«Не горюй!»

Его простые рассказы о чудесах дарят нам свободу, нежность и веселую отвагу.

Он живет рядом с нами, как оказалось, уже семьдесят семь лет. Тихий и непредсказуемый, озорной и облагораживающий, как привидение в старинном шотландском замке. Кинорежиссер Георгий Данелия. Имя, которое целые поколения зрителей узнавали позже, чем успевали стать пленниками его мира, таинственной страны, извлеченной его воображением из сценариев и романов русских, французских, грузинских…

Его мир похож на страну из песен Булата Окуджавы, на Грузию поручика Амилахвари из его «Путешествия дилетантов», — идеальное укрытие и убежище для поэтов и влюбленных. Мир, где правит Красота, приказывает Дружба, судит Благородство, а сдобренное перцем печали веселье, как легкий хмель, снимает драматизм обычных человеческих отношений.

Так бывает часто, когда далекая родина предстает главными своими качествами: не то что не видно недостатков, но видна суть. Московский грузин, полноправное дитя двух самостоятельных культур — грузинской и русской, — Георгий Данелия видит и пленительную разницу в характерах и привычках, и сходство в доверчивости и ранимости. Грузин проявляется в его фильмах внешне: если горе или радость так велики, что могут стать разрушительными, он переводит, переливает чувство в другой сосуд — в музыку чаще всего. И бесстрастный древний хорал стягивает готовое раскричаться горе в строгую форму, как в эпизоде смерти старого врача (Серго Закариадзе) в «Не горюй!». Но более всего — в его отношении к миру, в мировосприятии, в которое у него, как у всякого нормального грузина, заложен ген Руставели. Мир как поприще рыцарской дружбы и дружба как панацея от всех зол и обид — вот что делает грузинским даже фильм «Я шагаю по Москве». И вместе с художественными достоинствами приносит фильмам Данелии успех у отечественного зрителя и за рубежом.