Неужели тебе надо доказывать кому-то, что я люблю тебя? Главное, что ты это знаешь и чувствуешь, а до остальных мне дела нет. Ты понимаешь, Ди? Тебе не убедить весь мир в том, что я люблю тебя.

– Скажи мне, что любишь меня, – прошептала Инна.

– Милая моя, Ди, я люблю тебя, – сказал нежно парень и крепко поцеловал.

Ночью Инне приснился тот же сон, что и в прошлую ночь.

– Подстилка, уродливая, дешевая подстилка. Шлюхи и те намного честнее тебя, – говорил, как плевал, Игорь и снова жестоко избивал ее.

Потом он отрезает чью-то голову и бросает ее девушке со словами: «Попей-ка кровушки, сука, ведь ты так любишь кровь». Инна молчит, и тогда парень вырезает свое сердце и протягивает его ей. «Возьми его, оно не нужно мне больше», – говорит он и плачет…

Глава 6

1

– Твою мать, чертов мотоцикл! – зло выругалась Картова.

Она опять чуть не прозевала Игоря. Лена уже пятый день пыталась поговорить с ним, но ей не удавалось даже приблизиться к нему. Единственная возможность встретить Кропоткина одного – это прийти в магазин, где Игорь ежедневно покупал продукты. Лена быстро поднялась с лавочки и заспешила к мотоциклу, едва Кропоткин скрылся внутри. Она ждала больше двух часов и не хотела упускать парня.

Вся деревня удивленно гудела. Те, кто ходил на дискотеку в воскресенье, оживленно рассказывали о драке у клуба. В понедельник в больницу пришло немало желающих поправить свое здоровье. Многие из пострадавших ругали себя за то, что ввязались в драку, но никто, кроме Игоря, не мог предположить такой финал.

Инна на работе чувствовала на себе взгляды коллег, но делала вид, что ей на это наплевать, хотя душа ее пела от счастья. Липова казалась в эти дни какой-то растерянной и мало докучала Инне. Дукатова уже задумывалась, как сказать Игорю о споре с подругой, но не решалась и постоянно откладывала разговор.

В эту пятницу Игорь подъехал к магазину, как обычно, к четырем часам и, подхватив сумку, шагнул внутрь. Через пять минут он вышел на улицу, на ходу надевая каску-колокол. Увидев Лену, парень нахмурился и стал снимать каску. Картова гордо восседала на мотоцикле и ласково ему улыбалась. Кропоткин молча укрепил сумку на багажнике и, игнорируя ее приветствие, сказал:

– Слезай, Лена, у меня нет времени любоваться твоими сексуальными ножками. Он сразу увидел, что она без лифчика. Ее острые груди просвечивались сквозь белую футболку. Девушка медленно перекинула одну ногу через сидение, и Игорь с удивлением заметил, что под короткой черной мини-юбкой отсутствует нижнее белье. «М-да», – подумал он. – «Похоже, я перевозбудил девочку».

– Здравствуй, Игорь, – ослепительно улыбаясь, проворковала девушка.

Обычно все парни не выдерживали ее улыбки, но на Кропоткина она не произвела должного впечатления.

– Здравствуй, Лена, – спокойно проговорил он. – Чем могу быть полезен?

– Я хотела бы поговорить с тобой, – улыбаясь, проговорила она.

– Я весь внимание. В чем дело?

– Мне хотелось бы сделать тебе подарок, – прощебетала девушка и протянула ему на ладони сверкающие запонки для рубашек.

– Подарок, значит, – хмыкнул парень, беря запонки. – Почему ты решила их мне подарить?

– Ты заставил Инну извиниться передо мной, и я получила от этого удовольствие. Приятно видеть, как перед тобой унижается соперница, – улыбаясь, говорила она.

– А я думаю, ты почувствовала себя неполноценной из-за того, что я с Инной, а не с тобой, – улыбнулся вдруг Кропоткин.

– Почему это? – нахмурилась Лена.

– Стареешь, девочка. Старый трюк. Могла бы придумать что-нибудь получше, – лениво протянул парень. – Я в курсе твоих методов переманивания парней. Со мной этот номер не пройдет, я не продаю своих чувств.

– Вот, сука! – выругалась Картова.

Все шло не так, как она хотела.

– Это ты о себе? – улыбнулся Игорь и Лена, уловив в его голосе нотки презрения и жалости, удивленно взглянула на него.

– Почему? – вырвалось у нее.

– Потому что я ненавижу людей, которые разрушают счастье других, ради своей прихоти. Я не люблю дешевые чувства и дешевых людей, – спокойно глядя ей в глаза, проговорил парень.

– По – твоему я дешевка? – едва сдерживая ярость, спросила Картова.

Ее еще никогда так не унижали.

– Зачем же ты тогда суешь мне в зубы свои подарки? – усмехнулся он.

– Я – не дешевка, – вдруг крикнула она. – Это твоя Инна дешевая сука, купилась на косметический набор. Она на тебя поспорила.

Игорь резко рванул ее к себе и, сжав за плечи, прошипел:

– Повтори, что ты сказала? Лена от боли ойкнула и, глядя ему в глаза, проговорила злорадно:

– Она поспорила, что ты влюбишься в нее и будешь бегать за ней.

– Я не верю тебе, – улыбнулся Игорь и отпустил ее.

– А ты спроси у ее подруги, Анжелы. Две подружки – поблядушки, – усмехнулась Лена. – Я отдала ей свои сережки, и она мне все рассказала. Всю подноготную своей подруги выложила…

– И что из этого? – усмехнулся парень.

– Все вы – дешевки, – Лена рассвирепела не на шутку. – Вас купить ничего не стоит. Да и кто ты такой? Какой-то жалкий учителишка физкультуры. Да мой отец тебя с потрохами купит, понял?

Кропоткин рассмеялся, и девушка изумленно уставилась на него.

– Твой папик, наверное, тебя трахает регулярно, раз он выполняет все твои прихоти и сует нос в чужие секреты, – беззлобно улыбаясь, проговорил Игорь.

– Ах, ты…, – взбесилась девушка и кинулась на него с кулаками.

– Подлец, – шипела Лена в железном обхвате Кропоткина и замерла, когда его рука забралась ей под юбку и сильно, причинив боль, схватила за волосы на лобке.

– Послушай, мелкая тварь, – тихо, не меняя выражения лица и улыбаясь, проговорил парень. – Мне плевать на то, что ты сейчас сказала. Я узнаю о том, соврала ты мне или нет. Но запомни. Никогда не путайся у меня под ногами, девочка, иначе будешь жалеть весь остаток дней. Я могу быть очень жестоким к своим врагам.

– Я тебе еще отомщу, – прошипела Картова, не в силах вдохнуть воздуха в железных мужских объятиях.

– Проваливай от меня. Иначе я могу засунуть эти запонки в одно из твоих укромных мест. Подавись своим золотом, – сухо проговорил он и с силой оттолкнул ее от себя, потом швырнул ей запонки.

Игорь уже не слушал, как и что кричала ему вслед Картова.

2

– Я отвезу тебя домой, – сказал Игорь Дукатовой, заехав за ней в пять часов.

– А почему не к тебе? – улыбнулась она.

– Сегодня мне предстоит выяснить один щепетильный вопрос, детка. У меня не будет времени для тебя.

– Ничего, я подожду ночи, – рассмеялась Инна.

– Меня не будет ночью дома, – сухо проговорил он и девушка почувствовала в его голосе стальные нотки.

– Иги, что-нибудь случилось? – забеспокоилась она.

– Похоже, что да, – устало, проговорил он.

Прошло меньше получаса после его разговора с Картовой, и Игорь тщательно контролировал свои слова и эмоции.

– Что произошло? – уже не на шутку встревожилась Дукатова.

– Я расскажу тебе все в воскресенье. А пока я хочу, чтобы ты провела оставшиеся два дня у себя дома. Не приходи ко мне. Меня не будет.

– А ты придешь на мой день рождения? – робко спросила Инна.

– Да, я приду, – ответил он. – Я опоздаю немного, так что начинай без меня. Хорошо?

– Хорошо, – согласилась она и спросила: – Ты точно ничего не хочешь мне сейчас сказать?

– Подожди два дня, – коротко сказал парень, заводя мотоцикл.

3

Лезвие ножа медленно заскользило вдоль ее тела. Рот девушки закрывала широкая ладонь. Сверкающая сталь распахнула полы халата. Лезвие легко разрезало бюстгальтер и, груди, освободившись от оков, дерзко торчали. Кончик ножа, чуть царапая кожу, медленно заскользил вниз. Девушка, широко раскрыв глаза, с трепетом наблюдала, как разрезаются ее трусики. В тишине раздался ровный голос:

– Я хочу знать все о вашем споре, повторяю – все. Если ты солжешь мне хоть чуть – чуть, то ты будешь медленно истекать кровью и не сможешь даже позвать на помощь. Сейчас ты все мне расскажешь, Анжела. Кричать не стоит. Нож у меня острый. Тебе сейчас никто не поможет, только ты сама.

Сказав это, Игорь убрал ладонь с лица девушки.

Липова после работы, надев золотые серьги, улеглась на диван и, представив, что ее ласкает Игорь, медленно стала себя возбуждать. «Дверь в комнату закрыта. Никто мне не помешает», – думала она, и поэтому вздрогнула всем телом, когда ее вдруг резко подняли вверх. Широко открыв глаза, Анжела увидела, что находится в объятиях Кропоткина.

– Как ты сюда попал? – только и спросила девушка.

– Меня мама твоя пустила, – сказал Игорь, ласково поглаживая ей грудь. – Мне нужно поговорить с тобой.

– О чем? – прошептала изумленно та.

– Может, ты расскажешь о вашем споре с Инной насчет меня?

– Как ты узнал? – вырвалось у нее.

Соски девушки быстро набухали от ласки, и Липова с трудом ворочала языком.

– У тебя золотые сережки в ушах, Лика. Я точно знаю, что раньше они принадлежали Картовой, – произнес парень. – Скажи мне правду, и я обещаю, что не причиню тебе боли.

– Ничего я не скажу, – буркнула обиженно Липова.

Она, почувствовав в его голосе презрение, ощутила себя дешевкой. Едва девушка произнесла эти слова, как очутилась на диване, но на этот раз ее рот закрывала широкая ладонь. Увидев нож у своей промежности, Анжела задрожала от страха. Она взглянула в глаза незваного гостя и, увидев жесткий взгляд, поверила, что произойдёт в случае отказа. «Будь ты проклята, Инна», – подумала она и с плачем стала рассказывать. Кропоткин слушал молча, не перебивал. Его надежда, что это всего лишь злая шутка, медленно исчезала. Лена не соврала.

Анжела уже не плакала. Слезы высохли. Она, сидя на диване, неотрывно смотрела, как меряет шагами комнату Кропоткин. Выслушав рассказ Липовой, он уже десять минут ходил из угла в угол и молчал. Девушка от страха едва дышала.

– Сделаем так, – вдруг остановившись, сказал Игорь. – Завтра ты купишь этот набор. Я заеду за тобой в воскресенье, в семь вечера. Будь уже одетой. Если вдруг тебя не будет дома или ты не купишь подарок, ты знаешь, что я с тобой сделаю. Знаешь? Ты подаришь набор при мне, Лика, поняла? Инне ни слова о нашем разговоре. Ясно?

– Да, я все поняла, – ответила, не поднимая на него глаз, Анжела.

– Поцелуй меня, – вдруг тихо сказал Игорь, присев рядом с ней.

Она тут же потянулась к нему. Он резко схватил ее за волосы и спросил:

– За что вы, женщины, так ненавидите мужчин, Анжела? За что?

Не дожидаясь ответа, парень отпустил ее и, резко встав, шагнул к двери.

– Не уходи, Игорь, пожалуйста, – умоляюще прошептала Анжела и… сама занялась своим телом.

Игорь дома переоделся в тренировочный костюм и отправился в лес изматывать тело физическими нагрузками. Домой он вернулся глубокой ночью.

4

Инна проснулась от собственного крика. Она по привычке хотела ткнуться в грудь Игорю, и с досадой вспомнила, что спит одна.

– Черт! – выругалась она и, откинувшись на подушку, закрыла глаза.

Сон с небывалой четкостью предстал перед ее глазами. Сердце девушки тревожно забилось в предчувствии чего-то плохого. Она никак не могла выкинуть из головы концовку сна.

– Возьми его, оно мне уже не нужно, – говорит ей Игорь и протягивает пульсирующее окровавленное сердце. – Съешь его, девочка, ты ведь так это любишь.

Инна подносит его ко рту… Чей-то злорадный смех леденит душу и… девушка просыпается.

– Это ведь всего лишь сон, глупый сон, – твердила себе Дукатова, но страх охватил сердце.

– Игорь, ну приди сегодня, – шептала она в ночь. – Я сама покаюсь в своих грехах, только приди.

В воскресенье утром Инна встала в предчувствии близкой беды. Девушка суетилась на кухне, но чувство тревоги не проходило. К семи вечера пришли почти все родственники, подруги с друзьями. Не хватало лишь Игоря и Анжелы.

Уже прозвучал первый тост, и началось застолье, когда во дворе вдруг залаяла собака. Дверь распахнулась, и в гостиную вошли Игорь и Анжела. Дукатову всегда удивляла бесшумная походка Кропоткина, но сейчас это ее почему-то напугало.

– Штрафную опоздавшим! – зашумели гости.

– Сначала нам хотелось бы поздравить именинницу, – громко сказал парень и улыбнулся гостям. На какое-то мгновение Инне показалось, что в его глазах таится печаль.

– Пойдем в твою комнату, Инна, – сказал Кропоткин. – Мы хотим поздравить тебя в более интимной обстановке.

Несмотря на то, что он улыбался, Дукатову поразили его грустные глаза. И еще одно поразило ее – за все это время Игорь ни разу не прикоснулся к ней. Его руки занимал букет алых роз и небольшой сверток, перевязанный красной лентой. Анжела тоже держала цветы и сверток. Улыбнувшись, Инна пошла в свою комнату. Гости, проводив троицу взглядами, вернулись к трапезе.

Дукатова зашла в свою комнату, где лежали подарки и стояли в вазах цветы.

– Ну, – заулыбалась она. – Я готова.

– Я уступлю свое право даме, – улыбнулся Игорь и… положил на столик цветы и сверток.

– Закрой глаза, – сказала Анжела и быстро достала парфюмерный набор.

– Открой крышку, Инна, – услышала Дукатова и открыла глаза.

5

«Все пропало», – поняла Инна, едва взглянув на Игоря. Увидев в своих руках косметический набор «Ланком», она быстро взглянула на парня и вздрогнула, встретившись с его взглядом. Еще никто не смотрел на нее так. Презрение. Именно это чувство выражали глаза Игоря. Жалость. Он смотрел на нее как на голодную собачонку, которой вдруг кто-то дал отравленное мясо. «Боже», – подумала она, вспомнив сон. – «Сейчас он произнесет эти слова».

– Игорь, я хочу все объяснить, – сказала Инна, сделав к нему шаг, и остановилась, когда он коротко взмахнул рукой.

– Итак все ясно. Не нужно ничего объяснять, – сурово сказал он.

– Но…

– Я еще не закончил, – перебил Кропоткин. – Слушай меня внимательно, я не буду повторять дважды. Сейчас я уйду, а ты пойдешь к гостям и будешь веселиться. Ты сегодня самая счастливая. У тебя есть все: семья, друзья и лучшая, самая преданная подруга. У тебя теперь есть куча подарков, даже французский набор. Но запомни – у тебя нет меня. Забудь дорогу к моему дому.

– Не говори так, – заговорила дрожащим голосом девушка.

– Забудь все, что было, – продолжил он, не обращая внимания на ее слова. – Забудь все, что нас связывало. Нам теперь не о чем с тобой говорить.

– Это все ты, тварь, – вдруг вскрикнула Дукатова и с размаху влепила пощечину подруге, которая сидела ни жива ни мертва.

От удара Анжела отшатнулась и упала в кресло. Кропоткин стремительно метнулся вперед и, перехватив второй удар, прижал Инну к себе. Заглянув ей в глаза, печально спросил:

– Зачем же ты так, Ди, зачем? Я ведь учил тебя не бояться жить. А ты струсила признаться в собственной глупости. Ведь это простая шутка. Но о ней узнали твои враги, Инна. Ты зря выпускаешь из вида своих врагов. Они всегда бьют исподтишка, девочка. Бьют тогда, когда меньше всего ждешь удара. Запомни это. Тебе придется вспомнить еще не раз мои слова. До тех пор пока ты не сможешь победить собственные страхи, ты будешь несчастна, Инна. Победи драконов в своей душе. Так говорят китайцы. Прощай.

– Игорь, прости, я не хотела, – заплакала Инна и от сильного толчка упала на свою кровать.

– До свидания, девочки, – спокойно проговорил Игорь. – Желаю приятно провести вечер.

– Игорь, не уходи, – бросилась к нему девушка и натолкнулась на вытянутую руку.

– Не смей прикасаться ко мне. Слышишь?! – глухо проговорил он, и в его голосе прозвучала боль и затаенная угроза.

Инна, опустив руки, смотрела, как Игорь медленно открывает дверь и уходит из комнаты.

Инна видела, как прошел мимо ее окна Кропоткин и как легко перемахнул через забор. Повернувшись к подруге, она угрожающе шагнула к ней:

– Я тебя предупреждала, чтобы ты не распускала язык.

– Посмотрела бы я, что бы ты сделала, если он тебе нож к горлу приставил, – пробормотала Анжела.

– Что? Что ты говоришь? – изумилась Дукатова.

– А то, что твой Игорь пришел ко мне в пятницу и, разрезав на мне одежду, сказал, что кастрирует меня, если я ему все не расскажу, – зло проговорила Липова.

– Что ты несешь? – еще больше изумилась Инна.

– Я говорю, что было. Он ведь не ласкал тебе… ножом, – тут Анжела расплакалась. – Я ему все рассказала, Ин. У него такие глаза, что я испугалась. Мне никогда не было так страшно. Я ему все рассказала, всё.

– Правда? – спросила сраженная наповал Дукатова и без сил опустилась на кровать.

– Но как он узнал? – после долгой паузы спросила Инна. – Кто, кроме нас, знал о споре? Отвечай, кому ты разболтала?

– Картовой. Я рассказала ей все в прошлое воскресенье, – прошептала Анжела.

– Но почему именно ей? – спросила обреченно Инна. – Ты же знаешь, что мы с ней враги. Что ты наделала? А еще подруга называется…

– Она отдала мне свои золотые сережки. Я давно мечтала о таких. Я не смогла устоять против соблазна, – глухо проговорила Липова. – Прости, я не должна была ей говорить.

– Боже мой, – прошептала Инна и, схватившись руками за голову, уставилась в пол. – Я сама хотела ему все рассказать сегодня. Что ты наделала?

6

– Девочки, почему грустим? – спросила Лидия Михайловна, заходя в комнату дочери.

Прошло уже десять минут как ушел Игорь, а подруги так и не появились среди гостей.

– Что случилось, дочка? Почему у вас на глазах слезы? Вы поссорились с Игорем?

– Нет, мама. Он…, – голос девушки задрожал. – Мы с ним расстались, мам, навсегда.

– Как? Почему? Ничего не понимаю, – удивленно проговорила женщина и стала слушать горькую историю дочери.

– Что делать, мам? – в который раз спросила Инна.

– Не знаю, надо подумать, – растерянно проговорила Лидия Михайловна. – Давай ты успокоишься, проводим гостей и вечером поговорим.

– Ты думаешь, я смогу веселиться? Какая теперь из меня именинница?

– Попробуй, может получится, – ответила женщина. – Хотя я, наверное, не смогла бы.

В полночь, когда все ушли, уставшая Инна зашла в свою комнату и стала складывать подарки. Ее внимание привлек небольшой сверток. Руки девушки задрожали, когда она вспомнила, что это подарок Игоря. Медленно разрезав ленту, она раскрыла сверток и печально улыбнулась. На красочной открытке сидел плюшевый медвежонок и держал в лапах маленькую коробочку. Там лежало золотое колечко. Раскрыв открытку, девушка начала читать аккуратные строчки. «Моя любимая, Ди. Я пишу эти строчки в самые худшие для меня времена. Я смертельно ранен. Это кольцо я хотел подарить тебе в знак моей любви. Я хотел сделать тебе предложение, но не успел. Я смог бы понять и простить, если бы ты сказала мне сама, но ты не смогла, и я получил удар в спину. Я ненавижу ложь, в любых ее проявлениях. И нет ничего страшнее, когда тебя бьют оттуда, откуда ты меньше всего ожидаешь. Я не думаю, что ты обрадована. Если верить моей интуиции, то сейчас ты плачешь, читая эти строки. Я не знаю, что буду делать без тебя, но постараюсь тебя забыть. Целую. Крепко целую тебя. Когда-то твой, Иги».

С трудом дочитав последние строки, Инна расплакалась.

7

Этой ночью Игорю приснился сон. Впервые за полгода. Он стоит на плацу вместе со своими сослуживцами. Вдоль их ряда ходит полковник Грибнин и, чеканя слова, говорит: «Вы должны найти врага и уничтожить. Нельзя оставлять его живым, он может ударить в спину. Не жалеть врага, он может ударить в спину. Убить его ЛЮБЫМ СПОСОБОМ! Это приказ! Пленных НЕ БРАТЬ!»

– Инна, где ты? – позвал девушку Кропоткин, проснувшись от кошмара. Ему никто не ответил.

Глава 7

1

Вечерний воздух пронзило стальное лезвие, брошенное чьей-то сильной рукой. Лезвие впилось в тело и намертво пригвоздило его к дереву. От забора метнулась чья-то тень и приблизилась к жертве. Сильная рука выдернула кинжал из еще теплого тела собаки. От смерти животного зависела судьба пятерых человек, но пес не знал об этом. Убийца бесшумно шагнул к освещенному окну. Человек, который вышел из дома, ничего не заметил, спускаясь с крыльца. Сзади него беззвучно выросла тень. Рот идущего закрыла широкая ладонь, а под ухо вошло лезвие кинжала. Паренек так и не понял, откуда пришла его Смерть. Убийца выдернул нож и, аккуратно опустив тело на землю, беззвучно двинулся к двери.

Сидевший на кухне за столом обернулся. Его глаза удивленно расширились, но произнести он ничего не успел. Лезвие воткнулось ему под кадык.

Подкравшись к двери, Убийца приоткрыл ее и заглянул внутрь. В гостиной слышался чей-то разговор. Придерживая дверь, чтобы не скрипела, человек шагнул вперед. Посмотрев в зеркало, висевшее на стене, Убийца безбоязненно появился в проеме двери.

В гостиной находились двое: парень и привязанная к тяжелому стулу девушка. Она первой заметила вошедшего, радостно подумала: «Спасена…», – и потеряла сознание.

– Привет Антон. Ты хотел меня видеть? Вот я пришел. Гена и Юра уже остывают, они не придут. Ты можешь кричать столько, сколько захочешь, – проговорил Игорь и вынул из ножен кинжал.

2

Инна жила эту неделю как во сне. Она почти ни с кем не говорила. По селу медленно расползались слухи о ссоре Инны с Игорем. Дукатова не хотела мстить. После работы она шла на речку и, раздевшись до купальника, бездумно лежала, подставляя тело солнечным лучам. Однажды к ней подъехала Картова на мотоцикле и, улыбаясь, спросила: «А где ты Игоря потеряла?» Та молча встала с покрывала и, улыбнувшись, махнула рукой в лес: «Он там спрятался». Лена удивленно оглянулась и на секунду выпустила из вида соперницу. Инна прыгнула вперед и с силой толкнула Картову. Та, потеряв равновесие, грохнулась на землю вместе с мотоциклом. Подняться ей Инна не дала. Лена, прикрыв лицо руками, вздрагивала от боли, а рассвирепевшая соперница не хотела останавливаться. Она била своего врага, пока та не заревела. Только после этого Инна отпустила ее и, накинув платье, заспешила домой. Сзади послышался шум мотора. За рулем мотоцикла «Урал» сидел Юра, а за ним – Гена Брогин. Они поравнялись с ней, и девушка, отступив от дороги, приготовилась драться.

– Привет, Инна, – сказал, улыбаясь, Гена. – Ты извини нас за то, что мы к тебе приставали когда-то. Мы тогда пьяные были. Ты уж извини нас.

– Да ладно, что было, то прошло, – сказала девушка, опуская руки.

– Ты не могла бы Игорю передать вот это? – спросил Гена и протянул ей сверток. – Это подарок ему, в знак дружбы. Сможешь?

– Да, конечно, – ответила та и шагнула к мотоциклу.

Получив в лицо струю нервно-паралитического газа, она без чувств рухнула на землю. Ее тут же подняли и уложили в коляску, накрыв сверху брезентом.

Для Игоря эта пятница, 26 августа, не предвещала ничего плохого. Они с утра всей семьей копали картошку. В половине девятого вечера он услышал, как за калиткой кто-то просигналил. Кропоткин не спеша отправился к воротам. Он ожидал увидеть кого угодно, но… За рулем «Урала» сидел Брогин Юра и держал в руках конверт.

– Привет, Игорь. Я тут почтальоном работаю, – улыбаясь, проговорил парень. Инна тебе письмо прислала, на, почитай.

Кропоткин, не спуская глаз с врага, взял письмо и, отступив назад, приступил к чтению. «Милый мой, Иги, спаси меня. Меня заставили написать это письмо, и я не в силах сопротивляться. Они сказали, что убьют меня, если ты не придешь к ним в одиннадцать вечера. Они обещают изнасиловать меня и разрезать на кусочки. Я боюсь их, Игорь. Мне ужасно страшно. Они хотят отомстить мне и тебе, но больше тебе. Они настроены серьезно: или твоя смерть, или моя. Они не будут отступать. Спаси меня. Я знаю, что причинила тебе ужасную боль и что нет мне прощения. Умоляю тебя, всеми святыми на земле, спаси меня. Не дай им прикоснуться к моему телу – я не перенесу этого. Я знаю, что это жестоко – напоминать тебе о Би, но не дай повториться этому. Только ты один сможешь мне помочь. Спаси меня. Твоя Ди».

Выругавшись, Кропоткин сказал ровным голосом:

– Я приду ровно в одиннадцать. Не трогайте Инну. Я приду.

– Будем ждать. Не вздумай обращаться к ментам. У нас все схвачено. Смотри, не опоздай на встречу, – нагло улыбнулся Юра и уехал.

Проводив его взглядом, Кропоткин зашел в дом. Ему не хотелось открывать этот ящик, но жизнь заставляла. В ящике лежала черная униформа диверсанта, набор оружия, спецоборудование. Полковник Грибнин сказал им перед дембелем: «Вы должны быть всегда готовы к войне. Мы будем знать о местонахождении каждого из вас. В один из прекрасных дней вас могут вызвать сюда: на переподготовку, а может, на войну. У каждого из вас будет с собой спецящик с кодовым замком. При сборах он должен быть с вами. Вы всегда должны быть готовы очутиться здесь». Открыв ящик, Кропоткин стал облачаться в спецснаряжение. Уже стемнело, когда он выехал на мотоцикле из гаража.

Дом Брогиных стоял в один ряд вместе с другими домами. Возле него находился запущенный огород, за которым начинался лес. Именно здесь, в лесу, Кропоткин замаскировал мотоцикл и стремительно метнулся к дому. В голове Гепарда уже давно созрел четкий, безжалостный план.

3

Они тщательно готовились к этому. Братья следили отдельно за Игорем и Инной. Брогины продумали все до мелочей. Они не собирались никого оставлять в живых. Уже приготовлена яма, куда должны положить обезображенные огнем тела Игоря и Инны. Этой ночью должны произойти убийства.

Антон хрипел. Он удивлялся тому, что до сих пор жив. Его тело представляло собой сплошную рану – враг бил профессионально. Гепард бил его молча. Удар – сломана кость, удар – сломана вторая нога, удар – хруст, удар – обрывались внутренности. Он мстил за то, что его заставили снова стать Убийцей. Он мстил за то, что его вернули в прошлое. Именно поэтому Игорь, молча, с пугающей сосредоточенностью, методично калечил свою жертву, намеренно оставляя ее мучиться от жестоких ран и от внутреннего кровотечения.

– Ты сам этого захотел, Антон, – проговорил Гепард, вытирая окровавленные перчатки о грязную занавеску.

Инна лежала без сознания. Кропоткин не хотел, чтобы она стала свидетельницей убийства и поэтому, едва войдя в комнату, опустил рукоятку кинжала ей на затылок, а потом занялся Антоном. Игорь перерезал веревки и бережно взял девушку на руки. Переступая через трупы и лужи крови, он быстро понес ее к мотоциклу, потом вернулся в дом. Один.

Антон с трудом поднял голову и смотрел, как к нему идет его ПАЛАЧ. Кропоткин присел на корточки и тихо проговорил: «Тебя убил твой брат, Юра, а я в это время сидел дома. Прощай». Лезвие пробило сердце… Игорь метнулся к гаражу, достал канистры с бензином. Дальше дело техники. Профессиональный воин, он же профессиональный Убийца. Он знал, что делать. Литровая банка с бензином – в духовку. Открыть газ. Включить печку. Бегом к мотоциклу.

4.

В ночи раздались взрывы, и пламя мгновенно охватило все постройки, принадлежавшие Брогиным. Пожарные, прибывшие по вызову, беспомощно развели руками – тушить нечего. Посмотреть на пожар сбежалась половина деревни. Брогиных не любили. А пламя весело гудело, сжигая деревянные постройки, домашнюю утварь, человеческую плоть и… следы преступления.

Дукатовы – старшие, услышав взрывы, выскочили на улицу и, посмотрев на зарево, вернулись назад. Увидев дочь на кушетке в кухне, Лидия Михайловна позвала ее, но Инна не шелохнулась. Мать подошла поближе и склонилась над ней. «Боже мой», – подумала она, почувствовав запах спиртного. – «Инна опять стала пить. И почему от нее пахнет бензином?» Женщина позвала мужа, и Анатолий Максимович перенес дочь на кровать.

Инна, очнувшись, долго не могла понять, где находится. Тишина. Темно. «Может, я умерла?» – подумала она и испуганно подняла голову. Боль в затылке и резко вспыхнувший свет ошеломили ее.

– Тебе плохо? – встревоженно спросила мать.

– Голова болит, – прошептала изумленная девушка. – Как я оказалась дома?

– Ты, видно, хорошо выпила, раз не помнишь, что делала и как очутилась дома, – недовольно проговорила Лидия Михайловна.

– Выпила? – переспросила ошарашенная дочь. – Я в рот ни капли не брала.

– Что я, по-твоему, вру? – обиделась мать. – От тебя спиртным несло за метр…

– Подожди, подожди, – перебила Инна. – В каком часу я оказалась дома?

– В начале двенадцатого ты лежала на кушетке.

– А почему ты так точно запомнила время? – спросила дочь.

– Потому что в это время, Инна, – шепотом сказала мать, – взорвался дом Брогиных.

Услышав это, девушка вздрогнула всем телом. Всё сразу вспомнилось. Появление Игоря в доме Брогиных. Удивленное лицо Антона Брогина и… удар по голове. Темнота. Что происходило потом, она не могла вспомнить. Провал в памяти.

– Ты говоришь, дом Брогиных взорвался? – осторожно спросила дочь.

– Да, дочка. Дом быстро сгорел. Очень быстро, как порох, – тихо проговорила женщина. – Я боюсь за тебя, Инна. Все знают, что ты дралась с Брогиными. Что мне говорить, если за тобой придут из милиции?

– Почему за мной должны прийти? – испугалась Инна.

– Может, это ты подожгла их дом, – буркнула мать.

– Я? – изумилась девушка. – С чего ты взяла?!

– От твоего платья пахло бензином, – прошептала женщина. – Скажи мне правду, дочка, зачем ты это сделала?

– Я ничего не поджигала, – заплакала та. – Я не знаю, почему и как я оказалась здесь. Я не знаю, почему от меня пахло спиртом и бензином. Я только знаю, что меня хотели убить.

– Кто? – настал черед изумляться Лидии Михайловне.

– Брогины, – тихо ответила девушка и стала рассказывать о том, что она пережила.

– Если тебе верить, – медленно проговорила Дукатова – старшая, выслушав ее рассказ, – получается, что Игорь убил Брогиных и поджег дом, чтобы спасти тебя. Я права?

– Да, – неуверенно проговорила Инна и заплакала снова. – Как в страшном сне, мам. Я сама не верю в свои слова. Все как-то дико звучит. Его хотели убить, мам, я служила только приманкой. Как я посмотрю ему в глаза? Слава Богу, что Игорь жив…

5

На поляне горел костер. Человек достал из кармана листок бумаги и положил его на угли. Бумага вспыхнула, и Игорь опустился на корточки возле костра. Пришло время созерцания. Созерцания души.

Глава 8

1

– Ребята и девчата! – говорила Доброва 1 сентября, в четверг. – Познакомьтесь с вашим новым классным руководителем. Прошу любить и жаловать.

Сказав это, она вышла из класса, и двадцать две пары глаз уставились на только что вошедшего.

– Здравствуйте! – улыбнулся парень. – Моя фамилия Кропоткин. Имя, отчество – Игорь Андреевич. Я буду вести у вас уроки физкультуры и несколько спортивных секций. Кроме этого, буду вашим «классным папой».

В классе сидели 10 девушек и 12 парней. Они учились последний год и за девять лет насмотрелись на разных учителей. Теперь они разглядывали Игоря: его аккуратный черный костюм, белую рубашку, черные лакированные туфли.

– С некоторыми из вас, – продолжил учитель, – я уже познакомился. Не для всех эти встречи и знакомства оказались приятными для вас. Но это все уже в прошлом. Мне хотелось бы подружиться с вами. Я такой же человек, как и вы, но только старше на пять лет. Буду помогать вам по мере сил. Я хочу, чтобы вы смело критиковали мои действия, если считаете, что правы. Только сильные люди могут спокойно воспринимать критику и исправлять свою ошибку. Так вот. Я – сильный человек и хочу, чтобы вы тоже стали сильными. Какие будут вопросы?

– А трахать ты нас будешь? – улыбнулась Картова Лена.

Как только она увидела Кропоткина в классе, то сразу же вспомнила все свои обиды и поклялась, что отомстит ему и будет всячески мешать работать. Класс мгновенно притих, ожидая что скажет учитель.

– А что, уже хочется, Лена? – улыбнулся Игорь и стал снимать пиджак, поглядывая на ученицу.

– Во-первых, – начал он, когда пиджак оказался на стуле. – Вы должны обращаться ко мне по имени и отчеству в школе. За ее пределами я допускаю небольшие вольности в отношениях, но не со всеми. А что касается вопроса сексуально озабоченной особы, хочу ее огорчить – она не в моем вкусе. Какие еще вопросы?

– А каких размеров у тебя член? – ехидно улыбаясь, спросила Картова.

– Во-первых, – улыбнулся Игорь. – Не ты, а вы. Это во-первых, а во-вторых. Не переживай, Лена, в твой рот войдет. Не волнуйся!

Класс грохнул от хохота, а опешившая от этой фразы ученица растерянно заморгала. Но Игорь не улыбался. Его глаза холодно смотрели на ту, которая заставила его нагрубить, нарушить учительскую этику. Вспышка ярости сменилась холодным гневом, и Кропоткин сдержался от обидных слов.

– Если ни у кого нет больше пикантных вопросов, – проговорил учитель, – то я хотел бы познакомиться в отдельности с каждым. Сейчас я буду называть фамилию. Пожалуйста, вставайте. Я буду давать вам краткую характеристику, которую я прочел в ваших личных делах. Если я в чем-то ошибусь или что-то пропущу, то поправьте меня. Окинув взглядом класс, он произнес: «Абрамова Света». За первой партой встала невысокая девушка. Ее каштановые волосы, темная кожа и карие глаза хорошо сочетались с белым платьем, которое подчеркивало все прелести фигурки. Света посмотрела в его лицо и, смутившись под его пристальным взглядом, уставилась в пол.

– Света – гордость школы. Отличница. Отличается прилежностью и дисциплинированностью. Ответственная. Никогда не бросает дело на половине. Пользуется уважением одноклассников и учителей. Я прав? – спросил Кропоткин.

– Ну, не знаю, – смущенно пробормотала девушка.

– Я говорю вам то, что прочитал в ваших характеристиках и личных делах, – сказал Игорь. – У кого-нибудь есть что добавить?

– Да, – послышался голос Картовой. – Подстилка она. Трахается с…

Абрамова вздрогнула всем телом, дико взглянула на Игоря, и сжав кулаки, кинулась, как тигрица, к Лене. Игорь среагировал быстро, но догнал Свету только когда та залепила обидчице пощечину. Учитель, схватив разъяренную ученицу, оттащил ее от зло улыбающейся Картовой.

– Что, правда глаза колет? – ухмыльнулась Лена. – Как тебе твой папочка в постели, а?

– Заткнись ты, тварь, – свистящим шепотом произнесла Абрамова и, беспомощно взглянув на Кропоткина, прошептала: – Она все врет. Это все неправда.

– Я знаю, – ласково прошептал он ей. – Она тебя специально дразнит. Будь выше этого. Не реагируй на нее. Поняла? Вытри слезы. Успокойся. Успокоилась? Можно отпускать?

– Да, – прошептала девушка, и когда ее отпустили, так зыркнула на обидчицу, что Лена на секунду пожалела о своих словах.

Света быстро вытерла слезы и уселась на свое место.

– Лена, – проговорил, холодно улыбнувшись, Кропоткин. – Побереги силы и нервы для той минуты, когда я буду характеризовать тебя. А пока лучше помолчи и послушай. Поняла?

– Поняла, – буркнула Картова.

Что-то во взгляде учителя ее насторожило.

– Альпова Ира, – проговорил Игорь, не глядя в список.

С третьей парты медленно поднялась высокая блондинка с темной кожей и серыми глазами. Она спокойно выдержала изучающий мужской взгляд и так же спокойно села на свое место.

2

Кропоткину досталось двенадцать классов: начиная с пятого и заканчивая его 11 «А». Знакомство продолжалось. Знакомясь с каждым, Игорь привычно характеризовал их, стараясь запомнить с первого раза. Для этого их в «учебке» обучали, как составлять краткие характеристики. В памяти Гепарда прочно запоминались лица и та кличка, которую он присваивал каждому.

Бертовой Олег. Высокий голубоглазый блондин со светлой кожей. «Блондин».

Воросова Дина. Среднего роста. Золотистые волосы. «Бледнокожая кареглазка».

Вьюнов Дима. Спортивного телосложения. Русые волосы, темная кожа и серые глаза. Честный, открытый взгляд. «Честный».

Глоров Антон. Невысокий брюнет со смуглой кожей. «Брюнет».

Дмитров Василий. Тучный парень среднего роста. Русые волосы, светлая кожа. Голубые глаза. Добрый взгляд. «Добряк».

– Картова Лена, – сказал Игорь и посмотрел, как она встает.

Он ей сразу дал кличку «Злюка». Свету он назвал, сам не зная почему, «пушистик».

– Если верить характеристике, – начал учитель. – Лена считается очень умной и прилежной девочкой. У нее в свидетельстве об образовании одни пятерки. Я прав?

– Да, это так, – улыбнулась ученица. – У меня папа – директор совхоза.

– Я рад за него, – улыбнулся Игорь. – Только не пойму, к чему ты это говоришь? Твой отец собирается прыгать вместо тебя через «козла» или бегать на лыжах? Думаю, что нет. Ему будет проще уговорить врачей, чтобы они выписали справку о том, что тебе нельзя заниматься физкультурой. Если ты не будешь приходить на мои уроки, я этому не удивлюсь.

– Не дождешься, – буркнула Лена.

– Ну, тогда тебе придется зарабатывать свою оценку честно, – сказал учитель и добавил после паузы: – Можешь не подсылать ко мне своего любимого папочку.

– А что плохого в том, что я люблю своего отца? – с вызовом спросила она.

– Честно? – наигранно изумился Кропоткин.

– Да, я его люблю, – подтвердила ученица и победоносно улыбнулась.

– И как часто? – с серьезным видом поинтересовался Игорь.

Он не удержался, чтобы не подшутить над этой избалованной хамкой. Класс грохнул от хохота, заглушив слова Лены. Картова под общий смех села на свое место и так взглянула на учителя, что он понял, что дружбы с ней не получится. «Я не подставляю правую щеку, если меня ударили по левой, как говорится в Библии. Я бью в ответ, девочка. И бью очень больно. Учти это», – мрачно подумал Гепард, вспоминая, что он сейчас учитель, а не воин.

– Я уверен почти на сто процентов, – заговорил он, когда смех стих. – Лена решила устроить мне веселую жизнь. Что ж, пусть попробует. Я ей предлагаю следующее: она не мешает мне работать, а я не унижаю ее. Ты согласна на это, Лена?

– Я подумаю, Игорь Андреевич, – проворковала девушка и злорадно улыбнулась.

– Пока Картова думает, продолжим знакомство.

Кельтов Александр. Стройный юноша среднего роста. Темные волосы, смуглая кожа, темно– серые глаза. «Армян».

Липцов Андрей. Высокий. Русые волосы, светлая кожа, зелено– синие глаза. «Отличник».

Маликова Люда. Невысокая, рыжеволосая, с чистой белой кожей и карими глазами. «Рыжая кареглазка».

Меченов Борис. Высокий шатен. Черные волосы и карие глаза. Ему Игорь присвоил кличку «Драчун» за то, что тот участвовал в драке у клуба.

Молотовец Юра. Широкоплечий брюнет с зелено – синими глазами. «Молот» – друг «Драчуна».

Нагорная Аня. Миниатюрная невысокая девушка с красивым лицом и длинными светло-каштановыми волосами. Игорю запомнились ее чувственные губы и светло-зеленые глаза. «Котенок».

Нерпова Юля. Невысокого роста. Обесцвеченные волосы, смуглая кожа. Прячет глаза. «Трусиха».

Орлов Костя. Круглолицый брюнет. Массивный парень. Со слов директора отличался душевностью и развитым чувством долга. «Патриот».

Прадин Игорь. Невысокий юноша с русыми волосами и загоревшей кожей. Кличку «Летун» получил из-за того, что именно он «влетел» в стекло в раздевалку клуба во время драки.

Светлова Лена. Стройная фигурка, темно– каштановые волосы, смуглая кожа и карие глаза. «Каштанка – кареглазка».

Торикова Таня. Пепельные волосы, светлая кожа, синие глаза. «Старуха».

Утюгов Эдуард. Высокий шатен. Добрый взгляд сине – зеленых глаз. «Утюжок».

Фруктова Женя оказалась тучной девушкой с русыми волосами. Пряча глаза, она молча встала, краснея под учительским взглядом. «Стыдливая».

Чернов Алексей. Коренастый юноша со светлыми кучерявыми волосами. Загорелая кожа, светло– синие глаза. «Симпатяга».

– Так, – сказал после небольшой паузы учитель. – Я очень рад знакомству. Надеюсь, что ни к кому из вас у меня не будет предвзятого отношения. Думаю, что мы подружимся. У нас с вами впереди целый год общения. Мы будем устраивать вечера, ходить в походы, дежурить по школе и участвовать во всех школьных мероприятиях. Я постараюсь постоянно вас тормошить, чтобы вы не скучали. Какие будут вопросы? Если нет, то до свидания. Жду вас на своих уроках. До встречи. Мы будем часто с вами встречаться.

Ребята и девчата не спеша проходили мимо Кропоткина и весело прощались. Им понравился Игорь. В его движениях, словах, манере говорить, во взгляде чувствовалась сила и уверенность в себе.

– Ты еще пожалеешь, что приехал сюда, – прошипела ему Картова и последней выскочила в коридор.

Учитель только улыбнулся этой угрозе.

3

– Господи! Вы только посмотрите на эту красавицу! – воскликнул Игорь, и стоящие на вокзале обернулись.

– Глазам своим не верю, Юлька, неужели это ты? – спросил он и, подхватив девушку, закружился по перрону.

Она взвизгнула и крепко в него вцепилась. Сделав несколько оборотов, парень вдруг резко отпустил ее, и Юля шагнула в его объятия.

– Уф, ты все такой же, Игорь, – проговорила она и чмокнула его в щеку.

– Дай-ка, я тебя получше разгляжу, – улыбаясь, проговорил он и, отступив на шаг назад, окинул взглядом Юлю с ног до головы, не пропуская ни одной детали.

Перед ним стояла высокая, стройная, очень красивая, по его мнению, девушка. С бледной кожей, распущенными волосами золотистого цвета и удивительными глазами, похожими на изумруды, она больше походила на манекенщицу или фотомодель, сошедшую с обложки. Едва заметные зеленые тени только подчеркивали удивительный цвет глаз. Не ускользнули от внимательного взгляда парня и ее блузка нежного тона молодой зелени, черная мини– юбка, коричневые чулки и черные туфельки.

– Ну, разве можно так одеваться? – укоризненно спросил он. – Наверное, все мужики в вагоне сразу в тебя влюбились? Ты просто потрясающе выглядишь!

– Да и ты похорошел, – улыбнулась Юля. – Сколько же прошло лет с тех пор, когда мы виделись в последний раз?

– Пять лет, сестренка, пять лет, – проговорил Игорь, притягивая ее к себе. – Ну, поцелуй меня, как взрослая женщина. Помнишь, как мы играли в семью? Сделай подарок на мой день рождения.

– Как женщина? – лукаво переспросила она и нежно поцеловала его в губы.

– Ну, дети, на вас же люди смотрят, – улыбаясь, проговорила Галина Михайловна.

Мальтова Юля доводилась Игорю двоюродной сестрой. Раньше она жила с родителями в Ижевске, и дети часто проводили время вдвоем. Он был старше ее на три года и всегда защищал. Они часто придумывали разные игры, но любимыми считали всего две – «плохие и хорошие» и «муж и жена». Если в первой игре они менялись ролями и кто-то играл плохого героя, а кто-то хорошего, то вторая игра была их секретом. Они изображали семейную пару, беря примеры из окружающего мира. До сексуальных отношений у них дел не доходило, но их детские шалости прочно вошли в память обоих. Тогда они были детьми, и все происходящее воспринимали как простую волнующую игру. В 13 лет Юля вместе с родителями переехала в Ульяновск. Пять лет они не виделись. В разлуке оба думали, что их чувства – это только чувства сестры и брата, но, едва увидев друг друга, поняли, что к родственным чувствам добавились сексуальные желания. Увидев перед собой крепко сложенного парня с широкой улыбкой, вдохнув запах его тела, вперемежку с запахом одеколона, она поняла, что ее сексуально к нему влечет. И Юля знала, что парень испытывает сейчас то же самое, иначе он бы не ответил так страстно на ее поцелуй. Этот поцелуй произвел на обоих ощущение, сравнимое с ударом тока, и зажег в них огонь страсти. Все это происходило в считанные секунды, пока они обнимали друг друга и целовались. Но эти секунды ошеломили их обоих.

– Ну, пойдем, – сказал парень, подхватывая большие сумки.

Мальтовы приехали в Ижевск к родственникам 1 сентября и решили поздравить своим приездом Игоря. И вот 10 сентября, в день своего рождения, он встречал своих родных.

– Это твой мотоцикл? – спросила Юля, поглаживая сверкающий металл.

– Нет, я его украл, – шепотом ответил он и воровато оглянулся.

Она инстинктивно оглянулась, словно ожидая нападения, и парень рассмеялся.

– Ах, ты, – засмеялась и Юля и стала его несильно щипать и щекотать.

Он в это время укреплял на багажник сумки и вяло отбивался. Потом резко перехватил руки сестры и, развернув к себе спиной, шлепнул по попке.

– Как давно я этого не делал, – улыбнулся он. – Будешь баловаться, я тебя в угол поставлю.

– Жду – не дождусь, – сказала девушка и, показав ему язык, ловко отскочила от мотоцикла.

– Ну, тогда иди пешком, – рассмеялся парень и, заведя мотоцикл, медленно тронулся с места.

– Эй, подожди, – крикнула ему сестра и побежала за ним.

Когда он притормозил, она бесцеремонно приподняла юбку и, обнажив еще больше стройные ножки, забралась на заднее сиденье.

– О Боже! – простонал Игорь, оглянувшись. – У меня сейчас ширинка лопнет.

– Обманщик! – рассмеялась она, положив ему руку на брюки и плотно прижимаясь к нему. – Трогай!

– Не могу, – отозвался он. – У меня руки заняты.

– Бесстыдник! – проговорила она и шлепнула рукой по его спине. – А ну поехали! Родные дойдут пешком.

4

Ее словно ударило током. Она лишилась дара речи и судорожно открывала рот, как рыба, выброшенная на берег. Ей пришлось встряхнуть головой, кашлянуть, и только после этого способность мыслить вернулась к ней. Инна судорожно поправила прическу и, выдохнув воздух, глянула через стекло на улицу. К магазину шел Игорь. Одной рукой он держал сумку, а второй… второй обнимал девушку.

Дукатова видела ее впервые, но одного взгляда оказалось достаточно, чтобы сказать, что незнакомка просто великолепна. Девушка обнимала Кропоткина за талию и что-то ему говорила. «Бежать!» – мелькнула у Дукатовой мысль, и девушка рванула к выходу, но опоздала. Дверь открылась, и на пороге появилась улыбающаяся пара.

Юля смотрела на Игоря в тот момент, когда они входили в магазин, и удивилась тому, что лицо брата внезапно помрачнело. Проследив за его взглядом, она увидела Инну, которая смотрела на них широко раскрытыми глазами. Девушки пристально посмотрели друг на друга, и Дукатова, опустив глаза, сникла. Все это произошло в течение нескольких секунд. Кропоткин шагнул к прилавку. Мальтова на секунду замешкалась и, чтобы не споткнуться, сделала несколько шагов, потеряв из виду девушку. Оглянувшись, она увидела сквозь витрину, что та бежит прочь от магазина, словно ее кто-то преследует.

Дукатова бежала до тех пор, пока хватало дыхания. Добравшись до дома, она упала на кровать и расплакалась.

– Боже мой! – шептала она. – Как он мог? Неужели он обманывал меня все время? Она была у него всегда, а пока ее не было, использовал меня. Подлец! Как он мог?

– Ты сама к нему пришла, – шептала ее вторая половина души. – Забыла, что ли? Ты сама запрыгнула к нему в постель. Вспомни, сколько ты ухищрений для этого придумала. Вспомнила? И вообще, какое тебе до него дело? Может, это его жена или сестра. Он не обязан перед тобой отчитываться. Ты не имеешь на него никаких прав. Забыла, что ты ему сделала? Забыла?! Так что реви сколько влезет!

– Что делать? – шептала Инна. До сегодняшнего дня она пыталась забыть его и думала, что ей это удалось. Но, увидев Игоря снова, да еще и с другой девушкой, Дукатова поняла, что любит его еще сильней.

– Что же делать? – в который уже раз прошептала она и не могла найти ответа.

5

– Не могу в это поверить, ты, наверное, шутишь, – проговорила Юля.

Они только что подъехали к школе. В магазине Игорь ни разу ей не улыбнулся и почти ничего не сказал. На улице он молча уселся на мотоцикл и сказал:

– Пойдем, я покажу, где работаю.

– Я покажу тебе свои владения, – сказал парень, остановившись у школы. – Пойдем.

Открыв спортивный зал, он впустил девушку и, закрыв за собой дверь, пошел к своему рабочему кабинету. Юля улыбнулась, входя в маленькую комнату. Около двери стоял небольшой стол, стул, два шкафа, забитых спортивным инвентарем. Мальтова, окинув комнату размером два на два метра, сказала:

– Маловат для секса, – и обняла парня. Игорь не прореагировал на ее слова, и Юля, крепко обнимая его, проговорила тихо:

– Расскажи мне о той девушке из магазина.

– О которой? – наигранно изумился он.

– Игорь, я уже взрослая женщина, – проговорила сестра. – Я хочу понять, почему ты так изменился в лице, когда увидел ее.

– Это долгая история, сестренка, – попытался отмахнуться Кропоткин.

– Нам некуда спешить, родной, – прошептала она, нежно поцеловав в шею. – Расскажи, что случилось.

– Из-за нее я убил трех человек, – тихо сказал Игорь.

– Что? – вздрогнула сестра. – Ты шутишь?

– Я никому об этом не рассказывал, – начал он.

Они долго молчали, после того как Игорь закончил свой рассказ.

– Если бы ты сделал ради меня такое, то я бы ползала за тобой на коленях, – тихо проговорила она, нежно его обнимая.

– Ради тебя я сделал бы очень многое, сестренка. Нас с тобой связывают такие узы, ради которых можно через многое переступить, – также тихо ответил он.

– Я знаю, Игорь, – проговорила девушка и, поцеловав в губы, добавила: – Я часто жалею, что я – твоя сестра.

– Почему? – искренне удивился парень.

– Потому что хочу тебя, – сказала она и, отскочив от него, побежала по спортивному залу.

Каблучки зацокали по дереву, и девушка взбежала на бревно.

– Иди сюда, – позвала сестра, и он приблизился к ней.

Она стояла над ним, открывая его взору то, что находилось под мини-юбкой.

– У тебя очень сексуальные ножки, а трусики просто мечтают принять мои поцелуи, – улыбнулся парень.

– Ты очень наблюдателен, – усмехнулась Юля и прыгнула в его объятия.

Игорь подхватил ее на лету, и они упали на стопку спортивных матов. Он склонился над ней и тихо спросил:

– Ты уверена?

Вместо ответа она прижала его к себе и страстно впилась в его губы своими.

Они долго молчали, чтобы не разрушить гармонию, поцелуями выражая благодарность за безумные минуты страсти. После долгих поцелуев он прошептал:

– Расскажи о себе.

– Все? – спросила она и… начала говорить.

Юля рассказала ему о том, как жила и училась, как любила и была любимой. Он рассказал ей о Би, об армии, об Инне. Они лежали в объятиях друг друга и говорили, говорили. За пять лет в их жизни многое произошло, и они хотели поделиться своими воспоминаниями и переживаниями.

– Ты приедешь ко мне на свадьбу? – вдруг спросила она.

– Какую свадьбу? – изумился он.

– Ну, я довольно долго встречаюсь с одним мужчиной, – сказала сестра. – Он, конечно, не чета тебе, но мне с ним легко.

– Кто он?

– Бизнесмен, тридцать лет, директор коммерческого банка.

– А ты его любишь?

– Мне с ним легко, – просто ответила она.

– А при чем здесь свадьба? – удивился он.

– Перед моим отъездом он сделал мне предложение, и я обещала подумать.

– Н-да, – протянул Игорь и замолчал.

– Ну, так ты приедешь? – спросила она с надеждой.

– Нет, – коротко ответил он.

– Почему? – удивилась она, приподнимаясь на локтях и глядя на него сверху.

– Боюсь, что не выдержу, набью морду твоему жениху и тут же потащу тебя на брачное ложе исполнять супружеский долг, – проговорил Игорь, вглядываясь в ее прекрасное лицо.

– Ты все такой же мальчик-шутник, – печально улыбнулась она. – Ты хоть раз можешь поговорить со мной серьезно?

– Я говорю серьезно, – тихо ответил он. – Тебе, наверное, трудно это понять. Я не знаю как это назвать. Любовь. Сексуальное влечение. Привязанность. Чувство собственника. Все эти слова не могут передать то, что я чувствую. Если я увижу тебя в объятиях другого на свадьбе, то я не перенесу этого. Я не хочу ни с кем делить своих любимых женщин. Ни с кем. Даже с тем, кто тебя любит.

– Боже мой, – заплакала девушка. – Игорь, прикажи мне все бросить, и я примчусь к тебе, упаду к ногам. Скажи мне, что ты хочешь быть мои мужем.

– Хочу, родная, но ты же знаешь, что нам нельзя с тобой пожениться. Врачи говорят, что у нас могут родиться неполноценные дети. 50 на 50. Могут родиться, а могут и не родиться. Жить постоянно в неизвестности просто невыносимо, девочка, поверь мне. Так что выходи замуж за другого, – говорил Игорь. – Выходи как можно быстрее. Ты знаешь, что я люблю тебя и желаю всего самого лучшего. Но я не хочу, чтобы мы мучились от неизвестности. А мы с тобой и так одной крови. Нас ничем не разъединить.

– Это окончательное решение? – спросила, сдерживая слезы, Юля. – Значит, я зря ехала к тебе в надежде на семейное счастье?

– Да, – тихо ответил он.

– Ну, хоть любовницей быть можно? – отчаявшись, спросила она.

– А кто ты, по-твоему? – печально проговорил он, целуя ее.

– О, Игорь, – только и сказала она и, обняв его, разрыдалась. – Почему Судьба так к нам несправедлива? Почему?

– Если бы я знал, моя красавица, – горько улыбнулся Кропоткин. – Нам нужно жить вдалеке друг от друга и знать, что мы идеальная пара. Глупо.

6

– Проклятая псина! – выругалась Картова.

Ее часы показывали семь вечера, когда она открыла калитку дома Кропоткиных.

Смело шагая по вымощенной кирпичом дорожке, она вздрогнула, когда из будки пулей выскочил пес и залаял. Девушка в нерешительности замерла.

– Не бойся, девочка, – услышала Лена. – Он не тронет, иди по дорожке.

– Игорь! – позвала Галина Михайловна, зайдя в дом. – Там к тебе пришли. Игорь вышел на кухню и посмотрел на гостью. Под его пристальным взглядом Картова неожиданно для себя смутилась и пробормотала:

– Я пришла поздравить тебя с днем рождения.

– Спасибо, – сухо сказал учитель. – Извини, но я не приглашал тебя в гости.

– У меня есть для тебя подарок, – натянуто улыбнувшись, проговорила она и протянула коробку.

Он аккуратно открыл коробку и внимательно посмотрел на ученицу, потом на командирские часы в позолоченной оправе. Игорь еще раз взглянул на сияющую от гордости девушку и захлопнул коробку.

– Я очень тронут, Лена, – медленно проговорил он, тщательно подбирая слова, и, глядя ей в глаза, добавил: – Я хочу, чтобы ты запомнила раз и навсегда. Я не принимаю подарков от своих врагов. Мы – не друзья, Лена. И мне не нужны твои подарки. Прошу тебя – не приходи ко мне больше, потому что…

Дверь в кухню отворилась, и вошла Юля. Девушки внимательно изучили друг друга. Лена слышала, что Игоря видели сегодня с какой-то красивой незнакомкой. Юля выглядела как королева без украшений и косметики.

– Значит, ты решил променять меня на эту сучку? – зло проговорила Лена, решив испортить всем настроение.

Игорь только что вежливо ее «отшил» и дал понять, что она ему безразлична. «И это он сказал мне, дочке директора. Да кто он такой?» – чувствуя, что начинает выходить из себя, подумала Картова.

– Игорь, можно я этой нахалке зубы выбью? – хищно улыбнулась Юля.

– Не стоит, любимая, – улыбнулся он и, наклонившись, медленно поцеловал сестру в шею.

– Ну, можно я ее ногой стукну, а то она обзывается? – уже смягчаясь, спросила она.

– Ну, не будь кровожадной, крошка, – проговорил Игорь и, обняв ее, нежно поцеловал в мочку уха.

– Ну, ладно, не буду, – улыбнулась сестра. – Но ее надо наказать.

– У меня сегодня праздник, детка, – напомнил он. – Пусть лучше она меня поцелует. Ты не против?

– Если она после этого уйдет, то я не против, – проговорила она и незаметно ему подмигнула.

Все это напомнило ей старую игру в «плохих» и «хороших».

– Я передумал. Ну, расслабься, Лена, поцелуй меня, – проговорил Кропоткин, поворачиваясь к ученице.

Картова обрадованно шагнула к нему. В ту же секунду он крепко взял ее за шею и, развернув, толкнул к двери.

– Отпусти, – пропищала та и едва успела прикрыть лицо руками.

На ходу, открыв телом дверь, она выскочила на улицу, а Игорь, толкая ее в шею, шел к калитке.

– Отпусти меня, – чуть не плача пищала Картова, не в силах разжать его железный обхват.

Она, представив, что ей вслед ухмыляется соперница, почувствовала себя униженной. Но ее еще больше «убило» то, что свидетельницей позора стала Инна. Дукатова сидела около будки и гладила пса по голове. Кропоткин не останавливался. Выставив Лену за калитку, он зашагал по дороге. Отойдя от дома, учитель остановился и, сжав девушке шею, тихо проговорил:

– Если не хочешь, чтобы я опозорил тебя перед всей деревней, то иди домой. Забери свой подарок. От тебя я ничего никогда не приму. И последнее. Никогда не смей обижать дорогих мне людей. Никогда! Иначе будешь долго потом жалеть! Поняла?!

– Будь ты проклят! – прорычала она, вне себя от бессильной ярости и боли, пытаясь освободиться.

– Ты никогда не дождешься от меня любви, девочка, – сказал Игорь. – Мне ничего от тебя не нужно. Для меня ты будешь только ученицей и не рассчитывай на большее. Возьми часики, – сказав это, он опустил ей в трусики коробку.

– Проваливай от моего дома, – улыбнулся он ей в лицо и отпихнул от себя.

Вслед ему раздалась матерщина, но Игорь уже не слушал.

7

– Нет, друг, так не пойдут дела, – говорил парень, сидя рядом с будкой.

Когда Кропоткин вернулся к дому, то увидел, что Инна и Юля о чем-то разговаривают. Решив повременить с разговором, он подошел к собаке.

– Цезарь, ты что же делаешь? – громко спросил Игорь, и пес, чувствуя, что хозяин недоволен, усердно завилял хвостом.

– Я, понимаешь ли, тебя кормлю, – улыбался парень. – А ты, понимаешь ли, не охраняешь меня. Эту секс-фанатичку пропустил, а она меня чуть не изнасиловала у порога. Что это такое? Ты должен защищать меня от таких сумасбродок. Ясно?

Пес утвердительно гавкнул, а Игорь, улыбаясь, продолжал его укорять.

– А Инну ты чего пропустил без лая? – спрашивал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – Она, наверное, тебя подкармливала за моей спиной. Нехорошо, мой друг, нехорошо.

Пес обиженно гавкнул и виновато лизнул хозяину руку. Кропоткин погладил его по макушке и пошел к девушкам.

8

– Что это с Игорем? – спросила Юля у Дукатовой, когда та подошла к ней. – Он никогда так не обращался с женщинами.

– Она просто тварь, – тихо сказала Инна. – Из-за нее мы поссорились.

– А, так это та богатенькая сучка? – удивилась Мальтова. – Жаль, что я раньше не знала, а то бы я ей личико подправила.

– А тебе-то что до этого? – удивилась гостья.

– Я люблю Игоря, – просто ответила Юля. – И хочу, чтобы он был счастлив. Эта блондиночка рассказала ему о твоем споре с подругой. Так поступают только мелкие людишки.

– Откуда ты знаешь? – изумилась Инна.

– У нас с Игорем нет никаких тайн друг от друга, – проговорила Мальтова.

– Что, совсем? – поникла плечами Дукатова и подумала с тоской: – Зачем я сюда пришла?

– Да, совсем, – подтвердила Юля и тихо добавила: – Я безумно тебе завидую, Инна.

– Почему? – с трудом сдерживая слезы, спросила та.

– Потому что ты будешь его женой, – прошептала сестра Игоря.

– Что? А как же…? – туго соображая, проговорила Инна.

– Я? – печально проговорила Мальтова. – К сожалению, в нашей стране браки между родственниками не рекомендуются.

– Как, как, ты сказала?

– Мы – брат и сестра, – тихо ответила Юля. – Мы любим друг друга, но мы брат и сестра, пусть дальние, но родственники. Мы не виделись с ним пять лет. Мы были с ним очень близки…

– А вы с ним не…, – хотела спросить Дукатова, но смутилась и покраснела.

– Ты хотела спросить, любовники ли мы? Да, мы – любовники. Я давно не встречала опытных парней. Да что я тебе говорю, ты ведь сама знаешь, как он умеет ласкать. Ты помнишь, какие у него опытные губы? Я от одного воспоминания возбуждаюсь.

– Но ведь вы – родственники? – проговорила изумленная Инна. Юля завораживала своей простой манерой говорить.

– Да, родственники, – прошептала Мальтова и, крепко выругавшись, добавила: – И черт меня угораздил родиться его сестрой. Мы с ним так подходим друг другу и на тебе – родственники.

В голосе девушки звучала неподдельная горечь, и Дукатова, взяв Юлю за руку, спросила:

– А почему вы не поженитесь?

– Природа не любит идеальности, – грустно улыбнулась Мальтова. – Это слова Игоря. Мы были бы с ним идеальной парой, но никто не знает, какими стали бы наши дети. Мне предстоит скоро выйти замуж за другого, а ты выйдешь за него.

– Ничего не выйдет, – проговорила удивленная услышанным Инна. – Я сама здесь на птичьих правах. Он сейчас сделает со мной то же самое, что и с Леной, вытолкает в шею. А я даже не произнесу ни слова от страха.

– Ты его любишь? – спросила Юля.

– Больше всех на свете, – честно призналась Дукатова.

– Я помогу тебе.

– Поможешь? Ради чего?

– Ради Игоря. Он очень сильно тебя любит. Я даже ревную немного. Он ведь спас тебе жизнь, Инна, а такие вещи просто так не делаются.

– О Боже, ты знаешь и об этом, – прошептала Дукатова.

– Он сам мне рассказал, – проговорила Мальтова и, прислушиваясь, как Игорь отчитывает пса, рассмеялась. – Он такой забавный. Ты будешь с ним счастлива.

– Я так боюсь, – прошептала Инна, увидев, как парень направляется к ним. – Он сейчас меня прогонит…

9

– Вы уже познакомились? – спросил Игорь, подходя к девушкам.

– Ну, почти, – проговорила его сестра и, протянув Дукатовой руку, весело сказала:

– Юля.

– Инна, – ответила та и, пожав руку, посмотрела в Юлины глаза.

– Держись, я помогу тебе, – казалось, говорит ей взгляд сестры Игоря, и Инна улыбнулась.

– Игорь, – начала Мальтова. – Ты сегодня в хорошем настроении?

– Ну, если бы я огорчился из-за того, что мне пришлось засунуть блондиночке в трусики командирские часы, – улыбнулся он, – то я бы сейчас с вами не разговаривал.

– Значит, ты добрый? – улыбнулась сестра.

– Добрый, – с серьезным видом подтвердил парень.

– Хороший?

– Очень хороший! – подтвердил Кропоткин.

– Тогда я хочу попросить тебя кое о чем, – сказала Юля. – Поцелуй меня с закрытыми глазами. Понятно?

– А ты меня за нос укусишь, – улыбнулся он. – Я тебя знаю. Это ты запросто…

– Если не закроешь, то точно укушу, и не один раз, – пригрозила сестра и скомандовала: – Ну-ка закрывай, а не то хуже будет.

Игорь покорно закрыл глаза и раскрыл объятия, в которые быстро скользнула девушка. Обняв парня, она почувствовала, как его руки крепко обхватили ее и, не в силах больше сдерживаться, поцеловала его в губы. Открыв глаза, Игорь увидел в своих объятиях Инну.

– У вас десять минут на выяснение мелких недоразумений, – прокричала им с порога, Юля. – Потом ждем вас к столу.

– Привет, – прошептал Игорь, улыбаясь Инне.

– Привет, – ответила она, и их губы вновь встретились.

– Эй, парочка, – крикнула Юля. – Так мы вас к утру не дождемся.

– Я так ждал тебя, – не разжимая объятий, сказал Игорь. – Каждый день просыпался и в душе мечтал, что ты придешь ко мне.

– Прости меня, несмышленую, – прошептала Инна. – Я так виновата перед тобой. Дай мне шанс все исправить. Я не подведу тебя больше. Я обещаю. Только не прогоняй меня. Если ты меня прогонишь, то я умру от тоски. Пожалуйста. Прости меня…

– Уже давно простил, – нежно сказал он, целуя ее.

– Я, наверное, сплю, – прошептала счастливо девушка. – Ущипни меня.

– Зачем же щипать? – укоризненно заметил парень и сквозь платье погладил ее ниже живота. – Теперь проснулась?

– Ох, – вздохнула она и лукаво прошептала: – Меня сразу в постель потянуло. К чему бы это?

– К дождю, – хмыкнул он, и оба засмеялись.

– У меня есть для тебя подарок, – таинственно проговорила Инна и, освободившись от его объятий и подняв сверток, протянула его парню.

– Какая прелесть, – сказал Кропоткин, развернув сверток и приложив к телу связанный шерстяной свитер. – Я и не знал, что ты умеешь вязать.

– Ну, я еще много чего могу делать в порыве любви, – рассмеялась счастливо она.

– Моя милая Ди. Я так счастлив, что ты снова рядом, – проговорил нежно Игорь, и обняв ее, подарил долгий, страстный поцелуй.

10

«Они словно созданы друг для друга. Одного взгляда достаточно, чтобы увидеть, что их что-то удерживает друг у друга, заставляет понимать все без слов», – думала Дукатова, пока Игорь танцевал со своей сестрой. – Я никогда не буду такой же, как Юля, – думала она, глядя на согласованные движения их тела в такт музыки. – Я буду стремиться стать такой же, как она, но никогда не стану».

Музыка закончилась, и девушка захлопала в ладоши, аплодируя танцующим.

– Где ты так научилась танцевать? – спросила Инна.

– А, – небрежно махнула рукой Юля, разгоряченная шампанским и танцами. – Я пять лет занималась бальными танцами.

– А мы с Ди тоже не лыком шиты, – улыбнулся Кропоткин и, подняв Дукатову, повел ее в медленном танце.

Мальтова посмотрела на танцующих и присоединилась к ним. Она двигалась синхронно с Инной, и парень стал поочередно танцевать с обеими.

– Да, наша братия оказалась бы в шоке, если бы увидела, как мы танцевали, – проговорила в перерывах между музыкой Инна.

– А что, это можно, – улыбнулась Юля, а потом спросила: – А ко мне там приставать не будут?

– После того, что там устроил Игорь? – удивилась Дукатова. – Да у тебя даже имя побоятся спросить.

– Неужели? – изумилась Мальтова и, выслушав рассказ о драке, заметила: – Как жаль, что я не посмотрела, может, для меня тоже устроишь потасовку?

– Какая ты кровожадная, – усмехнулся Игорь. – Думаю, желающих не найдется, да и бить пьяные рожи не очень-то приятно.

– Ну что, одеваемся, – крикнула весело Юля, и вскоре вся компания выбралась на улицу.

По пути они зашли к Инне домой, и она быстро переоделась.

– Ди, я просто лишился дара речи, – пробормотал изумленно парень.

Инна надела белую блузку, белую юбку, тонкие, под цвет кожи, чулочки и белые туфельки. Она, улыбаясь, обняла Кропоткина, и он, вдохнув ее запах, прошептал:

– Я жду с нетерпением ночи.

– Эй, обманщик, – возмутилась Юля. – А как же я?

– Тебе тоже перепадет немало, – пообещал Игорь. – Я чувствую в себе необычайный прилив мужских сил.

– Посмотрим, посмотрим, – засмеялись девушки и обняли его.

– Потом посмотрите, – хмыкнул он и, рассмеявшись, добавил: – Идемте, трахнем всех присутствующих.

Они появились в дискозале по очереди. Заиграла музыка, запел певец со странным именем Принц. Троица, покачиваясь в такт музыке, из разных углов зала пошла в центр. Инна, поддерживаемая Игорем, отклонилась назад и их тела задвигались навстречу друг другу. Распрямившись, девушка оттолкнула парня от себя и он, прокружившись, обнял Юлю и отклонился назад. Девушка легла на него и они задвигали телами. Они сходились и расходились, и Игорь обнимал то одну, то другую, то обеих вместе.

Музыка закончилась, но никто этого не заметил. Диск-жокей от удивления забыл переставить кассету, и заиграл рок-н-ролл. В селе его уже давно никто не танцевал, и все с удивлением и восторгом наблюдали, как танцуют Игорь и Юля. Инна отошла в сторону и смотрела, как танцующие демонстрируют акробатический вариант танца.

Запел Майкл Джексон. Танцоры хорошо помнили видеоклип с этой песней, где Майкл танцевал с сексуальной негритянкой, и теперь танцевали так же, импровизируя на ходу. Игорь обладал хорошей способностью запоминать движения, чем не раз удивлял знакомых. Несколько раз увидев движение, он легко мог его запомнить и воспроизвести. В армии, перед дембелем, в свободные минуты он смотрел видеоклипы и танцевал у телевизора.

В полночь Юля пошла к выходу из дискозала, а за ней следом Инна и Игорь.

– Эй, красотка, – услышала Мальтова, как только вышла в фойе. – Может, поедем куда-нибудь, отдохнем?

Игорь подмигнул Инне и, прислонившись спиной к стене, стал смотреть спектакль.

– А почему бы и нет? – ослепительно улыбаясь, ответила его сестра и, покачивая бедрами, пошла к высокому широкоплечему парню. Кропоткин сразу же дал незнакомцу кличку «Тупица» за выражение его лица.

– А зачем нам куда-то ехать? Можем развлечься и тут, – проговорила девушка, прижимаясь к подвыпившему и слегка потираясь об него.

– Как ты хочешь, мой богатырь? – томно улыбаясь, спросила она, поглаживая ему грудь и ягодицы. – Ты хочешь стоя, лежа, сидя, на четвереньках, а, может, я возьму у тебя…? – спрашивая, девушка стала расстегивать ему ширинку.

– Ты что делаешь? – пробормотал ошеломленный таким напором верзила.

– Я хочу тебя, мой богатырь, – шептала Юля. – Только я занята. «Выруби» моего парня, а то он мне надоел за вечер.

– Какого? – свирепо спросил тот и уставился на Кропоткина.

Игорь приветливо ему улыбнулся, и верзила задумался.

– Игорь, у него нет эрекции, – крикнула через фойе сестра. – Что мне делать?

– Ищи того, у кого она есть, – улыбнулся Кропоткин и добавил: – Ты, наверное, сильно сдавила ему мошонку. Нежнее нужно быть.

Все, кто находился в фойе, засмеялись. Верзила приехал из другой деревни, и теперь, когда ему сдавили мошонку, почувствовал себя неуютно.

– Ты, сука, – пробурчал он. – Отпусти.

– Что же ты, ковбой? – холодно улыбнувшись, спросила девушка. – Позвать – позвал, а сам не можешь что ли, импотент несчастный…

Отпусти! – крикнул парень, и Юля разжала кулак.

– Б…. чертова! – выругался «Тупица» и тут же охнул, получив коленом в пах.

С трудом разогнувшись, он замахнулся, целясь девушке в ухо. Игорь метнулся к нему и, перехватив бьющую руку, сделал болевой прием. Здоровяк, сам того не желая, сделал сальто в воздухе и грохнулся на пол. Кропоткин тут же наступил ему на горло и схватил Юлю за плечи. Началась игра «плохой и хороший».

– Отойди, Игорь, – проговорила Мальтова, свирепым голосом. – Я ему отдавлю его поганый член.

– Ну, дорогая, успокойся, – ласково говорил Кропоткин. – Ну, пожалей его, как же он будет без члена. На него девочки смотреть вообще не будут.

– Ну, дай, я ему глаза выцарапаю, – предложила Юля.

– Глаза? – на секунду задумался Игорь и убрал ногу с лежащего. – Глаза можно. Хотя нет, глаза ему еще пригодятся. Давай что-нибудь менее жестокое.

– Дай, я его пну под ребра, – сказала девушка и с наслаждением ткнула носком туфли, со словами: «Вот тебе за суку».

– Он тебя так обозвал? – громовым голосом спросил Кропоткин. – Что же ты раньше не сказала? А я его защищал. Да я ему сейчас череп пробью.

– Ну, Игорь, – залепетала, умоляюще, Мальтова, поменявшись с ним ролями. – Он тогда просто испугался. Неприятно, конечно, слышать, но я его прощаю. Вот только б… назвал – это уже хуже.

– Он что, так назвал мою красавицу? – прорычал Кропоткин и стал закатывать рукава. – Я ему сейчас все зубы повыбиваю, ребра переломаю. Я ему…

– Ну, Игорь, прости его, – запричитала Юля. – Ему тогда больно было, он не соображал, что говорит. Ну, ради меня, прости его. Будь добрым.

– Добрым? – переспросил он. – А он извинится перед тобой?

– Ну, конечно, – ответила сестра. – Ты только не бей его.

– Эй, ты, – обратился Игорь к верзиле. – Извинись перед дамой.

– Ладно, прости меня, – сказал крепыш, медленно поднимаясь. – Я был не прав. Ты не сука и не б…, ты – стерва.

Верзила замахнулся, целясь в Игоря, и Юля, не ожидавшая такого поворота событий, широко раскрыла глаза от страха. Кулак Кропоткина, описав короткую дугу, выбил сознание из головы нападающего.

– Мы, кажется, переиграли. Бедняжка, – сочувственно глядя на лежащего, сказала Мальтова. – Пойдем домой.

11

– Да, что я, лесбиянок не видела, что ли? – раздался громкий голос, и с улицы в фойе зашла Картова Лена.

Она говорила это, обернувшись назад, и, замерла, увидев перед собой троицу. В их веселье было что-то, что огорчило Лену. Все трое, улыбаясь, смотрели на нее. Это означало только одно – они вместе, и они презирают ее. Уже в который раз за короткий срок Лена почувствовала себя полной дешевкой. Поправив золотое ожерелье и серьги, она вызывающе посмотрела на троицу.

Когда Кропоткин вытолкал ее из своего дома, Лена в ярости не знала, что сделать. Выпив дома коньяка, она направилась на дискотеку. Все шло хорошо – ребята восторженно смотрели на нее, а потом… все рухнуло, и ей показалось, что пол уходит из-под ног, когда она увидела танцы троицы. То, что Инна помирилась с Игорем, мог понять и дурак, но кто эта красавица и почему она так раскованно себя ведет, Картова понять не смогла. Именно Лена подговорила парня из соседней деревни, чтобы он оскорбил незнакомку. Из местных парней никто бы не отважился хамить подруге Кропоткина. Игорь преподал им наглядный урок. На улице девушка сплетничала об Игоре, но ее мало кто слушал, все шли смотреть, как танцует троица.

Ее звали с собой, и она, оставшись без слушателей, шагнула в фойе. Верзила лежал на полу, а троица, улыбаясь, смотрела на нее.

– Игорь, – ласково спросила Юля. – Неужели эта девочка – недоросток хочет запрыгнуть к тебе в постель?

– Да, – ответил он. – Мне жутко за ее молодой организм.

– Боже мой, она такая мелкая, – говорила Мальтова, бесцеремонно оглядывая Картову с ног до головы. – Я думаю, если ты в нее войдешь, то она после этого ходить не сможет.

– Ну, – изобразив смущение, заговорил парень. – Лена очень опытная женщина. Говорят, очень любит секс, даже слишком. Ты не права, дорогая.

– Что? Не права? – возмутилась сестра. – Ты посмотри на ее ноги и задницу. Она наверное, еще ни разу не кончала…

– Ну, ты, – неуверенно заговорила Лена, чувствуя, что на нее все смотрят и давятся смехом. – Я бы на твоем месте заткнулась.

– Ее неправильно воспитали, – как ни в чем не бывало, продолжала Юля. – Ее, наверное, в мир секса папа посвятил. Травмировал девочке психику. Она теперь в нимфоманку превратилась. Ненавидит мужчин и мечтает им всем отомстить. Я разве не права, малышка?

Лена пробормотала что-то нечленораздельное.

– Ладно, Игорь, пойдем, – сказала Мальтова. – Не будем на нее тратить время.

Девушки взяли Кропоткина под руки и шагнули к двери.

– Чтоб вы сдохли, – прохрипела вне себя от бешенства Лена. – А до тебя, жалкий учителишка, я еще доберусь. Я тебе такую жизнь устрою, что взвоешь.

– Девочки, – улыбнулся парень. – Мне угрожают. Я боюсь. Защитите меня, но так, чтобы без увечий.

Две пощечины прозвучали оглушительно в фойе, и Лена, покачнувшись, схватилась за пылающие щеки.

– Я никогда не бью женщин, – сказал ей с ударением Игорь и, обняв девушек, пошел к выходу.

– Как мне понравилась такая игра, – рассмеялась Юля на улице и подмигнула Инне. – Впереди такая ночь!

12

Дрожа от возбуждения, Инна быстро сняла с Игоря одежду и с трепетом стала принимать его ласки. Повернув голову в сторону, она увидела, что в дверях спальни стоит обнаженная Юля. Дукатова поразилась ее идеальной фигуре. Покачивая бедрами, Юля прошла к кровати и, плавно опустившись, приблизилась к Игорю. Он, лаская Инну, вздрогнул, когда его поцеловала сестра. Мальтова медленно приблизилась к девушке и, глядя сверху на ее счастливое лицо, освещенное торшером, стала нежно ласкать ей грудь. Кропоткин притянул к себе сестру и стал целовать.

13

Этой ночью она зачала ребенка. Она к этому стремилась и хотела больше всего на свете. Родить ребенка от человека, которого любит, казалось ей самым важным. Она знала, что у нее должно получиться, и именно поэтому не вставала с кровати. «Нужно полежать еще пару часиков, и я буду мамой. Рожу прекрасного сына или дочь. Ребенок будет всем для меня. Что бы ни случилось в жизни, мой малыш всегда будет напоминать мне о том, кого я люблю больше всех на свете», – от этой мысли Инна счастливо улыбнулась и плотно прижалась к любимому, вдохнула запах его тела, прикоснулась губами к его груди. «Любимый», – подумала она и, не открывая глаз, еще раз поцеловала.

Юля думала ТАК ЖЕ, как Инна, и целовала Игоря с другой стороны.

14

– Давай, как сестры, обменяемся секретами, – предложила Инне Юля. Наступило утро, и Игорь, проснувшись, велел им не вставать. Накинув халат, он отправился на кухню, чтобы принести завтрак.

– Секретами? – переспросила Инна.

– Да, самыми главными– главными секретами, – улыбнулась Мальтова. – Это объединит нас на всю жизнь.

– Хорошо, Юля. Я поделюсь секретом, – улыбнулась Инна. – Что бы ни случилось, Игорь будет всегда со мной. Этой ночью произошло зачатие. Я в этом уверена. Почти.

– Как я рада за тебя, сестренка, – прошептала Мальтова. – Ты такая счастливая.

– Ты тоже будешь…

– А я уже счастлива. Обещай, что никому не скажешь о моем секрете, даже Игорю, – попросила Юля.

– Обещаю и клянусь! – торжественно произнесла Дукатова.

– Я этой ночью тоже зачала ребенка. Я все подсчитала правильно. Я хочу, чтобы Игорь жил всегда в моем сыне или дочке.

Подруги обнялись и поцеловались, потом, с хохотом, упали на кровать.

– Бесстыдницы, – раздалось у двери, и в комнату вошел с подносом Игорь. – Не успел выйти, а вы тут же целуетесь.

– А мы тебя заждались, – в один голос ответили девушки.

Обнаженные, с распущенными волосами, они смотрели на него с любовью, обожанием и ненасытным желанием его ласки.

– Ой, – испуганно проговорил он. – Девоньки, только не сейчас, я уже без сил, пощадите.

Они дали ему поставить поднос на стул и, смеясь, набросились на него.

15

– До свидания! – кричала Юля, махая руками из окошка вагона. – Я люблю вас. Будьте счастливы. Берегите друг друга.

Когда поезд исчез вдали, Инна прошептала: «Знаешь, у меня никогда не было сестры. Я всегда мечтала о сестренке, и вот только через 18 лет с ней встретилась. Я никогда не встречала таких замечательных людей, как она. Я никогда не буду ревновать тебя к ней».

– Почему? – спросил он, заранее зная ответ.

– Юля помирила нас. Она помогла мне. Я знаю, что ты ее любишь. Знаю теперь, какой я должна стать. И ко всему прочему она позволила мне освободиться от одного из комплексов. У нее это легко получилось.

– О чем ты? – подыграл Игорь.

– Я говорю о любви втроем, – тихо сказала она. – Я не знала, что смогу так поступить. Я обещала Юле, что если она снова приедет к тебе и если я буду твоей женой, невестой или рабыней, то я уступлю ей на время свое место.

– Юля никогда не будет рабыней, ни моей, ни чьей-либо еще, – тихо сказал парень. – Она не сможет стать рабыней. Мы с ней из другой породы. И я никогда не позволю ей стать рабыней. Тебе я тоже не позволю ей быть. Поняла?

– Да, – сказала девушка и посмотрела в его глаза.

– Ты хочешь быть моей женой, Инна? – спросил Игорь.

– Да, хочу, – тихо ответила она. – Я хочу стать твоей женой. Делить с тобой все печали и радости. Я знаю, что ты никогда не допустишь, чтобы мне сделали больно. Я искренне верю тебе.

– Моя милая Ди, – проговорил нежно парень. – Я так люблю тебя. Выходи за меня замуж.

Глава 9

1

– Ленка, брось! Не делай этого! Лучше не зли его! – говорила Картовой Альпова Ира.

– А что он мне сделает? – презрительно улыбаясь, спросила Лена, поднося к губам сигарету.

В 11 «А» физкультура стояла пятым и шестым уроками, и теперь в раздевалках ученики переодевались в спортивную форму. Девушки надевали трико и футболки. Картова стояла в нижнем белье и демонстративно дымила в вентиляционное окно, соединяющее женскую раздевалку и комнату физрука. Одноклассницы с неодобрением смотрели на Лену.

Дверь резко распахнулась, и девушки, взвизгивая, стали прикрываться своей одеждой. Картова, быстро спрятав сигарету за спину, спокойно посмотрела на Игоря.

– Не кричите, девушки, – спокойно сказал учитель. – Я не собираюсь никого насиловать. Я хочу узнать, кто такой смелый, что курит в раздевалке? Лена, вынь руку из-за спины.

Картова нехотя вытащила сигарету и, демонстративно затянувшись, нагло посмотрела на Кропоткина. Ученицы притихли, ожидая его реакции.

– Я рад, что именно ты, Лена, допустила такую ошибку, – улыбнулся Игорь. – Девушки! У вас красивые тела и нечего так бояться быть обнаженными.

Говоря это, он внимательно посмотрел каждой в лицо. Его взгляд задержался на Абрамовой Свете. Девушка прикрывалась коротким платьем, но оно не смогло скрыть свежих кровавых рубцов на ее ногах. Учитель посмотрел Свете в глаза и она, быстро взглянув на свои ноги, покраснела, как рак.

– Мы еще поговорим об этом, – произнес Игорь, обращаясь к Картовой, и вышел.

– Боже мой, – прошептала Нерпова Юля. – У него такой сексуальный взгляд. У меня такое чувство, что он раздел меня взглядом. Хотела бы я оказаться на месте Дукатовой.

– Закатай губы, – зло пробормотала Лена, туша сигарету. – Он на тебя даже не взглянул. А вот Светочка прямо приковала его взгляд к себе.

– Да пошла ты, – буркнула Абрамова и, морщась от боли, стала надевать трико.

В воскресенье мать Светы ушла к знакомым, а отчим, как обычно, напился. Придя домой и увидев девушку, он недобро ухмыльнулся.

– Иди сюда, дочка, – властно позвал он, но она сделала вид что не услышала.

– Сюда иди! – рявкнул он, и Света, вздрогнув от крика, медленно подошла. Она со страхом и отчаянием ждала продолжения унизительной процедуры.

– Раздевайся! – приказал мужчина. – Пора проверить твою непорочность. Снимай одежду!

Сгорая от стыда, Абрамова стала нервно стаскивать с себя платье.

– Ляг на кровать. Ноги к груди. Раскрой свою…, – говорил отчим, наслаждаясь своей властью. – Порядок, девочка. Узнаю, что переспала с кем-то, голову оторву. Поняла?

– Да, – чуть слышно прошептала девушка.

Если бы не любовь к матери, то она давно бы ушла из дома или покончила жизнь самоубийством.

– Ладно, сейчас я тебя сам трахну, – расхохотался вдруг мужчина, расстегивая ширинку. – И можешь спать с кем угодно.

– Не смей! – крикнула она, быстро вскакивая с кровати. – Я расскажу все матери.

– Ах, ты еще мне и угрожаешь, – зловеще прошептал он и резко влепил ей пощечину, так что Света грохнулась на пол. – Я тебя проучу, маленькая сучка. Смотри, что я для тебя приготовил.

Он достал из-за шкафа тонкие лозинки и, разложив их в ряд, резко стеганул одной из них по животу девушки. Она вскрикнула от острой боли, и на ее тело обрушился град ударов. Света бессильно смотрела, как ненавистный ей человек возбуждается и начинает над ней мастурбировать. У нее не хватило сил даже отвернуться.

– Встань, тварь, – облегченно вздохнув, произнес отчим. – Чтоб привела себя в порядок. Попробуй скажи кому-нибудь, и я тебя убью. Чтоб не пропустила ни одного урока. Поняла? Встань.

Девушка с трудом поднялась и тут же упала.

– Придется помочь, – хмыкнул Абрамов и вылил ей на голову ведро холодной воды.

Покачиваясь, Света отправилась в баню. Обмывшись холодной водой, она кое-как обработала раны и, стиснув зубы, вытерла свою кровь с пола. Потом пошла в баню и стояла там, ждала, когда раны подсохнут. Потом она тихо прокралась мимо матери и, не снимая халата, юркнула в постель. «Убью его, гада. Все равно убью. Изрежу на кусочки», – шептала она в ночи, представляя, как будет мучить своего изверга. Ее тело дергалось от уничтожающей боли, и Света с трудом дождалась, когда же наступит утро. Первых четыре урока Абрамова высидела с трудом. Ягодицы горели огнем, глаза слипались от бессонной ночи, но это казалось пустяком по сравнению с уроками физкультуры. Она с тоской думала о двух часах боли и мечтала только об одном – не потерять сознания. Раздался свисток, извещающий о начале урока, и девушка, с трудом двигаясь, пошла в зал.

2

– Построились! – прозвучала команда Игоря, и все начали выстраиваться по росту.

– Прошу всех сесть на лавочки, – сказал учитель и все уселись.

– Ребята и девчата! – заговорил Кропоткин. – Я на самом первом уроке просил вас не курить в раздевалках. Я надеялся, что вы взрослые люди и все правильно поймете. Я ошибался. Сейчас мне предстоит показать вам, как я отвечаю на выпады против себя. Картова принеси свои сигареты и спички.

– А чего бы это я их несла? – возмутилась Лена, чувствуя холодок между лопаток.

– Лена, не пререкайся, – спокойно сказал Игорь. – Я закрыл дверь в зал. Ключ в руке. Вы все находитесь в моей власти. Делай, девочка, то, что я говорю.

– Закуривай, – улыбнулся он, когда ученица принесла сигареты «Бонд».

– Не хочу, – сказала Картова, вдруг почувствовав опасность.

– Что, испугалась? – поддел ее Кропоткин и обратился к классу. – И эта девушка самая крутая в классе?

– Ну, ты, – рассердилась Лена и, чиркнув спичкой, быстро подкурила. – Доволен?

– Сделай пару затяжек, – улыбнулся учитель. – А теперь ложись на пол.

– Зачем? – насторожилась девушка.

– А ты что, боишься чего-то? – беззаботно спросил он, и Картова, улыбаясь, прилегла на пол, с сигаретой в зубах.

Все с интересом наблюдали за ними.

– Ну, доволен? – спросила она, затянувшись и выдохнув дым.

– Конечно, – улыбнулся Игорь, – дай мне свою сигарету.

– На, – улыбнулась девушка, протягивая окурок.

– Умница! – похвалил учитель и, присев на корточки рядом, резко схватил ее за волосы, придавил коленом ей живот.

– Отпусти! – пропищала от боли ученица.

– Ну, уж нет, красавица, – холодно улыбнулся парень. – Сейчас я буду прижигать твое тело сигаретой. За ошибки нужно расплачиваться, девочка. Я начну с глаз. Ты знаешь, что будет со зрачком, когда я воткну туда бычок? Ты знаешь, Лена, что будет с твоим глазом?

– Нет, глаза оставлю на потом, – сказал Игорь, пристально вглядываясь в ее испуганное лицо. – Я сначала прожгу твои чувственные места. Ты уже никогда больше не будешь полноценной женщиной.

Сказав это, он положил окурок на пол и стал медленно задирать ей футболку.

– Отпусти, – попыталась сопротивляться она и пыталась ударить его руками и ногами, но несколько коротких ударов по мышцам на время лишили ее активности.

– Кричи, сколько хочешь, никто не придет, – спокойно сказал учитель. – Ты ведь хотела этого, Лена. Я просил тебя не мешать мне, но теперь тебя нужно жестоко наказать. Забудь о полноценном сексе, девочка.

Девушка задрожала всем телом, когда почувствовала, как очень близко от ее кожи движется окурок.

– Я не буду больше! – закричала плача Лена. – Я не буду больше! Не буду!

– Я что-то плохо слышу. Что ты говоришь? – холодно спросил Кропоткин.

– Я не буду курить! – плача сказала Картова.

– А разве тебе можно верить? – удивился он, положив ладонь ей на живот.

– Я обещаю! – закричала еще сильнее Лена.

Ей уже стало страшно и она жалела, что затеяла это.

– Все слышали, что пообещала эта малютка?! Если она нарушит свое обещание, то я делаю то, что обещал, – сказал Игорь, глядя на притихший класс, потом на Лену. – Ты хорошо это поняла?

– Да, да, – заговорила Картова, глядя широко открытыми глазами на окурок. Учитель отпустил ее.

– А теперь информация для всех, – сказал Кропоткин, окинув всех грозным взглядом. – Если кто-то хочет бросить мне вызов, то подумайте, готовы ли вы к встрече со мной. Сможете ли вы вытерпеть боль, которую я могу вам причинить.

– Встань, Лена, – спокойно сказал он. – Поправь одежду. Лена, я всегда смогу тебя унизить и физически и морально. Не заставляй меня делать это. Вытри слезы.

Картова, всхлипывая, делала то, что ей говорили. Кропоткин протянул Бертову ключ со словами:

– Олег, открой, пожалуйста, дверь.

Пока ученик открывал дверь, Игорь тихо произнес:

– Лена, даю тебе пять минут, чтобы поднять окурок, выбросить его в туалет, умыться и прийти сюда. Время пошло.

Когда Картова выскочила из зала, он посмотрел на притихший класс.

– Ребята и девчата! Извините, что я заставил вас стать свидетелями моей жестокости, но иначе я не мог поступить. Я – не злой человек, но привык отвечать жестокостью на подлость. Я прошу вас не заставлять меня повторять такие экзекуции. Это первая просьба. Вторая просьба. Пожалуйста, не издевайтесь над Леной. Девочка, сама того не ведая, пытается доказать свое превосходство над вами. Будьте выше ее выходок.

В это время в зал вошла Картова в сопровождении директора школы.

– Игорь Андреевич! – строго спросила Доброва. – Почему ваш класс до сих пор не на улице?

– Ирина Юльевна, – сказал спокойно Кропоткин. – Я проводил беседу. Через пять минут мы будем на улице.

– Хорошо, – проговорила женщина и вышла из зала.

– На улицу, – распорядился Игорь, и все вышли из зала.

Абрамова, тяжело ступая, шла последней.

– Света, подожди, – услышала она и удивленно посмотрела на учителя.

– Света, я хочу, чтобы ты осталась в зале.

– Почему? – спросила девушка, не глядя в его глаза.

– Ты знаешь, почему, – спокойно ответил он. – Я не хочу, чтобы класс видел, как ты потеряешь сознание. И я не хочу, чтобы твоя одежда пропиталась кровью после моих уроков.

– А вам-то что до этого? – грубо спросила она, пытаясь удержать дрожь в голосе.

– Я хочу, чтобы ты легла на спортивные маты и немного подремала. Попробуй свернуться клубочком и подложи ладонь под голову. Будет легче лежать. Ты же всю ночь не спала.

– Откуда вы знаете? – испуганно спросила ученица.

– От таких ран, как у тебя, люди не могут спать, Света.

– А почему вы не отпустите меня просто домой? – осторожно спросила Абрамова.

– Я хочу поговорить с тобой после уроков, – сказал Игорь. – Сейчас я не могу. Пожалуйста, поспи немного, через полтора часа я разбужу тебя. Это просьба, Света.

– Хорошо, я останусь, – проговорила она тихо, направляясь к стопке матов.

– Странный он, – устало подумала девушка и, забравшись на гимнастические маты, чтобы ее никто не увидел, свернулась в клубочек.

– Как тут тихо, – пронеслось в ее голове.

3

– Свет, Света, просыпайся, – услышала Абрамова сквозь сон тихий голос и, медленно открыв глаза, посмотрела на Кропоткина.

Он сидел рядом, положив руки на свои колени, и смотрел на нее.

– Как спалось? – спросил учитель.

– Нормально, – быстро ответила она и удивилась тишине в зале. – А где наш класс?

– Уроки уже давно закончились, я всех отпустил, – спокойно сказал он. – Остались только ты и я. Мы ведь решили поговорить?

– О чем? – настороженно спросила девушка.

– Я хочу, чтобы ты сняла одежду, – тихо сказал Кропоткин, глядя ей в лицо.

– Что? – испуганно спросила она и, быстро соскочив с матов, попятилась спиной к двери.

– Я хочу, чтобы ты сняла одежду, – повторил Игорь и показал ей ключ от зала.

Абрамова поняла, что ей никуда не сбежать и решила отбиваться до последнего.

– Я не хочу, – четко произнося каждое слово, сказала Света.

– Ты боишься раздеться перед мужчиной? – спросил он, медленно поднимаясь. – А может ты боишься раздеться по другой причине? Ты боишься показать мне свое иссеченное тело? Ты боишься, что я тебя изнасилую? Ответь мне, чего ты боишься?

Девушка стояла, не шелохнувшись, и смотрела, как учитель подходит к ней. Игорь подошел к ней и тихо спросил:

– Чего ты боишься, Света?

– Я боюсь, что ты причинишь мне боль, – прошептала она, сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

– Не бойся, – сказал он. – Я хочу тебе помочь. Я обещаю, что все, что ты мне расскажешь, останется в тайне.

– Я не верю, – тихо сказала Света.

– Тогда иди домой и пусть с тобой обращаются, как с бесправным животным, тупой скотиной, – глухо произнес Кропоткин. – Если ты хочешь так жить дальше, если тебя это устраивает, то иди. Я больше не задерживаю тебя. Мне очень жаль, что я не смог помочь тебе ощутить себя взрослым человеком. Иди и истекай кровью.

– Тебе-то что до этого? – сдерживая слезы, заговорила Абрамова. – Что ты лезешь в мою жизнь? Иди к своей Дукатовой и к той ослепительной красотке, а ко мне не лезь, понятно?

– Почему ты так относишься к тому, что я люблю Инну и свою сестру? – тихо спросил Игорь.

– Сестру? – на мгновение опешила ученица и прошептала:

– Да, люблю я тебя. Слышишь?! Люблю! – и судорожно расплакалась.

Он нежно обнял ее и, утешая, спросил:

– Ты сказала любишь?

– Да, – проговорила, глотая слезы Света. – С самой первой минуты. Ведь это ты у меня спрашивал, как пройти к школе, когда впервые сюда приехал. Я в тебя сразу влюбилась. А ты выбрал Инну. Почему?

Кропоткин молча гладил ее по голове.

– Опять этот любовный треугольник, – с грустью размышлял он. – Ну почему должно быть так, что нужно любить только одного человека? Почему я вынужден отказать этой девушке? Этому маленькому существу. Она ведь человек с такими же чувствами, что и я. Ее глаза не врут. Девочка влюбилась в меня. И я не имею права пользоваться этим. Я должен отказать ей в своей любви. Как глупо.

