«Секс втроем: Он, Она и его Гениальность»

С отчаянными вздохами я энергично двигала бедрами вверх-вниз изо всех сил, как и учили. Я ждала, когда же все это кончится, ведь поза была до одури неудобной. Вернее нет, не то чтобы неудобной, просто так долго в одной позе я еще не извивалась. «Все! – простонала я. – Я так больше не могу! Баста!». Ко мне наклонилось раскрасневшееся и обескураженное лицо Людки: «Что, подруга? Кончила?». Мы обе прыснули от смеха и завалились на тренировочные коврики. Тренер кружка по интересам, как я его называла, с нарочитым названием «Раскрой свою сексуальность», кошачьей прытью подскочила к нам с громким «Тссс..!!!» и всем своим недовольным видом показывала наше скорое асексуальное будущее. «Простите, Эльвира Сексу… Андревна! Мы не нарочно, просто и вправду сил нет. Сдаемся!» – пока я расшаркивалась пред светилой, Людка уже скомкала коврик в бесформенное нечто и направилась к выходу. Глупо улыбаясь и пожимая плечами, я посеменила за подругой. Так досрочно закончился наш остро-сексуальный образовательный курс.

Позднее, в кафе, мы еще долго смеялись над этим событием. В силу своей оправдательной ущербности я хотела как-то смягчить нашу беспардонность и невежество. Эльвира Сексуаловна (именно так называли мы между собой эту сухонькую жилистую женщину с блаженными ремарками о сексе всемогущем) искренне хотела всех нас превратить в богинь. За деньги, разумеется, и немалые. Но ее, посвященную, всегда раздражали такие дурносмехи, коими мы оказались на нашем последнем занятии. Последнем, потому как после нашего привселюдного надругательства над упражнением, раскрывающим нижнюю чакру, мы не имели ни малейшего шанса быть реабилитированными.

– И все-таки, зря ты так, Людка. Она же так переживала за каждую из нас. Подумать только, 100 баксов впустую! – я, как всегда, успела подсчитать сумму ущерба и с горя сербнула мохито прямо из стакана.

– Да брось ты! – отмахнулась Людка, не выпуская коктейльную трубочку изо рта. – Сексуальность у нас в крови! И потом, как минимум 50 баксов за 2 занятия она отработала. Теперь известно, где у тебя самая нужная чакра, и что для ее бесперебойной работы ты должна в день подрыгать попой не менее 150 раз! – Людка снова прыснула, видимо, вспоминая мою работу над чакрой, и пустила пузыри.

– Веселитесь, девчонки? – Васька подошла как всегда вовремя. – Ну рассказывайте, что там у вас стряслось? Людка так смеялась в трубку! Я уже пожалела, что не согласилась пройти с вами пресловутый курс повышения сексуальной квалификации. Там у вас и правда так весело?

– Не у нас, а у Эльвиры Сексуаловны! – подытожила Людка, дунув на свой огненно-рыжий локон, небрежно соскользнувший на левую бровь. У нас еще 3 занятия осталось, сходи с Дашкой. Вот кому-кому, а ей точно не помешает найти здоровый контакт со своей сексуальностью.

Дашка – маленькая и пухленькая женщинка, как мы называли нашу подругу, была самой сдержанностью, правильностью и тактичностью во плоти. Каждая из нас в ее присутствии чувствовала себя непременно пошлой, безнравственной и безответственной – и это как минимум. Она была словно балласт снисходительности в этом бренном мире. Тургеневская барышня, сошедшая с нетленных страниц и всему происходящему дающая свою единственно верную толерантную трактовку.

– Куда это мне следует непременно пойти? – Дашка, казалось, соскользнула с летнего зонта на террасе, внезапно и безапелляционно. Мы с Людкой уткнулись в свои коктейли, глупо улыбаясь и нервно дергая руками в приветствии. Васька же, как и много раз до этого, приняла весь удар на себя.

– Да вот, подруга, говорят, нам с тобой нужно сексуально развиваться. Идешь на передовую? Девчонки стратили давеча, и у нас есть шанс показать, наконец, кто тут по-настоящему заслуживает сексуальных регалий.

Вот умела Васька сгладить любую даже саму неловкую ситуацию. Она была из тех девушек, которые не теряют лицо ни при каких обстоятельствах. В самом пекле военных действий эта стройная брюнетка с идеальной осанкой и завидным английским спокойствием могла бы рассуждать о плюсах и минусах алых и белых роз, вводя соперников в интеллектуальный ступор и пожиная победные плоды своего превосходства.

– Ах, вы опять об этих ваших штучках, – Дашка скривилась, всем своим видом показывая, что не желает участвовать в этом срамном обсуждении.

– Ну почему же штучках? – активизировалась Людка. – О штучках мы еще не начинали говорить. До штучек мы не дозанимались, Майка чакру перетрудила, хотя Эльвира Сексуаловна обещали-с нам подсобить в более глубоких тренировках.

Людка особенно тщательно чеканила слово за словом, радуясь каждому неловкому подергиванию мышц на лице Даши. До чего же эта прямолинейная дама любила поиздеваться! Казалось, в этот момент в Людке просыпался громадных размеров комплекс непревзойденности, и с его помощью она лихо расправлялась с прочими сомнениями и неполноценностями у оппонентов. Дашка еще больше сконфузилась и пролепетала:

– Надеюсь, вы не для этого меня сюда позвали? Могли бы и без меня обсудить все ваши бурные пошлости.

– О! Бурные пошлости. Ох, шалунья! Какие только аллегории вы подбираете, скромница! – Людка никак не могла угомониться, поэтому инициативу перехватила я.

– Да нет, Даш, не переживай. Мы просто так давно не виделись. Я бы сказала, что нас всех бурно захватили любовные отношения, и времени на посиделки совсем не остается. Непорядок. Ведь мы же 14 лет бок о бок. Неужели какие-то там мужичонки в труселях и с разбросанными по квартире носочными недоразумениями могут так запросто расстроить женскую дружбу?

– Ну какие там труселя и носки, Май? Не знаю, как у вас, у меня по этой части все схвачено. – и тут Дашке удалось выйти в белом на передовую идеального ведения хозяйства.

– Ой, и у меня схвачено! – вновь вмешалась Васька. Раз схватила носки – в окно, второй раз схватила – в окно. На третий – все холеные комочки под кроватью улетучились без моего назидания. – Васька, разумеется, разбавила носочную тему своими шутками, но я уверена, что в сознании Дашки я навеки укоренилась засранкой.

– Нет, ну правда, давайте чаще собираться, а? Вот сегодня же смогли все выкроить полчаса на встречу? И это несмотря на, уверена, громадье планов у каждой из сторон!

– И несмотря на носочки! – Людка никак не могла соскочить со своей драйвовой нотки и, подмигивая, пускала пузыри в мою сторону.

– На самом деле, мы-то всегда за, Майка. А вот как раз тебя днем с огнем не сыщешь на наших тусовках, да, девчонки? – Васька даже не пыталась скрыть обиду в голосе, – Вечно у тебя какие-то неотложные дела и прочие нелепые отговорки. Я вообще удивляюсь, как это ты с Людкой собралась на какие-то курсы. Ведь ты же не отлипаешь от своего мачо вот уже три месяца!

Разумеется, в чем-то Васька была права. Я действительно пропала из виду на какое-то время. Да что там… Я просто растворилась в нем… Одном… Если в период знакомства и ухаживаний девчонки ловили каждый мой вдох и выдох (обсуждали, поддакивали, спорили, советовали и просто по-хорошему завидовали), то после фактического начала наших серьезных с ним отношений весь мир остановился. Мой мир. Мои гулянки, секреты, чаевничания до утра и поиски девичьих приключений. Да что там девичьих! Теточных уже! Мы, все вчетвером, были уже давно не теми озорными девчонками, которыми познакомились 14 лет назад на первом серьезном задании под кодовым названием «достаточно ли ты не тупая, чтобы прорваться и поступить-таки в эту гимназию?». Мы оказались однозначно не тупыми. Васька была самой главной нетупой, набрав высший бал. Дашка чуть более тормознутой (во втором десятке зачисленных), ну а мы с Людкой, конечно, туповатые, но не безнадежные, по мнению комиссии. Я так и вовсе пасла задних, зажевывая обиду подкошенной отличницы (именно таковой я считалась в своей прежней школе). Тут же, в гимназии, на виду у признанных светил умственного отличия, я была даже не середнячок, а нечто хуже, но с периодическими проблесками трезвой мысли (как шепотом поделился главный экзаменующий на ухо своей блондинистой коллеге). Блондинистая потом еще долго гоняла меня по истории, замешанной на химии и приправленной математикой, и в конце моего грандиозного краха (всего 2 верных ответа из 10!), видимо, заметив таки предательскую скупую слезу отличницы в уголке правого глаза, выдохнув, подытожила: «И за что только вам там пятерки ставят». В последующей своей школьной и уже университетской жизни я не раз слышала подобные риторические вопросы (искусство тупить в самые ответственные моменты является моей отличительной особенностью), но тот первый блондинистый выдох как-то особенно мне дорог. Именно после его разрушительного действия и моего последующего рыдания в коридоре ко мне подбежали враз все – Васька, Дашка и Людка – и стали успокаивать наперегонки. Знала бы я тогда, что Васька была самой лучшей нетупой (но тогда об этом даже сама Васька не ведала), ни за что бы не позволила ей присесть рядом. Но я наивно полагала, что все они – такие же лузеры, как и я сама, и что им Блондинистая куда жестче плюнула в душу, нежели мне. Я с благодарностью приняла их успокоительные маневры, и мы все по-девчоночьи перезнакомились. В дальнейшем, после обнародования списка зачисленных, было и «разоблачение» Васьки, и ликование Людки, и праздничный ступор Дашки и… снова мои рыдания, когда я увидела свою фамилию, написанную неровным почерком уже от руки (видимо, Блондинистой, ну а кем же еще?) в конце списка. Но на тот момент мы уже настолько сдружились, что всей душой переживали друг за дружку. И после всех испытаний значимое для всех событие мы совершенно откровенно отмечали лимонадом с сухой вермишелью вприкуску в ближайшем парке. Какие были времена… Так вот, с той самой сухой вермишели и до сегодняшнего пьяняще-освежающего мохито мы были абсолютно неразлучны! Я могла заявить это со всей ответственностью! Нас не рассорили ни первые бойфренды, ни разные универы, ни диаметрально противоположные профессии. Васька стала ведущим специалистом в области IT-технологий. В ее этих внутрипроцессорных дебрях я со своими гуманитарными подробностями и рядом не валялась! Дашка зарылась в бухгалтерии, а Людка и вовсе забросила все эти «наумняченные» должности и подалась со своей формальной «вышкой» в собственный бизнес. Даже более серьезные пассии, которые со временем, конечно же, появились у нетупых смазливых девчонок, не выбили из колеи нашу сбитую женскую коалицию. Мы продолжали любить и обсуждать друг друга с завидным постоянством. Мы были разные как дни недели, как буквы в алфавите, как 4 звезды в разных отелях мира! Но мы были такие же одинаково долгожданные друг для друга, как вдохновенно-приятные слова о недельном отдыхе где-нибудь в теплых краях, разумеется, с all inclusive. И вот ОН посмел позариться на вот этот all inclusive! Одной лишь фразой «Давай жить вместе» он разрушил нашу девичью идиллию, поселил хаос в моей голове и сделал из меня нимфоманку. Вернее, уверенно стремящуюся стать ею…

– Эй, ты чего? Что за выражение лица? – Васька ткнула меня локтем в бок, не дав додумать собственную мысль о своем неопределенном настоящем. – Тебе стыдно стало или ты делаешь вид, что это не про тебя? Что это не ты увиливала от наших встреч? Я столько всех вас собрать пыталась!

– Да нет, ты права. Но не очень. – да, я умела заниматься словоблудием… – Если не могла, значит, действительно было что-то серьезное. Ну, вы же понимаете? Вон, я Дашку тоже не могла на сегодня выцепить. То одно, то другое. – я также прекрасно научилась уходить от темы… – Но в результате ведь сейчас мы все вместе? Ура! Да здравствуют последние дни уходящего лета! Давайте чокнемся.

Чокнулись мы в тот день изрядно. Но хвастать решительно нечем. Васька пообещала сходить на курсы повышения сексуальности, забракованные нами (она подумала, что апгрейд в этой области даже самым продвинутым пользователям не помешает, тем более что этот апгрейд проплачен). Дашка, казалось, осталась при своем пуританском мнении, но после второго коктейля стала более откровенно подхихикивать. А Людка так «напузырилась», что ее, веселящуюся и радостно восклицающую о «чакроментальной» (и как она тогда выговаривала это слово?) осознанности каждого, мы еле дотащили до дома. Я же, придя домой позже обычного, с хмельной улыбкой на лице, получила дозу такого сексуального внеурочного заряда, который по силе позитивных эмоций мог сравниться разве что… с первым в твоей жизни all inclusive?

С Гением я познакомилась в самый тривиальный период своей жизни. Я как раз порвала с типичными отношениями, которые бывают у многих девушек в этом возрасте, и неистово «зализывала раны». Типичные – это когда мужчина в твоей жизни как бы есть, но фактически его как бы все-таки нет. То есть, зубная щетка, пара рубашек и дежурный рюкзак в прихожей имеются, но их законный правообладатель чаще отсутствует. Рубашки я себе оставила…

Плакала недолго, но громко. Я всегда так плачу. Чтобы всем-всем было горько от того, что так горько мне. Чтобы кто-нибудь обязательно подошел, сгреб в охапку и прошептал: «Успокойся, дурочка, я рядом». А я бы отмахнулась от объятий, смахнула бы крокодильи слезы и выставила бы из ванной… до следующего акта сгребания. Но в этот раз рыдала я безутешно и успокоилась сама. Мне даже понравилась такая самостоятельность. Еще больше она понравилась соседке-барабанщице, которая полчаса молотила по трубам в такт моим всхлипываниям. Дело было поздно ночью…

На следующий день, невыспавшаяся и припухшая, в заношенных джинсах и растянутой майке, я вышла за ведром мороженого. Опять типично, но все же. Путь был недолгим, и я решила проскочить мимо всех любопытствующих – лицезреющих мою «бессонность». Хотя, чего я вру, мне было абсолютно плевать, кто и что обо мне тогда подумает. Я шла уверенной походкой женщины, пославшей все «к…», «на…» и «в…»! И я упала. Я растянулась прямо перед магазином – нога вправо, нога влево, пузо вперед – на чьем-то долбанном недожеванном мороженом! Очки, надежно прикрывающие мою «синячность», вдребезги крякнули под тяжестью моей же собственной груди выдающегося первого размера (да! В положении пузо наземь, она таки была выдающейся!). Толпа ублюдков, употребляющих «не отходя от кассы», взорвалась диким хохотом, а я, мысленно пожелавшая гореть всем в аду, неуклюже поднялась и робко зафутболила сломанную линзу ближе к урне. Похрамывая, я продолжала вытирать грязные саднящие руки о джинсы и подниматься по ступенькам навстречу укрытию. Укрытию от хохота и ублюдочных комментариев: я сделала их день! Еще бы! Они даже знали, как это произносится на английском, интеллектуалы… В магазине я надеялась перевести дух, осмыслить ситуацию и прокрутить раз 300 в мозгу этот фееричный позор. Ну как меня угораздило? Ка-ак?! К тому же это не только очень стыдно (когда девушка под 30 раненым мешком валится на землю), это еще и очень больно! Старенькая уборщица магазина, которой так же как и прочим посчастливилось стать свидетельницей грандиозного падения, даже ойкнула от досады. Она же потом по-родственному пару раз махнула мокрой тряпкой по «замороженой» напрочь штанине. «Спасибо – промямлила я, уворачиваясь от наводящей на меня ужас засаленной тряпки. – Все нормально, я справлюсь!» – в тот момент я подумала, что непременно справлюсь не только с тряпкой, но и со всем, что навалилось на меня в последние сутки. «Эх, ну зачем же так пить, а, детка? Ведь молодая еще, все впереди, ну возьми ж себя в руки!» – за последнюю фразу, сказанную сердобольной работницей, я даже готова была простить ей первую. Бабушка настолько вовремя сказала свои напутствия, что я разрыдалась как последняя пьяница. «Ну, будет, будет. Все наладится. Ты только не пей больше». Наобнимавшись вдоволь со старушкой и пообещав завязать, я на полном серьезе решила вступить в трезвую жизнь. Никаких сожалений и жалений себя или кого бы то ни было. Я молодая, привлекательная (не считая осечки с пьяницей) и стройная! Постараюсь быть такой и дальше. Объявив мороженому бойкот в силу нескольких обстоятельств, я купила пучок салата и креветки (поговаривают, они в ответе за женскую стабильность и привлекательность) и вышмыгнула из магазина навстречу новой жизни.

Проходя мимо остановки, я замешкалась. Достав из закромов эко-сумки свои очки, вернее то, что от них осталось, я еще раз взглянула на них и задумчиво бросила в рядом стоящую урну. Это мгновение я мысленно восприняла в рапиде. Я представила, что в урну медленно, но верно летят не просто мои очки, а мои розовые очки. Что с ними, сломанными надеждами, я навеки выбрасываю всю ту притворную мишуру, которая окружала меня доныне. Что с этой самой замедленной секунды я буду предана трезвому взгляду на мир и на его мужчин, на свою перспективность и самобытность. С последним я, конечно, загнула, но мне всегда нравились сложные слова, не лишенные смысла, к тому же, мне казалось, качественный рапид должен сопровождать именно такой философский смысл.

– У вас что-то случилось? Вы что-то уронили? – вопрос вернул меня в быстротечную реальность, и я дернулась как придурочная.

– Я… я… Я тут просто… – переминаясь с ноги на ногу и понимая, что у урны в таком «упадочном» виде я, должно быть, выгляжу не то чтобы нелепо, а очень даже гармонично, я боялась поднять глаза на заговорившего ко мне. Эх, бабка с тряпкой была права! И я даже не могу «спрятаться» за очками, я их выбросила! Поборовшись еще секунду с совершенством внутри себя, я решила – была-не была: во-первых, я никого не трогала, стояла себе тихо спокойно над своими розовыми мечтами; во-вторых, заклейменная позорным хохотом у магазина и обласканная сердобольной бабулькой-психологом, я не боялась более никаких укоров и поучений. Я подняла глаза и выпалила: – Да ничего я не уронила, с чего это вы взяли?

– Просто спросил, простите, мне показалось, что я могу вам чем-нибудь помочь, – незнакомец улыбнулся той максимально обезоруживающей улыбкой, которая приводит в замешательство даже серийного убийцу, а не всего лишь убийцу розовых очков. – И потом, может быть, вы мне сможете помочь? Я тут совсем запутался в этих переулках. Подскажете? Я ищу переулок Н., уже прошел вдоль и поперек три квартала, а его не нашел. Мне сказали, что от остановки, вот этой, идти три минуты. Вот, я и вернулся снова в пункт отсчета. Может, вы знаете, где это?

«Ну конечно! – подумала, я. – Запутавшись в трех соснах, он решил поинтересоваться у местного бомжа, знающего все закоулки!» – уже ненавидя собеседника, я мысленно прокручивала маршрут до искомого переулка Н. Во времена айфонов и GPS– навигаторов, вмонтированных в каждую пуговицу, этот тип ищет злосчастный переулок Н. на остановке! Бред.

– Вы, наверное, думаете, почему я не пользуюсь нужными гаджетами? – продолжая улыбаться, добродушно сказал приставучий незнакомец. – Да, у меня нет, как это называется? GPS? И сейчас, по всей видимости, это первый момент, когда я пожалел об этом. Все-таки три квартала оббегал.

«Он что, мысли мои читает?» – я старалась сдержать ехидно-глуповатую улыбку, но, наверное, это у меня плохо получалось.

– Вы находите это смешным? Быть может… каюсь. Так вы поможете мне или нет? – незнакомец не сдавался, и мне даже стало на секундочку жаль этого заблудшего мужчину.

– Впервые слышу. А вы позвоните. Ведь вас там ждут? По адресу? Вот они и направят, куда нужно. – я ликовала. Надо же, такая светлая мысль мне первой пришла в голову!

– Да я бы с радостью, но телефон сел. Приходится все делать по старинке. – сказал он и улыбнулся. – А можно воспользоваться вашим телефоном на секундочку? Я оплачу.

– Нет! – выпалила я. Еще чего! А если это такой изощренный способ воровать мобильники у слабых, плохо одетых девушек? Но через секунду, подумав и пожалев о своем решительном отпоре, я соврала. – Я… забыла я. Телефон. Дома. Простите.

– Вот, что значит – не везет! – незнакомец развел руками и снова улыбнулся. – Что ж, простите за беспокойство! Как говорится, будем искать!

Я притворно развела руками и уже готова была откланяться, но тут, словно по дешевому сценарию, зазвонил мой мобильный. Черт! Ну как он мог?! Ну почему я не оставила его без звука? Ну что ж за день такой сегодня? Пока все эти вопросы пробегали у меня в голове, на моем лице расплывалась поистине идиотская улыбка. Первые две секунды моим желанием было сорваться и бежать, что есть мочи. Ну какая разница? Еще один человек в этом мире будет глумиться над моим глупым положением. Потом я на полном серьезе решила притвориться тихопомешанной (это бы перекликалось с моей действующей улыбкой) и с несуразными фразами и смешками скрыться за углом. Мелькнула, конечно, мысль упасть в обморок, но с падениями я на сегодня завязала. Все это время звенел мобильный. Словом, тупейшая ситуация…

– Простите, сегодня просто не мой день, ну вот правда. Я соврала вам потому что подумала, что вы можете меня… ограбить? – я почувствовала облегчение, которое всегда испытываешь, когда говоришь правду. Пожав плечами, я виновато посмотрела на незнакомца, стараясь всем своим видом показать, что мне действительно очень жаль, что все так вышло.

– Ура! Значит, мобильный у вас все-таки есть? Позвольте дать за него очень весомый залог, на время, разумеется. – незнакомец всучил мне огромную папку, которую я только теперь заметила и ощутила, насколько она тяжелая. – Там эскизы, поверьте, они очень дорого стоят.

Я, разумеется, не поверила, но все же молча протянула телефон. Он все еще звонил (ну это же надо быть таким настойчивым!!! Ну, если не берут трубу, значит – не могут?!). Незнакомец поднял трубку и вежливо сказал: «Простите, Майка перезвонит вам буквально через минуту». И отключил. «Откуда он знает мое имя? – я начала паниковать. – Может быть я сильно шмякнулась не только пузом, но и головой? О, Боже! Я в каком-то параллельном мире? Нет? А может… После удара я научилась передавать мысли? Так почему же тогда я их не читаю у других?». Мои напуганные округленные глаза смотрели на незнакомца, не моргая. Тем временем он уже дозвонился по адресу и мило беседовал с новым путеводителем. Увидев мой уже почти ужас на лице, он улыбнулся и скромно указал пальцем на мою левую грудь. «Что-о? Я уже готова была вцепиться в этого подозрительного гиперулыбчивого извращенца (вцепиться – лишь для того, чтобы ловко выцепить телефон!). И бежать! Бежать!». Пока я размышляла, извращенец все продолжал тыкать в грудь и в завершение своего пошлого беспредела той же рукой изобразил жест «Во!». Ну, капец! Это уже выходило за всякие рамки! Пока я мысленно наполнялась пеной, разговор был окончен и извращенец тупо начал ржать. Громко, раскатисто и, я готова была поклясться, пошло.

– Простите, у вас такое выражение лица, будто вы лимоном подавились.

– По-вашему, подавиться – это смешно? – съязвила я. – Что вы себе позволяете?

– Не смешно, разумеется, но в вашем случае – смешно. Я ведь знаю, что вы не подавились на самом деле. – извращенец мило улыбался. – Что вас так разозлило?

– И вы еще спрашиваете? – я запыхтела как чайник. – Почему вы пялились на мою грудь? И откуда вы знаете мое и… – и тут до меня дошло. Дошло то предательское осознание, что прозрение наступило, блин, очень поздно! Ну конечно! Надпись на моей майке – «Майка Майке!». Забытая, она с былым остроумием красовалась в аккурат на левой груди. Васька подарила авторское диво на мое двадцатипятилетие. Отличилась, подруга. И я отличилась. Своей неоправданной истеричностью. Я так густо покраснела, как могла только я. Неловко прикрываясь папкой с дорогущими эскизами, я тихо пропищала «простите». Возвращая залог владельцу и продолжая краснеть, я взяла свой телефон, скомкано попрощалась и посеменила прочь. Если бы не мое обещание над урной и не толпа хохочущих придурков у магазина, я бы вернулась за ведром мороженого… Точно бы вернулась!

Вот так я познакомилась с Гением. Конечно же, он списал мой телефон у своего найденного адресата, конечно же, позвонил мне и пригласил на встречу, конечно же, я согласилась. Майка с первого свидания заняла свое почетное место среди шмоточных реликвий, и я навсегда усвоила, что креветки «работают» даже в замороженном виде…

Он был на голову выше и на 10 лет старше меня. Гений не был похож ни на одного из моих мужчин… начиная с Лехи в детском саду. Хотя, нет, вру. Как раз на Леху он походил больше всего. Своей детской непосредственностью и прямолинейностью. Как и в пять лет мне сходу заявили, что жить без меня не могут и будут защищать от всех детей в группе, что его игрушки – это мои игрушки, и вместе нам будет очень-очень весело… всю жизнь. Это если кратко. На самом деле, Гений был гениален во всем. Он мог приготовить вкуснющее блюдо «из ничего» и просто шедевр из большего набора ингредиентов; он мог разложить по полочкам любую мою проблему и вынести меня на пьедестале, воздвигнутом на противоречиях и непоколебимых истинах; он мог, наконец, писать неповторимые, прекрасные в каждом своем штрихе картины, в которых я ничегошеньки не понимала, но искренне считала настоящим чудом. Он не был из тех художников, которые умеют продавать «любую свою мазню» за большие деньги. Скорее даже не так. Он вообще не стремился ничего продать из своего. Мог отдать, подарить, порвать… Но продать – нет. Поэтому зарабатывал на жизнь эскизами. Вольный архитектор, как он сам себя часто называл, мог спроектировать все, начиная от небольшой частной террасы-пристройки, заканчивая масштабным городским торгово-развлекательным комплексом. На последние вольных, разумеется, никто не звал и не жаловал, но среди частных заказчиков у Гения был внушительный благодарный список, который сарафанным радио распространял слухи о качестве и красоте его работ. Но все же страстью Гения были картины. Он мог часами пропадать в мастерской, работая над нужным цветом или мазком. Но я не видела ни первое, ни второе. Я всегда допускалась лицезреть уже законченную работу. Каждый раз я искала новые слова для восторга и похвалы, потому как моего природного багажа мнений о совершенном искусстве хватало на полпредложения. Шутка ли! Филолог не находит слов! Но Гению не нужны были просто слова. Или тем более – похвала. Ему нужна была конструктивная критика, которую я дать никак не могла. Часто мои охи-вздохи над холстами его раздражали, и тогда у нас случался по обыкновению гениальный скандал. На самом деле мы могли раздуть его из ничего. Скандал, в смысле. Из «нетакого» слова, жеста, кривого взгляда. Битье посуды, летающие сковородки и разрезанные холсты – это лишь маленькая зарисовка к этой бьющей через край гениальности. Но, нужно признаться, в этой стихии я всегда ощущала себя не менее талантливой нежели сам Гений. Всякий раз моя эмоциональность выписывала изощренные эскизы, по которым едва ли было реально заново собрать наши противоречивые отношения. И вот тут вступала в игру еще одна его гениальная способность – залюбить до безоговорочного примирения. Причем не только в переносном смысле, но и в самом, что ни есть прямом. Он не только мог найти нужные слова для примирения и испепеления всех сказанных гневных слов, он мог подарить такое неземное блаженство, после которого напрочь отнимает любую речь. Да, секс после ссоры – лучшее из того, что может предложить нам ее величество страсть. И даже без ссор секс с Гением был прекрасен. Но было одно большое НО, вернее – я. Я – было это НО. Ну вы поняли… В постели с Гением я чувствовала себя аматором. Причем не самым лучшим аматором. Даже не так. Аниматором! Вот! Я показывала все, что могла, но чувствовала себя девственницей в костюме Чиччолины. Казалось, все, что я умела до сих пор, было жалким подобием той высшей постели, которую исповедовал сам Гений. Я была уверена, что все делаю не так, не там и вообще угловато и сумбурно. Нет, жалоб не было, ни одной. Но разве нам, женщинам, нужны жалобы, чтобы сделать свой единственно правильный неутешительный вывод? Вот и мне не нужны были. Я поставила на себе клеймо неумехи и лихорадочно пыталась его прикрыть простынями. Параллельно я стала методично долбить мозг себе и своим подругам, в надежде, что это действие вознесет меня на Олимп гейш. Почему? Да потому что у моего Гения должна быть именно гейша – то есть, гениально отлаженная любовница на все случаи жизни. Иначе… он будет искать ее в другой постели?

– Ну ты, Майка, даешь… – Васька с порога начала кипиш. – Такое выдумать! С чего ты взяла, что ты какая-то не такая?

– Т-ссс… Ну чего так кричать, да еще и на весь подъезд! Проходи! – я поскорее завела Ваську в квартиру и закрыла дверь. – Это вообще-то секрет, если ты не поняла. Я что часто с тобой делюсь подобными мыслями?

– Да? Так мне радоваться чтоль, что моя подруга считает себя замухрышкой? – Васька прошла прямиком на кухню, уверенным движением открыла холодильник и начала поиски вкусняшек. Она так всегда делала и очень расстраивалась, если не находила нужного. К счастью, Васька прытко извлекла шоколадный батончик и, довольная, принялась его уплетать, жестом показывая мне, чтобы я ставила чайник. – Ну, валяй! – с полным ртом продолжила подруга. – Когда ты впервые заметила за собой этот глюк?

– Да причем тут, Вась… Понимаешь, я ж не выдумываю. Я правда вижу, что я какая-то… неуклюжая, что ли. А он такой… Такой…

– Какой? – перебила меня Васька. – Такой, который до сих пор не знает, что для таких целей взрослые люди GPS покупают? Или может быть такой, который адрес нужный ищет не на машине, а на своих двух в преклонном возрасте, да еще и к чумазым девчонкам пристает на улице?!

– Ну зачем ты так? Я ж тебе уже объясняла, что у него не было особой надобности в навигаторе, но уже его заимел, не переживай. А автомобиль его был в ремонте. Да даже если б и не был, если б и вовсе у него машины не было, – я с досады перешла почти на писк. – Разве это в жизни главное? Ты же никогда не была меркантильной, Васька! Я тут тебе про любовь-морковь, а ты мне все о материальном.

– Да чего ты распищалась? – Васька затолкала за щеку недожеванный батончик, чтобы иметь возможность говорить и угомонить меня наконец. – Ну ладно, ладно… В ремонте? Тоже ниче, главное, что он у него есть – автомобиль! – но увидев, что у меня начал дергаться левый глаз, быстро добавила. – Я ж не просто так волнуюсь за средство передвижения, которое…эээ… в наличии, я ж конструктивно и по теме мыслю, Майка! Вот, ты, например, рассматривала когда-то секс в автомобиле? – по моим округленным глазам Васька уловила ответ. – Во-от! А в нем и твой Гений чувствовал бы себя неуклюжим, и вы были бы на равных условиях! Сечешь?

Поняв, куда она клонит, я с досады выхватила у Васьки из рук обертку от батончика и со всей силы запустила им в подругу. Вот так всегда! Никакого конструктива на самом-то деле, одни шуточки. У нас, у подруг, секретов не было. Мы могли свободно общаться на любые темы. Но так было лет 10 назад. Сейчас, по прошествии этого времени, набирания опыта и, можно сказать, определенного лоска, уже не так свободно было начать тему например, «он в меня вошел, а я офигела» или – хуже – «он в меня вошел, а я не заметила». Это первый сексуальный опыт обсуждается запоем. А также второй и третий, может быть. В последующих вариантах запой всегда должен предшествовать обсуждению (причем, хороший такой запой, качественный). Хорошенько подшофе, раскрытие интимных страстей идет куда энергичнее. Причем, как правило, самое интересное все равно утаивается. Это неправда, когда говорят, мол, девчонки в компании способны набело кости перемыть (и все прочие части тела). Это же опасно! А вдруг потом все сказанное будет использовано, при случае, против тебя самой или, чего гляди, того парня? У нас так было с Дашкой. Рассказала она по душам о своем МЧ в духе «я и не заметила» и запамятовала. Любила, страдала, ждала… Когда вырастет чтоль? Но суть не в этом. Дело в том, что Людка эту интимную черту Дашкиного бойфренда хорошо запомнила и хоть старалась от всей души подбодрить подругу, в один прекрасный день взяла и не сдержалась, ляпнула что-то про недомерков в прозрачном контексте и… гаси свет! Ой, что было… Слезы Дашки были. Слезы МЧ (по словам той же Дашки) тоже были. Ненависть всей четы к Людке и к нам паровозом (мы ведь тоже оказались в теме). Словом, разошлась Дашка с тем парнем. И, что характерно, не жалеет ведь! Но я не о том. А о том, что на обсуждение выносить можно траблы с грифом «у бывшего» или «без пяти минут бывшего». Когда отношения горят, искрятся или хотя бы тлеют паршивенько, никто не спешит бить в тамтамы. Каждая кукожится и сама ищет правильный ответ на все свои «если». То ли дело зафукать себя на лобном месте. Это, конечно, не так чревато. Мы-то, как и годится среди подруг закадычных, зажжем светоч непревзойденности в каждой оступившейся… Но я так и не решилась за нашей «мятной вечеринкой» поставить вопрос ребром. Я струсила. И мохито не помог. Я не смогла всем своим девчонкам вот так просто признаться, что я стратила. И где? В постели! Может, мы, правда, давно не виделись и несколько потеряли ту связь без тормозов и предубеждений, которая, казалось, была у нас всегда. Может, я слишком трепетно отношусь к своим нынешним отношениям и не хочу, чтобы непосвященные в эту трепетность топтались на белых простынях. Может, меня даже больше пугают именно эти незнакомые ранее чувства и вероятность их разоблачения! Только то и смогла, что заарканить Людку на курсы (которые с треском же и провалила), и собрать девчонок в летнем кафе…

Сейчас, с Васькой тет-а-тет, я, наконец, надеялась выдать на-гора все то, что меня волнует, и верила, что именно от нее смогу услышать более-менее трезвый ответ. Васька не любила Гения. Она никого сразу не любила. Должно было пройти какое-то время, прежде чем Василиса соизволит взглянуть на какую бы то ни было нашу пассию снисходительно и доброжелательно. Именно поэтому Людка никогда не рассказывала Ваське о своих новых ухажорах. Та знакомилась с каждым на какой-то общей тусовке, так, между прочим. Даша всегда с пеной у рта доказывала Ваське, что все люди прекрасны и совершенны априори. Это уже потом выясняется, что этот – говнюк, а тот – и вовсе недочеловек. Но изначально всех нужно любить и уважать! Я же не видела ничего плохого в этой Васькиной осторожности к людям, но только если эта осторожность не переходит в хамство и не распространяется на тех, кому я безгранично доверяю. В случае с Гением, именно в трезвой острожной оценке, как мне казалось, я и нуждалась прежде всего. И это не столько для того, чтобы осветлить свои мрачные мысли о собственной сексуальной несостоятельности, сколько для того, чтобы максимально объективно оценить все, что творится в моей голове и постели.

