«Рыбак и дворец»

Ат-Тахир ВАТТАР /Алжир/

Рыбак и дворец

Перевод с арабского О. Власовой

Посвящается каждому Али-Рыбаку

всех времен и народов...

I.

- Да, лихая ночка выпала на долю Его Величества. Ничего страшнее и не может быть для короля, - так рассуждал один рыбак, стоя с удочкой на плоском камне и обращаясь к своим собратьям, которые длинной цепочкой растянулись вдоль берега реки.

- Повезло Его Величеству, ничего не скажешь! - подхватил кто-то.

- А ты почем знаешь? - вмешался в разговор третий. - Давай сначала дослушаем, чем там дело кончилось.

- Одни говорят, что разбойники на него напали, - продолжал рассказчик, - другие - что враги.

- Не все ли равно: разбойники, враги?.. - опять перебили его.

- Конечно, разницы почти никакой, - раздался чей-то голос, - разве лишь в том, чего хотят те и другие.

- Значит, согласны со мной: в том-то и соль! - снова вступил рассказчик.

- Ну хорошо, разбойники - одно, враги - другое, но все же при чем здесь Его Величество? - нетерпеливо спросил кто-то.

Рассказчик, наклонившись вперед, бросил в воду горсть протухших отрубей для приманки рыбы и прибавил:

- Разбойникам нужна казна, сокровища, а врагам - сам правитель. Им не терпится расправиться с Его Величеством и посадить на его место другого, а то и изменить все государство, или даже передать все королевство вместе с подданными в руки какого-нибудь иноземного правителя.

- Тяни, тяни скорей! - закричали вдруг Али-Рыбаку, который живо прислушивался к разговору о короле и его ужасной ночи, о разбойниках и сторонниках короля.

Взглянув на поплавок, раскачивавшийся на воде, то погружаясь, то снова выныривая, он небрежно махнул рукой:

- Чего тянуть? Мелюзга! - и опять обернулся к рассказчику.

- Как бы то ни было, - продолжал тот, - а ведь в жизни случается, что враги становятся разбойниками, а те - врагами. И цели их могут совпадать... На самом деле, вражда относительна, а вот разбой и грабеж - это уже нечто абсолютное.

- Сказал же тебе: тяни удочку, клюет! - настойчиво твердил Али-Рыбаку все тот же голос.

Али поспешил дернуть удочку, не очень-то веря в удачу. И увидев мелкую рыбешку, трепыхавшуюся на крючке, буркнул себе под нос:

- Говорил же: мелюзга! Хотя лучше, чем ничего. Одной рыбкой больше.

А про себя подумал: "Если бы не эта история про короля, все тут же бы раскричались: "Али-Рыбак вечно первый, всегда у него улов больше всех!"

А рассказчик тем временем продолжал:

- Семь дней .. . длилась королевская охота на диких козлов, а на восьмой день...

- Интересно, а какого мнения Его Величество о рыбалке?

- опять перебили его.

- Это одному богу известно! Король никогда не спускается сюда, в долину нашей реки, - заметил кто-то из рыбаков.

- Отношение королей, принцев и вообще всех правителей к охоте - дело ясное, - тут же подхватил другой, - самой природой в них заложена страсть гоняться за чем-нибудь, а не противостоять проблемам, как это делаем мы, а потом они стараются все себе подчинить.

- Это политическое толкование.

- Конечно, - усмехнулся рыбак, стоявший рядом с Али, -охота за политической добычей тоже своего рода скачки, спорт, а рыбалка - это ремесло, работа руками, она требует особой сноровки, и это - дело подданных. Какие тут еще могут быть толкования!

Тут уж Али-Рыбак не выдержал:

- Дайте же Буджеме поподробнее рассказать нам о той ночи, - сказал он.

- Ну вот видишь, Али, опять мне слова не дают сказать,

- посетовал рассказчик, - Его Величество чуть было не расстался с жизнью, а их это совершенно не волнует?

- Ты пытаешься в чем-то обвинить нас, Буджема? - спросил его один из рыбаков.

- Я хочу, чтоб вы поняли, что случай тут совершенно особый, откликнулся тот, - покушение на жизнь Его Величества!

- А говорят, что его убили, - перебил его один из рыбаков.

- Быть того не может, - вмешался другой. - Его Величество не может пасть от рук врагов или разбойников: ему же покровительствует сам Всевышний.

- Дайте мне рассказать, как все было на самом деле, -взмолился Буджема, - да будет вам известно, что дядя моего соседа - молочный брат королевского садовника, от своего соседа я и слышал эту историю.

- Да, Буджема, продолжай ты, - сказал Али-Рыбак и заставил остальных замолчать.

- Итак, говорят, что на восьмой день королевской охоты какие-то неизвестные устроили засаду на пути Его Величества. Вроде бы напали они на его лагерь с восходом солнца, перебили множество его телохранителей, кое-кого из свиты, а среди них - камергера, главу королевской стражи и первого советника. Говорят, что нападавшие приблизились к королевскому шатру с криками: "Долой короля!", "Смерть королю!" Когда им оставалось всего несколько метров, неожиданно, откуда ни возьмись, появились три всадника в масках, кричавших: "Да здравствует король!", "Долой врагов короля!" Ударами сабель они заставили нападавших обратиться в бегство. И в тот же миг были назначены на посты камергера, главы королевской стражи и первого советника. А королевская свита продолжила свой путь ко Дворцу.

- Значит, король все же уцелел?

- Но кто же были эти всадники в масках?

- А вот я слышал совсем другое: говорят, что эти трое выступили из рядов нападавших, проникли в королевский шатер, а выйдя оттуда, объявили о своем назначении; и никто не ведает, что стало с Его Величеством.

- Даю обет в честь спасения Его Величества поймать и вручить ему самую прекрасную рыбу, какую только доведется мне поймать на этой неделе, - сказал Али-Рыбак.

Все замолчали, а Али, насадив наживку на крючок, спокойно забросил удочку в самую глубь речных вод.

2.

Новость эта в мгновение ока разнеслась по городу. Люди вскоре позабыли о том, что случилось на восьмой день королевской охоты, обо всех ужасах и невыясненной судьбе короля, и с уст у них теперь не сходило имя Али-Рыбака. Уж очень он поразил их своим обетом во имя Его Величества - вот уже десятилетия никто из них не осмеливался на подобный шаг. Лучшая служба, какую только можно сослужить Дворцу, - держаться от него подальше, - так говорили все между собой, храня покорность на разумном отдалении, и в конце концов удалились настолько, что и в разговорах для них стало обычным соблюдать установленную дистанцию: ведь, порой и не желая того, можно было сказать что-нибудь не так. А если кое-кто из рыбаков, да стариков со старухами, да безработных и осмеливался "приблизиться" к Его Величеству, тайком судача о восьмой ночи в лесу Диких Козлов и о тех опасностях, которым подверглась его жизнь, то уж никому и в голову не могло прийти, что Али-Рыбак сможет отважиться на такое.

Не в пример трем своим кровным братьям и многочисленной родне Али-Рыбак был добрым юношей и следовал по жизни праведным путем: никогда не крал, не лгал и никого не судил - само воплощение чести и совести.

С детства он пристрастился к рыбалке и с тех пор больше не покидал реки: с удочкой и рыболовными снастями за плечами приходил на берег до зари, а возвращался домой после заката солнца. Часто случалось, что и ночи проводил там. Целыми днями рыбачил, прерываясь ненадолго лишь для того, чтобы поджарить себе рыбешку-другую на обед или на ужин. "Его кормит река", - говорили о нем в городе и ждали момента, когда он, улыбаясь, начинал раздавать рыбу: кому - одну, кому - две, а кому - и целых три рыбины. "Кто из нас не пробовал рыбы, пойманной Али-Рыбаком", - не уставали повторять люди, забывая при этом даже о преступлениях его старших братьев-разбойников, чьи имена четырьмя годами раньше на протяжении многих месяцев были у всех на устах.

... Всего за четыре дня четверо сирот на деле показали, на что способен каждый из них.

Али-Рыбак принес на городскую площадь два мешка рыбы, встал посредине и стал раздавать рыбу всем прохожим по количеству ртов в семье. Кто-то попытался всучить ему деньги, но он, рассердившись, отнял рыбу и сказал: "Оливковое масло нам дает олива, рыбу - море, а потому не нужны мне ваши гроши!"

На рассвете следующего дня на эту же площадь явился Джабер, старший брат Али-Рыбака. На спине он тащил мешок, из которого сочилась кровь. Развязав его посредине площади, Джа-бер крикнул во всю глотку:

- Если хоть один из вас посмеет приблизиться ко мне, я проломлю ему голову вот этой мотыгой!

Люди сбились в кучу и в оцепенении разглядывали окровавленный труп девятилетнего мальчика с проломленным черепом.

- Да, это моих рук дело, - сказал Джабер, - я выкрал этого ребенка, надругался над ним, а потом прикончил вот этой мотыгой. А теперь даю вам девять минут сроку, несите мне сюда все свои деньги и драгоценности, а не то - пеняйте на себя: тогда завтра ваших дочерей и сыновей постигнет та же участь, что и этого мальчика. Ясно? Так пошевеливайтесь!

И прежде чем люди в ужасе успели разбежаться кто куда вместе с детьми, Джабер еще раз пригрозил им мотыгой и направился в лес, чтобы, укрывшись там, продолжать творить свои черные дела.

На третий день к вечеру на площади появился Саад, второй брат Али-Рыбака. Он скинул со спины мешок, развязал его и крикнул:

- Эй, горожане. Подходите сюда. подлые псы, сейчас я вам растолкую всю правду.

Люди окружили его, стараясь держаться подальше. А Саад вытряхнул из мешка тощий посиневший труп старухи в вылезшими из орбит глазами и разинутым ртом.

- Да-да, это сделал я, Саад, а покойница - моя матушка. Я посылал ее воровать в баню, а она все твердила, что, мол, боится. Полюбуйтесь-ка теперь на нее! Отныне объявляю себя городским главой, понятно? Ну, кто против? Пусть говорит сейчас же. Я задушил свою мать двумя пальцами, а на семерых таких, как вы, мне и одной руки хватит. Так кто против?

И, издав дикий вопль, он бросился бежать в лес. Месауд, третий брат Али-Рыбака, в полдень четвертого дня с ножом-секачом и кинжалом ворвался в лавку старого Бендауда.

- Выкладывай все, что у тебя есть, старая развалина, -прорычал он. Деньги, золото, серебро, драгоценности, - все, что есть в твоей лавке. Это говорю тебе я, Месауд, брат Джабера, Саада и самого Соловья-разбойника!

Старику Бендауду оставалось лишь покориться: он тут же принес все, что имел, и свалил в мешок Месауду.

- Голову даю на отсечение, что самое ценное ты все-таки припрятал, старый пес!

- Нет, нет, богом клянусь, всеми святыми, всем, чем хочешь!

- Тогда скажи: клянусь головой Джабера, Саада, Месауда и даже... Али-Рыбака.

- Это все, что у меня есть, сынок, все мое состояние!

- Пошел вон, старый пес!

Бендауд выскочил из своей лавки, так и не поняв, в чем провинился перед Месаудом, который, хватая его за грудки и толкая, кричал:

- Вон, вон отсюда, проклятые торгаши. Идите все прочь, горожане, грязные псы и свиньи!

Люди в недоумении столпились вокруг них и смотрели, что он станет делать со стариком Бендаудом, которого колотила дрожь. Месауд обвел всех взглядом, а потом велел Бендауду сесть на порог лавки. Старик покорился, не сводя глаз с ножа-секача, который Месауд занес у него над головой.

- А ну, клянись головой сироты Месауда, что ты ничего не укрыл от него!

- Клянусь твоей головой!

- Скажи: клянусь головой Месауда-сироты, брата Джабера, Саада и даже Али-Рыбака.

- Клянусь головой Месауда-сироты, Джабера, Саада и Али-Рыбака, что я не укрыл от тебя ничего ценного, отдал тебе все, что имел, до последнего гроша,

- Собака! - бросил ему Месауд и, стиснув зубы и закрыв глаза, еще выше занес руку, словно готовясь нанести удар, но потом, будто совладав с собой, прибавил:

- Нет! Я не стану убивать тебя сегодня. Дам тебе время поплакать над твоими деньгами и драгоценностями.

С этими словами он двинулся в сторону леса, унося с собой награбленное, и никто не посмел остановить его.

Таков уж был обычай жителей этого города, передававшийся по наследству сыновьям от отцов и дедов. Добро и зло всегда шли рядом. А тот, кто скрывал свой истинный характер, был либо трусом, либо подлецом. Если добрые и злые люди открыто заявляет о себе, то открывается истинное лицо эпохи: эпохи добра, или зла, или добра и зла одновременно. И пока злодею-разбойнику находилось пристанище в лесу или в других городах, он мог совершить свое первое преступление в этом городе и покинуть его с миром, а с добрыми людьми оставался лишь тот, кто сам того хотел. Главное, что никто не желал доводить дело до вмешательства властей. Король и его люди были далеки от города и его проблем. Но все же сам город продолжал хранить молчаливую покорность королю. Между ними существовал какой-то негласный союз. И вот теперь Али-Рыбак, человек редкостной доброты, казалось, появился в это самое время для того, чтобы нарушить Обычай и сделать шаг, реакция Дворца на который была непредсказуема, как и его последствия для этого мирного города.

3.

Али-Рыбак исполнил свой обет. Он поймал рыбу весом в семьдесят фунтов. С тех пор, как в русле реки появилась вода, никто здесь не видывал такой рыбы.

Три дня и четыре ночи ждал он своей удачи. "Закидывал удочку, каждый раз говорил себе: "В честь спасения Его Величества доставлю ему самую лучшую рыбу, по-настоящему достойную короля!"

В первый день он поймал рыбу весом в двадцать фунтов. "Маловата, хотя для нашей реки и это невероятно", - решил он. На другой день ему попалась рыба, которая тянула на сорок фунтов. "И эта недостойна Его Величества!" На третий день он увидел свою долгожданную рыбу: она упала с вершины водопада, рассекая воды реки, чешуя ее была красно-желто-серебристой. Рыба несколько раз мелькнула над водой, а потом скрылась в глубине. Али-Рыбак не мог скрыть своего восхищения и поскорей забросил удочку, ничуть не заботясь о том, выдержит ли они и не мал ли крючок. Но рыба исчезла. Али-Рыбак не верил своим глазам. Рыбу послало ему само небо, - он ни минуты не сомневался в этом. То был божий дар за его доброту и кротость. И вот неожиданно рыба опять в высоком прыжке взмыла, над поверхностью вод у излучины реки и стала медленно подниматься вверх по течению. Тогда Али-Рыбак попросил рыбаков, стоявших вокруг:

- Оставьте меня с ней. Все мы должны помочь осуществиться тому, что назначено судьбой.

Те поспешили отойти. А Али-Рыбак остался на берегу один, пристально вглядываясь в прозрачную воду, высматривая свою заветную рыбу. Спустя несколько мгновений все услышали его радостный крик: "Свершилось!" Рыба шириной в четверть и длиной более метра лежала у его ног. Он накрыл ее плащом, все еще дрожа, будто от страха.

Одни говорят, что, оказавшись перед Али-Рыбаком, рыба заговорила с ним человечьим голосом. Другие же говорят, что перед тем, как погрузиться в воду на поиски крючка, она что-то приказала ему. А третьи утверждают, что рыба ничего не говорила, а только плавала туда-сюда и каждый раз, поравнявшись с ним, выныривала из воды и многозначительно заглядывала ему в глаза,

- Рыба знает своих, ей виднее, на чью наживку клевать, - судачили вокруг.

- Волшебная рыба, - говорили люди. - Духи несли ее по реке, повелев прийти на помощь Али-Рыбаку, это точно! Ведь в нашей реке никогда не попадалось рыбы больше восьми фунтов, а эта тянет на все семьдесят, да еще и переливается всеми цветами радуги. Да, не иначе, как волшебная рыба, принесенная добрыми духами реки Непорочных Дев, чтобы помочь Али-Рыбаку, а если нет, то как бы он смог поймать ее на обычный крючок?

Еще говорили, что, увидев, как дергается поплавок, Али-Рыбак вдруг потерял сознание и очнулся лишь тогда, когда рыба сама бросилась к его ногам, дыша, как человек, широко раскрыв глаза и даже не пытаясь вернуться в воду.

Рассказывают, будто у Али-Рыбака с ней был такой разговор:

- Я знаю, что ты не из здешней реки, - сказал ей Али-Рыбак, - знаю, что сама судьба послала мне тебя. Делай так, как повелевает тебе небо, прекрасная рыба.

- А знаешь ли ты, что тебе самому уготовано судьбой? -спросила рыба.

- Мне известно лишь одно: Его Величеству угрожала опасность, и ему удалось спастись, так вот теперь я, один из его подданных, любящий добро, должен выразить свою радость и благодарность судьбе за это.

- Но обычно ваш город не интересуется Дворцом. Почему же ты решил пойти наперекор и дать обет, который, возможно, окажется невыполнимым?

- Такова воля судьбы. Я не в силах изменить своего решения. Я дал обет и исполню его. Если не через неделю, так позже, буду ждать до тех пор, пока не поймаю самую прекрасную рыбу на свете - тебя или другую, похожую на тебя.

- Зачем так мучить себя, Али-Рыбак?

- Такой уж у меня характер. С самого детства я стремился делать людям добро и постараюсь остаться таким, насколько хватит сил. Судьбе было угодно избрать меня среди моих братьев, чтобы я стал воплощением добра. Думаю, что именно она выбрала меня и сейчас, чтобы представлять город, который давным-давно порвал всякие связи с Дворцом, по случаю спасения Его Величества. Да хранит бог короля, его подданных и его спокойствие.

- Я провожу тебя до Дворца и все это время буду оставаться живой, чтобы тебя не обвинили в том, что ты собираешься отравить Его Величество. Но при одном условии: верни меня снова сюда, если судьба будет милостива ко мне, и я не попаду на королевскую кухню. У меня еще есть дела в реке Непорочных Дев. Я должна вернуться и исполнить свой долг в вашей долине.

- Думаешь, дорогая моя рыба, что на пути нас ждет много преград?

- Не стоит задавать лишних вопросов. Если хочешь идти во Дворец, то следуй велению своего сердца. Ему одному все известно, что ждет тебя: радость или беда. Решил идти во Дворец, вот и поступай так, как решил. Я приплыла к тебе из реки Непорочных Дев, меня принесли в своих руках добрые духи. Мне было приказано лишь выйти на берег и лечь у твоих ног, что я и сделала.

Люди продолжали передавать из уст в уста все, что слышали или сами придумали об Али-Рыбаке и его рыбе. Рассказ этот достиг и его ушей, но сам он хранил полное молчание.

В ту ночь он вернулся с реки, неся на плече рыбу, завернутую в плащ, казалось, будто он погружен в глубокое вселенское раздумье о судьбах мира. Войдя в город, он не стал отвечать ни на какие расспросы, а прошел прямо к себе в лачугу, где и провел остаток ночи.

4.

Ранним утром следующего дня Али-Рыбак вышел на площадь, положил у ног рыбу, покрытую плащом и стал взывать к горожанам:

- Сюда, скорее сюда, дорогие мои земляки, я, ваш почтительный сын, Али-сирота, буду говорить с вами. Спешите все:

стар и млад, мужчины и женщины!

Никогда еще на городской площади не собиралось столько народу, хотя немало повидала она за всю свою историю и хорошего, и плохого. Какие страсти кипели здесь в былые времена!

- Что тебе нужно от нас, Али-Рыбак?

- Али-Рыбак не ведает зла, он творит только добро!

- Такой уж он человек.

- К хотя на земле злодеев стало куда больше, чем добряков, Али-Рыбак отметил свое время печатью добра.

- Да кто еще поступал, как он! Кто нам бесплатно раздавал рыбу?

- И вот теперь слух п его доброте дойдет до самого Дворца.

- Преподнося этот дар, он только выражает свою доброту, свою любовь и преданность.

- Не мешало бы ему и с нами посоветоваться, прежде чем давать такие обеты.

- Отношение города ко Дворцу - дело ясное!

- Что правда, то правда.

- Господи" какая разница: добро, зло! Только не вмешивайте нас во все это.

- Единственное наше спасение - держаться подальше от Дворца, как в хорошем, так и в плохом.

- Конечно, наш долг - держаться от него подальше в плохом, а что касается держаться подальше от хорошего - то это покорность и любовь наша к нему.

Али-Рыбак дождался, пока утихнут пересуды, и глубоко вздохнув, произнес:

- Жизни Его Величества угрожала огромная опасность, и он остался цел и невредим. Так как же мне было не дать обета? И вот наша добрая река вручила мне этот бесценный дар, лучшую из рыб. Вы только посмотрите на нее!

С этими словами он откинул полу плаща.

- И впрямь хороша!

- Да она все еще жива!

- Дышит!

- Глядит на нас!

- Как переливается! Красная!

- Желтая!

- Зеленая!

- Серебристая!

- Золотистая!

- Превосходная рыба!

- Никогда в нашей реке не видали ничего подобного!

- А ведь Али-Рыбак какой только рыбой нас не угощал!

- Да здравствует Али-Рыбак!

Не дожидаясь, пока восторг достиг предела, Али-Рыбак поспешил сказать:

- Я хотел спросить вас: не хотите ли вы передать подарки Его Величеству по поводу этого знаменательного события? Но предупреждаю сразу: ни жалоб, ни прошений я от вас не возьму. Еще я думаю, что город должен избрать делегацию, которая понесет рыбу и все подарки для Его Величества во Дворец.

Напрасно Али-Рыбак ждал ответа. Люди только удивленно переглядывались. В городе не было ни главы, не предводителя. ни официального оратора. Добрые люди здесь были известны, злые - тоже. Поэтому не было никакой нужды в правителе или старейшине. Так кому же было откликнуться на слова этого доброго человека, который в слепом порыве собирался бесстрашно отправиться на поиски Добра?

- Я знаю, что речи мои вам кажутся странными, да вы и сами это знаете. Как быть? Чувствую, что не в силах убедить вас. Но если враги нападают на Его Величество, а разбойники грабят его, то кому же защитить его, как не смелым и верным подданным?

- Вот здесь ты и ошибаешься, Али-Рыбак, - вымолвил, наконец, один старик, возраста которого никто в точности не знал.

Али-Рыбак обернулся к нему, рыба тоже.

- Надо же, она все еще жива!

- И понимает, что говорят!

- Это и впрямь заколдованная рыба!

- И Али тоже околдовали!

- Нет, я не ошибаюсь, - сказал Али, - Вы же знаете, что я исполняю приказ, ниспосланный мне свыше.

- Это и есть одна из тех редких ошибок, которые ты совершаешь .

- Какая же?

- Это своего рода политическая проблема. У каждого времени есть своя характерная черта, свой знак. Теперь у нас такое время, когда надо быть вне политики. Ты сам должен понять жителей города, Али-Рыбак, потому что какие бы разбойники или добропорядочные граждане не жили в этом городе, есть нечто превыше отдельных личностей и их характеров, превыше самой эпохи, ее знамений, общества и его устройства. Ты прекрасно знаешь все, что связано с рекой. Из чего же состоит река? Отвечу тебе: она состоит из трех моментов: русла, воды... Знаешь, что в-третьих? Отвечу тебе: течение, течение реки! Ты и сам прекрасно знаешь все это, ты же вырос на реке. Мы также прекрасно знаем свой город. Знаем, что и он состоит из трех вещей: нашей общины, нашего характера со всем добрым и дурным, что намешано в нем, с нашей врожденной склонностью к публичным исповедям. Есть и еще что-то основное, без чего невозможно понять этот город. Это история города, иными словами, его прошлое, настоящее и будущее. Даже сам Дворец - и здесь я не ругаю его, не поминаю добром или злом его и его обитателей - так вот, даже сам Дворец смотрит на наш город с точки зрения определенного исторического положения. Как же ты можешь позволить себе теперь претендовать на то, чтобы представлять историю?

- Я и не претендую на это.

- А вот и не так. Ты же пытаешься предать забвению подлинную историю города, призывая его все начать с нуля.

- Таков уж я, таков мой характер.

- А город устроен по-своему, и такова его позиция. Он представляет собой нечто общее, абсолютное, что невозможно ни ограничить, ни определить, будь то добро, или зло.

- Послушайте, люди, мы же не запрещаем злодеям творить свое зло в других городах, так почему же мы должны мешать лучшему среди нас нести добро в другие города, - возразил старику какой-то юноша.

- Я не против, - сказал старик. - Главное, чтобы каждый смело высказывал свое мнение и действовал в согласии с самим собой. Но говорить от имени города, истории - тут уж, извините, нет. Вот, что я имел в виду.

- Послушай, Али-Рыбак, ступай в другие города, потолкуй там с людьми, ты обязательно найдешь единомышленников и соберешь так много подарков, что не сможешь унести. Не ставь в трудное положение наш Город Искренности, мы говорим так, как думаем.

- Я все понял, так и сделаю. До скорой встречи, дорогие мои земляки. Я люблю вас. Люблю свой рород. Люблю своих братьев. Люблю Его Величество. Люблю весь мир.

5.

Слух об Али-Рыбаке быстро разнесся по семи городам, расположенным по дороге, ведущей во Дворец. Стоило ему войти во второй город, как его встретила толпа любопытных, желающих поглазеть на рыбу, которую он нес на плече, завернув в плащ.

Али-Рыбак остановился посреди площади, осторожно положил рыбу на землю и оглядел удивленную толпу.

- Вы хотите увидеть рыбу - она перед вами, - сказал он, разворачивая плащ.

- Никогда в жизни мы не видели такой красивой рыбы!

- Как ты ее поймал?

- На большой крючок?

- Что мне вам сказать? Я дал обет подарить эту рыбу Его Величеству и потому отправился во Дворец.

- О, Али-Рыбак, не передашь ли ты письмо Его Величеству?

- Послушайте меня хорошенько. Л готов нести подарки, поздравления, но не ставьте меня в неловкое положение, поручая мне что-то другое.

- И все же...

