«Тайный агент, или Коронация»

Слава Сергеев Тайный агент, или Коронация роман-коктейль

Предисловие

Эта потрепанная папка случайно привлекла наше внимание в отделе рукописей одной провинциальной библиотеки.

“Дело было летом, в июле, когда пышная листва заглядывает в окна присутствий, не давая чиновникам толком работать, а зной и мухи не позволяют оставлять на балконе клубничный компот и банки с огурцами…

…Какой компот, какие огурцы?!. Или там желе из смородины……”

Этот пожелтевший лист лежал сверху.

Наш знакомый библиотекарь, провинциальный интеллигент и книгочей, за чаем с вареньем на тихой улице в районе исторического центра города Н. сказал нам, что компоты чудесно варит его теща, да в таких количествах, что девать некуда, и хорошо - на таких женщинах, на неспешном жарком лете, да на фруктовых компотах, говорят, от века держалась Россия. Ну, а папка…

Папка попала к нему в библиотеку недавно, из местного спецхрана, перед визитом столичной комиссии, когда особисты спешно сбрасывали всякий хлам, копившийся у них десятилетиями, со времен реквизиций и великих чисток прошлого века, стараясь показать высокому начальству, что и они тоже не отстают от времени.

Они передали ему папку со странными сопроводительными словами:

- На, может, пригодится?..

- И, как всегда, на “ты”, - посетовал наш провинциальный друг.

Часть первая

Глава 1. Пролог

Был чудесный зимний день 188… года. Все цвело в Поднебесной под пристальным взглядом Обер-прокурора Священного Синода, да ниспошлет Господь ему 10, а лучше 20 тысяч лет жизни! Территории, ремесла, промышленность, образование, музы, науки…

Возок Его Высокопревосходительства товарища министра юстиции сворачивал с Большой Никитской на Малую под звуки гармони, вой сирен, блеск солнца на зимних пейзажах Б. Кустодиева и крики “пади, пади!”.

Как вдруг - взрыв!..

Ей оторвало руки, Ему голову, а одного очень достойного господина вообще - съели живьем.

Глава 2. Эразм

Мефодий Ксаверьевич, кряхтя, сел пить чай.

Шел снег.

“Империя, милостивый государь, древо, и уход за ней должен быть соответствующий, нежный, но без подхалимства и азиатчины…” - продолжил секретарь чтение последнего романа модного автора, г-на К. Ропоткина, вопреки своей инсругентской фамилии, по иронии судеб, человека достойного и благонадежного. Хотя и не без осторожной фронды.

- Впрочем, кто нынче без фронды, - подумал Мефодий Ксаверьевич, - мода… - и недовольно остановил секретаря.

Этот секретарь был милый молодой человек, немец из бедных, приятной наружности и большая умница, сын старого товарища Мефодия Ксаверьевича по Пажескому корпусу, разорившегося банкира Ивана Пандорина…

Эразм Иванович, если полностью.

- Странная фантазия была у Ивана Феофилактыча, - снова мельком подумал полицмейстер, - назвать сына Эразмом…

Однако к делу.

Настроение Мефодия Ксаверьевича было испорчено. Опять взрыв. Который за последние полгода? Пятый? И это уж ни с чем не сообразное людоедство. Не оставили даже мундира! Прибрали всё подчистую!

Наверняка балуется молодежь, причем из хороших фамилий, - подумал Ксаверий Феофилактович. - С жиру бесятся, все у них есть, а вот поди ж ты!..

Молодой секретарь в отдалении почтительно ожидал распоряжений…

Прошло десять лет.

Глава 3. На презентации

- Господа, позвольте представить!.. Пора.

(Князь, довольный, обвел глазами собравшихся.)

- Последнее достижение отечественной мысли! Потомственный дворянин, защитник престола, просвещенный патриот, воин и интеллектуал, самурай, мизантроп и стратегически мыслящий полиглот, - князь сделал паузу… - надворный советник Эразм Пандоринский - Пандорин!

- Аплодисменты, господа!..

- А сделан (тут князь, как мне показалось, растерянно улыбнулся, но - не утверждаю, место, которое мне досталось, было далеко от сцены) - сделан из папье-маше.

Что тут началось.

