«Просто осень»

Гуфкает собака. Переливчато с песьим душком и каждой жилкой на собачьем языке «гуф». Скрипит калитка, и заросли полевой ромашки под ветром прилегают к земле.

- Люди говорят, что мы всего лишь пришельцы из далеких миров. Ну, вроде как приходим откуда-то сюда, а потом, когда умираем, возвращаемся обратно...

- Кто говорит?

- Ну, слышал... Ты в это веришь?

- Не знаю зай, может быть...

Гуфкает собака. Ветер опаленными листьями дикого винограда стучит в окно. Небо белое-белое. На фоне выделяется кирпичная стена недостроенной многоэтажки. Кольцо на кране шатает из стороны в сторону, как маятник. Да и деревья тоже... Ветер как-никак.

На память остается всего лишь память. Но и она скользкой змейкой уползает за реальность будничных дней.

Он извивается в моей руке как тоненький камышовый уж. Его узкие мальчишеские бедра качаются на моей руке в такт движению моих губ и его маленького членика. Прозрачные кружевные занавески колышутся с окон вверх к потолку, и южный ветер влетает во взбитый хлопок простыней. Ветер проносится по мягкому пушку на коленках тринадцатилетнего мальчика и бьет в лицо запахом сирени. Губы шепчут... губы шепчут... слова... Еще... и... люблю...

Мальчик... На «л» язык стукается о нёбо отрывисто и звучно. Тринадцатое лето оставляет на память всего лишь память.

Губы исследуют тело. Губы скользят по гладкой и солоноватой коже. Рот... мочка уха... тоненькая шея... ключицы... соски... пупок... мягкость лобка... ниже... Он отзывается на мое прикосновение тихим вздохом. Грудь чуть поднимается и опускается под моей рукой. Сквозь пальцы чувствуешь, как стучит детское сердце.

Когда входишь в него, он выдыхает. Так быстро, что ветерок его дыхания проходит по твоей голове. Мальчишеские бедра, половинки ягодиц... Персиковый пушок на шейке и спине как откровение... Чем глубже, тем больнее... и тем самым любимее... Пальцы сжимают пальцы.

- Мы никогда не расстанемся! Я клянусь!

- Не клянись невозможным.