- Простите меня, но всему свое время. Настанет момент, и Его Величество вникнет в дела своих подданных. Так пусть сейчас уйдут те, у кого есть жалобы и прошения, а останутся те, кто готов послать подарки, приветствия, послания любви и преданности.

Мало-помалу жители разошлись под удивленным взглядом Али-Рыбака. Может, им всем было, на что пожаловаться? Или они не были верноподданными Его Величества? Да, наверное, зло - знамение этого времени. Иначе, почему они не радуются, узнав о том, что король остался цел и невредим, почему не клеймят его врагов?

Одна слепая старуха сказала ему, прежде чем уйти с площади:

- До тебя никто никогда не попадал во Дворец.

- Почему же?

Но старуха в ответ лишь покачала головой и ушла, держась за руку мальчика-поводыря.

Потом заговорил какой-то старик, будто продолжая слова, оказанные старухой:

- Редко кому удавалось проникнуть во Дворец, это почти невозможно!

- Вот теперь и представился случай, - живо откликнулся Али-Рыбак, а когда ушел и старик, к нему поспешил юноша:

- Случай этот дорог, и рыба еще дороже, дело не в Али-Рыбаке. Достаточно такого человека, как ты, и одной рыбы из реки Непорочных Дев! Будь же и нашим посланником у Его Величества, Али-Рыбак! - попросил он.

- Я и собираюсь это сделать, мне хочется от всего сердца выразить Его Величеству огромную радость подданных по случаю его чудотворного спасения от козней врагов.

Али-Рыбак ждал каких-нубмдь вопросов, слов, возражений, предложений, но все напрасно. Разговор неожиданно прервался, люди почти бегом уходили прочь.

"Все они - пленники своих личных проблем, - с грустью подумал Али-Рыбак, наклонившись, чтобы поднять с земли рыбу. - Они не способны подняться до уровня происходящего в королевстве. Им хотелось бы в обмен на подношения разом разрешить все свои проблемы, взвалив их на плечи Его Величества".

В тот момент, когда он, забросив рыбу на плечо, собирался тронуться в путь, к нему подошел скромно улыбающийся серьезного вида немолодой человек:

- У меня есть подарок для Его Величества, - сказал он. - Все, кто занят только собой, ушли, остался я один, но вполне достаточно, чтобы в каждом городе хотя бы один человек любил Его Величество и его подданных.

- А какой подарок ты принес?

- План, как превратить королевство в настоящий рай.

- Как же?

- Я все объяснил Его Величеству вот в этом письме, которое и прошу тебя взять с собой.

- Я с радостью сделаю это. А какой у тебя план, добрый человек?

- Долина вашей реки щедра и плодородна, но река уходит в песок и под песками течет в океан, в то время, как повсюду вокруг царит засуха. Применив один удивительный метод, я разработал проект плотины, стоимость которой ничтожна, и строительство не займет много времени. От плотины целая сеть каналов, похожая на артерии человеческого тела, будет орошать все королевство: деревья зазеленеют, зашумят травы, обильными станут урожаи, рыбы будет вдоволь, и не останется больше ни одного бедного и голодного, даже зла станет меньше, а добро и люди, творящие его, станут сильнее. Я много размышлял над решением проблем всех этих людей, глядя в самый корень. Объяснение плана - в этом письме. Возьми его, пожалуйста, Али-Рыбак, и скажи Его Величеству, что это все, что бедный, но искренний раб его может преподнести ему в дар по случаю его спасения.

- Несомненно, Его Величество будет очень доволен.

- Надеюсь.

Али-Рыбак с рыбой на плече, под крики детей вышел из города и продолжил свой путь.

6.

- Идет, идет! Али-Рыбак идет!

- Что-то огромное тащит на плече!

- А рыба-то еще дышит!

У ворот третьего города его встретили радостные детские голоса, а как только он ступил в город, раздались ликующие крики женщин. Люди выстроились вдоль всей улицы: по одну сторону - мужчины, по другую - женщины.

Али-Рыбака ничуть не удивил такой прием: так встречают все, что кажется необычным, а именно такой была его рыба. Уже то, что через их город один из подданных шел во Дворец, само по себе вызывало любопытство. Они, должно быть, уже заготовили свои жалобы и прошения. И потом, кто знает, может, этот город чем-то и отличался от других, может, здесь больше было добрых людей? "Кто знает, может, здесь мне передадут много ценных подарков для Его Величества", - подумал Али-Рыбак, все пытаясь угадать, что заставило людей выйти ему навстречу. Слегка поколебавшись, он решил не останавливаться здесь, не показывать рыбу и не спрашивать о подарках для Его Величества. Но стоило ему сделать несколько шагов, как послышались голоса:

- Добро пожаловать к нам, Али-Рыбак, мы хотели бы посмотреть на рыбу из реки Непорочных Дев.

Растроганный таким приемом, Али-Рыбак тут же пожалел о своем решении пройти мимо. Если у человека доброе сердце, ему неведома жестокость, и решения его зависят не от характера и нрава других, а от любви, которую он несет в своей душе.

- Извините меня, - поклонился людям Али-Рыбак. - Ваше право увидеть рыбу. Я дал обет подарить ее Его Величеству, и сама Судьба своей волей по одним известным только ей причинам привела эту рыбу ко мне.

- Правда, что эта рыба из реки Непорочных Дев?

- Она и в самом деле волшебная?

- Она с тобой разговаривала?

- Странно, что рыба так долго живет на суше.

- Смотрите и не задавайте вопросов. Рыба перед вами. Это самая прекрасная рыба, какую только мне удалось поймать на своем веку, - сказал Али-Рыбак и под восхищенные крики всех собравшихся откинул плащ, укрывавший рыбу.

- Его Величество щедро наградит Али-Рыбака.

- Он назначит его министром.

- Нет, советником.

- Да нет же, главным камергером.

- Инспектором по водам рек, морей и океанов!

- Али-Рыбак не пойдет на это.

- Али-Рыбак не примет награды за то, что он считает своим долгом. Говорят, что весь свой улов он раздает бесплатно жителям своего города.

- Если бы у нас в городе было так!

- Главное, что Дворец откроет свои ворота доброму человеку, - сказал один старик, положив конец всем пересудам.

Так сказал он про Али-Рыбака, а тот улыбнулся ему в ответ и указал на рыбу, словно говоря этим: "Вот ключ ко Дворцу. Потому судьба и послала мне рыбу. А Его Величество, благодаря ей, забудет об ужасных происшествиях восьмой ночи в лесу Диких Козлов. Узнав, что подданные любят его, сочувствуют его страданиям, радуются тому, что он остался цел и невредим, он позабудет о своих врагах и всецело посвятит себя делам королевства, устраивая их наилучшим образом на благо подданных. Более того, Его Величество будет счастлив ознакомиться с планом строительства плотины, каналов для орошения земель и превращения мертвой земли в настоящий рай..."

- Друзья, - уже вслух обратился к собравшимся Али-Рыбак, - я не стану спрашивать у вас, как спрашивал у жителей предыдущего города, есть ли у них послания в поддержку Его Величества, подарки для него, а они все пытались всучить мне жалобы и прошения. Все ворота открываются навстречу добру, и путь, что ведет во Дворец, - прям и ясен.

- Скажи нам, Али-Рыбак!

- Что?

- Не боишься ли ты за себя самого?

- А чего мне бояться?

- Ведь тебя могут обвинить в колдовстве и шарлатанстве, сжечь на костре или потребовать, чтобы ты каждый день доставлял к королевскому столу такую рыбу под страхом смертной казни. Или завистники, исходя черной завистью от твоих успехов, соберутся и нападут на тебя. Хорошо ли ты поразмыслил надо всем этим?

- Когда человек сознательно выполняет свой долг и совесть его чиста, он не думает о последствиях, - сказал Али-Рыбак.

- Говорят, что в твоем городе не все спокойно?

- Это не так, потому что хотя мой город и называют городом Искренности и Открытости, он все же умеет быть сдержанным и осторожным.

- Сдержанность - это тоже искренность. Дай нам бог быть такими, как вы, Али-Рыбак.

- Эй, люди, не заставляйте человека терять время, пусть идет по дороге, назначенной ему самой судьбой, как он сказал вам.

- Рыба его еще жива, и судя по всему, еще поживет, так зачем ему торопиться, он ведь тоже один из подданных.

- Вот именно, один из подданных, дайте же нам наговориться с ним, пока не придет кто-нибудь из Дворца.

Люди продолжали свою болтовню, а Али-Рыбак погрузился в глубокое раздумье.

"Что здесь, что там - люди везде похожи, - размышлял он, - во всех городах они ведут себя одинаково, все ощущают эту полную оторванность от Дворца. Жители нашего города говорят, что сдержанность - это своего рода преданность и покорность, что является долгом всех подданных по отношению во Дворцу, но ясно, что это ведет к погружению в ложь, самозванство и лицемерие. Жители же этого и предыдущего города не сдерживают себя в проявлении своих верноподданнических чувств ко Дворцу, и вместе с тем, не боясь бога, насмехаются, издеваются и даже выражают открытую ненависть всем и вся. Цель у них у всех - передать Его Величеству свои просьба, проблемы, беды и несчастья.

Я скажу об этом Его Величеству. Но упаси меня бог, я не стремлюсь к тому, чтобы заговорить с Его Величеством. Доставлю рыбу во Дворец, скажу о своей преданности и любви к Его Величеству камергеру, или главе королевской стражи, или первому советнику, или просто королевскому повару, да и вернусь домой. Но кто знает? Может быть, Его Величество потребует меня к себе, чтобы спросить, какую награду я хочу. Конечно, я не стану ничего просить у него. Лишь бы Его Величество был здоров и счастлив. А может, он спросит меня о том, как живут его подданные, но разве пристало королю расспрашивать одного из своих подданных о том, как живут остальные. Что за чепуха! Его Величество лучше самих подданных знает о том, как они живут. Ведь он - наш правитель, наш король, владыка нашего Дворца, господин всех наших дел. Немыслимо, чтобы хоть какая-то мелочь из нашей жизни укрылась от него.

Иначе, почему люди так хотят отправить ему эти письма, если не для того, чтобы дворец познакомился с их содержанием. Да. И если Его Величество спросит меня, я расскажу ему обо всем этом..."

- О чем ты думаешь, Али-Рыбак?

- А? - Али-Рыбак очнулся, взгляд его прояснился.

Тут раздались крики, возвещавшие о прибытии всадников из Дворца.

Послышалось лошадиное ржание, все встрепенулись, зашевелились, но не прошло и нескольких мгновений, как всадники в масках, увешанные оружием, окружили толпу.

- У них теперь новые маски, - прошептал юноша, стоявший рядом с Али-Рыбаком, своему приятелю.

А тот ответил ему:

- Те трое всадников, которые получили важные посты во Дворце, тоже были в масках.

- Слушайте внимательно, - объявили всадники, прибывшие из Дворца, - мы никого не подозреваем в дурном. Мы хотим только, чтоб вы нам выдали того, кто плохо отзывался о Дворце, а если нет, то мы убьем сорок человек и уедем, - таков приказ дворца.

- Но никто не говорил о дворце плохого.

- Задавал ли здесь кто-нибудь вопросы Али-Рыбаку или советовал ему что-нибудь, клевеща на Дворец и его обитателей? У нас нет времени. Или вы выдадите его, или мы прикончим человек сорок на месте без разбору. Расплата будет ужасной, клинки наших мечей остры, как бритвы.

- Я здесь. Это я оскорбил Дворец. И готов еще оскорблять его. Это деспот и тиран, а Его Величество - пленник врагов и разбойников. Долой Дворец! Да здравствует справедливость!"

Не успел этот человек договорить, как голова слетела у него с плеч. Всадники ускакали прочь. Люди разошлись. А Али-Рыбак, взвалив рыбу на плечо, направился к четвертому городу по дороге, ведущей во Дворец.

7.

- Тебе не стоит останавливаться в этом городе, Али-Рыбак. Не надо никому задавать здесь вопросы. Там все только и делают, что творят зло. Они едят без меры. но всегда голодны, Много говорят, но совершенно не умеют слушать. Совершают грехи и лицемерно утверждают, что так делать нехорошо. В этом городе от обжорства все страдают расстройством желудка, проклятые пророком, который так и не смог донести до них свое послание. Там живут лишь проходимцы, сбежавшие из своих племен и общин и свершившие все семь смертных грехов. Они сожрут твою рыбу с потрохами, как псы, да и тебя самого могут съесть. - Дети их истерзают твою рыбу, а над тобой публично перед женщинами и девочками надругаются старики. Они привяжут тебя к дереву, будут колоть иглами, часами обливать уксусом и сывороткой, а потом соленой водой, да еще посылать солью и раздерут твое тело... Не входи в этот город Обжор. Берегись! Если ты и вправду хочешь добраться до Дворца и по-настоящему предан Его Величеству, то иди своей дорогой, не останавливаясь. В этот город заезжает лишь королевская гвардия, чтобы убивать, насиловать, но и тогда жители города говорят, что и на сей раз гвардия не смогла превзойти их собственных смертных грехов.

8.

Говорят, что Али-Рыбак прислушался к советам своей спутницы Рыбы и низиной обошел этот город стороной.

Говорят, что он прошел там ночью и никто из дьявольских жителей этого города его не заметил.

Говорят, что, заслышав о его приближении, жители этого и других городрв, рассеялись по горам и долам, вооружившись луками и стрелами, чтобы захватить его врасплох, но все же Али-Рыбаку удалось пройти.

Говорят, что он прошел там среди бела дня невидимкой. Превратился в тучу и смерчем пронесся по улицам города. А горожане скорее всего подумали, что это была буря или мохнатый, покрытый песками дракон, прилетевший на крыльях самума7. Кое-кто вообще не придал этому значение, а другим показалось странным, что такая буря вдруг разыгралась в это время года.

Рассказывают, что он вошел в город с рыбой на плече, укрытой плащом. Голубые глаза его сияли, морщина пролегла между сросшимися бровями, но он улыбался, а пот градом катился по его лицу, покрытому золотистым пушком.

Банды злоумышленников и воров не раз пытались напасть на него, но безуспешно, потому что какая-то таинственная сила отводила их от него. Они шли за ним по пятам, как зачарованные, до самого выхода из города, где, будто бы, вдруг на его пути появилась совершенно обнаженная девочка лет двенадцати, пытаясь увлечь его за собой, но он воздел палец в небо, пошевелил им несколько раз, и вот девочка снова облачилась в одежды и вернулась в толпу. Потом, будто, появилась старуха, вся сморщенная от старости, обряженная невестой: она уселась на стул посреди дороги и призывно махала ему, но, приблизившись к ней, он дунул, и голубой огонь поглотил ее, не оставив и следа.

---------------------------------------------------------

I/. Самум - знойный ветер, дующий из Сахары.

-------------------------------------------------------------

Говорят, что как только он пришел в город Обжор, его жители тут же начали ссориться между собой: одни говорили: "Начнем с рыбы!", другие: "С Али-Рыбака!", и вот уже двое из них встали слева от него:

- С Али-Рыбака, - кричал один.

- Нет, с рыбы! - настаивал другой.

- Ах так, тогда с тебя! - и с этими словами они сцепились.

У обоих в руках были огромные ножи, которыми они размахивали, как шпагами. Вышла большая потасовка, у одного из руки хлынула кровь, он отступил, чтобы передохнуть немного, а потом, сделав шаг вперед, размахнулся что было силы, но удар пришелся в пустоту, а его противник, хохоча, навалился на него всем телом. В драку вмешались еще двое, а потом и еще двое других, потом еще четверо, потом шестеро, - и вот уже началось общее побоище: кровь текла рекой, но Али-Рыбаку все же удалось ускользнуть от них. Бойня продолжалась и после его ухода, и никто не знает, сколько там было жертв.

Говорят, что Али-Рыбак у входа в город положил свою рыбу на землю и развернул ее, а она стала подскакивать, раздавая удары налево и направо, пока все не кинулись бежать. Благодаря этой драке, Али-Рыбаку и удалось пройти целым и невредимым.

Говорят, что как только он положил рыбу на землю, она стала шипеть как змея, испуская искры небесно-голубого цвета. Люди, которых коснулось это обжигающее тепло, бросились бежать, позволив Али-Рыбаку пройти со своей волшебной рыбой.

Еще рассказывают, будто Али-Рыбак проехал через город на крылатом коне, будто это рыба превратилась в Бурак / с одной ногой и тремя крыльями, а Али-Рыбак сел верхом и въехал в город Обжор, как победитель. Завороженные этим зрелищем, люди застыли на месте и не двигались до тех пор, пока он не скрылся из виду.

Говорят, что при въезде в город Обжор его сопровождал отряд всадников, чьи лица были закрыты масками, и никто не посмел встать у него на пути.

И, наконец, самое главное, что Али-Рыбак все же прошел через этот город и ни ему, ни его рыбе никто не причинил никакого вреда.

9.

Как только люди заметили вдалеке Али-Рыбака и его рыбу, сверкающую всеми цветами радуги, раздались приветственные выстрелы ружейного салюта, ликующие крики красавиц, пыль взвилась из-под копыт коней. Узнав, что Али-Рыбак прошел через город Обжор, жители этого города устроили большой праздник в его честь.

Стоило ему появиться, как всякое движение прекратилось:

люди и даже кони застыли на месте. Они внимательно наблюдали за ним, построившись в ряд за Девой, находящейся во главе процессии. Дева махнула своей нежной рукой, опустилась на колени, и они последовали ее примеру.

Али-Рыбаку, удивленному столь необычным приемом, каэалось,

--------------------------------------------------------

I/. Бурак - легендарная кобылица, на которой, по мусульманскому преданию, пророк Мухаммед совершил свое вознесение к престолу Аллаха.

----------------------------------------------------------------------

что время тянется бесконечно долго. В конце концов, люди поднялись и принялись внимательно разглядывать Али-Ры-бака, потом, словно вопрошая, повернулись к Деве. Та улыбнулась Али-Рыбаку, и все заулыбались вслед за ней. Она снова подняла руку, и все пали ниц.

- Слушаем и повинуемся тебе, господин наш Али-Рыбак! Божественный дух, снизошедший на нас! Знамение Божье!

- Что вы делаете, люди добрые? - взмолился Али-Рыбак. -Я всего лишь Али-Рыбак, сирота, верноподданный Его Величества, один из многих, Я дал обет подарить рыбу Его Величеству, и этот обет исполнился.

- Любимец божий, твоя смиренность - это тоже знамение!

- Да что вы делаете?

- Преклоняем колени и падаем ниц перед тобой, господин наш.

- Я просто Али-Рыбак. Поднимитесь!

- Слушаем и повинуемся, господин наш! - сказала Дева, поднимаясь с колен. Потом, обратившись к собравшимся, повелела:

- Исполняйте же волю своего господина.

Все быстро встали, распрямили спины и скрестили руки на груди, тайком поглядывая то на Деву, то на Али-Рыбака.

Дева была прекрасна собой и еще более целомудренна. Али-Рыбак смотрел на нее, и в ослепительных лучах солнца она казалась ему небесной гурией: высокая, стройная, исполненная очарования, с длинной шеей, пухлыми красными губами, зелеными глазами; ее чернее как смоль волосы, заплетенные во множество тонких косичек, падали ей на лоб, щеки, затылок и шею. Али-Рыбак не сводил с нее глаз, а все остальные не сводили глаз с Али-Рыбака. Воцарилось долгое молчание, которое никто не хотел нарушать первым.

Дева робко взглянула на Али-Рыбака, и была еще больше очарована им. Она смутилась: ей хотелось превратиться в легкий ветерок и коснуться золотистого пушка на его лице, озаренном каким-то внутренним светом. Его глаза излучали нежность, которая исходила от всего его существа. "Ах! - думала Дева. - Если бы я была его матерью, лоном, которое выносило его, грудью, вскормившей его, молоком, которое он пил досыта, если бы я была рыбой, которую он несет на своем плече, землей, по которой ступают его ноги!.." Она улыбнулась, и Али-Рыбак не мог не ответить ей тем же. Она отошла назад, уступив место белобородому старцу.

- Господин наш, посланник божий! Прими эту чистую деву в дар от нас! сказал тот.

- За кого вы меня принимаете, люди добрые? Я ведь простой рыбак, да к тому же сирота! Подношения, дары должны быть вручены Его Величеству, а не мне.

- Мы прекрасно знаем, кто ты. Ты - знамение времени своего города. Ты покорил даже город Обжор. В ту самую ночь все люди здесь увидели тебя во сне, всем приснился один и тот же сон.

- Удивительное дело!

- Не удивительней, чем ты и твоя рыба, господин наш.

- Что же вам приснилось обо мне?

- Мы поклялись не рассказывать об этом. Короче, мы знаем, кто ты, мы узнали тебя.

- А почему вы поклялись не рассказывать о вашем сне?

- Это тоже секрет. Осторожность, которую хранит наш город, неслучайна. Время всегда доводит события до конца, будто выжимая их все до капли. И чем дольше это продолжается, тем лучше будет экстракт. Ваш город самый сознательный из семи городов.

- Я вас не понимаю.

- Ты нас никогда не поймешь, Али-Рыбак. Ты никого не поймешь, кроме себя самого. Ты понял себя, и в этом все дело. В этом секрет хвоей убежденности. Ты пришел для того, чтобы люди, благодаря тебе, поняли свое время, свою эпоху, а твой прекрасный характер, твое большое сердце открывают всем подданным все самое потаенное.

- Я иду к Его Величеству и несу ему в дар эту рыбину, исполняя свой обет. И вам предлагаю преподнести ему подарки и прочие свидетельства вашей любви и преданности.

- Мы бедны, наш город избрал путь молитв и отречения от мирской жизни. Эта Дева - самое дорогое, что у нас есть, и мы приносим ее в дар тебе.

- Его Величество более меня достоин ее. Он будет рад видеть ее среди других своих фавориток.

- А мы хотели бы подарить ее тебе, и в этом один из секретов нашего общего сна. Пожалуйста, прими наш скромный дар. Твоя благородная душа не может отвергнуть его.

Али-Рыбак почувствовал, как сердце его наполнилось добротой и любовью, какая-то странная перемена произошла в нем - то доверие, которое они питали к нему, переполняло его, успокаивало ему душу.

"Да свершится воля твоя, судьба! Ты лишь плод своего творения,, своей среды, Али-Рыбак, в любом случае, ты только результат своих собственных поступков. Если бы ты не был простым рыбаком, добрым человеком, если бы не дал обет, не встретился со многими подданными, то твой жребий был бы иным. Но поскольку ты таков, тебе ничего не остается, как испытать на себе последствия своих поступков. Возможно, тебе придется стать свидетелем еще более странных вещей, которые встретятся тебе на пути. Во Дворце тебе. возможно, доведется увидеть что-нибудь еще более необычное. Жизнь - это странствие, но не по земле, не по воздуху, и не верхом на коне, - это один-единственный безвозвратный скачок. Скачки бывают большие и маленькие, значительные и ничтожные, все дело в темпераменте каждого, но скачок есть скачок и, в конечном счете, оборачивается странствием, которое и называется жизнью. О, какой прекрасный дар преподнесли тебе жители этого города! Это знак любви, знак их приверженности к добру. Они сохранят тебя в своих сердцах, ты стал для них кем-то вроде святого, пророка, бога, так я сказал бы. Ты - святой: их пророк, их царь и бог. Они не спрашивают тебя ни о чем, и не осмеливаются прямо заговорить с тобой... Ты - как мечта их жизни, как великая тайна, которую каждый хранит в своем сердце. И в этом нет ничьей вины - ни твоей, ни их..."

Али-Рыбак стоял, склонив голову, ему казалось, что он слышит этот голос, доносящийся неизвестно откуда. Когда голос умолк, он огляделся, приветливо улыбаясь всем, и подал знак целомудренной деве. Та покраснела, потупила взор и шагнула к нему. Белобородый старец отступил назад. И Али-Рыбак с рыбой на плече протянул ей руку...

10.

Немного спустя город был окружен: как саранча со всех сторон налетели люди в масках, стреляя из ружей и луков и сея ужас и страх в сердцах горожан. Потом они направили в город семь человек с требованием сдать оружие, жители города поспешно подчинились и стали ждать, что будет дальше.

Город Мистиков довольно часто подвергался таким неожиданным налетам, последний произошел всего лишь месяц назад. Тысяча и один всадник неизвестной расы, языка и веры напали на город средь бела дня. Они связали всех мужчин по рукам и ногам медной проволокой и принялись за женщин. Обесчестили всех девственниц, кроме одной, которую с тех пор и стали звать Дева. Она спряталась под решетом, враги не заметили ее, и потому она спаслась. И тогда мистики решили, что всех новорожденных девочек до того, как им исполнится четыре года, будет лишать невинности белобородый старец.

А до этого город подвергся еще одному нашествию, что было делом рук короля. На закате королевские гвардейцы бурей обрушились на город. Они согнали всех жителей на поле, расположенное в низине, приказали поднять руки и не двигаться без особого на то разрешения. Прошла ночь, за ней - день, потом другой, третий... Белобородый старец, видя страдания детей, наконец, сказал:

- Приказ может исходить только от того, кто присутствует, - сказал он, - а поскольку здесь никого нет, то и приказа ждать не от кого, и вы, горожане, имеете полное право опустить руки и расходиться по своим делам.

Вернувшись домой, все попытались обнаружить, взяли ли у них что-нибудь или нет: на первый взгляд, все было на месте, но когда женщины принялись готовить пищу, то увидели, что совершенно нет соли! Королевская гвардия забрала все подчистую. Они расспросили жителей соседних городов, не случалось ли у них подобного, но те только посмеялись над ними, считая, что мистики накурились гашиша.

А до этого нашествия было еще одно, самое ужасное: таинственное войско остановилось на постой в городе, всем жителям было приказано построиться в колонну и шагать в поле. Едва они добрались туда, как солдаты потребовали от них что-то странное: жестами они объяснили, что каждый из них должен заплатить подушную подать. Увидев сияющие лица жителей, которые поняли, что речь шла о деньгах и уже заранее отложили нужную сумму для налогов, уплачиваемых ежемесячно, еженедельно, ежедневно, незваные гости только посмеялись над их наивностью и сказали: не спешите, мистики, все не так-то просто, как вы думаете; каждый из вас должен сдать по ежу, да-да, по ежу.