И аплодисменты, как хотел князь, и поклонники, причем, заметьте, не хухры-мухры публика собралась, цвет столичного общества, можно сказать, сливки-с! всё писатели, политики, как нынче говорят, бизнесмены… И журналы наперебой просят интервью, и издатели, один другого солиднее, суют визитки и рокочут: если вдруг, мон бон, мемуары… - просим к нам, гонорарий высокий, разумеется; и дамы, одна другой прелестнее, веером его по руке - вы почему сегодня не у меня?..

Ох уж эти наши дамы…

И ВВС и СВS.

Словом - аншлаг…

Радостно за Россию, за нашу литературу.

Да…

Такой знаете, молодой, а виски седые. Говорят (позвольте посплетничать), он поседел после того, как его буквально ударило по голове деревянной ногой его невесты.

Ну это, разумеется, мрачная шутка - насчет деревянной. Нога была совершенно настоящая, причем (если это слово уместно в столь драматических обстоятельствах) совершенно прелестная с виду. Жаль, наш великий поэт не дожил до того печального момента, он бы соответствующее место в своем “Онегине” тут же бы и переписал. Я уверен.

А нога буквально свалилась на Эразма Ивановича с неба - после взрыва.

Да-да, неслыханное злодеяние…

Негодяи прислали бомбу по почте. И попробуйте после этого сказать, что мы отстали от прогресса. На дворе 188… год, а наши мастера уже собирают адские машины, умещающиеся в небольшом пакете. Воистину, подкуют блоху.

Шельмецы… Только это и умеют.

Г-н Пандоринский уцелел только потому, что погнался за каким-то мазуриком из нигилистов. Защитник отечества всегда на работе!.. Увидел карбонария в окно (тот как раз куда-то проезжал в карете, какова наглость, средь бела дня!..), все бросил, невесту, гостей, пакет, выскочил как оглашенный… Стой! Стой!

Родственники, бывшие там же, прямо переглянулись, мда… мол, нашла… странный какой-то…

Тем и спасся. От дома ее папеньки, известного негоцианта, остались одни руины, а от Лизаньки и ее мексиканской собачки - ошейник, хвост, разорванное белое платье, да вот еще эта злополучная нога. Причем, представьте ужасную подробность (какая, пардон, извращенная фантазия у “авторов” теракта, я лично уверен, что и это было подстроено): именно на этой ноге у барышни в интимной части - было тату. Господин Пандоринский как увидел это тату, так тут же упал в обморок, натурально, хлоп - и все, а встал уже с седыми висками.

Такая вот история.

Но, впрочем, что я, не будем о грустном. Да, я же говорю, такой, знаете, чудесный молодой человек, полиглот, скромняга, еще, говорят, очень увлекается Востоком, ну да это ничего, сейчас это модно…

Кстати, кто-то мне сказал, что на самом деле, его зовут не Эразм, а Эраст, и даже вовсе не Эраст, а вообще - это переодетая женщина, провинциальная монахиня, по имени не то Хеврония, не то Малания!..

Бред, конечно, но я решил на всякий случай записать, чтобы нашим бездельникам-аналитикам было о чем подумать…

Глава 4. Балканы Из частного письма. Без названия

И был вечер, и было утро. И еще.

Не зря старики говорили, что время и дорога лечат. Помните, как нашего героя контузило оторванной ногой невесты, каким он был во времена русско-турецкой войны?

Да его просто не было! Был человек, и нет человека. Один силуэт остался. Силуэт выступал время от времени с какими-то разоблачительными монологами при неловком или сочувственном молчании окружающих, а остальное время пропадал неизвестно где.

Вместо него весь роман отдувалась какая-то курсистка по имени Вера. Но не Павловна. Чуть ли не Осман-пашу ловила сама, без всякой посторонней помощи. И еще бы немного - поймала!

Можно было бы даже так роман назвать: “Верочка”, а не городить огород про шпионов, но из уважения к г-ну Пандорину не стали.

Ничтожество-муж увез ее от силуэта Пандорина в Москву, кушать булочки в “Коfе Bean”, так ничего не заметив. Впрочем, не заметить было немудрено. Потому как Силуэт даже в финальной сцене не пророронил ни слова. Траур, что вы хотите…

Газеты снова могут писать о точной стилизации. А поезд пойдет считать километры.