Абрамова тихо всхлипывала у него на груди и не хотела отпускать.

– Сними одежду, Света, – тихо сказал Игорь. – Мне кажется, тебе нужна медицинская помощь.

– Хорошо, – сказала девушка и с трудом стянула с себя футболку и трико.

– Сними бюстгальтер, – попросил он, и Света, покраснев, попыталась расстегнуть лифчик, но боль помешала это сделать.

– Я помогу, – сказал Игорь и помог ей снять последние атрибуты одежды.

– Боже, ты мой, – прошептал он, оглядывая ученицу. – На твоём теле нет живого места – сплошная рана.

Кропоткин сбегал в свой кабинет и, расстелив на матах белую скатерть, уложил на нее Свету. Потом принес аптечку. Достал вату, марганцовку, принес стакан с водой.

– Я обработаю тебе раны, – сказал он и, перевернув ее на живот, спросил: – За что твой отчим тебя так избил?

– Откуда ты знаешь? – вздрогнув всем телом, спросила она.

– Я ничего не знаю, – ответил учитель. – Я просто сопоставляю факты. Кроме него никто не посмел бы так сделать. А ты наверняка не рассказала матери об этом. Наверное, не хочешь ее огорчать, да? Скажи, он хочет тобой обладать, да?

Девушка вздрогнула и, кивнув головой, заплакала. Игорь утешал ее, а она, плача, рассказывала ему о своей беде.

– Он издевается надо мной. Придумал эти проверки непорочности. А сам только и хочет меня изнасиловать, – плакала Света. – Он, как выпьет, совсем зверем становится. Если бы не мама, то я уже давно повесилась бы. Как Нинка из дома напротив. Ее отчим изнасиловал, так она потом и повесилась в бане. И никто бы не узнал, если бы не записка в ее школьном дневнике.

– Бедняжка, – прошептал парень и привлек ее к себе. – Успокойся, я защищу тебя. Я не дам тебя в обиду. Я не дам над тобой издеваться.

– Правда? – робко спросила она.

– Правда, – грустно улыбнулся Игорь и уложил ученицу на скатерть. – Я буду обрабатывать раны и дуть. Потерпи, пожалуйста. Можешь закрыть глаза.

Когда Света открыла глаза, то увидела, что медикаментов уже нет, а Кропоткин сидит рядом и смотрит на нее. Они долго смотрели друг на друга.

– Ты любишь Инну? – тихо спросила она, опустив глаза.

– У нас свадьба 12 ноября, – просто ответил учитель.

– Понятно, – протянула девушка. – Счастливая она, наверное?

– Я очень на это надеюсь, – ответил он. – А что?

– Я хочу попросить тебя об одной вещи, – начала Света. – Я знаю, что для тебя это прозвучит дико. Я хочу чтобы ты стал для меня первым мужчиной. Сделай меня женщиной.

– Что? – вскинул брови парень. Девушка повторила.

– Я не могу этого сделать, Света, – грустно улыбнулся Игорь. – Во-первых, я не хочу изменять Инне, а во-вторых, если об этом узнают, то меня выгонят из школы и посадят в тюрьму. Моя судьба будет зависеть от твоих слов. Я не люблю от кого-то зависеть. И в-третьих, ты сейчас не получишь никакого удовольствия. Тебе будет больно, если я сейчас начну ласкать тебя. Нет, Света, я вынужден отказать тебе.

– Ну, пожалуйста, – прошептала она.

– Не надо, Света, – проговорил он. – Не проси.

– Ах, так, – вскрикнула девушка и, подскочив, заговорила, сдерживая слезы: – Значит, человек, которого я люблю, бросает меня в объятия изверга? Хорошо, пусть он меня изнасилует, но я никогда не приду к тебе за помощью. Никогда, слышишь! – она заплакала. – Ты единственный, кто может мне помочь, но ты не хочешь, не хочешь…

Кропоткин смотрел на свою ученицу и не знал, как поступить. Как учитель, он не имеет права согласиться, как он тогда сможет смотреть ей в глаза? Как вообще ему после этого жить, зная, что с этим маленьким человечком обращаются как с животным? А это юное, гибкое тело… За что в него впиваются розги? А эти острые груди, которые так волнующе вздымаются? Их нужно долго, нежно ласкать, чтобы они забыли грубую боль. А эти стройные ноги и треугольник волос внизу живота. Как грубо говорят о нем, «женский передок», те, кто ненавидит женщин. «Лоно любви», – шепчут губы тех, кто любит и боготворит женщин. Эту маленькую девочку сейчас безжалостно калечат. Плюют в душу. Заставляют становиться животным. Что она сможет потом сказать о себе? «Я ненавижу мужиков. Сволочи. Они хотят только одного. Грубые животные», – вот что скажет она и окажется права. Ее юное нежное тело уже начинает томиться в ожидании ласки. Девушка пока еще не полностью осознает, что заставляет ее так себя вести. Маленькая женщина. В душе она только-только начинает становиться женщиной. А в эту чистую беззащитную душу безжалостно бьют, причиняя дикую боль. Такую боль может заглушить только любовь. «Только любовь может спасти эту девочку, только любовь», – размышлял Игорь, принимая окончательное решение.

– Иди ко мне, – позвал он ее тихо и, целуя, спросил:

– Когда у тебя месячные?

4.

Его руки дрожали, когда он читал строки: «Я, Абрамова Света, ухожу из жизни. Я не могу больше вынести позора и издевательств со стороны моего отчима, Абрамова Эдуарда Григорьевича. Я не могу больше переносить побоев и насилия. Пусть простит меня мама, но это будет лучшим выходом».

– Я нашел это в руке Светы, – сказал Кропоткин, глядя в осунувшееся лицо Абрамова.

– Когда это произошло? – хрипло спросил мужчина.

– Час назад она спрыгнула с четвертого этажа, – глухо произнес учитель. – В это время все ученики уже ушли по домам. Свидетелей нет. Я думал, вы захотите получить эту записку раньше, чем милиция…

– Да, да, – растерянно проговорил Абрамов. – Вы правильно поступили, что отдали ее мне. А где ее…, – он замялся, боясь произнести слово «труп».

– Света в морге, – проговорил глухо Игорь, с трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться зубами в горло этому подонку.

– В морге? – спросил ошарашенный мужчина и без сил упал в кресло.

– А что вы хотели? О чем вы думали, когда остервенело били девушку розгами и измывались над ней? – глухо спросил учитель.

– Откуда…? – вздрогнув всем телом, испуганно спросил Абрамов.

– Есть еще одна записка, – сказал Кропоткин, протягивая листок бумаги. Мужчина схватил этот клочок и впился глазами в строки: «Я написала обо всем. Я описала все, что ты творил со мной. Когда я умру, то эта тетрадь попадет в милицию, и тебя, папик, посадят в тюрьму. Можешь не искать тетрадь с моими записями, она в надежных руках. Суши сухари, папаша. Твоя «доча» Света».

– Боже мой, – прошептал мужчина и схватился за голову.

– За что вы ее били? – спросил учитель.

– Я не хочу говорить, – пробормотал отчим Светы.

– Вы обязаны сказать мне это, – сказал четко Игорь. – Или вы забыли, кто предупредил вас?

– Я скажу, – устало сказал собеседник. – Я ненавидел ее. Лиза любила девочку больше, чем меня. Меня это бесило. Я знал, что Света не любит меня, и наказывал по любой причине. А потом она выросла, похорошела. И я понял, что хочу ее. Хочу трахнуть. Услышать, как она стонет подо мной. Именно стонет… Мне нравилось причинять ей боль и наслаждаться этим. А теперь…

– Вы хотели бы все исправить, – закончил за него учитель. – Конечно, сейчас так легко сожалеть о происшедшем. Ее уже не воскресить. Вам вечно гореть в аду.

– Я хотел бы все вернуть назад…, я…, – мужчина заплакал.

– Вы хотите сказать, что никогда бы больше не обидели ее? – горько усмехнулся Игорь.

– Я бы ее пальцем не тронул. Клянусь Вам. Никогда, никогда…, – по его щекам бежали слезы.

Кропоткин щелкнул пальцами, и в гостиную тихо вошла… Света. Она все это время тихо сидела на кухне, боясь громко дышать. Если бы не Игорь, то ученица не зашла бы в комнату. Но она, поборов свой страх, шагнула из кухни. Абрамов замер, увидев ее. Он медленно соображал, что происходит на самом деле. Когда до него дошло, что все это значит, его глаза налились кровью. Он крикнул: «Ах, ты блядское отродье», – кинулся на девушку. Точнее, хотел кинуться. На его затылок с ужасной силой обрушился кулак Игоря, и мужчина растянулся на полу.

– Ах ты, подлая тварь, – прохрипел, очнувшись, Абрамов и, с трудом встав, уставился на Игоря. – Я убью вас обоих, прямо сейчас.

– Я так не думаю, – холодно улыбнулся Кропоткин, чувствуя, что его охватывает ярость.

Мощным прямым ударом ноги он разбил отчиму девушки лицо. Локоть, описав дугу, врезался в челюсть Абрамову, и мужчина снова грохнулся на пол.

– Я тебе сейчас устрою пикник, падаль, – прошипел Игорь и принялся методично избивать этого садиста.

– Не бей его, – попросила Света, и учитель, остановившись, сказал ей: – Принеси ведро с холодной водой и полотенце.

Когда ученица вышла, Кропоткин посмотрел в глаза Абрамова, в которых сейчас отражались только боль и страх.

– Света спасла тебе жизнь, – проговорил Игорь. – Она ведь могла промолчать, и я убил бы тебя без сожаления. Она могла бы покончить с собой, и ты бы засел в тюрьму. Она снова спасла твою шкуру – не прыгала головой вниз со школы. Света – хорошая девушка и заслуживает того, чтобы с ней обращались как с человеком, а не как со скотиной. Я даю тебе шанс все исправить. Если я когда-нибудь узнаю, что ты ударил ее или, не дай Бог, изнасиловал, то я найду тебя и убью. Ты будешь умирать так медленно, что проклянешь все на свете. Она – твоя дочь, а ты – ее отец. Пусть у вас будут человеческие отношения. И не надейся сбежать от меня. Я везде найду тебя и заодно уничтожу всех твоих родных до четвертого колена. Они умрут на твоих глазах. Потом умрешь ты. Пожалуйста, не заставляй меня делать этого.

В дверях показалась перепуганная девушка с ведром и бинтами.

– Света, – сказал ей Игорь. – Окажи медицинскую помощь своему отцу. Я ухожу. Желаю вам помириться. И не дай Бог вам обоим нарушить свои обещания.

– Что ты пообещала ему, дочка? – спросил разбитыми губами отчим, когда Кропоткин ушел.

– Я обещала, что не буду тебя провоцировать, папа, – сказала, чуть не плача, девушка.

Она, услышав из его уст «дочка», вдруг поняла, что он ей по-своему дорог. «Лишь бы не пил», – думала Света, обрабатывая ему раны. – «Лишь бы не пил».

– Дай мне шанс, дочка, – прошептал мужчина. – Я тебя больше никогда не обижу.

5

– Где ты был? – резко спросила Инна, когда Игорь, придя домой, поцеловал ее в шею вместо приветствия.

– На работе, – отозвался он удивленный ее реакцией.

– С каких это пор трахаться стало для тебя работой? – зло спросила Дукатова и вздрогнула, когда увидела, как изменилось лицо Игоря.

– Не смей меня оскорблять, – произнес глухо парень, и в его голосе зазвучали металлические нотки.

– Ах, не сметь! – вскипела она. – Ты трахаешься с кем попало, а мне, значит, молчать?!

– Я не трахаюсь с кем попало, Инна, – ответил Игорь, уже догадываясь что сейчас услышит.

– А что ты скажешь по поводу Абрамовой?

– Я лишил ее сегодня девственности, – спокойно, глядя ей в глаза, ответил он.

– Значит, это правда, – растерянно прошептала Дукатова и села на стул.

– А ты думала, что Картова тебе врет? – усмехнулся Кропоткин. – К своим врагам нужно прислушиваться, Инна. Иногда они говорят правду и первыми замечают твои ошибки. Ты разве забыла?

– Откуда ты знаешь о Лене? – изумилась она.

– Никто, кроме нее, не мог прибежать и доложить тебе, что я оставил Свету в спортзале, после уроков, – сухо проговорил он. – Лена, наверное, изобразила на своем лице такое невинное выражение. Да, Инна?

– Ты что, специально оставил Свету, чтобы переспать с ней? – изумилась Инна.

– Нет, я оставил ее, чтобы поговорить, – ответил Игорь и коротко рассказал обо всем, что произошло сегодня.

– Я не мог поступить иначе, Ди, просто не мог. Извини, – проговорил тихо парень и сел на диван.

– Не могу в это поверить, – прошептала пораженная услышанным девушка. – Я не верю.

– Ты можешь уходить, Инна, – сказал Игорь, вставая и открыв дверь. – Я не могу жить с человеком, который мне не верит. Я постараюсь пережить эту трагедию. Я не могу отказать человеку в помощи, Ди, хочешь ты этого или нет.

– Значит, ты будешь спать со всеми, кто тебя попросит? – спросила она, кусая губы.

– Не знаю, Ди. Я же стараюсь делать все правильно. Я хочу действительно помочь кому-нибудь. Если ты не хочешь быть со мной, то я не держу тебя.

– Почему ты все мне рассказал? – спросила Дукатова, остановившись в дверях. – Почему ты не придумал более правдоподобной истории? Зачем ты мне все это рассказал?

– Потому что это правда, Инна. Ты не видела свежих ран на теле Светы и рубцы старых ран. Я ненавижу ложь. Я не хочу, чтобы тебе сплетничали обо мне и ты верила всем, даже своим врагам, – ответил он. – Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты меня бросала. Я знаю, тебе тяжело жить рядом со мной. Пожалуйста, не уходи.

– Да куда я от тебя уйду, – прошептала, обнимая его, Инна. – Я верю тебе. Я рада, что ты проучил Картову на уроке. Так ей и надо. Об Абрамовых я многое слышала, но чтоб такое… Я никому не расскажу о том, что услышала от тебя. А Света тебя любит. Я это знаю. Я видела, как она на тебя смотрит. Это все глупая ревность. Я не права, зря затеяла этот разговор. Прости меня.

– Да, ладно, Ди, – целуя ее, проговорил Игорь. – Спасибо, что поняла меня и простила. Я так переживал. Боялся, что ты не захочешь меня слушать. Спасибо, родная. Знаешь, это очень тяжело быть Человеком. Так хочется нести в этот мир доброту. Но так больно, когда твое тепло никому не нужно. Спасибо, милая.

Они еще долго целовались, потом Инна погладила его ягодицы и лукаво спросила:

– А для меня у тебя силы остались?

– Ну, если покормишь, – улыбнулся он. – Я тебе устрою такую ночь, что ты сама удивишься.

Глава 10

1

«Объявляется набор в бесплатную секцию рукопашного боя на базе корейского единоборства таеквандо. Приглашаются все желающие. Планируется набор в три группы: детскую (мальчики и девочки с 7 до 12 лет), женскую, мужскую. Все, кто хочет научиться защищать себя и своих друзей в минуты опасности, а также те, кто хочет сохранить свое здоровье и вырастить здоровыми своих детей, – приходите.

Организационный сбор состоится 15 сентября, в 19–00, в школьном спортзале».

Это объявление появилось 13 сентября около магазинов, клуба, в поликлинике, школе, на вокзале. Деревня гудела.

2

– Я рад, что вы пришли сюда, – говорил Кропоткин, разглядывая пришедших по объявлению в этот четверг.

Вопреки его сомнениям народу собралось достаточно. Пришли дети и взрослые, но самое главное – собралось много молодежи.

– Сначала я сделаю объявление, – заговорил Игорь, – а потом вы будете задавать мне вопросы. Итак. Я – обладатель черного пояса, первого дана по корейскому единоборству, таеквандо. В разных источниках эта борьба называется по-разному: тэквондо, тхеквандо, тайквандо, тэйквандо. Я привык говорить таеквандо. У меня есть сертификат, подтверждающий мой титул. Кроме этого, я прошел армейскую подготовку по рукопашному бою. Я планирую в детской группе преподавать таеквандо в чистом виде, в мужской группе – армейский вариант и специально для женщин – курсы самообороны. Вы все узнаете на первых тренировках. Зал свободен после двух часов. Я буду вести две школьные секции: по волейболу и баскетболу, с 15 до 17 часов каждый день. Тренировки в детской группе в понедельник, среду, пятницу – с пяти часов. В женской – в те же дни, но с семи вечера и в субботу с пяти. На тренировках не обязательно быть в кимоно, достаточно футболки и трико, на ногах – кеды или кроссовки. Пожалуйста, берите с собой сменное белье. В школе нет душа, а после моих тренировок вся ваша одежда будет мокрой. Я не хочу, чтобы вы заболели. И последнее. Обязательно наличие сменной обуви. У меня все. Какие будут вопросы?

– А покажите свой сертификат, – попросил высокий, широкоплечий, как Игорь, мужчина.

Кропоткин протянул ему бумагу, испещренную корейскими иероглифами, печатями и росписями. Сертификат пошел по рукам, всем хотелось взглянуть на него.

– А в каких войсках вы служили? – спросил какой-то паренек.

– Войска специального назначения, – спокойно ответил Кропоткин.

– Наемник, – пошутил кто-то из задних рядов.

– Да, – улыбнулся парень. – Наемник.

– А вы убивали? – раздался рядом женский голос, и Игорь посмотрел на спрашивающую.

«Рост выше среднего, темноволосая, среднего телосложения», – начал он по привычке описывать про себя незнакомку. – «Каре-зеленые глаза, круглое лицо, светлая кожа. Нос у нее слегка курносый, на губах – темно-красная помада, волосы на голове аккуратно уложены и заколоты. Симпатичная».

Кориной Лере исполнилось в этом году 25 лет. Она сама воспитывала сына, и в селе на нее поглядывали кто с неодобрением, кто с завистью. Муж ее бросил, когда сыну едва исполнился год. Лера отказалась от алиментов и осталась жить с мамой в деревне. Она внушила себе, что все мужчины сволочи, но, просыпаясь иногда по ночам, женщина чувствовала себя одинокой. Единственным утешением для нее стал сын Саша. Лера отдала ему всю свою любовь. Она старалась не думать о мужчинах, но хозяйство держалось на плечах двух женщин, и это утомляло. Корина всегда мечтала быть сильной, не бояться мужчин и, прочитав объявление о занятиях, решила тренироваться. Ее влекло к Игорю. Она видела его издалека. Мечтала просто поговорить с ним. Женщина не знала, что Игорь собирается жениться на Дукатовой, и поэтому готовилась к этому вечеру очень тщательно. Перед уходом Лера с гордостью посмотрела на себя в зеркало. «Третий размер груди, объем – 98, а трусики – сорок восьмого размера. Не у каждой такая замечательная фигурка», – думала женщина, поглаживая себя. Проведя рукой по животу, она улыбнулась подумав: «Как будто не рожала. Ни швов, ни растяжек». Достаточно налюбовавшись собой, Корина надела рыжую блузку, коричневые чулки, черную мини – юбку, черный жакет и заспешила к школе. Теперь, ожидая ответа, она очутилась во власти глаз, которые изучали ее с головы до пят, не пропуская ни одной детали. На нее давно уже так не смотрели.

Игорь спросил:

– А если я скажу, что убивал, то все испугаются, что ли? В армии не принято обсуждать приказы. Не дав Кориной ничего сказать, он произнес: – Да, я убивал, выполняя приказ. Но обещаю, что вам никому это не грозит, – и улыбнулся. Эта улыбка и разрядила обстановку. Отвечая на вопросы других, Кропоткин знал, что на его тренировки придут. Он сумел заинтересовать людей.

3

«Давным-давно носить оружие могли только знатные люди и преступники. Простой люд не мог использовать его для защиты своей жизни и чести своих родных. Строгий закон запрещал это. Но закону, какой бы он ни был, не подвластны ни сила мышц, ни разум, ни душа. И простой люд выдумал и совершенствовал веками борьбу оружия: систему защиты и нападения. Знания этой системы запрещают использовать ее в корыстных целях. Она не должна попасть ни к знатным, ни к преступникам. Сила борьбы в знании и разуме».

Игорь открыл глаза и посмотрел вперед. Он сидел на корточках. В зале напротив него рядами сидели мальчики и девочки с закрытыми глазами. Детям присуща романтика, и именно поэтому Игорь начал тренировки с внушения.

– Встать! – скомандовал он, и дети, открыв глаза, поднялись с пола.

– Начали. Повторяйте за мной. Отпустив уставших малышей, парень принялся отрабатывать тули. Дети уходили и поглядывали на него с восхищением и завистью. Когда все ушли, он стал отрабатывать высокие красивые прыжковые удары ногами. Игорь воображал, что перед ним противник и наносил по воздуху тот или иной удар. Из своеобразного транса его вывел тихий голос: «Здравствуйте». Он повернулся и направился к Лере. Корина решила прийти в этот день пораньше. Она с нетерпением ждала вечера и теперь, подходя к школе, видела, как из нее выходят радостно возбужденные дети. Они о чем-то между собой переговаривались. Лера поднялась по ступенькам и тихо вошла в зал. Она залюбовалась движениями Игоря и, не отрываясь, смотрела на него. Кропоткин тренировался в белом кимоно, подпоясанный черным поясом. На спине надпись по-английски «TAEKWANDO», а когда парень развернулся, то Лера заметила, что с левой стороны, на груди вышита эмблема с иероглифами. Лера поздоровалась. Кропоткин развернулся и теперь шел к ней. В зал вошла Картова и нахмурилась. Она думала, что придет первой, и не ожидала увидеть Корину. Игорь, улыбнувшись, сказал:

– Здравствуйте. Две раздевалки свободны. Можете переодеваться.

В семь ноль-ноль раздался хлопок в ладоши, и девушки робко стали выходить из раздевалок.

– Встаньте в круг, – сказал Игорь.

Он улыбнулся, вспомнив, что говорил Инне когда-то о парфюмерии. Все пришедшие сильно надушились, и Кропоткин представлял, что будет в воздухе через полчаса.

– Уважаемые дамы! – начал он. – Вы все пришли сюда с одной целью – научиться давать отпор насильникам. Я утверждаю, что любая из вас не в состоянии сейчас защититься от меня. У кого есть сомнения в моих словах, тому я могу наглядно доказать свою правоту. Есть желающие?

– Есть, – сказала Корина и смело посмотрела на тренера.

– Ну что ж, выходи в круг, – улыбнулся Игорь, оглядев молодую женщину с головы до пят.

Лера надела белую футболку, синее трико и белые кроссовки.

– Значит, ты считаешь, что можешь дать мне отпор? – спросил Кропоткин, улыбаясь краешком губ. – Защищайся. Если сможешь, конечно.

Лера вышла в центр, быстро ударила его ногой в пах и… грохнулась на пол, ударившись затылком. Не давая ей опомниться, Игорь быстро придавил ей грудь коленом и стал задирать футболку. Лера хотела ударить ногой, но ноги не слушались, сбитые коротким ударом. Кропоткин, не обращая внимания на ее сопротивление, спокойно снял с нее лифчик.

– У тебя замечательная грудь, – тихо проговорил он. – Замечательное нижнее белье. Интересно, трусики такого же цвета или нет?

– Нет! – вскрикнула в отчаянии Лера и через секунду уже стояла на ногах.

– Оденься, – сказал ей Кропоткин и повернулся к молчаливо стоящим девушкам. – Я хочу, чтобы вы научились давать отпор. Чтобы никто, даже я, не смог подвергнуть вас насилию. А для этого вам нужно набраться терпения и тренироваться. Я научу вас никого не бояться. А теперь начнем разминку.

– Как тебя зовут? – спросил он, повернувшись к Кориной.

– Лера, – тихо ответила молодая женщина, не зная куда от стыда деть глаза.

– Ты храбрая девушка, – улыбнулся парень. – Тебе нечего смущаться. Я встречал очень мало бойцов, которые могли оказать мне сопротивление. Так что улыбнись и вставай в строй. Я думаю, тебе есть смысл остаться тренироваться.

После разминки в зале стоял запах пота вперемешку с запахом духов и дезодорантов сбивал с ног. Игорь открыл несколько окон и обратился к тяжело дышащим ученицам:

– Прежде, чем приступить к изучению приемов, я хочу вам кое о чем напомнить. Я учу вас не для того, чтобы вы использовали полученные знания для мести обидчикам или избиения младших. Если я узнаю об этом, то найду и накажу провинившихся. Накажу очень жестоко. Запомните это раз и навсегда.

Все молчали. Кропоткин своим бесстрастным голосом гипнотизировал их, и все понимали, что он вовсе не шутит, когда говорит о расправе.

– А как Инна относится к тому, что ты ведешь занятия? – спросила Картова в конце тренировок. Все хотели задать этот вопрос, но никто не решался.

– В каком смысле? – улыбнулся он, прекрасно сознавая, что от него хотят услышать.

– Ну, – Лена замялась. – Как Инна относится к тому, что ты здесь один среди девушек?

– А что в этом плохого? – спросил Игорь, сдерживаясь, чтобы не улыбнуться.

– Она не боится, что ты ее разлюбишь? – прямо спросила Лена.

– Ей нечего бояться, – проговорил Кропоткин. – Через два месяца она будет моей женой и уже готовится к супружеской жизни. У нее нет претензий к тому, что я веду у вас тренировки. Еще вопросы? А теперь физподготовка. Упали на кулачки!

4

– Ну, как тренировки? – спросила Инна.

– Нормально, – ответил Игорь и взмолился. – Хочу есть. Не будешь кормить, ничего не расскажу.

– Пойдем на кухню, – улыбаясь, проговорила Дукатова и, призывно покачивая бедрами, подмигнула парню.

Сидя за столом, Кропоткин с аппетитом поглощал пищу и рассказывал будущей жене о прошедших событиях. Когда он дошел до эпизода раздевания, она нахмурила брови:

– Что, обязательно нужно раздевать Леру?

– А ты вспомни себя, – рассмеялся парень. – Ты что забыла, как я доказывал тебе, что ты беззащитна передо мной?

– Да нет, помню, – отозвалась Дукатова: – Ох, уж эти женщины. Ты там смотри, не научи их постельной борьбе.

– А что, неплохая идея, – засмеялся Игорь. – Там такие девушки пришли, просто созданы для борьбы в постели.

– Ах ты, негодник, – возмутилась Инна и ойкнула, очутившись в его объятиях.

– Я ужасный негодник, – прошептал он и, целуя ее, стал расстегивать на Инне халат. На кухне стоял диван, и вскоре он жалобно заскрипел под тяжестью двух переплетенных тел.

5

– Нам надо поговорить, – сказал Кропоткин, притягивая к себе Инну.

Уже заканчивался сентябрь, и парень втянулся в работу и тренировки. Инна жила у него и по вечерам радостно встречала его на пороге. В последние два дня Игорь заметил, что она чем-то озабочена, но никак не мог понять, в чем дело.

– О чем? – спросила Дукатова.

За ее внешней беззаботностью чувствовалась какая-то настороженность.

Кропоткин обнял ее и поцеловал.

– Что с тобой происходит, Ди? – ласково спросил он. – Что ты хочешь мне сказать, но боишься?

– Да нет, тебе показалось, – быстро ответила она, не глядя на него.

– Ди, ты же моя будущая жена, – сказал Игорь, приподняв ей подбородок и заглянув в глаза. – Я хочу чтобы у нас не было больших секретов. В чем дело, Ди?

– Ты боишься сказать мне, что беременна? – спросил тихо он, видя, что она упорно молчит.

Дукатова, вздрогнув, изумленно посмотрела на него.

– Откуда ты знаешь? – выдохнула Инна.

– Я ничего не знаю. Это предположение, – спокойно произнес парень. – У тебя задержка уже который день. С месячными у тебя всегда было регулярно.

– У нас будет маленький, – тихо проговорила она.

– А почему ты не говорила мне?

– Я боялась, – прошептала Дукатова.

– Боялась? – изумился Кропоткин. – Но чего?

– Я обещала, что буду предохраняться. Я думала, что ты будешь недоволен и заставишь меня сделать аборт, – сказала Инна и расплакалась у него на груди.

– Глупышка, – печально улыбнулся Игорь, гладя ее по голове. – Неужели я в твоих глазах такой изверг, что буду подвергать тебя такой опасности? Ты уже почти моя жена, зачем я буду убивать своего же ребенка? Скажи мне, зачем я буду делать это?

– Ты, правда, не сердишься? – робко спросила Дукатова.

– Ох, уж мне твое окружение, – пробормотал парень и стал ее целовать.

– Спасибо, Ди, – шептал он. – Я так сейчас счастлив!

– О, Иги, я так тебя люблю, – прошептала она и страстно обхватила его голову. – Я тебя никому не отдам.

Глава 11

1

– Лера, подойди ко мне, – сказал Игорь, и молодая женщина, прихрамывая, подошла к нему.

– Что случилось с ногой? – спросил он и, усадив Корину, снял с ее ноги обувь.

– Не знаю, кажется подвернула ногу, – тихо ответила она.

Уже начался октябрь. Стало холоднее, и в семье Кориных думали о том, как пережить эту зиму. Дрова заканчивались, сено не привезли, и вопрос стоял, чем кормить корову. Женщины с утра до ночи работали по хозяйству, но несчастья не приходят по одному. В субботу заболел малыш, и Лера за два дня спала всего восемь часов. От усталости она падала с ног, но все равно пошла на тренировки в понедельник 3 октября. Но усталость сказывалась на реакции, движениях, и теперь, вдруг очутившись перед Игорем, Лера поняла, насколько она вымоталась за эти дни. Женщина бессильно смотрела, как тренер ощупывает ступню, и охнула, когда он резко дернул за ногу.

– Лера, как ты себя чувствуешь? – спросил Игорь, глядя в ее уставшее лицо.

– Нормально, – тихо ответила она.

Кропоткин сейчас держал ее за руки, и ей хотелось, чтобы он никогда не отпускал их.

– Что у тебя стряслось дома? – тихо спросил парень и, увидев ее удивление, пояснил. – У тебя круги под глазами и очень усталый вид. Какие у тебя беды? Скажи мне, может быть, я смогу помочь тебе.

– У меня ребенок заболел, – тихо проговорила Лера и посмотрела на него.

– Тебе нужно немного поспать, девочка, – сказал он. – А тренировки могли бы подождать. Кроме малыша тебя ничего не беспокоит?

– Ну, – замялась женщина и, набрав в легкие воздуха, на одном дыхании выложила все как есть.

– Я зайду к тебе завтра, после пяти, – сказал тренер. – Покажешь мне хозяйство. А теперь одевайся и домой. Пока малыш не поправится, чтоб ноги здесь не было. Ты потом все наверстаешь. Поняла?

– Да, но…,– начала она.

– Никаких «но», быстро домой, – скомандовал он и вернулся к тренирующимся.

Лера работала в паре с Абрамовой, и теперь Света отрабатывала приемы по воздуху.

– Ну-ка, Светик, защищайся, – сказал, подходя к ней, тренер и бесцеремонно схватил ее за руку.

Девушка быстро рубанула ладонью по мышце, потом по лицу и сделала подсечку, но Игорь не упал.

– Слабо бьешь под колено, – сухо проговорил Кропоткин и тут же грохнулся на пол, получив сильный удар по ногам.

Перекатившись, он мгновенно подскочил и метнулся к Свете. Та испуганно сжалась, думая, что ей влетит.

– Молодец! – вдруг улыбнувшись, похвалил тренер и взял ее за другую руку.

Он падал и мгновенно оказывался на ногах. Когда Абрамова уже устала, Игорь стал обходить занимающихся и исправлять ошибки.

2

– Мужики, останьтесь пожалуйста, – попросил Кропоткин во вторник после тренировок.

В мужской группе насчитывалось 60 человек. Из них 10 человек взрослых мужчин, от 20 и старше. 12 человек – допризывники, а остальные – школьники. Тренировки мало кто пропускал, и еще не было случая, чтобы кто-то пришел пьяным. Игорь предупредил еще на первой тренировке, что выкинет того вниз по ступенькам. А силу в деревне уважали. Уважали и боялись.

Когда все разошлись, а остались только девять мужчин, Игорь сказал им:

– Мужики, мне нужна ваша помощь. Все вы знаете Кориных. В их семье сложилось критическое положение. Мужиков нет, и все хозяйство лежит на плечах двух женщин. На эту зиму они вообще не имеют сена, дров, угля, и помощи им ждать неоткуда. Я вчера заходил к ним. Видно, что за хозяйством следят, но мужскую работу ни одна женщина не сделает как нужно. Я по собственной инициативе хочу помочь этой семье. Семье, в которой есть маленький ребенок. Я обращаюсь к вам за помощью. Мне нужно помочь с транспортом, бензопилами, инструментом и рабочей силой. Нужно будет погрузить и разгрузить сено, дрова и уголь. Я не могу вам обещать зарплату. Могу сказать, что вас покормят после работы. Что до меня, то я не возьму с этой семьи ни копейки. Если вы откажете мне в помощи, значит, я буду работать один. Прошу вас подумать, прежде, чем сказать «да» или «нет».

– А почему ты решил помочь Кориным? – спросил Упрямцев Геннадий Геннадьевич, высокий широкоплечий мужчина.

Кропоткин знал, что это один из влиятельных людей села, и поэтому ответил начистоту.

– Честно тебе сказать, Гена, – начал парень, глядя в пронзительные зеленые глаза собеседника. – Не могу спокойно пройти стороной мимо чужой беды. Всегда иду на помощь. Знаю, что не всегда могу помочь всем. Стараюсь, но не всегда получается.

– А, может, тебе Лерка приглянулась? – поддел его Упрямцев.

Остальные мужчины стояли молча, слушая разговор.

– Да, она замечательная женщина, – улыбнулся Игорь. – И ко всему прочему, она – гордая. Лера не просила о помощи, она лучше сама упадет от усталости на работе, но за помощью не пойдет. Такую женщину, как она, днем с огнем не найдешь. Настоящая русская женщина. Она мне нравится, и я хочу ей помочь.

– Она тебе еще себя не предлагала? – спросил, улыбаясь, Геннадий Геннадьевич.

– Пока еще нет, хотя я был бы не прочь, – улыбнулся Кропоткин. – Впрочем, через месяц я женюсь и вообще-то не слыхал, чтобы жены добровольно отпускали своих мужей к чужим женщинам. Не знаю, может, моя и отпустит, но это я узнаю позже.

– Вот чертяка, – одобрительно засмеялся Упрямцев. – С тобой невозможно разговаривать, режешь правду– матку в глаза. Хоть бы разок соврал, что ли…

– Не люблю я врать, Гена, – сказал просто Игорь.

– Когда ты хочешь это сделать? – спросил его Клартов Юрий Степанович, невысокий, но широкоплечий мужчина в возрасте 30 лет.

– Работать начну в субботу, с утра и до вечера, – ответил Кропоткин.

– А тренировки? – спросили вразнобой остальные.

– Я приду на тренировки, – просто ответил парень. – Я успею. Должен успеть.

– Ладно, Игорь, держи пять, я помогу с машиной и инструментами, – сказал, улыбаясь, Упрямцев и протянул руку.

Мужчины обменялись крепкими рукопожатиями, и после небольшого разговора выяснилось, что придут все девять, тренер будет десятым.

После тренировок Кропоткин пошел к Кориным. На шум открывающейся калитки залаял пес и вышла Лера.

– Чудесно выглядишь, хозяйка, – проговорил, улыбаясь в темноте, Игорь и шагнул на свет.

– Ой, Игорь, заходи, – затараторила женщина, поправляя себе прическу и халатик.

– Я на пять минут, разговор есть, – сказал он. – В субботу у тебя вечером будут гости. Десять мужиков. Покорми их, пожалуйста. Они привезут сено, дрова и уголь. Вопросы?

– Сколько это будет стоить, Игорь? – тихо спросила она.

– С тебя сытный ужин и четкие указания, куда что складывать. Больше ничего.

– То есть как? – не поняла Корина.

– В субботу узнаешь, девочка. Готовься к встрече, – сказал, улыбаясь, Игорь. – Извини, но мне пора идти. До субботы, Лера.

– Подожди, не уходи, – попросила сбитая с толку женщина. – А ты будешь среди гостей?

– Ну, конечно, я же их пригласил, – сказал уже у калитки Кропоткин и быстро зашагал домой.

Его фигура уже давно скрылась в темноте, а Лера стояла, прислонившись к забору, и смотрела ему вслед.

3

– Вьюнов Дима, выйти из строя. Провести разминку, – сказал Игорь и уселся на корточки позади занимающихся.

Тело парня ныло от усталости, и нужно быстро восстановить силы для тренировок.

В эту субботу он работал больше всех. К дому Кориных подъехали трактор с сеном и машина с углем. Уголь высыпали около угольника, во дворе, и машина уехала, забрав с собой половину работающих. Четверо разгружали сено, один перекидывал уголь, а остальные поехали в лес за дровами. Все работали споро, Игорь, перекидав уголь, подмигнул Лере и уехал. Добравшись до заготовщиков дров, он принялся разрубать широкие дубовые круги. Накидав полную машину дров, они отправились обратно. На обратном пути Игорь заехал домой, поставил мотоцикл и забрался в кузов машины, к остальным мужикам. К дому Кориных он подъехал в начале пятого, и мужики быстро, по цепочке, стали сооружать поленницу. Те, кто разгружал сено, уже закончили свою работу и, отдыхая, подшучивали над «дровосеками».

– Ген, я побежал на тренировки, – говорил Игорь Упрямцеву. – Ты тут проследи за порядком, чтобы мне не было стыдно. Ну, сам знаешь. И еще. Спасибо, Ген, за помощь. Я рад, что не перевелись еще душевные люди в селе.

Мужчины быстро пожали друг другу руки, и парень бегом отправился к школе. По субботам тренировались с пяти часов, и теперь, после разминки, чуть отдохнув, он показывал приемы. После тренировок Кропоткин переоделся и вышел из школы.

– Игорь, – услышал он и, не вглядываясь в темноту, понял, кого сейчас увидит.

4

Лера в эту субботу очень удивилась, когда увидела машину и трактор у своего дома. Пока мужчины работали, две женщины приготовили сытный ужин. И вот в шесть часов вечера, один за другим, на кухню зашли одиннадцать человек и уселись за стол.

– А где Игорь? – спросила Лера.

Она надела свой любимый синий халат, аккуратно зачесала волосы, сделала макияж, и сейчас, конечно, выглядела превосходно. Ей хотелось, чтобы Кропоткин полюбовался ею.

– Он просил прощения у хозяек, – проговорил Упрямцев. – Но Игорь не может отменить тренировки. Сказал, что пошел бороться за души ребят. Просил, чтобы вы не беспокоились.

– Понятно, – погрустнела молодая женщина, но чтобы гостям не было неловко, она, улыбаясь, стала кормить их.

После работы мужики много не пили, и несколько бутылок водки вручили водителям трактора и машины.

– Да, повезло Инне с женихом, – переговаривались между собой мужики. – Хорошего парня себе нашла. Игорек ее никогда в обиду не даст, да и по хозяйству управится. Ну а человек он порядочный. А как работает?! Загонял нас.

Корина слушала их, сидя за столом, и думала о своем.

– Ну, спасибо, хозяйка, пойдем мы, – сказал, вставая, Упрямцев. – Нас дома ждут, так что извини. Желаем всего доброго.

– Это вам спасибо, люди добрые. Не знаю, как и благодарить, – стала говорить смущенно Лера.

Она, привыкшая всего добиваться сама, чувствовала себя неловко.

– А че нас благодарить? Ты бы Игоря поблагодарила. Если бы не он, то мы и не пришли бы, – говорил, уходя, Упрямцев. – Он знаешь, что мне сказал.

– У Ремарка есть хорошие слова: «Жить – значит жить для других. Все мы питаемся друг от друга. Доброта придает человеку силы, если ему вдруг трудно живется».

– Хорошие слова, – произнесла задумчиво женщина.

– А ведь Игорьку тяжело, Лера. Он один идет против старых правил и привычек. Я бы так не смог, честно. Ну, да, ладно, пойдем мы. До свидания, – говорил Геннадий Геннадьевич уже у калитки.

Проводив гостей и убрав со стола, Лера посмотрела на часы и метнулась в спальню. Быстро переодевшись, она пошла к школе. Корина видела, как погас свет в зале и как устало выходит из школы Игорь. Все слова, которые она готовила, забылись, и Лера бросилась к Кропоткину. На ходу обняв его, она, плача, стала целовать его и шептать:

– Спасибо, родной, спасибо. Век не забуду. Позовешь – мигом примчусь и упаду к ногам.

Игорь приподнял ей подбородок, и она замерла, принимая его нежный поцелуй. Женщина с неистовой силой впилась в его губы, и только через несколько минут он отпустил ее, сказав тихо:

– Все будет хорошо, девочка, вот увидишь. Не волнуйся. Иди домой. Я сегодня очень устал. Меня ждет Инна. Извини.

Глава 12

1

Всё началось в понедельник 27 октября, когда Кропоткин обнаружил у себя в тренерской записку: «Дукатова тебе изменяет». Игорь не мог понять двух вещей: первое – как записка оказалась на столе, если все двери закрыты, второе – чего добивается автор.

Парень даже не знал, что и предположить. Вернувшись после трех тренировок домой, он во время ужина наблюдал за будущей женой, пытаясь найти что-то неестественное в ее поведении. Но Инна, как всегда, весело щебетала и улыбалась ему. После еды Кропоткин притянул ее к себе и, целуя, спросил:

– Ди, у тебя много врагов?

– Врагов? – удивилась она. – Ну, не знаю, Картова – это точно, а так вроде явных нет. А в чем дело?

– Понимаешь, Ди. Я хочу понять, кому удобно оклеветать тебя в моих глазах.

– О чем ты? – нахмурилась Инна.

Парень протянул ей записку и сказал:

– Я нашел ее у себя на столе. За что тебя могут ненавидеть, девочка? Кто мог это написать?

– Меня могут ненавидеть только по одной причине, – проговорила тихо она. – За то, что я буду твоей женой, Иги. Я не знаю, кто это написал, но кто бы то ни оказался, я его убью.

– Что, честно? – удивился Кропоткин.

– Никто не смеет оскорблять мое достоинство, – четко выговаривая слова, произнесла Инна. – Никто не смеет клеветать на меня. Никто.

Видя, что девушка разошлась не на шутку, парень обнял ее и попытался поцеловать, но Дукатова отвернулась со словами:

– Отпусти меня.

– Что с тобой, Ди? – удивился он. – Ты так агрессивно реагируешь, что мне стало страшно за жизнь того, кто это написал.

– Я ему все руки повырываю, – пробормотала она и, резко вскинув голову, спросила: – Ты веришь написанному?

– Нет, Ди, не верю. Извини, что затеял этот разговор. Просто мне больно оттого, что кто-то пытается нас поссорить, а я не могу защитить нашу любовь от чужой злобы.

На следующий день Игорь принес новую записку: «Дукатова лжет тебе. Она презирает тебя». Инна, прочитав это, расплакалась, и парню пришлось ее утешать. В среду появилась еще записка: «Ты не нужен Дукатовой как мужчина. Она предпочитает грубую любовь. Она жалкая шлюха». Игорь решил не показывать записку, но Инна, встретив его, сказала:

– Давай новый поклеп на меня.

Прочитав записку, она прошептала:

– Сволочи.

– Ты можешь хоть предположить, кто это делает? – спросил он ее, но та только пожала плечами.

Кропоткин притянул ее к себе и прошептал:

– Я найду этого писателя, и он будет на коленях просить у тебя прощения. Я обещаю.

Инна молча прижалась к его груди.

В четверг Игорь после обеда вернулся в школу. С 15–00 у него начинались тренировки по волейболу, но он всегда приходил на 15 минут раньше. Подойдя к двери спортзала, учитель достал из щели записку и прочитал: «Тебя ждет сюрприз». Кропоткин нахмурился и, открыв дверь, шагнул в зал. В дверях своего кабинета он обнаружил еще одну записку: «Дукатова – шлюха. Она ненавидит тебя и изменяет с кем хочет». Игорь стиснул зубы и, открыв дверь, зашел в кабинет. На его рабочем столе лежала пухлая папка для бумаг. Сверху записка: «Полюбуйся на свою сучку. Ты так не умеешь». Кропоткин отодвинул записку в сторону и вынул глянцевые листы. На фотографиях Инна извивалась в позах сладострастия. Ее партнер почему-то в маске. Съемки выполнены качественно, и не возникало сомнений, что это подлинник. От неожиданности Игорь вздрогнул и почувствовал, как его сознание охватывает всепоглощающая ярость. Кропоткин отчаянно пытался подавить в себе этот приступ животной злобы. Он слишком хорошо знал себя и опасался того, что сделает неизбежное зло. Но это первобытное чувство слепой ярости и желание все разрушить захлестнули его и отключили от действительности.

Он пришел в себя внезапно. Его голова покоилась на девичьей груди. Подняв голову, Игорь изумился:

– Света, ты?

Перед ним стояла Абрамова.

Света пришла в этот день на тренировки по волейболу пораньше. Она старалась быть поближе к учителю во время уроков и тренировок. Девушка ловила каждое его слово, жест, улыбку. Игорь относился к ней с нежностью. Бывало, иногда на волейбол приходило меньше 12 человек, и Кропоткин играл вместе со всеми. На его школьных тренировках царила непринужденная обстановка. Иное дело, когда шли тренировки по рукопашному бою. Здесь царил порядок. Если тренер шутил, то только перед трудными очередными упражнениями. Он не врал – говорил то, что видел, не приукрашивая ничьих успехов. Абрамова упорно тренировалась. Кроме обязательных тренировок она занималась дополнительно, и Игорь нередко хвалил ее. Девушка любила его, и эта любовь давала ей силы. Света знала о предстоящей свадьбе Игоря и воспринимала эту новость как неизбежную. Встречая Кропоткина, она улыбалась ему и с особым трепетом ждала его улыбки и слов: «Привет, красавица». Услышав это, девушка забывала обо всех неприятностях. Света отчетливо помнила, как он ласкал ее, его запах, движения, свои ощущения. Иногда во сне она занималась с ним любовью и просыпалась, дрожа от возбуждения. Днем Абрамова пыталась хоть пальцем прикоснуться к Игорю, а дальше срабатывало воображение. Света знала, что он чувствует ее желание, но, к ее удивлению, не пытается воспользоваться этим. К удивлению иногда примешивалась обида. Абрамова считала себя красивой девушкой. Света не раз видела оценивающий, зовущий к себе взгляд Игоря, но ей хотелось большего. Она приходила пораньше, в тайной надежде очутиться в его объятиях. В четверг Абрамова первой вошла в зал. Кабинет Игоря оказался открыт, и девушка, трепеща в душе, шагнула туда. То, что она увидела, поразило ее. Учитель сидел на стуле, уставившись взглядом в пол, и что-то шептал. Света никогда не видела его таким.

– Игорь, – позвала тихо она, но он не шелохнулся.

– Игорь, что случилось? – уже испугавшись, спросила Света.

Кропоткин поднял голову и, глядя куда-то вдаль, прошептал: «Ди, моя Ди», – и бессильно уронил голову. Никогда Абрамова еще не видела столько боли и тоски в глазах Игоря, и почувствовала непреодолимое желание его утешить. Она подошла к нему вплотную и, взяв за голову, чуть приподняла. Его сильные руки обхватили ее, и он ткнулся лицом ей в грудь. Дыхание Игоря казалось пронизывает ее насквозь… Вдруг Кропоткин отстранился и посмотрел ей в лицо.

– Света, ты? – спросил учитель. – Что ты здесь делаешь? Почему ты…, почему я тебя обнимаю?

– Ну, я зашла в зал, – начала она и вздохнула, когда он убрал руки. – Дверь была открыта. Я зашла. У тебя был такой отрешенный вид, что я испугалась. Я думала, тебе плохо, и хотела помочь, а ты меня обнял.

– А зачем ты зашла ко мне? – спросил Игорь, видя, что ученица смущена не меньше его самого.

– Хотела увидеть тебя, услышать твой голос, – тихо прошептала Света. Те мгновения, которые она сейчас пережила, придали ей смелости.

– Ну и как, довольна увиденным? – спросил он, пристально вглядываясь ей в лицо.

– Я увидела твою боль, – тихо прошептала девушка.

– Боль? – спросил озадаченный учитель и нахмурился, когда Света отодвинула лист бумаги на его столе.

Взглянув на фотографию Инны, делающей кому-то минет, девушка вздрогнула и, быстро посмотрев на Игоря, покраснела.

– И что ты скажешь? – нарушил тишину Кропоткин.

– Не верь этому. Инна тебя очень любит, – прошептала Абрамова.

– Ты действительно веришь тому, что говоришь? – устало спросил Игорь, убирая фотографии в папку.

Чувство опустошающей животной ярости исчезло, уступив место холодному чувству справедливости.

– Да, – тихо ответила она и, подняв голову, посмотрела ему в глаза.

– Иди ко мне, – попросил он, и девушка шагнула в его объятия.

– Что это вы тут делаете? – вдруг раздалось на пороге, и Абрамова, вздрогнув, оглянулась и встретилась с яростным взглядом Картовой.

Кропоткин посмотрел на вошедшую, потом на Свету и встал со стула.

– Вежливые люди, Лена, обычно стучатся перед тем как войти, – спокойно сказал учитель. – Мы, может быть, здесь любовью занимаемся, а ты врываешься.

– Так может быть или занимаетесь? – с вызовом спросила Картова и задрожала от ярости, когда Игорь поцеловал Абрамову.

– Спасибо, Света, – нежно сказал он. – Спасибо, что оказалась рядом.

– Да ладно, чего уж там, – пробормотала растерянно девушка.

– Сегодня волейбола не будет, девочки, – сказал Кропоткин. – Прошу сказать это всем, кого встретите. До свидания.

2

– Инна, нам надо поговорить, – проговорил Кропоткин.

Дукатова взглянула на него и поняла, что произошло НЕЧТО.

– Я пойду отпрошусь, – сказала тихо она.

– Не надо, я уже сделал это за тебя, – сказал Игорь. – Пойдем домой.

Зайдя в дом, они прошли в гостиную и уселись на диван.

– Расскажи мне о прошлой пятнице, Инна. Что ты делала после работы? – попросил тихо парень и стал слушать рассказ.

– Ин, ты не зайдешь ко мне? – спросила у Дукатовой Анжела в пятницу, 21-го. Рабочий день закончился, и теперь подруги переодевались.

– Да нет, я пойду домой.

– Домой к себе или к Игорю? – спросила невинно Липова.

– К Игорю, – проговорила Дукатова, застегивая блузку.

– Я бы хотела поговорить с тобой о нем, – предложила подруга.

– А в чем дело?

– Он тебе изменяет, – проговорила Лика, и в ее горло тут же впились пальцы Инны.

– Повтори, что ты сказала, – прошипела ей в лицо Дукатова.

– Отпусти, – прохрипела Липова. – У меня дома есть его фотографии.

– Хорошо, – процедила Инна, отпустив ее. – Я зайду к тебе.

К дому Липовой они шли быстрым шагом. Войдя в дом, Дукатова попросила воды и пошла в комнату подруги. Анжела принесла кружку, и подруга с жадностью выпила прохладную воду.

– Ну, где фотографии? – потребовала Инна, и взяла пачку снимков.

Кто-то фотографировал Игоря во время уроков и во время тренировок. Гостья не спеша просмотрела фото и вернула их подруге.

– Все это дерьмо собачье, а не измена, – процедила зло Инна. – Я прекрасно знаю, чем он занимается в школе. Тоже мне благодетель. Нечего мне врать. Поняла?

– Да, – тихо ответила Анжела.

Дукатова резко встала и сделала шаг к двери. Перед глазами пошли круги, в голове зашумело и девушка присела на край кровати.

– Что с тобой? – спросила Липова.

– Голова закружилась, – глухо проговорила Инна, устраиваясь поудобнее на кровати. – Фотограф, мать твою. Психанула из-за тебя, дура. Сейчас полежу немного и пойду домой…

Не закончив фразу, она уснула. Проснувшись, Дукатова не сразу поняла где находится.

– Сколько времени? – спросила Инна у Анжелы, сидевшей рядом.

– Девять вечера, – ответила подруга. – Ну ты и спишь. Я пыталась тебя разбудить, а ты как мертвая.

– Черт, голова трещит, – пробормотала сонно та, вставая с кровати. – Скоро Игорь придет, а я еще здесь. Еще замок на юбке сломался, какого-то х… А, все не слава Богу!

Она быстро дошла до школы и увидела, как из нее выходят девушки. Вскоре появился Игорь. Дукатова окликнула его. Он шутливо спросил, не шпионит ли она за ним.

– Конечно, шпионю, – охотно согласилась девушка и, обнявшись, они пошли домой.

– Так, значит, ты спала с шести до девяти? – спросил парень, выслушав рассказ.

– Да, – ответила Инна. – Я не знаю, почему я уснула, ведь я никогда не сплю по вечерам. Может перенервничала или еще что-нибудь…

– Наверное, я знаю причину, – сказал Кропоткин и протянул ей пакет с фотографиями. – Подарок доброжелателя. Обнаружил на своем столе.

Дукатова непонимающе уставилась на фотографии, быстро перебрала их, дико посмотрела на Игоря и, запустив в него пачкой фотографий, расплакалась.

– Не прикасайся ко мне! – крикнула она, когда Игорь приблизился к ней. – Ведь ты думаешь, что я – шлюха, да?! И я ничем не могу опровергнуть этого. Один раз я когда-то обманула, и теперь ты никогда не поверишь мне, даже если я не виновата.

– Я люблю тебя, Ди, – сказал он тихо и нежно обнял ее. – Я верю тебе и хочу найти того, кто это все подстраивает.

– Правда? – робко спросила девушка.

– Если бы не верил, то давно бы выгнал тебя из дома и отменил свадьбу. Тебя не спасло бы даже то, что ты ждешь ребенка.

– Это твой ребенок, Иги, – прошептала она.

– Я верю, Ди. Я провел небольшое детективное расследование – изучил фотографии с лупой в руках. Тот, кто фотографировал, не учел наличия зеркал. Фотографировала девушка. Часы и настенный календарь показали мне, что это происходило 21 октября, с 18 до 18–30. Все просто. Единственное, что я не мог понять – почему у тебя на всех фото закрыты глаза. Теперь все ясно – тебя усыпили и подложили под кого-то…

– Ты веришь мне? – спросила Инна.

– Да, я верю, – твердо ответил Игорь. – Сегодня я узнаю всю правду, какой бы она ни была…

– Я вернусь поздно, Ди, – сказал он, вставая. – Ты не теряй меня. Пришло время проучить кого следует.

3

Такого панического ужаса она еще не испытывала. Она дрожала от страха всем телом, каждой клеточкой. Девушка знала, что пощады не будет, и смотрела на своего мучителя. Она сидела перед ним голая, с заклеенным липкой лентой ртом. Руки и ноги привязаны к стулу, причем ноги разведены широко в сторону, открывая доступ к самым сокровенным местам. Стул перевернут, и голова девушки находилась ниже, чем ее ноги. Сейчас между ее ног стоял ПАЛАЧ.

– В гестапо для женщин придумали специальные пытки. В нашем НКВД люди работали тоже не подарок. Вот щипцы, острый кинжал, серная кислота, бензин, спички. Все готово для экзекуции. Я добьюсь от тебя правды любой ценой. Ты будешь истекать кровью и корчиться от боли. Аптечку я приготовил так, на всякий случай, вдруг по ошибке не то отрежу. Сознание потерять я тебе не дам. Знаешь для чего эти стеклянные трубки? Правильно, для кислоты. Ты уже никогда не станешь матерью. Никогда. С кислоты, пожалуй, и начнем, – с этими словами Игорь взял со стола стеклянные трубки и колбу с кислотой. На глазах девушки выступили слезы, но она ничего не могла сказать.

– Ладно, кислота подождет, – сказал вдруг Кропоткин. – Начнем с острых ощущений.

Взяв в руки кинжал, он стал вести им от горла девушки к ее промежности, при этом приговаривая:

– Ты скажешь мне всю правду. Кто насиловал Инну, сколько ТЫ отсняла пленок. Ты скажешь все!

Липова не видела кинжал, а лишь чувствовала, как он царапает ее нежную кожу. Перевернув стул и сорвав с лица девушки клейкую ленту, Игорь рявкнул:

– Говори, как было дело, и постарайся говорить так, чтобы я поверил. Если соврешь, то кислота и бензин сделают все, что нужно. Расскажи с самого начала.

И Анжела, всхлипывая от страха, начала говорить.

– Есть дело, – проговорила Картова.

Она появилась в доме Липовых 17 октября. Анжела промолчала.

– Хочешь ожерелье? – спросила гостья и, сняв его с шеи, протянула девушке. – Бери, оно твое.

– Чего это ты такая щедрая? – спохватилась Анжи, сообразив, что уже пять минут она держит в своих руках украшение и любуется собой в зеркало.

– Дело касается Кропоткина и Дукатовой, – проговорила уверенно Лена. – Свадьбы не будет.

– Как не будет? – удивилась Анжела, вспомнив счастливый вид подруги.

– Игорь не женится на шлюхе, – улыбнулась гостья. – Ты мне поможешь это доказать.

– Что я, враг своему здоровью? – улыбнулась Липова. – Что мне, жить надоело, по-твоему? Мне хватит и того, что я уже побывала в его стальных объятиях.

– Что, сдрейфила? – съехидничала Картова. – Или неохота получить ожерелье?

– Это слишком опасно, – тихо проговорила Анжела, вспомнив ощущение острого ножа на теле.

– Ни Инна, ни Игорь не будут знать правды, – проговорила уверенно Лена. – Ты будешь вне подозрений.

– Я тебе не верю, – неуверенно прошептала подруга Инны, не сводя глаз с дорогого украшения.

– Я добавлю плату, – улыбнулась Картова. – Тебе нужно будет только заманить к себе Дукатову.

– И все? – удивилась Анжела.

– Ты подсыплешь ей снотворного.

– Зачем?

– Не твое дело, – зло буркнула гостья. – Чем меньше знаешь, тем меньше наказывают.

– Но ты не убьешь ее?

– Нет необходимости убивать шлюх, – рассмеялась Лена. – Твое дело стоять на стреме, чтобы никто в дом не заходил. Ясно?

– Но как я заманю Инну? Она мне не доверяет после дня рождения, – неуверенно проговорила Липова, ища путь назад, чтобы отказаться.

– Я дам тебе фотографии Игоря, а ты скажешь ей, что он трахается с другими. Она сама к тебе прибежит. Я её знаю, – уверенно проговорила Картова. – Сделаем все в эту пятницу. Всё поняла?

– А что я получу еще? – прямо спросила Анжела, понимая, что уже не может отказаться от предложения.

21 октября она сделала все, как ей велели, и вышла за калитку, как договорились. К ней подошла Картова с пакетом в руках и Корзин Жорик, двадцатидвухлетний крепыш.

– Она спит? – спросила Лена вместо приветствия и смело направилась к дому.

Жорик молча пошел следом.

Через сорок минут они вышли из дома.

– На, держи, – сказала Картова Липовой, протягивая французскую косметичку. – И помни – мы теперь повязаны. Если Кропоткин доберется до меня, то и тебе не поздоровится. Поняла?

– Да, – тихо ответила Анжела и, дождавшись, когда парочка ушла, вернулась в дом. Инна лежала на застеленной кровати и крепко спала.

– Так, значит, ты не знаешь, что они делали здесь? – спросил Игорь, выслушав рассказ подруги Инны. – Я могу тебе сказать и показать, что ты натворила.

– Что ты хочешь со мной сделать? – чуть слышно спросила девушка, посмотрев фотографии.

– Я не люблю лгунов, девочка, – сказал Кропоткин и перевернул стул с девушкой. – Ты ничего не сказала мне о том, у кого пленки, кто делал фотографии.

– Я не знаю! – закричала Анжела, увидев, что он берет колбу с кислотой.

– Где ожерелье и косметичка?

– Нижний ящик стола, – быстро проговорила девушка, молясь всеми святыми, чтобы ей поверили.

– Ты знала, что Инна беременна? – вдруг тихо спросил Игорь.

– Беременна? – переспросила Липова, и вдруг поняла, насколько ее жизнь сейчас висит на волоске от смерти.

– Я очень зол, Лика, – сказал Кропоткин, доставая нож. – Я хочу знать, что ты хотела еще, кроме этих подарков?

– Я хотела тебя, – прошептала она, завороженно глядя на сверкающую сталь. – Если бы ты поссорился с Инной, и вы разошлись, то Картова немного поиграла с тобой и бросила. Я бы пришла к тебе, и ты любил бы меня.

– Я никогда не буду с Картовой и с тобой тоже, – медленно проговорил Игорь, царапая кончиком ножа ей кожу. – Запомни это. Никогда. Я хотел убить тебя, но пока не буду. Я поговорю с этим Корзиным, и если узнаю, что ты мне лгала, то твое тело будет корчиться от дикой боли. Не заставляй меня делать то же самое, что с братьями Брогиными.

– Брогиными? – изумилась Липова. – Но ведь они друг друга…

– Нет, это сделал я, – сказал жестко Кропоткин, и девушка замерла, почувствовав острое лезвие у горла. – Я даю тебе шанс, Лика, последний шанс. Не упусти его. Никаких выпадов против моей семьи – и ты жива. Поняла?

– Поняла, – прошептала она, когда он развязал ее.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил он, остановившись в дверях.

– Прости меня, Игорь, – прошептала девушка. – Я никогда не имела дорогих украшений. Я не смогла отказаться.

– Какая же ты подруга? – горько усмехнулся парень. – Ты предала Инну. Из-за какого-то ожерелья. Это же вещь, Анжела. А ты купилась на такую дешевку. Господи, какая же ты дура. И еще ко всему прочему – ты жестокая. Знаешь, как я говорю о таких как ты? Жестокие сучки. Мы могли бы быть хорошими друзьями, Анжела. До встречи.

– А мы что, уже не сможем никогда забыть о моей ошибке? – тихо спросила она.

– Я никогда этого не забуду. Предательство не забывается. Завтра же расскажешь все Инне и попросишь прощения. И не дай Бог тебе выйти сегодня из дома. Если предупредишь Картову или Корзина, то я убью тебя и твою семью. Поняла?

– Да, – чуть слышно прошептала Анжела и расплакалась когда Кропоткин ушел.

4

Кропоткин появился в доме Корзина внезапно и, сбив Жору с ног, стал холодно, жестоко его избивать. Гепард бил молча, ничего не объясняя.

– Расскажи мне, сколько тебе заплатила Картова за то, чтобы ты изнасиловал мою будущую жену, – сказал Игорь, поднося к горлу парня лезвие. – Врать не советую – сил у меня достаточно.

Игорь холодно осматривал избитого. Когда пелена ярости отпустила его, он увидел, что на полу лежит высокий брюнет. Темные глаза избитого с испугом следили за каждым движением Кропоткина. Игорь не бил по лицу, потому что оно уже было изувеченным. Корзин напоминал ему искалеченное животное. «У него отбиты почки», – мрачно подумал Гепард, чувствуя специфический запах, исходящий от людей, у которых недержание мочи. Лежащий на полу казался ему таким мерзким, и Кропоткин снова пришел в ярость от мысли, что именно этот тип насиловал его будущую жену.

Корзин со страхом смотрел на мрачное лицо неожиданного гостя. При его появлении Жорик попытался оказать сопротивление, но тут же упал на пол, получив ногой по чувствительным местам. После нескольких жестких молчаливых ударов визитера Корзину удалось увидеть его глаза. Холодные. Безжалостные. Во взгляде читалось желание убить. Жорику сразу вспомнились пьяные «деды» в ту ночь, когда они «прописывали» их, новичков, после перевода в танковую часть. Ненужная, жестокая и бесчеловечная армейская традиция. «Прописка» требовала одного – беспрекословного подчинения младшего старшему. «Не хочешь быть рабом – будешь! Заставим! Нас много, ты один! Мы тебя задавим! А не заставим, не сломаешься – убьем! Это запросто», – говорили им подвыпившие «деды». Корзин долго не сдавался и в драке норовил кому-то перегрызть глотку. Его ударили сзади, палкой по голове, а потом еще долго, озверело пинали шестеро парней. В итоге Жорик загремел в госпиталь с отбитыми почками, переломанными конечностями, сотрясением мозга и… искалеченным лицом. Кто-то облил ему лицо бензином и поджег.

Корзина комиссовали, и он вернулся домой. Уходил в армию здоровый, нормальный человек, а вернулся… искалеченный морально и физически зверь. Первые недели он постоянно пил, пытаясь в пьяном угаре спрятаться от чувства собственной никчемности. А напившись, шел на улицу, чтобы выплеснуть свою ненависть. В пьяных драках безжалостно избивал своих противников. Его тоже били, но жалеючи. И эта жалость еще больше бесила Корзина. Иногда ему хотелось просто умереть или кого-нибудь убить. Особенно ему это хотелось сделать после совместных пьянок с женщинами. Его сексуальные партнерши всегда оказывались мертвецки пьяны, к тому времени, когда он тащил их в постель. Поэтому, когда появилась Картова и предложила ему переспать с Дукатовой, дала аванс, Жорик колебался недолго. Оказавшись у дома Липовой, Корзин заметил, как гримаса отвращения исказила лицо Анжелы, и, криво усмехнувшись, зашагал за Леной. Раздев Дукатову, он словно осатанел, увидев нежную девичью кожу. Если бы не властный голос Картовой, то он бы накинулся на тело Инны, а так ему пришлось медленно ее насиловать, менять позы. Дукатова крепко спала. Когда Лена отсняла четыре пленки и сказала: «Все», – Корзин навалился на спящую и, хрипя, судорожно забился в экстазе.

– Хватит лежать, – брезгливо проговорила Картова. – Приведи эту суку в порядок, чтобы ничего не заподозрила, и давай быстрее.

Корзин нехотя выпустил из объятий девушку и привел ее и постель в порядок.

– Может, и ты хочешь? – спросил он, улыбаясь, у Картовой.

– Раскатал губы, – презрительно сказала Лена и, протянув деньги, добавила. – Держи рот на замке. Ты хоть и в маске был, но кто его знает, что взбредет Кропоткину в голову.

– Ладно меня пугать, – нахмурился Жорик. – Я уже пуганый.

– Так, значит, было четыре пленки? – спросил Игорь ровным голосом.

Он испытывал дикое желание изрезать этого подлеца, но сдерживал свою ярость.

– Да, она заряжала четыре пленки, – подтвердил Корзин, испуганно глядя ему в лицо.

– Ты хочешь жить, падаль? – спросил сквозь зубы Игорь.

– Да, да, очень хочу.

– Я оставлю тебе жизнь. Я даю тебе шанс выжить, – свистящим шепотом произнес Кропоткин. – Мне нужны пленки. И ты сделаешь то, что я скажу. Если ошибешься в чем-то, то ты будешь долго умирать. Очень долго. Это я тебе обещаю.

5

Земля сыпалась на её тело, а камни больно били по голове. Девушка, погребенная заживо, кричала. Она лежала в глубокой яме и кричала, не в силах пошевелиться. Всё тело находилось под землей, и только голова торчала снаружи. Ее палач стоял на краю ямы и смеялся. Девушка плакала, молила о пощаде, а он злорадно ухмылялся. Жорик взял лопату и, зачерпнув землю, медленно стал сыпать ее на лицо Картовой. Лена закашлялась, и ее крик стих под землей.

«Всё замечательно», – считала Картова, когда смогла реализовать свою идею с фотографиями. Она достала ключи от спортзала и от кабинета Игоря и подкладывала на стол записки. Ей доставляло радость делать такие пакости Кропоткину. Его поведение не изменилось за эти дни, и тогда она решила ускорить события. Проследив за тем, чтобы Игорь ушел из школы на обед, она пробралась к нему в кабинет и положила на стол фотографии. Лене хотелось посмотреть на лицо учителя, но она решила не рисковать. Картова считала, что Игорь не сможет узнать правды. Что он просто вышвырнет Дукатову из дома, отменит свадьбу и не будет ничего выяснять. Когда Лена вошла в тот день в кабинет, чтобы увидеть реакцию парня, то с удивлением обнаружила, что Игорь обнимает Абрамову. Света не вышла, а выплыла из его кабинета и, сияя, пошла к выходу.

– Ну и какой он любовник? – издеваясь, спросила Картова.

– Очень нежный и опытный, – улыбнулась одноклассница и презрительно посмотрела на Лену.

Та, не ожидавшая таких слов, разинула от удивления рот. Точно также смотрели на нее когда-то на дискотеке Инна и та ослепительная красотка. Это был тот же взгляд превосходства, и Лена испытывала жгучую ненависть к Кропоткину. Игорь отменил занятия секции. «Наверное, сейчас устроит взбучку этой суке», – злорадно думала Картова, идя домой и представляя, что сейчас делает учитель.

Корзин подъехал к дому Картовых около семи часов вечера. Отец Лены удивленно спросил:

– Тебе кого?

– Я хочу поговорить с Леной, – процедил сквозь зубы Жорик.

Тело ныло после побоев, и он едва сдерживался, чтобы не ругаться.

– Чего тебе? – спросила, появившись на крыльце, Лена.

– Нужно поговорить, – процедил Корзин и, отойдя к калитке, зло проговорил: – Сегодня в девять часов жду тебя у заброшенного колодца. Ты принесешь мне фотопленки, фотографии, короче все твое «творчество». Поняла?

– Чего бы это? – удивилась девушка.

– Ты, сука, – зашипел, в ярости, парень. – Обещала, что все будет чисто, а сама засветила меня. Игорь избил меня как одержимый. Он считает, что Липова все подстроила, а от меня требует фото. О тебе он пока ничего не говорил. Пока не говорил. Если ты сегодня не принесешь мне пленки, то я скажу ему о тебе. Он мне поверит. Поняла, тварь?

– Ладно, приду, – пробурчала Картова, а сама подумала: «Как он вычислил Липову?»

– Ты, тварь, не учла расположения зеркал. Фотограф, мать твою, – сказал, как плюнул, парень и ушел.

Они снова встретились через два часа. На поляне никого не оказалось, и луна освещала глубокую яму. Противный холодок пробежал по спине девушки.

– Принесла? – спросил Жорик и, получив пленки, из всех дал ей пощечину, потом заорал:

– Я сказал принести все фотографии, все. Ты что, плохо поняла?

– Нет больше ничего. Плохие фотографии я выбросила сразу, – ответила Картова, вставая с земли и вытирая кровь с разбитых губ. – Ты чего дерешься?

– Заткнись! – заорал Жорик и коротким ударом сбил девушку с ног, потом стал ее избивать.

– Что ты делаешь? – закричала она, прикрывая лицо руками, но парень бил до тех пор, пока она не заплакала.

– Что я делаю? – переспросил он. – Из-за тебя меня избил Кропоткин, и я отыграюсь на тебе. Сейчас я сделаю то, что давно хотел сделать.

Жорик медленно расстегнул ширинку и спустил брюки. Опустившись на колени, он разорвал на девушке блузку, лифчик и укусил за грудь.

– Ты думаешь, что я просто тебя изнасилую? – спросил Корзин и, сорвав с нее последние атрибуты одежды, развернул ее к себе спиной.

Лена постаралась расслабиться, решив про себя, что нет смысла сопротивляться насильнику. Вдруг она вскрикнула от острой боли в заднем проходе. Девушка попыталась освободиться.

– Не дергайся, сука, – рявкнул Жора и ударил кулаком ей по ребрам.

Лена охнула и заплакала. Корзин насиловал ее так же, как и Дукатову, и Картова вдруг поймала себя на мысли, что сожалеет о том, что все это затеяла. Парень хрипел над ней, явно наслаждаясь своим положением, потом, впившись в ее плечо зубами, забился в экстазе. Лена боялась пошевелиться, надеясь, что все закончилось.

– Ты думаешь, это все? – спросил Корзин, застегивая брюки и, захохотав, потащил Картову за волосы к яме.

Спихнув Лену в яму, он взял лопату и начал засыпать девушку.

– Я бы, конечно, отпустил тебя, – говорил насильник, орудуя лопатой. – Но ты слишком много знаешь. Я не могу оставить тебя жить.

– Не надо, Жорочка. Я отдам тебе все, что у меня есть, буду твоей, только перестань, отпусти меня, – плакала Лена, обмочившись со страха.

Когда земля стала сыпаться ей на лицо, она отчаянно закричала и впервые… потеряла сознание.

Картова пришла в себя неожиданно и, вдохнув воздуха, облегченно вздохнула: «Какой ужасный сон. Но что-то не так. Что?». Она недоуменно посмотрела по сторонам. Сон. Нет не сон. Яма частично разрыта. Лена на ком-то лежала. Она посмотрела вниз, и крик замер в горле. Корзин не дышал. Его грудь разрезана, горло перерезано, а во рту торчал отрезанный член. Картова посмотрела на себя и вскрикнула. Вся ее одежда пропиталась чужой кровью. В сердце парня торчал нож, и она ДЕРЖАЛА этот нож. Лена поднялась и изумленно посмотрела на остатки своей одежды. До девушки не сразу дошел смысл происходящего. Вдруг она, истерично расхохотавшись, пнула свежий труп. Внезапно Лена помрачнела и, оглянувшись по сторонам, стала спихивать тело в яму. Было очень холодно, но девушка, казалось, не замечала этого. Проходя мимо колодца, Картова, не долго думая, бросила в него лопату и нож. Всплеск. «Никто ничего не узнает», – пробормотала Лена и подумала: «Когда же закончится этот чертов сон?» Уже стемнело, и девушка пробралась к своему дому, никого не встретив. Проскользнув в баню, она помылась холодной водой и, прокравшись в дом, быстро забралась в теплую постель. Вопреки опасениям Лена быстро уснула.

6

«Надо же такому присниться», – подумала Картова, потягиваясь утром в кровати. Но боль в ребрах и разбитые губы мгновенно лишили ее радости пробуждения. «Неужели все это было наяву?» – думала растерянно девушка и, выйдя во двор, замерла, пораженная увиденным. На бельевой веревке висели ее джинсы и нижнее белье, точнее, его остатки. Блузки среди белья почему-то не оказалось…

– Что это? – спросила ее мать, Анастасия Александровна, указывая на кровь на бюстгальтере.

– Да я упала вчера, нос и губы разбила, – проговорила Лена, распухшими губами.

– Что так испугалась, что обделалась? – спросила мать, указывая на трусики и джинсы.

– Не твое дело! – вдруг крикнула дочь и, зло взглянув на мать, пошла в туалет.

Все ее тело болело от побоев.

– Здесь какая-то ошибка, – услышала она, вернувшись в дом.

Говорил ее отец, Григорий Афанасьевич двум милиционерам.

– Лена никого не убивала. Это ошибка, – повторил Картов.

– Извини, Гриша, – сказал участковый. – Но здесь я ничего не могу поделать. Она обвиняется в хладнокровном убийстве.

– Кто убит? – спросила мать Лены.

– Корзин Георгий Андреевич убит. Имеются вещественные доказательства, – мрачно проговорил второй милиционер. – Мы заберем вашу дочь. Там разберутся. Пока все факты говорят, что ваша дочь – убийца.

– Это все ложь! – крикнула Лена.

– В милиции разберутся, – устало сказал участковый. – Я понимаю ваше положение в селе, Григорий Афанасьевич, но если бы не письмо.

– Какое письмо? – спросили все хором.

– Я, конечно, не имею права говорить, – замялся милиционер. – Но если учесть ваше положение… В общем, так. В кармане убитого обнаружена записка, копию ее мы обнаружили у него дома. Цитировать не могу, но смысл такой. Ваша дочь и Корзин собирались ограбить магазин. Ваша дочь – инициатор. Она соблазнила Корзина и предложила участвовать в ограблении. На случай его отказа пригрозила написать заявление об изнасиловании. Примерно так.

– Чушь какая-то, – пробормотал ошарашенный Картов.

– Ты бы видел труп этого парня, – тихо проговорил участковый. – Я уже давно такого не видел. Твоя дочь, Гриша, садистка.

– Это ложь! – закричала Лена, когда ее усаживали в машину. – Папа, помоги мне, выручи меня!

– Что происходит, Гриша? – растерянно спросила его жена.

– А черт его знает! – в сердцах выругался Картов. – Вот увидишь, что я вытащу ее из милиции к вечеру. Ну и начался денек!

Лена просидела в камере несколько суток. Она упорно молчала, да и что она могла сказать?! Рядом с трупом обнаружили окровавленный нож с четкими отпечатками ее пальцев. Кровь на ее блузке совпала с кровью убитого. Наличие половой связи подтвердилось после очень неприятной процедуры. Все совпало. Поняв, что ей «светит» до восьми лет лишения свободы, Картова согласилась встретиться с отцом.

– Я хочу поговорить с Кропоткиным Игорем, – сказала она ему.

– Он тут при чем? – удивился Картов.

– Какая разница? – буркнула дочь, но тут же получила сильную пощечину.

– Я задал вопрос! – рявкнул отец.

– Он подставил меня. Из-за него я здесь. Только он один сможет мне помочь, – прошептала Лена.

– Расскажи, что произошло, – потребовал отец и, выслушав рассказ, пробормотал:

– Ну ты и дура, дочка. У тебя же все есть. Чего тебе не хватало? Я помогу тебе, но пообещай мне, что никогда ты больше не тронешь ни его самого, ни его семьи. Это же парень из спецназа. Радуйся, что вообще жива. Обещаешь?

– Я обещаю, – прошептала она.

7

Картову пришлось немало заплатить, чтобы Лене разрешили приехать в школу. Игорь отказался ехать в центр, тонко намекнув директору совхоза, что разговор не должен подслушиваться. И вот теперь Лена шла по опустевшей школе в сопровождении трех милиционеров. Перед кабинетом Игоря с нее сняли наручники, и девушка шагнула в открытую дверь.

Игорь сидел за столом и смотрел, как входит его ученица. Лена закрыла за собой дверь и села на стул.

– О чем ты хотела поговорить со мной? – сухо сказал учитель.

– Помоги мне, Игорь, – попросила она. – Я сделаю все, что ты захочешь, только не дай мне попасть в тюрьму.

– А папочка что, помочь не может? – поинтересовался он.

– Он не верит, что я не убивала, – тихо проговорила Лена.

– А разве не ты вылезла из ямы и воткнула нож в сердце Корзина? Разве не ты отрезала ему член и нанесла 32 удара, перерезала горло, хотела закопать труп и свою одежду, утопила лопату и нож? – сухо осведомился Кропоткин.

– Откуда ты знаешь? – изумилась ученица.

– Я был в тот вечер там. Я все видел, а потом следил за тобой, – спокойно проговорил парень. – Скажу больше. Я все заранее оговорил с твоим «другом».

– Ты был там? – прошептала Лена и схватилась за голову. – Так вот почему не нашли пленки. Но как я оказалась не в яме?

– Я откопал тебя, – тихо произнес Игорь. – Еще бы несколько минут, и ты бы задохнулась…

– А как же Жорик? Он же…

– К тому времени он уже умер, – жестко сказал Кропоткин, и Лена не знала, что сказать.

– Ты – чудовище, – прошептала Картова.

– Да, я – чудовище, – согласился он. – Я безжалостен к своим врагам. Ты могла оказаться на месте Корзина. ТЫ обрекла его на смерть.

– Как ты достал нож? – тихо спросила она.

– Я его не доставал, Лена. Он до сих пор лежит на дне колодца.

– Но тогда…

– Два одинаковых ножа и перчатки на руках. Еще вопросы есть?

– Что мне нужно сделать, чтобы ты помог мне, подсказал, что делать? – спросила ученица после длительной паузы. – Я могу заплатить. Отец даст тебе крупную сумму…

– Твоя беда, девочка, – что ты все измеряешь деньгами, – грустно проговорил учитель. – Мне не нужны деньги. Я хочу только одного, чтобы ты не пыталась навредить мне или моей семье. Если ты обещаешь мне это, то я помогу.

– А ты поверишь моим словам? – недоверчиво спросила она.

– Я выступлю свидетелем, и ты получишь минимум пять лет тюрьмы, – спокойно произнес он.

– И что же ты скажешь? Что сам убил Корзина? – с вызовом спросила Картова, чувствуя бессильную злобу.

– Я найду, что сказать, девочка. Пока убийцу поймали. Это ты. Или я не прав?

– У меня нет выбора, да?

– Да, – жестко сказал Кропоткин. – Я предусмотрел запасной вариант, так что у тебя нет выбора.

– Я даю слово, – прошептала Лена.

– Не слышу, – сухо произнес он.

– Я даю слово, что не причиню вреда твоей семье, – четко произнесла Картова.

Сейчас она готова произнести любые слова, лишь бы не оказаться за решеткой.

– Хорошо, я помогу тебе, – проговорил Кропоткин. – Слушай внимательно. Я не буду повторять. Ничего не отрицай, только поверни все в другое русло. Расскажи, как тебя насиловал Корзин, как избивал. Придумай что-нибудь о шантаже. У тебя хорошая «фантазия». Но запомни. Акцент делаешь на том, что ты не помнишь, как все произошло. У тебя было временное помешательство. Ты была невменяема. Запомнила? Ты не помнишь, как выбралась из ямы, как убивала, как шла домой. Ты была невменяема. Отец достанет тебе справку о том, что у тебя неуравновешенная психика и тебя нельзя нервировать. Поняла? Ты защищала свою жизнь и была невменяема – это основа твоих ответов. Нажми на отца, он подкупит кого нужно. Кого – меня это не волнует. Все ясно?

– Почему ты помогаешь мне? – спросила Картова. – Ведь для тебя будет лучше, если я окажусь в тюрьме.

– Если ты попадешь в тюрьму, то уже никогда не вернешься к нормальной человеческой жизни. Зона тебя искалечит, – ответил он. – Я не хочу этого. У тебя есть шанс все исправить. Воспользуйся им. Не искушай Судьбу. Второго шанса я тебе не дам. Поняла? И помни. Ты могла оказаться в могиле вместе с Корзиным. Я спас тебе жизнь. Помни это.

– Я тебя недооценила, – тихо проговорила ученица и отправилась к выходу.

Когда Лена ушла, Кропоткин достал из тайника диктофон и выключил его.

Привычка контролировать себя сработала и сегодня.

8

Картову признали невменяемой во время совершения преступления. Она получила два года. Условно.

9

Свадьба Игоря и Инны прошла без эксцессов.

Глава 13

1

– Я считаю, что Кропоткин не обладает необходимыми навыками в общении с детьми. У него нет преподавательских качеств. Мало того, что он воспитывает убийц, он еще и заигрывает с ученицами. Я считаю, что Кропоткин недостоин звания учителя, – говорила завуч школы, Мясова Любовь Васильевна, большая грузная женщина, с волосами, окрашенными в фиолетовый цвет. Игорь бесшумно зашел в учительскую за журналом и все слышал. Ему уже доводилось общаться с этой женщиной. Она посетила его уроки, по долгу службы, так сказать. Но после ее посещений у него осталось какое-то непонятное чувство тревоги. Что-то смущало. Глаза. Серые водянистые глаза прятались за мощной оправой очков. Что-то в ее облике отталкивало. «Мясо». Эту кличку Кропоткин услышал от учеников. Так прозвали они пятидесятилетнюю женщину с крупными бородавками на подбородке и на кончике носа. Игорь не мог понять, почему, когда эта женщина рядом, он чувствовал себя неспокойно. Зайдя на перемене в учительскую, он увидел широкую спину завуча и тихо присел на край стола.

– Я считаю, что Кропоткина необходимо отстранить от преподавания, – продолжала Мясова.

– А кто его заменит? – спросила директор, словно не замечая Кропоткина.

– Я найду ему замену. Такие, как он, только порочат доброе звание учителя. Ему не место в школе, – с пылом проговорила женщина.

– Вам бы в парламент, Любовь Васильевна, речи толкать. Такой талант пропадает, – улыбнулся Игорь. Мясова вздрогнула и резко развернулась.

– У вас неплохо получается ораторствовать и обвинять кого-то, – перестал улыбаться молодой физрук. – Вы ведь боитесь меня, Любовь Васильевна, не так ли? Вы боитесь сказать мне в глаза и орудуете за моей спиной. То, что вы сейчас сказали, это ваше мнение или вам заплатили, чтобы вы произнесли эти слова?

– Подбирайте выражения, Игорь Андреевич, – холодно сказала женщина.

– Вы считаете, что я недостоин преподавательского звания, а вы – достойны? – продолжал как ни в чем не бывало он. – Вы думаете, вас уважают ученики? Лично я в этом не уверен. Вы на них орете так, что на весь этаж слышно. Хотя на детей кричать вообще запрещено согласно теории педагогики. Вы отбиваете у детей охоту учиться. Да, я воспитываю убийц, с ваших слов. Так вот, Любовь Васильевна, все люди – потенциальные убийцы, даже вы. Вспомните гражданскую или другую войну. Кто воевал? Простые рабочие и крестьяне. Вас припереть к стенке и дать в руки нож, вы тоже станете убийцей. Или трупом, если откажетесь защищаться. А я, к вашему сведению, учу детей как не стать убийцами. Я ответил на ваш вопрос?

– Вы допускаете вольности по отношению к ученицам, – закипая от гнева, проговорила завуч. «За тридцать лет работы в школе еще никто меня так не оскорблял. Ну, я задам этому сопливому щенку», – мрачно думала женщина, пытаясь посмотреть в глаза говорившего.

– Имена, фамилии, где, когда? – быстро спросил Игорь и добавил: – Я не пойму, вы – завуч школы или обыкновенная сплетница? Может быть, вы еще скажете, что я сплю со своими ученицами?

Мясова покраснела от смущения. Она оказалась не готова к такому разговору.

– Я очень люблю спорт, – сказал Кропоткин. – И я хочу, чтобы те, кого учу, тоже полюбили спорт. Это ведь лучше, чем, если школьники будут курить или пить. Не буду скрывать, что мне приятно учить драться. Мне нравится, когда мне улыбаются ученики и ученицы, когда их лица светятся радостью. Мне нравится моя работа. Если вы считаете, что я недостоин звания педагога, то обоснуйте это. Докажите. Поинтеллигентнее нужно работать, Любовь Васильевна.

– Так что, если вы чем-то недовольны, коллеги, – парень повернулся к учителям. – Говорите мне в лицо, а не шепчитесь за спиной. Я не боюсь услышать правду. Есть у кого-то ко мне вопросы? Может, кто-то хочет сказать?

В учительской повисла напряженная тишина, и Игорь, повернувшись к Мясовой, сказал:

– Не настраивайте против меня людей, Любовь Васильевна. НЕ СОВЕТУЮ.

Завуч, услышав в двух последних словах угрозу, напряглась, но Игорь, взяв журнал, молча вышел в коридор.

2

– Уф, – выдохнула Мясова и посмотрела на сидевших.

Кто-то отвернулся, пряча улыбку. Другие делали вид, что ничего не слышали.

Гордо подняв голову, женщина развернулась на каблуках и ушла в свой кабинет.

– Лихо ее Игорь Андреевич отчитал, – проговорила одна из женщин, как только завуч скрылась из вида. – У него были такие глаза, словно он хотел ее раздавить как жука.

– Правильно сделал, что отчитал, – подхватила биологичка. – Пусть в следующий раз думает, где языком трепать. Это ей не на базаре сплетничать. Привыкла обо всех судачить. Только Игоря жалко. Съест его теперь Мясова. Она – злопамятная.

– Мария Ивановна, – строго сказала Доброва. – Попрошу не высказываться. Мы и так знаем о ваших отношениях с завучем.

– Не затыкайте мне рот, Ирина Юльевна, – вдруг возмутилась пожилая женщина. – Что хочу, то и говорю. Все привыкли молчать, а я не хочу. Надоело. Вот вы, как директор, что сделали, чтобы учительская перестала быть местом для сплетен? Ничего. Вы думаете, почему Кропоткин сюда так редко заходит? Да потому, что ему противен наш бабский треп, пересуды и разговоры ни о чем. Как ни зайдешь в учительскую, все время слышишь, кого с кем видели, кто с кем обнимался, а то и хуже. Вы лучше Игорька не трогайте. Он хоть и молодой, да уже жизни с лихвой хлебнул. Вы бы, бабы, на него хоть раз как на человека взглянули, а не как на особь противоположного пола. Что хихикаешь, Верка? Небось, уже не раз думала о том, что там у него между ног? Что глазки прячешь? Ты еще скажи, что за ним из окна не наблюдаешь?

– Что вы разошлись, Марь Иванна? – разозлилась молодая математичка. – Это не ваше дело, куда я смотрю и о чем думаю.

– Конечно, не мое, – усмехнулась вдруг биологичка. – Только вот что я скажу, бабоньки. Будьте поосторожнее с Кропоткиным. Он Чужак для нас, потому что приехал из города. Да он культурнее нас всех вместе взятых. И запомните. Он очень умный и сильный. Не становитесь его врагами. Вот увидите, он сильно изменит нашу жизнь. Когда вы вспомните мои слова, будет поздно.

– Что это с ней? – удивленно переглянулись учителя, когда пожилая женщина вышла из учительской.

– Да что взять со старой девы? – презрительно усмехнулась молодая математичка. – Может, влюбилась в Кропоткина. Может, у нее уже старческий маразм. Давно ее пора выпихнуть на пенсию, чтобы мозги не компостировала. Тоже мне, прорицательница, мать ее…

– Вера Анатольевна, подбирайте выражения! – вдруг резко сказала Доброва, молчаливо стоявшая все это время. – Вы что себе позволяете?! Где вы находитесь?!

Нет, совсем молодежь распустилась. А если бы ученики сюда зашли? Пора срочно принимать меры!

– А все началось с Кропоткина, – проговорила физичка, когда директор ушла.

– Ох, чувствую, это еще только начало, – прошептал кто-то за ее спиной.

Глава 14

1

Она сопротивлялась как могла. Извиваясь, девушка отбивалась от насильника. Тяжелое тело придавило ее к полу, грубые руки рвали одежду. Над юным лицом появилась пьяная самодовольная физиономия, и девушке в лицо дохнули перегаром. Наконец, она, собрав все силы, всю волю, плюнула в это ненавистное лицо, в этот открытый смердящий рот. Короткий удар, и сознание девушки померкло.

Абрамова Света пришла домой в эту субботу поздно вечером. Только-только начался декабрь, а все улицы уже засыпаны снегом. Снег шел и сейчас. Отряхнувшись и сняв пальто, она зашла в дом и… замерла на пороге, почувствовав в воздухе запах спиртного.

– Что же ты стоишь, дочка? – пьяно спросил отчим.

– А где мама? – испуганно спросила она вместо ответа. Уже давно отчим не пил.

– А она пошла к соседям, – пробубнил Абрамов. – Может, ты со мной выпьешь?

– Я не пью…

– А, спортсменка говоришь. Как там… такво…, тыквандо, короче, драться любишь, да? – издевательски вопрошал отчим. – А меня побьешь?

– Папа, ты пьян, – сказала Света и пошла в свою комнату.

Отворив шкаф, она стала снимать с себя футболку и свитер. Вдруг в зеркале увидела отчима. Эдуард Григорьевич стоял с открытым ртом, уставившись на острые груди девушки, прикрытые бюстгальтером.

– А ты похорошела, дочка, – процедил мужчина. Света прикрылась футболкой и сказала тихо:

– Я переодеваюсь. Подожди за дверью.

– Пора сделать то, что я хочу сделать давно, – сказал он и рванул из рук девушки футболку.

– Что ты делаешь? – вскрикнула Абрамова и влепила ему пощечину.

– Ах, ты, б…, – задохнулся от бешенства Абрамов. – Ты на кого руку подняла?!

Короткая пощечина сбила Свету с ног, и девушка, схватившись за щеку, стала подниматься.

– Я тебе сейчас целочку – то собью, сука, – холодно проговорил отчим. – Ты меня молить будешь, чтобы я не останавливался.

– Как бы не так! – взъярилась она и, сжав кулаки, приготовилась защищаться.

– Я лишу тебя невинности, детка, – рассмеялся он, протягивая руки.

– Опоздал, папик, – злорадно улыбнулась Света. – Я уже отдалась любимому мужчине. Ты опоздал…

– Что?! – заорал он и кинулся на нее.

Взревев от острой боли в паху, куда точно ударила девушка, отчим сбил дочь с ног и стал избивать. Абрамова заплакала от боли, но когда отчим сорвал с нее юбку и трусики, она перестала плакать и сказала, как плюнула:

– Давай, козел, может, что-то и получится.

Жесткий удар разбил ей лицо, и на нее обрушилось грузное тело.

– Тебе понравится, – зашептал, склоняясь над ней, отчим, и девушка, дернувшись от острой боли, потеряла сознание.

Она пришла в себя оттого, что ей на голову льется ледяная вода. Отчим уже оделся и держал в руках ведро с водой.

– Ну что, тварь, пришла в себя? – спросил он. – Убери за собой, быстро. Приведи себя в порядок, б…, а то смотреть противно. Живо!

Плеснув ей в лицо воды, он вышел из дома. Девушка с трудом села и оцепенело посмотрела на свое изувеченное тело.

– За что? Кому я теперь нужна? – пронеслось у нее в голове. – Кто мне поможет?

Ответ пришел сам собой, и Света, накинув халат на окровавленное тело, не надевая ничего теплого, не обуваясь, выбежала на улицу, с плачем побежала в ночь. Она помнила с трудом, как добралась до нужного дома. Залаяла собака, когда Абрамова, едва дыша, зашла во двор. Из дома вышла женщина и спросила в темноту:

– Кто там?

– Игорь, – прохрипела Света и без сознания упала в снег.

2

Суббота для молодых Кропоткиных особый день. Вечером они купались вдвоем. Это стало ритуалом. Никто и ничто не должно мешать им. Родители Игоря знали об этом и старались не беспокоить молодых.

Вечерние тренировки у Игоря закончились в восьмом часу, и уже через полчаса он обнимал жену. Инна к его приходу уже истопила баню.

Раздевшись в предбаннике, он шагнул в жаркие объятия пара. Инна уже ждала его и, смеясь, плеснула на него холодной водой.

– Негодница, – шутливо возмутился парень и шагнул к ней.

Она успела еще раз плеснуть в него водой и замерла в его объятиях.

– Ну и что ты собираешься со мной делать? – спросила она, лукаво улыбаясь.

– Буду наказывать, – сурово сказал он, принимая ее игру, и подняв, уложил ее на лавку.

Они не двигались, наслаждаясь мгновениями единства души и тела. В этой тишине, как набат, прозвучал стук во входную дверь.

– Что это? – вздрогнула она.

– Черт его знает, – буркнул парень и нежно отстранил супругу от себя. – Я пойду гляну, в чем дело, оставайся.

Игорь, прикрывшись полотенцем, открыл входную дверь и изумленно уставился на мать. Такой он ее никогда не видел: в лице ни кровинки, глаза испуганные.

– Мам, что случилось? – забеспокоился парень.

– Там девочка какая-то вся в крови, тебя звала, – сказала тихо мать.

– Черт! – ругнулся Кропоткин и босиком побежал к дому.

Повернув девушку к себе лицом, он ахнул, узнав в ней Абрамову. Взглянув на ее тело, он подхватил Свету на руки и побежал к бане. Полотенце спало, и мать смущенно потупила взор, увидев сыновний член. Она уже забыла тот день, когда в последний раз купала его маленьким.

– Ма, бегом расстилай мою постель, готовь вату, теплую одежду. Я ее сейчас принесу, – прокричал ей Игорь и скрылся в бане.

Инна замерла, увидев, что парень вносит в баню бесчувственное тело. Увидев раны на девичьем теле, она испуганно вскрикнула.

– Ди, бегом домой, готовься помогать маме. Я сейчас приду. Быстрей, – сказал ей Кропоткин, и жена, быстро одевшись, убежала. Игорь уложил Свету на лавку и, встав на колени, послушал, бьется ли сердце. Бьется!

Жаркий воздух окутал окоченевшее тело девушки. Парень быстро смыл кровь теплой водой и, укутав ее в свой халат, голый побежал к дому, держа на руках Свету. Быстро одевшись, он, сжав зубы, стал обрабатывать жестокие раны. Тело девушки дергалось от боли.

Когда Кропоткина сделала успокоительный укол, Абрамова уснула.

– Ты куда? – спросила Инна, увидев, что муж одевается, но он молчал.

– Иги, что ты хочешь сделать? – испугавшись, спросила она, вставая со стула, и вздрогнула, увидев холодный взгляд.

Точно такой же взгляд у парня был, когда он появился в доме Брогиных.

– Не убивай его, – прошептала молодая женщина и загородила ему дорогу в дверях.

– Уйди с дороги, Ди, – властно сказал он. – НИКТО и ничто меня не остановит сейчас. Он будет жить. Не отходи от Светы, я скоро приду.

Под его немигающим взглядом она молча отошла в сторону, пропуская мужа. Увидев, как вздрагивает во сне Абрамова, Инна вдруг поняла, что Игорь прав, такое нельзя оставлять безнаказанным.

3

Он сорвался и теперь проклинал себя за это. Все шло хорошо в течение двух месяцев. Он не пил. Жена не могла нарадоваться, да и с дочкой улучшились отношения. А сегодня он сорвался. Напился и, едва увидев дочь, не сдержал глубоко запрятанную ненависть. Избил и изнасиловал.

Вернувшись в дом, Абрамов с удивлением обнаружил, что Светы нет. Пол в крови.

– Светка! Ты где, мать твою?! – заорал он, но ему никто не отозвался.

– Убью, изобью до смерти, – рассвирепел снова Эдуард Григорьевич. – Куда же она делась?

Вдруг его как обухом по голове ударили. «Кропоткин», – пронеслось в голове, и леденящий душу страх заставил задрожать. Перед глазами всплыло лицо парня, вспомнились угрозы. Абрамов даже протрезвел. Он быстро осмотрел место преступления и стал лихорадочно мыть пол. Когда жена пришла домой, он успел убраться.

– А где Света? – спросила женщина.

– Не знаю, к подруге, наверное, ушла, – соврал он.

Та, почувствовав в воздухе запах спиртного, поджала губы. Неожиданно они услышали, как во дворе залаял пес, а потом вдруг пронзительно заскулил. Как будто его кто-то пнул. Дверь дома неожиданно распахнулась, и на пороге появился Кропоткин. Эдуарду Григорьевичу достаточно было взглянуть на него, чтобы понять, что его ждет. Через несколько секунд на его тело обрушился град калечащих ударов.

– Что ты делаешь? – закричала женщина и повисла на плечах у Игоря.

Через мгновение она, совершив полет, замерла испуганно на диване.

– Что я делаю?! – рявкнул парень. – Ваш дорогой муж два часа назад избил и изнасиловал Вашу дочь, а Вы еще спрашиваете, что я делаю…

– Это ложь! – крикнула Елизавета Павловна.

– Ложь, – переспросил Игорь. – А Вы спросите у мужа. Ну, спросите, чего же Вы примолкли?

– Эдик, это правда? – спросила женщина и посмотрела в окровавленное лицо мужа. Тот молчал, пряча глаза. – Отвечай, падаль! – рявкнул Кропоткин и наступил ему на колено.

– Да! Да! Да! – заорал от боли мужчина.

– Я не верю, – прошептала женщина помертвевшими губами.

– Сходите ко мне и посмотрите на Свету, – холодно проговорил Игорь. На ее теле места живого нет. Сейчас он заплатит за это. Я обещал Вашей дочери защиту, но не смог сдержать слово…

– Какая защита? От кого? О чем Вы? – испуганно спрашивала Абрамова.

