«По семейным обстоятельствам»

Если надо было ехать читать лекцию в район и никто не соглашался ехать, если было известно, что аудитория трудная, а тема неинтересная, посылали Аню Кравченко. Там, где другие решительно отказывались или умели отшутиться, уговорить, Аня только обижалась и соглашалась.

Начальник литературной секции городского лекционного бюро, где работала Аня, Веткин хорошо относился к ней, да и вообще был прекрасным человеком, но он вечно спешил, опаздывал и изнемогал под бременем дел, которые он взвалил на себя и которые, казалось, прибили его к земле и иссушили.

Это был маленький, худенький человек, узкоплечий и буйно курчавый. Издали его можно было принять за мальчика. Но вблизи он казался старше своих сорока лет, усталый, озабоченный человек с нездоровым цветом лица, окруженный облаками папиросного дыма. Странным контрастом с внешним обликом Веткина был его зычный, разработанный голос лектора.

Несомненно, что Веткин был слабохарактерным, потому что лучшие путевки у него вытягивали наиболее напористые лекторы. На руках у Веткина оставались самые неудобные путевки, он либо ехал и читал лекции по этим путевкам сам, либо звонил Ане и говорил: «Выручайте». И Аня выручала.

Так было и на этот раз. Аня приехала в лекционное бюро. Веткин встретился ей на лестнице, ухватился за ее рукав и закричал:

— Анна Ивановна, вся надежда на вас! Горит путевка, выручайте!

Аня вздохнула и спустилась на две ступеньки, чтобы Веткину не приходилось вставать на цыпочки, разговаривая с нею.

— Скажу прямо, путевка на завтра, на утро, и довольно далеко. Но мы узнавали, поезда идут так, что вы обернетесь до вечера совершенно свободно... И от станции близко.

Все было знакомо: и заверения, что от станции близко и что железнодорожное расписание составлено безупречно.

Ане очень хотелось отказаться, сказать бы: «Не поеду, почему всегда я? Есть другие лекторы, кроме меня. Можете их посылать».

Мало ли в какой форме можно было показать Веткину, что довольно на ней выезжать, хватит! Но вместо этого Аня вздохнула, сказала, что поедет, и даже поблагодарила Веткина за что-то.

Веткин сказал:

— Должна была читать Герасимова, но в последний момент оказалось, что она не может. По семейным обстоятельствам.