– Ты все шутишь, а я ведь правда скоро шизичкой стану, думая над своим сексуальным апгрейдом, – я нарочно использовала сленг, знакомый моей подруге-айтишнице, в надежде, что хоть это сможет расположить ее к моей проблеме. – Ты думаешь, курсы с Людкой – это случайность? Да я тут извелась вся, выискивая способы привести себя в норму, понимаешь? Курсы, книги, аффирмации, наконец! Все это меня, кажется, еще больше зажимает. «Я самая обаятельная и привлекательная» не работает! Ну никак! Здесь нужно что-то больше. Жена, мать, подруга, любовница, проститутка… Ну… или, что там за чем? Я ни первое, ни второе… ни последняя! Ну, на подружку еще смахиваю. Но мне уже почти тридцать! А я, как девочка, шарахаюсь от куннилингуса, понимаешь? – я почти перешла на крик. Васька слушала меня с округленными глазами, те едва не выкатились на моем последнем предложении.

– Гм… Не… ну, я вижу, конечно, что все серьезно… шутка ли… от куннилингуса шарахаться… – и тут взволнованное серьезное Васькино лицо расплылось в чеширской улыбке. Подруга расхохоталась на всю кухню. Потом быстро собралась, уверенно подошла ко мне, размазанной такой вот реакцией после такого вот признания, и крепко-крепко обняла. – Ну, дурочка, ну что ты такое несешь, а? Уверена процентов на 99, ты все преувеличиваешь!

– Васька, ну услышь ты меня! Да ты знаешь, что нас таких много! Ты хоть представляешь, что больше половины сексуально активных женщин никогда не испытывали оргазм от куннилингуса. Почему? Да потому что мужчины ТАМ до оргазма не задерживались! А половина из этой половины в принципе не знают, что обозначает это слово…

– Какое? Куннилингус или оргазм? – Да и то, и другое! Нет, ну правда! Разве ты сама никогда не симулировала? Ну, признавайся, раз у нас пошел такой откровенный разговор. – потребовала я.

– Во-первых, признаешься сегодня ты, я не подписывалась под такую откровенку, – распереживалась Васька. – А во-вторых, мне кажется, ты, опять же, преувеличиваешь страшно огромные проценты неудовлетворенных ТАМ женщин.

– Ну и зря… – я была просто в отчаянии, у меня никак не получалось растормошить эту даму у себя на кухне. Я уже приготовилась пожалеть о том, что вообще пригласила ее. У меня оставалась последняя попытка… – Действительно, преувеличиваю… Я преувеличила твое возможное участие в моей проблеме. Эх, лучше бы я Людке все это рассказала. – последнее я проговорила больше себе, а не Ваське. Вернее, сделала все для того, чтобы именно так она и подумала. Я рисковала. После таких выпадов, во-первых, Васька могла серьезно обидеться (противостояние с Людкой в борьбе за чье-либо откровенное внимание – это святое), а во-вторых, затаив на меня ма-аленькую такую обидку – растрезвонить всем, включая Людку, о моих траблах с куннилингусом… Нет, разумеется, так плохо о своих подругах я не думала… Хотя нет, иногда думала. Вот именно в такие моменты.

– Ха! Да зови ее прямо сейчас! Посмотрим, что она нового поведает о своих оральных буднях. – такой реакции Васьки я никак не ожидала. – А еще и Дашку в нашу компанию! У той и вовсе горизонты откроются. – зря она так про Дашку, конечно, видимо, я переборщила со своей последней попыткой…

– Чего ты так реагируешь бурно? Я в кои-то веки решила поговорить с тобой по душам, а ты словно в танке. Вась, не хочешь ничего обсуждать, так и скажи. Только пообещай, что забудешь все, о чем я тебе тут плакалась. Мы с разных планет. Видимо, у тебя все настолько прекрасно, что мои проблемы кажутся тебе надуманными. Пусть так. Прости, что напрягла тебя.

Ну вот так всегда! Сглаживать я никогда ничего не умела. Только усугублять или обижаться. У меня отсутствовала опция бесконфликтного решения споров и всякого рода недопониманий. Я всегда цеплялась за что-то мизерное и раздувала его до масштабов массового гонения на себя или свои принципы. Потом я начинала себя дико жалеть и защищаться. Вот и теперь. Я настолько заигралась в обиду на Ваську, что по-настоящему на нее обиделась. Но Васька тоже не промах, она могла обижаться похлеще меня. И я уже была на пороге ее апокалиптического гнева.

– Стоп! – проговорили мы практически одновременно. – Давай лучше чай пить. – уже по-доброму сказала Васька и, соглашаясь, я стала выставлять чашки и наспех резать бутерброды.

– А ты правда считаешь, что у Людки с этим все отлично? – заинтересованно намазывала я масло на хлеб.

– Кто ее, Людку, знает. Но, кажется, она никогда не жаловалась.

– Тебе может и не жаловалась. А я помню, что с Гибэдэдэ у нее все было не так уж радужно.

– Разумеется, не радужно! Иначе она до сих пор бы была с ним. Давай уже, колись! На что там она жаловалась, интересно ж.

Гибэдэдэ – это кодовое название Людкиного бывшего. Она, вечно спешащая прелестная наездница, в час пик три раза нарывалась на одного и того же гаишника. А потом переспала с ним, как и любая приличная девушка, после трех полноценных свиданий. Их нашумевший роман продлился месяца два. Именно скорость помешала им быть вместе. Она любила быструю езду на дороге, а он – в сексе. Эти несовпадения в силу нескольких причин – профессиональных и страстных – были абсолютно непреодолимы.

– Он что, не контролировал свою… гм… дубинку?

– Фу! Васька! – скривилась я поначалу, но уже через секунду решила откинуть в сторону все эти светские стеснения и продолжила. – Думаю, если бы он имел хоть маломальское сходство с дубинкой… Людка бы еще над ней поколдовала… – видимо, собрав воедино мой задумчивый образ и смысл произнесенного, Васька не сдержалась и от всей души брызнула чаем на холодильник. Я тоже залилась смехом, прерываясь лишь для взятия клятвенного слова, что Васька ни за что не проболтает Людке то, что я проболтала ей про Людку…

Мы были настоящими подругами. Мы никогда не выдавали своих. Каждая про каждую знала если не все, то практически все. Если кто-то чего не знал, то ей тут же докладывали в задушевных разговорах, как сейчас, с чаем на холодильнике. Но, пожалуй, самое душевное во всем этом было то, что каждая из нас была в курсе подобных заочных откровений и не обижалась (ведь в противном случае этот факт мог смазать отношения с собственной совестью в случае возможных будущих обсуждений). И все же мы пытались держать марку друг при друге, а тайно добытые факты при своей памяти (кто, когда, при каких обстоятельствах сказал то или иное), дабы избежать неудобных проколов.

– А Дашка? Помнишь ее коротышку? – Васька разошлась. – Людка его лучше всех запомнила! Вот достала бедную. Ну, помнишь?

– Да ну конечно, Вась. Такое забыть невозможно… А еще говорят – размер не имеет значения. Не имеет, если у тебя нет подруг, которые душу наизнанку по сантиметру вывернут!

– Да брось! Девкам, конечно, не повезло. Особенно Дашке. Сдается, она после этого случая ни на одну интимную тему с нами не заговорила.

– Так и есть. Но, в принципе, Дашка всегда этих тем сторонилась. Знаешь, я, быть может, еще тогда все с вами обсудила бы, но вот Дашки постеснялась что ли, ее осуждения. Мыслимо ли, возвести в идеал порноактрису или, чего гляди, проститутку! Да я бы была осуждена молниеносно и пожизненно!

– Ага, представляю. Слушай, а это идея! – Что именно? – Ну, порноактриса. Ты, мать, распереживалась! Учи матчасть! Давно порнуху смотрела? – Да ну…

– Что ну? Сиди и смотри.

– Да, но… Не думаю, что мне это как-то поможет. В смысле, на практике… А что, помогает?

– Нет, ну больше, конечно, поможет хоумвидео с последующей работой над ошибками…

– А у тебя такое есть? – я по-новому взглянула на свою подругу.

– Хоумвидео чтоль? – Васька на секунду задумалась. – Конечно есть, и не одно. Но сама смотреть боюсь. – Васька заулыбалась. – Мой тащится от всей этой чепухи.

– Дашь глянуть? – проговорила я на автомате.

– Ты что?! С дуба рухнула? Свое снимай! А вот общедоступное – пожалуйста. Сейчас найду.

Я до сих пор находилась под впечатлением от услышанного. И не могла отделаться от навязчивых картинок стонущей и технично работающей в кадре Васьки. Нет, я, конечно, знала, что такое порнуха и чем она отличается от хоумвидео. Я даже смотрела пару раз то и другое. Но всякий раз зажмуривалась на самом интересном месте. Видимо, это был рефлекс, выработанный с детства. Просто всякий раз, когда по телевизору крутили «любовь» (а в советское время – это максимум обнимашки-целовашки секунд на 30), наш папа-моралист с инженерным образованием коршуном нападал на телевизор и ловким движением руки затемнял экран. Какое-то время мы с сестрами могли слышать причмокивания и вздохи, если повезет, а потом папа снова дарил телевизору свет и цвет, и фильм продолжался (но уже с каким-то осадком недосказанности, что ли). Я однажды решила проверить, где же в телевизоре находится та предательская кнопка. Думала, что истребив ее, мне удастся наконец открыть для себя что-то новое и неизведанное. Облазив ящик со всех сторон, в пыли и бешенстве, я изо всех сил крутонула какой-то рычажок. Не тот, видимо. Так я узнала, что инженер – это уважаемая профессия, и смотреть телевизор с «темными пятнами» все же лучше, нежели не смотреть его вовсе. Пока я вспоминала все это, Васька напряженно клацала по клавиатуре и спустя какое-то время, довольная, поднесла под мои очи яркий монитор, который сегодня был призван стать светочем, обеляющим все темные углы в моей пуританской биографии.

Среднестатистический мужчина думает о сексе минимум два часа в сутки. Я была целой армией мужчин. После увиденного. Я думала о сексе 24 часа в сутки. И все эти мысли были невеселыми…

Нас с Васькой хватило тогда на 15 минут. Потом мы переглянулись и закрыли комп. Не то нашла Васька. Решительно не то. Она начала было оправдываться, что ей это видео в шутку посоветовал друг бойфренда. Но потом коротко подытожила, что больше тот юморист их семье не друг. Спустя еще пару минут неморгающего взгляда в противоположную от нас стену, Васька, сипя, добавила:

– Представляешь, а я-то думала, что после 40 секс сходит на нет… – Ага – просипела и я в ответ. – А после 70-ти, вишь, снова буйно расцветает… – Ага, – согласилась Васька… Или после 80-ти… И мы дружно расхохотались. Стресс был пережит. – А представляешь, запостить это видео на Дашкину совесть? – все еще прыская от смеха выдала Васька. – Думаю, оно там не приживется, это во-первых, а во-вторых, мы рискуем навсегда испортить Дашкино представление о светлой безропотной старости. – Так а кто ропщет-то? По той секси-бабульке не скажешь, что она чем-то недовольна.

Да и мОлодцы… – Васька снова расхохоталась, забрасывая голову назад и откидываясь на спинку дивана. – Они… добрые… отдали всю силушку богатырскую! – Ваську понесло…

С Васькой мы вечно попадали в неловкие несексуальные ситуации. Как и лет двенадцать назад, когда нам впервые попал в руки зарубежный порножурнал. Встречая рассвет после выпускного вечера, утомленные и трезвые (!!! Да, да, именно так и было в мою постсоветскую юность), мы добрели до дома одной из своих одноклассниц. У той был старший брат со всеми вытекающими. Ожидая бодрящего чая, мы с Васькой узрели компрометирующий журнал в тумбочке у кровати. Ну и, разумеется, без тени стеснения начали его изучать (а чего? Пора! Гимназию-то уже закончили!). Ни тебе интернета, ни смартфонов в то время даже не подразумевалось. Только жалкие видюшки (один на весь подъезд!) и жестко контролируемый папой телевизор. Жизнь была полна общения и наивности. То, что мы с Васькой увидели на страницах диковинного журнала, впечатлило нас до глубины девственной души. Я, например, впервые увидела мужской член (Васька была поопытнее, у нее был младший брат). Всякие там эротические взгляды, жесты и белье кружевное. Вау! Но, пожалуй, самое чудное, что мы увидели тогда, так это томно обнимающихся девушек в откровенных нарядах. Они лукаво улыбались читателю и неестественно выгибались, касаясь друг дружки. Рассматривая какое-то время их эротический тандем, я недоумевала:

– А они-то что делают? – это были мысли вслух, которые мигом отозвались Васькиными рассуждениями:

– Что-что? Трутся! – вывод был сделан не столько со знанием дела, сколько с убежденностью, что более им-то и нечем заняться в силу природных несовпадений. Васькино «трутся» можно было сравнить с «эврика!», во всяком случае прокричала она это слово с таким же энтузиазмом. А в ответ на наши глубокомысленные размышления о познанном послышался сдавленный смех из прихожей. Это был брат подруги, который про «трутся» знал все наверняка. Не знаю, сколько он нас подслушивал, но под звук триумфального хихиканья, так и не попив бодрящего чая, мы спешно простились с одноклассницей и больше в тот дом были ни ногой.

Зато, на правах уже наделенных теоретическим опытом старших подруг, постарались в красках передать все подробности своим девчонкам. Людка, процеловавшаяся с по уши влюбленным в нее пацаненком из параллельного класса всю ночь после выпускного, нельзя сказать, что была очень удивлена, но под впечатлением осталась точно. Впоследствии, как она потом не раз сознавалась, именно наш рассказ вдохновил ее на печальный опыт лесбийского рандеву на пляжах Крымского побережья. Дашка же, которую родители чинно забрали с выпускного едва ли не после отзвучавшего последнего звонка, и вовсе была пришиблена новой информацией. Она долго переваривала услышанное, но в итоге сделала непоколебимый вывод о том, что ночь после выпускного в действительности таит в себе множество непростительных опасностей, и как правы были ее родители, что не допустили ни первого… ни последствий.

Васька предвкушала, что спустя двенадцать лет она наконец снова нашла тот рычажок, который сможет вывести ее правильную подругу из равновесия, и хоть на секунду поселит разврат в ее ясной голове. Но я, разумеется, не дала пустить в ход информационную сексуальную волну, всерьез переживая о цунами на том конце дружественного интернет– побережья.

Но цунами было не избежать, и резвая бабулька в кадре была тут ни при чем.

Дашка вот уже битый час мучилась внезапно добытыми знаниями. О Гении и его жалкой душонке! Дашка всегда думала о людях хорошо, но только не тогда, когда они явно поступали плохо. Нет, разумеется, и тогда настоящее великодушие может снизойти до оступившегося, но не в вопросах, касающихся ее родных и близких. Гений сделал плохо ее близкой подруге. И он должен был умереть. Нет! Он уже умер в Дашкином сознании. Как приличный нравственный человек, заслуживающий одну из ее лучших подруг. Но как сказать о безапелляционной кончине, Дашка не знала.

Прогуливаясь в поисках идеального подарка для своей мамы (Дашка была помешана на идеальных подарках, да и на маме тоже), она забрела перекусить в миленькую кафешку на углу. Дашка любила все миленькое и няшное (но не чересчур, конечно, в меру). Она любила себя баловать, в особенности, когда этого никто не видел и не мог упрекнуть ее в чем-то нехорошем. Эгоизме, например. Даже, усевшись за столик и изучая меню, первые пару минут она между строк читала себе оправдание. Сошлась на том, что она подыскивает тихое уютное место для встречи с той же мамой, скажем, для вручения еще не выбранного подарка. Мама Дашки жила в пригороде, очень боялась и в тоже время восхищалась городской жизнью. Именно такой жизни, красивой и широкой, она желала своему чаду. И поэтому все силы и забитых кабанов положила на лучших репетиторов для своей дочери. Дашка до гимназии была не то чтобы в ежовых рукавицах, она спала на ежовом покрывале! С рассветом с него спрыгивала как ошпаренная, бежала полоть-окучивать огороды (это если весной, летом – овощи-ягоды, осенью – консервация), затем вприпрыжку к преподавателям, затем пасти гуси-лебеди или какая там живность была в наличии, книжки, братики-сестрички и круглосуточные наставления мамы. Поступив в гимназию, Дашка не верила своему счастью. Здесь нет огородов! Здесь только вороны да голуби! Здесь можно спать до 8! Мама тоже не верила, что Дашка поступила, но потом, проверив, плакала… тоже от счастья.

Такие же реки слез были и при вступлении в институт, и после первого его курса. Дашка стала самостоятельной, пошла на первую свою подработку, встретилась с первым своим мальчиком и… тут же стали готовить свадьбу. Мальчик сбежал, сверкая пятками, и мама снова плакала, орошая Дашкину потерянную девственность и неверное воспитание дочери. Но все перемололось, родители Дашки, наконец, поверили, что за окном 21-ый век, и что в нем есть место даже для их падшей дочери. Спустя еще пару мальчиков мама стала и вовсе продвинутой, но не отчаявшейся. Она все еще хотела для своей дочери большого и трепетного счастья в размере совестливого мужа и как минимум троих детей. С детьми Дашка пока не торопилась, но мужа для них с мамой нашла. Егор был скромным и тихим парнем. Он любил Дашку и не смел сказать ни одного плохого слова о ее маме. Это всех устраивало. Свадьбу сыграли шумную и бескомпромиссную.

И вот теперь, сидя в этом прекрасном кафе с белыми скатертями, Дашка умиленно вспоминала это и тихо радовалась, как же в жизни у нее все хорошо, и как здорово будет собрать за этой скатертью всех своих родных. Хотя со всеми, это она, конечно, погорячилась. Папа в жизни не оставит село и рыбалку, братья-сестры со своими пассиями тут не поместятся. Остаются мама и Егор. Хотя нет. Егор тоже не ходок по таким заведениям, и потом, он так любит ее домашнюю стряпню, а вся эта роскошь его угнетает. Пожалуй, именно с мамой нужно сюда обязательно заглянуть. В ближайшие же выходные. Здесь будет о чем поболтать среди этих блестящих подносов и мило воркующих посетителей.

Предвкушая идеально спланированную встречу, Дашка с интересом разглядывала упомянутых воркующих посетителей. Жесты одной девушки за соседним столиком показались ей очень знакомыми. Она сидела спиной и кроме прически, прыгающей воздушным облаком вокруг ее головы, Дашка ничего не могла разглядеть. Но тут девушка повернулась и наклонилась к сумочке, висевшей на спинке стула. Порывшись в ней, девушка с облаком на голове извлекла телефон и достаточно громко сказала «я вас слушаю». Дашка не могла ошибиться. Это была Лариса. Лариса Демина, подающий большие надежды всему неграмотному люду сексолог. С ней Дашку свела судьба еще на первом курсе. В аккурат после первого мальчика с пятками. Разбитая горем и осужденная родителями за поспешность и неразборчивые сексуальные отношения с несостоявшимся мужем, Дашка с позором съехала с семейного общежития и стала искать компаньонку по съему квартиры. Лариса нашла ее первой. Она как раз приехала покорять столицу из провинции и в победе была абсолютно уверена. Профессию ведь выбрала для себя незаурядную и многообещающую в рамках незакомплексованного большого города. В лице Дашки Лариса нашла себе не только соседку по комнате, но и свою первую клиентку. С азартом начинающего отличника, она стала «лечить» ее от несчастной любви, оставившей зияющую рану в душе и теле девушки. Нужно отдать ей должное, Лариса промывала Дашке мозги всей этой продвинутой сексуальной чепухой день и ночь, все три месяца пока они жили вместе. Потом Дашка в сердцах съехала к молчаливой некрасивой бухгалтерше из своего вуза, и все последующие курсы прожила в сравнительной идиллии. Более того, в некоторых вопросах она чувствовала себя настоящим гуру в области секса и, бывало, таранила услышанной от Ларисы информацией неподготовленный девственный мозг некрасивой бухгалтерши.

Увидев Ларису, Дашка с улыбкой вспомнила их импровизированные «тренинги» за чашкой чая и уже готова была подойти поздороваться, но тут Лариса первая вскочила, прижимая телефон к уху, и, видимо, прося прощения у собеседника, отлучилась для уединенного разговора. Когда она отошла, Дашке во всей красе предстал этот собеседник, неспешно попивающий белое вино и тоже вникающий в свой телефон по случаю выдавшейся свободной минуты. Это был Гений. В своем величественном спокойствии он сидел здесь, на свидании с другой, совсем не подозревая, что вся его пошлая натура стала вмиг понятна девушке напротив. Дашка по-киношному прикрылась меню и долго «выбирала» свой заказ, поглядывая через край. Она лицезрела вернувшуюся Ларису, их милые улыбашки, их «чоканье» бокалами с вином, раскатистый смех беспардонного сексолога и сдержанную томную улыбку Гения. Так и не выбрав ничего вкусного, но убедившись в предательском меню этой богодельни, Дашка все презрение вылила на ни в чем не повинного официанта. Процедив сквозь зубы, что из перечисленного, к сожалению, ей ничего сегодня не подходит, Дашка поднялась и с чувством преисполненного абсолютным достоинством прокурора, разоблачившего виновных, вышла из кафе, решив четко и безоговорочно, что в это заведение она с мамой – ни ногой!

Придя домой, Дашка напала на благоверного. Тот, оказывается, не достаточно убедительно был рад ее скорому возвращению и вообще, всем мужчинам только одного и надо – ярко растиражированной в миру полигамности! Отдуваться за всех мужчин сразу Егору не хотелось (тут хоть бы за себя выгрести), поэтому он психанул и, осторожно хлопнув дверью, чтобы Дашка пуще прежнего не разошлась, выбежал «по делам». Убедившись в своей правоте, Дашка написала полную язвительной обиды смс-ку и удовлетворенная первым пройденным этапом перешла ко второму и основному – размышлению над тем, как ей поступить с Гением? Рассказать? И как? Кому? Ваське? Людке? А чем они помогут? Дашка мучилась. Первые несколько минут она была полна решимости высказать все в лицо самому Гению и потребовать, чтобы он пришел с покаянием. Но потом Дашка сдрейфила. Она вообще боялась чужих мужчин, а тут еще нужно было наехать. И потом – какие у нее есть доказательства? Ее слова против его? Дашка с досадой подумала о том, как это она зря не сделала фото сладкой парочки на мобильный. Подумав еще немного, Дашка стала более критично подходить к своему детективному открытию. А может она все навыдумывала? Может ничего порочного в их встрече и не было? Ну, сидели, выпивали, улыбались… А может они родственники дальние? Дашка ухмыльнулась. Гляди, родственнички! Эту версию Дашка сразу отмела. Коллеги? Ну да, по сексу… Дашка старалась не думать о пульсирующей тревожной нотке в сознании, которая вопила о том, что это она, Дашка, настолько развратная, что постоянно всем приписывает секс на стороне. Этого не может быть! Она – абсолютная ходячая верность, антипохоть и целомудренность! Она – за институт семьи и безграничное доверие! Тогда почему она переживает, что без нее не обойдутся? А может, у них там доверие вообще похлеще, чем у кого бы то ни было? А может, они на пару с сексологами встречаются в разных точках города. Дашка выдохнула со свистом:

– А может, у них проблемы? Как это я сразу не догадалась?.. – девушка заговорила сама с собой в полный голос. – Ну конечно, Майка мне еще на встрече показалась какой-то невменяхой, все время хихикала, и еще эти их курсы сексуальности с Людкой… Она что-то не договаривает! А он пытается помочь и консультируется у сексолога! Точно! Фу-ух…

Дашка с облегчением вздохнула. Какая же она замечательная подруга! Никакой паники, только конструктив! Дашка была довольна собой по нескольким причинам. Во-первых, она терпеть не могла всякого рода интриги и недосказанности, и своими рассуждениями она избежала повода принимать участие во всем этом. Во-вторых, только такая благоразумная девушка как она может дать второй шанс такому заблудшему Гению. И в-третьих… А в-третьих, еще нужно подумать, как избежать ответственности за весь этот конструктив. Дашка ответственности боялась и не умела принимать решения. Она была прекрасным наблюдателем и пересказчиком, но никак не действующим лицом. Она могла выслушать, даже подбодрить, но никак не действовать во имя или вопреки. Во всей этой непростой ситуации ее угнетал тот факт, что она одна была ее свидетелем. Если бы рядом была Людка или Васька, она бы ушла в тень и позволила подругам стать у руля корабля спасения. Но сейчас Дашка была сама себе капитан. Конечно, она могла войти в тихую гавань под названием «ничего не видела, ничего не знаю», но тогда бы пришлось вступить в спарринг с собственной совестью. А это ни к чему хорошему все равно не привело бы. Совесть в три счета уложила бы Дашку на лопатки, и тогда бы пришлось выплывать из гавани пришибленной трусихой-лгунихой. Конечно, Дашка могла бы с легкостью перебросить груз новостей на Людку и Ваську по телефону, и пусть разбирают, что по чем. Но так, по мнению Дашки, тоже было не верно. Во-первых, не факт, что подруги найдут более блестящее решение, а во-вторых… ну конечно же, где-то глубоко внутри Дашка чувствовала, что такая возможность ей выпала неспроста – доказать свою значимость и правоту, разумеется. Но тут Дашка себя одернула. Нельзя быть настолько тщеславной. И потом, Майке ведь, наверное, непросто, раз в ее проблемах уже сексолог на стороне разбирается?

«Что же у них там не складывается? – думала Дашка и перед глазами ее поплыли картинки, на которых Гений с Майкой обнимаются, целуются. Он гладит ее… Потом гладит сексолога… Стоп! Дашка тряхнула головой. – Да что ж такое?!».

Промучившись в противоречивых рассуждениях, Дашка дождалась отвергнутого давеча мужа. Но, сменив гнев на милость в силу огромной мысленной работы, проделанной на совесть, жена виновато попросила не принимать гневную смс-ку близко к сердцу. Спустя примирение, Дашке и вовсе стало все ясно и не так печально. Она решила много на себя не брать, а позволить Майке самой наладить свою сексуальную жизнь. И она – Дашка – ей в этом поможет! Нет, не своими советами, разумеется, хотя в этом деле у нее все прекрасно, а… «Секундочку – подумала Дашка и, чмокнув удовлетворенного спящего мужа, резвой ланью перескочила через него и зарылась в компьютер. Она открыла поисковик и улыбнулась. – Ну, конечно! Лариса Демина… Если «хромает» ваша сексуальная жизнь… Ты-то мне и нужна, длинноногая!»

После фееричного просмотра «взрослого» видео с Васькой, я стала гораздо взрослее в этих вопросах. Во всяком случае, именно так мне казалось. Я уже говорила, что мысли о сексе занимали все мое свободное и несвободное время. Хорошо еще, что работа филолога– фрилансера не требовала нечеловеческих усилий, дабы справиться со своей навязчивой задумчивостью. Скажем, на уроках в младших классах, где я работала еще пару лет назад, мне было бы куда сложнее собраться, нежели просто правя текст за домашним компьютером. Дома, после скучного сложносочиненного предложения о каких-то вновь усовершенствованных газонокосилках или впечатляющем своими масштабами потенциальном урожае, я могла резво перекликнуть на еще «живущую» в «истории» ссылку на порносайт и… снова не рискнуть запустить видео. Я, словно преступник, который непременно возвращается на место преступления, угрожала себе повторным просмотром. После …надцатой такой попытки я решила завязать и начисто стерла «историю». «Хоть бы Васька что-то действительно поучительное нашла…» – подумала я. «Так сама найди!» – призывал бесстыжий внутренний голос. Мысленно я была с ним солидарна. Но, спустя минуту взвешенных рассуждений, решила не потакать своим порнопохождениям в сети, а добиться идеального секса в реальной жизни. Тем более у меня была фора: во-первых, прекрасный внимательный любовник (и всего один!), а во-вторых, разумеется, молодость! С газонокосилками в тот день не сложилось. Благо, у меня было еще несколько дней в запасе до дедлайна. А потому я решила всю себя посвятить сегодняшнему остросексуальному вечеру. Я решила быть непременно раскрепощенной и для пущего намека на раскомплексованность стала томно готовить десерт с клубникой (афродизиак! А как же!). На вычитку рецепта и обнаружение всех его составляющих в доме мне потребовалось времени немало. Но это было сделано! Дальше сущие пустяки – приготовить. Так… закипятить молоко… растворить желатин… взбить… Я способная. Я так думала… первые пару предложений в рецепте… Мой Гений должен был заявиться с минуты на минуту. И так как я решила не упускать из виду ни малейшей мелочи, то собралась доготовить задуманную панна котту в прозрачном пеньюаре под цвет клубники. Пока я бегала по-шустрому сменить свою растянутую домашнюю майку на заявленный сексуальный дресс-код, мое молоко убежало. Падла! Оно убежало почти все, развесив пенящиеся следы своего позорного побега по всей психованно шипящей кастрюльке и плите! Но я успела выудить остатки и запузырить их туда, куда нужно. Взбивая массу, в предвкушении прекрасного блюда, которое никто и ничто на свете мне уже не испортит, я перевела взгляд на свои ноги. Черт! Прозрачный клубничный пеньюар и растоптанные мохнатые угги-медведи! Это моветон! Бросив венчик, я понеслась в комнату, стряхивая с себя медвежью услугу. И тут замаячил ОН! ОН! Облезлый ноготь на большом пальце правой ноги! Ну как?! Ну ведь только вчера…! Ну зачем?! На пальцы совсем не было времени, потому я решила схитрить и надеть кружевные носочки. Несясь на кухню в милом воздушном одеянии и с идеально закрытым от постороннего взгляда педикюром, я решила лихо зафутболить подальше неловко стряхнутый угг… и у меня получилось! Угг полетел куда-то в прихожую и, провожая его взглядом, я тоже… полетела. Летела я недолго и шмякнулась на пол со звуком раздавленной спелой клубники. Оказывается, венчик со взбитыми желтками и молоком я тоже неловко бросила минуту назад… Дура! Теперь мало того, что мои кружевные носочки были по самые кружева в сладкой неге, но и моя пятая точка была вся… в панна котту. Но секси-леди не сдаются! Стянув с ноги уцелевший носок и собрав им остатки сладкого полуфабриката на полу, я помыла венчик и продолжила свой бой за десерт. Когда в дверь позвонили, я уже разливала панна котту в формочки и дочитывала последние указания в рецепте: «Разлить по формочкам. Оставить в холоде на 2–4 часа…». Твою мать! Как 4 часа? Где их взять?! Две секунды я терзалась в сомненьях: вылить все нафиг, чтобы не позориться или попытаться спасти это клубничное недоразумение? Звонок прозвучал третий раз, и, быстро сунув формочки в морозилку, я, улыбаясь и сметая с лица остатки кулинарного хаоса, двинулась навстречу сексуальному счастью.

– Привет, любимая! – Гений переступил порог и сгреб меня в охапку. – Я уже стал волноваться, ты вроде собиралась вечером быть дома, а я звоню-звоню, никто не открывает.

– Приве-е-ет. Я дома… тебя жду… – как можно загадочнее проговорила я, ставя ногу на ногу (блин! Этот ноготь меня сбивает!).

– Я так рад, – Гений зарылся в мои волосы и нежно поцеловал затылок. Мурашки галопом пробежали по всему моему телу, стартуя с того самого места поцелуя и вырываясь на волю через ненакрашенный лаком участок на ногте правой ноги. – Но… – начал было Гений и замолчал. – Постой. А что это на тебе? – Гений отстранился от меня и хитрым взглядом окинул мой дресс-вызов. – М-мм… И это все мне? – уже улыбаясь всеми лучиками вокруг глаз, вопрошал он. – Так что, вы даже чая не нальете? – перефразировав известный анекдот и смеясь, Гений подхватил меня на руки, и не разуваясь прошел в спальню.

– Я была как панна котта в морозилке! Во всяком случае, именно от этого образа я не могла отделаться все время, проведенное в спальне. А еще от образа старухи… в пеньюаре. – в этом месте Васька хихикнула. – Чего ты смеешься? Я была зажата, перепугана и… ужас, короче. Даже Гений сказал что-то наподобие «крошка, что с тобой? О чем ты думаешь?». Как ему сказать?! «Милый, понимаешь, я так много думаю о сексе с тобой, что эти мысли напрочь лишают меня всякой сексуальности непосредственно во время секса». Идиотизм… Я тупо улыбалась в ответ и мямлила «О тебе, любимый, о тебе». – Васька снова прыснула.

– Оргазм-то хоть был? – сдавливая смех, поинтересовалась Васька.

– Вась, ну какой оргазм у отмороженной панна котты? Симулировала… – тихо сказала я в трубку.

– Беда… – со знанием дела сказала подруга.

В последнее время мы с Васькой очень сблизились. После того разговора у меня и киносеанса на дому, мне таки удалось вывести подругу на откровенные рассуждения. Она многого не рассказывала, но призналась, что и в ее жизни случалась симуляция оргазма и прочие непотребные в сексе вещи. Сказала, что в действительности ее суженый только отмечался ТАМ пару минут и не требовал, как мой Гений, непременно кончать от языка, но такой расклад ее вполне устраивал и вовсе не тяготил. Единственное, к чему мы пришли, так это к тому, что нужно разбираться в каждом отдельно взятом случае, и с каждым отдельно взятым партнером. Например, с ее бывшими все траблы случались на первых порах. Потом, по истечению срока «притирки», все становилось на свои места, любовники лучше узнавали друг друга, и каждый эпизод секса заслуживал высшей оценки. С ее нынешним парнем – Олегом, с которым она была в отношениях вот уже 5 лет, секс, разумеется, стал обыденным. Освежают впечатления только необычные места, необычные игрушки, или необычные ситуации, которые предшествуют сексу. Именно поэтому Васька обожает путешествия, секс-шопы и, конечно же, ссоры. После них (да впрочем, это все знают) яркий 100 %-ый оргазм гарантирован, а милым бонусом выступает ужин или завтрак, который с любовью готовит Олег, расшаркиваясь за все разом: и за сам факт ссоры, и за умопомрачительный секс.

