«Полубог»

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский

Полубог

Стихотворение в прозе

В богатом Коринфе у дома знатного Мегакла стояли рапсоды и пели. Было двое рапсодов - молодой и старик. Дряхлым, разбитым голосом пел сначала старик, а молодой хмуро подыгрывал ему на семиструнной кифаре.

О чем же может петь старик? Он пел о том, что в старину жарче грело солнце, тяжелее росли плоды, пьянее было вино. Он пел о том, что в старину жили герои, но никто не пришел им на смену. Он пел о том, как в темных пропастях Галеса бродят печальные людские тени.

У Мегакла было пиршество. На длинной веранде за столом возлежали гости и пили густое кипрское вино из дорогих кубков.

И никто не слыхал старика.

Но кончил он, и запел молодой рапсод, запел звучным и властным голосом новые, непривычные для слуха песни. Могучим мастером были скованы песни и славили гордый человеческий ум.

"Человек - полубог, - говорили песни, - но придет время, и он будет богом".

"Человек - в мечтах, - говорили песни, - но придет время, и мечты будут делом".

"Туда, в сверкающую глубину новых веков, как прикованный, смотрит взор".

"Придет время, когда о том, что было, не будут лепетать и младенцы".

"Весь полный настоящим, весь творец будущего, непокорный и всем владеющий, будет стоять человек на побежденной им земле!"

"А когда овладеет он всем, то будет богом".

И еще звучали последние звуки голоса и кифары, когда поднялись из-за стола гости Мегакла посмотреть на певца.

А он стоял молодой и стройный, с черными кудрями и гордым взглядом.

- Кто сложил эти песни? - спросили гости.

- Я слышал их, - отвечал рапсод, - еще мальчиком в родной Эанфии от Демада, изгнанника из Афин.

На другой день морем через Коринфский залив в маленькую Эанфию поехали трое богатых юношей, чтобы почтить Демада, как полубога.

- Он должен быть высок, как эта мачта! - говорил один из них, сияя глазами.

- Он должен быть могуч, как это море в бурю! - говорил другой.

- Он должен быть прекрасен, как вечерняя звезда на этом небе! мечтательно говорил третий.

В маленькой Эанфии им показали Демада, изгнанника из Афин.

На грязной циновке на дворе сидел дряхлый калека. Голова его серела остатками спутанных, всклокоченных волос.

Черными, костлявыми руками сосредоточенно и жадно искал он в изорванной тунике паразитов.

1898

ПРИМЕЧАНИЯ