«Туда и обратно»

У Антона Разыграева было нетипичное лето: он закончил школу, поступил в институт, его бросила девушка, а родители отправили в дом отдыха.

Впервые он самостоятельно ехал до Москвы, и это наполняло его сердце трепетом открытий. Столица ошеломила, обрадовала и утомила его. Стояла жара, потоки машин и людей двигались, как лава, дорожная сумка казалась камнем на шее, рубашка липла к спине, а душа рвалась, искрила, как и должно быть от столкновения дикой, голодной молодости с большим оазисом жизни.

Роскошь бросалась здесь в глаза, молодежь цвела, и казалось Антону, что населяют Москву только девушки внешности, достойной тиражирования. Взгляд его двигался от одной прекрасной валькирии к другой, и при виде нового варианта женского совершенства он захлебывался воодушевлением, твердо убеждался в счастливом устройстве этого мира.

Впрочем, все проходит. Буйство мечты стихало, и он падал на камни несбывшихся надежд. Хотя какие это камни в его возрасте? Так, щебень…

На автовокзале, куда он прибыл, собралась группа отъезжающих в дом отдыха. В основном это были тетки и старики. Они без промедления знакомились и шумно погружались в автобус. Антон, настроенный встретить на новом месте любовь и стать мужчиной, отказывался верить реальности. Здесь было только две женщины репродуктивного возраста, но даже они не рождали в нем хотя бы умозрительную, платоническую влюбленность. Одна — старше лет на пять, чопорная, закрытая, неяркая; другая — вообще за тридцать, с привлекательной, правда, фигурой, но смешным, мелким лицом. Она либо кричала на сына, либо хохотала. Причем слишком громко, как будто рядом никого нет. Антон видел в этом приметы наглости и хамства, что отвращало его.

Антону было свойственно избегать борьбы и полагаться на судьбу. Даже сейчас он предпочел подняться в автобус последним, лишь бы не чувствовать себя неловко, заняв место лучше, чем у кого-то. И вот судьба оставила ему длинное сиденье в самом конце, наполовину заваленное кладью. Пробираться туда нужно было через сумки и чемоданы, которыми заставили весь проход.

Преодолевая препятствия, Антон даже покраснел от смущения, ему казалось, что все видят в нем неуклюжу и простофилю, отчего наверняка посмеиваются.