Мистики бросились на поиски ежей по лесам и долам: теперь они спали днем, а по ночам охотились за ежами. И если кому-нибудь удавалось поймать одного ежа, он отдавал его какой-нибудь женщине, ребенку или слепому, чтобы дать им возможность вернуться в город. Кое-кто ловит ежей и до сих пор. Самое странное, что "налетчики" скрылись из виду тотчас же, как все отправились на охоту за ежами. И никто не знал, когда они вернуться за этой "подушной податью",..

... А на этот раз, когда мистики собрали все свои ружья, один из всадников в масках, который вроде бы был у них главным, подъехал на коне, осмотрел первый ряд собравшихся, который растянулся до конца центральной улицы, потом вернулся и остановился перед Али-Рыбаком и его нареченной. Он зло поглядел на Деву, но под угрожающим взглядом Али-Рыбака быстро отступил. Обратившись к мистикам, он потребовал назначить от них человека для переговоров. Белобородый старец вышел вперед и сказал:

- О благородный рыцарь! Ты не первый и не последний среди тех, кто нападал на город Мистиков. Наш город стоит на таком месте, что мы подвергаемся постоянным набегам. Если бы мы того хотели, нам ничего бы не стоило перебраться отсюда - уйти жить в горы, или в долину, или в какой-нибудь из соседних городов, и таким путем избежать всего того, что с нами происходит. Но что бы тогда осталось от нас, кто бы стал следовать нашим традициям и проповедовать мистицизм? Мы довольны своим положением, потому что, во-первых, сами избрали его для себя, во-вторых, выбор был сделан с определенной целью, а в-третьих, мы глубоко привержены этой цели. Мы - мистики, и таковыми останемся. Благородный рыцарь с маской на лице, ты, такой гордый и неприступный, вдруг пришел выспросить у нас наш секрет или же лишить нас глаз. Но не узнать тебе нашей тайны. Никто из нас не расскажет тебе о великой мечте. Мы долго ждали, что наступит такой день, когда у нас отнимут зрение, и вот день настал. Когда те, что требовали от нас ежей, вернутся сюда, им самим придется искать их, нам от этого будет только спокойнее. Мы смотрим в суть вещей. Хватит с нас этой поверхностной жизни! Все равно наши дети будут рождаться зрячими. В этом сила мистицизма. Мы бросаем вызов всем, кто не верит в эту силу и в наш город. Ну что ж, берите наши глаза!

И всадник в маске приказал своим людям начать вырывать у них глаза...

Первым вышел к ним белобородый старец, за ним последовали самые преданные ему, и жестокая операция продолжалась.

Они не стали вырывать глаза только у Девы, да ни слова не сказали Али-Рыбаку, который подумал про себя:

- Дева останется у них предводительницей. А когда я вернусь, то помогу ей.

11.

На пути к шестому городу Али-Рыбака остановил какой-то прохожий и попросил его выслушать один его совет, который, впрочем, как он утверждал, был и советом многочисленных друзей Али-Рыбака, разбросанных по всему королевству. Али-Рыбак с большим вниманием отнесся к этому человеку, старательно вслушивался в каждое его слово, но все же почти ничего не понял. Али-Рыбаку лишь показалось, что человек хочет воздвигнуть преграду на его пути и помешать исполнению воли самой судьбы. Вот в общих чертах то, что ему удалось вынести из речи прохожего, довольно длинной и полной туманных намеков.

Этот странный человек говорил то от имени Его Величества, то от имени его врагов, а то сказал, что сам он из партизан, действующих подпольно под руководством Его Величества. Ссылаясь на внутренние проблемы дворцовой жизни, он утверждал, что подданным не следует совать в них нос, но что Его Величество не в силах освободиться от плена; возможно, под руководством Али-Рыбака подданные смогут объединиться.

Партизаны, действующие под покровом ночи, помогут ему, если он со своей стороны захочет того. Подданные, говорил он, разобщены, рассеяны по городам, их ничто не связывает. У каждого города - своя религия, свои обычаи и традиции. Каждый город делает все, чтобы заявить о том, что не желает вмешиваться в общие проблемы. Один - город Сдержанности, другой -город Обжор, третий - город Мистиков, четвертый объявляет себя вне политики, и так далее. Этому королевству по-настоящему недостает единства, идеи родины. Если бы боги договорились между собой там наверху и отреклись от власти в пользу одного из них, паства бы объединилась. Так и с Его Величеством: если бы он по-настоящему мог быть королем, подданные бы объединились, чтобы их воля стала законом.

Очень тонко прохожий дал понять, что никто ничего доподлинно не знает о Его Величестве после восьмой ночи в лесу Диких Козлов, и все находятся в полном неведении относительно трех всадников, которые ворвались в его шатер и вышли оттуда, получив три ключевых поста во Дворце. Никто больше не видел Его Величества в лесу Диких Козлов ни до, ни после атаки врагов. Возможно, Его Величество вообще не покидал дворца, а свита его была подставной. Может, его отравили, или задушили, или закололи кинжалом, а может, бросили в темницу, или же он вышел тайком, смешавшись с людьми из свиты. Партизаны, действующие под покровом ночи, сами вот уже семь недель не получали никаких сообщений из Дворца. И появление Али-Рыбака очень поможет этому движению осуществить свои цели.

Прохожий говорил без умолку, а Али-Рыбак все пытался ухватить нить его рассуждении. Действительно, дела во Дворце творятся странные, вероятно, они носят какой-то совершенно особый характер, к которому примешиваются личные мотивы. Оказывается, что королева-гермафродит: она переродилась ровно через год после свадьбы с королем из-за большого количества невольниц, которые ее окружали. Король не знал больше, с кем теперь живет. Он заставал ее врасплох то с невольницей, то с пажом. И не знал, то ли ревновать ее, то ли ревновать к ней. Королева требовала себе невольниц больше, чем сам король, и Дворец был переполнен ими. Она протестовала также против кастрации молодых: рабов. Короче говоря, дела во Дворце так запутались, что уже ничего невозможно было разобрать: где мужчина, где женщина, где раб, где хозяин, где король, где королева, где враг, где друг. По поводу Его Величества ходило много разных слухов, но по мнению партизанского движения, Его Величество был здесь ни при чем. Это были чьи-то политические игры.

Вот жители седьмого города, говоря о Дворце, так и называют его Дворцовый город. Они считают, что Дворец сам по себе настоящий город, совершенно похожий на семь остальных.

Седьмой город ближе всех расположен ко Дворцу и там много чего знают про Дворец. У седьмого города большие разногласия с шестым, поддерживающим Его Величество, потому что невольница-фаворитка и Его Величества, и королевы, родом из тех мест.

Али-Рыбак, до сих пор терпеливо слушавший все эти речи, наконец, не выдержал:

- Чего ты от меня хочешь? - спросил он прохожего.

- По правде говоря, ничего. Мне просто было поручено открыть тебе глаза на всю подноготную.

- А кто поручил тебе это?

- Я попытался объяснить тебе некоторые вещи, касающиеся партизан, живущих в подполье, короля, королевы, врагов, седьмого города, шестого, единства страны и подданных и,.. твоего появления в этом качестве.

12.

- Добро пожаловать, Али-Рыбак!

- Тысячу раз "добро пожаловать"!

- Все мы, как и ты, верноподданные Его Величества.

- Чувствуй себя в нашем городе, как дома. Здесь наши сердца переполняет любовь к Его Величеству.

- Наш город самый преданный Его Величеству и королеве, самый любящий, да хранит их бог.

- В этом скромном городе король выбрал себе фаворитку, которую и королева взяла себе в рабыни.

- Есть ли знак любви выше, чем этот?

Семь ораторов сменяли на трибуне один другого, чтобы произнести речь и выразить в одной короткой фразе все свое уважение Али-Рыбаку и его рыбе, а также свою любовь ко Дворцу и его правителям.

Все мужчины сидели на земле, воздев руки к небу, словно им угрожало какое-то смертоносное оружие, а женщины рвали на себе одежду, выставляя напоказ груди, живот и все остальное, распускали волосы и потом, обнаженные, ложились на землю одна подле другой.

Один старик попросил Али-Рыбака подняться на трибуну и ответить на приветствия горожан.

Приглядевшись ко всему вокруг, Али-Рыбак почувствовал, как к горлу у него подступает тошнота: "Никогда в жизни я не представлял себе подобного положения! Да они же безумцы, жители этого города! Что они делают? Может, так они выражают свою слепую покорность Его Величеству и тем отличаются от других городов? Я уверен, что Его Величество никогда не примет, чтобы ему повиновались таким недостойным образом, забыв о чести и благородстве. Однако разве могут подданные, которые жили среди мусора и отбросов, претендовать на достоинство и честь? Мой город ищет знамение времен и цепляется за эту идею, как за путеводную нить; город Мистиков пытается бросить вызов власти; партизаны, действующие под покровом ночи, ищут свой идеал в личности этого или какого-нибудь подходящего им короля. Но к чему же стремятся эти люди?" "К чему вы стремитесь, люди?" - уже собирался он вслух спросить у них, но сдержался и направился к трибуне, рядом с Аркой Покорности, которую жители возвели в его честь, как они обычно делали для всех, прибывающих из Дворца. Поднявшись на трибуну, Али-Рыбак смог получше разглядеть толпу: мужчины жевали какое-то месиво черного цвета и понемногу расслаблялись, а женщины покусывали друг друга и сосали друг у друга кровь из ранок с каким-то странным наслаждением.

Али-Рыбак хотел призвать всех подняться, отправить женщин по домам, чтобы те оделись, но удержался. В эту минуту он вспомнил свой город, который, хотя и любил откровенность и смелость, отвергал трусость и лицемерие и никогда не уступал в главном, все же проявлял сдержанность, да, именно сдержанность: оппозиция без явной поддержки, или поддержка без открытой оппозиции, главное, чтоб все обошло стороной, будь то добро, или зло. И все же не будет ли знаком доброты то, что он даст совет от чистого сердца этим безумцам? Но как человек может давать советы или наставления людям, которых не понимает?

- Эй, жители шестого города! О люди, покорные и верные королю! Знайте же! Когда дошла до меня весть, что король наш спасся от козней врагов, я дал обет подарить ему самую прекрасную рыбу, которая только существует на свете. И вот она, такая, какой мне подарила ее наша щедрая река. Конечно, это скромный подарок, ведь каждый из нас может подарить лишь то, что в его силах: рыбак - самую прекрасную рыбу, ювелир -самую роскошную драгоценность, ловец жемчуга - самую прекрасную жемчужину.

Али-Рыбак услышал, как все мужчина вдруг разом чихнули, и это показалось ему подозрительным. Он был немного смущен, но вскоре забыл и об этом при виде необычного движения, в которое пришли все женщины: повернувшись лицом к земле, они стали лизать чертополох и сухую траву и тереться грудью и низом живота о землю.

- Жители шестого города, я уже просил жителей других городов, начиная с моего, принести что-нибудь в дар Его Величеству. Но это были лишь жалобы и взаимные упреки. Я их, разумеется, отверг. Разве позволено плакать на свадьбе и веселиться на похоронах? Могу я вас, Город Покорности и Преданности, спросить, какой подарок вы собираетесь преподнести Его Величеству?

- О Али-Рыбак, о лучший из лучших этого королевства! Ты самый честный и неподкупный, умоляем тебя, называй наш город его именем - город Фаворитки, нас ничуть не смущает и твое название, но все же вошло в привычку связывать наш город с фавориткой, и мы заплатили за это дорогой, если не сказать, слишком высокой ценой. Ты спрашиваешь, что мы собираемся послать в дар Его Величеству? Ответим тебе откровенно:

все, что есть в этом городе, - люди и вещи - в полном распоряжении Его Величества вот уже не одно поколение. Знай, что мы сблизились с Дворцом не только через фаворитку, и до этого мы отдавали в невольницы королю, его свите, его всадникам, его гвардии наших законных жен и дочерей, И чтобы доказать нашу преданность, мы поклялись, что не коснемся ни одной женщины, а в подтверждение своих слов - приговорили каждого мужчину нашего города к импотенции. Среди нас есть один мудрец -, который приготовил зелье. И каждый мужчина, который примет его, лишается мужской силы без боли. Но если женщина отведает этого зелья, то она впадет в состояние крайнего возбуждения, которое ничто не способно усмирить. Женщины тогда начинают требовать самцов, крови и сырого мяса. Наш мудрец силен и всемогущ, и зелье его действовало все сильнее и сильнее. Но как только мы отдали все, что составляет нашу мужскую гордость и то, в чем нуждаются женщины, всадники Его Величества увы! - стали обходить нас стороной. Они объезжают наш город окольными путями, когда направляются в другие города. Его Величеству больше не нужен этот город, говорят они, - впрочем как и им самим. Так они говорят, но хорошо ли они подумали? Наши мужчины и женщины приняли зелье и от этого одни крайне возбуждены, а другие бессильны. Что же делать? Что делать? Наш мудрец сказал, что самым сильным выражением покорности служит потеря мужской силы и крайнее возбуждение женщин, и вот теперь женщины впиваются зубами друг в друга и сосут кровь. О, Али-Рыбак! С твоей стороны лучшим выражением преданности Его Величеству было бы плюнуть на этих мужей, сидящих перед тобой, и совокупиться со столькими женщинами, насколько у тебя достанет сил!

- О жители города Фаворитки, знайте, что я женат! Или, точнее, скоро женюсь.

- Невелика важность!

- Во имя моей преданности, моей любви к Его Величеству прошу вас, приказываю вам, наконец, избавить меня от этого!

- Слушаем и повинуемся! И все просим тебя плюнуть в лицо нашему мудрецу, который сидит перед тобой. Это сделает его еще более покорным Его Величеству.

- Выражая верность, покорность и любовь Его Величеству, я плюну ему в лицо.

И приблизившись к Мудрецу, Али-Рыбак изо всей силы смачно плюнул в него и стал ждать, что же будет. Мудрец сначала побагровел, потом посинел, потом побледнел и, наконец, обрел свой нормальный вид. Он улыбнулся и поклонился Али-Рыбаку, исполненный благодарности. Это приободрило Али-Рыбака, который счел своим долгом "облагодетельствовать" и мужчин, сидящих перед ним, плюя им по очереди в лицо к их глубокому удовлетворению.

13.

- Али-Рыбак, в городе Импотентов - прости меня за это слово - все же есть человек, который хочет преподнести Его Величеству самый прекрасный подарок. Я молод, как видишь, но разум мне подсказывал, что позиция жителей моего города ничтожна и отвратительна. Тогда я попытался сделать хоть что-нибудь. Мне показалось, что самый дорогой подарок, какой только можно сделать Его Величеству - вернуть мужскую силу людям моего племени. Семьдесят девять месяцев я изобретал целительное снадобье, но когда оно было готово, горожане отказались его принять. Они обвинили меня в том, что я устраиваю оппозицию. Понаписали писем и петиций и изо всех сил пытались найти хоть кого-нибудь, кто передал бы их во Дворец, но все напрасно! Тогда они решили изолировать меня от общества: для них это было своего рода выражением покорности и мужской силы, но для меня - равнозначно смертному приговору. Однако их жены сжалились надо мной и сохранили мне жизнь. Снадобье, которое я открыл, не только возвращает мужскую силу, но доводит ее до такой степени, что и один мужчина стоит целой сотни. Итак, за один день я превращался по силе в сто мужчин, за неделю - в семьсот, за месяц - в три тысячи, чтобы удовлетворить всех этих женщин, исполненных неукротимого, неуемного желания, которое не могли бы удовлетворить и все мужи мира. И вот уже девяносто семь месяцев, как я один исполняю роль миллионов мужчин, а женщины взамен даруют мне жизнь. Все эти девочки и мальчики, которых ты видишь вокруг, все это новое поколение - от меня, от меня одного. Кое-кто из них уже принял зелье этого проклятого мудреца, другие пока еще нет, но они стесняются принимать и мое снадобье. Быть полноценным мужчиной, или снова стать им, или усилить свою природную мужскую силу стало постыдным шагом для них и всех новых нарождающихся поколений в этом городе Импотентов. К счастью нашего города, зелье этого проклятого Мудреца возбудило желание женщин, поскольку, как ты знаешь, когда желание женщины неодолимо и достигает наивысшей точки, оно перерождается в мужское начало и позволяет ей до какой-то степени обходится без мужчины, если же этого не происходит, то она сама пытается пробудить его в себе, и это очень важно в своей сути. Разбойники нас избегают из страха, что их сожрут эти женщины, королевская гвардия опасается нас, боясь, как бы наши женщины начисто не лишили гвардейцев мужской силы. Сами власти - и это самое важное - испытывают отвращение ко всему, что исходит от нашего города: будь то налоги, мужчины или женщины. До меня здесь был один пророк, да-да, пророк, уроженец этого города, ему удалось проникнуть во Дворец и встретиться с Его Величеством. Он изложил ему свою миссию, и Его Величество не мог ему не поверить. Его Величество даже сказал, что верит в его миссию, но тем не менее вынужден его казнить, потому что он пришел из города Фаворитки. Вот так! Его Величество казнил пророка, в которого сам верил, потому что тот пришел из этого проклятого города Импотентов. Стыдно, очень стыдно говорить обо всем этом, но что делать? Ты спрашиваешь, что можно было бы подарить Его Величеству, а тебе отвечают, что ничего лучше того, что уже создано, придумать нельзя. Я сделал все, чтобы наладить связь с Дворцом, но безуспешно... Подарки, с которыми можно попытаться открыть его ворота, должны быть конкретными - мой же - абстрактен. Какой смысл может быть в том, что я стану пичкать Его Величество разговорами о снадобье, которое возвращает мужскую силу. Умоляю тебя, не как покорного и преданного раба, а как самого сознательного человека, устно и письменно донести мое изобретение до Его Величества. Мне удалось изобрести нечто уникальное, единственное в своем роде, найти самое редкое целебное снадобье, о котором мечтает каждый, кто обладает властью. Я могу все объяснить тебе, Али-Рыбак: это изобретение, которое позволяет вернуть не только мужскую силу, удовлетворить женщину, взять власть, стать королем, правителем. Хочешь узнать, что изобрел житель города Фаворитки или города Импотентов? Это изобретение соответствует обычаям и традициям города. Да-да! Его Величество может принимать одну ампулу в день, чтобы узнать, кто ему друг, а кто - враг. Всего одной ампулы хватит, чтобы пробудить в нем одиннадцатое чувство, то есть то, которое позволит ему постичь самые потаенные мысли и намерения окружающих. Я прошу прощения у Его Величества, что мне не удалось изобрести ампул, действия которых хватало бы на неделю. Но сейчас и этого достаточно:

немного терпения, и Его Величество сможет разоблачить всех своих врагов, будь то во Дворце или во всем королевстве. По меньшей мере, в настоящий момент он сможет схватить своих главных врагов и избежать самого худшего.

- Нечего тебе слушать этого сумасшедшего, - вмешался мудрец, перебив юношу, который все цеплялся за Али-Рыбака. -Совершенство ниспосылается нам свыше, а не снизу, просто этот ничтожный человечишко хотел бы возвыситься, чтобы не упасть еще ниже, чем он есть.

- Неужели ты можешь поверить, Али-Рыбак, что Его Величество больше доверится бредням, вызванным действием ампулы, изготовленной этим безумцем, чем доказательствам покорности, которое являет наш город? - добавил другой старик, сидящий рядом с Мудрецом, - Что же тогда будет?

"А будет то, - подумал про себя Али-Рыбак, - что король обойдется без таких подданных, как вы, а другим не придется уже представлять доказательства своей преданности. Жизнь станет простой, каждый будет знать, что должен делать, как это происходит в нашем городе".

Он поманил к себе юного энтузиаста-изобретателя и шепнул ему:

- Давай сюда твой план, придет день, когда король им воспользуется.

14.

Говорят, что когда юноша сделал шаг в сторону Али-Рыбака, старики набросились на него, впились в него зубами, разорвали его плоть и стали глотать ее огромными кусками.

Говорят, что женщины встали на пути стариков, и им удалось защитить юношу. Но это не помешало им задушить его своими грудями, они оплакивали его на протяжении долгих месяцев.

Еще рассказывают, что едва юноша приблизился к Али-Рыбаку, как прямо в грудь ему вонзилась стрела. Его тело посинело, капля черной крови, будто бы, вытекла у него из носа, и он отдал богу душу.

Говорят, что рыба, будто, откинула плащ, в который была завернута, набросилась на юношу, вырвала у него руку, которая держала рецепт снадобья,и проглотила ее. Говорят также, что она широко открыла свою пасть, и юношу будто затянула туда какая-то магическая сила, исходившая из чрева рыбы.

Рассказывают, что будто мудрейший из мудрых одним прыжком оказался рядом с юношей и уколол его иголкой, после чего тот начал таять и уменьшаться, пока не превратился в земляного червя.

Еще рассказывают, что одна девушка с обглоданными грудью и животом, навалилась на юношу, обняла его и стала сладострастно прижимать к себе, да так сильно, что он целиком исчез в ее чреве.

Рассказывают также, будто толпу вдруг окружили тысячи всадников в масках, которые спросили:

- Кто здесь злословил о Его Величестве?

- Никто.

- Кто посмел задеть честь Его Величества?

- Мы и знать не знаем, как это делается. Это - город Фаворитки, уму непостижимо, чтобы кто-нибудь здесь посмел обидеть Его Величество.

- Кто-то здесь говорил об ампулах. Разве можно себе представить, что Его Величество опустится до того, что станет пользоваться ампулами, изобретенными его подданными, как бы они на него не действовали. Одна мысль об этом уже есть преступление...

- Нет! Никогда! Немыслимо! Его Величество превыше всего этого, подтвердил мудрец под громкие вопли женщин, требовавших любви.

Тут один из всадников схватил юношу за шею, облил его какой-то горючей жидкостью и поджег. И молодой человек со своим рецептом снадобья в руке сгорел, как свеча, под душераздирающие крики женщин.

15.

Седьмой город направил посыльного к Али-Рыбаку, чтобы сообщить ему, что хотя жители и не вышли встречать и приветствовать его, они не видят ничего предосудительного в том, что он пройдет через их город, что там он будет в безопасности и нет ничего плохого в том, если он покажет детям свою волшебную рыбу.

Али-Рыбак, который для себя уже давно решил, что войдет в этот город, покажет там свою рыбу и крикнет всем, что несет ее в дар Его Величеству, с благодарностью принял приглашение. Он открыто объявит о своих намерениях в самом стане врагов, будь что будет, и если они захотят поспорить с ним, он был готов опровергнуть их доводы. Честный человек всегда может вступать в любой спор, ничего не боясь, он вправе размышлять вслух, потому что никто не может усомниться в благородстве его цели.

Так рассуждал в душе Али-Рыбак в тот момент, когда принимал посыльного от седьмого города, там, где он принял свое очень важное решение. Но едва он остался один на один с рыбой, как у него тотчас же возникло множество вопросов. Разве назовешь преданностью Его Величеству то, что человек проникает без оружия, с подарками для Его Величества в стан его врагов с их позволения и гарантией безопасности? Что подумает обо всем этом Его Величество, когда узнает, что я прошел, цел и невредим, через город Врагов? Я знаю, что там есть такие, кому любопытно поглазеть на мою рыбу, именно они и заставили своих главарей пропустить меня через их город, но мне известно также, что они могут изменить свое отношение ко мне, отнять у меня рыбу, бросить меня в тюрьму, убить меня, или что-нибудь в этом роде, как только удовлетворят свое жадное любопытство. Мне кажется, что здесь есть политический момент. Возможно, что партизаны, действующие под покровом ночи, несмотря на те отношения, которые они поддерживают с Его Величеством, и являются хозяевами города или в сговоре с его жителями, возможно, именно они и посоветовали им пропустить меня, чтобы не упускать меня из виду. Дело приобретает крутой оборот, здесь одного ума не хватит... Одни организуют праздники в мою честь, другие возводят меня в пророки, в святые, третьи предлагают мне самых прекрасных своих дочерей, четвертые просят меня плюнуть в лицо их вождям и утолить плоть их жен. И, наконец, неприступный город Врагов, куда вот уже много лет, как не проникал ни один из сторонников Его Величества, говорит мне, что я могу совершенно спокойно и беспрепятственно пройти через него. И я, в свою очередь, отдаюсь на волю этого течения и соглашаюсь играть какие-то политические роли. Я позволил себе такое, что было мне навеки запрещено. Зачем мне обсуждать с этим седьмым городом то, что имеет отношение к Его Величеству? Кто мне это поручал? Кто приказывал или позволял делать это? Я чуть было не забыл, кто я есть, я - Али-Рыбак, сирота, добрый человек из первого города, Города Сдержанности и Искренности с самого начала я совершил ошибку, когда объявил во всеуслышание о своем обете, и новость эта тут же разнеслась по всему королевству. Если бы я промолчал, как это и делается во всех добрых делах, и направился во Дворец так, чтобы никто в семи городах не знал ни о моей цели, ни о моих намерениях, то я подвергся бы всем этим опасностям и не совершил бы подобных ошибок. Итак, я, Али-Рыбак. сирота, брат трех разбойников - Джабера, Саада и Месауда, дошел до того, что произношу речи от имени Его Величества на площадях семи городов. Но зачем вся эта суета? Ошибка произошла не в начале, а тогда, когда на площади исповедей ты, Али-Рыбак, позволил себе претендовать на то, что представляешь саму историю, именно так тебе было сказано там. По правде говоря, ошибка исходит не от тебя. Ты всего лишь добрый человек из города Сдержанности, действующий так, как подсказывает тебе твоя совесть. Ты хотел действовать и рассказал об этом своим близким, чтобы они ясно понимали то, что ты делаешь. Да, только злодеи и разбойники не посвящают других в свои планы. Значит, ошибка исходит не от тебя, а от того, кто внушил тебе мысль идти в другие города, собирать подарки и искать сторонников и единомышленников. Он сказал тебе лишь то, что в других городах ты найдешь нечто иное... Он сказал так: "Иди, поговори с жителями других городов, там ты найдешь и т.д.", а я ответил* "Именно это я и делаю". Было ли это ошибкой? Какая же ошибка в том, если один из подданных призывает людей открыто заявить о своей преданности Его Величеству? На самом деле, в этом нет никакой ошибки, это долг каждого подданного, и только нравственное и интеллектуальное падение привело людей к такому неблагоприятному положению, как мне кажется... Ты говоришь им о Его Величестве, а они тебе твердят о себе. Они лишают себя мужской силы, чтобы доказать свою преданность иго Величеству, потом жалуются на его всадников. Лучше бы они утолили плоть своих жен! Королевству необходимо, чтобы Его Величество интересовался им, а его подданным нужно, чтобы их наставляли на путь истинный. Ах, Али-Рыбак, вот уже и ты сам повторяешь лозунги партизан, действующих под покровом ночи. Ты позволяешь себе давать советы Его Величеству и поучать его, что и как ему следует делать в интересах королевства. В этом и состоит твоя ошибка, возможно, первая, которую ты совершил за эти шесть дней. Быстрее исправь ее, попроси прощения, покайся! Его Величество - превыше всех оценок, превыше любой ошибки. Он лучше своих подданных знает, что им нужно. Сам бог изваял его подобие на седьмом небе и вдохнул в него душу здесь, внизу, во Дворце. О, Али-Рыбак, все люди вправе задавать себе вопросы о значении или последствиях своих поступков, но только те добрые люди, похожие на тебя, которым самой природой назначено быть пророками, королями, непогрешимы. И ошибки их, и добрые дела - это добро. Действуй по совести и не обращай ни на кого внимания, будь то сам король, или ничтожнейший из рабов.