То, что она услышала, поразило ее до глубины души. Все рухнуло в одно мгновение.

– Это неправда, – заплакала женщина.

– По-вашему, это я искалечил Вашу единственную дочь? – спросил Кропоткин и, заломив мужчине правую руку, коротким движением сломал ее в локте.

От этого хруста кости женщине показалось, что она оглохнет. Отпустив извивающееся от боли тело, Игорь вышел на кухню. Супруги замерли, увидев в его руках столовый нож.

– Не убивай его, Игорь, – заплакала женщина.

– Я не собираюсь убивать, – сухо ответил он. – Я хочу, чтобы он почувствовал то же, что испытала Света.

Нож вошел в задний проход по самую рукоятку, и Абрамов дернулся от дикой боли.

– В следующий раз ты умрешь, – сказал ему Кропоткин, отпуская корчащегося от боли мужчину, потом повернулся к женщине. – Вызовите скорую помощь, Елизавета Павловна. За дочь не беспокойтесь. Ей дали успокоительное. Она сейчас спит. Моя жена будет сидеть с ней. Приходите ко мне домой в любое время. До свидания. Простите, что не смог уберечь Вашу дочь от насилия. Это моя вина. Простите.

4

Света, проснувшись, не сразу поняла, где находится. В комнате горел торшер. Девушка лежала на спине, укутанная в теплые одежды. Абрамова попыталась встать и повернула голову в сторону. Едва она зашевелилась, как тело пронзила острая боль и девушка, застонав, вдруг замерла, увидев рядом лицо Игоря. Едва она зашевелилась, как он проснулся и приблизился к ней.

Когда Кропоткин вернулся домой от Абрамовых, Инна так взглянула на него, будто он вернулся с того света.

– Он жив, – ответил парень на ее немой вопрос и прошел в спальню.

Света во сне вздрагивала и тяжело дышала. Игорь нежно стер пот со лба девушки и, встав, обнял жену.

– Спасибо, Ди, – сказал тихо он. – Спасибо за помощь. За то, что удержала от лишней смерти.

Инна молча прижалась к нему. Несколько минут они молчали.

– Пойду поем, – устало произнес он.

– Ой, я и забыла, что ты голодный, – спохватилась она. – Прости, любимый, я просто растерялась со всем этим. Пойдем, я тебя покормлю.

Кропоткин ел молча, размышляя о чем-то. Инна молчала, ожидая что он скажет.

– Ди, – сказал парень, убирая посуду со стола. – У тебя сегодня будет тяжелая ночь.

– Почему? – тихо спросила она.

– Тебе придется на время уступить супружеское ложе.

– То есть как?

– Не печалься, девочка, – поцеловав ее, сказал Кропоткин. – Это временно. Я готов сделать все, что угодно, лишь бы Света вернулась к нормальной жизни.

– Даже если нужно будет заниматься с ней любовью? – чуть слышно спросила она.

– Да, Ди, – тихо ответил он после паузы. – Если ей это поможет, то я буду ласкать ее и любить.

– А как же я? – опешила молодая женщина.

– Ты моя жена, Ди. Ты – самое дорогое, что у меня есть, – зашептал горячо парень. – Я знаю, что ты не будешь осуждать мои поступки. Я прошу тебя только об одном. Помоги мне. Я хочу, чтобы Света не сошла с ума и не замкнулась в себе. Помоги мне вернуть ее к жизни. Пожалуйста!

– О, Иги, – прошептала она. – Когда ты так говоришь, я перестаю соображать. Я сделаю все, чтобы помочь тебе.

– Спасибо, Ди, – сказал он, целуя ее.

Света проснулась среди ночи.

– Привет, красавица! – прошептал ей Кропоткин.

– Привет, – растерянно прошептала она.

Воспоминания разом нахлынули на нее, и девушка заплакала.

– Он меня…, он меня…, – захлебываясь слезами, пыталась сказать она, но не могла.

– Ничего не говори. Я все знаю. Я рядом. Просто плачь, – зашептал он и нежно стал гладить ее по голове.

Света, уткнувшись лицом в его обнаженную грудь, тихо плакала.

5

Эти дни показались ей самыми лучшими в жизни. Нет страха быть избитой или услышать ругань. Света жила у Кропоткиных. Первое время она смущалась оттого, что живет в чужой семье, но потом привыкла к новой обстановке.

В эту субботу, десятого декабря, Кропоткин пришел с тренировок и, обняв Абрамову, сказал: «У нас сегодня банный день. Ты нас с Инной не теряй. Мы скоро придем». Обняв жену, он отправился в баню. Инна уже все приготовила и теперь, намыливая тело мужа, спрашивала:

– Ну, как тебе Света? Когда ты пустишь меня к себе в кровать?

– Скоро, Ди, – отвечал парень. – Надо об этом сказать помягче девушке, чтобы она не обиделась. Подожди еще несколько дней.

– Хорошо, – согласилась она и, поглаживая ему мошонку, лукаво спросила: – Ты сегодня не сильно утомлен?

– Ну, если так вяло со мной обращаться, то я просто без сил, – улыбнулся в ответ парень.

Инна стала нежно целовать его шею, грудь, опускаясь все ниже, ниже, ниже…

После любовных утех они еще долго нежно целовались и лишь потом отправились в дом.

– Светик, – улыбнулся Игорь. – Банька истопилась, можешь идти.

– А я одна боюсь, – сказала тихо Абрамова, не поднимая глаз. – Ты не мог бы меня посторожить?

– Конечно, – сказал он, взглянув на жену. – Ди пока нам приготовит ужин.

Едва они оказались в бане, как Света кинулась к нему и стала целовать.

– Ах ты, проказница, – рассмеялся Кропоткин, обнимая ее. – Ты специально меня в баню заманила, да?

– Да, да, – зашептала горячо девушка.

Абрамова, когда молодожены ушли, бесцельно ходила по дому и не знала, чем себя занять. Проходя мимо бани, она услышала смех. Любопытство взяло верх над приличиями, и девушка подкралась к освещенному окну, заглянула… Инна только что поднялась с колен и теперь ее ласкал Игорь. Света видела изнывающее от страсти лицо подруги и, представив себя на ее месте, почувствовала, что начинает возбуждаться. Она уже не могла заставить себя пойти домой и смотрела, как занимаются любовью молодые. Ей хотелось испытать то же самое. И вот она очутилась в объятиях Игоря.

Парень не спеша раздел девушку и, оказавшись в жаркой комнате, стал нежно ее мыть, доводя до безумия утонченными ласками. Она уже перестала себя сдерживать и, постанывая, мечтала лишь о том, чтобы это никогда не закончилось.

Инна возилась около печки и, увидев Абрамову, улыбнулась.

– Ну, как тебе банька? – спросила она.

– Отнимает силы, – сказала Света и, услышав смех, вдруг рассмеялась сама.

– Похоже, мы обе готовы потерять как можно больше сил, – улыбнулась ей Инна, и Абрамова вдруг поняла, что все ее чувства легко понимают как Игорь, так и его жена.

– Спасибо, Инна, – тихо сказала Света.

– За что?

– За мужа, – серьезно ответила Абрамова и, подойдя поближе, добавила: – Я в долгу перед тобой. Если можно, то я хотела бы стать твоей подругой. Ты не против?

– Нет, – улыбнулась Инна и обняла девушку.

После позднего ужина все отправились в зал, включили музыку, и Игорь пригласил на танец жену. Абрамова с восхищением смотрела, как они танцуют. Когда Игорь пригласил ее, она робко обняла его и задвигалась в такт музыки.

– Почувствуй себя секс – машиной, девочка, – прошептал ей Игорь. – Вложи в танец свою страсть. Попробуй.

Когда было уже за полночь, парень сказал:

– Пора спать, хватит танцев, – потом, обняв жену, прошептал:

– Приходи к нам, Ди.

Подхватив на руки Свету, он закружил ее по комнате и внес в спальню. Их губы слились в нежном поцелуе, и Света уже плохо сознавала, что делает. Ей хотелось одного – ласки. От блаженства она закрыла глаза и, тихо вздыхая, наслаждалась движениями Игоря. Когда же ее груди стали целовать другие губы, она открыла глаза и увидела, что рядом находится Инна. Ночь только начиналась.

Глава 15

1

«Счастье закончилось. Нельзя быть всегда счастливым», – думала Света, сидя напротив своей матери. Елизавета Павловна пришла к Кропоткиным в понедельник. Инна только что вернулась с работы, а Игорь ушел на тренировки. Увидев в окошко мать Светы, она пригласила женщину в дом, предложила чай и позвала девушку. Света смутилась, увидев мать, и запахнула поплотнее халат.

– Здравствуй, мама, – тихо сказала девушка.

– Здравствуй, дочка, – также ответила женщина и с удивлением посмотрела на нее.

Глаза Светы светились таким счастьем и любовью, что женщина на мгновение растерялась. Девушка заметила, как опечалено лицо матери, и почувствовала жалость к ней. Света подошла к стоявшей у окна женщине и, обняв, ткнулась ей лицом в грудь.

– Как ты, дочка? – спросила мать, голос ее дрогнул, и она тихо заплакала.

– У меня все хорошо, мама, – быстро ответила Света. – Не плачь, мам, не расстраивайся. Все прошло. Я уже здорова и даже…

Мать удивленно посмотрела на нее и спросила:

– Даже что?

Света смущенно ткнулась лицом ей в плечо и промолчала. Елизавета Павловна поняла. Она погладила дочь по голове и строго спросила:

– А ты предохраняешься?

Света вздрогнула и пролепетала:

– У меня еще несколько безопасных дней, мам.

– Ну и хорошо, – облегченно вздохнула Абрамова – старшая, потом, помолчав, спросила. – А ты вернешься домой?

– Я боюсь, – тихо ответила Света, вздрогнув всем телом.

– Не бойся, дочка, – успокоила ее мать. – Я подала на развод. Он уже не живет у нас.

– О, мама, прости, – заплакала девушка. – Прости меня.

– За что? – удивилась женщина.

– Я отняла у тебя мужа. Я не хотела, чтобы ты страдала из-за меня.

– Ты поэтому мне ничего не рассказывала, дочка, да?

– Да, мам. Я так люблю тебя, но когда он меня… Я искала убежища. Мне хотелось спрятаться от всего мира, даже от тебя. Я не должна была так поступать, да? – плача говорила девушка.

– Ты счастлива здесь? – спросила тихо Елизавета Павловна.

– Да, – просто ответила Света.

– А когда ты вернешься домой?

– Через два дня, – твердо ответила дочь, и мать поняла, что никто и ничто не заставит ее вернуться раньше.

– Я буду ждать, – сказала она тихо и собралась уходить.

– Оставайся, мам, чаю попьем, – предложила Света и, усадив ее за стол, позвала Инну.

Они пили чай и разговаривали. Конечно, говорили об Игоре.

– Инна, а почему ты согласилась, чтобы твой муж спал с моей дочерью?

– Ну, Елизавета Павловна, я хотела, чтобы Света не отказалась от радостей секса, – ответила та. – Здесь нужна любовь и опыт любовника. Это во-первых. А во-вторых. Довольно трудно устоять, если Игорь что-то решил сделать.

– А ты не боишься, что Игорь бросит тебя и уйдет к Свете или к другой женщине? – не унималась Абрамова – старшая.

Она впервые столкнулась с такой непривычной для нее точкой зрения, и ей хотелось узнать и понять как можно больше.

– Нет, я не боюсь, – улыбнулась Инна.

– Почему? – в один голос спросили Абрамовы.

– Потому что знаю, что Игорь любит меня больше всех. И ко всему прочему мы ждем ребенка.

– Ребенка? – удивилась Света. – А по тебе незаметно.

– Игорь не из тех, кто бросает своих детей. Даже если он вдруг изменит, то никогда не откажется от меня и от своего ребенка. Я нужна ему. Поэтому я не боюсь.

– Ты хочешь сказать, что простишь его, если он тебе изменит? – изумилась Елизавета Павловна.

– Ну, не знаю. Наверное. Он еще пока мне не изменял, – пожала плечами Инна.

– А как же Света? – растерянно спросила женщина. – Игорь, что, не изменил тебе, переспав с ней?

– Нет, не изменил, – ответила молодая женщина и задумалась.

– А как же школа? Как Света должна себя вести там? – спрашивала мать. – Игорь ее классный руководитель и УЧИТЕЛЬ…

– Света будет вести себя достойно, потому что любит его, – ответила уверенно Инна.

Когда мать Светы ушла, Кропоткина обняла подругу и спросила:

– Ты ведь не нарушишь наш договор, правда?

– Никогда, – серьезно ответила Света. – Я никогда не нарушу своего слова. Я обещаю, что всегда и везде буду защищать его и тебя от нападок.

– Нет смысла, Света. Нужно защищаться только от прямых ударов, а на остальное можно только наплевать.

– Это ведь не твои слова, да?

– Да. Это слова Игоря. Ему тяжелее всех, Света, ведь он один идет против всех привычек и правил. Я стараюсь поддержать его и хочу, чтобы ты не позволила, чтобы у него были неприятности из-за тебя. Оберегай его, не давай повода, чтобы заставили говорить о его слабостях.

– А разве у него есть слабости? – удивилась Абрамова.

– Да, их несколько. Семья, любовь, вера в справедливость. Это три его слабых места. Не давай бить по ним. Я никогда не прощу тебе этого. Поняла?

– Да, Инна, я поняла, – тихо ответила Света.

2

– Минуточку внимания! – сказал Кропоткин, и класс притих.

Игорь не закрыл дверь на ключ и, похоже, никакой угрозы не представлял.

– Какие будут предложения по поводу предновогоднего вечера? – спросил он.

– Давайте на квартире…, в клубе…, в школе, – раздались голоса.

– Тише, тише, ребята, – успокоил класс Кропоткин. – Дайте я скажу. Во-первых, на квартире будет тесно, да и не те времена, чтобы толпой идти к кому-то. Многие будут чувствовать себя неуютно. Во-вторых. В клубе вы отпразднуете новогоднюю ночь. Я предлагаю собраться в школе, в спортзале. Принесем столы, стулья. Купим торты, может, девоньки сами что-нибудь испекут. Чай и самовар будет. Предлагаю устроить это 29 декабря, в шесть вечера. Это будет четверг.

– А тренировки? – спросили ребята.

– До второго января тренировок не будет, никаких, – ответил он, потом, после паузы, добавил: – Никаких посторонних лиц, тем более пьяных. Я разрешаю принести шампанское. Итак, перед нами стоят следующие задачи. Первое. Нужно создать культмассовую группу из трех – четырех человек. Нужно придумать культурную программу, игры. Второе. Я принесу свою аппаратуру, принесите кассеты, чтобы мы могли танцевать.

– А Вы тоже будете? – спросила Фруктова.

– Конечно, – ответил Игорь, потом, помолчав, добавил: – Вы уже взрослые люди, и я думаю, понимаете, что учитесь вместе последние полгода. Мне бы хотелось, чтобы у вас остались самые лучшие впечатления от последнего года обучения. Поэтому ведите себя как взрослые. Я прошу подумать всем над тем, как лучше отдохнуть. А теперь я хочу знать, кто войдет в культгруппу. Какие будут предложения?

– Абрамову давай, – крикнул Молотовец, и класс одобрительно загудел.

– Хорошо, а кто из парней согласится помучиться на благо других? – спросил Кропоткин, улыбаясь Свете.

Она со вчерашнего дня в школе, и к ней никто не приставал с расспросами. Только Картова окинула ее с ног до головы подозрительным взглядом, но ничего не сказала. После бурных дебатов выбрали еще троих: Липцова Андрея, Нагорную Аню и Воронову Дину.

3

– Я самая красивая, – подумала она, оглядывая себя в зеркало.

Ее стройное тело подчеркивало белоснежное платье, подпоясанное черным кожаным ремешком. На шее блестели белые бусы, а на платье – красная роза-брошь. Чулочки телесного цвета подчеркивали стройные ножки, обутые в белые туфельки. Каштановые волосы изящно ложились на плечи, и девушка, приблизив лицо к зеркалу, улыбнулась. Сегодня она позволила себе немного косметики, и теперь не без гордости осмотрела себя еще раз. Провела рукой по небольшой груди, животу, ягодицам и подумала: «Я сегодня буду в его объятиях. Я буду снова обнимать его мощное тело, прижмусь к нему». Счастливо вздохнув, Абрамова Света послала воздушный поцелуй зеркалу и направилась к спортзалу, из которого доносились звуки музыки.

На предновогодний вечер ребята принесли столы и стулья из класса, девушки – торты, чашки, ложки, скатерти. Пока самовар и электрочайники нагревались, ребята открыли шампанское, и все стали подставлять чашки. Все, кроме Игоря. Он, улыбаясь, смотрел как молодежь, хохоча, выпивает шампанское и закусывает шоколадом, и чувствовал себя немного старше своих лет. Потом начались игры. Прошел конкурс на лучший анекдот, стихотворение, лучшую песню и многое другое. После этого включили музыку. Ребята договорились с диск-жокеем клуба о светомузыке и звукозаписях, и теперь в темноте сверкали лампочки. Почти весь класс танцевал. Лена Картова фотографировала, и Кропоткин насторожился. Фотоаппарат в руках Лены мог привести к различным последствиям. Но размышлял Игорь недолго – заиграла медленная музыка. Он изящным жестом пригласил Свету, и они закружились в танце, на удивление и зависть всем. Их тела сплетались, и у многих возник вопрос: «А чего это они себе позволяют?». Конечно, в деревне ходили слухи, что Абрамовы развелись, а Света жила какое-то время у Кропоткиных, но никто ничего толком не знал. Абрамов молчал. Он знал, что, если скажет хоть одно лишнее слово, то Игорь просто сломает ему шею. После больницы Эдуард Григорьевич переселился в общежитие и пил каждый день, не просыхая. Но ни Света, ни Игорь не думали об этом – обнимая друг друга, они смотрели только в глаза. Весь мир просто не существовал для них. Когда музыка закончилась, он крепко прижал ее к себе и прошептал:

– Ты сегодня просто ослепительна, девонька, – потом медленно поклонился. Света вдруг обняла его и поцеловала в щеку. Кто-то удивленно присвистнул.

– Никакой культуры, – улыбнулся Игорь девушке и погрозил ей кулаком.

На следующий танец Кропоткин пригласил Аню. Девушка неуверенно обняла его. Он прошептал:

– Расслабься. А ну-ка покажи, что ты умеешь кружиться не хуже остальных.

Нагорная, впервые оказавшись в мужских объятиях, почувствовала какую-то непонятную потребность. От выпитого шампанского чуть кружилась голова, а слова Игоря проходили в самое сердце, тепло его тела, казалось, прожигало ее насквозь. Все оказалось настолько новым, неожиданным и возбуждающим, что Аня не знала, как правильно себя вести. Но ей нравились его прикосновения. Увидев откровенную зависть в глазах одноклассниц, она плотнее прижалась к нему и с каким-то особым торжеством потерлась своей небольшой грудью о его мощную грудь. Когда музыка закончилась, девушка не села, а рухнула на свободный стул. Погладив черную мини-юбку и черные чулочки, она внимательно осмотрела свои лакированные туфельки и, подняв голову, встретилась со взглядом Картовой.

– Ты, случайно, не кончила, когда терлась об него? – спросила Лена с издевкой.

– Что? – переспросила Аня. До нее не сразу дошел смысл вопроса. Она покраснела, поняв вопрос, и подумала:

«Какая-то тварь лезет мне в душу».

– Я-то кончила, а вот ты на это не способна, – с достоинством ответила Аня и пошла танцевать.

Игорь притягивал ее к себе, как магнит. Девушка никогда не признавалась себе, что ее неудержимо влечет к нему. Она мечтала утонуть в его объятиях и получить от него ласки. Кропоткин был для нее чем-то вроде легенды. Она слышала, что говорят об Игоре девушки и женщины, и ей хотелось его любви. Аня тщательно хранила свои мысли от других и в душе надеялась, что парень обратит на нее внимание.

Картова, услышав от Нагорной такие слова, опешила и разинула от удивления рот. «Вот тебе и Аня, пай-девочка. Ай да Кропоткин, молодец, ничего не скажешь», – подумала она. Лена что-то прошептала на ухо диск-жокею и пошла к Кропоткину. Когда музыка закончилась, Картова остановилась около него.

– Белый танец, – объявил диск-жокей.

– Вы позволите пригласить Вас? – подчеркнуто вежливо обратилась она к Игорю.

– Хитрая ты, Лена, – сказал он ей и протянул руку. Лена тут же прижалась к нему всем телом и спросила:

– А ты меня покружишь?

– Ну, если не боишься, то покружу, – улыбнулся парень и провел рукой по ее спине.

К концу песни Картова была на грани агонии чувств. Игорь во время движений успевал легко поглаживать ее. Лена, едва закончилась музыка, пошатываясь, дошла до стула и с размаху уселась на него.

– Пьем чай! – захлопал в ладоши Кропоткин, и все засуетились, усаживаясь на свободные места.

– Посидишь со мной? – спросил Свету Игорь, и девушка, счастливо улыбаясь, согласно кивнула и села слева от него.

Справа заняла место Аня. Во время чаепития за столом слышались шутки и смех. Снова заиграла музыка, и все начали танцевать.

В одиннадцать вечера Игорь уже закрывал зал. Попрощавшись со сторожем, он вышел на улицу. К нему подошла Света.

– Ты не проводишь меня до дома? – спросила она и взяла его под руку.

– Пойдем, – улыбнулся он. – Расскажи, как ты встречаешь Новый год?

– Не знаю, – неуверенно ответила она. – Хотелось бы в какой-нибудь компании, да неохота маму одну оставлять.

– А ты приходи к нам вместе с мамой. У нас места хватит, – предложил Игорь.

– А ты мне сделаешь новогодний подарок? – с надеждой спросила она.

– Обязательно, зайчонок, – ответил он и чмокнул в щеку. Девушка счастливо вздохнула и после паузы спросила:

– Зачем ты так с Леной?

– Это ты о чем? – спросил Игорь, насторожившись.

– Не люблю я ее, а ты с ней заигрываешь, – в сердцах выпалила Света.

– Так что мне ее, убить за это? – спросил он, резко остановившись.

Абрамова, услышав в его голосе новые, незнакомые ей, гневные нотки, удивилась.

– Нет, не убить, – запротестовала она. – Я просто…

– Что просто?

– Я просто не могу смотреть спокойно на то, как ты разговариваешь с ней после того, сколько бед она тебе принесла, – тихо ответила Света.

– Да забудь ты о ней, Свет. Будь выше ее, – сказал ласково Игорь и, поцеловав, добавил: – Мы уже пришли, зайчонок. Тебе пора домой.

Глава 16

1

Он долго поджидал свою жертву. Когда до идущего парня осталось два метра, он окликнул его и выхватил пистолет. Две пули пробили идущему сердце, и тот упал на снег. Звуков выстрелов никто не слышал – сработал глушитель. Контрольные выстрелы в голову. Убийца не спеша отправился к своей машине.

Он приехал в Киев в полдень. Нужную квартиру нашел через два часа. Таксист попался какой-то медлительный. Подходя к дому, Он отсчитал этажи и улыбнулся, увидев свет в окне. Тот, кто нанял его, обладал достоверной информацией о жертвах. Наниматель же снабдил Его «липовыми» документами сотрудника органов безопасности.

Он никогда не работал в органах безопасности. В армии служил в десантных войсках. Вернувшись домой, в Пермь, Он решил устроить себе праздник и отправился на рыбалку. Вечерело. Он не сразу заметил ИХ. Они появились из-за кустов и молча шли к нему, сжимая в руках металлические прутки. Они даже ничего не сказали, атаковали молча. Но Он не зря считался способным бойцом. Через пять секунд на берегу агонизировали два трупа. Простые браконьеры, у которых недавно кто-то украл улов. Произошла трагическая ошибка. Через три дня Его нашли два атлетически сложенных парня и «пригласили» на квартиру для беседы. Тот, кто Его вызвал, не представился, но Он сразу понял, что это – Хозяин. От его воли зависело, будет Он в тюрьме или на свободе. Предложение работать. Соглашение. После пятого убийства Ему отдали компрометирующий материал, и Он снова стал перед выбором: уйти или остаться работать. Остался. За пятнадцать лет стал специалистом своего дела. Все свои операции совершал быстро, дерзко и всегда один. У Него были осечки, несколько раз, но Он сам исправлял свои ошибки. Жертвы чаще всего прятались за хорошей охраной. Иногда приходилось охотиться на профессионалов, просчитывая все ходы наперед. И вот впервые Ему поручили «раскрутить цепочку» профессиональных бойцов. Они, все семеро, считались «профи», и легкость первых убийств объяснялась тем, что парни просто не ожидали, что их кто-то когда-то будет убивать. Поднявшись на пятый этаж, Он постучал в дверь.

– Кто там? – раздался мужской голос.

– Госбезопасность. Я хочу поговорить со Скачко Юрием.

– О чем?

– Об операции «Черный вихрь».

За дверью задумались, но через десять секунд щелкнул замок, и Он шагнул в открытую дверь.

– Удостоверение, – коротко сказал широкоплечий черноволосый парень, настороженно глядя на вошедшего. – Медленно доставайте удостоверение.

Он медленно показал свое удостоверение, и парень кивнул, расслабляясь. Опуская руку с документом, киллер выхватил пистолет. Скачко среагировал мгновенно: упал на спину, пнув убийцу в пах, а второй ногой целясь в оружие. Кинув в киллера попавшийся под руку ботинок, он резко перекатился. Звука выстрела он не услышал и уткнулся лицом в пол. Пуля пробила лицо. Тяжело дыша, Он подошел к умирающему и произвел два контрольных выстрела. «Хорош парень, ничего не скажешь», – подумал киллер. – «Если так дальше пойдут дела, то я могу и не дожить. Интересно, а чем эти «профи» провинились?». Он никогда не спрашивал, почему нужно кого-то убивать, хорошо усвоив правило: «Меньше знаешь – крепче спишь». Его ждала новая жертва.

В Тулу Он приехал ночью. Быстро сориентировавшись, киллер стремительно зашагал по пустынной дороге.

– Эй, папаша, – раздалось из темноты, и из подворотни выскочили четверо подвыпивших парней. – Закурить не найдется?

– Не курю я, ребята, – спокойно ответил Он, зная, что последует за этой привычной фразой.

– Жаль, очень жаль. Ведь мог еще жить, – сказал один, и компания пьяно рассмеялась.

Кто-то замахнулся для удара и… упал с перебитым горлом. Через несколько секунд на земле агонизировали еще три тела.

– Накурились, суки?! – прошипел Он и быстро оглянулся.

Свидетелей нет. Киллер стремительно зашагал по дороге. Минут через десять Его догнала тяжелая машина «КАМАЗ», и Он преградил ей дорогу.

– Куда прешь, мать твою?! – заорал на него водитель, выскакивая из кабины.

Увидев перед собой пистолет с глушителем и удостоверение, он осекся. Короткий удар по голове, и водитель очутился связанным в своей кабине.

– Мне не туда, – сказал водитель, когда самосвал свернул на одну из дорог.

Короткий удар в висок, и он уже ничего никогда не говорил.

– Ненавижу этот город, – прошипел Убийца.

Он сорвался и теперь злился на себя самого. Он не должен оставлять следов. Ему нужен только один человек. Столпов Саша, один из «профи».

Заехав во двор, Убийца спокойно оценил обстановку, выключил зажигание и, не обращая внимания на лежащего рядом мертвеца, уснул.

Утром Столпов поцеловал на прощание мать и, выйдя на улицу, заспешил на работу. Саша мгновенно почувствовал, что за ним наблюдают. За годы службы в армии он научился чувствовать опасность. Оглядываясь по сторонам, Столпов незаметно расстегнул кобуру. Как работник милиции он имел право на ношение оружия. Поравнявшись с самосвалом, он боковым зрением заметил открытую форточку в кабине и что-то черное, похожее на дуло пистолета. Сработал инстинкт. За секунду до выстрела Столпов покатился по снегу, выхватывая оружие. Вскинув пистолет, парень дважды выстрелил в открытое окошко кабины. Дверца кабины медленно распахнулась, и из нее наполовину вывалилось мертвое тело. Саша осторожно подкрался к машине и распахнул дверь. Из кабины вывалился мертвый водитель, и Саша успел вскинуть голову, чтобы принять две пули в лицо. Контрольных выстрелов он уже не слышал.

В это утро многие слышали звуки выстрелов, но никто не мог сказать, что же произошло. Лишь один человек видел все с самого начала, и теперь этот человек лежал на полу, держась за сердце. Мама Саши.

Приехав в Улан-Удэ, Он заспешил от вокзала к автобусной остановке. Через 28 минут киллер уже заходил в небольшую автомастерскую. Шагнув к смотровой яме, Он окликнул: «Витя, привет», – и дважды нажал на курок, потом еще дважды. Напарник Виктора лежал с перебитым горлом у входа в мастерскую. Через 15 минут стали взрываться бочки с бензином.

Во Владивосток Он приехал утром. Поднявшись на второй этаж Дома Милиции, постучал в кабинет и спокойно вошел. Он очутился в небольшой комнате, где стояли только стул, стол и книжный шкаф.

– Вы – Кленов Константин? – спросил киллер, уже зная ответ.

– Да. С кем имею честь разговаривать? – спросил парень, вставая.

– Я – твой убийца, – спокойно сказал Он. – Пора платить по счету.

Реакция парня оказалась мгновенной. Не успел он оказаться на полу, после кувырка, как в его руках оказался пистолет. Но выстрелить Костя не успел. Пули попали ему точно в сердце и голову. Убийца закрыл на ключ и быстро покинул милицейский дом.

В Ижевске Он оказался через несколько дней. Поднявшись на третий этаж, Он позвонил. Ему открыл тучный мужчина.

– Вам кого? – спросил он и побледнел, увидев удостоверение.

– Мне нужен Кропоткин Игорь, – сухо сказал киллер. – Он дома?

– Вы знаете, – залепетал мужчина. – Кропоткины здесь не живут.

– То есть как? – удивился гость.

– Мы недавно переехали на эту квартиру, – проговорила, появившись из кухни, какая-то женщина. – О прежних владельцах нам ничего неизвестно.

– Все ясно, – улыбнулся Он. – Это ошибка. Извините за беспокойство.

Это считалось нарушением договора. Он не обязан искать последнюю жертву. Клиент дал ему старую информацию. Попахивало ловушкой. Матюгнувшись, киллер отправился на телеграфный пункт.

2

«Беда не приходит одна», – мрачно размышлял Игорь, держа в руках пакет и вчитываясь в строки. Сердце чуяло новую беду.

Январь начался для него хорошо. Несмотря на то, что шли каникулы, на тренировки приходило много людей. Через неделю после новогодних праздников Игорь отправился со всеми тремя группами в поход на лыжах. Конечно, пошли не все, но насчиталось больше полусотни человек вместе с родителями детей. Они ушли в лес, километров на шесть. На поляне все разложили свои вещи и отправились кататься с горок. Женщины хозяйничали, накрывали стол. Мужчины жарили шашлыки. После обеда на свежем воздухе снова начались лыжные гонки и катания с горок. Все шло слишком хорошо, чтобы так хорошо закончиться. Перед самым уходом парень, съезжая с горы, врезался в Фруктову Женю. Девушка отлетела в сторону и сильно ударилась об дерево. Игорь тут же съехал вниз и осмотрел место происшествия. Ученик отделался просто испугом и поломанными лыжами, а девушка сломала руку и подвернула ногу. Кропоткин взял ее на руки и понес к лагерю. Олег плелся сзади, неся три пары лыж.

– Извини, – пробормотала Женя. – Я зазевалась.

– Ладно, ничего страшного, – успокоил он ее.

Несмотря на происшествие, настроение у всех осталось хорошим, и в деревню возвращались уже поздним вечером. Игорь отвел Фруктову в больницу, подождал, пока наложат гипс, проводил домой и лишь после этого пошел к себе. Инна встретила его у порога и после поцелуя спросила полушутливо – полусерьезно: «Ты где это загулял, муженек?». Кропоткин рассказал, что произошло.

– Не печалься, любимый, – сказала нежно Ди. – Это бывает. Не принимай близко к сердцу.

– Да не печалюсь. Просто неприятно на душе.

– Ничего, я полечу твою душу, – улыбнулась девушка, поглаживая ему ягодицы.

– Нашла мне душу, – фыркнул он, привлекая к себе жену.

Игорь долго не мог уснуть, что-то беспокоило его – не давало покоя. Тело жены показалось ему слишком горячим, дыхание какое-то хриплое. Сон разом слетел, и парень, включив торшер, осторожно освободился из жарких рук супруги. Достав градусник, он измерил температуру жене. 39,5. Достав шприц, Кропоткин сделал Инне укол, чтобы сбить температуру.

– Что ты делаешь? – испуганно спросила она, проснувшись от укола.

– Лечу больную, – ответил он и нежно поцеловал.

– А я что, больна?

– Да, – ответил Игорь и заставил ее одеться.

Инна хотела воспротивиться, но Кропоткин резко отчитал ее, как провинившуюся девочку.

И вот она, укутанная в халат, пила какую-то горькую настойку с противным запахом.

Инна болела чуть больше недели. На работу Игорь ее не пускал, и ей оформили больничный. Он ухаживал за ней, как за маленькой девочкой. Иногда она вредничала, за что получала шлепок по попке.

– Какая противная девочка, – делая сердитое лицо, говорил парень, протягивая ей микстуру на ложечке. – Скажи, девочка: «А-а-а-а».

– Не коцю, – бормотала она.

– Я тогда тебе сказку не расскажу, – грозился Игорь, улыбаясь краешком губ, и супруга покорно пила микстуру.

Едва Инна поправилась, как случилась новая БЕДА. Мать Абрамовой Светы прибежала к Кропоткиным вечером 19 января. Задыхаясь, она схватила Игоря за руку и прошептала помертвевшими губами:

– Света и Эдик мертвы.

– Бегите в больницу, вызывайте милицию, – быстро сказал Кропоткин и, накинув на плечи куртку, побежал к Абрамовым.

Заскочив в дом, он метнулся в зал. Света сидела, прислонившись спиной к стене… Блузка и юбка покрыты кровью. Абрамов лежал, уткнувшись лицом в пол. В височную кость воткнуто острие кочерги. Рядом на полу лежал окровавленный нож. Девушка оказалась жива. Она застонала от боли, когда Игорь разорвал на ней блузку. Схватив простыню, парень стал быстро промокать кровь, пытаясь определить серьезность ранения. Когда прибыла «скорая помощь», он отнес девушку в машину. Абрамову помощь врачей не понадобилась. «Нужно было убить его сразу», – вдруг поймал себя на мысли Игорь и нахмурился.

– Я останусь здесь на ночь, – сказал Кропоткин врачу, когда Свету прооперировали.

– Никого не пущу в палату, – запротестовала женщина, но, встретив твердый взгляд парня, смешалась, и после недолгих колебаний согласилась.

Кропоткин проводил Елизавету Павловну к себе домой. В ее доме уже хозяйничала милиция. Коротко объяснив ситуацию жене и родителям, он собрался уходить.

– Игорь, это так необходимо – идти в больницу? – спросила Инна и вздрогнула, встретившись с его взглядом.

– Ты, кажется, что-то спросила? – сухо спросил парень.

– Нет, – тихо ответила девушка и, обняв мужа, прошептала: – Ты никогда не изменишься. Всегда идешь туда, где нужна помощь. Всегда на линии огня.

– Так надо, Ди, – целуя ее, сказал Кропоткин и, подержав жену в объятиях, отпустил.

Света, проснувшись в четыре часа утра, закричала. Ей приснилось, что на нее снова нападает отчим. Девушка с удивлением увидела возле себя лицо Игоря.

– Что с тобой, зайчонок? – встревоженно спросил он.

– Где я? Почему ты здесь? Что со мной? – засыпала девушка его вопросами.

Вместо ответов Кропоткин нежно поцеловал ее. Света неуверенно ответила и расплакалась.

– Он меня…,– пыталась заговорить она.

– Молчи, ничего не говори, – прошептал нежно парень. – Только плачь.

Когда Света успокоилась, он тихо спросил:

– Ты можешь рассказать, что случилось? Девушка согласно кивнула.

В этот четверг Света вернулась с баскетбола, как обычно, в начале шестого. Села за уроки. Мать пришла около восьми вечера. Они вдвоем поужинали. Девушка переписывала с черновика сочинение. Услышав шаги на кухне, она вышла из своей комнаты. Матери нет, а в дверях стоял отчим. От него несло перегаром.

– А, сучье племя, – поприветствовал он девушку, но Света промолчала.

– Что молчишь? Не зовешь никого? – ехидно спросил Эдуард Григорьевич. – Ну, зови на помощь своего Игоря. Он ведь прибежит тебя спасать, а потом будет трахать в знак благодарности, да?

– Не твое дело, – огрызнулась девушка.

– Конечно, не мое, – вдруг согласился он. – Я ведь здесь не живу, не так ли?

– Да, не живешь, – буркнула Света и метнулась к дверям, но, получив кулаком в лицо, отлетела к печке.

– Куда это ты, сука, собралась?! – заорал Абрамов. – Пора заплатить должок, детка. В руках у него появился столовый нож.

– Твой защитник засунул эту штуку мне в зад, – сказал, сделав шаг, отчим. – А я тебя сейчас этим ножом на куски разрежу.

Девушка понимала, что он не шутит. Ее взгляд остановился на кочерге. Схватив ее, она подскочила и крикнула:

– Не подходи! Мужчина на секунду смешался, но потом улыбнулся.

– А, да ты у меня крутая, – рассмеялся он. – Неужели ты меня ударишь?

Он замахнулся, целясь в живот, но девушка метнулась в сторону и ударила его изо всех сил. Света запомнила лишь противный хруст кости, когда в голову Абрамову воткнулась кочерга. Отчим рухнул на пол, заливая его кровью. Ошеломленная девушка сделала шаг назад. Увидев кровь у себя на животе, она зашаталась. Появилась боль. Ноги подкосились, и Света рухнула на пол, ударившись головой о стенку.

– Что со мной будет, Игорь? – спрашивала девушка у Кропоткина. – Меня посадят?

– Успокойся, крошка, – тихо проговорил он. – Тебя не посадят. Ты защищала свою жизнь. У тебя не было выбора. Максимум, что тебе грозит – это один или два года условно. На суде будет известно, что он издевался над тобой. Я дам показания в суде. Можешь рассчитывать на меня.

– А что, нельзя обойтись без суда? – спросила она.

Игорь молчал.

– Я его что… ну…? – попыталась спросить Света, почти зная ответ.

– Он мертв, – тихо сказал Кропоткин, глядя ей в глаза. – Он уже больше никогда не причинит тебе боль. И я не дам, чтобы тебя посадили из-за него. Не дам! Поняла?!

Девушка заплакала, и Игорь снова стал ее утешать.

– Ну, не плачь, храбрый зайчонок, – говорил он ей. – Ты должна быть сильной и мужественной. Когда придет милиция, расскажи все, что рассказала мне, ничего не утаивай. Я и врач подтвердим твои слова. Инна и мои родители подтвердят тоже. Ты не должна пострадать из-за этого выродка, ты и так уже настрадалась. Обещай мне, что будешь сильной и смелой. Обещаешь?

– Обещаю, – прошептала Света и притянула его к себе, ища его губы.

Когда Игорь уходил утром домой, Абрамова спала. Инна, увидев его усталое лицо, спросила только:

– Как она?

– Она в порядке, скоро будет в форме, – ответил он, обнимая жену.

– Я покормлю тебя, – прошептала она растроганно и, чтобы не расплакаться, ушла на кухню.

В школе Кропоткин сразу пошел к директору. Она уже знала о происшествии. Парень сообщил некоторые детали.

– Может, отменить Вам уроки? – спросила она.

– Не надо, завтра отосплюсь, – устало ответил Игорь.

После уроков он собрал свой класс. Закрыв кабинет, посмотрел на сидящих и начал говорить:

– Ребята и девчата! Вчера случилось страшное несчастье. Я хочу, чтобы вы узнали об этом от меня, потому что речь пойдет об ученице нашего класса. Вчера вечером Абрамову Свету пытался убить отчим. Защищаясь, Света пробила ему голову кочергой. Абрамов мертв, раненая Света в больнице. Нет необходимости говорить о том, что убийство для любого нормального человека всегда большое потрясение, тем более для молодой девушки. Поэтому прошу вас отнестись к этому по-взрослому. Я убежден, что Свету не посадят в тюрьму. Она будет учиться в школе, как и прежде. Я знаю, что многие уважают ее, и поэтому прошу не называть ее «убийцей». Я надеюсь, что вы люди, а не бездушные машины. Тот, кто оскорбит Свету, будет иметь дело со мной. Я жестоко покараю того, кто обидит ее, и мне неважно, кто это будет: мужчина или женщина. Я не буду жалеть. Запомните это сами и можете сказать это другим. Надеюсь, мне не придется приводить свою угрозу в исполнение. У меня все. До свидания.

Когда он ушел, класс еще долго молчал, потом все стали молча расходиться.

Картова Лена подошла к Фруктовой Жене и спросила тихо:

– Жень, я знаю что ты меня недолюбливаешь. Я прошу только об одном. Скажи мне, говорил ли Игорь что-нибудь обо мне и убийстве Корзина?

– Он говорил примерно то же самое, – ответила Фруктова, направляясь к выходу.

Вечером, проведя занятия у малышей, Кропоткин подозвал к себе Корину Леру.

– Проведи за меня тренировки, – попросил он. – Когда закончите разминку и основные повторения, позовешь меня. Хорошо?

– Да, Игорь, я все сделаю как нужно, – ответила она.

Глядя на уставшее лицо парня, Лера испытывала непреодолимое желание обнять его и утешить. Но Кропоткин уже шел к скамейке в углу зала. Присев, он склонил голову на колени и задремал. Но едва Лера приблизилась к нему ближе, чем на метр, он резко вскинул голову.

– Там милиционер пришел, – пробормотала Корина, не ожидавшая такой реакции.

– Ладно, – сказал, вставая, Кропоткин. – Продолжай тренировку.

– Вы не обидитесь, если я приглашу Вас для разговора в коридор? – спросил Игорь участкового. – Я не хочу, чтобы девушки отвлекались.

– Обижусь, – холодно ответил участковый.

– Тогда пойдемте, – сказал спокойно парень и вышел из зала.

Усевшись на подоконник, он стал ждать милиционера.

– Вы, Игорь Андреевич, похоже, воспитываете убийц? – начал Саркин Иван Кузьмич.

За двадцать лет работы в правоохранительных органах он научился разбираться в людях. В Кировске знал про всех все. Иван Кузьмич пользовался заслуженным почетом и авторитетом в селе. Многих выручил из беды, на многие вещи смотрел как на те, которые ему не подвластны. С интересом наблюдал за переселенцами, изучал: кто и откуда, что от них можно ожидать, как себя с ними вести. Это помогало ему в работе. Когда Саркину пришлось познакомиться с документами Игоря, он сразу понял, что хлопот прибавится. Ему так подсказывала интуиция. За девять месяцев – пять убийств. То, что Кропоткин причастен к ним, Саркин мог только предположить, но улик не было. Никаких. Иван Кузьмич собирал о нем информацию тщательно: отмечая его маршрут, ловя каждое слово. Ему не нравились сильные, волевые люди, а парень оказался как раз из таких. Вот и теперь Саркину предстояло поговорить с ним, но направить разговор в нужное русло не удавалось. Игорь просто не обратил внимания на выпад в свой адрес или же сделал вид, что не обратил. Он просто промолчал.

– Уже вторая Ваша подопечная стала убийцей, – сказал участковый.

– А Вы хотели, чтобы они оказались трупами? – спросил Игорь.

– Нет, конечно, – ответил Саркин, уловив в интонации парня угрозу. – Но ведь можно было сделать все по-другому.

– По-другому? – улыбнулся парень. – Это как?

– Ну, убежать например…

– А куда бежать, Иван Кузьмич, когда тебя уже приперли к стенке? Когда остается лишь одно: убить или быть убитым. Что делать?

– Ну, не бить же ломом по голове, – рассердился участковый, чувствуя себя беспомощным перед железными аргументами.

– Да, не стоило бы ломать Абрамову голову, – вдруг согласился парень. – Нужно было бы медленно сварить его в масле. Чтобы он понял, что значит мучить слабых.

– Если так рассуждать, Игорь Андреевич, то закон и суд не нужны.

– Бывают моменты, Иван Кузьмич, когда ты думаешь только о том, чтобы выжить или спасти любимых людей. Разве не так?

– Ну, это не совсем так. Это спорный вопрос…,– начал участковый.

– Сейчас не время для споров, – перебил его парень. – Я очень устал, и мне не хотелось бы утомлять Вас своими философскими доводами. Вы ведь сюда пришли не обо мне говорить. Я прав?

– Ну, в общем-то, да, – ответил Саркин. – Но вы тоже ходите по краю обрыва. Вас к детям нельзя допускать. Вы калечите их души…

– Я учу их защищать свою жизнь, Иван Кузьмич, – заговорил, свирепея, Кропоткин. – Я не знаю, что Вы там себе возомнили, но хочу, чтобы Вы знали одно. Мне плевать на Ваше мнение. Я все равно буду учить людей защищаться. Пусть лучше они убивают, чем их. И Вам не остановить меня. Единственное, о чем я хочу у Вас спросить, так это о Вашей дочери. Что Вы предпочтете: чтобы ее изнасиловали и убили или чтобы она убила насильника? Отвечайте! Ну!

– Второе, – выдавил из себя участковый.

– Тогда давайте перейдем к официальному разговору, – предложил Игорь.

– Вы подтвердите слова Абрамовой Светы о том, что отчим неоднократно избивал ее и даже изнасиловал? – спросил Саркин.

– Это подтвержу я, моя жена, моя мать, врач, которая приезжала по вызову, – твердо ответил Игорь. – Я удивлен, тем, что никто не пытался помочь девушке защитить свое достоинство. Все лишь только судачили об этом.

– И Вы решили помочь, – процедил милиционер. – Пришли и убили отчима.

– Да Вы пьяны, Иван Кузьмич, – усмехнулся Кропоткин. – Вам не помешало бы проспаться.

– Придержи язык, парень, – рассвирепел Саркин.

– У меня алиби, – спокойно сказал Игорь. – Если Вы вызовете меня в участок, то будете выглядеть очень глупо. После тренировок я шел по окружной дороге и дважды здоровался с различными людьми.

– С кем? – быстро спросил участковый.

– Аптекарша и почтальон.

– Проверю, – пообещал Иван Кузьмич.

– Это Ваша работа, – улыбнулся парень. – Я чист.

– Ладно, посмотрим, – пробурчал Саркин и, не прощаясь, пошел к лестнице.

Кропоткин внушал ему страх. От него исходили биотоки смерти. Саркин хорошо знал, от кого исходят такие биотоки. От профессиональных, государственных убийц.

Как оказалось впоследствии, Игорь не ошибся, утешая Свету. Суд отнесся к ней мягко. Она получила год условно. Абрамова похоронили на местном кладбище за государственный счет. Игорю казалось, что все неприятности закончились, но он ошибся. На этот раз плохим вестником оказался лейтенант. Он появился в школе неожиданно, 1 февраля. Игорь вел тренировки в женской группе. Когда в дверь зала постучали, Кропоткин пошел открывать, а Корина стала во главе тренирующихся. Открыв дверь, Игорь посмотрел на молоденького лейтенанта.

– Вам срочный пакет, – сказал незнакомец и сунул руку за пазуху.

Игорь тут же сделал ему болевой прием, и лейтенант распластался на полу. Забрав оружие, Кропоткин отошел на шаг и сказал:

– Доставай медленно.

Потирая ушибленную грудь, паренек достал два конверта. Один конверт простой, а вот второй запечатан по-особому. Малозаметный ноль в правом углу сказал Игорю всё. «Военный режим», – отметил он, вскрывая конверты.

3

«Кропоткин Игорь Андреевич, Вам необходимо срочно явиться на переподготовку в известную Вам часть, в течение 48 часов с момента получения сообщения», – гласило сообщение в обыкновенном конверте. «По непроверенным сведениям Вашей жизни угрожает смертельная опасность. Подробности сообщат на месте. Соблюдайте максимальную осторожность. В Вашем распоряжении водитель и транспорт. Срочно прибыть в часть. Нулевой режим секретности. Полковник», – гласило второе письмо. Через минуту надписи во втором письме исчезли. Кропоткин посмотрел на водителя.

– Вы получили указания от полковника? – спросил он лейтенанта.

– Да, я нахожусь в Вашем распоряжении, – кивнул тот.

– Спички или зажигалка есть?

– Нет, не курю.

– Я тоже, – протянул Игорь. – Жди меня в машине. Когда я выйду из школы трижды просигналь фарами. Я буду знать, что ты за рулем. Выполняй!

– Есть, – коротко ответил лейтенант и пошел вниз по ступенькам, а Кропоткин, спрятав пистолет за пазуху, вернулся в зал.

– Построиться! – скомандовал он и, выждав немного, стал говорить. – Мне нужно срочно уехать в командировку. В мое отсутствие тренировки будет проводить Корина Лера. Лера даст вам несколько ударных комбинаций, а я приеду и проверю, как вы их усвоили. Напоминаю о дисциплине в зале. Вся ответственность лежит на мне. В общем, так. Все бегом переодеваться. Лера, останься. Вам все ясно? До свидания.

Девушки заспешили к раздевалкам, к Игорю подошла Корина.

– Лера, зайдешь завтра ко мне домой. Инна тебе покажет два упражнения. Запомнишь их и покажешь остальным. Это во-первых. Во-вторых. Предупреди малышей, что во время моего отсутствия тренировок у них не будет. Ладно?

– Игорь, что случилось? – тихо спросила Корина, подойдя к нему вплотную.

– Сам не знаю, – ответил он тихо. – А если бы и знал, то не сказал.

– Почему? – обиделась она. – Ты мне не доверяешь?

– Я доверяю тебе, но не хочу подвергать опасности.

– О чем ты? – испуганно спросила его Корина.

– Моя жизнь в опасности, Клер, – тихо ответил Игорь. – Но если ты скажешь об этом Инне или моим родителям, то я никогда тебе этого не прощу. Поняла? Не вздумай сказать им об этом!

– Я буду молчать! – поклялась Лера, и парень, обняв ее, крепко поцеловал.

Выходя из школы, Кропоткин огляделся и зашагал к машине. Лейтенант просигналил, как требовалось.

– Нужно заехать в два места, – сказал Игорь, сев в «уазик». Через пять минут он уже объяснял ситуацию директору школы. Показав документы, он попросил отменить уроки и не запрещать тренировки. После этого Кропоткин заехал к Упрямцеву Геннадию Геннадьевичу и попросил его последить за порядком на тренировках во время его отсутствия.

– Домой, – сказал Игорь водителю, обдумывая, что сказать жене.

Она была уже на пятом месяце беременности, и ему не хотелось ее тревожить.

После работы Инна вернулась домой и стала готовить ужин. Когда в дверь постучали, она удивленно посмотрела на часы, подумав: «Кто бы это мог быть?». На пороге стоял человек в военной форме.

– Я хотел бы видеть Кропоткина Игоря Андреевича, – сказал он, смущаясь под взглядом красивой девушки.

– А зачем он Вам? – спросила она.

– У меня срочное дело, – проговорил лейтенант. – Я должен отдать ему пакеты.

– Давайте их мне, я передам, – сказала, протягивая руку, Инна, потом добавила. – Вы можете доверять мне. Я его жена.

– Я знаю, – покраснел парень. – Извините, но я должен отдать ему их лично в руки, и чем скорее, тем лучше. Он сейчас дома?

– Игорь сейчас на тренировках в школе, – сказала она после небольшой паузы, потом спросила: – Что-нибудь стряслось?

– Как проехать к школе? – спросил лейтенант, игнорируя ее вопрос. Она объяснила как ехать. Сердце подсказывало ей, что произошло что-то, но что?

Когда через полчаса она услышала, как к дому подъезжает машина, ей стало понятно, что произошло что-то чрезвычайное. Игорь НИКОГДА не прекращал тренировок, ни по какой причине. Девушка в немом вопросе уставилась на дверь.

– Не волнуйся, Ди, – заговорил Кропоткин, нежно обнимая ее. – Успокойся, все нормально.

– Что случилось, Игорь?

– Мне нужно срочно уехать, любимая, – заговорил тихо парень. – Я тебе говорил о том, что меня могут вызвать на переподготовку. Меня не будет неделю или две. Если что изменится, я сообщу. Не волнуйся. Это всего лишь переподготовка.

– Дай мне пакеты, – попросила тихо она. – Я хочу знать, почему они вызывают тебя, почему отрывают от семьи и работы?

– Ладно, – пробормотал Кропоткин и протянул ей обыкновенный конверт.

– А остальные? – спросила она, прочитав.

– Извини, но это все, что я могу тебе сообщить, – ответил парень и, открыв дверцу печи, кинул в огонь второй пакет.

– То есть как?! – запротестовала она. – Я твоя жена. Я должна знать, что происходит!

– Я уезжаю на переподготовку, Ди, – спокойно проговорил парень. – У меня полчаса на то, чтобы собраться и поесть. Ты не против, чтобы со мной поужинал водитель?

– Нет, – тихо проговорила Инна.

– А ты поужинаешь со мной, девонька? – спросил он, ласково притягивая ее к себе. – Не волнуйся, а то это повредит нашему малышу.

– А почему это малышу, может быть, малышке? – запротестовала жена.

– Я буду любить любого ребенка, которого ты мне родишь, – сказал, улыбаясь, парень. – Ты ведь не хочешь больного ребенка?

– Не хочу, – прошептала она и обхватила мужа. – Я так боюсь.

– Не бойся, милая. Все будет хорошо, – пообещал Игорь. – Пойдем кушать.

Пока жена хлопотала на кухне, Кропоткин быстро достал сумку с вещами первой необходимости и спецчемоданчик. Вооружившись пистолетом, он отправился на кухню. Супруга быстро собрала продукты с расчетом на два дня поездки.

– Умница моя, – сказал, обнимая ее, Кропоткин.

Инна молча прижалась к нему.

– Ди, завтра к тебе вечером зайдет Лера Корина. Я назначил ее старшей на тренировках. Покажешь ей две первых ударных комбинации. Ну, помнишь, самые первые, которые ты отрабатывала. Покажешь ей, а она даст их остальным на тренировках. Будешь сенсеем во время моего отсутствия. Сделаешь?

– Ну, конечно, – пробормотала она, прижимаясь к нему.

Ей хотелось только одного – чтобы он не уходил.

– Ну, мне пора, – прошептал он и попытался отодвинуть ее от себя.

– Поцелуй меня, – попросила Инна и замерла, целиком отдавшись поцелую.

– Береги себя и ребенка, – прошептал Игорь и, слабо улыбнувшись, ушел.

4

– Вы свободны, товарищ лейтенант, – проговорил человек за столом, и водитель, козырнув, вышел.

Из-за стола поднялся Грибнин.

– Здравствуй, сынок, – проговорил полковник и, улыбаясь, пошел к Кропоткину, протягивая руку для приветствия.

Когда Игорь сжал его ладонь, Грибнин резко ударил ему в лицо кулаком. Кропоткин, несмотря на усталость, среагировал мгновенно: отбил локтем удар и одновременно с этим сделал болевой прием на кисть нападающего, добавив для профилактики короткий апперкот под ребра. Чтобы не остаться без руки, полковнику пришлось неуклюже перекувыркнуться в воздухе и распластаться на полу. Освободиться от железной хватки Кропоткина позволяло лишь одно действие, и Грибнин стукнул ладошкой по полу, показывая что сдается. Игорь отпустил его и отряхнул брюки.

– М-да, – протянул полковник, вставая и потирая ушибленные плечо и ребра. – Не получилось тебя врасплох застать. Что тебя привело ко мне?

– Хороший вопрос, – процедил Кропоткин. – Почему такая срочность? К чему эти проверки?

– Не спеши, парень, скоро все узнаешь, – разминая кисть, пробурчал Грибнин и быстро сунул руку в карман.

– Получите пулю в лоб, – сухо сказал Игорь, держа в руках пистолет. – А ну-ка быстро доставайте пистолет, быстро – по миллиметрам.

– Ладно, – пробубнил полковник и достал оружие. – Ты и впрямь не потерял сноровки. Садись, разговор есть.

– Давно бы так, – проговорил Кропоткин, и его пистолет также стремительно исчез, как и появился.

– Так, что нам расскажет твое личное дело? – начал полковник, листая пухлое досье и тихо бормоча: – Школа, секции, учеба, друзья, армия. Ага, вот. С мая прошлого года официально проживаешь в поселке Кировске. Работаешь учителем физкультуры, ведешь две спортивных секции и три – рукопашных. Жену зовут Инна. На пятом месяце беременности. Кого ждете?

– Мальчика, – ответил Кропоткин.

Он знал, что за каждым его шагом будут следить в течение пяти лет, и молча слушал.

– Наследника, значит, – переспросил полковник, потом вдруг неожиданно спросил: – Это было необходимо – убивать Брогиных?

– А Вы выключили диктофон? – спросил Игорь, внимательно посмотрев в лицо полковнику.

– Ну, Игорь, ты меня обижаешь, – укоризненно заговорил Грибнин, но, посмотрев на парня, нажал на невидимую кнопку под столом.

– Их у Вас должно быть несколько, – улыбнулся Игорь. – О некоторых Вы даже не подозреваете. «Жучки» от МВД, ГРУ и прочих структур.

– Я контролирую ситуацию, – вдруг сухо сказал Грибнин и добавил пару нецензурных слов.

– Как вы меня вычислили в этом деле? – спросил Кропоткин.

– Угол удара. Твой почерк. Наши эксперты десять часов изучали сгоревшие останки, – улыбнулся полковник. – Ты даже не замечаешь своих привычек. Все отработано до автоматизма. А наши статисты после каждых тренировок и стрельбищ тщательно обрабатывали данные: угол наклона, направление стрельбы, куда стреляет чаще всего. Короче, все твои «охотничьи» секреты.

– Ну, и какой у меня любимый удар рукой? – недоверчиво спросил парень.

– Апперкот правой, – буркнул Грибнин. – Мои ребра это подтвердят.

– Нечего кулаками махать, – рассмеялся Игорь, потом вдруг, став серьезным, спросил: – В чем дело, батяня?

– Ты помнишь операцию «Черный вихрь»? – спросил полковник.

Парень кивнул. Так называлась операция, когда его группа задержала вооруженных преступников, сбежавших из тюрьмы. Игорь тогда сам «снял» часового, а в коротком бою из преступников выжило только четверо. Бандитов потом приговорили к «вышке» за убийство охранников. И теперь, через полтора года, парню пришлось вспомнить об этом.

– Ты тогда возглавлял отряд из шести человек, – продолжал полковник. – Я вызвал тебя сюда, чтобы сказать, что все они, шестеро, убиты на прошлой неделе, выстрелами из одного оружия. Стреляли почти в упор. В голову и в сердце. Убийцы точно знали, где кого искать.

– Почему Вы решили, что виноват «Черный вихрь»? – глухо спросил парень, вдруг подумав о своей семье.

– В тех городах жили другие бойцы нашей части, – проговорил Грибнин. – Кроме твоих людей никто не пострадал.

– Их семьи трогали? – тихо спросил парень.

– Нет. Но мать Столпова Саши умерла от разрыва сердца. Наверное, видела, как убили ее сына.

– Как могло получиться, что информация об участниках операции стала известна? – спросил Кропоткин.

– Думаю, подкупили кого-то, – предположил Грибнин. – Наша часть находится в подчинении ГБ, но я тебе этого не говорил. Все, что связано с работой и жизнью наших ребят, известно там. Подробнейшее досье на каждого, плюс заключения психологов и разных экспертов. Вся твоя душа разобрана в компьютере по кусочкам.

– Понятно, – проговорил парень. – Что требуется от меня?

– Найти убийц, – сказал просто полковник.

– Интересно, как?

– Ты – приманка. Убийцы выйдут на тебя. Мы их возьмем.

– А я буду гнить в земле, – буркнул Игорь.

– Ты получишь бронежилет последней модификации, новое оружие, документы, спецохрану. Тебя не так будет легко уложить. Ты же будешь знать об опасности, а ребята не знали. Черт, их убили так быстро, а мы не смогли их даже предупредить…

– Что мне делать с убийцами? – резко спросил Кропоткин.

– Они нужны живыми, чтобы выйти на хозяев.

– А что будет с хозяевами?

– Пошевели мозгами, – буркнул Грибнин.

– Понятно, – процедил Игорь. – А что мне теперь делать?

– Этим делом серьезно заинтересовалось руководство. Если бы ты знал, сколько задействовано людей, ты бы удивился. Кстати, позавчера в Ижевске заходили на твою бывшую квартиру. Оказалось, что тебя искал кто-то из ГБ. В общем, дело дрянь, парень. Убийцы знают о нас все, а мы – ничего и, кроме этого, они прикрываются такими же удостоверениями, что и мы.

– Убийца искал меня в Ижевске, – медленно произнес Кропоткин. – А я там уже почти год не живу. Когда Вы корректировали информацию о моем отряде?

– Ну, – полковник смутился. – Я должен был сделать это месяц назад, но закружился и не сделал вовремя. Адрес записан на бумаге, нужно только занести в компьютер. Листок не в ту папку положил…

– Вы спасли мне жизнь, – просто констатировал парень. – Спасибо.

– Не за что, – улыбнулся Грибнин. – Кто-то орудует за нашей спиной. Но вот кто, предстоит узнать. Я выпущу тебя отсюда только тогда, когда сдашь специальный норматив по стрельбе. Помнишь еще, небось, команду «Неожиданное нападение сзади»…

Звук выстрела ошеломил полковника, и он выматерил Игоря за дырку в стене.

– Твою мать, не на учениях, – пробормотал он, удивленный скоростью Кропоткина. – Гепард хренов. Завтра познакомишься со своими напарниками. Они уедут вместе с тобой. Вторая бригада уже в Кировске. Они из спецотдела. Будут курировать твои дела.

– Что, ходить по пятам? – недовольно пробормотал Игорь, когда охрана полковника потребовала у него оружие. Пришлось отдать.

– Они – профессионалы, – улыбнулся Грибнин. – Будут следить за тобой и за теми, кто попытается тебя убить. У тебя будет микродатчик в кольце. Стоит его только нажать, как сработает сигнал тревоги, и через несколько минут тебя прикроют эти ребята, а через пару часов прилетит вертолет со спецкомандой.

– Не слишком ли много людей задействовано? – спросил Кропоткин.

– Убивают наших лучших бойцов, Игорь, – процедил полковник. – А нам это не нравится. И ты будешь делать то, что я тебе сказал. ПРИКАЗ ясен?

– Так точно, – проговорил, вставая, Игорь.

– Можешь идти, дежурный проводит тебя в офицерское общежитие. Жду тебя завтра в восемь утра, в тире. Иди, поспи.

– Я бы поел с удовольствием, – буркнул Игорь.

– В общежитии есть буфет. Тебя уже ждут.

Он, словно, вернулся в прошлое. Очутившись в тире, Игорь забыл обо всем. В свое время он отлично стрелял, и теперь все навыки ему пришлось восстанавливать. Инструктор по стрельбе гонял его беспощадно, и к обеду он устал неимоверно. После обеда он знакомился с документами, поступившими в связи с убийствами его друзей. Рассматривая фотографии, парень постоянно приходил в бешенство. Ему хотелось встретиться с убийцами и самому наказать их. Хотелось медленно разрезать каждого на куски так, чтобы они умирали очень-очень долго.

– Ну, как твои успехи? – спросил, входя в кабинет, Грибнин. – Ты еще не знакомился с охранниками?

– Нет еще, – проговорил Игорь. – А можно мне будет разделаться с убийцами, когда все закончится?

– Нет, – сухо ответил полковник. – Пошли в спортивный зал. «Твои» там уже разминаются на наших бойцах. Убийцами займется Восьмой отдел Управления «С» из Первого Главного управления КГБ. Но это информация только для тебя. Пойдем, «охрана» тебя ждет.

«Это – профессионалы», – мог сказать любой, кто увидел бы их в действии. Высокие, атлетически сложенные, с хорошо развитой мускулатурой. Они походили друг на друга во всем: во внешности, движениях, в манере одеваться. Словно кто-то слепил их по одному образцу. Все четверо с пятнадцати лет учились в военных училищах, потом специальная школа КГБ, а в свои двадцать пять они уже стали специалистами своего дела. Их сейчас всего четверо, но они спокойно отражали групповую атаку бойцов спецподразделения. Игорь, наблюдая за действиями своих охранников, улыбался.

– Ну, как тебе друзья? – улыбнулся ему полковник.

– Сейчас узнаю, – сказал Кропоткин и шагнул в зал.

Те, кто смог, отползли в сторону, а на Игоря смотрели четыре пары внимательных глаз. «Профи», взглянув на пружинистую походку противника, поняли, что предстоит нелегкий бой. Они быстро перестроили ряды и окружили Кропоткина. Инструктор по рукопашному бою что-то прошептал полковнику и радостно потер руки.

Игорь напряженно ждал, сосредоточив все внимание на звуках. Когда сзади почувствовалось движение, Кропоткин подпрыгнул. Сделав сальто вперед, он атаковал противника, но атака не удалась, так как тот просто откатился в сторону, давая товарищам возможность атаковать. На Гепарда обрушился град ударов по разным уровням, и, чтобы не пострадать, ему пришлось кубарем откатиться в сторону. На доли секунд он оказался около первого противника и с максимальной скоростью нанес тому шесть ударов по болевым точкам. Связка называлась «Дождь», и если «проходил» любой из ударов, то противник выходил из строя. Так получилось и сейчас, когда шестой удар, кулаком в пах, «профи» отбить не успел и согнулся. Получив короткий удар под ухо, он рухнул на пол. У Кропоткина это заняло не более секунды, но короткая подсечка тут же сбила его с ног, а в затылок врезался тяжелый кулак. Игорь покатился по полу и, вскочив, как кошка, прыгнул вперед, целясь ногой в голову противника «номер два». Тот, в кого целился Игорь, приготовился локтем жестко сблокировать удар и задохнулся, получив другой ногой в солнечное сплетение. Гепарда тут же сбили с ног, не давая добить второго.

Кропоткин, падая, сделал подсечку и, перекатившись через упавшего, коротко «обозначил» удар ладонью по горлу. Получив жестокий удар ногой в голову, Игорь снова покатился по полу, не давая нанести себе добивающий удар. Сблокировав ногу противника, он коротко ударил его под колено и в пах. Жесткий удар под дых заставил парня вспомнить о последнем «профи», который стремительно надвигался на него. Отработанным до автоматизма движением Кропоткин ушел с линии атаки с хлестким одновременным ударом в пах. Подсечка, контрольный удар в челюсть, и Игорь с трудом встал на ноги. Отчаянно пытаясь вдохнуть воздуха, он помотал головой.

– Добро пожаловать домой, Гепард, – сказал Грибнин, захлопав в ладоши. – Ты меня в очередной раз удивил. Как тебе охрана?

– Молодцы, – прохрипел Кропоткин.

– Да ты тоже ничего, – буркнул, поднимаясь один из «профи». – Нам сказали, что ты любитель красивых прыжков, а ты все по точкам бьешь, да еще по самым необходимым.

– Будет нам урок, – проговорил второй и, улыбнувшись, протянул Игорю руку. – Буду рад прикрывать твою задницу, львеночек. Лихо ты нас положил. Все привыкли к длинным поединкам, красивым ударам, а у тебя все просто: «удар – и нет противника». Словно у тебя не учебный бой, а настоящий, от которого зависит твоя жизнь. Просто удивительно, как ты, с таким подходом к спаррингам, никого не убил?!

Всю следующую неделю Кропоткин тренировался в тире, подгоняемый неумолимым инструктором и электрическим током. В свободное от стрельб время он обсуждал с «коллегами» пути подходов и отходов в своем поселке, по фотографиям, полученным с воздуха.

– Ну, ладно, сынок, – говорил ему, прощаясь, Грибнин, после того, как Кропоткин сдал нормативы по специальной стрельбе.

Парень надел бронежилет последней модификации, который, несмотря на свою обманчивую тонкость, имел четвертый уровень защиты и мог выдержать пули от АКМ.

– Этот бронежилет пока неизвестен, – говорил полковник. – Ты подумай, что жене сказать. Смотри в оба. Ты – единственная наша надежда. Не вздумай самовольничать. Достань мне этих говнюков, сынок, и они поймут, с кем имеют дело.

– Ладно, постараюсь, – сказал Игорь и протянул руку для рукопожатия.

– Не подведи, – сказал Грибнин, пожимая протянутую руку, потом, обняв парня, добавил: – Мне не хочется видеть твой труп, мальчик.

– Да и мне охота пожить, – улыбнулся Кропоткин и шагнул к машине.

Глава 17

1

Она не выдержала, и вместо того, чтобы спокойно подойти, побежала по залу. Все удивленно посмотрели на нее и заулыбались, когда Лера повисла на шее у Игоря.

Для Леры десять дней, проведенных без Кропоткина, показались невыносимыми. Зная о том, что жизнь парня подвергается смертельной опасности, она молилась, чтобы с ним ничего не случилось, и завидовала спокойствию Инны. За время отсутствия Игоря две молодые женщины успели подружиться. Корина пришла вечером 2 февраля к Инне. Робко зашла в дом. Она чувствовала себя как-то неловко. Инна, словно угадав ход ее мыслей, улыбнулась ей дружески.

– Пойдем, чайку попьем, – предложила она. – Игоря нет, а мне одной скучновато.

Чтобы хоть как-то побороть охватившее ее смущение, женщина согласно кивнула.

Сидя за столом, молодая хозяйка расспрашивала о тренировках, об отношении девушек к Игорю.

– Его любят, – просто отвечала Корина. – Он необыкновенный человек. Любая хотела бы оказаться на твоем месте.

– Что, прямо, любая? – улыбаясь, спросила Инна.

– Да, – вздохнула собеседница. – Тебе только нужно взглянуть на девочек, и ты все поймешь.

– А ты? Как ты относишься к Игорю и ко мне? – спросила Инна и внимательно посмотрела ей в глаза.

Та выдержала взгляд, потом опустила голову.

– Я люблю его, – тихо произнесла Корина. – Я завидую тому, что он выбрал тебя. Мне хотелось бы быть с ним.

– А, может, это просто чувство благодарности за оказанную когда-то помощь?

– Ты знаешь? – удивилась собеседница.

– Игорь ничего от меня не скрывает, – просто ответила Инна.

– Как бы не так, – подумала Лера, вспоминая отъезд парня, а вслух сказала: – Я и сама так раньше думала, но потом поняла, что люблю его.

– Лер, может это нетактично с моей стороны, – начала Кропоткина. – Но я хочу спросить, почему ты развелась со своим мужем?

– Я не хотела разводиться, – тихо произнесла женщина. – Он пил, гулял, но я терпела, пока однажды он пьяный чуть не убил моего Сашеньку. Я на все была согласна, лишь бы сын не рос без отца. Но он все равно ушел, потом женился снова и уехал куда-то с новой женушкой. Я осталась одна. Ты даже не представляешь, как жутко порой просыпаться одной среди ночи и знать, что никто не придет.

– Сегодня испытала, – вздохнула Инна.

Проснувшись среди ночи, она вдруг почувствовала себя ужасно одинокой и покинутой.

– Это не то, – возразила Корина. – Игорь вернется и ты будешь с ним. А я…

– Почему ты снова не вышла замуж? – тихо спросила Кропоткина.

– Все знают, что у меня ребенок. Был у меня один ухажер. Клялся в любви, но как только заикнулся, чтобы сына в приют отдать, я его сразу отшила.

– А как же твои сексуальные отношения?

– Ну, – Лера смутилась и покраснела. – После развода у меня не было мужчин.

– А тебе разве не хотелось секса? – удивилась Инна.

– Сначала хотелось, потом привыкла быть одна. Игорь вернул меня к жизни.

– То есть как вернул? – растерялась собеседница. – Он что, переспал с тобой?

– Нет, – прошептала Лера и вдруг, расплакавшись, ткнулась лицом в свои ладошки.

– Что с тобой? – стала утешать ее Инна.

– Я влюбилась в него, как маленькая девочка. Я боролась с собой, но не могла себя сдержать. Я дала ему понять, что хочу его. Мужчины очень понимают это. Но Игорь прямо мне сказал, что любит тебя и не хочет изменять. Я до сих пор в шоке. Я хотела забыть его, но он притягивает к себе, как магнит. Я не выдержала двух дней и снова пришла на тренировки. Лишь бы видеть его, слышать его голос, иногда прикасаться к нему.

– Прикасаться? – переспросила Инна.

Она прекрасно понимала, о чем говорит собеседница.

– Я – лучшая ученица у Игоря, – с гордостью сказала Лера. – Он демонстрирует на мне приемы, и мне порой доводится обнимать его. Конечно, хотелось бы большего, но приходится довольствоваться и этим.

– А другие девушки? Как они относятся к Игорю?

– Абрамова с него глаз не сводит, готова горой за него стоять, – заговорила молодая женщина. – Нагорная Аня тоже влюбленными глазами смотрит. Ему стоит им улыбнуться, и они сияют от счастья. Альпова, та, конечно, не влюбленно смотрит, но явно с сексуальным интересом, а…

– Тебя послушаешь, не тренировки, а очаг разврата, – пробурчала Инна, скрывая внутреннее удовлетворение от мысли, что ее муж всем нравится. – Неужели все готовы прыгнуть к нему в постель?

– Не знаю. Трудно сказать. У каждого свои взгляды на секс. Многие сами не знают чего хотят. Акселерация. Видики. Сексуальная революция. Девчонкам надо же в кого-то влюбляться. В певцов и киногероев влюбляются. А рядом с ними живой, настоящий мужчина, – проговорила грустно Корина. – Девушки сейчас знают о сексе больше, чем я. Ну, а Игорь – настоящий мужик, не то, что наши местные. Он, как магнит, к себе притягивает девчонок.

– А что, разве нет таких, которые его недолюбливают или боятся? – удивилась Инна.

– Его ненавидит Картова, – медленно проговорила Лера.

– А она что, ходит на тренировки? – опешила Кропоткина.

– Да, на все, – подтвердила женщина. – Я не раз наблюдала за ней, когда она смотрела на него. Жуткий взгляд. Непонятно, что она испытывает: страх, ненависть, похоть или злорадство. За что она его так?

– Да есть за что, – проговорила Инна. – Может, я расскажу тебе когда-нибудь, но не сейчас.

Женщины помолчали, думая о своем.

– Кого вы ждете? – спросила вдруг Лера, показав на живот собеседницы. – Ты на пятом или шестом месяце?

– Игорь хочет мальчика, а я – девочку, – улыбнулась та. – А как ты определила срок?

– Я сама через это прошла, – улыбнулась Корина. – Кстати, я тоже хотела девочку, а родился мальчик. Я поэтому и назвала его Сашей.

– Пойдем в гостиную, – предложила Кропоткина и, поднявшись, пошла по коридору.

Лера чувствовала, как от молодой хозяйки исходят биотоки счастья, и с грустью подумала о тех временах, когда сама ждала ребенка. Для нее это были самые счастливые дни. А потом, потом все рухнуло, разлетелось, и на сердце осталась лишь боль.

– Так, удар ногой в колено или голень, – объясняла Инна, одновременно медленно демонстрируя удары. – Потом пальцами в глаза, удар коленом в пах и ребром ладони по шее.

Показав дважды, она, тяжело дыша, села в кресло. Корина стала повторять боевую связку.

– Приходи ко мне на выходные, вместе с сыном. Если хочешь, конечно. Я без Игоря буду ужасно скучать, – говорила на прощание Кропоткина, когда Корина собралась уходить.

– Я приду, – пообещала Лера и действительно пришла через два дня.

Сидя в зале, они разговаривали, а малыш увлекся игрушками.

– Я даже не знаю, что мне делать, – сказала вдруг Инна. – Через пару месяцев мне нельзя будет заниматься сексом, а Игорю это будет тяжело выдержать.

– Почему? – удивилась Корина, вспоминая, что занималась любовью с мужем раз в неделю.

– Мы занимались сексом почти каждый день, – ответила Кропоткина. – Как же он выдержит четыре месяца без полноценного секса?

– Что тебя беспокоит на самом деле? – спросила Лера.

– Мне не хочется, чтобы он уходил к другой женщине, – тихо сказала Инна. – Даже на время чтобы уходил.

– Что же ты предлагаешь? – спросила женщина, но собеседница молчала, потом вдруг тихо заговорила:

– Ты, наверное, обидишься, услышав такое, но я хотела бы, чтобы ты временно заменила меня, когда я не смогу полностью удовлетворять запросов Игоря.

– Что? – не поверила услышанному Лера.

Инна повторила. В комнате воцарилась тишина.

– Почему именно я? – спросила тихо Корина, не зная что ей делать: плакать или смеяться.

– Ты любишь его и сможешь не только подарить ему минуты радости, но и сама получить удовольствие. Игорь – умелый любовник. Кроме того, ты – уже взрослая женщина, а не шестнадцатилетняя влюбленная девочка. Ты – умнее.

– Как же ты? – удивилась женщина. – Почему ты так щедра?

– За меня не беспокойся. А то, что я делаю, это не щедрость, а необходимость. Я вообще никому его не отдавала бы, если бы не знала своего мужа. Я просто хочу, чтобы Игорь был счастлив, вот и все.

– Я согласна, – прошептала Корина, и женщины обнялись.

В дверь постучали, и Инна пошла открывать.

– Привет, – сказала Абрамова Света и расплакалась, когда ее обняла подруга.

Свету после суда отвезли в Кировск, и она, едва очутившись в родном селе и поговорив с матерью, побежала к школе. «Игорь должен сейчас тренировать мужскую группу», – твердила себе она и, вбежав в спортивный зал, остановилась, изумленно оглядываясь вокруг. Кропоткина нет. К Абрамовой подошел Упрямцев и поздоровался.

– Здравствуйте. А где Игорь? – спросила девушка, чувствуя, как смущается оттого, что на нее все смотрят.

Геннадий Геннадьевич коротко объяснил ситуацию. Выйдя на улицу, Света недолго думала, куда ей пойти. Ноги сами понесли ее к дому Кропоткиных. Увидев в дверях Инну, Абрамова расплакалась.

– Ну, не плачь, милая, – утешала ее подруга и, нежно гладя по плечам, повела в гостиную.

Света не заметила склонившуюся над ребенком Леру.

– Это было невыносимо, Инна, – плакала девушка. – Я думала умру на суде. Все смотрели на меня как на врага народа.

– Успокойся. Тебе нечего бояться. Никто тебя в обиду не даст.

– А где Игорь? – спрашивала Света. – Мне сказали, что он уехал в командировку. Это правда? Когда он приедет?

– Не знаю, может через неделю, – ответила Кропоткина.

– Скорей бы уж, – сказала, вытирая слезы, Абрамова. – Я так хочу оказаться в его объятиях, получить…

Звук падающей игрушки и смех мальчика заставили Свету вздрогнуть всем телом и повернуться на звук. Увидев склонившуюся над ребенком Леру, она смутилась и вопрошающе посмотрела на хозяйку дома.

– Лера тренирует вашу группу, – объяснила та. – Ее назначил Игорь. Я даю ей новый материал для тренировок, и, ко всему прочему, она моя подруга.

– А как же я? – растерялась Света.

– Неужели у меня не может оказаться несколько подруг? – смеясь, спросила Инна.

– Ну, может, конечно, – неуверенно ответила Абрамова.

– Не может, а точно, – уверенно проговорила Кропоткина. – Вы будете моими лучшими подругами, потому что любите МОЕГО мужа.

– А она что, его тоже любит? – изумленно посмотрев на Корину, спросила Света.

– Да, люблю, – ответила Лера и прямо посмотрела в глаза Абрамовой, и та… поверила.

– А она что, спала с ним? – тихо обратилась девушка к Инне.

– Еще нет, – ответила, с улыбкой, та.

– То есть как еще нет? – не поняла Света.

– Я хочу, чтобы это произошло в мае. На последних месяцах беременности Лера заменит меня.

– А я? Как же я? – расплакалась Абрамова.

– Глупенькая девочка, – сказала, нежно ее обнимая, Инна. – Никто не отнимает у тебя Игоря. Ты же знаешь его способности. Он справится с вами обеими. Ты что, забыла?

– Нет, – улыбнулась Света и, вновь помрачнев, спросила у собеседниц: – А что, если Игорь не захочет?

– Ну, не знаю, – растерялись женщины. – Мы об этом не думали.

– Давайте не будем загадывать наперед, – проговорила тихо Корина. – Ведь все может произойти за эти месяцы. До лета надо еще дожить.

Для Светы оказалось тяжелым испытанием снова прийти в свой класс в понедельник, шестого февраля. Она заранее узнала расписание уроков, с сожалением отметив, что нет уроков физкультуры. Придя в класс, она ожидала увидеть злость или презрение одноклассников, но, к ее удивлению, с ней все дружелюбно здоровались. К ней отнеслись так, будто она только что выздоровела после долгой тяжелой болезни. После уроков она подошла к Нагорной, и та нехотя рассказала ей о словах Игоря. Чувство любви и благодарности переполняло Свету. Увидев на одной из тренировок, как появился Игорь и что его обняла Лера, она тоже не стала себя сдерживать и, бросившись к нему, повисла на шее.

2

– Ну, девоньки, не вгоняйте меня в краску, – проговорил смущенно Игорь. Он не ожидал такой реакции на свое появление и оказался не готов к этому. – Я же все-таки ваш тренер. Какой вы пример подаете остальным?

Ученицы неохотно разжали свои объятия и отступили на полшага назад. Кропоткин улыбнулся и, притянув их к себе, прошептал: «Я чертовски рад вас увидеть снова». Прежде чем они успели понять его слова, Игорь отпустил их и шагнул к своему кабинету. Света подмигнула Лере, и они, улыбнувшись друг другу, пошли к занимающимся.

Игорь, зайдя в кабинет, снял теплую одежду. Придирчиво осмотрев бронежилет, он натянул поверх него не кимоно, а спортивный костюм. Проклиная в душе виновников своих неудобств, парень быстро переобулся и, проверив, надежно ли закреплен компактный пистолет на спине, вышел в зал. Хлопнув в ладоши, он построил девушек и сказал:

– Сейчас я проверю, как вы освоили две ударные комбинации. В конце тренировок – спарринги.

Сказав это, Игорь начал обходить занимающихся и исправлять ошибки. Закончив проверку, парень хлопнул в ладоши и скомандовал:

– Сделать полукруг! Лера, выйди в круг. Сейчас мы продемонстрируем вам, что такое спарринг. Атакуй меня!

Корина, встав в стойку, быстро нанесла боковой удар ногой в голову. Игорь мгновенно пригнулся и, нырнув за спину девушки, оттолкнул ее от себя.

– Активней работай, – сказал парень, и Лера стала наносить серии ударов, которые так и не достигли своей цели.

Она увлеклась и опустила руки до уровня груди, за что сразу поплатилась. Короткий подзатыльник заставил ее голову резко дернуться.

– Не опускай руки, – прорычал тренер. Лера ударила его ногой в голову.

Игорь легко поймал ее ногу и резко дернул в сторону вверх. Корина грохнулась на пол и, ударившись головой, тихо охнула.

– Ладно, вставай, – проговорил Кропоткин и, протянув ей руку, помог подняться. – Молодец, Лера, хорошо держалась.

– Примерно так должны проходить бои, – говорил Игорь, обращаясь к девушкам. – Запрещается бить в горло, пах, колено, висок, глаза, позвоночник. Нельзя добивать соперника, только покажите добивающий удар. Спарринги будут проходить в конце каждой тренировки. Вопросы?

– А ты никуда больше не уедешь? А то без тебя скучно было, – смущенно спросила Нагорная.

Ей нравилось обращаться на тренировках на «ты», словно этой фразой она пыталась приблизить его к себе.

– Пока не собираюсь, – улыбнулся парень. – Я очень рад, что вы все приходите на мои тренировки. Я обещаю, что скоро вы перестанете бояться ударов. А теперь все упали на ладошки и отжимаемся под счет. «Папа» вернулся.

После физподготовки он отпустил девушек и подозвал Абрамову и Корину.

– Какие-нибудь происшествия были в мое отсутствие? – спросил Кропоткин.

– Нет, – ответила Лера.

– Как ты, зайчонок? – ласково спросил Игорь у Светы. – Как тебя встретили в классе?

– Хорошо, – ответила Абрамова, потом тихо добавила: – Спасибо, любимый.

Кропоткин быстро взглянул на Корину.

– Лера знает, – тихо проговорила Света.

– Да, многое изменилось за две недели, – задумчиво произнес парень, потом, помолчав, спросил у Леры:

– Со стороны администрации школы претензий не поступало?

– Нет, – ответила Корина, чувствуя себя немного неуютно в его кабинете.

– Как тебе моя жена? – спросил, вдруг улыбнувшись, Кропоткин. – Вы еще не подружились с ней?

– Инна – замечательная женщина, – улыбнулась Лера. – Мы с ней действительно подружились. А она знает, что ты приехал?

– Нет, я еще не заходил домой.

– Ну, и как твоя командировка? – в голос спросили они.

– Хорошо, – улыбнулся Игорь. – Мне посоветовали поменьше гулять на улице и избегать лишних связей с красивыми женщинами.

– Наши связи не лишние, – рассмеялась Абрамова. – Можно я пойду с тобой?

– Извините, девоньки, но я пойду один. Сейчас я не хочу объяснять, почему я так поступаю, но вы скоро все узнаете. Потерпите?

– Потерпим, – ответила за двоих Корина, и парень, притянув ее к себе, крепко поцеловав, прошептал:

– Спасибо, Клер, за помощь.

– А меня, – попросила Света, глядя на сияющую подругу.

– Иди ко мне, зайка, – улыбнулся Игорь, и жаркие девичьи губы тут же впились в него. Ему стоило некоторых усилий освободиться из объятий девушек.

Когда Игорь появился на улице, то не спеша оглянулся вокруг и, зашагал по тропинке, готовый в любую секунду упасть и стрелять. Левая рука сжимала рукоятку спецчемодана, а правая – рукоятку пистолета.

3

Ей снился Игорь. Он шагает по дороге и улыбается ей, подходя все ближе и ближе. Девушка протягивает ему навстречу руки и тянется за поцелуем, но Игорь даже не смотрит на нее. Его взгляд устремлен куда-то вдаль. Он проходит мимо, и она не может повернуться, чтобы увидеть, кому он улыбается. За ее спиной слышится девичий смех и звук поцелуя. Удаляющиеся шаги. Тишина. Звук выстрела. Она не слышит голоса Игоря, только чей-то плач. Девушка хочет повернуться, но не может. От бессилия она плачет и… просыпается. Инна, открыв глаза, не сразу поняла, что лежит на кровати, укрытая одеялом, а рядом лежит муж. Свет торшера освещает его лицо. Игорь не спит, а молча смотрит на нее. Инна замерла, пытаясь понять, сон это или реальность.

Кропоткин бодро шагал к своему дому по окружной дороге. Отныне он всегда должен так ходить. Так решили его «коллеги». Игорь знал, что они где-то поблизости, но никого не обнаружил. Отмечая по пути опасные участки, парень чувствовал себя неуютно: он не привык изображать жертву, хотя его этому учили на спецзанятиях. Подходя к своему дому, он увидел, что в квартирах свет горел только в гостиных. Цезарь радостно заскулил, увидев молодого хозяина, и пару раз гавкнул, когда тот почесал у него за ухом. Открыв дверь своим ключом, парень тихо вошел в дом, не спеша разделся и, бесшумно ступая, пошел в гостиную. Инна сидела на диване и спала, склонив голову к груди. У ног лежала пряжа. Кропоткин беззвучно прошел через открытую дверь к родителям в дом. Те смотрели телевизор. Парень приложил палец к губам и спросил шепотом:

– Как дела, родители?

– У нас все в порядке, – также тихо ответила мать. – Как твоя переподготовка?

– Нормально, завтра расскажу.

– Ты есть будешь? – спросил отец.

– Нет, спасибо. Я не голоден. Пойду, уложу жену и сам прилягу. Спокойной ночи.

Расстелив постель, он бережно поднял жену с дивана и отнес в спальню.

Освободив ее тело от одежд, укрыл одеялом. Включить торшер, выключить верхний свет, раздеться – все это так приятно сделать после разлуки. Очутившись под одеялом, Кропоткин с наслаждением потянулся. Повернувшись на бок, он стал изучать лицо супруги. Она во сне тяжело дышала, вздрагивала, потом вдруг открыла глаза и изумленно посмотрела на него.

– Привет, – ласково прошептал он, целуя жену.

Она спросонья еще не совсем поняла, что сказал Игорь, но губы уверенно ответили на его поцелуй.

– Милый, родной, любимый, – шептала Инна, в перерывах между поцелуями. – Ты снова со мной, ты рядом.

– Моя милая, милая Ди. Любимая, я так по тебе соскучился, – шептал Игорь, лаская тело супруги.

– Я ждала тебя, – прошептала слабо она и стала постанывать от его нежных ласк.

4

Тяжелый ботинок врезался в пах. От дикой боли девушка согнулась, прижимая руки к низу живота. В лицо тут же впился кулак, и рот наполнился кровью. Она бы упала, но ее снова ударили. Жестко, под дых. Девушка без звука стала падать на пол. Ее схватил за волосы и притянул к себе широкоплечий невысокий паренек.

– Что, сука, не нравятся мои ласки? – проговорил он, злорадно улыбаясь.

Она не могла плюнуть в это противное лицо и впилась зубами в плечо парню. В ту же секунду ей в подбородок врезался кулак, и она, стукнувшись головой об пол, потеряла сознание. Она не чувствовала, как ее пинает этот брюнет. Не слышала девушка и тихого свиста, после которого град ударов закончился, и наступила тишина. Она очнулась, когда ей на лицо полилась холодная вода. Чьи-то сильные руки подняли ее с пола и уложили на стол, стоявший рядом, в углу лаборантской. Девушка медленно открыла глаза, пытаясь понять, что происходит. Ей никогда не доводилось видеть этого молодого мужчину раньше, но, увидев, сразу почувствовала себя в полной безопасности. Князева Диана тихо расплакалась в объятиях Игоря.

Семья Князевых приехала в Кировск в конце апреля. Глава семейства, Александр Григорьевич, получил в совхозе работу тракториста. Его жена, Ирина Анатольевна, устроилась дояркой. Оба, муж и жена, невысокого роста, полные, темноволосые, олицетворяли собой спокойствие и силу. Оба родом из села Кленовка, в котором насчитывалось всего 50 дворов. Они поженились, когда ему исполнилось 20 лет, а ей – 18. Через год родилась дочка, ее назвали Дианой. Все шло своим чередом, годы бежали один за другим. Грянула перестройка, и постепенно село стало умирать. Молодежь уезжала и не возвращалась, оставались лишь старики да детвора. Князевы как будто не замечали этого. Но вот Диана окончила школу. К семнадцати годам она превратилась в красавицу – высокую, стройную девушку со смуглой кожей и черными, длинными волосами. Карие глаза ее красивого лица сводили парней с ума. Стоило ей покривить губки, нахмуриться или обольстительно улыбнуться, как ребята тут же мчались исполнять ее просьбы. Никто не мог устоять перед ее чарами. С сексом она познакомилась в 15 лет, но все заканчивалось слишком быстро, и после таких ночей ей хотелось плакать. Принц из сказки не появлялся, а выходить замуж за своих ухажеров ей не хотелось. Когда мать заговорила о переселении в Кировск, Диана сразу же поддержала ее. И вот в январе, погрузив весь свой скарб на две грузовые машины, они уехали. Кировск их встретил морозами. Хорошо, что Князев заранее проверил в новом доме систему отопления, позаботился об угле и дровах. Сразу после переезда девушка пошла в школу, где ей предложили работу лаборантки. Когда она появилась в кабинете физики, шел урок в 11 «А». Увидев ее, класс мгновенно притих. Ребята сразу подумали о возможных увлечениях, а девушки поневоле сравнивали незнакомку с собой. «Красавица», – с завистью и сожалением отметили они. «Интересно, а как среагирует Игорь?», – подумала вдруг Картова, и не только она одна.

20 февраля, в понедельник, Диана пришла в школу, как обычно, к восьми часам. За эти недели она уже успела привыкнуть к новой работе, к обстановке. Единственное, что ей мешало, так это местные ребята. Ей не давали проходу, улыбались, говорили комплименты, но она четко представляла, что от нее хотят. Особенно назойливыми оказались двое: Молотовец Юра и Меченов Борис. Они заигрывали с ней на переменах, ждали после школы, настойчиво провожали до дома, напрашивались в гости, но оба были не в ее вкусе. Она кокетничала с ними, но близко к себе не подпускала. Зайдя в кабинет, Диана поздоровалась с физичкой, Залиновой Полиной Михайловной.

– Здравствуй, Диана, – улыбнулась ей женщина. – Как дела?

– Нормально, – ответила девушка, надевая поверх синей блузки и юбки белый халат.

– А у меня живот схватило, – пожаловалась женщина. – Наверное, вчера съела что-то. Ты, если что, посмотришь за учениками?

– Ну, конечно, Полина Михайловна, – согласилась Князева. На первом и третьем уроке ей действительно пришлось посматривать за учениками. Когда прозвенел звонок с четвертого урока, Залинова шепнула ей: «Я побежала» – и исчезла в дверях. Девушка зашла в лаборантскую и начала ставить колбы в шкаф.

– Здорово, красавица, – раздалось в дверях, и Диана, развернувшись, нахмурилась.

– Что тебе нужно, Юра? – сухо спросила она.

– Мне нужна ты, – нагло улыбнулся Молотовец. – Я хочу тебя.

Князева на секунду опешила от такой наглости, но тут же пришла в себя. Она не стала себя сдерживать.

– Пошел ты, к е… матери, – зло процедила она.

– Ну, не надо ругаться девочка, – холодно улыбнулся Молотовец. – Я не такой плохой, как кажусь. Ты плохо меня знаешь. Когда мы познакомимся поближе, ты будешь от меня без ума. Будешь просить еще.

– Этого не будет, – спокойно проговорила девушка.

– Ты бросаешь мне вызов, а я этого не люблю, – начал злиться парень.

Если он сегодня «не уломает» эту гордячку, то придется отдавать проспоренные деньги.

– Мне надоело видеть как ты ломаешься, – сказал Юра, приближаясь к ней. – Не заставляй меня применять силу. Тебе будет неприятно.

– Если ты сделаешь еще хоть шаг, я закричу, – пригрозила Князева, но парень только улыбнулся.

– Неужели? – спросил он, поглаживая ей грудь.

Рассвирепев от неслыханной дерзости, Диана влепила ему пощечину.

– Убери руки, мразь! – прошипела она. – Я сообщу директору школы.

В ту же секунду Молотовец дал ей пощечину, и девушка замерла, но не от боли, а от удивления. Ее никто и никогда не бил. Боль разбудила в ней неудержимую ярость.

– Можешь не кричать, – проговорил Юра. – Ребята стоят «на стреме». Мне свистнут, если что. А если кому– то пожалуешься, то я тебе такую жизнь устрою, что из дома будешь бояться выйти. Выбирай: или я один сплю с тобой или мы тебя трахнем толпой однажды вечером. Что выберешь?

Князева думала недолго. Едва парень обнял ее, она вцепилась рукой ему в пах и сдавила мошонку. Так в одном из американских фильмов главная героиня успокаивала насильника. От боли и страха Молотовец побледнел.

– Ну, как тебе мои ласки? – угрожающе улыбнулась девушка.

– Отпусти, тварь, а то пожалеешь, – прохрипел Юра и взвыл, когда давление усилилось.

– Если ты еще хоть раз ко мне подойдешь, я тебя евнухом сделаю! – пригрозила она, сильнее сжимая ладонь.

– Отпусти, я не буду приставать! – взмолился он, и девушка оттолкнула его от себя.

Это оказалось ошибкой. Лицо парня исказила ярость, и он накинулся на девушку. В себя Диана пришла только в объятиях Кропоткина.

Игорь приехал в Кировск 16 февраля и вел только тренировки. Его рабочая неделя началась в понедельник, 20 февраля. Об оружии и бронежилете он сказал жене просто:

– Так надо, Ди. Сейчас я не могу рассказать, но скоро ты узнаешь обо всем.

Инна для приличия повозмущалась и решила подождать. Самое главное для нее, что Игорь снова рядом с ней и не придется засыпать и просыпаться одной.

Пятым и шестым уроком у Кропоткина по расписанию стояли занятия в его классе. Зайдя в учительскую, он не обнаружил журнала и, изучив расписание, отправился в кабинет физики. С ним здоровались дети, и он кивал им, улыбаясь в ответ, и поэтому не обратил внимание как в конце коридора мелькнула голова Меченова Бориса. Зайдя в пустой кабинет, Игорь издалека увидел на столе журнал. Дверь в лаборантскую оказалась открытой и, проходя мимо, он увидел лежащую на полу девушку. Кропоткин быстро оценил ситуацию и, шагнув в комнату, поднял и уложил незнакомку на стол. Достав из кармана трико платок, он смочил его и стал осторожно стирать кровь с ее лица. Князева открыла глаза, застонала, потом тихо заплакала.

– Где болит? – ласково спросил он.

– Кто ты? – прошептала девушка.

– Меня зовут Игорь Андреевич. Я – учитель физкультуры. Зашел за журналом, увидел тебя. Что случилось?

– Я упала, – тихо сказала она.

– За что тебя били ногами, девочка? – глухо спросил он.

Диана сжалась от его слов и пробормотала:

– Я упала.

– Тебе угрожали, да? – тихо спросил Игорь. – Тебя били за то, что ты отказалась переспать, да? Ведь ты недавно приехала в Кировск, раз мы с тобой еще ни разу не встречались, верно? Кто это был? Молотовец или Меченов? А может быть, еще кто-то?

Диана дико посмотрела на него, не зная, что сказать.

– Я все равно узнаю, девочка, кто это сделал, и накажу виновников. Это нельзя так оставить. Тем более, что это сделали ученики моего класса. Чем они пригрозили тебе? Скажи мне, не бойся. Я не дам тебя в обиду. Ну, малышка.

Князева снова расплакалась и, глотая слезы, рассказала ему о своих несчастьях.

– Что здесь происходит? – раздалось в дверях.

Залинова замерла на пороге, разинув рот от удивления.

– Один из моих учеников оскорбил и избил девушку. Я намерен наказать его. Через 15–20 минут он придет и извинится перед ней. Я попрошу Вас, Полина Михайловна, присутствовать при этом. Не оставляйте девушку одну. И, пожалуйста, не раздувайте скандал раньше времени, – сказал Игорь физичке, потом, повернувшись к Князевой, добавил:

– Я не прошу прощать моего ученика, просто прими его извинения. Я не верю, что ты простишь его. Если хочешь, то можешь пожаловаться директору, но это уже ни к чему. Я УЗНАЛ об этом раньше. Извините, у меня урок. Я и так опоздал на 15 минут.

5

Такого жуткого страха он не испытывал уже давно, так как знал, что пощады не будет. Ребра болели от мощных ударов. Прямо на него двигался, как танк, разъяренный Игорь. Затравленно оглянувшись, Юра увидел крепкую деревянную палку, прислоненную к стене около кабинета Кропоткина. Молотовец схватил ее двумя руками и, обернувшись, посмотрел на улыбающегося противника.