…Так вот, спешу вас обрадовать! Отошел наш батюшка, отошел свет ясный.

В смысле воспрял, тьфу ты…

Пять лет пропадал неизвестно где, говорили, был в Африке, путешествовал по пустыне Сахаре, жил в джунглях с дикой негритянкой и - прошла его хандра. Помогла негритянка.

Вернулся щеголем, привез обезьяну, китайца-слугу, негритянку, мопса, остановился табором в “Метрополе” и - надо же такая удача (то есть что я говорю… несчастье) - аккурат в это время, в той же гостинице умирает герой Плевны, народный любимец, генерал С. Кобелев …

Но - все по порядку.

Глава 5. Шпион Перевод с немецкого

Поразительная, хотя и банальная вещь - до чего русская публика падка на сенсации…

Докладываю обстановку. Шифр А-2. С чего все началось.

Это было года три назад. Вся Москва была взбудоражена. Некто наводнил столицу возмутительными анонимными брошюрами, содержания не то что антиправительственного, нет, даже наоборот, но весьма ироничного.

Несколько умелых статей в газетах только разогрели страсти. Все гадали, кто скрывается за псевдонимом. Кто-то сказал, что это лидер думских кадетов, кто-то подозревал К.Р., а кто-то вообще сказал, что это сам издатель балуется. А тут еще случилось, слава богу, победоносное завершение балканской кампании и - я уже говорил - в матушку Москву вернулся её герой, красавец - генерал С. К.

Разумеется, чтобы сохранить дипломатический иммунитет, я, так сказать, употребляю генерала под псевдонимом. А то ведь обвинят, чего доброго, в непочтении к отеческим гробам!

Да…

У нас ведь как - раз генерал, победитель, народный любимец - значит, сразу в Наполеоны. Забегая вперед, скажу, что именно это его и подвело. Ведь сколько завистников, нашептали Государю, так мол и так, армия его любит, народ тоже, не то в консулы, не то в проконсулы метит, а то и, не приведи Бог, в Буонапарты, Ваше Величество. А дальше дорога известная.

По приезде в Москву пошел генерал со товарищи до ресторации и там раз - и объелся грибков… Два - и поехал к известной даме-камелии… Три - откинул, по просту говоря, прямо у нее коньки.

Sic transit gloria mundi.

(А мой информатор в гвардии, достойный человек, патриот… - в общем, можно верить, передавал, что… чуть ли не сказать - на ней).

Позор… Герой турецкой компании.

Кто это сказал? Вяземский о Пушкине? Великий человек, а пропал как заяц. Сколько таких в России было, сколько еще будет.

Было бросились звонить по докторам - да куда там, все было кончено. Дама в истерике, но к ней, хе-хе, какие претензии…

Официальной версией стало: “сердечный припадок”.

Прямо скажем, если рассуждать отвлеченно, заинтересованные в гибели генерала лица видны, что называется, без монокля.

Кстати, в тот же вечер на party у графини В-ской молодой офицер из свиты генерала, грузинский князь А-дзе вызвал на дуэль одного чиновника по иностранным делам, некоего Б-на., посмевшего намекнуть на обстоятельства смерти генерала.

Б-н и А-дзе были доставлены в участок, на party получился скандал.

(Ох уж мне эта южная истерическая горячность плюс готовность “защишат” чужую честь. Простите меня, лучше бы дома порядок навели. А то еще наш бедный классик писал: проехать пять минут на извозчике, от скверного еврейского ресторана до сомнительных бань, якобы турецких, - серебряный рубль с полтиной!.. А взятки? Говорят, надо давать, даже чтобы заплатить за мобильный телефон! И дрова в гостиницах кончаются чуть не каждый месяц!.. Но - не буду отвлекаться…)

И неизвестно, что было бы вообще, если бы не наш г-н Пандоринский.

Никто не обратил внимание на внезапность кончины героя, никто, ни полиция, ни жандармы, у нас как: ну умер и умер, и ладно, как говорится, а наш герой только на свечу догоревшую посмотрел и говорит: па-а-звольте!..

