В черной короне заводской трубы торчит шест с обрывками красного флага. Водружали его весною, после свержения царя, под радостные крики и песни. Он кроваво бурлил, видный полям, лесу, деревушкам и городу. Ветер издырявил его, рассек, разорвал на ленты и унес в просторы.
С тех пор воронье садится на трубу, чистит о шест клювы, каркает и заглядывает в зев, откуда десятки лет вдаль и ввысь косяками неслись клубы дыма. Рабочие ушли воевать, и завод сковало молчание.
Стеклянные крыши уже дырявы. Через дыры, из протеми глядят в небо недвижные трансмиссии. Дождь и снег изранили серебряные от объятий ремней шкивы. Супорты станков прилипли к сухим станинам. Суставчатая рука электрического крана заломлена и беспомощно свешивается на разметочную плиту. На постели большого строгального станка развалившимся костяком сереют ржаво-пыльные болты, угольник, планки и гаечный ключ.
В гитарах самоточек дрожат запорошенные снегом тенета пауков. На валах короста застоя заволокла следы резцов. Со сверкающих граней винтовой резьбы немота слизала масло и закруглила их ядом ржавчины.
Со стены тускло глядит давняя побуревшая надпись: «Душно!»
Стены не изменяют. Снаружи их изранили пулями и снарядами. Сколько веры, болей, радости и гнева взрывалось в них!
Эй, каменные, помните?
Вон там, в углу, среди револьверных станков и американок, под свист ремней и журчанье шестерен украдкой шелестело прокламациями и книжками целое поколение. Налетевшая буря разбросала его по земле, как пахарь семена. Чует ли оно тоску застуженных колес и рычагов? Постель шершавого теперь строгального станка не раз служила ему трибуной. От супорта не раз свешивалось знамя с золотыми, зовущими в бой, бессмертными словами...
IIУ котельной мастерской под ветром гудят недоделанные котлы. В оскал разбитой рамы зияет полутьма. Среди прессов ноюще свистит ветер. Ржавый пол в алмазах изморози. Из снежных наметов выглядывают козлы, гнутое железо, ручные горны...
Комментарии к книге «Железная тишина», Николай Николаевич Ляшко
Всего 0 комментариев