– Ты думаешь, что сможешь остановить меня этой спичкой? – спросил его Гепард и стремительно шагнул вперед.

Юра замахнулся, целясь в голову, точно в ухо. Соперник как-то неловко, на первый взгляд, провернулся на месте и, перехватив удар, продолжил движение по кругу. Ноги Юры оторвались от пола, и паренек врезался спиной в стену, выронив при этом палку. А через секунду он катился по залу, пущенный сильной рукой.

Кропоткин, покинув кабинет физики, стремительно спустился на первый этаж, преображаясь в Гепарда. Сейчас для него не существовала преподавательской этики. «Я должен наказать подлеца», – билась в его голове суровая мысль. Черты лица преобразились, и парень со стороны напоминал хищника, стремительно загоняющего жертву в западню. Зайдя в зал, он закрыл ключом дверь, нарушив правила техники безопасности, и пошел к своему кабинету. Ребята и девчата играли в волейбол, и никто не обратил внимания на лицо Игоря, точнее, почти никто. Молотовец, увидев, что парень закрыл зал, ощутил холодок между лопатками. Сомнений не возникало – Кропоткин все узнал, не зря же он задержался так долго. Игорь вышел из кабинета, сжимая в руках деревянную палку. Прислонив ее к стенке, шагнул к играющим и, хлопнув в ладоши, скомандовал:

– Построились!

Пнув мячи в свой кабинет, встал перед строем.

– Я вижу, что за время моего отсутствия ничего не изменилось, – начал Кропоткин. – Сегодня я стал свидетелем вопиющей жестокости. Парень избил девушку. Уже сам факт того, что юноша выбрал себе в соперники девушку, говорит о том, что он трус. Бить женщину – самое последнее дело для настоящего мужчины. За что избил? Я вам отвечу. Она отказалась с ним спать и оказала умелое сопротивление, так что у обидчика голосок стал потоньше. Когда его выпустили из «нежных» объятий, он просто нокаутировал обидчицу и избил ногами. Ну, чем не герой?! Вы думаете, почему я это вам говорю? Это сделал ученик нашего класса. Вы все хорошо его знаете. Ему, правда, помогал дружок. Работал мелкой «шестеркой», стоял на стреме. Я предупреждал тех, кто тренируется в моих секциях, не использовать полученные знания против слабых или с целью наживы. Сейчас мой ученик нарушил эти законы и будет наказан. Молотовец, выйди из строя и подойди ко мне! Остальные – сесть! Живо!

Притихший класс, не понимая, что происходит, мгновенно отступил к окнам, и Юра неуверенно зашагал к Кропоткину.

– Защищайся, щенок, – процедил Игорь. – Посмотрим, чему ты научился.

Молотовец поднял руки и встал в боевую стойку. Гепард двинулся к нему, не принимая никаких стоек, и резко ударил Юру ногой в бок. Молотовец лишь чуть-чуть сблокировал ногу, и удар пришелся ему под ребра. Паренек ухнул и чуть согнулся, приоткрыв второй бок, в который тут же воткнулся кулак. Удар ладошкой в челюсть, и Юра отлетел к стенке. Когда Молотовец схватился за палку, Игорь лишь улыбнулся – «птичка попалась в ловушку». Он швырнул ученика на стену, потом бросил на пол. Юра с трудом поднялся, дышать он не мог, в глазах потемнело. От расправы его спас друг. Меченов Борис подхватил выроненную дружком палку и напал на учителя сзади, целясь в голову. Гепард мгновенно развернулся и нанес короткий блок-удар – левая рука сблокировала кисть нападающего, а короткий апперкот правой выбил дыхание из тела юноши. Игорь мог легко убить его, стоило лишь ударить не кулаком, а кончиками пальцев, но… Борис, получив короткий хук в челюсть, рухнул на пол. Юра с криком, наклонив голову, как бык, кинулся на учителя. Игорь стоял на месте до последней секунды, потом, провернувшись на месте, ударил ногой в затылок атакующего. Голова Молотовца встретила пустоту там, где стоял Кропоткин, но тут же получила ускорение в затылок и врезалась в стену. Юра рухнул рядом со своим другом. Кропоткин медленно повернулся к классу. Он только что перестал быть Гепардом, ему тяжело давалось такое перевоплощение.

– Никто и никогда не должен обижать слабых, – чеканя слова, проговорил Игорь. – Для того, чтобы чего-то добиться, не обязательно пускать в ход кулаки. Если все будут распускать руки, то что же тогда будет?

– А Вы сами чем лучше? – спросила Картова, делая невинное лицо. – Вы тоже руки в ход пускаете. Вам можно, а другим нельзя, так что ли? Не много ли Вы на себя берете, Игорь Андреевич?

Класс затаился, услышав слова Картовой. Попахивало еще одним наказанием.

– Я беру на себя столько, сколько смогу унести, – сказал, улыбнувшись, парень.

– Так ведь можно и надорваться, повредить своему здоровью, – ласково прощебетала Лена.

– Это тебе так кажется, или это из опыта собственной жизни? – чуть улыбнулся Кропоткин.

– Это из опыта Вашей будущей жизни, – зло проговорила ученица.

– А Вы что, в будущее заглядывали, госпожа экстрасенс? – улыбнулся он.

– Может быть, – дерзко ответила Картова, но в это время зашевелились ребята на полу, и внимание Учителя переключилось на них.

Достав из аптечки нашатырный спирт, Игорь привел обоих парней в чувство. Через несколько минут они уже смогли встать.

– Вот что, друзья, – сказал им Кропоткин. – Вы получили то, что заслужили. Могло быть и хуже для вас. Считайте, что вам повезло. Сейчас, Юра, пойдешь и извинишься перед девушкой. И не дай Бог вам ее обидеть снова. Она не заслуживает такого отношения. Понятно? И еще. Я сейчас нарушил этикет преподавателя – все это видели. Можете идти жаловаться кому угодно, но… НЕ СОВЕТУЮ. Подумайте об этом. Юра, тебе хватит двадцать минут на то, чтобы извиниться и прийти сюда?

– Хватит, – пробурчал Молотовец.

Подождав, когда Юра уйдет, учитель обратился к Меченову:

– Боря, я знаю, что ты смелый парень, и мне очень жаль, что ты используешь свою смелость только на подлые дела. Мне хотелось бы уважать тебя, но я не могу. Подлецов не уважают. Мой тебе совет – бросай своего дружка, иначе вы оба куда-нибудь влипнете, и никто вам уже не поможет. У тебя есть много хороших качеств, используй их. Это мой совет на будущее. А сейчас посиди, отдохни. Если почувствуешь себя хорошо, присоединяйся к играющим.

Сказав это, Игорь дал мячи ученикам и они, разделившись на два круга, принялись играть в волейбол.

Когда появился Молотовец, Кропоткин сказал ему:

– Если чувствуешь себя плохо, то посиди. Будет совсем худо – скажи мне. Если все будет хорошо, то играй со всеми.

Помолчав немного, он добавил:

– Я сегодня погорячился, Юрий, так что, пожалуйста, извини. Извини. Может быть, когда-нибудь ты поймешь, почему я так поступил.

Удивленный Молотовец не знал, что и сказать.

– Я не знаю, – проговорил ученик. – Смогу ли я когда-нибудь понять и простить Вас.

– Я тоже не знаю, – сказал Кропоткин, направляясь к своему кабинету.

Когда прозвенел звонок с шестого урока, к Игорю подошли Нагорная и Абрамова.

– Игорь Андреевич, мы хотели бы вечер организовать на 23 февраля, не поможете?

– Что нужно от меня?

– Чтобы нас впустили в школу вечером.

– И все?

– Нет, еще нужен магнитофон.

– Ладно, устрою.

– А мне можно будет прийти? – раздалось рядом, и все посмотрели на Князеву.

Диана после того, как Игорь оставил ее, стала расспрашивать у Залиновой о Кропоткине. Женщина охотно рассказывала ей о нем все новости и сплетни. Их разговор прервало появление Молотовца. Девушка вздрогнула, подумав, что ее изобьют, сжала в руке ножницы и спрятала их за спиной..

– Диана, – начал Юра. – Я оказался не прав. Прости меня, если сможешь. Мне очень жаль, что так все получилось. Я сорвался. Я не буду больше к тебе приставать.

Изумленная Князева согласно кивнула, не осознавая, что делает. Она уже представляла свое будущее в мрачном свете, но слова Юры ее ошарашили.

– Зачем ты сказала Игорю? – вдруг тихо спросил Молотовец.

– Он случайно зашел в кабинет, а я расплакалась, как маленькая. Что он с тобой сделал? Почему ты пришел?

– Лучше бы директриса зашла в кабинет, чем наш «классный», – пробормотал паренек. – У меня теперь все тело болит, а голова аж раскалывается. Тебя бы головой об стенку… Ты пожалуешься директрисе?

– Уже нет, – ответила Диана и, протянув руку, добавила: – Давай не будем врагами. Мир?

– Мир, – согласился он, пожимая хрупкую девичью ладонь.

Когда Юра ушел, девушка буквально засыпала физичку вопросами.

– Да успокойся ты, девочка, – говорила Залинова. – Игорь женат и, говорят, очень любит свою жену. Лучше не думай о нем долго, а то еще влюбишься.

– Ладно, – проговорила Князева, а в голове ее вырисовывался четкий план действий.

Когда заканчивался шестой урок, Диана поправила на себе одежду и отправилась в спортивный зал. Услышав о вечере, девушка мгновенно сориентировалась в ситуации и, спросив разрешения, тут же оказалась во власти внимательных глаз. Под взглядом парня она почувствовала себя обнаженной. Аня и Света искоса посмотрели на нее и ощутили себя не на высоте.

– Ну, не знаю, – проговорил, улыбнувшись, Игорь и, притянув к себе учениц, добавил: – Если хозяйки будут не против, то я тоже не возражаю. Ну что, девоньки, пригласим незнакомку?

– Пригласим, – нехотя ответили девушки, думая о том, как бы этой незнакомке надавать по шее, но тут же взвизгнули, когда парень их пощекотал.

– Идите, переодевайтесь, – сказал им Игорь.

Проводив их взглядом, он посмотрел на Диану. Та вдруг шагнула к нему и, обняв, впилась в его губы своими. Кропоткин не шелохнулся, не отстранился, не обнял, не ответил на поцелуй, он просто стоял и ждал.

– Спасибо, – проговорила, отстранившись, девушка. – Извини, что повисла на тебе. Я забыла, что ты женат.

– Не за что, – спокойно ответил парень. – Извиняться не стоило тоже. Не каждый день меня целуют незнакомки. Кстати, как тебя зовут?

– Диана, – удивленно ответила девушка. Только сейчас до нее дошло, что он помог ей, абсолютно ничего о ней не зная.

– Красивое имя, – улыбнулся Игорь. – Ты о чем-то хотела меня спросить?

– Можно мне приходить на твои тренировки по волейболу и по рукопашному бою? – спросила, запинаясь, она.

– Конечно можно, – усмехнулся парень, увидев лицо Картовой Лены, уходящей из зала. – Возьми с собой сменную обувь и нижнее сменное белье. Форма спортивная, любая. Тренировки: понедельник, среда, пятница, с семи вечера. Без опозданий. Запомнила?

– Да, – улыбнулась Диана. – Я – толковая.

– Поживем – увидим, – улыбнулся он, направляясь к своему кабинету.

6

– Стой! Остановись, кому говорю! Да что ж ты делаешь?! – заорал Кропоткин и метнулся к дерущимся.

На полу, в зале, лежала Картова Лена. Корина Лера замахнулась в очередной раз, целясь ногой в лицо, но ударить не успела. Сбитая с ног мощным ударом, она плашмя грохнулась на пол. В ту же секунду ее поднял Кропоткин и так встряхнул за плечи, что причинил женщине боль.

– Ты что делаешь?! – проорал ей в лицо парень. – Что ты себе позволяешь?! Кто давал тебе права добивать?! Я спрашиваю, отвечай! Ах, молчишь, ну тогда посмотрим, как ты реагируешь на боль.

Сказав это, Игорь отпихнул ее от себя. «Защищайся, мать твою!» – рявкнул он и как танк двинулся на нее. Лера подняла руки и приготовилась драться. Она знала, что долго не продержится. «Лучше быть избитой, чем он узнает, почему я так поступила», – рассудила Корина, становясь в боевую стойку.

В этот понедельник, 20 февраля, Лера пришла на тренировку, как обычно без десяти семь. В раздевалке оставалось еще четверо: Картова, Абрамова, Нагорная и Князева. Переодевались молча. Диана, поправляя нижнее белье, чувствовала, как на нее оценивающе смотрят. Одевшись, она стала зашнуровывать кроссовки. Аня и Света делали то же самое. Картова давно переоделась и смотрела, как Лера любовно поглаживает себя по груди, ягодицам. Когда же Корина вытащила из сумочки небольшое зеркальце и стала поправлять прическу, Лена злорадно улыбаясь, спросила:

– Ты что, Лера, думаешь, что ОН обратит на тебя внимание?

– А почему бы и нет? – невозмутимо спросила Корина.

– Ты слишком стара для него, да и кому нужна мать – одиночка, – зло проговорила Лена. – Если этот кобель обратит на кого-то внимание, так это на меня. Понятно, тетя?

Картова посмотрела на Князеву и усмехнулась:

– А ты что, красавица, на меня уставилась? Что, тоже хочешь прыгнуть к нему в постель? Только зря надеешься, красотка, ничего не выйдет. Он, кроме своей пузатенькой женушки, никого не видит, чтоб она сдохла…

– Послушай ты, мразь, – перебила ее Абрамова. – Закрой свой гребаный рот, а то я сейчас тебе рожу подправлю.

– Ой, как страшно, – улыбнулась Картова и быстро выскочила из раздевалки.

Света подошла к Лере и сказала тихо:

– Не обращай на нее внимания. Она их обоих ненавидит, а тебе завидует.

Губы молодой женщины задрожали, она заплакала:

– Я действительно стара для него. Ему нужны те, кто помоложе. А я…

– Успокойся, не плачь, – стала утешать ее Света и прошептала ей на ухо: – Вспомни, что тебя ждет в мае.

– Ты думаешь, получится? – неуверенно улыбнувшись, спросила Корина.

– Обязательно, – проговорила Абрамова. – Вот увидишь. Вытри слезы. Успокойся.

– Я постараюсь, – тихо ответила молодая женщина и посмотрела на молчаливо стоявших Нагорную и Князеву.

В зале хлопнул в ладоши Кропоткин, и девушки пошли строиться. Во время тренировок Лера старалась изо всех сил, и тренер не раз ее похвалил. После разминки и изучения нового материала Игорь хлопнул в ладоши и скомандовал: «Образовать полукруг!». Девушки быстро построились.

– Сегодня у вас спарринги, – объявил он. – Напоминаю, что это такое. Абрамова, ко мне. Атакуй!

Света быстро встала в стойку и стала наносить серии ударов руками и ногами. Игорь подседал под удары, блокировал, уходил, но сам не бил. Когда девушка раскрылась во время удара, он ткнул ей ладошкой в лицо, и сказал: «Не спи», – не спеша ударил ногой в живот. Абрамова легко уклонилась и подбила опорную ногу тренера. Когда Игорь упал на спину, она тут же обозначила удар рукой в лицо.

– Сдаюсь, – улыбнулся Кропоткин и легко вскочил на ноги, потом, обернувшись к девушкам, проговорил: – Примерно так должны проходить бои. Запрещается бить в горло, глаза, пах, позвоночник. Нельзя ломать руки и ноги и, пожалуйста, не отрывайте друг другу уши и волосы. Не добивать! По моей команде начинайте и заканчивайте. Если я скажу «стоп», значит сразу нужно остановиться. Понятно всем? Света, встань в строй. Ты сегодня хорошо поработала. Бои пока по одной минуте, потом будут по две. Корина и Картова, в круг! Поклонились мне. Поклонились друг другу. Начали!

Кропоткин, отходя к окну, включил секундомер. Лера, злорадно улыбаясь, заняла боевую позицию. Что-то в ее улыбке насторожило Лену, но она не придала этому факту никакого значения. Противники обменялись осторожными ударами ногами, проверяя реакцию друг друга. Молодая женщина, вспомнив об оскорблении, почувствовала дикую ярость. «Я тебе покажу старуху», – пронеслась в голове мысль, и Лера показала удар ногой в живот. Она била медленно, и Картова попалась на этот финт. Она чуть нагнулась вперед и опустила руки, надеясь схватить Корину за ногу. С каким-то необъяснимым блаженством Лера ударила кулаком в ненавистное ей лицо. Губы лопнули от удара, и Лена от боли вскрикнула. Молодая женщина тут же обрушила град ударов на соперницу. Она била в грудь, живот кулаками и в конце атаки жестко ударила кулаком в ухо. Лена упала и тут же получила в живот ногой раз, другой. Корина в ярости била своего врага. Сквозь эту пелену бешенства и злобы она не услышала, как кричал Игорь, и пришла в себя, только стукнувшись головой об пол. Увидев перед собой рассвирепевшее лицо тренера, она испугалась, но отступать некуда.

– Что же ты не нападаешь? – съязвил он, увидев, что соперница пятится назад. – Что это у тебя штанишки вдруг обвисли? А запах-то какой, фу!

Уязвленная Корина резко атаковала его ногой в голову. Парень легко сблокировал локтем ее голень, причинив дикую боль, и врезал пощечину.

– Когда я говорю «стой», ты должна остановиться, – нравоучительно произнес Игорь.

Прихрамывая, женщина попятилась, но получив крепкий подзатыльник, вскипела от ярости и ударила парня кулаком в лицо. Гепард встретил кулак лбом и ухмыльнулся.

– Когда я говорю «слушать мои команды», ты должна их слушать, – проговорил он, давая ей вторую пощечину.

– Не смей меня бить! – прокричала от ярости и боли Лера и с отчаянием замахнулась левой рукой, так как правая безжизненно висела вдоль тела.

Ей в плечо врезался кулак, и вторая рука перестала слушаться. Женщина уже не могла оказать никакого сопротивления.

– Я не просто бью тебя, – говорил ей, холодно улыбаясь, тренер. – Я сейчас тебя наказываю. Ты ослушалась, и чтобы другие не брали с тебя пример, я накажу тебя по всей строгости.

Сказав это, он ударил ногой ей в бедро, потом снова в ту же точку. Корина от боли вскрикнула. Удар под колено сбил ее с ног, и она больно ударилась головой об пол. На плечах у Игоря повисли Абрамова и Нагорная.

– Не бей ее, – закричали они.

– Что это – бунт на корабле?! – взревел Кропоткин и резко наклонился вперед.

Не ожидавшие этого девушки грохнулись на пол.

– Встать обеим! – рявкнул он. – Вам что, тоже хочется подраться? Сейчас я вам устрою концерт.

– Игорь, успокойся…,– начала говорить Света, но осеклась под его яростным взглядом.

– Защищайтесь, – прорычал Гепард и мощной подсечкой сбил Свету с ног.

Нагорная прыгнула на него, целясь ногой в лицо. Она с удивлением увидела, что промахнулась и врезалась лицом в ладошку парня, появившуюся неизвестно откуда. Потеряв равновесие, Аня плашмя упала на пол и больно стукнулась затылком. Тем временем Лера с трудом встала на ноги и, увидев стремительно приближающегося соперника, попыталась поднять руки.

– Люблю смелых, – проговорил Игорь, и снова, короткой подсечкой, сбил женщину с ног.

Стремительно выпрямившись, он шагнул к ней, но тут на нем опять повисли. Диана тихо подкралась к нему сзади и кошкой прыгнула ему на спину. Плотно прижавшись к нему всем телом, она обхватила его шею руками и прокричала в ухо:

– Не бей ее. Она сделала так потому, что оскорбили ее достоинство. Не де… Договорить она не успела. Кропоткин без труда разжал ее обхват и резко бросил девушку на пол, но Князева приземлилась удачно.

– Тренировки не место для мести, – проговорил Игорь, и все со страхом смотрели, как он шагнул к лежащей на полу Кориной, как занес над ее головой кулак.

Лера, лежа на спине, широко открыла глаза, увидев летящий кулак, потом зажмурилась. Удара не последовало. Открыв глаза, она увидела перед своим носом кулак. Лицо парня перестало быть жестоким. Игорь нежно взял ее под голову и ноги и аккуратно поставил на пол, потом прижал к себе.

– Это правда, Клер? – тихо спросил он, и Лера, кивнув, заплакала.

В зале повисла напряженная тишина. С пола, потирая ушибленные места, медленно поднялись Света, Аня, Диана и Лена. Все молчали.

– Почему ты сделала так? – спрашивал парень, но молодая женщина упорно молчала.

– Что тебе сказали, раз ты потеряла контроль над собой? Что могло оскорбить тебя? Не молчи, Клер.

– Я не скажу, – прошептала Корина и пошатнулась, когда он ее отпустил.

– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – спросил Игорь, обернувшись к ученицам.

Все четверо покачали головами и уставились в пол.

– Так, – начал снова злиться парень, шагая вдоль молчаливо стоящих девушек. – Значит, все решили играть в «молчанку». Женская солидарность, так сказать. Хорошо. Может, тогда мне Картова что-нибудь скажет? Или тебе, Лена, страшно? Ну-ка повернись спиной, штанишки не обвисли, нет? Что, язык проглотила, да? Так страшно говорить о случившемся, правда, малышка?

– Ничего мне не страшно, – проговорила, сплевывая кровь, Лена и усмехнулась, глядя на Корину, потом стала рассказывать.

– Молчи, тварь, – прошипела Лера, но Игорь пригрозил ей кулаком, и через несколько минут уже всем все стало понятно.

– Так все и было, Лера? – спросил Кропоткин и та, краснея от стыда, кивнула.

– Понятно, – протянул парень, потом посмотрел на Картову: – Кошка на свой хребет скребет. Получила ты, девочка, по заслугам. Твой язык тебя до добра не доведет.

Повернувшись к стоявшим полукругом девушкам, он сказал:

– Присядьте пока на пол или лавки.

После этого тренер пошел в свой кабинет и вернулся с аптечкой и…

пластмассовой гимнастической палкой. Обработав разбитое лицо Картовой, он проверил ее руки и ноги на переломы, потом подошел к Кориной. Молча взял ее правую руку и помассировал запястье, размял плечо. От боли Лера закусила губу, но не стонала. Когда Игорь присел перед ней на корточки и стал массировать места ударов, молодая женщина почувствовала, как слезы наворачиваются на ее глаза. Она с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться снова. Учитель, подойдя к Нагорной, слегка надавил ей на шишку, на затылке и Аня тихо ойкнула.

– Ничего, малышка, до свадьбы заживет, – улыбнулся ей Игорь. – Вот видишь, до чего доводит борьба за справедливость?

Подходя к Свете, он улыбнулся невесело:

– Ну, как дела, зайка?

– Нормально, все цело, – сказала бодро девушка.

– Вот видишь, Диана, как мы живем? – невесело спросил Игорь у Князевой. – Что у тебя болит?

– Ничего, – ответила та и, посмотрев ему в глаза, вздрогнула.

Такой грусти она еще никогда не видела.

– Абрамова, Нагорная, Князева, сядьте! – приказал парень, потом спросил: – Лера, тебе сколько лет?

– Двадцать пять, – тихо ответила молодая женщина.

– А тебе, Лена?

– Уже семнадцать, – проворковала Картова.

– Очень хорошо, – произнес Игорь. Обе легли на пол, на живот, руки вытянуть вперед. Живо!

Взяв в руки гимнастическую палку и, повернувшись к сидящим ученицам, сказал:

– За нарушение дисциплины на тренировках, а также за неподчинение командам тренера Картова и Корина будут наказаны. Лера получит 25 ударов палкой, Лена -17.

Первой досталось Картовой. Когда палка ударила по ягодицам, Лена от удивления замерла, потом попыталась встать, но тренер придавил ногой ей шею и стал отсчитывать вслух удары. От боли и собственного бессилия Лена стала его материть. Досчитав до семнадцати, Кропоткин проговорил:

– За оскорбление тренера Лена наказывается еще десятью ударами.

Эти десять удар попали точно в одну и ту же точку, и Картова, быстро сообразив, что ее ждет, закусила от боли губу и молча вытерпела наказание. Лера сжала зубы и стойко выдержала наказание.

– Встать! – скомандовал парень. – Поклонились мне за то, что я указал вам на ваши ошибки. Поклонитесь остальным за то, что они потратили время на ваши глупости.

Приказ выполнили без задержки. Игорь отнес аптечку и палку в кабинет. Повернувшись к сидящим, он начал говорить:

– Я очень расстроен, девочки. Когда я тренировал вас, то не думал, что вы будете использовать полученные знания для выяснения отношений. Мне стыдно за вас. Теперь вы знаете, что вас ждет. Если вы пришли сюда, то обязаны подчиняться моим правилам. Кого не устраивают такие порядки, тот может не приходить. Я никого не держу. Тот, кто будет нарушать дисциплину, будет наказан. Даже если из вас останутся только двое или трое, я буду продолжать тренировки. То, что я даю, вам нужно, а не мне. Вы можете обижаться на меня, злиться, но я научу вас защищаться и никого не бояться. Я научу вас побеждать свой страх. Понятно?

После некоторой паузы Игорь сказал, обращаясь к Кориной и Картовой:

– Сейчас я разрешу ваш спор. РАЗДЕВАЙТЕСЬ.

Все удивленно посмотрели на него.

– Раздевайтесь, раздевайтесь», – махнул рукой тренер и отвернулся от них. Потом, обернувшись, вдруг сузил глаза и, окинув взглядом обеих, презрительно спросил:

– Вы что, боитесь раздеться? Или стесняетесь? Не бойтесь, у остальных есть то же самое, только в других пропорциях. Или вы стесняетесь меня? Я – женатый человек и думаю, что ничего нового не увижу. Ну, чего вы боитесь?

Корина, в отличие от Картовой, нехотя стала раздеваться.

Кропоткин развернулся и внимательно осмотрел каждую. Под его взглядом Лера почувствовала, как забилось сердце в ожидании чего-то неизвестного…

– Так, значит, Лена, ты считаешь, что Лера слишком стара для меня и я предпочту тебя ей? – спросил парень и, обняв Корину сзади, положил руки ей на живот. – Я хочу, Лена, чтобы ты внимательно посмотрела на то, что я сейчас буду делать. Смотри хорошенько.

Кропоткин стал нежно поглаживать одной рукой живот Лере, а второй – ласкать грудь. Наклонившись, он нежно поцеловал ее в шею. Корина задрожала от давно забытых ощущений.

– Смотри, Лена, как чутко реагирует ее тело, – произнес Игорь и, чуть развернув Леру к себе, стал целовать ее соски.

Тяжело задышав, Корина закрыла глаза и обхватила голову парня руками. Вдруг ласки прекратились, и он отпустил ее. Подойдя к Картовой, Кропоткин твердо сказал:

– Я никогда не предпочту тебя ей. Она создана для любви. Что бы ни случилось, я никогда не пересплю с тобой. Даже если на земле останется одна женщина – ты. Ты внушаешь мне отвращение. Одевайтесь обе!

Пока смущенные девушки одевались, Кропоткин говорил всем присутствующим:

– Я хочу, чтобы вы запомнили одно – я женатый человек и не собираюсь изменять своей жене. Даже если это произойдет когда-то, то это будет только моим делом. Я больше не намерен слышать и рассуждать на эту тему. Держите свои мысли и мечты при себе. И последнее на сегодня. Прежде, чем прийти в следующий раз, подумайте о том, стоит ли приходить вообще. Все свободны.

Сказав это, он шагнул к своему кабинету.

– Игорь, прости, – вдруг негромко произнесла Корина.

– Иди домой, – процедил Кропоткин и пошел к себе.

7

Его застигли врасплох. Впервые за последние дни он потерял бдительность. Все его мысли оказались заняты только что происшедшими событиями. Игорь расстроился, что ему пришлось наказать Леру. Она поступила правильно, но и он не мог поступить иначе. Из раздумий парня вывел резкий голос: «Руки вверх! Кропоткин Игорь Андреевич, Вы арестованы!» Парень, как молния, обернулся на голос. «Ни с места! Стреляю без предупреждения!» – проговорил человек, стоящий на школьном крыльце. Кропоткин с удивлением обнаружил, что перед ним стоит участковый Саркин.

– Иван Кузьмич, что с Вами? – спросил парень.

– Ты обвиняешься в убийствах невинных людей. Мне поручено арестовать тебя, – четко произнес милиционер, держа парня на прицеле.

– Вот до чего доводит пьянство, – сочувственно проговорил Игорь.

– Заткнись ты, щенок, – процедил милиционер.

– Вы бы хоть детей постеснялись, – улыбнулся Кропоткин, глядя за спину участкового.

Саркин обернулся, но никого не увидел. Кропоткин мгновенно ушел с линии стрельбы и точным ударом ноги выбил пистолет из рук, а коротким хуком вышиб сознание из милиционера. Саркин повалился на ступеньки, и Игорь шагнул к нему. Звуков выстрела он не услышал. В спину, в район сердца, впились две пули. Игорь, падая, сгруппировался, но левую руку обожгло, и она перестала слушаться. Кропоткин вздрогнул, получив в грудь еще две пули и замер, лежа в холодном снегу. На крыльце появился мужчина, одетый в темную зимнюю одежду. Наемный Убийца. Он выполнил свое последнее задание – убил командира спецотряда «Русские невидимки». Оставалось лишь выполнить несколько дел. Первое – вырезать Кропоткину сердце и отправить бандеролью в Пермь персональному заказчику. Второе – получить оставшуюся часть денег, около 70 %, и остаться при этом в живых. Держа в руках нож и пистолет, ОН шагнул к лежащему на снегу. «Жаль, что никто не может оценить мои деяния. Жаль, что никто не видит», – подумал киллер, вступая в круг света. Он ошибся. На него смотрели две пары глаз.

В жизни Дианы никогда не происходило много событий подряд. Она не привыкла к быстроизменяющимся обстоятельствам и не могла себя вести так, как ей хотелось бы. Понедельник, 20 февраля, напрочь отмел в сторону ее идеалы. Этот день вошел в ее память как день духовного обновления. Девушка, пережившая сразу гамму самых разнообразных чувств, вдруг смогла увидеть себя со стороны. У нее не было никаких стремлений, желаний, фантазий. Она жила без планов на будущее, без стоящего прошлого. Теперь у нее вдруг появилась цель: найти себя в жизни и быть счастливой. Ей захотелось любви. Она раньше считала, что стоит красавице поманить к себе мужчину, и он с радостью прибежит. Сегодня она усомнилась в своих чарах. Сначала этот нелепый инцидент с Молотовцом, потом знакомство с Игорем. Девушка слышала фамилию Кропоткин, как произносили ее некоторые молодые учительницы, но не обращала на это внимания. И вот первая встреча с ним. Игорь запомнился ей как мощный, интересный, загадочный и… сексуальный. Князева удивилась тому, как к парню относятся девушки. Атмосфера на тренировках просто шокировала. Несмотря на то, что ей досталось от Игоря, девушка не обиделась. Ее восхитило, как он среагировал на такую ситуацию и как разрешил спор двух соперниц. Перед глазами ясно вспыхивала картина: язык парня нежно скользит по соскам Леры. Чувствовался его сексуальный опыт. За девять часов она успела увидеть Игоря в ярости, в радости, в роли верного супруга, в драке, в искусстве обольщения. И теперь она не могла поверить, что он мертв. Все казалось слишком нереальным.

Князева, находясь под впечатлением увиденного, вышла из тренировочного зала. С наслаждением вдохнув холодный воздух, Диана почувствовала усталость во всем теле. Она уже отвыкла от длительных физических нагрузок. Выполняя упражнения, отрабатывая приемы, девушка чувствовала зависть. Она завидовала этим девушкам, которые могли, пусть на короткий срок, оказаться в обществе настоящего мужчины и получить от него если не любовь, то хотя бы внимание. Князева видела, что парень уделял внимание каждой. Жестом, словом он выражал одобрение или недовольство, исправлял ошибки. Он уделял внимание всем. Ученицы тянулись к нему, старались изо всех сил. На шесть часов в неделю он забирал их из мира, где существовали насильники, хулиганы, пьяные друзья и подруги, жестокие отчимы, постоянно пьяные отцы и братья. Игорь служил примером. Он ОДИН противостоял всей грязи, которая заполнила их жизни. И его уважали за это и любили. Диана поразилась тому, что увидела. Ей захотелось узнать парня поближе, подружиться с ним и завоевать его любовь. То, что у нее столько соперниц, лишь подхлестнуло ее желание. Она решила действовать без промедления. Сразу после тренировки она вышла из школы и села на одну из школьных лавочек. В темноте ее никто не видел. Князева молча смотрела, как расходится женская группа. Минут через пятнадцать девушка стала замерзать и, склонившись, стала дышать на ладошки. Вот на крыльце появился Игорь. На нем надета теплая зимняя куртка синего цвета, такого же цвета брюки, черные зимние сапоги, но на голове не было шапки. Казалось, он не замечает холода. Казалось, что он вообще ничего не замечает. Князева хотела пойти к нему навстречу, но то, что она увидела, потрясло ее. Игорь обезоружил милиционера и шагнул к нему. Девушка не слышала выстрелов, она лишь видела всполохи огня и то, что Кропоткин, покатившись, замер на снегу. Крик замер в ее горле. На ее глазах только что убили, убили человека, который смог ее встряхнуть. Она не могла в это поверить. Дальше произошло что-то непонятное. Появился человек в черном. Девушка вздрогнула, когда прозвучало три оглушительных выстрела. Стрелявший в Игоря вскрикнул от дикой боли. Из снега с трудом поднялся Кропоткин и, метнувшись к киллеру, опустил рукоятку пистолета ему на голову. Диана не верила своим глазам. Она видела, как Кропоткин падал на снег и как вздрагивало его тело, когда в него входили пули. А он оказался жив и… вооружен. Живой! Не соображая, что делает, девушка закричала: «Игорь!» – и бросилась к нему. Он резко повернулся, вскинул пистолет и упал на снег. Девушка повернула его на спину и стала трясти за плечи. Что-то теплое и липкое попало ей на ладонь, и Князева вдруг поняла что это кровь. Его кровь.

– Игорь, милый, не умирай, пожалуйста, – зашептала она, прижимая его к себе.

– Что ты здесь делаешь? – слабо спросил он, морщась от боли в отбитом теле.

В последний раз его тело так болело после экзамена по рукопашному бою, когда его «экзаменовали» сразу шестеро экспертов.

– Я ждала тебя, – говорила девушка, не понимая, что плачет. – Я увидела, как в тебя стреляли. За что тебя?

– Уходи, девочка, – зашептал парень. – Убегай скорей. Тебя никто не должен видеть. Никому об этом не говори.

– Почему?

– Я объясню тебе завтра, Диана. Сейчас приедет помощь, мне помогут.

– Но я хочу остаться с тобой, – прошептала она.

– Тебя сейчас могут убить, а потом твою семью. Беги. Беги быстрей. Спасай свою семью и себя. Вон, видишь огни машины? Через 30 секунд они будут здесь. Со мной все будет хорошо. Поговорим завтра. Уходи, пока не поздно. Ну! Марш домой! Живо!

Этот резкий приказ вывел ее из оцепенения, и она, проклиная себя за трусость, отпустила парня и побежала домой.

8

Их готовили к этому десять лет. Они привыкли ждать… и реагировать мгновенно. Все, что нужно для этой минуты, приготовлено заранее. Они ждали этого пять дней. Красная лампа и звуковая сигнализация сработали одновременно. Четверо подскочили со своих мест и каждый кинулся выполнять свои дела. Двое бросились в гараж. Третий – к воротам. Четвертый – отключил сигнализацию и нажал одну из кнопок на пульте управления. На экране телевизора горела точка. Точка не двигалась. Стоявший у пульта увеличил изображение и, сориентировавшись, сорвал печать с тумблера, резко щелкнул им вверх.

За сотню километров, на территории одной из воинских частей взревела сирена. Солдаты резко вскочили с коек, оделись и помчались на склад. На аэродроме техники быстро готовили два вертолета к вылету. Полковник Грибнин молча расхаживал по радиорубке. Прошло 12 минут после того, как сработала сигнализация, и радист, что-то быстро написав на листке, протянул его командиру. «Гепард ранен. Охотники задержаны. Один из них тяжело ранен. Требуется вторая группа крови, резус положительный. Приступаем к операции и процедурам. Беркут», – прочитал полковник и негромко выругался. Выскочив из здания, он встал перед строем.

– У кого вторая группа крови, резус положительный, шаг вперед! – приказал он.

Шесть человек молча вышли из строя. «За мной!» – приказал Грибнин и направился к машине. На аэродроме к ним присоединились еще шесть человек. Вертолеты уже ждали их.

Кропоткину события, происшедшие после тренировок, запомнились надолго. Падая, Гепард успел выхватить пистолет и нажать на кольцо спецсвязи. Убийцу он не видел. Игорь точно знал, откуда стреляли, но киллер должен достаться ему живым. Тем более парень не знал, сколько нападающих. Он напряженно ждал и, увидев фигуру появившегося врага, быстро прицелился и выпустил три пули. Убийца с криком упал на снег и замер от удара пистолетом по голове. Услышав крик Дианы, Игорь испугался, что ее сейчас убьют. Сквозь пелену боли он предупредил девушку об опасности. Лежа на снегу, парень смотрел, как она убегает за фасад школы. «Успела», – пронеслось у него в голове, когда возле школы резко затормозили два «уазика», и из них выпрыгнули двое. Через несколько минут появилось еще двое. «Быстро они», – облегченно вздохнул Игорь. Четверо стремительно приближались. На их лицах уже надеты приборы ночного видения. Охранники хорошо видели троих лежащих на снегу.

– Гепард, как ты? – спросил Первый.

Кропоткин называл их по номерам, потому что запрещалось говорить имена и клички.

– Руку зацепило, – проговорил Игорь. – Тот, на крыльце, наш участковый. Стрелял вот этот. Я его на время успокоил.

– Ладно, проговорил Первый. – Тебе придется пережить несколько тяжелых минут, потом будет легче. Тебя кто-нибудь видел?

– Нет, – соврал парень. – Думаю, после грохота моего пистолета сюда сбегутся люди со всего села.

– Уходим! Быстро! – махнул рукой командир и, подхватив Игоря, помчался к машине.

Второй бесцеремонно взвалил на плечи участкового, а Третий и Четвертый быстро подняли киллера и отнесли их во вторую машину. Первый метнулся к крыльцу. Собрав оружие и припорошив снегом свежую кровь, он на ходу впрыгнул в «уазик». Они промчались по центральной улице на бешеной скорости и въехали в открытые ворота. «Почему они выбрали дом на окраине села?» – подумал Игорь, когда его внесли в одну из комнат и уложили на стол. От яркого света Гепард зажмурился, потом с удивлением осмотрелся вокруг. В комнате стояли два больших стола, одна кровать, пульт связи, четыре стула. Это больше напоминало кабинет, чем жилую комнату.

– Снимайте с раненых одежду, живее! – приказал Первый, и киллер очутился на втором столе.

Кропоткин, кряхтя от боли, разделся, внимательно слушая, что передал в эфир командир его охраны.

– Так, значит, меня прооперируют, Беркут? – спросил он.

– Да, Гепард. Извини, но у нас только местный наркоз. Придется потерпеть.

– Потерплю, не впервой, – буркнул парень.

Два укола в плечо, и через несколько минут Игорь уже скрежетал зубами, когда обрабатывали рану. «Пуля прошла навылет, кость не задета», – проговорил Четвертый, оперируя его. Он действовал точно, холодно и профессионально, словно каждый день работал хирургом. Трое других охранников оперировали киллера. Им пришлось извлекать пули из костей, останавливать кровотечение, собирать остатки костей и перевязывать раны. Если бы не опыт работы в военных госпиталях, в боевых условиях, то они навряд ли смогли спасти раненого.

Саркин, придя в себя, с удивлением обнаружил, что привязан к столу и рядом оперируют человека. Иван Кузьмич побледнел, увидев, как копаются в ранах молчаливые парни, и его вырвало. Никто не обратил на это внимание, так как уже давно привыкли к крови, ее запаху и вкусу.

Когда операция заканчивалась, Игорь почувствовал укол и с удивлением обнаружил, что у него закружилась голова.

– Что это? – спросил он у Четвертого.

– Наркотик. Тебе еще нужно продержаться несколько часов. Я сейчас введу тебе витамины, ты потерял достаточно крови.

– Не хочу, – пробурчал Гепард, но игла снова вошла в тело.

– Я закончил операцию, – сообщил Четвертый.

– Займись участковым, – не оборачиваясь проговорил Беркут. – Мы скоро закончим. До прибытия врачей нужно успеть.

– Что это? – спросил Кропоткин у охранника, увидев в его руках ампулы необычного цвета и формы.

– Это? – усмехнулся тот. – Это – лекарство против лжи, «сыворотка правды», «отмычка» – называй как хочешь. Психотропный препарат. Сейчас этот ментоша все нам расскажет.

Игла легко вошла в вену, и участковый стал отвечать на вопросы. Все оказалось на удивление простым. Киллер, представившись майором госбезопасности, попросил оказать содействие в поимке особо опасного преступника. Прикрывшись секретностью, он взял подписку о неразглашении тайны и дал номер телефона, на случай, когда Кропоткин появится в Кировске. Саркин периодически звонил и сообщал, что пока «объект не появился». Ему поручили арестовать Игоря и передать в распоряжение майора. Кроме них двоих никого больше не задействовали.

– Хватит, все ясно, – проговорил Беркут, выключая диктофон. – Зря он ввязался в это дело. Очень жаль, но для жителей Кировска он исчезнет навсегда. Слишком много знает этот «мент». Усыпи его. Он нам больше НЕ НУЖЕН. Займемся охотником.

Новая ампула и новый шприц. Инъекция. Киллер пробормотал что-то нечленораздельное.

– Вколи «расслабуху»! – приказал Первый.

– Может не выдержать, – предупредил Игорь, вспомнив свою сверхсекретную операцию, по добыче информации в одной из африканских стран.

– Ну и хрен с ним, – процедил Второй, делая укол. – Нам такого дерьма не жалко. Через минуту «Охотник» стал отвечать на вопросы. Он рассказал: на кого работает, как получает заказы, откуда берется информация, об источнике из главного архива ГБ, о своих «работах». Два диктофона все фиксировали, каждое слово: адреса, явки, клички, связи. Неожиданно киллер рассмеялся и потерял сознание.

– Ничего страшного, он жив, – пробормотал Четвертый, прослушав сердцебиение. – Просто потерял много крови, да и, наверное, доза «расслабухи» для него слишком большая.

– Всюду предатели, – процедил Беркут. – Я бы их всех передушил, гадов. Всю страну уже продали, суки.

– Беркут! Беркут! Я – Сокол! – ожил пульт связи. – Подготовиться к приему двух «вертушек». Как поняли? Прием!

– Вас понял. К приему готовы, – проговорил Первый и дал знак своим помощникам.

Те выбежали на улицу, на ходу застегивая зимние куртки.

– Пойдем, львенок, посмотрим на звезды, – предложил Игорю Беркут, и они вышли на улицу.

Пройдя через огород, Кропоткин понял, почему охранники выбрали именно этот дом, на окраине. В небо взвились две ракеты. По мере приближения вертолетов стал слышен гул, который перешел в рев двигателей. Из вертолетов быстро выскакивали бойцы в диверсионной одежде с коротенькими автоматами в руках.

Грибнин молча выслушал доклад Беркута, посмотрел на участкового, потом на киллера.

– Плохо работаешь, Гепард, – сухо сказал полковник.

– Как смог, – ответил Игорь голосом провинившегося школьника.

– Плохо старался. А если бы тебя убили, что тогда?

– Но я же жив, – упрямо возразил парень.

– Признаю, – улыбнулся полковник, обнимая его. – Чертовски неприятно увидеть твой труп.

– Что мне теперь делать? – спросил после паузы Игорь.

– Ничего. То же самое. Про этих двоих забудь. Они исчезли из твоей жизни. Но пока мы не обезвредим верхушку, твоя жизнь в опасности. Бронежилет не снимать. Оружие носить. Охрана будет пока здесь. Когда все кончится, они тебе сообщат. Все понятно?

– Так точно.

– Беркут, отвези его домой, времени час ночи. Его уже жена заждалась, – проговорил Грибнин. – Только ты, Гепард, язык не распускай. Надеюсь, что тебя никто больше не будет убивать. Прощай, сынок.

– До свидания, полковник, – устало улыбнулся Игорь и быстро вышел на улицу.

Через десять минут после его отъезда в небо взмыли два вертолета. Еще через десять – все стихло. Казалось, что ничего не произошло.

9

Ей снился сон. Игорь в окружении обнаженных девиц на цветочной поляне. Они все к нему ластятся и он, улыбаясь, целует каждую. Вот он увлекает одну из них на землю и начинает ласкать. Вдруг Игорь вскакивает и падает, обливаясь кровью. Восемь ран на его теле. Пожар. Горит чей – то дом. Вокруг него столпились люди. Дверь дома распахивается, и из огня выходит Игорь. Он несет на руках безжизненное тело девушки. Одежда на обоих горит. Кропоткин качается и падает лицом вниз на таз с водой. Ужасный грохот и… она проснулась. Инна спала на диване. Шум доносился с кухни. Кропоткина взглянула на часы – полвторого ночи. Встав с дивана, она поправила ночнушку и, тихо ступая, отправилась на кухню. Игорь сидел спиной к входу и что-то ел. Едва она появилась в дверях, как он, не оборачиваясь, сказал:

– Не крадись, Ди. Садись напротив.

– А что, лаборантка не покормила тебя за мужскую работу? – резко спросила его жена.

Для Инны этот понедельник, 20 февраля, начался прекрасно. Утром она проснулась в объятиях мужа и нежно поцеловала его в губы.

– Привет, – улыбнулся он. – Как спалось, мамуся?

– Замечательно, – прошептала она и закрыла глаза, когда он нежно погладил ее по выступающему животу.

– Ну, как там наш малыш? – спросил Игорь, целуя округлившийся живот.

Инна вдруг обхватила его за плечи и, притянув к себе, стала целовать. Они с неохотой покинули спальню весело позавтракали, вместе отправились на работу. Все шло замечательно до тех пор, пока она не встретила Картову.

Инна шла с работы вечером и, увидев своего давнего врага, сразу насторожилась. Кропоткина не верила в случайные встречи, особенно с Леной. Они шли навстречу друг другу осторожно, готовые кинуться и вцепиться в горло, даже шаги замедлили…

– Ты сегодня Игоря рано не жди, – проговорила, улыбаясь, Лена, когда поравнялась с соперницей.

Картова, выходя из раздевалки после физкультуры, увидела, как Князева целует Кропоткина. Этого оказалось достаточно, чтобы Лена взъярилась. Она вышла из школы, кипя от ярости, и пнула какую-то хромую собачонку, попавшую под ноги. Выругавшись, Картова сразу решила, что будет делать. Точно зная, когда Инна возвращается с работы, она решила сообщить ей об увиденном.

– Игорек сегодня задержится после тренировок, – сладким голоском заговорила Лена. – У нас в школе новая лаборантка появилась. Они сегодня познакомились. Диана просто красавица, не то, что некоторые. У них вечером будет о чем поговорить.

– А тебе что – завидно? – улыбнулась Инна.

Ей стоило неимоверных усилий улыбнуться своему врагу, но результат превзошел все ожидания. Картова от неожиданности открыла рот и в изумлении уставилась на соперницу.

– Бедная девочка, – сочувственно проговорила Кропоткина. – Ты так истосковалась по мужским ласкам, что завидуешь всем подряд. Заведи себе убойного мужика. Пусть он тебя регулярно трахает, раз папочка не может. Думаю, со временем твоя зависть пройдет.

Сказав это, она рассмеялась и пошла домой.

– Я – то завидую, – прокричала ей вслед разгневанная Лена. – А ты лишь прикрываешься своей любовью, пока твой муженек трахается с кем хочет. Ты еще хуже, чем я.

Видя, что соперница не реагирует на ее слова, Картова стала кричать ей вслед проклятия. Чтобы дать выход своей ненависти, Лена решила на ком-нибудь отыграться. Выбор остановился на Кориной.

Когда Инна пришла домой, настроение у нее испортилось. Она молча поела, почитала газеты, включила телевизор, но все ее мысли были обращены к мужу. Игорь задерживался. Инна расстелила постель, переоделась и вышла в зал, потом прилегла на диван и, укрывшись пледом, стала ждать и незаметно задремала. Услышав шум, она в первое мгновение не поняла, где находится и почему, потом поднялась с твердым намерением серьезно поговорить. Но начала Инна резче, чем хотела. Сказав о лаборантке, она с удивлением обнаружила, что Игорь не прореагировал должным образом: ни вздрогнул, ни оглянулся испуганно, ни поперхнулся – он молча продолжал есть.

– Ди, я не ел полдня, умираю с голоду, – жалобно произнес муж, но не обернулся и не улыбнулся. Инна быстро подошла к столу и встала напротив Игоря. Он поднял голову, и жена замерла. Его лицо показалось ей бледным, каким-то уставшим, лоб изрезан морщинками. Бронежилет висел на спинке стула, на сиденье лежал пистолет.

– Так, значит, я по-твоему трахался с новой лаборанткой? – устало спросил он. – Хорошая идея. Когда ты перестанешь всерьез воспринимать слова Картовой?

– Откуда ты знаешь? – изумилась супруга.

– Она видела, как Диана меня поцеловала после урока, – спокойно проговорил Игорь, намазывая на хлеб масло.

– Так это правда? – прошептала она. – А как же я?

– Я не знаю, что ты себе вбила в голову, – сухо проговорил муж. – Если ты думаешь, что я тебе изменил, то можешь успокоиться. Ничего не было. Абсолютно ничего, кроме ее поцелуя. И давай оставим разговоры о ревности.

Инна села на стул и тихо спросила:

– А Диана и вправду красивее, чем я?

– Ну, конечно, – устало ответил Кропоткин и, улыбнувшись, добавил: – Ты такая смешная, когда ревнуешь.

– Ах, смешная, – вскипела она. – А что мне делать, когда ты не приходишь домой? Что делать, когда мне говорят, что ты изменяешь?

– Убей меня, – спокойно предложил он. – Вон пистолет на стуле, возьми его и пристрели меня. Может, тогда у тебя не будет возникать вопрос, что со мной делать…

– Да брось ты эти шуточки! – рассердилась супруга. – Я хочу понять, почему тебя целуют другие. За что?

– Ты хочешь знать? – спросил Игорь и после паузы добавил: – Я расскажу тебе о сегодняшнем дне и вечере, но тебе это не понравится.

– Я хочу знать, – твердо сказала Инна и стала слушать.

– Зря ты Леру избил. Она тебя любит, а ты…, – проговорила она, когда муж рассказал ей о драке на тренировках и о том, как познакомился с Князевой.

– Кулаками правду не докажешь, – грустно произнес он. – Можно внушить страх или ненависть, но правды не докажешь. Думаешь, мне легко Леру наказывать? Я знал, что она права, но не хотел, чтобы также поступали другие. Они помолчали, потом Игорь встал из-за стола.

– Спасибо, хозяюшка, – улыбнулся он жене и стал одной рукой складывать посуду в тазик с водой. – Ложись спать, Ди. Я сегодня чертовски устал. Напомни мне завтра утром, чтобы я куртку зашил.

– А что с ней случилось? – зевнула супруга.

– Да так трахался, что порвал ее в нескольких местах, – улыбнулся Игорь.

– Да ладно мне придумывать, – усмехнулась она и достала куртку с вешалки.

Потом с обидой сказала:

– Нет здесь дырок. Что ты там придумал? Или боишься сказать, где был?

– Вот дырки, – проговорил Кропоткин, и Инна увидела четыре отверстия на спине, в районе сердца, и одну на левом рукаве.

– Это похоже на…, – начала она и вдруг, бросив куртку, подбежала к бронежилету и приподняла его.

Четыре вмятины сказали ей обо всем. Игорь молча обнял ее.

– Покажи руку, – потребовала она, и муж нехотя задрал рукав, обнажив перемотанный бинтом левый бицепс.

– Ты ранен? – чуть дыша от страха, спросила Инна, не замечая, что по ее щекам бегут слезы.

– Так, царапина, кость не задета. Ты не волнуйся, любимая, – проговорил он, нежно поглаживая супругу по плечу.

– Кто в тебя стрелял? За что? – заплакала та и ткнулась лицом ему в грудь.

– Я помогал задержать опасных преступников, служил приманкой. На меня напали после тренировок. Спецкоманда задержала их и обезвредила. Вот и все.

– И ты молчал? Почему ты ничего мне не рассказывал? – упрекнула жена.

– Тебе вредно волноваться, мамуська, – улыбнулся парень, нежно поглаживая ее по животу.

– Значит, угроза миновала? – с надеждой спросила она.

– Да, – соврал Игорь. – Правда, приказали пока не снимать бронежилет и языком не болтать. Обещаешь молчать, малышка?

– Обещаю, любимый, – прошептала она, обнимая мужа. – А я, как дура, тут ревновала. Иди спать. Я сама зашью куртку.

Игорь уже спал и не видел, как плакала его жена, зашивая простреленную одежду.

Глава 18

1

Ей казалось, что она сходит с ума. Прошедший день и вечер показались девушке чем-то нереальным. Все, что произошло вчера, казалось сном.

Проснувшись утром, Диана потянулась на кровати и тут же боль в ушибленных ребрах напомнила ей о происшедшем. Морщась от боли, девушка встала с кровати и приблизилась к большому зеркалу, висевшему на двери. Ей нравилось любоваться своим телом в зеркале. Вот и сейчас она, ласково поглаживая себя, внимательно осмотрела ушибленные места, вспоминая недобрыми словами Молотовца. «Нашел куда бить, козел», – зло подумала Диана, но чтобы не раздражаться с самого утра, стала рассматривать свое лицо. «Уголок губ чуть припух, на подбородке небольшой синяк. Умелый макияж все исправит», – прошептала сама себе Князева и, накинув халат, пошла умываться. Позавтракала она, на удивление родителям и себе, плотно – сказались вчерашние нагрузки. После тщательной сортировки одежды девушка выбрала ту, которая по-настоящему подчеркивала прелести ее фигуры. Одевшись, она придирчиво осмотрела себя в зеркале и сделала макияж. «Игорь будет ошарашен», – довольно улыбнулась Диана.

Подходя к школе, Князева почувствовала нарастающее волнение. Остановившись у места, где вчера вечером лежал раненый Игорь, она посмотрела вниз, ожидая увидеть примятый снег и следы крови. Ничего не было, АБСОЛЮТНО ничего, только ровная площадка и чистый снег. Диана не поверила своим глазам. «Может быть, мне все это приснилось?» – подумала она и, немного постояв, пошла к лавочке, где сидела после тренировок. На снегу виднелись четкие следы от ее сапог. «Ничего не понимаю», – пробормотала озадаченно Князева. Она не могла даже предположить, что ночью эту площадку тщательно исследовали два человека. Третий и Четвертый на коленях ползали возле школы и, подсвечивая себе карманными фонариками, собирали специальными лопатками застывшую на снегу кровь. Они также осмотрели все вокруг школы и убрали следы присутствия «чужака». О Диане охранники не знали.

В кабинете физики Князева быстро сняла верхнюю одежду и, поздоровавшись с Залиновой, подошла к окну. Отсюда хорошо просматривались все дорожки, ведущие к школьному крыльцу. Диана ждала Игоря. Уже пришли почти все учителя, а он все не шел. «Что с ним? Может, его убили?» – пронеслось в голове девушки. Словно отметая ее страхи и сомнения, на школьном дворе появился Кропоткин. Со стороны казалось, что это крадется хищный зверь. «Живой», – облегченно вздохнула она и вздрогнула, услышав:

– Диана, ты там случайно не Игорька высматриваешь?

Залинова улыбнулась, увидев ее смущение, потом шепотом спросила:

– Ты случайно не влюбилась в него, девочка?

– А почему бы и нет? – спокойно спросила Князева и вышла в коридор.

Здесь спокойствие оставило ее, и она чуть ли не бегом отправилась к учительской, навстречу Кропоткину.

Игорь в это утро проснулся, как обычно, без будильника и подумал: «Ну и сон же мне приснился». По привычке потянувшись, Кропоткин поморщился от боли в раненой руке. «Значит, ничего не приснилось» – с горечью подумал он и посмотрел на жену. Увидев ее уставшее лицо, парень почувствовал угрызения совести. Он прижал к себе супругу и нежно поцеловал в чуть приоткрытые губы. Она медленно открыла глаза и посмотрела на него.

– Привет, любимая, – прошептал Игорь, чувствуя как его переполняет нежность.

– Привет, – прошептала жена, прижимаясь к нему.

– Прости за вчерашнее, – сказали они оба, не сговариваясь, и улыбки сменились поцелуем.

– Обними меня посильнее, я хочу слиться с тобой в одно целое, – шептала Инна, и он нежно ласкал ее.

Проводив жену на работу, тем самым нарушив инструкции полковника, Кропоткин стремительно зашагал к школе. Проходя мимо того места, где еще вчера лежал в снегу, парень с удовлетворением отметил, что ничего не напоминает о случившемся. Ступая по школьному двору, ему никак не удавалось отделаться от ощущения, что за ним наблюдают. Тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, Игорь шагнул в школу. По пути его приветствовали ученики и ученицы, и он кивал, улыбаясь, в ответ. У двери спортивного зала его окликнули. Кропоткин резко обернулся и автоматически сунул руку в карман, где лежал пистолет. Но оружие не достал: к нему шла Князева.

– Ну и реакция у него, как у пантеры, – с восхищением и некоторой досадой подумала Диана.

Она, спустившись с третьего этажа, успела как раз, чтобы Игорь открыл дверь в зал. Девушка рассчитывала, что, пока он развернется, она успеет пройти половину пути, но пришлось идти под его пристальным взглядом. Ей казалось, что одежда спадает с нее и все ее мысли легко ему понятны. Князева высоко подняла голову, распрямила плечи и, покачивая бедрами, зашагала к Игорю. Он молча смотрел, как она подходит к нему. Тишина, казалось, оглушила девушку. Диана подошла вплотную и, обняв, поцеловала парня в шею, ткнулась лицом ему в грудь. Молчание затянулось.

Игорь, проходя мимо лестницы, боковым зрением увидел, как по ступенькам спускается Князева. Он понимал, что она идет к нему, и напряженно думал, что ей сказать о вчерашнем. Услышав ее голос, Кропоткин мгновенно развернулся и приятно удивился увиденному. Девушка надела белое облегающее платье, чулки телесного цвета и белые туфельки. Белый цвет прекрасно сочетался с черными волосами и смуглой кожей. Вместо вчерашней испуганной, робкой девушки перед ним предстала принцесса. Когда Диана обняла его и прижалась всем телом, он почувствовал ее упругую грудь, не сдерживаемую бюстгальтером, и заметил, что начинает возбуждаться. Игорь с неохотой отстранил девушку от себя.

– Ты великолепно выглядишь, Диана. Куда делась та растерянная девушка, которую я видел вчера? – улыбаясь, спросил он.

– Ты тоже выглядишь лучше, чем вчера, – в тон ответила Князева, потом спросила: – А куда делся тот парень, который умирал у меня на руках?

– Умирал, говоришь? – переспросил, внезапно помрачнев, Игорь. – Если ты хочешь узнать, куда он делся, то заходи после уроков, я тебе расскажу.

– А сколько у тебя уроков? – все еще улыбаясь, спросила она, хорошо зная ответ, еще утром изучив его расписание.

– Шесть, – коротко ответил он и, отстранившись, добавил: – Извини, меня ждут ученики.

Князева, ошарашенная его внезапным изменением голоса, не предприняла никаких усилий, чтобы задержать Игоря. Она молча смотрела, как он зашел в зал, и только сейчас вдруг осознала, что это встречу многие наблюдали. Девушка представила, что о них будут говорить, и почувствовала некоторые угрызения совести. «Ладно, я встречусь с ним позже», – подумала она, поднимаясь по ступенькам на третий этаж.

2

Она никогда не испытывала такое. Страх, надежда, страсть – все слилось воедино. Не нужно притворяться, лгать – все ее мысли легко понимались собеседником. Диана стояла перед Игорем. Вокруг царила тишина, и оба знали, что им никто не помешает.

Князева с трудом дождалась, когда закончатся уроки. Подойдя к закрытым дверям спортивного зала, она потянула за ручку и с некоторым удивлением и радостью обнаружила, что в замке торчит ключ. Шагнув в тишину спортзала, Диана решительно заперла замок и пошла по деревянному полу, цокая каблуками. Она ничуть не удивилась, увидев открытую дверь в тренерский кабинет. Кропоткин стоял, прислонившись спиной к подоконнику в кабинете, и молча смотрел, как девушка подходит к нему.

– Где ключ? – спросил Игорь.

Подождав, когда она положит ключ на стол, он спокойно, глядя в глаза, произнес:

– Раздевайся.

Диана замерла, услышав его слова, и изумленно посмотрела на него. Краска стыда залила ей щеки и вместе со стыдом пришел гнев.

– Что это значит? – резко спросила она, гневно сверкнув глазами. – По какому праву ты говоришь мне такое?

– А что ты хотела от меня услышать? Слова любви, нежности или какие-то обещания? – спросил парень. – Что ты хочешь от меня? Разве не секса?

– Вовсе нет…, – начала говорить девушка, но ее перебили.

– Тогда объясни мне, почему ты идешь на встречу с женатым мужчиной без лифчика? Почему бросаешься к нему и виснешь на шее? По какому праву ты целуешь его при всех? Ты задумывалась об этом?

Князева согласилась бы провалиться сквозь пол, лишь бы ничего не слышать. Ей стало горько оттого, что позволила себе размечтаться. Она с трудом подняла голову, попыталась посмотреть собеседнику в глаза, но не смогла.

– Я влюбилась, – тихо сказала девушка.

– Любовь с первого взгляда, да? – усмехнулся он. – Я не верю в такую любовь. Да и зачем мне твоя любовь, если ты не ведаешь, что творишь? Разрушаешь то, что с трудом создавалось. Зачем мне это?

– Да, любовь! – с вызовом ответила Диана и гордо вскинула голову. – Что плохого в том, что я влюбилась в тебя? Никто не сможет упрекнуть меня в этом.

– Я могу, – спокойно проговорил парень. – Нельзя, прикрываясь любовью, разрушать чужое счастье. Ты понимаешь меня, Диана?

– Объясни, о чем ты? – спросила она и тут же упрекнула себя в фальшивости, прекрасно понимая о чем он говорит.

– Ты хорошо знаешь, о чем я говорю, – произнес Игорь. – Я говорю о своей семье. Я не пойму одного – ты делаешь все осознанно? Ты специально даешь повод для сплетен?

– О чем ты? – испуганно спросила она, уловив в его голосе гнев.

– У меня есть враги, и то, что ты вчера меня целовала, стало известно моей жене, правда, в несколько ином свете. Мне на это наплевать, но моей супруге это причиняет боль. Я не хочу, чтобы Инна страдала из-за твоих глупостей. Понятно?

– Что же нам теперь делать? – поникла головой девушка.

– Не нам, а тебе, – поправил он ее. – Перестань совершать безумные поступки. Не окрыляй себя надеждами. Вот и все.

– А я что…, – тут ее голос дрогнул, и она заплакала. – Я тебе совсем не нравлюсь? Я некрасивая для тебя? У меня что, нет никаких шансов?

– Ты нравишься мне, Диана, – тихо заговорил Игорь, обнимая ее и поглаживая по голове. – Ты очень красивая, и твое тело создано для любви. Я это чувствую. Я не хочу врать тебе. Я действительно испытываю сексуальное влечение, и мне стоит некоторых усилий сдерживать себя.

– Так в чем же дело? – прошептала она, плотно прижимаясь к нему.

– Я люблю Инну и не хочу ей изменять, – четко проговорил он, и Князева уловила в его словах гранитную твердость.

Диана редко встречала людей, которые могли так говорить, и поэтому чувство глубокой потери с силой нахлынуло на нее.

– У меня нет шансов, да? – всхлипывая, спросила она. – Почему я не встретила тебя раньше? Почему ты вообще появился в моей жизни? Зачем ты помог мне?

– А ты бы хотела, чтобы с тобой обращались как со скотиной? – спросил ее парень, и Князева покачала головой.

– Значит, мы никогда не будем любовниками? – спросила девушка.

– Не знаю. Я не могу предсказывать будущее. Я ничего не могу обещать или отрицать. Время покажет.

– Ну почему мне так не везет?! – с отчаянием проговорила она, и, отпихиваясь от него, в сердцах стукнула его кулаками по плечам.

В ту же секунду Диана отлетела к шкафу и больно стукнулась головой. Но она не заметила боли. Страх сковал ее мысли и движения. Игорь побелел, как полотно, и. схватившись за раненую руку, тяжело сел на стул. Князева ожидала ударов и замерла, услышав несколько нецензурных слов и увидев, как парень резко поднимается со стула.

– Прости меня, я совсем забыла, я не хотела…, – запричитала испуганно девушка, прикрывая лицо руками, ожидая затрещины.

Сильные руки легко подняли ее и притянули к себе. Робкий поцелуй сменился страстным порывом и они, целуясь, стали раздевать друг друга. Но все прекратилось внезапно. Едва его рука скользнула ей в трусики, как острая боль пронзила тело девушки. В порыве страсти девушка забыла, что ей вчера в пах ударил Молотовец. От неожиданной боли она неосознанно отпихнула Кропоткина от себя и заплакала.

– Прости, я забыл, – сокрушенно произнес он, обнимая ее.

– Почему мне не везет? – спрашивала, всхлипывая, Князева.

Игорь помог ей одеться и, притянув к себе, ласково поцеловал.

– Не огорчайся, девочка. Не все сразу, – проговорил он.

– Ты даешь мне шанс? – спросила Диана.

– Я даю тебе шанс не стать мне врагом, – ответил парень. – Не делай так, чтобы я тебя ненавидел.

– Что же мне теперь делать? – спросила она, поправив прическу, и накрасив губы.

– Ничего. Будь сама собой. Живи, как жила, и не делай глупостей. Поняла?

– Да, – ответила девушка, потом после паузы спросила. – Твоя жена узнает о случившемся?

– Ну, конечно, – усмехнулся Кропоткин, потом спросил: – А что, разве что-то произошло?

– Нет, но…,– проговорила она и улыбнулась.

– Давай не будем говорить лишних слов, – проговорил он, провожая ее к выходу.

3

– Ну, девоньки, спасибо! Признаюсь, что очень растроган, – проговорил смущенно Кропоткин.

Он всегда испытывал неловкость, когда ему дарили подарки. Нужно что-то сказать, но Игорь вместо слов притянул к себе Леру и нежно поцеловал.

Лера после тренировок не могла найти себе место. Она чувствовала, что поступила глупо и подвела Кропоткина. Корина с небывалой четкостью запомнила все звуки, слова и… горечь в голосе парня. Женщина чувствовала себя виноватой. Воспоминания о его ласках заставляли трепетать. Корина находилась на распутье: ей хотелось и не хотелось приходить на тренировки. И вот Лера решилась. В среду, 22 февраля, она пришла на тренировки пораньше и, едва дождавшись, когда уйдут дети, зашла в зал. Игорь молча смотрел на нее, и эти тридцать шагов к нему дались ей с большим трудом.

– Нам можно поговорить? – робко спросила она и вздохнула, услышав его:

– Заходи.

После улицы Лера почувствовала жар. Женщина быстро сняла верхнюю одежду и положила ее на школьную лавку рядом с пакетом со спортивной формой. Поправив прическу, Корина шагнула в кабинет.

– Я хотела бы попросить прощения, – твердо сказала она.

– А ты что, меня обидела? – улыбнулся тренер.

– Да. Я, как дурочка, позволила дать волю своим эмоциям. Я не должна была так поступать.

– Ты действительно так считаешь? – удивился он.

– Да.

– А при чем здесь я? – полюбопытствовал Кропоткин.

– Ну…я…а…, – растерялась Лера и беспомощно пожала плечами.

– Ты была права, Клер, когда била Картову, – проговорил, приближаясь к ней, Игорь. – Я не осуждаю тебя, но и не хвалю. Ты позволила себе то, что не позволяю я. Это твоя привилегия. Так что можешь не просить у меня прощения. Ты не виновна.

– Значит, ты меня наказал, чтобы другие так не делали? – тихо спросила она.

– Мне не нужно ничего говорить. Ты прекрасно все понимаешь, – также ответил тренер. – Я горжусь, что ты моя ученица.

– Правда? – удивилась она и, увидев, что он кивнул, не сдержалась и, обняв его, прошептала: – Я люблю тебя.

– Я знаю, Клер, – проговорил Игорь, целуя ее. – Я чертовски рад, что ты снова здесь, что понимаешь меня.

– Родной мой, – зашептала женщина.

– Иди, переодевайся, проказница, – улыбнулся он, подмигивая ей.

Диана, придя на тренировки, с удивлением заметила, что количество занимающихся не уменьшилось. Даже Картова пришла. Лена, правда, смотрела на всех зло, но никому ничего не говорила. Ее тоже не трогали. За ее внешним спокойствием чувствовалось какое-то скрытое торжество, скрытое злорадство. Но никто не обратил на это внимания. Князеву интересовал только Игорь. Девушка ждала, когда он обратит на нее внимание.

Когда отрабатывали новую комбинацию, тренер с удивлением обнаружил, что Князева тренируется одна.

– У тебя что, нет пары? – спросил он.

– Нет.

Корина тренировалась одна и, услышав просьбу Игоря, нахмурилась. Ей не хотелось работать в паре с приезжей красоткой. Диана и Лера обменялись оценивающими взглядами, что не ускользнуло от тренерского внимания.

– Лер, поучи малышку, – сказал он и пошел к следующей паре.

– Как тебя зовут? – спросила Корина.

– Диана.

– А меня Лера. Делай медленно, не спеши.

Князева старалась изо всех сил, и Корина несколько раз ее похвалила.

– А ты молодец, быстро схватываешь, – улыбнулась молодая женщина.

– Не люблю быть в числе отстающих, – ответила девушка и добавила: – Я люблю побеждать в любой битве.

– В любой? – холодно спросила напарница, мгновенно определив, о чем говорит Князева.

– Да, в любой, – подтвердила Диана и стала уклоняться от удара.

Кулак соперницы врезался ей точно в ухо. В глазах у девушки потемнело, и она мотнула головой.

– Неправильно двигаешь корпусом, – сухо проговорила Корина и тихо добавила: – Я никогда не сдаюсь без боя, девочка.

От неминуемого конфликта их спасло то, что Кропоткин хлопнул в ладоши.

Соперницы подарили друг другу убийственные взгляды и разошлись.

– Нагорная и Абрамова – в круг! – скомандовал тренер, и Лера стала с секундомером в руках. – Бои по минуте. Начали!

Когда до конца тренировки оставалось пять минут, Кропоткин построил девушек и спросил:

– У кого есть вопросы?

– Мне непонятно одно движение, – сказала Абрамова, и Игорь стал объяснять.

– У кого еще вопросы?

– Можно тебя поздравить с праздником? – спросила Корина, держа в руках сверток.

Пока Игоря отвлекала Света, она сбегала в раздевалку и вернулась с подарком. Ученицы тайком, неделю назад, собрали деньги и купили небольшое зеркало. Кропоткин на мгновение растерялся и не знал, что сказать, потом бережно взял зеркало и посмотрел на свое отражение. Все притихли. Вдруг он неожиданно показал язык зеркалу и пробормотал: «Ничего не поделаешь, придется смотреть на свою физиономию перед каждым уроком. Повешу на дверь в своем кабинет». Взглянув на учениц, он широко улыбнулся и поблагодарил, а Лера, как инициатор, оказалась в его объятиях.

4

Она просто не могла в это поверить. По ее представлениям, обыкновенный человек не мог так действовать. Девушка восхищалась им и понимала, что любит его все сильнее с каждым днем. Диана смотрела, как танцует Игорь. «Он же ранен, откуда в нем столько энергии?» – недоумевала она. Никто из присутствующих, кроме нее, не знал и не догадывался, что всего три дня назад Кропоткина могли убить. «Но ведь он жив», – успокоила себя Князева и, поднявшись со стула, пошла к танцующим.

Диана не ожидала, что вечер будет таким интересным. Она оделась точно так же, как два дня назад, во все белое, и думала, что будет выглядеть лучше всех. Несмотря на то, что она высоко себя оценивала, ей пришлось признать красоту Абрамовой, Нагорной, Альповой. Все девушки из класса старались выглядеть замечательно. Князева ловила оценивающие взгляды и в душе улыбалась. Игорь, конечно же, поразил ее. В синей рубашке с коротким рукавом, белых брюках и туфлях он выглядел намного моложе своих лет. Пока грелись электрочайники, объявили официальную часть.

– Дорогие наши мальчики! – говорили, улыбаясь, Аня и Света. – Сегодня у вас праздник. Мы хотим вас поздравить как будущих воинов. Примите наши поздравления.

Следующие пятнадцать минут девушки из класса пели, читали стихи, показали юмористическую сценку из армейской жизни. Потом стали дарить небольшие подарки – фотографию, где собрались все девчонки, и ремешок для брюк. Каждый подарок сопровождался словами типа: «нашему бунтарю», «нашему спортсмену», «нашему отличнику» и так далее. Когда всех ребят поздравили, Света позвала Игоря, и все притихли. Кропоткин не спеша подошел.

– Игорь Андреевич, примите от наших девочек скромный подарок, – краснея от смущения, проговорила Аня и протянула ему фотографию и одеколон «Дипломат».

– Спасибо, девоньки, – широко улыбнулся учитель и под дружный шум нежно поцеловал обеих.

– Чайники уже давно вскипели, – произнесла важно Фруктова Женя.

Началось чаепитие. Увидев, что Картова фотографирует, Кропоткин спросил:

– Лена, ты случайно не на меня компромат собираешь?

– Да, – коротко ответила ученица, и услышав его «ну-ну», – подумала злорадно: «Ты еще меня попомнишь, гад».

После чаепития включили музыку, и Игорь увлек за собой Аню и Свету. Первых два медленных танца он танцевал с ними и лишь потом пригласил Князеву.

Диана, впервые очутившись в новом коллективе, не переставала удивляться поведению Игоря. Ей нравилось, что он в центре внимания. Гордость девушки была уязвлена, когда Кропоткин на первый танец пригласил Свету. Наблюдая, как они двигаются в своем стремительном секс – танце, она невольно почувствовала зависть к этой девушке. Глядя на Абрамову, Князева поняла, что та без ума от Игоря. «Неужели его все любят?» – задала себе, уже в который раз, один и тот же вопрос Диана. Танцуя с Вьюновым Димой, она невпопад отвечала на его вопросы, наблюдая, как Аня прижимается к Игорю. «Я тоже так хочу», – пронеслось у нее в голове.

– «Белый танец»! – объявил диск – жокей.

– Разрешите Вас пригласить? – вежливо осведомилась Картова у Игоря.

– А меня еще раньше Диана пригласила, я обещал ей танец, – улыбнулся учитель и, подойдя к Князевой, обнял за талию.

Лена побледнела от ярости и стиснула зубы. Игорь не хотел мириться с ней, его глаза по-прежнему холодно смотрели на нее. Она вернулась на свое место и, подняв фотоаппарат, стала кадр за кадром снимать, как танцуют Кропоткин и Князева.

Диана, очутившись в объятиях парня, прижалась к нему всем телом и вдохнула аромат его тела.

– Ты сейчас без бронежилета? – полувопросительно – полуутвердительно сказала она, поглаживая его по спине.

– А ты без лифчика? – спросил он, прижимая ее к себе.

От трения об его грудь она почувствовала нарастающее возбуждение. Игорь, обнимая ее, чувствовал то же самое. Он договорился с охранниками, чтобы они покараулили в школе. Поэтому он снял бронежилет и оставил пистолет. Ему нравилось чувствовать острые груди партнерши сквозь одежду.

– Сейчас мы покажем секс – шоу, – прошептал он на ухо Диане и закружил ее.

Князева вошла во вкус и даже не заметила, как закончилась музыка.

– Что, уже все? – огорченно спросила она.

– Ты просто великолепна, – улыбнулся парень и, поклонившись, поцеловал ее ладонь. – Спасибо за танец.

Ответить Князева не успела, потому что заиграл рэп, и все стали танцевать. Ошеломленная от только что пережитых мгновений, девушка зашагала к выходу. У школьных дверей стояли двое молодых мужчин спортивной внешности и внимательно ее изучали. Она отправилась в туалет и, подойдя к зеркалу, поправила платье и прическу.

– Что, уже подрочила? – раздалось рядом, и Князева, вздрогнув, как от пощечины, резко повернулась на голос.

В дверях стояла Картова и зло ухмылялась. По гороскопу Диана считалась Львицей и сейчас вполне оправдала свой знак. Мило улыбаясь, она подошла поближе и вцепилась в волосы Лены. От резкого рывка та потеряла равновесие и упала на грязный пол. Не теряя времени, Диана потащила ее вглубь туалета. Картова отчаянно сопротивлялась, но силы оказались неравными. Стукнув соперницу пару раз по ребрам, Князева запихала ее голову в унитаз и спустила воду. Лена расплакалась, и Диана её отпустила.

– Не путайся у меня под ногами, а то раздавлю, – пригрозила Диана. – Я – не Лера, голову оторву сразу. И не вздумай мешать в отношениях с Игорем. Не советую, малышка.

– Я до тебя еще доберусь, – хныкала Картова, но ее никто не слушал.

– Сука! – зло выругалась Лена и, услышав как хлопнула дверь, добавила пару матерных фраз.

Потом поднялась с мокрого пола. Платье и прическа пришли в негодность.

– Чтоб ты сдохла, тварь, – процедила она, вставляя после каждого слова мат, и стала приводить себя в порядок.

Все это оказалось бесполезно. Старясь ни с кем не встречаться, Лена прошмыгнула в раздевалку и стала одеваться.

– Куда – то уходишь, красотка? – улыбаясь, спросила Диана, появившись в дверях. Картова молча оделась и быстро вышла. Связываться с Князевой снова ей не хотелось.

– А куда это Лена пошла? – спросил громко Кропоткин.

– Она себя плохо чувствует. Голова у нее разболелась, – улыбнулась Диана.

– Ты, случайно, не врач? – улыбнулся краешком губ Игорь.

– А почему бы и нет? – засмеялась Князева и пошла танцевать.

В одиннадцать вечера ребята и девчата быстро навели порядок в спортивном зале и отправились переодеваться. Игорь нехотя облачился в бронежилет, проверил оружие, потом надел многострадальную куртку. Закрывая зал, он с удивлением посмотрел на подошедшую к нему Абрамову Свету.

– Игорь, ты меня проводишь? – спросила она.

– Извини, зайчонок, но я хочу пойти по другой дороге.

– С Дианой, да? – спросила Света, чувствуя, что вот – вот разрыдается.

– А при чем здесь она?

– Не притворяйся, Игорь. Я ведь видела, как вы смотрите друг на друга.

– К чему ты клонишь?

– Ты променял меня на Диану, – твердо произнесла Абрамова.

– Послушай, Света, – заговорил парень, чувствуя что, начинает злиться. – Я глубоко уважаю тебя и поэтому прошу – не унижайся сама и не унижай меня.

– Ты забыл сказать, что любишь меня, – печально проговорила девушка.

– Да, люблю, – сухо ответил он. – Но это не дает тебе право оскорблять меня. Ты не имеешь на меня никаких прав. Я не принадлежу тебе, точно так же, как и ты, мне. Я вообще НИКОМУ не принадлежу. И я требую, чтобы ты относилась ко мне с уважением. Если тебя это не устраивает, то стань подругой Картовой. Лена так нуждается в соратниках.

– Не смей так говорить со мной, – заплакала ученица.

– А ты не смей указывать мне, как жить.

– Ты ее любишь? – тихо спросила Света.

– Кого? – не понял он.

– Диану, – пробормотала, всхлипывая Абрамова.

– Она неплохая секс – машина, – попытался пошутить Игорь.

– Негодяй, – разозлилась собеседница. – Ты и обо мне также думаешь, как о подстилке.

Она так гневно сверкнула глазами, что Кропоткин не выдержал и улыбнулся. Пораженная ученица замерла, потом резко развернулась, чтобы уйти. Игорь легко схватил ее и прижал к себе.

– Отпусти меня, отпусти. Не хочу тебя видеть, – вырывалась Света и замерла, когда его губы нашли ее.

– Я люблю тебя, зайчонок, – тихо проговорил он. – Не ревнуй меня к Диане. Она здесь не причем. Мне просто нужно побыть одному. Понимаешь, малышка? Я пойду домой один. Не злись на меня. Скажи, что любишь меня. Для меня так много значат эти слова, пушистик. Ну, скажи.

– Я люблю тебя, – прошептала она, целуя его.

– Мне так тяжело, девочка. Пожалуйста, хоть ты не причиняй мне неприятностей.

– О чем ты?

– Я очень скоро тебе обо всем расскажу, крошка.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Прости меня, Игорь. Я совсем голову потеряла. У меня, кроме мамы и тебя, никого не осталось.

– Я знаю, зайка. Я не сержусь. Позволь мне самому решать свои проблемы. Не принимай удары, предназначенные для меня. Ладно?

– Я постараюсь, – тихо ответила она.

– Ну, тогда иди домой, пушистик, – улыбнулся он после поцелуя. – Мне еще нужно поговорить со сторожем.

Игорь, выйдя на морозный воздух, нахмурился. Нет, его не беспокоило отсутствие охранников. Около ступенек стояла Князева.

– Ты не меня ждешь? – спокойно спросил он, зная ответ.

– Тебя, – улыбнулась девушка.

– Зря ждала, я пойду один.

– Нам по пути, – проворковала Князева и хотела взять его под руку.

– На тот свет, да? – улыбнулся грустно Игорь, потом резко спросил: – Ты хочешь получить пулю в спину?

– Нет, – испуганно проговорила она.

Ей в лицо смотрело широкое дуло пистолета.

– Тогда иди сама по себе, а я сам по себе. Или ты хочешь быть убитой? Ты этого хочешь?

– Нет, нет, не хочу, – не на шутку испугавшись, проговорила Диана.

События трехдневной давности вспомнились ей с небывалой четкостью.

– Тогда чего же ты ждешь? – холодно осведомился он.

– Не знаю.

– Не делай глупостей, девочка. Не теряй голову. Поняла?

– Да, – чуть слышно прошептала она.

– Тогда до свидания. Спокойной ночи, Диана.

– Спокойной ночи, Игорь, – ответила девушка и стала смотреть, как он стремительно идет по тропинке.

Обернувшись, Князева вздрогнула от неожиданности. Рядом стояла Абрамова и в упор ее разглядывала.

– Чего тебе? – спросила хрипло Диана.

– Оставь Игоря в покое, – проговорила глухо Абрамова.

– А ты что, ревнуешь? – улыбнулась Князева.

– Я сказала, оставь Игоря в покое, – произнесла с угрозой Света и сделала шаг к сопернице.

– А ты что, жена его, что ли? – усмехнулась Диана.

– Нет, я его любовница, – улыбнулась вдруг Абрамова.

– Ну, и как он в постели? – полюбопытствовала собеседница, надеясь, что Света просто фантазирует.

– Игорь превосходный любовник. Он умеет удовлетворять, – с гордостью ответила та. – Когда я в его объятиях, то забываю обо всем на свете. Может, тебе сообщить более интимные подробности, а? Лучше оставь его в покое. Он – мой. Я – не Инна, я делиться не буду ни с кем. Поняла меня?

Ошарашенная Диана не знала, что и сказать.

– Я тебя спрашиваю. Ты поняла меня? – глухо проговорила Абрамова.

– А что будет, если я не оставлю Игоря? – попыталась улыбнуться Князева.

– Я убью тебя, – ответила ровным голосом соперница.

– Ты мне угрожаешь? – спросила Диана, чувствуя, как цепенеет под ее пристальным взглядом.

– Я тебе это обещаю, – ровным голосом ответила Света и после паузы тихо добавила: – Во второй раз убивать уже легче.

Ошеломленная Диана смотрела, как медленно разворачивается и уходит Абрамова. Выяснять отношения со Светой, как с Картовой, ей не хотелось.

5

Все его чувства обострились. Ноги чуть согнулись, плечи ссутулились и тело приготовилось к прыжку. Рука сжимала рукоятку пистолета. Глаза устремлены на стоявшую перед ним «троицу». Со стороны он напоминал кошку, готовую к прыжку. Игорь приготовился к атаке. Сигналом послужило простое слово – «гепард». «Гепард» – его боевая кличка. Кличка, данная друзьями, которых уже нет в живых.

В воскресенье, 26 февраля, вечером Кропоткин работал дома и, услышав лай собаки, отстранил жену в сторону и вышел на крыльцо. По дороге шли трое: два высоких широкоплечих парня в черных длинных плащах и седовласый пожилой мужчина. Игорь хорошо знал, что кроется под этими плащами. Сделанный из специальных полиматериалов, они могли противостоять любому оружию, кроме советского автомата «АКМ» и снайперской винтовки. Эти плащи полностью прикрывали все тело, лишь голова оставалась уязвимой для пуль. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что эти два «плаща» охраняют пожилого человека. К Игорю шел крупный мужчина, лет 50–55.

– Глубоко посаженные глаза, волевой подбородок, узкий рот, маленькие уши, лоб изрезан морщинами, – коротко описал себе незнакомца Игорь.

По походке чувствовалось, что седовласый обладает большой силой и властью.

– Я хотел бы поговорить с Вами, Игорь, – проговорил мужчина низким голосом, подойдя к крыльцу.

– С кем имею честь разговаривать? – спросил парень, даже не взглянув на визитку.

– Нам можно зайти в дом? – спросил мужчина, отмечая про себя профессионализм действий Кропоткина.

– Извините, но я негостеприимный хозяин, – сухо произнес Игорь. – Говорите здесь.

– Я хочу предложить Вам работу телохранителя, – спокойно ответил пожилой человек, внимательно его разглядывая.

– Вы ошиблись адресом. Я не гожусь для такой работы, – проговорил Игорь.

– Да ладно тебе, Гепард, прикидываться. Будешь как сыр в масле кататься, а…,-пробасил один из охранников.

Седовласый резко взглянул на него и что-то хотел сказать, но не успел. Кропоткин рванул его к себе, сдавил горло и приставил пистолет к виску.

– Пусть твои «гориллы» уйдут и сядут в машину. И чтоб без глупостей. Иначе я тебе башку прострелю. Живо! – приказал Игорь, прикрываясь чужим телом.

Телохранители застыли в нерешительности.

– Успокойся, Игорь. Они уйдут, – прохрипел мужчина и, когда парень чуть ослабил захват, гневно сказал своим охранникам: – Возвращайтесь в машину. Ничего не предпринимайте. Если через час я не появлюсь – взрывайте дом. Олухи! А с тобой, Алик, я поговорю позже. Идите к машине. Игорь, отпусти.

– Не хочу получить пулю в затылок, – процедил Кропоткин и, только дождавшись, когда уйдут телохранители, втянул незнакомца в дом и запер за собой дверь.

На веранде он обыскал его и только после этого убрал пистолет в карман. Мужчина пробормотал лишь: «Я тебя понимаю. Беременная жена».

– Пошли в дом, – проговорил парень.

Зайдя в квартиру, он сказал жене:

– Ди, у меня гость. Закончи без меня.

– Игорь, можно Ваша жена будет присутствовать при разговоре? – попросил незнакомец, потирая шею.

– Зачем?

– Разговор касается благосостояния вашей семьи, да и мне будет спокойнее на душе. Думаю, ты не будешь убивать меня при жене.

– Хорошо, Александр Васильевич. Проходите в зал. Мы сейчас придем, – проговорил Игорь и нажал на кнопку в кольце связи со своей охраной, потом нажал в определенной последовательности кнопку еще несколько раз.

Охранник, принимающий вызов, перевел сигнал Игоря: «Утечка». Через пять минут два «уазика» ехали к дому Кропоткина. Не доезжая до дома, они остановились. Внимательно изучив окрестность в бинокль, Беркут приказал: «Прицепись к ним «хвостик». Второй и Третий быстро зашагали по дороге. Когда они вышли из-за поворота, их походка изменилась. Со стороны могло показаться, что это подвыпившие мужики. Покачиваясь из стороны в сторону и «пьяно» ругаясь, они приближались к стоявшему у калитки белому «мерседесу». Поравнявшись с машиной, Третий резко толкнул Второго, и тот грохнулся около колес. Падая, он ловко прицепил к днищу радиопередатчик в магнитной коробке. Из «мерседеса» вышли двое в плащах.

– Ты чего меня толкаешь? – зарычал Второй и кинулся, как бык, на Третьего. Завязалась потасовка.

– Эй, мужики, валите отсюда, – лениво проговорили «гориллы» и их тут же втянули в потасовку.

Когда пьяная драка откатилась от машины, возле нее остались сбитые с ног телохранители. Пока «плащи» приходили в себя от мощных ударов, «пьяницы» исчезли в соседнем переулке. Как только машина исчезла из вида, драка мгновенно прекратилась. Второй и Третий поправили одежду и вернулись на исходную позицию. Беркут, слушая в микрофон, о чем говорят в доме Кропоткиных, коротко распорядился о дальнейших действиях. Один «уазик» быстро выехал из села.

Телохранители, придя в себя, зло матюгались в адрес деревенских алкоголиков. Но вокруг никого уже не было, и они забрались в машину.

– Шеф тебе задаст взбучку, Алик, – проговорил сидевший за рулем.

– На хрен ты полез в разговор? Шеф этого терпеть не может. Сейчас бы в доме сидели, а не в машине.

– Да заткнись ты, Стас, сам знаю, что облажался, – лениво отозвался второй. – Да и Гепард тоже не подарок. В такой дыре настоящий ас живет. Чего он взвился? Откуда у него «пушка»?

– Да кто его знает. Похоже, он «профи». Шеф зря бы не поехал в такую глушь. Интересно, каково ему там без нас? Наверное, дрожит за свою шкуру.

Шевченко Александр Васильевич действительно дрожал от страха. Возглавляя одну из мафиозных семей Ульяновска, он считался одним из самых влиятельных людей города. Ему подчинялись игорный бизнес, поставка наркотиков и оружия. Деньги отмывались в собственных же банках. Его семья имела договоры о разделе города на сферы влияния. Все шло хорошо до определенного времени. О том, что настали другие времена, дала знать молодежь. В городе сформировались пять крупных боевых организаций молодежи. Формироваться они начали давно, под видом секций восточных единоборств. Руководители секций сознательно готовили кадры, набирая каждый год новых учеников. Постепенно сложился боевой костяк каждой организации – взрослые парни, прошедшие армейскую подготовку. Они стали помощниками – командирами боевых небольших отрядов. Каждый отряд состоял из 6–7 человек, как в спецназе. В составе организаций насчитывалось до 90 человек. «Отцы» трех мафиозных семей смотрели на это спокойно. Беда грянула неожиданно. Руководители молодежи, соблюдая максимальную секретность, собрались на одной из загородных дач. Результаты встречи стали известны, когда они уничтожили глав двух семейств вместе со своими боевыми отрядами. Шевченко тоже пережил покушение, но он оправдал свою кличку «Мудрец». Его спасли телохранители и бронежилет. Ему пришлось идти на уступки и сотрудничество. Сферы влияния его семьи существенно урезали. Несмотря на перемирие, Александр Васильевич находился на волосок от гибели. На мучительный вопрос, как устранить соперников, никак не находился ответ. О том, что нужно нанять человека со стороны, неизвестного мафиозным структурам, ему подсказал друг, бывший одноклассник, полковник КГБ, в отставке. За кругленькую сумму в долларах Шевченко получил доступ к совершенно секретной информации – спискам и характеристикам бойцов войск специального назначения. После тщательного изучения документов выбор остановился на кандидатуре Кропоткина. Шевченко предпринял все меры предосторожности, чтобы о его поисках никому не стало известно. Об этой поездке в Кировск его личные телохранители узнали уже в самолете. О том, что шеф ищет новых охранников, они знали, но об истинной цели поездки знал только он. Чем больше Мудрец говорил с Игорем, тем больше убеждался в правильности своего выбора. Но все карты он решил не раскрывать, а подойти издалека.

– Игорь Андреевич, – начал говорить, усевшись в кресло, Шевченко. – Я хотел бы предложить Вам работу.

– А я что, безработный? – улыбнулся Кропоткин, сидя напротив.

– Если судить по тем деньгам, которые Вы получаете, то да, – спокойно проговорил гость.

– А Вы что, можете предложить что-нибудь получше? – спросил Игорь, размышляя о том, успели или нет его охранники среагировать на посланный им сигнал.

В кольце специалисты установили миниатюрный микрофон и сейчас он передавал все слова людям из охраны.

– Да, Игорь, могу, – произнес спокойно Шевченко. – Я обеспечиваю Вам с женой хороший меблированный дом. Ваш ребенок не будет ни в чем нуждаться. Вашей первой зарплаты будет достаточно, чтобы купить «иномарку». Я предлагаю контракт на год. Если Вы не захотите работать так, мы расторгнем договор.

– Вы все описали в радужном свете, – заметил Кропоткин. – Вы даже не сказали, в чем специфика моей работы. Какие будут трудности?

– Я предлагаю Вам работу личного телохранителя. Вы должны охранять меня 25 часов в сутки. Без выходных. Точнее, почти без выходных. Два последних дня месяца – Ваши. Я понимаю, что вы оба молоды, и вам необходимо общество друг друга. Но позвольте мне говорить напрямую. Скоро вам придется воздержаться от сексуальных отношений. Вы это прекрасно знаете. За 3–4 месяца Вы сможете обеспечить будущее своему малышу. Моряки, тем по полгода – году приходится в море плавать, и ничего, жены выдерживают. У Вас случайно нет родственников в Ульяновске?

– Есть…,– начала Инна, но Игорь резко прервал ее. – Ди, спросили у меня, так что, пожалуйста, помолчи.

– Вы забыли, Александр Васильевич, что я уже подписал контракт на три года со школой. И, кроме этого, я веду пять секций…

– И ничего не получаете за это, – продолжил за него Шевченко.

– Деньги для меня мало что значат, – спокойно проговорил Кропоткин.

– Для Вас может быть, но не для Вашей жены и ребенка, – улыбнулся гость, глядя на Инну. – А по поводу школы могу сказать следующее. Я могу возместить школе расходы и заплатить неустойку за три месяца.

Беркут, сидя в наушниках, в сердцах чертыхнулся и врезал кулаком по баранке автомобиля, потом включил рацию и сказал пару слов. Слов, от которых зависела жизнь непрошенных гостей.

– Держись, Гепард. Пошли его к е… матери, – пробормотал Первый, вслушиваясь в разговор.

– Ваша щедрость меня настораживает, – улыбнулся Игорь.

– Мне нужен телохранитель – профессионал. Вы считались лучшим в своем отряде, Гепард.

– Откуда Вы получили информацию обо мне? – сдерживая свою ярость, спросил Кропоткин.

– Я не выдаю своих источников никому, даже друзьям, – с достоинством проговорил Шевченко.

В комнате воцарилась тишина.

– Спасибо, Александр Васильевич, за предложение, – начал Игорь. – Но я говорю «нет». Вы зря проделали такой путь. Я…

– Ну, Игорь, ты даже не подумал, – вмешалась в разговор Инна.

– Ди, это мужской разговор, – резко оборвал ее муж. – Здесь я принимаю решения. Я сказал «нет». Это окончательное решение.

– Я не тороплю Вас с ответом. Подумайте. Все взвесьте. Позвоните мне. Телефон указан в визитке, – сказал, вставая, Шевченко. – Мне очень приятно познакомиться лично. Вы меня проводите?

– Разумеется, – проговорил, вставая, Кропоткин.

– Я тоже пойду, – начала вставать девушка и замерла, услышав: – Сиди здесь.

Ее поразил холод в интонации мужа и его мрачный взгляд. Супруг НИКОГДА не говорил с ней так. Пока Инна соображала, как ей поступить, мужчины вышли из дома. Игорь, проследив, как отъехала машина, несколько минут стоял на крыльце. У него появилось предчувствие, что ему придется столкнуться еще раз с Шевченко. Достав рацию из тайника на веранде, он связался с Беркутом. Тот произнес лишь: «Все под контролем. Ты – молодец. Отбой». Парень убрал рацию и зашел в дом.

– В чем дело, Игорь? – спросила жена, стоя в коридоре.

– Все нормально, – сухо проговорил он, намереваясь пройти в зал, но Инна преградила ему дорогу.

– Перестань врать, – потребовала она, но муж легко отодвинул ее в сторону, несмотря на активное сопротивление, и прошел в зал.

Игорь молча достал аудиокассету, включил магнитофон, надел наушники, сел в кресло и закрыл глаза. Супруга смотрела на все это в немом изумлении. Что-то случилось, а она не знала что. Инна разозлилась. Злость придала ей смелости. Молодая женщина шагнула к мужу и сняла с него наушники.

– В чем дело? – спросил сухо парень, открывая глаза. – Мне нужно побыть одному.

– Я требую объяснений, Игорь. Что происходит? Почему ты уходишь от ответа? – гневно проговорила она, выключая магнитофон. – Почему ты отказался от работы?

– Не хочу уезжать и бросать школу, – вяло ответил Кропоткин.

– А может, ты не хочешь расставаться со своими девочками? – съехидничала она и тут же пожалела об этом.

Лицо мужа приняло жесткое выражение и он, легко поднявшись, шагнул к жене.

– Оставь свои шуточки при себе, – процедил супруг. – У меня нет девочек, а ученицы здесь не причем.

– Ах, не причем? – возмутилась она. – Тогда в чем дело? Тебе что, чужие люди дороже родных?

Игорь молчал, а жена разошлась не на шутку.

– Тебе что, наплевать на меня, да? – спрашивала она. – Думаешь, мне легко мириться с тем, что ты дома почти не бываешь? Пропадаешь на своей работе и работаешь там бесплатно. Я тебя спрашиваю?!

– Наверное, я поспешно женился, – вдруг тихо сказал Игорь. – Мне нужно было получше поискать свою вторую «половину», прежде чем идти в ЗАГС. Куда делась та девушка, которая меня любила? Та, которая одобряла мои дела и готова стоять за меня горой? Та, которая меня уважала? Та, для которой важнее всего только то, что я просто рядом с ней, что просто дышу рядом? Куда она исчезла, Ди?

– Как куда? – растерялась Инна, изумленная его интонацией.

– Скажи мне, Ди, – продолжал глухо Игорь. – Тебе хотелось бы быть молодой вдовой? Ты бы хотела воспитывать ребенка без отца? Как давно ты не бывала на кладбище? Ты спешишь овдоветь, да?

– Нет, нет, что ты? – испугалась она. – Я просто…

– Ты хоть раз, Ди, пыталась представить мир моими глазами? – спросил он ее, не давая договорить. – Ты когда-нибудь думала, как это ходить в бронежилете и ждать неминуемой гибели? Ты знаешь, что такое Смерть? Что значит убивать или быть убитым в двадцать лет? Ты знаешь, что значит смотреть в глаза людей, у которых ты убил родных? Ты знаешь вкус крови, малышка? А ее запах? Это тяжкий смрад, кажется, проникает в легкие. Но ее так много вокруг, что скоро перестаешь ее замечать, как ты идешь через чужие жизни. Ты уже не видишь крови, девочка, когда живешь по законам войны. В душе уже не задерживается весь ужас войны. Но я же человек, Ди. Я умею чувствовать и видеть боль, сострадать, жалеть, любить. Ты знаешь, что творится в душе, когда видишь перед собой глаза человека, у которого отнимаешь самое дорогое, что у него есть, его жизнь? Ты знаешь, что происходит в такие мгновения с душой? Как больно…

– Игорь, не говори так. Мне страшно, – испуганно прошептала она.

