«Такая была работа»

Телефонный звонок раздался за полчаса до конца рабочего дня. Василий Иванович устало снял трубку, и сразу добрая улыбка тронула губы. С другого конца Москвы звонил его старый приятель Борис.

— Зазнаёшься?! Нехорошо!… — перекрывая телефонные помехи, громко кричал Борис. — Давай-ка приезжай вечером. Да ничего особенного. Просто захотелось увидеться — и всё. Приглашаем и Нину, конечно. Больше никого не будет — вы и мы…

И Василий Иванович поехал. Правда, без особого настроя. И наверное, поэтому злился и на медленно ползущий по бульварному кольцу троллейбус, и на пассажиров, которых почему-то именно в этом, «его», троллейбусе было очень много. Лишь когда выехали на широкий Комсомольский проспект, пришло к Василию Ивановичу чувство умиротворенности. Он даже стал потихоньку ругать себя: «Всегда вот так: сопротивляюсь, отказываюсь от встреч, сижу, как бирюк, дома…»

Ему не хотелось копаться в себе. Он знал, что каждая встреча с бывшими фронтовыми друзьями будила в нём воспоминания, которые он так тщательно, так долго хранил, не желая никого посвящать в один короткий период своей военной жизни. Собственно, никаких таких особых событий в ту пору не произошло. То была самая банальная ситуация военного времени: встретились двое, полюбили друг друга, но служба тут же разлучила их. Сколько подобных встреч случалось в годы войны — так и горевать о них всю жизнь, что ли?… И всё же в том, что произошло с ним, была какая-то уж очень явная жизненная несправедливость! Самое обидное заключалось в том, что вроде бы бесследно исчез человек… Вроде бы и не жил вовсе… Ну как же так?! А теперь и вовсе надеяться не на что: столько лет минуло!…

Он заставил себя думать о другом. О том, что вот сейчас снова увидит Борьку (даже странно слышать, когда его называют Борисом Николаевичем) и его жену Анюту.

Они знакомы с сорок четвертого. С того момента, когда его, двадцатитрехлетнего капитана, из полковой разведки перевели в разведотдел штаба фронта. Борис тогда был инструктором по радиоделу, Анюта — радисткой, разведчицей.

Анюта хорошо владела немецким языком — имела от природы к языкам способности, да и окончила специальные курсы. Но её задача заключалась в том, чтобы эти знания никак не проявлять. Ей предстояло легализоваться в одном из польских городов, открыть там пошивочное ателье и наладить контакт с работниками немецкого штаба, расквартированного в этом городе.