«Страшные сказки»

Ф Лекси

С Т Р А Ш Н Ы Е С К А З К И

("on life")

ЗИМА

- Плохо, что температура стоит на месте, - сказал Пигг, - лучше бы она повышалась или понижалась.

- Да, - согласился Вибли, - стены дома промерзли насквозь...

...У Вибли был Helloween, и поэтому они сидели вдвоем и слушали Grave Digger. Еще должны были придти Фигг и Грибли, но их не было пока, а Вригг так и не пришел. И Дрыгли тоже. И Бигг. А Мрыгли и Пригк не должны были придти, но писать более не могу: холодно очень...

ЗИГМА

Спереди всего к окружающему безразличию одиночества - нет, не то; а, впрочем, то: спереди всего к окружающему безразличию одиночества была Окма, которая ничем особенным не была. Однако; пусть даже беспечным, жизнерадостным и скучающим, безразличным в восторженности, каким он был, сладкая Хербалинка - да, сладкая Хербалинка, о которой даже нельзя произнести без сладкого хербаления, настолько хербальной она оказывалась постоянно, была тоже - в пределах, но, увы, почти и за ними, что жаль. Больше ничего не было. Мы не будем здесь говорить об отчаянной Первии, хотя она тоже была. Так вот, рядом со сладкой Хербалинкой (это открылось позже) была Зигма. В чем-то она сливалась с Хербалинкой, и это пугало, и при этом была похожа на Окму. Если принять Окму за точку отсчета, то, перепутав ее с Зигмой, можно было ожидать Хербалинку, отчаиваясь и не находя, что стало проблемой. Зигма была больше Хербалинки, как и Окма, но контрастнее Окмы, тревожнее, резче и в целом жутче, напряженнее и совершенно кошмарнее, этого просто нельзя было вынести вовсе. И главное: когда все закончилось, все прошло, ничего не осталось, тем более Первии - всплыла Зигма! Неизменяющаяся до дрожи и режуще-резкая, полукругло-краеугольная, упорная в совершенно отчаянном несовершенстве, абсолютно отталкиваюшая, если бы не примеси сладкой Хербалинки, которой более не было, не было, не было, а была только Зигма, Зигма, Зигма, Зигма...

ПЕЙЗАЖ

Пигг ехал на производственное совещание. "Надо построить еще один бомбульдер", - думал он, а за окном остервенело прыгающего по колдобинам автобуса виднелись пульпопроводы, циклотропы и силовые линии на железноарматурных пантографах; остальное скрывала морозная мгла.

- Надо построить еще один бомбульдер! - решило совещание, - а грызолит перфорировать! Иначе нельзя!..

...Пигг ехал обратно, вибрируя шляпой и портфелем в такт колдобинам. "Надо построить еще один бомбульдер", - думал он, с печалью глядя на жалкие циклотропы и пульпопроводы, тянущиеся до горизонта, - "А грызолит перфорировать квадратным лекалом! Вот так."

- Приехали! - сказал водитель и с визгом открыл заскорузлые дверцы...

КАДР 2112

Розмари протерла зубы, проверила пломбы и подоткнула полотенцами десны, чтоб не кровоточили. Все было хорошо, но тут одна десна начала отслаиваться, и полотенце упало куда-то в образовавшуюся щель. Розмари попыталась его достать, но не могла дотянуться, а десна отслаивалась все больше, и между полуразжатыми зубами появилось что-то постороннее. Розмари привыкла ко всему и была спокойна, но не знала, как починить десну, и попыталась прижать ее обратно к зубам вместе с полотенцем, пока все это не кончится; но вот в проеме за зубами возник чей-то отчаянно артикулирующий рот, и все начало расползаться, расслаиваться и рушиться. Розмари застыла, по-своему очарованная этим зрелищем. Теперь видны были только громадные губы, настойчиво лезущие внутрь; возможно, они хотели всего лишь поцеловать Розмари, потому что ее хрупкая фигурка, с цветочком в левой руке и полотенцем в правой, смотрелась чем-то волшебным среди окружающего ее нагромождения бесформенной плоти... Розмари вспомнила красивые ярко-белые зубы, которых сейчас на было видно за тянущимися к ней губами, и оцепенела, не в силах сопротивляться; все вокруг ломалось и умирало, остро требуя ее участия, но она не видела ничего; на громадных губах были тоненькие морщинки, а на коже вокруг - нежные маленькие волоски, некоторые из которых сгорели от напряжения, когда увеличение стало чересчур большим и не осталось ничего, кроме губ...

ПАУЗА

- Пакость, - сказал Пигг.

