«Вещий сон»

Quis? Quid? Ubi? Quibus auxillis? Cur?

Quomodo? Quando?[1]

Среди ночи в квартире Виталия Невейзера зазвонил телефон, и хотя телефона у Невейзера не было, тем не менее он поднял трубку:

— Слушаю.

— Д...д...добрый день, — сказал заикающийся, но уверенный в себе голос.

Ночь! — мысленно поправил Невейзер, а голос продолжил:

— Сейчас машина п...п...подъедет. Собирайтесь, пожалуйста.

— Нет, не хочу, не поеду, устал, голова болит, с какой стати вообще... — забормотал Невейзер.

— Вот...т...т...т и славно, и договорились! — похвалил голос и пропал.

Тут Невейзер вспомнил, что приглашен на свадьбу в качестве телеоператора, мастера по запечатлению подобных неповторимых торжеств, и, делать нечего, стал собираться. Он надел черный в редкую благородную полоску костюм, какого у него никогда не бывало, белую рубашку, галстук, выброшенный полгода назад (подарок бывшей жены), посмотрел на себя в зеркало и решил, что ему непременно нужно выпить чашечку кофе — чашечку кофе из чашечки расписного фарфора с золотым ободком, — и вот он пьет кофе из чашечки расписного фарфора с золотым ободком.

У подъезда засигналила машина. Он выглянул. Это была большая черная машина, в подобных, судя по телевизору, ездят правительственные люди. Он заторопился, засуетился, схватил телекамеру, запихал ее в сумку и побежал вниз.

Шофер даже не взглянул на него. Он смотрел вперед, сжимая руль, будто уже ехал. На коленях у него лежал автомат.

— Почему ночью, почему такая спешка? — спросил Невейзер.

Шофер не ответил, и Невейзер понял, что он глухонемой.

Машина плавно тронулась, бесшумно помчалась, холодком вдруг обдало ноги; Невейзер обнаружил, что забыл обуться. Он засмеялся и сказал игриво, желая развеселить и задобрить шофера своей глупостью:

— А я вот даже обуться не успел!

— Возьми там. — Глухонемой шофер кивнул на заднее сиденье.

Невейзер обернулся и увидел полки обувного магазина, заваленные замечательной обувью, в этом изобилии выделялись именно те туфли, которые он облюбовал накануне в какой-то витрине: коричневые, с прострочкою, носок светлее и лаковый, а остальное мягко-шершаво, приятно глазу и руке. Облюбовать-то облюбовал, но цена была недоступна, а тут, пожалуйста, даром! Он обулся (носки были уже на ногах: белые, мягкие, чистые), стало тепло и уютно.