Темно-перловая пыль беспорядочно широкой волной стлалась по дороге. Синее небо лазоревой улыбкой улыбалось истомленной зноем земле, прекрасное в своем величавом бесстрастии…
По пыльной дороге, закрываясь зонтиком от назойливой ласки июльских лучей, шла девушка, легкая и грациозная, с двумя тяжелыми черными косами за спиною.
Девушка шла стремительно, не взирая на жару, располагающую к отдыху и лени, и в ее быстрой походке, в дрожащей маленькой ручке, держащей зонтик, и в больших вдумчиво милых глазах сквозило волнение.
Где-то близко, совсем близко зазвенел колокольчик.
Девушка вздрогнула, остановилась, и алая краска ярко залила ее загорелые щеки… Колокольчик распевал свою звонкую песню, переливаясь и замирая, а девушка все ждала, не двигаясь и улыбаясь не то звукам, не то своим мыслям, вихрем ворвавшимся в голову.
Из-за горы вынырнул тарантас, запряженный парой сытых, деревенских лошадок. Девушка впилась в него глазами, оставаясь в том же положении, с прижатой к груди загорелой рукой.
Вся жизнь этого стройного, молодого существа сосредоточилась в больших черных глазах, выражавших теперь одно жгучее, острое ожидание…
Тарантас приближался… Она могла различить и тупое лицо возницы, и запыленную фигуру сидящего в тарантасе мужчины.
Еще минута, и он проскачет мимо, оставив ее далеко позади, оцепеневшую в своем ожидании. Эта мысль сковала внезапным страхом все существо девушки, и, собрав силы, она крикнула надорванным от волнения голосом:
— Сережа!
Вмиг оборвался звон колокольчика, возница круто осадил лошадей и тарантас остановился в десяти шагах от нее.
Сидевший в нем молодой человек прищурился на девушку сквозь стекла золотого пенсне и вдруг широкая, радостная улыбка расползлась по его покрытому густым слоем подорожной пыли лицу.
Легко и быстро выпрыгнул он из тарантаса и обнял девушку.
— Наташа! Милая Наташа!
— Сережа!
Они поцеловались крепко, как брат с сестрой.
— А еще не узнал, проехал мимо, безответный, — говорила она тем радостно взволнованным и размягченным голосом, который помимо воли дрожит слезами и волнением.
— Не узнал, ей Богу не узнал, Наташа! И какая же ты стала красавица, — оправдывался он, отстраняя ее немного и любуясь ею, как картиной.
Комментарии к книге «Во имя любви», Лидия Алексеевна Чарская
Всего 0 комментариев