— Парме-ен? Это где у меня Парменко-то? А вот он, Парменко. Замерз? Замерз, парень, замерз. Дурачок ты, Парменко. Молчит у меня Парменко. Вот, ну-ко мы домой поедем. Хошь домой-то? Пармен ты, Пармен…
Иван Африканович еле развязал замерзшие вожжи.
— Ты вот стоял? Стоял. Ждал Ивана Африкановича?
Ждал, скажи. А Иван Африканович чего делал? А я, Пармеша, маленько выпил, выпил, друг мой, ты уж меня не осуди. Да, не осуди, значит. А что, разве русскому человеку и выпить нельзя? Нет, ты скажи, можно выпить русскому человеку? Особенно ежели он сперва весь до кишков на ветру промерз, после проголодался до самых костей? Ну, мы, значит, и выпили по мерзавчику. Да. А Мишка мне говорит: «Чего уж, Иван Африканович, от одной только в ноздре разъело. Давай, — говорит, — вторительную». Все мы, Парменушко, под сельпом ходим, ты уж меня не ругай. Да, милой, не ругай. А ведь с какого места все дело пошло? А пошло, Пармеша, с сегодняшнего утра, когда мы с тобой посуду пустую сдавать повезли. Нагрузили да и повезли.
Мне продавщица грит: «Свези, Иван Африканович, посуду, а обратно товару привезешь. Только, — грит, — накладнуюто не потеряй». А когда это Дрынов накладную терял? Не терял Иван Африканович накладную. «Вон, — говорю, Пармен не даст мне соврать, не терял накладную». Свезли мы с тобой посуду? Свезли! Сдали мы ее, курву? Сдали!
Сдали и весь товар в наличности получили! Так это почему нам с тобой выпить нельзя? Можно нам выпить, ей-богу, можно. Ты, значит, у сельпа стоишь, у высокого-то крылечка, а мы с Мишкой. Мишка. Этот Мишка всем Мишкам Мишка. Я те говорю. Дело привычное. «Давай, — говорит, — Иван Африканович, на спор, не я буду, — грит, — ежели с хлебом все вино из блюда не выхлебаю». Я говорю: «Какой ты, Мишка, шельма. Ты ведь, — говорю, — шельма! Ну кто вино с хлебом ложкой хлебает? Ведь это, — говорю, — не шти какие-либо, не суп с курой, чтобы его, вино-то, ложкой, как тюрю, хлебать». — «А вот, — говорит, — давай на спор». — «Давай!» Меня, Пармеша, этот секрет разобрал. «На что, — Мишка меня спрашивает, — на что, — спрашивает, — на спор идешь?» Я и говорю, что ежели выхлебаешь не торопясь, так ставлю еще одну белоглазую-то, а ежели проиграешь, дак с тебя. Ну, взял он у сторожихи блюдо. Хлеба накрошил с полблюда.
Комментарии к книге «Привычное дело», Василий Иванович Белов
Всего 0 комментариев