«Мертвые ходят»

У котельщика 2 уч. ел. тяга Север-

ных умер младенец. Фельдшер потре-

бовал принести ребенка к себе, чтобы

констатировать смерть.

Приемный покой. Клиентов принимает фельдшер.

Входит котельщик 2-го участка службы тяги. Печален.

— Драсте, Федор Наумович, — говорит котельщик траурным голосом.

— А, драсте. Скидайте тужурку.

— Слушаю, — отвечает котельщик изумленно и начинает расстегивать пуговицы, — у меня видите ли...

— После поговорите. Рубашку скидайте.

— Брюки снимать, Федор Наумович?

— Брюки не надо. На что жалуетесь?

— Дочка у меня померла.

— Гм. Надевайте тужурку. Чем же я могу быть полезен? Царство ей небесное. Воскресить я ее не в состоянии. Медицина еще не дошла.

— Удостоверение требуется. Хоронить надо.

— А... констатировать, стало быть... Что ж, давай ее сюда.

— Помилуйте, Федор Наумович. Мертвенькая. Лежит. А вы живой.

— Я живой, да один. А вас, мертвых, — бугры. Ежели я за каждым буду бегать, сам ноги протяну. А у меня дело — видишь, порошки кручу. Адье.

— Слушаюсь.

Котельщик нес гробик с девочкой. За котельщиком шли две голосящие бабы.

— К попу, милые, несете?

— К фельдшеру, товарищи. Пропустите!

У ворот приемного покоя стоял катафалк с гробом. Возле него личность в белом цилиндре и с сизым носом, и с фонарем в руках.

— Чтой-то товарищи? Аль фельдшер помер?

— Зачем фельдшер? Весовщикова мамаша Богу душу отдала.

— Так чего ж ее сюда привезли?

— Констатировать будет.

— А-а... Ишь ты.

— Тебе что?

— Я, изволите ли видеть, Федор Наумович, помер.

— Когда?

— Завтра к обеду.

— Чудак! Чего ж ты заранее притащился? Завтра б после обеда и привезли тебя.

— Я, видите ли, Федор Наумович, одинокий. Привозить-то меня некому. Соседи говорят, сходи заранее, Пафнутьич, к Федору Наумовичу, запишись, а то завтра возиться с тобой некогда. А больше дня ты все равно не протянешь.

— Гм. Ну ладно. Я тебя завтрашним числом запишу.

— Каким хотите, вам виднее. Лишь бы в страхкассе выдали. Делов-то еще много. К попу надо завернуть, брюки опять же я хочу себе купить, а то в этих брюках помирать неприлично.

— Ну, дуй, дуй! Расторопный ты старичок.