Мне всегда казалось, что небеса не могут никому причинить боли. Удар молнии – нечто вроде божьего изъявления эмоций, нечто вроде знаменательного события, вроде рождения или смерти, но никак не угроза. Все, что шло с небес, будь то дождь, снег, ветер, солнечный свет или звездное мерцание, – все это сливалось в моем сознании в некую прекрасную, гармоничную субстанцию, которую я называл “радужный даль”. То, что лежало под ногами – слякоть, лужи, лед, – это еще изредка оказывалось враждебным, но небеса дарили только добро.
Со смертью сумасшедшего Джимми многое изменилось. Сумасшедшего Джимми убила молния. Александр говорил, сумасшедший Джимми раскопал какую-то истину, добрался до самого главного, хотел какой-то последний ритуал проводить, но не успел: молния убила. Я никогда не знал его, но Александр сказал, что это легко поправить, и открыл шкаф, где хранился сумасшедший Джимми. Труп был обгорелым, и уже понемногу разлагался, и уже вонял. Серафим тщательно его обнюхал.
Вообще насчет Серафима были некоторые прения. При сумасшедшем Джимми тотемным животным являлся морской змей, и заменить его вот так сразу на хорька не вышло, но я настоял и настоял достаточно твердо, и в конце концов Александр согласился. Только бубен остался: бубен морского змея.
Это был тяжелый, грустный период – зябкая осень две тысячи восьмого, какое-то сумеречное беспокойство, у Серафима – линька. Он приносит мне в зубах газету, запрыгивает, зовет играться, показывает: ну давай. Тогда все и началось, вся эта история, – квартира на Дзирциема, племя морского змея, сумасшедший Джимми с его дневником и Песий Бес.
– Трое студентов ищут четвертого, желательно с опытом шаманской работы, для совместного проживания в квартире. Улица Дзирциема, двенадцатый этаж, трехкомнатная квартира, имеются все удобства… Думаешь, стоит?
Серафим вертится маленьким бурым пятном, прыгает на газету. Он думает, что стоит. Серафим спас меня от смерти – я вынужден ему доверять.
Сумасшедший Джимми умер восемнадцатого ноября. Это – день Провозглашения Независимости Латвийской Республики. По городу ходили шумные демонстранты с красно-белыми флагами, пели национальные песни, несли цветы к Памятнику Свободы, и вечером у них в домах было даже что-то вроде маленького Нового года. Последняя запись в дневнике Джимми датирована как раз восемнадцатым ноября, и я перевел ее первой.
Наконец я могу спокойно смотреть этому в глаза.
Комментарии к книге «Critical Strike», Сергей Красильников
Всего 0 комментариев