- Да, - согласился Вибли, - и еще какая!

...Голубой Джон поднял с пола гитару и взял ре мажор, а остальные аккорды оставил. Да и так там не хватало уже фа минора, ля минора и соль-бекар-кварт-секс-аккорда, которые до него взял Диего...

СКИДЫШ

Джайфу хотелось усвоить хотя бы одного мурмура. Причиной всему было странное неудовлетворение, взявшееся невесть откуда в последнее время. Джайф не знал, для чего существуют мурмуры и он сам; каждое желание и ощущение приходило слишком в подсознательной форме, чтобы его можно было осмыслить. Джайф делил все предметы на живые и мертвые - к мертвым относилось пространство, а к живым - он и мурмуры. Ровно посередине между этими понятиями находился скидыш - его нельзя было назвать живым, потому что он не функционировал, но и нельзя было назвать мертвым, потому что он существовал с определенной целью. Джайф знал, что скидыш скоро будет коллапсировать.

Мурмуры были ближе к скидышу, чем джайф, потому что они не воспринимали никакой посторонней информации, лишь подавали сигналы, благодаря которым держались вместе - и в этом просвлялась их жизненная оргнанизация. С этих позиций джайфу казпался странным один мурмур - он тоже подавал сигналы, но держался отдельно от остальных; может быть, его вообще не следовало считать мурмуром? Можно было бы усвоить именно этого мурмура; тогда, возможно, все встало бы на свои места; но если это не мурмур, то и усваивать незачем, и, во всяком случае, полагал джайф, это стоит сделать только после того, как скидыш начнет коллапсировать и исчезне т...

...Пространство стало сворачиваться в длинный рулон, края сомкнулись, и тут джайф и мурмуры исчезли, а вместо них возник еще один скидыш...

СКОРПИОНЫ

- Тяжелый случай, - сказал Пигг.

- Да, - согласился Вибли, - Хорошо еще, если она не станет раздеваться...

...Под дверь вползла "This Is My Song", и, распухая на ходу, заполнила собой все пространство.

- А теперь, - сказал Сидоров голосом, похожим на фольгу с острыми краями, - дискотека!..

ПРОБЛЕМА

"!" - подумал Акваларингат, набрав воды в кишечную полость; "?" возразил он сам себе, опорожнив емкость, но вскоре вернулся к прежней мысли: "!" (Более сложно он размышлять не умел из-за особенностей нервной системы.) От дум его оторвал оказавшийся рядом Гаструлафаг; "+" подумал тот о своем, и дальше последовал диалог между ними:

- "!"

- "+"

- "?"

- "+"

- "??"

- "+"

- "!!!"

- "+"

- "!?!?!?!"

Дальнейший обмен мнениями оказался невозможен, потому что Гаструлафаг съел Акваларингата...

"+!" - подумал Гаструлафаг.

ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО

- Доктор!

- Что?

СИДОРОВ

У Сидорова была длинная палка с гвоздем на конце, которой Сидоров уничтожал комаров. Бывало, подкрадется Сидоров, рраз! - и вонзит красивым выпадом гвоздь в зазевавшееся насекомое; а иногда и наоборот, бегает он по комнате, палкой машет, не дает комару сесть - и когда вконец перепугает его своими истошными воплями, валится комар на пол - а тут и давит его Сидоров своим мокасином... Не всегда, конечно, сразу попадал Сидоров в комара - иной раз целый час он уж гвоздем в стены тыкает, весь пол в отлетевшей штукатурке, а комар - цел-целехонек.

Однажды пришел к Сидорову Мыгг. У Мыгга была черная ленточка, которую он перевязывал вокруг правого колена, двоюродная жена в Стамбуле и остеохондроз. Но Сидорова не было дома, потому что Мыгг был пьян и к тому же не мог дотянуться до дверного звонка, а палка с черной ленточкой на конце уже была восклицательным знаком в слове "Ну!"...

А. ВИКТОРОВУ

- Прроклятье! - вскричал Касперский, промахиваясь и упуская быстрого и жесткого таракана.

- Ты в корне неправ, - возразил ему А. Викторов, появляясь - Предоставь это дело мне.

И, облеченный доверием Касперского, полностью прекратил обращать на тараканов свое внимание.

Лишенные естественного отбора, они перестали терять отрицательный генетический и социальный опыт вместе с погибающими индивидами, и его моментально набралась огромная куча. В течение ночи в тараканьих рядах развились идейная шаткость, разврат и токсикомания, а к утру они вымерли, полностью деградировав.

