«Зал кривых зеркал»

ЗАЛ КРИВЫХ ЗЕРКАЛ

Аркадий Валентинович находился в самом сладком предутреннем сне, когда холодная влажная кожаная нашлепка бессовестно вырвала его из объятий старины Морфея.

Нашлепка находилась на оконечности собачьей морды и называлась мочкой носа. Нос же, соответственно, принадлежал немолодому псу, гордо именуемому Тавром (он же, в зависимости от ситуации, Князь Потемкин Таврический, он же Таврюха, он же Тавроид, он же Мино-Тавр, он же Стервь Хвостатая). Пес являлся представителем славного племени немецких овчарок и имел самого солидного вида документ о чистейшем арийском происхождении, возносящемся своими корнями к легендарному Урану фон Вильдштайгерланд, о чем лично сам не имел не малейшего представления, в связи с чем, очевидно, и позволял себе такие бессовестно плебейские поступки, как посягательство на священный сон своего хозяина. Некоторым оправданием такого антиобщественного поведения мог служить только почтенный возраст указанного Тавра, неизбежно приводящий к возникновению определенного рода проблем с функционированием неких жизненно важных систем организма.

Короче говоря, собаке срочно требовалось на улицу, о чем она и явилась сообщить сладко спящему хозяину.

Попытки Аркадия Валентиновича перевернуться на другой бок и проигнорировать недвусмысленный намек Тавра (явно перешедшего сейчас в разряд "Стервь Хвостатая") оказались наивными и исходно обреченными на провал. Потеряв возможность дотянуться носом до хозяйского тела, пес приступил к акустическим воздействиям, начав издавать ноющие звуки. Тонкий скулеж, переходящий в заунывное подвывание, выдержать было бы трудно даже под общим наркозом, и Аркадий Валентинович сдался.

Отбросив рывком одеяло, он перекатился к краю дивана и сел, спустив ноги на ковер. Тавр выразил свое одобрение хрипловатым тявканьем и рванул в коридор, поближе к выходной двери. Там он продолжал выражать свое физиологическое нетерпение нервным постаныванием.

- Это не собака, а какая-то... аденома простаты, - расширил спектр поименований своего пса Аркадий Валентинович, отчаянно зевая и с трудом преодолевая соблазн снова завалиться на подушку. - Слышь ты, аденома?

Свежеокрещенная Аденома отчетливо скребнула лапой дверь.

Медлить было опасно.

Аркадий Валентинович спешно натянул брюки и носки, поверх спальной футболки накинул теплую клетчатую рубаху и вышел в коридор. Тавр всем видом выразил крайнюю степень нетерпения, граничащую с недержанием.

Через пару минут счастливый пес облегчался у ближайшего кустика возле подъезда, а его хозяин, присев на лавочку, - постоянное место тусовки местных старушек, - воевал с ремешками второпях незастегнутых сандалий.

Справились они со своими делами одновременно.

Тавр тяжело затрусил через пустой - по причине раннего часа - двор, сосредоточенно обновляя метки в стратегически важных местах. Аркадий Валентинович потихоньку отправился вслед за ним, ощущая, как утекают из организма последние остатки сна. Возвращаться в постель явно не имело смысла. Логичным показалось следующие решение: пока улицы пусты, осуществить полноценную прогулку с собакой, тем более, что утро выдалось чудесным и свежим, а вот день обещал оказаться знойным. А после обеда можно было бы плотненько задернуть шторы и душевно вздремнуть, как и положено уважающему себя пенсионеру.

Двор выходил прямо на набережную.

Аркадий Валентинович с Тавром прошлись вдоль парапета и как-то незаметно свернули на дамбу, соединяющую "большую землю" с Потехиным островом.

Тавр, задрав седеющую морду, с интересом принюхался к окружающим запахам и сосредоточенно затрусил на "Потеху". Хозяин возражать не стал и неторопливо отправился вслед за ним.

На "Потехе" было так же пустынно. Недвижимо возвышались яркие громады аттракционов; кафе-"стекляшки", ларьки и кассовые будки были заперты. Только долговязый парень в замурзанном зеленом комбинезоне лениво чиркал метлой на одной из дорожек около небольшого павильона с пляшущими буквами над входом. Буквы образовывали надпись: "Зал кривых зеркал".

- До королевства, стало быть, масштабом не дотянули, - рассудил Аркадий Валентинович, присаживаясь на одной из лавочек. Тавр подбежал, сунулся носом и снова отправился изучать окрестности.

Вдали в разных концах набережной стали появляться бегущие фигурки.

- Тренируется народ, заряжается, - одобрительно прокомментировал Аркадий Валентинович, привыкший за годы одинокого житья в обществе Тавра выражать свои мысли вслух.

