«Мой милый Махлеев»

Олег Чувакин

Мой милый Махлеев

Я двадцатилетняя девушка. Я еду в автобусе. Я некрасивая: лицо блином, доброе (это немодно), губы толстые, на брови лишь намек, нос широкий, как у боксера, а телом я вдруг плоская, с ногами-спичками. Мать-природа с моей фигурой напутала. Мужчины, которых принято считать приличными, меня не замечают. Ко мне цепляются разные отморозки и хулиганы из гулких арок и подворотен. Они принимают меня за свою. Рожи у них подходящие. Может быть, они думают, что минус на минус даст плюс. Пусть думают, я их разочаровывать не стану.

Я вздыхаю от счастья: меня любит очень умный философ, аспирант Махлеев.

Он говорит, что я замечательно философская девушка.

И часто повторяет, что я добрая.

Да, правда. Я добра к Махлееву, я предана ему как собака. Если на него нападут хулиганы из подворотен, я буду до смерти защищать моего Махлеева. Я страшно добрая!

Еще милый Махлеев говорит, что я гордая. Мне нравится, как он это говорит, и нравится быть гордой. Я не переношу унижения. Там, где начинается унижение, доброта заканчивается.

Итак, я еду в автобусе. В помятом, вонючем ЛиАЗе года примерно семидесятого. Давно пора списать его на металлолом. Днище ухает, стенки качаются, люки лязгают, пневматические дверцы смыкаются лишь наполовину. Почерневшие сиденья исписаны и изрезаны Васями и Сёмами. Обожаю автобусы!

В автобусах прессуется воедино жизнь разных людей. Наблюдать ее интересно и поучительно. Управляют спрессованной жизнью шофер и кондуктор. Пару лет назад Гайдар объявил свободную рыночную экономику, и шофер и кондуктор стали от рынка злые. А злость — чувство, каким тянет поделиться.

Мой философ Махлеев построил теорию: будто источник всех человеческих бед, страхов, злодеяний, конфликтов и кризисов — недоверие. Недоверие извращенно людей сплачивает, и вместо созидания они рвутся разрушать.