ЗМЕЕР

Он торопливо выполз из водосточной трубы и двинулся вниз по тротуару: ближайший муравейник находился в телефонной будке за углом, а после одиннадцати муравьи становились невкусными.

- Привет, - высунулся дежурный, - Нынче трое.

- Двоих, - сказал змеер, - у меня разгрузочный день.

- Тогда третьему - амнистия.

Привели двоих обвиняемых в покушении на президента; змеер сжевал их и выплюнул хитиновую скорлупу.

- Куда теперь? - поинтересовался дежурный.

- На пляж, - змеер почесался мордой об водосточную решетку.

- Сегодня ж туман...

- Да мне много не надо. Рентген пятьдесят - и хватит. В такую погоду - самый загар!

- Ну, ладно. Пивной ларек не погни.

- Ага, - и, шелестя чешуей по мокрому булыжнику, змеер изящно проскользил через проезжую часть...

ГРЕЦИЯ

Фруктовый Мордобород не носил очков. Борода его росла прям из морды, и он ее волочил прям по грязи, выплевывая косточки во все стороны.

- Вам с земляникой? - спросил Вибли, спешно нарезая гостю фешенебельной колбасы и кинув на стол парадные салфетки; далее он воткнул в видеоплеер самую предназначенную кассету и с максимально скучающим видом уселся на полу в небрежной позе хайлайфиста...

...Но Фруктовый Мордобород не носил очков.

ОН

Исчезающий, иллюзорный, однозначный, импульсивный, антропогенный, огнеупорный, револьверный, пермонентный, интерферирующий, вестибулярный, метаболический, профилирующий, одноместный, синфазный, псевдостереофонический, моноклинный. Неортодоксальный, термотропный, парасимпатический, инвентарный, идентичный, эндотермический, карбюраторный, гетерофазный, самшитовый, шиншилловый, шестилетний, чересчур черепичный, индивидуальный, игольчатый, игривый, иллюзорный, но - исчезающий!

ПОРНОГРАФИЯ

Магнитная лента очень любила магнитофон и просто тащилась от его лентопротяжного механизма. Магнитофон тоже предпочитал эту ленту всем прочим: водя по ней своей универсальной головкой, он просто млел от степени соприкосновения, находя эту ленту особенно тонкой и нежной по сравнению с остальными; особенное наслаждение ему доставляло крепко стиснуть ее тонвалом и прижимным роликом и заставить чуть-чуть виться вверх-вниз, поочередно дотрагиваясь до нее нерабочими и потому неискушенными еще участками прижимного ролика, от чего лента была уже измята во многих местах... Сигналы, записанные на ней, тоже очень нравились магнитофону; во всяком случае, его электронные механизмы нахожили их весьма логичными и эстетически грамотно скомпонованными как по амплитуде, так и по динамическому диапазону. Когда магнитофон доходил до высшей точки блаженства, он переходил из режима воспроизведения в режим записи и записывал на ленту несколько секунд своего личного сигнала (фон переменного тока), и таких фрагментов на ней становилось все больше, что еще более нравилось магнитофону. Ленте тоже каждый раз хотелось оставить ему хоть маленькую часть себя, и она с удовольствием наносила свой магнитный слой на все соприкасающиеся с ней детали магнитофона, отчего была уже протерта до прозрачности во многих местах. Особенно нравилось ленте наматываться на тонвал и застревать в глубинах лентопротяжного механизма , чтобы продлить подольше контакт с магнитофоном... Слава богу, что ее не ставили на другие магнитофоны - от одной такой даже мысли ей становилось не по себе.

...Они жили счастливо и умерли в один день. Однажды лента была выброшена в мусорное ведро, а магнитофон тотчас перегорел до полного прекращения электронных процессов и остановки мотора. Говорят, это было самоубийство.

ЕЩЕ

Брюкве нравились брюки, вот только пуговицы ее пугали. В брюках была некоторая ширинка, что импонировало многим, но не было прихода, а один прикид, да и то не весь.

Поэтому Голубой Джон не любил брюкву.

ВЕЧНОЕ

Пигг бросил горсть зерна в стекло кабины трактора - в бункере заканчивались семена - Прохор мелькнул кивком сквозь бледное отражение и покинул остановленный "Кировец".

- А может, добить поле хреном? - спросил он.

Пигг с сомнением огляделся. Из бункера выползла амбарная зерножуйка и уставилась на все умным и понятливым взором.

- А, тудыть тебя распротак! - разразился Прохор многоэтажной метафорой, но твари удалось увернуться и спрятаться за левым боронительным торсионом.

-...Тогда ждем, пока вырастет, и сеем дальше, - сказал Пигг.