– Мои друзья. Мои души. Они все погибли, Ди. Их предали и убили поодиночке. Я – последний из «Русских». Мне уже никто не прикроет спину, – с горечью говорил муж. – Неужели ты думаешь, Инна, что деньги с неба упадут? Неужели ты думаешь, что я проживу год, если буду работать телохранителем. Это не просто работа, девочка. Это путь для самоубийц и дураков.

– Ну, зачем же так все воспринимать? – слабо проговорила она.

– Я только начал жить по-человечески, Ди, – тихо проговорил он. – У меня есть любимая жена, скоро будет ребенок. Есть любимая работа. Есть люди, которым я нужен. Я не хочу все это потерять ради легких денег. И не хочу вас подставлять под удар.

– Но ведь мы могли бы жить в Ульяновске, рядом с Юлей, – попыталась возразить супруга.

– Мы можем там и умереть, скоропостижно или при трагических обстоятельствах. Да и вообще, зря ты ляпнула про родственников, – сухо проговорил супруг. – Он теперь точно в это вцепится. Ты хотела бы умереть?

– Нет, – тихо проговорила Инна.

– Не слышу, – проговорил он.

– Нет, не хочу, – твердо произнесла Ди и посмотрела в глаза мужа.

– Тогда больше не обращайся к этой теме. Никогда. Договорились? – предложил Кропоткин.

– Договорились, – прошептала она и, очутившись в его объятиях, жадно прильнула к его губам.

В ста километрах от Кировска, на обочине стоял белый «мерседес». Внутри его никого нет. Казалось, машина брошена, но за ней следили зоркие глаза. Те, кто были в «мерседесе», охотно отвечали на все вопросы о своей жизни, находясь при этом без сознания.

Шевченко и два охранника пришли в себя одновременно и с недоумением посмотрели друг на друга. Постепенно все вспомнилось. Они выехали из Кировска в 19–10. Александр Васильевич это помнил точно, так как сделал пометку в своем блокноте: «Проверить родственников Гепарда в Ульяновске», – и после этого посмотрел на часы. Через час им дорогу преградил военный «уазик», и из него вышли двое в милицейской форме. Помахивая жезлами, они приказали остановиться.

– Стас, притормози, – приказал Шевченко. Водитель опустил ветровое стекло и спросил лениво: «В чем дело?» Что-то в лице милиционера показалось ему знакомым, но… Третий бросил в салон гранату с нервно-паралитическим газом, и через минуту вместе со Вторым они вытаскивали бессознательные тела. Это место они выбрали не случайно. В двухстах метрах от дороги, в лесу, стоял небольшой дом. Хозяев на время увезли и сюда принесли Шевченко и его людей. Дальше пошло в дело «лекарство от лжи». Гости из Ульяновска добровольно рассказывали о своих преступлениях, связях, друзьях и планах. Диктофоны четко все фиксировали. Шевченко посмотрел на часы. Уже далеко за полночь.

– Стас, что произошло? – спросил раздраженно и испуганно шеф.

– Не знаю, босс. Ничего не помню. В голове туман. Помню, остановили менты.

– Да не менты то были, – вдруг сказал Алик. – Машина военная, и с формой что-то не так. Я пока сообразил, уже газов нюхнул.

– Что это значит? – сухо спросил Шевченко.

– Не знаю, шеф, – медленно произнес Алик. – Возможно, это Безопасность. Не удивлюсь, если за нами кто-то следил из Ульяновска.

– Ладно, поехали, – мрачно приказал Александр Васильевич. – Смотрите в оба.

На расстоянии двух километров за белым «мерседесом» следовала голубая «тойота». Сидящие в ней хорошо слышали, о чем говорят гости из Ульяновска. За Шевченко уже следили другие люди.

Через неделю в Перми произошел кровавый расстрел. Группа неизвестных при свете дня в собственной машине расстреляла Светина Эдуарда Васильевича и его охрану. Взлетели на воздух лаборатории по производству наркотиков. Все боевые отряды, поддерживающие «семью», которую возглавлял Светин, погибли в бешеной бойне. Все это казалось странным, но именно по приказу Светина уничтожали бойцов из отряда Кропоткина. Час расплаты наступил.

При странных обстоятельствах умерли трое работников ГБ. Один из них скончался от разрыва сердца, хотя оно у него оказалось здоровым, а двое других погибли в страшных мучениях. Их отравили. Врачи только развели руками – яд и его происхождение оказалось неизвестным. Конечно, никто, почти никто не знал, что эти трое предварительно дали показания и сообщили, кому они продавали секретную информацию.

Но Игорь об этом пока не знал. Еще не пришло время.

6

Все шло, как в сказке. Ей не верилось в то, что она видит. Воспоминания роем нахлынули на нее и закружили в водовороте времен и имен. Она как будто вернулась назад, в дни своей юности, и смотрела вокруг, широко открыв глаза. Среди грохота музыки и мигания светомузыки, среди смеющейся и танцующей молодежи ей нужен только один человек. Тот, кого она любила всей душой. Тот, кто оживил ее сердце и заставил снова поверить в себя. Чуть улыбаясь, Лера смотрела, как танцует Игорь.

В понедельник, 6 марта, Кропоткин поздравил женскую группу с наступающим праздником.

– Девоньки! Поздравляю вас с замечательным праздником. Желаю вам всего самого доброго и светлого. Пусть в вашей жизни будет поменьше горя и неудач. Желаю вам встретить взаимную любовь и быть счастливыми. Никогда не болейте и почаще улыбайтесь. Вы все так прекрасны. Я люблю вас всех. Примите мой сердечный подарок…, – выдержав театральную паузу, он с суровым видом объявил: – Сто отжиманий – и все свободны.

По смеху в зале Игорь понял, что его шутку поняли и, широко улыбнувшись, добавил:

– На сегодня физподготовка отменяется. Следующая тренировка в пятницу. А теперь – всем в раздевалку. Лера, задержись.

Когда зал опустел, он спросил, улыбаясь, у Кориной:

– Лера, ты танцевать умеешь?

– Что? Что? – смутилась вдруг молодая женщина.

– Я спрашиваю, если я приглашу тебя на вечер, ты пойдешь?

– Я… пойду… а… как… же… Инна? – вдруг оробев, с трудом спросила Корина.

– Думаю, моя Ди не будет против, – улыбнулся парень. – Ты придешь?

– Не знаю, неудобно как-то, – проговорила Лера, проклиная себя в душе за трусость.

– Я приглашаю тебя, Клер, – ласково проговорил он. – Отвлекись от всех домашних дел. Надень лучшее платье. На один вечер представь, что тебе всего шестнадцать лет. Сможешь? Не ради меня, ради себя самой.

– Я приду, – твердо проговорила Корина и улыбнулась Игорю.

Вечер, 7 марта, организовали, как и два предыдущих.

– Минуточку внимания! – захлопал в ладоши Игорь. – Сегодня мы отмечаем замечательный праздник. Мы с ребятами приготовили небольшую музыкальную программу. Принимайте поздравления, девочки.

– Мы тут вам споем песню, про школу, – пробасил Меченов Борис и достал гитару. Молотовец Юра тоже вышел с гитарой. И вот два друга, «гроза школы», заиграли.

Работала видеокамера. Когда песня закончилась, все захлопали в ладоши. Еще минут десять звучали стихи, потом вдруг погас свет. Юноши засвистели. В темноте заиграла медленная музыка и зажглась светомузыка. Игорь, одетый в черные блестящие брюки и куртку, плавно двигался по залу. Ему навстречу точно так же двигалась… Света. Танцоры, приближаясь, друг к другу, изобразили первую встречу, признание в любви и страсть. Вдруг появилась Аня. Игорь демонстративно оттолкнул от себя Абрамову и устремился к новой партнерше. Пока Света изображала тоску, Аня и Игорь, двигаясь, изобразили секс и агонию чувств. Потом Кропоткин отпихнул от себя Нагорную и устремился в поисках новой жертвы. Аня приблизилась к Свете, помогла ей встать и утешила ее. Медленная музыка сменилась ритмичной, с сексуальными вздохами. Поведение девушек резко изменилось, и они стали изображать непристойную сцену соблазнения Игоря. Затем последовал зажигательный танец любви. Кропоткин медленно оседал на пол, а над ним извивались девушки. Аня и Света стали уходить. Парень протянул к ним руки, но девушки, отмахнувшись, зашагали прочь. Игорь замер.

Когда зажегся свет и выключили музыку, никто не произнес ни слова. В тишине Игорь легко поднялся с пола и притянул к себе Аню и Свету. Троица, улыбаясь, поклонилась зрителям. Первым пришел в себя Меченов Борис.

– Браво! – заорал он и захлопал в ладоши.

Остальные поддержали его.

– Молодцы! – кричали девушки.

– Танец называется «Смертельная любовь», – объявил Кропоткин.

Он умолчал, что две недели подряд они репетировали этот танец. На репетициях девушки танцевали откровеннее. Музыку подбирали сами.

Конечно, Кропоткин понимал, что для Ани и Светы оказалось невероятно трудно выступить перед своим классом. И вовсе не из-за сложности самого танца, а из-за людской молвы. Обе девушки прекрасно сознавали, что будут говорить о них после этого танца. Но любовь к Игорю, стремление быть рядом с ним, оказались сильнее страха перед людской молвой. Они ужасно боялись выступать, до последней минуты неуверенные в собственных силах, но тихий шутливый шепот Игоря: «Мне так страшно, девочки», – перед их танцем, вдохнул в них смелости. Едва заиграла музыка, как они, позабыв про свои страхи, с головой нырнули в танец.

– Еще хотим! – закричали ученицы.

– Но мы больше ничего не готовили, – проговорили ребята.

– Хотим еще! – смеялись девушки.

– Ненасытные мои, – улыбнулся Игорь и взял гитару.

В зале мгновенно стало тихо. Все чего-то от него ждали.

– Я вам спою песню, которую очень люблю, – проговорил Кропоткин, проведя пальцами по струнам. – Песня «Кленовый лист». Подпевайте.

Игорь увлекся гитарной музыкой в десятом классе. Любовь, казалось, пробудила в нем небывалую силу и таланты. Он пел для своей возлюбленной каждый день. Казалось, что никакая сила не заставит его отложить в сторону гитару и обо всем забыть. Беленко Ира, ради которой он начал играть, погибла. Узнав об этом, Игорь написал свою первую и последнюю песню, сыграл ее и отложил в сторону гитару, точнее, то, что от нее осталось – щепки, струны, разломанный гриф. Словно гитара это часть его души, умершей вместе с Би. Он не играл два года. Только вот в Кировске, когда готовился вечер к 8 Марта, Игорь снова взял гитару в руки. Робко провел рукой по струнам и до боли сдавил гриф. Нет уже той боли, мучившей его в армии. Прошлого уже нельзя вернуть. Да и ни к чему его возвращать. Он снова любит и любим. И вот Игорь пел свои любимые песни.

В путь – дорогу птицам пора Снится птицам юг. Желтый лист кленовый вчера Сел в ладонь мою. Кто-то пусть мне скажет в ответ: «Ничего такого здесь нет». Желтый лист кленовый вчера Сел в ладонь мою. Кленовый лист, кленовый лист, Ты мне среди зимы приснись. В тот миг приснись, когда пурга Качает за окном снега. В тот миг, когда все замело И на душе белым – бело. Ты мне приснись, рыжий лист кленовый.

Когда Игорь пел, ему подпевали девушки. Когда песня закончилась, все захлопали в ладоши.

– Еще песню! – требовали ученицы, но Игорь решительно отложил гитару и поднял руку, призывая к тишине.

Постепенно все утихли.

– Сейчас мне хотелось бы от имени мужского коллектива поздравить наших девочек с праздником. Мы решили подарить вам фото на память о мужчинах и маленькую игрушку-сувенир, – сказал, улыбаясь, Кропоткин, потом после паузы добавил:

– И первой мы поздравляем нашу любимицу, гордость нашей школы и класса – Абрамову Свету. Иди, Света, эти аплодисменты тебе.

Зардевшаяся девушка подошла к нему и, обняв, впилась в его губы поцелуем. Кто-то присвистнул. Света взяла подарки и отправилась на свое место. Игорь стал вызывать девушек по одной, а Липцов Андрей помогал ему вручать подарки.

– Картова Лена, – объявил Кропоткин, и класс почему-то притих.

Лена, подойдя к нему, обвила его шею руками и присосалась к губам. Он легко отстранил ее от себя и крикнул:

– Выключите свет, минут на пять, чувствую одними поцелуями здесь не обойтись.

Класс засмеялся, и Лена нехотя отпустила учителя.

– У меня такой сексапильный класс, – улыбнулся Игорь, вытирая губы. – Боюсь, к вечеру у меня опухнут губы. Жена на порог не пустит.

Класс дружно похохатывал. Посмеявшись, парень вызвал следующую девушку.

Когда очередь дошла до Нагорной Ани, она стремительно двинулась к нему и, плотно прижавшись к его мощному торсу, поцеловала в шею.

– За сегодняшний вечер на меня идет сплошной компрометирующий материал, – проговорил Кропоткин, отпуская Нагорную. – Прошу познакомиться с нашими фотографами и операторами: Картова Лена и Кельтов Саша. Благодаря им от этого вечера останутся материалы на память.

Все посмотрели на Александра и Лену.

– А я компромат не снимаю, мне он не нужен, – проговорил Кельтов, показывая, что видеокамера выключена.

– Сегодня у нас в гостях, – начал говорить Игорь, когда поздравил учениц, – две замечательные женщины, Диана и Лера. Я пригласил их, чтобы они вместе с нами провели этот чудный вечер, и сейчас мне хотелось бы поздравить их обеих. Девушки, подойдите ко мне, пожалуйста.

Взгляды устремились на двух поднимающихся женщин. Обе в белых платьях, подпоясанные широкими черными кожаными поясами, в тончайших чулочках, в белых туфельках – они так похожи и так неодинаковы. Улыбаясь, гордо подняв головы, они шагнули к тому, кто растревожил их сердца. Получив в подарок небольшие сувениры, зайчат, они поцеловали парня в шею и поблагодарили его.

– А теперь танцы! – объявил Кропоткин, и заиграла музыка.

7

Все шло так, как он хотел. Все казалось ему чудесным. Весь вечер Игорь находился в центре внимания. Обнимая Абрамову во время быстрого танца, Игорь попросил:

– Зайка, уступи свой танец Лере. Я прошу тебя.

– А следующий – мой? – спросила она.

– Да, – пообещал парень, и вскоре уже кружился с Кориной.

Лера чувствовала себя скованно в начале вечера, но после выпитого шампанского оживилась. Очутившись в объятиях Игоря, она с наслаждением вдохнула аромат его тела и, крепко обняв, склонила голову ему на плечо. Целуя его шею, женщина мечтала, чтобы музыка не кончалась.

– Ты сегодня восхитительна, Клер, – проговорил тихо парень, потом, улыбнувшись, добавил: – Впрочем, как всегда.

Корина благодарно ему улыбнулась и продолжила танец. Темнота зала взрывалась бликами светомузыки, и молодая женщина ощущала себя сбросившей десяток лет. Такого с ней давно не было. Она ловила на себе взгляды соперниц и твердила: «Пусть смотрят. Я не сдамся без боя». Но ей пришлось с горечью ощутить, что юность ушла. Она, увидев, как закружились в медленном секс – танце Игорь и Света, замерла. Красота их движений приятно поразила ее. Наблюдая за счастливым лицом девушки, Лера почувствовала зависть к своей молодой подруге. Оглянувшись по сторонам, Корина поняла, что не одна она завидует. А Света и Игорь сходились и расходились в танце, словно никого не замечая вокруг. Когда заиграла быстрая музыка, их обоих кружили, и они танцевали внутри круга. Темнота смягчала очертания, придавала интимность вечеру. Аня увлекла учителя в новый секс – танец. Тело девушки пластично двигалось, а она сама не сводила глаз с того, кто пробудил ее чувственность. Того, кто заставил взглянуть на мир другими глазами, кто пробудил в ней Любящую Женщину. В танце она позволила своим рукам ласкать его мощное тело сквозь одежду. Когда танец закончился, она, дрожа от возбуждения из-за ласковых прикосновений парня, обняла его и при всех поцеловала.

– «Белый» танец! – объявил диск-жокей, и Кропоткин, услышав: «Можно Вас пригласить?» – обернулся. Перед ним стояла Картова.

Лена, идя на вечер, надела сверкающее атласное платье черного цвета, которое едва прикрывало ягодицы, и точно такого же цвета лакированные туфли. Смелый разрез на платье открывал любопытному взору белизну небольших грудей и золотую цепочку, обвивающую хрупкую шею. Лена изображала живое воплощение сексапильности.

– По-моему, я подошла первой, разве не так, Лена? – спросила, очутившись рядом, Диана.

– Нет, я была первой. Это мой танец, – упрямо возразила Картова, уловив угрозу в голосе соперницы, и обняла парня.

– Я приглашу тебя на следующий танец, – улыбнулся Диане Игорь и добавил извиняясь: – Сегодня не имею права отказывать никому.

Картова, обняв учителя, плотно прижалась к нему всем телом, и Игорь с изумлением обнаружил, что на ней нет нижнего белья.

– Хочу оргазмов, – томно прошептала ученица, бесцеремонно поглаживая ему ягодицы.

– А я тут при чем? – улыбнулся Кропоткин. – У нас в стране мастурбация не запрещена законом.

– Мне нужны твои ласки, твое тело, твоя любовь, – шептала она, потираясь о его грудь.

– Мы уже не раз говорили об этом, Лена. Ты что, забыла эти беседы?

– Нет, конечно, – ответила девушка.

Последняя беседа состоялась 24 февраля, после уроков. Ей хотелось тогда его просто убить. Картова хорошо помнила все разговоры с ним.

– Тогда зачем все начинать снова? – спросил Игорь.

– Я люблю тебя, – проговорила она.

– Я не верю в любовь людей, которые меня ненавидят, – спокойно проговорил он.

– Значит, ты отвергаешь мою любовь? – вызывающе спросила Лена.

– Я отвергаю твою ненависть ко мне.

– Это окончательное решение?

– Да, – также твердо ответил Игорь.

– Тогда давай потанцуем свой последний танец вдвоем, доведи меня до агонии чувств, – проговорила она, сжимая ему ягодицы.

– Последний? – удивился учитель. – Ты что, решила умереть?

– Нет, я решила тебя убить, – улыбнулась Картова.

– И когда же?

– Скоро, очень скоро, – ответила она и поцеловала его в шею.

Рука Игоря скользнула по спине девушки и нырнула под платье. Что он делал потом, она плохо помнила. Когда песня закончилась, Лена, неожиданно отпущенная учителем, неуверенно зашагала к столу и с ходу уселась на стул. Обведя бессмысленным взглядом окружающих, она вдруг сконцентрировалась на одном лице. На нее смотрела Диана. Картова, улыбаясь, медленно перекинула нога за ногу и наклонилась чуть вперед, чтобы соперница увидела отсутствие нижнего белья. Глаза Князевой сверкнули гневом, и Лена демонстративно отвернулась.

Диана, оказавшись в объятиях Игоря, прижалась к нему как можно плотнее, и он проговорил:

– Девочки с ума сходят. Без лифчиков все ходят. Ты, наверное, Меченова перевозбудила во время танца. Нехорошо.

Она, не ожидавшая, что он видел ее танец и, почувствовав смущение, решила сразу перейти в атаку:

– А ты перевозбудил Картову, – проговорила Князева. – Она, бедная, едва до стула дошла. Похоже, ее потряс небывалый оргазм.

– А ты что, завидуешь? – улыбнулся парень, ощущая упругость ее груди.

– А почему бы и нет? – с вызовом проговорила она. – Я тоже Женщина, и мне нужна мужская любовь. Что в этом плохого? Ты ведь сам это ощущаешь, разве нет? Я чувствую твою эрекцию.

– Бедный мой член, – улыбнулся он. – Столько соблазнов для него и все за один вечер. Ему нужны разрядка и отдых.

– Ну, так пойдем, отдохнем куда-нибудь, – предложила Диана и смело посмотрела ему в глаза.

– Я потерплю, немного осталось, – отшутился Игорь.

– Что, возбуждаешься здесь, а потом мчишься к жене? – оскорбленная его отказом, неожиданно резко спросила она. – Что, Инна не может возбудить тебя сама?

– Не оскорбляй мою жену, Диана, – перестав улыбаться, сказал парень. – Ты ее абсолютно не знаешь. Она, как любовница, во многом превосходит любую из здесь присутствующих, в том числе и тебя.

– Откуда ты знаешь? – спросила уязвленная девушка.

– Я это чувствую, – спокойно ответил он.

Это спокойствие окончательно разозлило Диану. Кропоткин не поддавался соблазну, бросал ей вызов.

– Тем не менее, ты и Света – любовники. Это дает мне право решить, что у тебя плохая жена, – проговорила она. – Что на это скажешь?

– Очень смелое утверждение, – усмехнулся Кропоткин. – Плохо, когда у человека сильно развита фантазия…

– Это не фантазия, – резко оборвала его Князева. – Света сама мне об этом сказала.

– А вы что уже стали близкими подругами? – улыбнулся Игорь, сдерживая в себе нарастающий гнев. – Или, быть может, заклятыми врагами, а?

– Сейчас это неважно. Ты не ответил на мой вопрос.

– Моя личная жизнь тебя не касается, – сухо ответил он.

– Это почему же?

– Потому что я НИКОМУ не позволяю оскорблять любимых мною людей. НИКОМУ и НИКОГДА. Ты поняла? – гневно спросил парень.

– Да я и не оскорбляла, – промямлила девушка, испугавшись его тона. – Чего ты злишься?

– Ты поняла? – сухо спросил он.

– Поняла, – буркнула Князева, почувствовав как ее ребра больно сдавили сильные руки.

– Не делай ошибок, девочка. Не бери пример с Картовой, – процедил Кропоткин, так обняв ее, что партнерше стало трудно дышать.

– Ну, Игорь, не сердись, я пошутила, – испугавшись, залепетала Диана. – Ну, прости меня…

– Давай помолчим, – оборвал он ее.

Оставшееся время они танцевали молча, думая каждый о своем.

Закрыв зал и попрощавшись со сторожем, Игорь вышел на улицу. У крыльца стояла Лера.

– Ты меня не проводишь? – спросила она тихо.

– Прости, Клер, но я спешу домой. Извини, пожалуйста.

– Я стара для тебя, да? – неожиданно спросила она.

– Почему ты так решила? – изумился он.

– Диана ждет тебя за калиткой, – просто ответила женщина и добавила с горечью: – Я слишком стара для тебя.

– Клер, твои слова меня удивляют, – проговорил парень. – Что тебя не устраивает?

– Я хочу, чтобы моя любовь была взаимной, – тихо ответила Лера и замерла в ожидании ответа.

– Что тебе это даст? Что будет оттого, что я скажу, что люблю тебя? – также тихо спросил он.

– Я буду счастлива.

– Я женат, Клер, и не хочу, чтобы ты ненавидела мою жену. Кто угодно, но только не ты. Я не прощу себе этого.

– Почему? Почему, Игорь?

– Потому что, я люблю тебя по-своему, Лера, – просто ответил парень. – Любовь к тебе не такая, как к Инне, как к Свете или Ане. Я люблю всех по-разному. Тебя это шокирует, но такой уж я человек. Прости.

– Милый мой, – прошептала она, обнимая его. – Спасибо.

– За что? – удивился он.

– За то, что дал мне часть своей души, своего сердца. За то, что понял меня и обнадежил. За то, что вернул меня к жизни…, – тут ее голос дрогнул, и Корина заплакала.

– Ну, не плачь, девочка, – стал утешать ее Игорь. – Не мучай меня.

– Я не виновата, слезы сами потекли…, – стала оправдываться она.

Договорить ей не дал нежный поцелуй.

– Все будет хорошо, девочка, – прошептал Кропоткин, вытирая ей слезы. – Ты у меня умница, моя гордость.

– Я буду ждать тебя всю жизнь, Игорь, – прошептала Лера. – Ты только позови, и я примчусь к тебе, хоть на край света. Помни об этом.

– Хорошо, – проговорил он, целуя ее и, отстранившись, проговорил: – Мне пора, Клер.

– А как же…? – начала она, указывая на калитку.

– Я хочу погулять один, – улыбнулся Игорь и быстро зашагал по другой тропинке, в обход школы.

Корина долго смотрела туда, где скрылся Кропоткин. Счастливо вздохнув, она пошла по тропинке к калитке. Проходя мимо Князевой, гордо вскинула голову.

– Что «обломал» он тебя? – спросила Диана, едва сдерживая злость.

– Нет, девочка, – улыбнулась Лера. – Обламывают таких, как ты, а мне дают надежду.

– Ну, жди – жди, может, дождешься, – процедила Князева. – Кто на тебя будет смотреть лет через пять? Да и кто смотрит сейчас?

– А что ты так за меня беспокоишься? – рассмеялась Корина, пропуская ее тираду мимо ушей. – Что-то в тебе уверенности нет, девочка. Ты что, стала сомневаться в своих чарах, а, красотка?

Сказав это, Лера звонко рассмеялась и, добавив: «Чао, неудачница», – отправилась домой.

– Сучка старая, – пробормотала Диана.

Она сама себе испортила этот вечер и теперь злилась. Количество соперниц, казалось ей, увеличилось вдвое, и что сделать, чтобы привлечь Игоря, она пока не знала. Впереди ее ждала долгая холодная ночь.

8

Она любила его до безумия. Казалось, нет в мире ничего сильнее ее любви. Чувство гордости и счастья переполняли ее. Она восхищалась его силой воли, действиями, словами. Сильные руки гладили ее, прижимали к мощному телу. Инна лежала в объятиях мужа и, затаив дыхание, слушала его рассказ.

Шел двенадцатый час ночи, когда Кропоткин, открыв дверь своим ключом, зашел в дом. После разговора с Лерой ему хотелось успокоиться и подышать свежим воздухом. В гостиной горел свет. Инна ждала его.

– Ты проголодался? – спросила она, обнимая его, как только он вошел в комнату.

– Нет, – улыбнулся он. – Девчонки испекли вкусные пироги.

– От тебя так пахнет женскими духами, – проговорила жена, вдыхая запах его тела. – Ты с кем это целовался?

– Со всеми, – рассмеялся муж и пошутил. – Едва избежал адюльтера.

– От кого? – не поняла она.

Кропоткин так весело расхохотался, что на его глазах выступили слезы.

– Что смешного? – нахмурилась супруга. – Ну-ка живо отвечай, кто это – адюльтера?!

Ответом ей послужил новый приступ хохота, и жена стала щипать мужа. Он, смеясь, отбивался, потом вдруг притянул ее к себе и поцеловал.

– Отпусти меня, – стала вырываться она. – Кто она?

– Адюльтер, Ди, – проговорил, смеясь, Кропоткин. – Это супружеская неверность или то же самое, что измена. Вчера в энциклопедии прочитал. А ты – кто, кто…

– Ах ты, умник, – заговорила Инна, пытаясь сделать обиженное лицо, но не выдержала и рассмеялась сама.

Потом положила ему голову на грудь и проговорила:

– Расскажи, как прошел вечер.

Это уже стало традицией. Супруг всегда рассказывал о событиях дня. Он умел рассказывать. Инна, слушая его, словно чувствовала, что видела это все своими глазами.

– Тебя послушать, – проговорила она. – Можно подумать, что все хотят прыгнуть к тебе в постель.

– Ну, не все, конечно, – проговорил тихо Игорь. – Но мне порой жаль, что в нашей стране запрещено многоженство. Настоящих мужчин осталось мало, а замечательных женщин так много.

– Это что, гарем что ли? – удивилась супруга. – Тебе что, меня мало?

– Да нет, хватает, – рассмеялся он. – Просто мне жаль тех девчонок, которые хотят родить здоровых детей, а достойных отцов нет, одни алкоголики и наркоманы.

– Но ведь у каждой свой характер, свои вкусы, взгляды на жизнь, – попыталась возразить она.

– Но я же тебе не раз говорил, Ди, что для того, чтобы создать нормальную семью, нужно совсем немного. Нужно просто иметь желание создать семью. Если не будет желания, не будет и семьи. Вот и все.

– И кого бы ты взял в свой гарем? – спросила жена, пораженная тем, что слышит.

– Конечно же, любимой и главной женой я взял бы тебя, – улыбнулся супруг. – Потом Леру, Свету, Аню. Ну, можно взять еще Диану, у нее такой же темперамент, как и у меня.

– Пять жен? – проговорила изумленно она. – Что-то мало по сравнению с шейхами и султанами.

– А я бы повесил объявление в селе: «Срочно создается гарем. Желающие стать женами Кропоткина Игоря, приходите по такому-то адресу».

– А ты бы смог удовлетворить каждую? – спросила с улыбкой жена.

– Я бы ввел график работы на супружеском ложе, – рассмеялся Игорь.

– Ах, работы? – изображая негодование, спросила она. – Я тебе сейчас задам график. Тоже мне нашел работу. Негодник. Фантазер несчастный. О гареме размечтался. Тут хоть бы одну удовлетворил, как следует, а уже о гареме мечтает.

– Ах, я не удовлетворяю тебя, – рассмеялся он и, подхватив жену, унес ее в спальню.

Инна, проснувшись, протянула руку к мужу, но, не обнаружив его, приподняла голову и обвела взглядом спальню.

– Ага, проснулась, – проговорил Игорь, появившись с подносом в руках. – Лежи, лежи. Сегодня у тебя праздник. Я буду тебя поздравлять. Но сначала позавтракай.

– Не хочу, – закапризничала супруга.

– Надо, мамуся, – улыбнулся парень, ставя на столик поднос. – Ну-ка, скажи а– а-ам.

– Не коцю, – забавлялась Инна. – Коцю подарок.

– Коцю – не коцю, – передразнил Игорь. – Не поешь – силой затолкаю.

– Куда? – делая удивленно-невинное лицо, спросила она.

– Я найду куда, – уверенно проговорил муж. – Дырочек хватает.

– Ах ты, бесстыдник, – пригрозила ему кулаком жена и села на кровати.

Одеяло спало, обнажив груди. В конце завтрака супруга, как бы невзначай, капнула варенье себе на грудь.

– Ой, – лукаво улыбаясь, воскликнула Инна, глядя на себя.

– Мой ты поросеночек, – заулыбался он и склонился над женой.

Язык заскользил по ее гладкой коже, и она, наслаждаясь этой лаской, посмотрела на мужа. Его халат распахнулся, и взгляд жены устремился вниз, к поникшему члену.

– А где обещанная эрекция? – прошептала она, увлекая мужа в постель.

– Сейчас поищем, – улыбнулся он. – Уже ищу…

После любовных утех они лежали, обнявшись, наслаждаясь близостью друг друга.

– А где же подарок? – спросила Инна.

– Ты над ним всю ночь проспала.

– Над тобой, что ли? – улыбнулась жена, вспомнив, что она ночью занимала «позу сверху».

– Он под кроватью, – рассмеялся Игорь, и когда она потянулась за свертком, легко погладил ей промежность.

– Ой, не надо, – хихикнула супруга и стала развязывать ленточку.

Игорь, улыбаясь, смотрел, как она с азартом вскрывает коробку.

– Боже мой, Иги. Ну, зачем такой дорогой подарок? – прошептала растроганная Инна, доставая небольшое ожерелье.

Сделанное из серебра и отделанное сверкающими камешками, оно блестело на ладони.

– С праздником, любимая, – проговорил Игорь.

Ему привез ожерелье из областного центра Беркут. Денежную премию за поимку преступников Кропоткин решил потратить на супругу и в душе остался доволен своим выбором. Инна, нагая, соскочила с кровати и, открыв шкаф, достала свое белое вечернее платье. Надев его, она подошла к зеркалу, а муж, подойдя сзади, застегнул украшение, потом поцеловал жену в шею.

– Любимый мой, – зашептала, развернувшись, супруга и после поцелуя ткнулась лицом ему в грудь.

– Сегодня на кухню вы с мамой не заходите. Это приказ, – проговорил Кропоткин. – Мы с отцом займемся приготовлением обеда и праздничного ужина.

– А что мы будем делать? – удивленно спросила она.

– Подумайте, как и где разместить гостей. Сегодня придут твои родные. Они давно к нам не приходили, – ответил Игорь.

– Ой, что-то я волнуюсь, – прошептала она.

– Не волнуйся, все будет замечательно, – подбодрил он. – У нас впереди чудный вечер и…

– Чудная ночь. Чудная жизнь, – закончила вместо него Инна, и их губы слились в нежном поцелуе.

Глава 19

1

Все рухнуло. Сердце получило жестокий удар. Душа завыла от тоски, и в голове все перемешалось. Нет сил думать и говорить. В голове одна мысль: «Меня предали». Тяжело дыша, он поднял голову и с тоской посмотрел на ту, которая его предала. Игорь смотрел на… Инну. Четверг, 9 марта, 21–57.

Для Инны этот день начался замечательно. На работе она всем улыбалась. Ожерелье ярко блестело на ее хрупкой шее. Потому возвращалась молодая женщина в приподнятом настроении. Подходя к дому, она автоматически заглянула в почтовый ящик и очень удивилась, увидев там бумажный пакет. С одной стороны стояла сургучная печать. На лицевой стороне написан индекс, полный домашний адрес. Пакет адресован Кропоткиной Инне. В правом верхнем углу стояла надпись: «Срочно».

– Странно, – подумала она.

Обычно все письма, адресованные ей, приходили в дом ее родителей. Взяв пакет, Инна зашла в дом и положила его на кухонный стол, а сама пошла переодеваться. Сняв шубу и шапку, Инна нагнулась, с трудом и кряхтя расстегнула замки на сапогах. С каждой неделей ей становилось все труднее делать обыкновенную работу и простые повседневные дела. «Интересно, почему такая срочность?» – подумала молодая женщина, беря конверт. На ходу разрывая бумагу, она прошла в зал и села на диван. Пакет лопнул, и ей на ноги высыпались фотографии. Большие, маленькие – казалось, их здесь тысячи. Она машинально подняла одну из них и замерла. Кровь отхлынула от ее лица. На фотографии Игорь занимался любовью с другой женщиной. Лена Картова извивалась в позе сладострастия. Инна взяла другую фотографию, и ее сердце сжалось. Другая поза, другая партнерша. Ее подруга, Анжела. Не веря своим глазам, молодая женщина смотрела на фотографии. Игорь занимался любовью со ВСЕМИ. Похоже что ВСЕ девушки села побывали в его объятиях. В подлинности снимков Кропоткина не сомневалась, так как все детали и тени совпадали. Окончательный удар Инна получила, когда увидела группу фотографий, где ее муж совращал маленьких девочек. Она, ничего не соображая, тупо смотрела на эти цветные и черно – белые фотографии. Женщина пришла в себя от настойчивого стука в дверь. Стучавший точно ЗНАЛ, что кто-то есть дома. Инна лихорадочно собрала фотографии и сунула их под подушку. Подбежав к входной двери, она резко распахнула ее и замерла. На крыльце стояла… Картова Лена.

– Мне нужно поговорить с тобой, – печально проговорила гостья. – Только ты одна можешь мне помочь. Разреши мне войти. Пожалуйста.

– Проходи, – только и сказала Инна.

Закрыв дверь, она пошла в гостиную, вслед за своим врагом.

– Садись, – сказала Кропоткина, указывая рукой на кресло.

Сама она села на диван, поближе к фотографиям.

– О чем ты хотела со мной поговорить?

– Спаси меня, – проговорила негромко Картова, глядя в пол. – Только ты сможешь спасти мою жизнь. Защити меня.

– Спасти…, защитить, – растерялась Инна. – О чем ты? От кого тебя спасти?

– От Игоря, – тихо ответила Лена.

– От Игоря? – изумилась женщина. – А он что, тебе угрожал? В чем дело?

– Я боюсь сказать Игорю, что мне уже поздно делать аборт. Врач сказала, что это опасно для жизни. Игорь убьет меня, если узнает.

– Аборт? – изумилась Кропоткина. – А при чем тут Игорь? Вы что с ним…?

– Я жду от него ребенка, – тихо проговорила Лена.

– Что ты несешь? Какого ребенка? – опешила собеседница.

– Ты мне не поверишь, все равно, – расплакалась Картова. – Ты только скажи ему об этом и все. А дальше будь что будет. Пожалуйста.

– Успокойся, Лена, не плачь, – стала утешать ее Инна, ошарашенная всем услышанным.

Не будь этих фотографий, она не стала бы слушать своего врага. Но пакет с этими проклятыми фотографиями лежал рядом, под левой рукой. Кропоткина теперь захотела все узнать.

– Успокойся, Лена. Я помогу тебе, – проговорила молодая женщина. – Только расскажи мне все с самого начала. Почему ты решила, что Игорь – отец твоего ребенка?

– Ты все равно не поверишь, – сказала, вытирая слезы, Картова. – Никто не поверит. А даже если и поверит, то ничего не изменится. Все боятся Игоря. Даже ты, Инна, его боишься. Он умеет запугивать.

– Кто его боится? – удивилась собеседница.

– Все. Учителя, взрослые и тем более – ученики. Ребята дрожат перед ним, а девчонки – проклинают.

– Что ты придумываешь? Почему его проклинают? – спросила молодая женщина, чувствуя нарастающий страх.

– Потому что он заставляет каждую ложиться под него. Каждый день.

– Что, всех сразу?

– Нет, по – очереди. Во время уроков, во время секций, тренировок. Все знают когда чья очередь…

– Да что ты несешь?! – возмутилась Инна. – Если это правда, то его уже давно посадили бы, да и я уже давно знала бы.

– Какая ты наивная, – усмехнулась Лена. – Да он нас всех в кулаке держит. Чтобы кто-нибудь слово против сказал, упаси Бог. Ему плевать: хочешь ты, не хочешь, месячные у тебя или ты еще девочка – все равно поставит раком в своем кабинете. Хуже, конечно, девочкам, те потом плачут. А родителям боятся сказать. Убьет ведь. Он так прямо и говорит: «Слово пикнешь – убью вместе с родителями». Вот и приходится жаловаться только друг дружке, больше некому. Приходится предохраняться, да что толку. Он меня во время новогоднего вечера, в школе, завел в кабинет английского и прямо на парте. А мне даже кричать не хотелось – он умеет ласкать. А после этого я поняла, что беременна. Сказала Игорю. А он: «Не спеши делать аборт, я разведусь, надоело уже». Я – то поверила, дура. А тут появилась Диана, красивая б…

– Кто? – переспросила Инна.

Слушая Лену, она видела все дела и отлучки мужа совсем в другом свете.

– Ну, новая лаборантка, – пояснила гостья. – Ей уже 18 лет. Она такая красивая, сразу в Игоря вцепилась, сука. Сама под него полезла.

– На этих фото она есть? – спросила вдруг молодая женщина и протянула пакет своему врагу.

– Ой, у тебя тоже фотографии, – испуганно прошептала Лена. – Мне по почте сегодня пришли. Я их как увидела, сразу к тебе побежала.

– Покажи, – попросила Кропоткина и ахнула, увидев четкие снимки.

На них Лена и Игорь извивались в немыслимых позах.

– Самое удивительное, – бубнила Картова. – В конверте нет ни письма, ни условий. Я боюсь. Если родители узнают, то они меня убьют.

– Найди мне на фото Диану, – приказала ей собеседница.

– Расскажи, что ты знаешь про остальных, – разглядывала лицо незнакомки на фото, слушая рассказ о тайной жизни ее мужа.

– Почему мне никто не говорил об этом? – спросила она, выслушав Картову.

– Да кто тебе скажет? Всем – то жить охота, – лениво ответила Лена.

– А ты что, самая смелая? – попыталась строго спросить Инна.

Ей хотелось завыть от боли и тоски.

– У меня нет выбора, – тихо ответила Картова, собираясь заплакать. – Я и так уже раньше напакостила вам, а тут еще ребенок. Игорь меня теперь убьет. Это точно. Придушит где-нибудь, сил у него хватит.

– Спаси меня, Инна, – запричитала Лена и, встав на колени, стала целовать ей ноги. – Я тебе по гроб буду обязана. Только спаси. Кроме тебя больше некому. Пожалуйста – а– а…

Очумевшая от всего услышанного и увиденного Кропоткина помогла Лене встать и, обняв, стала утешать.

– Не плачь, Лена, – говорила она. – Я тебе помогу. Я сегодня же поговорю с мужем.

– Обещаешь? – всхлипывая и вытирая слезы, спросила Лена.

– Обещаю, – твердо проговорила собеседница.

– Спасибо. Ты – настоящая женщина. Жаль, что мы не подруги, – печально проговорила Картова и пошла к выходу.

Быстро одевшись, она попросила: «Инна, открой, пожалуйста, дверь». Кропоткина автоматически открыла, потом закрыла дверь. Как в трансе, она пошла в гостиную и бессильно опустилась на диван. По ее щекам побежали слезы. Сколько прошло времени, женщина не знала. Неожиданно в ее мозгу пронеслось: «Он меня обманывал. Использовал, как вещь. Прикрывался мной. Сволочь». Резко встав, Инна заметалась по комнате.

– Я тебя ненавижу, – процедила она фотографии Игоря, стоявшей в рамке на телевизоре.

Рядом стояла ее фотография, но Инна не обратила на это внимания.

– Что же делать? – проговорила Кропоткина в отчаянии.

Решение оказалось удивительно простым. Притащив из кладовки два больших чемодана, молодая женщина стала бросать в них свои вещи и одежду. Замки никак не хотели закрываться, и Инна замерла, услышав:

– Нас что, переселяют?

Резко обернувшись, она вздрогнула. В дверях гостиной стоял муж.

2

Для Игоря этот день начался замечательно. Проводив жену на работу, он заспешил в школу. Жизнь казалась ему такой прекрасной. Он шел по школе, здороваясь с учениками и ученицами. Проходя мимо лестницы, поздоровался с Дианой.

– Привет, красавица, – улыбнулся парень и добавил: – Ты замечательно выглядишь. Тебе бы манекенщицей работать.

– Спасибо, – улыбнулась она.

Девушка специально надела черный костюм и брюки, белую блузку. Одежда шла ей, и Князева это знала.

– Как прошли праздники? – спросила Диана.

– Замечательно. Я остался доволен, – проговорил он, уходя. – Встретимся на волейболе. Приходи.

– Обязательно приду, – пообещала она, заранее предвкушая встречу.

Последние две недели Игорь заменил баскетбол волейболом, и Князева могла встречаться с ним каждый день и три вечера в неделю.

В три часа дня началась игра в волейбол. Девушки разбились на три команды. Игорь судействовал. Диана очень хорошо играла. Она, Абрамова, Нагорная, Альпова, Светлова, Фруктова составляли костяк женской волейбольной команды. К пяти часам пришли ребята. Здесь костяк волейбольной команды составляли Меченов, Молотовец, Бертовой, Кельтов, Вьюнов и Утюгов. Ученики без разминки стали играть против команды учениц и первую игру чуть не проиграли. Когда девушки попросили Кропоткина о помощи, игра пошла интереснее. Удары Игоря по мячу ребята блокировали с трудом. Благодаря учителю девушки держались на уровне парней. В апреле должны пройти соревнования по волейболу и баскетболу среди школ района. Игорю пришлось приложить немало сил, чтобы поднять мастерство играющих.

Вечером Кропоткин провел тренировки в мужской группе. После разминки – работа в парах, потом спарринги. После разбора поединков Игорь стал отвечать на вопросы. Он объяснял, как лучше и быстрее накачать мышцы, какие использовать приспособления, как правильно питаться и, конечно же, рассказывал о боевых искусствах. Иногда беседы заканчивались слишком поздно. Так получилось и в этот раз. Взглянув на часы, Игорь хлопнул в ладоши.

– Отжались пятьдесят раз, – скомандовал он, и все начали отжиматься под счет.

Подходя к своему дому, Кропоткин почувствовал, что за ним наблюдают. В армии у него это чувство прекрасно развилось. Он повернулся и посмотрел в сторону соседских сараев, но как он пристально ни всматривался, все равно никого не увидел. Показав незнакомому наблюдателю язык, Игорь зашагал к своему крыльцу. Раздевшись на веранде, парень зашел в дом. Ему сразу бросился в глаза беспорядок, царивший в квартире. Вещи разбросаны, ящики в шкафах – выдвинуты. Ничего не понимая, он зашел в гостиную и с изумлением увидел, что его жена упаковывает чемоданы.

– Нас что, переселяют? – спросил он и вздрогнул, увидев лицо жены.

Парню на миг показалось, что его супруга постарела лет на десять. Стало понятно, что она недавно плакала. Но при виде Игоря ее глаза загорелись огнем.

– Я хочу, чтобы ты дал мне развод, – сухо проговорила она.

– Развод? – изумился он. – А в чем дело? Я стал плохим мужем или ты просто меня разлюбила?

– И то и другое, – резко сказала молодая женщина, с силой захлопывая второй чемодан.

– Ди, что произошло? – спросил он, подходя и обнимая ее.

– Не прикасайся ко мне, гад! – вдруг резко крикнула она и изо всех сил ударила ему кулаком в лицо.

Инна знала, что он легко отобьет ее удар, но Игорь стоял и смотрел на нее. Он не шелохнулся, когда костяшки ударили его в губы. В губы, которые она так любила целовать. Инна, увидев кровь на его губах, испугалась. Лицо Кропоткина стало жестким.

– Хороший удар, – проговорил он, чуть улыбнувшись. – У тебя всегда он не получался. До сегодняшнего вечера. Может, ты теперь объяснишь, что на тебя нашло?

– Я тебя ненавижу, – прошипела она.

Инна думала, что Игорь сейчас устроит ей взбучку, даст пощечину, изобьет – тогда ей будет легче уйти. Но он даже не замахнулся.

– Сегодня утром ты говорила другое, Ди, – проговорил муж, снова подходя к ней.

– Не подходи ко мне! Не прикасайся! – прокричала она и отскочила в сторону.

– Да что с тобой, Инна? – начал злиться парень. – Что с тобой?

– Ты ЛГАЛ мне. Обманывал все время. Говорил слова любви, а сам трахал все, что движется. Не пропускал ни одной юбки. Ты – лжец!

– Кто? Я? – растерялся Кропоткин. – Ты чего, Ди? Что за шутки? У тебя что сегодня с головой?

– Это не шутки! – прокричала Инна. – Я ухожу от тебя! Навсегда! Я хочу, чтобы ты дал мне развод!

– Я не выпущу тебя из дома, пока ты не скажешь, что произошло, и не извинишься передо мной, – твердо произнес он.

– Извиниться?! А х… тебе не хочется?! – взорвалась она и добавила еще несколько нецензурных слов.

Игорь стремительно шагнул к ней и, вцепившись ей в плечи, притянул к себе.

– Не пользуйся тем, что беременна, – прошипел муж, едва сдерживая ярость. – Не смей меня оскорблять. По какому праву ты материшь меня? По какому праву ты обвиняешь меня в том, что я не совершал?

– Я твоя жена, – ответила супруга и добавила усмехнувшись: – Отпусти меня, а то я ударю тебя коленом в пах, как учил. Твоим любовницам это не понравится.

– Любовницам? – удивился он, отпуская ее и отходя на шаг. – У тебя уже мания супружеской неверности. Завтра сходи к психиатру.

– Это тебе нужно к психиатру! – рассвирепела Инна. – Сексоман несчастный. Как я тебя ненавижу!

– У тебя должны быть очень веские аргументы, чтобы обвинять меня в измене.

– Аргументы? – переспросила жена. – Ты бы хоть давал возможность своим любовницам предохраняться, а то скоро село перевыполнит планы по деторождаемости.

– А что, разве Света беременна? – изумился супруг.

– А при чем тут Абрамова? – удивленно спросила она.

– Света – единственная любовница, которая у меня была, когда-то…

– Да хоть сейчас – то не ври, – возмутилась молодая женщина. – Я говорю тебе о Картовой.

– А она тут при чем?

– Лена ждет от тебя ребенка. Ей уже поздно делать аборт. Нужно было думать, куда совать свой поганый член.

– А с чего ты взяла, что Лена беременна? – изумился Кропоткин.

– Она была у меня сегодня. Все рассказала.

– Значит, Лена была здесь, – сухо проговорил он. – Что она еще тебе сказала?

– Все о твоей лживой жизни, – процедила она и стала повторять ему то, что слышала от Картовой. Муж слушал молча, не перебивая.

– Ты прикрывался мной, – укоряла его супруга. – Ты обманывал меня.

– Ты действительно веришь в то, что говоришь? – вдруг спросил он. – Неужели после стольких дней, прожитых вместе, ты веришь своему заклятому врагу больше, чем мужу? Неужели ты веришь ее словам?

– Да, верю.

– Ты больна, Ди, – устало проговорил Кропоткин.

– Я больна?! – снова разозлилась Инна и, схватив пакет с фотографиями, швырнула его в лицо мужу.

– Что это? – спросил Игорь.

– Доказательства твоей измены!

– Что за херня?! – вырвалось у него, когда он увидел фото.

Муж не спеша, просмотрел каждую фотографию, потом… улыбнулся:

– Сделано мастерски. Комар носа не подточит. Только все это подделка. Кто-то очень хочет нас поссорить, разрушить нашу любовь и семью. Неужели ты не понимаешь этого, Инна? Ты веришь чужим больше, чем родным. Почему, любимая?

– Не называй меня так. Я не верю тебе, – слабо проговорила она.

– Неужели ты веришь в то, что я тебя предал? Вспомни, сколько счастливых мгновений мы пережили. Ты хочешь бросить меня из-за чьих-то завистливых слов? Ты хочешь, чтобы мы развелись? Собрала чемоданы. А как же наша любовь? Как же мы друг без друга? А как же ребенок? Как же ему без отца? Ты об этом подумала?

– Дай мне развод, – едва слышно проговорила Инна. – Я смогла бы тебе простить одну измену, но столько – нет. Нам лучше расстаться.

– Значит так, бесповоротно и окончательно? – гневно спросил он.

– Да, – тихо ответила жена, проклиная себя за трусость.

Она не могла уйти сама. Ей хотелось, чтобы он силой и со скандалом выкинул ее из дома.

– Ты отнимаешь у меня семью и ребенка, из-за чьей-то пакости, – гневно говорил супруг. – Ты хочешь, чтобы ребенок рос без отца? Я не хочу, чтобы мой ребенок был сиротой при живом отце.

– Это не твой ребенок, – жестко проговорила молодая женщина. – Ты давно убил отца этого ребенка. Так что не переживай, добродетель.

– Что? – прошептал он, отшатнувшись.

Его лицо побелело, как полотно.

– Мы были любовниками с Корзиным Жорой, до свадьбы. Я использовала тебя. Я ведь не зря на тебя поспорила. Мне понадобилась твоя душа. А когда ты убил Жору, я поклялась, что отомщу тебе. Я изображала любовь, а мне тошно было тебя видеть.

– Не надо, Ди, прошу. Это все ложь, – зашептал супруг омертвелыми губами.

– Те фотографии были подлинные, – продолжала она. – Ты не смог смириться с правдой. Именно поэтому ты и убил Жору.

– Значит, это была ложь? Ложь с самого начала? – спросил тихо Игорь, чувствуя, что сердце вот-вот разорвется от боли.

– Да, – ответила жена и замолчала, когда он закрыл глаза.

Они стояли друг против друга, как два врага, и молчали.

– Одевайся, – сказал вдруг спокойно Кропоткин, открывая глаза. – Ты, кажется, собралась домой.

– Отец завтра зайдет за чемоданами, – проговорила Инна, надевая шубу и шапку.

– Нет, я отнесу их сегодня. Сейчас, – сухо сказал он, одеваясь.

Жена попыталась нагнуться, чтобы застегнуть сапоги, но живот и шуба не позволяли ей это сделать. Он, увидев это, встал перед ней на колени и, застегнув ей сапоги, пошел в гостиную.

Они шли молча по ночному селу. Игорь впереди с двумя чемоданами, Инна – сзади, держа в руках сумочку. Зайдя во двор к Дукатовым, Кропоткин постучал в дверь. Им открыл Анатолий Максимович.

– Игорь, Инна, что случилось? – спросил он, увидев чемоданы. – Вы поссорились?

– Дядя Толя, – сухо проговорил Кропоткин. – Мы с Инной решили развестись. Если Вам не трудно, оставьте нас одних на кухне для прощальных слов.

– Как развестись? Почему? – изумился Дукатов.

– Инна все расскажет сама, – ответил парень.

– Герой, – презрительно сказала ему жена, когда отец вышел. – Сильный и благородный подлец. Спасибо за чемоданы.

– Инна, – сказал, повернувшись к ней, Игорь. – Ты хотела, чтобы я дал тебе развод. Ты свободна.

Кропоткин снял со своей правой руки обручальное кольцо и надел его на левую.

– Никогда не приходи ко мне, – продолжил он. – Забудь мое имя, мою любовь. Ты больше не услышишь от меня никаких слов. Никогда. Ты умерла сегодня, Ди. Ты умерла в моем сердце. Ты – жестокий человек, Инна. Бог тебя накажет рано или поздно. Я страстно хочу этого. Будь проклят тот день, когда я встретил тебя. Прощай!

Оказавшись во дворе, Кропоткин перемахнул через забор и пошел по улице. Он шел и… плакал, как мальчонка, которого несправедливо обидели. Когда он дошел до дома охранников, слезы уже высохли. Игорь открыл калитку и пошел к неосвещенному дому.

– Гепард? Что случилось? Ты нарушаешь конспирацию, – спросил, появившись в дверях, Беркут.

Первый только взглянул в лицо ночному гостю и сразу понял, что стряслась беда. Глаза Игоря сверкали так гневно, что, казалось, одного его взгляда достаточно чтобы сжечь дом.

– Мне нужна твоя помощь, – проговорил Кропоткин.

Когда Игорь вышел из дома охранников, он уже знал, что будет делать, и недобро улыбался. Придя домой, Кропоткин быстро навел порядок и только в третьем часу ночи лег спать. Усталость взяла верх над чувствами, и он уснул.

3

Тишина, воцарившаяся вокруг, казалось, давит на всех стоявших здесь. Смолкли разговоры. Казалось, дыхание людей стало тише. Все смотрели на Игоря. 10 марта, 7-50.

Кропоткин, проснувшись утром, по привычке повернулся, чтобы поцеловать жену. Его рука коснулась пустой подушки, и он сразу все вспомнил. Все слова, произнесенные вчера, жгли огнем. Игорь соскочил с кровати, быстро заправил ее и голышом отправился в баню. Облившись холодной водой, он энергично растерся полотенцем. Ледяная вода сделала свое дело. Сон и печаль исчезли, а их место занял холодный гнев. Дома Игорь приготовил себе плотный завтрак. Быстро оделся. Майка, бронежилет, свитер, брюки – все как всегда. Только сегодня он вышел из дома пораньше. Быстро дошел до школы и поднялся на второй этаж, к расписанию. Казалось, все его внимание сосредоточилось на одной точке.

– Здравствуйте, Игорь Андреевич, – раздалось рядом.

Кропоткин напрягся, услышав этот голос. Медленно развернувшись, он посмотрел на Картову и улыбнулся. Лена удачно выбрала время. Около расписания стояли директор и завуч школы, двое учителей и с десяток учеников. Картова улыбнулась ему в ответ. Ей казалось, что учитель в ловушке и ничего не сможет предпринять.

– Здравствуйте, падаль, – спокойно проговорил он и отвернулся к расписанию.

Воцарилась напряженная тишина. Все были в шоке от его слов.

– Не смей меня оскорблять, – завизжала в ярости Лена.

Ее никто так не унижал.

– Да неужели? – улыбнулся учитель. – Это только начало, девочка. Только начало.

– Ты еще пожалеешь, – визжала Картова, но он ее не слушал.

– Ирина Юльевна и Любовь Васильевна, – обратился учитель к директору и завучу. – Уделите, пожалуйста, мне несколько минут свободного времени. Сейчас.

– Проходите в кабинет завуча, – проговорила Доброва.

Когда дверь в кабинет захлопнулась, Игорь предложил женщинам сесть.

– Игорь Андреевич, – заговорила директор школы. – Вы нарушаете учительский этикет. Вы позволяете своим ученикам обращаться к Вам на «ты». Ругаетесь в школе, оскорбляете учеников. Приходится задумываться о Вашем профессиональном уровне. Что Вы себе позволяете?

– Ирина Юльевна, – проговорил спокойно Кропоткин, игнорируя ее фразу. – Я хочу, чтобы Вы помогли мне организовать расширенное родительское собрание моего класса. Должны присутствовать все ученики, все родители, учительский состав, а также члены моих секций.

– А в чем дело? – насторожилась Доброва.

Кропоткин молча выложил на стол фотографии, полученные им вчера. Женщины, взглянув на откровенное фото, покраснели.

– Комментарии излишни, – произнес Игорь. – Вы понимаете, что значит для учителя снимки такого рода? Тюрьма и конец карьере. Снимки сделаны хорошо, но это подделка. Я докажу это на собрании. Я назову того, кто это сделал, и объясню, почему.

– Вы знаете, кто это сделал? – ахнули они.

– Я скажу обо всем на собрании, – отчеканил он. – Собрание должно состояться во вторник, 14 марта, в актовом зале, в шесть вечера. Явка всех обязательна.

– А почему мы должны Вам помогать? – спросила Мясова и осеклась под его испепеляющим взглядом.

– Я прошу организовать собрание, потому что хочу наказать клеветников. Если вы не поможете сделать это официально, то я сделаю это сам. Жалости не будет. Я никому не прощу того, что он разрушил мою семью и пытается посадить меня в тюрьму. Я просто хочу ИЗБЕЖАТЬ ТРУПОВ! Я ясно излагаю свои мысли?!

– Да, да, конечно, – заговорила директор. – Мы организуем все, как Вы говорите. Вы только не волнуйтесь. Успокойтесь.

– Я спокоен, как танк, – сухо произнес парень. – Только я очень зол.

– А при чем здесь Картова Лена? – спросила Мясова.

– Она знает при чем, – ответил Игорь. – А сейчас у меня урок, извините. Если вы думаете, что я развращаю малолеток, то можете отменить все мои уроки. Но вы будете выглядеть очень глупо, когда выяснится, что все это ложь.

– Ну, что будем делать? – спросила Мясова, когда Кропоткин вышел из ее кабинета.

– То, что сказал Игорь, – медленно проговорила Доброва. – Это надо же, такое в МОЕЙ школе. Я этого так не оставлю. Собери дневники в 11 «А».

4

Жуткий страх охватил ее. До определенной минуты она была уверена в своих силах, но теперь эта уверенность исчезла. Девушка смотрела, широко открыв глаза, в лицо своего врага. Холодный блеск его глаз, казалось, проникает в ее мозг, заставляет цепенеть. Есть в его взгляде что-то, что пугало ее. Лена смотрела в лицо Игоря, не в силах пошевелить головой. Кропоткин держал ее за волосы и улыбался. 10 Марта, пятница. 13–38.

Когда прозвучал звонок с шестого урока, в кабинет истории зашел Кропоткин. На первом уроке у всех учеников 11 «А» собрали дневники. Через два урока в них появилась четкая лаконичная запись: «14 марта в 18 часов в актовом зале состоится родительское собрание. Явка всех строго обязательна». Ниже стояла подпись директора. Завуч объявила, чтобы в понедельник у всех в дневнике стояли росписи родителей. Такого в школе никогда не было, чтобы собрание организовывала администрация школы. ПОПАХИВАЛО СКАНДАЛОМ. Все терялись в догадках, кроме Картовой. Она злорадствовала. Увидев вошедшего в класс Кропоткина, Лена сначала испугалась, но потом сказала себе: «Да что он мне сделает? Даже если изобьет, то все равно проиграет». Девушка победоносно взглянула на учителя.

– Ребята и девчата! – начал говорить Игорь. – У меня к вам очень неприятный разговор. Прошу всех остаться. Пока мы не поговорим, я никого не выпущу. Садитесь. Я тоже сяду. Картова, подойди ко мне.

– Мне и тут неплохо сидится, – нехотя отозвалась она, но все же встала и подошла к нему.

– Садись за учительский стол, Лена. Лицом к классу, – проговорил он, потом хищно оглядел класс и улыбнулся.

– Вот что, дети, – начал говорить Кропоткин. – Сейчас вам придется выслушать немало горьких и обидных слов. Я никогда не думал, что буду говорить вот так. Начну с того, что во всеуслышание объявлю: я – сексоман. Цель моей жизни переспать как можно с большим количеством женщин. Я не брезгую ни девочками, ни девушками, ни женщинами. Какая разница, в какую «дыру» засовывать свой член? Я так силен в мужском плане, что могу удовлетворить за ночь десяток женщин. Но меня всегда тянуло к девичьим телам, к их тесным норкам. Поэтому я устроился работать в школу. С первых же дней я стал всех запугивать и принуждать к половым отношениям. Я насиловал даже маленьких девочек. В вашем классе у меня есть специальный график, когда девушки должны меня удовлетворять. Я так запугал вас, что вы боитесь сказать об этом кому– либо. Мальчики об этом не знали. Мне всегда мало женщин. Я трахаюсь во время уроков, до и после тренировок. Я просто удивляюсь, почему никто ничего не замечал. Самая любимая моя поза – сзади. Вы кричите, умоляете, а я вас насилую. Так происходит каждый день. Хотите, поделюсь некоторыми интимными секретами?

Шагая между партами, Кропоткин протягивал ученицам порноснимки и пересказывал слова Картовой. Потом он собрал фото у раскрасневшихся девушек и аккуратно убрал их в карман.

– До вчерашнего вечера все это было ба-а-а-льшим секретом, – продолжил Игорь. – Мои девушки смирились с положением и исправно принимали противозачаточные средства. Но одна из вас не убереглась. Сейчас она ждет от меня ребенка. И она не нашла ничего лучшего, чем пойти и рассказать об этом моей жене. Олег, скажи мне, что ты испытал, когда узнал, что твоя любимая девушка, я говорю об Ире, ИЗМЕНЯЛА тебе?

– Я хочу убить вас обоих, – прохрипел Бертовой.

– Вполне естественная реакция, – рассудил учитель и печально добавил: – Ты можешь успокоиться, Олег. Мы не были любовниками с Ирой. Фотографии – фальшивые. Все, что вы сейчас слышали, грубая ложь. Это всего лишь бред. Бред БОЛЬНОГО человека. До чего же надо дойти в своей ненависти, чтобы пойти на такую ложь. Все присутствующие знают здесь, что то, о чем я сейчас наговорил, – ЛОЖЬ. Вы знаете это. Это знаю я. Но этого не знала моя жена. Она восприняла все это за правду. Это произошло вчера вечером. Инна ушла от меня, и мы подали на развод.

Сказав это, Игорь пошел к Картовой и, схватив за волосы, притянул к себе.

– По какому праву, мразь, ты лезешь в мою душу? – прорычал он в лицо Лене. – По какому праву ты ломаешь чужие жизни? Кто тебе дал право клеветать на меня и на других людей? Кто?

– Отпусти, – пропищала от боли Лена.

Страх закрался ей в душу. Увидев улыбку на лице учителя, она оцепенела от ужаса.

– Ты понимаешь, тварь, что ты наделала? – процедил он. – На что ты замахнулась, ничтожество? Что, испугалась? Боишься, что я тебя изобью или убью? Нет, Лена, я не доставлю тебе такого удовольствия. Я поступлю страшнее. «Око за око». Ты разрушила мою семью, я разрушу твою. Я знаю, как это сделать. Ведь ты любишь говорить в микрофон. Не правда ли? Мне жаль тебя. Ты сама выбрала свою судьбу.

– Сейчас я поступаю совсем непедагогично, – проговорил Игорь, отпуская Лену и поворачиваясь к классу. – Я мог бы ничего не говорить вам, если бы дело касалось только меня и моей жены. Но дело не в моей семье. Лена оклеветала вас всех. А нам осталось быть вместе всего два месяца. Я не хочу, чтобы из-за одной твари весь класс перессорился. Можете делать с Леной, что хотите. Но лучше оставьте ее мне. 14 марта она лишится семьи. Вы все увидите, как я сделаю это. До встречи на тренировках. Липцов, закроешь потом кабинет. Возьми ключ. Желаю всем приятно провести время.

5

Голова закружилась, и пол стал уходить из-под ног. Потрясение оказалось слишком велико, чтобы достойно перенести его. Чувствуя, что слезы вот-вот хлынут из глаз, Инна встряхнула головой. Глубоко вздохнув, она посмотрела на тех, кто пришел к ней. Десять девушек. Ученицы 11 «А». 10 марта, 14-:43.

Для Инны прошедшая ночь показалась невыносимо долгой. Едва Игорь ушел, как на кухне появились ее родители и засыпали вопросами. Покачиваясь от усталости и переживаний, молодая женщина молча разделась и пошла в свою комнату. Здесь по-прежнему было тихо и уютно, словно ничто не изменилось с тех пор, как она вышла замуж. Инне показалось, что между теми беспечными днями юности и сегодняшним прошло несколько лет. Молодая женщина прилегла на свою кровать и заплакала. Мать тихо подсела к дочери, стала утешать и незаметно выспрашивать. Плача, Инна рассказала все, что произошло.

– Ах, дочка, зачем ты так? – огорчилась женщина. – Зачем ты так его обидела?

– Мне хотелось причинить ему БОЛЬ, – всхлипывала та. – Хотелось ответить злом на ту боль, которую он мне причинил.

– Ну, не он тебе больно сделал, а твой враг – Лена, – возразила мать. – Ты что забыла, сколько она тебе бед принесла?

– Но как же, мам. Лена была искренна в своих словах. Она плакала…

– Ах, дочка, – отмахнулась Лидия Михайловна. – Актеры в кино тоже плачут, и что из этого? Обманула тебя Картова. Не мог Игорь тебе изменить.

– Но я сама видела фотографии, – упрямо проговорила девушка.

– Фотографии можно подделать, если сильно постараться, – тихо проговорила мать. – Тебя провели, как маленькую. Игоря сильно обидела…

– Что делать, мам? – заплакала снова Инна.

– Не знаю, дочка, не знаю. Успокойся. Поспи немного. Завтра поговори с мужем.

– Игорь дал мне развод. Он теперь не скажет мне ни одного слова. Он ПРОКЛЯЛ меня.

– О, боже, – только и сказала женщина.

Что можно было еще сказать? Инна всхлипывала в подушку. Спать она не могла.

Лишь под утро задремала на часок.

– Дочка, вставай. На работу пора, – проговорила Лидия Михайловна, глядя печально в осунувшееся лицо дочери.

Инна, открыв глаза, сразу все вспомнила. Тоска охватила ее с небывалой силой. Подойдя к зеркалу, она стала себя осматривать со всех сторон. Взгляд задержался на шее. Ожерелье. То самое, которое подарил ей Игорь, два дня назад. Два дня – два года. Плача, Инна медленно расстегнула украшение и спрятала в ящике шкафа. Не завтракая, она отправилась на работу.

Анжела, зайдя в хирургическую палату и увидев опухшее от слез лицо подруги, тут же подбежала к ней.

– Инна, что с тобой? Ты плакала? Что случилось? – засыпала она подругу вопросами.

Дукатова молча взяла скальпель в руку и, резко схватив Липову за волосы, приставила острие к ее горлу.

– Ты трахалась с Игорем? – тихо спросила Инна.

– Да нет, ты что? – испугалась Анжела. – Отпусти меня.

– Когда ты в последний раз трахалась с моим мужем? – глухо спросила ее подруга, надавливая на скальпель.

– Да не спала я с ним, – заплакала Липова. – Я его нигде, кроме тренировок, не встречала. Он меня на расстоянии держит. Честное слово.

– Поклянись, – прошипела Инна.

– Клянусь здоровьем своей мамы, – прошипела Анжи и схватилась за горло, когда ее отпустили.

– Если ты меня обманула, – холодно улыбнулась Дукатова, – то я прирежу тебя и твою мамочку. Поняла?

– Да, да, – испуганно прошептала Липова, пятясь к двери.

– Пошла отсюда! – рявкнула Инна, и Анжела пулей выскочила из палаты.

Во время обеда Кропоткина сидела, сложив руки на животе, и бездумно смотрела в пол.

– Инна, там к тебе гости пришли. К себе зовут, – сказала, появившись в дверях, заведующая. – Иди, они в «красном уголке» сидят.

– Сейчас иду, – ответила молодая женщина и вышла в коридор.

Она зашла в кабинет и замерла. На нее смотрели десять пар девичьих глаз.

– Здравствуй, Инна, – проговорила Альпова Ира. – Мы к тебе пришли. Поговорить надо.

– О чем? – удивилась Дукатова.

– Об Игоре и о нас, – ответили хором, не сговариваясь, девушки, и Инна поняла, что сейчас услышит.

Когда Кропоткин вышел из класса, в кабинете истории воцарилась тишина. Потом вдруг раздалось: «Убью, гадина», – и на Картову с кулаками кинулась… Абрамова. Лена пропустила удар в лицо и, упав со стула, ударилась головой о стену. От драки Свету удержали ребята.

– Отпустите меня, – вырывалась Абрамова из крепких рук. – Я этой суке голову оторву. Отпустите.

– Что ты орешь, дура? – злобно прошипела, вставая, Картова. – Что, хочешь подстилкой поработать? Я тебе сейчас рожу исправлю…

Лена замахнулась, но… упала. Ей в лицо ударили Альпова и Нагорная. Ударили не сговариваясь. Картову схватили за волосы и стали бить.

– Ты на кого, тварь, клеветала?! – орали девчонки, пиная упавшую.

Плохо бы пришлось Лене, если бы не мальчишки. Они оттеснили рассвирепевших девушек от Картовой, и Меченов поднял и посадил ее на стул. Кто-то подал платок. Лена плакала.

– Девчонки, не бейте ее! – крикнул Липцов Андрей. – Кулаками делу не поможешь. Надо думать, как Игорю помочь…

– Да заткнись ты, – проговорила Торикова. – Она нас опозорила – выставила шлюхами. Ты бы что сделал, если бы она объявила, что ты – педик?

– Ну, я, а…,– смутился парень. – Я бы по роже дал.

– Вот мы и бьем, – проговорила Светлова.

– И ты туда же? – ахнул Кельтов. – Ну, вы, девки, и даете.

– Заткнись, а то и тебе достанется, – огрызнулась Абрамова.

Ее по-прежнему крепко держали Вьюнов и Бертовой.

– Ладно, успокойтесь, девочки, – миролюбиво проговорил Глоров. – Нужно помирить Игоря со своей женой. Нужно, чтобы Картова рассказала всю правду Инне.

– Она вам не поверит, – проговорила Лена разбитыми губами. – Она вообще теперь никому не поверит.

– Заткнись, тебя не спрашивают! – рявкнул Меченов, давая ей подзатыльник. – Ты думала, что ты делала? Ты хочешь, чтобы «наш папа» устроил ТЕРРОР? Ты этого хочешь? Его же НИКТО не остановит в гневе. Ты что, забыла это, что ли? Из-за тебя нам придется отдуваться. Он тебе семью разрушит – это сто процентов. Где гарантия, что он на этом остановится? Ты уверена, что он не возьмется за нас?

– Нет, – беззвучно прошептала Картова.

– Сейчас ты пойдешь вместе с девчонками к Инне и все ей расскажешь, – проговорил Молотовец. – Не вздумай убежать. Будешь иметь дело уже с нами. И моли Бога, дура, чтобы Игорь помирился со своей женой. Пошла отсюда! Андрей, закрывай класс. Пошли по домам.

Лена шла по улице, окруженная одноклассницами и, смотрела под ноги.

– Привет, а вы что на волейбол не идете? – услышала она и, подняв голову, встретилась взглядом с Дианой.

– Мы попозже придем, – ответила за всех Альпова, и все пошли дальше, к больнице.

Когда в кабинет зашла Дукатова, все девушки разом замолчали.

– Девочки, что вы сделали с Леной? – спросила Инна, глядя на опухшее лицо Картовой.

– Игорь сегодня все рассказал нам, – сказала Абрамова. – Картова тебя обманула.

– Что рассказал? – испугалась молодая женщина, подумав о своих словах во вчерашней ссоре.

– Игорь сказал нам о вчерашнем визите Лены и то, как ты восприняла это. Он сказал, что ты подала на развод, – проговорила Альпова.

– Почему вы пришли ко мне?

– Мы хотим, чтобы ты знала правду и помирилась с Игорем, – проговорила Дина.

– Правду? Кто же мне ее скажет? – спросила Инна.

– Тот, кто солгал, тот и скажет, – сказала Люда и толкнула в спину Картову.

– Лена, о чем они говорят? – спросила Дукатова у Картовой.

– Я же тебе говорила, Инна, что твой муж умеет работать с людьми, – ответила Лена. – Они тебе расскажут, что угодно. Меня же просто сотрут в порошок.

– Так, значит, вы не спали с Игорем? – усмехнулась супруга Кропоткина. – Тогда кто же был на фотографиях? Призраки, что ли? Кто сможет мне доказать, что не спал с моим мужем?

В наступившей тишине прозвучал тихий голос: «Я могу». Аня подошла к Инне и, глядя в лицо, сказала: «Я не спала с Игорем. Я докажу это. Я, я…», – тут она запнулась и, покраснев, стала снимать юбку.

– Аня, – прошептала, изумленная такой откровенностью, женщина. – Почему ты защищаешь Игоря? Чем он тебя запугал?

– Я ЛЮБЛЮ его, – проговорила, ни на кого не глядя, Нагорная. – Он ничего не знает о моей любви. Зато я люблю его и этого достаточно. Игорь разбудил во мне любовь. Я знаю, что он любит тебя. Что плохого в том, что я хочу, чтобы мой любимый человек был счастлив?

– Браво, – захлопала в ладоши Картова. – Какой хороший спектакль. Ты забыла сказать, что Игореша трахал тебя в попу, ха…

Договорить Лена не успела, сбитая с ног жестким ударом в ухо. Света, потирая ушибленный кулак, повернулась к Инне.

– Ди, неужели ты нам не веришь? – спросила Абрамова.

– Я хочу, но не могу, – сдерживая слезы, проговорила Инна.

– Тебе не хватает доказательств? – спросила вдруг Фруктова Женя. – Тебе доказать?

– Не надо, Женя, – проговорила вдруг тихо Дукатова. – Я верю. Спасибо, что вы пришли ко мне, девушки. Вы, наверное, действительно любите Игоря, раз защищаете его с такой силой. Только зря все это. Уже слишком поздно. Игорь уже не простит мне этого. Я не достойна его. Мы уже никогда не будем вместе. Еще раз спасибо, что пришли. Больше не надо приходить. Извините, мне надо идти.

Сказав это, молодая женщина оставила растерянных девушек в кабинете, а сама пошла в раздевалку. Там она снова заплакала.

6

Девушка шла быстро, не выбирая дорогу. Погруженная в свои мысли, она не замечала ни холода, ни удивленных глаз прохожих. Все ее мысли были обращены к одному человеку. Тому, которого любила. Любила уже давно. Она зашла в школу и, идя по гулкому коридору, остановилась у двери. Решительно открыв ее, девушка шагнула в спортивный зал и увидела Его. Он стоял к ней спиной.

– Игорь, – позвала она и, шагнув вперед, обняла парня. Целуя его в шею и прижимаясь всем телом, Аня заплакала. 10 марта, 15–28.

Кропоткин после разговора с классом пошел домой. Квартира встретила его холодом. Навстречу ему вышла мать.

– Сынок, а где Инна? – спросила Галина Михайловна.

– Мам, давай я сначала поем, а потом расскажу обо всем, – ответил он, пройдя в дом родителей.

Пообедав, он зашел в гостиную и коротко рассказал о происшедших событиях.

– Что же теперь ты будешь делать? – спросил отец.

– Буду защищаться, батя. Я так просто не сдамся.

– А как же Инна? – спросила мать. – Сынок, ты плохо знаешь женщин. Женщины иногда в гневе могут наговорить всяких гадостей и глупостей. Могут придумать все что угодно. Лишь бы сделать больно другому.

– Но зачем, мам? – удивился он.

– Не знаю, – пожала плечами женщина. – Просто это одна из женских причуд, вот и все.

– Женские причуды, мам. Уж слишком они ранят.

– Такова жизнь, сынок, – грустно улыбнулась мать. – Нужно немного подождать, чтобы страсти и обиды поутихли, а потом помириться.

– Мы с ней разводимся. Она настояла на этом. Да и я не хочу прощать предательств. Лучше жить одному, чем получать удар в спину.

– Может, зря вы так, сынок, скоропалительно разошлись? – спросил Кропоткин – старший.

– Время покажет, – ответил парень. – Я пойду. У меня работа.

В школу Игорь пришел в 14–50. Молча открыл зал и прошел к своему кабинету.

Его окликнула Князева, и парень холодно на нее взглянул.

– Что ты хотела, Диана? – сухо спросил он.

– Так, ничего, – проговорила девушка, изумленная его интонацией. – Что случилось, Игорь? Я видела твоих девушек…

– У меня нет девушек, – резко перебил он ее. – У меня была жена.

– Была? – переспросила она. – А что с Инной?

– Я ее убил и съел, – буркнул он и хотел уйти.

– Не смей так говорить со мной, – вскипела девушка и схватила его за рукав куртки. – Почему ты грубишь мне?

– А как мне еще относиться к шлюхе? – процедил Кропоткин и легко сблокировал удар.

– Как ты смеешь меня оскорблять?! – прокричала взбешенная Князева, замахиваясь на вторую пощечину.

Игорь перехватил ее руку и с силой оттолкнул девушку от себя. Пока разъяренная Диана разворачивалась, готовясь к атаке, он спокойно достал из кармана три фото и протянул их ей со словами: «Думаю, тебе будет интересно посмотреть на себя со стороны». Диана изумленно уставилась на снимки. Краска стыда залила ее лицо. Присутствие Игоря на снимках ее не беспокоило. Ошеломил факт, что кто-то заснял ее в то время, когда она занималась самоудовлетворением в бане. Как будто кто-то покопался в ее поношенном нижнем белье.

– Откуда это у тебя? – тихо спросила она, не поднимая глаз.

– Пришло по почте. Вместе с сотней других. На других, правда, не ты, но зато на каждой я. Так что извини, девочка, но как мне к тебе еще относиться, если все факты указывают на то, что ты любишь извращения.

– Не говори так, – прошептала тихо Диана. – Ты же знаешь, что этого не было.

– Я знаю, – ответил тихо парень. – Но моя жена уверена, что ты – моя любовница.

– Я хочу ею быть, но ты мне не даешь шанса, – проговорила девушка.

– Именно поэтому я еще разговариваю с тобой. Дай фото. Иди – переодевайся.

– Расскажи, что случилось, – попросила она.

– Я все расскажу сегодня на тренировках, вечером. Приходи – послушаешь.

– А раньше нельзя?

– Иди, переодевайся, – сказал, как отрезал, парень и пошел к себе.

Игра в волейбол была в самом разгаре, когда появилась Нагорная. Она окликнула учителя и, обняв его, расплакалась.

– Что с тобой, Анюта? – удивился Игорь.

Обернувшись к игрокам, он сказал:

– Играйте без меня. Мне надо поговорить. Пойдем, Аня, в кабинет.

Нагорная стояла, боясь пошевелиться, и не разжимала рук. Игорь легко подхватил ее на руки и отнес в кабинет. Усадив ее на свой стол, он закрыл дверь и, обняв ласково девушку, спросил:

– В чём дело, крошка? Чем ты так опечалена? Я тебя сильно обидел, да?

– После того, как ты ушел, мы пошли в больницу. Все девчонки, – заговорила отрешенно она. – Мы рассказали твоей жене всю правду. Она не поверила. И тогда я… я доказала, что я… Я не спала с мужчинами. Я это сделала ради тебя. Я думала, что Инна поверит, и вы помиритесь. А она сказала, что уже слишком поздно. Вы никогда не помиритесь. Прости меня.

– Простить? Но за что? – изумился учитель. – Это я должен извиниться перед тобой. При всех тебя унизил, а потом тебе пришлось унижаться еще раз. Почему ты это сделала, Аня?

– Я люблю тебя, – тихо ответила девушка. – Я влюбилась в тебя уже давно. Наверное, с самой первой встречи в магазине. Я думала, что если человек, которого я люблю, счастлив с другой, то это тоже хорошо. Я хотела, чтобы ты снова стал счастлив. Но я не смогла помочь.

– Ты действительно меня любишь? – растерянно спросил он.

– Да, как никогда в жизни, – ответила она, и ее губы приняли нежный поцелуй.

Аня крепко вцепилась в парня, боясь, что все исчезнет. Чувствуя его теплые, сильные руки, девушка закрыла глаза. Скрипнула дверь, и на пороге появилась Абрамова. Света вздрогнула, увидев Аню, целующей учителя.

– Проходи, Света, – улыбнулся грустно Игорь. – Аня уже рассказала мне о визите в больницу. Спасибо, зайчонок. Я знал, что ты не оставишь меня в беде. Прости, что мне пришлось тебя оскорбить при всех.

– Не печалься, любимый, – только и сказала, обнимая его, Абрамова. – Инна к тебе вернется, вот увидишь.

– Мы уже никогда не будем вместе с Инной, – проговорил тихо он, целуя Свету. – Я бесконечно благодарен вам за вашу доброту. Я люблю вас, и вы это знаете и чувствуете. Спасибо, что пришли. Пожалуйста, берегите себя. Не пытайтесь закрыть меня, я сам буду защищаться. Вы мне нужны живыми. Понятно?

– Да, – хором ответили они.

– Вот и чудненько, – грустно улыбнулся парень. – Тренировки я отменяю до среды. Сегодня я сообщу об этом. Так что можете не приходить. Что бы со мной ни случилось, я всегда вас буду помнить и любить.

– Игорь, не говори так, – испугалась Света. – Ты как будто решил умереть.

– Нет, зайка, я не решил. Просто в наше время все может случиться, – проговорил он. – Ну, я пошел к игрокам. До встречи в понедельник.

– Игорь, – вдруг обняла его Аня. – Знай, что если я тебе понадоблюсь, то ты только позови. Я примчусь.

– И я тоже, – проговорила Света.

Игорь притянул их к себе и по очереди поцеловал.

– Спасибо, милые вы мои, – прошептал растроганно учитель. – Спасибо, девчонки.

7

Она давно не испытывала таких потрясений. Она привыкла к косым взглядам, шептанию за спиной, но к клевете оказалась не готова. Да и что может быть хуже того, что твои мечты становятся реальностью без твоего согласия. Потрясенная Лера слушала, что говорит Кропоткин. 10 марта, спортивный зал, 19–26.

Для Кориной после вечеринки дни казались радостными, а ночи не такими уже скучными. Она ожила. Слова любви, произнесенные Игорем, заставили Леру взглянуть на мир по-другому. Она вдруг поняла, как тяжело парню со своим мировоззрением и его принципами.

Иногда ей казалось, что Кропоткин «не от мира сего». В душе женщина верила, что Он послан Богом в их село, чтобы оживить людей. Все, что делал Игорь, казалось ей правильным. Корина с трудом дождалась пятницы, чтобы пойти на тренировки и быть снова с Ним. Видеть Его, слышать Его голос и, быть может, прикасаться к Нему. Лера зашла в зал, держа пакет с формой в руках. Ей навстречу вышел Игорь.

– Лера, скажи девочкам, что тренировки не будет, – устало сказал тренер. – Пусть проходят в зал. Нам всем нужно поговорить.

– Что-нибудь случилось? – спросила испуганно Корина.

Игорь НИКОГДА не отменял тренировки.

– Да, Клер, случилось, – устало ответил он. – Я обо всем скажу через 15 минут. Потерпи, родная. А сейчас сделай, как я прошу.

Кропоткин после секции волейбола переоделся в кимоно и стал ждать, когда придут дети. Ровно в пять, без опозданий, началась тренировка. Все шло строго, как в школах восточных единоборств. Начав с азов, он довел некоторых своих учеников до хороших результатов. Два первых «тули», формальные упражнения знали и делали все. Парень учил их делать синхронно друг с другом и порой просто наслаждался тем, как они выполняют упражнения. Глядя на то, как стараются девочки и мальчики, Кропоткин чувствовал щемящую тоску. Он приложил столько сил, чтобы дети увлеклись спортом, а из-за каких-то лживых фотографий вся его деятельность поставлена под сомнение. Парень мог это пережить. Но почему из-за чужой подлости должны страдать ни в чем неповинные дети? Этого он не хотел понимать. Игорь так мечтал учить детей Добру, а вместо этого ему придется продемонстрировать Зло и Насилие. Кропоткин готовился к битве за свою жизнь, за свою душу и души тех, кто в него поверил.

– Так, заканчиваем отжиматься, – говорил он в конце тренировок.

Когда уставшие дети поднялись с пола, он сказал:

– Девочки и мальчики! Тренировок в понедельник не будет. Приходите в среду. Дома отрабатывайте то, что я вам дал. До свидания.

В 19–00 Игорь вышел из кабинета к женской группе. Все смотрели на него с недоумением. По селу уже поползли слухи, что в больницу к Инне приходили его ученицы и о чем-то разговаривали.

– Девоньки! У меня для вас плохие новости, – начал говорить тренер, стоя перед ними. – Все дело в том, что у меня есть враги. Это неудивительно. Вполне понятно, что они побоялись действовать в открытую и ударили в спину. Они поступили очень подло. Я не боюсь ударов, предназначенных мне, но под удар попали все вы. Я объясню, почему. Мои враги использовали вас, чтобы оклеветать меня. Я – мужчина, вы – женщины, и все мы прекрасно знаем, что существуют любовь и секс. Любовь и секс – это самое лучшее, что есть в нашей жизни. Мои враги решили использовать эти два прекрасных понятия. Получилось так, что я занимался любовью со всеми вами. Не сразу, разумеется, а по очереди. Все вы – мои любовницы. Чтобы это выглядело правдоподобно, сфабриковали фотографии. Я сейчас покажу их вам. Вы все знаете, что у нас не было сексуальных отношений. Я говорю вам об этом потому, что уважаю вас и хочу, чтобы вы не пострадали из-за чьих-то пакостей. Я хочу избежать слухов и сплетен. Я хочу, чтобы вы приготовились к защите и восприняли достойно эту ложь. Сейчас я раздам вам фотографии. Не рвите их, пожалуйста. Они мне еще нужны. Вы должны знать, откуда вас настигнет удар.

Никто не произнес ни слова, когда Игорь молча раздал и потом собрал фотографии и сложил в пакет. Никто не смотрел на него, испытывая неловкость.

– Я не буду говорить, кто и почему сделал эти снимки, – продолжил парень. – Во вторник, в шесть вечера, я буду говорить об этом на родительском собрании. Приходите все туда. Возможно, меня отстранят от работы. В понедельник тренировок не будет. Если мне разрешат преподавать, то тренировки будут в среду, как обычно. Но если мне запретят работать, то вы сами сможете продолжать тренировки. Вам еще много нужно отрабатывать. Я хочу, чтобы дело, которое я начал, не исчезло. Я говорю вам об этом с горечью. Вы все убедились, что фотографии сделаны хорошо, и мне будет нелегко доказать, что это – фальшивки. Что скрывать, в их подлинность поверила моя жена. Инна подаёт на развод. Я хочу, чтобы вы знали правду, какой бы она ни была. Я прошу вас об одном. Защищайте свое достоинство. Никто не смеет оскорблять вас безнаказанно. Умейте давать сдачи. Мне очень жаль, что все произошло так мерзко, но нам придется пройти через это с высоко поднятой головой. Я верю в то, что правда восторжествует. Я прощаюсь с вами до понедельника или вторника. Надеюсь, что в среду я буду точно так же, как раньше, вести тренировки. До свидания, девоньки. Не вешайте носа.

Когда Кропоткин переоделся в своем кабинете и вышел в зал, к нему подошла Корина.

– Игорь, это правда, что Инна подаёт на развод? – тихо спросила она.

Тренер молча протянул руки вперед. Кольцо на левой руке сказало Лере все.

– Мы с тобой как обрученные католики, – негромко проговорила она и спросила тихо. – Ты знаешь, кто это сделал?

– Не на все 100 процентов, – ответил он. – Ты узнаешь все во вторник, Лера. Сейчас я не намерен говорить об этом.

– Даже со мной? – тихо спросила она.

– А чем ты лучше других? – грустно спросил парень. – Ты ведь только одна из тех, кого я люблю.

– Я хочу тебе помочь, – прошептала она.

– Если мне понадобится твоя помощь – я позову, – спокойно сказал Игорь и пошел по залу. Лера молча пошла за ним.

У калитки возле школы Кропоткина остановила Князева.

– Игорь, это правда о твоей жене? – тихо спросила она.

– Я не люблю лгать, девочка, – сухо ответил он.

– Почему ты так говоришь со мной? – заплакала Диана. – За что ты меня ненавидишь? Что я тебе сделала?

– Да ничего ты мне не сделала, Диана, – устало ответил Игорь, обнимая ее. – Прости за резкость. Я просто неимоверно устал. Я вынужден всех подозревать. Даже тебя.

– Почему? – изумилась она.

– Я не знаю пока точно, кто это сделал. Но во вторник я буду знать. Все будут знать. А сейчас мне нужно идти. Отпусти меня, Диана.

– Скажи мне, Игорь, – вдруг тихо спросила девушка. – Когда все это закончится, мы сможем быть вместе?

– Поживем – увидим, – коротко ответил он.

Зайдя в дом охранников, Кропоткин отдал Первому пакет с фотографиями.

– Мы сделаем, как ты просишь, – проговорил Беркут. – Ребята уже на позициях, со вчерашнего вечера. Отпечатки снимем. В понедельник все будет готово. Как договорились.

8

Крупная дрожь била ее тело. Девушка уже не могла согреть свое закоченевшее тело. Испачканная грязью «ночнушка» не согревала. Холод, казалось, проникал во внутренности. Трясясь, девушка открыла калитку и шагнула в незнакомый двор. Залаяла собака. Шлепая босиком по талому снегу, она подошла к двери и отчаянно забарабанила по ней кулаками. Через минуту на веранде вспыхнул свет, щелкнул замок, и дверь широко распахнулась. На пороге стоял Кропоткин в домашнем халате, накинутом на голое тело. При виде посетительницы брови парня поползли вверх.

– Анюта, ты? Что с тобой? Почему ты в таком виде? – спросил он.

– М… м… меня… и… из д… д… д… до… ма… вы… г… гнали, – с трудом проговорила посиневшими от холода губами Нагорная.

Она уже не могла контролировать дрожь в теле. Ее трясло. Мышцы не слушались. Переполненный мочевой пузырь девушки опорожнился. Аня стояла и плача мочилась на крыльце перед изумленным Игорем. 11 марта, суббота, 23–36.

Для Нагорной суббота началась обыкновенно. Встав, она стала энергично делать зарядку. С тех пор, как она начала ходить на тренировки Игоря, делать по утрам зарядку вошло у нее в привычку. После завтрака девушка села за уроки. Она любила все делать заранее, чтобы не занимать вечер. После уроков Аня легла читать стихи Пушкина. От чтения ее оторвала мать, Светлана Сергеевна. Эта невысокая худенькая женщина с черными волосами и карими глазами, в свои 35 лет она выглядела очень молодой. По сравнению с ней ее муж, Василий Петрович, казался уродцем. Невысокого роста, толстенький, с небольшой залысиной, он чем-то напоминал поросенка. А маленькие глазки и форма ушей только усиливали это сходство. В манере поведения мужчина оправдывал свою кличку «Свин». Его сексуальные отношения с женой были однообразными. Каждое воскресенье, в одно и то же время, в одной и той же позе. Он никогда не спрашивал у жены, получила ли она удовольствие. Они никогда не обсуждали между собой эти вопросы. В семье никогда не звучали слова «секс», «интимные отношения». Аня выросла в пуританской семье. О сексе она узнала от подружек в школе. Однажды ей удалось посмотреть эротический фильм. Глядя на изнывающих от наслаждений мужчин и женщин, девушка задала себе вопрос: «Неужели им так хорошо, раз на лице такое блаженство?» В тот же вечер во время ужина она спросила у родителей: «А правда, что, когда люди занимаются любовью, они получают от этого удовольствие?» Мать поперхнулась, услышав такое, а отец, побагровев от негодования, влепил дочери подзатыльник.

– Ты что говоришь? – рявкнул он.

– Я сегодня фильм видела, – начала плакать девушка. – Там мужчина и женщина занимались любовью, и им было хорошо. Я сама видела.

– Заткнись! – рассвирепел отец и, схватив дочь за волосы, оттащил в угол.

Здесь он накричал на нее и запретил ходить в гости к подругам. Тогда ей исполнилось 14 лет. С тех пор она не говорила с родителями на такие темы. Все свои тайны она держала при себе, не доверяя даже подругам. За последние два года Аня сильно изменилась. Она похорошела, развилась как женщина, стала взрослее.

– Аня, ты сильно занята? – спросила Светлана Сергеевна, увидев, что дочь быстро поправила халат и прическу.

– Да нет, мам, а что?

– Пойдем, поможешь мне по хозяйству. Постирать надо.

Вечером Нагорная пошла в баню. Тщательно закрыв дверь, девушка разделась и придирчиво осмотрела себя со всех сторон в зеркало. «Эх, Игоря бы сюда», – пронеслось у нее в голове, но она тут же отогнала эту мысль. При воспоминании о парне, о его прикосновениях и поцелуях у нее начинало лихорадочно биться сердце. В теле появлялось какое-то незнакомое ощущение. Чтобы не искушать себя, Аня стала мыться.

После бани она высушила волосы и аккуратно их уложила. Выпив на ночь молока, девушка решила лечь пораньше, в десять вечера. На дискотеки она уже давно не ходила, наверное, с тех пор, как там в последний раз танцевал Игорь. Вспомнились прикосновения Кропоткина, его запах, губы, тело. Непроизвольно Аня положила руку между ног, где вчера лежала рука любимого. Приятная истома охватила ее, и она, закрыв глаза, погрузилась в мечты. Услышав яростное сопение возле своей постели, девушка испуганно открыла глаза. Рядом стоял отец. Он сорвал с нее одеяло и, схватив дочь за волосы, потащил в гостиную. От неожиданности и боли та только запищала. Ее с силой швырнули на пол, и Аня едва успела прикрыть голову. Ночнушка задралась, обнажив стройные ножки и ничем не скрытые ягодицы. Отец на мгновение решился дара речи, потом заорал: «Ты как одета, потаскуха?»

– Я не потаскуха, – ответила девушка, испуганно одергивая короткие полы ночной сорочки.

Наклонившись, она нечаянно приоткрыла взору отца острые груди, не сдерживаемые бюстгальтером.

– Ты, почему г-г-голая? – прорычал Нагорный.

– Я не голая, – возразила, вставая, Аня. – Кожа должна дышать свежим воздухом. Тем более что ты никогда не вытаскивал меня из постели. Как хочу, так и сплю.

– Ты забыла добавить с кем! – прорычал отец и влепил ей пощечину.

Не ожидавшая этого девушка упала и схватилась за пылающую щеку. Схватив дочь за волосы, Нагорный потащил ее к дивану и стал тыкать лицом в фотографии. Василий Петрович в субботу вечером, как обычно, после бани пошел покурить на улицу. Проходя мимо почтового ящика, он с удивлением увидел там пухлый конверт. На конверте указан их адрес и его фамилия. Озадаченный глава семейства вернулся в дом. Усевшись в зале на диван, он вскрыл конверт. Увидев фотографии, где его дочь и учитель физкультуры занимались сексом, Нагорный сначала опешил, потом пришел в ярость. Его дочь ТРАХАЕТСЯ с учителем. ТРАХАЕТСЯ! ЕГО ДОЧЬ! Ворвавшись в спальню, он вытащил из постели Аню и теперь тыкал ее носом в снимки. Неожиданно девушка рванула его за ногу и отец, потеряв равновесие, упал, отпустив ее. На шум прибежала мать. Аня, как кошка, вскочила с пола.

– Не смей меня бить! закричала она на отца. – Это фотографии фальшивые. Я никогда не спала с Игорем, хоть хочу…

– Ах ты, шлюха! – заорал, взбешенный сопротивлением дочери Василий Петрович, и замахнулся.

Аня ловко нырнула под удар и отбежала к матери.

– Мам, ну скажи хоть ты ему, – стала плакать Аня. – Это все ложь. Это фотографии фальшивые. Это правда, мам. Ой…

– Фальшивки?! – орал отец, тыча ей в лицо фотографии и держа за волосы. – Где ты научилась этим блядским штучкам?! Это тебя на уроке физкультуры научили?

– Отпусти меня, – вырывалась девушка, плача от собственного бессилия.

– Конечно, отпущу, – проговорил отец и добавил: – Можешь убираться из моего дома, шлюха! Катись к своему любовнику. Можешь ложиться под него сколько хочешь.

– Папа, отпусти, я все объясню, – упиралась девушка в пол, когда отец тащил ее по полу на кухню.

– Не нужно мне ничего объяснять, и так все ясно, – прохрипел Нагорный и столкнул дочь с крыльца, прямо на кучу грязного снега и песка.

Потом он выгнал ее за калитку, матеря так, как будто это чужой, а не родной ему человек.

– Дожилась мать, воспитала б…! – рявкнул Василий Петрович, когда вернулся в дом.

– Не ори, – вдруг резко оборвала его жена. – Дочь тут не причем. Виноват этот учителишка. Сходишь в школу и потребуешь, чтобы его отстранили от работы.

– А что я скажу, что он спит с моей дочерью?! – прорычал Нагорный.

– Ты только что ее выгнал из дома, – холодно констатировала женщина. – А ведь она хотела что-то рассказать. Верни ее.

– Ладно, – недовольно буркнул Нагорный и вышел на улицу, но девушка уже ушла.

Дрожа от холода и плача, Аня шла к Игорю. Грязными ладошками вытирала слезы. Она совсем продрогла, пока дошла к нему. Нагорная знала, что он должен быть дома. Если бы его там не оказалось, то она бы легла под его дверьми замерзать. Увидев растерянное лицо Кропоткина, девушка облегченно подумала: «Игорь дома, он поможет». Горячая струя полилась по ногам, и Аня заплакала от бессилия. Она даже не могла пошевелиться.

Для Игоря суббота началась с холодного душа. Завтрак. Бритье. Сегодня Кропоткин решил сделать капитальную уборку. Надо было привыкать к мысли, что он будет жить без Инны. Парень стал перекладывать вещи по опустевшим полкам и шкафам. Вещи, принадлежавшие жене, которые она забыла взять, он сложил в чемодан и поставил на веранде. После обеда он протер везде пыль и помыл полы. С телевизора за всем этим молчаливо наблюдало фото жены. Кропоткин не стал выбрасывать ее фотографию. Он не мог этого сделать. Он по-прежнему любил Инну. Она его обманула во время ссоры, это он знал. Но гордость не давала ему пойти к ней и обо всем поговорить.

Переодевшись, Кропоткин легко подхватил чемодан и зашагал по улице. Подойдя к дому Дукатовых, он постучал в дверь. Ему открыла Инна. Радость, мелькнувшая в ее глазах, исчезла, когда она увидела в его руках чемодан.

