Еще до рождения Татьяны Тархановой грозные события вмешались в ее судьбу. И все произошло так потому, что ей суждено было появиться на свет в семье Игната Тарханова.
Игнат Тарханов не был потомком тех тархан, что буйствовали на порожистой Мсте при Иване Грозном и по каким-то законам могли безнаказанно отнимать чужое добро и умыкать соседских жен. Он не имел ничего общего с Тархановыми, которые много позднее промышляли в здешних местах лесом и держали в самом большом мстинском городке Глинске торговлю мануфактурой. Не были ему родней и Тархановы барышники и скупщики, про которых говорили, что они уходят на промысел с пустым мешком, а возвращаются с полным кошельком.
Какое дело Игнату Тарханову до всех этих однофамильцев, державших некогда в своих руках всю здешнюю округу? Он вел свою родословную от крепостных мужиков, имел в Пухляках небольшой крестьянский надел и, чтобы как-то прокормить семью, уезжал по зимнему первопутку в Глинск возить на заводы огнеупорного кирпича голубоватую мстинскую глину. Одни Тархановы владели поместьями, другие ворочали капиталами, а Игнат жил лишь мечтой иметь вдоволь земли. И эта мечта в дни Октября вернула его с германского фронта в Пухляки.
Стояла сухая осень. Теплая, безветренная. Но над деревней словно пронесся вихрь. Встрепанные крыши, покосившиеся избы, поваленные изгороди. Время, не знающее работящих мужицких рук, не менее разрушительно, чем война. На пригорке за Пухляками высилась помещичья усадьба с большим белоколонным домом. Этот дом всегда казался Игнату могущественным существом, перед которым в речной низине, словно выпрашивая милости, стоит на коленях деревня. Но теперь исчезла его прежняя гордая сила, он стоит, дожидаясь суда над собой, готовый сам упасть на колени. В речной низине занималось пожарище багряной, еще не облетевшей осиновой листвы, сиреневый дым оголенной березовой рощи тянулся к белым колоннам помещичьего гнезда.
На мельничьей плотине бушевал народ. Там всему головой был Тарас Потанин. В солдатской шинели с повисшим на одной пуговице хлястиком, опираясь на костыль, он метался по высокому деревянному настилу.
— Время пришло помещичью землю делить. Вы слушайте, мужики, что говорит нам Ленин. Вот он, декрет о земле!
— Ленин, говоришь? — выкрикнул Еремей Ефремов.
Комментарии к книге «Татьяна Тарханова», Михаил Ильич Жестев
Всего 0 комментариев