«Противогазы для Саддама»

Плачь, плачь – я куплю себе холодильник, «Бош» в миниатюре, терракотовую копилку, тетрадку в тринадцать линеек, акцию «Монтекатини;

плачь, плачь – я куплю себе белый противогаз, пузырек тонизирующей микстуры, железного робота, катехизис с картинками, географическую карту с победными флажками;

плачь, плачь – я куплю себе резинового кашалота, бассейн, рождественскую елку с иголками, пирата с деревянной ногой, складной нож, красивый обломок красивой ручной гранаты;

плачь, плачь – я куплю себе столько старинных марок, столько свежего фруктового сока, столько деревянных пустых голов, что этот мир уже никогда не будет казаться грустным…

Облака под самолетом лежали от горизонта до горизонта – белая, бесконечная, безжизненная, а потому скучная равнина. Никто никогда, размахивая руками, не бегал по облакам, в принципе не мог бегать. Но вот в провалы, вдруг сумрачно открывающиеся в редких облачных разрывах, Сергей заглядывал с любопытством.

Из сумеречных провалов, казалось ему, несло сыростью погреба.

Там, глубоко внизу, в неясных безднах клубились густые тени, там, наверное, кипела жизнь. Это здесь, над облаками, все было как-то искусственно замедленно, все текло в раздражающе неторопливом темпе.

Сосед слева уснул.

Соседу справа тоже что-то снилось, он вздрагивал во сне.

Сергея раздражал неспокойный сон соседей, но, в конце концов, идеальных состояний не существует, с чем-то всегда приходится мириться. Да и не соседи были виноваты в его настроении.

Так…

Дела…

Шли они в последнее время ни шатко, ни валко, время от времени Сергею даже везло, но он чувствовал, он чувствовал, что время успеха кончилось, не успев дать настоящего взрыва, что время успеха действительно упущено, и непонятно, как его вернуть. Несколько последних сделок с перепродажей чая, в принципе, прошли удачно, даже принесли некоторый доход, но инфляция… но отдаленность Томска от столицы… Инфляция, как кислота, съедала доходы, а расстояния, которые приходилось преодолевать закупленному в Москве товару, довершали дело…

В лучшем случае, топтание на месте.