– Может, мы поговорим? – робко предложила бывшая жена, но Игорь молча поставил чемодан и, не произнеся ни одного слова, ушел.

В чемодане лежали платки, полотенца, расчески, зубная щетка – все ее мелочи. Это был окончательный разрыв.

После тренировок в мужской группе Кропоткин объявил, что тренировок во вторник не будет. После этого объяснил ситуацию Упрямцеву.

– Чего ты боишься? – спросил его Геннадий Геннадьевич.

– Меня обвиняют в растлении малолетних, – проговорил Игорь. – И теперь будет неудивительно, если чей-то папаша воткнет мне нож в спину или не подожжет мой дом. Люди сейчас злые, Гена. Никто не будет выяснять причины. Убьют не задумываясь. Меня – то ладно, но ведь могут пострадать моя жена, родители…

– Говорят, Инна подаёт на развод?

– Да, это так.

– Ладно, парень, не унывай, – хлопнул его по плечу мужчина. – Если будет нужна моя помощь – обращайся. Чем смогу, тем помогу. Держись, Игорь.

Дома Кропоткин помылся в бане и с аппетитом поел. Мать сидела напротив него и молча смотрела.

– Не смотри на меня так, мам, – улыбнулся, с трудом, Игорь. – Я не собираюсь вешаться или резать вены. Как-нибудь переживу и эту трагедию. Не впервой. Я же у тебя сильный. Не волнуйся, мам. Все будет хорошо.

– Как же мне не волноваться? – возразила Галина Михайловна. – А что люди будут говорить?

– Тебя волнует мнение людей или страдания сына? – негромко спросил он, потом добавил: – Люди для того и живут, чтобы говорить, мам. Люди говорят всегда слишком много и не по делу.

Ночью Игорь проснулся от стука. Кто-то отчаянно колотил во входную дверь. Кропоткин накинул халат и, схватив пистолет, метнулся на веранду. Распахнув дверь, Игорь уставился на Нагорную. Если бы поблизости оказался киллер, то Кропоткин был бы уже мертв. От неожиданности парень не знал, что делать. Увидев, что девушка обмочилась, он опомнился и, подхватив Аню, босиком побежал в баню. Резким движением Кропоткин разорвал тонкую материю и быстро вымыл Нагорную. Обтерев ее полотенцем, парень оглянулся в поисках одежды. Матюгнувшись, он снял с себя халат и, укутав в него ученицу, побежал в дом. В спальне Игорь уложил ее на свое место. Быстро достал из шкафа шерстяные носки и шапочку. Аня молча смотрела на него. Игорь, спохватившись, накинул на голое тело другой халат. Плотно запеленав девушку в одеяло, он сел рядом и прикоснулся губами к ее щеке.

– Поцелуй меня, – прошептала она, и его поцелуй обжег ей губы.

– Так дело не пойдет, – тихо проговорил Кропоткин и вышел из спальни.

Вернулся он со стаканом. «Пей одним большим глотком», – просто сказал парень, и девушка доверчиво сделала глоток… водки. Закашлявшись, Аня захлопала глазами и стала жадно вдыхать воздух.

– Маленькая моя алкоголичка, – печально улыбнулся ей Игорь и, поцеловав, сказал: – Сейчас я тебя укутаю получше, будешь греться. А я пока чайник вскипячу. Ты меня не теряй, я тебя просто накрою с головой. Не вздумай раскрываться. Я сейчас приду.

Аня лежала закутанная, как куколка. Тысячи иголок кололи ее тело. Вместе с теплом пришла БОЛЬ. Девушка застонала. Одеяло с лица исчезло.

– Что с тобой, Анюта? – ласково спросил Игорь, поглаживая ее щеку.

– Больно, – заплакала она.

– Не плачь, крошка, – проговорил он и провел языком по мокрой щеке. – У тебя такие соленые слезы.

– Дай мне, – потребовала девушка.

Услышав свист чайника, парень помчался на кухню и вскоре вернулся оттуда с подносом.

– Так, куколка, сейчас я тебя посажу и напою чаем, – сказал он, наклонившись к ней и помогая сесть.

Полы его халата распахнулись, и Аня с трудом отвела взгляд от низа его живота. Игорь сел за ее спиной и, обняв, стал поить горячим чаем.

– Мне жарко, развяжи меня, – попросила она.

– Пока халат на тебе не станет мокрым от пота, не выпущу, – ответил учитель.

– Он уже промок, – слукавила девушка.

– Нельзя обманывать, Аня, – строго проговорил он. – Тебе нужно хорошо согреться. Ты можешь заболеть. Расскажи, что произошло.

– А ты будешь сидеть рядом? – спросила она.

Вместо слов Игорь сел на кровать и, развернув девушку боком, прижал к себе.

Нагорная стала тихо рассказывать. Потом она, разгоряченная воспоминаниями, заговорила громче. Кропоткин слушал, не перебивая.

– Ладно, сейчас ты никуда не пойдешь, – проговорил он, выслушав ее рассказ. – Переночуешь у меня. Завтра я поговорю с твоими родителями. Думаю, твой отец попросит у тебя прощения.

– Никогда он этого не сделает, – пробурчала Аня.

– Завтра посмотрим, – зевнул Игорь. – Сейчас постарайся заснуть. Я пойду ополоснусь в бане.

– Размотай меня, – попросила она.

Он освободил ее из теплого «плена» и вытер полотенцем пот с ее лица. Она обняла его и потянула в постель.

– Забудь об этом, Аня, – строго сказал учитель. – Даже не думай о сексе.

– Почему? – обиделась девушка.

– Потому что не хочу, чтобы ты потом жалела об этом, – сурово сказал парень. – Быстро спать, девочка.

– Ну и подумаешь, – обиженно проговорила Нагорная и отвернулась от него.

Вернувшись из бани, Кропоткин посмотрел на ученицу. Нагорная делала вид, что спит. «У спящего дыхание прерывистое, девочка», – улыбнулся сам себе парень. Тихо ступая, он выключил ночник, снял халат и забрался под одеяло. Осторожно вытянулся, словно боясь нарушить покой девушки. Расслабившись, он глубоко вдохнул воздуха, и… его тут же обвили девичьи руки. Прижавшись к нему всем телом, Аня стала быстро его целовать и ласкать. Почувствовав ее жаркие прикосновения, Игорь задрожал от возбуждения. Ему дико захотелось женщины. Привыкший к регулярной половой жизни, он нуждался в сексе.

– Не надо, Аня, – прошептал он. – Ты еще так молода. Зачем тебе спешить?

– Я хочу любви, – шептала она, горячо его целуя. – Я хочу дать тебе свою любовь и получить твою. Хоть на одну ночь, но быть твоей. Это моя ночь. Я не отдам тебя ночи. Я прошу тебя, любимый. Не отвергай меня. Люби меня…

– Анюта, не искушай меня, – зашептал, тяжело дыша, Игорь. – Не пользуйся моментом. Я не хочу, чтобы ты жалела об этой ночи.

– Я никогда не буду жалеть об этом, любимый, – прошептала девушка, гладя его ниже живота. – Я твоя.

– Я сказал «нет», – резко проговорил он и отстранил от себя ученицу.

Аня обиженно засопела и отвернулась. Кропоткин тоже отвернулся и стал медленно дышать, заставляя себя расслабиться. Годы аутогенных тренировок помогли ему расслабиться и уснуть. Но ненадолго. Игорь проснулся от острого сексуального желания. Девичьи губы нежно ласкали его, заставляя трепетать.

Аня обиженно сопела в подушку и ждала, что вот – вот ее обнимут сильные мужские руки. Но что это? Девушка не поверила своим ушам. Кропоткин уснул. Не веря этому, она прижалась к нему и посмотрела в лицо. Впервые Аня оказалась так близко с Ним и могла видеть каждую его черточку и морщинку. А это тепло его тела… Девушка испытывала какие-то необыкновенные новые ощущения от этого плотного прикосновения к обнаженному мужскому телу. «Что же делать?» – подумала она. Вспомнился один из видеофильмов и Нагорная решила действовать как главная героиня. Откинув в сторону одеяло, она губами стала изучать мужское тело. Она легко возбудила парня и… тут ее обняли сильные руки.

– Эх, Анюта, – прошептал Кропоткин, и их губы слились в поцелуе.

Игорь нежно ласкал девичье тело, наслаждаясь каждым поцелуем. Он «распалил»

ее настолько, что она, забыв обо всех своих девичьих страхах, перестала думать о возможной боли. Новые чувства и ощущения полностью захватили ее и закружили в стремительном водовороте. Девушка перестала себя контролировать, целиком отдавшись страсти. Его губы и ласки заставляли ее трепетать снова и снова…

– Я люблю тебя, – шептали они друг другу слова благодарности.

Убаюканная его лаской девушка заснула. Он еще долго не спал. НИКТО не видел его. Кропоткин плакал. Нет, слезы не катились по его щекам, оставляя мокрые следы. Молодой мужчина рыдал в душе. Он плакал от невыносимой тоски, от жуткого одиночества. Привыкший к тому, что на поле боя всегда знаешь, где твой враг, он оказался не готов к мирной жизни. Даже зная, что он прав, Игорь не мог доказать этого. Все, что бы он ни делал, натыкалось на молчаливую стену отчуждения и неприятия. Инертность людского мышления, предрассудки, страх перед новым – все это и еще десятки причин мешало ему ЖИТЬ. Когда готов в любую секунду получить пулю в лицо, начинаешь заново смотреть на жизнь. Меняются принципы, взгляды на жизнь. Начинаешь ценить свою и чужую жизнь. Стремишься жить без пустой суеты и ненужных ссор. Жизнь так коротка. Всегда готовый умереть, Игорь не мог смотреть на жизнь так же, как жители Кировска. Он не мог себе позволить увлекать себя в бездну людских сплетен, недомолвок. Это оказалось бы пустой тратой времени и сил. Ему нужно отразить только один – единственный удар и срубить противника под корень. На войне всегда есть враг, которого нужно победить. Но как быть, когда не знаешь, кто твой враг и откуда он ударит? Как быть, когда в заложниках этой непонятной войны оказываются твои близкие или ни в чем не виновные люди? Как быть, когда удар, летящий в тебя, попал в ребенка?

Игорь с тоской посмотрел на свою ученицу. Из-за него пострадала Аня, только из-за него. Он знал, что она его любит, и понимал, что движет ею. Поэтому сейчас ему так невыносимо больно из-за этого. Маленькое, доверчивое существо, маленький человечек, прибежавший к нему за помощью. Она кинулась в его объятия в надежде на спасение. Жестокий путь самообмана. Эта шальная ночь, которая навсегда останется в ее памяти. Сейчас девушка спит, убаюканная его лаской. Но придет новый день и… начнется снова борьба за жизнь, а не существование. Сейчас Аня не понимала этого. Пройдет много времени, прежде чем она сможет по-другому взглянуть на происшедшие события. «Нужно время», – горько усмехнулся Игорь, обнимая свою ученицу. – «У меня нет времени для того, чтобы залечить свои и ее раны. Скоро будет битва, в которой нужно победить. Победить хоть с пулей в сердце».

9

Мужчина не знал, что ему сделать. Кинуться с кулаками или схватиться за нож. Он яростно смотрел на человека, который жил по другим законам и принципам. Нагорный злобно смотрел на того, кто доказывал никчемность его существования. Игорь стоял спокойно, уверенный в своих силах. За его спиной пряталась Аня. 12 марта, воскресенье, 14–20.

Аня проснулась в объятиях Игоря и счастливо улыбнулась. Свершилось. Она стала Женщиной. И самое главное – это сделал любимый мужчина.

– Как спала, красавица? – спросил он, проснувшись от ее движений.

– Как никогда в жизни, – ответила она и прильнула к его губам.

– Нельзя так начинать утро, – улыбнулся парень, ласково поглаживая девушку.

– Да ну? – улыбнулась Аня, нежно целуя его.

К завтраку они приступили через час. Потом лежали на кровати и молча целовались.

– А ты такой нежный любовник, – вдруг сказала ученица. – Я бы никогда тебя не бросила.

– Не надо об этом, Ань, – прошептал он.

Девушка, увидев в его глазах боль, зашептала:

– Миленький, прости. Я не хотела причинять тебе боль. Ну, пожалуйста, прости меня.

– Успокойся, котик, я на тебя не в обиде, – успокоил ее Игорь.

– Я всю жизнь так лежала бы рядом с тобой, – мечтательно проговорила она.

– Всю жизнь не пролежишь, Аня, – ответил он. – Никто не даст нам так спокойно жить. Мне нужно бороться за свою жизнь, свою любовь.

– А кто твоя любовь, Игорь? – тихо спросила Нагорная.

– Я люблю Инну, – проговорил Кропоткин. – Я тоскую без нее.

– А как же я?

– Я люблю тебя, котенок, – ласково проговорил он. – Только это немного другая любовь.

– Не понимаю, – пробормотала обиженно девушка.

– Ну, смотри, крошка, – стал объяснять Игорь. – Ты любишь апельсины?

– Люблю.

– А бананы?

– Люблю.

– Но ведь это два разных фрукта. Ты можешь любить их одинаково?

– Нет, не могу, – нехотя призналась она.

– Так и я, – улыбнулся он. – Ты имеешь какие-то качества, которые есть только у тебя. Я тебя люблю такой, какая ты есть. Со своими плюсами и минусами. Понимаешь?

– А я апельсин или банан? – серьезно спросила ученица. – Чего ты смеешься?

– Ты не фрукт, – ответил Кропоткин. – Ты мой любимый котенок. Котик – пушистик, маленький котик.

– Повтори еще раз, – прошептала она, обнимая его.

Мяукнув, Аня стала мягко царапать его и ласкать. Вскоре они уже доводили друг друга до безумства.

К дому Нагорных они пришли в третьем часу. Аня надела одежду Кропоткиной. Мать Игоря поджала губы, когда Игорь объяснил ситуацию и попросил одежду.

– А, явилась, б…, не запылилась, – прорычал в дверях зала Нагорный, когда туда вошли Игорь и Аня. – А это кто? Твой е…, да? Я вам сейчас обоим рожу набью. Особенно тебе, грязный учителишка.

– Я абсолютно чистый, – возразил спокойно парень и, сблокировав удар, мощным апперкотом нокаутировал Нагорного.

На шум прибежала мать Ани.

– Светлана Сергеевна, ваш муж пьян, – проговорил Игорь. – Он не контролирует свои слова и поступки.

– Да не пил он, – чуть не плача сказала женщина.

– Тогда пусть не бросается с кулаками. Я сюда разговаривать пришел, а не драться, – сухо проговорил Кропоткин.

Аня стояла ни жива ни мертва. Нагорный зашевелился, и Игорь уложил его на диван.

– Я убью тебя, – прохрипел Василий Петрович, с ненавистью глядя на учителя, потом перевел взгляд на дочь. – И тебя я прибью, маленькая сука.

– Я думаю, вы не сделаете ни того, ни другого, – спокойно проговорил Кропоткин. – Я расскажу вам правду. Слушайте внимательно.

– Я не верю, – проговорил Нагорный, выслушав рассказ Игоря. – Я не верю ни одному слову.

– Вы хотели убить меня, – улыбнулся учитель. – Пожалуйста, убивайте.

– Не надо, – залепетал глава семейства, увидев в руках непрошенного гостя пистолет.

– Возьмите пистолет, – проговорил сухо Кропоткин. – Стреляйте в голову, чтобы уж наверняка. Если вы хотите, чтобы имя вашей дочери оказалось запятнанным, то убейте меня. Я – единственный, кто может доказать, что эти фото фальшивые. Убейте меня, и тогда никто не сможет доказать правду. Если вы хотите этого, жмите на курок. Если пуля попадет в голову, от моих мозгов мало что останется. Верная смерть. Давайте.

– Папа, не надо, – вскрикнула Аня, когда ее отец вскинул пистолет и прицелился в голову учителя.

Палец на спусковом курке побелел от напряжения.

– Я не могу нажать, – отчаянно прошептал глава семейства.

– Вы забыли снять с предохранителя, – спокойно проговорил Кропоткин. – Проверьте патроны, снимите с предохранителя. Похоже, вы думаете только о собственном «я». До других вам дела нет. Давай стреляй, мать твою! Стоишь тут, дуешься, на курок нажать не можешь. Давай!

– А, будь ты проклят, – взревел Нагорный и, сняв предохранитель, нажал на курок.

В тишине прозвучал… щелчок.

– Осечка, – спокойно проговорил Игорь. – Патроны-то проверял хоть? Попробуй еще раз.

– Бог любит троицу, – улыбнулся парень, когда прозвучал второй щелчок. – Попробуй еще раз. Я подойду поближе, чтобы мои мозги и кровь испачкали твое трусливое лицо.

В третий раз пистолет тоже дал осечку. На лице мужчины выступил пот.

– Он не настоящий, – пробурчал глава семейства, опуская оружие.

– Не настоящий? – усмехнулся Кропоткин, забирая у него свое оружие и беря с дивана подушку. – Куда можно выстрелить?

– В телевизор или картину, – улыбнулся вдруг Нагорный.

– Не жалко? – поинтересовался учитель и, прижав пистолет к подушке, нажал на курок.

Грохот разорвавшегося телевизора оглушил всех.

– Эта пуля должна была оказаться в вашей голове, – резко сказал Игорь. – Но я не хочу убивать вас. Вы же пытались меня четыре раза, но я погибну не от вашей руки.

– Дьявол, – прошептал ошеломленный глава семейства.

– Приятно познакомиться, – улыбнулся парень, потом сухо добавил: – А теперь слушайте меня внимательно. Вы избили свою дочь. Вы выгнали ее нагишом в ночь, в холод, как собаку. За это вас нужно жестоко наказать. Молите Бога, чтобы Аня не заболела. Иначе я приду и убью вас. И не вздумайте обидеть Анюту. Она не должна страдать из-за лжи. Во вторник я скажу всем, кто оклеветал меня. Понятно?

– Понятно, – проговорил Нагорный, не сводя взгляда с пистолета в руке непрошенного гостя и простреленной подушки, сыгравшей роль глушителя.

– Анюта, а ты будь умницей, – повернулся к ученице Игорь. – Не зли родителей. Будь взрослой. Поняла?

– Да, – тихо ответила та.

Выйдя на кухню, Кропоткин зло подумал: «Неужели этот болван подумал, что я подставлю голову под пулю, когда от меня столько зависит? Идиот. Да и откуда ему знать, что у пистолета два предохранителя. Это же специальный заказ, папаша. Оружие не стреляет в своего хозяина». Нажав на незаметную кнопку в основании рукояти, Гепард спрятал оружие. Оно могло ему еще пригодиться.

10

Их пришло четверо. Разные по характеру, по уровню знаний. Сегодня они пришли сюда ПООХОТИТЬСЯ. Давно уже отлиты специальные пули. Ружья проверены, прочищены, смазаны. Четыре красных флажка образовали квадрат. Охотники заняли позиции так, чтобы ЖЕРТВА не смогла убежать. Они уже долго ждали. И вот долгожданный миг. Появилась ЖЕРТВА. Стремительно двигаясь, по тропинке идет… ЧЕЛОВЕК. Когда Он зашел в центр квадрата, охотники мгновенно вскинули ружья. Они заранее договорились, КУДА будут стрелять. Грохот четырех двустволок потряс стекла в школе. От невыносимой боли Игорь вскрикнул и, опрокинутый чудовищной силой, упал на спину. Охотники двинулись к нему, ПЕРЕЗАРЯЖАЯ ружья. С третьего этажа на это смотрела, застыв от ужаса, Диана. Крик замер в ее горле. 13 марта, Понедельник, 12–20.

Для Дианы выходные растянулись до бесконечности. Она несколько раз порывалась пойти к Игорю, но постоянно себя одергивала. Фотографии, которые появились в почтовом ящике, в семье восприняли спокойно. Отец сказал только: «Ты хоть нам с матерью сообщи, когда замуж будешь выходить». Больше на эту тему не разговаривали. Князева посмотрела на фото и, сама не зная почему, положила их в школьный альбом. Дождавшись понедельника, она пришла в школу и, увидев Игоря, спросила:

– Твои уроки отменили из-за этих снимков, да?

– Сейчас узнаю, – ответил он и подошел к расписанию. В 11 ”А” его уроки заменили физикой.

– Иди на работу, девочка, – сказал он. – Я поговорю с директором.

На шестом уроке в кабинете физики сидел 11 «А». Стояла необычная тишина. В воскресенье во всех семьях шли оживленные споры из-за обнаруженных в почтовых ящиках конвертов с порноснимками. Все ЧЕГО-ТО ждали. Диана переставляла ящик с колбами, когда увидела Кропоткина. Игорь вышел из школы и стремительно зашагал по дорожке. Князева залюбовалась его походкой. Разрывая тишину, раздался залп. Получив заряд в спину, Игорь выгнулся дугой и шагнул по инерции вперед. Тут же, словно наткнувшись на невидимый удар, он отлетел назад и упал на спину. Ящик с колбами выпал из ослабевших рук девушки. Она, не отрываясь, смотрела, как к Игорю идут четверо. Мужчины ПЕРЕЗАРЯЖАЛИ ружья.

– Нет! – закричала Диана. – Игорь!

Класс замер, пораженный ее криком.

– Игоря убили! – крикнула Князева и побежала в коридор.

11 «А», как по команде, сорвался со своих мест и побежал за ней. Диана, сбегая вниз, услышала один за другим четыре выстрела. Она опоздала. Это означало только СМЕРТЬ.

Они шли, уверенные в своих силах, на ходу перезаряжая ружья. Лежащий на снегу ПОШЕВЕЛИЛСЯ. ОХОТНИКИ лихорадочно дергали затворы, вскидывали ружья, но было ПОЗДНО. Прозвучало четыре оглушительных выстрела. Пули, выпущенные меткой рукой, пробили… головы охотников. Стрелял Игорь.

Для Кропоткина понедельник начался в шесть часов утра. Зарядка, холодный душ, завтрак, бритье. Надеть футболку, бронежилет, рубашку, свитер, брюки – все как всегда. Проверить оружие. Выйдя из дома, Кропоткин пошел по другому маршруту. Проходя мимо железнодорожной станции, он встретил Инну. Она, растерявшись, поздоровалась с ним, но Игорь молча прошел мимо. Боль в груди заставила его сжать зубы. Вспомнились слова Ремарка: «Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, кого ты в прошлом любил». Кропоткин не оглянулся, хотя знал, что жена стоит и смотрит ему вслед. Игорь шел по улицам и ловил на себе косые взгляды. Он знал, почему его сейчас НЕНАВИДЯТ. В школе он встретил Диану и, переговорив с ней, зашел в кабинет директора.

– Ирина Юльевна, – обратился он к Добровой. – Почему все мои уроки отменили?

– Видите ли, Игорь Андреевич, – не глядя на него, проговорила женщина. – По селу пошли слухи о развратах на Ваших уроках. Вчера вечером ко мне приходили разгневанные родители некоторых детей и требовали отстранить Вас от преподавания. Случай настолько серьезный, что администрация школы решила на время отстранить Вас от уроков. Если Вы не докажете, что все фото – фальшивки, то против Вас будет возбуждено уголовное дело, и автоматически Вас уволят. В другом случае Вам возместят убытки. Извините, что не предупредили Вас заранее.

– Все понятно, – спокойно проговорил Кропоткин. – Может быть, это и к лучшему. В среду я по-прежнему буду вести уроки. До свидания.

– Вот ты где, сволочь! – услышал Игорь, едва вышел из кабинета.

Учитель смотрел, как к нему мчится молодая женщина, сжимая в руках нож.

Игорь мог легко уклониться от удара, но он не стал этого делать. Нападавшая с силой воткнула ему в грудь нож. Лезвие, ткнувшись в бронежилет, сломалось. Парень поморщился. Игорь знал, что эта женщина одна воспитывает дочь.

– Вика, если ты думаешь, что я насиловал твою восьмилетнюю Иру, то ты ошибаешься, – проговорил он. – Я предпочитаю секс с более взрослыми женщинами. В следующий раз выбирай нож попрочнее. Меня таким не возьмешь.

До 12 часов Кропоткин ползал по залу. Он давно хотел подкрасить пол и нанести поярче разметку. Взглянув на часы, Игорь убрал краску и кисточку, переоделся, закрыл зал и отнес ключ в учительскую. Учителя старались на него не смотреть. Парень только улыбнулся этому молчанию. Он знал, что многие радуются его беде. Еще бы. Наконец-то Чужак попал в настоящую Беду. Игорь всегда ощущал себя Чужаком среди своих коллег. Он просто жил по другим законам, и многие боялись его непоколебимой уверенности в своей правоте, в своей силе. Он никого и ничего не боялся. Именно это отсутствие страха отталкивало от него людей. Привыкшие бояться всего, чего угодно: войны, реформ, политических интриг, силовых структур – люди НЕ МОГЛИ смириться с мыслью, что есть кто-то, кто всего этого не боится. Они не могли понять, что уже прошли времена ежеминутного страха. Впереди только СВОБОДА. Но увы… все боялись свободы. Привыкшие к подчинению люди не могли и НЕ ХОТЕЛИ становиться свободными.

«Нужно время. Много времени», – горько усмехнулся Кропоткин, выходя из школы и стремительно шагая по дорожке. Его удивило, что в школьном дворе стоят поодаль друг от друга четверо мужчин. Уже заходя в «квадрат», Игорь понял, почему они стоят. Они ЖДАЛИ его. В подтверждение его догадки раздался залп. Учитель еще успел подумать: «Что ж они делают? Здесь же ДЕТИ», – прежде, чем его пронзила дикая боль. Бронежилет принял на себя смертельный груз, а всю энергию удара отдал телу Игоря.

Придя в сознание, Гепард взглянул в сторону. Увидев, что охотники перезаряжают ружья, он подумал яростно: «Врешь, суки, меня так просто не возьмешь». Рука его плохо слушалась. Сжав рукоятку пистолета, Кропоткин поднял голову. Для него уже не существовали ЛЮДИ. К нему двигались МИШЕНИ. Почти не целясь, Гепард выпустил четыре пули, точно в голову, между глаз. Отдача болью отозвалось в теле, и, теряя сознание, Игорь успел нажать на кольцо связи. Он пришел в себя оттого, что его кто-то тряс, причиняя дикую боль. С трудом открыв глаза, учитель сконцентрировал свое внимание на трясущем.

Диана плохо помнила, как добежала до двери. Распахнув ее, она выскочила на школьный двор. Охотники лежали в лужах крови. Цепенея от ужаса, девушка бросилась к лежащему Игорю. Упав на колени, она подняла ему голову и, увидев, что он без сознания, стала трясти. Девушка не слышала, как закричали от ужаса появившиеся во дворе школьницы. Фруктова Женя при виде крови потеряла сознание. Абрамова и Нагорная подбежали к Диане. На теле учителя крови не оказалось, только прострелена нога. Вдруг Кропоткин открыл глаза. Ужасная боль отразилась в них.

– Живой, – выдохнула Диана и стала целовать.

Взгляд учителя остановился на Абрамовой.

– Света, – прохрипел он, и та, плача, склонилась над ним.

– Инне нельзя пугаться, – прохрипел парень. – Беги в больницу. Обмани, сделай что угодно, но никого к ней не пускай, особенно Картову. Беги, любимая, быстрей.

– А как же ты? – всхлипнула Света.

– Я жив, – прошептал он. – Спаси Инну и МОИХ будущих детей. Беги.

– Я бегу, – ответила ученица. Поднявшись, Света оглянулась по сторонам. Ее лицо исказила гримаса ненависти. По дороге к больнице бежала Лена.

– Анюта, – позвал Игорь. – Беги ко мне домой. Успокой маму. Скажи, что я легко ранен, только ногу задело. Мама не должна волноваться.

– Хорошо, – всхлипнула Нагорная и, поднявшись, побежала к Кропоткиным.

– Не плачь, Диана, – прошептал парень. – Я только ранен. Скоро прибудет помощь. Уже скоро. А я пока посплю…

– Не закрывай глаза, Игорь, – зашептала она, глотая слезы.

Но он уже потерял сознание. Сильные руки подняли Князеву и отодвинули в сторону. Увидев четырех крепких парней, девушка испугалась.

– Кто вы? – спросила она.

– Друзья, – проговорил Первый.

Быстро развернув носилки, охранники уложили на них Игоря и побежали к «уазикам».

– Куда вы его? – спросила Диана, идя следом.

– В больницу, – отозвался Беркут, перегружая Кропоткина в машину.

– Я еду с вами, – вдруг сказала Князева и быстро уселась рядом с водительским креслом.

Мужчины молча переглянулись. Никто не возражал. Машины рванулись к больнице. К школе ехала милицейская машина и машина «скорой помощи».

11

Она собрала последние силы. Сердце бешенно стучало в груди. Воздуха не хватало. Сделав отчаянный рывок, она протянула руку вперед. ДОГНАЛА. Догнала и повалила в грязь. Озверев, Света стала изо всех сил бить кулаками в это ненавистное лицо, в этот лживый рот. Сильные руки схватили девушку и оттащили от лежащей на талом снегу Картовой. К ней спешили люди в белых халатах. Подняв голову, Света увидела выходящую на улицу Инну. Кинувшаяся к ней Абрамова не выдержала и расплакалась. 13 марта, 12–42.

Инна жила эти три дня как во сне. Спала, ела, ходила, что-то делала, часто бездумно сидела, уставившись взглядом в одну точку. Ничего не хотелось. Она перестала улыбаться. Просыпаясь по утрам, молодая женщина с тоской думала о тех днях и ночах, когда она жила с мужем. Все ушло по ее собственной вине. Глядя в лица девушек из 11 «А», она почувствовала глубокий стыд. Стыд за свою непомерную гордость, за скоропалительный скандал, за свою жестокость. Женщина понимала, что причинила мужу боль. Ей теперь хотелось извиниться перед ним, поговорить о том, что она была не права. Инна пыталась заговорить с супругом, но он неизменно проходил мимо. На работе ее почему-то избегали. Кропоткина понимала, что все дело в порноснимках. На обед Инна осталась в больнице. Услышав выстрелы, она поперхнулась чаем. Есть окончательно расхотелось. Убрав за собой, молодая женщина вышла на улицу и замерла. Картова лежала на снегу, а Абрамову держит за плечи шофер «скорой помощи».

– Света, что случилось? – спросила Инна у плачущей девушки.

– Уведи меня отсюда, – проговорила Света, косясь на лежащую Картову.

Едва они ушли, как на улицу выбежала дежурный врач.

– Вася, заводи машину, – крикнула она шоферу, который приводил в чувство Картову. – Срочный вызов в школу.

На перекрестке повстречались машина «скорой помощи» и два военных «уазика».

– Зря едут, – процедил Беркут, снимая с Кропоткина бронежилет. – Там остались трупы. Гепард сработал точно.

– Кто? Кто? – спросила Диана, но ей никто не ответил.

Инна, ласково обняв Абрамову за плечи, села рядом на кушетку.

– Ну, Свет, что случилось? – спросила она. – Почему ты не в школе? Почему ты избила Картову? Почему вы оказались у больницы?

– Мне так Игорь сказал, – проговорила Света.

– Он велел тебе избить Лену? – изумилась собеседница.

– Ну, не избить, – замялась девушка. – Он сказал мне не пускать ее к тебе.

– Но почему? Что она мне сделает?

– Она тебе может гадостей наговорить или напугать, – ответила Абрамова, вытирая слезы грязными руками.

– Да меня уже ничем не испугаешь, – горько сказала молодая женщина. – А что случилось?

– Игорь заболел, – нехотя соврала ученица.

– Как заболел? Что заболело? – забеспокоилась Инна.

– Он ногу сломал, – соврала Абрамова.

– Свет, скажи правду, что с Игорем? – обняла девушку подруга. – Не может он из-за сломанной ноги заставить тебя бить человека.

– Он сломал ногу, – упрямо повторила Света.

– Светик, родная, – проговорила тихо Кропоткина. – Неужели ты так расстраивалась бы из-за этого? Почему ты не хочешь сказать мне правду?

– У тебя малыш в животе, – прошептала, глотая слезы, девушка. – Тебе нельзя волноваться.

– Да я не волнуюсь, – уверила ее Инна. – Я вообще сильная женщина. Скажи мне, зайчонок, что с Игорем? Ему плохо?

– Да, ему плохо, – подтвердила Абрамова, не глядя на подругу.

– Он заболел? У него температура?

– Да, – заплакала навзрыд Света. – Он ранен.

– Как ранен? – растерялась Кропоткина, утешая Абрамову. – Почему?

– В него стреляли возле школы, – плакала ученица. – Он убил четверых. Он увидел меня и сказал, чтобы я спасала тебя. Картова могла сказать тебе, что его убили. Ты могла бы потерять ребенка, его ребенка.

– Ох, Света, – только и сказала молодая женщина. – Это он тебе так сказал?

– Да – а – а, – плакала девушка.

– Инночка! – раздалось в дверях. – Иди в операционную. Там твоего паршивого кобеля привезли. Надеюсь, что он подохнет здесь. Врачи отказались его оперировать.

– Ах ты, гадина, – кинулась Света на улыбающуюся Картову и налетела на резко закрывшуюся дверь.

Поднявшись с пола, Абрамова посмотрела беспомощно на подругу.

– Я иду к Игорю, – сказала та, вставая. – За меня не переживай. Я буду сильной. Спасибо, что подготовила меня к этой новости.

– Если бы не Игорь, я бы не догадалась сама, – пожала плечами Света.

Охранники привезли Игоря в больницу и сразу понесли его в операционную.

– Сделайте ему операцию, – проговорил Беркут.

– А пусть дохнет, – произнесла заведующая. – Не будет в следующий раз детей портить и насиловать женщин. Убирайтесь отсюда со своим кобелем. Живо!

– Хорошо говорите в микрофон, – улыбнулся Второй, выключая диктофон. – Хороший повод, гражданка Анисимова, чтобы подумать о вашей профессиональной годности.

– Если через пять минут вы не приступите к операции, – проговорил Первый ровным голосом, – я перестреляю ВСЮ больницу, Вашу семью и Вас лично. И не дай Бог, чтобы у Вас дрогнула рука.

– Но у нас нет персонала. Обед, – залепетала испуганно женщина при виде оружия.

– Мы поможем. Мы прошли медицинские курсы, – проговорил Второй.

– Кто вы? – спросила заведующая и испуганно охнула, увидев удостоверения работников госбезопасности.

– Что же вы сразу не сказали? – проговорила она, чувствуя холодок между лопаток, и стала надевать маску, халат, резиновые перчатки.

– Пустите меня. Пустите меня к мужу, – раздалось в двери.

– Инна, тебе сюда нельзя, – сказал Беркут.

– Почему? Я ведь медсестра, – запротестовала молодая женщина.

– Да, медсестра, но не операционная сестра. Это немного разные вещи. То, что ты сейчас увидишь, может тебя расстроить. Уходи. Это приказ.

С трудом передвигая ноги, Кропоткина зашла в приемный покой. Сидевшая там Диана, увидев ее, встала. Инна впервые увидела свою соперницу «живьем» и с горечью осознала, что та необычайно хороша.

– Как там Игорь? – спросила Князева, подходя к ней.

– Его сейчас будут оперировать, – тихо ответила молодая женщина.

Они немного помолчали.

– С ним все будет хорошо, – вдруг сказала Диана. – Бог не допустит, чтобы человек, которого я люблю, умер.

– И давно ты его любишь?

– С той минуты, как впервые увидела его, почувствовала его руки.

– Это было три недели назад, – сухо констатировала собеседница.

– Да. Три, – резко ответила Князева. – Какая разница, сколько прошло дней? Я все равно завоюю его любовь. Рано или поздно.

– Да неужели, – холодно улыбнулась Инна. – А как же соперницы? Как же я, ведь мы еще не развелись?

– До тебя мне дела нет, – проговорила Диана. – Ты уже отвоевалась за свою любовь. Чуть стало не так – все разрушила. Ничего толком не выяснила, а устроила скандал. Чего ты добилась? Ничего. А что касается соперниц… Никто не сможет мне составить конкуренцию. Никто. Игорь будет моим. Только моим.

– Ты так уверена в своих чарах? Похвально, – усмехнулась собеседница, сдерживаясь, чтобы не вцепиться в волосы соперницы. – Только запомни мои слова, девочка. Ты не проживешь с ним больше двух недель. Игорь тебя сразу раскусит. Он терпеть не может женского чувства СОБСТВЕННОСТИ. У тебя этого чувства слишком много. Запомни мои слова, красотка.

– Поживем – увидим, – улыбнулась Диана. – А Игорь выкарабкается. У него же бронежилет на теле.

– Откуда ты знаешь? – изумилась молодая женщина.

– Знаю. Игорь сам мне говорил. Он уже умирал на моих руках.

– Когда это было? – тихо спросила Инна.

– 20 февраля, после тренировок, – ответила Князева. – Он тогда уложил убийцу на месте. Я едва ноги унесла от друзей Игоря.

– Каких друзей?

– Тех, которые его сюда привезли.

– Это не друзья, Диана. Это его охрана, – проговорила супруга Игоря и хотела что-то добавить, но ее позвала заведующая.

12

Тишина. Ему вдруг показалось, что он оглох. Что-то не так. Он зашевелился, и тут же боль впилась в его измученное тело. Игорь застонал. Медленно, ох как медленно открывались глаза. Пятно. Это размытое пятно говорит что-то. Он уже где-то слышал этот голос. Ну, конечно же, он вспомнил. Размытость исчезла, и Кропоткин посмотрел на сидевшую рядом жену. 13 марта, 16 часов.

Когда Кропоткина начали раздевать на операционном столе, он задергался от боли и, едва придя в себя, снова потерял сознание. Охранники деловито осмотрели его тело и под местным наркозом извлекли пулю из бедра левой ноги. Охотники, стрелявшие сзади, метились в сердце и почки, а те, кто стрелял спереди, целились в сердце и живот. Если бы не бронежилет, то Гепард умер бы сразу. А сейчас его тело представляло один большой сплошной синяк. Удивительно, как выдержало его сердце такие удары и болевой шок.

– Я пойду сообщу, – сказал, снимая перчатки, Беркут. – Обеспечить охрану Гепарду. Никого не впускать без моего разрешения.

– Сделаем, – кивнул Второй, и охранники быстро покатили Игоря в свободную палату.

Второй и Четвертый остались у входа в палату, а Третий направился к «уазику». Едва он вышел на улицу, как его окружили милиционеры с пистолетами в руках. «Как стадо баранов», – подумал охранник. – «Я их могу положить за несколько секунд, даже без оружия. Идиоты».

– Руки вверх! – заорал какой– то молоденький лейтенант. – Не двигайтесь! Вы арестованы!

– Я – работник госбезопасности, – отчеканил Третий. – У вас нет полномочий меня арестовывать. Опустите пистолеты.

– Достаньте удостоверение. Очень медленно…, – говорил лейтенант, явно подражая какому-то герою из боевика.

Его лицо вытянулось при виде настоящего удостоверения. «Какого черта здесь делает Безопасность? Такой куш срывают, гады», – подумал лейтенант и мрачно приказал:

– Опустите оружие.

– Кропоткин прооперирован, – проговорил Третий. – Его жизнь уже вне опасности.

– Нужно его допросить, – рванулся молодой милиционер.

– Здесь командую я, – сухо процедил охранник. – Уведите своих людей, лейтенант. Кропоткина охраняют. Через несколько часов вам будут даны ответы на все интересующие вас вопросы. Обеспечьте помощь работникам больницы. Уберите трупы с территории школы. Убрать все следы крови. Выполняйте приказ, лейтенант.

– Слушаюсь, товарищ капитан, – сглотнув слюну, проговорил милиционер.

Инна подошла к заведующей.

– Вы звали меня, Юлия Андреевна? – спросила молодая женщина.

– Ваш муж находится в десятой палате. Он жив – здоров. Приходит в себя после операции.

– Спасибо, – сказала Кропоткина.

Заведующая боязливо оглянулась по сторонам.

– Засунь свое спасибо себе в задницу, – прошептала женщина. – Мне жаль, что его не застрелили вообще. Если бы не эти парни из ГБ, я бы сама его прирезала.

– А как же клятва Гиппократа? – спросила тихо медсестра.

– Заткнулась бы лучше, – процедила Анисимова. – Следила бы за своим кобелем, чтобы он к чужим женщинам не лез.

– Вы сами это видели, Юлия Андреевна, или Вам кто рассказал? – попыталась улыбнуться Инна. – Или вы фотографии обнаружили со своей девочкой в объятиях моего мужа?

– Откуда…? – начала женщина и осеклась.

– Это фальшивки, Игорь не изменял мне, – твердо проговорила Кропоткина.

– Ой, ли? – улыбнулась ехидно Анисимова. – А тогда почему же ты разошлась со своим муженьком, а? Хоть бы врать научилась. Иди к своему кобелю, ухаживай. Может, он проживет еще пару дней, пока кто-нибудь не отрубит ему голову и… его член.

– За что вы его так ненавидите? – прошептала Инна. – Только за то, что не можете поговорить на эту тему со своей пятнадцатилетней дочерью?

– Не твое дело! – гаркнула разгневанная заведующая. – Когда будут свои дети, тогда и будешь учить их. Можешь даже подложить свою дочь под своего муженька, чтобы он научил ее е… А теперь убирайся с моих глаз.

– Бедная ваша дочь, – сквозь слезы улыбнулась Инна. – Жить в семье, где слово «секс» боятся сказать вслух, ужасно. Закончится это тем, что она будет бояться мужчин.

– Убирайся! – заорала Анисимова, и Кропоткина, медленно развернувшись, пошла по коридору к десятой палате.

– Туда нельзя, – преградил ей дорогу охранник.

– Я его жена, – заупрямилась Инна.

– Уже нет, – сухо ответили ей. – Четыре дня назад вы сообщили ему о разводе.

– Да, сообщила, – рассвирепела она. – Но я еще и медсестра, и никто не запретит мне оказывать помощь больным. Пропустите меня, мне надо измерить раненому пульс и давление.

– Ладно, иди, – проговорил Второй, переглянувшись с напарником, и Инна вошла в палату.

Кропоткин лежал на спине. Глаза закрыты. Женщина тихо подсела к койке. Разглядывая побелевшее лицо мужа, Инна почувствовала стыд. Она во всем виновата, только она. Она ударила его в самое слабое место. Ни один мужчина на земле НЕ УВЕРЕН наверняка, что приходится отцом ребенку, находящегося в чреве женщины. Она не должна была так поступать. Инна чувствовала себя такой ничтожной, мелкой гадиной, что ей самой стало противно. «Я попрошу прощения, буду ползать на коленях, умолять, чтобы он простил меня», – думала женщина, глядя на мужа. Наклонившись, она поцеловала его. Губы, которые она так любила целовать, которые ласкали ее и доставляли удовольствие, остались неподвижны. «Не сдавайся, любимый», – прошептала Кропоткина. Услышав стон, Инна затаила дыхание и смотрела, как Игорь открывает глаза. Постепенно его взгляд приобрел осмысленное выражение. Парень смотрел на нее.

– Милый, это я – Инна, – зашептала, приблизившись к нему, жена. – Я с тобой, любимый. Я спасу тебя, Иги. Пожалуйста, не закрывай глаза. Мне так много нужно тебе сказать. Прости меня, милый. Прости за подлость. Я знаю, что не должна была так поступать. Это все мой комплекс неполноценности. В глубине души я боялась, что ты меня разлюбишь, уйдешь к другой. Я говорила себе и всем, что ты никогда не бросишь меня, а в душе боялась тебя потерять. Я научилась делить тебя с другими. Сначала Юля, потом Света. Ты научил меня переступать через эгоизм. Я была уверена, что смогу поделиться тобой с новой женщиной. Я даже договорилась с Лерой, что она будет заменять меня, на последних месяцах беременности. Боже мой, как давно это было. Ты теперь считаешь меня своим врагом. Я не могу тебя в этом упрекнуть. Я поступила, как последняя гадина. Кричала на тебя, ударила, потом сказала глупость. Я тогда была вне себя от негодования. Мне хотелось отомстить. Хотелось причинить тебе боль. Почему любящие люди причиняют друг другу столько боли? Ты стоял тогда передо мной, такой сильный, неуязвимый, и я решила ударить туда, где ты открыт. Это оказалось твое уязвимое место. Одно единственное… Я СОЛГАЛА тебе о Корзине. Мы никогда не были с ним любовниками. Когда он меня насиловал спящую, я уже была беременна. ТЫ – отец моего ребенка. Я не имела права так поступать. Ты учил защищать свою любовь, а я позорно ее предала. Прости меня. Я не такая сильная, как ты. Я слабенькая девочка, которая запуталась в собственных страхах. Мне нужен ты. Такой сильный, смелый, всезнающий, такой суровый временами и нежный ночами. Прости меня. Накажи. Отшлепай, поставь в угол, избей – я все стерплю. Ну, обругай меня. Почему ты молчишь? Зачем ты закрыл глаза? Я утомила тебя? Наверное, ты просто устал и хочешь спать. Спи, родной, я посижу здесь. Буду с тобой.

– Сестра, позовите главврача, – сухо, не открывая глаз, произнес неожиданно Игорь.

Инна, уверенная, что он спит, испуганно вздрогнула.

– Иги, зачем тебе врач? – испуганно прошептала она и покосилась на дверь.

– Сестра, срочно позовите врача, – повторил он громче, и женщина, услышав в его интонации угрожающие нотки, испугалась еще больше.

– Игорь, послушай, – зашептала горячо она. – Не прогоняй меня. Не заставляй страдать. Дай высказаться.

– Эй, кто-нибудь! – закричал громко Кропоткин.

Дверь распахнулась, и, на пороге появился Четвертый.

– Позовите главврача, – проскрежетал Игорь и закрыл глаза.

– В чем дело? Отпустите меня, – раздался возмущенный голос заведующей.

Ее бесцеремонно запихнул в палату Второй.

– Я требую, чтобы мне заменили медсестру, – сказал раненый, открывая глаза.

– Я считаю, что Кропоткина – высококвалифицированная медсестра, – ехидно проговорила Анисимова. – Она обладает всеми необходимыми навыками. Что Вас не устраивает?

– Эта медсестра ухудшает мое здоровье, – холодно ответил Кропоткин, глядя на съежившуюся жену.

– Но мне некем ее заменить, – злорадно ухмыльнулась заведующая.

– Тогда я требую, чтобы возле меня никто не сидел! – прорычал Гепард. – Убирайтесь все к чертовой матери!

– Приятно Вам подыхать, – улыбнулась заведующая и повернулась к Инне. – Вопрос о Вашем поведении, Кропоткина, будет поднят на собрании трудового коллектива. А сейчас уходите.

– Да пошла ты! – взъярилась молодая женщина. – Никуда я не уйду из этой палаты. Плевала я на Вас и Ваше гребаное собрание. Это МОЙ муж и никуда я от этого не отступлюсь. Я останусь здесь!

– Так, так, – раздалось у двери. – Сразу можно догадаться, что здесь находится Игорек. Он умеет будоражить умы и сердца. Пожалуйста, освободите палату.

Все резко повернулись на голос. В дверях стоял Грибнин.

– С Вами, Анисимова, я побеседую отдельно по поводу Вашей профессиональной этики, – проговорил он зловеще заведующей.

– Кто Вы такой? Что Вы себе позволяете? – рассвирепела Анисимова.

В ЕЕ больнице находились какие-то посторонние люди и командовали ею.

– Уведите ее в отдельный кабинет и заприте, – приказал мужчина, а потом стал внимательно разглядывать супругу Гепарда.

– Так вот, значит, какая у моего Игорька жена, – улыбнулся он. – Да, хороша, ничего не скажешь. Вот только гордости поубавить нужно. Привыкла расти одна, не считаться с людьми.

– Да кто Вы такой, чтобы меня осуждать? – вскипела Инна.

– Интересно, как ты собираешься растить двух детей? – как ни в чем не бывало, спросил Грибнин. – Ты знаешь, как плохо расти пацанам без отца? Без наглядного примера? О чем ты думала?

– Откуда…? – прошептала она.

Только вчера молодая женщина узнала, что у нее будет двойня. Оба мальчика. Об этом знала только она и ее врач. Больше никто. Страх парализовал ее душу. Откуда ей было знать, что в ее одежде вместо пуговицы установлен миниатюрный «жучок», который исправно передавал все ее разговоры магнитофону охранников.

– Кто Вы? – прошептала она.

– Я тот, кто ВСЁ знает, Инна, – проговорил полковник. – Ты можешь идти, Игорь в надежных руках. Не заставляй меня выводить тебя силой. У нас с Гепардом разговор есть. Пожалуйста, оставь нас одних.

Кропоткин молча смотрел, как ушли его жена и охранники. Грибнин подошел к нему и… влепил пощечину.

– Ты куда стрелял, мать твою? – прохрипел он в лицо парню. – Отвечай!

– Ну, я не хотел их убивать, – стал оправдываться Игорь. – На меня что-то нашло.

– Ах, нашло что-то, – прошипел полковник и дал ему еще одну пощечину. – А это что? Ты чем здесь занимаешься? Кто тебе дал право насиловать малолетних?!

– Это фальшивки, – спокойно сказал, глядя на фотографии, Игорь.

– Ах, фальшивки! – взревел Грибнин и… стал его душить.

Едва он сдавил шею Гепарда, как ему под дых ткнулись костяшки руки Игоря.

Полковник захрипел, но рук не разжал. В пах ему врезался кулак. Согнувшись, Грибнин получил коленом в ухо и отлетел от койки. Кропоткин соскочил на пол и спружинил на здоровую ногу. Подтянув к себе раненую ногу руками, он занял боевую стойку. Полковник, тряхнув головой, поднялся с пола и, окинув взглядом «кошачью» стойку парня, улыбнулся.

– Вот теперь вижу, что Гепард передо мной, – проговорил Грибнин. – А то я думал, что ошибся палатой. Лежит на койке мальчик, который обиделся на весь белый свет. А ну соберись, сынок.

– Я тебе сейчас в ухо дам, – процедил Гепард и быстро сделал полушаг по направлению к Грибнину.

– Эй, Игорь, потише, – отскочил мужчина с улыбкой.

– Ну-ка иди сюда, мурло, – прорычал парень, двигаясь к полковнику.

– О, это уже мужской разговор, – улыбнулся Грибнин и атаковал Игоря.

Наткнувшись на жесткую атакующую блокировку, полковник поморщился и, отскочив, поднял руки.

– Сдаюсь, Гепард, – улыбнулся он. – Вижу, что ты в форме. Садись. Поговорим о твоих сексуальных похождениях. Надеюсь, у тебя есть что мне сказать. Рассказывай.

Когда Кропоткин поведал свою горькую историю, Грибнин молча протянул ему фотографии, потом добавил: «Это мы нашли в карманах убитых тобой сегодня».

– Боже мой, – схватился за голову учитель. – Я лишил четырех девочек их отцов. За что мне такое наказание?

– Мужайся, Гепард. Не сдавайся. Не ты их, так они бы тебя убили. А у тебя у самого скоро двое сорванцов будет. Ладно, я пошел. Завтра на собрании увидимся, – сказал мужчина, вставая и направляясь к двери.

– Полковник, – позвал Кропоткин.

– Что?

– Покараульте у дверей, чтобы никто не вошел.

– Зачем?

– Хочу сбежать отсюда. Меня разлагает такое сюсюканье вокруг. Тем более что меня ждет мама. Она наверняка меня ждет. Что я буду здесь сидеть? Тут до дома недалеко идти.

– Эх, сынок, горжусь я тобой, – сказал Грибнин, пожимая ему руку.

– Вы там, если что, отвлеките внимание врачей, – проговорил Игорь уже с улицы.

Палата располагалась на первом этаже. Прихрамывая, Кропоткин не спеша зашагал домой.

– Молодец, чертенок, – улыбнулся офицер и, что-то шепнув охране, пошел к группе девушек.

– Мы закончили разговаривать, – сообщил он Инне, стоявшей в окружении девушек.

– А к Игорю можно? – спросила Князева.

– Да, Диана, можешь идти, – улыбнулся Грибнин и, повернувшись к изумленной девушке спиной, вышел на улицу.

– Поехали, догоним Игорька, – сказал он Беркуту.

– Эй, Гепард, может тебя подбросить? – поравнявшись с хромающим парнем, спросил из машины полковник.

– И так дойду, – проговорил, не останавливаясь, Игорь.

– А может поедешь? – улыбнулся шофер.

– Да катись к черту! – огрызнулся парень и, услышав смех своего второго отца, улыбнулся.

– Я жив. На мне нет бронежилета и нет оружия, но я ЖИВ, – улыбался Кропоткин, глядя вслед удаляющейся машины.

– Игорь! – услышал он и, медленно развернувшись, смотрел, как к нему бегут девушки.

Впереди Диана, потом Лера, следом Света и Аня. Ему нужны были все они. Нужна их Любовь к нему.

13

Так она еще никогда не пугалась. Страх парализовал мозг, сковал сердце. В голове билась только одна мысль: «Не может быть». Ничего не замечая вокруг, она бежала по улице. Ноги сами несли ее к больнице. Вот дверь в приемный покой.

Рывок – и Лера очутилась в небольшой комнате. На нее смотрели Инна, Диана, Света и Аня. 13 марта, 17–06.

Корина прожила выходные в каком-то взвешенном состоянии. Все ее мысли были обращены к Игорю. Лера хорошо знала людей в своем селе. Женщина чувствовала, что над парнем нависла Беда. Каждую ночь она молилась за Игоря, чтобы с ним ничего не случилось.

В понедельник Лера слышала выстрелы, но не придала этому никакого значения. В пятом часу она, увидев в окошко почтальоншу, вышла за калитку и забрала газету.

– Слыхала последние новости? – спросила вдруг почтальонша. – Говорят, сегодня Кропоткина застрелили.

– Кого? – переспросила Корина, думая, что ослышалась.

– Ну, учителя физкультуры, – пояснила женщина.

– Когда? – прошептала Лера, побелев, как полотно.

– Часа три назад, – проговорила беззаботно почтальонша. – Прямо около школы убили. Он тоже четверых убил. Кровищи там! Милиции понаехало. Ужас, что творится…

– Где он сейчас? – едва ворочая губами, спросила Корина.

– Кто?

– Где Игорь?

– Говорят в больнице, – произнесла посетительница, изумленная реакцией Леры.

Не произнеся больше ни слова, Корина заскочила в дом и, швырнув газету, выскочила на улицу.

Она бежала быстро и, появившись в приемном покое, смогла только судорожно дышать.

– Где? Где Игорь? – спросила Лера.

– Он в палате. Его прооперировали. Он жив. Не волнуйся, – проговорила Инна, сдерживая слезы.

– А мне сказали, что его УБИЛИ, – заплакала Корина и обняла подругу.

– Не плачь, Лера, – стала утешать ее та. – Игорь жив. Сейчас с ним беседуют. Даже меня выгнали. Надеюсь, потом нам разрешат пойти к нему.

– Слава Богу, – прошептала Лера, вытирая слезы. – Как это все случилось?

– Мы…, – начали в один голос Света и Аня и посмотрели на Князеву.

– Я видела, как произошло ЭТО, – сказала Диана и стала говорить.

Ее рассказ прервал Грибнин.

– Я пойду первая, – проговорила Князева и обвела взглядом присутствующих.

Никто не возразил. Диана, цокая каблуками, пошла по коридору к палате.

– Вы к кому? – строго спросил ее Второй, преградив путь.

– К Игорю, – ответила девушка.

– К какому Игорю? – удивился охранник.

– К Кропоткину, – растерянно проговорила Князева.

– Пациента с такой фамилией нет в больнице, – отчеканил Четвертый.

– То есть как нет? Мне сказали, что он в десятой палате.

– Значит, Вас обманули, – улыбнулись охранники.

– Что вы мне голову морочите? – взъярилась девушка. – А ну-ка, пропустите меня.

– Идите, – улыбнулся Второй, уходя с дороги.

Князева зашла в палату и замерла. В палате никого не было. Смятая постель, распахнутое окно. Девушка быстро подошла к окну и увидела идущего вдалеке Игоря.

– Черт непослушный! – восхищенно ругнулась она и быстро зашагала по коридору.

Когда Князева ушла, Лера посмотрела на Инну и спросила тихо:

– Ну, как ты?

– Нормально, – с трудом улыбнулась та. – Света меня вовремя предупредила. Я успела подготовиться.

– Боже мой, я так испугалась, – проговорила тихо Корина. – Я думала сойду с ума, если Игорь умрет.

– Спасибо, что вы пришли сюда, – грустно проговорила Инна. – Не знаю, что бы я без вас делала. Наверное, повесилась.

– Не говори так, Инна, – прошептала Света. – Ты не имеешь права лишать ребенка жизни.

– А куда это Игорь пошел? – раздалось на пороге, и все повернулись на голос. С улицы на них смотрела Анжела.

Липова в этот день старалась избегать бывшую подругу. Вернувшись с обеда, она с удивлением и страхом узнала, что Кропоткина оперируют. Анжела хотела пойти к нему, но, увидев охранников, передумала. В пять часов она пошла домой, но на полпути вспомнила, что забыла забрать больничный халат для стирки и пошла обратно. Подходя к больнице, она встретила Игоря. Он шел, прихрамывая на левую ногу, и смотрел вперед.

– Привет, Анжи, – сказал он, не останавливаясь.

– Привет, Игорь, – автоматически сказала она и, сделав пару шагов, замерла, потом резко развернулась и уставилась на уходящего парня.

– Ничего не понимаю, – пробормотала Липова и зашагала к больнице.

Зайдя в приемный покой, она с удивлением посмотрела на беседующих девушек.

Теперь все смотрели на Анжелу.

– Какой Игорь? Куда пошел? – изумились те.

– Ну, я его видела возле больницы. Мы поздоровались. Он шел по дороге, – проговорила растерянно Липова.

– Что ты несешь? – рассердилась Инна. – Когда это ты успела напиться? Игорь в палате.

– Но я его только что видела, – промямлила ее подруга.

– Да перестань ты нести чепуху, – стала злиться Кропоткина.

– Это не чепуха, – проговорила, появившись в приемном покое, Диана. – Игоря нет в палате. Он сбежал, чертенок. Мы тут беспокоились за него, а он взял и сбежал.

– Как сбежал? Куда сбежал? – спросили все хором.

– Ну, не знаю куда, – пожала плечами Князева. – Домой, наверное. Я пошла за ним. Надо догнать.

– Мы с тобой, – хором проговорили девушки и выскочили на улицу.

– М – да, ну и муженек у тебя, Инна, – произнесла Липова и пошла в раздевалку.

Ошарашенная женщина села на стул и тихо расплакалась.

Девушки быстро догнали парня. Он, услышав, как его окликнули, развернулся и улыбнулся бегущим. Неожиданно он вытянул вперед руку, и Диане пришлось резко остановиться, чтобы не сбить его с ног.

– Не прикасайтесь ко мне, – спокойно проговорил он. – У меня на теле живого места нет.

– Как ты? – в один голос спросили подбежавшие к нему.

– Нормально. До свадьбы заживет, – улыбнулся он. – А вы как? Наверное, так и не обедали?

– Какой обед, когда ты…, – начала Света.

– Я люблю вас, девчонки, – вдруг неожиданно сказал парень. – Спасибо, что вы все оказались рядом в трудную для меня минуту. Я очень благодарен вам за это. Я никогда этого не забуду. Свет, подойди ко мне.

– Спасибо за Инну, зайчонок, – ласково проговорил он, целуя девушку. – Ты у меня молодец.

– Спасибо, котенок, за родителей, – обратился учитель к Нагорной. – Я рад, что ты оказалась рядом, пушистик.

– Диана, подойди ко мне, – позвал он. – Спасибо, девочка, что не бросила меня в беде.

Девушка, крепко схватив его за голову, поцеловала в губы.

– Дикарка моя, – улыбнулся Игорь, чуть отстраняясь. – Очаровательная княгиня.

– Я сейчас расплачусь, – прошептала Князева и отошла, давая возможность подойти Лере.

– Моя любимая Клер, – ласково проговорил парень, целуя Корину. – Ты бросила все дела и прибежала ко мне. Спасибо, любимая.

– Я так рада, что ты жив, – прошептала она, плача.

– Ну, не надо плакать, – улыбнулся он и, отстранившись, добавил: – Все самое страшное уже позади. Я жив и завтра дам бой. А сейчас я смертельно устал. Мне нужно отдохнуть. Не обижайтесь на меня, что не приглашаю к себе. У меня только одна мысль – дойти до кровати и уснуть.

– А мне с тобой нельзя? – спросила Диана.

– Нет, – улыбнулся парень. – Вход в мою спальню запрещен для всех, в том числе и для княгинь.

– И надолго? – улыбнулась Князева.

– Пока не поправлюсь, – улыбнулся он и, попрощавшись, пошел домой.

– Игорь будет моим, – вдруг сказала Диана, когда Кропоткин ушел уже достаточно далеко. – Никто не сможет его у меня забрать. Никто. Даже вы. Вы знаете это. Я буду скоро в его объятиях.

– Пока, мечтательница, – проговорила Лера и, развернувшись, пошла к себе.

– Это не мечта, – крикнула им вдогонку Диана. – Это скоро будет реальностью. Я все равно добьюсь любви Игоря.

Дома Кропоткин, переговорив коротко с родителями, отправился спать. Едва он коснулся головой подушки, как сон сразу же схватил его в свои объятия. Проснулся Игорь от стука. Морщась от боли, парень поднялся с кровати и, надев халат, пошел к двери. Не спеша открыл дверь. За свою жизнь он не опасался. Этой ночью его дом охраняли. Игорь думал, что это пришел полковник, но ошибся. На крыльце стояла его жена. Инна, вернувшись домой, столкнулась со своей матерью.

– Доча, ты ничего не слышала об Игоре? – осторожно спросила Лидия Михайловна.

– Он сбежал из больницы после операции, – тихо ответила та и расплакалась.

Мать, как могла, утешала ее, не забывая обо всем расспрашивать.

– Ну, Инна, не переживай, помиритесь вы с Игорьком.

– Он даже говорить со мной не хочет, мам, – прошептала устало дочь.

– Время лечит любые раны, – сказала, вставая мать.

Инна молчала, и когда Дукатова – старшая ушла, она попыталась уснуть. Перед глазами всплывали одна за другой картины прошедшего дня.

– Он сбежал от меня. Сбежал к другой, – вдруг подумала молодая женщина. – Он отверг меня и сейчас с другой. Наверняка с другой. С Дианой. С кем же еще?! Я этого так не оставлю.

Мысль об измене мужа вдруг вызвала в ее душе такую яростную бурю, что Инна, недолго думая, встала с кровати и начала одеваться. На ходу застегивая пальто, она вышла на улицу. Женщина ничуть не удивилась, увидев возле дома Кропоткина машину. Инна прошла мимо нее и, поднявшись на крыльцо, стала тарабанить в дверь. Игорь открыл ей.

– Где она? – глухо спросила жена.

– Кто?

– Диана где?

– Спит, – улыбнулся он.

Его улыбка взбесила гостью.

– Я ей покажу, как спать на моем месте! – рявкнула она и, не разуваясь, пошла в спальню.

Кропоткин молча последовал за ней.

– Где она? Куда спряталась?! – крикнула Инна, включив свет.

В спальне никого не оказалось.

– Наверное, в шкафу, – пробормотала она и распахнула дверцы шкафа. – Тоже никого нет.

– Она под кроватью, – мрачно проговорил Игорь.

Жена встала на колени и заглянула под кровать. Только пыль.

– Что, никого нет? – удивился муж. – Ну, наверное, она в тумбочку спряталась или в окошко выпрыгнула. А может быть, в вазу из-под цветов залезла, как джинн? Ты посмотри, может найдешь. Давай, ищи. Вынюхивай.

– Как ты со мной разговариваешь? – растерялась супруга.

– Ты пришла искать, так ищи, – устало произнес он. – Что ты будешь делать, когда найдешь соперницу?

– Я убью ее.

– По какому праву? – усмехнулся Игорь.

– Я твоя жена.

– У тебя мания, девочка. Ты – больна. Обратись к психиатру, пока не наделала глупостей.

– Я не уйду отсюда, пока не найду Диану, – проговорила с мрачной угрюмостью Инна.

– Нет здесь Дианы, – проговорил тихо парень. – Здесь никого нет, кроме меня. Я один. А даже если бы кто-то был, это не твое дело. Ты подала на развод. Мы оба свободны. У тебя своя жизнь, у меня – своя. Понятно я говорю?

– Понятно, – глухо проговорила молодая женщина, вдруг почувствовав себя жалкой гадиной.

– Тогда убирайся из моего дома. Живо!

– Не смей на меня кричать, – возмутилась супруга.

– Убирайся! Иди отсюда, пока я не выкинул тебя силой! – процедил муж и шагнул к ней.

Под его взглядом она попятилась, потом развернулась и пошла к двери, ожидая толчка или удара в спину. Инна вздрогнула всем телом, когда хлопнула, закрываясь за ней, дверь. Удара в спину не последовало.

14

Все смотрели на того, по чьей воле они оказались здесь. Кропоткин прошел, хромая, между рядами и поднялся на школьную сцену. Медленно обвел взглядом присутствующих. Учителя, ученики, родители. Отдельно сидели администрация школы и милиция. Охранники Игоря расположились по двое у дверей и у сцены. На сцене стоял магнитофон, усилитель, колонки, кинопроектор. Все давно готово. Пора начинать бой. 14 марта, Вторник, 18–07. Актовый зал.

Игорь кивнул полковнику Грибнину, сидевшему отдельно у окна, и поднял руку вверх, призывая к тишине.

– Спасибо всем, кто пришел сюда в этот вечер, – начал говорить учитель. – Мне очень горько оттого, что большинство смотрит на меня с презрением и ненавистью. Да и как можно смотреть на человека, который, пользуясь своей силой, принуждал к половой связи несовершеннолетних, который, прикрываясь именем учителя, калечил души детей? Только с ненавистью и желанием уничтожить. Это естественное желание. Большинство людей не старается узнать причины, по которым кто-то сделал ошибку. Людям присуще желание наказать виновного…

– Хватит демагогию разводить! – крикнул какой-то мужчина из зала. – Давай ближе к делу.

– Я повторю, – продолжил невозмутимо Игорь. – Людям присуще желание наказать виновного или того, кто, ПО ИХ МНЕНИЮ, виновен. В понедельник меня дважды пытались убить. Сначала хотели зарезать, потом – застрелить. Вы все уже знаете об этом. Почему я до сих пор жив? Потому что хочу защитить свое имя от грязной лжи. Меня оклеветали, поставили под сомнение мою учительскую и человеческую этику. Кроме меня под удар попали ни в чем не повинные люди. Я здесь для того, чтобы доказать вам, что меня оклеветали, и сообщить вам, КТО стоит за всей этой историей. Все сидящие в этом зале знают о существовании фотографий, на которых изображены я и все девушки нашего села. Очень хорошая реклама моим мужским способностям! В другое время я посмеялся бы над этим, но мне не до шуток. Из-за этих снимков во многих семьях произошли скандалы. Родители ругали своих дочерей за грехи, которые они не совершали. Из-за этих фотографий уже погибло четверо. Четыре семьи остались без глав семейств, жены остались без мужей, дочери – без отцов. Это произошло из-за того, что люди поверили в правдивость фотографий и, ничего не выяснив, решили устроить самосуд. Неизвестно, сколько человек пострадает еще. Может быть, кто-то стоит на улице и ждет меня, чтобы убить. Я не знаю, доживу ли я до следующей недели. Но не об этом речь. Прежде чем включить кинопроектор и продемонстрировать кадры, я хочу сказать, откуда у меня эта пленка. Я нанял детективов. По моему заказу они следили за подозреваемыми объектами. Эту кинопленку отсняли в субботу и воскресенье, 11 и 12 марта. Выключите свет, пожалуйста.

Тишина воцарилась в зале, когда выключили свет и на белой стене задвигались фигуры. Дома, дорога, кто-то присвистнул, узнав свой дом. В кадре появился дом, который знали все. Вечерело. Из дома вышел человек с большим целлофановым пакетом в руках. Подойдя к одному из домов, человек воровато оглянулся по сторонам и, достав из пакета конверт, быстро опустил его в почтовый ящик. Он шел строго по намеченному маршруту, опуская конверт за конвертом. Иногда человек прятался, чтобы его не заметили. Тот, кто следил, оказался профессионалом – детектив не пропустил ни одной детали.

Фильм закончился. Зажегся свет. В зале стояла мертвая тишина. Все узнали девушку на экране. Ею оказалась Картова Лена.

– Лена не знала, что за ней следят, – заговорил Кропоткин. – В зале присутствует тот, кто сделал эти уникальные кадры.

– Это ложь! Фальшивка! – крикнула, вскакивая со своего места, Лена.

– Пленка будет передана в прокуратуру, в качестве вещественного доказательства, – улыбнулся Игорь. – Экспертиза определит, что пленка не смонтирована. Кстати, фотографии, которые представила моей жене Лена, тоже будут переданы в суд. Там столько четких отпечатков пальцев! Против Картовой Лены будет выдвинуто обвинение в клевете. Клевета, соединенная с обвинением в совершении государственного или иного тяжкого преступления, наказывается лишением свободы на срок до 5 лет. Тебе, Лена, будет 22, когда ты выйдешь из тюрьмы.

– Это все ложь! – закричала, опять вскочив, Картова – младшая. – Он нарочно меня обвиняет, чтобы избежать ответственности за свои преступления. Он изнасиловал меня! Я жду от него ребенка! Он лжет!

– Лена! Сядь! – рявкнул Картов, с силой дергая дочь к себе.

На него, директора совхоза, все смотрели. Все стали свидетелями его позора.

– Хочу сообщить всем присутствующим, что ведется протокол собрания, и все слова записываются на пленку, – проговорил Кропоткин. – Меня только что обвинили в изнасиловании. На суде я потребую, чтобы меня подвергли анализам в лаборатории «генной дактилоскопии». Я знаю, что экспертиза опровергнет моё, якобы, отцовство…

– Да кто ты такой, чтобы знать обо всем?! – крикнул все тот же мужчина из зала. – Какого х… ты морочишь нам мозги?!

– Товарищ Краснов, поубавьте пыл, – раздалось возле сцены, и все с удивлением посмотрели на поднявшегося мужчину крепкого телосложения с седыми висками.

– Моя фамилия Грибнин. Я – полковник Органов Безопасности. Вот мое удостоверение, – проговорил мощно офицер и, обернувшись к Игорю, добавил: – Посиди, отдохни.

– Я знаю каждого из вас, – проговорил, повернувшись к залу, Грибнин. – Никто не видел меня раньше, да и не думаю, что когда-нибудь увидите еще. Я здесь для того, чтобы объяснить вам, кто же такой на самом деле Кропоткин Игорь. Думаю, вам интересно будет это узнать.

Полковник коротко рассказал о службе Игоря, об операции в Кировске, почему у парня оказалось оружие. Пока он говорил, в зале стояла мертвая тишина. Еще бы. Когда смотришь зарубежные видеофильмы о боевых искусствах, о военных действиях или спецназе, то думаешь, что все это выдумка. А когда узнаешь, что рядом все это происходит по-настоящему – веришь с трудом. Приученные к западным телевизионным кумирам, никто не хотел верить, что в Кировске живет уникальный человек. «Профессиональный воин, скрывающийся под маской простого учителя физкультуры. Кто бы мог предположить такое?» – так думали многие, сидящие в зале.

– Что получается, Кропоткин – работник ГБ? – спросила Мясова.

– Нет, – улыбнулся вдруг полковник. – К сожалению, Игорь в свое время отклонил предложение о работе в ГБ, но иногда нам приходится поступать так, как велит Родина. Игорь временно выполнял обязанности работника органов безопасности, поэтому нападение на него, совершенное в понедельник, приравнивается к нападению на сотрудника безопасности. Через определенное время у него будет изъято удостоверение, оружие. Какие еще вопросы? Если нет, то я предоставлю слово Игорю.

– Люди! – начал говорить Кропоткин, поднявшись на сцену. – Поверьте, мне трудно стоять перед вами и отвечать на вопросы. Уже почти все стало понятным. Но у всех в голове вопрос: «Почему это Картова Лена ополчилась против Кропоткина?» Чтобы ответить на него, я включу магнитофон. На этой кассете есть запись моего разговора с Леной 24 января. Картова не знала о том, что наш разговор записывался. Колонки на сцене позволят вам все четко услышать. Сейчас я включу магнитофон, и все станет на свои места.

– Стой, где стоишь! – раздался короткий окрик.

Кто-то в зале испуганно вскрикнул, и Кропоткин медленно развернулся.

15

Такой дикой ненависти она еще никогда не испытывала. То, что она ощущала раньше, было лишь жалким чувством. Только сейчас девушка поняла, насколько она ненавидит этого человека. Ушли прочь чувства страха, презрение. Осталось лишь одно – желание убить. Стереть с лица земли. Растоптать. Разорвать на кусочки. С трудом сдерживая себя от ярости, Картова Лена стояла между рядами и смотрела на Игоря. В руках она сжимала пистолет. Целилась в сердце. Сейчас она сделает то, что, по ее мнению, нужно было сделать давно. Сейчас она разрядит в ненавистного врага всю обойму. ВСЮ, до последнего патрона. 14 марта, вторник, 19–12.

Четыре месяца назад, в ноябре, Картова Лена сидела в тюрьме. Она уже знала, что ей не грозит длительное пребывание в камере, и теперь думала о том, как отомстить. Привыкшая к тому, чтобы все шло как она хочет, Лена чувствовала глубокую ненависть к Игорю. Впервые она столкнулась с хорошо организованным сопротивлением. Кропоткин не поддавался ни угрозам, ни соблазнам, ни шантажу. Он не просто защищался, но еще и активно нападал. Лена не могла не восхититься тем, как Игорь совершил убийство и подставил ее. Чувствовалась его профессиональная подготовка. Чем больше Картова думала об этом, тем больше злилась на себя саму. Она не подозревала, что учитель может быть таким коварным, и решила отомстить еще коварнее. Лена решила разрушить его семью и подорвать его репутацию учителя. Она знала, как сделает это.

Выйдя из тюрьмы, Картова, прежде всего, вернулась в школу и стала играть роль примерной, послушной ученицы. Игорь встретил ее настороженно – она это чувствовала. Лена снова стала ходить на все секции и тренировки. Но не просто так, ради здоровья. Она достала из вещей отца миниатюрный японский фотоаппарат, который легко умещался в кармане брюк. Кроме маленьких размеров, фотоаппарат обладал еще одним замечательным свойством – бесшумностью. И ОХОТА началась. Лена следила за Кропоткиным и фотографировала любые интригующие сцены. Картова не побрезговала заглядывать в бани и окна спален. Она фотографировала обнаженных женщин, девушек и девочек. Те, кого она снимала на пленку, даже не догадывались об этом. Удачными для Лены оказались дни, когда Игорь занимался любовью с женой в бане. Кроме того, что она отсняла пять пленок, за это время девушка испытала дикое возбуждение и глубочайшую зависть. Ей хотелось очутиться на месте Инны. Уникальными оказались и съемки Дианы. Фотографируя ее эротические игры с мочалкой, Лена вдруг захотела очутиться рядом и… заменить мочалку.

Не все гладко проходило у Картовой. И собаки за нею гонялись, и даже однажды, чтобы не быть обнаруженной, ей пришлось упасть на навозную кучу и ползти к калитке мимо свинарника.

Постепенно у Лены накопилось достаточно негативов. Далее в ход пошло воображение. Девушка делала фотографии, вырезала фигуры, подгоняла «размеры», сочиняла сюжет, отрезала, клеила и делала четкие снимки. Будучи дилетанткой в искусстве фотографии, она допустила небрежность – разное освещение на разных фото. Тогда она не обратила на это никакого внимания.

Игорь, видимо чувствовал, что фотоаппарат в руках у Лены ни к чему хорошему не приведет, но виду не подавал. Лена пыталась пробиться к нему сквозь его броню, но у нее этого не получалось – он неизменно держал ее на расстоянии от себя. Когда в школе появилась Диана, Лена не сомневалась, что Игорь обратит на Князеву внимание. Ее догадки подтвердились. Лена решила уже, когда и как нанесет свой первый удар. Она продумала все до мелочей.

На школьном вечере, 7 марта, Картова отсняла последние кадры. На следующий день она допечатала последние снимки.

Лена поступила очень расчетливо – сначала бросила в почтовый ящик Кропоткиных конверт с фотографиями. За время соперничества с Дукатовой Лена неплохо изучила ее уязвимые места. Инна всегда боялась быть обманутой и ненавидела проигрывать. На этом и строила свой расчет Картова. В бинокль Лена видела удивленное лицо Инны, как та зашла в дом. Выждав минут пятнадцать, Картова смело шагнула к двери. Расчет оправдался – соперница оказалась беззащитна перед словами Лены. Картова хорошо сыграла свою роль, не зря она столько репетировала текст. Ей стоило немалых усилий сдержаться и не рассмеяться в лицо соперницы. Выйдя из дома Кропоткиных, она широко улыбнулась – первая часть операции прошла удачно. Забравшись в укрытие, девушка стала ждать Игоря. Кропоткин шагал по улице с магнитофоном, и, наблюдая за ним, Картова испытала какое-то чувство тревоги. Игорь остановился у калитки и посмотрел в сторону Лены. В бинокль она видела его лицо и глаза. Девушка знала, что он не может увидеть ее в такой темноте, но под его пристальным взглядом поежилась. Она вздрогнула, когда Кропоткин показал ей язык, и чертыхнулась в душе, боясь даже громко дышать. Лена никогда не думала, что так его боится. Но вот Игорь зашел в дом, и для Картовой наступили томительные минуты ожидания. Она чуть не захохотала, когда увидела, как Игорь выносит чемоданы. Картова ждала, когда же вернется парень. Он вернулся. ОДИН. Вторая часть операции прошла успешно. Картова задумалась: – стоит ли осуществлять третью и четвертую стадию операции? Игорь стал свободным, а она его хотела. Так и не приняв окончательного решения, девушка пришла домой. Засыпая, ученица представляла себе, как будет унижать учителя и упиваться своей местью.

Каким же оказалось удивление и страх Лены, когда в пятницу она столкнулась с разъяренным Кропоткиным. Он не только напугал ее, но и настроил против нее весь класс. У него получилось это легко, ведь он отошел от правил поединка. Но больше всего ее беспокоило не это. Угроза Игоря разрушить семью Картовых прозвучала убедительно. Лена внушала себе, что за угрозой ничего не стоит, но ей вдруг четко вспомнилась ОДНА ДЕТАЛЬ – магнитофонный шнур на столе Игоря во время их разговора и отжатая кнопка «Запись»… Пришлось ускорить события. Просидев всю ночь, она напечатала сотню снимков и разнесла их по всем домам села, не забыв положить конверты в почтовые ящики ярым деревенским сплетницам. Лена считала, что участь Кропоткина решена.

Выстрелы в понедельник прозвучали для Лены праздничной музыкой. Но учитель остался жив и вместо жертвы стал охотником. Картова решила нанести удар Инне. НАПУГАТЬ. Придумать что-то столь ужасное, чтобы Дукатова потеряла сознание. Конечно же, она упадет в обморок, главное, удачно подставить ей ногу под живот в падении… Стычка с Абрамовой у больницы отняла у Лены надежду на выкидыш у соперницы. Нагорная не пустила ее даже близко к дому Кропоткиных. Схватив прочную дубовую палку, Аня гналась за Картовой с полкилометра. Словно кто-то заранее просчитал шаги Лены, не давая осуществить задуманное. Игорь за это время хорошо изучил повадки Картовой.

Вторник, 14 марта, для Картовой начался мрачно. Ей приснилась тюремная камера. Весь день Лена ходила сама не своя. Еще в понедельник она спрятала в чулане все негативы, а теперь они исчезли. Картова чувствовала себя волком, загнанным в угол. Перед уходом в школу Лена, вскрыв отцовский ящик, достала пистолет Макарова и, проверив патроны, сунула его за пазуху.

Сидя в зале, Лена слушала Кропоткина с нарастающим страхом. Увидев себя на экране, девушка оцепенела. Она даже не заметила, как включили свет. Услышав слова Игоря о тайной записи разговора, Лена запаниковала. Она не должна допустить того, чтобы пленку прослушали. Слишком много она тогда наговорила. СЛИШКОМ МНОГО. Ей ничего не оставалось, как взять на мушку Игоря. В зале нависла напряженная тишина.

16

Страха нет. Наоборот, он почувствовал облегчение. Словно охотник, наконец-то заманивший жертву в ловушку. Словно гроссмейстер, загнавший короля противника, любителя – новичка, в безвыходное положение… До самой последней минуты Игорь не был уверен в исходе собрания. Беркут, стоявший на входе, когда заходили в зал Картовы, незаметно кивнул Игорю. Оружие в зале. Осталось, чтобы его достали. Чтобы достали, нужен страх. Большой страх. Увидев пистолет в руках Картовой, Кропоткин улыбнулся и подумал: «Птичка попала в ловушку. Обратного хода нет, малышка. Придется стрелять. ПРИДЕТСЯ. Только это тебя не спасет». 14 марта, вторник, 19–12.

Кропоткин, глядя на ученицу, широко улыбнулся, потом сделал шаг, навстречу своему врагу.

– Ни с места! – срывающимся голосом прокричала Лена, но Игорь шел на нее. – Не двигайся или я прострелю тебя! Я убью тебя! Будь ты проклят!

Тишину зала разорвал оглушительный грохот. Картова с недоумением посмотрела на идущего к ней Кропоткина. Швырнув в него пистолет, девушка побежала к выходу из зала. Третий и Четвертый задержали Лену и, надев наручники, повели обратно в зал. В суматохе никто не заметил, как Беркут, подняв пистолет с пола, молниеносным движением заменил обойму.

По просьбе Кропоткина за Картовыми следили с 10 марта. В их квартире произвели тайный обыск. Негативы изъяли для вещественных доказательств. Обнаружив пистолет, Беркут заменил боевые патроны учебными. Кропоткин знал об этом. Он спокойно смотрел, как ведут и усаживают Лену в первый ряд, между двумя милиционерами. Девушка вдруг сникла, ощутив знакомый холод металла.

– На ваших глазах меня хотели убить, – начал говорить Игорь. – В зале не зря присутствуют работники милиции. Вы все убедились, что эта ученица опасна. По всей вероятности, у нее нарушена психика. Но это будет утверждать или опровергать медицинская экспертиза. А сейчас я хочу, чтобы вы послушали пленку. ЭТО ОЧЕНЬ ВАЖНО. Многое станет понятным. Попрошу тишины.

Кропоткин взошел на сцену и включил магнитофон. Из колонок донеся шум. Прислушавшись, все поняли, что это перемена.

Кропоткин в это время подошел к окну в актовом зале и отвернулся от людей.

Закрыв глаза и слушая запись, он как будто снова переживал весь этот кошмар в своем кабинете. Раздался стук в дверь.

– Да, да, войдите, – сказал Игорь и нахмурился, увидев в дверях Картову.

Лена попросила его о встрече, сказав, что ей нужно поговорить о чем-то важном.

Парень хмурился не оттого, что она пришла, а оттого, как она оделась. На дворе – мороз, а девушка надела розовую блузку и черную мини-юбку на голое тело. Нижнего белья на девушке нет – это мог понять любой мужчина.

– Ты хотела о чем-то со мной поговорить? – сухо спросил он.

– Помоги мне, – проговорила она, шагнув в его кабинет и плотно затворив за собой дверь.

Учитель стоял, облокотившись на подоконник, и смотрел на свою ученицу.

– Помочь? Интересно, как это? – также сухо спросил Игорь.

– Помоги мне, Игорь. Я умираю. Я умираю от безысходности. Умираю оттого, что моя любовь не нашла твоего ответа.

– Почему ты решила, что я могу помочь тебе? – спросил он, уже зная ответ.

– Я люблю тебя и хочу, чтобы ты меня любил, – проговорила девушка. – Я еще никого так сильно не любила. Правда.

– Если ты меня любишь, Лена, то объясни мне, почему твоя любовь должна приносить мне только боль? Почему из-за твоей, якобы, любви страдают люди? Почему ты идешь напролом, разрушая счастье других? Разве любовь должна приносить боль?

– Да, должна, – проговорила Картова. – Если я люблю, а меня не любят, то мне это причиняет боль. Я НЕ ХОЧУ страдать одна.

– И ты предпочитаешь причинять боль другим?

– Да.

– Но это не любовь, а садизм. Неужели ты этого не понимаешь? Ты думаешь только о себе. Ты не любишь никого, кроме себя самой. Я тебе не нужен. Тебе вообще НИКТО не нужен. Я ничем не могу тебе помочь.

– Нет, можешь. Дай мне свою любовь.

– Это звучит так же, как «трахни меня», – улыбнулся Игорь.

– Неважно, КАК это звучит, – раздраженно проговорила она. – КАКАЯ разница, как называется то, что я тебе предлагаю. Мужчины только и созданы для того, чтобы удовлетворять свою похоть.

– Почему ты ненавидишь мужчин, Лена?

– А за что мне их любить?! – разозлилась ученица. – Всем мужикам только бы засунуть свой… в какую-нибудь дыру…

– У тебя извращенное представление о сексе, девочка. У меня такое ощущение, что тебя когда-то изнасиловали, и это тебя изменило.

– Да, это так, – сказала она после долгой паузы. – Мне тогда было 14 лет. Меня изнасиловал ОТЕЦ. Он стал меня щипать, щекотать, гладить, говорил: «Доченька, ну сделай папочке подарок. Ты же любишь папочку, да?» Он запустил мне руку под платье. Потом раздел. Мне было больно. Я ждала, когда это всё закончится. Отец потом вытер мне слезы, привел в порядок одежду. Я молчала. Тогда он дал мне денег и подарил красивые бусы. Потом сказал: «Если ты будешь любить своего папочку и делать ему такие приятные подарки, то у тебя будет все. И не говори ничего маме. Пусть это будет нашей тайной». Я спросила: «А что будет, если я скажу маме?» Он улыбнулся: «Она тебе не поверит, а я тебя потом накажу. Ты ничего не будешь иметь». Я приняла его условия. К мужикам у меня потом не было уважения. Я их просто использовала как вещи. Девки меня ненавидят, а мне на это наплевать. Когда появился ты, то я приняла тебя за одного из кобелей. Ты бросил мне вызов своим нежеланием общаться со мной. Чем больше ты избегал меня, тем больше я хотела добиться тебя…

– Зачем ты мне это говоришь? – спросил учитель.

– Не перебивай, – проговорила сердито она. – Ты знал о моем соперничестве с Дукатовой. Ты ушел к ней. Я делала все, что могла, чтобы разлучить вас. Я знаю, что в твоих глазах выгляжу как ничтожество, но ведь мне тоже трудно прийти к тебе и поговорить.

– Почему ты не пришла ко мне раньше и не поговорила? Зачем ты портила жизнь себе и другим? – тихо спросил Игорь.

– Это все из-за гордости, – печально ответила Лена. – Я не привыкла, чтобы мне отказывали. Я пыталась быть твоим врагом, но у меня не получилось.

– Почему же не получилось?! – прорычал Кропоткин. – У тебя это очень хорошо получилось. Ты сумела зажечь во мне холодную ярость. Ты сумела добиться того, что я НЕ ВЕРЮ тебе, ни единому слову. Я не чувствую твоей искренности. Ты – актриса. Даже сейчас ты играешь роль.

– Ты меня действительно так сильно ненавидишь?

– Я стараюсь быть бесстрастным, но у меня не всегда получается. Я – Человек, а не Робот. У меня есть сердце, душа, ум. Я не хочу, чтобы мне причиняли боль.

– Неужели нельзя забыть об этом? – спросила тихо ученица и шагнула к нему. – Неужели ты не можешь простить мои ошибки? Неужели ты НИКОГДА не сможешь меня полюбить?

– Я могу тебя простить. Могу постараться забыть плохое, но я не могу полюбить тебя. НИКОГДА.

– Почему? Почему, Игорь? – зашептала горячо она, обнимая его. – Ведь я тоже Женщина. Я тоже хочу любви, ласки. Мне нужно твое тепло, твое тело.

– Ты кое-что забыла, девочка, – сухо проговорил Кропоткин, отстраняя ее от себя. – Ты всегда говоришь «я». Ты не думаешь о других. Ты забыла, что я люблю Инну. Инна – моя жена. Она ждет от меня ребенка. И я никогда ее не брошу. Такой, как она, больше нет. Я хочу, чтобы ты поняла это.

– Значит, ты отвергаешь мою любовь? – резко спросила Лена и отступила назад.

– Я не отвергаю твою любовь, но и не предлагаю свою, – произнес он. – Я мог бы обнадежить тебя, но я не люблю обманывать, Лена. Я не смогу тебя полюбить. Я даже не уверен, что после того, что ты мне сделала, смогу к тебе тепло относиться. Можно попытаться стать друзьями, но это бесполезно. Будь ученицей, а я буду учителем. Это все, что я могу тебе предложить.

– А разве мы не можем быть любовниками? Неужели тебя сексуально не влечет ко мне? – прошептала девушка и хорошо отработанным быстрым движением освободилась от одежды.

– Неужели ты не хочешь меня взять? – прошептала ученица, приближаясь к нему без одежды и поглаживая себя.

Обняв его, она зашептала:

– Возьми меня. Возьми здесь. В любой позе. Я согласна, ну…

– Оденься, Лена, – проговорил Игорь и с силой оттолкнул ее от себя.

– Что – импотент?! Не можешь трахнуть, что ли?! – вскипела оскорбленная Картова. – Или у меня не такое изящное тело, как у твоей Князевой? Может, мне взять в рот, чтобы ты смог возбудиться?

– Ты противна мне, Лена. Ты до сих пор не поняла, что мне нужна душа, а не тело. Ты внушаешь мне отвращение. Одевайся! Живо!

– Что, боишься испортить карьеру учителишки? – презрительно бросила Лена и уселась на стол, широко раздвигая ноги. – Возьми меня здесь. Никто не узнает. Я не буду кричать. Я буду стонать в твоих объятиях. Точно так же, как твоя жена, даже лучше. Ну, чего ты боишься? Давай снимай брюки, а то скоро у тебя ширинка лопнет. Давай, бери меня. Чего же ты стоишь?

– Одевайся, Лена, и убирайся отсюда! – рассвирепел Игорь, забывая, что все пишет магнитофон.

– А ты подумал, что скажут учителя, когда увидят меня, шагающей в обнаженном виде? – ухмыльнулась Картова. – Твоя репутация сильно пошатнется.

– Я найду, что сказать, – улыбнулся вдруг Кропоткин. – Я найду достойный ответ. А теперь убирайся отсюда! Не заставляй меня силой вышвырнуть тебя из зала. Тебе будет больно.

– А я мазохистка, – улыбнулась Лена и, закрыв глаза, стала сама себя ласкать.

Она услышала звук открываемой двери и тут же ахнула, когда ее бесцеремонно схватили за волосы и скинули на пол.

– А, ты хочешь на полу? – засмеялась зло девушка. – Ты хочешь войти в меня сзади? Давай побудем собачками. Ха-ха. Ай!

– Убирайся, падаль! Насмотрелась порнухи, мать твою! – рассвирепел Кропоткин и, крепко взяв ее за волосы одной рукой, а второй – ее одежду, потащил Лену к выходу из зала.

– Отпусти меня! – закричала от боли Лена. – Я ненавижу тебя! Я убью тебя и твою жену! Я вас уничтожу как тварей! Если не мне, то ты не достанешься никому! Отпусти меня, гад! Отпусти! Ай!

– Сволочь, – процедил Кропоткин, вышвырнув девушку из зала, закрывая дверь на ключ.

Вернувшись в свой кабинет, он выключил магнитофон.

17

Воздух, казалось, настолько сгустился, что его можно было резать ножом. Тишина стояла такая, что стало слышно, как по улице проехала грузовая машина. Люди старались потише дышать. Магнитофонная пленка закончилась, и все посмотрели на Кропоткина. Игорь отошел от окна, выключил магнитофон и повернулся к залу. Его лицо стало мертвенно – бледным. Парень открыл рот, чтобы что-то сказать, и покачнулся. В зале вскрикнула Диана, когда Игорь, потеряв сознание, упал на пол.

Их не зря называли профессионалами. Трое охранников даже не изменили выражения лица, увидев Игоря, потерявшего сознание. Беркут мгновенно метнулся вперед и, усадив парня, разломал ампулу у него под носом. Кропоткин открыл глаза и слабо улыбнулся.

– Упал, как в кино, – прошептал он и попытался встать.

– На сегодня хватит, – проговорил Беркут, повернувшись к залу.

– Нет, не хватит. Надо довести дело до конца, – проговорил Игорь, потом стал подниматься.

Ему дали стул, и парень, усевшись на него, посмотрел в зал.

– Прошу прощения за минуту слабости, – проговорил Кропоткин. – Я еще не оклемался после вчерашней перестрелки. С вашего позволения я буду сидеть.

– Вы, наверное, шокированы тем, что услышали, – проговорил Игорь после паузы. – Об этом разговоре до сегодняшнего дня знали только я и Лена. Я НИКОГДА бы не дал ходу этой пленке. Но случилось худшее. Под удар попали почти все девушки села. Я не хочу, чтобы из-за лжи страдали люди. Я уже говорил, что пока я жив, не допущу того, чтобы порочили добрые имена. Фотографии, пленки будут переданы в суд вместе с другими уликами. В квартире Картовых будет произведен обыск. Кто-то скажет мне, что я поступаю слишком ЖЕСТОКО. Я считаю, что будет лучше, если все узнают правду. Я РАСКРЫЛ вам всю правду. Ваше дело, ПРИНЯТЬ ее или нет. Все, что мог, я уже сделал. Мне жаль, что Лена опустилась до клеветы. По ее вине погибли Престов, Черемин, Кромин, Резнин – те, кто стрелял в меня в понедельник. Я уже не говорю о моральном ущербе, причиненном другим семьям. Я уже не говорю о том, что пришлось испытать и пережить мне. Я остался без семьи. Меня отстранили от преподавания и самое главное – большинство людей считают меня и будут считать опасным человеком, убийцей. Это ваше право. Я никогда не думал, что мне придется стоять вот так и доказывать, что я прав. Но самое важное я все же сделал – я сказал вам ПРАВДУ. Вы уже не сможете упрекнуть меня в том, что я что-то скрыл…

– Ты лучше скажи, как ты убил Корзина! Расскажи, как ты насиловал меня! – закричала Лена и попыталась вскочить, но ее удержали милиционеры.

– Все остальное решит суд, – проговорил Кропоткин, потом, повернувшись к Картовой, добавил. – Тебе бы в «психушку», девочка, а не в школу. Не люблю шизофреников.

– Я не шизофреник! – заорала Лена и стала отчаянно вырываться. – Я ненавижу тебя! Будь ты проклят! Ты во всем виноват! Я все равно убью тебя!

Последние слова Картовой уже звучали у дверей, и девушку вывели из зала.

– Я еще раз прошу прощения у всех, – заговорил снова Кропоткин. – Я прошу извинить меня, что заставил вас быть свидетелем ПОЗОРА. Я не буду упрекать родителей Лены в плохом воспитании. ГЛАВНОЕ – вы теперь знаете, что фотографии фальшивые и что присутствующие здесь девушки не являются моими любовницами. А что до людской молвы, то я смогу пережить это. Спасибо за внимание! До свидания!

– А как же Вы и Ваши уроки? Вы будете преподавать? – спросила мать Альповой.

– Этот вопрос решает администрация, – устало проговорил учитель. – Думаю, со следующей недели я приступлю к занятиям. Мне нужен отдых. Если нет больше вопросов, то прощаюсь с вами. Спасибо, что пришли сюда и дали возможность защитить неповинных людей. До свидания!

Когда опустел актовый зал, Кропоткин посмотрел на притихшую администрацию школы, охранников, Грибнина.

– Если вы не против, я пошел домой, – проговорил Игорь.

– Ребята, отвезите парня домой, – сказал, вставая, полковник и, подойдя к Кропоткину, протянул руку. – Ты держался молодцом, Гепард. Иди домой. Отдохни. Я потолкую с женщинами. Надеюсь, ты больше не попадешь в беду. Прощай, сынок.

– Вы уезжаете? – удивился Кропоткин.

– Да, сегодня ночью, – махнул рукой офицер. – Ребята еще побудут здесь. Перед отъездом они тебе все расскажут. Понятно?

– Так точно, – улыбнулся Игорь.

– Ну, пока, сынок. Выше голову.

Когда Кропоткин вышел из зала в сопровождении охраны, Грибнин повернулся к администрации.

– Игорь должен работать в школе, как и прежде, – сухо проговорил мужчина. – Мы возместим ущерб. Семьям, которых он лишил глав семейства, будет выдана денежная компенсация. Кропоткин сдаст оружие и документы. Я проконтролирую это. Дайте парню работать. А теперь я прощаюсь с вами. Меня ждет вертолет. Надеюсь, мне не придется снова с вами встречаться. Всего доброго. До свидания.

Глава 20

1

Никогда еще она не испытывала такого. Счастье и умиротворенность. Впервые за все это время девушка полностью расслабилась. Не хотелось думать о плохом, о будущем, о людской молве – вообще ни о чем. Счастливо вздохнув, она повернулась к своему любимому и нежно его поцеловала. Игорь спал. Диана прильнула к нему и, прижавшись лицом к его груди, стала слушать, как бьется сердце. Тук– тук– тук. Спокойно все вокруг. Все, как сон. Девушка закрыла глаза и мысленно, в который уже раз, поблагодарила Судьбу за то, что повстречала Игоря.

Доброва пришла к Кропоткину домой 15 марта и сообщила, что с 20-го числа ему можно снова работать. Игорь поблагодарил женщину и, проводив до порога, улыбнулся. Его ждала работа. С этой мыслью он вставал утром и засыпал вечером. Его родители узнали обо всем от него самого. Мать, конечно, поохала, но все уже было позади.

В понедельник, 20-го, после зарядки, Кропоткин побрился, позавтракал и, одевшись, отправился в школу. Чуть прихрамывая на раненую ногу, он радостно шел по дороге и, подойдя к станции, кивнул головой жене. Инна шла на работу и, увидев мужа, замерла. Она со страхом и надеждой смотрела, как он идет к ней.

– Здравствуй, Инна, – проговорил парень, проходя мимо.

– Здравствуй, Игорь, – ответила она, пытаясь улыбнуться.

Увидев, что он идет, не останавливаясь, молодая женщина окликнула его и шагнула к нему.

– Как ты, Игорь? – спросила Инна, сдерживая слезы.

В мыслях она уже давно его обняла и покрывала лицо поцелуями.

– Нормально, – проговорил негромко он.

В мыслях Игорь, обняв ее, крепко поцеловал.

– А как ты?

– Тоже ничего. Живу потихоньку, – с трудом улыбнулась жена.

– Ну, ладно, я пошел. До свидания, – улыбнулся Кропоткин и зашагал по дорожке.

– До свидания, – как эхо повторила молодая женщина и потом тихо добавила: – Любимый мой.

Для Инны наступили тяжелые дни. После того, как Игорь выставил ее из дома, она ходила в каком– то оцепенении. Новости о том, что происходило на собрании, она узнала от подруги. Инна молча слушала Анжелу не перебивая: научилась у Игоря. Кропоткина произнесла только: «Спасибо, Анжи». Никто не знал, о чем она думает в эти минуты, часы, дни. Молодая женщина думала только об одном: как же ей вернуть мужа? Что сделать, чтобы Игорь вернулся к ней? Она задавала себе этот вопрос, но не находила на него ответа. Инна могла надеяться только на случай. Встретив Игоря, она вздрогнула от неожиданности, когда он с ней поздоровался. «Не всё еще потеряно», – думала женщина, глядя вслед уходящему мужу.