У меня не было раньше проблем ни с оргазмами, ни даже с Гением. Но что-то «сломалось». Этому «что-то» послужили мои мысли по поводу своей нескладности и несексуальности. Я никогда не стремилась быть женщиной-вамп, но какие-то черты последней мне были просто необходимы в настоящее время. Этот «пунктик» не давал мне дышать свободно и делал из сексуально привлекательной и зажигательной девушки, какой я была раньше, затюканное сомневающееся создание, коим я являлась нынче. Разумеется, Васька была абсолютно права: по мне плакали не секс-курсы, а хорошие психологи. Мне нужно было лечить мозг и повышать самооценку, которая катилась в тартарары. Но я отказывалась верить в неустойчивость своих психических опор и продолжала искать выход из непривлекательной ситуации. Жалкий огонек надежды замаячил оттуда, откуда никто не ждал, мы с моим потерявшимся оргазмом так точно…

Как только я окончила плакательный разговор с подругой, в мою дверь позвонили. Это был курьер – с охапкой алых роз и контрастно бледным конвертиком на них. Гений любил баловать меня цветами по случаю и без и часто дарил приятности, уезжая в командировки. Разулыбавшись на весь подъезд, курьер уточнил, та ли я, за кого себя выдаю, и, сверив ФИО в бумажке с моими знаниями о себе, любезно вручил презент. Естественно, букет был от Гения! Бледный конвертик с подписью подтверждал это и игриво предлагал заглянуть внутрь. Я не ошиблась, роскошные цветы – это был лишь романтический бонус к основному небанальному подарку. «Любимая, обязательно воспользуйся моим скромным презентом. Ты заслуживаешь самого лучшего. И ты сама не подозреваешь, какой потенциал скрывается за этим стыдливым румянцем, который залил твои щеки. Твой я». Я действительно покраснела. Рядом с Гением я всегда краснела, как девчонка. И даже не рядом, как показал опыт с конвертом. К слову, в нем был яркий сертификат, призывающий посетить сеанс незабываемого эротического массажа. Я покраснела еще больше. Ну, сеанс массажа – это ладно. Но эротического? Это как? Нет, я конечно, догадывалась, как. Но отказывалась верить своим догадкам. Как он это себе представляет?! Кто массажист? Как это – эротично, по их, сертификатному? Я не знала, радоваться мне, стесняться дальше или психовать по-страшному. Первой мыслью было – отдать сертификат кому-то и с довольным видом признаться Гению, что массаж безумно понравился. Но если он проверит? Стоп. Как проверит? А чего это я буду скрываться и хитрить? Я прямо скажу, что все это бред и прежде, чем дарить подобное, нужно посоветоваться со мной! Блин. Он же хотел сделать мне приятное… Ага, чужими руками… А может и правда это поможет мне раскрепоститься? И Гений знает, что предпринять, чтобы меня растормошить? Ой, что же это получается… он раскусил отмороженную панна котту? Словом, я была в замешательстве и решила не горячиться: переспать с этой мыслью… и сертификатом.

Васька положила трубку и трижды щелкнула себя по лбу. Несильно так, легонечко. Она всегда так делала, когда ей приходилось врать. Тоже не сильно, так, привирать. Именно этим она креативно занималась последние пару дней. И с кем? С лучшей подругой! Нет, она любила ее безмерно. Ну конечно! Но себя она любила больше. И свое самолюбие никому в обиду не давала. Даже самой себе.

Признаться подруге в том, что ее личная интимная жизнь давно требовала перезагрузки, было выше Васькиных сил. Она – отличница, активистка и просто красавица является физическим воплощением успеха и примера для подражания. Как тут признаться в том, что в постели последние полгода у нее то криво, то косо? Нет, Олег, разумеется, тоже выше всяких похвал (у идеальной женщины должен быть идеальный избранник!). Но все же в их интимном тандеме давно что-то не клеилось. Иногда Ваське казалось, что 5 лет – это ну слишком много для того, чтобы среднестатистическая идеальная пара процветала. Каждая семья – это более или менее успешно прописанная программа, которая в период своего взаимодействия с внутренними и внешними процессами, либо обновляется, либо безнадежно устаревает. В Васькину семейную программу интегрировался вирус… Он был несложным, но масштабным. Скука. «Скука-сука… – думала Васька и накручивала на палец локон своих идеально гладких волос. – Как бы здорово было, если бы матрица все же существовала. Вот, где я бы разошлась!». Ваське было скучно абсолютно все, что касалось их с Олегом совместного времяпрепровождения. Все было до банального обычно и неинтересно. Проснулись-помылись-разбежались-сбежались-поужинали-помылись-секс? – вряд ли-уснули. Вот и все 24 часа в сутки. Только на работе Васька чувствовала себя нужной, умной и незаменимой. Только там она была активна и улыбчива, дома же на нее нападал Мистер Ануего и решительно лишал позитивного мышления. Этого фантомного мистера Васька слепила по образу и подобию самого Олега. Последние пару лет именно Олег все чаще на любые сумасбродные предложения Васьки (а их разнообразие заложено в Ваське по умолчанию в избытке) стал все чаще отвечать «а-аа, ну его». «Пошли в кино! – а, ну его! Давай лучше дома посидим, телек посмотрим; А как тебе идея с банджи-джампинг?! – а, ну его! И потом, Вась, ты же знаешь, как это опасно; А может в лес с палаткой, с ночевкой, ухой? – а, ну его! Там комары сожрут, и потом, как ты без вайфая?». На заре их полной приключений совместной жизни Олег как ошалелый бегал с палаткой и котелком наперевес, в вечном поиске новых романтических приключений, готовый в любую минуту пуститься в дорогу за своей активисткой. Сейчас же, когда все страсти улеглись и быт более-менее устаканился, Олег прослыл знатным диванным жителем с минимумом запросов и максимумом скукотищи. Это подруге можно было слукавить, что у них с Олегом фееричные оргазмы по три раза на дню. На деле же руки до секса не доходили месяцами. Однажды Васька подсчитала, что в их привычном раскладе отсутствовали интимные ласки 57 дней. И ничего, выжили. Худшее во всем этом было то, что сама Васька постепенно превращалась в такую же Ануего. Это ее пугало больше всего. И если с отсутствием в своей жизни прыжков с моста она еще могла смириться, то с отсутствием секса в 28 лет – никак нет. Поэтому и «зависла» на форумах, прочащих сладкие интимные будни в узком семейном кругу. Именно там она узнала о смене обстановки, способствующей взрывным секс-приключениям, и про хоумвидео, и про секс-игрушки, открывающие горизонты допустимого, и, разумеется, про ссоры. Тут Васька снова щелкнула себя: с хоумвидео она, конечно, тогда загнула. Хоть бери да снимай теперь, дабы ее заявления не расходились с действительностью! Отныне, когда весь ее «надуманный» опыт был воспринят всерьез, Васька решила и сама воспользоваться «своими» же советами. С хоумвидео пока не разобралась, ссору она уже не раз пробовала – работает! Из игрушек прикупила только вагинальные шарики… ну и еще кое-что. Олегу же решила преподнести какой-то сопутствующий секс-девайс в отдаленном от квартирного дивана месте. Палатка мыслилась Ваське идеальным вариантом. Осталось только выкурить Мистера Ануего из квартиры, и запастись средствами от комаров.

Васька не могла не похвалить себя за такие дельные мысли. А потому достала то кое-что, что прикупила в нагрузку к вагинальным шарикам и занялась налаживанием интимного вопроса вплотную…

Я затянулась кальяном и оценивающе посмотрела на девчонок, которых по случаю собрала всех в одном месте. Приглушенный свет в арт-кафе располагал к доверительной беседе, ароматизированный табак слегка дурманил и без того обескураженное сознание, присутствие близких мне людей подбадривало. «Да, решено, я все им скажу, – подстегивала я себя решительными мыслями. – Кто как не они, мои родные и добродушные, должны знать об этом кошмаре?». Я еще раз затянулась и выпалила:

– Я изменила Гению!

Васька громко сглотнула, Людка присвистнула, Дашка застыла в недоумении, и мне на секунду показалось, вот-вот готова была всплакнуть. Словом, они меня правильно поняли.

– Да… вот такая я скотина… – сама веря в свои слова, промямлила я по слогам.

– Ну, знач, заслужил! – выпалила Дашка, выпучив глаза, и все трое глянули на нее, как на абсолютно незнакомую тетку, которая замаскировалась под их любимую святую подругу. – Ну… это… ведь наверняка ты не от хорошей жизни вот так вот…э-ээ… поступила.

– Да нет, как раз от очень хорошей. Даже чересчур… – я еще раз затянулась, и пребывая в эйфории от собственной загадочности, отчаянно окунулась в подробности.

Я рассказала им все, как на духу: и про подарок Гения, и про массаж, и про знойного загорелого массажиста… Я рассказала, как я дрожала, словно осиновый лист, прибыв на сеанс, как едва не опала тем же листом наземь, когда увидела, кто мне будет делать массаж, и как забилась во внутренней истерике, получив, наконец, ответ на свой наивный вопрос – что, собственно, из себя представляет эротический массаж? «Как что? – добродушная улыбчивая девушка на ресепшене искренне удивилась. В тот момент я готова была поклясться, что эта работница получает зарплату именно ими, эротическими массажами. Но быстро придя в профнорму, девушка пропела: – Это когда красивый сильный мужчина, настоящий мастер своего дела, окунет вас в незабываемые ощущения и поможет расслабиться, раскрепоститься и… раскрыть в себе потенциал страстной женщины!». Мне показалось, что ремарку про потенциал эта девушка добавила от себя лично, просто взглянув на клиентку, то есть меня. Гордо вскинув голову и мысленно стряхивая любые предрассудки и стереотипы, я протянула подарочный сертификат. Девушка пуще прежнего разулыбалась, словно этот сертификат предназначался ей, а не мне, и добавила: «Правила вы знаете? Вы не имеете права дотрагиваться до специалиста, – каждый мускул на моем лице откликнулся на это правило. Видимо, моя гримаса была настолько жалкой, обескураженной и смешной, что девушка хихикнула, быстро прикрывшись кулачком и угумкнув в него пару раз для отвода глаз, потом сквозь смешок продолжила. – Присядьте, буквально одну минуточку, Мартин подготовит все необходимое и вас пригласит». «Мартин? – хмыкнула я про себя. – Это ж надо, чего только не понавыдумывают для пущего эротического эффекта!». Я присела и стала нервно теребить пуговку на жилете. «Интересно, а его тоже нужно будет снять?» – я машинально застегнула жилет на эту пуговку. Потом снова расстегнула. Потом сняла этот жилет. Мне стало жарко. Потом снова накинула. У них работал кондиционер. Потом… Потом минутка закончилась, и вышел Мартин. Взъерошенные черные как смоль волосы, густые брови волосам под стать и уверенный пронизывающий взгляд зеленых глаз. Ниже – больше. Больше уверенности, мышц и обескураживающего желания, о котором кричал каждый сантиметр его могучего тела. Желания сделать массаж! Мне, мне сделать! Словно зачарованная, я поднялась уже без надоевшего жилета и направилась в маленькую вкусно пахнущую свежими полотенцами комнатку. Горели теплые свечи, звучала приятная музыка и уже стоял он – стол, на котором все это произойдет, и сбудется невозможное – Март и Май наконец встретятся.

– И что? Прям там? На массажном столе? – Людка впопыхах затолкала за щеку с десяток орешков, добытых из пиалы на столе. – Ну не томи! Рассказывай!

– А может лучше не надо? – к нам вернулась наша Дашка.

– Да брось ты! Майка, не слушай ее! – Васька аж подпрыгнула. – Что дальше-то было?

– Оргазм… – я впилась глазами в подруг, в надежде отыскать там оправдание своему разврату. – Три раза…

Людка снова присвистнула и выронила изо рта ровно три орешка. Девчонки прыснули от смеха, и мне полегчало. Потом нам принесли чай и восточные сладости, и мы совсем сблизились.

– Слушай, так а как ты рискнула правила нарушить? – лукаво улыбалась Людка. – Дотрагиваться ведь нельзя-а-а!

– А я и не дотрагивалась. Он дотрагивался.

– Что?! Везде?! – Дашка сначала побледнела, потом покраснела и робко скукожилась на краю стола.

– Ну да! – воодушевилась Людка. – Это же массаж эротический!

– Ну не-ет! Вы все не так поняли! – представив то, о чем говорила с такой уверенностью Людка, меня бросило в жар. – Это же не мальчик по вызову. Это мастер! Он просто делал массаж!

– Так, Майка, не юли. – в дискуссию вступила запутанная ответами Васька. – Так было что-то или не было? Какой оргазм? Где? Давай все по-порядку.

Сказать, что мои девчонки разочаровались в услышанном, это ничего не сказать. Ну разве что Дашка воспряла невинным духом. Оказывается, мои внеурочные пики блаженства на массажном столе в одиночку – это не то, что они себе представили после описания героя– массажиста.

– То есть, ты кончила от того, что его умелые руки тебе массировали спину? – недоумевала расстроенная Людка.

– Ну… да – промямлила я, снова и снова возвращаясь в тот сеанс, на котором из меня сделали сплошную эрогенную зону. Разумеется, Мартин массировал не только спину, но и шею, руки, ноги, ноги выше… Я закинула ногу на ногу и улыбнулась. – Девчонки, ну а вы что подумали, что я там сексом с ним занялась, что ли? Мне и так стыдно очень, что я там до такой степени «открыла потенциал страстной женщины». – процитировала я девушку– ресепшионистку.

– Та ну, какая же это тогда измена? – скривилась Васька. – Что ты опять на себя наговариваешь?

– Ну а что же это? Пока, значит, мой суженый в командировке, я получаю удовольствие от…

– От массажа! – перебила меня Людка, вскинув вверх указательный палец, и о чем-то крепко-задумалась.

– И потом, – добавила Васька. – Гений сам тебе подарил этот сертификат, на котором среди прочего черным по белому было написано «эротический…». Ему ли не знать, что это означает?

– Да… – проныла я, подперев голову кулаком и снова затянувшись хмельным восточным табаком. – Наверное, вы правы.

Я согласилась, но в душе и мыслях никак не могла смириться со своим массажным приключением.

Я не знала, кто и что я теперь? После этого. Что сказать Гению? Как отблагодарить за подарок? И нужно ли… Вместо бодрости и окрыленности, которая должна быть после любого массажа, я чувствовала себя разбитой и подавленной. В Дашкиных глазах я видела отдаленное понимание своего состояния и еще что-то очень-очень печальное. Васька, как всегда, пыталась с разных сторон подобраться к самому факту возникновения данного эпизода и его последствиям. И только Людка радовалась как дитя малое. Она была так признательна нашей встрече и каждую новую минуту требовала все больше и больше эротических подробностей.

«Надо же, лежать, никого не трогать и получать удовольствие… – Людка валялась на диване, задрав ноги, сосала конфету и думала о предстоящем массаже. – Как это она отлично придумала – сходить на сеанс по горячим следам подруги». Людка никогда особо не любила массажи, а зря… как оказалось. Она мнила себя сплошной эрогенной зоной. Поэтому, когда кто-то начинал ей там где-то что-то мять, раздражение, связанное с тем, что она не может дать волю своей стремительно нарастающей сексуальной энергии, вмиг обрывало всякий интерес к околомассажным процедурам. Людка бы любила, если бы ее благоверный делал ей массаж. Но тот особо не заморачивался. Гарик был абсолютным воплощением лени, скупости и самолюбования. Людка отчасти признавала только последнее его качество. С первыми двумя сражалась, как могла, но пока все бои были проиграны. Она не уставала просить его о всяких разных милых одолжениях, как то массаж стоп на ночь или покупка хлеба по пути домой. Но и в том, и в другом случае Гарик находил тысячу отговорок, почему же он не может. То вечер короткий, то дорога к дому долгая, то руки за день устали, то ноги сделать крюк на порог магазина никак не в силах. С самолюбованием было все попроще. Людка сама была не прочь выпендриться, и схожее качество в любимом только подзадоривало ее. Иногда, правда, они почти всерьез спорили о том, кому же из них лучше повезло друг с другом. В смысле, кто должен кого благодарить, что такое вот сокровище оказалось рядом. Обычно такие прения заканчивались либо скандалом, после которого следовала трехдневная молчанка, либо всеобщим признанием непревзойденности друг друга. Словом, как-то жили.

Сейчас, по прошествии полутора лет, которые были о-очень большим сроком для непостоянной Людки, все стремления хоть как-то улучшить нынешнего спутника жизни несколько притупились. Временами Людке казалось, что Гарика она любит навсегда таким вот бессовестным, каким он есть, временами же она была уверена, что этот бракованный спутник с ней ненадолго, и на днях ее судьбу всколыхнет настоящий принц. История о массажисте случилась как раз в фазе принцеожидания, потому Людка ни о чем другом думать не могла, как о запланированном предстоящем сеансе. Она была уверена, что именно эротическое расслабление на глазах у постороннего мужчины откроет, наконец, ту нужную чакру, которую не удалось выявить на секс-гимнастике, и которая однозначно расставит все точки над «і» в ее нынешних отношениях.

Проныв полночи над собственными же мыслями, я решительно встала с кровати и направилась в кухню за дозой «снотворного». Мои родители были уверены и успели убедить меня в том, что молоко на ночь отлично успокаивает мысли и нервы. Уже давно было не «на ночь», а скорее ближе к утру, но я все еще не теряла надежды уснуть, как младенец. Нагрев полстакана чудодейственного напитка, я услышала звук приходящего сообщения и с удивлением отправилась на поиски мобильного. Писала Даша. Странно. «Мне нужно с тобой поговорить. Это важно. Перезвони, когда проснешься». Сказать, что я была удивлена, это ничего не сказать. Чтобы Дашка писала мне среди ночи, да еще подобные тексты, такого не было со времен общих дискотек и фатальных белых танцев с понравившимися мальчиками. «Что у нее стряслось? – думала я, доставая стакан из микроволновки. – Может что-то с Егором? Да нет, не может быть. Они ведь взрослые люди. Да и Дашка не позволила бы себе истерить в 4 утра. Она бы все взвесила и ни за что не призналась бы в том, что у нее что-то не так, – я попробовала молоко и, убедившись в том, что перегрела, стала ждать нужной температуры. – А может все настолько серьезно, что взвешивать и переосмысливать у нее нет никакой мочи? Тогда что же я тут вычисляю? Спасать нужно!»

– Алло, Дашка?

– Ты не спишь? Прости, тебя разбудила смс?

– Да нет, я не спала. Что случилось?

– Да ничего…

– В смысле? Ты не мне писала?

– Тебе…

– Так что же?

– Я надеялась, что ты утром прочтешь… я не знала, что ты сейчас перезвонишь…

– Даш! Что такое? Ну говори же! – на секунду мне показалось, что мое сердце выпрыгнет из-под ночнушки. Я что-то так разволновалась из-за всей этой смс-чепухи, а тут еще сонный голос на том конце тянул и мямлил что-то неопределенно загадочное. – Может, мне приехать?

– Нет! Не едь! Я все скажу! – голос оживился. – Тут… это… моя подру… э-ээ… тут есть сексолог…

– Что?! – Ну, это… Май, а может, я с утра перезвоню? А то поздно. Вернее, рано… – Даш, ты чего? Спустя еще пару тупых отмазок и моих требований прийти к ответу, сорвавшихся на крик, Дашка окончательно проснулась и объяснилась. Оказывается, это она так, по-своему, переживала мое арт-откровение в кафе давеча. Ей показались настолько необычайно взволнованными и трепетными мои переживания по упомянутому поводу, что она долго, как и я, мучилась в рассуждениях, хорошо это или плохо. Ну, мои переживания – хорошо ли, и вообще – мои оргазмы – плохо ли. Словом, я мало что поняла, но убедилась в том, что Дашка в действительности была тронута. До такой степени, что даже побеспокоилась о сексологе для меня! Нашла в интернете контакт какой-то там секс-светилы, говорит, что отзывы хорошие.

Молоко так и остыло невостребованным, а ближе к утру и вовсе прокисло… видимо от моих напряженно-встревоженных мыслей о сексологе, которые мрачно увязли в крепком усталом утреннем сне.

– Ты что, действительно считаешь, что мне пора к сексологу? – я уставилась на Дашку невыспанными глазами, которые тщательно прятала за широкими очками-бабочками.

– Ну… я считаю, что это не диагноз – «пора». Это просто еще один вариант развития событий. – Дашкины очки смотрели прямо на меня и лукавили: судя по формулировкам и оборотам, Дашка все-таки выспалась куда качественнее. После нашей ночной перепалки, мы условились встретиться днем и обсудить все, как говорится, на ясную голову. Дашка завела меня в какое-то слащаво чопорное место с белыми наглаженными скатертями и такими же наглаженными слащавыми официантами.

– Признавайся! – для чистоты эксперимента я сняла очки. – Ты разговаривала с Васькой?

– Причем тут Васька? – Дашка тоже смахнула с лица очки и уставилась на меня таки сонными бегающими в полном недоразумении глазами.

– Да так, не при чем. – попыталась выкрутиться я, но не сумела. Сонные люди уж очень приставучи.

Мне пришлось кратко выложить все наши недавние беседы с Васькой. Разумеется, я не так подробно и взволнованно рассказывала Дашке о своих переживаниях и ожиданиях. Но в целом мысль была донесена ясно. Она – Дашка – была права, что в моей сексуальной жизни все было весьма туманно. Если бы на месте Дашки сидела Людка, она бы ликовала в открытую по поводу своей блестящей догадливости (это же надо! Найти черную кошку в самом укромном темном уголке души подруги и постараться изгнать паршивку, чтобы та не скребла по чем зря). Но вместо Людки была учтивая Дашка, и новость о том, что она оказалась чрезвычайно права, вовсе не льстила ей. Казалось, от своих подтвержденных и озвученных догадок, она поникла пуще прежнего, и даже сверкающие скатерти не осветляли ее лицо.

– Вот так… – пожала плечами я. – Может, ты и права, я – прекрасный плацдарм для разворачивания сексопатологических действий.

– Не сексопатолог, а сексолог! – почти прокричала Дашка. – Не путай! Нет ничего постыдного в том, чтобы в сложных ситуациях постараться разобраться со специалистом. Никакой патологии тут нет. Это жизнь!

«Ага, и это мне говорит идеалистка, которая даже в заброшенных носках под кроватью видит ярко-выраженную патологию», – я хихикнула в чашку с кофе и случайно пролила на белоснежную скатерть пару капель.

– Да, конечно, может ты и права… – согласилась я, прикрывая салфеткой растекающееся пятно, чтобы не расстраивать Дашку.

Распрощавшись с подругой и вооружившись телефоном скорой секс-помощи, я забрела в свой любимый парк. Это было просто мегарелаксирующее место. Лично для меня. Трепетные березы. Одинокие скамейки. И максимум свободы. Одинокие скамейки – это ключевое словосочетание. Именно они навевали то непередаваемое чувство, определяющее твое место здесь и сейчас в этом мире. Если бы не было их, одиноких, то не было бы ни свободы, ни берез. Ничего бы не существовало в мире суеты, вечно недовольных мамаш и пока еще влюбленных в этот мир эго-детей, самозабвенно отнимающих друг у друга велосипеды и пасочки. Когда скамейки осаждали мамаши с детьми, релакс в парке можно было вычеркивать из своего расписания. В этот раз никого подобного не наблюдалось. Я выбрала одну из одиноких скамеек, мысленно поизвинявшись перед прочими, ждущими посетителей. Прошло буквально пару секунд того ожидаемого блаженства, и тут откуда ни возьмись – выкатывается подберезовик на трехколесном велосипеде и устремляется прямо ко мне. «Ну все… – подумала я, даже не успев толком расстроится. – Сматывай удочки. Значит, мамский эскорт не за горами». Шустрый парковый ездун уже через секунду был у моей скамейки и, шмыгнув носом, разулыбался во весь молочный рот. Ему было года три-четыре, а улыбался незнакомой тете он на все 7–8. Я улыбнулась в ответ и отвернулась в сторону, разглядывая кучерявые ветки дальних берез.

– А ты чего тут одна сидишь? – затрещал подберезовик, поправляя смешную кепку. – А я не одна, я с тобой. – сумничала я улыбаясь. – Ну вот и хорошо. – очень по-мужски заметил малый. – Красивая женщина должна быть при настоящем мужчине, ухаживать за ним и рожать ему детей, а не гулять одна и не засиживаться допоздна. Моя бабушка так говорит, и я с ней абсолютно согласен.

– Ты считаешь меня красивой? – я уже почти полюбила бабушку подберезовика.

– Ну конечно! Вон какие бусы у тебя красивые!

Я потрогала свои бусы – яркие стекляшки, которые блестели в полуденном солнце, и улыбнулась.

– Спасибо! И тебе, и бабушке за то, что воспитала такого галантного внука, настоящего мужчину.

Мужчина без тени детского смущения еще раз поправил кепку и шмыгнул носом.

– Не за что! Не засиживайся допоздна! Приятно было познакомиться! Я хотела было продолжить разговор и в действительности познакомиться, но мой галантный ездун лихо развернул своего стального коня и стремительно умчался прочь по парковой дорожке.

– И мне приятно! – только и успела прокричать я вдогонку, в сотый раз перебирая свои бусы.

Впервые в жизни мне стало так одиноко на своей любимой одинокой скамейке. Я не хотела больше засиживаться. Я хотела к своему настоящему мужчине. Но мы не виделись уже 3 дня. И общались давно. Еще до массажа, до Дашки со скатертями и до подберезовика, который знает толк в красивых женщинах…

Я все-таки решила пойти к сексологу. Времени до возвращения Гения у меня оставалось дня два, три – максимум. Каждый вечер он писал мне непринужденно развратные смс-ки, и каждый вечер мне приходилось мысленно тужиться, чтобы ответить ему в том же непринужденном стиле. Но каждую ночь я по восемьдесят раз перечитывала нашу свежую переписку и чувствовала себя двухлеткой на трехколесном велосипеде. Я краснела и быстро стирала переписку – позор моего асексуального воспитания. Всякий раз, выпечатывая слово «минет», я боялась, что из-за спины выглянет моя мама – преподаватель русского языка и литературы с 30-летним стажем (!) – и, спустив очки на нос, пренебрежительно подытожит, что там, где «е» должна быть «ё», а там где «т» – «р», например. Или что-то в этом духе. Мои внутренние цензоры, впитанные с молоком матери… впрочем, даже о молоке матери я боялась рассуждать, потому что в контексте оно ассоциировалось со словом «сосать», а уж его точно внутренние цензоры не одобрили бы. Словом, убедившись, что «клиника» в моем случае таки присутствует, я решила не медлить и записалась на прием по врученным мне контактам.

Как и всякая «больная», я, разумеется, раз пять передумывала – идти-не идти. Пятый раз в случился аккурат на лестничной площадке. При выходе из лифта на меня снизошел свет (специальный датчик движения активизирует лампочку, видимо, чтобы враг не пробрался) и меня переклинило. Вот. Вот! Я вся как на ладони! Под светом софитов! Мне нужно идти, чтобы вывернуться наизнанку, обнажить, если хотите, все свои чувства, стыд и срам! Да ни за что! Я уже готова была скрыться в полутьме лифта, но меня окликнули. Не успела.

– Вы ко мне? Здравствуйте! – девушка моего возраста, ну может быть чуть старше, года на три-четыре, посмотрев на меня, нервно ткнула телефон и не менее нервно затушила сигарету.

– Я…я…

– Ну вы же Майя?

– Да… Майя… я.

– Ну вот, я практически никогда не ошибаюсь, тем более ваше имя соответствует вашей внешности.

– Правда? – всерьез заинтересовалась я, но спросить почему постеснялась. Эта нервная девушка мне показалась уж очень умной, и на секунду я поверила, что она мигом разберется во всех моих проблемах.

– А вы Лариса Демина?

– Да, она самая. Вот, – она вскинула руку с телефоном. – В свободное от работы время разгребаю собственные личные проблемы. – сексолог улыбнулась какой-то совсем печальной улыбкой и махнула рукой. – Ну да ладно! Проходите в кабинет. Сейчас мы с вами обо всем хорошенько потолкуем.

Кабинет мне чем-то напомнил массажный кабинет: такая же мягкая полутьма, спокойная музыка, приятные запахи, только вместо массажного стола – обыкновенный, письменный. Повсюду, куда не падал взгляд, были картины, статуэтки, книги ярко выраженного эротического характера. Прямо напротив меня на стене разлеглись три полуголых тела: мускулистый мужчина с чувством собственника прижимал к себе развернутую к нему спиной черноволосую спутницу. Одна его рука властно обнимала шею девушки, другая не менее властно зажимала сосок левой груди. Девушка при этом забросила голову назад и закатила глаза, стало быть, от удовольствия. Другая девушка, рыжая, на четвереньках подкрадывалась к раскинутым ногам брюнетки, страстно облизывая по пути ее коленку. Я невольно сглотнула. Слева от меня была похожая картина, но в большинстве теперь уже были мужчины, рьяно обвившие обнаженное тело хмельно улыбающейся блондинки (ха! Правду говорят, что блондинки всегда в выигрыше). На всех этих полуголых телах маняще играл мягкий свет. А все благодаря торшеру, – в углу кабинета он светился изнутри энергией, заряженной самой Камасутрой. Черные силуэты в вычурных позах на желтых боках торшера ликовали над моей безграмотностью. На столе сексолога мал мала меньше стояли всевозможные поделки и статуэтки с непропорционально огромными фаллосами. Один экземпляр с искаженным лицом ужасно-зеленоватого цвета, казалось, уставился прямо мне между ног, ехидно зажимая при этом свое полное достоинства зеленоватое недоразумение. Я машинально скукожилась и встревоженно присела на краешек бархатного дивана. И весь этот антураж был призван расслабить сексуально зашоренных людей, подобных мне? Я еще раз сглотнула.

– Что это вы так разнервничались? – сексолог хоть и была шатенкой, но также ехидно улыбнулась, как блондинка на стене. – Расслабьтесь! Большинство из всего, что вы тут видите – подарки благодарных клиентов. А приходили они ко мне тоже такими вот запуганными как и вы. – сексолог еще раз улыбнулась, на этот раз более добродушно, подошла к окну и одернула тяжелую бархатную штору, синюю, в тон дивану.

С приходом солнечных лучей в это богом осужденное место, вещи вокруг меня перестали быть такими уж безобразно откровенными. Тела на стенах поблекли, утратили свою выпуклую натуральность и даже несколько приуныли от этого. Торшер и вовсе поник от невостребованности в прямом и переносном смысле: ни его свет, ни, собственно, позы уже никого не интересовали при свете дня. И даже наглый зеленоватый извращенец на столе уже не смотрел в мою сторону, а все больше на свой неотесанный кусок и приунылую блондинку на стене. Я с облегчением выдохнула и устроилась поудобнее.

– Ну же, – продолжала улыбаться сексолог. – Смелее, рассказывайте, что вас беспокоит, Майя.

– Меня… э-ээ… да так…

– Послушайте, давайте договоримся. Вот вы верите, что я в своей профессиональной жизни слышала такое количество самых смелых рассказов и проблем, что, посмею предположить, ваши откровения не станут для меня новостью. И потом, мы ведь хотим разобраться во всем, верно? И, разумеется, добиться нужного вам результата. А потому – все стеснения в сторону. Все, что будет произнесено в стенах этого кабинета, останется неозвученным и необсуждаемым за его пределами.

И хотя я всегда с опаской относилась к подобного рода заявлениям, я разоткровенничалась. Во-первых, я ведь в кабинет уже зашла, и с позором удрать оттуда было отнюдь не комильфо. А во-вторых, мне было интересно узнать, что же такого поучительного может поведать мне женщина, которая сутками смотрит в глаза зеленоватому нахалу на своем столе. Я рассказала ей все. Про страх показаться несексуальной и про очевидные проблемы с оргазмами. Про развратные мысли на массажном столе и про неспособность описать хотя бы их малую часть в откровенной переписке с любимым. Сексолог слушала меня внимательно и не перебивала, лишь изредка уточняя интересующие ее моменты.

– Мне все ясно, – многозначительно сказала она в конце моего печального повествования. – Предлагаю начать с конца, – на последнем слове сексолог запнулась и, мило улыбнувшись, бросила взгляд на зеленоватое приложение к фаллосу на своем столе. – Вот вы говорите, что не знаете, как правильно отвечать на его откровенные смс-ки. Вы хотите быть отзывчивой, такой, которая ему соответствовала бы, а значит, что? Правильно! Соответствовала его откровенным желаниям, верно?

– Ну, да… наверное… – я надеялась, что правильно слежу за ее мыслью.

– Во-от! Что он вам писал, вы помните? На что вы не смогли ответить правильно по вашему мнению?

– Я… я не помню уже… как там точно было. Да там много всего было… Но я стерла все смс.

– Как? Все? Это зря. Хорошие смс-ки нужно хранить, чтобы перечитывать их потом долгими зимними вечерами. – сексолог улыбнулась своей добродушной улыбкой. – Посмотрите, может быть хоть что-то осталось, мы бы тогда с вами провели актуальный мастер-класс и встряхнули бы его фантазию прямо посреди рабочего дня.

Я достала телефон и еще раз проверила переписку. В полученных была только Дашка с переживаниями.

– Нет, ничего нет. Простите.

– Ну что вы! Ну и хорошо, что нет! Я тут подумала, это же прекрасно – будем начинать с белого листа! Идите ко мне ближе. – сексолог заговорщицки махнула рукой, подзывая к себе. В этот момент она напомнила мне старшеклассницу-авантюристку, собравшуюся писать на задней парте анонимное любовное письмо главному красавчику класса. Оставив сумку на диване, я встала и подошла к ней. Сексолог придвинула мне стул и едва не выхватила мой мобильный. Потом, одернув себя, скомандовала: – Пишите! Любимый, я хочу тебя прямо сейчас. Я знаю, что ты далеко, но я… Три точки. Но я уже вся мокрая и мои пальцы с удовольствием уступили бы место твоему настойчивому языку… Три точки! Отправляй… – те! – быстро поправившись, сексолог улыбнулась и посмотрела на меня.