Приняв такое решение, Али-Рыбак твердой поступью направился к седьмому городу.

16.

Город Врагов отличался от всех прочих, даже от города Сдержанности. Построен он был странно: на дне глубокой впадины стояли дома из громадных черных камней, покрытые листами закаленной стали. Сверху на семи опорах-башнях, окружавших эту впадину, возвышался купол из гранита и цемента -вокруг были узкие окошки-бойницы, в каждом из которых виднелись лучники. В центре купола были большие окна, задуманные, без сомнения, для того, чтобы пропускать солнечные лучи. И по своему устройству город тоже сильно отличался от остальных.

При входе ворота, окованные железом, открылись, за ними показался всадник на черной лошади. Лошадь опустилась на колени, проржала три раза, а всадник склонил голову и сказал:

- Входите, прошу вас!

Али-Рыбак услышал какой-то звук, доносящийся откуда-то из глубин города и шагнул прямо перед собой, но как только он ступил за ворота, лошадь снова проржала три раза, отступила назад, и ворота мигом захлопнулись с ужасным скрежетом.

- О Али-Рыбак, теперь ты гость Гордого города и находишься под защитой гордых людей. Мы позволили тебе пройти здесь, пожалев тебя, иначе бы тебе пришлось идти в обход семь ночей и восемь дней. Мы должны были бы считать тебя врагом, но у тебя совершенно особый случай. Мы позволили тебе пройти по семи причинам. Во-первых, потому что ты из города Сдержанности. А сдержанность не имеет смысла без оппозиции. Во-вторых, по имеющимся у нас сведениям, твой город упрекнул тебя за твои претензии представлять историю. В-третьих, какими бы ни были разногласия, существующие между городами, включая город Мистиков и город Сводников, необходимо, чтобы царило единодушие для отпора общему противнику -Великому Врагу. В-четвертых, ты, Али-Рыбак, вероятно, никому не можешь быть врагом, даже, находясь рядом с Великим Врагом, ведь тобой не движет ни жажда наживы, ни честолюбие. В-пятых, то, что ты проявляешь себя так в -эти времена, может привести к некоторым переменам. В-шестых, то, что ты прошел через шесть городов, доказывает, что ты умен и желаешь знать все тонкости вещей. Это внушает нам доверие, поскольку, как бы ты не был предан королю, делая то, что ты делаешь, ты оказываешься лишь неисправимым врагом для него, сам того не желая. В-седьмых, и это самая веская причина, войдя во Дворец, ты сможешь узнать всю правду и как бы ты не старался потом ее скрыть, даже если ее глубинный смысл и ускользнет от тебя, ты все равно донесешь это до других, по крайней мере хотя бы в общих чертах, именно это нас и волнует. Вот именно по этим причинам мы и позволили тебе пройти здесь и обязались взять тебя под свою защиту. Добро пожаловать в Гордый город. Позволив тебе появиться, Дворец совершил ошибку, как, впрочем, это случается с ним всегда. Ведь если бы он тебе этого не позволил, то сделал бы так, чтобы ты исчез в тот же день, как только произнес свой обет, тебе была бы уготована та же судьба, что и всем пророкам, изобретателям и прочим одержимым личностям, которые появлялись до тебя. Однако будь очень осторожен, поскольку зачастую Дворец спохватывается и исправляет свои ошибки, совершая чудовищные вещи. Мы ближе всех ко Дворцу и знаем его получше других. Его глупость заставляет его идти до конца в своих ошибках. Берегись и особенно не верь тому, будто Дворец не ведает, что ты делаешь, удивится, увидев, как ты стучишь в его ворота, чтобы подарить ему свою великолепную рыбу. Ведь именно в соглядатайстве и заключена та сила, которая помогает ему удержаться. Существуют дьявольские возможности получить сведения о малейшем происшествии, которое случается в королевстве. Нечему удивляться, ведь оно только и держится, что за счет разбойников с больших дорог, убийц и прочих кровавых преступников. Ты должен знать, что Дворец стоит во главе целой банды злоумышленников этого королевства. Что же до нас, то хотя мы во многом и согласны с партизанами-подпольщиками, именно по этому поводу мы и расходимся. Но здесь есть и другое! Что касается тебя лично, то мы всецело полагаемся на твою совесть - совесть доброго порядочного человека. Мы твердо уверены, что ты всегда будешь Али-Рыбаком, добрым порядочным человеком, знамением своего времени для города Сдержанности, невзирая на всех бандитов и злоумышленников. Входи же, Али-Рыбак!

Али-Рыбак очутился на квадратной зацементированной площадке, с которой начинался спуск. Напрасно он пытался разглядеть через просветы вверху, откуда бралась подъемная сила, перемещавшая площадку по вертикали. Лишь ощутив легкую дрожь в сердце, он понял, что спускается вниз. Прошло довольно много времени, прежде чем он оказался в огромном зале, залитом солнечным светом, который отражали большие зеркала, закрепленные на вершине гранитно-цементного купола.

Его попросили пройти вперед, он сделал несколько шагов и оказался на самом верху беломраморной лестницы. Там он немного подождал.. Несколько мгновений спустя лестница двинулась вперед и, сам того не заметив, за считанные секунды он преодолел расстояние, равное полдневному переходу верблюда. Он очутился на просторной площади, украшенной цветочными клумбами и кустами жасмина, освещенной светом, отраженным в зеркалах: площадь была окружена цементными столами , у которых собралась большая толпа. Внизу стояли дети, чуть повыше - женщины, затем - старики, за ними - взрослые, потом - молодежь. Когда эта чудесная лестница остановилась, Али-Рыбак оказался напротив беломраморного бассейна, в котором сверкала чистая прозрачная вода.

- Мы построили этот бассейн специально для твоей рыбы. Ты можешь оставить ее здесь отдохнуть, Али-Рыбак.

И не успел Али-Рыбак еще что-нибудь решить про себя, как рыба сама прыгнула в воду и стала плескаться в ней: она погрузилась на самое дно бассейна, сделала несколько кругов, а потом подплыла к середине и высунулась из воды. Дети захлопали в ладоши и закричали:

- Вот она! Вот она!

- Ох... Ах... - восторженно кричали женщины.

- Какое чудо! - переговаривались между собой старики.

- Великолепно! Просто великолепно! - повторяли взрослые.

- Да здравствует Али-Рыбак! Да здравствует великий Али-Рыбак! скандировала молодежь.

Какие-то юноша и девушка усадили Али-Рыбака в мягкое кресло и преподнесли ему красную гвоздику. Он сидел и тоже наслаждался этим великолепным зрелищем, держа в руках гвоздику.

Около девяти часов человек, одетый в ярко-желтые одежды, подошел к Али-Рыбаку и пригласил следовать за ним. Али-Рыбак слегка заколебался, задержав свой взгляд на рыбе, но потом подчинился, не в силах отказаться. "Они любят рыбу и не причинят ей зла", - подумал он про себя, видя как все -мужчины и женщины, взрослые и дети восхищаются изящными движениями рыбы, переливающейся всеми цветами радуги.

- Вот здесь ты будешь жить. Принято решение, что ты будешь нашим гостем ровно тридцать шесть часов. Чувствуй себя, как дома. Направо - ванная, посередине - спальня, налево - комната горничной, а за ней - столовая. Послезавтра на рассвете мы проводим тебя к воротам города. И тебе останется не больше полдня пути верхом на лошади рысью.

17.

- Какие разногласия существуют между вами и Его Величеством? - спросил Али-Рыбак главу города Врагов или, скорее, Гордого города, как им самим нравилось себя называть...

Старик улыбнулся, нарушив свой строгий и серьезный вид, и ответил:

- После всего, что ты слышал и видел, ты сам должен бы все понять. Но ты прав, я ведь помню, что ты из города Сдержанности. Ну что ж! Видишь ли, есть две противоположные линии: первая опускается до нуля, и даже ниже, а вторая поднимается до высшей отметки, и продолжается еще дальше. Дни Дворца сочтены. Он гложет свое время день за днем, исчерпав его, он останется без времени. Люди во Дворце заняты собой, то есть своей животной сутью. Они пожирают все кругом, вначале Дворец должен был охотиться за разбойниками, но мало-помалу он и сам превратился в крепость, из которой те стали вести свои грабежи. Вначале Дворец должен был обеспечивать безопасность и спокойствие своих подданных, а теперь он только сеет страх и ужас. Мы же ведем жизнь, полную самоотречения и самоотверженности. Мы делаем все самое главное и важное, прибегая к помощи гениальных людей, ученых, которые не находят применения своим силам в королевстве, всех пророков, которым удалось избежать насильственной смерти и которые нашли убежище у нас. Таким образом, возможно, мы осуществим заветную мечту, которую пока еще никому никогда не удавалось осуществить за все время, пока существуют люди, и если мы добьемся успеха, то человечество впредь будет обходиться безо всяких королей.

- Что же это такое?

- Мы хотим пробудить в людях семнадцатое чувство!

- Что это за чувство?

- Если говорить кратко, речь тут идет о самообеспечении. Это позволит человеку обойтись без всякой посторонней помощи: если ему холодно, он просто решает, чтобы ему стало тепло, точно так же: если он голоден или хочет пить, или если болеет. Если он задумает путешествовать, то ему совершенно необязательно садиться верхом на коня или идти пешком: он перемещается в пространстве, чтобы достигнуть своей цели. Семь пророков, семь посланников, семь изобретателей и семь мудрецов привлечены для решения этой задачи, и мы очень надеемся, что они скоро найдут решение.

- Вот если бы вы представили Его Величеству этот...

- Довольно, Али-Рыбак, мы оказали тебе наше покровительство, уважили твои чувства. И ты в свою очередь должен проявить деликатность. Пойдем. Тебе пора ехать.

18.

Хотя заря едва занималась, как сказали Али-Рыбаку, а город, расположенный в центре глубокой впадины, был покрыт гранитно-цементным куполом, он был залит солнечным светом. Али-Рыбак спросил, взошло ли солнце, и ему ответили, что пока еще ночь, но зеркало, установленное высоко в небе, улавливает и отражает солнечный свет в любое время дня и ночи.

На площади было все по-прежнему: рыба плескалась в бассейне, а люди от мала до велика - любовались на нее.

- Мы собрали всех, чтобы попрощаться с тобой и пожелать тебе доброго пути, - сказал спутник Али-Рыбака. - Может, ты что-нибудь скажешь им на прощание. Да, дорогой наш брат, город хочет послушать тебя, сына города Сдержанности и Искренности; говори же Али-Рыбак.

Али-Рыбак выпрямился, взглянул на рыбу, обвел взором собравшихся на площади, вопрошая себя в дулу, как этому городу удалось стать исключением среди других городов. Правда, он пока еще не расспросил об этом главу города, но сделает это при первом же удобном случае. Он заметил еще, что все жители города выглядели здоровыми, были хорошо одеты и что еще важнее: их жесты и взгляды были полны мира и покоя, являя полную противоположность тому, что ему довелось увидеть в других местах. "Если бы Его Величество мог хотя бы раз попасть в этот город, -подумалось ему, - он переменил бы свое отношение к нему" - Но тут же спохватился: "Это дело подданных менять свое отношение и откликаться на желания Дворца и волю Его Величества. Подданные должны следовать Его Величеству, а не он им".

- Пожалуйста, Али-Рыбак, говори, здесь дорога каждая минута, - сказал глава города.

Закрыв глаза и высоко подняв голову, Али-Рыбак заговорил ясным и глубоким голосом:

- Подданные, эта прекрасная рыба, которую вы видите, была дарована мне нашей щедрой рекой. А сам я - Али-Рыбак, сирота, пришедший из города Сдержанности и Искренности. Вот уже семь дней, как я покинул свой город. Не скрою от вас, немало удивительных вещей довелось мне повидать на своем пути, услышать такое, чего не слышало ни одно ухо. Я был счастлив узнать, что Его Величеству удалось уйти целым и невредимым от своих врагов.

Он ждал, что присутствующие рассмеются ему в лицо, но нет. Все были очень спокойны. Удивившись, он немного помолчал, а потом продолжил:

- Я хочу поместить наш город под знак добра. Судьбе было угодно, чтобы я поместил все королевство под знак добра. Удастся ли мне это? Не важно. Главное, что я хочу делать добро. Вот вы, враги Его Величества, а следовательно, и враги всех тех, кто ему предан.

Али-Рыбак умолк на мгновение, чтобы увидеть их реакцию, а потом снова заговорил:

- Позвольте мне вам искренне сказать об этом, ведь я пришел к вам из города Искренности. Своим гостеприимством мне вы оказали честь всему нашему городу, но как мне хотелось бы, чтобы эта честь была оказана и Его Величеству. Я благодарю Вас и призываю быть покорными Его Величеству. Ваше положение привлекает внимание, это так, но ради чего все это, если Его Величество не благословит вас? Это мой долг, и я выполняю его не ради какой-то выгоды, я лишь смиренный раб, который должен постоянно доказывать свою покорность и преданность своему господину.

- Спасибо, Али-Рыбак, спасибо! - сказал глава города Врагов, положив конец его речи и собранию одновременно.

Али-Рыбак с улыбкой обернулся к нему, а собравшиеся начали расходиться с удивительной быстротой. Он заметил, что вода в беломраморном бассейне постепенно убывала: поверхность воды поднималась, а границы бассейна все сужались, пока не стали размером с рыбу. Два человека в ярко-желтых одеждах подошли к бассейну, завернули рыбу в шелковое покрывало и подняли ее, чтобы положить на плечо Али-Рыбака.

- Из уважения к городу Сдержанности мы решили одолжить тебе коня, а твоей рыбе - мула. Но лишь на время, поскольку вот уже много лет мы живем в состоянии войны, и очень бережно относимся ко всему. Конь и мул ждут тебя у ворот города.

- Спасибо вам, главы города! Вы оказали мне большую честь!

- Мы лишь выполняли свой долг. Прощай! Ждем твоего возвращения, чтобы узнать, чем закончится твое странствие.

Мраморная лестница увезла Али-Рыбака немного более длинным путем, чем прежде, и он оказался на другой квадратной зацементированной площадке, которая стала медленно подниматься: время от времени от подъема у него захватывало дух.

19.

На прекрасном скакуне, да с великолепным мулом, которых глава города Врагов одолжил Али-Рыбаку, путь до Дворца оказался совсем недолгим. Уже до полудня Али-Рыбак был на месте.

"Подарю рыбу Его Величеству, передам ему план плотины и распрощаюсь. Пожалуй, скажу еще в двух словах о том, что говорят и делают люди в королевстве, и больше не стану ему докучать", - думал про себя Али-Рыбак.

Но стоило ему сделать несколько шагов, как начались трудности. У первого же поста стражники остановили его, тщательно обыскали, обмениваясь какими-то странными взглядами. Спустя мгновение начальник стражи спросил его:

- Несешь подарок Его Величеству? А нам? Или ты думаешь, что мы тебя пропустим за здорово живешь?

- Конечно, каждый, кто связан со Дворцом, достоин подарка, но вы же знаете, что я беден. Я, Али-Рыбак, сирота, у меня никогда и гроша в кармане не водилось. Но я вас не забуду.

- Если бы ты не прошел через город Врагов, мы бы тебя пропустили. Но ты же проходил там и приехал верхом на их коне, да и подарок твой везет их мул. Мы должны передать это на второй пост.

Али-Рыбаку пришлось ждать несколько часов, прежде чем стражник с маской на лице на хромом осле привез ему "разрешение" .

- Второй пост требует доставить пленного на допрос, -сказал тот.

Уже садясь на коня, Али-Рыбак услышал такие слова, сказанные ему в спину:

- Как же это получается: подарок Его Величеству везет простой мул, а ты восседаешь на роскошном скакуне. Вам надо поменяться местами.

У второго поста ждать пришлось еще дольше. Прежде чем заговорить с ним, стражники долго переговаривались между собой:

- Да где это видано, чтобы человек, направляющийся во Дворец, приехал без подарков для начальников постов стражи? Это форменное неуважение со стороны подданных, как к Его Величеству, так и к нам. Если этот глупец доберется до Дворца, и ему дадут подарок за рыбу, то, по справедливости, он должен разделить его поровну с начальниками стражи, а не то мы три шкуры с него здесь сдерем.

Наконец, после долгих часов мучительного ожидания, Али-Рыбака вызвали к начальнику второго поста стражи, который радовался неизвестно чему. Конвоир приказал Али-Рыбаку пасть ниц и не сметь поднимать головы.

- Имя?

- Али-Рыбак, сирота.

- Из какого города?

- Из первого.

- Почему не говоришь из города Искренности и Сдержанности?

- Да, правда, из города Искренности и Сдержанности!

- Каким путем следовал?

- Обычным.

- Как ты осмелился войти в город Врагов?

- Я хотел как можно быстрее добраться сюда со своим подарком, который мог потерять свежесть. Они обеспечили мне безопасность в знак уважения к моему городу. Я пошел туда, произнес там речь, призывая врагов раскаяться и вернуться к покорности.

- С какой целью ты явился во Дворец?

- Передать подарок. Я дал обет сделать это во имя благополучия и процветания Его Величества.

- Что ты говоришь?

- То, что сейчас изволил вам сказать.

- Какие жалобы тебе велели передавать эти вечно недовольные бездельники?

- Я не принял от них ни единой жалобы.

- Да что ты говоришь!

- Кроме письма одного ученого, который утверждает, что у него есть план, способный за короткое время превратить королевство в настоящий рай.

- Подними голову.

Али-Рыбак поднял голову и, ожидая, пока этот человек с маской на лице закончит читать и перечитывать письмо, украдкой взглянул на него.

- Подожди, пока мы перешлем эту твою писанину на третий пост, - сказал он, наконец.

Али-Рыбаку пришлось ждать еще дольше, чем прежде, потом он получил приказ продолжать свой путь. Он хотел сесть верхом на мула, но его грубо оттолкнули.

- Ко Дворцу запрещается ехать верхом. Отсюда надо идти пешком.

То же самое повторилось и у третьего поста, те же требования, но когда он продолжил путь, ему велели идти босиком.

- Снимай башмаки, - сказали ему. - Ты же идешь по дороге, которая ведет во Дворец! Начиная отсюда, надо идти босиком.

У четвертого поста произошло то же самое, только теперь ему приказали идти с низко опущенной головой.

- Ты уже совсем близко к дворцовым небесам, - сказали ему.

У пятого поста с него сняли одежду и, продезинфицировав ее , вернули, потом его сопроводили в баню, где ему отрезали бороду и постригли волосы.

- С этого места надо идти, согнувшись в три погибели, - сказали ему.

У шестого поста все повторилось. Стражи не спешили. Проверив его зубы, они упрекнули его за та, что он не привлек к ним внимание пятого поста, потом выдали ему соль, отруби, палочку и приказали хорошенько почистить зубы.

Когда он покидал шестой пост, к четырем стражникам, которые уже сопровождали его, прибавились еще трое.

- А с этого места надо идти на четвереньках. Его тщательно обыскали и осмотрели у седьмого поста. Затем последовала долгая переписка и переговоры между седьмым постом и кабинетом камергера, после чего ему завязали глаза и повели в неизвестном направлении.

20.

Рассказывают, что Али-Рыбака привели во Дворец, сняли с глаз повязку, затем ввели к камергеру и приказали пасть ниц.

Еще рассказывают, что его привели в темную пещеру неподалеку от Дворца около горы Обмана, там его оставили на три дня без воды и пищи, чтобы он достиг "должного" уровня рабской преданности и покорности.

Говорят, что самому Али-Рыбаку показалось, что он проделал путь еще более долгий, чем тот, который ему довелось преодолеть за семь предыдущих дней, и в конце концов он оказался перед человеком в маске, которого ему представили как королевского камергера.

Иные же говорят, что, будто, никуда его и не водили, а только заставляли его кружить по дороге с завязанными глазами, чтобы снова привести на седьмой пост.

Рассказывают, что его привели с завязанными глазами к Ее Величеству Королеве, и она тотчас же отдалась ему, наслаждаясь его молодостыо, а когда в ней пробудилась другая, мужская сторона ее натуры, она приказала дать ему семьсот ударов кнутом.

Говорят, что ничего подобного и не было. После того, как Али-Рыбак от неумения наглотался соли и отрубей, у него разболелся живот, и стражники, заподозрив, что он страдает какой-то заразной болезнью, вызванной отравой, проглоченной в городе Врагов, чтобы заразить и уничтожить всех во Дворце и их самих, бросили его в яму глубиной в тысячу и шириной в один метр и держали его там семь дней, чтобы посмотреть, что с ним станет.

А вот среди партизан, действующих под покровом ночи, говорят, что королева рассорилась с королем из-за того, куда поместить рыбу: то ли в бассейн, что напротив окон королевы, то ли в тот, что под окнами короля. Принцы, камергер, начальник стражи, первый советник, рабы и рабыни, королевские шуты, даже обезьяны, - все разделились на четыре партии: одни поддерживали короля, другие - королеву, . третьи предлагали построить общий бассейн для всего Дворца, четвертые же, наконец, говорили, что надо съесть эту рыбу, как любую другую, или же выбросить ее совсем, потому как она заколдованная.

В городе Фаворитки и, в частности, в окружении мудреца, говорят, что как только рыба попала во Дворец, она тотчас же превратилась в обольстительную деву, в которую тут же влюбились и король, и королева, и принцы, и генералы, и королевские придворные. Она тоже всех их разом полюбила и забавлялась тем, что завлекала их к себе одного за другим, сея раздоры и среди мужчин, и среди женщин. Именно это и побудило первого советника наказать Али-Рыбака.

Но подданные узнали - и это самое главное! - что вместо вознаграждения Али-Рыбак, сын города Сдержанности, был наказан, и полная правда так и осталась в глубине его большого сердца.

21.

Слепые мистики встретили Али-Рыбака с такой грустью, которая была равна разве только его собственному разочарованию. Они плакали, стенали и призывали Деву пролить много слез. Время от времени кто-нибудь из них произносил слова утешения:

- Великая боль, великая грусть - вершина всякого мистицизма. Только после этого приходит миг великого озарения, экстаза, действия которого боятся короли, тираны и деспоты.

Грусть Али-Рыбака была не такой сильной. Он не пролил ни слезинки.

...Очнулся он на площади города Мистиков, среди слепцов. Его невеста. Дева, стояла у его изголовья. Ему потребовалось немало сил и мужества, чтобы справиться со своим положением.

Только Дева была свидетелем того, что произошло. Со сторожевой башни она увидела, как на рассвете всадники в масках проникли в город, сопровождая паланкин, груженный на черного мула, они поставили паланкин на площади, крепко привязали мула и коня к дереву и ушли. Дева с нарастающим беспокойством продолжала наблюдать за паланкином, в котором кто-то шевелился. На восходе солнца она решилась позвать на помощь.

- Ко мне, слепцы! Ко мне, мистики! - закричала она. Прибежали слепцы. Дева увидела лицо Али-Рыбака, и стенания и плач не смолкали весь вечер до тех пор, пока Али-Рыбак не очнулся.

- Это редкая, драгоценная возможность достигнуть вершины мистицизма, экстаза и, наконец, слиться с божеством, впервые, после того, как мы лишились глаз, нам выпал такой случай. Давайте же сольемся в едином сущем! Али-Рыбак, человек с чистой совестью и добрым сердцем потерпел поражение в том, что ему было дороже всего на свете, за все это ему отрезали по локоть правую руку. Какое несчастье! Вот так беда! Как же теперь он станет заниматься своим любимым делом? Это дело рук вездесущих разбойников, бандитов, тиранов, деспотов , -они совершили это ужасное преступление. Это те самые тысячеликие враги, говорящие на стольких языках, те самые, что надругались над нашими девственницами, вырвали нам глаза, приказали нам ловить ежей, и вот теперь они убили саму доброту и невинность. Какое несчастье! Какая боль! Они отрезали ему правую руку по самый локоть.

Али-Рыбак дождался, пока умолкнут причитания мистиков, уцепился за руку Девы и встал. Вглядываясь в эти безглазые лица, он не увидел в них ничего, кроме боли.

"Большие несчастья заставляют забыть о мелких неприятностях, - вот в чем они хотят меня убедить, - подумалось ему. - Меня бросили именно в этот город для того, чтобы мое несчастье показалось бы мне ничтожным в сравнении с их. Верно, потерять руку, это не то, что потерять глаза. Но зачем все эти стенания и причитания?"