Долговязый подметальщик, оказавшийся уже не очень далеко от него, обернулся и громко переспросил:

- Что?

- Да нет, это я сам с собой, - объяснил Аркадий Валентинович. - Бегает народ, говорю, спортом занимается. Молодцы, я считаю. Здоровый, как говорится, дух. Кто с утра за сигарету, за кофеин... а эти бегом. Очень похвально!

Парень молча кивнул головой и снова принялся скрести асфальт.

- У тебя вот тоже работа здоровая, - решил продолжить тему Аркадий Валентинович. - На свежем воздухе, физическая...

- Да уж не химическая! - неожиданным басом отозвался вдруг подметальщик.

Это была шутка, и Аркадий Валентинович с готовностью хохотнул. Почему не поддержать человека? Юмор - это тоже здоровый дух.

Парень опасливо покосился на появившегося из ближайших кустов Тавра, но неудовольствия не высказал. Оно и правильно: собака воспитанная, ведет себя спокойно, а если и удобряет природную среду - так это дело естественное. Органика.

- И правда, что физическая, - заявил подметальщик, прервав свое пыльное занятие и без лишних стеснений прочищая ноздри посредством энергичного их продувания с использованием большого пальца. - Закон физики знаете, про всемирное тяготение? В том смысле, что всякий мусор, выпущенный из руки, неизбежно падает на землю, притом непременно мимо урны!

Тавр, привлеченный было подозрительными трубными звуками, быстро потерял интерес к говорящему и принялся лениво изучать газон возле скамейки, на которой расположился хозяин.

- А то еще есть другой хитрый физический закон, - про то, что действие равно противодействию. Помните такой? А понимать его следует так, что чем чище ты будешь выскребать все вокруг, тем больше тебе толпа навалит всякой пакости, не успеешь оглянуться...

Образованный попался дворник, подкованный. Аркадий Валентинович с удовольствием подхватил разговор, удачно пристроив к теме нечто про трение и сопротивление, а также что-то из оптики, причем термин "фокус" интерпретировался самым неожиданным образом.

В процессе этой научной беседы парень вовсе бросил свое орудие труда на траву и уселся рядом с Аркадием Валентиновичем на скамейку, вытянув длиннющие ноги чуть ли не до середины дорожки. Вскоре стало известно, что зовут разговорчивого дворника Константином, и на "Потехе" он подрабатывает уже третий месяц, в дополнение к скромной стипешке студента автодорожного колледжа.

Собеседники были явно весьма довольны друг другом, но долго рассиживаться Константину было не ко времени. Он с неохотой покинул удобное сидение, быстро домел незаконченную дорожку, махнув рукой на относительно чистую соседнюю, и навел порядок перед входом в "Зал кривых зеркал".

- Ну, все, - объявил он новому знакомому. - До вечера можно здесь не появляться. Вы уж извиняйте, но мне еще надо свой вид принять. Не повезло, понимаете: комбез выдали черт знает, на какой рост, и весь инструмент с такими черенками - на дядю Степу! А укоротить, отпилить - не смей, видите ли: напарник у меня здоровенный такой дядька, и ему все будет не с руки...

- Подожди, что-то я ничего не понял, - оторопело признался Аркадий Валентинович. - При чем тут - на дядю Степу? Ты сам эвон какой... баскетболист! И униформа тебе, по-моему, даже коротковата!

- Да, это я перестарался сегодня немного, - махнул рукой Константин. Он отряхнул комбинезон, поправил завернувшуюся штанину. - Позавчера наоборот, подворачивать пришлось, чтобы об асфальт не обтрепать.

- Может, я, конечно, совсем уже отживший элемент, - раздумчиво предположил Аркадий Валентинович, - но из ума я выжившим себя до сих пор не считал. Однако, что-то я тебя, друг Костя, категорически не понимаю!

Парень зачем-то оглянулся по сторонам, явно что-то про себя прикидывая, потом решительно объявил:

- А идемте сейчас со мной!

И направился все к тому же "Залу", только не к входной двери, а в обход. Заинтригованный Аркадий Валентинович поспешил за ним, вслед за ними припустил и Тавр.

Обойдя павильон, Константин вынул из кармана комбинезона связку ключей, побренькал ею, выбирая нужный, и отпер неприметную дверку. Ему пришлось сильно наклониться, заходя внутрь, да и сравнительно невысокому пенсионеру пришлось наклонить голову. Тавр, недоверчиво относящийся ко всем незнакомым помещениям, зашел только вслед за хозяином, и всем видом демонстрировал свое неудовольствие таким продолжением приятной прогулки.