– Но… вот прям так? Прям сейчас… – нервно думая над перспективами отправки сообщения с подобным содержанием, я машинально схватила первое, что попалось под руку. – Он же может быть на объекте… может с начальством разговаривает, чертежи разъясняет… а я… с пальцами… – я инстинктивно сжала пальцы и под ними что-то хрустнуло. Это был фаллос… Зеленоватое лицо с ненавистью уставилось на меня. – Простите… – промямлила я и судорожно расправила пальцы, фаллос виновато соскользнул с руки и покатился, постукивая, по столу.

– Ничего. – с жалостью в голосе выдохнула сексолог. – Ему уже лет триста, если верить дарителю. Пора и честь знать. В таком-то возрасте и с эрекцией… – Отправляйте, я вам говорю. Вы же хотите стать для него… кем вы там говорили, богиней, гейшей? Вот и становитесь ею побыстрее. А то, видите, даже каменные статуэтки от вас… э-ээ… падают. – сексолог взяла в одну руку фаллос, в другую – зеленоватого типа и соединила их. В это мгновение у меня промелькнула мысль, что не позже чем сегодня вечером эта женщина при помощи «Момента» вернет старцу утраченную эрекцию.

Я нажала «отправить» и испуганно отложила телефон, словно эту смс-ку отправил кто-то другой, не я. Сексолог ликующе улыбнулась и придвинула мой телефон к себе поближе.

– Смотрите. Встречи там, объяснения, объекты… На такой вызов ждите молниеносную ответную смс! Но сексолог ошиблась. Ответного смс не было. Был ответный звонок. Заговорщицкую тишину в кабинете разорвала знакомая мелодия и виброзвонок по полированной доске стола. На экране замигала фотография Гения. Сексолог испуганно посмотрела на меня и спросила:

– Это он? Я испугалась не меньше, нервно кивнула и вопросительно посмотрела на специалиста. – Что мне делать? Брать трубу? – я спрашивала шепотом, будто меня мог подслушать обескураженный мигающий Гений. – Ну конечно, брать. – холодно ответила сексолог. – Если вы конечно готовы изображать мастурбирующую и изнемогающую от любви. Хотите, можете воспользоваться диваном. – сексолог указала на место возможного интимного разговора с прелюдией и отрешенно уткнулась в монитор своего ноутбука.

– Прости, я сейчас не могу говорить. Я перезвоню! – крикнула я в трубку и покраснела. – Я сейчас глупость сделала, да? – я обратилась к сексологу. – Наверное, зря я так ответила? Или зря смс отправила…

– У вас будет время подумать. А теперь, извините, меня ждет следующий клиент. Надеюсь, я вам хоть чем-то помогла. Сумму вы знаете? Это за первый прием. Следующие, если желаете, будут со скидкой.

– Да-да, конечно, простите. – я достала деньги и положила на стол. – Я и так отняла у вас столько времени. Еще раз простите за статуэтку, я не хотела. Я вам позвоню, когда будет удобно записаться на следующий прием. Спасибо!

Я впопыхах схватила свою сумку и выскочила из кабинета. Мысли мои путались. Я не знала, помог ли мне чем-нибудь специалист, или я осталась на прежнем месте своего асексуального отсчета. Но я знала наверняка, что-то в этом кабинете явно произошло. Что-то, что будет иметь на меня влияние в будущих моих отношениях с Гением. Я надеялась, позитивное влияние. Смс ему точно понравилось. В нем я была именно такой, какой всегда хотела быть для Гения: откровенной, сексуальной, немножко распущенной и безгранично преданной. Я, правда, смазала весь эффект своим нелепым «перезвоню», нужно было просто трубу не подымать. Да что теперь… Нужно скорее придумать, почему я не могла ему сразу ответить. Сильно отдалась пальцам? Блин. Позвонила мама с городского? Бред. Была в душе? Ну какой капец!

Выйдя, за порог кабинета сексолога, я снова «уселась» на свой трехколесный велосипед и придумывала самые немыслимые оправдания собственным зашоренным возможностям. Мне нужно было заранее договориться о двойном сеансе, быть может, тогда все более– менее прояснилось бы…

Но толковому сексологу было уже не до меня. Она мерно стучала отломанным каменным фаллосом по столу и нервно курила третью сигарету подряд прямо в своем кабинете…

Людка, как на крыльях, неслась к своему шестому (а, может, шестому и седьмому) тайному оргазму. Тайному, потому что о нем знала только она ну и, быть может, усердный массажист. Это был ее четвертый сеанс, и она дала себе обещание, что на пятом остановится. Но с каждой новой процедурой Людка все чаще думала о том, как бы по-честному нарушить обещание, так опрометчиво данное самой себе. Массажист превзошел все Людкины ожидания. Он был красив, как бог, нежен, как шелк и тактичен, как назло. Уже со второго сеанса Людка попыталась распускать руки, случайно касаясь его запястья кончиками пальцев или вовсе откровенно хватая его за пальцы, но Мартин все эти выпады нарочно «не замечал». Людке многого не нужно было. Только обещанные подругой оргазмы и доказательство того, что не только она без ума от массажа, но и массажист от нее. Изменять Гарику она не собиралась, но потешить свое женское самолюбие – это святое.

Мартин на контакт не шел. На все Людкины озорные попытки начать разговор, он отвечал дежурными фразами и его профессиональными установками: «Попробуйте закрыть глаза, расслабиться и не думать ни о чем». Людка закрывала, расслаблялась, но не могла не думать обо всем и сразу. После …надцатой попытки поговорить, Людка переключала свое внимание на ощущения и общими с Мартином усилиями доводила себя до оргазма. Он руками, она – думами об этих руках и прочих частях его тела. Пару раз Людка гордилась двойными оргазмами, добытыми непосильным трудом. Но главная ее цель – узнать, как же умопомрачительно она действует на массажиста, не была достигнута. Она решила, что сегодня будет именно этот день. День открытий. В ее руках оставался еще один козырь. Вот, она придет, уляжется и прямо так и скажет, что его сеансы «оргазмически» влияют на клиенток. Знал ли он об этом? Догадывался ли? Чувствовал? Словом, им будет, о чем поговорить. На лице Людки невольно заиграла похотливая улыбка, именно с ней она и пронеслась мимо девушки на ресепшене, бросая той наглое подобие приветствия: «Меня уже очень ждут. Все оплачено».

Людка решила не томить себя разговорными прелюдиями и начала раздеваться, только переступив порог. Мартин учтиво поздоровался и без тени стеснения заметил:

– Вы можете воспользоваться ширмой. Чтобы вам было удобнее. – он сказал это так, словно Людка была впервые на сеансе и не раздевалась предыдущие пять раз именно за ширмой.

– Да ничего, я вас нисколечки не стесняюсь, вы мне уже как родной! И потом, что вы там не видели? – Людка глупо хихикнула и тут же мысленно поругала себя за глупость и свои дурацкие аргументы.

Оказавшись на столе, она привычно расслабилась и отдалась знакомым ощущениям. В ее планах было скорейшее достижение оргазма и дальнейшее рассуждение о нем с Мартином. Тело авантюристки отозвалось на требования хозяйки, и еще пребывая в эйфории от испытанного, Людка окликнула старателя:

– Мартин, признайтесь по-честному, вы в курсе, что девушки на вашем массажном столе изнемогают от множественных оргазмов? У вас просто волшебные руки.

– Спасибо. Мои руки доводят до оргазма не только чувственных девушек. – сдержанно ответил массажист.

– Но и кого? Нечувственных девушек? – Людка кокетничала и ликовала от того, что впервые за все это время между ними завязался по-настоящему откровенный разговор.

– Но и чувственных мужчин.

Людка едва не подпрыгнула на столе. На этом их разговор был безнадежно исчерпан, и Людка боялась одного: чтобы ее чувственный оргазм не потерялся на веки в стенах этого неправильного места. Каждое последующее движение рук массажиста, поднимало в ней какую-то неведанную доныне волну протеста. Выдержав еще пару минут аморальных для себя пыток, Людка попросила прощения и, соврав, что ей срочно нужно к стоматологу, ретировалась с места нераскрытых горизонтов. Последний оплаченный сеанс она подарила девушке с ресепшена.

Придя домой, Людка набросилась на Гарика с поцелуями и обожаниями и даже предложила ему сделать массаж в качестве прелюдии к продолжительному и такому родному сексу – самому лучшему, который может быть только между чувственной женщиной и правильным мужчиной.

Я дождалась контрольного звонка Гения. Он позвонил поздно ночью, я уже приготовилась спать и не сразу настроилась после своих газонокосилок на романтически тревожный лад. Тревожный, потому что мне все-таки необходимо было объясниться за смс, звонок и… пальцы.

– Привет, дорогая, не спишь? – знакомый голос в трубке словно медиатор задел какую-то очень натянутую струну в сердце, оно глухо екнуло, дернулось куда-то вниз и заболталось в области живота.

– Приве-ет… – улыбаясь выдохнула я. – Не сплю, только управилась со всеми своими дедлайнами.

– Ты молодчина. А я со своими не управился. Завтра предстоит еще одна важная встреча, после которой твой чернорабочий будет строить очередную террасу большим кошелькам.

Чернорабочим Гений называл себя тогда, когда ему предстояла работа, никаким образом не связанная с его страстью – живописью. Где-то в глубине души я чувствовала, как такая реальность разрывает идеальный, слегка сумбурный, не поддающийся никаким правилам и ограничениям, полный импровизации и творческой медитации, мир Гения. Но я ничем не могла помочь. Разве что поддержать как всегда, и то, неумело.

– Ну какой же ты чернорабочий? Ну правда? Зачем на себя наговаривать? Ты прекрасный архитектор, у которого сотни оригинальных идей! И еще сотня способов, как этим большим кошелькам сэкономить их же деньги! Это дорогого стоит в нашем мире! – я молола чепуху, которая ни на миллиметр не могла поднять с колен поникшее самолюбие Гения, понимала это, но продолжала лепетать. – Послушай, милый, а ты не предлагал этим кошелькам свои работы? Быть может, в каком-то из этих замков твои картины смотрелись бы очень гармонично? Знаешь, это могло бы быть отличным стартом для того, чтобы стать модным художником, ведь богатые люди любят хвастать своими приобретениями.

– Давай не будем об этом… – я знала, что за всем сказанным последует именно этот ответ, но не могла не попробовать. – Давай лучше поговорим о тебе. Знаешь, сказать, что я был в шоке от твоего смс сегодня днем – это ничего не сказать. Подумать только, я на переговорах с шефом, мы выясняем, как может быть переделан фасад дома, мне как раз должны прислать цену материалов, которые он хочет заказать непременно из Италии, и тут смс. Я, с полной уверенностью, что это пришли прайсы, едва не начал цитировать. – мой Гений улыбался, я даже представила, как в этот момент блестят его глаза. – Я перезвонил тебе так быстро, как только смог, но ты не смогла говорить. Почему?

Вот он. Вопрос, на который я не знала ответа. Я его ждала, но где-то на этапе террасы и картин надеялась, что уже пронесло, и тема разговора уехала далеко не в ту степь. Я ошибалась.

– Ну… я… э-ээ… ну, ты понимаешь…

– Ну конечно понимаю. Я перечитывал смс несколько раз. – Гений снова улыбнулся. – И хорошо, что не смогла ответить. А то я бы бросил к черту эту террасу и примчался к тебе.

Я выдохнула.

– Ничего себе, впервые в жизни я почувствовала себя не хуже твоей гениальной террасы! – мы оба засмеялись.

– Как же я по тебе соскучился… – И я по тебе… В такие минуты я чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете. Такой, которая могла бы обнять целый мир и подарить ему частичку своего позитива. Растягиваясь в улыбке, я с головой залезла под простынь и заговорщицки шепнула в трубку:

– Приезжай скорее, я тебя очень жду.

– Скоро, любимая. Совсем-совсем скоро. – Гений тоже перешел на шепот, но спустя секунду заговорил в полный голос. – Ах да, мы ведь так и не поговорили с тобой о твоем подарке. Почему ты молчишь о сеансе массажа? Тебе понравилось? Массажист был в твоем вкусе?

К ответу на этот вопрос я тем более не готовилась. Я так густо покраснела, что мне пришлось вылезти из-под простыни, чтобы хоть немножко остыть. В этот момент я возрадовалась, что существует мобильная связь, и Гений не имеет возможности лицезреть мою вопиюще-пунцовую лучезарность. – Э-ээ… давай я тебе при встрече все расскажу. – попробовала я оттянуть время. – Нет-нет! Я хочу слышать все сейчас! Чувствую, что он тебе понравился. Правда? – Массаж? – Ну и он тоже. Оба. И массаж, и массажист. Хотела бы еще с ним встретиться? – Гений не оставлял свой необыкновенно игривый тон. – Что?!

– А может возьмем его к себе в компанию? А? Как ты на это смотришь?

– Зачем? Массаж нам сделать? – я решительно не понимала, куда клонит мой еще секунду назад чувственный и сентиментальный мужчина.

– Ну же, смелее, я знаю теперь, что ты у меня развратная девчонка. Ужас. Я поняла, к чему он клонит. Капец! – Я… я… – я готова была прокричать ему, что эту злосчастную смс-ку придумала не я! Что я вообще не такая. Вернее… Я, конечно, секс-богиня, ну… во всяком случае, очень активно стремящаяся к ней. Но чтобы втроем? Я? Да как он мог подумать такое? Предложить? Он что, вообще с ума сошел?

– Любимая, у тебя будет время подумать. – поубавил пыл мой Гений, завершая разговор. – Я тебя целую везде. Спокойной ночи.

– Спокойной…

Эта ночь была очень неспокойной… Я металась по простыням, видимо, в очень сумбурных мыслях, которые завещал мне на ночь Гений. Мне снились все: Гений, массажист, сексолог и даже девушка на ресепшене, пристающая почему-то к ней. Я не выспалась…

Меня разбудил настойчивый звонок с неизвестного номера. Я собрала свои мешки под глазами в кислую мину и прорычала пару раз, пытаясь настроить связки на членораздельную речь. Конечно же, я могла просто не взять трубку и послать всех в сад, но, во-первых, звонок меня все равно уже разбудил, а во-вторых, моя врожденная гиперответственность не давала мне права проигнорировать входящий.

– Да, я вас слушаю. – проскрипела я.

– Майя? Доброе утро! Это Лариса.

– Лариса? Простите, какая Лариса?

– Лариса Демина, сексолог. Вы недавно были у меня на приеме.

– А-аа, сексолог? Доброе утро, Лариса. – я была обескуражена такой заботой? И пожалела, что, назначая встречу по телефону, как всегда не зафиксировала номер в своей телефонной книге.

– Я вас разбудила? Простите.

– Ничего-ничего, я уже в строю, так сказать. Я вас слушаю. – сон как рукой сняло, я очень хотела услышать, по какой же причине в столь ранний час меня собрались полечить.

– Еще раз простите. Просто, вы понимаете… Я работаю не только непосредственно на сеансе, но и часто после него. Касаемо отдельно взятых клиентов, случаи которых мне интересны в профессиональном плане.

Мой мозг клинило, я решительно не улавливала ничего из того, что она говорит, но нутром чувствовала, что все, что она сказала, самым прямым образом касается меня.

– Так вот, – продолжала сексолог. – Ваш случай именно такой. Когда вы ушли, я подняла некоторую профлитературу, пообщалась онлайн со своими друзьями-корифеями, и…

Внутри у меня все оборвалось. Что «и»?! Почему она делает такие театральные паузы?

– Что? Что-то не так? – мой голос скрипел теперь от дикой нарастающей тревоги за себя, его, за нас.

– Что я могу вам сказать… Словом, нам есть, что обсудить. Но давайте не по телефону.

Я свободна сегодня до трех. Или уже со следующей недели… в…

– Я еду к вам. Дайте мне полчаса.

Эти полчаса были пыткой для моего невыспавшегося сознания, подсознания и истеричной психики. Я передумала все возможное и невозможное из того, что я могла предполагать в области околосексуальных наук. А главное – что?! Что такого она могла вычитать обо мне в своих книгах? Да таких, как я – сотни, миллионы! Сотни миллионов сомневающихся, стеснительных, у которых не все ладится в интимной жизни, и которые боятся взглянуть правде в глаза и хотя бы попытаться что-то наладить! И у меня серьезный случай? Отчего?! Оттого, что я не могла скреативить развратную смс? Или оттого, что не смогла повторить все, что в ней скреативила?

– Добрый день! – сексолог снова застала меня врасплох у лифта. Степенно затушив сигарету, она жестом пригласила войти в кабинет. Я с выпученными глазами, негласно раскрывающими мою последнюю мысль, кивнула и последовала по указанному курсу. – Располагайтесь удобнее. – бубнила мне в спину сексолог. – Если хотите, можете прилечь, расслабиться. Я вижу, вы взволнованы. Волноваться, разумеется, есть о чем, но лучше вам взять себя в руки. Сейчас мы все с вами хорошенечко обсудим.

Как заколдованная, я легла под осуждающими взглядами сексусальных партнеров на стенах и умостила взъерошенную голову на мягкий бархатный подлокотник дивана. Странно, в этот раз я не чувствовала ни тени стеснения. Мне было абсолютно плевать, что может подумать обо мне всезнающий сексолог (тем более что все самое ужасное она, как видится, уже подумала), меня не смущала сексуальная атрибутика и намеки, я видела себя как бы со стороны. Вот я, такая вся интересная и неизлечимая, лежу на приеме у светилы, которая будет мной заниматься. Правда, раньше подобные «лежбища» ассоциировались у меня с деятельностью лекаря душ – психолога, а не добытчика откровенностей из самых интимных недр. Но, пусть. Пусть так: диван, я и моя интимная катастрофа…

– Итак. – голос сваей устремился в мои мысли. – Что мы имеем? К сожалению, здесь я вижу классический комплекс неполноценности, боязнь потерять партнера, быть ему неугодной и так далее. От этого ваша зажатость в сексе, повышенная тревожность и как следствие аноргазмия, пока разовая, но в перспективе – хроническая. Задуматься крепко нужно уже сейчас. Но! – мне уже достаточно было и до «но», я почти плакала, слушая все это. Хроника в перспективе? Неугодная? Я не знала, чего мне больше бояться и, сдавшись, пустила слезу на синий бархат, который признательно и сочувствующе впитал весь мой позор. Тем временем, сексолог продолжала: – Но, повторюсь, самое настораживающее во всем этом то, что ваш партнер сам сознательно делает из вас неугодную, ту, которая с каждым днем будет все больше вязнуть в своих комплексах и тревогах, предавая себя, как женщину, как равноправного сексуального партнера и достойного человека. Таким образом он, скорее всего, самоутверждается, удовлетворяет свой эгоцентризм и отрабатывает дополнительные развратные опции.

– Что?! – последние пару секунд я начала ощущать себя словно в каком-то психоделическом триллере: ничего не понятно, но здорово. – О чем вы говорите? Какие опции?

– Простите, я расшифрую. Понимаете, этот человек использует вас как подопытного кролика для своих сексуальных практик с извращенными мотивами. Вот признайтесь, были ли от него какие-то необычные предложения, быть может, какие-то сумасбродные фантазии. Словом то, что идет вразрез с вашими представлениями о позитивных сексуальных отношениях? Было?

Я вмиг стала пунцовой. Такого поворота событий я никак не ожидала. Сексуальные практики со мной? Извращенные мотивы? В моей голове настойчиво пульсировало одно – «он извращенец?!» Человек, которого я люблю и которым дорожу, имеет в отношении меня извращенные мотивы? Ну… так и есть ведь… Это он пишет мне сумасбродные вещи, это он посылает меня к массажистам-извращенцам, это он предлагает мне секс втроем… Предлагает? И с кем? О, боже, а с массажистом он, может, уже давно все обсудил? Или… они вместе спланировали все? Он специально довел меня до оргазма, умышленно, он выполнял «задание»! Действовал «на разогреве». Мамочки! Я – извращенка?

– Майя! Майя, что с вами? Вам плохо? – сексолог мотнулась к столу, налила из графина воды и поднесла мне стакан. – Вы ужасно бледная. С вами все в порядке?

Как? Как со мной может быть все в порядке? Я жадно глотала воду, запивая слезы. Я ненавидела тот день, когда переступила порог этого кабинета, но была благодарна этой женщине за то, что она раскрыла мне глаза, сняла розовые очки, если хотите. О, боже! Опять эти розовые очки на мне! Капец! Но ведь я же их «выбросила»! Блин! Нет! Не выбросила. Он! Он все испортил. Он снова их на меня нацепил и… и… использовал? Я разрыдалась. Мне было так стыдно. За все. За эти слезы-сопли, за Гения, за то, что эта посторонняя мне женщина вывернула всю меня наизнанку, встряхнула и просто поднесла воды. Я резко встала, вытерла слезы, пробормотала «простите» и самостоятельно подошла к столу, чтобы поставить стакан. Мои действия презрительно оценил зеленоватый старец с полностью восстановленной эрекцией.

– Спасибо, Лариса. – я чеканила каждое слово. – Вы мне очень помогли. – потом весь мой достойный заряд сдулся и я виновато продолжила. – Простите, что я так раскисла. Просто… Ну, вы понимаете. Не каждый день слышишь, что ты абсолютный профан в мужчинах. А ведь тебе уже почти тридцать. И блестящие перспективы: либо смириться с асексуальным будущим, либо потакать желаниям потенциального извращенца. А может, – я отрешенно хихикнула. – И то, и другое вместе.

– Ну-уу, – сексолог улыбнулась как-то по-особенному удовлетворенно. – По-моему, вы сгущаете, Майя. Вы слишком быстро делаете выводы. И достаточно категорические выводы. Бросьте! Давайте от теории перейдем к практике. Безусловно, о сексе нужно разговаривать. Не только с сексологами, – в этом месте интимный специалист запнулся. – Но и, прежде всего, друг с другом. Не получается? Тогда необходимо расти индивидуально. В сексуальном плане, разумеется. Если вы будете удовлетворены собой, то вы с гарантией будете удовлетворять вашего партнера. – в этом месте сексолог снова запнулась и подытожила. – Но, на самом деле, для вас сейчас слишком много информации. Давайте всю нашу практику перенесем на следующий раз.

– Но что же мне сейчас делать? – я окончательно запуталась.

– Сейчас? Прежде всего, упорядочить все мысли. Прийти в гармонию с самой собой, так сказать. Переварить все. Ну… Я бы, конечно, как специалист, советовала вам воздержаться пока от секса. Но, разумеется, вам решать. Это такое дело…

Сексолог резко надела очки, подошла к столу и, как и в прошлый раз, отрешенно уставилась в монитор. Я поняла, что пришло время расчета за сеанс. Оставив деньги на столе, я поблагодарила специалиста и попрощалась. Выйдя за дверь, я пустилась в рев, не сдерживая слез. Я абсолютно не понимала, что мне делать дальше, что сказать Гению, и как быть с моей чертовой никчемной самооценкой.

Сексолог же, услышав звук закрывающейся двери, глянула на деньги на столе, потом на починенную статуэтку и, не сдержав довольной улыбки, томно погладила старца по его выпирающему достоинству.

Я не помню, как вышла на улицу, как прошла три квартала, как очутилась в парке, очень похожим на тот, свой, с одинокими скамейками. Последних там было немного. Ни одиноких, ни людных. Так, парочка некрашеных мест для отдыха. Одна из этой пары даже была сломлена под гнетом своей судьбы. Она как раз соответствовала моему нынешнему состоянию и, поблагодарив «сестру» за радушие, я присела на краешек. Дышалось тяжело. Но не воздуха мне не хватало, а мыслей… правильных. Я отрешенно смотрела куда-то вглубь парка и не сразу заметила, как у моих ног очутился малыш с уткой-каталкой. «Странно, – подумала я. – Должно быть, эта утка тарахтит изрядно, а я и не слышала».

Мысленно я стала сравнивать незнакомого мне малыша с моим знакомым подберезовиком. Он был приблизительно того же возраста и роста. Только одежда на нем была чересчур холеная, пестрая и какая-то девочковая, что ли. Малыш мало чем походил на настоящего пацана, разве что преобладающей сине-голубой гаммой в кепке и джинсах.

– Привет. – как можно добродушнее сказала я, растянувшись в подобии счастливой улыбки.

Парень стоял и молча смотрел на меня исподлобья. «Ну ладно, – подумала я. – Видимо, у него день был еще хуже, чем у меня».

– Какая смешная у тебя утка, – не сдавалась я. – Дашь повозить? Молчание. И еще строже взгляд. – Мальчик, а скажи, я тебе нравлюсь? Я – красивая? Смотри, у меня есть бусы. – Я распахнула свой бледно-розовый палантин, в который укуталась не столько от ветра, сколько от внешнего мира, но бус под ним не оказалось, сегодня мне было не до них, и раздосадовано я только похлопала себя по неукрашенному декольте.

– Извращенка! – мама мальчика возникла так же внезапно, как и он сам. Дернув свое угрюмое чадо за руку, она развернулась, по-видимому, туда, откуда пришла, и потарахтела, визгливо приговаривая: – И носит же земля таких уродов, нигде от них спасу нет! Гадина! Виталичка, никогда! Слышишь? Никогда не отходи от меня так далеко! Видишь, сколько вокруг плохих теть!

Я плотнее укуталась в палантин и еще раз с грустью подумала о подберезовике. Жаль, а ведь я даже имени его не знаю. «Ничего, – выдохнула я. – Зато я теперь в курсе, как точно не назову своего сына… Вита-алька! – ехидно перекривила я визгливую мамашу».

Добравшись до дома, я желала одного – спать! Я не хотела больше думать, насколько я закомплексована, и насколько я извращенка. Не хотела ни с кем говорить и никого слушать. Именно по этой причине еще на сломанной скамейке отключила свой телефон и возрадовалась тишине, не считая проброса с тарахтящей уткой. Словом, я, наконец, дошла до нее, до своей постели, которая одна знает, какая я на самом деле, но, спасибо ей, никогда не уточняет. Я долго ковырялась в своем палантине, сумочке и ее карманах, извлекая оттуда ключи. Наконец, попав в замочную скважину, не успела их провернуть. Дверь распахнулась и на пороге меня встречал он… в одном полотенце…

– Любимая, привет! – мое сердце провалилось в пятки и тем самым подкосило ставшие враз ватными ноги. – Что с твоим мобильным? Звоню-звоню… абонент не в сети.

– Привет. – выдохнула я и усилием воли подняла сердце на прежнее место. Оно глухо забилось под кофточкой. – Я… я… Я не знаю! Сама удивлялась, что никто не звонит. – соврала я, не глядя.

– Как же я рад тебя видеть. – Гений сгреб меня в охапку и затащил в дом. Раздевайся! Сорри, ужин я еще не успел приготовить, вижу, у тебя с ним туго. – Гений улыбнулся. – Я только с самолета. Вот, успел сделать лишь самое главное – приготовил себя для тебя. – он томно проговорил последнюю фразу и заговорщицки подмигнул. – Ну, раздевайся же! Я сейчас закажу пиццу, ты не против?

Все это время я тупо простояла в прихожей, не зная с чего начать. Я стала медленно раскручивать палантин, пытаясь потянуть время и собраться с мыслями. Я никак не ожидала его сегодня видеть. После всего, что произошло! После того, что я узнала! Предположила. Я? Или сексолог? Я затрясла головой, пытаясь сосредоточиться на нужной мысли.

– Что случилось? Ты какая-то замученная, что ли. Был тяжелый день?

– Да… – шепотом сказала я, боясь пустить слезу. Предательский ком уже подскочил в удобное для него место. – Я… я просто плохо спала. И… и мой текст не приняли, – вновь соврала я. – Теперь придется переписывать.

– Бедная моя девочка! – Гений снова окутал меня собой, потом отстранился, взял мое лицо в ладони и медленно нежно поцеловал мои глаза. – Маленькая моя, не переживай. Что они там понимают? Может, ну их? Это ж надо так расстраиваться из-за какого-то текста.

Пойдем, я помогу тебе расслабиться. – он стал целовать мою шею, ниже… – Нам… нужно… поговорить – просипела я. – Конечно-конечно, мы обязательно все обсудим. Но чуть позже. Не сейчас. – он продолжал меня целовать. Все мое тело поддавалось ему, но разум кричал «стоп! Нужно расставить все точки над «і»!

– Ну выслушай же меня! – оттолкнула я его, не отдавая отчет своим действиям.

Гений отстранился, не опуская рук с моей талии, вмиг натянулся как струна и пристально посмотрел на меня. После чего-то увиденного в моих глазах он одернул руки, развернулся и ушел в комнату. Я последовала за ним. Гений сидел в кресле и отрешенно смотрел сквозь меня. Я присела на подлокотник дивана напротив него и промямлила:

– Прости. За резкость. Но ты просто не хотел ничего слушать.

– Я слушаю. – сухо сказал Гений.

– Я… это… Ты даже не спросил, почему я плохо спала?

– Из-за текста? – как можно равнодушнее предположил он.

– Нет! То есть, не только… Вернее, совсем не из-за него! Слушай… – я вдруг почувствовала, как я устала. Как не хочу ничего обсуждать, просто хочу спать и молчать. Все. Но нужно было объясниться. Я не хотела говорить про сексолога. Ведь тогда бы пришлось рассказать обо всем том ворохе проблем, которые ежедневно пульсируют в моей голове. Он-то пребывает в святой уверенности, что рядом с ним вменяемая женщина, а не затюканное создание. Хотя… – Слушай, – не закончив собственную цепочку мыслей, я решила говорить, просто говорить. – Я всю ночь думала о нашем с тобой разговоре. Ты хоть отдаешь себе отчет, что ты предложил?

– Каком разговоре, Майя? – на лице Гения было искреннее непонимание всего, что я тут вещаю.

– Ну… про секс втроем… про массажиста и нас… – я покраснела. Блин! Ну сколько это будет продолжаться?!

– Что? – Гений расплылся в добродушной улыбке и с любовью посмотрел на меня. – Майка, ты чего? Шутишь? Я думал, что мы с тобой так мило поговорили на ночь, а ты… всю ночь думала? Или ты активно думала? – Гений улыбнулся еще шире. – Так, как ты описала мне в смс?

– Прекрати! – не выдержала я. – Я не шучу. Я… я считаю, что это извращение! – я вмиг сама себе напомнила сварливую мамашу в парке, за которой я наблюдаю как бы со стороны.

– Что? – улыбка вмиг искривилась в гримасу. – Извращение? Ты о чем, любимая? – последнее слово он произнес с какой-то особой издевкой. – Не о том ли, что между двумя влюбленными не бывает границ и пределов? Не о том ли, что секс – это прекрасный инструмент в руках двух людей, которые друг от друга без ума, способный не только и не столько привести к банальному оргазму, но и к небанальным глубоким доверительным отношениям. Извращение? Предлагал? Майя, я ничего не предлагал! Я вел с тобой сексуальную беседу. Знаешь, некоторые влюбленные люди сексом по телефону иногда занимаются. Вдвоем. – ехидно уточнил Гений и резко встал с кресла. – Я подумал, что ты, наконец, взрослеешь. После твоей смс. Я думал, что тебе со мной хорошо. А, оказывается, ты вычисляешь допустимую степень моего извращения.

– Я… я… – я хотела что-то сказать, но не знала что. Не понимала. Я не понимала, как так произошло, что я ляпнула эту чушь про извращение? Или не я ляпнула? Это сексолог? Это она так считает! Или я так считаю? Я схватилась за голову.

– Я не видел тебя чуть больше недели. – уже более спокойно сказал Гений. – И приехал к совершенно чужому мне человеку. И секс тут не при чем. Ты знаешь, – он пристально посмотрел на меня. – Секс всегда должен быть обсуждаемым. Любые «да», «нет», «ну», «пусть», «ни в коем случае». Это нормально, когда два близких человека говорят об этом. Мы не говорим. Любые попытки упираются либо в твое стеснение, либо в непонимание, как вот сейчас. Я каждый раз склоняю тебя к сексу, как к чему-то постыдному, чуждому, странному. Ты думаешь, я не вижу, как ты реагируешь? Особенно в последнее время. Ты шарахаешься от меня и моих ласк. Теперь уже моих слов, пусть глупых и неуместных. Хотя, я думал, в тот момент мы были с тобой на одной волне. Я ошибался. Мне не нужен секс втроем. Мне нужен секс с тобой. И еще с твоим желанием меня. На меньшее я не согласен.

– Прости… – только и смогла выдавить я из себя. В другое время я попыталась бы донести свою мысль, быть может, даже со скандальными нотками, как я умею. Но сейчас не могла. Просто, не было той самой моей мысли. Я запуталась до такой степени, до какой способен запутаться максимально невыспавшийся нелогичный несмелый человек, который «не в теме». Где-то в глубине души я чувствовала, что все, что говорит Гений – это истина. Но на тот момент я была очень далека от этой истины. У меня была своя правда, которая почему-то искала поддержки в правде сексолога и общепринятых пуританских установках.

– Май, что происходит, а? – Гений подошел ко мне так близко, что я могла слышать тепло его дыхания. Он уперся лбом в мой лоб и еще раз заглянул в глаза.

– Прости… – снова пролепетала я. – Но… Но я не закончила, а он и не нуждался в окончании фразы. Я уснула в чем была: в обуви, в палантине, без бус, в кресле, которое еще пахло им…

Дашка уже давно не виделась с Васькой. Они, в принципе-то, редко виделись только вдвоем. Как правило, их противоречивый тандем разбавляла хотя бы Людка. Но Людка сегодня не могла приехать, у нее был «апгрейд в отношениях», как с язвочкой заметила Васька. Потому, мерно постукивая каблучком по асфальту, Дашка напряженно ждала, когда же наконец у подруги часы дойдут до 15 минут четвертого. У самой Дашки они уже 10 минут назад дошли! Васька никогда не была пунктуальной, и Дашка прекрасно об этом знала. Но всякий раз, как и водится, «по себе мерила» и бежала сломя голову на оговоренное время. И всякий же раз потом вспоминала Ваську незлым тихим словом. В этот раз она вспоминала ее битых полчаса.

– Ну прости, родная! – высовывая голову из окна автомобиля на ходу кричала на всю остановку Васька. Притормозив через пару метров, она по-идиотски, не пряча головы, с улыбкой встречала Дашку, пока та не плюхнулась в отчаянье на сиденье.