Не стану утомлять подробностями, скажу лишь, что рискуя жизнью, г-н Пандоринский выяснил, что смерти генерала желала вся Европа: и в Лондоне, и в Париже, и, разумеется, наши старые друзья в Вене и Брюсселе, а также в Нью-Йорке, Риме, Стамбуле, Катманду и Копенгагене.

Особенно отличились венцы.

А чем уж генерал не угодил индейцам и тибетским ламам, не могу и предположить.

Все против нас!.. Как всегда.

Впрочем, простите за вульгаризм, порешили героя - свои. И тоже “как всегда”.

Зачем? Вы еще спрашиваете. На всякий случай!

Глава 6. Литература Из книги интервью К. Ропоткина “Как я стал писателем”

“…А вот еще одна история. Вы только представьте.

Юная, чистая, красивая девушка отправляется за женихом в действующую армию. Случайно знакомится со знаменитым сыщиком, страдающим черной меланхолией. Жених оказывается размазней и чайником, из-за его халатности срывается штурм Плевны. Гибнет 10, а лучше 20 тысяч наших солдат. После этого жених попадает в каталажку, сидит там до последней страницы, и, как автор, вы о нем можете больше не думать.

В отсутствие жениха с девушкой беседуют: знаменитый сыщик - из чистого альтруизма, иностранные корреспонденты - из галантности, бретер и бабник из вашего предыдущего романа - с целью вступить в половую, простите, связь. А также великие князья, граф Аракчеев, Самодержец Всероссийский Царь Александр Второй, но это всё второстепенные персонажи (тоже - из папье-маше) и роли не играют.

Откуда взялся бретер и зачем? Из Константинополя, проездом.

Зачем?.. Затем, что… А впрочем, это и неважно. Потом, страниц через 20, можете его мимолетно застрелить, вместе с начальником русской тайной полиции, попутно обвинив последнего в противуестественных наклонностях.

Бред? Бред. Но не велика беда, лучше скажите, мало ли сейчас бреда печатают?..

Потом девушка попадает на передний край, потом в Бухарест с восточно-европейским князьком (что они все без нас?! ничто!..), там скандал, ресторан, дуэль, потом опять на передний край, потом русские войска терпят поражение, чуть ли не из-за нее, девице становится стыдно, и ее приглашают сразу на аудиенцию к Государю. Здесь вы вспоминаете фильм “Корона Российской империи” и изображаете императора Александра ограниченным и усталым от жизни бонвиваном.

Хотя, впрочем, особенно не старайтесь, потому что публика все равно все съест, что вы ей ни предложите, и еще попросит.

Не волнуйтесь, совершенно не важно, если у вас в середине главы Самодержец Всероссийский начнет смахивать на полковника советской милиции, а в конце вообще превратится в картонный силуэт (опять ?!)… Эх, будь я критиком, я бы очень красиво назвал книгу о г-не Ропоткине: “Силуэты”… С субтитрами внизу - “Из-под глыб”, а прогрессивная пресса все равно скажет, что от ваших книг “вкусно пахнет великой русской литературой”.

Эх, сказал бы я господам-либералам, чем пахнет от моих книг! Написал бы большую статью, но мне лень, к тому же все опять подумают, что это такой пиар, стиль, парадокс в духе Паскаля и тому подобное, ибо наша прогрессивная критика, уж вы меня простите, похожа на глухаря в период его весеннего спаривания, она слышит только собственную песнь.

М-да.

Вообще, должен вам сказать, господа, я - большой лентяй. Иногда и романы надоедает писать.

Вы спрашиваете, что я делаю в таких случаях? Да ничего! Ха-ха-ха! Беру нитки, лучше всего белые, и - давай строчить через край!.. Так мило получается! Диалог к эпилогу, пейзаж к паровозу, Андреевский флаг на корму линкора “Маршал Ахромеев”.

И ничего! Берут!..

Еще раз повторяю, главное - не стесняться.

Глава 7. Пожилая актриса

Но мы отвлеклись.

Как я уже писал, злоумышленники скрылись. Выяснилось, что все они воспитывались у некоей леди, англичанки по происхождению. Кстати, недавно видел недурную постановку на эту тему. Ее, эту леди, изумительно играла одна некогда прима, красавица, а теперь просто - одна пожилая актриса. Река времен, как сказал поэт, что вы хотите. Пандорину, узнавшему эту страшную тайну (я про воспитанников), дали понюхать эфир, чтоб отключился. Но он досчитал до ста, включил самолюбие, выключил самосознание, сделал пару дыхательных упражнений по системе йоги (их сейчас все писатели делают) и застрелил одного гнусного типа, иноверца по происхождению.