Внутри обнаружилась типичная подсобка, - с составленными в углу инструментами дворницкого труда, сваленными в кучу коробками неопределенного предназначения, развешенными по стене всепогодными рабочими одежками. Здесь же находился весьма потрепанного облика топчанчик со стопками кирпичей вместо ножек. Комнатушка была проходной: еще одна дверь вела куда-то вглубь.

Тавр тут же принялся озабоченно обнюхивать все, до чего мог дотянуться.

- Да уж, запахов здесь, наверное, хватает, - с интересом наблюдая за действиями собаки, заключил Константин. Он пристроил метлу по соседству с другими инструментами и спустил с плеч лямки комбинезона. - Ну ладно, пусть он тут пока поскучает немножко, а мы с вами...

Снова в ход пошла связка ключей.

- Вы собачку свою туда не пускайте, - попросил Константин, чуть-чуть приоткрыв очередную дверь.

Аркадий Валентинович похлопал Тавра по спине. Тот, увлеченный своими обонятельными изысканиями, недовольно повернул голову.

- Сидеть! - объявил ему хозяин.

Пес с сомнением махнул хвостом и не послушался.

- Я кому сказал? - поинтересовался Аркадий Валентинович.

Тавр изобразил на морде полнейшее непонимание. Пришлось повторить команду. С большим неодобрением пес медленно присогнул задние конечности и замер в такой неполноценной позиции.

- Тавр! - в голосе Аркадия Валентиновича звякнул металл.

Пес моментально прижал тыл к полу.

Константин удовлетворенно кивнул головой, распахнул дверь и пропустил своего посетителя вперед.

А за дверью оказалась комнатка размером примерно с ту же подсобку. Содержимое ее было вполне естественным для задворок "Зала кривых зеркал". То есть были здесь как раз-таки кривые зеркала, как попало прислоненные к стенам, и частично даже лежащие на полу. Зеркала выглядели неважнецки: треснутые, расколотые, с отбитыми краями. Прямо посреди комнаты стоял массивный ящик, полный мелких осколков.

Аркадий Валентинович недоуменно оглядел окружающее и повернулся к Константину.

- Вы тут, знаете, осторожнее! - зачем-то предупредил тот.

- Да тут вроде аккуратно все... осколочки вон, вижу, все собраны, - отозвался Аркадий Валентинович.

- Да я не об осколках, - пробормотал парень и, слегка потеснив гостя, подошел к одному из больших прислоненных к стене зеркал с наискось отколотым верхним левым углом. В зеркале появилось его отражение, - смешной приплюснутый коротышка. Аркадий Валентинович подошел к нему со спины и невольно фыркнул, полюбовавшись на отражение пары нелепых фигур.

- Нет-нет... вы отойдите, пожалуйста, - торопливо попросил Константин. Сам он стоял совершенно неподвижно, не отрывая глаз от своего отражения. - И не очень там... это самое... заглядывайте.

- А что, собственно... - отступив на шаг в сторону, начал было Аркадий Валентинович. В этот момент приоткрылась дверь и в комнату проскользнул Тавр. Ему совершенно не улыбалось сидеть в одиночестве сидеть в незнакомом помещении, да еще и оставить без охраны хозяина вдвоем с подозрительным незнакомцем.

- Я говорю, старайтесь не смотреть в зеркала... на себя не смотрите, - повторил Константин.

Аркадий Валентинович пожал плечами.

- Я не совсем понимаю, - признался он, но продолжать не стал. Тавр же в это время совершил обход помещения и чрезвычайно заинтересовался одним из небольших осколков, стоящим у стены в углу. Он тщательно обнюхал его со всех сторон, а затем встал прямо перед ним, чуть ли не упираясь в стекло носом. В зеркале отражалось нелепое коротконогое существо.

- Что, старик, и тебе не чуждо чувство юмора? - поинтересовался Аркадий Валентинович, но ответа, понятно, не дождался.

- Ладно, я там подожду, - объявил он и вышел в подсобку. Чего, собственно, он собирался ждать, было непонятно. А пес и вовсе остался вместе Константином.

Ждать, собственно, пришлось недолго.

Через несколько минут Константин вернулся в подсобку... или уже не Константин? Да нет, конечно же, это был он: скуластое лицо с чуть приплюснутым носом, густые, почти сросшиеся на переносице брови... но ростом он был сейчас примерно одинакового с Аркадием Валентиновичем и обеими руками поддерживал сваливающийся комбинезон. Штанины сложились гармошкой на ботинках.

Видимо, у гостя было такое ошарашенное лицо, что Константин расхохотался. Он сдернул с гвоздя небрежно зацепленные за ремень джинсы и принялся переодеваться.

