«Семейный ужин»

Антун Шолян

Семейный ужин

Теперь я уже не только не умею постоять за себя, но даже сбежать далеко не могу. Я вижу в этом какой-то опасный упадок жизненных сил, связанный, вероятно, с возрастом или условиями жизни. И на сей раз мне, как обычно, удалось сбежать лишь в уборную. Не подняв с унитаза крышку и не спустив брюк, я восседаю на престоле своего крошечного королевства. Знаю, что этим ничего нельзя решить. Просто так уж у меня повелось - я привык спасаться в уборной от отчаяния, замешательства и собственного бессилия. Обычно я выхожу из нее с облегчением, духовным, как другие облегчаются физически.

Но здесь, в этом туалете, облегчения я не почувствовал. Прежде всего, закрыв за собой дверь, я не мог найти выключатель и вынужден был звать на помощь хозяина, от которого, собственно, и сбежал.

- Да ты посмотри, Лела, - загрохотал хозяин дома так, что эхо разнеслось по всей квартире, - он даже не знает, как зажечь свет!

Заполнив своими исполинскими телесами проем двери моего убежища, он нажал одну из многочисленных кнопок на распределительном щите, который сгодился бы для небольшого космического корабля; спустя несколько секунд невидимые мерцающие трубочки озарили рассеянным светом эту санитарно-гигиеническую лабораторию.

- Прогресс, старина, прогресс! - загоготал он мне прямо в ухо. - Техника для народа! Ты, видать, отстал, не идешь в ногу со временем. Обрати внимание: сплошь итальянское оборудование - до последнего крючочка!

Керамические плитки на полу, облицовка стен и ванны, даже бачок для слива воды - все словно сыпью пестрело маленькими красными цветочками по белому фону, как будто ванная комната заразилась какой-то неведомой формы оспой. Холодное неоновое освещение дрожало, от цветочков рябило в глазах, и мне пришлось значительно раньше, чем я намеревался, вернуться в комнату, где меня поджидал хозяин, огромный и неотвратимый, как судьба.

Он восседал в новом бидермайерском кресле, высокий, массивный, как утес, между барочным письменным столом и ампирным комодом, прямо под хрустальной люстрой. Все эти предметы, да и он сам были слишком громоздки для стандартной комнаты в типовом новом доме. И все было как с иголочки новым: и дом, и мебель, и громадный телевизор, и неимоверно толстые бухарские ковры на полу, и золоченые рамы развешенных по стенам картин. И только его королевская власть соединяла воедино всю эту разномастную пестроту.