Перед тем произошла отвратительная сцена - главный предатель погнался за нашим Эразмом, но, наткнувшись на острый сук, испустил дух.

Стена отодвинулась, и леди-англичанка зловеще засмеялась:

- Некий Фрейд из Одессы велел вам кланяться! - сказала она.

Вообще - ох, и вредит же нам эта “владычица морей”! Причем, как-то мелко… То пудру старую подсунет, то роль отберет.

Ибо хоть и “владычица”, а все равно - дама.

Глава 8. Кстати

А propos, вы помните, конечно, книгу К. Ропоткина в тех местах, где он шутит по поводу модного сейчас буддизма.

Слуга-японец, сосредоточение на так называемых “чакрах”, упражнения в каллиграфии и тому подобное…

Так вот, господа, наблюдая за объектом, я вдруг обнаружил поразительную вещь:

Он не шутит! Местами он абсолютно серьезен!..

Он действительно во все это верит!..

Оставляю свое открытие без комментариев.

И еще, о “литературе”. Нужна экзотика. Дайте пару интервью на суахили, а лучше ни с того ни с сего вставьте куда-нибудь, в самое неожиданное место, хоть в диалог давешней курсистки Верочки и прогрессивного наследника азиатского престола, вдруг уличенного Пандориным в шпионаже, пару буддийских терминов.

- Так, мол, и так, сударыня, - печально говорит азиат курсистке, - а слышали ли вы что нибудь о… вечном возвращении? Нет?! А зря. Прелюбопытнейшая штучка-с!..

И так и смотрит на нее своими черными глазами, бесенок!..

Или пусть ваш герой обладает феноменальными способностями - типа: может угадывать любую карту, всегда вытащит заряженный пистолет, что-нибудь такое, а lа этот жулик Копперфилд…

И так далее.

Это поможет потом при развязках трудных ситуаций, не надо будет долго мучиться с сюжетом. Случается что-нибудь сложное, а вы раз - и у него феноменальная реакция, два - и он видит в темноте, три - пьет шампанское, как лошадь. И тому подобное.

Глава 9. Повествующая о том, как воспитать благородного мужа

Очень хорошо также, если один из положительных персонажей, хоть сыщик, хоть епископ, а хоть и архиепископ, прости Господи, будет в прошлом богат и даже иметь привычку к роскоши, а ныне беден и прост, как церковная крыса.

Причем обязательно, чтобы богат был не сейчас, этого у нас, как известно, не любят, а именно в прошлом - вот будет настоящее комильфо. Трудно понять причины данного явления - почему именно в прошлом - но несомненно это является…

И, может быть, наша публика еще увидит.

Не могу сказать, но Россия несомненно…

(Далее неразборчиво - примечание редакции)

Также очень хорошо, если ваш герой перодически куда-нибудь удаляется. Начальство ему предлагает чины, почести, звания, даже сан!.. или, на худой конец, золотую цепь длиной в 12 сяку, а он вздохнет тяжело - и с печалью на лице попросит то ли дальнюю командировку, то ли приход поглуше…

Это выглядит черезвычайно благородно.

Вспоминаю также, как в какой-то американской фильме Арнольд Шварценеггер, победив машины, всех обняв, бросился в расплавленное олово - чтобы из случайно оставленной микросхемы Роберт Патрик и Компания случайно не воссоздали супергероя!..

Впрочем…

Возможно, я зря здесь иронизирую. Кто сказал, что наши авторы пасуют перед Холливудом? Не факт!..

Кстати, о Холливуде. Ходят упорные слухи, что по книгам г-на Ропоткина американцы собираются снимать фильму, из заграничной жизни. С какой-то ихней кинодивой в главной роли.

Но об этом позже.

Глава 10. Что сказать наместнику Из перехваченнного письма - анонимной корреспондентке

А в наших модных журналах, мой друг, мою писанину назвали “красивой и стильной”. Вы ревнуете, а по-моему, дама, написавшая это, дура (pardon) и невесть что обо мне вообразила… (И о себе, кстати, тоже).

