«Реалисты и жлобы»

Скорость увеличивалась, но и росло количество не сделанных дел. «Ах ты, Боже мой!» – забеспокоился Виктор Иванович, а тут и туннель проехали, и Некто стоял на дороге, подняв руку, как для автостопа.

«Садитесь, садитесь, – растерянно сказал Виктор Иванович. – Вам куда?»

«Нам по дороге», – засмеялся Некто.

«Ну и хорошо, – обрадовался Виктор Иванович, – а то мне сворачивать никак… Ничего не успеваю… Дел по горло…»

И он хотел показать это «по горло», но вдруг понял, что не сможет этого сделать. То ли не было горла, то ли рук, то ли они существовали в разных местах или временах, только шевельнувшиеся пальцы распростертого на траве человека лишь и сумели, что чуть прищемить лист подорожника.

Он не знал, что в двухстах метрах от него разговаривали двое. Савельич, сжимая когтистой рукой когтистую куриную ногу, говорил респектабельному седоватому мужчине, который, аккуратно натянув штанины над коленями, усаживался в кресло напротив.

– Пошел к себе, – сказал господину Савельич. – Переживает…

– Вы ему ничего не сказали? – спросил мужчина.

– Витя нежный… Витя – подсолнух… Пусть отдыхает… От дела Зинченко его надо отделить совсем…

– Не получается, – сказал респектабельный, продолжая тянуть брючины вверх.

– Не трогать Гуляева по уголовке! Не трогать! – Казалось, Савельич хочет бросить куриной лапой в собеседника, тот даже вздрогнул, и встал, и крутанул шеей.

– Пойду к нему! – сказал он и засмеялся. – Убежал от судьбы, как мальчишка. Казак!

И гость Савельича пошел по тихой зеленой улице. Приметил в стороне машину Виктора Ивановича. Шофер лежал на траве, закрыв глаза «Огоньком».

Не торопясь, помахивая веточкой, гость шел к даче Виктора Ивановича.

Он наткнулся на него возле колонки. Виктор Иванович лежал, глядя широко открытыми глазами в небо. Рядом с протянутой рукой, будто прося Христа ради, стояла эмалированная кружка с пятнами марганцовки.