«Венок»

О'Санчес

Венок

Посвящается Александру Сергеевичу Пушкину.

Роняет лес багряный свой убор.

Сребрит мороз увянувшее поле,

Проглянет день, как будто поневоле,

И скроется за край окружных гор.

Пылай, камин, в моей пустынной келье;

А ты, вино, осенней стужи друг,

Пролей мне в грудь отрадное похмелье,

Минутное забвенье горьких мук.

Роняет лес багряный свой убор

Вихрастому Борею на забаву.

Один лишь, лету верная застава,

Рассержен и упрям зеленый бор.

Наполнил воздух золотой пожар,

А на земле, покорный зимней воле,

С рассвета, как старательный маляр,

Сребрит мороз увянувшее поле.

Сребрит мороз увянувшее поле,

В студеной речке тает мягкий дым,

Гусиный клин под облаком седым

Собрался прочь на поиск лучшей доли.

Луна склонила изможденный лик,

Повисла на далеком частоколе

И ждет, когда сквозь петушиный крик

Проглянет день, как будто поневоле.

Проглянет день, как будто поневоле,

А все же разойдется в полный цвет,

И бабье лето, красному вослед,

Ненадолго воссядет на престоле.

Ему наскучит. И заполнит лужи

Дождливых капель заунывный хор.

Потом и осень убоится стужи

И скроется за край окружных гор.

И скроется за край окружных гор

Глухое ощущение утраты,

Когда, метельным пламенем объята,

Зима-бела примчит во весь опор,

Швырнет в окошко радостный снежок,

Снегурным бабам справит новоселье...

Долой печаль! На речку, на каток!...

Пылай, камин, в моей пустынной келье...

Пылай, камин, в моей пустынной келье,

Обузданный потомок очага...

Тебе в подмогу - вьюга, да туга,

Пока весна не постучит капелью...

Душа-весна! Не надобно хмельного,

Чтоб голова пустились в пьяный круг,

Примеря мыслям грешные обновы...

А ты, вино, - осенней стужи друг.

А ты, вино осенней стужи (друг

пустого сердца пагубной отрады),

ты, злое вдохновение распада,

Ты, смерть моя, отвяжешься не вдруг...

Но юный Пан возьмет свою свирель

И распахнется небо звонкой трелью!

Так поспеши, божественный апрель,

Пролей мне в грудь отрадное похмелье!...

Пролей мне в грудь отрадное похмелье

Хозяйских дум, весеннего труда...

Все в радость мне: и сельская страда,