- Вот таким вот образом, - объявил он Аркадию Валентиновичу. - Главное - не переборщить. То есть, конечно, потом все равно вернешься в норму, постепенно. Но это, прямо скажем, не очень-то... болеешь, и все такое... Я пробовал.

Он натянул штаны, застегнулся и, нагнувшись, внимательно исследовал длину брючин.

- Вроде бы точно, - удовлетворенно констатировал он. - Тютелька в тютельку. Ну что, пойдемте, наверное? Николай, напарник мой, скоро должен заявиться, а я того... не очень сегодня настроен с ним общаться. Я ему тут кое-что... Стоп, а собачка-то ваша где?

Аркадий Валентинович вышел из столбняка и негромко свистнул. Послышалось клацанье когтей по полу, и в дверях появился Тавр.

Случилась очередная немая сцена.

Первым не выдержал Константин. Он снова захохотал, с размаху хлопнув себя по коленям:

- Матерь Божия, теперь я знаю, как получились таксы! И эти, как их... ушастые... кривоногие... ну, эти-то!..

Владелец собаки не смеялся. В состоянии, близком к шоковому, он смотрел на своего пса, которому пришлось высоко задрать морду, чтобы преданно смотреть на своего хозяина.

- Да что ж это... - охрипшим голосом пробормотал тот, и рука его машинально потянулась к левой стороне груди.

- Ничего-ничего, - торопливо принялся успокаивать его Константин. - Сейчас, минуточку, все поправим, не волнуйтесь. Вот только будет ли он еще сам в зеркало смотреться... попробуй заставь... животное ведь!

И действительно, все попытки принудить пса снова глядеть на себя в зеркало, на этот раз "противоположного действия", оказались бесполезными. Тавр категорически отказывался понимать, что же от него требуют необъяснимо взволнованный хозяин и этот дурацкий новый знакомый.

Время шло, и Константин начал заметно нервничать. Он постоянно посматривал на часы и недобрым словом поминал свое разгильдяйство, а также неумолимо приближающуюся встречу с напарником Николаем.

- Послушайте, - объявил он наконец, - это совершенно бесполезно, вы же видите! В конце концов, говорил же я вам, - не пускайте сюда собаку! Что ж теперь... Ничего, отлежится пес, поправится... Я же на себе проверял, честное слово! Пить ему побольше давайте... я, помню, все по кефиру прикалывался, чуть ли не пять пакетов за день высосал... Пойдемте, а?..

Они вышли на улицу.

Константин быстро запер двери и моментально испарился. Аркадий же Валентинович далеко не ушел: кое-как доплелся до той самой скамеечки, на которой недавно познакомился со злополучным автодорожным подметальщиком, и бессильно рухнул на нее. Тавр крутился рядом, явно нисколько не комплексуя по поводу своей модифицированной внешности. Обеспокоенный нестандартным поведением хозяина, он пару раз гавкнул, намекая на то, что пора возвращаться домой. Он знал, что после прогулки ему полагается утренняя порция корма.

Вздохнув, Аркадий Валентинович, покинул жесткое сидение и отправился восвояси.

Уже во дворе ему встретился сосед по подъезду, Роман Александрович, тоже пенсионер. С потертой хозяйственной сумкой, в которой позвякивало стекло, он направлялся на молочную кухню за питанием для внучки.

- Эге, Аркадий, да у тебя, я гляжу, собачка новая? - радостно удивился он. - Никак от Тавра твоего щенок? Сходство-то есть, однако, - благородная кровь, она свое возьмет, это факт! Вот мамаша, я гляжу, подкачала у него... больно фигура-то, скажем так, неказиста. Или подрастет еще, выправится?

Пробормотав в ответ что-то невразумительное, Аркадий Валентинович прибавил шагу. Слава Богу, больше знакомых ему по пути не встретилось.

Дома Тавр тут же направился к своей кормушке. Хозяин щедро плеснул ему сваренного с вечера густого мясного супа, но ставить миску на пол не торопился.

- А не великовата ли будет тебе такая порция... теперь-то? - засомневался он, глядя на своего видоизмененного пса. Тот нетерпеливо вытанцовывал на коротких кривоватых лапках Танец Голодного Зверя. Подумав немного, Аркадий Валентинович все же не стал уменьшать пайку.

- Тебе ж, поди-ка, силы теперь понадобятся... а годы то уж не те, как и у меня! Оно, конечно, может, и не в коня корм...

Он собрался было уже прилечь на диван, но вдруг вспомнил Романа Александровича с его облезлой кошелкой. Да, пожалуй, отдыхать было рано. Сейчас надо было идти за кефиром...

Оглавление