«Дама и музыкант»

Людмила Богданова

Дама и музыкант

Дама Истар ходила по покою от стола к окну, от окна к камину, и от камина к дверям. Так кружит попавшая в капкан лиса.

Истар то куталась в мех своей котты, то грела над огнем сухие, унизанные перстнями пальцы. Возясь со снадобьями, она испортила кожу, та стала тонкой и ломкой, как обветшалая сунская бумага - не спасали мази и притирания. Дама Истар фыркнула, как кошка, сдувая от губ тяжелую темно-каштановую прядь, и хотела было кликнуть горничную, чтобы исправить разоренную прическу, а заодно выместить на глупой деревенской дуре свое раздражение. У Истар из головы не шел разговор с Мэем, в котором, из-за его нелогичности, она, дама Истар, однако проиграла. Ее раздражали нерациональность поступков и слов, особенно потому, что она не справлялась с этим, не могла расставить точки над "и". И, кроме того, больше, чем еще и что-либо, ее беспокоил Гэльд. Поветрие разлучило их, заперло ее в городе, при госпиталях, а муж стоял за воротами, и только изредка, с крепостной стены, она могла увидеть его и перекинуться словом, а потом было не до того, бывают моменты, когда другие сильные чувства вытесняют самую любовь.

Потом поветрие прошло, врата открыли. Дама Истар кинулась в лагерь. Лагерь снимался, по полю среди сухих бодяков бродил в поисках еды, шарахаясь от конских ног, одичалый пес, летали ошметки мусора, тряпье, терпко пах доцветающий чертополох. Колючие шарики цеплялись за сукно, за волосы, Истар казалось, что она бредет в страшном сне.

Шатер скрутили, на его месте четко выделялся желтеющий сухой квадрат, кострище пахло мертвой золой. Гэльд как-то поспешно, коротко прикоснулся к щеке жены. Губы были обветренные, сухие и, казалось, пахли полынью. Истар сперва подумала, что он торопится к Хели, и старая ревность ржавым обломком ножа повернулась в ране. Дама отвернулась и увидела маленького музыканта в лохмотьях. Придерживая одной рукой динтар, другой он поправлял волосы цвета спелого меда. Обычное чутье - из-за усталости или по другой какой причине изменило Истар, и она не поняла сперва, что видит женщину.

- Тебе грустно, госпожа? - у музыканта был глубокий ласковый голос. Порадовать тебя песней?

Песня посреди разоренного лагеря, когда в кожу навсегда почти въелся запах смерти и дыма... Истар высоко рассмеялась. Она поняла, что этот смех может привести к истерике или слезам. Муж удивленно посмотрел на нее.

- Ты смеешься, музыкант!

- Я не смею...