Заходил правозаступник Иванов — с брюшком и беленькими усиками; рассказал два таинственных случая из своей жизни.
Сорокина, откинувшись на спинку, рассеянно слушала. Смотрела равнодушно и снисходительно, как ленивая учительница. Над стулом висел календарь и Энгельс в кумачной раме.
Ломились в лавки. Несло постным. Взлетали грачи с прутьями в клювах.
Гора на другом берегу была бурая, а зимой — грязно-белая, исчерченная тонкими деревьями, будто струями дождя.
— Перед ротой командир— пели солдаты —
Хорошо маршировал.С полотенцем на руке, Сорокина смотрелась в зеркало: под глазами начинало морщиться.
Пришел отец, веселый:
— Я узнал рецепт, как варить гуталин.
Мать поставила на стол солонку и глянула в окно.
— Пахомова. Вся изогнулась. Откинулась назад. Остановилась и оглядывается.
И, поправив черную наколку, осанисто, словно дама на портрете в губернском музее, посмотрела на отца.
Он, бравый, с висячим носом, как у тапира в «Географии», стоял перед зеркалом и протирал стетоскоп.
Тучи разбегались. Старуха Грызлова, в черной мантилье с кружевами и стеклярусом, несла церковную свечу в голубом фарфоровом подсвечнике.
— Сегодняшний ветер, — подняла она палец, — до вознесенья.
То там, то здесь ударяли в колокол.
Сорокина поколебалась. Нищая открыла дверь.
Тоненькие свечи освещали подбородки. Духовные особы в черном бархате толпились на средине, перед лакированным крестом.
— Глагола ему Пилат.
Пахомова, в толстом желтом пальто, не мигая, смотрела на свою свечку.
Моргали звезды. Сторож, задрав бороду, стоял под колокольней:
— Нюрка! шесть раз бей.
— Я полагала, вы неверующая, — подошла курносенькая регистраторша Мильонщикова.
Вертелась карусель, блестя фонариками, и, болтая пестрыми подвесками, медленно играла краковяк.
— Русский, немец и поляк, —— напевала Мильонщикова.
Светился погребок. Пошатываясь, вылезли конторщики:
— Ваня, не падай…
— Кто это?
— Не знаю. Вылитая копия Дориана Грэя — как вы полагаете?
Ваня. Плескались в вставленных в вертушку бутылках кагор и мадера, освещенные лампочками.
Ваня.
IIНа скамейках губернского стадиона сидели няньки. Голый малый в коротеньких штанишках, задыхаясь, бегал вдоль забора.
Комментарии к книге «Сорокина», Леонид Иванович Добычин
Всего 0 комментариев