– Ну Васька, ну сколько это будет продолжаться?! Я бы уже давно была в пиццерии! Полчаса, как дура, сную по остановке – туды-сюды! Хоть бы какое место другое оговорили для встречи! Мне уже и сигналили, и улюлюкали, и подвезти предлагали. И, заметь, не только водители маршруток.

– Ну вот, мася! Видишь, как здорово! Ты за эти полчаса самооценку себе повысила на годы вперед. А так бы – только вес себе повысила, захомячив уже три пиццы к моему приходу. – Васька не переставала улыбаться.

– Ах так? Три пиццы? Да если хочешь знать, я вообще себе пиццу заказывать не собиралась! А легкий коктейльчик!

– Ага, коктейльчик, на чистых сливочках.

Васька всегда подтрунивала над Дашкиным аппетитом. Но Дашка на нее если и обижалась, то несерьезно и ненадолго. Во-первых, Дашка знала, что Васька не со зла. А во-вторых, свой аппетит, равно как и фигуру, Дашка втайне считала куда удачнее Васькиных. Васька, как любила говорить Дашка, под два метра ростом (в особенности с высоты своих собственных «метр пятьдесят в прыжке»), выше только ее самолюбие! Тонкая и звонкая айтишница «гремела костями» по мнению розовощекой и в меру упитанной бухгалтерши. Отсутствие «приданого» за пазухой только усиливало Дашкину уверенность в своем превосходстве и, как у любой настоящей подруги, вызывало сочувствие. Но что взять, что взять… Все взять можно только у красавицы Дашки! У Васьки, как видится, и взяться не за что. Причем, куда не кинь взором в пределах двух метров. Именно поэтому любые шуточки о трех пиццах или высококалорийном коктейльчике Дашка давно воспринимала с умиротворенной долей пофигизма. Тем более что умной (это уже не подвергалось сомнению) подруге нужно было как-то переключить внимание со своего чудовищного опоздания.

– Знаешь, я до последнего вызванивала Людку, но она даже трубку не берет, прикинь? – обиженно пожаловалась Васька.

– Ну, может, занята. Она ж еще вчера сказала, чтобы без нее встречались.

– Конечно! Лобзания с Гариком для нее куда важнее, чем срочный съезд подруг! – не унималась Васька. – Я вот одного не пойму – мы че, так часто видимся, что ль? Неужели нельзя выкроить часок времени?

– Для кого-то часок, а для кого-то полтора – с учетом ожидания тех, у кого часок! – съязвила Дашка, но тут же спокойно добавила. – Может, у нее и не Гарик на уме, может другие какие-то проблемы. Она ж бизнес-вумен.

– Ой, я тебя умоляю! – обернулась на пассажирку Васька. – Конечно, из собственного бизнеса куда сложнее вырваться, нежели из офиса чужого дядьки! Ну да ладно, скажи лучше, когда ты последний раз видела-слышала наше горюшко?

– Да когда… Видела – неделю назад. Слышала два дня назад, но мало. Дословно: «Даш, не могу сейчас говорить, давай я тебя чуть позже перенаберу». И так три раза. Потом она не брала телефон. Потом я слала смс. Потом она телефон отключила. Потом опять включила. Я еще пыталась звонить.

– Ну вот, и мертвого достанешь.

– Ну я же помочь хотела! Знаешь, как я за нее испугалась, именно тогда ж тебе и позвонила, зря, что ты не дала к ней тогда поехать!

– Ну и к чему бы это привело? Ей нужно время, чтобы самой все пережить-передумать. – Васька не призналась, что сразу после Дашкиного звонка написала смс: «Мне Дашка все рассказала, я еду к тебе!». И получила ответ: «Не едь, я не открою. Оставьте меня в покое».

Подруги зашли в пиццерию и возрадовались, что еще не конец рабочего дня. Свободных столиков было много, можно уединиться и не ждать часами свой заказ. Определившись с выбором, они мило поулыбались официанту и снова углубились в главную тему встречи.

– Ты думаешь, это все?

– Не знаю. Они ж дышали в унисон с первого свидания… – проговорила Дашка, готовая в любую минуту пустить слезу.

– Ну да, ноздря в ноздрю.

– Может, это первый кризис?

– Или последний.

– Васька, прекрати язвить!

– Я? Да ни в одном глазу! Лучше всего – это конечно дать им сами разобраться. Мы-то что можем сделать? Она взрослая тетка. Тем более не впервой. Знает, че и как.

– Ну да… А если это особый случай?

– Да все они особенные, Даш.

– Не, ну если этот как-то по-особенному ее обидел, а? Сломал?

– Что ты такое говоришь? – Васька прищурено посмотрела на Дашку. – Она ж не сухая безмозглая соломина какая-то. Она – умная баба: поковыряется, найдет, крякнет и перезагрузит. Все будет пучком, я уверена.

– Может, ты и права… – Дашка печально посмотрела как бы сквозь Ваську.

– Хотя, конечно, эта ее чушь про… – Васька запнулась.

– Про ее секс-заморочки? – Дашка перехватила Васькин удивленный взгляд. – Я в курсе. Я сама догадалась, и ей некуда было деваться. Она рассказала, что вы с ней много чего обсуждали.

– Много чего?! – Васька сглотнула. – Ну-ну…

– Но, думаю, в этом плане, у нее все идет на поправку. Она ж к сексологу ходит.

– К кому? – глаза Васьки округлились как две мини-пиццы, которые любезно поставил на стол официант.

– Ну… Это я посоветовала. Все-таки специалист. Она лучше знает, что да как. Всяко полезнее, чем мы тут насоветуем, зажевывая пиццей. – в этот момент Дашке хотелось рассказать Ваське все и сразу: и про Гения-засранца в кафе, и про подлую знакомую– сексолога. Но тогда как же она объяснит Ваське, что сама и направила их общую подругу в эпицентр непонятных, но явно мерзких событий?!

– Хм… И она согласилась пойти? – Васька продолжала сидеть с глазами-пиццами. – Капец…

– Может, и капец… – выдохнула Дашка, виновато посмотрев на Ваську.

Доедая пиццы и допивая чай, подруги сошлись на том, что они, конечно, хорошо сделали, что встретились, но все больше потому, что не остались голодными посреди рабочего дня. Обсудив попутно свои жизни и поочередно нахваливая: Васька – себя, Дашка – мужа, подруги осознали, что обе находятся на белых полосах своих жизней и одновременно скрутили пальцы крест-накрест под столом (тьху-тьху-тьху!). Ваське внезапно позвонили и вызвали на работу (она подумала, что зря так дразнила судьбу похвалой, но делать было нечего). Дашка же, довольная и свободная от работы на сегодня, осталась, заказав себе низкокалорийный коктейль. Все было бы в принципе ничего и почти сносно, если бы сделав первый глоток коктейля, Дашка не узрела парочку, входящую в ту же пиццерию, где размышляла о судьбе она, Дашка! Кавалер галантно проводил красивую улыбающуюся даму за столик и даже усадил (!) на стул, что как бы для самой пиццерии не свойственно. Более того, кавалер шутливо заметил, что любые серьезные дела на голодный желудок не решаются, тем более, когда такая прекрасная (!) дама, так же, как и он, разделяет страсть к настоящей итальянской пицце.

Это был он. Подлый. Жестокий. Лицемер! Подонок! Бабник! Говнюк! У Дашки закончились мысленные ругательства, она бросила смятую купюру – плату за недопитый коктейль, и, встав, резко зашагала к выходу, в очередной раз оставив Гения в неведенье ее праведного гнева.

В этот же момент, за другим укромным столиком горе-пиццерии, побледнев до кончиков ушей, другой галантный кавалер, нервно улыбаясь своей прекрасной даме, предложил пойти посидеть где-нибудь в другом месте.

Прошло не больше трех недель с тех пор, как Людка печально разоблачила массажиста и наново влюбилась в своего Гарика и вот… вот она снова начинала задумываться, а стоило ли? Стоило ли так сгоряча опять верить в то, что с Гариком у нее может что-то выйти? Нет, ну, понятно: он родной, удобный, всегда рядом, но, может, хватит саму себя обманывать? Может, все-таки они не пара? Ну не могут два безупречно прекрасных лидера ужиться под одной крышей. Тем более что про два – это Гарик загнул, Людка-то в курсе, что в их паре безупречно прекрасная только она. Мысли подобного рода стали одолевать молодую женщину после очередного инцидента, который заключался, как обычно, в отказе Гарика выполнять любые просьбы по быту. Пока Людка отчаянно «зализывала» Гарика после своих полулевых посещений необычных сеансов, было все замечательно. Милый-единственный блаженно купался во внимании заботливой сожительницы. «Именно, – сожительницы! – Людка громко озвучила собственные же мысли, злобно нарезая колбасу для бутербродов, которые отказался делать Гарик для их совместного завтрака. – Он относится ко мне, как к кухарке по случаю, а еще его срачеразгребалке и ублажалке, которая всегда под рукой!».

Неудачно резанув получерствый хлеб (опять же! Гарик как всегда «забыл» зайти в магазин по дороге домой!), Людка несильно поранила палец и ойкнула, еще раз с ненавистью подумав о Гарике. «Вот возьму и уйду жить к маме, – думала Людка, лелея свою царапину. – А он пусть остается тут, голодный и черствый!». Угроза уйти к маме была у Людки самой популярной, но нисколько не ужасной для Гарика. Вот если бы мама собралась переезжать жить в его законные квадратные метры, то ему можно было бы начать волноваться, а так – пустяки. Ведь до тех пор, пока Людка, как говорится, на «птичьих правах», ни о какой маме не может быть и речи. Эта мысль согревала Гарика одинокими вечерами, когда Людка бегала психовать-ночевать к родительнице. Тем более что она всегда возвращалась. Так было уже раз пять за их недолгую совместную жизнь. И Гарика все устраивало. «И, разумеется, он не будет ничего менять! – продолжала негодовать Людка, щедро приправляя завтрак своим ворчанием. – Ему абсолютно удобно. А как же я? Что мне тут ждать?».

Признаться в том, что ей очень хочется замуж, Людка не могла даже самой себе. Замуж? Фе! Какое мещанство – искать себе поскорее мужа! Она – самостоятельная самодостаточная безупречная (!) женщина, бизнес-вумен, если хотите, зачем ей кого-то искать? Это ее должны добиваться, а она – думать… иногда, стоит или нет снизойти до того или иного? Но за Людкины почти 29 лет ее так никто толком ни разу и не добивался. Все происходило как-то само собой: познакомились, пристрастились, полюбились – полгода максимум. Все Людкины отношения, как заколдованные, развивались по одному и тому же сценарию. Вот как назло! Все ее избранники были сначала безумно хорошими – единственными в своем «принцевском» роде. Затем они резко становились мутными какими-то и определенно бракованными. На этом этапе, как правило, Людка составляла черный список, куда входили все негативные черты и поступки «пока еще ее парня». Как только список трещал по швам (в Людкином понимании – это наличие более чем 10 пунктов), она начинала методично выносить мозг избраннику строго по этому списку. Если плохиш не начинал резво исправляться, то ему была одна дорога… Ею и шествовали все в мыслях обиженной женщины. Потому что никто не начинал исправляться. Все начинали резво собирать вещи. Максимум через неделю после активного начала «отработки списка».

Гарик и так очень долго продержался. Отчасти из-за выносливости – он как-то максимально бескровно переживал все Людкины истерии по поводу и без (да, да, на него уже тоже подсобрался внушительный список), отчасти из-за того, что у него была собственная квартира, из которой он при любых раскладах не собирался уходить с вещами наперевес. Во всех прочих «непонятых любовях» был один маленьких и весьма дорогостоящий в большом мегаполисе нюанс с жилплощадью. Уходящие в ночь былые пассии Людки оставляли на нее все платы по счетам. Это было очень прискорбно и практически невыносимо для начинающей бизнес-леди. Потому всякий раз Людка съезжала к маме. В случае с Гариком можно было и психовать, и не платить, и опять же – съехать на время к маме без зачистки вещей. Но даже такое удобство уже не радовало. За полтора года Гарик не продвинулся ни на йоту в их отношениях. Ни тебе безропотного подчинения, как у Дашки, ни тебе завтрака в постель, как у Васьки, ни даже большой и чистой любви, как у… «Ах, да… там же какие-то проблемы вроде… – Людка вспомнила, что подруги приглашали ее обсудить одно очень важное дело, и в очередной раз подумала, что правильно сделала, что не пошла. – Все равно у них у всех как всегда все будет прекрасно, и одна я… с мамой.».

Да, Людка завидовала. Страшно завидовала. Всем вместе и каждой по отдельности. Нет, она, разумеется, была безумно рада за всех своих подруг и их успехи, но все же увереннее себя чувствовала, когда в противовес их счастью она могла похвастать своим мегасчастьем. Конечно, Людка могла не возвращаться все время к маме, а снять свое жилье и ни от кого не зависеть, как, например, та же Васька, которая с 18 лет решила и смогла жить самостоятельно. Но, во-первых, одной в пустой квартире очень… нет, нет так – ОЧЕНЬ тяжело, скучно и страшно. А, во-вторых, у мамы она все равно долго не задерживалась. На горизонте снова маячил очередной принц и, окрыленная, Людка вылетала из гнезда навстречу новым перспективам. Мама это тоже знала и потому всегда принимала дочь с распростертыми объятиями и нужными словами поддержки в любой ситуации. Уж кто-кто, а она знала о принцах все и могла навскидку предложить пару-тройку черных списков, на всякий случай… для будущих проработок.. – Солнышко, ну что там с бутербродами? – на кухне замаячил Гарик с ленивой улыбкой и руками в брюках. – Ты что, решила меня голодом заморить? Думаешь, раз у меня выпал случайный выходной, то весь день я буду питаться твоей безграничной любовью? – игривое настроение Гарика показывало, что он уже забыл, как еще пять минут назад отказался сделать для Людки завтрак в постель по любви и послал ее «шустриком» кормить любимого. – В это время Мирочка нам кофе с улыбкой разносит. И печеньку! – Гарик подошел к Людке и чмокнул ее в затылок. – Ой, пальчик порезала? Моя зая, принести пластырь? А то так ты еще весь завтрак окропишь кровью.

– Не переживай, милый. – язвительно огрызнулась Людка. – Я буду так же осторожна, как ваша улыбчивая Мирочка. Что ж она так, не щадя себя, добавляет себе обязанностей? Надо же! Не просто кофе, а и печеньки! Собственного выпекания небось?

– Ревнуешь? – растянулся в улыбке Гарик. – Конечно собственного! А как же, таких, как я, любят, ты же знаешь. Я ведь – в топе.

«В жопе!» – мысленно перекривила Гарика Людка и улыбнулась такой своей поправке.

– Угу, дорогой, ты у нас, как мегаталантливый супер-топ-менеджер, просто никуда без печенек. – Людка долепила бутерброды и всучила один Гарику прямо в руки. – Кушайте, уважаемый.

– Спасибо! – Гарик ликовал от такого поведения любимой, смачно откусывая колбасу и взглядом показывая Людке, что и с чаем она тоже должна поторопиться. Но тут у него зазвонил телефон. – Ало. Ага. Понял. – пережевывал он разговор и соглашался.

– Мирочка? – поинтересовалась Людка. – Что? Напекла печенек и не застала главного их почитателя?

– Ага, она самая. – согласился Гарик, наспех доедая выстраданный завтрак. – Слушай, мне нужно бежать. Оказывается, без меня там ну никак. – чмокнув Людку губами в крошках, Гарик пошел собираться.

«Хоть бы уже эта Мирочка там быстрее шевелилась… – проводив печальным взглядом Гарика за порог, подумала Людка. – Тогда бы хоть что-то прояснилось!».

Людка не раз думала, что ей было бы куда проще расстаться с Гариком, будь за ним грешок побольше, чем не приготовленный завтрак в постель. Уходить от отъявленного подонка всегда проще, чем от того, с кем всего лишь «не сошлись характерами». Иногда Людка с неуверенным страхом и какой-то злобно-призрачной надеждой проверяла его телефон и не находила в нем никакого прямого руководства к решительным действиям. Она понимала, какой истеричной ревнивицей выглядит, склоняя за завтраком несчастную Мирочку, но ничего не могла с собой поделать. Гарика же, напротив, казалось, это вовсе не тревожит, как самого верного и непорочного мужчину на свете, в топе… «Чист как слеза, чтоб его! – проговорила Людка, неся на подносе бутерброд с чаем и усаживаясь за компьютер Гарика. – Вот, что мне с тобой делать?». Расслабившись в кресле, в предвкушении поболтать от души на любимом форуме, Людка дернула за мышь и замерла от увиденного. Ее взору на мониторе открывалась прелестная картина – анкета на одном из самых популярных сайтов знакомств. Онлайн. Игорь Владимирович, 34 года, брюнет, холост. Ищет интересную собеседницу для приятных встреч с продолжением…

– Твою ма-ать! – Людка бегала по комнате туда-сюда. – Вот мудак! Нет, ну ты представляешь?! Он холост! Для встреч с продолжениями! Какими такими продолжениями, твою мать, я тебя спрашиваю?

– Не кипятись, успокойся. Это не конец света. Это всего лишь анкета. – Васька пыталась говорить максимально спокойно и, как всегда, конструктивно.

Пропсиховав перед монитором битый час и так и не успокоившись, Людка решила призвать свидетелей, хоть как ей и не хотелось вскрывать такой наболевший нарыв своих запутанных отношений. Но, во-первых, ей сейчас нужно было кому-то выругаться, а во-вторых, побыстрее, пока не вернулся домой Гарик, сделать что-то в контексте озвученных онлайн-процедур. Васька идеально подходила для этой роли в силу своих профессиональных качеств, прежде всего, и дружеского человеколюбия, разумеется.

– Вась, я совсем не понимаю, что мне делать. У меня голова совсем не варит. Ладно бы у нас что-то было не так, так ведь все же замечательно! – соврала Людка. – А тут такое. Холост! Встречи!

– Успокойся, во-первых, это может быть просто пустой треп. Знаешь, сколько мужиков в нашей конторе шарится на этих сайтишках? И чо? Каждый первый прекрасный семьянин и отец от одного до четырех детей. Задумайся! Ну, расслабляются чуваки, ну, поднимают свои холостые остатки самолюбия и молодятся. А во-вторых, то, что у него с гарантией нет ничего серьезного здесь, – Васька тыкнула в монитор. – подтверждает тот факт, что он не замел следы. Спокойно, без напряга ушел на работу, а знал, ведь, что ты остаешься один на один с его компом.

– Да он просто очень спешил, понимаешь. Мог реально случайно забыть все закрыть… – Людка начала сомневаться.

– Поверь, гулены с опытом берегут свою анкету, как зеницу ока, на каком бы низком старте не находились, а также свою «историю» чистят и смс подтирают. Может, он вообще сдуру тут зарегился. – Васька посмотрела анкету, кликнула пару раз и грустно протянула: – Хотя, нет… Он тут давно… Красавчик, да он у тебя вообще в топе.

– В топе? – Людка побагровела. – Вот сука!

– Кобель. – тихо и конструктивно исправила Васька. – Что делать будем?

– Предлагай. – прохрипела Людка. – Можно нагадить прям в анкете: написать всякого разного про этого топа, креативные желания там, опыт недюжинный, место работы, опять же. Добавить пару голых фоток – можно оригинал, если у тебя есть, можно фотошоп. Можно добавить его анкету на гей-сайты, к примеру.

– Ого! – Людка присвистнула. – И ты все это можешь?

– Хе, подруга! Обижаешь! – Васька довольно улыбалась.

– Мне нужно подумать. Я прям не знаю, за что ухватиться.

– А можем все – пакетная услуга! – Васька не могла себе нарадоваться, но вспомнив, что это не посторонний человек для Людки, посерьезнела и добавила. – Слушай, может и правда, ты хотя бы переспишь с этой мыслью? Я знаю, что это нелегко, но все же не рубить с плеча – это типа правильно…

– Ну да… – Людка тупила в монитор. – Спасибо, Вась.

– Да не за что… – Васька обняла подругу. – Ты держись, а? Хочешь, давай поговорим обо всем, что у тебя на душе сейчас. Я такое тоже переживала. Да все это переживают. И выживают, что характерно…

– Васька, ну неужели ж нет их… нормальных… – Людка из последних сил сдерживала себя, чтобы не расплакаться. – Понимаешь, а ведь я первая его хотела бросить. Хотела даже, чтобы он мне изменил. Понимаешь? А он… – Людка наконец расплакалась. – А он стал заранее искать мне замену. Он, значит, первым меня хотел бросить? Ведь так получается? Или того хуже, все это время, пока мы с ним, ходил на встречи с продолжением, чтобы поскорее оказаться в этом его топе!

Васька ничего не понимала, но решила не проводить лишнюю в такой ситуации дознавательную активность. Она сделала максимально допустимые в ее положении добрые дела: поддержала подругу в трудную минуту и добыла пароль Гарика для входа в анкету.

Я не знала, где он сейчас и с кем. Мы не виделись уже больше недели, но главное даже не это – мы не говорили друг с другом, не писали, не звонили… Не ждали? Да нет, я ждала. Очень ждала, что он придет, напишет, позвонит или хотя бы помолчит в трубку. Детство, согласна. Но он хотя бы мог закрыться в своей мастерской и творить! А я что?! А я окончательно вспомнила детство и писала стихи. Ему. Глупые, наивные, ну прям, как тогда, когда я с по-разному собранными хвостиками украдкой следила за Ванькой с 4-го Б. Он души не чаял в Лидке из моего класса, бегал к ней на переменках, подкладывал жаб из живого уголка ей в портфель и дергал за ее идеально заплетенные косички. А я втихаря пересаживала этих жаб к себе в портфель (все равно Лидка – дура, орала бы как резаная и выбрасывала бы их из окна) и мечтала, что когда-нибудь и мои хвостики удосужатся такой милой варварской участи. Хе! Я тогда даже стала по утрам психованно плести неодинаковые косички (мама никогда моими прическами особо не заморачивалась). Правда, недолго, хвостики я все равно любила больше.

У меня не было кистей и красок. У меня не было таланта. Только карандаш и блокнот. И слезы-сопли по случаю. Вот там, в блокноте, весь этот сопливый беспредел и происходил. Конечно, я себе представляла, что когда-нибудь, когда мы уже помирились с Гением и договорились навсегда жить долго и счастливо, он случайно нашел бы этот затертый блокнот и спросил: «А кто это написал такие прекрасные стихи?». А я бы вырывала блокнот из рук и уходила от ответа: «Да так, может еще со школьной скамьи завалялся. Глупости!». А он бы: «Да что ты! Какие глупости? Это же превосходно! Смотри…». И начал бы цитировать. А я бы покраснела густо-густо и молвила: «Это все про тебя, любимый… Какими же глупыми мы были…». И он стал бы долго-долго меня целовать и обнимать, и… И был бы секс! Ну вот! Опять! Все упирается в секс. Как же с Ванькой из 4-го Б было проще! Мечты максимум про поцелуи в щечки. Но только после жаб и косичек, разумеется. Кажется, до меня, наконец, дошло… Где-то там, между жалобно квакающими жабами в портфеле и зареванными переменами, проведенными в наблюдении за жестоко динамящей Ваньку Лидкой, я и потеряла свою сексуальность, а вернее – гармоничное ее развитие. Именно поэтому спустя несколько лет, в 8-ом классе, Лидка с огромным успехом (который развивался прямо пропорционально ее роскошному по малолетским меркам бюсту) меняла парней, как перчатки, а я даже не подозревала, как это – целоваться не в щечку. Словом, мне было с кем поделиться своими догадками и быть может, если не вернуть Гения, то хотя бы отпустить его достойно, без соплей и квакающих на душе жаб…

– Добрый день…

Я робко зашла в кабинет и откликнулась на жест сексолога присесть. Лариса смотрела на меня взглядом, излучающим счастье и удовольствие. Я не могла поверить в то, что она так рада меня видеть. Тем более, вчера она искренне удивилась моему звонку и записи на прием. Но, тем не менее, счастье, что говорится, было налицо, и мне стало еще более неловко за свою скомканную неопределенность в чувствах.

– Добрый-добрый! Как я рада вас видеть! Ну, надеюсь, у вас все замечательно? – Лариса продолжала демонстрировать прекрасные труды своего дантиста.

– Ну-у… Если бы было все прекрасно, я бы пришла к вам с каким-нибудь фаллосом или вагиной в подарок. А так, как видите, я с пустыми руками и все еще ворохом проблем. – улыбка стерлась с лица сексолога, и я поняла, что слегка переборщила с аналогиями. Хотя после нашего первого с ней знакомства я всерьез подумывала, с каким подарком буду с ней завязывать отношения. Я сконфуженно хихикнула и дотянулась до злобной зеленоватой статуэтки на столе сексолога, чтобы показать, что я имела в виду, упомянув про фаллосы и вагины.

– Не трогайте его! – скомандовала сексолог, и я резко одернула руку. Лариса бережно взяла эректирующего друга и переставила к себе поближе. «От греха подальше», – подумала я и улыбнулась. – Давайте сразу к делу. Сейчас мы с вами…

– Хорошенечко все обсудим… – закончила я ее привычную фразу и удостоилась еще одного злобного взгляда.

Я сама себе удивлялась. Я вела себя, как хамка, но не могла остановиться. Что-то во всей этой обстановке меня вынуждало к такому непотребному поведению. Странно, я ведь пришла к человеку за помощью, а сама стебусь. Что за дела? Быть может, на меня нахлынули воспоминания и память позора, когда я разрыдалась на ее бархатном диване под осуждающими взглядами картинных любовников, не знающих в сексе границ? Быть может, меня снова озадачила эта бесстыжая статуэтка? А может, на меня так подействовала демонстрация неприкрытого счастья на лице специалиста. Но ведь это же действительно неприлично! Вот так, открыто. И это когда к тебе идут за помощью несчастные, сексуально сломленные люди!

– Простите. Не знаю, что на меня нашло… – виновато слукавила я. – Просто, была тяжелая неделя. Понимаете… Да, в общем, я сама ничего не понимаю… Я, если честно, даже не понимаю, что я у вас тут делаю. Просто, вы знаете обо всем с самого начала. А тут… Конец, видимо… – я не знала, с чего начать. Сказать ей, что с посторонним человеком и за деньги мне легче обсуждать свои запутанные отношения, нежели с любимыми подругами бесплатно? Конечно легче. Ведь подругам не расскажешь про пугливый секс и стерильность в допустимых извращениях, про исписанный блокнот и зареванную подушку, про бредовые сеансы у сексолога и их невеселый итог у меня на квартире. Вот именно! В этот момент я безумно пожалела о том, что грубила своим девчонкам и отказывалась от встречи с ними.

– Майя! Вы слышите? Вы со мной вообще? Я у вас уже третий раз спрашиваю – вы что, хотите его вернуть?

– Кого вернуть?

– Ну… этого, вашего бойфренда. – лицо сексолога вытянулось.

– А кто вам говорил, что я его теряла?

– Ну, сами же вы и сказали, Майя! «Это конец» – ваши слова? – сексолог заметно нервничала. Видимо, я ее уже достала.

– Я сказала – конец, видимо. Странно… Это могло быть о чем угодно. Но, вы верно угадали, что это конец с ним. Мы договорились пожить отдельно. Пока.

– Пока? – сексолог презрительно вскинула брови. – К чему этот цирк?

– Цирк? – тут уже я удивилась.

– Ну-у… Я к тому, что… – на секунду замялась сексолог, но потом выпрямилась и выпалила: – Поверьте, я вам авторитетно заявляю, что все эти игры в «пожить отдельно», «попробовать еще разок» – это истеричная агония над потерпевшим. В данном случае, над несложившимися отношениями. И потом, вы что, забыли все, о чем мы тут с вами говорили? Или вы согласны на любые сексуальные эксперименты с этим мужчиной? Вы готовы терпеть, понимать, прогибаться?

– Странно… – сухо перебила я авторитетные речи. Но я в действительности недоумевала. – Я почему-то всегда думала, что незазорно сражаться за отношения. И никогда не поздно, и, наоборот, «отдельно», «разок» – это как шанс поработать над ошибками. Разве нет?

– Ну да! Конечно! Но нужно знать с кем.

– Но как знать заранее? И потом, что значит – прогибаться? Ведь даже у вас в объявлении написано «если «хромает» ваша сексуальная жизнь»… Так вот у меня дико хромает! Упала на оба колена, если хотите. Вот я к вам и пришла. Может, не он неправ, а я многого боюсь? Может, я где-то что-то не учла. Свое затюканное детство, например. Свою юность, в которой было мало шансов проявить и раскрыть свою сексуальность. Но это и хорошо! Это и здорово! Важно вовремя и с тем человеком понять, что и к чему. И… доверять? И попробовать пойти навстречу. И, действительно, понять. Абсолютно верно! Понять! Не терпеть, не прогибаться, именно – понять!

Сексолог слушала меня с широко раскрытыми глазами. Я и сама, выпучив глаза, вещала это. Не знаю, что на меня нашло. Но Лариса закивала. Потом прокашлялась, встала и подошла к окну.

– Не возражаете? – она кивнула на сигареты.

– Да нет, что вы.

– Хотите?

– Нет, спасибо, я не курю.

– Вы, и правда, очень зажаты. Все верно… – сексолог закурила и резко выпустила дым вверх. – Я не хотела вам сразу говорить, видела ведь, что вы и так подавлены всем этим. – она присела на стол и сбила пепел на статуэтку-пепельницу в вычурной позе. – Но, вы видите, как позитивно на вас отображается наше с вами общение? Вы начали мыслить в верном направлении. Все верно… – повторяла сексолог и курила, и мне почему-то стало казаться, что она больше убеждает себя, а не меня. – А знаете что? Я вам помогу! Еще больше, так сказать. – сказала Лариса и нервно хихикнула. – У меня есть контакты замечательных тренировок! После них даже самые скромные и запущенные в сексуальном плане становятся… скромными и распущенными! – снова хихикнула сексолог.

– Вы знаете, мне кажется, с тренировками я уже завязала.

– Что вы! Даже не вздумайте! Сексуальные мышцы для женщины очень важны. И часто через их тщательную проработку приходит неизбежное осознание своей сексуальности, возрастает желание и сокращается путь достижения самых бурных оргазмов. Поверьте, это еще никому не помешало!

– Сексуальные мышцы? – Ну да! Вумбилдинг. Пробовали? – Нет. Про бодибилдинг слышала, про вум – нет. – Это вагинально-управляемые мышцы. Работа над ними во всех направлениях. – уточнила сексолог. – Не переживайте, все достаточно целомудренно. Все распущенные эксперименты проводятся, так сказать, уже на своей территории. – сексолог затушила сигарету и стала рыться в своих визитках. – Вот она! Возьмите! Практически все мои клиенты женского пола остались довольны этими тренировками. И их партнеры, к слову, тоже. – сексолог подмигнула и протянула мне визитку. – Поверьте, ваш следующий избранник скажет мне спасибо.

– Следующий? Так вы считаете, что…

– Я считаю, что у вас все получится! Непременно!

– Да, но…

– Главное, держите меня в курсе, если что, подкорректируем.

– Да-да, конечно… Я попрощалась с сексологом, так и не спросив о том, что меня тревожило больше всего.

Но что-то мне подсказывало, что нужного ответа от нее я не услышу. Его могла дать себе только я сама. Без чьей либо помощи. И все же я была рада, что попала на прием. Он многое прояснил для меня. И, разумеется, я получила новый толчок для развития. Повертев в руках визитку и получше ее рассмотрев, я профессионально оценила броскую фразу «Для начинающих секс-богинь»…

Проводив взглядом клиентку, Лариса с ехидством подумала: «И когда же у нее закончатся деньги?». Через секунду, мысленно стерев нефеншуйную мысль, она плюнула три раза через левое плечо и столько же раз постучала по выпирающему фаллосу зеленой статуэтки, легонько так, чтобы не повредить. Дереву Лариса не доверяла, членам – да. Тем более что от последних напрямую зависел ее доход. Лариса любила деньги. Но мужчин она любила больше. Настоящих мужчин. А такие, она знала в силу своего профкругозора, встречались не так часто. «Черт! Лара. Ларочка! Тебе нужно быть осторожнее, а то так весь бизнес профукаешь! – сексолог в сердцах закрыла лицо руками и медленно стала потирать виски. – Ни один, даже самый лучший мужчина не стоит того, чтобы ты теряла свою профориентацию. Ни один…». Лариса еще раз постучала по зеленому человечку и улыбнулась. «К слову о деньгах!» – вскинув палец, сказала Лариса и взяла в руки свой мобильный.

– Алло? Светочка? Привет! Это Лара. Слушай, на днях к тебе должна прийти от меня одна девочка. Ага. Думаю, придет точно. Наш клиент. Там полный наивняк, так что с ней можно работать и работать. Так что, как обычно, да? Ок, держи меня в курсе. Закончив разговор, Лариса еще какое-то время повертела в руках мобильный, сражаясь с собственными мыслями и, сдавшись, набрала номер. Спустя пару гудков ее поприветствовал автоответчик. Лариса резко отбила звонок. Через секунду, взяв себя в руки, она повторила вызов и, улыбаясь проговорила: «Опять автоответчик? К тебе просто невозможно дозвониться, занятой вы мой человек. Это Лариса. Если ты вдруг меня не узнал. Звонила тебе в профессиональных целях. – в этом месте Лариса артистично закинула голову назад и томно засмеялась. – Понимай, как хочешь. – она сделала паузу. – К слову, мне есть, что тебе рассказать интересного». – Лариса снова засмеялась и, закусив губу, завершила звонок.

Из нашего квартета выпала только Дашка. Она даже слышать ничего не захотела о том, что можно где-то что-то как-то там подтянуть и от этого воспрять сексуальным духом. Более того, предложение пойти всем нашим девичьим составом на подобного рода тренировки она восприняла как личную обиду. Не помогло даже мое посттравматическое в психологическом плане положение, на которое так активно ссылалась Васька. Словом, послала нас Дашка… на тренировки. Людка была абсолютно расположена к новой информации. Она успешно создала анкету и со зла стала активно флиртовать с повалившими на нее поклонниками. Васька же, как всегда, начиталась море полезного о вумбилдинге в интернете и с недюжинным энтузиазмом внесла в свой распорядок ознакомительное занятие. Ну а я, будучи затейщиком всей этой вум-тусовки, просто действовала по инерции. Мне не хотелось более копаться в себе, хотелось развеяться во внешнем мире и с родными людьми. Хотя, кто ж знал тогда, что «копаться в себе» – это основное занятие на этих тренировках.

