«Развязка»

Глава I

Это была тяжёлая каторжная работа, равную которой трудно сыскать даже в угольных копях и зимних соляных варницах. С раннего утра они стояли вдвоём у бревенчатого станка и распиливали на доски сырые брёвна, окостенелые под действием пятидесятиградусного мороза. Мёрзлое дерево поддавалось туго и только крошилось под пилой, издавая ноющий скрип как будто железо под напилком.

Бронский стоял в вышине, расставив ноги и упирая свои бесформенные меховые лапти о жидкие перекладины козел, укреплённых внизу. Февральское солнце светило на небе сквозь тонкие и перистые облака, но ветер дул с реки и, принося с собой струйки сухого снега, бросал их прямо в лицо Бронскому. Несмотря на усиленную работу и толстые рукавицы, подбитые волчьим мехом, ему знобило пальцы рук, и иногда ему казалось, что их концы, крепко прижатые к рукоятке пилы, прилипают к холодному дереву как мокрая кожа к мёрзлому лезвию топора. Он, однако, не сдавался и продолжал поочерёдно тянуть и подавать вниз свой конец пилы, настойчивым усилием заставляя её въедаться в оледенелые волокна дерева. Он как будто примёрз к своему шаткому пьедесталу, и его растрёпанная фигура, несмотря на постоянное движение труда, походила на приземистую статую, ещё не укреплённую на подножии и окружённую наскоро сбитыми лесами.

В пиле не хватало зубьев, и средина её постоянно застревала. Они извлекли её из груды хлама, сваленного в артельном амбаре, среди множества испорченных и ненужных вещей, и кое-как привели её в годный вид при помощи молотка и напилка.

-- Держи, держи!

Полуотпиленная доска отвалилась от бревна, упала на землю с глухим звоном как полоса тонкого льда и треснула поперёк. Мёрзлое дерево хрупко как стекло.

-- Чёрт!

Колосов, стоявший внизу, крепко выругался и выпустил из рук свой конец пилы. Получасовая работа пропала даром.

-- Пусть её черти пилят!