Кропоткин быстро дошел до школы. Шагая по коридорам, он, улыбаясь, приветствовал детей. Ему навстречу вышла Князева.

– Здравствуй, Игорь, – проговорила девушка, подходя к нему.

– Привет, красавица, – улыбнулся он. – Как поживаешь?

– Скучаю без тебя, – проговорила она, и оба засмеялись.

– Постараюсь избавить тебя от этой болезни, – улыбнулся Игорь и собрался уходить.

– Игорь, можно я зайду к тебе после уроков? – спросила вдруг Диана, крепко взяв его за руку.

– Заходи, если хочешь, – улыбнулся он и шагнул в зал.

Уроки прошли спокойно. Несмотря на боль в ноге, Игорь продемонстрировал упражнения на перекладине, брусьях. Он успевал подходить к каждому. К концу шестого урока парень почувствовал некоторую усталость. Оставив ключ в дверях зала, Кропоткин зашел в свой кабинет и устало подошел к окну. Его мысли находились далеко, и поэтому он вздрогнул, услышав свое имя. Резко повернувшись, он улыбнулся. Перед ним стояла Диана.

Для Князевой прошедшая неделя показалась вечностью. Ее потрясло то, что она увидела и услышала на собрании. Потрясение оказалось настолько велико, что, придя домой, она впервые не смогла уснуть. Диана думала об Игоре. Она мечтала быть с ним, утешить, приласкать, дать ему свою любовь. Кропоткин не стал для нее чудовищем. Наоборот, он еще больше стал к себе притягивать. Князева решила поговорить с ним. Но напрасно она стояла у окна своей лаборантской и ждала, когда же он появится. Игорь не пришел в школу после собрания. Диана узнала, что Игорь выйдет на работу 20-го. В этот понедельник девушка надела белое нижнее белье, белую блузку, черные чулочки и такого же цвета мини– юбку, белые сапоги, под цвет им шубу и шапку. Диана пришла в школу в половине восьмого и быстро привела себя в порядок. Потом терпеливо стояла и ждала Игоря. Увидев его, прихрамывающего, девушка почувствовала в горле комок. Спохватившись, Диана побежала ему навстречу. При виде его улыбки ее сердце затрепетало в ожидании чуда. Именно с этим чувством Князева пришла в спортивный зал, после уроков.

Открыла дверь. Тишину, царившую в зале, нарушил звон брелока. В замочной скважине торчал ключ. Ни секунды больше не колеблясь, девушка решительно закрыла за собой дверь. Стараясь неслышно ступать, она прошла к кабинету. Игорь стоял лицом к окну, и, казалось, ничего не слышит. Он вздрогнул и повернулся к ней. Диана демонстративно повесила ключ от зала на гвоздь на шкафу, потом шагнула к нему.

– Привет, – улыбнулся он и протянул к ней руки.

Девушка тут же скользнула в его объятия, их губы встретились. Целуя, они раздевали друг друга, срывая одежду с тел. Девушка очутилась на столе и, закрыв глаза, застонала от его нежных ласк. Игорь мощно вошел в нее, и она стала постанывать в такт его толчкам. Открыв глаза, Диана увидела свое отражение в зеркале. Артист и зритель – в одном лице. От этой картины девушка возбудилась еще больше. Не в силах себя больше сдерживать, она впилась в его спину ногтями и вскрикнула, уносясь в мир блаженства.

Очнувшись в объятиях Игоря, Диана потянулась к его губам.

– Тигрица, – прошептал он, чуть отстранив голову в сторону. – Моя маленькая львица. Спасибо тебе.

– Гепардик мой, – улыбнулась она, поглаживая ему ягодицы. – Возьми меня еще.

– Ненасытная, – улыбнулся Кропоткин, поглаживая ей грудь. – Побереги силы для ночи.

– Ночи? – переспросила Князева. – Я не ослышалась?

– Я буду ждать тебя сегодня, – просто сказал парень. – Ты придешь?

– А ты не шутишь?

– Я не шучу с чувствами, девонька, – улыбнулся Игорь и после поцелуя добавил. – Если хочешь, то пойдем после тренировок ко мне. Обещаю хорошую баньку, ужин и ночь любви.

– Что, целую ночь? – попыталась пошутить она.

Ее сердце лихорадочно забилось – это то, о чем она мечтала.

– Приходи – посмотришь, – улыбнулся он и, отстранившись, стал одеваться.

Девушка молча последовала его примеру.

– Я приду, – сказала она, одевшись и после поцелуя пригрозила: – Если обманул насчет ночи – пощады не жди. Я тебя поймаю, свяжу и изнасилую.

– Это у тебя получится, – рассмеялся Игорь в ответ.

После тренировок по волейболу Кропоткин вел занятия в детской группе. Глядя на занимающихся, он чувствовал необъяснимую благодарность тем родителям, которые поверили ему и отпустили своих детей на занятия. Игорь не щадил себя ради этих детей. Детскую радость он ставил ВЫШЕ собственной боли.

В семь вечера начались тренировки в женской группе. Корина сдержала себя, чтобы не броситься к тренеру и не повиснуть на его шее. Игорь крепко обнял ее и, поцеловав, сказал:

– Спасибо, родная, что заменяла меня в мое отсутствие. Спасибо, милая.

– Ну, Игорь, – забормотала она. – Ты меня совсем смутил.

– Ты такая интересная, когда смущаешься, – улыбнулся он. – Я очень горжусь тобой.

– Спасибо, – проговорила Лера и ушла в раздевалку.

Женщина всегда приходила первой, чтобы взять ключи от спортивного зала и открыть его для других. Когда пришли остальные девушки, Корина улыбалась им. При встрече с Дианой Лера удивилась произошедшей с ней переменой. Глаза Князевой светились счастьем, и она первой поздоровалась с соперницей. Корина быстро поняла, в чем дело. Сжав зубы, молодая женщина сказала себе: «Еще придет мой час». Стоя перед строем и ощущая за спиной Кропоткина, Лера почувствовала прилив сил. «Рано или поздно я добьюсь любви Игоря», – думала она, проводя разминку.

Во время тренировок Кропоткин внимательно наблюдал за всеми и указывал на ошибки. Все шло как всегда. Вроде и нет убийств, лжи и боли. Но это БЫЛО, и все ощущали эту тяжесть.

После тренировок Игорь построил уставших девушек в полукруг и сказал:

– Дорогие мои ученицы! Я очень рад, что вы снова пришли на занятия. Спасибо вам огромное, что поверили мне и продолжаете тренироваться. Кроме того, что вы приносите радость мне своими результатами, вы еще и самосовершенствуетесь. А это самое ВАЖНОЕ. Я теперь точно знаю, что если вдруг меня не станет, вы сможете развиваться дальше.

Ученицы загудели.

– Ладно, хватит на сегодня нагрузок, – улыбнулся тренер. – Потянитесь на шпагаты и можете идти домой. В среду я вам дам нагрузку побольше. Готовьтесь.

Диана ждала его на улице, когда он вышел из школы.

– Ну что, царевна, пойдем в замок, – улыбнулся ей Кропоткин, и она смело взяла его под руку.

Они шли, болтая о чем-то пустяковом. Подходя к дому, Игорь обнял ее и спросил:

– Ты не против, если сначала будет баня, а потом ужин?

– Я только и мечтаю о горячей воде, – улыбнулась она.

Очутившись в бане, Диана накинулась на него, но он, взяв на себя роль банщика, загнал ее на лавку. Девушка так стонала, что ей казалось, что в радиусе ста метров все ее слышат. А Игорь все не спешил, доводя ее своими ласками до безумства. Он возбуждал ее до тех пор, пока она совсем не потеряла от страсти голову и была готова на все.

Придя в себя, Диана с удивлением обнаружила, что сидит на лавочке в объятиях Игоря.

– Ты опустошил меня, – прошептала она.

– Так я тебе и поверил, – улыбнулся он, вытирая ее полотенцем и закутывая в свой халат. – Иди, похозяйничай на кухне. Я сейчас приду. Справишься?

– Ну, конечно же, любимый, – улыбнулась Князева и быстро пошла к дому.

Когда Кропоткин пришел в дом, девушка уже вовсю хозяйничала.

– Сейчас я на стол накрою, – проговорила она ему и, поцеловав, склонилась над газовой плитой.

– У тебя очень аппетитная грудь, – сообщил он, заглянув в распахнувшийся халат.

– У меня есть места и поаппетитнее, – сообщила девушка с серьезным видом и взвизгнула, когда его рука скользнула ей под халат.

– Надо будет попробовать на десерт, – улыбнулся Игорь, усаживаясь за стол.

– Смотри, не перенасыться, – хихикнула она, наливая суп в тарелку.

После ужина Игорь повел Диану по квартире, рассказывая о себе.

– Какая великолепная кровать! – ахнула она и легла поверх одеяла, потом томно прошептала: – Возьми меня.

– Я думаю, сначала нужно расстелить постель, – улыбнулся он и лег рядом. – Нам некуда спешить. Впереди целая ночь.

2

Грусть. Только так можно описать то, что он почувствовал. Грусть и облегчение. После стольких дней Кропоткин впервые расслабился. Не нужно больше опасаться за свою жизнь и ждать предательского выстрела в спину. Всё позади. Игорь пожал руку Беркуту и встал, чтобы проводить гостя.

Для Князевой эта неделя промчалась как одна минута. Девушка жила одной любовью. Просыпаясь в объятиях парня, она мечтала о том, как будет любить его ночью. За прошедшие ночи Диана открыла себе новый мир – мир блаженства. Каждая ночь приносила ей новую радость. Девушке было все равно, что говорят и думают другие. Она боялась только одного, что Игорь ее бросит. Она знала, что это произойдет рано или поздно, но мечтала, чтобы это случилось как можно позже.

– Игорь, – спросила она в одну из ночей. – Скажи мне, я нужна тебе только как любовница или я могла бы стать твоей женой?

– Ты хорошая любовница, – ответил он после некоторых раздумий. – Но если честно, то я не представляю тебя в роли своей жены. Ни тебя, ни какую-то другую. Извини за правду. Хотя, если очень сильно захотеть, то можно создать семью с любым человеком. Ты была бы верной женой. В этом я уверен.

– Понятно, – проговорила тихо девушка и замолчала.

В темноте они лежали молча, каждый думая о своем.

– А ну и черт с ним, – вдруг произнесла она. – Любовница так любовница. Лучше так, чем никак. Пока я с тобой, мне ничего не страшно. А вдруг я рожу от тебя ребенка?

– Это ничего не изменит, девочка, – просто сказал он. – Ты можешь быть только любовницей…, хотя кто его знает, как может измениться жизнь. Ты будешь замечательной матерью. Настоящая львица никогда не даст своих детей в обиду.

– Давай займемся любовью, – прошептала она, нежно его лаская.

– Ты, наверное, решила меня опустошить, – улыбнулся Игорь, нежно покусывая ей мочку уха.

Вечером, 25-го, Князева подошла к школе к восьми часам. Обычно после тренировок они шли вместе с Игорем домой. Но сегодня Диана увидела рядом с Кропоткиным одного из охранников.

– Диана, – сказал ей парень. – Поехали ко мне домой. У меня небольшая беседа будет, а ты похозяйничаешь. Поедешь?

– Можно подумать, у меня есть выбор? – улыбнулась она, и они втроем зашагали к военному «уазику», стоявшему у школьной калитки.

У себя дома Кропоткин провел гостя в зал, а девушка упорхнула на кухню.

– Я, признаться, в растерянности, – заговорил Игорь. – О чем ты хотел поговорить со мной? Что случилось?

– Ничего не случилось, – проговорил Беркут и, выдержав театральную паузу, добавил: – Сегодня мы уезжаем.

– Уезжаете? – переспросил собеседник. – И надолго?

– Задание выполнено, Гепард. Группировка обезврежена. Предатели наказаны. Нам не нужно больше тебя охранять. Прошу сдать бронежилет, оружие и документы, которые ты получил в части.

– Слава Богу, – вздохнул Игорь, снимая бронежилет и протягивая его охраннику. – Я уже думал, это никогда не произойдет. Расскажи, как прошла операция.

– Поскольку это совершенно секретная информация, то слушай внимательно. Все «жучки» из твоей квартиры мы уже изъяли, – улыбнулся Беркут и стал рассказывать о том, как выявили и уничтожили предателей и группировку, как допрашивали «гостей» из Ульяновска.

– М-да, – протянул Кропоткин. – Хреновая история. Из-за продажных ублюдков погибли такие ребята. Я уже стал забывать их лица…

– Об этом не беспокойся, – проговорил Первый и, раскрыв сумку, достал из нее армейский альбом.

– Но еще не прошло пяти лет, – пробормотал Игорь. – Это же нарушение правил.

– В качестве подарка от полковника и в виде исключения, – улыбнулся охранник, потом, вдруг помрачнев, добавил: – Ты последний из своего выпуска. Твоим боевым друзьям они уже не понадобятся. Их альбомы так и останутся в сейфах вашей части.

– Я знаю об этом и буду помнить всегда, – тихо проговорил Кропоткин.

– Игорь, – проговорил Беркут. – Я оставлю тебе свой телефон. Если вдруг возникнут какие-то трудности или ты решишь поменять профессию, то позвони мне. Если меня не окажется на месте, тебе скажут, когда перезвонить. На этом листочке указаны код и телефон. Спросишь меня. Кличку знаешь. Назовешь свою. Никаких имен. Понятно?

– Да, я все понял, – спокойно проговорил Кропоткин, пожимая руку человеку, благодаря которому он до сих пор еще жив. – Листок забери себе. Я все уже запомнил, зря что ли меня дрессировали в «учебке». Я могу попрощаться с остальными?

– Разумеется, – улыбнулся собеседник, накидывая кожаную куртку.

Оказавшись на улице, Кропоткин подошел к двум «уазикам» и поблагодарил каждого охранника за помощь.

– Береги хвост, львенок, – улыбнулся ему Первый.

– Поменьше работай фотомоделью, – хмыкнул Второй.

– По ночам закрывай шторки в спальню, – ухмыльнулся Третий.

– Переходи от карьеры фотомодели к настоящим мужским подвигам, – пробасил Четвертый.

Кропоткин улыбался им. Кто знает, если бы не они, был ли он сейчас жив?

Диана наблюдала из окна, как Игорь пожимает руки охранников, и терялась в догадках, что же это означает. Он обнял ее и сказал:

– Поздравь меня. Сегодня сняли охрану. Я снова свободен.

Князева молча прижалась к нему. Чувствуя, что рядом, всегда в тени, находятся телохранители парня, она не могла свыкнуться с тем, что они все видят и слышат.

Теперь ей не надо бояться того, что охранники будут слышать, как она стонет в экстазе.

3

Он, словно ЗВЕРЬ, накинулся на то, что его окружало. Будто чувствуя свое могущество, Он слегка прикоснулся, потом охватил целиком свою жертву. Настенный ковер вспыхнул, а Всепоглощающий Огонь продолжил путь по квартире. Горело все, что накапливалось годами. Огонь охватил мебель, одежду, а… на полу лежала девушка. Она ничего не могла сделать, чтобы спастись, так как ее ноги придавил тяжелый шкаф. С каким-то особым звуком вспыхнул халат на ее теле, и от боли и отчаяния она закричала, зовя на помощь, потом, задыхаясь от удушающего дыма, стала кашлять. Услышав звон разбитого стекла, девушка с трудом повернула голову на шум и замерла. Сквозь Огонь к ней шел Человек. «Ты?» – прошептала она, теряя сознание, и уже не видела, как Игорь шагнул к ней.

30 марта ничто не предвещало беды. Кропоткин почувствовал тревогу, услышав слова: «Эй, смотрите. Где-то горит». Игорь взглянул в ту сторону, куда указывал Меченов Борис и вздрогнул. Мгновенно среагировав, он крикнул: «Быстро вызывайте пожарных. Фруктова Женя, закрой зал. Мужики бегут со мной тушить пожар. Вперед!». Учитель не зря тренировал ребят, поэтому вслед за ним выбежали все, кто в этот день пришел на волейбол. Прихрамывая, Кропоткин бежал к горящему дому. Очутившись рядом с ним, он быстро организовал пожарные звенья. Отовсюду сбегались люди. Горел дом Картовых. Люди ведрами носили воду и тушили огонь. Вдруг все замерли, пораженные жутким криком. Многие узнали этот голос. Кричала Лена.

– А ну, лей на меня воду. Живо! – крикнул Кропоткин Вьюнову и охнул, когда на него полилась ледяная вода.

– На голову лей, – процедил Игорь и задрожал от холода.

Из школы он выбежал в трико и свитере, не успев захватить куртку.

Вылив на голову воду, Кропоткин захромал к дому.

– Не пущу! – закричала Князева и, догнав, повисла на нем.

Через секунду она шмякнулась на землю и, получив пощечину, услышала злое:

«Не тебе решать, соплячка». Игорь шагнул к дому и упал, получив от девушки подножку. Вскочив на ноги, Диана кинулась к нему, чтобы опять на нем повиснуть. Игорь как-то медленно, так ей показалось, поднялся с земли и вяло ударил ногой. Его удар угодил ей точно в солнечное сплетение, и Князева, задохнувшись, согнулась навстречу кулаку. Потеряв сознание, она не увидела, как разбежался и высоко подпрыгнул парень. В воздухе Гепард вынес вперед ногу и, прикрыв лицо руками, влетел в окно и исчез в дыму.

Князева пришла в себя от холодной воды на лице. Рядом сидела Абрамова.

– Где? Где Игорь? – с трудом прошептала Диана.

– Он в доме, – чуть не плача проговорила Света. – С ним все будет нормально.

Словно отрицая ее слова, из дома раздался крик. Кричал Игорь.

– Я пойду туда, – проговорила Князева и попыталась подняться, но ноги плохо слушались, и девушка, сев на землю, расплакалась от собственного бессилия.

– Что здесь происходит? – раздалось у калитки, и все посмотрели на директора совхоза.

– В доме ваша дочь и Игорь, – ответила Князева и с такой ненавистью посмотрела на Картова, что тот вздрогнул.

– Кропоткин? В доме? Что он там делает? – растерялся Георгий Афанасьевич.

– Он полез спасать вашу дочь, будь она проклята! – прокричала Диана и добавила в адрес Лены столько нецензурных слов, что Картов смутился от такой ярости.

Для Картова после собрания 14 марта наступили тяжелые дни. В тот злосчастный вечер он возвращался домой вместе с женой. Анастасия Александровна во время собрания не произнесла ни слова. Молчала она и сейчас. Георгий Афанасьевич со страхом ожидал предстоящего разговора. Он хорошо знал свою жену и терялся в догадках, что же она сделает: выгонит его из дома или набросится с кулаками. Как же он удивился, когда супруга, вернувшись в дом, сказала спокойно:

– Я ухожу от тебя. Завтра же подам на развод.

– Куда же ты пойдешь? – опешил он.

– Я найду куда. Хоть в общежитие. Соберу вещи и завтра же уйду. Понятно?

– Но, дорогая…, – начал супруг.

– И не смей меня так называть! – вдруг взъярилась женщина и с такой силой влепила ему пощечину, что тот пошатнулся.

– Я ненавижу тебя! Ты всего меня лишил! Всего! – закричала она и с плачем убежала в спальню.

Мужчина слышал, как щелкнул замок в дверях спальни, и, устало усевшись на диван, тупо уставился в пол. Слушая приглушенные рыдания жены, он почувствовал огромную усталость и необычную тяжесть под сердцем.

Картов думал, что после того, как от него ушла жена, его жизнь нормализуется, но ошибся. 21 марта ему позвонили из районной тюрьмы. Его дочь объявила голодовку, требуя, чтобы ей назначили встречу с отцом.

– Вытащи меня отсюда, – сказала ему Лена вместо приветствия.

– Я думаю, тебе полезнее остаться здесь, – сухо проговорил он, раздражаясь при виде неопрятно одетой дочери, и зло подумал: – Из-за этой сыкухи все проблемы.

– А почему бы тебе не составить мне компанию? – улыбнулась она.

– Не понял? – пробормотал мужчина, мгновенно насторожившись.

Он знал, что если его дочь улыбается вот так, то жди неприятностей.

– Выбирай, папик, – усмехнулась девушка. – Или ты вытаскиваешь меня отсюда, или сам сядешь лет на десять.

– Да ну, неужели? – попытался улыбнуться Картов, лихорадочно соображая, что его дочь знает о махинациях с деньгами совхоза.

– Статью 117, папочка, никто еще не отменял, – рассмеялась Лена, потом бросила зло: – Я тебя упеку в тюрягу за то, что ты меня трахал. Понял?!

– Ну, дочка, – замямлил мужчина. – Как же я тебя отсюда вытащу?

– Не моя забота, – процедила она. – Заплати, кому нужно, подкупи врачей.

– Но это недешево, – взмолился отец.

– Можно подумать, у тебя мало ворованных денег, – обиженно проговорила дочь, потом добавила презрительно: – Тебе жалко денег, чтобы спасти свою шкуру. А кому же достанутся денежки на твоем счету в коммерческом банке? Кропоткину, что ли? А может, ты их подаришь верной жене?

Лена истерично расхохоталась.

– Заткнись, – процедил Картов, жалея, что их разделяют стальные прутья.

– Я думаю, в уголовном кодексе есть место и для статьи о хищениях. Надо попросить у адвоката почитать эту книжку. Может, что еще найду, – проговорила холодно собеседница. – Ты помогаешь мне, а я держу рот на замке. Договорились?

– Будь ты проклята! – пробормотал мужчина, проклиная тот день, когда запретил жене делать аборт.

Картову пришлось немало посуетиться, чтобы медицинская экспертиза поставила нужный диагноз. Ему разрешили отвезти до суда дочь в Кировск. Как человеку с неуравновешенной психикой, Лене запрещалось выходить из своего дома.

Лену привезли 29 марта, вечером. Она вошла в дом и посмотрела на отца.

– Привет, папочка, – сладко улыбнулась девушка. – Как твое самочувствие? Сердечко не побаливает? Может быть, ты снова хочешь меня трахнуть? Что, не хочешь? А, может быть, не можешь? А?

Дочь истерично рассмеялась и поперхнулась смехом, когда ей в скулу врезался отцовский кулак. Перелетев через табурет, Лена упала на пол… и зло рассмеялась.

– Ну, давай, трахни меня на полу, – проговорила она, задирая платье. На нее обрушился град ударов. Картов бил не жалея. Когда пелена ярости спала с его глаз, он с удивлением посмотрел на свои окровавленные кулаки и распростертую на полу дочь. Лена, всхлипывая, испуганно смотрела на него. Выматерившись от души, мужчина поднял ее с пола.

– Иди, умойся. Приведи себя в порядок и марш спать. Чтоб я тебя не видел. Чтоб не попадалась мне на глаза, тварь. Поняла?

– Поняла, – пробормотала дочь разбитыми губами.

Весь день, 30 марта, Картова преследовало какое– то ощущение опасности. И вот теперь, глядя на свой дом, охваченный пламенем, он вспомнил старую русскую поговорку: «Беда не приходит одна». Из размышлений его вывел крик: «Смотрите!». Все посмотрели туда, куда показывал Вьюнов.

Дверь на крыльце горящего дома с грохотом вылетела во двор, выбитая мощным ударом, и в огне появился Игорь. На руках он держал бесчувственное тело ученицы. От его одежды валил пар, а на Лене горела одежда. Кропоткин медленно спустился с крыльца и пошел к людям. Кто-то плеснул ему навстречу водой, туша пламя, но Игорь не остановился. Все смотрели, как он идет. Волосы и брови опалены, одежда тлела, руки обожжены. Ни на кого не глядя, Кропоткин шел к Картову. Остановившись возле него, протянул ему Лену.

– Вот ваша дочь, – проговорил он. – Возьмите ее. Она будет жить.

Сказав это, учитель развернулся и, пошатываясь, пошел к калитке. Все смотрели, как он, медленно хромая, приближается к забору. Подъехали пожарные машины. Раздался оглушительный взрыв. Все повернулись, чтобы посмотреть, как разваливается дом. Никто не заметил, как исчез из виду Кропоткин.

– А где Игорь? – вдруг спросила Света у Ани.

Обе посмотрели на дорогу, но никого не увидели.

– Не знаю, – пробормотала Аня, глядя вдаль. Абрамова вскрикнула. Игорь, потеряв сознание, лежал на земле, возле забора, в метре от калитки.

4

Ей показалось, что она ослышалась. То, о чем ей сообщили, показалось настолько НЕРЕАЛЬНЫМ, что она восприняла сказанное как злой розыгрыш. Она отказывалась верить в происшедшее, но звук сирены «скорой помощи» уже приближался к больнице. В дверях появились санитары. Толкая перед собой тележки, они бежали к операционной палате. Обожженные, бесчувственные тела. Тележки промчались мимо Инны и исчезли в проеме дверей. Не осознавая того, что делает, молодая женщина шагнула к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. Перед глазами стояла одна картина – опаленные волосы и обожженные руки Игоря.

Все последние недели после разрыва с Игорем Инна постоянно возвращалась в мыслях к прошлому. В памяти всплывали радостные картины. Оглядываясь назад и вспоминая слова и действия мужа, она пыталась понять, где же допустила ошибку. В конечном итоге молодая женщина призналась себе в том, что она не узнала Игоря целиком. Он оставался для нее загадкой. Всегда поступал так, как ОН считал нужным. «Любить – значит жить для другого, дарить ему радость и не требовать ничего взамен», – часто говорил он ей и своими поступками подтверждал слова. Он отдавал жизнь для счастья других. Всегда ДЛЯ ДРУГИХ. Все – для счастья других. И ничего себе. Игорь НИКОГДА не жаловался на жизнь и людей. Не откажи в помощи, люби людей – вот чем жил Кропоткин. Вспоминая день ссоры, Инна каждый раз ловила себя на мысли, что поступила подло в тот вечер. Потерять ВСЕ в пылу гнева – ГЛУПО. Именно эта мысль выводила ее из душевного равновесия. Пытаясь вернуть Игоря, Инна сделала несколько попыток помириться, но получила не то, что хотела. «Как вернуть мужа?» – постоянно думала она. О связи Игоря с Дианой Инна узнала от Анжелы. Женщина восприняла это как неизбежное, но кратковременное явление, так как хорошо изучила вкусы супруга. О Картовой она старалась не вспоминать – слишком много негативных эмоций появлялось при одном воспоминании. Поэтому новость, которую услышала Кропоткина в больнице, 30 марта, ровно через три недели после ссоры с мужем, вызвала недоверие. Недоверие сменилось удивлением, затем ШОКОМ, растерянностью и бессилием.

– Инна, замени, пожалуйста, Липову, – проговорила Анисимова, встретив ее в коридоре. – У нас срочный вызов. Нужно будет сделать две операции.

– Хорошо, – кивнула медсестра и, уходя, спросила: – А кого оперируют?

– Сейчас посмотрю, что записал дежурный, – ответила главврач и, развернув лист, прочла: – Картова Лена и Кропоткин Игорь.

– Как? Как? – переспросила молодая женщина, думая что, ослышалась. – Что? Что случилось?

– Мне плохо объяснили, – пробормотала женщина. – Случился пожар, у Картовых. Игорь вытащил Лену из огня. Так, по-моему. Машины уже едут к больнице. Замени Липову. Машины уже подъехали. Быстро.

Инна стояла у окна, бессмысленно глядя вдаль. Чья – то рука нежно легла ей на плечо.

– Он выкарабкается, – проговорила Абрамова Света, обнимая подругу.

Молодая женщина не выдержала и тихо заплакала. Нагорная тихо подошла к ним и обняла обеих.

– Не плачь, Инна. Игорь всегда на высоте, – проговорила Аня, сама чуть не плача. – Он и сейчас одолеет беду.

– Я знаю, девочки, – прошептала Кропоткина. – Спасибо, что вы рядом.

– Инна, твой муж будет в десятой палате, – сказала Анисимова, выходя из операционной. – Ничего страшного. У него на редкость выносливый организм. Через пару дней будет на ногах. А вот с Картовой сложнее – ей не удалось легко отделаться, но жить тоже будет.

– Спасибо вам, – прошептала медсестра.

– Да не за что, – проговорила главврач. – Твоему Игорю спасибо. Я ошибалась в нем, наверное, старею. Он у тебя замечательный мужик. ЧЕЛОВЕК одним словом. Береги его.

– Да как же я его уберегу? – сокрушенно проговорила Инна.

– Ну, у тебя есть шанс, – прошептала Юлия Андреевна и лукаво подмигнула: – Ты ведь назначена его медсестрой и ночной сиделкой. Не упусти возможность, девочка.

5

Темнота. Кругом темнота. «Неужели я ослеп?» – мелькнула у него мысль. Подавив в себе приступы паники, он прислушался. Рядом раздавалось тихое дыхание, показавшееся ему знакомым. Медленно парень поднес руки к глазам и увидел в темноте, что пальцы забинтованы. Вдруг резко зажегся свет, и Игорь зажмурился. Медленно открыв глаза, посмотрел на свою жену. Инна сидела около его койки и молчала. Она ждала, что супруг ее сейчас прогонит.

– Привет, – слабо улыбнулся он. – Я что, еще жив?

– Да, любимый мой, жив, – прошептала жена и заплакала.

– Как Лена?

– Она тоже жива, – всхлипнула Инна.

– Хорошо, – проговорил парень и, закрывая глаза, добавил: – Я рад, что ты рядом.

– Игорь, – позвала она, но муж уже провалился в объятия сна.

Игорь проснулся рано утром. Открыл глаза и медленно осмотрелся. Больничная палата. Белый потолок и стены. Его взгляд остановился на жене. Утомленная происшедшими событиями и бессонной ночью, молодая женщина задремала под утро. Кропоткин бесшумно откинул в сторону одеяло и беззвучно встал. Неслышно ступая, Игорь вышел в коридор. В утренней тишине никто не видел и не слышал, как он в больничном халате и тапочках вышел на улицу.

В шесть утра Кропоткин подошел к своему дому. Пес радостно залаял и стал лизать забинтованные руки, словно желая их вылечить. Достав из тайника ключ, Игорь, закусив от боли губу, открыл дверь в свой дом. Обожженные пальцы болели. Взглянув на руки, Гепард в очередной раз вспомнил все, что произошло, когда он оказался в горящем доме.

Прикрыв нос и рот рукавом свитера, Игорь пытался увидеть в дыму ученицу. Она должна быть где-то рядом. Дым разъедал глаза, стояла невыносимая жара. Увидев Лену, Кропоткин шагнул к ней. Девушка лежала без сознания и на ней горела одежда. Шкаф, придавивший ее, тоже горел. Игорь попытался его сдвинуть, но у него не получилось. Тогда он подхватил его снизу и стал поднимать. Огонь злобно обжег ему пальцы, и Кропоткин закричал, подстегивая себя криком. Шкаф с грохотом упал, переворачиваясь, и освободил жертву. Плача от разъедающего дыма, учитель бережно поднял ученицу и, шагая сквозь огонь, направился к двери. Он по чертежам охранников помнил расположение комнат Картовых, иначе он так и остался бы в доме. Что происходило потом, он помнил слабо.

Игорь закрыл за собой дверь в квартиру. Пройдя в спальню, он включил свет и придирчиво осмотрел себя в зеркало. Изучив себя, Кропоткин пошел на кухню и стал готовить омлет. Сжав от боли зубы, Игорь взбил миксером шесть яиц и стал поджаривать на сковородке.

– Сынок, ты? Разве ты не в больнице? Что ты здесь делаешь? – раздалось в дверях, и Игорь увидел свою мать.

Для Галины Михайловны наступили тяжелые времена. Как и все матери, она переживала за своего ребенка. Она понимала, что Игорь уже взрослый мужчина и должен делать то, что считает нужным. Но, как и любой матери, ей хотелось уберечь своего сына от беды. Она знала, что он очень сильный духом и выдержит испытания. Но уж слишком МНОГО бед свалилось на его плечи. Вот вчера к Кропоткиным прибежала Нагорная Аня и, стараясь не плакать, рассказала о пожаре. А на следующее утро Кропоткина, услышав шум в квартире сына, пошла узнать, в чем дело, может, Инна пришла.

– Я сбежал из больницы, – честно ответил на ее вопрос сын.

– Но зачем?

– Проголодался, – произнес он и вдруг, улыбнувшись, подмигнул матери: – Ты не желаешь со мной позавтракать, а то мне скоро на работу идти?

– Сынок, ты все тот же, – улыбнулась женщина и, подойдя поближе, обняла его и проговорила: – От тебя пахнет как от жареного поросенка.

В ответ Игорь несколько раз хрюкнул, и оба дружно рассмеялись.

– Над чем смеемся с утра пораньше? – спросил, появившись в дверях, Андрей Геннадьевич.

– Приветствуем поджаренных поросят, – улыбнулась Кропоткина, и все засмеялись, когда Игорь снова хрюкнул.

После завтрака парень сел на стул, и отец отстриг ему опаленные волосы. Прическа получилась короткой, но Игорь остался доволен. Отец помог ему принять холодный душ. Переодевшись, Кропоткин – младший натянул поверх бинтов черные лакированные перчатки и вышел из дома. Идя по улицам, он с наслаждением вдыхал свежий воздух и улыбался.

6

ШОК. Она испытала большое потрясение, увидев Его в это утро. «Нет, этого не может быть. Это сон. Это все сон», – твердила себе она. Но это оказался не сон. Игорь спокойно шел к школе, и Диана видела его из своего окна.

Для Князевой прошедшие день и ночь длились бесконечно долго. «Ты не успеешь заметить, как пройдет день», – говорил ей утром Игорь и был так нежен с ней. А потом случился пожар. Диана получила жестокий урок – нельзя думать только о себе. Сначала она испытывала к Игорю злость. Злость сменилась обидой, а потом страхом. Девушка понимала, что парень не простит ее выходку. «Я поговорю с ним, попрошу прощения, и мы будем снова вместе. Завтра же схожу в больницу», – думала она. Князева настраивала себя на этот разговор, но, увидев шагающего к школе Кропоткина, почувствовала страх. Диана так и не сдвинулась с места, когда Игорь зашел в школу.

– Ты что там, привидение увидела, что ли? – улыбнулась физичка, глядя на ее вытянувшееся лицо.

– Да, увидела, – с трудом проговорила та и отправилась к учительской.

Ноги плохо слушались. Диана замерла на лестнице, увидев, как Игорь беседует с директором.

Доброва тоже испытала шок в это утро. Она пришла пораньше в школу и начала убирать вместо заболевшего завуча из расписания уроки физкультуры. На ее плечо легла тяжелая рука, и знакомый голос произнес:

– Я не думаю, что есть необходимость отменять мои уроки.

Женщина, вздрогнув всем телом, повернулась к Кропоткину и от удивления открыла рот, но парень опередил ее вопрос.

– Я жив – здоров и хочу вести уроки, – спокойно произнес он.

– А вы сумеете? – спросила она, лишь бы что-нибудь спросить.

– Ну, конечно, – улыбнулся учитель. – Не нужно отменять мои уроки. Я пострадал не так сильно, руки обжег и все. Оставите?

– Хорошо, я оставлю ваши уроки, – проговорила Доброва и, услышав его «спасибо», стала смотреть, как он уходит. «Что он за ЧЕЛОВЕК такой?» – подумала она, не обращая внимания, что за Игорем шла Диана.

Князева, увидев, что Кропоткин пошел к залу, попыталась его догнать.

– Игорь! – позвала она и пошла к нему.

Каждый шаг давался с трудом под его пристальным взглядом.

– Привет, Игорь, – проговорила Князева, подойдя вплотную.

– Здравствуй, Диана, – холодно ответил он.

– Я хотела бы с тобой поговорить.

– Я слушаю, – сухо проговорил Игорь.

– Мне хотелось бы поговорить с тобой наедине, – упрямо произнесла она.

Ей хотелось его обнять, но что-то внутри не давало это сделать. Девушка чувствовала себя виноватой.

– Нет. Говори здесь. Сейчас.

– Я хочу попросить прощения за вчерашний поступок.

– А что ты вчера провинилась?

– Ну, не знаю, – смутилась Диана. – Я стала поперек твоей дороги. Я не должна была останавливать тебя.

– Зачем ты мне это говоришь? – спросил он спокойно.

– Я хочу, чтобы ты простил меня.

– Ты прощена, Диана. Что ты хотела еще?

– Я хочу тебя, – тихо произнесла она, не зная как правильно реагировать на его холодный тон.

– А я – нет, – произнес грустно Игорь и тихо добавил:» – Наверное, это жестоко сейчас прозвучит, но я скажу. Я решил помириться со своей женой.

– Ты уверен в этом? – сдерживая слезы, спросила Князева.

– Да, я так решил. Прости меня, но я не хочу тебе лгать.

– Ну что ж, желаю счастья, – с трудом улыбнулась она и, гордо подняв голову, развернулась к нему спиной.

Медленно пошла по коридору, ожидая, что ее окликнут. Но он НЕ ОКЛИКНУЛ. Открыв дверь, Игорь шагнул в зал. В своем кабинете он уселся на стул и обхватил голову руками. Диана зашла в лаборантскую и, усевшись на стул, расплакалась от отчаяния и обиды. Она знала, что рано или поздно ее счастье кончиться, но что это произойдет так быстро, никак не ожидала. Ей вспомнились слова жены Игоря. Инна оказалась права.

7

Страх и бессилие. Она ничего не могла сделать. Она смотрела в лицо своей соперницы и боялась пошевелиться. Холодный, безжалостный взгляд подтверждал слова, произнесенные сейчас. Диана стояла на ступеньках дома Игоря и не сводила глаз с лица соперницы. Света Абрамова стояла на пороге в легком халатике, сжимая в руках нож. Острое лезвие упиралось в низ живота Диане.

Абрамова Света в эту пятницу пришла в школу пораньше. Она с удивлением обнаружила, что дверь в спортзал открыта. «Наверное, уборщица полы моет», – подумала девушка. Зайдя в зал, Абрамова подумала: «А может, Игоря уже выписали?». В это время из кабинета вышел Кропоткин и, улыбнувшись, произнес:

– Привет, зайка. Пакет с формой – на пол, и Света с радостным воплем побежала к парню и повисла на его шее. Как само собой разумеющееся, он нежно поцеловал ее и разжал объятия.

– Не отпускай меня, – прошептала ученица. – Обними меня крепче. Я хочу поверить, что это не сон.

– Думаю, поверишь, – улыбнулся он и снова поцеловал.

Казалось, ничто не разъединит их уста. Но вдруг Игорь перестал отвечать на ее поцелуй, и девушка с недоумением посмотрела на его лицо.

– Что случилось? – прошептала она и быстро оглянулась назад. Никого нет.

– Извини, зайчонок, – пробормотал тихо учитель. – Я думаю, нам не нужно так проводить время.

– Почему? Почему, Игорь? Ведь я тебя люблю, и ты тоже меня любишь. Ведь так? Так ведь? – настойчиво спрашивала ученица, умоляюще глядя в его глаза.

Ну, как же Игорь мог после этого сказать «нет»? Он крепко прижал Свету к себе и зашептал горячо:

– Милая моя девочка. Я люблю тебя и нет смысла отрицать это. Но дело не в моей любви. Черт, я даже не знаю, как объяснить причину. Не знаю, как сказать. Ну, в общем, я решил, что мне нужно вести себя более сдержанно по отношению к женщинам.

– Глупенький, – печально улыбнулась ученица. – Ты и так ведешь себя сдержанно. Другой бы на твоем месте давно уже стал приударять за ученицами. А тут наоборот – ученицы за тобой бегают.

– И даже очень быстро и настойчиво, – пробормотал Игорь, и оба весело рассмеялись.

– Не обижайся на меня, Свет. Ты все прекрасно понимаешь сама. Уже совсем взрослая.

– Ну, мне можно приходить к тебе в гости? – спросила она.

– Конечно же, малышка. Я всегда рад видеть тебя в своем доме.

– Да, неужели? – улыбнулась Абрамова. – Я проверю, ежик.

– Ладно, – улыбнулся учитель. – Потом проверишь, а сейчас иди на уроки.

– Ну, конечно же, Игорь Андреевич, – с серьезным видом ответила она и, рассмеявшись, пошла к выходу.

У самой двери Света остановилась и спросила:

– А как же тебя выписали из больницы?

– А кто сказал, что меня выписали? Я сбежал, – проговорил он и показал свои руки.

Только сейчас Абрамова заметила, что на руках у него перчатки. Девушка подбежала к нему и, бережно приподняв руки, спросила тихо: «А как же Инна? Она, что тебя отпустила?».

– Она спала, и я тихо ушел, – проговорил он.

– Зря ты так с ней, ей же попадет, – пробормотала она.

– Я так не думаю, – спокойно проговорил Кропоткин. – Тем более весь медперсонал знает, что я терпеть не могу больниц. И давай не будем об этом.

На тренировках в женской группе все шло нормально до тех пор, пока не начались спарринги. В круг вышли Князева и Абрамова. До сих пор они не работали в парах, друг против друга. И поэтому сейчас они кружили, обмениваясь осторожными ударами. Света взглянула на Игоря и на мгновение выпустила из вида соперницу. «Хильки» – красивый удар ногой, но когда пятка попадает в ухо, становится больно. Абрамова это почувствовала на себе, принимая быстрый удар противника. Вместе с болью пришла ярость. Вдруг вспомнилось, что Князева – соперница, и девушка почувствовала необъяснимое желание избить Диану до полусмерти. Абрамова сделала вид, что едва держится на ногах, и Князева рванулась вперед, нанося добивающий удар кулаком. Дальше случилось неожиданное. Света быстро подпрыгнула под ее удар и тут же ударила ей коленом в живот. От боли руки у Дианы чуть опустились вниз, и лицо приняло жесткий удар кулаком, потом локтем в ухо. Князева упала.

– Стоп! Остановись! – рявкнул Кропоткин, и через секунду оказался у дерущихся. Подняв Диану, он осторожно ощупал ее ушибленную челюсть и, повернувшись к Абрамовой, сказал сухо:

– Жестко работаешь, Света. Нужно контролировать свои действия и… эмоции. Отдыхайте обе.

Противницы смерили друг друга убийственными взглядами и хотели выйти из круга.

– Где ваш поклон?! – рявкнул тренер. – Я сейчас накажу вас обеих за неуважение к Учителю и коллегам.

Девушки поклонились ему, друг другу и молча вышли из круга.

Выйдя из школы, Игорь с трудом закрыл зал с улицы и пошел домой. Усталость, казалось, накапливается с каждым сделанным шагом. «Мне бы только поесть и спать, спать, спать», – думал он, шагая по селу. Превозмогая боль, открыл дверь в свой дом. Не спеша разделся и, зайдя на кухню, замер, удивленный.

– Что стоишь на пороге, как не у себя дома? – улыбнулась ему Света. – Проходи, я тебя ужином накормлю. Проходи – не бойся.

– Хотел бы я знать, как ты попала на кухню? – буркнул парень, идя к ней.

– А я пошла к твоим родителям и сказала, что мне нужно с тобой поговорить, а заодно и покормить.

– Так я тебе и поверил, – пробурчал Игорь, сам не зная, на что или на кого злиться.

– Я налью тебе суп, – улыбнулась ученица и отвернулась к плите.

– Что, за 20 минут успела приготовить?

– Нет, я его только разогрела, – улыбнулась она, ставя тарелку на стол.

– Ты, я вижу, заранее приготовилась к ужину, – проговорил Игорь, разглядывая ее халат.

– Ну, конечно, – согласилась она. – Я все заранее продумала. Мама моя знает, где я, а больше никто за меня волноваться не станет.

– Я стану, – проговорил он. – Я не в состоянии проводить тебя до дома сегодня вечером.

– Я решу сама этот вопрос, а ты давай ешь, а то суп стынет.

– Ладно, я тебя потом отшлепаю за наглость, – пробурчал Игорь и резко снял с себя перчатки.

Девушка, увидев его перебинтованные руки, невольно произнесла:

– Давай, я тебя покормлю.

– Сам справлюсь, – процедил он и, сжав зубы, взял ложку со стола, потом медленно стал есть, но через минуту не выдержал:

– Свет, ты хоть сама поешь, а то мне кусок в горло не лезет.

– Ты ешь, ешь, – успокоила его Света. – Я только чай попью. Ты будешь?

– Нет, чай я не буду. Спасибо.

Закончив трапезу, Игорь отодвинул от себя тарелку и посмотрел на ученицу.

– Спасибо, крошка, накормила. Век буду помнить, – проговорил он. – Что у нас дальше по плану?

– Игорь, что с тобой? Ты так говоришь, будто я в чем-то виновата.

– Я не люблю, когда за мной ухаживают, как за дитятей. Ясно?! И если мы обо всем поговорили, то тебе лучше идти домой, – произнес парень, вставая.

– Значит так, да?! – подскочила со стула девушка и, шагнув к нему, произнесла отчетливо: – Я не собираюсь выслушивать твои отговорки. И слышать ничего не желаю. А ну, марш в спальню! Ложись на кровать – я измерю температуру.

– Где? – спросил он, сдерживая улыбку.

– Где надо, – проговорила грозно Света. – Пока ты лежишь, я помою посуду.

– А потом?

– Потом пойду домой.

– Так я и поверил.

– Будешь сопротивляться – силой заставлю, – пригрозила ученица.

– Ладно, сдаюсь, – устало улыбнулся он и отправился в спальню.

Абрамова быстро помыла посуду и тихо зашла в спальню. Игорь спал. Он даже не успел раздеться и уснул сразу, едва лег на застеленную кровать. Девушка смахнула слезинку и стала расстилать кровать, потом раздела парня и укрыла одеялом. Света уже собралась лечь сама, когда услышала, что в дверь кто-то стучится. Девушка метнулась на кухню, схватила острый кухонный нож и, спрятав его за спину, вышла на веранду. Открыла дверь и вышла на крыльцо, загородив дорогу в дом.

Князева пришла к Кропоткину сразу же после того, как переоделась у себя дома. Она все еще надеялась вернуть прошлое. Диана собиралась умолять на коленях, просить прощения. Девушка даже речь приготовила. Но все слова забылись сразу, едва на пороге появилась Абрамова.

– Что ты хотела, Диана? – спросила спокойно Света, держа руки за спиной.

– Мне нужен Игорь, – сухо проговорила Князева.

– Он уже спит и его нельзя будить.

– Да неужели? – презрительно скривилась Диана, потом сказала резко: – Дай мне пройти, я сама поговорю с ним!

– Никуда ты не пойдешь!

– Кто ты такая? Много себе позволяешь, девка. А ну с дороги! – разозлилась Князева и вплотную шагнула к сопернице.

Света лишь повела плечом. Диана замерла, широко открыв глаза. Лезвие ножа распороло ей юбку и трусики, больно укололо…

– Нет, это ты себе много позволяешь, сука, – проговорила яростно Света. – Попробуй сделать шаг вперед, и твоя «кисочка» так пострадает, что ты никому не будешь нужна. Ясно?

– Убери нож, – попыталась резко сказать Диана, но давление острия только усилилось.

– Что же ты не идешь? – холодно улыбнулась Абрамова. – Может, передумала? Не дергайся, девочка, а слушай внимательно. Даю тебе минуту, чтобы убраться отсюда. И не дай Бог тебе заявиться сюда опять. Игорь принадлежит МНЕ. Поняла?

– Как бы не так, – проговорила яростно Князева. – Он любит только свою жену. Он собирается помириться с ней. Ясно тебе?

– Я сама решу вопросы с Игорем и Инной, – улыбнулась вдруг Света. – А ты убирайся отсюда, красотка пока п… цела, или у тебя есть еще одна? Челюсть еще не перестала болеть, а?

– Не твоего ума…,– начала Диана, но лезвие ножа медленно поползло в нее.

– Даю тебе шестьдесят секунд. Время пошло, – произнесла тихо Света и стала считать.

Князева… отступила. Считая, Абрамова пошла к калитке, и Диана попятилась.

– Пошла отсюда! – рявкнула ученица и с такой силой толкнула соперницу рукой, что Князева, пролетев калитку, растянулась на земле.

– Только зайди сюда, и я тебя убью, сука, – пригрозила Абрамова и пошла к дому.

– Будь ты проклята! – крикнула вслед уходящей сопернице Диана и, расплакавшись, пошла домой.

Света зашла в дом и заперла дверь. Убрала нож и выключила свет. Зайдя в спальню, Абрамова быстро разделась и юркнула под одеяло. Прижалась всем телом к Кропоткину.

– Спи, любимый. Я не дам тебя в обиду. Я буду рядом с тобой, – прошептала она, целуя его.

8

После изнуряющей, затянувшейся битвы они устало смотрели друг на друга. Два смертельных врага смотрели друг другу в глаза, словно готовясь к последнему прыжку. Молчаливый поединок воли. И один противник не выдержал и сломался. Потупив глаза, он признал свое поражение. Картова Лена не могла выдержать больше взгляда. Ей казалось, что под пристальным взглядом Игоря ее сердце начинает давать сбой. Она увидела в глазах парня жалость. Именно его сочувствие к ней пробило последнюю броню в ее душе. «Он меня жалеет», – пронеслось в ее голове, и Картова расплакалась, сначала тихо, а потом заревела во весь голос.

Лена проснулась в субботу рано утром. Едва Картова пошевелилась, как из груди вырвался невольный стон. Зажегся свет. Девушка зажмурилась, потом открыла глаза. Рядом сидела Липова.

– Что со мной? – прошептала Картова, чувствуя боль во всем теле.

– У тебя ожоги, но лицо почти не пострадало, а руки…

– Что с ногами? – вдруг резко спросила Лена.

– Ну, в общем, – замялась Липова. – У тебя сломаны обе ноги. Шкаф, которым тебя придавило, оказался очень тяжелым. Непонятно, как только Игорь смог его поднять, это не…

– Что с Игорем? – спросила тихо Картова.

– А что ему? Умер, – сказала Анжела и замерла, увидев, как побелело лицо больной.

– Как умер? – едва прошептала та.

– С первым апреля, девочка, – улыбнулась Анжела.

– Что «с первым апреля»? – не поняла Картова.

– Ну, сегодня же день шуток и розыгрышей, – заулыбалась медсестра.

– Что с Игорем?! – вдруг крикнула Лена.

И столько страха и боли было в этом крике, что Липова отпрянула.

– Да не кричи ты, – пробормотала медсестра. – Жив он. Вчера сбежал утром из больницы, прямо из-под носа жены.

– Так он жив? Слава Богу! – облегченно вздохнула ученица и закрыла глаза.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросила озадаченная Анжела.

– Теперь ничего мне не нужно, – проговорила чуть слышно Лена и, закрыв снова глаза, вспомнила о том, что произошло в день пожара.

В то утро она проснулась поздно, около двенадцати. Тело болело после побоев, и, кряхтя, девушка сползла с кровати. Выйдя на порог, Лена зажмурилась от яркого солнца. Чихнув, она скривилась от боли и, послав в адрес отца ругательства, поплелась в туалет. Потом приготовила себе обед. После сытной пищи захотелось покурить. Она уже собралась идти на улицу, но, вспомнив о побоях, чертыхнулась. Пройдя в зал, Лена включила телевизор и легла на диван. Закурив, девушка с наслаждением затянулась. Выкурив одну сигарету, она достала из бара коньяк и, выпив рюмку, тут же закурила вторую сигарету. Голова тяжелела, и Картова незаметно задремала. Она уже не видела, как недокуренная сигарета упала на газету возле журнального столика… Проснулась Лена от невыносимой жары. Открыв глаза, она опешила – вокруг бушевал огонь. Соскочив с дивана, девушка кинулась к выходу. Но тут грохнул взрыв. Тяжелый шкаф, опрокинутый взрывом, обрушился на ее ноги, и от болевого шока она потеряла сознание. Пришла в себя Картова оттого, что вспыхнуло платье на теле. От ужаса и бессилия девушка закричала. Потом появился Игорь. Дальше – темнота.

От воспоминаний Лену отвлекла медсестра:

– Лен, к тебе тут мама пришла. Ей можно войти?

– Да, пусть войдет, – проговорила та и повернулась лицом к двери.

Анастасия Александровна вошла в палату и, подсев к койке, тихо сказала:

– Здравствуй, дочка.

Слезы сами побежали по щекам девушки. Она не видела мать больше двух недель, и при встрече поняла, как та сильно постарела за эти дни. В ее глазах появилась глубокая печаль, а лицо, такое жизнерадостное всегда, вдруг стало уставшим. Лена почувствовала вину за то, что их семья развалилась из-за нее, и заплакала. Мать утешала ее и плакала сама. Впервые за свою жизнь девушка поняла, как она сильно любит свою маму. Раньше Лена боялась показать свою любовь, а сейчас уже незачем ее скрывать.

– Ну, как ты поживаешь? – спросила женщина после того, как обе перестали плакать.

– Нормально. Ты ведь уже знаешь о моем состоянии?

– Врачи говорят, что ты должна молиться за Игоря. Он спас тебя от смерти, – проговорила тихо мать. – Скажи мне, Лен, только честно, у вас с Игорем что-нибудь было?

– Что именно, мам?

– Ты знаешь, о чем я говорю.

– Нет, я не спала с ним, хоть и добивалась этого, – бесцветным голосом произнесла дочь. – А почему ты спросила?

– Мне непонятно, что вас связывает, что движет тобой, им. Почему он засадил тебя в тюрьму, но вытащил из огня? Почему он так поступил?

– Не знаю, мама. Я причинила ему столько горя, а он спасает меня от смерти. Я не знаю, мам.

Когда Анастасия Александровна ушла, Лена устало закрыла глаза и задремала. Проснулась она от ощущения, что рядом кто-то есть. Девушка ни на секунду не сомневалась, что пришел Кропоткин. Ее ноздри почувствовали едва уловимый аромат его одеколона «Дипломат». Картова медленно открыла глаза и встретилась с сочувственным взглядом учителя.

Для Кропоткина суббота началась с неожиданности. Открыв глаза, он с удивлением обнаружил рядом с собой Свету. Едва парень пошевелился, как девушка открыла глаза и, прошептав: «Привет», нежно поцеловала его в губы.

– Привет, – улыбнулся Игорь после поцелуя. – Что ты тут делаешь?

– Пытаюсь остаться целомудренной, – с серьезным видом проговорила ученица и рассмеялась, когда он фыркнул.

– Ну и как? Удается? – улыбнулся он.

– Не – а, – проговорила она и, проведя нежно рукой по его мошонке, смело взглянула ему в глаза. – Слишком уж велик соблазн.

– А как у нас с предохранением? – поинтересовался он, сдерживаясь, чтобы не сжать ее в объятиях.

– Все в порядке, любимый, – прошептала Света и прильнула к нему.

Страсть, вспыхнувшая как факел, заставила их гореть в агонии любви.

Они лежали молча, обмениваясь благодарными поцелуями.

– Скажи мне, Игорь, – вдруг тихо спросила она. – Это правда, что ты хочешь помириться с Инной?

– Правда, а откуда ты знаешь?

– Да вчера к тебе Диана заходила, – нехотя призналась девушка и рассказала о произошедшей стычке.

– М – да, – протянул Игорь и вдруг, улыбнувшись, поцеловал Свету. – А ты у меня боевая девчонка. Лихо ты решила вопрос.

– Я за тебя готова сражаться хоть со всем миром, – прошептала она и прильнула к своему любимому.

Выбравшись из постели, они позавтракали, и девушка стала наводить порядок в квартире. Игорь, морщась от боли, стал бриться. После обеда он, обняв Свету, проговорил:

– Я собираюсь проведать Лену. Ты пойдешь со мной?

– Не понимаю я тебя, – проговорила она. – Почему ты не оставишь все, как есть? Почему ты жалеешь ее?

– Она человек, зайка, а людям свойственно ошибаться. Я хочу помочь ей встать на ноги. Я не заставляю тебя идти со мной, но если бы ты оказалась рядом…

– Хорошо, любимый, я пойду, – проговорила Света, и он ее благодарно поцеловал.

Они быстро дошли до больницы, но перед палатой Абрамова заупрямилась.

– Нет, Игорь, я не пойду, – решительно сказала она. Он молча кивнул и зашел в палату.

Подойдя к больничной койке, учитель тихо сел и стал смотреть на спящую ученицу. Разглядывая Лену, ее обожженное лицо, руки, он почувствовал угрызения совести. Лежащая перед ним казалась такой маленькой и беспомощной девочкой, что Игорю стало тоскливо. «Зачем я так поступил? Она ведь еще ребенок», – подумал Кропоткин. В это время девушка открыла глаза и, не выдержав его взгляда, расплакалась.

– Не надо плакать, Лена, – сказал тихо он и взял ее руки в свои.

Ученица замолчала на мгновение, но, увидев его забинтованные руки, зарыдала в полный голос.

– Не плачь, девочка, все позади, – стал утешать ее Кропоткин.

– Зачем… ты… вытащил… меня… из… огня? Зачем? Ведь я… должна… была умереть. Зачем ты спас меня? – плакала Лена.

– Глупенькая, – улыбнулся печально Игорь и осторожно обнял ее. – Неужели ты думаешь, что я смог бы стоять и смотреть, как ты сгораешь в огне? Неужели ты считаешь, что мне нужна твоя смерть?

– Но ведь я причинила тебе столько горя, – попыталась возразить она.

– Это не повод для убийства, – отрезал он.

– Но с Корзиным ты поступил иначе, – возразила ученица.

– То другой случай, – проговорил Кропоткин, потом добавил: – Я пришел сюда не для того, чтобы ворошить прошлое.

– А зачем? – напряглась она, ожидая услышать угрозу или ультиматум. Но то, что она услышала, сразило ее наповал.

– Я пришел извиниться перед тобой, – медленно произнес учитель и посмотрел в глаза ученице. – Я хочу извиниться за свои «боевые действия». Я не должен так поступать с тобой.

– Почему? Почему ты так говоришь? – изумилась Картова.

– Ты знаешь, Лен, – тихо заговорил он. – На некоторое время я забыл, что ты человек. Я поставил тебя в ряд своих врагов и действовал на моральное уничтожение. Я забыл самое главное, что я – УЧИТЕЛЬ, а ты моя ученица. Я забыл, что мне доверили воспитывать твою душу, а не калечить ее. Понимаешь, Лен? Я забыл о самом главном. Школа – не поле БОЯ, и все проблемы нужно решать цивилизованно, а не отвечать жестокостью на жестокость.

– Так ты что, жалеешь, что поступил со мной так? – изумленно прошептала Лена.

– Я ни о чем не жалею, – сухо проговорил Игорь. – НИКТО не в силах изменить своего прошлого, и нет смысла жалеть об этом. Из прошлого нужно только извлекать уроки и делать выводы. Я допустил ряд ошибок и хочу исправить их последствия. Хочу, чтобы ты помогла мне в этом.

– Я? Помогла? Но как? – изумилась Лена.

– Тебе, наверное, дико это слышать, – грустно проговорил Кропоткин. – Но мне хотелось бы начать жизнь заново. Это звучит как-то глупо. Прошлого из памяти не вычеркнуть, я просто хочу попытаться исправить свои и твои ошибки.

– Да, Лен, – тихо ответил он на ее немой вопрос. – Я простил тебя.

Наклонившись, Игорь поцеловал ее в губы. Несколько мгновений она боялась дышать, но вдруг с силой обхватила его шею перебинтованными руками и стала жадно целовать. Он аккуратно разжал ее руки и, отстранившись, прошептал:

– Неужели нужно было причинять друг другу столько боли, чтобы потом вернуться к тому, с чего все началось?

– Я ни о чем не буду жалеть, – прошептала ученица. – Ты поступил правильно. Ты – самый лучший учитель, потому что учишь жить. Если бы ты уступил, тогда я презирала бы тебя всю жизнь. А сейчас я люблю тебя еще больше, чем раньше.

– Прости меня, Лена, за правду, но я не могу сказать тебе того же, – проговорил негромко Игорь.

– А я и не прошу, – улыбнулась печально она. – Мне достаточно того, что ты уже сделал сейчас.

– Я собираюсь помириться с женой, – произнес он.

– Я ошибалась, когда считала, что смогу вас разлучить навсегда, – произнесла с горечью девушка.

– Мы все когда-то в чем-то ошибаемся, Лена, – проговорил учитель и, подняв ее руки, поцеловал кончики пальцев. – Ты, главное, выздоравливай скорее.

– А зачем мне выздоравливать? – горько улыбнулась Картова. – Дома у меня нет, сгорел. Отца я ненавижу, он мне всю жизнь испортил. Мать от него ушла. Мне негде жить. Как только я выйду отсюда, меня посадят в тюрьму на пять лет или упекут в «психушку». Зачем мне выздоравливать? Лучше умереть.

– Не говори так, девочка. Не все потеряно. Я помогу тебе научиться снова ходить. Ты можешь жить вместе с мамой. А по поводу тюрьмы… Я заберу свое заявление. С тебя снимут обвинения.

– Почему ты так поступаешь? – прошептала изумленно она.

– Я не хочу окончательно сломать твою жизнь. Ты слишком молода, чтобы сидеть в тюрьме. Ты еще можешь добиться успеха в жизни, ведь тебе только семнадцать лет.

– Ты действительно веришь в это? – прошептала ученица, сдерживая слезы.

– Ну, конечно, девочка, – улыбнулся он. – У нас с тобой вся жизнь впереди.

– Обними меня, – всхлипнула Лена и, когда он аккуратно обнял ее, расплакалась.

Света, ожидая Игоря, смотрела в окно и так задумалась, что вздрогнула, услышав:

– Света, ты что здесь делаешь?

Повернувшись, Абрамова увидела Инну.

– Я Игоря жду, – произнесла девушка.

– Игоря? – удивилась Кропоткина. – А он что, здесь?

– Да, он в палате, разговаривает с Леной, – нехотя проговорила Света.

– А где Анжела? – недоумевала медсестра.

– Она ушла полчаса назад, по просьбе Игоря. А ты что здесь делаешь?

– А мне нужно сменить Анжи. Я сегодня дежурю в палате Картовой.

– Ну, как ты? – тихо спросила Абрамова.

– Ничего, нормально, – попыталась улыбнуться Инна. – А как ты?

– Ну…, – девушка замялась, потом решительно подняла голову и, глядя на подругу, твердо произнесла. – Я была с Игорем этой ночью. Прости.

– Не надо извиняться, Свет, я все понимаю. Ему сейчас очень нужен кто-то, кому он может доверять, – печально улыбнулась Кропоткина.

– Он вернется к тебе…, – начала говорить Света, но тут из палаты вышел Игорь и, подойдя к ним, поздоровался с женой.

– Здравствуй, Игорь, – проговорила Инна, сдерживая дрожь в голосе. – Как там Лена?

– Я думаю, она поправится. Ты, пожалуйста, будь с ней помягче, Ди. Хорошо?

– Хорошо, – заволновалась та, услышав из его уст – Ди.

– Ты будешь в воскресенье вечером дома? – спросил он у жены.

– Да, а что? – спросила она, внутренне сжавшись в ожидании неизвестного.

– Я зайду к тебе в гости, в восемь часов. Примешь?

– Ну, конечно же, заходи. Буду ждать, – улыбнулась Инна.

– Тогда до свидания, Ин, – улыбнулся он и, обняв Свету, сказал: – Пойдем, зайчонок.

Глава 21

1

Никогда она не испытывала такого умиротворения и счастья. Ничто ее не тревожило, ни о чем не хотелось думать. То, о чем она мечтала, свершилось. Теперь не будет тоскливых ночей. Все позади. Инна лежала в объятиях Игоря и принимала его поцелуи.

Света, зная о том, что Игорь возвращается к жене, устроила ему бурную ночь любви. Засыпая, она крепко прижалась к своему любимому и, вдыхая его запах, улыбалась. Он не видел ее улыбки и не знал ее причины…

Весь день они провели вдвоем. Когда вечером Кропоткин стал собираться, то Абрамова, весело болтавшая все это время, вдруг загрустила.

– Зайчонок, не грусти, – улыбнулся Игорь, обнимая ее. – Не нужно все так воспринимать.

– Я знаю, Игорь, – печально проговорила она. – Я знаю, что ты счастлив только с Инной. Но и мне хотелось хоть немного счастья. Скажи мне честно – ты хоть немного был счастлив, когда я находилась рядом?

– Нам не нужно лгать друг другу, и поэтому я счастлив, когда ты рядом.

– Правда?

– Да, правда. Спасибо, что ты оказалась рядом в это трудное для меня время.

– Поцелуй меня, – прошептала растроганная Света.

Их поцелуй длился бесконечно долго.

– Я люблю тебя, – прошептала она и, услышав его: «Я тоже тебя люблю», – отошла назад.

– Пожелай мне удачи, девушка моей мечты, – улыбнулся Игорь и шагнул к двери. – Не уходи, пока я не приду.

– Я буду ждать тебя вместе с Инной. Без нее не возвращайся, – попыталась улыбнуться она. – Удачи тебе, любимый.

– Я люблю тебя, пушистик, – сказал он и вышел на улицу.

– Пушистик. Какое замечательное слово, – прошептала Света и расплакалась.

Ровно в восемь вечера Кропоткин подошел к дому Дукатовых. На стук вышел Анатолий Максимович и, обменявшись рукопожатием с зятем, сказал:

– Проходи, Игорь. Инна заждалась тебя. Весь день сама не своя.

Кропоткин неторопливо снял верхнюю одежду и прошел в гостиную.

– Здравствуйте, – приветствовал он жену и тещу.

– Здравствуй, Игорь, – улыбнулась Инна и, поднявшись с дивана, шагнула к нему.

Вернувшись с ночного дежурства, молодая женщина легла спать и проспала до обеда. Проснувшись, она ходила по квартире, не в силах себя чем-нибудь занять. Вязать тоже не получалось. Не выдержав такого мучения, Инна включила телевизор, но думала только о предстоящей встрече. Перед приходом мужа она надела белоснежный халат с забавным рисунком. Но даже халат не мог скрыть выступающего живота. Причесываясь, делая макияж, она подумала: «Как перед первым свиданием готовлюсь». Увидев супруга, Инна механически провела рукой по животу, поправила прическу и улыбнулась, услышав его слова:

– Ты замечательно выглядишь, девочка.

– Стараюсь, Игорь, – улыбнулась женщина и спросила: – Будешь пить чай?

– Если ты угощаешь, то с удовольствием попью вместе с тобой.

– Посиди немного, я поставлю чайник, – радостно прощебетала она и вышла из комнаты.

Кропоткин осмотрелся вокруг и повернулся к матери Инны.

– Лидия Михайловна, как вы тут поживали без меня?

– Скучаем по тебе. Ждем, когда помиритесь.

– Ничего, недолго уже осталось, ско…

– О чем вы тут шепчетесь? – спросила, появившись в комнате Инна.

– Да мы тут, – Игорь подмигнул теще. – Обсуждаем вопрос о совместимости характеров.

– Ну, и как? – полюбопытствовала Кропоткина.

– Что-то мы не пришли к единому мнению, – пришла на помощь зятю женщина. – Ты бы сначала, дочка, «гостя» чаем с тортом угостила…

– Накормила, напоила и спать уложила, – в тон ей сказал Игорь и улыбнулся жене. Они не спеша пили чай, обсуждая посторонние вопросы, украдкой наблюдая друг за другом. Во время чаепития Инна встала из-за стола и, подойдя к шкафчику с посудой, потянулась за блюдцем. Поворачиваясь к Игорю, она нечаянно задела локтем чашку и замерла, закрыв глаза, в ожидании звона посуды. Но услышала лишь мягкий шлепок и, открыв глаза, с удивлением увидела, что муж лежит на полу, а в его руках – чашка. Он легко поднялся и поставил чашку на стол. Женщина непроизвольно шагнула к нему и встревоженно спросила:

– Милый, ты не ушибся?

– Нет, Ди, я не ушибся, – улыбнулся он и притянул к себе супругу.

Они целовались, не замечая ничего вокруг.

– Игорек, мой Игорек, Иги, – шептала она в перерывах между поцелуями.

– Ди, моя милая Ди, – вторил он, нежно ее обнимая.

– Эй, влюбленные, – раздалось в дверях, и счастливая парочка посмотрела на Лидию Михайловну.

– Может быть, вы в гостиную пройдете или спальню? – улыбнулась женщина.

– Ну, мам, – укоризненно проговорила Инна.

– Да ладно, дочка, притворяться, – рассмеялась мать. – Ты же мечтаешь об этом.

– Ничего от тебя не утаишь, – возмутилась для приличия та и посмотрела на улыбающегося мужа.

– Пойдем к тебе, поговорим, – предложил он, и она согласно кивнула.

Закрыв дверь в свою комнату, Инна шагнула в его объятия.

– Ты хочешь снова стать моей женой? – тихо спросил он.

– Я об этом только и мечтаю, – прошептала она.

– А замуж за меня пойдешь?

– Я пойду за тобой и в огонь и в воду, хоть на край земли, только позови, любимый, – прошептала Инна и заплакала, не в силах себя больше сдерживать.

Кропоткин осторожно обнял жену, усадил на кровать и, присев рядом, стал утешать.

– Не плачь, любимая, – шептал он. – Все уже позади. Все теперь будет хорошо. Ничто не сможет нас разлучить.

– Ты простил меня?

– Уже давно, любимая, – улыбнулся Игорь. – Я так скучал по тебе все эти дни. Мне кажется, что тебя не было со мной целую вечность.

– И мне тоже, – прошептала она, увлекая его на кровать.

– Давай не будем спешить, – прошептал он. – Когда ты хочешь вернуться ко мне?

– Сегодня. Сейчас, – ответила супруга и прильнула к его губам.

– Пойдем домой, любимая, – предложил он и поднял ее на руки.

– Игорь, я хочу, чтобы ты знал, – вдруг неожиданно серьезно сказала Инна. – Я забрала свое заявление о разводе сразу же после собрания.

– Я знаю, родная. Мне просто нужно какое-то время, чтобы прийти в себя. Прости, что причинил тебе боль. Надеюсь, ты поймешь со временем, почему я так поступал.

Они шли по улицам, обнявшись, и рассказывали друг другу смешные истории. Подходя к знакомому дому, молодая женщина почувствовала, как учащенно забилось ее сердце. Им открыла Абрамова. Света заулыбалась при виде подруги и, обнимая, горячо прошептала: «С возвращением».

– Свет, оставайся, – упрашивали оба, когда Абрамова стала собираться домой, но та настояла на своем.

– Я провожу гостью, – сказала Инна, и подруги вышли на веранду.

– Спасибо тебе, Света, – проговорила Кропоткина.

– За что, Ин? – удивилась та.

– За Игоря. За то, что не оставила его в трудную минуту.

– Я не могла его оставить, ведь я его люблю, – просто ответила Света.

– Я знаю. Ты заходи к нам в гости почаще.

Абрамова шла по селу и плакала. Никто не видел ее слез. Она сделала все, что могла, чтобы ее любимый снова стал счастлив. Но ей так хотелось очутиться сейчас на месте его жены.

Кропоткин стелил постель, когда в спальню вошла супруга.

– Милый, ты не поможешь мне помыться? – спросила она, смущенно глядя в пол.

– Ну, конечно же, родная. Банька истоплена и уже немного остыла. Для тебя как раз. И не надо стесняться.

– Я уже отвыкла от таких вещей, – прошептала молодая женщина, когда он нежно ее поцеловал.

При свете ночника Инна сняла халат и посмотрела на лежащего на кровати мужа, ожидая увидеть в его глазах отвращение или недовольство.

– Иди ко мне, – поманил он, и она без страха потянулась к нему, навстречу поцелую.

2

Как перед очередным испытанием, он стоял перед учениками и уже в который раз повторял одно и то же. Всё новое всегда трудно провести в жизнь. Но Кропоткин обладал изрядным запасом терпения и воли.

3 апреля Инна зашла в палату к Картовой. Лена сразу поняла, почему у ее соперницы такой цветущий вид. Поздоровавшись с ней, она попросила тихо:

– Инна, я хотела бы поговорить с тобой.

– О чем? – резко спросила та.

До этой минуты они не разговаривали, а лишь ожидали друг от друга удара.

– Я знаю, – начала Лена. – Тебе тяжело слушать меня, и у тебя вообще нет желания со мной разговаривать. Но – рано или поздно – нам все равно придется поговорить. Я знаю, что наделала много ужасных ошибок, но мне хочется исправить их.

– А я тут при чем? – холодно спросила собеседница.

– Я хотела бы попросить у тебя прощения за свои поступки. Я поним…

– За какие именно, Лена? – резко перебила ее Кропоткина. – За то, что ты причиняла мне боль в последние два года? За тех парней, которых ты у меня отбила? За то, что ссорила меня с Игорем? За то, что заплатила Корзину, чтобы он меня изнасиловал? За то, что ты разрушила счастье и нарушила гармонию в моей семье? За то, что по твоей вине в Игоря стреляли, и он убил невинных людей? За что именно?! За что ты просишь прощения? Неужели ты думаешь, что я прощу тебя за это?! Почему ты молчишь?!

– Я знаю, – тихо заговорила Картова. – Ты никогда меня не простишь. Ты будешь ненавидеть меня всю жизнь. Я заслужила это. Я не прошу любви к себе. Я хочу извиниться перед тобой за свои поступки. На твоем месте я НИКОГДА бы не простила, но ты намного добрее меня. Не зря же Игорь полюбил именно тебя.

– Оставь Игоря в покое, – проговорила Инна, сбитая с толку таким откровенным разговором.

– Что, боишься за него? – улыбнулась Картова. – Зря боишься. Он – мужик что надо. Я думаю, ты до сих пор не узнала его целиком. Он непредсказуем.

– Какая тебе разница? – вяло спросила собеседница, в душе сознавая, что Лена права.

– Не притворяйся, Ин. Все наши стычки с тобой до приезда Игоря просто пустяком кажутся. Те, кого мы раньше с тобой не поделили, сосунки по сравнению с ним. Наша борьба за мужчин затянулась.

– К чему ты это говоришь?

– Ты победила в борьбе за Игоря, – четко проговорила Картова. – Но это не означает, что ты можешь контролировать его и управлять им.

– Я и не собираюсь, – спокойно улыбнулась собеседница.

– Он всегда будет поступать так, как захочет, – продолжала Лена. – Тебе придется смириться.

– К чему ты клонишь? – улыбнулась молодая женщина.

– Ты не сможешь помешать ему встречаться со мной, – выпалила ученица Игоря и вздрогнула, услышав смех соперницы.

– Чего ты смеешься? – разозлилась Картова.

– Глупая ты, Лена, – проговорила беззлобно Инна. – Я не собираюсь управлять своим мужем, тем более препятствовать его делам. Если он сочтет нужным встречаться с тобой, то пусть встречается.

– А ты не боишься, что я его соблазню? – нерешительно спросила ученица, не ожидавшая такого поворота событий.

– Если его кто-то и соблазнит, то только не ты, – спокойно проговорила Кропоткина. – Надеюсь, ты сама теперь это понимаешь.

– Ты права, – вдруг прошептала Картова и расплакалась.

А Игорь тем временем стоял перед своим классом и повторял в очередной раз:

– Сегодня у нас занятия по шейпинг – аэробике. Думаю, вам понравится. Занятия будут до 15 мая. Вопросы?

– А откуда вы знаете об этой шепинг – аэробике? – смущаясь, спросила Фруктова Женя.

– Выпущены специальные видеокассеты «Шейпинг», – ответил Игорь. – Я в своё время ознакомился с новой техникой. Я буду показывать вам движения, а вы будете повторять за мной. Ясно?

– А под какую музыку мы будем танцевать? – спросила Альпова Ира.

– Я взял с собой несколько кассет, – улыбнулся учитель. – В основном рэп. Если у кого-то появятся оригинальные записи, то приносите, будем танцевать. Приготовились. Включаю музыку. Повторяйте за мной.

Кропоткин заранее принес свой магнитофон и, установив колонки, улыбнулся. В армии перед дембелем ему случайно попались на глаза видеокассеты с шейпингом. Игорь, как любитель всего нового, заинтересовался необычными движениями. Теперь, спустя два года, ему пригодились полученные знания.

4

Произошло то, о чем она столько мечтала. Ей даже самой не верилось, что сбылась ее мечта. Результаты превзошли все ожидания. Никогда она еще получала столько душевного тепла. Все ее страхи и опасения оказались напрасными. Лера лежала в объятиях Игоря и, слушая его дыхание, нежно целовала в шею.

Для Кориной март стал месяцем потрясений. Ей, порой, казалось, что Кропоткин послан самим Господом в их село для того, чтобы будоражить людей. В деревне все новости разлетались быстро и становились поводом для бесед, споров и сплетен. Где бы ни появлялась Лера, она слышала о жизни парня. Лера даже не удивлялась тому, что о ней самой ходят сплетни. Конечно же, утверждалось, что она – любовница Игоря. Корина лишь улыбнулась, услышав от матери такие слухи. Лера ждала своего часа. До нее дошли слухи о связях Игоря с Дианой, Аней, Светой. Конечно, никто не видел сцен любви, но людям достаточно увидеть кого-то рядом с Игорем, как тут же появлялись сплетни. С одной стороны, Лера понимала людей: все как-то оживились с приездом Кропоткиных в село, но, с другой стороны, она испытывала стыд за своих односельчан.

Новость о том, что Игорь помирился с женой, Лера узнала от Инны, увидев ее у калитки своего дома.

– Привет, Лера. Я к тебе в гости пришла, – улыбнулась Кропоткина. – Я только на пять минут заскочила. Зашла пригласить тебя в гости.

– Куда? – не поняла Корина.

– Приходи к нам с Игорем в воскресенье. Мы уже с ним помирились и приглашаем тебя в гости. Приходи вместе с сыном. Места всем хватит, даже для ночевки.

– Для ночевки? – переспросила Корина и, смутившись, уставилась в землю.

– Об этом мы и поговорим в субботу вечером, – улыбнулась гостья, потом заговорщически подмигнула подруге: – Я с мужем заранее побеседую. Придешь, Лер?

– Да, я приду. В субботу, 8 апреля, Корина шла к Кропоткиным с учащенно бьющимся сердцем.

Ей открыла Инна.

– Лера, Саша, проходите, – поприветствовала их молодая хозяйка. – Игоря пока нет, он скоро придет с тренировки. Он знает о гостях.

При последних словах Инна улыбнулась, вспомнив свой ночной разговор с мужем. После занятий любовью они лежали в объятиях друг друга и шептали слова нежности.

– Я уже скоро не смогу удовлетворять тебя. Через две недели мне уже нельзя будет заниматься сексом, – тихо проговорила она, поглаживая ему грудь.

– Я попытаюсь воздержаться, – прошептал он, целуя ее. – Мы ведь еще можем заниматься оральным сексом. Да и кроме этого существует много способов любить друг друга. Справимся.

– Я знаю, Иги, – прошептала она. – Я много думала об этом, и у меня есть идея получше. Тебе нужен секс с нормальной женщиной, а не беременной.

– И что ты предлагаешь? – поинтересовался муж.

– Я хочу, чтобы ты эти два месяца занимался сексом с другой женщиной, – четко произнесла она и, не давая ему возразить, быстро заговорила: – Я не хочу, чтобы ты воздерживался. Я не хочу, чтобы ты насиловал свой организм.

– Ты порой ставишь меня в тупик, Ди, – проговорил озадаченно супруг. – Я, конечно, понимаю ход твоих мыслей, но как ты себе это представляешь? Ты предлагаешь мне где-то ночевать?

– Я уже все продумала, – заулыбалась Инна. – Тебе не нужно будет никуда ходить ночевать. Лера сама придет к нам в гости.

– Лера? А она что, не против? – изумился он. – Ты с ума сошла, Ди. Ты подумала, о чем ты говоришь? Что о ней будут говорить в селе? Ты понимаешь, под какой удар мы ее поставим? И вообще, почему ты остановила на ней выбор? У нее и так без нас хватает своих проблем.

– Лера любит тебя, – улыбнулась жена. – Она – взрослая женщина, и ей плевать на людскую молву.

Для Игоря эта неделя оказалась необычайно насыщенной. С утра – шейпинг, по четыре – шесть уроков, после обеда – волейбол, подготовка к соревнованиям. А вечером – тренировки. В начале мая в Ижевске должны пройти «сборы», и, чтобы его ученики смогли сдать на пояса, Кропоткин изменил ход тренировок. Основной упор стал делать на отработку классической техники, формальные упражнения.

Одним словом, он стал больше внимания уделять шлифовке техники. Ну, а чтобы не скучать, ученики работали в спаррингах.

Возвращаясь в субботу вечером с тренировок, Игорь размышлял в очередной раз над словами жены. Ему понравилась идея Инны, но он решил поговорить с самой Лерой, узнать ее мнение.

– Привет, любимый, – проговорила жена, когда он вошел в дом, и, обняв, прошептала: – Я успела соскучиться по себе. Лера уже пришла. Ждем тебя к ужину.

Кропоткин быстро ополоснулся в бане и вернулся в дом. Они ужинали вместе и переговаривались на отвлеченные темы. Корина, волновавшаяся до его прихода, постепенно успокоилась. После ужина женщины остались на кухне, а Игорь пошел в зал вместе с Сашей. Разложив на полу игрушечные машинки, они стали увлеченно играть. Кропоткин во время игры поднял голову и увидел в дверях Леру. Она смотрела на него и смутилась, встретившись с его взглядом.

– Мама, смотри, – ликующе проговорил мальчик и прокатил машинку по полу.

– Откуда у тебя в доме игрушки? – спросила Корина, не зная, как скрыть охватившие ее чувства.

С тех пор, как ее бросил муж, она считала, что справится с воспитанием сына сама. Но, увидев его ликующее лицо, то, как он смотрит на Игоря, вдруг с горечью поняла, что не сможет заменить СЫНУ ОТЦА. Еще ее поразил Игорь. Он так самозабвенно играл с малышом, что со стороны казалось, будто это его собственный малыш, его сын.

– Не знаю, Клер, откуда у меня игрушки, – развел он руками. – Я просто знал, что в одном из ящиков они лежат, наверное, когда-то я с ними играл…

– Спасибо, – вдруг тихо проговорила женщина.

Кропоткин, словно прочитав ее мысли, подошел к ней и, взяв за руки, проговорил нежно:

– Не за что меня благодарить, Клер. Не надо грустить о прошлом. Ты – молодец, что сама воспитываешь ребенка.

– Я иногда думаю, – начала она. – Может, не стоило мне разводиться, может, стоило попытаться как-то поладить с мужем?

– Не печалься, Клер. По мне, так я бы лучше жил один, но спокойно, чем с кем-то в постоянной вражде. Ты еще найдешь себе хорошего мужа. Я удивляюсь, куда все мужики смотрят…

– Мам, мам, – вдруг перестав играть, заговорил Саша. – А мы останемся ночевать у дяди Игоря?

– Ну, не знаю, – смутилась женщина. – Спроси у него разрешения.

– Дядя Игорь, можно мы останемся у вас ночевать? – спросил малыш, преданно глядя на него.

Кропоткин весело рассмеялся и, погладив мальчугана, сказал:

– Конечно, оставайтесь, только чтоб маму слушался. Договорились? Будешь слушаться?

– Буду, буду, – быстро согласился Саша и тут же спросил: – А ты со мной еще поиграешь?

– Ну, конечно, – улыбнулся он и, подмигнув Кориной, опустился на пол.

Лера, чтобы скрыть свои слезы, вышла на кухню и там расплакалась.

– Ты чего, Лер? – обняв ее, тихо спросила Кропоткина.

– Я нечаянно, – стала оправдываться та. – У тебя замечательный муж. Я ужасно тебе завидую. Он будет хорошим отцом.

– Я знаю, Лера, – тихо проговорила Инна. – Я хочу, чтобы он был счастлив со мной. Теперь ты понимаешь, почему я просила помочь мне?

– Понимаю, Ин. Я согласна. Спасибо.

Саша уже давно сладко спал в маленькой комнате, Инна улеглась в зале на диван, а Игорь и Лера очутились в спальне. Закрыв на защелку за собой дверь, Корина молча наблюдала, как ее любимый мужчина расстилает постель. Вот он включил ночник, выключил верхний свет и подошел к ней. Нежно обнял и поцеловал. Она с трудом верила в происходящее, но, вдохнув запах его тела, почувствовав поцелуй, робко ответила. Ее смущало то, что она в чужом доме, в чужой спальне. Ей казалось, что поступает не совсем правильно… А в следующий поцелуй она вложила столько страсти, что сама не ожидала. Давно забытое чувственное желание пронзило ее тело и заставило ее сердце учащенно биться. Обнимая парня, она чувствовала, что возбуждение все сильнее охватывает ее. Ее платье и его рубашка бесшумно легли на пол, и Клер смело расстегнула ему брюки. Лифчик соскользнул к платью, и парень, шагнув чуть в сторону, освободился от брюк и склонился к ее груди. Нежные, умелые ласки в ее лоне и искусные ласки груди заставили Леру судорожно задышать при подъеме на вершину чувств. Она лихорадочно стянула с него плавки. Он освободил ее от последнего атрибута одежды, и они легли на кровать. Его руки нежно ласкали ее тело, прикасаясь к самым чувственным местам. Игорь не спеша целовал ее тело, опускаясь вниз. Вздыхая от истомы, женщина почувствовала, как ее бедра непроизвольно двигаются навстречу его телу. Его губы добрались до ее лона, и женщина вздрогнула, сотрясаемая оргазмом.

Очнувшись, она увидела перед собой лицо Игоря и прошептала: «Возьми меня». Но он снова начал ласкать ее, опускаясь сверху вниз. Так продолжалось до тех пор, пока Лера совсем не потеряла над собой контроль. Ее влажное, разгоряченное лоно приняло его восставшую плоть. Давно забытые ощущения разом охватили ее, и Лера, судорожно обхватив его спину ногами, подалась навстречу его мощным, глубоким толчкам. Ее чуткое к ласкам тело требовало разрядки, и женщина застонала в экстазе. Так продолжалось несколько раз, а Игорь все еще себя сдерживал. Но вот и он стал чаще останавливаться, тяжелее дышать, и она прошептала: «Ну, давай же, милый, давай». Мужчина, сделав несколько глубоких толчков, вдруг лихорадочно задвигал бедрами, крепко сжимая женщину в своих объятиях. Хрипло вскрикнув, он блаженно застонал, освобождаясь от семени.

Склонившись над Лерой, Игорь нежно провел рукой по ее мокрому от слез лицу и еще долго потом целовал.

5

Страха нет. Наоборот, ее охватила дикая ярость. Хотелось отомстить. Отыграться. Причинить жестокую боль. Хотелось уничтожить, стереть с лица земли своего врага. Диана стояла перед тремя парнями и клокотала от ярости. «Надери им задницу, тигрица», – проговорил спокойно Игорь девушке и улыбнулся парням.

С 17 апреля начались межшкольные соревнования по волейболу. Кропоткин договорился с администрацией школы и управлением совхоза о предоставлении автобуса для поездки школьной команды по селам. Участников команд отпускали с последних уроков, и они вместе с Игорем ехали в соседние деревни. В дороге все весело переговаривались, шутили, пели песни под гитару. Основу команд составлял класс Игоря, лишь Диана попала в женскую команду. Поскольку Кропоткин основательно готовил свои команды, то они без труда побеждали соседние школы. Самые сильные соперники оказались в районном центре. Упорная борьба шла в мужской и женской группах. По волейболу кировская команда заняла первое место среди школ в районе. Финальные игры прошли в субботу, 22 апреля, и к великой радости Игоря – обе его команды наградили большими пирогами. Все пошли к автобусу, но Кропоткин задержался, чтобы обговорить день игр в баскетбол. Уточнив дату, он спустился по лестнице и пошел к выходу. Вдруг его окликнули. Обернувшись, он увидел что к нему бежит Диана, а за ней трое парней.

Князевой после игр приспичило по нужде. Спросив у ученицы, где находится туалет, она смело пошла по пустынным коридорам. Диана смутилась, увидев, что недалеко от него стоят шестеро парней и смотрят на нее. Девушка хотела пройти мимо, но ее неожиданно окружили.

– Эй, красавица, как тебя зовут? – обратился один, стоящий впереди.

– Не твое дело, – проговорила она, быстро оценивая ситуацию.

– Какая невоспитанная, – раздалось из-за спины.

– Как насчет того, чтобы отдохнуть, красотка? – улыбнулся нагло высокий темноволосый паренек и, шагнув к ней, бесцеремонно положил руку на грудь.

Коротким движением Князева влепила ему такую пощечину, что парень пошатнулся. От ее удара в ушах незнакомца стоял непривычный звон. Паренек не знал, что, если ладонь сложить определенным образом, то эффект от удара намного сильнее. Диана знала. Игорь так учил. Девушку схватили за руки сзади.

– Какая злая, девочка, – ухмыльнулся главный и шагнул к ней. – От моих ласк ты станешь мягче и добр…

Договорить он не успел. Диана, не на шутку рассвирепев, пнула его в пах. Те, кто ее держал сзади, ахнули и схватились за свои отшибленные голени. От неожиданности ее отпустили, и она бросилась вперед по коридору. За ней тут же погнались, кто мог ходить. Увидев идущего Кропоткина, Диана рванулась к нему.

– Игорь, ко мне пристают, – выдохнула девушка, схватившись за него.

– Кто? Эти сосунки, что ли? – удивился он, глядя на осторожно приближавшихся парней.

– Эй ты, сука, иди сюда, – проговорил один из них.

– Иди, Диана, они тебя ждут, – спокойно сказал Игорь и прошептал: – Задай им перца, девочка. Покажи, чему ты научилась у меня. Не бойся, я прикрою тебе спину. Дай им хорошенько. Я буду рядом.

– Ну, ты, б…, иди сюда, – рявкнул тот же паренек, и Диана, резко развернувшись и покачивая бедрами, пошла к троице. Игорь улыбнулся.

– Ты че, п… е…, – начал материться один из парней и вскрикнул от жуткой боли.

Ему в пах врезался ботинок девушки, а нос хрустнул от ее безжалостного удара.

Девушка сблокировала чью-то руку и коротко ткнула пальцами в чьи-то глаза, ударила коленом в пах. С ног ее сбила мощная подсечка. Упав, Диана вздрогнула, увидев в руках нападавшего нож. Парень наступал на нее, замахиваясь ножом. Кропоткин, метнувшись вперед, перехватил его руку и сделал болевой прием. Паренек дернулся и выгнулся вперед. Вот тут девушка не медлила и, резко подскочив, изо всех сил пнула противника в пах и рубанула ладонью под ухо. Тот упал, как подкошенный, выронив нож.

– Вот видишь, детка, – улыбнулся Игорь. – Ты справилась и без меня. Не зря я тебя учил. Молодец!

– Убила бы гадов, – проговорила, тяжело дыша, Князева.

– Какая ты кровожадная, – рассмеялся Игорь и, обняв ее, поцеловал. Она тут же обхватила его шею руками и стала жадно целовать.

– Что здесь происходит? – вдруг раздалось рядом, и Кропоткин посмотрел на подошедшего директора районной школы.

Игорь вкратце объяснил, в чем дело, и добавил:

– Мы бы не хотели поднимать шума по поводу инцидента. Хотелось бы, чтобы в следующий раз такое не повторялось.

– У Вас довольно – таки интересные взаимоотношения со своими ученицами, – заметил директор.

– О, если бы вы знали какие у нас взаимоотношения, – улыбнулся Кропоткин и, обняв девушку, пошел к выходу.

– Запомни, Диана, – проговорил он ей тихо. – Чтоб никто не знал о случившемся. Хорошо?

– Я буду молчать, – пообещала она, крепко его обнимая.

Они вышли из школы и, обнявшись, зашагали к автобусу.

– Эй, а чего это вы в обнимку идете? – крикнула им Альпова.

– А я пьян от счастья, а Диана меня поддерживает, – улыбнулся учитель.

– Ну, нализался, – подтвердила под общий хохот Князева. – И когда только успел?

С 24 апреля начались межшкольные соревнования по баскетболу. И снова основными соперниками оказались команды районной школы. В труднейшей борьбе, с минимальным перевесом, ребята Кропоткина проиграли, а девушки наоборот – победили. Потом последовало награждение пирогами и кубками, и команда Кировска ушла к автобусу. Диана и Игорь шли последними. Незаметно их «отделили» от основной группы и преградили путь.

– Не спешите, любовники, разговор есть, – проговорил верзила.

За его спиной стояла дюжина парней. Все, как один, крепкие, широкие в плечах.

За их спинами виднелись ребята поменьше.

– О чем? – улыбнулся Игорь и как бы невзначай загородил собой девушку.

– Твоя сучка наших парней побила, – процедил зло верзила.

– Что, она одна побила шестерых парней? – изобразил удивление учитель. – Что у вас за парни такие, если их девушки бьют?

– Не твое дело, учителишка, – разъярился главарь. – Давай сюда свою суку! Живо!

– Возьми, – холодно улыбнулся Кропоткин и шепнул Диане: – Прикрывай мне спину. Не отрывайся, как я учил. Бей на ПОРАЖЕНИЕ. Не жалей.

– Прочь с дороги, мудило, – процедил бугай и, шагнув к парню… упал, потеряв сознание от острой боли в сломанном колене.

Дальше все смешалось. Толпа оттеснила двоих «чужаков» в спортивный зал, но это оказалось ошибкой нападавших: слишком много стало свободного места. Эти двое не жалели никого: ломали руки, ноги, лица, разбивали носы и отбивали мошонки. В основном «работал» Игорь, а Диана, как живой щит, прикрывала ему спину. Если бы Кропоткин посмотрел вверх, то увидел бы, как за ним с балкона наблюдают чьи-то внимательные глаза, а все его движения фиксируются видеокамерой. Но Игорь едва успевал жестко отражать удары. Атака закончилась так же внезапно, как и началась, а в зале на полу стонали избитые и искалеченные парни. На какое-то мгновение Гепарду стало жалко нападавших… Диана и Игорь, оглядевшись по сторонам, перевели дыхание и вытерли окровавленные руки. Поправив свою одежду и прически, они, перешагивая через тела, пошли к выходу. Те, кто мог двигаться, отползали, уступая им дорогу. Навстречу идущим уже спешили кировские ребята.

– Игорь, что случилось? – спрашивала встревоженно Абрамова Света. Она первой заметила, что Кропоткин и Князева почему-то задержались.

– Да мы тут с Дианой попрактиковались в искусстве рукопашного боя, – грустно улыбнулся Игорь. – Могу отметить, что Диана хорошо закрывала мне спину.

– Что ж ты нас не позвал? – возмутились Молотовец и Меченов. – Мы бы показали им кировских ребят.

– Да мы и сами справились, – улыбнулся Кропоткин. – Поехали домой. Все сегодня хорошо поработали. Молодцы. Сегодняшние пироги мы все заслужили. Айда в автобус. Нечего печалиться из-за пустяка.

– А если бы что-нибудь случилось? – обеспокоено проговорила Света.

Кропоткин обнял ее при всех и, звучно поцеловав, спросил:

– Я тебя успокоил, пушистик?

– У Вас, Игорь Андреевич, любовные отношения со всеми своими ученицами? – спросил неожиданно появившийся директор школы.

– Ну, разумеется, – спокойно ответил учитель и добавил после паузы: – У вас очень нервные односельчане, особенно молодежь. Надеюсь, у них хватит ума не нападать еще раз. В Ваших интересах тоже замять этот инцидент. До свидания, Анатолий Борисович.

Когда отъехал кировский автобус, из школы вышли двое крепких парней в кожаных куртках. У одного из них на плече висела зачехленная видеокамера. Они подошли к машине «Вольво». Неожиданно к ним подбежал паренек с разбитым лицом и зло проговорил: «Вы что же, сволочи, не сказали, что он профессионал? Гони деньги за риск!» Один из «крепышей» вытащил пистолет и, приставив ко лбу говорившего, назидательно произнес: «На кой хрен нам понадобился бы дилетант? А за оскорбление получи». Короткий удар рукояткой пистолета по переносице – и паренек упал. «Крепыш» достал две тугих пачки денежных купюр и швырнул их на грудь лежащего.

А в кировском автобусе царило оживление. Слышались песни. Лишь Кропоткин, прислонившись лбом к стеклу, устало закрыл глаза. Из раздумий его вывел вопрос Альповой.

– Игорь Андреевич, Вы не споете нам какую-нибудь песню?

– Не, ребята, не хочу, – проговорил Игорь. – У меня нет настроения.

– А ты спой грустную, – предложила Нагорная.

– А плакать не будете? – спросил парень.

– Не будем, не будем, – стали уверять его.

– Ладно, спою, – проговорил Кропоткин и, взяв гитару, добавил: – Слова Герцмана, песня «Не напоминай о себе».

В дрожащем пламени свечи Тени двоих сплелись… Мы нежности полны, Только в любви мне не клянись, И эта ночь растает без следа, Как всегда, А утром нежных слов не говори, Просто позабудь, просто уходи. Не напоминай о себе, Не напоминай о себе, Не напоминай о себе. Ну, от чего я не могу Просто забыть тебя… С тобою говорю, Будто тогда ты не ушла. Твержу себе, что надо все забыть, Просто жить, Но вновь перед глазами ты стоишь, Смотришь и молчишь, будто говоришь… Не напоминай о себе, Не напоминай о себе, Не напоминай о себе, Не напоминай! О себе.

– Какая хорошая песня, – задумчиво проговорила Аня. – Спой еще.

– Музыка Игоря Крутого, – объявил парень и кто-то пошутил:

– Твоя, что ли?

Все засмеялись и притихли, когда Игорь ударил по струнам.

Ты помнишь, были мы с тобой Одной судьбой, одной душой… Нас с тобой переплела, Колдовская нить, И, казалось, никогда, Нас не разлучить. И лился лунный свет в окно Два сердца бились, как одно, Нам казалось – мы одни, До скончания дней, Нам казалось, что любви В мире нет сильней. Было, было, было, но прошло, Было очень давно… Было, было, жаль, что ничего Нам возвратить не дано. Но не умели мы прощать, Осколков сердца не собрать Там в далеком вдалеке, Где цвели сады… Две слезинки на щеке, Словно две звезды. Было, было, было, но прошло, Было очень давно… Было, было, жаль, что ничего Нам возвратить не дано.

Песня внезапно закончилась, но в автобусе по-прежнему стояла тишина. Кропоткин поднял голову и посмотрел вокруг. Князева не смотрела на него. Отвернувшись к окну, она старалась сдержать слезы. Абрамова и Нагорная почему-то тоже погрустнели.

– Ну, вот, а говорили, что плакать не будете, – грустно улыбнулся Игорь, отдавая гитару Вьюнову.

– А что, кто-то плачет? – недоуменно спросил Меченов.

Как подтверждение, все услышали, как всхлипнула Князева.

– Так, Диана, иди ко мне, – позвал Кропоткин и добавил, оглядываясь вокруг: – Вы тут пока веселитесь без нас с Дианой. Пойдем, Диана. Взяв девушку за руку, он повел ее к последнему сиденью автобуса и, усевшись, обнял ее. Она не выдержала и расплакалась. Игорь старался ее утешить. Но прошлого уже не вернуть, и оба знали об этом.

