«Меня зовут Бригантина»

Я благодарна всем тем, кто помог появиться на свет этой книге: в первую очередь моим родителям и Марии Ворсановой за то, что поверили в идею и помогли придать книге литературную форму. Николаю Горскому за постановку и осуществление фотосъемки. Жану-Луи за любовь и терпение. Читателям интернет-форумовwww.pesiq.ru,икоторые своими искренними отзывами поддерживали меня. И, конечно же, Брысе, ее друзьям и их хозяевам: лабрадору Чарли, Наташе и Леше Ивановым, йорку Робину, Катрин и Полю, биглю Энди и М. и Мм. Дюбуа… и многим другим, кто своим присутствием создал неповторимую атмосферу нашего с Брысей мира…

Посвящается Ирине Куколевой, без которой Брыся не появилась бы на свет.

Я стояла у окна и смотрела в глубину сада, туда, где начинался лес. Мысли исчезли, и их место заняли нечеткие, похожие на выцветшие фотографии, воспоминания. Бездонная воронка памяти затягивала меня все глубже и глубже, выхватывая лишь то, что было особенно дорого сердцу. Возвращаться оттуда мне не хотелось, но выбора не было.

Я окинула взглядом кухню: нет, вроде бы ничего не осталось. Кроме моей памяти, в доме больше ничто не говорило о том, что всего сутки назад здесь жила замечательная собака.

Пятнадцать лет пролетели незаметно. Юность и зрелость, университеты и работы, языки и страны, путешествия в чужие души… Я ощущала ее присутствие даже тогда, когда нас разделяли тысячи километров. Теперь мне надо будет научиться жить заново, храня на дне портфеля ее потертый кожаный ошейник.

Было самое обыкновенное июньское утро. Наш дикий сад был словно поделен пополам чьей-то невидимой рукой: вверху, подчеркивая банальность моего горя, орали одуревшие от солнечного лета птицы, а внизу, там, где кончался газон и начиналась непроходимая чаща, чернел холмик. Надо посадить цветы, подумала я. А то свежая земля напоминает о маленьком тельце, внезапно обмякшем у меня на руках.

Я промокнула слезы, стараясь не размазать тушь. Пора на работу. В Париже, на моем рабочем столе, все еще стоит ее фотография. Сегодня я уберу ее в ящик. Пусть полежит там до тех пор, пока не перестанет плакать моя осиротевшая вчера душа…