– Здравствуйте, девушки! – нас зычно поприветствовала румяная владычица оригинальных курсов. – Меня зовут Светлана. – низенькая сбитая женщина с гулькой на голове улыбалась во весь рот. – Как бы пафосно это ни звучало, но я рада, что в стройных рядах регулярно и бурно оргазмирующих женщин такое значительное пополнение.

Мы с девчонками переглянулись. Людка уже кусала губы изнутри, чтобы не рассмеяться. А Васька сделала такое глубокомысленное выражение лица, что я уже готова была хвататься за живот и бежать из этого гиблого места, но быстро собравшись, выпалила:

– День добрый, Светлана! Мы тут… Я тут… Лариса Демина вас посоветовала! Вот.

– А-аа… Лара, в смысле, Лариса Демина, сексолог, да-да. Так вы и есть Майя, которая вчера договаривалась о групповом сеансе и оплатила его денежным переводом? Очень приятно. Вы очень правильно сделали, что привели сюда своих подруг, просто молодчинка! Ну, что ж, не буду много рассказывать, лучше покажу, как говорится. Проходите!

Светлана прошла в зал, за ней последовала все еще о чем-то очень интенсивно соображающая Васька и булькающая от смеха Людка, я замыкала шествие пока еще недотренерованных секс-богинь. На пороге Людка резко развернулась на меня и с выпученными глазами проговорила одними губами «Пока-а-ажет она! Что?! То, что я думаю?!». Я не удержалась и прыснула со смеху. Людка тоже начала кряхтеть в такт мне. И только грозный взгляд Васьки смог нас утихомирить. Светлана все это время шла, гордо неся свою гульку и еще парочку вычурных девайсов, которые она резво прихватила с полки при входе в уютный зал. Последний был оформлен в розово-фиолетовых тонах (позднее Людка отметила, что это любимые цвета всех умалишенных, Васька же провела параллели с видом женщины, так сказать, изнутри, словом, скреативили создатели, есть над чем задуматься). Я же абсолютно абстрагировалась от вида комнаты «пыток» и все больше задумывалась о прикладном инвентаре. Груши и трубочки в руках экспертной богини напоминали препарат для измерения давления. Плакаты повсюду сообщали, где и как это давление следует мерить. Со стен на нас глядели довольные улыбчивые тетки с яйцами… в руках и еще где-то… там… наверное. Сами яйца разных цветов и размеров довольно катались по столу, у которого и остановилась наша гейша с гулькой. – Вот, девушки, как видите, я хорошо приготовилась к нашему ознакомительному занятию. Смею уверить, та сумма, которую я назвала Майе по телефону на 100 процентов оправдывает все вложенные в вашу сексуальность средства уже с первой минуты нашего общения. – гейша мило улыбнулась и каждой из нас вручила по пакетику.

Васька вскинула бровь и мысль на ее лбу даже четче как-то прорисовалась. Видимо, она делала нужные расчеты, принимая из рук гуру потраченные на себя средства.

– Это все нам? А что там за аппарат такой? – сама простота – Людка извлекла на свет трубочки и прочее из пакета и стала крутить.

– Сейчас вы измерите, так сказать, силу ваших вагин. То, что вам дала матушка природа и пока еще не отобрала посредством родов и прочих возрастных изменений. Вы же тут все нерожавшие? – тренер скептически оценила на глаз нашу способность к деторождению.

– Пока нет… – за всех ответила я.

– Вот и отлично! Значит, могу гарантировать, если мы будем с вами друзьями, то каждая из вас родит превеликолепно! – Светлана потерла руки и пуще прежнего засияла улыбкой.

Мы снова переглянулись.

– А что нам с этим делать? – проснулась Васька. – Это куда?

– Это именно туда. У нас есть отдельное помещение, с биде, если понадобится, вы можете ввести в себя вот этот тренажер с обратной связью. Каждая из вас сможет впоследствии количественно определить силу своих мышц. Потом мы оценим результаты и подберем каждой яйцо нужного диаметра. И, разумеется, проведем полноценный тренинг, вы ведь за этим пришли? – гейша с гулькой радовалась собственному остроумию. – Тогда не отнимаем у себя же время! Быстренько переодеваться и вводить все необходимое! Юбочки все взяли? Я предупреждала! Вперед! Вместе или по отдельности – как пожелаете. Я жду, девушки.

Тренер вышла из зала, направив нас в заветную комнату. Зажав в руках резинки и трубочки, мы выстроились в очередь к биде. Хоть мы и были подругами, но как-то не задумывались никогда над тем, что придется что-то когда-то куда-то вводить на брудершафт. Словом, первой пошла Васька. Мы ткнули ее в спину по нескольким соображениям: во-первых, она привыкла всегда во всем быть первой, а во-вторых, она хоть немножко знала теории про все эти трубочки и датчики. Мы условились глянуть на нее после манипуляций или хотя бы расспросить подробнее. Через минуту, довольная своим подвигом Васька вышла из комнаты.

– Все просто. Вот это – туда, это – висит. Смотрим силу сжатия по вот этой стрелочке. У меня вроде неплохие показатели!

В этом месте Людка зло глянула на нее и мотнулась в комнату. Я попыталась выспросить, сколько это хорошо, но Васька не признавалась. Говорит, что сначала пусть подтвердит специалист, а то вдруг она зря радуется. Тоже мне – теоретик! Через минуту вышла Людка, покачивая бедрами и трубочкой между ног.

– А прикольно! Слушайте, подруги, а мы точно не извращенки? – сказав это, Людка виновато глянула на меня, потом на Ваську, видимо вспомнила мою грустную и гениальную историю и подумала, что взболтнула лишнего.

– Тогда я, на правах самой главной извращенки, завершу эту процессию полуголых девиц в юбках и ожиданиях! – я смело шагнула со своим тренажером в заветную комнату, и по моему ойку девчонки поняли, что все получилось.

– Замечательно! – наша тренированная богиня вошла в зал внезапно и тоже в юбке. Трубочку ее мы сразу не заметили, потому как нервно прятали свои. – Девчонки, а ну прекратить стесняться! Мы ведь все свои! Мы же девочки. Каждая из нас знает, что и как. А если не знает, то я вам сейчас все покажу.

После этих слов тренер битых полчаса толковала нам о строении женского влагалища.

Показывала макеты в разрезе и видео изнутри. Капец! И нельзя все это было сделать до трубчатых экспериментов?! Мы как три нашаливших старшеклассницы прикрывались короткими юбочками и зажимали в руках эту «обратную связь» с собственными вагинами, но казалось, что тренеру нет до этого никакого дела!

– Стоп! – самой смелой оказалась Людка. – Вы не могли нам все это рассказать до посещения комнаты? Че мы стоим тут, с этим зондом, блин, неудобно ж!

– Ой, правда? – прозрела Светочка. – Первый раз слышу такую жалобу. Я, наоборот, хотела, чтобы вы свыклись, отключились, так сказать.

– Как можно отключиться, когда к тебе подключен… датчик. – обиженно сказала Васька-отличница.

– Ну, ладно-ладно. Зато теперь ваши вагины, которые пришли в спокойствие, выслушивая все это, покажут свою истинную силу и мощь. – очи нашего секс-гуру зажглись каким-то особым светом.

Меня стало раздражать такое нарочито восхищенное обращение с моей вагиной, и я уже не могла дождаться конца занятия. Но счастье на лице Васьки после того, как она услышала одобрительные речи Светланы по поводу своих супер-цифр, подарило мне второе дыхание. Людка и я прошли тест также на отлично, и улыбающаяся гейша (словно это ее заслуга, а не наша), похлопала в ладоши и поздравила всех с удачным приобретением. Она рассказала, как работать с тренажером и как оценивать результаты, наглядно на своем примере продемонстрировала мощь настоящего «качка» в этом деле и приукрасила свое повествование рассказом о бедной азиатской девушке, которая на интимных шоу влагалищем курит тонкие сигареты и пускает кольца дыма. И пообещала нам будущее не хуже! В особенности, если владельцы «тонких сигарет» в наших партнерах водиться не будут, а будут все чаще мужи с «сигарами». Устав от пошлых метафор, я дико обрадовалась нашей смене девайсов. Нам разрешили аккуратно избавиться от трубок и принять новые испытания. На этот раз – яйцами. Разложив перед нами свой дивный нефритовый скарб, Светлана многозначительно заметила, что у каждой уважающей себя женщины должен быть не меньший в прикроватной тумбочке. Описав достоинство каждого яйца и намекнув, как с ними можно не только заниматься, но и развлекаться, тренер протянула каждой по небольшому зеленоватому «помощнику». У меня как-то нехорошо засосало под ложечкой, – что-то мне подсказывало, что это вот яйцо и тот зеленый каменный уродец из кабинета сексолога – рядом валялись! Не подав виду, я приняла очередное свое приобретение и повертела в руках.

– Думаю, эти вам всем идеально подойдут. Подробную информацию по применению вы прочтете в пошаговых инструкциях, которые вы получите после тренировки. Главное – это регулярность занятий. Не забывайте, это нужно вам. Ну и еще тому парню. – сострила Светочка и засмеялась. – А сейчас могу предложить вам видеоматериал, который расскажет, как внутри должно вести себя яйцо у тренированной женщины. В идеале, вы должны смотреть видео уже с яйцом внутри и пытаться повторить. В комнате есть дезинфицирующие средства, можете ввести яйцо и выходить к нам.

– А это яйцо уже… в ком-то было до меня?! – с отчаяньем на лице выкрикнула Людка.

– Нет, разумеется, но к нам они приходят вот так, их нужно обработать перед первым использованием. А вообще нефрит, как вам известно, почему и хорош – потому что сам по себе обладает дезинфицирующими свойствами.

– Все верно. – согласилась умная Васька. – Но как-то несолидно. Такие деньги и так все… по-китайски…

– Вы недооцениваете Китай! Вот там девушки пообразованнее наших в этом плане будут! – Светлана сердито забрала у всех яйца. – Как хотите, можете сами достать нечто подобное. Только имейте в виду, что подделок нефрита очень много. Как хотите… – но спустя секунду причитаний и укладываний яиц снова в кучку на столе, тренер развернулась с улыбкой как в первый раз и провозгласила: – Я знаю, что нам поможет, девочки! Лазерный тренажер! Я – мигом! Светлана выскользнула из зала. А Васька тем временем еще раз взяла в руки яйцо, пытаясь отыскать на этом нефритовом эксклюзиве надпись «made in China».

– Вот! Смотрите, все запечатано и стерильно. Но за это придется доплатить. Держите! – тренер протянула нам тренажеры и жестом отправила по заданному адресу – в видавшую виды комнату. – Девочки! – вещала она на весь зал. – Вводим тренажер с меньшим диаметром и выходим ко мне. Сейчас я вам расскажу, что к чему. Тренер поведала нам, что простыми наблюдениями за лучом лазера мы можем поднять наш тонус мышц до небес. А попутно – устроить любимому мини-дискотеку с элементами лазерного шоу. С шоу она загнула, конечно, но эту фишку с лучом лазера мы все оценили. К слову, свой лазерный экземпляр, Светлана без зазрения совести ввела прямо при нас, лишь отвернувшись на мгновение и приподняв подол юбки. Нам всем стало не по себе от такого интимного доверия, но, переглянувшись, мы быстро забыли об этом. Ведь нужно было справиться со своим лучом света в темном царстве. Людка так натужилась, что вмиг побагровела, но смогла, детка! Ее луч уполз туда, куда ему следовало по словам тренера. Правда секс-гуру отметила, что так тужится неправильно, рассказала, как дышать и чем додавливать непокорный луч. Васька додавила его профессионально, а я впервые почувствовала себя мальчиком, который писает… гм… лучом, и зареклась когда-либо оплачивать наперед модные курсы с сомнительным инвентарем…

Мы покинули тренинг просветленными. Не иначе. Минут пять шли в ногу. Молча. Потом переглянулись и расхохотались на всю улицу.

– Нет, ну ты представляешь! – Людка едва выговаривала слова от хохота. – Мы в юности на такую авантюру не подписались, а став тетками пустились во все тяжкие! Шедеврально!

– И не говори, – соглашалась Васька. – Почему я не взяла фотоаппарат? Наш выход с трубочками – это было что-то! А так бы глядели на диковинные фотки лет в семьдесят и радовались бурной зрелости!

– Мы можем все исправить! – предложила я. – И встретиться на следующем занятии во всеоружии – и с тренажерами, и с фотокамерами.

– Не-е-е, я пас. – отрезала Людка. – Может, сама идея с тренировками интимными и интересна, но эта секс-гуру преподносит все уж больно слащаво. Зато, молодец, этих тренажеров всучила на кругленькую сумму. Хочешь – не хочешь, а теперь будешь лазером под потолок стрелять!

– Майка, я тоже туда не ходок, – поддакнула Васька. – Такой эксклюзивный опыт нельзя размазывать повторными впечатлениями. – Васька снова засмеялась.

– Ну а сама я точно не пойду! – заявила я. – Я ее боюсь! Простите, девчонки, что втянула вас в это. Еще и денег столько потратили.

– Да, бизнес-жилка у этой Светланы Маразмовны имеется, – Людка сразу же наградила непутевого тренера нужным прозвищем. – Ничего, Майка, будем теперь тебе эти тренажеры всю жизнь вспоминать! Пусть только попробуют не накачать! Кста, я тебе деньги отдам в конце месяца, ладно?

– Да не вопрос, Люд, конечно!

– Полтора часа позора – и мы секс-богини! – не унималась Васька. – И все это за каких-то двести тридцать баксов! К слову, держите ваши яйца, господа! – Васька порылась в сумке и раздала всем по нефритовому счастью.

– Ты что, стырила их со стола? – Людка выпучила галаза на Ваську, а я даже присвистнула от неожиданности.

– Да в чем дело? – отмахнулась от нас Васька. – Майка же все это оплатила еще до занятий. Чего я должна оставлять ей наши яйца?! Я их отнесу, проверю этот нефрит и делов– то!

– Да нет же, – я продолжала таращить глаза на Ваську. – Вместо них она нам лазерные тренажеры выдала. С доплатой, помнишь. Яйца подразумевалось оставить, а взамен забрать лазеры.

– Ты – молодчинка! – Людка просияла и обняла Ваську, отнимая свое яйцо. Она была абсолютно довольна тем, что удалось обвести вокруг пальца вагинопомешанную гуру. – Майка, успокойся. На каждом твоем тренажере она не менее 50 % подняла, прибавь еще совершенно выброшенные деньги за ее речи-пичальку и радуйся, что мы хоть как-то компенсировали весь этот бред. Да она должна за нами бежать и яйцами нас осыпать! – Людка с Васькой снова расхохотались и подсунули мне в сумочку мой нефритовый бонус.

– О! Как кстати! – Васька остановилась. – У нас есть прекрасная возможность посмотреть, сколько стоят эти яйца, а быть может, даже справиться об их аутентичности. Пойдем!

Подруга резко свернула влево, и спустя полдюжины ступенек мы оказались в полуподвальном помещении с мягким приглушенным светом. Со всех сторон на нас смотрели члены и вагины…

– Красота-то какая! – не удержалась Людка, театрально хлопая в ладоши.

Видимо, привыкший к разной реакции молодой человек за кассой даже глазом не моргнул. В окружении вибраторов, съедобного нижнего белья и всевозможных смазок этот невозмутимый работник вдумчиво читал какую-то потрепанную книгу.

– А-аа… – многозначительно кивнула на него Людка. – Камасутра, видать! Повышение квалификации. – и хихикнув над собственной же шуткой, дернула Ваську за рукав. – Подруга, за чем пожаловала?

– Пожалова-ЛИ! – поправила Васька. – Девушки, раз мы с вами продвинутые и накачанные, не пора ли нам разнообразить свой внутренний мир? – над этой шуткой смеялись уже все. Ну, кроме увлеченного Камасутрой.

Стыдно признаться, но за свои немалые годы я ни разу не бывала в подобном царстве вседозволенности и разврата. Да, о секс-шопе я слышала много, но так, чтобы увидеть все своими глазами – такого еще не было. Это хорошо, что мои тылы прикрывали Людка с Васькой, в противном случае, я развернулась бы и с низкого старта неслась отсюда. А так, мне пришлось перекраснеть за пару секунд и, вдохнув побольше воздуха для храбрости, смотреть уверенно на все эти силиконовые гаджеты.

– Ой, Васька, и что бы мы без тебя делали?! – Людка с азартом посмотрела вокруг. – Майка, ты че себе выбираешь?

– Ты чего, Люд?

– Что чего? Значит, как обратную связь с вагиной устраивать, так мы все с тобой заодно, а как в секс-шопе отовариваться, так ты пас, так получается?

– Да перестань ты. Мне и хранить-то все это негде. И потом, деньги у меня все ушли на тренажеры!

– Ничего, – спокойным тоном вступила в перепалку Васька. – Я одолжу. Для такого дела! – и глаза ее засветились озорным огоньком.

Мы пристально посмотрели на Ваську.

– Вась? А у тебя что есть из этого? Ану, признавайся! – наперебой допрашивали мы.

– Да отстаньте вы, постные девицы! Тоже мне, гейшами они стать захотели! С датчиками! В этом деле главное что? Практика! – Васька схватила с полки упругий демонстрационный вариант внушительных размеров и для важности сказанного потрясла им в воздухе.

Словно по мановению волшебной палочки на этот ее жест отреагировал читатель у кассы и поставленным голосом проговорил:

– Девушки, если нужна консультация, спрашивайте, пожалуйста. – и снова уткнулся в книгу.

– Консультация нам нужна, молчел. – сквозь зубы тихо проворчала Людка. – И яркая демонстрация тоже. – мы дружно захихикали, и Васька аккуратно поставила член на место. Ну, она хотела это сделать аккуратно, но то ли смех помешал, то ли мысли о демонстрации, – резиновый атрибут как-то неестественно согнулся под давлением уверенной Васькиной руки и своим кончиком легонько так коснулся рядом стоящего ярко-пурпурного красавца, который был на целую голову выше него. Тот тоже не устоял от такого внимания меньшего брата и качнулся в сторону насыщенно-шоколадного коллеги с рельефными прожилками. Словом, принцип домино работает, однозначно. Мы с раскрытыми ртами следили за этой развратной цепочкой, не в силах спасти вызывающее положение. Синие, красные, с пупырышками и в цветах, двойные и диковинные члены сыпались с полки, как из рога изобилия. Самые фартовые шмякались прямиком на зияющие искусственные вагины и увлекали их за собой в порыве страсти и банального земного притяжения. Другие грохались сразу на пол, теряя батарейки и остатки сексуальности. Но самым оригинальным оказался именно тот, шоколадно-рельефный. Своей недюжинной силой он смог смести по пути упругую розовую попку практически в реальную величину и на нее же и приземлился, как бы заявив всему магазину, что отныне они больше, чем просто экспонаты. За минуту мы наделали столько шума, что юноша из-за кассы выскочил, как ошпаренный. Полный профессионального достоинства, он стал собирать эти члены, попки и вагины и устанавливать их на места, тщательно проверяя, целы ли, родимые. Мы с девчонками стояли по струнке и боялись пошевелиться. Первой из ступора вышла Васька и стала помогать собирать урожай членов.

– Не трогайте, я сам! – завопил начитанный юноша. Васька растерянно ткнула в него пупырчатым прозрачным фаллосом, кончик которого внезапно зажужжал и завертелся в самый неподходящий момент. – Да вы знаете, что было бы, если бы не киберкожа и латекс? – злобно пропищал юноша, выхватывая у Васьки вибратор и отключая его.

– Ой, а что это такое – киберкожа? Расскажите нам. – на передовую вышла Людка, отвлекая пострадавшего продавца ослепительной улыбкой.

– Ну… это…. Вот, потрогайте. – у Людки получилось! Юноша бережно протянул улыбчивой покупательнице розовенький член. – Чувствуете, как настоящий. Это очень дорогая технология. Хит-продаж. И размер, как видите, натуральный.

– Правда? – Людка непритворно удивилась. – Так вот ты какой, натуральный…

Это было милое зрелище: юный парень с попкой подмышкой, осторожно держащий на вытянутой руке розовый член, и млеющая Людка, поглаживающая этот член пальцем туда– сюда. Мы с Васькой прыснули от смеха. Людка вмиг одернула палец, а парень сам на этот раз выронил ценный член из киберкожи. Быстро собравшись и собрав все добро, он расставил товар на нужном месте и нарочито культурно и сдержанно добавил:

– Дамы, будьте добры, постарайтесь без особой надобности ничего не трогать.

– А с особой? – Васька продолжала смеяться и подзадоривать меня. Людка же, уводя под руку толкового консультанта, цикнула на нас и с улыбкой вопрошала.

– Скажите, а какие еще есть у вас хиты продаж? Нам для подруги нужно.

– Для подруги? – мы с Васькой переглянулись. – Вагинальные шарики. – ответил консультант. – Весьма популярны в качестве презентов интимного плана. – О, шарики? Отлично! – кокетничала Людка.

– А яйца у вас есть? – вдогонку спросила Васька.

– Простите… – консультант уставился на Ваську в недоумении.

– Ну, типа шарики вагинальные, только яйца. Эти, как их… нефритовые!

– А, нефритовые. Это очень большой дефицит. У нас такого нет.

– Правда? Дефицит? – Васька заинтересовалась. – А скажите, сколько они стоят?

Ну хоть приблизительно?

– Девушки, я не знаю, но дорого, – ответил юноша.

– А вот это нефритовые? Настоящие? – Людка протянула продавцу свое добытое яйцо.

– Э-ээ… я не в курсе. Похоже. Вы спросите у тех, кто драгоценными камнями и минералами занимается.

– Спасибо, спросим. – Васька ликующе посмотрела на меня, мол, замечательно она сделала, что этот дефицит для нас выцепила. Мы еще минут пятнадцать ходили меж полками изобилия, расширяя сексуальные горизонты посредством консультаций и банального рассматривания сопровождающих картинок. Собравшись было покинуть это милое нескучное место, Людка замешкалась и задорно расплывшись в улыбке начала нас подначивать.

– Нет, ну теперь нас столько с этим местом связывает, девчонки, ну разве не так? Ну как мы можем уйти отсюда с пустыми руками, а?

– Что ты задумала, неугомонная? – спросила я.

– Ну-уу, мне тот кибер понравился. И кажется, я знаю, что с ним делать!

– Неужели?! – театрально вопросила я.

Людка что-то шепнула на ухо Ваське, и они едва в ладоши не захлопали. Юноша-продавец был несказанно рад тому факту, что шумные тетки хоть какую-то выручку принесли, и после расчета с не меньшим азартом уткнулся в свою книгу. Проходя к выходу, я успела разглядеть обложку – Приключения Гарри Поттера! Вот так самым диковинным образом, странно и неожиданно, сказка проникла в мир латекса и киберкожи.

Если отказаться от гнусного вумбилдинга Дашка могла, не кривя душой, то не пойти к подруге по приглашению было выше ее благородных понятий. Хотя идти откровенно не хотелось. И в основном по причине того, что ей пришлось бы сдерживать себя и не рассказывать о Гении и его подлой душонке, в которой теперь Дашка ни на секунду не сомневалась. «Правда, можно ведь и не упоминать о нем никак, верно? – рассуждала Дашка, выбирая наряд для импровизированного слета подруг, о котором ей сообщили в телефонном режиме. – Можно скромно пить чай и помалкивать, тем более что по голосу приглашавшей совсем не было слышно, что кто-то как-то там страдает. Может, все уже утряслось-пережилось?». Дашка металась между откровенно декольтированной кофточкой пурпурного цвета и глухо застегнутой салатовой рубашкой. Остановилась на кофточке и глухо завязанном шарфике…

Всю дорогу до дома подруги Дашка нервно перебирала возможные способы сказать правду. Вот про все, как оно было. Про пиццерию, про красотку и расшаркивания Гения, про его веселый задорный тон, в котором не было ни тени грусти человека, недавно расставшегося со своей неземной любовью. Но тогда нужно было бы рассказать и про сексолога, и про их милую встречу со звоном бокалов. И нужно было бы попробовать донести трезвость своих намерений, когда она предложила сходить к этому самому сексологу за советом. Словом, Дашка вконец запуталась и недоумевала, как она могла попасть в настолько дурацкую ситуацию. Жить дальше и скрывать весь этот бред Дашка не считала правильным. Ведь они подруги! Рано или поздно все равно все всплывет! И чем позже это будет, тем меньше вероятности, что подругами они останутся. Время в таком случае не лучший союзник. Оно, словно любимое черешневое варенье, целую пиалочку которого ты смачно съедаешь за завтраком, а на дне обнаруживаешь засахаренного червячка. Вроде и не съела его, а вроде и гложут сомненья – один ли он был на всю пиалочку? Так ты не скоро рискнешь снова иметь дело с черешней. Дашка любила варенье в принципе, а черешневое особенно. Она даже научилась его готовить. Но праздник вкусных консерваций продолжался в аккурат до первого червяка, которого обнаружил Егор и попросил ее впредь готовить только джемы. С джемами Дашка так и не подружилась…

– Ну, наконец-то! – дверь открыла Людка с улыбкой до ушей. – Где тебя носит? Мы уже заждались!

– Привет. – Дашка заметно насторожилась в ответ на такое радушие.

– Ну что сразу дарим или ждем? – Людка с азартом маленького ребенка обернулась на Ваську.

– Дарим что? Девчонки, что вы задумали? – Дашка как-то нервно сглотнула.

– Вот Людка! – воскликнула Васька. – Ну прям как дитя малое, ну пусть хоть разуется, пройдет, чаю попьем, хоть разговориться дай. Ну в самом деле!

– И правда, Люд, у нас впереди целый вечер. – я помогла Дашке повесить сумочку и оценила неспособность последней вместить наш подарок. Дашка поправила шарфик и прошла в гостиную. Людка подмигнула мне и поторопилась разливать чай, а Васька уселась за комп, подыскивая нужную музыку для нашего девичьего собрания. Через секунду разоткровенничался в чувствах Брайан Адамс, и мы все заметно расслабились. Дашка была натянута, как струна, но после слов If U really love a woman и ароматного чая, поднесенного Людкой, улыбнулась и по-дружески спросила, как у нас дела. – Замечательно! – игриво протянула Васька. – Зря ты с нами, подруга, не пошла на тренинг интимных мышц! – она нарочито выразительно проговорила по слогам последнее словосочетание, чтобы дать Дашке прочувствовать всю переполняющую семантику сказанных слов.

– Нет, только давайте не будем углубляться в ваши эксперименты. – Дашка снова натянулась струной.

– Что ты! – воскликнула Людка. – Углублялись не мы, а датчики! Показать? – мы хихикнули и переглянулись.

– Нет! – вскрикнула Дашка и уткнулась в свой чай.

– Слу-у-у-шайте! – пропела Людка. – А может, по такому интимному случаю мы выпьем что-то покрепче чая, друженьки, а? Май, чего у тебя есть?

– Да, это… шампанское есть, коньяк есть. Мартини? – предложила я.

– А давайте мартини! – Людка не унималась.

– Нет! – снова пискнула Дашка. – Я – пас!

Мы снова хихикнули и решили долго не тянуть с представлением. Я кивнула Ваське и та с вызовом глянула на Людку. Людка упорхнула в прихожую и через секунду появилась в комнате, неся на вытянутых руках яркий перетянутый бантом сверток и мурлыча торжественную мелодию. Даже сам Брайан Адамс запнулся от этого мурлыканья, но потом стало ясно, что это просто песня закончилась, а Васька не успела накидать в плейлист следующие. Дашка хлопала глазами и не отрывала чашку от нервно сжатых губ. Было ясно, что она не пьет, а прикрывается этой посудиной.

– Даш, мы тут это… – начала было я.

– Тебе подарок приготовили! – выпалила Людка.

– Не простой…

– А нужный! – закончила Васька.

– Девочки, вы меня пугаете, – Дашка наконец отлепила от себя чашку и поставила ее на стол. – Если это снова какие-то ваши штучки…

– Еще какие штучки! – улыбаясь, сказала Людка. – Самые передовые! Хит, одним словом! Держи!

– Будь с ним нежной! – хихикнула Васька. – Как ты умеешь.

Дашка осторожно взяла сверток и, затаив дыхание, стала его разворачивать, приговаривая. – Ой, так неожиданно. Ну вы даете, девчонки, милые. А за что? У меня ж и праздника-то никакого нет. Неужели вы про годовщину помните? Так она же через полторы недели. Ну вы даете…

Сбросив всю мишуру и как всегда сохранив блестящий бант во всей красе, Дашка с улыбкой извлекла его – розовый, упругий, рельефный, натуральный и еще раз перевязанный милым бантиком прямо поверх киберкожи, для пущего антуража. Лицо ее исказилось не то от удивления, не то от отвращения, не то от переполняющего чувства абсолютной неорганичности в такой из ряда вон неловкой для нее ситуации. В следующее мгновенье она с досадой отбросила член на Людку и заорала.

– Да что вы себе позволяете? Вы что – совсем? – это было самое страшное ругательство Дашки. Людка ловко поймала член и твердой рукой поставила его рядом с Дашкиной чашкой.

– Во-первых, незачем так орать. – спокойно сказала Людка. – А во-вторых, ты какая-то неродная, что ль. Мы так все надеялись, что тебе понравится.

– Ну, не все… – выдохнула я. – Что-то мне подсказывало, что так все и будет.

– Но на такую дикую реакцию явно никто не рассчитывал. – Васька надулась и принялась за свой чай.

– Дикую? – не унималась Дашка. – Да это вы все дикие! Мамочки! Да как же можно быть такими озабоченными?! Секс-гимнастика, массажи, датчики, члены и разговоры только об одном! Так ладно вариться самим в своем соку, но вы еще и нормальных людей в это втягиваете! У меня по этой части все безупречно, слышите? Это вы вот такими глупыми штуками, – Дашка в сердцах ткнула пальцем в член, – пытаетесь разнообразить ваши неправильные серые будни. Да разве вы не видите, что у вас и так все очень печально? – Дашка резко встала и начала жестикулировать. – Одна никак не может прицениться к своему ненаглядному вот уже полтора года, нужен он ей или нет, пожить с ним, полюбить, покормить или лучше к маме уйти от проблем подальше и ждать более удачного варианта? Другая цены себе не сложит: я ль на свете всех милее? Вместо того чтобы смотреть на него, любимого-дорогого, и не дышать, ценить за каждый шаг и боготворить, – задыхается от собственной важности! А третья и вовсе с ума сдвинулась на остросексуальной почве! Добегалась по курсам пока распрекрасный к другой не ушел, уверенной и без членов в тумбочке! Да, да, Майка! Пока ты тут интимные мышцы тренируешь, твой Гений мило кокетничает с красотками в злачных местах. И правильно делает! Мужчины любят спокойных и уверенных!

Дашка негодовала в гостиной и хмурила брови в прихожей, но никто уже не обращал на нее никакого внимания. Каждая думала о чем-то своем, тяжелом и пока неподъемном, но уже произнесенном вслух. В дверь, которая так и осталась незапертой после Дашкиного ухода, потихоньку выскользнули Васька и Людка. А я осталась наедине со своим нежданным подарком, который каждым миллиметром своей вздыбленной киберкожи заявлял о полигамности всех без исключения, даже самых лучших и гениальных мужчин в мире…

Придя домой, Васька была в самом скверном расположении духа. Бросив сумку на пол и присев на тумбочку в прихожей, она положила ладони на колени и уставилась на них пристальным невидящим взглядом. Она не могла простить Дашку за ее слова, сказанные вот так, прямо в глаза. Такие жестокие слова… и правдивые? Да как она вообще могла подумать, что у них с Олегом что-то не так?! Да ведь она – Васька – ни разу даже не намекнула, что в их семье есть хоть какие-то проблемы. Неужели девчонки что-то сказали? Так ведь и им она мало что рассказывала. Васька не могла простить всем эти слова Дашки. «Задыхаюсь от собственной важности? – Васька не могла поверить, что это было адресовано ей. – Да как она так может?! Да что все они обо мне знают?! Важная? Да! Добилась много? Ну так а кто им мешает? Не так обхаживаю своего муженька, как она, идеальная хозяйка? Так он меня не за носки-котлеты любит! Нет, ну в конце-то концов! Вот стерва!».

На последнем слове Васька расплакалась, все больше осознавая, что определение «стерва» как раз больше подходит ей, по словам той же Дашки. Васька плакала редко. Это вообще с ней почти не случалось, ведь она всегда могла со всех сторон подойти к любой проблеме и ликвидировать любые потенциальные слезы по умолчанию. Но в этот раз у Васьки произошел сбой системы, что ли. Она ревела белугой минуты три, не меньше. Потом смахнула слезы, разулась и побрела на кухню. Олег, видимо, задерживался. На плите отчаянно обветривался затерявшийся комочек утренней вермишели, и ничто не предвещало сочного ароматного ужина. А он был Ваське ой как нужен. Еда ее успокаивала. То ли оттого, что ела она в своей привычной рабочей суете мало и бегло, то ли оттого, что еда, в особенности, вечером, могла мигом подарить ей чувство приятной эйфории и нужности тому, кто ее кормит. Васька любила, когда ее кормили. Олег всегда выискивал новые рецепты и знал, как порадовать любимую в конце голодного рабочего дня. Васька не сопротивлялась. Ее обязанностью было сопровождать его в супермаркете и соглашаться на кулинарные эксперименты. Сама Васька могла приготовить разве что яичницу с беконом или вермишель, как вот сегодня утром, и то, только потому, что у Олега были ранние переговоры. «Елки– палки! – вспомнила Васька. – Как я могла забыть? Он же говорил, что вечером поедет к родителям. Ну конечно! Вкусный ужин теперь там, а не здесь!».

Васька никогда не ездила к его маме с папой. За 5 лет она была на парочке дней рождений, от которых попросту не смогла креативно отмазаться. Олег ни разу ее не упрекнул в этом. А теперь за все это ей стало как-то особенно стыдно. «Ох уж эта Дашка с ее моралью!» Васька взглянула на часы и поняла, что еще успевает. Она не помнила, по какому именно поводу Олег собрался проведать родных, поэтому, чтобы не прогадать, купила шикарный торт и уже спустя полчаса неловко вручала его улыбчивой пышной женщине и ее счастливому мужу. Оказывается, сегодня была 30-ая годовщина их свадьбы. Ее приезд стал приятным сюрпризом. Но по-детски радовался ее визиту высокорослый сын счастливых молодоженов. Целый вечер он не выпускал Ваську из объятий и поднимал тосты с надеждой, что их семейная жизнь будет такой же долгой и счастливой, как у виновников торжества. Добравшись до дома, Васька остаток вечера провалялась с Олегом на диване, ничего не делая. Это оказалось довольно милой затеей. Они вспоминали, как познакомились, как ходили в походы, как мечтали… и любили друг друга до поздней ночи.

