«Кухарки и горничные»

Утро. Въ мясной тараторятъ другъ съ дружкой о томъ, о семъ кухарки, пришедшія за мясомъ, и, разумѣется, ругаютъ хозяекъ. Мясники въ грязныхъ отъ крови и сала передникахъ рубятъ говядину для покупательницъ. Паренекъ-подростокъ принимаетъ деньги за стойкой и сдаетъ сдачу. Около стойки слышенъ кухарочій возгласъ:

— Пять копѣекъ съ тебя, паренекъ… Давай, давай… Не зажиливай… Нечего тебѣ хозяина-то своего беречь. Не кумъ онъ тебѣ, ни братъ, ни сватъ. А ужъ кухаркѣ безъ халтуры невозможно…

— Да вѣдь ты вчера двѣнадцать копѣекъ не додала, — улыбается мальчикъ-подростокъ.

— Вчера одна покупка, а сегодня другая. Вчера отъ рубля двѣнадцать копѣекъ, а сегодня пятачокъ отъ полтины. Это на помаду и на кофей. Самъ, вѣдь, ужъ знаешь, что такое кухарочное положеніе. Давай, давай. Не стыдись.

— Дѣлать нечего… Получите пятачокъ. А только, какой вы строгой жизни, госпожа кухарочка!

— Будешь съ вами, чертями, строгъ, когда вы правиловъ не знаете! Анисьюшка! Анисья Матвѣвна, голубушка! Здравствуй, мать моя! Какими ты здѣсь, ангелка, судьбами?

— Здравствуй, Дарья Силантьевна.

Чмокъ, чмокъ — и двѣ кухарки расцѣловались Одна была черноволосая въ сѣромъ байковомъ платкѣ на головѣ и съ усиками надъ верхней губой, другая — рыжая, скуластая и въ темножелтомъ платкѣ съ разводами.

— Какимъ это вѣтромъ тебя съ Песковъ-то къ намъ занесло? — повторила вопросъ черная кухарка.

— Да вотъ ужъ третій день живу здѣсь у васъ на мѣстѣ въ угловомъ домѣ. Мой пострѣлъ сюда перебрался, и я съ стараго мѣста соскочила, чтобъ поближе къ нему быть.

— Подарочекъ-то рождественскій все-таки у хозяевъ слинула-ли?

— Взяла, взяла. Только подарка и ждала, а то мой пострѣлъ давно ужъ въ здѣшнихъ мѣстахъ околачивается. Что-жъ, послѣ подарка я всѣ святки у нихъ прожила. Я честь честью.

— Шерстяное платье взяла?

— Шерстяное и два рубля денегъ на кофей. Я все-таки съ ними по-благородному… Я имъ праздники отработала. Гости у нихъ два раза были, такъ я честь честью бламанже даже сдѣлала, — сообщала рыжая кухарка. — Ну, а вотъ здѣшнее-то мѣсто было у меня раньше припасено.

— Не стоитъ баловать-то хозяевъ. И такъ ужъ они… Ну, а я, дѣвушка, также думаю съ мѣста уходить.

— Тоже на другое мѣсто норовишь?