В романе изображено, как в ходе гражданской войны формировалось новое сознание людей. Жизненные факты объясняют их пути и ошибки. Это вызывало недоразумения. Анализ причин нередко принимали за оправдание заблуждений. Так, Шолохову в свое время предлагалось изъять ряд мест из третьей книги романа, рассказывающих о казацком мятеже против Советской власти в 1919 году. Шолохов писал об этом М. Горькому 6 июня 1931 года: «…некоторые «ортодоксальные» «вожди» РАППа, читавшие шестую часть, обвиняли меня в том, что я будто бы оправдываю восстание, приводя факты ущемления казаков Верхнего Дона. Так ли это? Не сгущая красок, я нарисовал суровую действительность, предшествующую восстанию… У некоторых собратьев моих, читавших шестую часть и не знающих того, что описываемое мною — исторически правдиво, сложилось заведомое предубеждение против шестой части. Они протестуют против «художественного вымысла», некогда уже претворенного в жизнь»[3].
Роман встретил непонимание у того сорта людей, которые могли дегустировать несуществующий запах ковыля, но отрицали бытие доподлинных фактов. Не умея верно истолковать эти факты, они были даже склонны объявить их «художественным вымыслом».
Для Шолохова же не было запретных фактов истории. Ведь реализм требует осмысления каждого факта, установления его глубинных связей с другими явлениями единого исторического процесса.
Ряд критиков долгое время считал Григория Мелехова фигурой не типической, утверждая, что жизненный путь Григория не во всем совпадает с путем среднего казачества.
«Я беру Григория таким, каким он есть, таким, каким он был на самом деле, поэтому он шаток у меня, но от исторической правды мне отходить не хочется»[4],— отвечал автор на упреки критики.
Лишь в результате долгих дискуссий было признано, что исключительная, но глубоко осмысленная автором судьба Григория дает возможность глубокого анализа противоречий гражданской войны и ведет к широчайшим обобщениям.
Комментарии к книге «Тихий Дон. Книги 1 - 2», Михаил Александрович Шолохов
Всего 0 комментариев