Первой моей мыслью было разрезать член на мелкие кусочки. Методично, медленно, думать и резать. Все. Потом я подумала, что эти действия независимой экспертной комиссией могли бы быть расценены, как нездоровье, прежде всего, психическое. Не то чтобы я всегда оценивала свои действия с острасткой на мнимую независимую экспертную комиссию, но в этот раз хотелось думать максимально объективно. Тем более что субъективности после ухода Дашки и компании было хоть отбавляй. «Окей! Я могла разрезать его просто для того, чтобы посмотреть, что там внутри! – не унимался мозг. – Разбирают же дети на мелкие детальки все, что под руку интересного попадется? – рассуждала я. – Куклам головы отрывают, опять же. И ничего! А тут какой-то член! Да еще и не мой! Да еще и все мужики сволочи! Кобели проклятые! Уверенных и спокойных им подавай! Сссуки… Нет! Суки – это уверенные и спокойные бабы, которые с чужими мужчинами в злачных местах появляются! Да чтоб их!» – я методично и медленно стучала дорогущим членом по дверному косяку. И думала. Это была высшая степень непонимания мнимой независимой экспертной комиссии. Я засмеялась сама над собой и снова испугалась за свое психическое здоровье. Потом мое лицо по-уродски исказилось, я что есть мочи звезданула членом об косяк, потом об пол, потом бросила его и стала буцать по комнате. Добуцав до подоконника, подняла и, ядовито скалясь, угрохав еще раз о подоконник для профилактики, с победоносным кличем вышвырнула паршивца в окно. И попала в Дашку. Я еще удивилась, как это я так – с высоты своего четырнадцатого этажа увидела, что попала именно в Дашку. Прямо в голову! Но я так и не поняла метаморфозы меткости, меня отвлек настойчивый телефонный звонок. Я проснулась…

Удивившись своей гендерной жестокости, пусть даже и во сне, я со свистом выдохнула. Я уснула в кресле, прямо напротив Дашкиной недопитой чашки, соседствующей с недолюбленным эффектным подарком. Продолжали навязчиво звонить, и я дотянулась до телефона.

– Алло… – проскрипела я.

– Майка, прости меня! – на том конце провода слышались отчаянные всхлипывания. – Не знаю, что на меня нашло. Я вела себя, как дура. Полная дура! Прости меня. Пожалуйста.

– Да ладно… – мне как-то совсем не хотелось ни с кем говорить. И зачем я трубку взяла? – С кем не бывает… Не каждый ведь день такие подарки получаешь… Слушай, Даш, – не знаю, зачем я начала расспрашивать. – Про уверенных красоток… ты это нарочно выдумала, да?

– … Май… прости меня…

Я бросила трубку. Потом снова перезвонила ей.

– Ты почему мне сразу ничего не сказала? Что ты видела? Когда это было? Даша, почему ты молчала?

– Май… мне столько нужно тебе рассказать…

– Ну так говори же. – уже орала я. – Не молчи! Говори все, что есть!

И она рассказала. Про все. Про кафе, ее хороший день и красотку, испортившую настроение. Про какие-то белые скатерти и про вино. Про сексолога и про трусость. Дашкину трусость. И мою смелость. Про то, как все потом запуталось, а распутывать было некому. Про наше решение почему-то пожить отдельно, и про его почему-то подлость назначать свидания другим. Я все это выслушала, а потом снова положила трубку. И отключила телефон.

В соннике я посмотрела, что значит – видеть во сне член. Так вот, видеть во сне мужской член – к обману. Надо же! Как проницательно… Хотя про член из киберкожи там ничего не было сказано…

Ночной клуб накрыл меня волной табачного дыма, атакой хмельных признаний и приступом вялой ненавязчивой тошноты. Тела на танцполе откровенно прижимались друг к другу, терлись и улыбались. Какой-то романтичный умник непременно написал бы: «В воздухе пахло сексом…». Тупое описание. Пахло именно сигаретами, алкоголем и еще несвежими подмышками прыщавого парня в смешной рубахе, почему-то решившего, что ему уже не стыдно посещать подобные заведения. Поняв, что на сегодня я уже достаточно информативно выспалась, и приняв для храбрости пару капель мартини, я задумала отпраздновать начало новой жизни, свободной от комплексов, постылых стереотипов и сомнений, – полной уверенности, интимной натренированности (слава датчику!) и любви к тому парню… новому, доставшемуся мне волею судьбы. К слову, это была вторая экспериментальная причина, по которой я решила в одиночку наведаться в клуб. Она замаячила в моей голове после второго бокала мартини. Я решила выгулять своего нового бойфренда как есть. А чего стесняться-то? В кафе-рестораны с белыми скатертями меня никто не приглашает. Так что же?! Самодостаточная девушка не может пригласить в клуб понравившегося ей мужчину? Ну или… это… его часть? Сунув излишне натуральный, но все же не настоящий и перевязанный ленточкой киберчлен в сумочку, я впрыгнула в платье и вызвала такси. Да… Платье. Платье облагораживает человека. Что ни говори… Из неуверенной притрушенной косолапой подштанницы у разбитого самолюбия оно способно сотворить ухоженную, опрятную, почти уверенную в себе диву со стойким приступом непоколебимой офигенности и распрекрасной самоидентификации. Именно такой, офигенной, в распрекрасном изумрудном платье, соблазнительно обтягивающем коленки (да и все прочее тоже), я вошла в пахнущий сексом клуб. Ага. Было людно, и парень с подмышками преследовал меня. Я никак не могла протолкнуться на безопасное для своего обоняния расстояние. Вытянув сумочку со своим главным достоинством вперед, я начала уверенное движение. Словно мечом рассекая перед собой тусовочную массу, я достаточно быстро добралась до барной стойки и даже уселась на внезапно освободившийся стул. На мгновение я почувствовала себя им – уверенным сильным мужчиной с большим членом, которому все всегда удается, который не боится препятствий и мигом решает самые сложные задачи. Мужчина с маленьким членом никогда не будет делать ничего подобного. Тем более расталкивать всех и выбивать себе место под… у барной стойки. Да. Тот, с подмышками, видимо, так и простоит у входа весь вечер. Да!

– Вы позволите вас угостить? – я снова вернулась в тело без члена и грандиозных амбиций. Улыбаясь, на меня смотрел высокий широкоплечий блондин с хмельными глазами. «Хотя, почему без амбиций? – подумала я. – Очень даже может быть. Вариант! Я что, хуже сексолога знаю толк в мужчинах? Сссука…». Подумав о сексологе, я снова спрыгнула с позитива. Но только на время. Представив, как она горит в аду, я облегченно выдохнула и, томно улыбаясь, ответила:

– Отчего ж… позволю.

– Блеск! Что будем пить, малышка? – «Оу, уже малышка? Что-то он как-то… спешит, что ли?» – думала я, но мартини в моей голове подыграл торопыге:

– А что повкуснее, малыш!

Спустя пару-тройку минут, мы – два невзрослых клиента – пили лонги, шоты и прочие хмельные радости. Мы танцевали три быстрых танца и пять медленных. Причем последние были тогда же, когда и быстрые. Он нежно качал меня из стороны в сторону, пока диджей, трепыхая дредами во все стороны, бесновался за сетом, – у него-то был жестяк на танцполе! Словом, Жека, как представился малыш, был романтичным детиной. А романтика никак не входила в мой импровизированный выход, призванный избавить меня от малейших сексуальных комплексов. Уже было решив, что вечер пропит зря, я хотела оттанцевать Жеку в сторону, поближе к удобному клубному пуфу, и вызвать такси, но внезапно поймала на себе заинтересованный взгляд. Это был он. Ну… тот, который с большим. Не иначе. Он смотрел уверенно, с вызовом, и всех вокруг считал недоразвитыми чмошниками. Кроме меня. И почему это первое, что тогда пришло в голову при взгляде на него? Прикрываясь размякшим Жекой, я продолжила неуверенно танцевать наш вялый танец. Но уже через секунду, одним могучим движением мой блондинистый малыш был отодвинут в сторону и направлен жестом к выбранному мною пуфу.

– Вы ведь об этом мечтали, не так ли? – сама галантность и такая наглая грубость. Подлое сочетание.

– Ну-уу… – развела я руками как можно элегантнее и закатила глаза. – Как вы догадались? – все мои движения мне казались необычайно медленными и неловкими, и я поняла, что мои шоты явно затянулись сегодня. – Простите, мне нужно идти. – это было максимально правильное решение, и я гордилась своим утвердительным кивком головы.

– Постойте, вечер только начался. Вы позволите угостить вас. Кофе?

– Кофе? О, да! – и все-таки, какой же он галантный, а? Какой молодец. Ухватившись за его могучую руку и оценивая настоящий мужской поступок, я на полусогнутых поскакала за моим спасителем.

Кофе был черный, крепкий и вовремя.

Не помню, что он говорил все то время, пока я трезвела под действием кофеина, но улыбку его я запомнила в подробностях. Она, словно зефир, растекалась по моей кофейной чашке, поднимая какую-то сладкую волну детской радости в моем охмелевшем сознании. Должно быть, я выглядела глупо и нелепо, раз доставляла ему столько улыбок. Но мне в тот момент было не стыдно. Вот нисколечки. Я как-то разом доверилась вся этому сильному мужчине и смачно наслаждалась напитком. Я даже имя его не спросила. А уже ему доверяла. Дура.

– Илья. – Что, простите? – Меня зовут Илья. – улыбнулся мужчина.

– А-аа… – потянула я. – Как приятно. Майя! Еще раз огромное спасибо за кофе.

– Да не за что. Мне самому приятно, что такая красивая девушка составила мне компанию.

– Правда? – я искренне удивилась, непроизвольно состроив бровки домиком. Да так, что мой новый знакомый снова заулыбался.

– Вас что больше удивляет? То, что мне приятно или то, что вы – красивая? – И то, и другое. – искренне призналась я. В следующие полчаса кофе, улыбок и разговоров этот галантный кавалер смог меня убедить в том, что я безумно красива и соблазнительна в этом своем изумрудном платье. Без всяких сальностей и пошлостей он осыпал меня столькими комплиментами, скольких вряд ли заслуживает охмелевшая девушка с нестройными фразами. Но мне было приятно. Как же приятно! Особенно после рассказа о том, что он в этом клубе впервые, зашел сюда случайно и никак не ожидал встретить посреди этой малолетской суеты женщину, достойную внимания. Конечно, от слова «женщина» меня легонечко передернуло. Какая женщина? Я ж тут надеюсь, что еще почти девушка! «Эх, эта моя любимая длина ниже колен все портит, нужно было дать коленям свободу…», – раздосадовано подумала я. Но как следует расстроиться я не успела, потому что мои мысли прервал неожиданный поцелуй, который был такой же сладкий, как его зефирная улыбка.

Мы целовались долго и вкусно. Я уже успела охмелеть повторно от его настойчивых губ и нескромного языка. Мои коленки дрожали, а сознание бухтело: «Майка, не смей! Ты ж не какая-нибудь клубная сучка: раз-два – и вперед! Ты – достойная женщина, помнишь? Ну, ладно, де-евушка! Достойные девушки не танцуют полночи с одним, а спать идут с другим. Достойные спят дома и дальше трезвеют!». Я глупо улыбалась в перерывах между бухтением и поцелуями и с новой силой набрасывалась на его пухлые губы. Его рука скользнула между коленками под платье, я замерла. Он это почувствовал и с вызовом прошептал:

– Я уже больше не могу… Майя, милая… поедем ко мне. Моя машина… Я отвезу тебя. На руках отнесу… – и он продолжил меня целовать, не убирая руки, но и не двигая ею.

– Едем… – выдохнула я.

Спустя пару секунд я оказалась уже в глубине танцпола, пробираясь между телами, которые еще не определились, с кем дотанцевать сегодняшнюю ночь. Я проскользнула мимо пуфа с Жекой, казалось, он и не вставал с него с того самого момента, как был мною отвергнут. Он развалился на нем и безнадежно подпирал кислую мину рукою, безразлично наблюдая за колыхающимися перед ним лицами, грудями и бедрами. Увидев меня, он просветлел, но лишь на секунду, до того самого момента, пока не узрел Илью, крепко державшего меня за руку. Малыш вовсе поник и отвернулся в другую сторону, мне стало жалко его…

Пару минут – и мы уже были в его машине, большой, черной, уютной и так же вкусно пахнущей, как сам Илья. Все это время он не переставал меня целовать, отвлекаясь лишь на нужные движения, доведенные до автомата: открыть дверь, усадить меня, сесть самому. Он замешкался, вставляя ключ в зажигание, и я тоже замешкалась. «Да что же ты делаешь, дура? Вот оно – твое сексуальное достижение? Когда коленки начинают дрожать еще в клубе? Так с Гением у тебя тоже никаких проблем не было, когда ты всю свою стыдливость топила в крюшоне из алкоголя и радости! А как ты потом будешь смотреть в его глаза? – у меня начало саднить в висках. – В чьи глаза? – пыталась вернуться я на колею размышлений. – В его? Гения? Свои собственные? Стоп! – я на секунду закрыла эти самые глаза, чтобы уже сейчас взглянуть на ту, внутри себя, которая порола всю эту чепуху в самый неподходящий момент. – Ты хочешь сказать, что я секс-алкоголичка? Вернее, дура-алкоголичка, которая хоть что-то из себя представляет, как женщина, только когда примет на грудь? Ты это хотела сказать?!». Я раскрыла глаза именно в тот момент, когда Илья страстно меня целовал. Его лицо с этого ракурса было ужасно неродным, незнакомым и даже немного смешным – с этими по-дурацки закрытыми глазами. Интересно, все целующиеся так нелепо выглядят? Теперь понятно, почему мозг при поцелуе прикрывает веки. Чтобы не анализировать весь ужас происходящего и не спрыгнуть с приятной волны до достижения… оргазма? В следующее мгновение я оттолкнула Илью и, откинувшись на кресло, сказала:

– Прости. Правда, прости. Но я не могу. Понимаешь… я недавно рассталась с парнем. У меня сейчас такая неразбериха в жизни. И случайный секс все только больше запутает, понимаешь. Прости. – я старалась не смотреть на Илью, боялась увидеть еще одно расстроенное лицо, такое же, которое уже оставила на пуфе.

– Что? – дикий вопль, полный презрения и ненависти, заставил меня обернуться. – Что ты такое несешь? – лицо Ильи исказилось в ядовитый оскал, который был так же далек от полюбившейся мне зефирной улыбки, как секс от приунывшего Жеки.

– Я… я… я просто не готова к новым отношениям. Понимаешь? Ни к каким.

– То есть, прийти в клуб и трясти булками ты готова, а к отношениям нет? Так получается?

– Булками? – я была просто в шоке от перемены в нем. Как за считанные секунды галантный мужчина может превратиться в недочеловека с грязными высказываниями и такими же… действиями? – Да я не трясла… Я… я танцевала! Что ты такое говоришь?

– Слушай, детка. – Илья больно схватил меня рукой за шею, притянул к себе и, лизнув подбородок, прорычал. – Да я мог бы засадить тебе прям там, на пуфе, в клубе. И еще твоего блондинчика позвать, чтобы не унывал в одиночку. А ты тут выпендриваешься. Сиди молча, не то разрыв своих отношений будешь долго вспоминать. Сука!

Он отшвырнул меня на сиденье и принялся заводить свою машину. Я окончательно протрезвела и поняла, что у меня есть пару секунд убраться отсюда. Черт! Как я могла так протупить? Что я маме скажу? «Прости, твоя дочь дура, которая до сих пор не умеет разбираться в мужчинах». Что я скажу Гению? Ведь он тоже придет меня проведывать в больнице. «Прости, милый, но я так тебя любила, что решила поупражнять в сексе с уголовником!». Черт! Да что ж мне так везет-то?! В следующее мгновение единственное, до чего я додумалась, – воспользоваться главным оружием, которое у меня было, – членом! Я лихо извлекла его из сумочки и со всей дури бахнула обидчика по голове. Киберкожа, киберкожа… Это хитовое изделие, словно банальный резиновый мячик, с такой же всей дури отскочило от его башки и угораздило прямиком в зеркало заднего вида. Последнее звонко треснуло, тем самым еще больше разозлив водителя. Я продолжала удерживать разрушительный скипетр и еще раз засадила его в голову Илье. «Засадила – это хорошее слово», – лихорадочно думала я, избивая членом неудавшегося любовника. Я тыкала нежной, как говорилось в описании, головкой вибратора прямо в бесстыжие глаза этого говнюка. На меня нашла такая раздосадованная злоба, что я даже не замечала его отмахивающихся лап, которые трепали по моей шевелюре, плечам и бокам. Извернувшись, я еще раз ткнула в него членом прямо в пах, на этот раз противоположным его концом, вернее – началом. Илья вскрикнул, а я выхватила ключи из зажигания и изо всех сил двинула ими в бок оборзевшему кобелю. Тот скрутился от боли и выпустил из рук меня, хватаясь за болючие места.

– Откуда у тебя перо, сука?! …Блядь! Верни ключи! Извращенка херова! – Илья, потирая ушибленный бок, озадаченно смотрел себе между ног, где из штанин на него «стояло» мое импровизированное оружие самообороны, как натуральное! – Вот сука! Ну смотри у меня! Я тебя этим, тварь, изуродую сегодня!

Эта угроза подкосила меня, когда я уже выскочила из машины. Швырнув ключи на асфальт, я побежала обратно в клуб, хотя и понимала, что там он меня может найти. А что мне было делать?! Такси поблизости не было, да и деньги остались в сумочке, которая валялась где-то в ногах у этого урода. Я прошмыгнула в женский туалет и закрылась в кабинке. Меня трясло. Я не совсем понимала, что со мной произошло, но понимала, что это что-то ужасное. Вернее, не так – ужасное может случиться, если этот ублюдок захочет воплотить свои слова в жизнь. Я его изрядно разозлила. Что же мне делать?!

Минут через 20 я рискнула выйти из кабинки и даже выглянуть из-за двери женского туалета. Все мило танцевали, как и вечность назад, ничего вроде странного… Я пошла к выходу и тут заметила его. Он еще здесь! Он подходил к охране и, мило общаясь, совал им под нос мою любимую сумочку в пайетках. Сломя голову я бросилась к заветному туалету. Я пропала! Теперь меня ищет вся охрана клуба, чтобы вернуть мою вещь. Черт! Вот это я влипла! Ныряя обратно за дверь, я увидела, как из мужского туалета вальяжно выходит Жека. Я, как бешеная, хватанула его за рукав и утянула на женскую территорию.

– Помоги мне, пожалуйста! – взмолилась я. – Я так попала…

И все-таки Жека оказался славным малым. Он дал мне воспользоваться своим телефоном и весь остаток времени, проведенного в клубе, докладывал о перемещениях типа с сумочкой. Я позвонила Дашке и попросила ее забрать меня отсюда. Дашка позвонила Людке, Людка – Ваське. Спустя еще каких-то полчаса в клуб нагрянуло трио прекрасных девиц, расфуфыренных с головы до ног, с надутыми клатчами и вместительными сумками. Подруги выручили меня новым платьем, парой туфель и безобразным рыжим париком. Моего нового образа шарахнулся даже добродушный Жека, но искренне пожелал удачи и изъявил желание как-нибудь обязательно увидеться.

У самого выхода я уперлась в спину Ильи, который спустя полтора часа неудовлетворенного негодования также решил покинуть это пренеприятнейшее место. Чуть было не выдав себя испуганными выпученными глазами, я быстро пришла в себя и, неестественно смеясь, уткнулась носом в ничего не понимающую Дашку. Мой истерический смех поддержала проницательная Васька, и, хохоча и прикрывая друг друга, мы, наконец, добрались до ожидающего нас такси. Когда я уже уселась в него, двигаясь и уступая место девчонкам, я заметила, как мимо пронеслась знакомая черная машина. В этот самый момент Дашку, ныряющую в такси, бумкнуло по голове что-то тяжелое. Она айкнула и даже пошатнулась.

– Ну ничего себе! – заорала Васька, вылезая обратно из такси на помощь подкошенной подруге. – Вот уроды, а не люди. Ну ты представляешь! – усаживая обиженную на весь мир Дашку, Васька трясла на все стороны подобранным с асфальта вибратором.

Вот тогда я поняла, к чему снятся ненастоящие члены…

Спустя несколько дней, достойно пережив членскую трагедию в клубе трижды (сначала у меня, потом у Васьки, потом у Людки), мы по инерции отправились к Дашке. Оказывается, мы так давно не говорили по душам. Вот так, чтобы без всяких упреков, напыщенности и недосказанности. Мы просто соскучились друг по дружке, таким, какими мы есть на самом деле – озорным, немножечко сумасбродным, на самом деле не знающим ответов на миллион всех тех вопросов, что вертятся вокруг каждой юной женщины, но, безусловно, очень желающим знать. После того, как неожиданно для самой себя Дашка раскрыла всем глаза на самые несмелые наши предположения о себе же, все стало куда проще. Разумеется, нужна была экстраординарная встряска, похожая на ту, что учудила я, отправившись в одиночку покорять свой собственный сексуальный олимп. Без нее, скорее всего, каждая бы долго дулась в своей ракушке, планируя взрослую и глупую месть собственным комплексам. Но этот бравый побег под прикрытием рыжего парика всех настолько сплотил, что куда и девались былые обиды. После фееричной атаки киберчуда, мы еще долго вздыхали в такси. Самая смелая Васька рискнула вернуться в клуб и справиться у охранника о судьбе сумочки, якобы забытой ее нерадивой охмелевшей подругой. Охранник поддался уверенному и безкомпромиссному допросу и выдал на-гора видавшую виды вещь со всем ее содержимым. Для пущей убедительности, конечно, Ваське нужно было позвонить на мой валявшийся в сумочке мобильный и назвать хотя бы три контакта из адресной книги, с чем подруга справилась блестяще. Вернувшись ко мне с добычей, Васька посоветовала сменить замки от входной двери и сим-карту, так, на всякий случай, что я и сделала.

За эти несколько дней мы переговорили обо всем на свете. Людка призналась, что втянулась в онлайн-жизнь под прицелом навязчивых поклонников. Пару раз даже ходила на свидания с понравившимися кандидатами и тихо радовалась тому факту, что на странице ее домашней пассии не густо с интерактивом. С Гариком она стала вести себя ровно и спокойно, без всплесков и скандалов, но уходить не торопилась. Она все еще прислушивалась к своим противоречивым чувствам и не слышала утвердительного «нет» по его кандидатуре. Васька же, наоборот, поделилась внезапным открытием, как же это здорово – внимать просьбам и нуждам любимого человека. Она вдруг осознала, что ее Олег – лучшее, что произошло с ней за последние пять лет, и не будь его, его терпения и поддержки, она бы вряд ли стала той, кем является сегодня. Я же продолжала рефлексировать, в особенности дотошно выворачивая наизнанку каждую минуту наших встреч с сексологом. Дашка очень долго каялась в том, что это по ее вине я оказалась в настолько идиотской ситуации. Пойти решать проблемы с любимым… И к кому?! К его любовнице! Это было выше моего понимания, а главное – принятия ситуации. Хотя девчонки убеждали, что это еще не доказанный факт, что это лишь домыслы самой Дашки. Ну встретились, ну поулыбались в ресторане, с кем не бывает? Действительно! А ведь он встречался с ней, когда между нами было все прекрасно! Или не настолько прекрасно? То есть, пока я боролась со своей пресловутой зажатостью в сексе, он искал себе на стороне более раскрепощенный вариант? Так получается? Я рассказала девчонкам обо всех своих мыслях и домыслах. Кто-то меня поддерживал, кто-то искусно опровергал мои самые мрачные варианты. Я триста раз пожалела о том, что с самого начала не делилась всеми своими переживаниями с подругами, что надумала себе разностей и пошла с ними к чужой тетке с дипломом. Я, наконец, рассказала им всю ту наболевшую истину – я просто влюбилась по уши в своего Гения. Я высказала им, как же я его ненавижу за его предательство, и призналась, что после всей этой сумасбродной передряги в ночном клубе написала ему смс – «я по тебе соскучилась… очень…». И не отправила…

– Приветище! – Людка с порога крикнула на Дашку. Но та лишь кивнула в ответ и жестом пригласила нас в дом.

– Что с тобой? – взволнованно спросила я.

– Ну вот, – потянула Васька. – С таким настроением только девичник начинать! Что стряслось-то?

– Девочки, проходите. Ничего не стряслось. Просто у нас с Егором что-то творится в последние дни непонятное. Не хочу вас напрягать. – Дашка была абсолютно печальной и искренней.

Мы переглянулись. Если Дашка так просто признавалась в том, что у них в семье что то не так, значит, ситуация действительно вышла из-под контроля. Хотя, в свете последних откровений, может, это уже стало нормой – жаловаться друг другу и вместе находить выход?

– Рассказывай. – выдохнула Людка. – Так и быть, ты сегодня главный запевала, я на своего Гарика потом нажалуюсь. – Людка резко повернулась к нам и выпалила. – Кстати, у него там новая блондинистая пассия нарисовалась в месседжах, это просто цирк! – Людка захлебывалась азартом. – Но я вам потом расскажу. Даш, колись давай, что там у вас?

– Да забудьте. – отмахнулась Дашка. – Просто он какой-то… чужой, что-ли. Где-то в облаках витает последнее время. Поскандалили.

– Может, на работе что-то? – предположила я.

– Ну да… наверное… – промямлила Дашка.

– Ну вот! – обрадовалась я. – С кем не бывает! Отойдет и помиритесь. Тоже мне трагедия – поскандалили они!

– Ага… – безразлично согласилась Дашка. – Он с вещами ушел. Видимо, серьезно очень там… на работе.

– Опа… – прикусила губу Людка. Мы снова переглянулись. Чтобы Егор, который всегда безропотно слушался Дашку даже в самые ее пмс-ные периоды, собрал вещи и ушел – это было, как минимум, странно. Конечно, о безропотности Егора мы все чаще слышали от Дашки, но и сами не раз были свидетелями его вышколенной правильности. А тут – ушел… И когда? Накануне их годовщины? По словам Дашки, она всего лишь, как обычно, указала ему на его обязанности по приготовлению, так как праздник задумывался в приличном месте, и они не могли оплошать перед гостями. На что Егор словно взорвался, упрекнул ее в том, что он обо всем узнает в последнюю очередь, что ему все это нафиг не нужно, что годовщина – это праздник двух людей, а не всех ее родственников, что если между этими двумя людьми есть любовь, то им никакие приготовления не нужны и приличные места. Нужна страсть, нежность и…

– Он не сказал, что еще нужно. – плакала Дашка. – Я… я думала, между нами это все есть. Я так старалась все учесть. До мелочей. Я ему подарок купила. А он…

– Магнитные бури какие-то, чесслово! – хлопнула в ладоши Людка и отправилась за стаканом воды для Дашки. – Все мужики сбрендили, что ж происходит-то?

– Слушай, ну а может и правда, достала ты его этой скурпулезностью, а? – Васька резала правду-матку конструктивно. – Может распереживался, отойдет. Все мужики не любят этих вот дат слюнявых, они вообще-то их забывают всегда, ты ж в кино видела, чего ревешь? – Васька по-своему успокаивала Дашку, а сама вспоминала своего Олега, романтичного и все помнящего.

– Все! Хватит! – Дашка резко встала и выхватила стакан у подошедшей Людки. Громко выпив воду, она вытерла слезы и уже спокойно, но нервно сказала. – Я вообще не планировала сегодня обо мне мусолить. Забудьте! Конечно отойдет. Ну его. Я ему эти вещи вспоминать буду до следующей годовщины, надо же! Страсти ему мало!

Мы все увидели, что Дашка пришла в норму. Тем больше убедились в этом после того, как услышали ее дальнейшую тираду о еще одном тщательно спланированном мероприятии.

Людка с выпученными глазами встревоженно сидела на бархатном диване, всем видом и мимикой показывая сексологу, что ей ну очень нужна помощь.

– Понимаете, кто как не вы мне поможет? О вас столько восторженных откликов в сети, я навела справки, вы не подумайте. Я предлагаю вам заняться моей проблемой за двойную плату потому что мне нужен самый лучший специалист.

– Простите, я все понимаю, но я же не могу так сразу. Почему вы не записались заранее? У меня человек за дверью ждет своего сеанса по плану, а тут вы с вашим напором. – сексолог была в недоумении и своем привычном раздражении. – Сами же говорите, что справки навели. Ну ведь взрослые люди, есть телефон: позвоните, договоритесь. Что я, по-вашему, должна сказать клиенту? – Лариса теребила кольцо на пальце и косилась на дверь.

– Дорогая, уважаемая, – еще больше выпучивала глаза Людка. – Тройная оплата сеанса! Войдите в мое положение. Я, когда нашла ваши контакты, безнадежно распутывала свой клубок проблем с другим сексологом, по правде сказать, препаршивейшим. – Людка театрально скривилась. – Вот именно поэтому я и стала наводить справки! Ну да ладно, потом все как-то выровнялось, замялось. А сегодня вот утром снова! Я как была, с перепугу, и побежала прямиком к вам, без звонка. Ну, голубушка, ну поймите, что мне очень плохо, ну правда. Кто как не вы, в таком деле-то…

– Милая, ну что замялось? Ну что утром снова? Послушайте, на самом деле в сексологии нет настолько срочных проблем, чтобы их нужно было решать молниеносно. Мы ведь не гинекологи! – Лариса прикусила язык. Все-таки тройная оплата сеанса непривычно и щедро грела душу… – Я вас выслушаю. В смысле… – сексолог запнулась. – Я вам помогу, разумеется. Но не подумайте, не из-за денег. Хотя вы верно понимаете, я должна как-то компенсировать свои возможные убытки, не говоря уже о бесценной репутации. Ведь клиент, которому я предпочла вас, не станет входить в ваше острое положение, он с легкостью может от меня отказаться и другим не советовать, вы понимаете?

– Да-да, – фальшиво радовалась Людка. – Ой, какое же вам спасибо! Вы просто спасли меня!

Спустя отказ отвергнутому клиенту (Лариса креативно сослалась на придурь спонтанной визитерши, по которой психушка плачет, но которой она не может отказать, так как там дела совсем плачевные, и добавила 15 % скидки на следующий сеанс. Все равно хозяйка придури все покроет!), Людмила неторопливо начала свой рассказ.

– У меня очень богатый любовник. Ну просто очень. Вы понимаете, все эти брюлики-побрякушки, – Людка кокетливо потеребила вопиющую бижутерию у нее на кисти. – Все эти джипы-Таити, это все очень даже для него мелко. Очень. Так вот, – талантливая клиентка поправила несуществующий выбившийся локон. – У меня, как вы понимаете, есть все и даже чуть-чуть больше. – Людка жлобски хихикнула. Потом стала вмиг серьезной и продолжила. – Взамен же он требует только одного – высшего пилотажа в постели. Это когда тоже – все и много больше! Ну, вы понимаете. – клиентка искала ответа в глазах слушателя, и сексолог нарочито понимающе кивнула. – Так вот. Половину его состояния я истратила на всякого рода курсы, тренинги и прочие тонкости по изучению сексуальной науки. О! – Людка закинула голову и закатила глаза. – Поверьте, спустя полгода и эту самую половину состояния мне могли завидовать самые искусные гейши славных былых японских ханамати и талантливые участницы нашумевших современных Go-go шоу в Таиланде. Да-да! – Людка закивала в ответ на вскинутую бровь слушательницы. – Так вот, где-то посреди моего шального обучения всем искусностям и умениям, я решила попутно вправить мозг и получить дальнейшие установки у сексолога, вашего брата, так сказать. Кто, как не сексологи, должны направлять нас, будущих идеальных любовниц, на верный путь, правда? Так вот, рассказала я ей, как на духу, все: и про своего богатого любовника, и про мои намерения превзойти самую его смелую мечту. Про мои планы и необъятые пока горизонты. А она, сучка подлая, – Людка стиснула зубы и злобно посмотрела на сексолога. – Намотала на свой бесстыжий ус это все. Падла! И вышла на моего благоверного! Попутно убеждая меня в ущербности и прочей чепухе. В которую я, дура, поверила! Ведь передо мной был дипломированный специалист, готовый помочь, исправить, направить. Вот пока я уехала покорять очередные рекомендованные ею курсы (а они, нужно признаться, как на удивление были совсем в другом городе!), и пока я там обучалась (да, к тому же, еще и под нелепыми предлогами!), – клиентка повела плечами. – Ведь я не могла раскрывать перед моим ненаглядным все карты: «Ой, милый, я пойду поучусь виртуозно делать минет, нет-нет, разумеется, только теория». Или: «Дорогой, мне нужно кое-какие мышцы подтянуть, ага? Я побегу с шариками наперевес, ладно?» – Людка игриво отыгрывала все мыслимые и немыслимые варианты. – Разумеется, про мои планы и действия любимый не знал. Но знала и направляла она, сука! Именно поэтому и направила в другой город! А сама, тем временем, начала к нему подкатывать, очаровывая своими знаниями и умениями. Тварь! – Людка орала на весь кабинет. Сексолог от ее негодования даже громко глотнула в нескольких кульминационных местах. – Вы понимаете, о чем я? – Людка смотрела на Ларису, как д’Артаньян на Ришелье. Та кивнула. – Но история не об этом. Как я вам уже сказала, все как-то выровнялось, замялось. Как только я узнала все о ее подлой сущности, я приложила максимум усилий для того, чтобы ликвидировать эту суку. Вы понимаете, у меня всегда были деньги, и приличные. И связи подсобирались. – Людка ухмыльнулась. – Вам интересно знать, что я с ней сделала? Как же, понимаю… А что делают с такими, как она? – сексолог еще раз нервно сглотнула. – Парочка моих бравых знакомых повозила ее в багажнике по лесу. И… Вырвали язык! – Людка рыкнула в сторону сексолога. Да так, что та резко отпрянула в сторону. – А что мне было делать? Ведь она же могла еще каким-то невинным сомневающимся душам навредить этим языком, не так ли? – Людка наклонилась к сексологу вопрошающе. Потом вскочила и попросила. – Можно у вас закурить, а то что-то меня вся эта история снова так расстроила… – сексолог кивнула и машинально дала прикурить необычной клиентке. Она и сама закурила, чтобы хоть чем-то занять руки, которые последние минуты три неуправляемо теребили край воротника. – Разумеется, – выпустила дым Людка, – После всего этого она закончила практику и, по моим сведениям, съехала куда-то к маме в деревню или к тетке. И правильно! – Людка снова затянулась. – Ей только с коровами мычать, козе! Не знаю, спал он с ней или нет. По правде говоря, меня это не интересует. Главное, что в дальнейшем с ней точно покончено. Без языка она его уж точно не заинтересует. – Людка хихикнула с дымом и пристально посмотрела на сексолога. – Ну, вы понимаете, о чем я. Так вот. Он не знает, что я про нее знаю. Но он мог догадаться! Пару раз после этой истории во время оргазма у меня сама по себе вырывалась фраза «Сука сексолог!». Вы представляете? Это катастрофа! Я просто настолько тогда думала об этой суке, что она пробиралась ко мне в спальню! В самый этот момент я начинала представлять, что ведь и она, тварь, извивалась под моим любимым, выпячивая все свои знания. Меня просто переклинило. И вот эти эпитеты сами собой рвались наружу. Так было пару раз. Я как-то технично съезжала, мол, это ему не то послышалось, я не то имела в виду. Словом, выкручивалась. А сегодня утром, такой прекрасный секс, ничего не предвещало переживаний. Один оргазм, другой, третий. – Людка закатила глаза, а потом резко их выпучив, снова гаркнула на сексолога. – Сука сексолог! Снова она, эта фраза… Вы понимаете, о чем я? Ну вот что это? Помогите мне, а то я уже просто не знаю, как оправдываться. Может, она меня закодировала как-то, может, шаманит там как-то? Что это может быть? – Людка загасила сигарету и уставилась на Ларису, которая докуривала уже вторую.