Особенно забавно последнее определение. Ох уж эти наши “стильные” господа где-нибудь у метро, на Московском вокзале или в журнальном киоске на фабричной окраине, красочные фото на теннисном корте или светском “пати”, среди продажных политиков, откровенной уголовщины и их разодетых в парижские шелка тамбовских марух…

Зрелище столь же жалкое, сколь и постыдное. Так и кажется, что ты в какой-нибудь Гватемале, Уганде, а то и того похуже.

Какой то журналистик тут как-то спросил меня - а что бы я дал почитать нашему Наместнику?

- Иван Иванычу? - с улыбкой сказал я, судорожно соображая, можно ли пошутить. Сообразил, что нельзя, и сказал с тенью иронии (так пока можно): Иван Иванычу я дал бы то-то…

Потом понес что-то о неизменяемой сущности власти, а сам подумал:

- Опять, боже мой, опять… Я опять их боюсь…

Р. S. Представлял тут себе, совершенно абстрактно: переодеться в интеллектуала и - выступить по ТВ, причем выступить свободолюбиво, вот номер-то будет.

Этакий моноспектакль. И милость к падшим призывал. Аншлаги гарантированы.

Обнимаю Вас, мой друг…

Глава 11. Чайка. Ни больше - ни меньше

“…Он отомстил! Он отомстил!!!

За всех. За всех за нас, бедных…

А то : “застрелился Константин Гаврилыч, застрелился …”

Сколько ж можно!

На - до - е - ло! Персонажи поочередно выходили на сцену и сбивчиво признавались в ненависти к Констанин Гаврилычу, а я скажу, на самом деле - я это поняла на середине второго дубля, т.е. действия, - к настоящему автору, страшно вымолвить, к … господину Чехову.

Не зря, то ли в шутку, то ли случайно, на афише аршинными буквами - “конец комедии”.

И то - сколько же им пришлось вытерпеть, бедным…Это что ж такое - 100 лет. 100 ! И ставят и ставят, и ставят и ставят…

Помилуйте, каждый заштатный театрик, каждый провинциальный режиссеришка норовят обязательно на этой пьесе, извините, отметиться. Как фестиваль - “Чайка”. Открытие сезона - “Чайка”. Премьера, где нибудь в Бразилии, - и опять “Чайка”. Интерпретации, постановка частями, постановка в современных костюмах, декорациях и предметах - кто то даже поставил отдельной пьесой реплики повара и горничной !

Вы знаете, мон шер, я не верю во всю эту чушь, но нельзя же так перегружать астрал!..

Ну и занесло, конечно. Такие люди, актеры. Ясное дело - взрослый человек выбирает своей профессией кривляться перед публикой. Что с него возьмешь?

Судите сами : главный герой-то наш, наш бедный Константин Гаврилыч, в одном месте стал маниаком, а писатель Тригорин в него влюбился.

За что и убил. На почве ревности к доктору.

М-да… Оно, конечно, дань моде - однополая любовь, как писал классик - “люди лунного света”, но все же, как-то это того, как-то слишком.

Хочу, кстати, заметить: дорогой мой, вы обратили внимание, что у нашего новоявленного Оскар-Уайльда почти в каждом произведении, пусть на эпиcодических ролях, но обязательно присутствуют господа с, как бы это сказать… со странными наклонностями. Эти самые “лунного света”. Говорится об этом как бы вскользь, но они - присутствуют.

Раз уж мы в прошлом письме заговорили о писателе Чехове, то мне эти персонажи напоминают (прошу прощения за дурной каламбур, но вы знаете мое отношение к русской классике - я перед ней преклоняюсь!..) гм, знаменитое ружье, которое, как известно, рано или поздно должно выстрелить : иначе зачем такой опытный беллетрист, как г-н Ропоткин, стал бы его вешать?

Однако этого не происходит.

Странно… Что интересно, ни один рецензент - ни один - об этом не написал. Испугались? Кого или чего?.. Наверное, ружья. Все, особенно вначале - деликатно промолчали. Ох уж эта политкорректность.

Но - и на солнце, как говорится, есть пятна. Неважно!

