Никита Денисович был художник, иллюстрировал в детском издательстве книги для ребят.
Рисовал щербатых мальчишек с побитыми локтями и коленями, в пестрых рубашках, в поцарапанных башмаках. Веснушчатых девчонок, точно забрызганных весенним солнцем, с узелками волос на макушке, ловких и пронырливых, как ящерицы.
Но больше всего любил рисовать море. Рисовал его и летним, спокойным, когда в нем отражались бакланы и белые тучи, а по вечерам лежал тихий лунный свет, и осенним, шумным, когда волны разбивали лунный свет, облаком вскидывались над утесами.
Детство Никита Денисович провел на юге, у моря. Скитался по отмелям и лагунам в поисках раковин морских фиников, морских ушек, помогал рыбакам обшивать кромки парусов ликтросом, наметывал накидными сетями скачущую султанку, красил баркасы и шаланды. Тогда и познакомился с красками.
Прошло детство, прошла юность. Потом уехал далеко от моря, окончил художественное училище и занялся работой в детском издательстве.
Но море любил по-прежнему. Часто бывал на юге, в особенности после Отечественной войны.
Только никогда не посещал город с высокой башней маяка и древней генуэзской крепостью. Путешествовал везде, а этот город, если шел пешком, — обходил стороной, если ехал на машине, — объезжал, если плыл на пароходе, — проплывал мимо.
Были причины — давние, когда был еще молод.
В том городе жила девушка Оля, смуглая и подвижная. Волосы подвязывала лентой от бескозырки. Бегала летом в расклешенной юбке из флотского сукна и в тонкой маркизетовой кофточке. Осенью — в старом бушлате с медными пуговицами.
Много лет был с нею знаком Никита Денисович, много лет они были друзьями.
Никита Денисович любил Олю, и одно время ему показалось, что Оля его тоже любит.
Но однажды в город приплыл миноносец и встал на ремонт. Это был юркий, маленький миноносец, за что на Черноморье его в шутку называли «Салажонок».
На миноносце служил лейтенант Платонов. Он познакомился с Олей.
В скуластом, обветренном лице Платонова, в поджарой сильной фигуре были отвага и лихость, свойственные молодости.
Но ощущалась в нем — в его глазах, в том, как при разговоре с Олей неожиданно краснел, — душевная мягкость, доброта и даже застенчивость.
Он часто дарил Оле цветы, стыдливо завернутые с «головой» в бумагу. Присылал местные телеграммы. Почтальон поднимал Олю с постели рано поутру стуком в дверь:
Комментарии к книге «Красные каштаны», Михаил Павлович Коршунов
Всего 0 комментариев