«Монолог перед трубой»

Они прекрасно знают, что у меня не было дурного умысла, но притворяются, что приняли мои слова всерьез. И дурачат меня, намекая, будто слышали нечто непозволительное. Однако у меня нет уверенности, что они вообще ничего не слышали, вполне можно допустить, что они слышали все до единого слова, и, если я теперь захочу уволиться, а они нажалуются на меня в контору, кто знает, что со мной будет. Они могут отдать меня под суд, хотя и знают: не было у меня злого умысла.

Они все используют против меня, но, если я притихну, есть надежда, что со временем кого-нибудь из них переведут на мое место. Небось рады-радехоньки, что я остался в котельной: кому охота всю смену торчать здесь в полном одиночестве.

Я истопник. Дежурство у котлов длится восемь часов, и все это время я не вижу ни одной живой души. И ем тут же, у котлов, потому что подменить меня некому, а оставлять котлы без надзора запрещено. Моторист сидит в соседнем помещении, но ему лень заходить ко мне, чтобы узнать, как дела. Он отпилил кусок старой трубы и приладил его между нашими помещениями. Каждые полчаса он бубнит в свой конец: «Ну, что там у тебя?» или «Как дела, приятель?» – или просто кашляет и бормочет, чтобы я знал: он там. Мне отчетливо слышно все, что он говорит, хотя длина трубы четыре метра. Я сообщаю ему показания приборов. Иногда он отвечает: «Отлично». А чаще вообще молчит.

Сколько я здесь работаю, рыба идет бесконечным потоком, передохнуть некогда, вот у меня и возникло желание поговорить. Разве я стал бы разглагольствовать перед этой трубой, будь у меня иногда хоть маленькая передышка, чтобы я мог проведать дедушку с бабушкой, дядю Йоуи, поговорить с кем-нибудь или просто сбегать в кино? У меня пи на что нет времени, и взяться ему неоткуда, только и успеваю, что прийти домой да поспать, а там, глядишь, опять пора на работу. Я всегда боялся не выспаться: вдруг усну на работе, это запрещено не зря, это на самом деле опасно. Я никогда ни с кем– не беседовал, никого не видел, кроме рабочих в заводском автобусе по дороге на работу или домой. И теперь все так же. Меня это ужасно угнетает, ведь я самый обычный человек, но я терпел целых пять месяцев, а пять месяцев у котлов – срок немалый. Мне кажется, я достаточно хорошо проявил себя, чтобы со мной считались.