«Огонь»

Огонь, что о красных браслетах пляшет с лесом, щекоча ему пятки. Огонь, что стремительным прыжком тигра срезает деревья золочеными мечами, оставляя зияющие прогары.

Огонь, сжигающий жнивье на холмах Арауко[1]. Его огненные языки лижут землю и разрисовывают холмы большими черными розами, точно шкуру пантеры, или покрывают их белой коростой, будто чудотворную руку Моисея.

Огонь — яростный, гибкий и всегда полный силы.

Единственно истинный цветок Земли, внезапно расцветшая фуксия в сорок лепестков, которая кружится, чтобы вдоволь напиться соком хмельного воздуха.

Огонь, сокрушающий сонное оцепенение металлов. Он радостно плавит серебро, и ему неймется увидеть, как стекают тяжелые капли странного пота, что белее магнолии.

Огонь одержимых, не знающих отдыха заводов, он прячется во всех закутках, и не тронь его, не то рука падет скрученным лепестком пепла.

Огонь — яростный, гибкий и всегда полный силы.

Огонь Любви, чьи слова не знают сна, и нет у него даже самой простой кочерги, чтобы вовремя поправить поленья. Он превращает тело человеческое в удлиненное прозрачное стекло, где видна объятая пламенем саламандра, проникшая в самое сердце.

Огонь Ненависти, что воздвигает самые причудливые сооружения. Он издает этот неприятный сухой треск, какой бывает у старческих суставов. Его владыка — сам Дьявол! Он следит за ним в ночной тьме, которая длится ему в угоду.

Огонь — яростный, гибкий и всегда полный силы.

Огонь, что живет в нас, в людях, маленькие горчичные зерна Огня, которые бегут по нашей крови и делают нас живее, подвижнее, как сухие колючки аравийскую овцу. Огонь в глазах коршуна — стоячий, сухой… Огонь — веером зеленых лучиков в глазах ягуара. Коварный, искусный огонь жажды хмельного, который изводит, губит человека. Огонь, что согревает Песню и делает ее похожей на маленькое нутро птицы, на крохотное полое место любящей голубки.

Огонь — яростный, гибкий и всегда полный силы.

Огонь испытания, который закаляет в своем пламени все подлинное, а остальное — скручивает, морщит, как спаленную кожу… Огонь Последнего Дня, когда лишь Верные не падут, они устоят, как опорные балки Мира.

Огонь Святого Духа, огонь двух раскаленных добела углей — двух голубиных крыл. Огонь, который слетел к Павлу и пронзил его насквозь, до мозга костей.