«За поворотом»

Тут я замедляю шаг и останавливаюсь. Останавливаюсь, словно меня отбросила назад пружина воздуха. Центр тяжести, перенесенный с пальцев левой ноги на пятку правой, снова возвращается к левой и сосредоточивается в колене. Очень уж крутой склон.

Дорога покрыта не асфальтом, а грубым бетоном, и, видимо, чтобы предотвратить скольжение, через каждые десять сантиметров в нем прорезаны узкие бороздки. Но пешеходам от них пользы мало. К тому же пыль и крошки от стирающихся на шершавом бетоне покрышек постепенно забили все неровности, и в дождливый день, если ботинки на резине да еще старые, идти по такой дороге — сущее мучение. Скорее всего, такое покрытие рассчитано на автомашины. Бороздки через каждые десять сантиметров могут сослужить им полезную службу. Не исключено, что они будут удобны и для отвода воды в кювет, когда тающий снег и грязь забивают водостоки.

Впрочем, все эти ухищрения напрасны, так как машин здесь совсем мало. Из-за отсутствия тротуара во всю ширину дороги идут с сумками в руках несколько женщин, поглощенных беседой. Посреди дороги мчится мальчишка на роликах, завывая, как сирена. Я поспешно посторонился, потому что и сам шел посреди дороги.

Но вот я замедляю шаг и останавливаюсь. Останавливаюсь, словно меня отбросила назад пружина воздуха. Центр тяжести, перенесенный с пальцев левой ноги на пятку правой, снова возвращается к левой и сосредоточивается в колене. Мальчишка на роликах проносится мимо, проходят и женщины — теперь передо мной ни души. С исчезновением людей замирает и пейзаж. Но, скорее всего, пейзаж замер потому, что остановился я.

Слева — крутая стена, сложенная из камней. Справа, за неглубоким кюветом, почти отвесный обрыв. Стена, казалось, перерезает и дорогу впереди — она круто поворачивает здесь влево и, должно быть, сразу же поднимается вверх, на холм. Достаточно пройти еще несколько шагов, как обзор расширится и покажется нужная мне улица на холме. В этом можно было не сомневаться. Пейзаж — его даже не замечаешь, так привычна мне стала эта дорога, по которой я могу идти хоть с закрытыми глазами... дорога, ставшая такой родной, — сколько сотен раз ходил я по ней... и сейчас иду, будто возвращаюсь к себе домой.