— Я прошу, — отвечал Ваня, — чтоб взяли и согрели этого ребёнка, пока я сбегаю за батюшкой.
— Да где ты взял этого ребёнка? — спросил незнакомец.
— Здесь на тротуаре, — отвечал Ваня.
Господин взял ребёнка на руки и дал знак Ване, чтоб он за ним следовал. Они вошли в дом. Незнакомец спросил у Вани:
— Для чего ты хочешь идти за своим отцом?
— Для того, — отвечал Ваня, — что мне одному не донести до дому этого ребёнка.
— Да кто ты?
— Я сын органного музыканта.
— Так твой отец должен быть очень беден?
— Да, — отвечал Ваня, — мы очень бедны. Батюшка ходит по городу с органом, матушка учит собачек плясать: тем мы и кормимся.
— Ну, так где же ему содержать ещё ребёнка! Оставь его здесь. — Ваня был в недоумении. Незнакомец, заметив это, сказал: — Говорю тебе, оставь его здесь: ему здесь будет хорошо.
Между тем, как они говорили, вошедшая в комнату женщина раздела ребёнка, вытерла его сукном и начала кормить грудью. Ваня видел, как заботились о его найдёныше; он понимал, что незнакомец говорил ему правду и что отцу его невозможно будет содержать нового питомца; но всё ему жаль было с ним расстаться.
— Позвольте мне, — сказал он сквозь слёзы, — хоть иногда навещать его?
— С радостью, — отвечал ему незнакомец, — и я тебе дам средство узнавать его между другими.
— Как между другими? — спросил Ваня.
— Да, — отвечал незнакомец, — таких детей здесь много; пойдём, я тебе их покажу.
Незнакомец отворил дверь, и Ваня с чрезвычайным удивлением увидел пред собою ряд больших комнат, где множество кормилиц носились с младенцами: иные кормили их грудью, другие завёртывали в пелёнки, третьи укладывали в постельку. Это был Воспитательный Дом — благодетельное заведение, основанное императрицею Екатериною II. Я называю её, любезные дети, чтоб это имя врезалось в сердце вашем. Впоследствии, учась истории, вы узнаете много славных дел в её жизни, но ни одно из них не может сравниться с тем высоким христианским чувством, которое внушило ей быть матерью сирот беспомощных. До неё несчастные дети, брошенные бедными или жестокосердыми родителями, погибали без призрения. Она призрела их и назвала себя их матерью.
Когда Ваня с незнакомцем возвратились снова в прежнюю комнату, Ваня увидел, что его найдёныш был уже и обмыт, и обвит чистыми пелёнками.
— Что? Найдено ли что в лохмотьях? — сказал незнакомец кормилице.
— Ничего, — отвечала кормилица.
Комментарии к книге «Городок в табакерке. Сказки дедушки Иринея», Владимир Федорович Одоевский
Всего 0 комментариев