«Вена»

— …ни в коем случае, ни в коем случае нельзя говорить, что в Америку! — прошептав все это скороговоркой, тугопузый сжал руку высокой женщине.

— Ой, да ладно уж, известно всем, куда она уезжает. К мужу. В Америку! — Женщина поскорее взяла какую-то бумагу из рук работника ОВИРа и пошла к «ней», едущей к мужу в Америку. К дочери своей, сидящей у стены в приемном зале.

Забавной показалась дочери эта сценка. Видимо, отъезжающий мужчина проявил солидарность и решил предупредить, уберечь от последствий. А русская хнойная женщина, мама ее, хной у нее волосы были только что выкрашены, яркие… ну, на то она и русская, чтобы иногда позволять себе наплевательское отношение к установленным порядкам. Так, видимо… Хотя действительно, все знали в ОВИРе, что муж дочери в Америке, только почему-то решили не пустить ее прямо к нему, а предложили выехать по израильской визе. Таковы были нравы «застоя», 75-го года…

Этот тугопузый тип оказался хоккейным судьей. Они — дочь с матерью — увидели его за день до отлета, на таможне. Да, надо было притащить свой багаж на таможенную проверку за день. С ума сойти! Хотя были отъезжающие со спальными гарнитурами, поэтому, видимо… У судьи как раз проверяли стол — отвинчивали ножки. Там было так жарко, в, этом помещении таможенном, и еще — тошно. Будто воров каких-то проверяли потенциальных. Хотя говорили, что в ножку стола можно спрятать бриллиант… Но там не было таких, с бриллиантами… Судья сам подошел. К дочери.

— Вы завтра улетаете?.. Нам тут еще часа три торчать… Это у вас все вещи?.. А муж где, в Америке?.. Мы бы в Канаду… Я вчера хотел предупредить, а то с их порядками… еще не выпустят… Ох, неужели уедем…

Его жена с волосами воронова крыла весьма презрительно поглядывала на всех, стоя в стороне, как бы и ни при чем. Они везли ковры. Их тоже осматривали, разворачивая. И был у них сын Владик. Нагловатый пацан. «Владик, уйди! Владик, не лезь!» — одергивал его отец все время.