И вслух он произнес, чтобы утешить мистиков:

- Друзья мои, родные мои, слепые мистики! Услышав голос Али-Рыбака,те запричитали еще громче и, перебив его, сказали:

- Если бы у нас были глаза, мы могли бы хоть оплакать тебя. Если бы у нас было оружие, мы отомстили бы за тебя, будь мы муравьями, дали бы раздавить себя, будь мы мухами, испустили бы дух, будь мы из дерева, сгорели бы за тебя, будь мы из огня, погасли бы. Но мы всего-навсего слепые мистики, нам остается только стенать и причитать, что мы и делаем. Бедный, бедный Али-Рыбак! Какое горе! Какое отчаяние!

- Разве рука может сравниться с глазами? Что моя беда рядом с вашей! Но знайте, дорогие друзья, что я дал еще один обет. Я стану ловить рыбу одной рукой и все же подарю Его Величеству самую прекрасную рыбу, даже если мне и придется взяться за это два, три, четыре раза. У нас, у рыбаков, такой девиз в жизни: быть терпеливыми, такими как вы, мистики, Именно это и роднит нас. Вы погружаетесь в глубины сущего, и мы делаем также. Вы люди желаний, и мы тоже такие. Единственная разница состоит в том, что мы не предаемся грусти, как вы, а стараемся устоять перед ней.

- Зачем? Зачем это нужно? Вы ловите рыбу, съедаете ее, и на этом все кончается. Вы приходите в восторг от каждой выловленной рыбешки, но ваше опьянение от восторга улетучивается в ожидании следующего удачного улова. У вас все мимолетно, а вот у нас...

- Друзья! Я вернусь во Дворец, и на этот раз уж точно увижу Его Величество. Я вручу ему свой подарок, и он обрадуется ему. Я расскажу ему обо всем, что пытаются скрыть от него враги.

- Кто же эти враги?

- Разбойники?

- Королева?

- Принцы?

- Двор?

- Теперь тебе известна истина, или хотя бы какая-то часть ее, так расскажи и нам, ведь приближаясь к ней, мы приближаемся к великому озарению.

Али-Рыбак подумал, что надо бы раскрыть им правду, но потом передумал, решив, что будет лучше, следуя духу доброты, чистоты и невинности, не касаться самого святого. Сохранив истину в своей душе, он докажет, что сам он и есть подлинный знак своего времени, воплощение добра, невзирая на зло и злодеев, которых так много кругом. "Пусть рана мистиков будет еще глубже, пусть враждебность врагов растет, пусть люда окончательно потеряют человеческий облик в городе Фаворитки, и пусть жители города Сдержанности станут еще более сдержанными".

Однако, несмотря на все и вся, самое главное крепко вошло в сердце Али-Рыбака: "Рано или поздно будет доказано, что самый послушный и самый покорный своему господину раб... уф!.. и есть самый совершенный человек".

22.

Глава города Врагов собрал пророков и проповедников, ученых и мудрецов и задал им такую задачу: Дворец боится их Гордого города больше, чем прежде: подвергнув пыткам Али-Рыбака, Дворец не смог отнять у него ни коня, ни мула, которых хотел заполучить любой ценой. Итак, первая цель, которую мы наметили, одолжив их Али-Рыбаку, достигнута. Теперь остается вторая: чтобы все подданные, все без исключения - и импотенты, и мистики, и сдержанные узнали, что Дворец неспособен наложить руку даже на вьючных животных Гордого города, что там царит полный развал. Во-первых, надо узнать причину такого странного поведения Дворца. Несомненно ожидалось, что Дворец накажет Али-Рыбака за его подарок. Более того - это знали наверняка. Но наказать, а потом отпустить на все четыре стороны, - это и удивляло больше всего. Не приходилось полагаться на жалость и сочувствие Дворца - это было невозможно, Дворец славился своей жестокостью. У разбойников не могут быть нежные сердца, грубый человек не может испытывать сострадания.

"Ах! Скажи Али-Рыбак только одно слово, и мы могли бы разработать четкий план действий. Как Дворец мог позволить себе подобную ошибку? Как он мог, искалечив такого доброго и бравого рыбака, отпустить его назад в королевство, как живого свидетеля своей тирании и деспотизма? Может быть, за этим скрывается что-то очень серьезное? Надо узнать точно, что бы это могло быть, и как можно быстрее, чтобы избежать большой катастрофы. Заметьте, Дворец больше не может творить великое зло после того, что произошло в лесу Диких Козлов. На худой конец, благодаря тайне, которой окутана судьба короля, он может продлить свои дни. Можно было ожидать, что рыбаку, который приходит дарить свою самую прекрасную рыбу королю, отрубят руку - это в порядке вещей, но удивительно то, что этого рыбака отпускают на волю, позволяют разгуливать где угодно по всему королевству! Али-Рыбак, прекрасный сын города Искренности, который знает все семь городов, где произносил свои речи, которого принимали под радостные возгласы под триумфальными арками, человек, которому мистики подарили свою Деву, который был гостем Гордого города и которого подпольная партия решила возвести на престол, если только он откроет хотя бы часть правды..."

- Дворец сочувствует Али-Рыбаку, - сказал главный пророк.

Глава города перевел свой вопросительный взгляд на других. Все они согласились с этим. Проповедники откликнулись на этот вопрос устами своего главы:

- Это предупреждение, а не наказание. Пророки правы. Потом настала очередь ученых:

- Можно найти немало объяснений, или принять те, которые только что были высказаны, - сказал один из них. - Обратимся сначала к фактам: Дворец позволил Али-Рыбаку показать себя, пройти через семь городов, в том числе и через Гордый город, преодолеть семь постов стражи без всяких подношений, дойти до кабинета камергера. Но что же там произошло? Это знают лишь Али-Рыбак и сам камергер. В результате Али-Рыбак был предупрежден, и это предупреждение есть знак сочувствия, как сказали проповедники... Как ученый я полагаю, что это - попытка обратить Али-Рыбака в мистицизм... Дворец, косвенно, через Али-Рыбака, как бы говорит всем добрым людям: "Если вы любите короля, если вы ему действительно преданы, вам необходимо следовать лишь примеру города Мистиков". В то же время, вероятно, это было сделано для того, чтобы отделить Али-Рыбака от своих сограждан, чтобы те не стали еще более сдержанными и осторожными, и заставить его примкнуть к мистикам, чтобы вместе со своей женой стать их главой и зачать зрячих детей. Ведь если бы Дворец не отпустил Али-Рыбака, что бы сказали подданные? Они не поняли бы, с какой стати Али-Рыбак примкнул к свите. А потом сам дворец предпочитает, чтобы подданные продолжали верить в то, что ждать им от него нечего. А если бы они поняли, что Али-Рыбак примкнул ко Дворцу с благородной и доброй целью, то стали бы стремиться к каким-нибудь переменам и что Дворец против такого направления, которое совпадает с идеями партизан, действующих под покровом ночи, и является первостепенной целью для нас, жителей Гордого города. А если Али-Рыбак станет мистиком - а это очень даже вероятно - что будут говорить? Скажут, что все к лучшему в этом лучшем из миров и что мистицизм само по себе благо. Как ученый, я скажу, что Дворец ходит по туго натянутому канату, и мы, именно мы, пророки, посланники, ученые и мудрецы, должны разрубить этот канат точно так же, как Дворец отрубил руку Али-Рыбаку.

Так высказался первый ученый, за ним говорили и другие, но не добавили ничего нового, разве что одно замечание, касающееся врагов:

- Появление Али-Рыбака и все, чем это сопровождалось, может помочь разрушить Дворец. Не стоит вдаваться в подробности. Надо сосредоточиться на главном. Али-Рыбак, его рыба, его отрубленная рука, семь городов. Отныне Дворец не сможет больше пускать пыль в глаза, сеять ужас или разделять жителей королевства. Нужно действовать как можно скорее, чтобы операция достигла своей цели, - так сказал в конце своего доклада седьмой ученый.

Глава города обратился к семи мудрецам, которые готовились предложить план действий на ближайшее будущее:

- Уважаемые мудрецы, в своих наставлениях не забудьте о шести других городах, а также и о том, что мы связаны соглашением с партизанами, действующими под покровом ночи. Наши действия должны охватить все королевство, а не отдельные места, и основная задача на этом этапе укрепить наш город, усилить его безопасность, чтобы никто, никакая сила не могла его разрушить. Остается только сказать, что подлинная безопасность гордых людей наступит тогда, когда мы окончательно покончим с разбойниками и подлецами, обитающими во Дворце.

23.

- Надо собрать съезд! - сказал главный связной в устном обращении ко всем партизанам во всех городах.

Спустя два дня представители от партизан во всех городах и даже в самом Дворце, собрались в долине под покровом ночи и начали обсуждать эту проблему.

Руководитель, открывая съезд, подробно с начала и до конца изложил проблему, связанную с Али-Рыбаком, и в заключение сказал:

- Проблему Али-Рыбака не следует отделять от других, как то: гермафродизм королевы, любовные похождения во Дворце; влияние разбойников на дела во Дворце; обнищание подданных; жестокое обращение дворцовой стражи с несчастными женами импотентов; тайна восьмой ночи в лесу Диких Козлов; разрыв отношений между нами и королем; наш союз с городом Врагов или Гордого города ;захват неизвестными в масках ключевых постов во Дворце, и, наконец, сама проблема Али-Рыбака. Давно уже никто из подданных не осмеливался выступить, чтобы утвердить себя, как личность. Али-Рыбак со всей очевидностью показал то, что мы вот уже девяносто девять лет пытаемся открыть миру, он доказал, что Дворец - это одно, а подданные - совсем другое, что Дворец смотрит на подданных, как на скотину, на дичь, навозных жуков, вьючных животных, созданных для того, чтобы служить ему, ничего не ожидая от него взамен.

Я обращаюсь к вам, участники съезда, народным вождям, представителям тех, кто полон ненависти во всех концах королевства, проблема четко определена, наступил критический момент, решайте так, как подсказывает вам ваша совесть! Ах! Я забыл вам сказать, что верховное командование прислало человека, чтобы сообщить Али-Рыбаку, что наше движение может сделать его правителем, целью нашей здесь было познакомиться с ним поближе, но он отказался. И это вполне естественно: он же не авантюрист, не шарлатан или какой-нибудь корыстный соглашатель, и это тоже вы должны принять во внимание.

С места поднялся представитель партизан первого города и сказал, что эта подлинно историческая проблема подтолкнула жителей города Сдержанности отказаться от своей умеренной политики и занять открыто враждебную позицию, подобную той, которую провозгласил город Врагов. Затем он указал, что сам факт, что Али-Рыбак прошел через семь городов, дал в руки движению мощное оружие.

Когда настала очередь делегата из второго города, он объявил, что проблема окончательно назрела, и это нужно использовать, и как можно скорее. Подданные, до сих пор считавшиеся невеждами, глупцами, простаками, нашли свое воплощение в личности Али-Рыбака и, благодаря ему, смогли узнать истинную правду.

- Никакой надежды! Решительно никакой! Конец королю, Дворец рушится. Нам нужно найти настоящего короля и построить Дворец на здоровой основе. Надо, чтобы как можно скорее протесты второго города, города Протеста, вылились в решительные действия. Жители города Протеста с партизанами во главе могут взять оружие и объявить войну и неповиновение Дворцу.

На большой камень, служивший трибуной, поднялся делегат от третьего города, города Вопросов, самым главным в его речи было следующее:

- Партизаны, разве крах Дворца важнее, чем появление Али-Рыбака? Разве не нуждались мы в Али-Рыбаке уже с давних времен? Он пришел во Дворец от имени всех подданных и, как сам утверждает, сказал: "Мы поддерживаем вас, мы не видим от вас ни несправедливости, ни тирании, но мы и ничего не знаем о ваших бедах. Вот наша рука, протянутая, чтобы поздравить вас со спасением". Но Дворец, как вам это известно, не колеблясь, отрубил ее. Жив ли король? Никто этого не знает. Однако можно убедить подданных, что во Дворце остались одни враги, а король давно уже убит. Мой город должен найти ответ на все свои вопросы, волнующие всех и остающиеся без ответа на протяжении вот уже многих лет.

Представитель партизан города Обжор, как и другие, призывал действовать как можно скорее, он, в частности, сказал:

- Было бы неплохо, если бы мы провозгласили Али-Рыбака королем, даже если и он сам этого не желает. Пусть внимание подданных сосредоточится на нем, это отвлечет их от Дворца. Я уверен, что в королевстве уже нет никакого короля, а всеми делами заправляют разбойники, а как они правят, вы сами знаете. Впервые в истории город Обжор, который никогда никому не кланялся, признал Али-Рыбака. Он прекрасно принял его вместе с рыбой в тот момент, когда его жизни угрожала опасность. Кстати, я думаю, что жители нашего города готовы пожертвовать собой за Али-Рыбака, иначе говоря, за его дело.

Когда настал черед посланца города Мистиков, руководитель движения сказал, обращаясь ко всем:

- Посланец города Мистиков принес новые данные. Обратите на это внимание, партизаны!

Люди вытянули шеи, чтобы получше разглядеть оратора. Молодой человек с закрытым лицом и черной повязкой на глазах сначала извинился за то, что, учитывая обстоятельства, известные руководителю, не может открыть своего лица. Вот что он дословно сказал:

- Мистики переживают самый критический момент в своей жизни, потому что их мнения по поводу проблемы Али-Рыбака разделились между мистицизмом и бунтом или, по меньшей мере, отказом. Они возмущаются, и это самое главное событие в городе и самый большой шаг на пути отказа. В одну и ту же ночь и, возможно, в один и тот же миг им приснился один и тот же сон. Нам не удалось узнать всех подробностей этого сна, мы выяснили лишь, что они, вроде бы, видели парящую в небесах голову Али-Рыбака, окруженную огромным светящимся нимбом. Главное, что они возлюбили Али-Рыбака и возвели его в сан пророков. Есть даже и такие, кто видит в нем источник вселенского света. А сам Али-Рыбак произнес такие многозначительные слова: "Я скажу ему то, что тщательно скрывают от него враги". Да, Али-Рыбак твердо убежден, что во Дворце есть враги, и это очень важно. И еще вот что вы должны знать и принимать в расчет, когда будете составлять свои резолюции: Али-Рыбак снова дал обет. Он будет ловить рыбу левой рукой и подарит Его Величеству самую прекрасную рыбу, которую поймает. Али-Рыбак не обратился к мистицизму, как хотел Дворец. Он упорно начинает все заново. Он, несомненно, приобрел опыт, который будет ему полезен. С нашей помощью и с помощью Гордого города могут осуществиться важные политические решения.

Другие делегаты изложили свои взгляды и предложения, потом было составлена комиссия, которая выработала множество резолюций, наиболее важными из которых были: первое - учредить комиссию, следящую за Али-Рыбаком и продолжающую диалог с ним по поводу королевской власти; второй - создать рабочую комиссию, которая должна установить связь с Гордым горддом; третье быстро. оповестить всех подданных королевства о происшедшей драме; четвертое - призвать все города направить делегатов на будущий съезд по этому вопросу.

24.

Утром следующего дня город Врагов послал с теми, кто пришел за конем и мулом, лекарства, чтобы облегчить страдания Али-Рыбака, и предложение вылечить глаза мистикам - некоторых бесплатно, а остальных за очень скромную плату.

Радости Али-Рыбака не было предела, он попросил посыльного от главы Гордого города передать самые горячие приветствия Его Превосходительству и пригласить его присутствовать на свадьбе, которая была назначена на ближайшие дни.

Мистики же, напротив, отказались вновь обрести зрение. Они сказали: "Мы сами согласились на то, чтобы нам вырвали глаза, потому что это был наш вызов Дворцу, о чем мы нисколько не жалеем. Наоборот, тот вселенский свет, который мы видим, стал еще ярче, чем прежде, и мы поднялись теперь к таким высотам, каких нам никогда не удавалось достигнуть раньше. Видеть или не видеть - какая разница? Другое дело смотреть на мир как на неизменное или воображать себе, что он может измениться - это не одно и то же. Самый лучший вызов, какой только можно бросить тиранам - это лишить их тех, кого они тиранят. Ах! Если бы Гордый город подарил нам такое зелье, которое можно было бы положить в наши колодцы и отравиться всем вместе, чтобы у тиранов было меньше возможностей терзать людей.

Вскоре рана Али-Рыбака зарубцевалась и тогда, как и обещал мистикам, он решил сыграть свадьбу с Девой, а потока подождать, пока осуществится второй обет: он поймает великолепную рыбу, еще краше, чем первая. Но прибытие двух делегаций: одной - из города Врагов, а другой, -посланной движением партизан, действующим под покровом ночи, немного изменило его планы. Он отложил свадебные торжества на следующую неделю, чтобы все семь городов могли прислать на нее своих представителей.

- Ты больше не имеешь права жить только для себя, Али-Рыбак, - сказал глава делегации партизан. - В твоей жизни и судьбе участвуют теперь все подданные.

- Все подданные всех городов любят тебя, - прибавил глава делегации Гордого города. - Все бы они хотели, чтобы ты был одним из них, их земляком. Ты - сын всего королевства, что бы не думал об этом Дворец. И пусть твоя свадьба будет праздником для всех.

Дева тоже вступила в разговор и сказала Али-Рыбаку:

- Так пожелала сама судьба. Да будет так, и пусть свадьба Девы Мистиков и Али-Рыбака станет свадьбой всех подданных королевства.

Потом она обратилась к своим землякам, которые плакали, причитали, смеялись, собравшись группами на площади:

- Наш господин и покровитель превратит наш город в гостеприимный дом для посланцев шести других городов. Решено, что свадьба состоится в будущий четверг, и все смогут присутствовать на ней. Наш господин и покровитель повелевает вам оставить грусть в ближайшие дни и еще раз обдумать предложение, сделанное вам Гордым городом. Наш господин и покровитель говорит, что самый большой вызов, который бросает жертва своему палачу, это тот, когда она глядит ему прямо в глаза. Давайте же договоримся с Гордым городом о цене вашего выздоровления и о сроках, необходимых для операций.

- Да будет так, как желает наш господин и повелитель, - ответил предводитель мистиков. - Взглянем прямо в лицо тиранам, как Мистики. Отправим семь молодых людей лечиться бесплатно. И Али-Рыбак, и город нуждаются в помощи молодых. Пусть ученые Гордого города назначат любую цену. Мы согласны.

Глава делегации города Врагов сказал в ответ на эти слова:

- Операция займет два дня. Мы отправим к вам тысячу докторов с тысячей помощников. Лечение очень простое: укол с особым лекарством в определенный нерв, который передаст энергию другим глазным нервам. На лечение одного человека потребуется не больше часа. Нам повезло: наши ученые сделали это открытие всего два дня назад, продолжая искать, как пробудить в человеке семнадцатое чувство. Взамен же мы просим у вас лишь одно: пусть в наш город приедет от вас каждый, кому еще нет тридцати, чтобы познакомиться с нашим городом, и еще разрешите нашим докторам произносить речи у вас на площади один раз в четыре дня в течение трех месяцев.

- Мы позволим вам это, даже если вы и не станете нас лечить, у вас такие скромные требования, - сказала Дева.

Все разошлись. Дева взяла Али-Рыбака за левую руку и поднялась с ним на сторяжевую башню, откуда они стали смотреть на голые холмы, цепью тянущиеся далеко за горизонт; по мере удаления они меняли окраску, превращаясь постепенно в клочья тумана.

- Мои земляки теперь уже очень скоро увидят это зрелище! - задумчиво сказала Дева.

- Они снова увидят его. Я уверен, что все это хорошо запечатлелось у них в памяти.

- Да.

- Я не понял, что они собираются делать.

- Скажи лучше, что ты их отлично понял. Ты же сказал вчера, что рыбаков и мистиков связывает одна общая черта:

они лечат горечь грустью.

- Ты пройдешь со мной до моего города или подождешь, пока я выполню свой второй обет?

- О, Али-Рыбак, нареченный мой, господин мой и покровитель, могу ли я спросить тебя? Почему ты не оставишь все эти истории с Дворцом и королем, как это делают все другие?

- На этот раз, дорогая моя Дева, я дойду до Его Величества. Теперь я знаю, как добраться туда поскорее. Они больше "не заставят меня терять время на ожидание и чистить зубы солью с отрубями. Я ускользну и от долгих допросов. В первый раз я просил жителей семи городов послать подарки Его Величеству, но они отказались. На этот раз они помогут мне незамедлительно. К счастью, мне повезло, я больше не одинок. Меня поддерживают многие, даже жители города Врагов и партизаны. Такие люди есть и среди вас, мистиков, Я чувствую себя в семь раз сильнее. Я уже не тот Али-Рыбак, каким был раньше.

25.

- Наш город окружен, - сказала Дева Али-Рыбаку. Он попытался разглядеть в темноте вершины холмов.

- Я вижу только пыль.

- Так оно и есть. " Кто-то роет? землю на вершинах всех холмов.

- Именно сегодня должны прибыть доктора, направленные городом Врагов.

- Да, сегодня. Но, господин мой, позволь мне задать тебе один вопрос? Почему ты так упорно называешь их врагами, как это принято во Дворце? Ты же видишь, что это хорошие люди, ведь только они одолжили тебе коня и мула, прислали тебе целительную мазь, дали нам лекарства.

- Я все тот же Али-Рыбак, который дал новый обет, чтобы свидетельствовать от имени подданных. Я не хочу больше возвращаться к этому разговору.

- Хорошо, господин и повелитель, - сказала Дева, продолжая внимательно вглядываться в голые холмы, окружающие город.

Все гуще и гуще поднималась пыль, и в первых лучах рассвета можно было различить фигуры людей, передвигающихся с необычайной быстротой.

Али-Рыбак, удивившись этому, тоже стал наблюдать за происходящим: город действительно был окружен, кольцо осады сжималось все сильней. Не было ни одной вершины, с которой не поднималась бы пыль, судя по всему, там рыли окопы.

- Мы никогда не сталкивались с таким врагом, хотя немало испытаний выпало на долю нашего города. Похоже, они собираются задержаться здесь надолго, а вот тираны и деспоты, что нападали на нас до сих пор, только проходили через наш город. Может, это те, которые требовали у нас ежей, или люди в масках, которые, узнав о нашем союзе с Гордым городом, пришли, чтобы навсегда покончить с нами, а может, чтобы расстроить нашу свадьбу.

- Кто знает? Все возможно. Эта свадьба была подготовлена

врагами и партизанами. По правде говоря, я не уверен в ней до конца. Ведь это вызов Его Величеству или, точнее, Дворцу. Но сама судьба руководит моими поступками с того момента, как я дал свой первый обет.

- Если бы мы, мистики, не были связаны клятвой, я рассказала бы тебе о нашем вещем сне. Жаль. Но тебе же всегда говорили, что ты послан в доказательство, чтобы заставить понять других людей, а не для того, чтобы понимать их самому.

- Да и по-вашему сну, ни сдержаннее, ни вопрошающие, ни импотенты, ни враги, ни мистики, ни партизаны и даже ни обжоры, никто не сможет понять, не заплатив за это дорогой ценой.

- Наверное так, мой господин.

- Погоди, тай только спастись от этого грядущего нашествия.

- Спасемся, не сомневайся. У меня есть все то же сито, накроюсь им. " Тебя они не тронут, ты же из другого города. Или спрячешься со мной под сито. А у моих земляков отнимать больше нечего. Честь они потеряли. Соль тоже. Всех ежей собрали. Поплатились зрением .Тираны больше ничего не могут им сделать. Они в большей безопасности, чем жители всех других городов.

- У них еще можно отнять жизнь.

- Любой мистик только и мечтает о том, как расстаться с жизнью, чтобы бросить вызов. Но где найдется такой герой-смельчак, рыцарь, который посмеет отнять жизнь у мистика. Нет, нет, мой господин.

- Они отнимут у них хотя бы надежду, которую вселила в их души делегация из города Врагов.

87.

- Мистику, господин мой и повелитель, не так важно вновь обрести то, что он потерял, или узнать то, что он уже знал. Мистик устремляется вслед за сверкнувшей молнией, которая рождается на Востоке, чтобы погаснуть на Западе. Он пытается догнать сверкающую молнию, поскольку у него нет времени гоняться за черепахами.

- Пыль почти улеглась, она поднимается теперь только над отдельными холмами, а эти ужасные фигуры стали двигаться меньше.

- Сразу видно, что это пришлые люди, чужие королевству, они, кажется, не знают, что имеют дело со слепыми.

Али-Рыбак вглядывался в улицы, проспекты и площади города: с высоты башни все это походило на кладбище, населенное лисами. Какая-то странная судьба привела его сюда и пожелала, чтобы он обосновался именно так в этом месте. Здесь ты возьмешь себе жену, Али-Рыбак, и женишься на единственной Деве города, Деве, исповедующей мистицизм, у которой нет ни отца, ни брата, ни матери, ни близких, радеющих за нее. Сама она считает всех мистиков своими близкими и опекунами. Именно в этом городе тебя оставили без сознания, чтобы ты очнулся под горький плач мистиков. Именно здесь ты станешь свидетелем чуда, которое сотворят враги, возвратив зрение сотням тысяч слепых. Было решено, что на этом кладбище встретятся посланцы семи городов, чтобы отпраздновать твою свадьбу. Но вот теперь ты окружен, да, ты один, потому что кто еще кроме тебя, испытывают столько страданий? Твоя нареченная, единственная зрячая здесь, спокойна и безмятежна. Она верит в свое сито.

- О чем ты задумался, Али-Рыбак?

- Спрашиваю себя, почему ты решила пойти за меня?

- Мы полюбили тебя. Еще до того, как увидели тебя, мы полюбили тебя, как прекрасный, неповторимый, мистический сон.

- А ты, единственная Дева города, ты любишь меня? Ты сама полюбила меня?

- Разве надо спрашивать у Девы, одной-единственной среди всех мистиков, любит ли она Али-Рыбака, само знамение этого времени?

Она покраснела и, целомудренно опустив взор, умолкла. А в душе продолжала: "Это был ослепительный свет, рождающийся на полюсе, который, семь раз облетев землю в сопровождении гурий и гениев, опустился в долину и стал нимбом вокруг его головы. Он обошел семь городов, взял их в свои руки и соединил их всех. Полюс обрушился, гора растаяла. Он и его нимб превратились в ослепительный свет и вознеслись к небесам.

