«Париж»

Владимир Козлов

Париж

Дальнобой выбрасывает огрызок яблока в окно, вытирает руку о линялые спортивные штаны, достает из пачки "Marlboro" сигарету и сует пачку мне.

- Бери, не стесняйся.

- Не, я не курю.

- А что так? Спортсмен?

- Не-а, просто не курю.

- Ну ладно, мое дело - предложить, твое дело - отказаться.

Он затягивается, сбрасывает пепел за окно.

- А в Париже кто у тебя?

- Никого.

- И чего ты тогда туда едешь?

- Так просто. Путешествую.

- Ты это кому другому говори, понял? А мне можешь сказать честно и откровенно - что баба у тебя там. Точно?

- Не-а.

- Ладно, колись, что ты боишься?

- Ничего я не боюсь.

- Ну, как знаешь. Вообще, французским бабам я палок еще не ставил - все впереди! С немками - было дело, еще при коммунистах. Они к нам на завод приезжали, из ГДР - я тогда на моторном работал, директора возил. Одна такая ебливая попалась - всё ей "фикэн-фикэн". Знаешь, что такое "фикэн"? Это по-немецки "ебаться".

Я хмыкаю, киваю головой.

- Да, а зовут тебя как?

- Вова.

- А я - Андрей. Будем, стало быть, знакомы.

Он отнимает руку от руля, сует мне.

За окном - однообразный автобан, иногда расцвеченный рекламными щитами.

Андрей говорит:

- Вообще, мне повезло, что попал в дальнобои. Это, сейчас, можно сказать, элита. Да не только сейчас - всегда было. Два года назад напарник сына женил - тогда еще в малом предприятии работали, это сейчас стало ООО. Так он ему знаешь, что подарил? "Мерседес". Все еще удивлялись, гадали - кто у жениха папаша? Думали, начальник какой, а он - простой мужик, дальнобой. А сын, что ты думаешь, закончил университет - у нас, в Гродно, исторический факультет... Ну, как он учился - про это я говорить не буду - сколько там шампанского и коньяка ушло... Короче, закончил в том году, и что? Думаешь, устроился по специальности? Ничего подобного. Ездит с батькой в рейсы, сменщиком. Хотя работа, само собой, неплохая. Если рейс не затянулся, время есть, то можно по свалкам полазить. Мы вон машины раньше привозили - в основном, не на продажу, а так, знакомым.

- А рэкетиры не трогают?

- Знаешь, не особо. Всяких случаев было, само собой. Но мне как-то везло, что ли... Тьфу-тьфу-тьфу... Раз в Москве подвалили - человека три, здоровые такие пацаны, все с цепями, в коже. Ну, я им говорю - груз уже сдал, еду пустой назад в Гродно, заправляться больше не надо. Денег, стало быть, никаких, одни белорусские. Показал им пачку пятерок, они спрашивают сколько это? Ну, долларов двадцать. Один подержал в руках, посмотрел и отдал назад.

Останавливаемся на заправке. Андрей говорит:

- Давай выйдем, разомнем ноги. Перекусить хочешь?

- Я мотаю головой.

- Ладно, не выделывайся. Пошли, поедим по-человечески.

Заходим в забегаловку, Андрей берет две по порции колбасок с картошкой, себе кока-колу, мне - пиво. Я лезу в карман за деньгами. Он говорит:

- Спрячь.

- Спасибо.

Садимся за стол в углу. По телевизору идет "Евроспорт".

Андрей выпивает половину колы, отставляет стакан.

- Видишь, как оно - все цивильно, красиво. Германия все-таки, это тебе не хер собачий. Да уже и в Польше нормально становится - я из Гродно часто мотаюсь через границу - знакомые там, родственники. И могу тебе сказать - в Польше уже живут по-нормальному, это у нас еще жопа кругом... У меня малый подрастает - в десятый перешел. Надо уже думать, куда его отдавать учиться, и даже не знаю...

- К себе сменщиком...

Андрей улыбается.

- Ну, только если. А то нигде нет нормальной работы...

Я кусаю колбаску, отпиваю пива.

Впереди светится автозаправка.

- Ну, путешественник, пора тебе на выход. Я сейчас поворачиваю на Магдебург. Не сцы, здесь тебя сразу подберут.

Фура тормозит, я подпрыгиваю на сиденье. Андрей сует мне руку. Я жму ее, беру рюкзак и выпрыгиваю.

Выставляю руку с оттопыренным пальцем, махаю добитому темно-красному "форду". Он тормозит. За рулем - стриженый налысо турок, в ухе болтается серьга. Я сую голову в окно.

- Аахен?

Турок кивает, я сажусь спереди. На заднем сиденье - коробки и чемоданы. Негромко играет рэп. Правый динамик хрипит. Я закрываю глаза и вырубаюсь.

Машина тормозит, я открываю глаза. Мы - на эстакаде, внизу - еще один автобан. Турок показывает пальцем вправо.

- Аахен.

- Данке.

Я выпрыгиваю из машины, спускаюсь вниз по сухой грязной траве. Машины летят километров под сто, никто не останавливается.

Иду по обочине - к ближайшей развилке или заправке. В серой от грязи траве валяются пустые сигаретные пачки, жестянки, упаковки от чипсов.

Махаю фуре с латвийскими номерами, она останавливается. Я поднимаюсь по лесенке к кабине, открываю дверь. Водитель - невысокий седой мужик.

- Здравствуйте, до Парижа не довезете?

- Могу только до кольца, я в Бордо еду.

- Хорошо.

Я сажусь, фура трогается.

- Что, путешествуешь? Из России?

- Ага.

- А я из Латвии, из Риги. Если б ты знал, какая херня у нас сейчас творится. Русских ебут во все дыры. В магазин зайдешь за молоком - продавцы по-русски не будут разговаривать, хоть и понимают все, суки. По работе там, повышение какое или еще что - только своим, латышам. У меня жена в школе работает, учительницей, должна была в Швецию ехать на стажировку - так нет, в последний момент переиграли, взяли латышку. Или дочка - институт закончила, а на работу не берут по специальности, латышского не знает.

- А обучение там на каком было?

- Последний год вроде на латышском, я сильно не вникал в это дело. Знаю только, что сидит сейчас без работы, если б не я - вообще торчали бы в жопе, а так хоть более менее, концы с концами сводим. В Риге квартплата знаешь какая? За трехкомнатную - шестьдесят долларов в месяц... Неслабо, правда?

Едем медленно, кусок дороги огорожен оранжевыми мигалками.

- Блядь, смотри, какая херня - дорогу ремонтируют, движение в одну полосу. Не могу остановиться - полиция сразу зачмурит, штраф ввалит. Ты, может, на ходу выпрыгнешь? Я приторможу...

- Ладно, на ходу так на ходу.

Фура замедляет ход, я открываю дверь. Высоко.

- Ну, все, спасибо.

- Счастливо.

Держась за ручку, спускаюсь по лесенке, швыряю рюкзак на обочину, прыгаю, падаю на землю, махаю латышу рукой, ору:

- Все нормально.

Тру рукой ногу. Штаны на колене разодраны, вымазаны кровью. Поднимаюсь и иду по обочине.

*

По Елисейским полям бродят толпы народа, все громко орут на разных языках. Светятся рекламы фильмов на кинотеатре "Gaumont". Я иду медленно, хромаю.

Выхожу к площади Звезды. Машины, подрезая одна другую, объезжают Триумфальную арку. Трое чуваков сцут, стоя лицом к проволочной сетке, за сеткой - зеленый кустарник. Один поворачивается, смотрит на меня, улыбаясь во весь рот.