Особенно мне понравилось вначале. Выстрел, трах! бац! - и что вы думаете - на сцене появляется наш славный г-н Пандорин. Нет, шучу, шучу, не так примитивно - просто выяснилось, что доктор, представьте, ему дальний родственник. Вот она, эстафетная палочка культуры, о которой когда-то говорила поэту царскосельская муза. Так просто.

- А ну, - говорит наш герой (не муза), - давайте разбираться!..

И разобрался. Аж чучело сначала закрякало, а потом улетело. Мистика!..

Что помимо решения, так сказать, тактических задач, несомненно символизировало:

Всё! Конец “Чайке”! Больше ее - не будет!!!

P.S. Я сначала возмутилась, дорогой друг, на что руку поднимают! А потом подумала: и правильно. В конце концов, кто будет сейчас читать пиесу в журнале? Никто. А так - может, и прочтут.

К тому же, действительно, прямо просится: все у этого Чехова стреляются.

То дядя Ваня, то… даже писать неудобно - Константин Гаврилыч”.

Глава 12. Ключи к успеху Заметки к историческому роману

Ну, вот и все. А камердинера, повторяю, надо будет обязательно назвать Лукичом. Кузьма Лукич, Лука Кузьмич, как-нибудь так. Вообще, я вам скажу, воссоздавать, воссоздавать с любовью и тщательностью…

Всех этих Фомичей, гоффурьеров, штабс-капитанов, горничных для гувернанток, поваров, юнкеров, все эти “пожалуйте”, “благодарствую” и “никак нет-с!”, весь этот пафос служения, разницу между “ты” и “вы” от начальства и самоотверженную любовь к Царствующему Дому…

Как “зачем”?! Это же наша история.

Писать, как чай пить, с расстановкой, отдуваясь, на хорошем фарфоре и чтобы до поту…

Но при этом вплетать, обязательно вплетать. Факты… Ведь мы теперь, увы, всё знаем… И до чего либерализм доводит, и про увлечение этим “вы”, и про предательство окружения…

Кстати, тут недавно было по ТV: оказывается, в Царском Селе сохранилось кладбище лошадей царствующей фамилии. Где каждая лошадь удостоена отдельной плиты. И та, которая Государя возила, и та, которая Принцесс, и та, которая дядю Императора… (Интересно, что скажет Ожегов: дядя - здесь с большой или с маленькой?)

Но мало того, при кладбище было, так сказать, пожизненное заведение, конюшня с полным пансионом!

Когда молодой диктор читал этот текст, голос его звенел от волнения. По разысканиям Государственного Эрмитажа выходит, что ни одна европейская монархия не могла себе позволить подобной роскоши!

А мы - пожалуйста!..

Но ведь дело, конечно же, не в роскоши. Душа, душа-то какая!..

Я, слушая эти News, прослезился. Атлантида, воистину Атлантида! Куда там Богдыханам.

Часть вторая

Глава 1. Сударыня-барыня Из частного письма

Всякое вино переходит в уксус.

Устал.

Все говорят: пиши, пиши, пока масть пошла…

Пишу.

Но темп держать все сложнее. Нет-нет, да и собьешься с ноги. В общем воодушевлении этого конечно не заметят, всё будут говорить об изобретательности Умберто Эко и языке Достоевского, однако, получая в руки очередной пахнущий типографской краской том, нет-нет, а иногда и поморщишься.

Хуже всего эти подмигивания публике.

То военного министра назовешь его настоящей, нынешней фамилией, то по продаже “освященной” минеральной воды пройдешься, то актуальный указ Цезаря о свободе книготорговли воткнешь, как морковку в грядку, в 1894 год, рядом с Константином Победоносцевым и неким Бобруйским, серым кардиналом из выкрестов при нашем губернаторе.

Кто таков этот Бобруйский… - никто никогда не догадается, а уж причем тут свобода книготорговли, тем более. Просто так, к слову пришлось.

А то все газеты с ума посходили: ваши главные злодеи - все поголовно инородцы!.. - Вы патриот, мсье Ропоткин?.. - Патриот. Но - просвещенный. Т.е. вот, нате вам - этот самый Бобруйский, после Архиерея, самая большая душка! Ну что, сьели?!.

