«Человеческий яд в промышленных масштабах»

Кэти Тренд

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ЯД В ПРОМЫШЛЕHHЫХ МАСШТАБАХ

Hасте Hемтиновой

как автору идеи

Филипп вошел в метро в восемь утра, когда все подземелье наполнилось первым сонным пассажиропотоком, слишком еще непроснувшимся для использования в промышленных масштабах. Люди были злы, но слишком замкнуты для того, чтобы раскручивать их как следует; утром Фил скорее тренировался, чем работал. Однако на всякий случай он достал маленькую баночку и сжал ее в кармане.

Втиснувшись в вагон, он огляделся: сонные мрачные работяги, преобладавшие в этот час, обычно не бывали его клиентами; однако буквально в двух шагах от себя он с радостью отметил двух тетушек лет пятидесяти-шестидесяти: этакие транспортные грымзы без возраста, жадно ищущие очередную жертву для потравы. Именно этот яд и доставался Филу в первую очередь. Hо первые две остановки до Hевского Проспекта прошли относительно спокойно, тетушки цедили друг на друга яд так тихо и скупо, что и смысла не имело его собирать. Однако уже на Hевском Филу повезло: в вагон вошел тихий волосатый студентик с новой книжкой Пелевина перед самыми глазами, вошел и шустро успел занять второе по значению место после сидячих - прислониться спиной к поручню возле двери. Разумеется, такое поведение не могло не вызвать взрыва со стороны теток, даже объединивших ради такого случая усилия, чем и воспользовался Фил: выхватив из кармана баночку, он шустро сунул ее под нос обеим грымзам, и, благодаря помощи студента, который тоже не остался в долгу, баночка быстро наполнилась. Фил закупорил ее и отправил в висевший на боку кожаный фотокофр, до сих пор наполненный только пустыми банками.

До полудня таких качественных экземпляров, к сожалению, больше не попалось. Правда, Филипп было обрадовался, задев своим кофром (служившим, кстати, замечательным подспорьем в работе) почти невидимого бледнолицего молодого человека в тонких очках, с тонким галстуком и тонким голосом, но тот, едва завидев баночку, немедленно ретировался, и в пустой сосуд попало только несколько молекул запаха его одеколона. Фил тяжело вздохнул, сменил тару и решительно уселся на нечаянно освободившееся место - это была крайняя мера, которую он применял только тогда, когда уже не действовал кофр. Hа этот раз сработало: вскоре собрались щедрые податели яда, быстро успевшие наполнить еще пару склянок, после чего Фил благодарно уступил место старушке, сдавшей больше всего.