А Али-Рыбак тем временем вопрошал свое сердце, ища там хоть какой-нибудь след от своего удивительного странствия. "Нет, - говорил он себе. - Ни малейшего следа не осталось в моем разбитом сердце: ни ненависти, ни унижения, ни попранной гордыни. Мое большое сердце стало еще больше, как полноводная река, вобравшая все свои притоки и затопившая все трещины, которые покрывают землю. По доброте своей, ты хотел немного порадовать душу Его Величества, исполненную ненависти к врагам. Но хотя тебе пока и не удалось сделать этого, судьба принесла радость твоему сердцу, подарив тебе в жены самую прекрасную Деву города Мистиков. Все королевство будет на этой свадьбе. Ты потерял руку, но приобрел опыт. Сердце твое наполнилось чистотой. Так наслаждайся! Радуйся! Ведь судьба есть не что иное, как твое сердце!"

- Занимается день, и на холмах не видно никаких следов. Наверное, они укрылись в окопах. Странные захватчики! Почему они прячутся вместо того, чтобы атаковать!

- Днем мы узнаем всю правду.

26.

- Как вам удалось проникнуть в осажденный город? - спросили мистики у главы прибывшей делегации докторов. Тот, улыбаясь, ответил:

- Вы думаете, что Гордый город стал бы рисковать жизнью тысячи докторов с тысячей помощников, отправив их без охраны в этом мрачном королевстве? Успокойтесь, ваш город не окружен. Это мы установили наблюдательные посты на случай, если тираны вздумают напасть на нас.

И доктора принялись за работу, символически начав с семи молодых людей, которые были избраны для бесплатного лечения. Глава докторов передал им шприцы с лекарством и перепоручил их заботам своих помощников, единственных, кто знал, куда впрыскивать лекарство.

- Проявите волю! Иначе лекарство будет действовать медленно или совсем не будет. Проявите волю, ведь в мире нет ничего прекраснее, чем зрение, сказал глава докторов, а потом подал знак Али-Рыбаку и Деве, чтобы они подбодрили юношей.

- То, что говорит главный доктор наших друзей - сущая правда, заговорила Дева. - В мире нет ничего лучше, чем видеть все в истинном свете. Даже для мистика, наделенного даром ясновидения! Видеть глазами - это самая прекрасная способность человека. О угнетенные мистики, обретя зрение, вы победите всех своих врагов!

Сказав это, Дева кивнула Али-Рыбаку, который, хорошенько поразмыслив, начал так, стараясь приободрить слепых:

- О мистики, одолейте своих врагов, глядя им прямо в лицо.

Но мистики, погруженные в свои мысли, ничего не ответили. Тут послышался голос подъехавшего всадника:

- Тираны! Тираны наступают с Севера!

Глава делегации тотчас же отдал приказ докторам и их помощникам взяться за оружие, чтобы быть готовыми отразить атаку нападающих, если сторожевые посты станут просить о помощи.

- Мы ждали, что первая атака будет мощной, не надо ничего бояться, сказал глава делегации докторов двум своим помощникам, а всадник во весь опор поскакал назад.

- Солнце! Я вижу солнце! Какое чудо, мистики! - закричал один из юношей, к которому вернулось зрение.

Он встал, воздел руки к небу, при этом пальцы его рук были скрюченны так, словно он хотел кому-то свернуть шею. Потом, сделав несколько кругов по площади, он упал ничком, чтобы спрятать свои глаза, ослепленные солнцем.

Второй юноша тоже начал бегать по площади, крича:

- Свет, настоящий свет, тот, что сверкает и ослепляет вас, слепые!

Очнувшись от оцепенения, слепые воскликнули в один голос:

- О да, какое сияние! Мы тоже видели и продолжаем видеть его.

Доктора и их помощники трудились, не покладая рук, в то время, как глава делегации вместе с Девой и Али-Рыбаком с высоты сторожевой башни следили за битвой, которая разворачивалась среди холмов. По плану обороны, который хранился в глубокой тайне, только средние посты сражались с армией тиранов. Тираны наступали по центру. Ну что ж! Пусть все они погибнут! А если вторая армия станет наступать где-нибудь в другом месте, то она столкнется с другими отрядами.

- Странный бой! - заметили Али-Рыбак и Дева, - нападающие в масках повернули от главной цели, и в этом была их ошибка: вместо того, чтобы проникнуть в город с другой стороны, они попытались наказать тех, кто дразня, отвлекая их, вставал у них на пути - так бой разгорелся прямо на сторожевых постах. Оборонявшиеся избрали необычную тактику: сначала они не отвечали на шквал огня захватчиков, заставив их поверить в свое мягкое сопротивление и подойти основной массой поближе. И вот тогда они начали уничтожать атаковавших каким-то совершенно удивительным оружием: это был ни лук, ни ружье, ни копье, а... черный дым, попав в который, захватчики вместе с лошадьми без чувств валились на землю. А люда в ярко-желтых одеждах выходили из окопов и пещер, связывали их веревками попарно, срывали маски у них с лиц и оставляли их на площади, чтобы приняться за следующих.

Предводитель тиранов был вне себя от гнева: он приказал другой половине своей армии разом атаковать посты, сковать их действия, освободить своих товарищей и отбить лошадей, которые скакали по горам и долам. Но все напрасно, потому что, попав в полосу дыма, лошади тиранов падали на землю с всадниками, словно бараны на заклании, и бой очень скоро завершился. Люди в желтых одеждах пришли покрепче связать своих противников.

- Вы - непобедимы, именно потому вас и называют Врагами, - заметил Али-Рыбак.

- Да, мы непобедимы, когда на нас нападают, - живо откликнулся глава делегации докторов. - И гордимся этим. Если бы мы не были так сильны. Дворец никогда бы не вернул нам коня и мула, владельцы которых ему хорошо известны.

Он подал Деве знак проводить его туда, где делали операции мистикам. Дева ступала тяжело и медленно, словно отягощенная тяжелыми думами. Видения переполняли ее душу. "Город Мистиков пока еще не стал символом открытого вызова, - размышляла она, - но все же тираны уже отдают ему должное. Через два дня мистики вновь обретут зрение и смогут взглянуть в лица жизни. Отныне Дворец еще долго будет думать, прежде чем решиться на месть, но если он решится на это, то уничтожит нас. Да, конечно, нас лечат враги Дворца. Наша молодежь отправляется в город Врагов. Доктора приезжают, чтобы выступать на площади. Тысячи всадников в масках попали в плен на наших холмах, а, значит, и наш город стал тоже враждебным Дворцу. Будут ли довольны мистики этим новым положением? Будут ли защищать его, как, каким способом? Будут ли защищать себя от угрозы полного уничтожения?

- Думаю, что через два дня мы закончим, - сказал глава делегации докторов, когда они поднялись на последнюю ступеньку. Все промолчали в ответ. Мгновение спустя Али-Рыбак спросил его:

- Куда уведут пленников?

- В Гордый город на перевоспитание, поскольку наша миссия не позволяет нам убивать врагов.

Внезапно голос его потонул в криках, доносившихся с площади.

- О сверкающий свет! О настоящий свет! Теперь, когда мы лучше видим тебя, мы сможем открыто бросить вызов нашим противникам, - ликовали мистики.

27.

На центральной площади Али-Рыбак сообщил Деве и мистикам о решении, которое внезапно пришло к нему: он должен немедленно отправиться в свой город, взять удочку и спуститься к реке - если судьба что-то и уготовила ему, то это должно непременно свершиться в шесть дней перед свадьбой. Его обет не таил в себе ни вызова, ни чувства мести, ни корысти, а шел (R)т доброты души, и потому ему суждено было сбыться. Да и, по правде говоря, первый его обет так и остался невыполненным. Конечно, судьба подарила ему самую прекрасную рыбу, но он так и не донес ее до Его Величества. Его вины в этом нет, но все же он полностью в ответе за происшедшее, и принимает это, как должное.

Посоветовавшись в начале между собой, а потом с главой делегации докторов, партизаны, которым было поручено следить за этим делом, сошлись на том, что Али-Рыбаку не стоит терять впустую шесть грядущих дней, иначе, пребывая в бездействии, он, как и любой человек, мог забыть обо всем на свете.

- Мы одолжим тебе коня, - сказал глава делегации докторов.

- А мула? - забеспокоился Али-Рыбак. - Вы нам больше не доверяете?

- Дадим тебе и мула. Главное, все сделать быстро, чтобы свадьба состоялась в назначенный срок.

- Сердце подсказывает мне, что это займет не больше двух дней.

- Но, Али-Рыбак?.. - целомудренно спросила Д°за.

- Сияющий свет, ты сможешь семь раз облететь вокруг земли, откликнулись ей за него мистики.

Как только Али-Рыбак покинул город, в путь тронулись два всадника: один - посланный главой делегации докторов в сторону Гордого города, другой - направленный комиссией, чтобы следовать за Али-Рыбаком и в случае необходимости прийти ему на помощь.

Второй всадник вначале ехал перед Али-Рыбаком, потом сбавил ход, чтобы тот догнал его. Войдя к нему в доверие, он спросил:

- Откуда ты появился, всадник? Здесь так безлюдно!

- А ты сам? Почему путешествуешь в одиночестве? Так не годится. Это тебе не рыбалка.

- Ты, наверное, рыбак. Я чувствую, что мы сойдемся, мне нравятся эти люди.

- Я - Али-Рыбак. Слышал обо мне?

- А как же! Али-Рыбак, добрый и честный подданный. Как мне повеяло, что я познакомился с тобой! Все кругом говорят о тебе. Всех детей, рожденных в эти дни, назвали твоим именем - Али. Когда же ты вернулся из Дворца?

- На самом деле я туда не дошел.

- Повсюду рассказывают, что тебе удалось пройти через семь сторожевых постов.

- Я так и не добрался до хозяина Дворца.

- Жаль, что с таким великолепным подарком тебе так и не удалось попасть к нему. В чем тебя там обвинили? В колдовстве или в попытке отравить Его Величество?

- Нет, ни в чем, - ответил Али-Рыбак, вспыхнув вдруг, и замолчал.

Всадник сказал себе, что разумнее будет больше не заводить с Али-Рыбаком этих разговоров, чтобы не вызвать подозрений.

Чуть позже Али-Рыбак пробормотал себе под нос:

- Его Величество в опасности. Он со всех сторон отражен разбойниками.

- Всем это давно уже известно. Я еду в ваш город, чтобы посмотреть, можно ли там заняться торговлей.

- Ну что ж, поедем туда вместе.

Путники продолжали разговор. Не подавая виду, всаднику удалось немного разузнать, что же мучило Али-Рыбака, и он написал об этом донесение, которое переправил в комиссию через первого же встретившегося им на пути партизана.

- Мы получили твое приглашение, Али-Рыбак, и решили отправить на твою свадьбу лучших из лучших. Во имя любви к тебе, которую мы храним в своем сердце, скажи нам, кто твои враги, чтобы мы смогли им за тебя отомстить, сказали юноши города Обжор, сопровождавшие Али-Рыбака до тех пор, пока он не нагнал своего спутника, а тот почувствовал себя уверенней лишь, когда увидел., что юноши не замышляют ничего дурного.

- Надо держаться подальше от города Импотентов.

- Это тоже мои друзья. Я не боюсь никакого города.

- Я узнал, что их женщины перевозбуждены. Они теперь больше не ждут, пока мужчины пройдут через их город, а устраивают засады на дорогах. Они напали даже на небольшой отряд всадников в масках, и он исчез без следа. Они дошли до того, что нападают на соседние города. Каждый мужчина, который попадает к ним в руки, обречен, потому что они вытягивают из него всю мужскую силу, потом кровь, прежде чем разорвать его на куски, вырвать сердце и сожрать его под общее улюлюканье.

- Они, наверное, творят и еще более страшные вещи, ведь в тот день, когда я прошел через этот город, умер тот единственный молодой человек, который был еще в состоянии удовлетворить их, благодаря изобретенному им самим снадобью,

- Что ты думаешь о такой покорности королю?

- Я думаю, что Его Величество этого не одобряет.

- Она сродни любой другой слепой покорности, которая заканчивается точно так же, как в этом городе.

- Разве ты не предан Его Величеству?

- Упаси бог, Али-Рыбак! Только я думаю, что Его Величество все это давным-давно уже не волнует.

За разговором дорога показалась 'двум путникам короче, особенно после того, как Али-Рыбак уступил просьбе незнакомца объехать города стороной. Очень быстро они оказались у ворот города Сдержанности, где Али-Рыбака встретила огромная толпа. Их со спутником проводили до дома, сказав, что пополудни на площадь придут публично исповедаться несколько молодых людей, и что Али-Рыбак непременно должен там быть.

28.

Люди собрались на площади, ожидая, как обычно, как чья-то душа обнажится перед ними, раскроется чей-то характер, Достигнув семнадцатилетнего возраста, юноши и девушки города должны были приходить на эту площадь, чтобы признаться: кто - в преступлении, кто - в добром деле, кто - в низости, кто - в подлости, а тех, у кого не хватало на это смелости, продавали в рабство.

Вперед выступили семеро юношей, неся о собой ребаб, барабан, най /, бумагу, перо, чернильницу, стрелы, ружье, меч и черное знамя, на котором белым была нарисована прекрасная рыба Али-Рыбака.

- Что вы собираетесь делать? - спросил их старик, который, казалось, не принимал их всерьез.

Те не ответили, вглядываясь в противоположный конец улицы, ведущей вверх, словно поджидая кого-то. И правда, спустя несколько минут там появился Али-Рыбак со своим спутником.

- Мы ждали только тебя, чтобы и ты присутствовал на исповеди, единственной в своем роде, какой еще не слышала эта площадь, - поспешил сказать ему один из юношей.

- Нет. Простите меня. У меня так много дел. Я дал новый обет.

--------------------------------------------------------------

I/. Ребаб, най - восточные музыкальные инструменты.

----------------------------------------------------------------------

- Но дело касается тебя самого еще больше, чем твой обет, - настаивал юноша, державший в руках бумагу, перо и чернильницу.

Али-Рыбак хотел уйти без ответа, но его, как и всех собравшихся, заставил замереть тоскливый звук ная, уносившийся в долину к холмам, кронам пальм, солнечным лучам, проникающим в пещеры, лабиринты подземных тюрем. "Это о моей печали, о моем отчаянии поет най, это моя мольба о помощи", думал каждый про себя.

Музыканту удалось освободиться от первого чувства скованности, желания во что бы то ни стало увлечь слушателей. Его игра стала проникновенней, притягательней, нежней. Казалось, что чувства вины, несправедливости, унижения, которые тяжелым грузом лежали на сердце, уходили, словно это было прикосновение нежной руки. О! Душу переполняли чувства братства и дружбы! У всех на глазах были слезы. Сначала все плакали молча, потом, волнуясь, все более, тронутые до глубины души, жители города зарыдали в голос, и долго длился этот удивительный концерт.

Постепенно музыкант перешел к импровизации: он то замедлял ритм, то играл на высоких нотах, а слушатели будто очищались, обретая душевную ясность. Каким облегчением это было для них! Они будто освободились от тяжкого груза. И стали похожи на белый лист бумаги, на котором все можно написать заново. Они перестали плакать и стали смотреть друг на друга, им казалось, что они только что присутствовали при конце света или на похоронах дорогого им существа.

- Знаете ли вы, что вам рассказал музыкант? - спросил юноша с бумагой, пером и чернильницей в руках.

- Нет, - ответили ему люди.

- Это история о трех блаженных голубках, которые с вершины пальмы вещают Господу, что душа имеет конец. Это и нерассказанная история Али-Рыбака, глядевшего на свою руку, отрубленную за то, что ей он осмелился преподнести подарок. Вот это все вам только что и рассказал музыкант.

Только Али-Рыбак снова собрался уйти, как еще одна мелодия приковала его к земле: зазвучал ребаб. Будто шакал мертвой хваткой вцепился зубами в ягненка, будто змея обвилась вокруг трупа мертвого осла в поле, из которого выходят люди с разорванной грудью, будто торицы выклевали свои собственный яйца, будто трупы, которые еще висят на перекладине виселицы, будто огромные ножи-секачи, обрушивающиеся на руки рыбаков, будто женщины, бьющие себя по лицу, будто льющаяся кровь, младенцы, задохнувшиеся в то время, когда сосали материнскую грудь.

Мелодия зазвучала громче, ее ритм волновал все сильнее. Музыкант не щадил себя. Неожиданно его напряжение передалось и слушателям, их тела будто свело судорогой, и они начали стучать зубами.

А мелодия все нарастала... Вот трещины появляются на земле... Из них выползают тысячи змей... Тучи черных мух обрушиваются с небес на землю, заполняя все кругом... Глаза закрываются... Обжигающие языки пламени... Больше ничего не слышно... Больше не видно музыканта... Больше нет ничего, кроме чувств, переполняющих душу. Люди бросаются друг на друга, в ход идут кулаки. Кое-кто падает. Все начинают хвататься за оружие.

Но постепенно вместе с мелодией напряжение понемногу стало спадать. Люди вновь обрели покой, тревога их рассеялась. Они открыли глаза и стали дышать ровней, спрашивая себя, что происходило с ними несколькими мгновениями раньше.

-Знаете ли вы, что говорил ребаб? - спросил юноша, который держал в руках бумагу, перо и чернильницу.

- Нет, Что же он говорил?

- Он говорил, что наихудшее для побежденного, это стать сдержанным и осторожным, потому что это недостойное поведение: человек, который шагает во мраке, быстро забывает об осторожности. Он либо боится, либо нет. Или же он достаточно смел и ему наплевать на то, что может с ним случиться, или же он трус, и уже в глубине своей души заранее ощущает грозящую опасность. Руке Али-Рыбака, еще дрожавшей на земле, наверное, очень хотелось вернуться на свое обычное место. Она не желала оставаться на чужбине. Сколько горечи он, должно быть, испил, кладя свою руку перед палачом? Для большого сердца не бывает маленьких ран. Когда чувство братства задето за живое, слезы здесь не помогут. Зачем показывать себя осторожным или сдержанным перед лицом ненавистной несправедливости, угнетения и безграничного унижения?

Али-Рыбак хотел поскорей уйти, пока его не удержали другие мелодии, но вот уже на площади зазвучал барабан, который словно говорил: "Очнитесь! Огонь уже в доме! Бегите сюда! Враг на площади! Он окружает вас со всех сторон! Защищайтесь!"

Удары барабана становились все яростнее, ритмы сменяли друг друга и через несколько мгновений люди закричали:

- Где смельчаки?

- Здесь! Здесь!

- Лучше умереть, чем жить среди вечного позора!

- 3а оружие!

- Хватит несправедливости! Смерть врагам!

- Никто не имел права отрубать руку Али-Рыбаку!

- Али-Рыбак победит! Будьте с ним!

- Али-Рыбак - это все мы! Это прошлое, настоящее и будущее.

- Пусть тем, кто несправедливо поступил с Али-Рыбаком, самим отрубят руки!

Крики звучали все громче, люди откликались на удары барабана и, все более воодушевляясь, кричали - одни: "Долой сдержанность!", другие: "Долой Дворец!", а третьи: "Долой короля!"

Потом внезапно они стали переглядываться, спрашивая себя, что это могло произойти с ними только что.

- Что же говорил барабан? Знаете ли вы, что он говорил? - спросил юноша, который держал в руках бумагу, перо и чернильницу.

Никакого ответа не последовало.

- Я сам объясню вам, что хотел сказать барабан. В ответ - опять молчание.

- Да ничего и не говорил барабан, уважаемые. Это вы, вы сами говорили. Это ваша собственная речь. Вы помните, о чем вы говорили? Несомненно. И сказали вы это не случайно. Таков урок этой истории: все пережитое, наконец, вырвется из ваших уст, как бы вы не пытались сдерживаться. Знаете ли вы, кто это такие, - спросил он, указывая на вооруженных людей. - Знаете ли вы, кто эти семь юношей, которых вы видите перед собой? Кто мы такие?

- Нет, - ответил один молодой человек, исполненный неподдельного восторга.

- Мы - сторонники Али-Рыбака, который, оставаясь самим собой, уподобляется вам, грядущим поколениям. Али-Рыбак готов с неслыханным размахом совершить самое большое чудо.

- Перед вами стоит лучший лучник, способный своей стрелой муху сразить на лету. А это - лучший стрелок из ружья, его ружье выстреливает семь раз кряду и разит противника сразу с семи сторон. А вот этот человек с нашим знаменем в руках может разогнать в разные стороны семь рядов людей и раскроить череп самому людоеду. Мы пойдем от города к городу и раскроем всем глаза на правду. Рано или поздно Али-Рыбак восторжествует, ведь он - это вы, более того, вы, помноженные на семь.

29.

Али-Рыбаку тяжело приходилось удить рыбу одной рукой, да еще и самому ему все казалось, что у него по-прежнему две руки. Но стоило ему попытаться взять какой-нибудь предмет или сделать какой-нибудь жест, например, отмахнуться от мухи, как он возвращался к действительности. Его боль становилась еще острее, когда у него вдруг возникало впечатление, что у него вообще нет рук. Он колебался несколько мгновений, глядя на неуверенно двигающиеся пальцы на конце руки, делавшие жест, который он мог бы сделать отрубленной рукой.

Только теперь Али-Рыбак открыл для себя то, чему раньше и не придавал значения: оказывается, правая рука так скромно и незаметно брала на себя много важных дел, вместе с тем, он не переставал восхищаться, что и одна-единственная рука еще может играть свою роль: так впервые он развязал свой мешок левой рукой, в первый раз она помогла ему извлечь оттуда все необходимое для рыбалки, нацепила наживку на крючок, подняла удочку и забросила крючок в воду.

Если бы не воспоминания и облака прошлого, если бы не движения, отработанные до автоматизма, если бы не очень сильное впечатление, что он ни в чем не испытывает недостатка, то Али-Рыбак поклялся бы, что он в первый раз взялся за удочку и что это движение ему совершенно чуждо. Он спрашивал себя, какой вкус будет у рыбы, выловленной одной-единственной рукой. И правда, удастся ли ему поймать хоть какую-нибудь рыбешку? Хватит ли сил на то, чтобы быстро вытянуть из воды удочку и закинуть ее себе за спину с рыбой, трепыхающейся на крючке, еще дышащей, с пурпурно-красными жабрами, которую он подхватит так радостно, словно это первый улов в его жизни? Сможет ли он снова сказать: "Это самая прекрасная рыба, какую только мне удалось поймать за всю свою жизнь".

Он забросил крючок, с трудом подняв удочку, которая казалась ему все тяжелее и тяжелее. Красный поплавок заплясал на волнах, а перед глазами у него проплывали разные картины, виденные на пути во Дворец, потом постепенно эти видения растаяли...

- ...Снимите ему повязку с глаз и оставьте нас одних!

Али-Рыбак узнал голос говорящего, уже до того, как увидел его. "Точно, это его голос, - подумал он про себя. - Это негодяй Месауд. Но что он здесь делает?"

Не успел он удивиться, как его брат неприязненно бросил ему:

- Обычно добрые люди никогда не покидают город Искренности. Значит, ты ходишь за нами по пятам?

- Ах, это ты, Месауд, вор, укравший драгоценности! Так ты был одним из тех трех всадников в масках?

- А ты что, следишь за нами?

- Да нет же. Я пришел сюда, чтобы исполнить данный мной обет.

- Итак, ты хочешь увидеть, как добро изгонит зло? Али-Рыбак против Джабера, Саада и Месауда. Придет день, когда ты во всю глотку заорешь на весь Дворец: "Это воры, убийцы, гоните их прочь из Дворца!" Скажи лучше, что ты метишь на трон. Говорят, все добрые люди охотно считают себя королями, потому что им никто не нужен.

- Что ты хочешь этим сказать? Что все вы здесь делаете?

- Тебе это хорошо известно. Ты без конца суешь свой нос не в свои дела. Да что у тебя, бедного рыбака, может быть общего с властью?

- А какое отношение к власти могут иметь разбойники, погрязшие в преступлениях?

- Что ты такое несешь?

- Принимайте мои слова так, как есть...

...Али-Рыбак, с трудом удержав удочку, почувствовал, как леска натянулась, и стал внимательно следить за красным поплавком, который медленно передвигался то влево, то вправо, то вперед, то назад, то наполовину погружался в воду, то снова выскакивал на поверхность. Вокруг него на воде появлялись и исчезали круги.

- Вот она, моя рыба, мой обет исполнится, а уж путь мне известен.

... - Мы только слегка предупредили тебя, Али-Рыбак. Как бы не злился человек, но сердце не позволит ему обойтись со своим младшим братом так, как этого потребовала бы власть. Но тебе никогда этого не понять. Исчезни навсегда!

Они снова завязали ему глаза и заставили прошагать ровно тысячу шагов, прежде чем снять с него повязку посреди огромного зала, в котором было множество огромных ножей-секачей, сабель, веревок и разного рода режущих и рубящих инструментов: топоры, пилы, кинжалы, гильотины.

- Ты первый, кому удалось войти в этот зал, - сказал один палач Али-Рыбаку.

- Отруби ему только правую руку, - сказал другой, прибавив при этом. Почему он не попросил, чтобы ему отрубили только один палец, ну, скажем, безымянный или мизинец?

- Ты что, не слышал? Говорят, он родом из того же города, что и камергер.

- Точнее, говорят, что он его молочный брат.

- Неважно. Сказано: "Руку", вот и руби ему руку. Могли ведь сказать "ноготь", или "голову", или просто: "Введите его туда и выведите", или "бросьте его в колодец глубиной в семьдесят семь метров"... Им все едино!

...Удочка, дергаясь, погрузилась в воду. Он попытался поднять ее левой рукой, но ему это не удалось. Забывшись, он попытался помочь другой рукой, не находя ее. Он закусил губу и, изо всех сил вцепившись в удочку, помогая себе локтем и зубами, смог, наконец, поднять ее, одновременно отступив назад...

... - Идем! Приготовься, - приказали ему, протянув чашу с каким-то напитком. Он видел, как они взяли его за правую руку, положили ее на большую доску, схватили огромный нож и опустили его на руку. Он не ощутил никакой боли, никакого рывка. Он видел только, как часть его руки, до локтя, упала на пол, будто жертва на заклании. Он осознавал, что теряет часть самого себя, и очень сожалел об этом. Потом он лишился чувств и пришел в себя лишь от плача и причитаний жителей города Мистиков...

