«Проливной дождь»

Борис чувствовал, что начальник отряда Валерий тоже не спит — потушил свой персональный ночник, работающий от аккумулятора, и притворяется спящим: делает вид, чтобы я не подумал, будто он волнуется, А что там волноваться, как ушли, так и придут. Но всё же какое-то неприятное чувство беспокоило его: две бабы, ночью, в тайге… Но раз ушли, никому не сказали — пускай. Конечно, Никандровна человек бывалый и места эти знает, не заплутают.

В палатке становилось холоднее, и он поглубже забрался в спальный мешок. Борис любил думать и умел это делать: чудно на свете всё устроено, что ни человек, то свой норов. Вот взять, к примеру, Валерия, самостоятельный, с головой, зря слова не бросит, выдержанный, такого голыми руками не возьмёшь. А приехала в отряд эта Марина и по-своему его повернула. Что ни скажет — соглашается. И сейчас тоже, сказала, что нечего их ждать, он и свет выключил. А ведь в другие-то дни ночь напролёт читает да записывает в дневник, знания свои пополняет. И даже не считается, что рядом в палатке человек от этого, может, не спит. Аккумулятор уже не в счёт, сел — не его забота. И на черта эта Марина сюда приехала. Борис высунул голову из мешка и прислушался: кажется, идут. Он приоткрыл полог. Наконец-то! Ручной фонарик высветил нежно-зелёные ветви лиственницы, и две фигуры, осторожно, чтобы никого не разбудить, пробрались мимо его палатки. Долетел всплеск Наташиного смеха и хрипловатый увещающий шёпот Вероники Никандровны. Борис облегчённо вздохнул, запрятал голову в мешок и сразу заснул.

Утрам он первой увидел Наташу. Сегодня было её дежурство, она возилась с костром и никак не могла его разжечь. Вчера все они — Марина, Валерий и сам Борис — решили бойкотировать Наташу и Никандровну за их самовольный, поздний уход из лагеря. Но Наташа подозвала Бориса, и он разжёг костёр, натаскал воды из ручья. Наташе он симпатизировал. По правде сказать, она всех больше нравилась ему в отряде, и совсем не за красоту, хоть, конечно, девчонка она была красивая. Ему с ней бывало проще, чем с другими — и посмеются, и покурят. Курила она всегда потихоньку, не хотела, чтоб знал Валерий, да и Никандровна, та ей как-то возьми да и скажи: «Отвратительно, когда от молодой девицы разит табачищем».

— Где это вы пропадали вчера? — спросил он. — Нагорит вам от начальника за прогулочку.

— Не шуми. Мы дошли до посёлка и были в гостях. Чаем нас с вареньем угощали.

Этого он не ожидал.