Дочери моей Вере Шленкиной — неизменной помощнице и другу — посвящаю.
Часть первая Г Л А В А IСамым высоким зданием в городке была церквушка, известная по округе своим колоколом с малиновым звоном. Колокол, некогда приобретенный богатым купцом, по случаю масленицы дважды в сутки, к заутрене и вечерне, собирал принаряженных прихожан: на мужчинах были надеты пальто до пят, на женщинах — суконные шубки с борами, отороченные мехом.
В каждом доме пеклись блины: где — ржаные, а где позволял достаток — пшеничные; там и осетрина с хреном появлялась, и икра. Купить было что, имелись бы денежки!
Торговые ряды постепенно приобретали свой прежний вид. Опять появились знакомые подновленные вывески. А рядом с ними пристраивались новоиспеченные торговцы, те, которые сумели запастись товаришком впрок.
Разбогатевшие башмачники торговали кожей для подметок, хромом, белой лайкой.
В последний день масленицы, в воскресенье, на улицу не выходи: катили сани, заливались бубенцы; не столько городских упряжек, сколько из деревень понаехали.
В деревнях, кроме хлебопашества, занимались всяким ремеслом. Вокруг городка осели скорняки, башмачники. До революции кое-кто из них городским богатеям на пятки наступал: каменные дома имели, лошадей породистых.
Ксения Николаевна вздыхала, выпекая блины в русской печке, и думала свою невеселую думу: тридцати двух не сравнялось, как овдовела. При жизни словом мужа не попрекнула за то, как одиноко и тяжело жилось ей — жене политического ссыльного. Но в душе Ксения Николаевна не раз винила своего Дмитрия Михайловича — механиком на местной колодочной фабрике работал, достаток в доме был, что ему не жилось спокойно?
«Ксюша, пойми, — в редких весточках писал он жене, — лопнуло у народа терпение, и мы своего добьемся. Теперь уже скоро!»
В праздник Ксении Николаевне делалось особенно не по себе: «Раскатались толстомордые... Они и порешили моего Митю!»
— Что ж получается, неужели зазря погиб ваш отец, — жаловалась она своим дочерям: пятнадцатилетней дочери-комсомолке и младшей, Настеньке.
— Временно это, мама, временно. Тебе же толкуют. Настенька вон и то понимает, —отвечала Мария.
Комментарии к книге «Февраль - кривые дороги», Вера Алексеевна Щербакова
Всего 0 комментариев