Увы, ничего не поделаешь. Писать-то надо. Издатели не ждут. Сам Суворин почитай через день звонят и начинают издалека: ну, как дела сегодня? Сколько страниц?

Хочется бросить трубку, а сдерживаешь себя. Сам ведь сказал: коммерческий писатель. Теперь ничего не поделаешь.

Как говорят в народе, назвался груздем - полезай в кузов.

Ну и, конечно, от главного героя многое зависит.

Г-н Пандоринский-то ведь бросил нас, уехал в Америку, не выдержав подлости русской жизни, вместо него ко-продюссеры взяли какую-то даму, но дама, она, что называется, дама и есть!

Наша Россия не дамское место! Опыт всяких миссис Марпл здесь не подходит, менталитет не тот и места не те, и если раньше белые нитки приходилось употреблять от случая к случаю, то теперь на них держится, почитай, весь дом.

Но опять же, говорю, обязательства есть обязательства. Обещал Суворину серию - теперь изволь, отдавай хоть борзыми щенками…

И приходится отдавать - никуда не денешься.

Потом еще эти бесконечные “party”. То один “сlub” откроют, то другой.

И всюду просют, как откажешь.

Вот и получается, что в суете начинаешь юлить и иногда вместо романа писать фельетон.

Глава 2. Конец агента Перевод с французского. Отрывок

…Наблюдение предлагаю снять, дело закрыть.

- Но почему, что произошло? - спросите Вы.

Так и слышу Ваш спокойный, чуть глуховатый голос, вижу маленький стол, свет настольной лампы, а за окном начинающиеся сумерки, площадь, бульвар, огни, вывески, экипажи, панораму столь любимого мною города… Увижу ли его когда-нибудь? Бог весть…

- А ничего, - отвечу я, - ровным счетом ничего. Что деньги и слава делают с людьми, с любым, даже значительным талантом! Никакое Третье Отделение не сделало бы того, что произошло само собой. Наш обьект мало-помалу превратился в обычного, хорошего, но - что греха таить - весьма среднего литератора. Плодовитого, но без звезд. Таких в старые времена называли крепкими профессионалами. Вот теперь и за “современность” взялся… Хм.

Все же странная штука - успех. Во всяком случае - у нас. Все оборачивается какой-то суетой. ТВ, синема, журналисты… - голова кругом. А душу, прошу простить, незаметно теряем.

У него даже появились последователи. Безобиднейший, кстати, очень милый человек, не то бывший химик, не то геолог…

Да. Вот Вы, mon gйnйral, какое-то время назад просили меня рассказать, о чем последние романы г-на Ропоткина, а я не знаю, что писать. О чем роман?..

Так…

Уезд. Богатая помещица. Юная девушка. Монастырь. Какой-то призрак смущает души… Щенки… Дама под вуалью.

Так…

В общем, прошу Вас доложить наверх: Шифр “В-3”. Дело предлагаю закрыть. Г-н Ропоткин стал частью системы, пусть фрондирующей, но частью, что в принципе обнадеживает: раньше это государство азартно лепило себе врагов, теперь оно делает не друзей, нет, этого нет и у вас…

Оно, с грехом пополам (причем, буквально), ищет коммерческих партнеров. Согласитесь, это обнадеживает. Наш герой (как здесь еще шутят - “гувернер”, забавно, не правда ли, окрестили за обходительные манеры) может сделаться депутатом следующей Думы, может уехать за границу, может даже возглавить теневой кабинет, но - интереснее от этого - увы, - он не станет… Если даже предположить, что г-н Пандоринский примкнет к оппозиции нынешнему режиму и, невероятно: они выиграют выборы! Что от этого изменится в принципе? Ничего. Хотя они никогда не выиграют.

Согласитесь, это “ничего” как-то… не обнадеживает. Ни Европу, ни нас, персиян грешных.

Еще раз кланяйтесь от меня Городу, его мостовым, маленьким кафе, бульварам, паркам, набережным и аркам. Г-н Ропоткин сотоварищи утверждает, что когда-то это все было и у нас.

Не знаю - не знаю…

Конечно, все возможно, но лично я - сомневаюсь.

Москва - Санкт-Петербург

1861-2002

Оглавление