— Эх, подобью каблучки-набойки, ходи с угла до помойки!
Веселым гулом отзывается всегда сонный переулок. Приседают, хлопают Уклейкина по — Уважь еще, Уклейкин!.. Про комариков-то… Вот продернет!..
— Стой!
И-эх и блошки мои, комарики, Не горят наши фонарики!! А отчево? То-то! Оттово, што городская управа Тащит налево и направо…— Ну, пропущай!.. Правду хочу изложить.
— Нальют тебе, брат, за правду.
— А мы выльем!
И-эх и каблучки мои подметки! И охотник я до водки! Пью портейн я и мадер И шинпанскую партер!— И набирает, шут его возьми…
— Пропущай! Тебе говорят!
— Уклейкин, про полицию вали!
— Про пристава! Гы-гы-гы… Гладко у его про пристава… Да не бойсь!
— Боюсь? Я?! Супротив хочь кого!
Полицейский тревожится, — можно ли. Но он не слыхал еще про пристава.
— Здесь могешь все, а туда не допущено.
— Прорвусь!..
— Не прорвешься.
— Достигну! Я их во как изуважу!.. Жулье!
— Ну-ка, про несчастного-то… Вклей!..
— Л-ладно… Я ему пропою… широкорылому черту… Давай его сюды!.. Н-ну!..
Уж и Иванов… наш пристав частный… Ужасть человек несчастный! Страсть!..— Во-во… как сейчас резанет… Ну-ка!
Ни попить ему, ни съесть, — Все бы как в карман залезть…— А то в морду слазить… Он ма-астер…
И чистит зубы ломовым, Однако часто… и городовым!Уклейкин щурит глаз и делает пояснительный жест.
— Ну, уж это ты… Ломовым это так, а…
Полицейский не совсем доволен.
— А Митреву-то? — возражает медник.
— Ну, дак это на пожаре… Дело горячее…
Полицейский кладет на плечо Уклейкину руку и говорит примирительно:
— Ну, вот што, Уклейкин… ступай ты теперь к Матрене и не шкандаль.
— Ты меня Матреной? Ма-тре-на!.. Тьфу!
Шкура! Понимаю я себя ай нет? Пропущай! На публику хочу!.. Н-ну!
— Не лезь, нельзя.
— Пущай! Я житель… житель я ай нет? Не можешь меня… Пу-усти!
Уклейкин напирает лицо к лицу, выпячивает грудь и откидывает голову.
— Што ж не пропущаешь-то его, в самделе… Дай ему душу-то отвести… Может он гулять-то!
— Расходись, ежели безобразить!.. Не скопляйси! Боле как троим не приказано… Н-ну-у!
А из-за толпы уже подобралась рослая, румяная баба и перехватывает Уклейкина за пиджак.
— Шкилет ты окаянный, а! Долго мытарить-то ты меня будешь, гнида ты несчастная, а?
Уклейкин сразу вянет, заслоняется рукой и бормочет:
Комментарии к книге «Гражданин Уклейкин», Иван Сергеевич Шмелев
Всего 0 комментариев