... Собрав весь свой опыт и все свои силы, он в конце концов вытащил удочку из воды: на крючок ему попалась огромная черепаха. Он задумчиво поглядел на нее, потом презрительно сплюнул. "Зря только удочку корежил, подумалось ему, - да и черепаха эта приплыла будто в насмешку над одноруким".

30.

- Выдайте нам бунтарей-подстрекателей, иначе мы подожжем ваш город, сказал всадник в маске, который подъехал объявить условия войска, окружившего город.

- Кого ты называешь бунтарями-подстрекателями? - спросил его один старик.

- Тех, кто презирает вашу осторожность и сдержанность и проклял Дворец. Нам стало известно, что эти шарлатаны призывали вас к восстанию и вы пошли за ними. Нам нужны они, а вместе с ними - семь почтенных жителей города. Мы хотим отомстить за Его Величество.

- Мы здесь, - сказал юноша с бумагой, пером и чернильницей в руках и подал знак музыканту, игравшему на ребабе.

Тотчас же мелодия, полная тоски, разрывающей душу, вознеслась к небу. Чуть позже все на площади начали зевать, а тем временем хорошо вооруженные всадники в масках, которых было около ста пятидесяти, осторожно продвигались вперед.

Сон настиг всех, за исключением семерых юношей, которые ждали, что вот-вот все начнут сдаваться, но тут и сами всадники в масках, плотным кольцом окружившие площадь, захрапели и, слабея, один за другим, стали оседать в своих седлах.

В этот момент шесть остальных юношей налетели на них, вырвали у них из рук оружие и передали его жителям города, стараясь побольше раздать молодым; а музыкант продолжал играть на ребабе свою волшебную мелодию.

- Пусть те, кто будет защищать город, первыми возьмутся за оружие, сказал юноша с бумагой, пером и чернильницей в руках, одновременно приглашая барабанщика подняться на трибуну в центре площади.

Жители города понемногу очнулись, подчиняясь звуку ребаба, который своими бодрящими мелодиями вывел их из оцепенения, И тут же они услышали гневные крики незваных гостей:

- Что вы сделали с нами, проклятые колдуны! - вопил предводитель всадников в масках.

- Преступники, погрязшие в грехах, что вы от нас хотите? - ответил им юноша, размахивая саблей.

Это были волки с белыми клыками, змеи, ищущие других змей, ослы, падающие на землю, и люди, вылезающие из их чрева, поднимая тучи голодных мух.

Юноша-писец отдал приказ, и тотчас же пущенная стрела в самое сердце поразила предводителя всадников в масках. Раздались выстрелы. Развернув по ветру свое черное знамя, знаменосец стал рубить саблей направо и налево. Воодушевившись, молодые, а за ними и старики, бросились в бой против всадников в масках, в рядах которых началась паника. Потом молодые немного отступили, чтобы со стороны посмотреть на это зрелище: это был жестокий бой, потому что горожане не только рубили головы своим врагам, но и вспарывали им грудь, чтобы вынуть у них сердце и растоптать его.

- Победим во имя Али-Рыбака! - кричал знаменосец. -Отомстим за его отрубленную руку!

Барабанная дробь постепенно стихла, жители города посмотрели на свои руки, потом на трупы. Юноша-писец поспешил сказать им:

- Все вы участвовали в этой бойне. Но если вы не подготовитесь к защите своего города, всадники в масках затопчут вас лошадьми.

31.

Новость с удивительной быстротой распространилась по семи городам, но рассказывали о ней по-разному.

В первом городе рассказывали, что Али-Рыбак семь раз ударил рукой по воде, и воды перед ним расступились, обнажив дно. Увидев там лишь обыкновенную рыбу, Али-Рыбак решил немного подождать, а потом сделал то же самое: он увидел рыбу весом фунтов в тридцать - это ему показалось мало. Семь раз рассекал он воды реки, и вот на седьмой раз, наконец, остановился: рыба весила пятьдесят фунтов. "В конце концов я найду ту рыбу, которую ищу, - сказал он себе. - У меня впереди еще целых пять дней".

Уже в сумерках он увидел ее! Рыба откликнулась на зов. "Я знал, что она приплывет, сама судьба пожелала этого", - сказал себе Али-Рыбак, погружаясь в воду навстречу ей и хватая ее за жабры.

Во втором, третьем и четвертом городах эту историю рассказывали иначе... Али-Рыбак, устав от путешествия, пристроил свою удочку на берегу и стал глядеть на волны. Тут его сморил сон, он заснул, и видел разные сны. Часа в четыре пополудни, очнувшись от глубокого сна, он обнаружил, что удочка дергается у него в руке. Пробовал поднять ее, но все напрасно. Он стал помогать себе правым плечом, ногами, но не в силах ничего сделать, стал кричать: "Сюда, ко мне, на помощь. Моя рыба сейчас уйдет от меня!" Но никто его не услышал, потому что дул встречный ветер. Он горько пожалел о том, что не позволил своему спутнику по путешествию спуститься вместе с ним к реке. Но стоило ему подумать об этом, как тот появился перед ним, будто по мановению волшебной палочки, будто его коршун принес:

- Ты звал меня, Али-Рыбак?

- Ко мне, скорей! Это та самая рыба, которую я ждал.

- А кто тебе сказал, что это именно она?

- Я узнал ее по тому, как она бьется и трепещет, как извивается на крючке.

С помощью своего спутника Али-Рыбаку удалось вытащить рыбу на берег. Она была точь-в-точь, как первая, или, быть может, ее родная сестра. В конце концов, какая разница! Главное, что рыба была из реки Непорочных Дев.

В городе Фаворитки женщины рассказывали эту историю иначе, нежели мужчины. Они утверждали, что одна нимфа искупалась в реке Непорочных Дев, а потом снова вернулась к себе в поисках мужчины и первым, кого встретила и кому явилась во всем своем великолепии, был Али-Рыбак.

- Что ты здесь ищешь? - спросила она его.

- Я хочу поймать самую прекрасную рыбу, какая только существует на этом свете, рыбу, достойную Его Величества.

- Ты поймаешь ее.

- Как бы я был благодарен тебе за это, благородная дева!

- Но при одном условии.

- Говори! Чтобы поймать рыбу, достойную Его Величества, я готов сделать все, что будет в моих силах.

- Я сильно возбуждена. Духи-мужчины не смогли утолить мое желание, вот почему я ищу себе мужчину среди людей.

- Но ведь я не свободен: прекрасная Дева ждет меня в городе Мистиков!

- Я сама превращусь в рыбу, чтобы сопровождать тебя во Дворец.

- Я добрый человек и не могу изменить ей.

- Пойти с кем-то, кто не принадлежит роду человеческому, например, с нимфой, как я, не значит изменить земной женщине, это все равно, что прекрасный сон.

- Прошу извинить меня.

- Ну тогда я прогоню всю рыбу из реки, поснимаю всю наживку с крючков, отомщу тебе.

В конце концов, Али-Рыбак уступил, и объятиям не было конца, а страсть только еще больше распаляли их. Наконец, Али-Рыбак устал и заснул. А когда проснулся, рыба лежала рядом с ним.

Импотенты же, напротив, говорили, что когда Али-Рыбак

приблизился к долине реки и отогнал от себя этого чужеземца, следовавшего за ним по пятам, он услышал голос, взывавший к нему:

- Воды реки иссякнут, и все рыбы соберутся у твоих ног в знак покорности Его Величеству. Тебе останется лишь выбирать.

- С меня хватит одной-единственной рыбы, только бы была она весом семьдесят фунтов, переливалась девяносто девятью цветами и могла жить на воздухе, как и в воде, чтобы я мог нести ее на плече, и она могла нести меня на своей спине, когда я устану. И пусть днем она будет рыбой, а ночью женщиной. А перед лицом опасности пусть превратится в призрак или в желание. Она поможет мне пройти до конца, минуя всех врагов Его Величества, и добраться до него самого.

- Да исполнится твоя воля, Али-Рыбак! Ты - дитя этой долины, этого города, этого королевства!

Рыба прыгнула прямо к ногам Али-Рыбака, который накрыл ее плащом, вскинул на плечо, донес до мула, погрузил ее ему на спину и тронулся в путь.

В городе Мистиков и городе Врагов рассказывали совсем не так. Говорили, что первая рыба Али-Рыбака бросилась бежать, как только увидела, что тираны предали Али-Рыбака. Сделав тысячу прыжков по семьдесят семь метров каждый, не останавливаясь ни днем, ни ночью, она прибежала прямо к ногам Али-Рыбака, который поджидал ее на берегу реки. Немного отдохнув, он снова погрузил ее на мула и продолжил свой путь.

Во всем, что говорили, лишь одно было правдой: Али-Рыбак действительно поймал рыбу весом семьдесят семь фунтов, переливающуюся девяносто девятью цветами, и как две капли воды похожую на первую, он погрузил ее на мула и направился в сторону других городов, но с иными требованиями, нежели в дни своего первого дальнего странствия.

32.

Когда люди собрались на площади исповедей, Али-Рыбак указал рукой на рыбу. Но никто не обратил на это внимания. Все пристально смотрели прямо на него, и он впервые почувствовал, будто они упрекают его за что-то.

- О Али, ты наш сын, ты нес нам добро и благодать. Но к чему же так беспокоить нас? С того самого дня, как появилась твоя заколдованная рыба, мы больше не ведаем покоя. Ты ничего не хочешь замечать дальше собственного носа. Говорили мы тебе, что ты собираешься бросить вызов самой истории. Но ты нам не поверил. Чего же еще ты хочешь от нас? - спросил его один старик.

- Я хочу, чтобы вы помогли мне, - через силу произнес Али-Рыбак.

- В чем же? Разве ты не видишь, что нам самим гораздо больше нужна помощь? Мы, сами того не желая, запятнали себя кровью людей из Дворца, из-за тебя мы убили больше сотни людей в масках и готовимся отразить любое нападение, которое может произойти с минуты на минуту. Разве ты не видишь, что впервые мы явились на площадь с оружием в руках? Это мы-то, которые вот уже на протяжении многих поколений, даже в самые худшие времена, не брали в руки оружия! И вот теперь из-за Добра, воплощенного в Али-Рыбаке, мы вынуждены убивать всадников из Дворца. Одна эпоха закончилась, для города начинается новое время. Больше нет таких мужчин, которые не чувствовали бы себя в ответе за все происходящее. Мы против власти, все до единого, а ты пытался связать нас с ней, и тоже всех до единого. В первый раз мы объяснили тебе все это, но ты не пожелал нас услышать.

- Если вы мне поможете, я испрошу для вас прощение у Его Величества.

- Он и слушать не захочет твоих извинений, которые до него и не дойдут. "Жестокое сердце ко всему глухо". Какую помощь ты просишь у нас?

- Эта рыба - подарок, предназначенный Его Величеству. Но чтобы дойти до него, мне нужны подарки для его стражников. Я хотел бы добраться туда поскорее, чтобы отпраздновать свою свадьбу в назначенный срок.

Послышались голоса:

- Ты же знаешь, что мы бедны.

- Мы уже один раз ответили тебе отказом.

- Когда отказываются подносить подарки королю, то о подарках для его стражников и подавно не может быть и речи!

- Ты сильно смутил нас.

- Мы же находимся в состоянии войны с Дворцом!

- И ты тоже должен отказаться от своего обета.

- Я помогу вам, мой народ! Мне надо лишь немного денег, всего лишь немного денег. Это я, Али-Рыбак, сирота, у которого в жизни не было за душой ни гроша, прошу вас об этом. Я знаю, что другие города не поскупятся, сколько бы я у них не просил, Но вы же мои земляки, моя семья, эх, да что там говорить, вы для меня - все!

- Это уже совсем другой разговор. Ты для нас - одно, а Дворец совершенно другое. Дай нам время собрать деньги.

Али-Рыбак не стал ждать и в гневе покинул площадь, сев верхом на своего коня и увозя рыбу, погруженную на мула. Он нашел своего спутника у ворот города. Однако, когда он прибыл на площадь второго города, его нагнал верховой и передал ему мешочек с деньгами из его родного города:

- Здесь две тысячи золотых монет, чтобы облегчить тебе твой путь, -сказал он. - Жители твоего города отдают тебе их от чистого сердца. Теперь ты сможешь обойтись этим, не заезжая в другие города. Поезжай и не теряй время!

Али-Рыбак, растрогавшись, едва сдерживая слезы, подумал про себя с простодушной улыбкой: "Моя любовь к вам растет с каждой минутой, переполняя меня и изливаясь на весь остальной мир". И продолжил свой путь, так и не сказав ни слова ни посыльному, ни тем, кто собрался вокруг него. Он ехал, не останавливаясь в других городах, хотя кое-где его и просили остановиться. Прибыв в город Мистиков, ему пришлось сделать остановку, потому что тысячи и тысячи людей встречали его такими криками:

- Да здравствует Али-Рыбак!

- Слава тебе, Али-Рыбак!

- Стань еще сильнее, наш дорогой зять!

- Благодаря тебе мы вновь обрели зрение.

- Благодаря тебе мы заключили союз с Гордым городом.

- Мы любим тебя, Али-Рыбак!

Али-Рыбак сильно удивился, увидев мистиков с оружием в руках. За ничтожно короткое время люди без чести и достоинства, собиратели ежей и навозных жуков, люди, готовые отказаться даже от зрения во имя неизвестно каких химер, превратились в воинов, борцов.

- Мы больше не мистики, а люди, готовые постоять за свою честь, мы отомстим за наших дев, за наши глаза и за твою руку тоже. Мы заключили союз с Гордым городом и отправили к ним всех наших юношей учиться и приобретать жизненный опыт. Мы больше никогда не станем покоряться ни одному деспоту, кто бы то ни был. Вчера мы сражались и одержали победу над королевской конницей. Мы вновь станем мистиками, только позже, когда обеспечим безопасность нашим девам и самим себе. Мы глубоко обязаны тебе за все это, Али-Рыбак, и все же...

И тут юноша, говоривший с таким воодушевлением, вдруг осекся именно на том месте, где Али-Рыбак надеялся, наконец, услышать от него тайну сна мистиков.

- Но где же Дева?

- Не волнуйся, Али-Рыбак, она пошла в баню. Али-Рыбак извинился и попросил их позволения продолжить свой путь с подарком для Его Величества, чтобы очистить совесть и исполнить свой обет. Ему удалось убедить их, что возникло взаимное недопонимание, и он постарается его устранить. Впрочем, может статься, что, попав в руки короля, подарок окажет свое действие и заставит Его Величество проявить больше сочувствия к своим подданным. "Как бы там ни было, - подумал Али-Рыбак, - я верный подданный Его Величества и докажу ему это. По своей доброй воле я дал этот обет и исполню его".

33.

- Это ты? Как тебе удалось выбраться из Дворца? А где твоя правая рука? - спросили его у первого поста стражи.

В ответ он пробормотал что-то невнятное и сразу же приступил к делу:

- Я хочу немедленно видеть начальника поста!

- Ого-го, поглядите-ка на этого храбреца! - сказал стражник, заглядывая в руку Али-Рыбаку.

Али-Рыбак перехватил его взгляд и тут же вытащил золотую монету, которую держал наготове. Стражник схватил ее и побежал к начальнику стражи. Быстро вернувшись, он сказал:

- Добро пожаловать, Али-Рыбак, начальник стражи ждет тебя. Оставь нам мула и коня, мы позаботимся о них.

Начальник стражи встретил его стоя и, заглядывая ему в руку, и сказал:

- Садись же, не стой! Мы думали, что ты все еще во Дворце!

- Меня попросили поймать еще одну рыбу, и вот я несу ее.

- Но в первый раз у тебя было две руки!

- На рыбалке со мной стряслось несчастье. Чтобы поймать такую рыбу, надо человек десять, не меньше, а я был один.

Али-Рыбак замолчал, на лбу у него выступили капельки пота, в горле пересохло. Он солгал первый раз в своей жизни, да так успешно, будто всю жизнь только это и делал, будто это был хороший поступок. "Ты начинаешь вникать в тонкости политики, Али-Рыбак! - с горечью подумал он про себя. Возможно, и тебе самому придется убивать, отрубать людям руки. Чтобы добраться до Дворца со своим подарком, ты уже вынужден лгать и давать взятки. А иначе, как быть?"

- Уже назад! Наверное, в вашей реке полным-полно рыбы.

- Да, она просто кишит рыбой, Но чтобы поймать такую, как моя, надо быть опытным рыбаком.

- Что я могу сделать для вас, благороднейший Али-Рыбак? - спросил, улыбаясь, стражник, не сводя глаз с руки Али-Рыбака и пристально следя за каждым его движением.

Али-Рыбак, который предусмотрительно разделил все деньги на семь частей, вынул из кармана маленький мешочек, куда он положил долю, предназначенную для первого поста. Он протянул ее начальнику стражи, который старательно пересчитал монеты, прежде чем опустить их себе в карман.

- За эту скромную сумму ты можешь дойти до второго поста.

- Я хочу добраться прямо до Его Величества.

- Четыре тысячи золотых монет, и тебе не придется идти ни через начальника королевской стражи, ни через первого советника. Вот так. Не скрою, что из этих четырех тысяч две пойдут первому посту: мы не хотим, чтобы стражники предали нас и навлекли на нас гнев других стражников и начальников остальных шести постов. Две оставшиеся тысячи пойдут доверенному лицу, тому, кто доведет тебя до трона. А ему из этой суммы тоже придется отдать немало, чтобы там закрыли глаза на происходящее. Возможно, это кажется сложным, но зато тебе не придется задерживаться в пути.

- Честно говоря, у меня всего полторы тысячи золотых монет. Я все отдам тебе, только сделай так, чтобы я поскорее добрался до Его Величества.

- Всего-навсего полторы тысячи! Это слишком мало!

- Это все, что Его Величество передал мне через камергера. Вероятно, в следующий раз мне дадут больше, и тогда я отдам тебе пять тысяч монет.

- Естественно, что камергер не передал тебе больше. Дай мне посоветоваться с заинтересованными лицами, это ровно на час, но эти полторы тысячи монет - вперед.

Немного поколебавшись, Али-Рыбак, в конце концов, отдал ему деньги, пытаясь скрыть от него свою досаду и свои опасения. " У меня нет другого выхода, - подумалось ему, - он сильнее меня. Он мог просто отнять у меня деньги и отправить восвояси. Такова жизнь: или пан - или пропал. Если бы я понял это с самого начала, то не попал бы в руки этого проклятого пса, головореза Месауда... Все же я славно придумал, что сохранил часть денег: кто знает, может быть, мне еще понадобится подкупить нескольких рабов или стражников? Да, Его Величество со всех сторон окружен разбойниками. И что я должен думать о трех своих братьях - Джабере, Месауде и Сааде? Должен ли я изобличить их перед Его Величеством, или должен отказаться от своего верноподданнического долга? До сих пор я молчал об этом проклятом псе Месауде и о том, что он со мной сделал. Это лишний раз доказывает, что я предпочитало скрывать это, да и что я могу сделать? Это же мои единоутробные братья и, как говорят, они занимают важные посты во Дворце. Как их одолеть? Впрочем, это личное дело Его Величества. Он и сам обо веем знает, как сказали мне враги и действующие под покровом ночи партизаны, тайна его могущества целиком и полностью заключена в его службе соглядатаев и осведомителей... Нет, братья все же важнее - важнее покорности королю и кому бы то ни было. Потом, кто знает? Может быть, они раскаялись и поведали о своих преступных деяниях Его Величеству... И все же Месауд приказал, чтобы тебе отрубили правую руку. Он хотел помешать тебе рыбачить, лишить тебя того, что составляет смысл твоей жизни. Не будь я его братом, он убил бы меня, - вот что мне дали понять. Сами палачи были удивлены легкости наказания... Но за что же было наказывать меня, меня, который пришел к Его Величеству только для того, чтобы выразить свою радость по поводу его спасения. Если бы Месауд не был так искушен во зле, он принял бы твою рыбу, отблагодарил бы тебя от имени Его Величества и отпустил бы с миром... И все же это мой брат. Мое доброе сердце не дает мне поступить с ним жестоко".

Возвращение начальника сторожевого поста прервало размышления Али-Рыбака. Устроившись рядом с ним, тот радостно сказал ему приблизительно следующее:

- Послушай, Али-Рыбак, конечно, деньги, которые ты дал, невелики. Это едва-едва позволит тебе беспрепятственно добраться до ворот Дворца. Но поскольку речь идет о тебе и в вашей реке водится такая прекрасная рыба, мне, к счастью, удалось напасть на такого человека, который проведет тебя...

- Наконец-то! - воскликнул Али-Рыбак, подскочив от радости.

Но начальник поста тут же нанес ему жестокий удар:

- ...который проведет тебя только до главы королевской стражи. По правде говоря между ним и Его Величеством нет никакой разницы, ведь жизнь Его Величества находится в его руках.

"Это должно быть, Джабер, или Саад, да, никто иной, как Саад", подумалось Али-Рыбаку. Немного поразмыслив, он все же решил рискнуть. "Когда они узнают, что я не предал их, что я по-прежнему готов хранить тайну, хотя и настроен передать свой подарок, они отрекутся от своей жестокости, - рассудил он. - И все же, это, несомненно, должен быть Саад!" Потом, взглянув в лицо начальника первого поста стражи, сказал:

- Согласен на главу королевской стражи.

- Тебе это очень выгодно. Несомненно, ты вернешься с десятью тысячами золотых монет в кармане. Пошли!

34.

Али-Рыбак очнулся среди невероятного шума. Женщины рыдали, издавая нечеловеческие крики, мужчины плакали в голос. У него сильно ломило левую руку. Так, будто ее отхватили ножом, или прижгли огнем.

- Где я? - спросил он, поднимая голову.

Будто в тумане он видел, как какие-то призраки со всклоченными волосами и окровавленными пальцами склоняются над ним, царапая себе лица.

- Ты в городе Фаворитки.

Услышав это, он снова уронил голову, она казалась ему очень тяжелой. Все кружилось, земля словно поменялась местами с небом. Все, что доносилось до его ушей, действовало на него, как опиум или колдовские чары, и вызывало в нем нежность, грусть и еще какое-то чувство, неведомое ему раньше. Но откуда, откуда исходило это? Потом вокруг него воцарились полная тишина и покой, его одолел сон, и он заснул. И лишь звук ребаба возносился к небу. Восторгу души не было предела, душа сгорала, как свеча. Али-Рыбак почувствовал, как чьи-то руки осторожно приподняли его за голову и за ноги, уложили на что-то мягкое и унесли, слегка покачивая. Он отдался на волю событий, потому что боль усиливалась и становилась все нестерпимей.

Когда он снова открыл глаза, то увидел, что лежит в четырех стенах, а в изголовье у него стоит девушка в желтых одеждах, прекрасная лицом, которое показалось ему знакомым и которое он любил.

Нежная рука коснулась его лба, словно проверяя, нет ли у него жара. Потом пухлые губы поцеловали его в лоб. Две слезинки скатились ему на лицо.

- Значит, и ты здесь, Дева?

- Лежи спокойно, ты должен набраться сил.

- Я хочу знать, где я?

- В городе Фаворитки. Вот уже два дня, как тебя бросили на площади, ты терял кровь, а женщины-истерички и безвольные мужчины плакали и причитали вокруг тебя, и никто не осмеливался войти в этот проклятый город. Люди из Гордого города и партизаны пытались окружить город, но это ни к чему не привело. Ярость женщин лишь разгорелась еще пуще, чем мужество мужчин. Новость распространилась по всему королевству, гвардейцы Дворца предприняли атаку, чтобы помешать нам прийти тебе на помощь, но нам удалось отразить их нападение. Женщины нападали, чтобы захватить себе мужчин, и нам пришлось прибегнуть к хитрости, чтобы не наткнуться на них, и все же они смогли напасть внезапно на нескольких воинов на стратегических постах. Люди из Гордого города одурманили их черным дымом, а потом привели к нам. У нас воины совокуплялись с ними, а

потом делали им успокоительные уколы. Ученые, доктора, мудрецы и пророки нашли снадобье, способное излечить жителей города Фаворитки, но до них надо было еще добраться. В конце концов, судьба послала нам семерых юношей из твоего города, необыкновенных юношей. Они несли оружие и черное знамя, в центре которого была нарисована белая рыба, точно такая же, как ты отнес во Дворец. Эти молодые люди сказали, что они сторонники Али-Рыбака и что посетили город Обжор, чтобы призвать людей там к переменам и отмщению. Новость настигла их, когда они были на пути к городу Импотентов, они незамедлительно прибыли сюда и утверждают, что способны разрешить эту ситуацию. Потом они без страха атаковали город во главе с музыкантом, который наигрывал на нае какую-то странную мелодию. Мы, плача, но без боязни, последовали за ними, и как не странно, импотенты и женщины-истерички очень быстро обрели покой. Они склонили головы, словно под тяжестью вечного проклятья, и стали лить слезы. Мы тоже плакали вместе с ними. В этот момент юноша с бумагой, пером и чернильницей в руках обратился к нам, прося снова занять свои посты: кое-кто подчинился, другие же продолжали лить слезы, сами не ведая почему. Потом к нам подошел знаменосец и дал нам ваты, чтобы мы заткнули себе уши. Стоило нам отступить на семьдесят шагов назад, как сознание наше прояснилось, и мы тут же увидели удивительное зрелище: твои сторонники, которые пришли к тебе на помощь, сделали то, что до сих пор не удавалось добиться ни пророкам, ни ученым, ни мудрецам, ни воинам. Музыкант не просто играл, он буквально таял, извивался, как змея. Щеки его раскраснелись, вены на шее раздулись, он то приоткрывал один глаз, то снова смежал веки, шея его изгибалась. Грудь его вздымалась, потом опять опадала. Он был весь в поту, и губы у него посинели от напряжения. Как он страдал, бедняга, Он мучался от того, что ему надо было что-то сообщить людям. Как это было тяжело! Какое ужасное зрелище! Но и как прекрасно было оно! Потом настал черед того музыканта, что играл на ребабе. Едва он начал, как импотенты и женщины-истерички почувствовали, что души их возносятся на седьмое небо и погружаются там в реку прощения... Тогда юноша-писец приказал нам унести тебя, что мы и сделали, и вот принесли тебя сюда, врачи оказали тебе первую помощь, а затем вернулись на площадь, где их ждала очень важная задача: делать уколы всем импотентам, вводить им лекарство во время сна, а также делать уколы женщинам сразу же после того, как они совокупятся с воинами. Теперь самое главное, чтобы не умолкал ребаб, и подошла подмога из Гордого города, и если будет так, то вся операция займет не больше трех дней.

