«Филаретки»

Ольга ФОРШ

ФИЛАРЕТКИ

Прекрасно, с любовью и гордостью отпраздновал весь наш Союз юбилей Пушкина.

И вот вспоминаю, как некогда в сиротском дворянском институте и мы воздавали по-своему честь поэту.

Мы переводили прозу его на иностранные языки.

Для удобства своего и нашего учитель-немец разбил текст особого институтского издания "Капитанской дочки" на десятистрочия. При трудных словах стояли вверху номера.

"Я выглянул из кибитки". "Кибитка" - помер тридцать два.

В словарике, приложенном к повести, значилось:

- "Кибитка - это не есть фаэтон, не коляска, не бричка. Это возок".

На масленице у нас полагался большой музыкально-вокальный вечер с почетным опекуном и знатью города. Надо было, кроме танцев и пенья, говорить публично с эстрады стихи. Ввиду преддверия великопостных дней придумали было написать декорацию - монастырская келья и перед ней Пимен и Григорий в костюмах. Но батюшка воспротивился: в мужском монастыре девицам пребывать непристойно!

Сцену отменили.

Очень огорчена была по этому случаю рукодельная дама.

Она должна была сшить из черного кашемира клобук и мантию Пимену. Ее бы отметили на афише.

Рукодельная дама была честолюбива и мечтала стать выше других наших дам, приставленных охранять дортуары: дамы пыльной и дамы ночной.

По случаю вечера собрали институтский совет. Он создал педагогическую композицию с целью укрепления религиозно-моральных устоев.

Объединили два отрывка из Пушкина и собственные стихи митрополита Филарета.

Говорить должны были три девочки одна за другой: строптивый, плохой Пушкин, потом назидающий его Филарет, и второй Пушкин - раскаянный.

Эту тройку институт прозвал немедленно "филаретки".

Началось со стлхов Пушкина:

Дар напрасный, дар случайный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

В институте приказано было произносить только два первых, как говорили, "куплета" из этого стихотворения.

Третий куплет:

Цели нот передо мною,

Сердце пусто, празден ум,

И томит меня тоскою

Однозвучный жизни шум,

был осужден, как богохульный. Его зачеркнули в тексте. Его знать запрещалось.

Зато ответ митрополита Филарета на эти стихи Пушкина, добытый из журнала Ишимовой "Звездочка", как принадлежащий лицу высокого духовного звания, произносился целиком.

После Филарета голосом слезного покаяния говорились "Стансы" Пушкина.