– Ну-у… – Лариса откашлялась. – Думаю, э-ээ… вас просто настолько гложет вся эта ситуация… Э-ээ… вам нужно ее отпустить и перейти к другому этапу. Все, что было, то было, сейчас есть вы, он и никого третьего.

– Что вы! – Людка кокетливо заулыбалась. – Третьи есть и очень нередко. И четвертые. Говорю же вам, пределов нет. Но здесь просто другое. Она, сука, подумала, что умнее всех, понимаете?! Что так запросто может захапать себе чужого мужика. И еще какого?! Хотя вы, правы, да, мне нужно все отпустить. Забыть. Да. Конечно же! Пойду на йогу! Говорят, там учишься забивать на все. В смысле… отпускать всю суету и проблемы этого мира.

– Да-да, отличное решение. Сходите! И от злости йога избавляет. Сходите. – Лариса застыла. – Послушайте, вы правда язык отрезали тому сексологу?

– Смеетесь! Ну не я же конечно! Есть добрые люди, которые за справедливость, так сказать. А что вас смущает? Считаете, что я не права? Что вот так можно?

– Нет-нет, ну что вы… А кто это была? Как фамилия сексолога?

– А вот это вам вовсе знать не обязательно. Что вам это даст, кроме проблем? Заметьте, об этом факте знаю только я и вы. Ну еще и те парни, в которых, вы же понимаете, я абсолютно уверена. Так что… – Людка многозначительно повела бровями и рассчиталась за сеанс.

Выходя из лифта, Васька заметила на площадке мнущуюся следующую клиентку – ярко разрисованную малолетку с дредами, жующую жвачку и всем своим видом показывающую, что это она пришла рассказать сексологу, что и как, а не услышать советы. Васька подошла к ней вплотную и спросила.

– Слушай, мать, есть еще жвачка? А то чет перебрала вчера, а теперь нужно перед мужем отчитаться и свежо дышать.

– Ты че это, дома не ночевала? – недоверчиво спросила малолетка, протягивая жвачку.

– Ну так, а с кем не бывает? – Васька хихикнула и подмигнула. – А ты чего? К нашему славному сексологу записалась?

– С чего ты взяла?

– Да ладно, че тут такого. Я вас, знаешь, скольких здесь вижу. – Васька кивнула на дверь, расположенную рядом с кабинетом. – Умудрилась же в жилом доме себе кабинет придумать и народ дурить за такие-то деньжищи. Ты в первый раз, али уже не новичок у нее?

– В первый… – малолетка пригорюнилась. – А чего дурить-то? – Ой, я конечно не буду тебя разубеждать, тут дело такое. Но как по мне, лучше порнуху лишний раз глянуть и во всем разобраться, чем вот идти к ней и свое бабло нести. Улавливаешь?

– Ну да… – малолетка выдохнула. – Понимаю. Я как раз записалась к ней, чтобы эту порнуху не смотреть. – Васька мысленно наругала себя за осечку. – Мать грит, зависимость у меня. Каждый вечер шерстит мою историю на компе. А если чищу ее – все равно виновата, ведь почистила, потому что смотрела! Да я и сама вижу, что перебор. Как с Димкой расстались, так и присела, блин…

– Делов-то! Так поставь программу-ограничитель! Можно на определенные сайты, а можно просто на время, которое на них висишь. 15 мин на ночь – и здоровый удовлетворенный сон. Я так вообще считаю, что лучше порядочная мастурбация, чем беспорядочные связи.

– Слушай, а ведь и правда. Как я раньше не додумалась? Круто! И реально бабки можно сэкономить. Ну спасибо тебе! – малолетка даже присвистнула от удовольствия, а Васька засветилась как новый компьютер. – Ну а сама как? Че мужу скажешь? – малолетка кивнула на дверь.

– Какому мужу? – Васька всполошилась. – А-аа… да ну, что-то придумаю, не впервой. А может, просто порнушку вдвоем глянем, тоже релакс. – Васька подмигнула своей первой клиентке и провела ее к лифту.

– Вы Полина Святова? – услышала Васька позади себя. Да… Да! Я Полина. А вы Лариса Демина?

– Она самая. Жду вас, уж было думала, что вы передумали приходить.

– Да пришла вот…

– Ну проходите.

Лариса повела Ваську в свои пенаты, безразлично указывая на диван и зарукивая сигарету.

– Вы не против? Простите. Обычно я тут не курю, но сегодня у меня были очень сложные клиенты. – Лариса выпустила дым и рухнула в кресло. – Надеюсь, с вами мне больше повезет. По телефону вы говорили что-то про порнозависимость, так?

Васька выругалась про себя.

– Ну-уу… не совсем. Я-яя…

– Вы говорили вам 18? Правда?

– 22! – выпалила Васька. – 24! Простите… Я вру… Иногда… – девушка выдохнула. – Почти всегда…

– Да? – Лариса вскинула бровь. – И про порнозависимость тоже наврали?

– Да. Иначе вы меня отказались бы принять.

– Ну что вы… У нас тут с такими проблемами приходят… Думаю, вы меня не удивите. – Это замечательно! – заулыбалась Васька и достала из своей сумочки член. Дашкин. Тот, что в Дашку угодил, рельефный, красивый. – Вот! Я просто обожаю члены! Я не могу выйти без них из дома! – Васька по-идиотски улыбалась и гладила вибратор прямо перед лицом у сексолога. Та пыталась увернуться от слишком уж навязчивой картины, не теряя сигареты и профессионального достоинства. – В метро, в кафе, даже на совещании! – Васька взвизгнула. – Я глажу вот этот или такой же. Их у меня несколько десятков! Я извращенка, да? Что со мной? Если кто-то из моих коллег увидит, что я проношу в клатче на эти совещания, меня уволят! Помогите мне!

В отличие от Людки, которая действовала по наитию, сцену с клатчем и членом у сексолога под носом Васька репетировала раз 20! Ее придумала сама Васька, услышав мой рассказ о подготовке к клубному вечеру и увидев, как пресловутый объект силы и власти угодил прямиком Дашке в голову по завершению приключения. Она так прониклась этой историей, что решила именно с ней идти на мнимый прием. После Дашкиного предложения, наши девичники приобрели вид театральных представлений и, как оказалось, не зря. Репетиции не прошли даром. Уже после Людкиного выхода сексолог была в легком нокдауне. Васькина же миниатюра с сюрпризом в клатче уложила видавшую виды специалистку на лопатки. Надолго. В особенности после того, как погруженная в секс-эксперссию Васька подскочила к заветному столу сексолога и с криками: «А вот мерзкие зеленые некрасивые и неприятные на ощупь члены я презираю! Фу! Как можно смотреть на эту гадость целыми днями?! Уважаемая, да вы извращенка, а не я!», она стала крушить своим кибер-членом ее гнусного зеленого человечка. Васька так разошлась, что попутно грохнула и пепельницу с телесами, и даже торшер завалила на бок.

– Видели бы вы ее лицо! – смеясь, рассказывала Васька, усаживаясь на скамейку рядом со мной и Людкой. – Оно так вытянулось, что ее сигарета вывалилась прямо в декольте! Она враз завизжала не то от боли, не то от негодования: «Да что вы себе позволяете?! Убирайтесь вон отсюда!». Со словами «Извращенка! А еще сексу она всех учит!» я выбежала из кабинета и застала у него прыскающую от смеха Дашку. – Васька была довольна собой и могла снова и снова пересказывать свое маленькое представление. – Слушай, Майка, громя того фаллосоносца на столе, я рассыпала ее визитки, так вот, там было штук 10 тех, из массажного салона. Они ведь ярко-красные, ты показывала. И «эротический массаж» я четко прочла. Это что ж получается, они тебя с ним умышленно туда посылали, чтобы самим уединиться где-то в его так называемой «командировке»? Или это просто совпадение… эротическое… а?

– Не знаю, Вась, что думать, – от одной мысли, что они на пару делали из меня дуру, мне стало не по себе. Это был как удар под дых. Такой подлости я вовсе не ожидала от Гения. – Честно, я думала, что он меня к нему направил, чтобы, как вон наша Людка в показательном выступлении выразилась, – раскрыть мои горизонты. Думала даже, что он его третьим к нам готовит. А, выходит, и она готовилась… К нам… Или это они отдельно без меня готовились… Блин. Не знаю. И знать уже не хочу.

– Что? – вклинилась Людка. – Его третьим? Кого? Мартина? А твой Гений что, вдобавок ко всему и би? Ну дает!

– Как это би? – я зло посмотрела на Людку.

– Ну не гей ведь точно! А вот Мартин – гей. Поверьте, почти пять сеансов об этом свидетельствует.

– Что? – мы с Васькой недоумевающе посмотрели на Людку.

– Ну да, да! – Людка закивала головой с придыханием. – Ты так сладко рассказала об этом массаже и этом массажисте, что я не могла не пойти и лично не убедиться! Что тут такого! – пытаясь растормошить наши застывшие лица, Людка выругалась. – Девки, ну что вы так реагируете-то? Мне до сих пор стыдно за то, что я так феерично обкончалась от гея!

Мы дружно засмеялись, а Людка без обиняков рассказала в подробностях о своих сеансах. Спустя несколько минут дикого веселья я осталась на скамейке одна. Васька, преисполненная актерского достоинства, укатила на свою работу (она смогла вырваться только на обеденное представление), а Людка поспешила с ней, чтобы успеть на свое запланированное интернет-свидание с жгучим брюнетом по имени Гор (необычно-то как!). Я же ждала Дашку, которая завершала наше проникновенное паломничество к честному специалисту. Все это время, ожидая девчонок, я терзалась сомнениями, нужно все это было делать или нет? К чему это должно привести, а главное, хочу я какого-либо продолжения всей этой истории или же поскорее хочу перевернуть страницу? Девчонки жаждали мести, во мне же поселилась пустота. Я не могла отрыть в воспоминаниях начало той лжи, которая поселилась между мной и Гением. С каждым новым днем, часом, мне казалось, что лишь одна ложь и была. Каждой минуте, когда он не был со мной в прошлом, я начала приписывать какой-то гнусный шлейф: встречи с другими, планы с сексологом, разговоры с кем-то обо мне и прочее-прочее… Я закрыла глаза и потерла виски, будто этим движением можно было провести заместительную лоботомию с пожизненным уничтожением внушительных воспоминаний, чувств и этой давящей пустоты. В мое сознание проникло радостное щебетание девушки, присевшей на мою скамейку. Словно не замечая меня, она, улыбаясь, жаловалась подруге.

– Ты в это можешь поверить? Я до сих пор в себя прийти не могу. Надо же, заявился ко мне с вещами, будто я какой-то пункт перевалочный. Говорит, от жены ушел, все как ты хотела! Да разве ж я хотела? Идиотизм! Да сто лет мне это счастье надо! Но пожалела, обогрела. Все как всегда, но с его ночевкой у меня. Нет, ну ты представляешь? Одно дело секс-кофе-рестораны, другое – дай одеяло! Я не готова к этому! Да еще с кем?! С женатиком, который от жены ушел! Бу-бу-бу! – девушка приторно засмеялась в трубку и продолжила. – А главное, с чего он взял, что я жаждала его ухода от жены? Наверное, с того момента, как она нас чуть в пиццерии не застукала. Помнишь, я тебе рассказывала. Слушай, ага. Дурдом! Такая клуша, полноватая, бе! И коктейли дудлит! Так вот, я тогда в шутку сказала, мол, чего ты стесняешься меня, чего ей все не скажешь, раз я для тебя, как свет в окошке. Так бы, мол, прям сейчас стало все на свои места. Он тогда был таким жалким, я ведь просто подтрунивала, а он всерьез воспринял. Какие все-таки эти женатики придурки. Вот что мне теперь с ним делать?

– А скажите ему, придурку, прямо все то же самое. – я с ухмылкой посмотрела на звонкую девушку.

– Что? – девушка посмотрела на меня с презрением. – Янчик, слушай, я тебя перенаберу, а то тут всякие в разговор влезть пытаются.

– Простите, ради бога, что я влезла, – как можно искреннее попыталась сказать я. – Просто стала невольным слушателем вашего негодования. Зачем этот лох вам нужен? Есть два варианта развития событий. Первый и лучший: у него просто временные траблы с женой, он их уладит, снова соберет вещи и вернется к ней, засыпать с ней, просыпаться, няньчить детей и все такое. И, может быть, иногда водить вас в ресторан и распыляться о том, какой вы свет в окошке, хотя после такого приема, вряд ли. И второй, худший: он будет свято озаряться вашим светом, перевезет остаток вещей и даже использованную рамочку от свадебной фотографии, вы станете ему такой же клушей-женой, а через пару лет внезапно обнаружите в его расписании еще одно окошко, которое моложе и ярче.

– Да кто вы такая? Что вы тут лечите меня? – девушка раскраснелась и, подсобрав отвисшую от моего диагноза челюсть, прошипела. – Да пошли вы! – но почему-то ушла сама.

А через несколько минут от сексолога вернулась Дашка. И судя по ее уныло-печальному лицу… Нет, я ничего не могла прочесть по ее лицу. Я просто подождала, когда она дойдет до меня и донесет, не расплескав, все эмоции проведенного сеанса.

– И все-таки, мы такие сволочи… – я даже не знала, что ответить на такое заявление, только раскрыла рот. – Нет! Не ты, конечно! – Дашка увидела мое удивление. – Мы все, те, которые так изощренно довели Лариску до слез.

– Правда? – только и смогла вымолвить я.

– Слушай, прости, Маюсь, – Дашка присела на скамейку и взяла меня за руки. – Я понимаю, что ты от нее столько натерпелась, доверилась, потом такое узнала… Но! На самом деле ничего не было! Я знаю точно! Нет, она, конечно, во многом неправа, но не до такой степени, чтобы ей всех клиентов отпугивать и отрезанным языком запугивать.

И Дашка в ролях отыграла свою встречу с сексологом моих кошмаров. Она поведала, что та, только лишь узнав, по какому поводу Дашка к ней пожаловала, залилась слезами. Лариса полчаса раскаивалась в содеянном и проклинала свою женскую долю: как так, что она, знающая все о блестящих сексуальных отношениях не понаслышке, так увязла в одиночестве?! Она могла осчастливить любого мужчину, но мужчины ее сторонились или же не задерживались более чем на пару недель. А тут, такой случай, такой экземпляр, и так неожиданно. Лариса столкнулась с Гением на очередной неидеальной террасе, которую тот был нанят переделать в кратчайшие сроки. Хозяин собирался праздновать годовщину с супругой и дарил ей обновленный дизайн загородного дома, а себе – обновленную супругу. Лариса в качестве вип-услуги была приставлена к богатой клиентке на все время, пока та занималась на курсах секс-богинь. Да, да, эта ушлая специалистка извлекала выгоду из всех связей, которые хоть как-то приходились ей по душе и интересам. Светлана-тренер с ее интимной гимнастикой не была исключением, и Мартин-массажист тоже, такие люди щедро приумножали капитал своего осведомленного пиар-агента. Лариса первой заговорила с Гением в своем томном ожидании вип-объекта наблюдений и коррекции и разузнала многое о его настоящем и будущем. При первой же встрече она всучила Гению и визитку Мартина, словно между прочим замечая, что это будет прекрасный подарок для девушки ее нового знакомого. Таким образом Лариса осторожно проверяла наличие у Гения той самой девушки и откровенно выпячивала свои знания о самых тайных желаниях любой настоящей леди, которой, разумеется, является она, Лариса. Позднее, волею судьбы узнав в своей новой закомплексованной клиентке ту самую счастливую девушку талантливого и загадочного нового знакомого, Лариса, как сама призналась, съехала с катушек. Она хотела впрыгнуть в последний вагон не своего поезда и превратилась в угрюмую тетку-разлучницу, пренебрегая профессиональной этикой и простыми человеческими отношениями. Она почувствовала, что может с легкостью манипулировать сомневающейся девушкой, которая доверяла ей на сто процентов. А также максимально навязывала себя и свои знания в околосексуальных науках объекту своего обожания. В особенности, когда узнала о том, что труд архитектора – не единственная страсть Гения в его жизни, что он пишет картины и как раз работает над своим новым арт-проектом, но пока не уверен, захочет ли показать его широкой публике.

– Новый арт-проект? Работает? – у меня перехватило дыхание. Какой-то сексолог с улицы первым узнает о планах моего любимого?! Даже не так. Не первым. Единственным! – Дашка… – прошептала я. – А ведь я об этом даже не знала, понимаешь? Я не знала, что он над чем-то там работает. Нет, я знала, что он безумно талантлив. Его картины… Его руки… Даш, но почему он так просто рассказал ей, а не мне, самой близкой и родной… во всяком случае, на то время… если верить его словам? Если верить… – я закрыла лицо руками в надежде, что этот жест удержит в моих глазах все те слезы, которые стремились вырваться наружу.

– Ну, Мась, ну подожди! – Дашка трясла меня за плечи. – Все это тут не причем, она же спец, она же душу вынуть может, не то что информацию про какие-то там далекие планы! Более того, она уцепилась за эти его арт-намерения и даже предложила свою помощь! Майка, вот та другая дамочка, которую я видела с ним в пиццерии, помнишь? Скорее всего, она и есть заведующая какой-то там галереи, которая согласилась взглянуть на его работы! Мне о ней Лариса рассказала. Понимаешь, он только твой, был и есть… наверное. Лариса говорит, что они уже давно не общались. Он только приглашал ее на открытие. В эту пятницу, по-моему. Чего ты так на меня смотришь, а?

– Где ты, говоришь, его видела с дамочкой? В пиццерии? – Ну да, я же тебе говорила. Дашка еще долго рассказывала о Ларисе и ее невиновности по отношению ко мне и моему Гению. Она ее жалела и ругала, презирала и восхищалась ею, не понимала и больше всего на свете хотела, чтобы во всем разобралась я. А я только и могла, что думать о той звонкой девчонке, которая еще несколько минут назад сидела на месте Дашки… Или и сейчас сидит?

Прошло долгих три дня. Бесконечных три дня. Перед тем, как наступило утро долгожданной пятницы. Все это время я была ни жива, ни мертва. Не было и секунды, в которую я не думала о нем. А вернее о том, что я к нему чувствую. И что чувствует он? Почему за все это время, за целый месяц с жалким хвостом в три бесконечных дня, он не написал, не позвонил, не сгреб меня в охапку и не прошептал «Успокойся, дурочка, я рядом». А я бы не отмахивалась от объятий и даже не стряхивала бы крокодильих слез, а пуще прежнего зарыдала бы и зарылась в его нагрудный кармашек, и путешествовала бы с ним по жизни: от террасы к мастерской, из мастерской – в целый новый мир его гениальных творений. Я бы любила его без подозрений и заморочек, без истерик и стеснений, без претензий на неискушенность и с максимумом самых сладких извращений… Но никто не пришел… В моем сознании начинала закрадываться обреченная мысль о том, что он попросту меня забыл, стер, истребил, как неудавшийся мазок со своей картины. Или настоящие гении не правят мазки, а наново пишут шедевр? В этом я мало разбиралась. Но была уверена наверняка, что до шедевра в его жизни я точно не дотягиваю. Тогда зачем мне идти на его выставку?

– В качестве отрезвляющей терапии! – Людка облизывала заварное пирожное и жестом отправляла меня к шкафу, собираться. – Ведь я же зарегилась на сайте знакомств? А все почему? – Людка смачно причмокнула и продолжила. – Чтобы быть в курсе пристрастия своего пока еще любимого, понимаешь? Я прониклась его жизнью, его, сука, досугом, если хочешь. – Людка скривилась от злости, видимо, вспоминая приставучую блондинку в онлайне, которую она, войдя по чужому паролю, отшила от имени своего Гарика. – Ты знаешь, а это занятно! Может, и ты по-новому откроешь для себя искусство. В конце концов сама глянешь ему в глаза и поймешь, что он для тебя тоже – всего лишь невнятный мазок из прошлого или как там по-вашему.

Людкина философия никак не вязалась с ее испачканной кремом мордахой, но во многом она, конечно, была права. И потом, ее личный трезвый и несколько задиристый подход к проблеме в собственных отношениях дал результаты. Два дня назад Людка в реале встретилась с загадочным брюнетом по имени Гор из ее ярких и незабываемых онлайн-свиданий и с робостью отметила, что тот оказался дублем Игоря Владимировича, которому 34. Последний удивился не меньше, узнав, что отзывчивая и остроумная в сети Рыжая Бестия оказалось его домашней Людкой. Оба сочли это совпадение неслучайным и начали отношения с нового этапа – доверительного. Пока Людка морально готовила меня к походу в галерею, Гарик самоотверженно доедал на кухне остаток принесенных ими эклеров. Через минуту прибыла улыбающаяся чета во главе с Васькой. Они начали взахлеб рассказывать о своем предстоящем путешествии, которое, разумеется, до мелочей спланировала Васька, но на которое их подтолкнула мама Олега. Палаточный городок на два поколения счастливые влюбленные планировали разбить в ближайшем пригороде у живописного озера на опушке теплого осеннего леса. Предстоял первый настолько тесный контакт невестки со свекровью, но Васька была уверена в успехе и даже навела справки на будущее, о более длительном единении с природой где-нибудь вблизи Черного моря. Присутствие старшего поколения, конечно, как-то смазывало далеко идущие развратные планы подруги, которые она строила еще несколько недель назад (ведь секс в палатке она задумывала безудержный и громкий). Но после некоторых раздумий успокоилась, ведь лес большой! И потом, в последнее время они с Олегом стали так близки безо всяких палаток и комаров, что можно было не перегружать их и без того идеальный секс-коннект.

– Майка, ты чего до сих пор не готова? – пристыдила меня Васька. – Слушай, у меня еще дел по горло. Нам после всего этого секса еще нужно на шопинг за котелком и новым спальником для мамы, а ты тут возишься. Быстро отстрелялись – и по домам. Ну, договорились же!

– Какого секса, Вась, что ты несешь? – я улыбнулась, подумав, что впопыхах своего счастья Васька что-то перепутала.

– Ну как? Ты что даже не поинтересовалась, куда мы направляемся? Весь интернет пестрит анонсами этой нашумевшей выставки. Сейчас мы узнаем, каковы истинные сексуальные мысли твоего Гения! Выставка называется «Секс втроем…». – Васька громко продекламировала и сделала паузу.

– Хватит! – заорала я и спустя секунду продолжила уже почти шепотом. – Конечно, я читала. Не хочу больше об этом… Лучше думать о невнятных мазках…

Пока я врала, Васька успела перепугано спросить у Людки одними глазами, мол, что тут без нее случилось? Людка плечами ответила, что сама ничего не понимает. Я же вспыхнула внутри и снаружи, и пока этого никто не заметил, ушла в ванную. С румянцем негодования растаяла последняя надежда на то, что я все еще что-то значу в его жизни. «Что ж, секс втроем? Отлично! – разговаривала я сама со своим отражением в зеркале. – Пусть будет по-твоему. Говоришь, ничего не было с ней? А мне плевать! Точно! Уже окончательно!». Спустя следующие пятнадцать минут я собралась, надев свое изумрудное платье. Я была уверена, что в нем я буду прекрасно оттенять полуголые тела на картинах Гения. Я представляла, что они будут похожи на те, которые я видела в кабинете у сексолога.

– Слушай, надеюсь, в этот раз ты никакого друга в клатче не прихватила? – Людка ухмыльнулась, окинув меня взглядом. – Отчего ты вцепилась в это платье?

– Да брось ты, – отмахнулась от нее Васька. – Оно Майке очень идет. Все гуд!

– Согласна. И в нем я достойно даю отпор недостойным мужчинам. – хмыкнула я.

Васька с Людкой переглянулись и, молча уцепившись за своих светочей надежды в мужской популяции, посеменили к выходу. У самого входа в галерею мы наткнулись на сияющую Дашку под ручку с не менее цветущим Егором. Последний то и дело нацеловывал свою супружницу, нашептывая любезности на ушко. Они помирились день назад. Глубокой ночью, после фееричного скандала, выставленный с вещами оттуда, куда пришел, Егор не рискнул возвращаться к Даше. Во-первых, ему было совестно, а во-вторых, он еще как следует не отошел от услышанных обвинений и подлости всей ситуации в целом. Брошенный бросивший поплелся на вокзал, ему казалось, что там он сможет, если не подумать о судьбе, то хотя бы чуток выспаться. Он успел и первое, и второе. Увидев снующих и недружелюбных бомжей, Егор за первые 15 минут пребывания в этом мрачном месте твердо решил вернуться в семью. С этими светлыми мыслями и уснул вприсядку под стеночкой, так как свободных мест для ожидания не оказалось. В ночной вокзальной жизни, как виделось, свои законы и квадратные метры. На платный зал или, чего гляди, гостиницу Егор не то чтобы поскупился, но решил себя справедливо наказать неудобствами. Ему это удалось. Проснулся он с первыми свистками поезда, достигшими его утомленного сознания. Хотел было подняться и поразмять затекшие ноги, но неудачно оттолкнувшись рукой о пол, поскользнулся на чьей-то блевоте. Еще спустя пару секунд отряхивания отметил, что его сумка с вещами в ближайшем поле зрения больше не идентифицируется. Схватившись в расстройстве грязной рукой за голову, Егор понял, что полностью искупил свою вину, и рванул домой, к любимой чистой и справедливой Даше. Последняя, в силу своей чистоты и справедливости, да еще и созерцая заблеванного взъерошенного и обворованного мужа, не могла не пожалеть засранца и принялась за отмывание его запятнанной репутации. Хотя нет, про репутацию знал разве что сам Егор и еще кто-то, Дашка же была абсолютно уверена в том, что нужно только отстирать пиджак и смириться с пропавшими вещами. В целом, она была даже довольна и часто потом хвасталась, что ничто так не выравнивает семейные отношения, как пара безутешных ночей, проведенных распсиховавшимся мужем на заблеванном вокзале…

– Привет, девчонки! – щебетала Дашка. – Как же я рада вас всех видеть!

– Я не думала, что ты придешь, – честно призналась я. – Вроде бы эта выставка не твой стиль, разве нет?

– Что ты! Это же так романтично! – Дашка закатила глаза и прижалась к Егору. – Секс втроем: я, она и моя нежность! Ну разве ж он у тебя не романтик? Майка, не вздумай дуться дальше! Ты обязана помириться с ним здесь и сейчас!

После Дашкиных слов у меня внутри все оборвалось. Продолжая глупо улыбаться и кивать Дашке, я перевела взгляд на вывеску над входом в галерею, на многочисленные баннеры и постеры, которые пестрили повсюду. «… я, она и моя нежность…». «Ну какая же я дура! Ну как же так! – я готова была провалиться сквозь землю от раздирающих меня мыслей. – Почему я всегда думаю о нем сначала плохо, мерзко, гадко. Почему я такая дура?!».

– Вот и я ей хотела то же самое сказать! – Васька пнула меня плечом. – А она еще платье свое злобное надела. – пробурчала Людка. Но я уже их не слышала, я вошла в галерею и увидела их, его, ее и его нежность. Эти картины завораживали. Я смотрела на них и видела его руки, которые вырисовывали нежный изгиб шеи… Чьей? Моей? Которая тонула в розово-пурпурном палантине. Тоже ведь мой? Ну, конечно! Который дивным образом переплетался с солнечным светом и нежными полевыми цветами. Еще на одной картине – едва заметные очертания рук, мужской и женской, которые также утопали в нежности красок и переливов, продиктованных листьями, ветром и мягкостью плюшевой текстуры пледа. «Симбиоз трепетной женской сущности и дыхания природы, предметов вокруг, – вот что сумел увидеть наш гениальный автор, – чей-то знакомый голос вещал в микрофон. – И передать всю эту нежность и любовь вам, наши дорогие гости. Наслаждайтесь этим нежным зрелищем, в котором дышит не только любовь, но и секс, поверьте, говорю вам как специалист!». Да. Это была Лариса. Своей сексуальной харизмой и профессиональным напором она, без сомнения, всем тут заправляла. Я успела заметить ее идеальную улыбку, подаренную каждому из присутствующих, услышала ее сдавленный смех и увидела, как она что-то восторженно шепчет на ухо Светлане. Да, наша секс-гуру с неизменной гулькой тоже была здесь и увлеченно раздавала всем визитки и флаера. Даже старый знакомый массажист Мартин сновал туда-сюда и томно попивал шампанское, перешептываясь с загорелым парнем возле каждой картины. Но где же сам Гений? Я поймала себя на мысли, что ищу его в каждом мужчине, присутствующим в зале. Я очень хотела его увидеть и очень боялась, что это в действительности произойдет. Вот он подойдет и скажет «Привет», а что я отвечу? Здравствуй? И о чем мне дальше спрашивать? Откуда все эти картины про меня? И почему я о них ничего не знаю? Или это не я? Тогда… как? Это ведь я! Я! Тогда почему ты не звонил? Почему столько недель молчал? Просто пропал?! Тебе не нужно было меня? Я была на твоих картинах? А как же я? Тебя у меня не было! А я так… я так по тебе соскучилась. Я так неправа. Мы! Мы так неправы. Как можно было так просто взять и решить пожить отдельно? Ведь мы – одно целое. Вон, даже на твоих картинах – рука в руке и еще цветочки-птички-солнышко… Прости, я не умею правильно говорить о твоих картинах, хвалить их. Но они прекрасны! Я их люблю! Тебя люблю! Нас, на них, ведь на них же мы?

«… именно поэтому автор картин не смог быть сегодня с нами, но передавал свое почтение каждому, кто откликнулся на его талант, кто увидел что-то теплое и родное в его работах, и кто будет рад повидаться с ним лично после его выздоровления», – слова Ларисы слились с глухими и нарастающими толчками моего сердца. У меня заложило уши и потемнело в глазах.

Он был похож на волка из «Ну, погоди!» – такой же перебинтованный, несчастный, с разными подвешенными гирьками и растяжками.

– Ну, проходи, – сказал он голосом Папанова и улыбнулся. – Здравствуй, родная. Я очень не хотел, чтобы ты видела меня таким.

А я в ответ только пищала зайцем у двери и всхлипывала голосом Румяновой.

– Я… я…

Я не могла простить себе, что меня не было рядом, когда с ним случилась такая беда.

Он уже 3 недели отлеживался в гипсе после злополучного случая на рабочем месте. И кто его дернул исследовать объект не только на чертежах, но и на высоте трех с половиной метров?! Забравшись на крышу требующей обновления террасы, Гений рухнул вниз, совсем того не ожидая. Это были непростительные шаги по намокшим от первого осеннего дождя опавшим листьям. Это было очень неудачное приземление с такой, казалось бы, небольшой пацанской высоты… Оно просто усложнилось стоящим внизу мусорным баком! Это какой-то сюр! Честное слово! Взрослый мужчина! Архитектор! Шагать по намокшим крышам и ломать ноги в двух местах в мусорном баке?! Я рыдала и смеялась, потому что весь этот сюр так смешно описывал Гений. Спустя минуты повествований он протянул ко мне, слава богу, целые руки, и я бросилась к нему доплакивать. Он успокаивал и говорил, что нет худа без добра. Ему заплатили хорошую компенсацию и даже не отказались от заказа у такого доблестного архитектора. Весь объект он вел, покачиваясь на гирьках. А на деньги смог себе позволить выставку, на которую его подтолкнула Лариса и практически все сама организовала со своими соратниками. Об этом мне сказала и сама Лариса, запивая валерьянкой в подсобке мое падение в обморок посреди галереи. Гений сказал, что на самом деле она безобидная, и что мы ее изрядно напугали оторванным языком и всем прочим. Что она даже сделала все для того, чтобы он закончил две незавершенные работы прямо здесь, в палате, в его полуподвижном состоянии. Что она давно призналась в своем некорректном поведении по отношению ко мне, просила прощения у него и очень хотела извиниться передо мной, но тогда бы ей пришлось рассказать мне и о «поломанном» состоянии моего Гения. А он не хотел жалости. Он хотел, чтобы я узнала о выставке, узнала о том, что значу для него и… боялся, что сам уже ничего не значит для меня.

Его грудь пахла свежевыглаженным бельем, медикаментами и чем-то очень родным. Он зарылся в мои волосы, глубоко вдохнул и обнял с такой силой, что у меня перехватило дыхание: «Как же я по тебе соскучился, родная моя», – прошептал он. А я на секунду подумала, что даже не страшно вот так умереть, прям сейчас, в его объятиях.

P. S. Постреабилитационный период после подобного сложного перелома составляет от 2 до 4 месяцев. Стоит ли говорить, что как минимум половину из этого срока мы могли разве что говорить о сексе. Этого времени оказалось достаточно, чтобы разговорить меня до нужного бескомпромиссно развратного состояния…