35.

- Молчание означает поражение, - сказали посланца . города Фаворитки Али-Рыбаку, в то время, как делегация второго города увещевала его:

-"Кто пошел по дороге, тот пришел к Цели" - гласит пословица. А ты пошел по дороге, но пока еще не добрался до цели.

- Надо разоблачить врагов, - сказала делегация третьего города после минутного размышления. - Молчать о них - это непростительное преступление.

Глава делегации четвертого города, оглядев всех присутствующих, объявил, угрожающе размахивая саблей:

- Зло надо искоренять злом, обиду - обидой, и на каждый удар врага отвечать семью новыми ударами. Если он убивает, то и ты убивай. Если он тебя унижает, унизь его сам в двадцать раз сильнее. Если он надругался над одной из ваших дочерей, надругайтесь над семьюдесятью их девами! Далю если он вам не причиняет никакого зла, атакуйте его, чтобы знал, что вы - здесь и готовы ответить тысячей ударов на каждый его удар. Жизнь в глазах Обжор - это самоутверждение, прежде чем другие дадут почувствовать, что они тоже существуют на этом свете.

Делегация города Фаворитки долго колебалась, прежде чем взять слово:

- Какой бы не была преданность Его Величеству, Дворцу, - сказали они, молчать о его врагах - это прямое отступничество в минуту опасности. Скажи только, что мы должны сделать, а мы всегда готовы служить тебе.

Потом настал черед Девы, которая долго молчала, прежде чем заговорить:

- Как бы там ни было, ты не можешь теперь отступать. Тебе удалось поговорить с камергером, с главой королевской стражи. Теперь тебе остается переговорить с первым советником, а потом и с Его Величеством. Никто не сомневается в этом, но ты сам должен быть твердо уверен. Если бы ты рассказал о врагах, которые стоят у тебя на пути, как мы просили тебя, все было бы проще - по крайней мере было бы ясно, по какому пути следовать. Но поскольку ты хранишь в своей душе большую тайну, то твоя убежденность должна быть еще крепче. Я согласна, чтобы свадьбу отложили еще раз до тех пор, пока так или иначе не разрешится эта большая проблема.

Когда пришло время высказаться Гордому городу, воцарилась полная тишина. Ведь должен был говорить седьмой город! Самый близкий ко Дворцу город собирался сказать свое слово. Город пророков, ученых, мудрецов собирался сказать свое окончательное слово.

- Мы, гордые люди, - начал глава делегации, - мы, партизаны, действующие под покровом ночи и связанные вечной клятвой, заявляем: хотя между королем и его подданными больше и нет никаких отношений, надо, чтобы Али-Рыбак предпринял последнюю попытку. Два его первых похода позволили мистикам обрести зрение, импотентам - мужскую силу, сдержанным - преодолеть свою осторожность, обжорам - обрести чувство ответственности, сторонникам Али-Рыбака - проявить себя на деле, городу Вечных Вопросов найти на них ответ, а беспокойным -обрести уверенность. А следующим этапом, несомненно, станет движение масс, и на последнем этапе мы положим конец деспотизму. Что еще остается сделать? Мы считаем, надо выразить волю всех: мы безгранично уверены, что Али-Рыбак - объективно и субъективно - единственный, кто способен осуществить общую цель.

- Деньги собраны, - прибавила Дева, которая, казалось, говорила от имени всех собравшихся. - Вот здесь четыре тысячи золотых монет. Конь готов. Тебе остается лишь тронуться в путь, Али-Рыбак. А свадьбу мы отпразднуем сразу же после твоего возвращения. Делегации городов могут подождать еще день или два, им есть о чем поговорить друг с другом.

- Мне нужен спутник в дорогу. Я не могу рассчитывать только на свои силы. Рука у меня все еще болит.

- Юноша из нашего города проводит тебя, - сказал глава делегации Гордого города.

Один из членов делегации партизан, склонившись, что-то сказал на ухо главе делегации Гордого города, с которым у него, похоже, было полное взаимопонимание, а потом объявил во всеуслышание:

- Гордый город и партизаны хотят внести новое предложение.

- Какое? - спросил Али-Рыбак.

- Мы предлагаем, чтобы тебя сопровождала целая делегация, - ответил ему глава делегации Гордого города, - Она будет состоять из семи человек, представляющих семь городов. Дело касается теперь не только одного Али-Рыбака, а всех, как вы это только что сказали. Власти не настолько наивны, чтобы атаковать разом все семь городов. Нас будет представлять партизан, и я советую вам следовать ему во всем. Это большой мудрец, которому мы, люди Гордого города, доверяем целиком и полностью.

- Прекрасная мысль! - одобрили собравшиеся.

- При условии, что я буду говорить от имени делегации, - сказал Али-Рыбак, хорошенько поразмыслив.

- Задача делегации - облегчить твою миссию. Ты сможешь опереться на нее, если потребуется.

- Пусть будет так, - ответил Али-Рыбак. Делегация тронулась в путь. Все сели на коней черной масти, клейменных клеймом Гордого города. Али-Рыбак ехал впереди, за ним - представитель партизан, а следом - представители остальных городов.

...............................................

Прибыв на первый пост стражи, Али-Рыбак объявил, что у него есть четыре тысячи золотых монет. Начальник поста лишь улыбнулся, сказав при этом:

- Здесь мы бессильны. Никто из нас не может помочь. Дворец в курсе всех ваших действий с того момента, как вы покинули город Мистиков, и он отдал приказ, чтобы делегация осталась здесь, а Али-Рыбак один шел к первому советнику, который уже ждет его и сразу же примет.

Делегаты, застигнутые врасплох этим сообщением, не смогли ничему воспрепятствовать. Они пожелали ему успеха, и вот ворота Дворца распахнулись перед ним.

- Поскольку Дворец знает, что мы здесь и сам заявил, что не станет задерживать Али-Рыбака, мы от имени семи городов выражаем ему свою поддержку и будем ждать его здесь, - сказал представитель партизан и Гордого города, прощаясь с Али-Рыбаком, который ступил за ворота Дворца в сопровождении лично начальника поста стражи. Он улыбался, несмотря на острую боль в левой руке.

36.

Делегация посланцев семи городов с волнением ожидала возвращения Али-Рыбака, но незадолго до захода солнца к ним прибыл всадник, посланный городом Врагов, и сообщил, что Али-Рыбака нашли у ворот их города без сознания, а изо рта у него текла кровь.

В ту же минуту прибыл посыльный из Дворца и сказал делегации, что Али-Рыбак нанес оскорбление Его Величеству в присутствии первого советника и понес за это заслуженное наказание .

- Какое наказание? - спросил представитель партизан и города Врагов.

Но посыльный из Дворца лишь извинился, сказав, что ему велели больше ничего не говорить, впрочем, если бы Его Величество не испытывал уважение к делегации, представляющей все королевство, он вообще бы не стал их предупреждать.

Делегаты сели на коней, но прежде чем они отъехали, начальник поста стражи сказал, что он хотел бы переговорить наедине с представителем партизан.

- Ходят слухи, - сказал он, - что у Али-Рыбака есть очень серьезные противники во Дворце, которые боятся, что он их выдаст: вот почему они сделали все для того, чтобы помешать ему говорить. Мне донесли, что они, якобы сказали так: "Заткнем ему рот навсегда, чтобы больше не бояться его!"

- Неужели они вырвали ему язык? - спросил партизан.

- А как еще было помешать ему говорить? Вероятно, именно это они и имели в виду.

- Негодяи.

Но начальник стражи поглядел на него с упреком, словно давая понять, что в его присутствии никто не должен выказывать свое неуважение к Его Величеству.

- Принесите мне пять тысяч золотых монет, и я берусь провести его к Его Величеству.

- Но что он может сделать, представ перед Его Величеством, если у него больше нет ни рук, ни языка? Ему остается только смотреть на него своими невинными глазами.

- Подумайте над этим. Его Величество все поймет, едва лишь взглянув на него.

- Ты веришь, что Его Величество еще жив?

- Вы ставите меня в неловкое положение своими вопросами. Подумайте хорошенько! Всего пять тысяч.

В этой ситуации представитель партизан и города Врагов принял такое немедленное решение:

- Пусть каждый из вас отправляется в свой город и расскажет на главной площади обо всем, что здесь произошло, - приказал он делегатам.

Делегаты разъехались по своим городам, они рассказали людям, что именно враги ставят преграды между Дворцом и его подданными, именно они правят королевством. Ведь Али-Рыбак хотел лишь выразить свою радость и свою покорность Его Величеству по доброте души своей. Ему же не только помешали сделать это, но и наказали самым жестоким способом: отрубили руки по локоть, лишив возможности ловить рыбу, и вырвали язык, чтобы он не рассказывал ничего из того, что ему довелось увидеть.

37.

- Али-Рыбак, ты видел короля? - спросили его в городе Врагов после того, как оказали ему первую помощь, остановив кровотечение и усмирив боль.

Он отрицательно покачал головой.

- Кто тебя наказал?

Он приподнял брови и вытянул вперед нижнюю губу.

- Первый советник?

Он кивнул утвердительно.

Пророки, мудрецы и глава города Врагов обрадовались его ответу, полагая, что сейчас он им обо всем и сообщит.

- Он враг?

Али-Рыбак ничего не ответил, но в памяти его вновь возникли трагические события этого утра.

...С его глаз сняли повязку, и он увидел своего старшего брата Джабера. Так он и предполагал в душе и потому не смог сдержать улыбки, вспомнив об их общем прошлом, о кровном родстве, о материнском молоке" которое вспоило их обоих. "Как же не улыбнуться своему родному брату?" - думал он. Он вглядывался в ничего не выражающее лицо брата, который принял его с полным безразличием. Неизвестно отчего, Али-Рыбак почувствовал себя виноватым и снова улыбнулся Дааберу. Тот и глазом не моргнул. И все же это был его старший брат, почти отец.

- Ты все охотишься за нами, сукин сын, - процедил Джабер.

- Ни за кем я не охочусь. Ты только посмотри, что сделали со мной Месауд и Саад. Я не сделал ничего плохого, только дал обет по случаю спасения Его Величества.

- А что ты пришел делать сегодня в компании этих семерых, вырядившихся, как на свадьбу?

Али-Рыбак, которого Джабер резко оборвал своим вопросом, спокойно продолжил:

- Я всего лишь жертва, поскольку ничего не ведаю об этом деле. Все города призывают меня дойти до Его Величества, чтобы выразить ему свое восхищение и преданность...

- Значит, ты признаешь, что виноват. Только мы взяли власть в свои руки, как ты явился, будто птица, предвещающая беду, подталкивая народ к бунту. Вот уже и наш город забыл о сдержанности. Импотенты снова обретают мужскую силу, а мистики хватаются за оружие. Ты в сговоре с врагами.

- Я не собирался делать вам ничего плохого. Абсолютно ничего. Вы же мои братья, и это для меня превыше всего. Зачем мне вредить вам, тем более, что я уверен, что вы раскаялись в своих преступлениях.

- Ты говоришь, как глупец и простофиля. В политике нет места чувствам. Палач! Эй, палач! Заставь-ка его замолчать навсегда и скажи, чтоб его бросили к воротам города Врагов...

..." Это бандиты, не так ли? - спросил глава города Врагов у Али-Рыбака.

- "Да, бандиты, банда преступников", - кивнул Али-Рыбак в ответ.

38.

Рано утром Али-Рыбак поднялся и поспешно направился к воротам, чтобы выйти из города Врагов, его сопровождала огромная толпа, которая все спрашивала, куда он идет, и задавала десятки и десятки вопросов, которые оставались без ответа. Он только обернулся, посмотрел на них пристально, и слезы покатились у него из глаз.

Женщины, дети, некоторые молодые люди тоже плакали. Одни оплакивали его правую руку, другие - левую, а третьи -его язык. Четвертые же плакали, видя его слезы. Они умоляли его остаться еще на день, чтобы набраться сил перед тем, как семь городов примут какое-либо решение. Но он ничего не хотел слышать.

Глава города приказал, чтобы ему дали быстроногого коня, добавив при этом:

- Прими его от нас в подарок. Он твой.

Лицо Али-Рыбака озарилось благодарностью. "Именно этого я и ждал", подумал он про себя. Потом, с помощью одного из жителей города, он сел верхом на коня и направился ко Дворцу.

- Хочешь дадим тебе четыре тысячи золотых монет? У нас они еще есть.

Али-Рыбак ничего не ответил и не стал ждать. С высоко поднятой головой, прямо держась в седле, с обрубками рук, привязанными к поводьям, он удалился на своем коне, который ступал медленно, низко опустив голову, словно разделяя заботы своего хозяина.

Его появление сильно удивило стражников на первом посту. "Он опять возвращается? Чего ему надо? Привез ли он золотые монеты? Что делать?" Но он не мог им ничего ответить, и они это знали. Напрасно они пытались угадать хоть что-нибудь по его глазам.

Прямо, словно каменная статуя, он держался в седле, и слезы, горькие слезы катились у него по щекам.

- Пропустите его, - приказал начальник стражи. У второго поста его задержали совсем ненадолго, а потом позволили продолжать путь. Некоторые из стражников снимали свои маски и больше не надевали их, словно для того, чтобы отмежеваться от власти.

Так он проехал через третий, четвертый, пятый и шестой посты. Когда он прибыл на седьмой пост, начальник стражи приказал ему следовать за ним.

- Я введу тебя через потайную дверь, которая ведет прямо в покои Его Величества, ты дойдешь до него, хотят они того, или нет. Как только я скажу ему, что ты и есть тот самый Али-Рыбак, он все поймет, поскольку ему отправляли несколько донесений.

Али-Рыбаку хотелось о многом спросить, поблагодарить за то, что, наконец, он оказался во Дворце без повязки на глазах, он восхищался высокими деревьями, бассейнами с позолоченными стенками, огромными клумбами с цветами, птицами изумрудного цвета в клетках, обнаженными рабынями, плескавшими в бассейнах или стоявшими у окон. Но он был не в силах поблагодарить начальника страхи, и велика была его печаль. Он проследовал за ним к маленькому домику, где ему было приказано подождать, пока за ним не придут, чтобы ввести его в покои короля. Склонив голову, он не замечал ничего вокруг. Только говорил себе: "Когда я окажусь рядом с Его Величеством, он узнает меня и все поймет. Он узнает, кто его враги, ведь он умен и всемогущ. Он отомстит им за меня".

39.

На площади города Сдержанности люди говорили, что обретут покой только тогда, когда отомстят за Али-Рыбака.

- мы отрубим правую руку и правую ногу камергеру, - говорил один юноша.

- Мы отрубим левую руку начальнику королевской стражи, и правую ногу впридачу, - говорил мужчина.

- А первому советнику мы отрежем язык и нос, - сказал другой юноша.

- Разбойники не виноваты, вина лежит на тех, кто позволил им действовать, - говорили на площади второго города. -Надо отомстить королю, который поступил так безответственно.

В третьем городе говорили:

- Надо отомстить и разбойникам, и тем, кто им покровительствует! Мы сложим оружие лишь тогда, когда поможем победить Али-Рыбаку.

Обжоры же твердили, что настоящая месть состоит в том, чтобы уничтожить стены Дворца и оставить всех тех, кто там находится, нагишом на тысячу лет вперед.

Жители города Фаворитки заявили, что самая страшная месть - это заставить короля, его двор, гвардейцев, слуг и всех поганых людишек, которые там находятся, испить зелье проклятого мудреца, поскольку нет мести хуже, чем лишить мужчин мужской силы и до крайности возбудить женщин.

Что касается мистиков, то они заявили, что лучшая месть - одурманить врагов и оставить их на вершине горы, доступной грифам и прочим хищным птицам, которые вырвут у них глаза, язык и сердце.

- К оружию, благородные души, - призвала Дева. - Мы должны отомстить за Али-Рыбака и не только на словах! И все принялись повторять вслед за ней:

- К оружию!

И поспешили взяться за оружие, которое они отняли у властей или взяли у своих друзей из Гордого города.

А сами люди Гордого города приняли еще более важное решение:

- Отныне больше не будет страданий, - сказал глава города. - Мечта пророков, мудрецов и ученых осуществилась.

Партизаны объявили, что они окончательно выходят из подполья и отказываются от власти. А более достойного короля они собирались найти в Гордом городе.

Юноша-писец, говоря от имени сторонников Али-Рыбака, объявил под звуки ная, ребаба и барабана:

- Пусть Дева, жена Али-Рыбака, будет провозглашена королевой. Ведь она полюбила его, и он тоже полюбил ее. Мы не знаем никого сердечней этой Девы,

нет достойней ее среди тех, кто больше не желает терпеть тирании. Да здравствует королева-Дева! Да здравствует Великая Любовь!

40.

Пришла рабыня, которая попросила Али-Рыбака облачиться в одежды, достойные взора Его Величества. Она помогла ему надеть кафтан, расшитый золотом и жемчугами, обула его в великолепные туфли, окропила благовониями, завязала ему глаза и медленным шагом пошла перед ним, указывая путь.

- Следуй прямо за мной, - приказала она ему.

Он шел за ней целых четыре часа, потом она перепоручила его второй рабыне, за которой он прошагал столько же, та передала его в руки третьей, а та - четвертой, четвертая - пятой, пятая - шестой, а шестая, 'наконец, седьмой.

Изнуренный от большой потери крови, от стольких сказанных слов, от утомительного пути, он попросил хотя бы о недолгом отдыхе. Ко рабыня сказала ему:

- Здесь все рассчитано. И речи не может быть об остановке. Тем более, что мы скоро доберемся до места.

Это подтверждали и ароматы, доносившиеся отовсюду.

Рабыня развязала ему глаза, и он медленно-медленно открыл их, его тут же ослепило сверкание изумрудов, яхонтов, золота и серебра.

В огромном зале, стены которого были задрапированы прозрачной очень дорогой тканью, отражались тысячи огней, светившие неизвестно откуда - от солнца, или какого-то другого источника света. Непонятно , был ли это отдельный зал, или же он был связан с другими скрытыми за драпировкой стен. Ничего было не ясно. Да и какое это имело значение! Главное, он был в зале приемов и вскоре ему предстояло увидеть Его Величество .

Действительно, спустя несколько мгновений какой-то голос, который показался ему похожим на слегка измененный голос Месауда, донесся до его ушей:

- Ты находишься в присутствии Его Величества. Говори, что ты хочешь?

Али-Рыбак поискал, откуда мог исходить этот голос, но взгляд его упирался лишь в драпировку стен. Внезапно ему пришло на ум, что драпировка скрывала множество маленьких комнат и что Его Величество должен находиться в одной из них. Но Его Величество просит его говорить. А как он может это сделать с отрезанным языком? "А что бы я мог сказать ему, если точнее? подумалось Али-Рыбаку. - Может, я начал бы так: "Ваше Величество, я приходил к вам с подарком, но, обнаружив, кто служит у вас при дворе, - а это не кто иные как самые отпетые разбойники и преступники - я был наказан самым жесточайшим образом: у меня отняли то, что позволяло мне быть рыбаком, человеком, - отрубили мне руки и отрезали язык. О Ваше Величество! Если вы промедлите и не сделаете так, чтобы они больше не могли причинить вреда, то они в конце концов уничтожат ваше королевство. Да хранит вас господь, Ваше Величество, у меня нет личных просьб или тщеславных помыслов. Мне достаточно быть умелым рыбаком, готовым преподнести Вашему Величеству всех самых прекрасных рыб, каких мне только доведется поймать. У меня к вам только одна-единственная просьба: народ очень несчастен из-за нападок королевской гвардии, из-за унижений и расправ, которые учиняет над ними армия. Вы оторваны от своих подданных, установите же с ними связь! Все они любят вас и станут любить еще больше, если вы это сделаете. Упраздните семь постов стражи, которые ставят столько преград на пути между вами и народом. О, если бы вы только видели множество жалоб и прошений, которыми размахивают подданные в каждом городе..." Нет, пожалуй я не стал бы так говорить с Его Величеством. Ведь эти враги не кто иные, как мои братья. Я стану действовать, как брат, не изменяя себе. Я готов пожертвовать не только руками и языком, но и зрением и даже своей жизнью, чтобы убедить своих братьев, я готов положить на это всю доброту своей души. Я не тот человек, который становится глашатаем людей алчных и толстокожих... Итак, я сказал бы: "Ваше Величество, скажу вам только, что я покорный подданный, который очень любит вас. Я узнал, что вам удалось уйти от покушения ваших врагов, и мне захотелось выразить вам свою радость и преподнести вам в подарок самую прекрасную рыбу, какая только есть на белом свете. Но вот уже дважды я не был удостоен вашего благосклонного внимания, что помешало мне выразить вам свою радость и радость всех рыбаков и всех ваших подданных..." Но разве позволительно лгать в присутствии Его Величества? Разве надо лгать о преданности и любви в Его присутствии? Нет, я ничего не стал бы говорить. Я буду плакать до тех пор, пока он не поймет и на простит меня..."

- Говори, пришелец! Ты находишься в присутствии Его Величества .

На этот раз голос очень походил на голос Саада. Да, это был его голос, даже если слегка и измененный.

"Я стану кружиться на месте до тех пор, пока Его Величество не заметит меня, или до тех пор, пока он не обнаружит себя". И Али-Рыбак стал медленно поворачиваться на.одном месте , и каждый раз, когда ему казалось, что Его Величество видит его, слезы у него из глаз текли в два раза сильнее. На сердце у него становилось все тяжелее.

- Что случилось с руками этого человека? - лицемерно спросил чей-то голос, очень похожий на голос Джабера.

- Он украл огромную дыню, Ваше Величество. Такую большую, что еле унес ее в обеих руках. За что ему и отрубили обе руки, - ответил предательски лукавый голос Месауда.

- А почему этот человек молчит? - спросил Джабер за Его Величество.

- Наверное, он немой, Ваше Величество, - откликнулся голос Саада.

Али-Рыбак широко открыл рот и показал, что осталось у него от языка.

- У него отрезан язык, Ваше Величество! - крикнул Саад. - Возможно, он не проявлял к вам должного уважения, отсюда и наказание, которому подвергли его наши верные и бравые гвардейцы.

- Почему он рыдает так, что сердце разрывается на части? - спросил голос Джябера.

- Вероятно, он хочет убедить вас в том, что с ним поступили несправедливо, не иначе, Ваше Величество, - откликнулся лицемерный голос Саада.

- Так пусть ему выколют глаза! Только враги могут говорить о себе, что с ними обошлись несправедливо в нашем королевстве, - приказал голос Джабера.

Обрубками рук Али-Рыбак указал на то место, где билось его сердце, всем своим видом говоря, прежде чем его успели увести: "Вот это единственное, чего вы никогда не сможете изуродовать".

41.

Рассказывают, будто Али-Рыбака подхватила какая-то таинственная сила, поднятая рыбой, которая находилась в одном из бассейнов, и рыба эта превратилась в крылатого коня. Али-Рыбак вскочил на нее верхом и полетел в сторону долины Непорочных Дев. Там, якобы, к нему вернулись все недостающие части тела.

Еще рассказывают, что, находясь в зале приемов, Али-Рыбак услышал крики мужчин, выстрелы, громкую барабанную дробь, вопли женщин, а палачи, выколовшие ему глаза, прибежали в зал с криками:

- Дворец захвачен, чернь разрушила стены, обезоружила гвардию и в настоящий момент находится в самом сердце Дворца.

Рассказывают, что атака действительно имела место, что семь постов сдались еще до подхода основных сил армии, сформированной семью городами, что королевское войско разбежалось еще до того, как вступило в бой с атакующими, что девяносто девять ворот Дворца открылись все разом, прежде чем их разрушили, и что обитатели Дворца выстроились в ряд с поднятыми руками.

- Кто здесь король? - спросили их. Никто не двинулся с места.

- Кто королева?

Никакого ответа. Но кто-то указал на камергера, начальника королевской стражи и первого советника, которые тут же пали ниц, моля о пощаде.

- Это братья Али-Рыбака, кровожадные разбойники. Уже тогда, на городской площади они показали себя... Значит, они и есть королевская власть!

Говорят, что именно в этот момент из рядов армии Гордого города, выступили король и королева и скромно заявили, что считают себя простыми гражданами, такими, как и все остальные.

Рассказывают, что ученые Гордого города налили во все колодцы, источники и ручьи снадобье, которое они только что изобрели и которое пробуждало у жителей королевства, включая и обитателей Дворца, семнадцатое чувство, и что все граждане стали королями и королевами, а Али-Рыбак, цел и невредим, женился на Деве, которая, по всеобщему признанию, достойна была быть первой среди всех королев.

Еще рассказывают, что Али-Рыбак затопил Дворец своими слезами и тогда стены Дворца и все, что было кругом из камня, превратилось в соль и как только Али-Рыбаку выкололи глаза, все тут же и обрушилось. А сам Али-Рыбак спасся, благодаря своей рыбе, которая унесла его на своей спине.

А иные говорят, что как только Али-Рыбаку выкололи глаза, он превратился в пылающий костер, вознесся до небес, стал солнцем, которое обрушилось на Дворец, и тот обратился в голубой дым. Когда подошли армии мстителей, то на месте Дворца они нашли лишь горстку пепла.

Много всего рассказывали о конце королевской власти и об Али-Рыбаке, но все эти рассказы сходились в одном: что Дворцу пришел конец и сбылся чудесный сон мистиков.

Но самое главное во всей этой истории, что правда открылась, а враги Али-Рыбака так и не смогли помешать ему выразить то добро, которым он отметил свое время.

Садд ГАРИБ, июль 1974