«Встреча с прошлым»

Поезд остановился на небольшой станции по пути в Таллин. Было уже около десяти вечера. По перрону в сумраке двигались люди. Фонарь, висевший над дверью, рассеивал неяркий, желтоватый свет. За приземистым станционным зданием виднелись уже растворяющиеся в сгущающейся тьме очертания разрушенной водокачки.

Мой сосед, капитан второго ранга, высокий человек лет тридцати пяти, разговорчивый и веселый собеседник, вдруг проявил непонятный мне интерес к этой станции. Когда проводник объявил ее название, он, прервав разговор на полуслове, нахмурился и замолчал, потом долго всматривался в пробегающие мимо окна огоньки. Теперь он прохаживался по перрону вдоль вагона, держа в зубах трубку, с которой не расставался почти никогда.

Я не дождался его возвращения и задремал, а когда очнулся, вагон уже мягко подрагивал на ходу. Моряк сидел на своем месте, напротив меня, и задумчиво смотрел перед собой.

Во всей его позе в этот момент была основательность и мужественность. В черном кожаном реглане он был похож на летчика, который только что покинул самолет. Я уже знал, что мой сосед в годы войны служил в морской авиации, работал техником, а теперь учится в академии.

Но об этом он упомянул мельком. Рассказывал же он всякие интересные истории, которые случались в годы войны с балтийскими летчиками, и рассказывал увлекательно, видно, очень любил авиацию.

В вагоне было тихо. Мимо купе прошел проводник, заглянул — все ли на месте — и задвинул дверь. Протяжно прогудел паровоз. Ему ответил другой, и через несколько мгновений за окном жухнуло, зашелестело, почти вплотную к стеклу прижалась темная масса — навстречу мчался товарный поезд.

Дробный перестук колес слился воедино, и казалось, что наш поезд полетел вперед с бешеной скоростью. Так продолжалось две-три минуты… Но вот за окном хлопнуло, оборвалось, мелькнул красный фонарь, прикрепленный к тормозной площадке встречного поезда, и опять медленно и мерно постукивали колеса.

— Хотите послушать один интересный случай? — сказал моряк, смотря на меня серьезно, на высоком лбу его собрались морщины. Толстяк, лежавший наверху, повернулся на спину, и рука его свалилась вниз. Моряк поднялся, терпеливо и туго подоткнул вокруг него одеяло. Теперь только клок бороды торчал из-под простыни и то опускался, то поднимался, похожий на язычок рыжего пламени.