«Гамлет и Дон Кихот»

Фрэнк О'Коннор

Гамлет и Дон Кихот

Перевод М. Шерешевской

"Записки охотника", пожалуй, величайшая книга рассказов из всех, какие когда-либо были созданы. Когда она увидела свет, никто в полной мере не сознавал, какая это великая книга и каково будет ее влияние на создание новой художественной формы. Она снискала себе громкую известность как произведение, содействовавшее борьбе за отмену крепостного права в России, но это не определяет ее литературных достоинств. "Записки охотника" - не публицистическое, а художественное произведение, иными словами, в нем не решаются социальные проблемы средствами искусства, а воплощается коллизия, существующая в душе художника. И это видно уже в самом первом рассказе "Хорь и Калиныч".

Тургенев всегда томился одной проблемой, которую он без конца ставил в своих произведениях. Он казался себе человеком слабым, не способным к действию - каким на самом деле не был, - и преклонялся перед людьми действия. Этой теме он посвятил свою знаменитую статью "Гамлет и Дон Кихот", в которой себе отводит роль Гамлета и поет хвалу Дон Кихоту, безумцу, что движет мир вперед, тогда как мыслитель Гамлет только сидит и рассуждает. В книге "Зеркало на дороге" я пытался проанализировать один из его романов, "Накануне", и показать, какие трудности Тургенев воздвигал перед собой, стремясь наложить на объективную действительность собственные субъективные представления.

Прототип Инсарова, героя "Накануне", был поэтом, но Тургеневу казалось совершенно невероятным, чтобы человек действия мог писать стихи, поэтому предполагалось, что в романе Инсаров будет лишен вкуса к литературе. Однако, когда Тургенев принялся за свой роман, он счел в равной мере невозможным вывести героя, у которого начисто отсутствует поэтическое чувство, а потому, когда мы впервые знакомимся с Инсаровым, он переводит болгарские песни и предания. Потом, спохватившись, Тургенев пытается замести следы, и ктото из персонажей говорит, что переводы эти не очень-то хороши. И все же давняя страсть дает себя знать, и Инсаров в разговоре со своей возлюбленной - Еленой - восклицает: "Ах, какие у нас дивные песни!" А ведь это как раз то, что я часто повторяю себе об ирландских песнях восьмого века. Полагаю, я имел полное право утверждать: пусть эти слова сказаны человеком, который не является поэтом, они, несомненно, не могли быть сказаны человеком, начисто лишенным вкуса к поэзии.