6

Как будто Природа расщедрилась и благоволила этим людям. Ласково пригревало солнышко, пели птички – заканчивалась весна. На поляне расположились палатки, горел костер, вокруг него суетились девчонки. Слышались шутки и смех. Закончился учебный год, прозвенел последний звонок для 11 «А», и Кропоткин уговорил свой класс пойти на выходные в поход. Но, кроме его класса, в поход пошли еще те, кто занимался в секциях. Сейчас, оглядываясь вокруг, Игорь улыбался. Он вдруг поймал себя на мысли, что давно уже не радуется природе. Когда-то в спецназе, на курсах по выживанию, его учили понимать и чувствовать лес каждой клеточкой тела. Видеть, ощущать, осязать воздух. Различать все следы на земле. Слышать пение птиц и шум лесной жизни. Игорь закрыл глаза и, вдохнув полной грудью свежего воздуха, сосредоточился на звуках и запахах. Но долго ему не пришлось стоять. Волейбольный мяч, пущенный чьей-то рукой, задел плечо Кропоткина, возвращая к суете на поляне.

1 и 2 мая в Ижевске прошли сборы. Кировские ребята и девчата, впервые окунувшись в атмосферу духа боевых искусств, старались изо всех сил. Ожидания и предположения Кропоткина оправдались. Очень хорошо показали себя ученики младшей группы. Все получили пояса, от желтого до зеленого. В женской группе единственной, кто получил синий пояс, оказалась Лера, остальные получили пояса более низкого уровня. В мужской группе на синий пояс не удалось сдать никому, не хватило мастерства и терпения. Когда объявляли результаты, Игорь улыбался, а после церемонии награждения при всех обнял Леру и поцеловал. Корина не смутилась, как раньше, а смело ответила на поцелуй. Ночи, проведенные с ним, помогли ей раскрепоститься, стать более уверенной в себе. Ее уже не волновало людское мнение. После сборов участники устроили праздничный стол. Причин для веселья оказалось достаточно. Во-первых, все участники получили пояса, хотя и различной степени. Во-вторых, команду Игоря пригласили участвовать в соревнованиях по кик-боксингу. Соревнования должны пройти 3–4 июня в Ижевске. Инструкторы отметили высокий уровень подготовленности кировчан.

В этом месяце Игорь узнал, что будет отцом троих детей. Произошло это в разные дни и разное время, но при одинаковых обстоятельствах. В начале мая, во время тренировок, у Ани закружилась голова, и во время работы в парах она упала на пол, пропустив удар ногой. Абрамова, не ожидавшая такого эффекта от своего удара, недоуменно уставилась на подругу, потом хотела позвать Игоря, но он уже подходил к ней. Бережно подняв лежащую без сознания Нагорную, он сказал Свете сухо:

– Отожмись сто раз, девочка.

– Но я не виновата, – залепетала ошарашенная девушка.

– Сто двадцать пять раз. Упала на пол. Быстро. Лера, проследи, – коротко бросил тренер и отнес Аню в свой кабинет.

Корина подошла к Абрамовой.

– Что случилось, Свет?

– Не знаю. Анька удар пропустила и вырубилась. Я вроде не сильно ударила. Ничего не понимаю, – проговорила недоуменно ученица.

– Какое наказание?

– Сто двадцать пять отжиманий, – тихо ответила Абрамова.

– Отожмись сколько сможешь, – тихо сказала Лера. – Я скажу, что ты все сделала.

– А тебе не попадет? – робко спросила Света и стала отжиматься.

Дверь в кабинет Игоря открылась и оттуда вышла Аня, направляясь к раздевалке.

Появился Кропоткин и позвал к себе Свету. Тяжело дыша, с судорожно бьющимся сердцем, она шла к нему через весь зал. Ей сразу бросилось в глаза, что Игорь чем-то огорчен.

– Заходи, Свет, – проговорил тренер и закрыл за собой дверь.

– Игорь, я не хотела, чтобы…,– начала Света.

– Не надо ничего говорить, пушистик, – вдруг тихо сказал он. – Я знаю, что ты не виновата. Я наказал тебя несправедливо. Извини.

– Как? – опешила она. – А как же Аня? Что с ней?

– Она… заболела, она себя плохо чувствует, – тихо проговорил он, не поднимая глаз. – Я отпустил ее домой. Ты можешь идти заниматься дальше.

– Игорь, что случилось? – спросила Света, услышав в интонации ее любимого горечь.

– Ничего. Иди в зал, – проговорил учитель и, когда ученица вышла, сел на стул и обхватил голову руками.

Едва Игорь принес Аню в кабинет, как она пришла в себя и недоуменно посмотрела на тренера.

– Что со мной? – испуганно спросила девушка.

– Ты потеряла сознание, – ответил Игорь и нежно усадил ее на свой учительский стол. – Что произошло?

– Не знаю, – неуверенно заговорила она. – У меня вдруг закружилась голова, а тут еще Светка ногой в ухо. Я даже не успела среагировать. Света не виновата. Это моя вина.

– Странно, – пробормотал Кропоткин. – Неужели я даю большие нагрузки?

– Да ты тут не причем…, – начала говорить Нагорная.

– Скажи, котенок, у тебя раньше кружилась голова?

– Ну, было несколько раз, а что? – пыталась сохранить спокойствие Аня.

– Извини за нескромный вопрос, но когда у тебя были последние месячные? Почему ты молчишь? Почему не смотришь в глаза? Неужели ты боишься мне об этом сказать? Что с тобой, Аня? – тихо спрашивал Игорь.

– Я беременна, – прошептала чуть слышно ученица, но Кропоткин услышал и, обняв Аню, заглянул в глаза.

– Ты уверена? – тихо спросил он и, увидев ее утвердительный кивок, спросил еще тише: – Это ведь мой ребенок, да?

– Да, – прошептала она и, сдерживая слезы, добавила: – Я не должна тебе этого говорить. Я знала, что ты не оставишь свою жену ради меня. Я люблю тебя и поэтому приняла другое решение. Я выйду замуж за другого. Обещай мне, что ты не будешь преследовать меня и никогда не расскажешь моему будущему мужу, что ты отец моего ребенка.

– А как ты собираешься скрыть от него это? – тихо спросил он, не сводя с нее печального взгляда.

Случилось то, чего он боялся больше всего. Шальная ночь любви… Он отнял у этой маленькой храброй девушки право на счастье. Он дал ей свою любовь, заранее зная, что их чувствам не будет места в этой жизни. Он подставил под жестокий удар этого маленького человечка, который только– только начал жить. Из-за него эта девочка так рано повзрослеет и шагнет в суровую жизнь. Только из-за него. Он лишил ее возможности быть такой как все. Она уже никогда не сможет смотреть на мир по-прежнему. В ее памяти всегда будет их ночь любви. Быстро познав что такое чувственный секс, она будет искать себе опытного сексуального партнера. Оставаясь сексуально неудовлетворенной, эта молодая женщина будет несчастна до тех пор, пока не повстречает хорошего любовника. Или не обучит искусству любви своего будущего мужа. Вся проблема лишь в том, захочет ли ее супруг учиться любить. От этого жестокого чувства несправедливости Кропоткин почувствовал боль. Игорь не мог ничего изменить. «Многоженство запрещено законом», – горько подумал он, слушая свою ученицу.

– Я…, я, – замялась Аня, но, преодолев свою робость, сказала тихо: – Я переспала с ним сразу же, как только поняла, что забеременела.

– Почему ты не сказала мне об этом раньше? – тихо спросил парень.

– Тебе тогда было не до меня. Ты только помирился с Инной. Я не хотела, чтобы ты страдал по моей вине.

– Почему по твоей? – удивился он.

– Я хотела от тебя ребенка, – тихо проговорила она. – Хоть и знала, что буду растить его без тебя.

– Что ты предлагаешь мне делать? – спросил Игорь и взял ее нежно за руки.

– Я хочу уйти. Отпусти меня.

– А разве я тебя держу? – удивился он.

– Не в этом смысле, – замотала головой ученица. – Я хочу, чтобы ты освободил меня от своей любви, чтобы не преследовал меня и моего мужа. Хочу, чтобы ты не раскрывал моей тайны. Кроме нас двоих никто не знает правды. Обещай мне, любимый.

– Мне ничего не остается сделать, как согласиться, – печально проговорил Игорь и, притянув ее к себе, сказал: – Я обещаю хранить твою тайну и никогда не давать тебя в обиду.

Их губы слились в нежном прощальном поцелуе.

– Я пойду домой, – прошептала она, и он отпустил ее.

– До свидания, любимый, – проговорила она и, услышав его: «Прощай, мой любимый котенок», – вышла из зала.

Когда Аня пришла домой, то, упав на кровать, горько расплакалась.

Кропоткин, вернувшись домой, казался жене необычно молчаливым. Инна попыталась расспросить, но он уклонился от ответов. Лежа в кровати, жена нежно обняла его и, ласково поглаживая, тихо спросила:

– Милый, что с тобой? Ты боишься доверить мне свою тайну?

– Прости, Ди, – тихо проговорил он. – Я обещал хранить все в тайне. Скажу одно… нет, не могу, я дал слово.

В конце мая стало известно, что 24–25 июня состоится несколько свадеб. Нагорная Аня выходила замуж за Липцова Андрея, Абрамова Света – за Кельтова Александра, Диана – за Глорова Антона. Кропоткин за этот учебный год хорошо изучил своих учеников и одобрял выбор девушек. С горечью он осознавал, что если бы в стране не запрещалось многоженство, то он стал бы мужем всех этих девушек. Сейчас, наблюдая за тем, как эти парочки суетятся у костра, он почувствовал уколы ревности. Он любил каждую из девушек. Удивительно, но это так.

Выпускная линейка 25 мая прошла весело. Ученики и ученицы, с помощью Игоря, подготовили специальную программу и в шуточной форме обыграли манеры каждого учителя. Кто-то изображал учителя литературы, кто-то директора, а Утюгов Эдуард изображал Кропоткина. Выйдя в центр зала, он проговорил строго учителям:

– Так, все построились в одну шеренгу. По порядку номеров, рассчитайсь!

– Кропоткин! – вдруг выкрикнул Утюгов. – Выйти из строя на два шага.

Игорь, поправил пиджак и, улыбаясь, вышел. По сценарию он должен прыгать под счет.

– Отжаться пять раз, – вдруг сказал Утюгов, и Меченов принес ему большую палку, сделанную из бумаги.

– А чтобы не ленился, у меня есть палочка – наказалочка, – проговорил грозно Эдуард. – А ну, быстро отжиматься.

Под общий смех физрук отжался от пола и, поднявшись, пригрозил своему классу:

– Я вам покажу, как отклоняться от сценария.

Класс грохнул от хохота. После линейки состоялись торжественный обед и дискотека. А через пару дней все собрались в поход. Поляна находилась в пяти километрах от поселка. Рядом с поляной бежала речка. В общем, райское местечко. Нашлись и палатки. Игорь достал одноместную палатку, и сейчас она стояла неподалеку от остальных. Все вышли в субботу, после обеда, и добрались до места за полтора часа. Пока заготавливали дрова и устанавливали палатки, незаметно подкрался вечер. Все с аппетитом поели и уселись вокруг костра. Посыпались анекдоты. Потом зазвучала гитара, и чем темнее становилась ночь, тем громче звучала музыка.

Кропоткин сидел рядом с Лерой и слышал, как она подпевает.

– Игорь, расскажи нам, что ты будешь делать в следующем году? – спросил Глоров. – Мы уйдем из школы. Чем ты будешь заниматься?

– Наверное, возьму какой-то класс. По-прежнему буду вести тренировки по рукопашному бою. Хочу открыть новые секции: шейпинг – аэробика и бальные танцы, – ответил он.

– Это как же? – удивилась Альпова. – Как ты будешь успевать и там и там? И где будут танцевать? В школе?

– Я уже договорился с управлением ДК. Занятия танцами будем проводить в дискозале по выходным, часов с четырех до шести. Я постараюсь, чтобы мои тренировки не перекрещивались. Тем более во всех группах есть старшие, так что можно допускать самостоятельные тренировки без моего присутствия. Думаю, что буду успевать везде.

– А как же мы? – спросила Фруктова. – Мало кто уедет из села. Большинство останется здесь.

– Я буду ждать вас на своих занятиях, – улыбнулся в темноте Игорь. – На лето школу закрывают на ремонт. Тренировки будут на улице. Многие из вас получили пояса, могут расти дальше. Надеюсь, что после соревнований вы поймете, сколько вам нужно тренироваться.

– А какие у вас еще планы? – спросила Торикова.

– Мечтаю открыть секцию атлетической гимнастики, – улыбнулся Игорь. – Я хочу освободить пару школьных кабинетов и оборудовать их тренажерами. Только пока это нереально – у школы нет денег. Можно сделать тренажеры самим, есть схемы и чертежи, но это займет слишком много времени.

– Дай вам Бог удачи, – тихо проговорила Картова.

– Лена, – удивился Кропоткин. – Ты что, веришь в Бога?

– Да.

– И давно?

– С тех пор, как попала в больницу, – тихо ответила Лена.

Для Картовой апрель и май показались бесконечно долгими. Девушка лежала в больнице и ждала, когда же придет Кропоткин. Кроме него НИКТО ее не проведывал. Игорь приходил нечасто, разумеется, и едва начинал говорить, как Лена забывала обо всем на свете. При помощи учителя она стала ходить, сначала на костылях, а потом без них. Сделав первые шаги, она очутилась в его объятиях и, обняв, расплакалась от счастья. Казалось, присутствие Игоря меняет ее черты характера. За последние недели она сильно изменилась. Мать принесла ей Библию, и Лена долго читала ее. Простые истины врезались в память, и девушка поняла, что жила все это время неправильно. Картова поверила в Бога. Она искренне верила, что по велению Бога в их селе появился Игорь, чтобы изменить людей. Выйдя из больницы, Лена вернулась в школу. К ее величайшему удивлению, ее возвращение все восприняли спокойно: никто не лез к ней с расспросами, ни в чем не упрекал. Картова спросила Фруктову об этом, и та нехотя призналась, что Игорь попросил класс не преследовать ее. Благодаря учителю она быстро адаптировалась в школе и не успела заметить, как закончился учебный год. Картова вместе со всеми отправилась в поход, и многие удивились, общаясь с ней. Лена стала добрее и отзывчивее – это чувствовалось сразу. «Просто удивительно, как порой меняются люди», – думал Кропоткин, наблюдая за своим бывшим врагом. И вот речь зашла о религии. Все прислушались к диалогу.

– Лен, не подумай, что я тебя высмеиваю, – заговорил спокойно учитель. – Позволь мне процитировать одну шотландскую пословицу: «Честная жизнь – вот единственная религия». Мы все должны стараться жить честно, и нам тогда не нужно будет думать о божестве. Я не верю в Бога, Лен, только в себя.

– Но Бог есть, и Он всем назначает наши судьбы, – не унималась Картова.

– Морешаль, по-моему, сказал так, – проговорил негромко Игорь. – Слушай: «Мой разум – основа моего поведения, а мое сердце – мой закон. Мне столь же мало нужен бог, как я – ему. Не бойся бога – бойся самого себя. Ты сам – творец своих благ и причина всех бедствий. Ад и рай находятся в твоей собственной душе».

– Как хорошо сказано, – тихо проговорила Лера.

Картова хотела что-то сказать, но он опередил ее:

– Давайте не будем спорить о религии. Пусть каждый верит в то, во что ему хочется. Может, и я когда-нибудь поверю в бога, но к тому времени я уже стану, наверное, дряхлым старичком. Вы лучше расскажите, у кого какие планы на будущее?

Многие из учеников Игоря собирались остаться в селе, продолжить тренировки по рукопашному бою, чтобы потом уйти в армию и попасть в элитные войска. После рассказов тренера все ребята мечтали о службе в спецназе или десантных войсках. Всем хотелось стать суперменами, как Игорь. Многое изменилось за последние месяцы. Когда узнали о прошлом Кропоткина, многие облегченно вздохнули, потому что им стали понятны его поступки. Многие жители села по-прежнему опасались его, но никто открыто о нем не судачил, Потому что люди поняли, что Игорь не обращает внимания на все их пустые разговоры. Некоторых это приводило в неистовое бешенство, но страх заставлял ярых сплетников и сплетниц только шептаться о Гепарде. Наглядный урок с семьей Картовых прочно вошел в память села Кировск. Молодежь тянулась к Игорю. Не все, конечно. «Тот, кто хочет валяться в грязи, тот валяется», – так рассуждал он, наблюдая иногда, как идут по дорогам пьяные ученики и ученицы. Но самое главное, к чему стремился Учитель, сбылось. Он смог увлечь часть учеников своим примером и показать им другой образ жизни.

– А я пойду учиться в пединститут, – сказал вдруг Утюгов. – Попробую стать учителем физкультуры.

– Надеюсь, мы хорошо сработаемся через четыре года, – улыбнулся Кропоткин, обрадованный этой новостью.

– А я тоже учиться пойду, – заявила Фруктова. – Только в кулинарный техникум. Торты буду печь.

– Мы с «армейки» вернемся – пирогов обожремся, – пробасил Молотовец, и все засмеялись его рифмованной шутке.

Далеко за полночь, когда все разошлись спать, Кропоткин остался у костра. В руках он держал гитару и наигрывал давнюю мелодию. Мелодию первой любви и первой потери. Когда-то в армии он сочинил песню. Перед глазами всплыл образ его первой девушки, и Игорь тихо запел:

Я снова плачу от тоски, Такой жестокой, беспощадной. Ты б мне сказала: «Не грусти, Ну, ну, не плачь мой ненаглядный». Ты б мне сказала: «Не грусти, Ну, ну, не плачь мой ненаглядный» Но нет тебя который день, И нет мне смысла ждать уж боле, Погибла ты в февральский день, И в сердце затаилось горе. Погибла ты в февральский день, И в сердце затаилось горе. На этом свете все нелепо: И дружба, и любовь, и смерть… Как ты могла пойти на это — Попасть под колеса, умереть? Как ты могла пойти на это — Попасть под колеса, умереть? Я снова плачу от тоски, Но с каждым днем она все тише, И меньше боль в моей груди, И сердце бьется ровно, тише. И меньше боль в моей груди, И сердце бьется ровно, тише. Ты – моя боль, моя душа, И нету сил все позабыть. Я знаю точно – нет тебя, Но буду я всегда тебя любить. Я знаю точно – нет тебя, Но буду я всегда тебя любить.

Допев песню, Игорь закрыл глаза и склонился над костром.

– Игорь, – раздалось тихо рядом, и Кропоткин вздрогнул, когда ему на плечо легла женская рука.

– Лера, ты, почему не спишь? – спросил он, не оборачиваясь, чтобы она не видела его лица.

– Тебя жду, – ответила женщина и, присев рядом, тихо спросила: – Откуда эта песня, такая печальная?

– Я написал ее два года назад, в армии, – глухо проговорил парень. – Я до сих пор не могу забыть Би.

– Кого? – не поняла Лера.

– Ее звали Ира, – сказал Кропоткин, вставая. – Пойдем домой.

Корина обняла его и подарила страстный поцелуй.

– М-да, похоже, у нас впереди долгая ночь, – улыбнулся он, увлекая ее в палатку.

7

Чистое поле, засеянное пшеницей. Тяжелые колосья свисают к земле. По этому полю идет Инна. Ярко светит солнце. Внезапно темнеет. Черные тучи заслоняют солнце. Женщина испуганно оглядывается и с ужасом обнаруживает, что все колосья покрыты кровью. Инна со страхом смотрит на свое белое платье и вскрикивает: оно пропиталось кровью. Закричав от дикого ужаса, она бежит по полю. Выбегает на дорогу и натыкается на похоронную процессию, которая движется к кладбищу. Люди молчат и почему-то не смотрят на нее. «А кого хоронят?» – спросила Инна, но все молчат. Почему? Она подбегает то к одному, то к другому, но никто не хочет отвечать. Процессия ушла уже далеко вперед, когда молодая женщина услышала чей-то голос: «А почему ты не на кладбище? Ведь ТВОЕГО мужа хоронят». От сковывающего душу ужаса Инна выдохнула лишь полувопросительно – полуутвердительно: «Игоря?». «Ну, а кого же еще?», – раздался тот же голос из-за спины, но она не смогла оглянуться, чтобы взглянуть на говорившего. Ноги сами понесли ее по дороге вслед за процессией. Но как она ни бежит, никак не может догнать людей. Уже выбиваясь из сил, Инна догоняет процессию на самом кладбище и видит, как собираются заколачивать гроб. «Игорь!» – кричит она и… просыпается.

Прошло меньше двух месяцев с тех пор, когда Игорь и Инна помирились. В их семейной жизни воцарились любовь и радость. В мае молодая женщина пошла в декретный отпуск. Игорь ухаживал за ней, как за маленькой, что очень ее смешило, а иногда немного злило. В любовных утехах вел себя нежно и терпеливо, удовлетворяя супругу ртом и руками. А чтобы супруг не скучал, приходила Лера. Слушая порой, как стонет в спальне Корина в объятиях ее мужа, Инна легко представляла, что и как он делает. Конечно, иногда она чувствовала уколы ревности, но убеждала себя, что скоро все пройдет. Связь мужа с Лерой женщина считала просто необходимостью. В отсутствие Кропоткина две молодые женщины очень много разговаривали. За последние недели они еще больше подружились. Инна помогала Лере освобождаться от предубеждений и комплексов. Если Игорь это делал физически, то Инна помогала духовно. Они доверительно рассказывали друг другу о своих переживаниях, чувствах, ощущениях. Семь лет – большая разница в возрасте, и Лера, слушая подругу, порой ощущала, что ужасно стара. Но стоило появляться Игорю, как Корина преображалась. Глядя на то, как она следит за собой, Инна и сама стала уделять своей внешности больше внимания. Эта дружеская конкуренция помогала им обеим.

Перед походом Инна сказала шутливо мужу:

– Я отдаю тебя в надежные руки. Постарайся не вырываться из этих рук.

– И ног, – добавил таким же тоном парень, и Корина, весело рассмеявшись, шутливо пригрозила:

– Я задам Игорьку работу. Берегись.

В субботу, 27 мая, Инна впервые осталась дома одна. Легла в пустую постель и…

проснулась от кошмара. Страх за Игоря прокрался в ее душу. Уже не раз сны предсказывали ей неприятности в жизни, и Кропоткина верила, что ей все приснилось не зря. Весь день молодая женщина ходила сама не своя. Но вот в дверь постучали, и она, с трудом поборов свой страх, открыла ее и замерла. На пороге стоял Игорь и держал в руках большой букет цветов.

Кропоткин проснулся в воскресенье рано утром и с любовью посмотрел на спящую Леру. Он хотел тихо выбраться из палатки, но, едва он пошевелился, как она обняла его, не открывая глаз, и сонно пробормотала: «Не уходи. Побудь еще со мной». Он нежно поцеловал ее и прошептал ласково: «Я хочу сделать тебе подарок. Ты пока спи, а я погуляю по лесу».

Когда Игорь вернулся из леса, на поляне уже кипела жизнь. Подойдя тихонько к стоявшей у костра Кориной, он протянул ей букетик ландышей. Лера вздрогнула и удивленно ахнула, глядя на цветы, потом резко развернулась и, крепко обхватив парня, поцеловала в губы. Из разных мест эту сцену наблюдали многие участники похода.

Обед прошел весело, а затем все начали упаковывать вещи, складывать палатки. Кропоткин, быстро всё сделав, взял с собой Леру. Шагая среди деревьев, они собирали ландыши. Когда они вернулись на поляну, все уже собрались и ждали их. Кто-то спросил:

– А зачем это вы цветы собираете?

– А сегодня у меня юбилей, – улыбнулся Игорь. – Сегодня годовщина знакомства с моей женой. Вот я и решил ей подарить цветы.

– Что же ты раньше не сказал? – возмутилась Нагорная Аня. – По дороге зайдем ко мне, я тебе тюльпанов срежу.

– И я тюльпанов срежу, – подхватила Абрамова.

– А я нарциссов, – добавила Диана.

– Ну, девочки, – вдруг смешался парень. – Мне неудобно как-то.

– Не возьмешь цветы – обижусь, – строго сказала Аня.

– А мы побьем, – сказали, улыбаясь, Света и Диана.

– Это вы можете, – улыбнулся он.

Добравшись к вечеру до села, Кропоткин набрал цветов и гордо зашагал по дороге к своему дому. Он знал, что за ним многие тайком наблюдают, и шел, высоко подняв голову, к своей любимой. Зайдя в дом, он едва успел убрать в сторону цветы. Инна, обняв его, стала лихорадочно целовать и шептать:

– Милый, родной, живой. Слава Богу.

– Ди, что с тобой? – удивленно спросил он.

Но жена уже пришла в себя и посмотрела на цветы.

– Это мне? – изумленно спросила она.

– Сегодня же годовщина со дня нашей первой встречи, – улыбнулся Игорь. – С праздником, любимая.

– О, Иги, я так тебя люблю, – прошептала растроганно она. – Неужели прошел только год, как я узнала тебя?

– Всего год, родная, – прошептал он, и их губы слились в долгий, нежный поцелуй.

Глава 22

1

По ночному шоссе мчался мотоциклист. Дорога пустынна, и стрелка спидометра уверенно держалась за отметкой сто километров в час. Фара выхватывала участки дороги, и гонщик не сбавлял скорости на поворотах.

Игорь очень спешил. Ему хотелось как можно скорее добраться до Ульяновска. Перед глазами парня в который раз вставали строки из короткого тревожного письма: «Родной мой Игорек! Извини, что я вмешиваюсь в твою жизнь, но так уж получилось, что мне больше не к кому обратиться за помощью. Моя семья в беде. Две недели назад я похоронила мужа. Извини, что не сообщила тебе об этом. Мне не хотелось лезть в твою жизнь со своими проблемами. Но сегодня произошло ужасное. Ко мне пришли какие-то люди и стали угрожать. Они требуют денег, много денег. Муж задолжал какому-то мафиози. Они ПРИКАЗАЛИ мне написать тебе их слова: «Сообщи своему братцу из Кировска, что мы займемся его пузатой сестренкой». Я не знаю, что это значит, но я молю тебя помочь мне. Я заклинаю тебя всеми богами – спаси меня, моих и ТВОИХ детей. Да, я не ошиблась. Я жду от тебя детей, двух мальчиков. Я хранила это в тайне. Кроме твоей жены об этом никто не знает. Я люблю тебя, Игорь, и всегда любила. Прости, что я говорю и пишу об этом в минуты отчаяния. Мне дали срок – одну неделю. До 1 июня я должна вернуть долги. Продам квартиру. Может быть, когда ты получишь это письмо, меня уже убьют. Не обращайся в милицию – нельзя. Прости за беспокойство. Целую и плачу. Твоя сестренка Юля. 25.05».

Это произошло в понедельник, 29 мая. Первой тревожной ласточкой для Инны стало письмо. Она взяла тонкий конверт, прочла обратный адрес – Ульяновск. Девушку удивили два слова – «лично» и «срочно». Письмо адресовано Игорю.

Кропоткин очень удивился, увидев в спортзале свою жену. С двух часов шла игра в волейбол. Игорь играл за сборную девушек.

– Ди, подожди немного, – крикнул он жене: – Сейчас доиграем.

Инна, наблюдая за своим мужем, испытывала гордость. Его движения, голос – все мужественное, сильное. Но вот Игорь подошел к ней, пригласил в кабинет и закрыл за собой дверь.

– Приветствую тебя в своем офисе, – улыбнулся парень. – Ты впервые переступила порог моего кабинета. До сегодняшнего дня ты этого не делала. Что заставило тебя прийти сюда?

– Тебе письмо из Ульяновска. Срочное, – проговорила она и протянула мужу конверт.

Парень осмотрел его внимательно, вскрыл и достал маленький, мелко исписанный лист.

– А у тебя здесь замечательно. Уютно, – говорила, улыбаясь, Инна, оглядываясь по сторонам. – Все так аккуратно сделано. Покрашено. Видно, что хозяин здесь есть. Игорь, что с тобой? Что случилось?

Кропоткин уже давно не слушал жену. Его лицо помрачнело, а взгляд принял свирепое выражение.

– Что? Что ты говоришь? – переспросил он, словно очнувшись.

– Что случилось, Иги? – спросила она, не на шутку перепугавшись.

Точно такой же взгляд она уже видела однажды – когда Игорь появился в доме Брогиных. Кропоткин обнял жену и стал легонько ее поглаживать и говорить:

– Все нормально. Не волнуйся, мамуся. Просто мне нужно будет уехать. Сегодня вечером. Извини.

– Куда? Зачем? Почему?

– Юля попала в беду, – тихо проговорил парень. – Ей нужна моя помощь. Недавно она похоронила мужа. Я не знаю, что там происходит, но ее жизни угрожает опасность. И ее будущим детям тоже. Ты знала, что Юля ждет от меня ребенка?

– Мы зачали детей в твой день рождения, – тихо произнесла Инна.

Она понимала, что если Юля сообщила Игорю об его отцовстве, значит, она действительно попала в ужасную беду.

– Иди домой, приготовь ужин, что-нибудь в дорогу. Я уезжаю сегодня вечером, на мотоцикле. Завтра утром дашь Юле телеграмму: «Выехал поездом. Приеду 1 июня. Везу деньги. Игорь». Никому ничего не говори. Я сам предупрежу кого следует.

– Какие деньги? Почему поезд, когда мотоцикл? – не поняла она.

– Это маскировка, Ди. Юлю не убьют, когда будут знать, что я еду с деньгами. Я приеду раньше срока, когда меня не будут ждать. Иди домой. Я приду через час.

Инна уже ушла, а парень вновь и вновь перечитывал строки письма. Перед глазами всплывало лицо Шевченко Александра Васильевича, мафиози из Ульяновска, по прозвищу Мудрец. Кропоткин был уверен, что за этой историей с Юлей стоит он. Если это действительно так, то парню предстояло сделать то, чего он больше всего не любил делать. Он не любил, но умел убивать.

Играющие в зале с удивлением смотрели на то, как пришла и ушла Инна. Зачем? Но вот дверь в кабинет Игоря открылась, и он позвал всех к себе.

– Ребята и девчата! – заговорил спокойно парень. – Мне нужно уехать из поселка. В командировку. Возможно, надолго. Я не знаю, когда вернусь, поэтому назначаю ответственными за зал Бориса и Юру. Ребята, вы отвечаете за сохранность зала.

Справитесь? Вот и хорошо. Тренировки вечером будут без меня. Я еще предупрежу Корину. Пожалуйста, в мое отсутствие постарайтесь не делать ошибок. Вопросы?

– А нам дадут ключи? – спросил Меченов.

– Я поговорю с директором, – просто сказал Кропоткин, потом достал ключи от своего кабинета и зала и отдал их Борису.

– Закройте зал, – проговорил Игорь и пошел к выходу.

Ему не хотелось омрачать настроение ребят, но в коридоре его догнала Света и, взяв за руку, тихо спросила:

– Что случилось, любимой?

Парень вдруг крепко обнял ее, поцеловал и, отпустив, прошептал:

– Прощай, пушистик. Я тебя очень люблю!

Он резко развернулся и оставил ошеломленную девушку одну.

Корина очень удивилась, увидев Кропоткина возле своего дома.

– Привет, Игорь, заходи, – улыбнулась она и автоматически поправила прическу.

– Я ненадолго, – проговорил парень и шагнул в дом. Едва он зашел, как Лера обняла его и крепко поцеловала.

– Я соскучилась по тебе, – прошептала она после поцелуя.

– Придется поскучать еще, – с грустью сказал он.

Она мгновенно уловила его настроение и тихо спросила:

– Что – то случилось?

– Я уезжаю сегодня вечером. Хочу тебя попросить о помощи. Пожалуйста, в мое отсутствие не оставляй Инну одну.

– Ну, конечно, Игорь, о чем речь? – проговорила она. – Когда я смогу тебя увидеть?

– Не знаю, Клер, – тихо проговорил он. – Возможно, никогда.

– То есть как? – растерялась Корина.

– Я уезжаю на войну, девочка. Поэтому, если я не вернусь, не забывай обо мне. Прощай, любимая.

– Прощай, – с трудом проговорила она и, поцеловав, расплакалась.

– Ну, не плачь, детка. Выше носик, – улыбнулся он грустно и вышел.

Доброва Ирина Юльевна удивилась, увидев у своего дома Кропоткина. «Что-то случилось!» – подсказало чутье женщине.

– Добрый вечер, – поздоровался парень. – Можно мне войти? Нужно поговорить.

– Заходи, Игорь, поговорим, – просто сказала она. «Нет смысла спорить с Кропоткиным – он все равно добьется своего», – подумала женщина, усаживаясь в кресло.

– В чем дело, Игорь? Обычно, если ты заходишь ко мне, то у тебя какие-то неприятности. Я права?

– Да, – улыбнулся он. – Поэтому я сразу перехожу к делу. Мне нужно уехать из поселка на время. Точно не знаю, на сколько. Дайте, пожалуйста, объявление, что требуется новый физрук.

– Ты что, где-то нашел место получше? – поинтересовалась она, явно не ожидая такого поворота событий.

– Близкий мне человек попал в беду, – начал Кропоткин. – Кроме меня ему некому помочь. Даже если все закончится благополучно, то школе пригодится второй физрук. Будет больше секций. Надеюсь, Вы понимаете, что эта информация предварительная и только для вас. Я хочу взять отпуск за свой счет. Скажите, как нужно писать заявление.

– Зачем же за свой счет? – возразила директор. – Тебе положено отдыхать два месяца. Бери официальный отпуск и езжай. Уладишь свои дела и приедешь. Понятно?

– Почему Вы так доброжелательны ко мне? – вдруг тихо спросил парень.

Женщина, не ожидавшая такого вопроса, смутилась.

– Я не знаю, как точно выразиться, Игорь. Понимаешь, до твоего приезда у нас была какая-то другая жизнь. Скучнее, я бы сказала. С твоим появлением в селе стало интереснее жить. Да и твоя личная жизнь, как ты сам понимаешь, вызвала бурный интерес у жителей. Ты весь год будоражил умы и сердца людей.

– Да, я понимаю, – тихо сказал он.

– Поэтому, Игорь, я прошу тебя – улаживай свои дела и приезжай. Мне кажется, что школа, да и село, обеднеет, если ты исчезнешь. Твои секции – это так важно для нашей молодежи. Чтобы ни случилось, дай мне знать о своих делах. Позвони. Телефон знаешь.

– Хорошо. Спасибо, – проговорил парень вставая. – Тогда к вам еще одна просьба. Я назначил ответственными за порядок в зале Корину, Меченова и Молотовца. Пожалуйста, примите меры, если будет беспорядок.

Инна металась по квартире сама не своя. В том, что случилась какая-то беда, она не сомневалась. Уж слишком мрачен взгляд Игоря, уж слишком молчалив он за столом. Кропоткин пришел домой из школы, переоделся в рабочую одежду и отправился в гараж. Выкатив мотоцикл, он стал его осматривать, проверять, как работает. Но вот проверенная, прочищенная, помытая «Ява» стоит во дворе, готовая в дорогу. Кропоткин сложил аккуратно инструмент, помыл руки и отправился в дом. Инна молча накрыла стол и стала смотреть, как ест муж. Оба молчали.

– Ну, скажи что-нибудь, – не выдержала наконец она.

– Замечательный ужин, любимая, – негромко проговорил он.

– Неужели? – съязвила Инна. – А я – то думала, что ты ничего не замечаешь вокруг.

– Ди, пожалуйста, не нужно истерик, и так тяжело.

– Значит, не нужно истерик? – с трудом сдерживаясь, проговорила она. – А что я, по-твоему, должна испытывать, когда мой муж уезжает неизвестно куда и зачем?

– Я уезжаю в Ульяновск, – спокойно проговорил Игорь. – Юля попала в беду, и я еду ее спасать. Все!

– А обо мне ты подумал? – взъярилась девушка. – Ты всегда бросаешься на помощь чужим людям, а о самых близких забываешь.

– Я никогда не забываю о самых близких мне людях, – отчетливо проговорил Кропоткин, вставая из-за стола.

– Да неужели? А может, ты забыл, что мне рожать через две недели?

– Я ничего не забыл, Инна, – сухо проговорил он. – Ты всегда думаешь только о себе. А ты подумай о том, как я смогу жить дальше, зная, что моя сестра мертва, и я ничего не сделал, чтобы ее спасти?

– То есть как мертва? – изумилась она.

– Юле угрожает смертельная опасность, и я сделаю все, чтобы спасти ее жизнь и жизнь моих детей. Ты ведь сама знаешь, что я не буду сидеть дома и ждать, когда убьют родных мне людей. Неужели ты до сих пор не поняла, КАК я живу, ведь ты моя жена?!

– Ты порой для меня – сплошная загадка, – тихо проговорила она. – Я знаю, что тебя уже ничем не остановишь. Не помогут ни мои просьбы, ни мольбы, ни слезы. Мне даже кажется порой, что ты меня ненавидишь.

– Я люблю тебя, Ди, – сказал он, обнимая жену. – Пойми, надо чтобы я уехал. Я постараюсь вернуться как можно скорее. Я обещаю. Ты, главное, – береги себя и детей. Ты – самое дорогое для меня существо на этом свете. Никого, кроме тебя, нет у меня дороже.

– Поцелуй меня, – прошептала растроганная Ди и долго не отпускала его из своих объятий, потом прошептала со слезами: «Тебе пора».

Кропоткин зашел в спальню и, открыв шкаф, достал свой спецчемодан. С неохотой набрал код на замках и открыл крышку. Проверил ножи, перезарядил пистолеты, навинтил глушитель. Подумав, сунул один пистолет в глубокий карман куртки. Экипировавшись, парень захлопнул чемоданчик и достал каску – колокол. Осмотрел себя в зеркале. Ботинки, брюки, куртка, каска – все черное. «Посланник смерти», – горько усмехнулся парень своему отражению в зеркале и вышел из дома. Не сговариваясь, на крыльцо вышли Инна и родители парня. Кропоткин – младший приладил спецчемоданчик на багажник и, сняв каску, пошел к родным. Пожал руку отцу, поцеловал мать и жену. Сбежал со ступенек и на ходу застегнул «колокол». Через минуту на дороге осталась только пыль.

2

Как будто прорвало плотину, так хлынули слезы из ее глаз. Накопившиеся за последние дни боль, отчаяние, страх – все позади. Впервые в ее душе затеплилась надежда. Юля плакала на груди у Игоря и ничуть не стеснялась своих слез.

Кропоткин мчался на мотоцикле всю ночь. На бензоколонке, где он остановился, произошел инцидент. На его настойчивый стук в окошке появилось небритое лицо и недовольный голос пробурчал: «Бензина нет. Проваливай». Взгляд заправщика принял осмысленное выражение и смягчился, когда над его головой просвистела пуля и с треском разнесла косяк двери.

– Ну, конечно, есть бензин, – почти ласково проговорил диспетчер, косясь на глушитель. – Можете даже не платить – это подарок фирмы.

Кропоткин заправил полный бак. Подойдя к окошку, он протянул деньги побелевшему от страха диспетчеру и, процедил: «Живи». Едва Игорь отъехал от бензоколонки, как диспетчер поднял трубку телефона и что-то проговорил.

На одном из поворотов Кропоткин выскочил прямо к милицейской машине, которая перегородила дорогу. Парень сбросил газ и подрулил к машине. К нему кинулся молоденький сержант с пистолетом в руках. Игорь без особого труда, тремя отработанными движениями, обезоружил милиционера и, закрывшись им, как живым щитом, приставил к затылку ствол.

– Стой, как стоишь! – четко проговорил Кропоткин и рявкнул: – Где твой напарник?! Пусть вылезает из-за машины, а не то я тебе мозги прострелю. Зови его!

– Василь, выходи! – заорал не своим голосом сержант. – Выходи, а то он меня сейчас пришьет. Ну, чего же ты ждешь?!

– Брось оружие! – приказал Игорь появившемуся из-за машины второму милиционеру. – Руки за голову! Встать обоим на колени, ко мне спиной! Без шуток, мозги вылетают легко.

Два милиционера послушно встали на колени. Через пару минут парню все стало ясно. По рации передали, что произошло ограбление бензоколонки, подозреваемый вооружен и передвигается на мотоцикле «Ява».

– Ограбление, значит, бензоколонки? – мрачно улыбнулся Игорь. – Когда увидите то дерьмо, небритое с бензоколонки, скажите ему нежно фразу: «Ты умер». Я его обязательно навещу скоро. А вы, герои, куда лезли? Сказано же, вооружен я? Что, на тот свет охота? Живите, ребятки, но сейчас пока не скучайте.

Кропоткин прицепил их обоих наручниками внутри машины, забрал рации и ключи от машины. Попрощавшись с ними, Игорь поехал дальше. Ни водитель бензоколонки, ни милиционеры не видели его лица, скрытого темным зеркальным стеклом.

В Ульяновск Кропоткин приехал около полуночи 30 мая. Если его ждали, то только завтра вечером. Оставив мотоцикл на платной стоянке, Игорь, не снимая каски, пешком отправился к дому Мальтовых. Дверь открыли не сразу. Тихий голос спросил тревожно: «Кто там?»

– Это я. Игорь, – проговорил негромко парень.

Дверь распахнулась, на пороге стояла Юля. Кропоткин шагнул в дом, закрыл за собой дверь и обнял сестру со словами:

– Здравствуй родная. Я приехал. Твой рыцарь примчался тебя спасать.

Тут девушка не выдержала и тихо расплакалась.

Для Юли жизнь казалась прекрасной до того момента, когда ее мужа, вместе с двумя телохранителями убили возле его же банка. Расстреливали из автоматов, в упор. Бронежилеты не выдержали пули от АКМ. Эти убийства, как и предыдущие, стали следствием мафиозных разборок. Об этом девушка прочла в газетах, но газеты не писали, что банки принадлежат семье Шевченко.

Молодые мафиозные группировки, объединив усилия, стали нажимать на семью. В Ульяновске воцарился террор. Почти каждый день кто-то погибал от рук наемных убийц. Шевченко Александр Васильевич понимал, что «молодые» работают по приказу сверху. Если бы это было не так, Мудрецу уже давно бы помогли. Кто-то очень сильный стоял за молодыми группировками и умело перерезал артерии бизнесу Шевченко. Мудрец следил, через человека из Кировска, за Кропоткиным. То, что Игорь оказался под прикрытием Госбезопасности, осложняло дело, но выбора уже не оставалось. По приказу Шевченко была подстроена драка в районной школе, чтобы убедиться в «товаре». Посмотрев видеокассету с отснятой дракой, он сказал после раздумий:

– Если он ту девчонку он научил так драться, то мы имеем дело с уникумом. Он мне нужен здесь.

– Гена, – обратился «шеф» к старшему сыну. – Займись его сестренкой. Смотри, не перестарайся.

Всего этого не знала Юля. Поэтому в тот день, 25 мая, она безбоязненно открыла дверь трем людям, одетым в милицейскую форму. Едва за ними закрылась, дверь, как Гена, а это был он, сказал с улыбкой:

– Привет Юленька, не хочешь ли трахнуться?

Девушку тут же схватили и, повалив на кровать, стали раздевать.

– Твой муженек задолжал нам кругленькую сумму. Десять штук «зелеными». Да, да, 10000 долларов США. Он, конечно, поступил очень хитро, отдав концы, но забыл, что у него есть брюхатенькая жена, которая честно отработает эти денежки своим аппетитным телом. Я буду твоим первым клиентом, – улыбаясь, говорил Гена, расстегивая ширинку и взбираясь на кровать.

– Я отдам вам деньги, – прошептала Юля помертвевшими губами. – Только не трогайте меня сейчас. Мне рожать скоро. Не губи детей. Пожалуйста.

– Отдашь? – удивленно спросил главарь. – А где ты возьмешь деньги, а? Может, тебе их кто принесет? Может, твой братик из Кировска? Он у тебя богатенький учителишка, да? Может ты ему напишешь, а?

– Я продам квартиру, все вещи, но верну деньги. Дайте мне срок. Я все верну, – умоляла девушка.

Кричать не было смысла. Мать ушла в гости к родственникам. Никто не поможет.

– Ладно, – вдруг улыбнулся Гена. – Мы подождем. С недельку. Потом вернемся за деньгами. «Червонец» баксами плюс небольшие проценты.

– Какие проценты? – испуганно пошептала девушка.

– Небольшие, но очень приятные, – посмеялся главарь. Потом, больно схватив ее за волосы, прошипел в лицо: – Возьмешь в рот у меня и у моих ребят. Аванс. Ну, живо!

– И я…, – плакала Юля, рассказывая о прошедших событиях. – Я ползала на коленях и сосала как последняя шлюха. А они смеялись и обещали прийти еще. Мне до сих пор кажется, что у меня во рту их поганые…! Я презираю себя! Если бы не дети…

– Не плачь, милая. Я люблю тебя. Ты сделала все, что смогла, чтобы спасти наших детей. Я восхищаюсь тобой, любимая. Ты никогда не сдаешься, всегда бьешься до последнего. Ты все равно победишь. Я тебе помогу в этом. Я люблю тебя, – шептал он, нежно целуя сестру. Юля, все еще не веря, что он ее целует, замерла, потом с силой обхватила парня за шею и покрыла его лицо поцелуями.

– Милый, родной, любимый мой, – шептала она и впервые улыбнулась сквозь слезы.

3

Страх. Дикий страх. Животный ужас. Это чувство целиком овладело им, парализовало дыхание, лишило способности думать. Тело била сильная дрожь. Глаза смотрели на дуло пистолета и на палец, нажимающий спусковой крючок. Щелчок. Осечка. В третий раз подряд. Вряд ли можно выдержать такое напряжение, и по лицу пожилого человека катился пот. «Ладно, я передумал», – произнес убийца в маске и опустил пистолет. Шевченко судорожно вдохнул воздух и без сил откинулся на кресло. Убийца снял маску и улыбнулся: «Привет, Мудрец. Ты, кажется, хотел меня видеть?». Глава семейного клана, крупнейшей мафиозной группы Ульяновска, с трудом пробормотал: «Ты бы мог прийти по-другому, Гепард».

Кропоткин и Юля проснулись рано утром. Она впервые спала спокойно в эту ночь, чувствуя рядом сильное мускулистое тело. Теперь девушка благодарно его целовала и смущенно вдруг сказала:

– Я знаю, что мне нельзя сейчас заниматься сексом, но мне очень хочется вспомнить твое тело. Разрешишь вспомнить?.

Он кивнул, и девушка стала целовать его, доводя до безумия своими ласками.

Днем Игорь звонил. Он не рискнул воспользоваться телефоном сестры и звонил с переговорного пункта. Парень разыскивал Беркута, своего телохранителя. Прежде чем разговор состоялся, Игорь представился, как положено.

– Алло, Гепард, я слушаю, – раздалось в трубке, и Кропоткин сразу представил себе лицо охранника.

– У меня проблемы, Беркут, – спокойно проговорил Игорь и коротко рассказал, в чем дело.

– Что ты собираешься предпринять?

– Сегодня вечером переговорю с Мудрецом. Припугну его, но в любом случае придется взяться за дело.

– А если тебя убьют?

– Вот именно поэтому я звоню тебе, – улыбнулся Игорь. – Если меня ожидает смерть, то я должен быть уверен, что о моих родных позаботятся. За работу мне заплатят и поэтому хочу, чтобы ты взял деньги и открыл двенадцать счетов в солидных банках. Счета именные. Наличность в долларах. И самое главное – нужно прикрытие – благотворительный фонд, организация молодых матерей – что-то в этом духе. Люди, которым должны предназначаться эти деньги, не возьмут их. Мне нужен посредник. Кроме тебя, мне больше некому довериться. Тебе плевать на деньги, как и мне. Кстати, тебе тоже причитается кругленькая сумма.

– О каких суммах ты говоришь? – спокойно спросил Беркут.

– Ты получишь 50000 долларов за распределение по счетам суммы в один миллион долларов.

– Сколько? – аж поперхнулся Беркут. – Но где ты возьмешь такую сумму?

– Заберу у мафии.

– Ты сумасшедший, Гепард. Тебя не простят.

– Я не сумасшедший. Просто я реально смотрю на вещи. Я обречен. Мы с тобой оба это знаем. После того, что я сделаю, я умру – это факт. Но я сделаю все, чтобы мои любимые люди стали жить в достатке.

– Ты не боишься, что твоих родных уничтожат?

– БОЮСЬ. Очень боюсь. Но выбора мне не оставили. Я сделал ставку на тебя. Если что-то случится со мной или с моими родными, то я прошу уничтожить виновников. Вам четверым это нетрудно будет сделать во время отпуска, например. Подумаешь, встретились четыре друга в Ульяновске. Это просто для профессионалов. Деньги тогда снимешь со счетов родных, если совесть позволит, конечно. Но запомни, никто из моих родных не должен узнать, как я достал эти деньги. Понятно? Иначе в аду я тебе житья не дам.

– Да, понятно, – проговорил нехотя Беркут.

– Когда ты сможешь приехать?

– 3 июня я буду в Ульяновске. Оставь мне свой телефон. Пароль ты поймешь. Держись до моего приезда.

В десять часов вечера Кропоткин пробрался к дому Шевченко. Это оказался большой коттедж. Над бетонным забором висела колючая проволока, по которой пропущен электрический ток. Глядя на эти стены, можно было предположить, что дом неприступен. Кропоткин так не думал. Пробравшись на территорию соседнего коттеджа, он оглушил и связал его владельца. С крыши дома парень внимательно наблюдал за подходами к коттеджу своего врага. Деревья росли на территории двух коттеджей. Два дерева, в разных местах. Нужно их соединить. Тишину ночи прорезала стрела мини – арбалета, увлекая за собой тонкую стальную проволоку. Мост через забор готов. Игорь оказался в стане врага.

Стоявшие внутри дома у дверей двое охранников ничего не успели понять. Дверь распахнулась, и появилась черная тень. Звуков выстрелов они не услышали. Перешагнув через трупы, Игорь стремительно двинулся вперед. Его бесшумная походка позволила приблизиться к охране на втором этаже и… пройти через их трупы. Парень шел по коридору и старался вычислить, где кабинет Мудреца. Охранники сами себя выдали громким смехом за картежным столом. Больше они не смеялись. Никогда. Открылась дверь кабинета Шевченко, и на пороге появился один из телохранителей. Его рука дернулась к кобуре, но в лоб уже впилась пуля. Прыгнув вперед, Кропоткин очутился в большой комнате. Здесь находился «мозговой центр» семьи Шевченко. Все оказались в сборе, но Игоря не ждали.

Для Шевченко Александра Васильевича этот день прошел мрачно. Ночью ему приснились собственные похороны. Целый месяц Мудреца беспокоило какое-то чувство неосознанной опасности. Но сегодня это чувство казалось чересчур сильным. Он отменил все свои поездки, никуда не выходил из дома, но чувство не проходило. В десять вечера собрался семейный совет, и «шеф» слушал доклады своих сыновей.

Пока говорил старший сын, Гена, Мудрец автоматически разглядывал его лицо, обезображенное огнем, и размышлял: «29 лет, а так и не женился. Еще бы, при его-то характере. Ох, уж мне этот его необузданный характер, вспыльчивость, особая жестокость в расправе. Он никого не признает за авторитет и лишь я могу направлять его разрушительную энергию в нужное направление. Не зря он отвечает за публичные дома, рэкет. По моей информации, часто совершает жестокие поступки по отношению к должникам и не любит пропускать мимо себя женские ножки».

Младший сын, Юра, в свои 25 лет совсем не походил на своего брата. У него спокойный, уравновешенный характер. Трезвость мысли и упорство позволили ему закончить университет и получить юридическое образование. Среднего роста, широкоплечий парень, с приятными чертами лица, с темными волосами на голове, короткой стрижкой, Юра всегда одевался безупречно. Все понимали, почему отец позволил ему заниматься банками и легальными делами. Александр Васильевич готовился передать все свои дела младшему сыну. Только Юра знал об истинном назначении Кропоткина, для всех остальных Игорь был лишь простым телохранителем.

Дела семьи шли плохо. Медленно позиции семьи менялись под мощным, хорошо организованным давлением молодых группировок. Слушая финансовый отчет старшего сына, Мудрец мрачно перебил:

– Что слышно о Гепарде?

– Завтра мы навестим его девочку, а если не поможет, то примем роды, – ухмыльнулся Гена.

– С родами подождешь. Понял? Мне союзник нужен, а не враг, – недовольно пробурчал «шеф». – Не боишься идти к его сестре, а? Не боишься там с Гепардом встретиться лицом к лицу? Он тебе шею свернет вместе с твоими ребятами.

– Да че ты, батя? – насупился Гена. – Он уже телеграмму прислал, что приедет поездом. Мои люди на вокзале, на стратегических позициях. Раз – и он в наших руках. Чего ты так боишься?

– Телеграмма, поезд, стратегические позиции, – презрительно скривился отец, потом заорал. – Идиот! Это он для тебя телеграмму послал. Сам – то он на мотоцикле уехал. Только что звонил источник из Кировска. Ты, мать твою, умник херов, знаешь, где сейчас Гепард?

– Нет, – недовольно проговорил старший сын. – Чего ты боишься?

– Ты неисправимый тупица, – усмехнулся вдруг Юра. – Ты фильм про ниндзя видел?

– Сказки эти, что ли? – пробурчал Гена.

– А теперь представь, что в городе появился эксперт по убийствам, на международном уровне, которому по хрену охрана, – улыбнулся Юра, не обращая внимания на недоверчивый взгляд брата. – Если бы ты видел программу подготовки «Невидимок», ты бы сейчас дрожал, как осиновый лист.

– Чего это «гориллы» там ржут? – рассвирепел вдруг Мудрец. – Нашли время. Усилить охрану! Не спать! Ген, займись.

– Рыжий! – радостно рявкнул старший сын Шевченко. – Успокой ребят и сделай, что слышал.

Внезапно за стенкой шум смолк, и все оглянулись, услышав громкий стук в дверь кабинета. Рыжий, с простреленной головой, медленно падал на пол. Второй телохранитель выхватил пистолет, но, получив пулю между глаз, успокоился.

– Никому не двигаться! – проговорил человек в маске и выстрелил в пах Гене.

Тот упал и мучительно застонал.

– Не люблю насильников, – процедил незнакомец, и вторая пуля впилась в живот лежащему.

Тот застонал сильнее.

– Пока, ублюдок, – проговорил убийца и выстрелил ему в голову.

Гена дернулся и затих.

– Ты сиди, Юра, наблюдай, как я пристрелю твоего папашу, – проговорил незнакомец, направляя один пистолет на Юру, второй – на «шефа».

– Приготовься умирать, шеф, – процедил Кропоткин, незаметным движением ставя один пистолет на предохранитель.

После трех «осечек» он опустил пистолет и снял маску. Облегченный вздох вырвался из груди оставшихся в живых.

Усевшись в кресло, Кропоткин проговорил:

– Буду краток. Я согласен уничтожить всю верхушку молодежных групп. Мне нужны деньги и оружие. Вы должны собрать всех мафиози в одном месте. Вопросы?

– Откуда тебе известно, что нам нужно? – спросил Юра, пока его отец приходил в себя после шока.

– Твоего отца допросили в тот день, когда он был у меня. Помните, небось, милицию на дороге? Могу освежить вашу память. Напомню, что вы там чистосердечно рассказывали. Например, могу сказать, что старшего сына вы зачали в пьяном виде, а аборт жена не захотела делать. По вашему приказу убит ее любовник, от которого…

– Хватит! – вдруг резко сказал Мудрец. – Я знаю, что ты из Безопасности. Не нужно цитат. Я верю в психотропные препараты.

– Вы допустили ошибку, Александр Васильевич, – спокойно проговорил Кропоткин. – Вы зря взялись за мою семью. Я сразу Вам сказал, что не хочу на Вас работать. Теперь пеняйте на себя. Мне плевать, где Вы будете доставать оружие и деньги, Вы мне заплатите один миллион долларов.

– Столько за президентскую смерть не дают, – буркнул Юра. – Не слишком ли много?

– Специфика работы. Раз. Вы будете властвовать над городом и расходы окупятся. Два. У вас больше не будет проблем. Три. Вы причинили ущерб моей семье и мне лично. Это четыре. Ну, и последний пункт. Деньги пойдут в Безопасность. Там проследят, чтобы никто из вас не искал их и не преследовал меня. Мне дано «добро» сверху, чтобы я выполнил ваш заказ. Вы зря связались с Организацией. Московская мафия не сразу поняла, что нельзя путать уголовников и профессиональных государственных убийц. Можете навести справки.

– Что будет, если мы отменим свой заказ? – мрачно спросил Мудрец.

– Будете трупом или играть роль раба. Хотя нет, скорее будете трупом. Вы слишком много обо всех знаете. Для соперников будет лучше, если вы нечаянно умрете. Я могу убить вас обоих сейчас.

– Выбирать не приходится, – проговорил Мудрец. – Я согласен. Что надо делать?

– Вот перечень того, что мне надо через неделю, – проговорил Игорь, доставая исписанный лист бумаги.

Юра стал читать: «Бронежилет «Воин», чехол «Ангар», специальный автомат АС, винтовка снайперская специальная СВ, пистолет «Гюрза», самозарядный бесшумный пистолет СС, ракетная система «Игла», осколочные гранаты, мины, патроны».

– Вы что, собираетесь устроить здесь войну? – спросил глава семейства.

– Да, – коротко ответил Игорь. – Через неделю я заберу оружие и пристреляю его.

– Это обойдется в кругленькую сумму, – проговорил Юра.

– Это ваши проблемы, – холодно ответил Игорь. – Вы должны раньше думать, прежде чем посылать насильника к моей сестре.

– Ваша сестра была изнасилована? – тихо спросил Александр Васильевич, и, когда парень кивнул, он прошептал горько: «Ты сам виноват в своей смерти, сынок».

– Похоже, ты обо всем подумал, прежде чем прийти, – мрачно проговорил Юра.

– Если бы я не думал, то давно бы уже лежал в земле, – спокойно ответил Кропоткин. – План прост. Через три дня похороны Гены. Вы объявляете, что хотите встретиться со всеми боссами. Вы идете на уступки, но взамен просите найти убийцу своего сына. Нужно внимательнее читать классические произведения. Я тем временем атакую дом. Наденьте бронежилет под одежду, на всякий случай. Юра пока отсидится на какой-нибудь даче. Я буду поддерживать связь только с ним. За три дня до встречи я должен знать, где она произойдет. Пусть будет их логово, лишь бы знать точно место. Иначе трудно будет работать. Пусть ваши боевики будут наготове. Подключатся по сигналу. Сигнал увидите. Сразу поймете. Если какое – то дерьмо сунется в пекло раньше меня – пеняйте на себя. Понятно?

– Понятно, – ответили мужчины.

– И последнее. Не вздумайте гоняться за моей семьей и деньгами. Пожертвуйте хоть раз в жизни деньгами. Организации они очень нужны. Если вам все ясно, то гоните аванс.

– Какой аванс? – спросили в голос мужчины.

– Конец месяца, – улыбнулся Кропоткин. – Думаю, в вашем сейфе есть кое-что. Давайте все на стол. Живо!

– Это грабеж, – тихо проговорил Юра.

– Знаю, – ответил Игорь. – Но я называю это получением аванса. Оставшиеся деньги принесешь с собой. Номера не переписывай – лишняя работа. Ясно? Сколько в этом чемоданчике?

– 420000, «зелеными», – пробурчал Юра. Ему в спину уперся ствол, и Кропоткин проговорил:

– Возьми ключи от машины. Покатаемся. Проводи меня до дома, а то я очень боюсь ходить один.

Юра высадил парня около автобусной остановки. Кропоткин прихватил с собой два чемоданчика и сказал на прощание:

– Усильте охрану дома и спилите у соседа грушу, заодно и его развяжите. Я позвоню тебе через три дня. Спрячься где-нибудь. Тебе предстоит вскоре стать хозяином этого города. Увидимся.

Игорь растворился среди домов.

4

«Какая ужасная боль!» – девушка никогда бы не подумала, что может пережить такое. «Боже мой!» – молила она. – «Скорей бы все закончилось». Снова резкая боль, и Юля кричит, вот уже в который раз. Боль, крик, боль, крик, но вот боль проходит, слышен детский плач, и ее тело охватывает необычайное блаженство. Она слышит, как кричат новорожденные мальчики, и обнимает их. Преодолевая усталость, она приподнимает голову, и на ее измученном лице появляется улыбка. Юля смотрит на Игоря. Кропоткин подходит к ней, снимает хирургическую повязку и, встав на колени перед сестрой, нежно целует. «Я люблю тебя» – шепчут его губы, и парень, легко поднявшись, подходит к акушеру. «Спасибо, док», – говорит Игорь, пожимая врачу руку. – «Извини, что нагрубил».

3 июня Кропоткин встречался с Беркутом. Сидя в кафе, они пили кофе, и Игорь коротко рассказал о событиях прошлой ночи.

– Да, Гепард, влип ты в историю, – пробормотал Беркут. – Это то же самое, что подписать себе смертный приговор.

– Уже поздно отступать, – произнес Игорь. – Ты открыл счета?

– Да, разумеется. На чьи имена эти счета?

– Пиши. Я назову сумму и фамилию. Пиши кратко, чтобы только ты понял, а то, если твое начальство докопается, то крышка всем. Диктую. Мать – 50. Отец – 50.

– Долларов? – не понял «гэбэшник».

– Тысяч долларов, – поправил его парень. – Пиши дальше. Инна – 150. Юля -150. Абрамова Света -100. Нагорная Аня -100. Лера – 100. Диана – 100. Школа – 70. Беркут – 50. Семья Престовых, Череменых, Кроминых, Резниных – по 20. Записал? Итого – один миллион.

– Интересно, кто тебе даст такие деньги? – проговорил недоверчиво «гэбист». -Такие суммы дают в виде взяток самым крупным министрам или главам государств.

– Мафия – это государство в государстве, – тихо проговорил Игорь. – Ты сам это прекрасно знаешь. Правила проведения спецопераций гласят, что цепочка исполнителей и посредников должна исчезнуть. Я готов умереть, но только при одном условии, что мои родные и любимые люди будут обеспечены.

– А семьи, в которых ты убил отцов, тоже родные? – сухо спросил Беркут.

– Нет, не родные, – задумчиво проговорил парень. – Просто мне хотелось немного облегчить жизнь овдовевшим женщинам и их осиротевшим дочерям. Этих денег должно хватить на получение высшего образования. Мое имя прошу не упоминать. Желательно счета сделать цифровыми или отдельно для матерей и дочерей. Надеюсь, ты помнишь, что в Кировске тебя знают. Нужен посредник. После моей работы затаись где-нибудь. Отследи хвосты. Сумма-то крупная. Это нам с тобой плевать на деньги, а люди глотки будут готовы грызть за такую сумму.

– А где деньги? – спросил Беркут.

– Здесь 400000. Остальные получу в «день икс», – проговорил Игорь, протягивая чемоданчик.

7 июня Кропоткин позвонил Юре.

– Встретимся в десять утра, на даче № 47. Рядом лес и поляна. Опробуешь «игрушки», – кратко сказал Юра. – Встреча в субботу, 10 числа, в девять вечера. Соберутся все. Все их войско будет в сборе. Времени в обрез.

– Жди, – спокойно ответил Игорь.

Оставшиеся дни он провел в интенсивных тренировках. Юра сидел рядом и наблюдал за действиями Кропоткина. «Обычно требуется несколько лет, чтобы стать профессионалом», – рассуждал Шевченко-младший. – «А этот парень все схватывает на лету. Он – прирожденный убийца. Ему нет цены на нашем рынке. Но Игорь верит в справедливость. Этим он и опасен».

– Почему ты не убил меня и отца? – спросил Юра в один из перекуров.

– Я думаю, ты сам уже знаешь ответ, – проговорил Игорь, сидя на траве и жуя бутерброды. – Скажи, как ты думаешь?

– Я думаю так, – задумчиво произнес Шевченко: – Ты заинтересован, чтобы в городе твои родные жили спокойно. Нужно, чтобы их кто-то опекал. Эти кто-то – наша семья.

– В принципе, верно, – улыбнулся Кропоткин. – Ты забыл только, что если твоя семья причинит неприятности моим родным, то найдутся люди, вроде меня, которые причинят неприятности вам. Запомни это хорошо.

Схватки у Юли начались в пять утра, 9 Июня. Кропоткин, проснувшись, кинулся одеваться. Машина уже стояла у подъезда. Игорь сам отвез сестру в роддом. Врач, осмотрев девушку, сказал коротко: «В операционную». Повернувшись к нахмурившемуся парню, сказал:

– Молодой человек, покиньте помещение.

Игорь подошел к врачу и, ткнув пистолетом в живот сказал:

– Я буду присутствовать при родах. И не дай бог, какие-то случайности, док. Я без малейшего сожаления перестреляю весь медперсонал. Понятно? И не поднимай шума. Я надену хирургический халат и все, что нужно, для стерильности. После родов я уйду. Обещаю.

Врач сглотнул слюну и сказал:

– Ладно.

Операция прошла успешно, и комнату огласили крики двух новорожденных.

– Мальчики у вас, – сказала медсестра, помогающая принимать роды. Игорь, переживавший, как и Юля, рождение сыновей, поблагодарил персонал и, заплатив, ушел. Его ждала работа. Работа Палача.

5

Выжившие в эту ночь единицы неохотно рассказывают о случившемся. В их памяти всплывали жуткие картины. «Демон. Сам Дьявол», – так говорили те, кто выжил в эту ночь. 10 июня, суббота.

Сходка началась ровно в девять. Никто не называл имен. Все знали, зачем они здесь собрались, поэтому слово предоставили самому пожилому и пока еще самому влиятельному, Шевченко Александру Васильевичу.

– Господа! – начал говорить он. – Вы все знаете, почему вы здесь. Неделю назад я похоронил своего старшего сына. У меня похищен младший сын, которого я готовил в свои преемники. Похитители потребовали миллион долларов, и я заплачу их. За эту неделю я много обдумал и пришел к выводу, что мне надо обратиться за помощью к вам. Итак. Я собираюсь отказаться от всех видов деятельности, кроме банковской сферы. Это во-первых. Во– вторых. Мне нужен младший сын, Юра, живой. Третье. Мне нужен убийца старшего сына. Я выполню первое условие взамен на то, что вы выполните второе и третье. Какие будут вопросы?

– Как вы собираетесь выполнить свои условия? – спросил самый молодой и нетерпеливый мафиози по прозвищу Шило.

– После того, как найдется мой сын и убийца, я передам все дела, кроме банковских, вам. Мне нужен сын, живой.

– По поступившим сведениям, – начал говорить вечный соперник Шевченко, человек по прозвищу Акула. – Вы продали один из своих банков, чтобы получить требуемую сумму. Это во-первых. Речь идет не о похитителях, а о похитителе. Очень странно, что он не убил Вас. Это во-вторых. И в-третьих. Зачем Вы закупили оружие: мины, ракетные установки?

– Вас, наверное, удивило, господа, что я приехал к вам только с одним телохранителем, – улыбнулся Шевченко. – На карту поставлено слишком много, чтобы отступать. Я никому не доверяю, кроме себя, господа. Я не уверен, что за похищением и убийствами моих людей не стоит кто-то из вас. Я никому из вас не доверяю, потому что на меня неоднократно совершались покушения. Если я не выйду из этого дома, вы тоже не выйдете. На дом обрушатся ракеты. Я сделал все, чтобы мои люди знали, где я. Будет мясорубка, господа. Вы все погибнете. Все до одного.

– Ах ты, сволочь! – крикнул Шило и вскочил с кресла.

– Стоять! – раздалось вдруг в дверях, и все обернулись на крик.

В дверях ЧТО-ТО СТОЯЛО. Не кто-то, а именно что-то. Очертания человека, но на голове надет какой-то шлем. Из шлема торчали рога. И самое странное – у этого существа сзади… висел хвост, а вместо привычной обуви оказались… копыта. На мгновение все опешили – слишком уж существо походило на Люцифера. «Сатана» пророкотал: «Добро пожаловать в ад», – и нажал на спусковой курок автомата. Люди падали, обливаясь кровью, но никто не слышал, как звучат выстрелы. Прибор бесшумной стрельбы работал, как положено.

Кропоткин подъехал к базовой стоянке за час до сходки. Юра привез деньги и проговорил:

– Надеюсь, ты не испортишь дела.

Они молча добрались до холма в пятистах метрах от особняка. Пока Юра изучал обстановку, Кропоткин переодевался. Надел бронежилет «Воин», перекрашенный в черный цвет. Этот бронежилет полностью защищал все тело, кроме кистей и ступней. Особенность этого костюма заключалась в том, что он выдерживал удары винтовочных и автоматных пуль, выпущенных в упор, и ударную волну, образовывавшуюся после близкого взрыва гранаты. Кропоткин для большего устрашения раскрасил откидное забрало, прицепил рога, хвост и копыта. На земле ожидал своего часа дельтаплан. Все выкрашено в черный цвет. Поверх бронежилета надет чехол «Ангар», до отказа набитый рожками с патронами, ручными гранатами, взрывными устройствами. За спиной свисал автомат АС, который, стрелял бесшумно, а его пули спокойно пробивали бронежилеты второй степени защиты и выводили из строя автомобили. Пистолет ПСС и «Гюрза» прочно держались на ремне. Игорь установил на подставку специальную снайперскую винтовку ВСС и приник к оптическому прицелу.

– М-да, – протянул Игорь, осматривая особняк. – Похоже, твоего папашу очень боятся, раз собрали столько охранников. Интересно, а сколько их внутри? Ладно, узнаем. Ты, главное, не забудь выстрелить из «Иглы», если я вдруг не появлюсь через 10–15 минут. Понятно?

– Понятно, – буркнул Юра, чувствуя противный холодок между лопатками.

– Ну, начали, – прошептал Кропоткин, проверяя и укрепляя дельтаплан.

Старая идея японских лазутчиков сработала и сейчас. Взяв винтовку, Игорь полностью отключился от внешнего мира и слился с оружием в единое целое.

Задержка дыхания и четыре выстрела. Винтовка имела двенадцатиразрядный магазин и стреляла бесшумно. Четверо охранников у ворот сидели за бронестеклом и звуков выстрелов не слышали. Пули винтовки ВСС проделали аккуратные дырки в стекле и в головах охранников. Быстро, одного за другим, Игорь убивал часовых. Откинув в сторону винтовку, Кропоткин кинулся вниз с горы. За отпечатки пальцев парень не беспокоился – на руках тонкие лакированные перчатки. За спиной у него висела сумка, в которой лежала остальная часть денег. Игорь стремительно несся к особняку. Пролетев над забором, он отстегнулся и, упав на землю, перекувыркнулся. Подскочив, парень метнулся к зданию.

Ворвавшись в дом, Кропоткин стремительно двинулся по коридору. Автомат стрелял бесшумно, и охранники умирали, так и не успев выстрелить. Слишком внезапной оказалась атака и непривычны контуры нападающего. Игорь бежал по коридору. Тяжелый бронежилет и оружие замедляли движения. На ходу заменив магазины и обоймы, он взбежал на лестницу и, «срезав» охрану у дверей, ворвался в зал совещаний. В комнате находилось 15 человек. За каждым из кресел, в которых они сидели, стояли по двое телохранителей. «Пока, падаль», – прошептал Игорь и открыл огонь. Когда закончились патроны в магазине, он спокойно выдернул чеку из двух гранат и кинул ее на стол. Люди уже пришли в себя, телохранители стали выхватывать пистолеты. И тут прозвучал взрыв. Осколки сеяли вокруг смерть. Игорь вставил новый магазин и продолжал стрелять. Вдруг ему в шлем что-то ударило. Один из охранников стрелял в него, целясь в голову. Телохранитель оказался в бронежилете третьего уровня защиты с названием «Кора» и с усмешкой смотрел на пистолет «Гюрза» в руках Игоря. Пуля легко прошила бронежилет и пробила сердце охранника. Кропоткин быстро двигался по комнате, добивая раненых. Никто не должен выжить. Закончив свою мрачную работу, Игорь заглянул под стол, где сидел, ни жив ни мертв, Мудрец.

– Слава Богу, – прошептал Шевченко. – Я уже подумал, что ты и меня решил убить.

– Конечно, – процедил Игорь. – Но тебя убью не я, а он.

– Кто? – не понял Шевченко, оглядываясь на мертвых.

– Все очень просто, – проговорил Кропоткин и, подняв пистолет мертвого охранника, выстрелил в живот инициатору этого массового убийства.

– Ты сам виноват в своей смерти, – сказал Палач. – Тебя никто не заставлял использовать меня. Никто не смеет оскорблять мою семью. Никто!

– Я заплачу много денег, – застонал Мудрец, но пули уже впились в его голову.

Вложив оружие в руки охранника, Кропоткин быстро установил взрывные устройства в комнате. В это время появились боевики, и парень, улыбаясь, пошел на них, поливая смертельным огнем. Когда весь дом был усеян трупами, Игорь вышел на улицу, и на него со всех сторон обрушился огонь. Пули врезались в бронежилет, и парень, стиснув от боли зубы, стал разбрасывать вокруг себя гранаты. Сделав несколько шагов, он нажал на кнопку дистанционного управления. Прогрохотал чудовищный взрыв, и полдома взлетело на воздух. Бой прекратился. Боевики поняли, что это все значит, и кинулись к машинам. Но… особняк уже окружили боевики Шевченко, а в тылу у охраны оказался Гепард. Завязалась отчаянная перестрелка. Игоря спасла интуиция. Какое-то необъяснимое шестое чувство. На бегу подняв голову, он увидел, как с бугра выстрелили из ракеты. Чутье подсказывало, что это для него несется смерть. Когда грохнул взрыв, Кропоткин уже вжимался в землю.

Шевченко Юра наблюдал в бинокль с холма, как приземлился Кропоткин и исчез в доме. Охранники вдруг стали замечать смерть часовых. И тут грохнул взрыв в доме. Вылетели стекла со второго этажа, стали слышны редкие выстрелы. К дому кинулись боевики из молодежных группировок. На пороге появился Игорь. Отстреливаясь, он отходил от дома. «Наверное, отец ждет, когда утихнет стрельба», – подумал Юра. И тут дом взлетел на воздух. После такого взрыва уже никто не мог уцелеть. «Тебе скоро предстоит быть хозяином этого города», – вспомнил Юра слова Кропоткина и зарычал от ярости. Игорь знал и планировал все наперед, и в его планы входила смерть отца Юры. «Будь ты проклят, Гепард», – прошипел Юра, и его взгляд остановился на ракетной установке. Лицо Шевченко исказила садистская улыбка. «Пора тебе в ад, чертенок!» – проорал Юра и, прицелившись, выстрелил в Игоря. Шевченко видел, что Кропоткин замер на земле, и стал быстро прятать оружие в контейнер со специальным раствором, который загорелся, уничтожая все следы. Юра добежал до легковой машины, спрятанной в кустах и, вскочив в нее, завел двигатель. Набирая скорость, он мчался по единственной проселочной дороге и вдруг резко ударил по стеклу и вжал в пол тормоза. Дорогу преградила пулевая трасса, и сквозь стекло Шевченко увидел, как на него смотрит дуло автомата. Машина остановилась.

– Куда-то спешишь, малыш? – раздалось сбоку от автомобиля, и боковое стекло вышиб приклад автомата.

На дороге стоял Игорь.

– Поехали, покатаемся, – процедил Игорь, усаживаясь на заднее сиденье. Твоя шутка с «Иглой», Юра, могла тебе стоить жизни.

Они остановились возле вокзала. К тому времени Кропоткин уже переоделся в чистую одежду. Всю дорогу они молчали. Перед самым вокзалом Игорь сказал:

– Ты пока не высовывайся. Уничтожь все счета и людей, которые занимались поставкой оружия. Использовано оружие специального назначения, а его не так уж и много. Если докопаются, то тебе не сносить головы. После сегодняшнего боя тайну Дьявола знаешь только ты. По законам конспирации тебя следует убить, но тогда пропадает смысл операции. Ты наведешь порядок в городе. Желаю удачи. Надеюсь, мы больше никогда не встретимся.

– Как погиб мой отец? – тихо спросил Юра.

– Как собака, две пули в голову, – сухо ответил Игорь. – Стрелял охранник. Можешь проверить по экспертизе. Прощай!

6

«Родная моя, милая Юленька! Когда ты читаешь эти строки, я стою под окнами и жду твоего появления. Я так до сих пор и не узнал, как ты назвала малышей. Наверное, они причиняют тебе немало хлопот. Я, конечно, тоже бы не отказался пососать нежную грудь, будь я младенцем. Я поговорил с родителями твоего мужа. Они тебя встретят возле роддома. Извини, любимая, но я не смогу тебя встретить сам. Я уезжаю. Через день Инну выпишут из больницы. Я звонил, узнавал. Она тоже родила двойню, пацанов. Так что я поеду домой. Не обижайся, но я должен быть дома. Твою проблему я решил. Не спрашивай как – я не скажу. Ты и так все узнаешь из газет. Ты – умная женщина и поймешь, почему я говорю тебе: «Прощай». Ни в чем себя не вини – это Судьба. Воспитывай детей и не забывай меня. А сейчас покажи мне моих детей. Любящий тебя Игорь».

Юля прочла это короткое письмо и подбежала к окну. Кропоткин помахал ей рукой. Недалеко от него стоял мотоцикл. Окна родильного дома, послеродовой и общей палаты, находились на первом этаже. Девушка помахала рукой и проговорила по слогам: «Сей-час, по-до-жди». При виде двух карапузов Игорь заулыбался и показал жестами женскую грудь и младенца. Девушка засмеялась и, указав на одного из малышей, сказала: «Саша». Повторила имя несколько раз. «Саша», – повторил парень, и девушка, улыбаясь, кивнула. «Игорь», – сказала Юля, указав на второго малыша. Кропоткин указал на себя, и девушка согласно закивала головой. Он шагнул на газон и подошел к окну. Юля низко наклонилась и прислонилась лицом к стеклу. Теперь их лица оказались на одном уровне. Их губы сблизились, и получился поцелуй… через стекло. Детям это не понравилось, и они подняли крик. «Прощай», – проговорили его губы, и Юля, перестав качать малышей, смотрела, как уходит Игорь. «Прощай, любимый», – шептала девушка, и по ее щекам бежали слезы. Наклонившись к приумолкшим младенцам, она проговорила тихо: «Ну что, мальчики, уехал ваш папочка. Навсегда уехал».

7

Свершилось Чудо. Как еще можно описать то, что случилось. Она уже потеряла всякую надежду на встречу, а тут…

Инна стояла на пороге роддома и смотрела, щурясь, на солнце. Недалеко стояли ее родители и родители Игоря. Пришла Аня, Света, Лера. Пришли самые близкие, лишь нет самого родного, любимого и единственного – Игоря. Она с тоской посмотрела на проселочную дорогу и замерла. Что-то задержало ее внимание. Небольшое облако пыли на дороге. Инна узнала мотоцикл. Она смотрела, как мотоциклист въехал во двор и, остановившись, снял каску – колокол. Игорь, а это оказался он, стремительной походкой зашагал к своей жене. Инна, все еще не веря, широко улыбнулась. Встречающие недоуменно оглянулись и замерли, увидев идущего к ним с широкой улыбкой на лице Игоря. Кропоткин подошел к жене и, обняв ее вместе с детьми, проговорил, целуя: «Здравствуй, родная, я вернулся». Она, сдерживая слезы радости, прошептала: «Я ждала тебя. Ждала каждую ночь и день. Я так рада, что ты здесь, со мной. Познакомься со своими сыновьями. Вот – Игорек, а вот – Толик».

– Спасибо, родная, – прошептал он нежно и, осторожно взяв детишек на руки, повернулся к встречающим и проговорил:

– Ну, здравствуйте, родные мои. Вот я и дома. Спасибо, что пришли сюда сегодня. Я очень рад, что у меня такие замечательные родные.

Все радостно зашумели и стали обнимать и поздравлять молодых родителей.

8

По ночному шоссе мчалась группа мотоциклистов. Ночь прорезали четыре мощных фары. Восемь человек. Все затянуты в кожу. Лица скрывали черные маски – колокола. Черные куртки. Черные перчатки. ЧЕРНЫЕ ДУШИ. Посланники смерти. Бригада наемных убийц.

9

«Ну, вот и все», – подумал он. Страха нет. Все заранее известно. Ему вдруг стало понятным, что испытывают люди, когда им объявляют смертный приговор. Игорь держал в руках короткую записку и смотрел на посланника смерти. 17 июня, девять вечера. Школа.

Эта суббота для Кропоткина началась поздно. После родов Инна очень ослабла, и парню приходилось часто вставать по ночам и менять пеленки, а днем их стирать. Игорь старался, чтобы жена отдыхала как можно больше. Но в этот вечер она освободила его от обязанностей и строго сказала:

– Я хочу, чтобы ты пошел в школу на выпускной вечер. Тебя там все ждут. Иди. Мне поможет Лера.

– Ну, ладно, – проговорил он и пошел переодеваться.

Надел белые брюки и синюю рубашку с коротким рукавом. На ногах – белые туфли.

– Ты просто символ соблазна, – проговорила, зайдя в спальню, Корина и, обняв его, страстно поцеловала.

– Ну, детка, – улыбнулся парень. – Подожди до ночи. Будь терпеливой.

– Я согласна, – улыбнулась Лера и так нежно погладила его, что он прошептал:

– Еще пару минут, и я не смогу уже никуда идти.

– Ну, ладно, иди, иди, – улыбнулась Корина. – Я тебя отпускаю до ночи, но не больше. Потом я займусь тобой.

– Жду – не дождусь, – рассмеялся Кропоткин и ушел.

Лера вышла из спальни и прошептала мечтательно: «Я так хочу от тебя ребенка, Игорь». Но ее никто не услышал.

Выпускной вечер устроили в школе. В спортивном зале установили столы и стулья. Договорились о музыке с диск-жокеем из клуба. Организовали все, как полагается. Кропоткин, как всегда, в центре событий.

К Кропоткину подошла Альпова Ира и сказала:

– Вас там спрашивает мужчина. Говорит, что очень срочное дело.

Выйдя из зала, он увидел незнакомого мужчину, одетого во все черное.

«Опасность», – пронеслось в мозгу Игоря, и он, крадучись, пошел к незнакомцу, который держал в руках конверт.

– Можешь не красться, Гепард, – проговорил незнакомец. – Тебе письмо от Юры. Почитай.

Кропоткин вскрыл письмо и прочитал: «Время истекло, Гепард. Ты и я знаем тайну. Я следую твоему совету – всех уничтожаю. Тебя тоже. Для меня ты – враг номер один. Я сдержу свое слово – не трону твоих родных. Мне нужен только ты. Я дал приказ своим людям убивать всех, за кого ты будешь прятаться. От ТЕБЯ зависит число убитых детей. Все просчитано. Моим ребятам нужен только ты. Не пытайся их разжалобить или подкупить – это бесполезно. ТЫ ПРОИГРАЛ. До встречи в аду, Дьявол». Подписи никакой нет. Через минуту надписи исчезли.

– У меня есть шанс сбежать, – сказал тихо Игорь, готовый в любую секунду уничтожить противника и наступать на врага, ничем не вооруженный.

– Конечно есть, – усмехнулся незнакомец. – Если убежишь – расстреляем всю школу, патронов хватит. Никто не уйдет живым. Нам нужен только ты. Если через пять минут я не спущусь вниз, то сюда поднимутся остальные и откроют стрельбу. Потом мы взорвем школу и твой дом. Мы позаботимся, чтобы там оказались люди. Выбирай: или твоя жизнь, или жизнь твоих родных и тех, кто здесь находится. Если вдруг ты сможешь обезвредить всю нашу бригаду, это тоже возможно, то все равно школа взлетит на воздух. Ты обратил внимание на видеооператора и на его камеру. Это наш человек. Если ты приблизишься к нему ближе, чем на три метра по любой причине, он нажмет одну из кнопок камеры, и прозвучит взрыв. Ты не обратил внимания на подаренные на днях клубу магнитофон и колонки? Заряда, начиненного в них, хватит, чтобы на воздух взлетело все здание вместе с его обитателями. Они все погибнут от взрыва. Но даже если ты, вдруг обезвредишь подрывника, то ты не успеешь к своему дому, Гепард. Ты в тройном капкане. Шансов нет. Ты нарушил заповедь профессионала – обзавелся семьей и любимыми людьми. Ты стал уязвим, и поэтому погибнешь.

– Юра просчитал верно, – тихо проговорил Кропоткин и попросил: – Я прошу дать мне десять минут, чтобы станцевать последний танец. И еще. Пожалуйста, не стреляйте в голову. На мне нет бронежилета. А меня еще будут хоронить. Пожалуйста.

– Ладно, Гепард, – буркнул незнакомец и, оглянувшись, прошептал: – Ты ведь убил Гену, да? Он мне, гад, житья не давал. Так что если не будет глупостей, то голова твоя будет цела. У тебя десять минут.

Вернувшись в зал, Игорь взял Абрамову Свету за руку и повел к столу. Усадив ее рядом с собой, тихо спросил:

– Свет, ты можешь сделать для меня очень важное дело?

– Ну, разумеется, Игорь. А в чем дело? – удивилась она.

– Это очень конфиденциальное дело, зайчонок. Обещай никому не говорить об этом. Обещаешь?

– Да, – просто ответила она и преданно посмотрела на своего любимого.

– Отдай эту записку Инне. Лично. Никому ее не показывай. Сделаешь?

– Конечно. А ты что, сам не сможешь?

– Нет, не могу, – улыбнулся печально парень и, обняв Свету, нежно поцеловал. Девушка удивленно проговорила:

– Игорь, что с тобой?

– Я люблю тебя, пушистик, – печально проговорил он. – Ты береги себя.

– Ты куда? – обеспокоенно спросила она, когда он встал. Что-то не то с Игорем – чувствовала девушка.

– Ты меня скоро увидишь, – улыбнулся Кропоткин и зашагал к выходу.

Остановившись в дверях, он развернулся и, окинув взглядом людей, помахал им рукой. Этот жест попал на видеопленку оператора, снимавшего вечер. Света забеспокоилась. Слишком странным показалось ей поведение Игоря. Взглянув на листок бумаги, она заколебалась – прочитать или нет. Потом кинулась вслед за Игорем.

Шагая по школьному коридору, Игорь вспомнил осетинскую пословицу: «Только перед смертью человек узнает, что ему надо было делать». Делая шаг за шагом, он вспоминал, что смог сделать за этот год в школе. Он только – только начал жить. Жить так, как ему хотелось. Ему было обидно, что нужно умереть молодым из-за того, что общество поражено болезнью. Просчитывая возможные варианты спасения, Игорь чувствовал беспомощность. Он привык, что в бою он только сам за себя, что рядом может быть только боец, готовый, как и он, принять смерть. А готовы ли к смерти его ученики, ученицы или бойцы из секций? Смогут ли они выступить безоружными против автоматов? Кропоткин мог это сделать, ведь его учили «качать маятник» и выживать под плотным огнем противника. Окажись рядом его «демоны» из спецотряда, и тогда он выжил бы. «Выжил бы», – горько усмехнулся он своим мыслям. Просчитывая варианты спасения, парень каждый раз останавливался на том, что из-за него погибнут дети, его ученики. А как не хочется умирать. Конечно, на счетах в банках солидные суммы, и Беркут позаботится о его родных, но так хочется жить. Как ни старался Кропоткин отказаться от своего прошлого, он не смог. Незачем кого-то или что-то проклинать. Конечно, можно спрятаться или убежать, а потом найти и уничтожить врага, но сможет ли он после этого спокойно жить?! Жить и знать, что по его вине погибли дети. Этого он не мог допустить. Слишком много смертей принес он в эту жизнь. Пришло время отдавать долги.

Спустившись по ступенькам школьного крыльца, Игорь посмотрел на своих убийц и спокойно подошел к березке, росшей на школьном дворе. Прислонившись спиной к стволу дереву, он сказал негромко: «Я готов. Можете стрелять», – и улыбнулся работающей видеокамере. Улыбнулся, вспомнив индийское изречение: «Когда ты явился на свет, ты плакал, а кругом все радовались, сделай же так, чтобы, когда ты будешь покидать свет, все плакали, а ты один улыбался». Улыбаясь, он смотрел, как профессионально вскинули киллеры свои пистолеты с глушителями. Выстрелов он не слышал. В тело впился град пуль, причинив невыносимую боль, и из груди парня вырвался тихий стон. Восемь пистолетов щелкнули. Пустые обоймы. Убийцы быстро уселись на мотоциклы, выключили видеокамеру и отъехали от школы. Им уже все равно, что на крыльце кто-то появился. Им предстояла долгая дорога.

Абрамова бежала по коридору к выходу и молилась, чтобы успеть вовремя. Выскочив в темноту, она не сразу сориентировалась. От школы отъехало четыре мотоцикла. Взгляд Абрамовой остановился на неподвижно лежащем теле. Медленно девушка подошла к лежащему у березки Кропоткину и опустилась перед ним на колени. Он не дышал. Игорь уже был мертв. Плача, Света обняла его и поцеловала в еще теплые губы. Так уж получилось, что именно она первой встретилась с Кропоткиным в Кировске. И именно она первой увидела его смерть.

Киллеры прожили чуть дольше Кропоткина. Остановившись у бензоколонки, они так и не успели понять, что случилось. Все взлетело в воздух. Мотоциклы, люди, – всё горело. Мощнейший взрыв разнес в стороны автостанцию. Никто не видел, как от горящей бензозаправочной станции отъехала машина. За рулем сидел профессиональный подрывник. Приехав в Ульяновск, он доложил о выполнении заказа. Через три часа его доставили в реанимацию с тремя проникающими ранениями в области груди. Не приходя в сознание, подрывник скончался. Цепочка исполнителей заказных убийств, ведущая к Кропоткину, оборвалась.

10

Никто не мог этому поверить. Все восприняли это как злой розыгрыш. Как жестокую шутку, но не больше. Никто не хотел этому верить. Игорь мёртв, и с этим никто не мог ничего поделать.

Танцующие не заметили, как в зал тихо вошла Абрамова Света. Девушка подошла к диск-жокею и сказала тихо:

– Включи микрофон. Выключи музыку.

Танцующие с недоумением уставились на сцену, когда неожиданно оборвалась музыка. Все с недовольством посмотрели на Абрамову.

– Случилась беда, – проговорила Света, глядя в пол. – Игоря убили.

Кто-то засмеялся, словно услышал хорошую шутку. Абрамова вздрогнула, услышав смех, и сказала диск жокею тихо:

– Включи свет.

Зажегся свет, и кто-то вскрикнул, глядя на Свету. Ее белоснежное выпускное платье оказалось испачканным в крови.

– Игорь мертв! – закричала вдруг Абрамова. – Слышите вы! Он мертв! Его убили только что! Слышите?! Он лежит возле школы, весь в крови! Это его кровь, гады! Он умер!

Никто не шелохнулся. Лишь когда Света упала в обморок, все вдруг ожили, засуетились, забегали, но Игорь этого уже не видел.

11

«Милая моя, Ди! Любимая! Если ты читаешь эти строки, значит меня давно уже нет в живых. Почему давно? Ты ведь долго не решалась открыть мой армейский альбом, правда? Ты, наверное, была ошеломлена, увидев на первой странице письмо, адресованное лично тебе. Я написал его сразу, как только приехал из Ульяновска. Наверное, прошло уже месяца два или три с тех пор, как меня убили. Я не знаю, как это произошло, наверное, расстреляли из автоматов для надежности. А, может, снайперская пуля в голову. Тебя шокируют эти строки, да? Я уже точно знаю, что мне недолго осталось жить. Ты, может быть, думаешь, что я специально бросил тебя на произвол судьбы? Это не так, Ди. Неужели ты думаешь, что я тебя бросил? Тебя – человека, которого я больше всех люблю на свете? Поверь, любимая, если бы у меня остался хоть один шанс выжить, я бы выжил. Но Судьбе угодно, чтобы я оставил этот мир. Я уже давно верю в Судьбу. По ее воле я родился, учился, воевал, встретил тебя и полюбил. Конечно, не все в нашей семейной жизни шло гладко, но знай – я всегда любил тебя. Я тосковал по тебе всегда, когда тебя не было рядом.

Я знаю, милая, что тебе жилось безумно трудно со мной. Мы с тобой разные по характеру, мировоззрению, у каждого свои недостатки… Мне говорили не раз, что, мол, я в тебе нашел и почему до сих пор не бросил. Глупые вопросы. Любить, Ди, это, значит, жить для других людей. Жить для того, чтобы дарить радость дорогим людям. Именно так я стремился жить. Я никогда, ни у кого не выпрашивал любовь. Любил и все, плевать на всех. Именно любовь заставляла меня совершать «дикие», на твой взгляд, поступки. Милая моя, я так мечтал, чтобы ты, глядя на меня, постаралась стать свободным человеком. Мы – русские люди, девочка. Мы привыкли быть рабами. Пройдет еще не один десяток лет, а, может, даже столетие, прежде чем мы перестанем БОЯТЬСЯ ЖИТЬ. Наверное, я просто родился не в ту эпоху. Я никогда не жаловался тебе, родная, на то, как мне порой тяжело и одиноко. Не мужское это дело – жаловаться, да и не привык я. А как порой хотелось заплакать от чувства собственного бессилия! Как я могу тебе описать то, что я чувствую, когда смотрю в глаза ребенка, которого дома, в родной семье, бьют и унижают? А эти тоскливые глаза девочек, которых принуждают к сожительству? А взгляд одинокого человека, которому так хочется, чтобы с ним хоть кто-нибудь поговорил, как его объяснить? А ликующие глаза девушки, которой нужно обязательно в кого-нибудь влюбиться, и она влюбляется в меня, зная, что мы никогда не будем с ней вместе? Ведь я это все чувствую, родная. Как больно, милая, видеть чужую боль и проходить мимо. Почему я тебе об этом никогда не говорил? Ты бы меня не поняла. Наверное, просто бы пожала плечами. Ты привыкла видеть во мне «железного» человека, сурового, беспощадного к врагам, доброго к друзьям. Ты бы просто не смогла поверить в то, что мне не безразлична боль любого человека. Даже вдалеке от тебя я всегда старался сделать так, чтобы мои поступки не причиняли тебе боль. Старался, но…

Ты можешь возразить, что у меня были любовницы. Я, честно говоря, против слова «любовница». Я сказал бы, не любовница, а женщина, которую я люблю и которая любит меня. В моей жизни были замечательные женщины. Я любил каждую из них по-своему. Тебя это обижало и удивляло. Ди – ты женщина, которую я любил больше всех. Но, наверное, там, на небесах, боги решили по-другому, и разлучают нас навсегда. Хотя я думаю, что мы с тобой обязательно встретимся, и неважно где – в раю или в другой жизни. Конечно, мою жизнь можно было прожить по-другому, но… я не хотел существовать. Я ЖИЛ.

Ди, я люблю всех женщин мира. Ты этого, к сожалению, никогда не примешь. Любовь не должна предназначаться только одному человеку. В мире столько красивых, добрых, интересных, замечательных женщин и было бы не справедливо выделять из них только одну. Я старался дать часть своего тепла каждой, кто этого хотел. Меня до сих пор мучает вопрос: «Ну, почему у других народов могут мирно сосуществовать жёны одного мужчины, а у нашего нет?» Может быть, все дело в том, родная, что у русского человека никогда не было своей собственности? Муж, семья, дети – единственная собственность русской женщины. Может поэтому, Ди? Жаль, что меня уже нет в живых. Может быть все наладилось бы…

Черт! Удивительно писать о себе в прошедшем времени. А ведь я еще жив, раз пишу эти строки. Это такое необъяснимое чувство, как будто я смертельно болен, и врачи уже ничего не могут сделать. Конечно, если бы у меня был рак или СПИД, ты бы уже смирилась с моей смертью. Но, зная, что я сам подписал себе смертный приговор, ты никогда не простишь меня. Может, только со временем…

Инна, ты хорошо изучила меня за этот год, и поэтому ты прекрасно понимаешь, что я не мог уйти из этой жизни, не позаботившись о благосостоянии любимых мне людей. Тебе помогут, Ди. Правда, что значат деньги по сравнению с теплом человеческой души?

Ди! Моя милая Ди! Я знаю, тебе тяжело прочитать эти строки, но, пожалуйста, прочти их внимательно. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива. Ты еще очень молода, и можешь выйти замуж снова. Не думай, что если ты снова выйдешь замуж, то этим предашь меня. Жизнь продолжается. Я желаю тебе счастья. Если не со мной, так с другим. Не ищи такого же, как я. Таких больше нет, но тебе нужен мужчина, а детям – отец. Выходи замуж, Ди. Но если ты предпочтешь воспитывать детей одна – это твое право. Я, честно говоря, уже сейчас ревную тебя ко всем, с кем ты будешь встречаться, после меня. Конечно, это глупо – мёртвые не ревнуют. Грустно сознавать, что я скоро покину этот мир.

Инна, когда к тебе будут приходить мои бывшие ученики и ученицы, не прогоняй их. Мне искренне хочется верить, что за год работы я заронил в их души росточки тепла и справедливости. Как много я хотел изменить, сделать, но не успел.

Обними за меня всех моих «любовниц». Нас окружает тупая мораль и предрассудки, родная. Настоящая любовь, Ди, позволяет любить не одного человека, а многих. Я любил многих.

Наверное, на этом я закончу. Я знаю, что меня трудно забыть, но я и не требую этого. Помни обо мне, о моей любви, делах. Воспитай хороших сыновей. Пусть они вырастут такими же смелыми, как я, и такими же красивыми, как ты.

Крепко обнимаю тебя, милая моя Ди. Крепко, до хруста костей. Нежно целую тебя в сочные губы и ласковые глаза. Я люблю тебя. До встречи в другой жизни. Твой Иги».

Инна, прочитав это письмо, расплакалась.

Уже ушел в прошлое тот вечер 17 июня, когда из школы пришли ученики с родителями и сообщили страшную весть…

Уже прошли похороны, которые собрали, казалось, все село. В прошлое ушли слезы тех, кто любил Игоря всей душой.

Прошло лето, и отшумели свадьбы, а Инна все не решалась навести порядок в вещах мужа. Но, в день его рождения, 10 сентября, она достала его армейский альбом и нашла в нем это письмо. Неизвестно, когда и где написал его Игорь, но оно нашло своего адресата.

Эпилог

Эту могилу легко отыскать на кладбище. К ней ведет аккуратная дорожка. Сюда часто приходят те, кто знал и любил Игоря. Часто приходит Инна, одна или с детьми, и тихо рассказывает Игорю о том, что происходит в селе.

Нагорная Аня родила сына, Диана и Света – дочерей. Лера тоже родила дочку. Всех этих женщин объединяло одно – отцом их детей был Игорь. Они тоже приходят сюда. Никто не знает, о чем они говорят с ним: плачут, ругают или благодарят – лишь кроны деревьев молчаливо наблюдают за ними.

Беркут сделал все, как просил Кропоткин, и по селу прошла молва, что некоторые семьи разбогатели. Никто не пытался связать смерть Игоря с появлением счетов в банке.

Полковник Грибнин вышел на Беркута и, узнав обстоятельства смерти своего любимца, пришел в ярость. Поэтому Игорь не удивился бы, узнав о том, что власть в Ульяновске сменилась. Семья Шевченко оказалась полностью уничтоженной.

Но Игорь не знал об этом. Над его могилой в день похорон Грибнин тихо произнес слова: «Смерть – это стрела, пущенная в тебя, а жизнь – то мгновение, что она до тебя летит».

Игорь прожил бурную жизнь. Ворвавшись, как метеорит, в жизнь поселка Кировска, он оставил после себя неизгладимый след. Кроме смерти и насилия, он принес в этот мир любовь, доброту и стал отцом восьмерых детей. В их жилах бежит его кровь.

Оглавление

От автора

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg