«Сценарий для Незалежной»

Сценарий для Незалежной (fb2) - Сценарий для Незалежной 1032K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Хельга Графф

Хельга Графф Сценарий для Незалежной

Героическим жителям Донбасса посвящается

Хотела бы назвать я этот мир большим оркестром под управлением добра и справедливости… но вижу лишь испуганное стадо, бредущее за бешеным бараном… а пропасть уж совсем недалеко…

Хельга Графф

Пролог

XXI век… век тотальной лжи, алчности, насилия, зверства и хаоса. Эпоха возрождения нацизма, вандализма и дегенерации. Столетие, живущее по законам джунглей, когда сильный уничтожает слабого. Мир, который катится в пропасть, сметая всё на своём пути…

Всё, совершенно всё смешалось в этой всемирной психушке со своим «Бонапартом» — Америкой и «Палатой № 6» — Евросоюзом! Марионеточные государства, которые и на карте-то не разглядишь, многоголосьем подвывают своей новой хозяйке США, погрязшей в долгах, кровавых войнах и цветных революциях. Злоба, зависть и ненависть, напрочь позабыв все уроки страшной истории, толкают человечество на погибель…

Прошло чуть более 70-ти лет и Россия — спасительница всего мира в 40-х — стала объектом беспрецедентной ненависти и травли тех, кого своими миллионами погубленных жизней вырвала из лап фашизма, беспощадных газовых камер и концентрационных лагерей…

Беспамятная Европа, встречавшая Россию цветами и овациями в 1945, давно перешла все мыслимые границы порядочности. Сегодня она с подобострастием глядит в рот лживой Америке, которая вдруг, уж и не знаю с какого перепугу, решила управлять миром по своему усмотрению, как почивший когда-то Гитлер со своим Третьим рейхом и утопической идеей мирового господства! В 40-х Европа дружно открывала шлагбаумы своих границ перед нацистской Германией, сегодня же лежит, как пьяная развратная девка, которую с маниакальным наслаждением трахает буйная политическая элита США!

Мир трясёт от разгула американской военщины! А чего ещё ожидать от страны, которая за всю историю своего существования ни разу не подверглась внешней агрессии. Ее граждан не сжигали в печах и не вздёргивали на виселицах, не отрезали им головы и не расстреливали ракетами — и от такой своей удачи она настолько опьянела, что даже не в состоянии понять, что и сама, в конечном итоге, окажется там, куда раз за разом отправляет своих оппонентов… Если роешь яму другому, будь готов лечь туда сам, ведь как говорят русские: «Против лома нет приёма, есть только лом». Ненавидят обычно, когда боятся и, как показывает история, шансов уничтожить Россию без ущерба для себя — нет и не будет и на любое действие обязательно найдётся противодействие!

Самое интересное, как бы Америка ни куражилась, какой ущерб не наносила бы другим странам, за всё время кровавого «триумфального» шествия по планете, ни одного слова осуждения в адрес ее политики и агрессии, к большому сожалению, не прозвучало!

Чем лучше эта — по слухам «великая» держава с триллионными долгами, обеспечивающая мир необеспеченными долларами и разоряющая ради ресурсов и собственной выгоды страну за страной, зверского Исламского Государства? Они абсолютно равноценны в своем желании править миром! Что несут миру такие желания и чем заканчиваются — человечество отлично знает! К счастью, на планете Земля существует одна страна (к сожалению, единственная!), способная противостоять агрессии и насилию — это РОССИЯ, которую в последнее время общими мировыми усилиями пытаются сломать и поставить на колени!

Доходит до смешного. России смеют диктовать государства, от присутствия которых в мире вообще ничего не зависит! Они называют себя суверенными, совершенно не понимая, что при их политике навязанной извне, не имеют права на это определение, потому как суверенность — всё же предполагает собственное мнение по любому вопросу, а не слепое подчинение тому, кто сильней и агрессивней. Сколько же преступлений было санкционировано с их молчаливого согласия, причём преступлений, в которых пострадали и граждане самой Европы! Какое несчастье, что по вине безголовых, напыщенных и умалишённых американских и европейских лидеров мир уже стоит на грани краха и Третьей мировой войны!

К огромному сожалению, в мире достаточно недалёких несамостоятельных держав, предпочитающих жить по американской указке, а что от них ожидать? Кто первый покажет зубы, под того они и лягут. И такая консолидация государств достигнута, в первую очередь, боязнью самим попасть под гусеницы американских танков, которые не спрашивая никого, вторгаются туда, куда считают нужным. Думаю, пора бы и России менять правила игры и перестать оправдываться за те поступки, которые она не совершала и не метать бисер перед свиньями. Надо учитывать тот момент, что перед ней слепоглухие оппоненты, правда, слишком активно разевающие рты, и что бы им не доказывали, ничего донести до их зомбированных мозгов просто не удастся. Когда льются потоки лжи, которые никакими аргументами остановить невозможно, человечество невольно начинает верить в это вранье и всё получается, как в одной еврейской истории.

Общее собрание, выбирают ребе. Самая лучшая кандидатура Хаима. Почти все согласны и вдруг из зала раздается возглас:

— А у него дочь проститутка! — и все проголосовали против.

Вышел Хаим с собрания и удивляется: почему его не выбрали, ведь дочки-то никакой у него нет и никогда не было! Вот и выходит, кто первый прокукарекает, тот и прав!

Пора бы уже прекратить оправдываться перед негодяями и проводить в их отношении зеркальную политику. И так до победного: кто кого перелжет! Вот при таком раскладе, мир уже будет сомневаться, не зная кому верить и к какому лагерю примкнуть.

Пока же имеется огромное желание, при сложившихся благоприятных условиях, общими усилиями ввергнуть Россию в хаос войны и очередной цветной революции, и голоса, даже самых не голосистых государств как Болгария и Черногория, звучат в унисон этому безумному всемирному хору.

Вмешательство американцев во внутренние дела тех или иных стран идет с 1801 года. В конце концов, очередь дошла и до Украины. После государственного переворота началась кровопролитная гражданская война на Востоке и полная поддержка мировыми лидерами пришедшего к власти нацистского режима. Около 10.000 убитых (по информации немецких спецслужб 50.000 человек!), в том числе и детей; сотни тысяч искалеченных; больше миллиона беженцев; разорённые города и сёла! И везде смерть, слезы, невыносимое горе и хаос!!! Вот наконец война, разжигаемая США, добралась и до российских границ!

Так кого после всего этого можно назвать агрессором, несущем миру угрозу?! Делайте выводы, господа!

Благодаря лживой и преступной политике США, сегодня в мире ставит свои спектакли театр абсурда, когда очевидные вещи преподносятся таким образом, что вроде бы нормальный, на первый взгляд, мир видит информацию в искаженном кривом зеркале, вольно или невольно поддерживая очередной кровавый переворот и рождение нового нацистского государства! Германия, которая при слове «нацизм» должна бы заикаться, позабыв свои страшные «подвиги», совершенные против человечества во Второй мировой войне, считает себя правой, в лице чересчур неутомимой канцлерши, делать все возможное, чтобы нацизм не только процветал в соседнем государстве, но уже поднимал голову и во всем мире, хотя вообще не должна иметь права голоса в этих вопросах.

Надо сказать, что и ранее Украина не являлась праведницей. В постперестроечные времена, выйдя из состава Советского Союза, она и вовсе пошла вразнос, превращаясь в обычное криминализированное государство, наподобие Сомали, где правят свой бал казнокрадство; всепоглощающая алчность правящей верхушки; оголтелая злоба; оружие и ненависть к русским. Не везде, но на большей части ее территории. Сменялись один за другим воровские украинские президенты и правительства, активно делящие страну между собой и в кратчайшие сроки превратившиеся в богатейших мира сего, а нормальной человеческой жизни в Незалежной как не бывало! Никому нет дела до простых людей, с трудом выживающих в этой озверевшей и буквально ополоумевшей стране, где нацистский террор собственного народа считается нормой жизни!

Никто не поможет им обрести свободу кроме их самих, и я верю, что в ближайшее время эта «бомба» непременно рванёт и освободит Украину от правительственных стервятников США, липких смертельных объятий фашиствующей хунты и бандитов всех мастей, которым нет места среди нормальных людей!

Глава 1 США. Вашингтон. Белый дом

Первый цветной президент Америки Борат Гуссейн Окама II, сидел вальяжно развалившись в кресле, взгромоздив свои тощие длинные журавлиные ноги на край чудного столика, выполненного в необычной технике маркетри, инкрустированного перламутром. Лениво пережёвывая жвачку он предавался размышлениям о мире, в судьбе которого принимал (вот уже второй президентский срок подряд!) самое активное участие, навязывая всему мировому сообществу негламурную демократию на американский лад. Насмерть перепуганное мировое сообщество союзников и противников, даже не пыталось увернуться от всевидящего ока американского президента, постоянно получая пинки под зад американским ботинком натовского образца.

За два срока правления, Борату — лауреату престижной премии мира, а проще говоря посланцу «мира» из ада, удалось наворотить столько дел, что с лихвой хватило бы на все сроки правления всех предыдущих американских президентов! Но он… не отчаивался, собираясь добить эту планету окончательно! До сегодняшнего момента удавалось многое: загнать ряд строптивых стран в Евросоюз; разорить почти весь Ближний Восток; оккупировать Европу и окрестности миллионами беженцев; расширить присутствие НАТО по всему миру. Сюда входили и не совсем честные, но крайне необходимые приемы: как прослушивание глав государств, их шантаж, похищение людей по всему миру и многое другое. Борат, разумеется, гордился своими «достижениями», уже поставив всю Европу и страны других континентов раком, нахально присвоив себе и своей стране статус мирового лидера, что не удалось в своё время Германии с их бесноватым Гитлером.

Но… в карьере любого претендента на мировое господство были, конечно же, и огорчения. Самые неприятные моменты он связывал с этой ужасной дикой Россией, во главе которой стоял очень хитрый, невероятно коварный и неуязвимый российский президент! Борату было противно читать статьи о том, что его вечный соперник — этот коротышка Путин, по мнению и врагов, и друзей, стал самым популярным лидером в мире, нагло обойдя Бората по всем позициям. Ездил он не на велосипеде, как американский президент, а на живом медведе! Был лётчиком, моряком, археологом, спортсменом, экономистом, оратором, стратегом, военачальником, политиком и даже… ассенизатором, разгребая дерьмо после вторжения войск НАТО в другие страны, а также видным женихом.

Откровенно говоря, Борат очень завидовал этому шибздику, который за все время своего правления, ни разу не проявив ни одного акта агрессии в отношении других держав и не вторгаясь на их территории, тем не менее, стал самым влиятельным главой государства в мире! «Это потому что он холостой, никто как мне, не капает на мозг!», — с горечью думал Борат, усиленно размышляя над тем, как избавиться от своей второй половинки и спихнуть русского зазнайку с пьедестала мирового первенства. Пока это не удавалось, как не получилось одолеть ИГИЛ и лихорадку Эбола, победу над которыми, он (несколько опрометчиво) уже провозгласил с высокой трибуны ООН. Что говорить о противниках, когда и с союзниками были большие проблемы.

Союзниками страны европейского континента становились только из-под палки. Были, конечно, два-три послушных лидера, да и то не на добровольной основе. Самым преданным из них являлся лишь отвязный, хамоватый британец Де Камерон, прославившийся своими сексуальными оргиями студенческой поры.

В кулуарах и европейского, и американского истеблишмента царили и склоки, и сплетни, и, представьте себе, словно в уголовной среде, фигурировали клички. И если русский президент носил гламурное прозвище «мистер Ботокс», которое характеризовало его исключительно с положительной стороны, поскольку, несмотря на почти пенсионный возраст, он следил за собой, то кличка Бората — «мистер Жвачка», просто унижала его величайшее достоинство! При слове «жвачка», перед глазами Бората моментально появлялась глупая зубастая морда зебры Марти из мультфильма «Мадагаскар», который вечно втравливал остальных героев в какие-нибудь неприятности.

Но повод для радости всё же был, поскольку не они одни с российским президентом обладали погонялом. Французского премьера Ролланда в узких политических кругах (за глаза, конечно) называли не иначе как «мистер Пиноккио», за необыкновенный талант постоянно влипать в различные нелепые ситуации и совать свой длинный нос туда, куда не следует. А вот немецкий канцлер Муркель по негламурности своего прозвища превзошла всех. Её звали «миссис Кукарача», за безумную болезненную тягу к кургузым костюмчикам и слишком неухоженный, для видного политика, внешний вид.

Кроме своей клички, президенту США не нравилось и собственное имя. А разонравилось оно ему после выхода идиотского фильма (Борат смотрел его пять раз!) режиссёра Ларри Чарльза (будь он проклят!) про придурковатого казахского журналиста Бората, который по своей тупости, превзошёл даже Губку Боба! Выход фильма на большой экран, вызвал искренний гнев американского президента и подозрения, что фабрикой грез «Голливудом» управляют из Кремля. Основания для таких подозрений имелись, поскольку половина творческих деятелей: сценаристов, режиссёров и актёров (в том числе и знаменитых) были выходцами из России! После просмотра картины Борат со страхом позвонил в Пентагон и с волнением поинтересовался:

— Казахи уже объявили нам войну?

— Нет, — ответили в Пентагоне, — пока только корейцы!

«Проклятье! — подумал Борат. — Из-за этого чёртова Голливуда мы уже стоим на грани Третьей мировой войны!».

А вообще, если не считать фабрики грёз, в мире было три беды: Россия, Путин и этот упёртый докторишка Фасад, спихнуть которого не удавалось уже шестой год. «Как же люди цепляются за власть, — с раздражением думал Борат Окама, — впрочем, и российский президент тоже! Однако этот Путин — опасный сукин сын и… к сожалению, этот сукин сын — не наш!». Посол США в России, как-то высказался о том, что Америка будет безумно счастлива, если русский президент покинет свой пост… желательно вперед ногами. «Было бы, конечно, здорово, — оживился Борат, — но этот крученый чувак скорее уж нас всех вынесет из Белого дома, чем мы его из Кремля!». Над этой проблемой стоило хорошенько подумать.

Сегодня для секретного разговора был вызван госсекретарь Джон Мэрри, который вроде бы нашёл способ освободить США и мир от России и Путина. Борат с нетерпением ожидал его появления, хотя последний временами, да нет же, постоянно (!) раздражал своим вечно кислым выражением лица. Ни дать, ни взять — Пьеро! Борату, как и Путину, Муркель, Ролланду, Фасаду и многим другим лидерам стран не хотелось покидать свое насиженное теплое президентское или премьерское кресло и он даже подумывал о том, чтобы повторить трюк русских и на время поменяться с Мэрри местами. Его смущало только одно: выдержит ли он этот четырехлетний срок президентского правления Мэрри, ежедневно лицезрея его кислую физиономию, постоянно отчитываясь перед ним, периодически получая от «Пьеро» по шапке. Но… игра стоила свеч, поскольку это не должно было продлиться долго и имелась возможность вновь занять президентское кресло и управлять миром по своему усмотрению…

В жизни президент Америки любил четыре вещи: жвачку женщин, славу вкупе с достатком и ежедневные медитации. Со жвачкой он не расставался ни на минуту, даже во сне. А однажды, в ООН, у него неожиданно склеились челюсти и он вынужден был, так и не завершив свой доклад, с позором покинуть трибуну.

С женщинами Борат всегда находил общий язык, хоть и был женат на этой зануде Мишлен, которая изводила его своей ревностью и нотациями по поводу грязных носков и разбросанного белья. Вероятно поэтому, флиртовал Борат отчаянно, не пропуская ни одной юбки, попки и хорошенькой мордашки. Впрочем, таким же был и «мистер Пиноккио» — французский лидер, который так же, как Борат, оглядывался на любую милашку и никак не мог разобраться с личной жизнью, болтаясь между сожительницей и любовницей.

Больше всего американский президент обожал славу и именно поэтому, наверное, провозгласил себя мировым лидером, не давая оружием и танками никому в этом усомниться. Разоряя другие страны, он вливал в американскую экономику нефть, газ, доллары, а страна платила ему тем же, выплачивая нехилые дивиденды от грабежей.

Кроме всего прочего, Борат имел престижную премию мира. Правда, впоследствии смертельно обиделся на Нобелевский комитет, туповатый сотрудник которого публично раскрыл секрет такого решения: «Дали авансом, чтобы больше никуда не вторгался!». Если уж говорить откровенно, стать лауреатом Нобелевской премии сегодня очень просто. Для этого не надо ничего изобретать; писать прекрасные книги; бороться за мир, нужно просто выполнить два условия: унижать Россию и превозносить Америку.

А вот от медитаций Борат получал истинное наслаждение. Медитация укрепляла дух президента и одновременно определяла последующие грандиозные цели и задачи: «Мы демократичные… очень демократичные, такие демократичные, что считаем необходимостью введение войск в Иран. Они сильно нуждаются в нашей демократии, просто стесняются нас об этом попросить… а мы добрые и справедливые… очень справедливые, потому что хотим освободить мир от Путина, Фасада… Мабуро… (далее шел список лидеров порядка ста стран)… тогда будет мир во всем мире… наш… американский… мы будем везде… мы властелины мира… мы великие… мы очень великие… мы самые великие…». Все медитации всегда заканчивались одинаково: выражением «мы — великие» и это радовало душу американского президента, потому что под «мы…» всегда подразумевалось «я…».

«Господи, как же он мне надоел! — размышлял госсекретарь Мэрри, путаясь в коридорах Белого дома. — Ему постоянно нужны предложения, способные избавить его от Путина и Фасада и стать ещё влиятельнее! Идеи даю я, а славу пожинает он! Придумай, наконец, сам что-нибудь путное!». К русскому президенту, в отличие от Окамы, Мэрри совсем не питал ненависти, как его предшественница — рогоноска Блинтон. Он даже подумывал о том, чтобы после ухода в отставку, устроиться советником в Кремль или… в «Газпром», как бывший хитрый немецкий канцлер Шребер, а может и в «Роснефть» или «Роснано», в общем… куда возьмут.

Едва Мэрри нарисовался на пороге Овального кабинета, как Борат, взглянув на него, вновь подумал: «И всё-таки, как же он похож на Пьеро, у которого отняли ключ от квартиры, где деньги лежат!». Это оригинальное выражение он услышал от одного русского из «Газпрома», который на переговорах с украинцами взял и припечатал:

— Ишь чего захотел и… газ по 50 центов за 1000 кубов! А может вам ещё и ключ от квартиры дать, где деньги лежат?! Накося, выкусите!

Брови печального Мэрри поднялись домиком, и он приступил к изложению своего предложения. Борат слушал внимательно, уже отлично понимая, что это то самое, что наконец поставит жирную победоносную точку в противостоянии с Россией и Путиным.

— Господин президент, один немецкий политик, как там его… — Мэрри уткнулся в свои бумаги… — Отто Эдуард Леопольд… Бисмарк… фон… Шенхаузен… то есть нет… черт бы его побрал, язык сломаешь(!)… фон Бисмарк-Шенхаузен…

Борат вздрогнул и сразу вспомнил фильм ужасов, который смотрел накануне. Из ужасов было только имя исполнителя.

— … дал весьма мудрый совет, — продолжал Мэрри, — мы могли бы взять его на вооружение, — и словами немецкого политика триумфально завершил свою пламенную речь: — Могущество России может быть подорвано только отделением от нее Украины!

К большому сожалению, ни Мэрри, ни Борат не были в курсе того, что эта выдуманная цитата не имеет ни малейшего отношения к фон Бисмарку-Шенхаузену, поскольку в то время Отто даже не знал слова «Украина». Оно вошло в европейский политический лексикон позднее. Слова Бисмарка о России звучали несколько иначе и правдиво устрашающе: «Никогда не трогайте русских. Русских победить невозможно, мы убедились в этом за сотни лет!». Ни Борат, ни Мэрри, конечно же, об этом и не догадывались, взяв на вооружение псевдосовет немецкого мудреца. Неожиданно Борат вспомнил о канцлерше Муркель, ни словом не обмолвившейся о том, что говорит их политик. «Вероятно… работает на Путина, снюхались уже! — с подозрением подумал Окама. — Никому верить нельзя… а ей особенно!». До сих пор «миссис Кукарача» беспрекословно выполняла все рекомендации Белого дома, не желая разрушить свою устоявшуюся карьеру благодаря неким секретным документам, оказавшимся после развала ГДР в руках американской разведки.

— Вот что, Джон, — решительно заявил Окама, — поезжай-ка ты к этому Бис… мар… ку и переговори…

Мэрри был в недоумении и растерянно спросил:

— Куда? На кладбище?

— Почему на кладбище? — удивился Борат его несообразительности. — Он что, там живёт?

— Он там лежит!

Пауза затянулась. Борат никак не мог понять, что имеет в виду его госсекретарь. Наконец, Мэрри прояснил ситуацию:

— Отто фон Бисмарк — Шенхаузен, вообще-то, ему чуть более 200 лет, был первым прусским канцлером, но советы давал дельные!

Американскому президенту стало неловко за свою ограниченность, однако, не один он был такой во всей Америке. Понятия об устройстве мира, информация о других странах доходили до населения США с большим трудом, видимо потому, что жили они далеко… за океаном. А посему, например, считали, что Россия находится в Африке; во второй мировой войне Америка победила Гондурас; что Луна — это Марс, а Бисмарк является действующим немецким политиком. Какое дремучее невежество! Но так или иначе, задачи и цели были определены и началась разработка детального плана, в который должны были воплотиться неглупые советы древнего германского политика. Для столь серьёзной операции была собрана вся пенсионная команда Бората, которая состояла из трёх дедушек и одной бабушки.

Всех их объединяло одно: умопомрачительная ненависть не только к России, но и ко всему миру. Однако на личности каждого следует остановиться отдельно.

Джозеф Робинетт Майден-младший хоть и родился в год Лошади, по состоянию души и знаку зодиака был вредным кусучим скорпионом-неудачником. С ним вечно приключались какие-то не слишком приятные истории. До своего избрания вице-президентом, он грешил противоречивыми комплиментарными высказываниями. В Белом доме ещё не забыли его слова, сказанные как-то в адрес Окамы: «У нас появился современный афроамериканец, который хорошо говорит, яркий, чистый и симпатичный, просто сказочный персонаж…». Американцы шутку не оценили и почему-то восприняли его речь как расово неприемлемую. Удавив свою белую гордость в колыбели, Майдену, расшаркиваясь, пришлось перед Боратом извиниться. Борат, правда, оказался не обидчивым и, махнув на высказывание Джозефа рукой, ответил очень демократично: «Да мне пофиг!». А ещё ходили слухи, что Джозеф, кроме русских, ненавидящий ещё и индийцев, случайно подавившись пончиком, запустил им в торговца со словами: «Проклятье! Невозможно найти продавца пончиков без индийского акцента!». А 14 апреля 2011 года и вовсе случилась катастрофа! Во время речи президента Америки, посвященной дефициту бюджета (!), Джо нечаянно… заснул! И всё бы ничего, если бы он просто тихо закемарил… нет… он начал громко храпеть, похрюкивая и почавкивая, словно боров на свиноферме! На сей раз, озверевший Окама, напрочь позабыв о своей демократичности, решил проучить престарелого «Морфея», лишив его годовой премии и грамоты за отличную работу, а заодно вынес выговор с занесением в личное дело! И Майдену снова, наступив на горло своего достоинства, пришлось извиняться перед этим заносчивым «Цицероном».

Его русофобский дружок по вьетнамской войне и команде Бората — лётчик-налётчик Джо Сидней Макбей III всю свою жизнь лелеял мечту вставить русским пистон в одно место. Он никак не мог простить им 26 октября 1967 года, когда во время бомбардировки электростанции в центре Ханоя (столица Вьетнама) был сбит русской зенитной ракетой ЗРК С-75 и попал в плен к этим желтомордым и узкоглазым (по его определению) дикарям. Но… будучи везунчиком по жизни и сыном высокопоставленного американского офицера всё же вернулся из плена живым, хоть и на всю голову больным. Уже тогда в плену, в нем стали проявляться задатки большого политика, который просто обязан виртуозно врать и блефовать. Ну, например, когда его пытались заставить назвать имена офицеров эскадрильи, в которой он служил, Джо, не моргнув глазом, перечислил футболистов команды «Green Bay Packers»! И чего только с ним не было за всю его военную карьеру: от насморка до дизентерии, но каждый раз он выкручивался и выживал, наверное потому, что был по своей сути и восточному гороскопу крысой. Правда, несмотря на везучесть, и в его жизни случился один очень нелицеприятный прокол, когда в 2008 году его предвыборный штаб обратился в Постоянное Представительство Российской Федерации при ООН за финансовой помощью для избирательной компании сенатора. Но русские, в несвойственной им интеллигентной манере, отшили Макбея, мотивируя тем, что русофобов не финансируют! После провала планов и замыслов, Джо сделал вид, что все получилось нечаянно и сразу же увидел в глазах российского президента Путина три буквы: нет… не посыл на букву «X…», а КГБ! И моментально стал главным русофобом Америки. Терпеливые русские старались не обращать внимания на заскоки этого инвалида вьетнамской кампании, хоть Джо и очень старался каждый раз их пребольно ущипнуть или укусить. А когда после активных телодвижений Макбея по исключению России из большой восьмерки, этот обнаглевший калиброванный КГБист Путин, рассмеявшись, сказал: «Россия вышла из восьмерки, остались США и ее шестерки!», Макбей поставил России свой диагноз: «Россия — это бензоколонка, которая притворяется страной», но русские и ухом не повели… впрочем, как всегда!

Всю жизнь Джон Форбс Мэрри примазывался к австрийцам, даже не подозревая, что на самом деле он еврей! Исследователь генеалогий Феликс Гандекер отнял у Мэрри последнюю надежду о его непринадлежности к иудеям, заявив, что никакого отношения к австрийцам тот не имеет. Не знал Мэрри и о том, что брат его бабушки Иды Мэрри (урождённой Лёве) и ее сестра Дженни погибли в немецких концентрационных лагерях. А если бы знал… возможно, стал бы немцефобом и оставил Россию в покое? Его еврейская осторожность была не лишней в администрации Бората, которая совала нос во все мировые щели и всегда шла напролом. Ещё в 2004 году со всей своей иудейской прозорливостью в отношении иракского лидера, Мэрри заявлял: «Саддам Хусейн был жестоким диктатором, и он действительно заслужил свое место в аду. Но все же это не повод начинать войну. Вместо диктатора мы получим хаос, несущий Америке большую угрозу!». И как ни странно, оказался совершенно прав! Он даже осмелился критиковать Бората, утверждая, что тот ввел страну в заблуждение! Борату не хотелось раньше времени ссориться с этим иудеем австрийского розлива, с которым он мечтал провернуть американскую версию русского гамбита «Тандем», поэтому пришлось сделать вид, что эта критика предназначена предшественнице Мэрри — недальновидной политиканше Хиллари Блинтон, которая уже долгое время с упорством маньяка лезла в президентское кресло Бората (хорошо хоть не в постель!).

Кроме того, Мэрри был самым богатым сенатором США. Ну какой же дурак будет ссориться с миллионером?! Дураком себя Борат никогда не считал, поэтому и не ссорился. Госсекретарская должность Мэрри была очень беспокойной, поскольку он ещё состоял в четырех сенатских комитетах и 12 подкомитетах. Но, как говорится, количество — не значит качество. Проблемы были везде и во всём, начиная с безопасности президента, когда на весь мир опозорилась охрана Бората, которая, напившись и подравшись, вместо того чтобы охранять шефа, валялась в невменяемом состоянии в отеле! А также утечки секретной информации через беглых сотрудников ЦРУ, заканчивая астронавтами, которые, унижая США, без зазрения совести уже продолжительное время катались на русских ракетах! А что говорить о печатном станке, который «трудился» день и ночь, выпуская ничем не обеспеченные доллары-бумажки, и триллионные долги «Сверхдержавы»?! И всё это дерьмо следовало разгребать Джону! Но сегодня он был на коне, поскольку первым, обойдя Бората на повороте, нащупал рычаг, с помощью которого США могли подчинить себе весь мир, включая и эту упертую Россию!

Виктория Сэндвич — четвёртая участница большого заговора и главная «кондитерша» Белого дома — регулярно и с большим удовольствием выпекала печенюшки и булочки. Их распробовали уже во всём мире: и в Сирии, и в Ливии, и в Ираке, и в Афганистане и ещё в ряде стран, куда радостно несли свою разрушительную демократию Соединённые Штаты Америки. Хлебобулочные изделия стали визитной карточкой Сэндвич, и без этого волшебного аппетитного мешочка с печеньками, предназначенного для разоренных и растерзанных стран американской экспансии, её уже никто себе и не представлял. Виктория, как и Мэрри, будучи иудейкой, происходила из непримиримого лагеря международного сионизма. И, благодаря своей невероятной популярности, была даже опознана своей идеологической противницей некой Риммой Пончик, которая на просторах интернета и не только, сладострастно взахлёб, рассказывала о своей… нет… не дружбе с Викторией, а… о драке, случившейся в одном из одесских пионерских лагерей «Молодая гвардия», где обе (а Вика по обмену) в то время работали вожатыми. Римме Пончик было горько заканчивать свою жизнь в Бердичеве, а не в США, поэтому, не жалея сил и чёрных красок, она распространяла о Виктории ужасные гадости! Якобы та издевалась над детьми, бросала котлеты и печенье на землю и, смеясь, заставляла их потом подбирать и кушать!

По репутации США и Белого дома был нанесён ощутимый удар! Когда Борат прочитал в «Комсомолке-толстушке» (переведённой спецотделом ЦРУ) обличительную статью этой «рупорши Кремля» — оголтелой Пончик, он вызвал Вику на ковёр и, не надеясь на её еврейскую откровенность, строго спросил:

— Это правда?

— Враньё! — даже не думая признаваться, ответила побледневшая Виктория, и с ненавистью вспомнила эту сучку Пончик, которая в том далёком 1982 году, за недостойное звания вожатой поведение, действительно хорошенько приложила Викторию фейсом об тейбл!

«Ну ничего… — злопамятно думала Вика, — обязательно отомщу ей за всё, тем более веский повод для этого есть!». Летом 2011 года Сэндвич стала пресс-секретарем Госдепартамента США и была представлена и врагам, и друзьям, как «непревзойдённый профессионал в области интриг». А уж когда она докатилась до должности госсекретаря по делам Европы и Евразии, мир содрогнулся! А ещё Виктория, как и всякая леди с русскими корнями, умела виртуозно выражаться на нашем могучем и фольклорном. Эту науку она прошла на одесском Привозе в том же памятном 1982 году, когда получила за дело от Пончик по сусалам. «Лингвистические» путешествия армий США и НАТО помогли Сэндвич освоить иностранные языки. Теперь на кону стоял украинский и, кроме его изучения, нужно было снова браться за выпечку.

В состоянии тревожного и радостного ожидания, Виктория, вместе с остальными престарелыми участниками «консилиума», ввалилась в кабинет Бората. После продолжительного совещания, «ампутацию» Украины от России решили провести без «наркоза». Главным «хирургом» назначили Джозефа Майдена, а «ассистентом» украинца Валю Загребайченко, завербованного американцами ещё в далёком 2001 году, и с этого трагического момента начал раскручиваться маховик чудовищных событий, которые даже в самом страшном сне не могли присниться несчастному украинскому народу…

Глава 2 Россия. Москва. Кремль

«Не валяй дурака, Америка… — президент России Владимир Владимирович Путин тихо напевал себе под нос одну из самых своих обожаемых песен и продолжил словами из другой не менее любимой песни: — И разведка доложила точно…». Когда он был в возбужденном состоянии, а в таком состоянии, в связи с поганой международной обстановкой, президент пребывал в последнее время часто, он пел песни про Америку, трёх танкистов, «Атас», и ему становилось немного легче.

— Не дождётесь, сволочи! — обращаясь к невидимым собеседникам, твердо заявил Володя. — Даже и не надейтесь! Был, есть и буду!

Владимир правил Россией уже очень давно и даже забыл дату своего вступления на эту должность, но друзей своих питерских, тем не менее, помнил отлично, сколотив из них верную команду, в противовес этим недалёким, но коварным америкашкам. Это был первый русский (имея в виду его национальность, хотя кое-кто приписывал ему принадлежность к иудейству одарив весьма звучной фамилией Шаломов) правитель после царя Ивана Грозного… До него на этом троне кувыркались и изощрялись представители других непредсказуемых национальностей: грузины, украинцы… для полного счастья не хватало лишь еврейцев. Но… куда же без них! Они тоже обитали в Кремле… пока тихо и возглавляли, как правило, системные оппозиционные блоки. Еврейцы же и нееврейцы из внесистемной оппозиции «прозябали» в бессрочной гламурной «ссылке» за рубежом или «загорали» на нарах, воплощая в жизнь слова одного киногероя: «Тебя посодют, а ты НЕ ВОРУЙ!».

Что и говорить, этим грешили все: и системная оппозиция, и внесистемная, и вовсе не оппозиция. Практическое большинство, имеющее отношение к власти на местах, с большим увлечением и азартом участвовало в коррупционно-рейдерских набегах на Российскую Федерацию (как в свое время монголо-татары на Русь) и, как ни старался президент Путин закрыть своим нетщедушным телом путь «орде» — это ему пока не очень удавалось. Не зря ведь говорят: «Один в поле — не воин»! Он даже подумывал себя клонировать, чтобы на местах успешно правили много маленьких Путиных. Однако для осуществления грандиозного и полезного проекта не было ни денег, ни времени, но в отпуске об этом стоило серьезно поразмышлять. А что делать? Россия большая, а президент один! Очень многие, облеченные властью партийцы, жили под лозунгом: «Красиво, Вова, жить не запретишь!». Социологическая обработка финансовых состояний по версиям Forbes показывала удивительные результаты: что многим из них, получающим депутатские, мэрские и губернаторские зарплаты, пришлось бы работать лет 500, чтобы иметь то, что они имели на сегодняшний день! И все у политического бомонда было бы прекрасно, жизнь и далее сверкала бы бриллиантами на многомиллионных виллах и белоснежных яхтах, если бы… не эти проклятые ябедные россияне!

Раз в год, во время доступа народа к телу президента (обычно для власть имущих это был чёрный четверг), Владимир Владимирович, как заправский индеец, выходил на тропу войны, и количество перебежчиков в страны Европы и США начинало зашкаливать. На их большое счастье, благодаря невероятной демократичности президента, никто не гонялся за ними с ледорубом, как большевики за Левой Троцким. Поэтому совершенно спокойно, пребывая в сытости и достатке и проживая прикарманенные народные тугрики, они рука об руку с США начинали плести против России и лично Володи свои жалкие мстительные интриги!

Откровенно говоря, Владимир Владимирович уже устал ежемесячно делать новые назначения. Но так или иначе, в очередной неурочный час, увидев на пороге своего помощника Диму (блондина, не путать!), изменившись в лице, упавшим голосом спрашивал:

— Кто???!

И Дима с грустью озвучивал весь нелицеприятный список: губернатора Сахалинской области сменяла часть депутатского корпуса из Твери; главу Ненецкого автономного округа — мэр Волгограда; губернатора Тульской области — генералы полиции и заместители министров и конца этому воровскому потоку не было видно!

Однажды на одном правительственном совещании, при назначении нового губернатора (вместо прежнего, проворовавшегося), Владимир Владимирович даже напутствовал новичка (на всякий случай) словами незабвенного Иосифа Виссарионовича Сталина:

— Вы уж, пожалуйста, не воруйте, а то мы вас повесим…

— За что?! — дрожащим от ужаса голосом, пролепетал претендент на «расстрельную» должность.

«За шею!», — хотел сказать президент, но… едва представил себе, какой вой поднимут европейские и американские СМИ, спохватившись, с улыбкой, как бы в шутку, закончил:

— За… яйца!

«Ну и времена… — устало думал Володя, — только выдохнешь, а за границей сразу скажут: „Наконец-то, ласты склеил!“».

Единственным светлым пятном было новое замужество его прежней второй половинки. Новость Владимир принял очень достойно: не гонялся за соперником с топором и не строил бывшей супруге козни, наверное потому, что был настоящим мужиком. Теперь жены у него не было, но, к счастью, оставались дзюдо и хоккей.

Да… все было непросто. Одно время Владимир Владимирович, совершенно разочаровавшись в президентской должности, хотел даже покинуть свой пост, но помощник Дима (шатен, не путать!) сказал ему тогда:

— Ну что ты маешься, Вова? Если хочешь, отдохни, а я побуду вместо тебя!

И действительно, хорошенько отдохнув четыре года в премьерском кресле, Путин вернулся на прежнюю должность полный сил и надежд, ещё и не догадываясь, что ждёт его впереди, вернее, догадываясь, но не зная наверняка. А если бы был в курсе, может уже запросился бы на пенсию? Кто же знает… ведь душа любого президента — потёмки для народа!

Козни зарубежных государственных недоброжелателей, в частности США, еще можно было как-то пережить, если бы страна представляла из себя нерушимый монолит, но… помимо воровского политического истеблишмента, Россию терзали ещё и «голодные», «раздетые» оппозиционеры всех мастей, большинство из которых типа худоров, повальных, маспаровых… являлись почётными членами списка Forbes. Они очень старались выбить почву и трон из-под президента и считали, что пора бы уже Владимиру и честь знать (поскольку он и так — сытый и богатый) и уступить место другим, у которых с «приданым» ещё не все в порядке. Меньше всего, конечно, эти деятели думали о народе, который уже давно мечтал видеть их всех в одном закрытом помещеньице с белыми тапками на ногах! Российский президент был непрост, ох как непрост и, несмотря на постоянные происки недоброжелателей и заклятых друзей (не зря ведь говорят, что с такими друзьями и враги не нужны!), все же им не по зубам. Кроме всего прочего, у него была неплохая поддержка в лице «Газпрома» и других энергетических компаний, которые, в случае чего, могли любому государству показать арктическое небо в алмазах. Помимо всего, не подводила президента и его, к счастью, деловая команда, культурная осталась в Петербурге.

На сегодняшний день было назначено совещание узкого состава Совета Безопасности. До начала, сидя в своём кабинете, Владимир Владимирович с интересом наблюдал по монитору, подключенному прямо к думскому залу заседаний, как идет голосование за один из важнейших законопроектов. Минимальное количество депутатов, болтающихся в зале, уже не вызывало у президента недоумения.

— Хоть кол на голове теши! — с горечью констатировал Путин.

По полупустым рядам шлялся какой-то амбал и с остервенением нажимал на кнопочки пустующих компьютеров.

— Может снова поднять им зарплату, чтобы хоть на работу начали выходить? — подумал Владимир Владимирович вслух, не заметив, как чётким строевым шагом в кабинет вошел министр обороны Сергей Могу.

— Лучше урезать! — припечатал министр, поскольку был человеком весьма правдивым и не умел хитрить даже перед президентом.

Вот уж на все сто он соответствовал своей необычной фамилии Могу. Куда не посылала бы его Родина, а посылала она его порой и очень далеко за свои пределы, он всегда с блеском справлялся с любой должностью, заданием и бедой. Кстати, жил министр очень скромно и с одной и той же женой, подавая, так сказать, личный пример всем думским комитетам, кремлевским лидерам, армии и флоту. «Какой же он честный!», — с теплотой о бравом командующем Могу, подумал Владимир Путин.

— Я не опоздал? — на пороге вырос Володин любимчик — министр иностранных дел — милый очкарик Серж Бодров.

Звали министра на французский манер по одной причине, чтобы не путать с другими правительственными Сергеями, ну и кроме того, так все называли его за рубежом. Он был левой рукой президента (правая, в лице Димы-шатена, не путать! — временно отсутствовала, по причине присутствия на каком-то очередном саммите) и неоднократно вытаскивал и Россию, и лично Владимира Владимировича из пучины заграничных интриг.

«Какой же он умный!», — с гордостью о своей «палочке-выручалочке» Бодрове подумал Владимир Путин.

— Да пошла она на… — заметив президента, постоянный представитель России в ООН Виталий Поркин вовремя захлопнул рот и застыл на пороге кабинета.

— Ну, давай, заходи уже без церемоний, не в ООН находишься, — пригласил его Володя, думая о том, что ему и России невероятно повезло с этим зубастым, в лучшем смысле этого слова, «бультерьером». Не далее как вчера он очень ловко поставил на место эту суч… сволочную представительницу США Саманту Бауэр, которая уже совершенно оборзев, снова швырялась в Россию грязью.

— Слышал, слышал, — засмеялся Владимир Владимирович, — а что ты ей сказал?

— Да ничего особенного, — улыбнулся Виталик, — сказал, что получили письмо от ее сына, который сообщил, что собирается, как дядя Сноубен, уехать в Россию насовсем и Самантка так испугалась, что сразу же захлопнула «варежку», надеюсь, навсегда!

«Какой же он находчивый!», — с белой завистью о смекалистом Поркине, подумал Владимир Путин.

— Нет, нет! Никаких скидок не будет! — послышалось за дверью. — Мы и так сняли им 2 цента, сколько же можно?! — и в кабинет, с навороченной трубкой в ухоженных наманикюренных руках, вальяжно вплыл самый гордый и независимый член Совета Безопасности и почти совладелец «Газпрома» — Лёшка Киллер.

«Какой же он деловой!», — с восхищением о своем бизнес-партнере, подумал Владимир Путин.

— А где Валентина? — поинтересовался Володя судьбой председателя Совета Федерации и самой шикарной женщиной Думы, Вали Подвиенко.

— В роддоме! — четко доложил министр обороны.

— Родила, что-ли? — то ли испугался, то ли обрадовался президент.

Члены ужатого Совета Безопасности в растерянности переглянулись и стыдливо опустили глаза.

— Родила!!! — откровенно, за всех, ответил Могу.

— Странно… — нахмурился шеф, — она мне вчера ничего не сказала…

— Ну правильно, откуда же она могла знать?! Ведь родила-то невестка сегодня! — засмеялся Сергей, а вместе с ним, но уже с облегчением, и все остальные участники совещания, включая президента, — внучка у бабы Вали, внучка!!!

Владимир Владимирович не заставил себя долго ждать: поднял трубку и попросил принести бутылку водки, рюмки и импровизированный закусон, чтобы по полной программе «обмыть» новую гражданку Российской Федерации. Все знаменательные события страны в Кремле отмечали только водкой, поскольку шампанское, даже по тысяче евро за бутылку, считали очень плохой приметой.

— Хапи боздай ду е… ё… я… — неуверенно раздалось со стороны двери и с виноватой улыбкой в них появился министр спорта Виталий Шутко.

— Ю! — поправил «англичанина» президент. — As a matter of fact, the reason for today's meeting is different (на самом деле причина сегодняшней встречи в другом), — недовольно произнёс Владимир Владимирович на чисто английском с британским (что особо ценится!) акцентом.

Владимир и Виталий в последнее время усиленно изучали язык янки. Первый, чтобы задвинуть Окаму на задворки ораторского искусства на предстоящем юбилее ООН. Второй, чтобы разобраться в жутком контракте с футбольным тренером Карпелло, который он нечаянно подмахнул, не разбираясь в тонкостях и подводных камнях английского языка.

Преподавателем был выбран старейшина лингвистического отделения МГУ, ныне почётный пенсионер России и Израиля — Абрам Иванович Абрамович. Почему выбрали именно Абрамовича? Понравилась фамилия! Инфицированный долголетием 95-летний дед Абрам был как ни странно… русским. Он всегда очень хвалил Володю за усердие и даже ставил его в пример Шутко, столь же далёкого от иностранных языков, сколь Масяня от британской королевы. Изучение английского давалось Володе легко, тем более он говорил на немецком, а после подписания ряда выгодных экономических соглашений, уже понимал и киргизский, и китайский. Успехи были настолько очевидны, что Абрам Иванович, тренируя своего любимчика для международного благотворительного вечера, очень хотел, чтобы тот спел его любимый романс «Шумел камыш, деревья гнулись» на английском, естественно. Однако по рекомендации двух министерств: культуры и иностранных дел, Владимир выбрал американскую эстрадную песенку 40-х «Blueberry Hill», которую исполнял даже Элвис Пресли и спел так, что иностранцы, присутствующие на вечере, говоря простым русским языком, «ходили кипятком». После ошеломительного успеха, по секретным данным спецотдела Кремля, сам легендарный Пол Маккартни пригласил Владимира Владимировича в турне (за очень приличный гонорар…) выступать в составе возрождённой группы «Битлз» («The Beatles»), но российский президент с сожалением отклонил это выгодное предложение, сославшись на неотложные дела. Его (по своей личной инициативе) хотел заменить министр Шутко, но, услышав «Хапи боздай ду е… е… я…», битлы решили не рисковать и дали отвод его кандидатуре.

«Какой же он всё-таки странный, — недовольно подумал о министре спорта Шутко Владимир Путин, — почему интересно (кроме сочинской Олимпиады и то не на все 100 %, кольцо-то не раскрылось!) и первый, и сотый блин выходит у него комом, почему?».

— Что за шум, а драки нету?! — послышался громогласный возглас последнего участника мини-кремлевского «саммита» зампреда правительства Российской Федерации Дмитрия Розгина.

— Штрафную ему! — зашумел политический бомонд.

Генерал-лейтенант, профессор и доктор технических наук не стал ломаться и одним глотком поздравил бабу Валю с новой наследницей.

«Какой же он шумный!», — обречённо подумал Владимир Путин, припоминая все кульбиты Розгина, начиная с перестроечных времен.

Надо сказать, до своей политической карьеры, Дмитрий был журналистом, а может и не был, но во всяком случае хотел быть и поэтому, наверное, своими цитатами приводил мир в трепет и смятение. После слов зампреда: «Танкам визы не нужны», его стали побаиваться не только Евросоюз и США, но и Чукотский автономный округ. А после высказывания Розгина: «Мы смотрим, что нового появилось у американцев, англичан, французов. Читаем, проверяем, выявляем…», — все штаб-квартиры НАТО в срочном порядке переехали на Северный Полюс, чтобы русские, не дай бог, что-нибудь не разнюхали, не перехватили и не сперли. Русские, конечно, не китайцы… но всё же… всё же… всё же!

«А он мне нравится, нравится, нравится, и у меня помощника в Кремле надёжней нет!», — подумал о подчинённом президент. Чего греха таить, Владимир Владимирович иногда и сам «баловался» стишатами. После тестирования новой «Lada Vesta», у него от восхищения, например, сразу же родились следующие строки:

Я спросил у дяди Феди (инструктора) «Почему машина едет?». Дядя Федя нос потёр и сказал: «У ей мотор!». Я поправил дядю Федю: «Не у ей, а у нее». Разозлился дядя Федя: «Ах ты, умник, ё моё!». Я на всякий случай в руку взял осколок кирпича И ответил: «Я не умник! Я орлёнок Ильича!».

«Неплохо бы сделать рэповую композицию, — подумал президент, — будет клево!».

— Ну всё, к делу! — призвал всех к порядку Путин. — К двум российским бедам, которые были раньше: дураки и дороги, хочу с прискорбием сообщить, прибавилось ещё три: сборная по футболу, его тренер — бриллиантовый дядя Карпелло и, конечно же, США. Коррупцию даже упоминать не буду, это уже не беда — это повседневность!

«Какой же он молодец! Как точно расставляет приоритеты», — мысленно похвалил президента Серж Бодров.

И действительно, в футбол в России играли только в 40-х — 70-х, когда футболисты, отстояв смену у токарного станка, выпив стакан водопроводной воды и закусив куском черного хлеба, шли после работы тренироваться, при этом забивая голы и показывая классную игру. Сегодня, с приходом в жизнь футболистов достатка в виде миллионных гонораров, они уже и не помнили, как выглядит футбольный мяч! Общественность возмутил ответ одного футбольного звездуна из сборной, который в передаче то ли «Поле чудаков», то ли «Поле му-в» даже не смог угадать слово, состоящее из трёх букв, одна из которых «я». На вопрос: «Как называется предмет, которым играют футболисты?», этот недоделанный «Роналду» выдал: «Шар»!

Со второй бедой разобраться было сложнее. С тренерами России жутко не везло. От «Гуся», к счастью, удалось избавиться без больших потерь. После работы Адвоката пришлось разбираться прокурорам. А вот выпихнуть алчного Карпелло не удавалось никак! Таких денег, на какие посягнул итальянец, у России не было и в помине. Вцепившего зубами в тело российского спорта тренера с большим трудом удалось оторвать только тогда, когда доброжелательно, в долг, раскрыл свои полные закрома самый богатый и добрый узбек мира Алишер Гусманов, осчастливив «неудачника» миллионами евро! Скандальный вопрос был решен, теперь осталось лишь разобраться с Америкой и поставить ее на место… Россия еще и не догадывалась, что беда на пороге, и перед самым ее носом уже маячат «Атас» и «Полундра»!

— Теперь к американскому вопросу! — сурово произнес президент. — Наша разведка доложила, что правительственные круги США что-то замышляют против нас и Украины. Какие есть мнения?

— Да, это так, — подтвердил министр обороны, — есть сведения, что готовится новая майданная революция: то ли шахтерских касок, то ли гламурных геев, а может и… оборзевших олигархов, точной информации пока нет. Именно поэтому мы ничего не можем сегодня предпринять, но внимательно следим за обстановкой. Я говорил с украинским президентом Худаковичем. Там пока всё терпимо. Однако счел не лишним предупредить его, что он должен держать ухо востро и сразу же сообщить нам о любых инцидентах!

— А меня радует одно, — заявил Розгин, — что Витька, хоть и сукин сын, но этот сукин сын — наш! Не позволит хренью заниматься!

— Обстановка сложная, непредсказуемая! Против него и его правительства готовится заговор и за этим, совершенно точно, снова стоят США! Один из депутатов Верховной Рады по секрету обмолвился, что и на самом верху происходят какие-то непонятные телодвижения… — встревоженно доложил Бодров. — Постараемся подключить свои источники для получения более достоверной информации.

— Когда же эти сволочи накроются сосновой крышкой?! — в сердцах бросил президент и поспешно спросил: — А что Худакович? О чем он думает?!

— О любви, — усмехнулся Бодров, — у него теперь новая подружка, ему не до политики! Владимир Владимирович, может вы поговорите с ним?

— Поговорю, а заодно и с «газовой принцессой», хотя… нет, она же сидит! Лёша, а что там с оплатой газового контракта? — обратился Владимир Владимирович к представителю «Газпрома». — Мы можем повлиять на них через контракт?

— Ну вы же их знаете, Владимир Владимирович, Украина по счетам платить не любит, а если за их спиной действительно стоят США, то денежки наши точно тю-тю…

Президент России тяжело вздохнул:

— Ну хорошо, прошу вас не расслабляться! От этих наглых янки всего можно ожидать. И оглянуться не успеем, как в Чёрное море войдут их корабли!

Посовещавшись ещё час и получив от президента Путина указания, члены Совета Безопасности разошлись по своим неотложным делам, даже не подозревая, что до заварухи, вернее, «хирургической» операции по «ампутации» Украины остаются считанные дни…

Глава 3 Украина. Киев. Политические круги Незалежной

В мутной водице украинской политики, как в окрошке, чего только не плавало: националисты и коммунисты, геи и лесбиянки, облеченные властью казнокрады и уголовники всех мастей. И прав был президент России, когда на одном из закрытых совещаний сказал: «За двадцать лет с момента развала Советского Союза мы пустили ситуацию на самотек, не обращая внимания на Украину, и в этом, в первую очередь, наша вина!». Пришедшие на волне криминальной перестроечной революции украинские президенты и правительства активно раздирали страну на части, хапая всё, что попадет под руку, и, наживаясь на горбу простых украинцев-трудяг, которым было совсем не до политики. Каждый из них варился в котле своих собственных проблем, пытаясь потихоньку по кирпичику, строить свою скромную жизнь и, не надеясь на улучшение ситуации.

Простые украинцы не вникали в насыщенную жизнь политического и бизнес-бомонда, где царили такие интриги, что любому королевскому двору Средневековья делать здесь было нечего! Убийства журналистов, оппозиционеров и неугодных, вставших поперек власти, бандитские разборки между власть имущими стали повседневностью украинской жизни и превратили некогда процветающую республику в грязное смрадное болото. По сведениям честной оппозиционной прессы, в делах подобного рода, была замешана не только политическая и бизнес-элита Украины, но и президенты. Что и говорить, ни одна страна мира, даже самая отсталая, кроме Украины, не могла похвастаться тем, что у руля стоит президент-уголовник! А таких, за всю историю свободной Украины, было целых два!

Последний «дореволюционный» украинский президент, потом случайно оставшийся в живых, был совершенно не в духе. В неясной, после вчерашнего посещения Верховной Рады, голове рождались очередные безрадостные строки:

Тучи над городом встали, В воздухе пахнет грозой, За далекой российской границей, Путин живет холостой. Далека ты, путь-дорога, Выйди, Вовочка, скорей. Мы простимся с тобой у порога… Ты деньжат не пожалей!

«Может про деньги не надо… — помня бескорыстность российского президента, подумал Виктуар, — а то обидится ещё! — и стал подбирать другую рифму. — Надо бы показать стишата Андрюхе Кукаревичу, может поможет положить на ноты?!». Этот мог: и на ноты, и на кухне, и на Майдане! Что и говорить, песенка оказалась пророческой, но Витек об этом еще не знал. Надо сказать, политический бомонд любой страны инфицирован сразу двумя вирусами: словоблудием и рифмоплетством. И если словоблудием и трепологией грешили все, то рифмоплетство было уделом избранных. Украинский президент, кроме творчества, обожал российского министра иностранных дел Сержа Бодрова (но президента Путина, конечно, больше!) был его преданным фанатом и, подражая ему, стал называть себя на французский манер.

Откровенно говоря, на этот высокий и ответственный пост Виктуар стремился давно, но попал совершенно случайно. Просто в какой-то момент в Украине не осталось нормальных кандидатов: были либо уголовники, либо геи. Народ мудрить не стал и остановился на кандидате Худаковиче, хоть и с темным, но прозрачным прошлым. Не забыл ещё, как промахнулся с предыдущим президентом, тоже Витьком — лидером оранжевой революции, который впоследствии оказался агентом Госдепа США со звучной кличкой «Зомбак»! Поэтому избиратели решили: лучше уж бывший сиделец, чем непонятный гей с вилами в руках. Кстати, многие украинцы и не знали что такое «гей» и с чем его едят, вернее, знали: «Гей мой конь, не бей копытом», но не догадывались, что это мужик.

Кроме неприятностей с Радой, прибавилась еще одна! Виктуар был зол и на своего генерального прокурора Витька Овсянку. Вчера этот подлец-притвора, коварно вломившись по телефону на аукцион «Сотбис», увел у него из-под носа редчайший (по подлости) бриллиант «Эврика» (алмаз, приносящий войну, плохая примета!), отдав за него практически годовой бюджет Украины, а потом ещё и нагло пригласил Виктуара в гости, чтобы похвастаться приобретением!!! «Шоб ты сдох!!! Шоб ты жил на одну зарплату… в гривнах!!!», — мстительно пожелал прокурору-миллиардеру президент. Управлять разнузданной Украиной Худаковичу было сложно. Всё давалось с большим трудом. Нет… успехи, конечно, тоже просматривались, не без этого. Неимоверными усилиями, например, совместно с Овсянкой, удалось, наконец, загнать на нары эту непотопляемую («Оно не тонет!», — подумал Виктуар) «газовую принцессу» (по версии «Газпрома» и Кремля) Юлию Смертенко — лидера партии «Бабовщина». Теперь же эта куртизанка изощрялась и издевалась над правительством как могла: требовала к себе в камеру немецких косметологов, французских устриц и шампанского, а для подъема настроения испанских мачо! Под давлением Госдепа и Евросоюза отказать этой «с косой» было невозможно, поэтому в Украине всегда имелся дефицит бюджета.

«Б…! Накроемся все скоро медным тазом! — с грустью думал Виктуар, уже присматривая острова для побега, но трезво размышляя, что ЭТИ могут достать повсюду. — Только „Рублёвка“! — озарило вдруг президента. — Скромно, конечно, но другой альтернативы пока нет!».

Единственное, в чем был уверен украинский президент, так это в своем финансовом состоянии, нажитом «непосильным трудом». Он не боялся вынужденной «ссылки» — знал, что не придется таскаться по «Рублевке» с протянутой рукой. В его сокровищнице имелось главное достояние, продав которое, можно было припеваючи жить и на этом свете, и на том! Собственноручный автограф российского президента Владимира Путина — вот какой козырь для безбедной старости был в руках Виктуара! Многие лидеры других стран тоже мечтали иметь подпись Путина и пытались не только подкупить Худаковича, предлагая ему (если что) убежище в своей стране, но даже выкрасть… Однако Виктуар не соглашался, потому что хотел (когда Путин освободит мир от ИГИЛ, цены ещё поднимутся!) выгодно продать автограф на одном из крупнейших мировых аукционов. Лидеры США и Европы, разумеется, не простили ему этой принципиальности. А один даже сказал: «Шо ты вцепился в Володю, як клещ в тетю Розу?! Отдай по-хорошему, и мы всё простим!». Но Виктуар не был продажной крысой и во чтобы то ни стало решил распорядиться драгоценным росчерком, по-своему. Худакович не сомневался, что Россия, вместо него, сможет удавить проблему в зародыше, еще реально не понимая, что Украина уже летит в бездну и вытащить ее оттуда будет не под силу даже России. Обстановка не просто беспокоила, нет! Она выглядела пугающей! Неожиданно на волне революционных настроений начали поднимать голову националисты, которых и в спокойное-то время было предостаточно, особенно на Западе страны. Активизировались и радикальные партии правого толка и их руководители: Лягнивлоб и Ярый.

Олег, по своей странной агрессивной фамилии Лягнивлоб, был явно украинцем и поддерживал дружеские отношения с такими же как у него, но очень мелкими «патриотическими» группировками и их лидерами: Семеном Небабой, Василием Пиздедерко и Олесей Сухозад. К своему полтиннику, у Олега было единственное, но существенное «достижение»: центр Симона Визенталя включил его в топ 10 антисемитов и израилененавистников всего мира! Больше хвастать было нечем. Да, собственно, и в своей ненависти к иудеям Лягнивлоб рулил, как говорится, «не в ту степь». Он и не догадывался, что миром как раз и правили 50 самых богатых еврейских семей под управлением «Чахлика Невмеручего» (Кощея Бессмертного) — миллиардера Цореса, который, по своей ненависти к миру, мог составить Олежке серьезную конкуренцию. После иудеев, за своей порцией ненависти к Олежке потянулись россияне, а потом и украинцы, вслед за которыми в очередь встали уже и европейцы, наотрез отказавшиеся открывать ворота перед этой правосектральной гопотой. Помимо украинского, Лягнивлоб гутарил еще и на немецком. Хорошо ли, плохо ли — никому неизвестно, ведь немцы его к себе не приглашали и разговоры не разговаривали. А вообще, каким же языком должен был владеть последователь нацистов?! Не монгольским же! На русском он говорил редко, но метко, обычно красноречивыми междометиями: мать — б-ть, копец — п-ц, на х… — по х…! И всё бы для его партии «Неволя» складывалось неплохо, если бы на пятки не наступали эти самозваные паршивые нацики: Гейко, как дурак, разгуливающий с вилами в руках заместо автомата, позоря и унижая националистическое движение, и этот заумный и занудный учитель Ярый — «суффикс-пуффикс-окончанье», который в последнее время уже посягал на святое — Олежкино лидерство в правом движении, а ведь местечко это было выстраданным, заслуженным и, по-настоящему, оправданным!

Дмитро Ярый, сперва… после перестройки, сильно гордился своими инициалами, поскольку был тезкой российского премьера в квадрате и в недалеком прошлом президента Дмитрия Анатольевича Ведмедева. Но как только задули вихри враждебные, срочно сменил имя, чтобы уже никто не ассоциировал его с этим заклятым москаликом «Ведмедкой Клещаногим» (Мишкой Косолапым).

В национализм Дмитро пришкандыбал совершенно случайно. Как-то раз, будучи тогда еще учителем русского языка, стоя у доски, он разбирал диктант одного олуха-второклассника, который написал: «Хочу быть Хитлером, а ты?». «Я тоже!», — неожиданно для себя решил учитель и после уроков срочно пошел создавать партию «Правый крен». Всё получилось и было бы прекрасно, если бы поперек дороги не встали эти хламурные хеи! Как ни старался Дмитро, задвинуть их пока не получалось. Но несмотря ни на что, Ярый, словно новобранец, полз на пузе к власти и очень надеялся когда-нибудь доползти, поскольку на горизонте уже маячили створки дверей Верховной Рады!

Свое учительское прошлое, а заодно и русский — великий и могучий, Дмитро не забывал, регулярно пописывая книжонки националистического толка, в первую очередь, чтобы умыть этих двух невеж Гейко и Лягни… как там его… то ли в ухо, то ли в зад! Ему очень хотелось занять одну полку с гитлеровским «Майн Кампфом», но… к большому разочарованию письменника, его книжонки с «Кампфом» рядом не только не стояли, не лежали, но даже не пылились! Свою политическую карьеру Дмитро начал с приключения… на свою пятую точку, а конкретно с письменного обращения к тогда уже покойному (он ведь не знал и на похороны его не приглашали!) террористу-международнику Доку Умарову с просьбой поддержать Украину в борьбе с Россией. Доку не услышал призыв, принимая по приказу Аллаха горячие ванны в Джаханнаме (аду). За такое беспардонное отношение к покойному, который, если бы даже очень захотел, все равно не смог бы без разрешения вылезти из котла и присоединиться к Ярому, президент Чечни Рамзан Батыров тут же сделал щедрый жест и собственноручно выписал Димитрию билет по месту новой прописки Умарова, оплатил его и лелеял надежду когда-нибудь вручить руководителю «Правого крена». Настойчивость Батырова несколько беспокоила Ярого, поскольку президент Чечни слов на ветер никогда не бросал. А вообще, украинцы «уважали и обожали» Димитрия, и на выборах он набрал аж целых 0,70 % голосов! Ну, а когда провели социологический опрос, выяснилось следующее. На вопрос:

— Вам нравится Дмитро Ярый?

Все дружно ответили:

— Да!

— Почему? — поинтересовались корреспонденты.

— А у него жинка гарная!

Лягнивлоб и Ярый очень хотели походить на чеченских боевиков — беспредельщиков, хотя их пути с Северным Кавказом почти не пересекались. Просто один в студенческую пору ездил в Грозный на картошку, другой отдыхал на дагестанском курорте, но оба часто видели себя во сне в рядах боевиков, а потом наяву с упоением вешали окружающим лапшу о своих боевых «подвигах» в священной войне на Кавказе.

Третий конкурент «чеченцев» был из другого теста. Тракторист с журналистским уклоном, еще не забывший свое пастушье простолюдинское прошлое, хоть и кувырком, все же докатился до Верховной Рады. И чего только с ним не было за время его политической карьеры: от трех судимостей (за хищение государственного имущества, мошенничество и клевету), что для Украины — норма, до оголтелого депутатства в законодательном органе страны. У Олежки было три великолепных качества: громогласный внятный голос, неуемная энергия и чутье. А также умение крутиться, як Бася Шнобель с Дерибасовской, ныне успешно работающая вентилятором в аду. Он приспосабливался к любым обстоятельствам, в том числе и к политическим, к тому же (особенно в молодости), различными нетрадиционными способами умел угождать богатым и влиятельным.

Русским языком, в отличие от учителя Ярого, Гейко владел не очень хорошо, что иногда приводило к неожиданным и неприятным последствиям. Когда однажды он приехал в Москву, то выйдя из поезда и не желая тащить на себе свой чемодан, сказал проходящему носильщику:

— Носильник, потаскун, я хочу шоб ты имел меня первым…

Носильщик не заставил просить себя дважды… Гейко с трудом отбили у вокзального «маньяка» миллиционеры, без дела болтавшиеся на перроне. И тогда в сердцах, страшно обидевшись на москвичей, Олежка сказал новое слово в националистическом движении: «Москаляку на гиляку!». Позже, Гейко заматерел и взял в руки вилы. А уж когда свободолюбивый гей берет в руки вилы или автомат, он непременно становится «чикатилой»! Вот и получается, что национализм (любой) имеет два аспекта: либо это наносное, либо наследственное, но никакой идеологической подоплеки в этом НЕТ!

Виктуар в задумчивости побарабанил пальцами по столешнице, отметив про себя, что надо бы обновить маникюр. Он усиленно размышлял о том, на кого из соратников можно сделать ставку в борьбе за страну и власть, перебирая всех, кто рулил вместе с ним. К сожалению, как ни старался, остановиться ни на ком не мог. Кандидатов не наблюдалось! «Может… поговорить с этой… „с косой“? — подумал Виктор, но тут же вспомнил, что она еще сидит. — Нет… не стоит… если я ее выпущу, она меня посадит!». Только теперь украинский президент отчетливо понял, какую роковую ошибку совершил, поддавшись на уговоры министра своего правительства Петьки Парашина. Не надо было с ней ссориться и сажать, а следовало отправить куда-нибудь подальше… в глубинку… например, в Новую Гвинею. Виктор Федорович не зря сокрушался, ведь поддержка этой — самой крученой бабы планеты, сейчас очень пригодилась бы!

Юлию Смертенко можно было смело назвать двуликим Янусом и самым непотопляемым и непредсказуемым политиком Украины. Ничего удивительного в этом не было, поскольку, как и госсекретарь Мэрри, она принадлежала к ненавистному ей иудейскому лагерю, хоть с пеной у рта и доказывала, что в седьмом колене украинка и латышка в одном флаконе. Ее славный дедушка Абрам Кельманович Капительман (не родился еще латыш с такими инициалами!), сражаясь бок о бок с русскими против фашистов, геройски погиб на фронте 8 ноября 1944 года в звании старшего лейтенанта войск связи, и, даже не подозревал, что в его иудейском роду появится ярая антисемитка и русофобка украинского розлива.

В политику леди «с косой» (эта кличка прилипла к ней не из-за прически — рогульки, а, в первую очередь, из-за неоднозначных высказываний в адрес отдельных лиц и государств), протиснулась благодаря бизнесу, которым рулила с помощью своих коварных мозгов. И сколько висело на ней всяких темных дел и делишек, она и сама, наверное, подсчитать бы не смогла. Как удалось Юлечке завоевать международный политический бомонд — никому неизвестно, но, вероятно, благодаря ее откровенным и агрессивным высказываниям в адрес России: «Этих русских надо расстреливать из атомного оружия!» и президента Путина: «Я сама готова сейчас брать в руки автомат и идти стрелять этому подонку в лоб!».

Обезумевшему от крови международному истеблишменту под руководством Америки это понравилось, и Юля обрела весьма влиятельных покровителей в правительственных кругах США и Евросоюза.

В этой хрупкой миловидной, уже немолодой, но моложавой женщине очень трудно было разглядеть жадного, мстительного, коварного и жестокого монстра, не останавливающегося ни перед чем и спокойно устраняющего любые препятствия на своем пути к безграничной власти. В 2005 году Forbes сделал ей чудесный подарок, назвав третьей по влиятельности женщиной планеты! «Интересно… а кто на первом месте? — с волнением думала Юля. — Не дай бог эта несчастная докторица Марийка!» — жинка ее давнего друга по политике и соперника по богатству Петьки Парашина! Юлю можно было смело назвать женщиной состоятельной, но она не терпела конкуренции, поэтому между ней и Марийкой уже давно шли бои местного значения, и никто не хотел уступать!

Как-то однажды, Юлия Владимировна раскрыла газету и не поверила своим глазам! Прямо на первой странице красовалась Марийка! Поскольку снимок был нечетким, Юле даже пришлось взять лупу сильного увеличения, чтобы рассмотреть в руках соперницы очень знакомый, по виду, предмет.

— От же хадюка! От же змея! — не смогла сдержать эмоций Юлия. — Сумочка от Fendi, стоимостью 735 тысяч гривен или… 25.000 евро! Ну это уже слишком!!!

Даже Юлии Владимировне — политику-бизнесмену со стажем и главному «борцу» с коррупцией в Украине, такой аксессуар был не по карману! Ее ридикюль от Birkin тянул всего-то на 24.999 евро! «Хто она такая?! — задала себе вопрос „латышка“ и сама же ответила: — Зараза!». Но… ничто так не объединяет соперниц, как ненависть к чужому богатству! На одной из светских вечеринок, после созерцания супруги одного арабского шейха с бриллиантовой сумочкой «1001 ночь» от ювелирного дома Mouawad стоимостью… 3,8 миллиона долларов в руках, украинкам, со своими сраными котомками за 25.000 евро, расхотелось жить!

— Да мы просто нищие! — горестно воскликнули обе. — Какой ужас!

Конкурировать с Юлей, не говоря уже о супруге шейха, было сложно, но соперница по брендам Марийка не сдавалась и ни в чем не хотела ей уступать. Как-то раз, она увидела Юлю на Майдане в новой шубке из Баргузинца (Баргузинский соболь) и, задрожав от ярости, устроила мужу «душ „Жарко“»!

— Ну шо ты берешь с нее пример?! — возмутился тогда Петро. — Все равно нам за ней не угнаться! У нее 300 банковских счетов по всему миру, а у нас всего 500… на двоих!

В конце концов, совершенно обалдев от бесконечных стенаний второй половинки по поводу собственной бедности, поднатужился и купил жинке пижаму из соболя (кого сегодня шубой удивишь?) от модного дома Gucci.

— Только не забудь пригласить ее к нам с ночевкой, — напомнила обрадованная супруга.

— Не забуду! — пообещал Петро и пригласил.

Страшное произошло после ужина. Когда Марийка, в новой драгоценной пижамке, ввалилась в спальню к гостье, ее ждал такой сюрприз, о котором даже вспоминать не хочется! Юля встретила полуночницу во всеоружии. На ней красовался целый комплект: стринги, лифчик, гольфы, халат и тапочки из меха… Марийка не поверила своим глазам… ВИКУНЬИ (самого дорогого в мире меха, с которым ни соболь, ни пижама и рядом не валялись!!!) от модного дома Loro Piana, да еще с отделкой из кожи суринамской пипы!!! Пережить это было почти невозможно! У Марийки случился нервный срыв… и оклемалась она, только подлечившись на Виргинских островах. А когда вернулась, сразу же снялась в фотосессии в шикарной майке-вышиванке, даже и не надеясь вызвать этим поступком приступ зависти у соперницы. Ошиблась! Юля была шоке от наглого выпада этой занюханной лекарши и хотела назло заказать себе новую шубку-вышиванку, но не успела… ее посадили.

Она догадывалась (не такая уж дура!), чьих рук это дело, и мечтала подружиться с новым президентом Украины Худаковичем, чтобы добраться до Петьки и отомстить, но тут, как говорится, рогами уперся этот прокуроришко Овсянка, и Юлю определили на нары на семилетний срок! Но… недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. В перерывах между СПА процедурами и обедами в Викторианском стиле, Смертенко уже чувствовала аромат свободы и дыхание перемен, вовсю строя планы на свое президентство и попутно размышляя о том, что этим паразитам скоро мало не покажется!

Виктуара свежий ветер перемен, однако, не радовал. Трон под ним уже ходуном ходил, ну, а поскольку был он духом слаб, то даже и не думал сопротивляться той черной силе, которая, как саван, накрыла Украину.

Глава 4 Германия. Берлин

За прошлым не просто закрой дверь, а запри ее на засов. Прошлое должно остаться только в памяти и никогда, ни при каких обстоятельствах, не вторгаться в нашу жизнь.

С той последней встречи с Алексеем на перроне Питерского вокзала, после смерти Ефима (роман X. Графф «Одноклассники»), пролетело несколько лет… Любовь прошла… завяли помидоры, так, вероятно, следует охарактеризовать отношения, связывающие меня и моего бывшего одноклассника, любовника и друга, ныне совершенно чужого человека. Перед своей смертью муж попросил меня сделать Алешку счастливым… а как сделаешь, если ему это не надо?! Не нужно это было и мне, хотя я, пусть и через силу, пыталась заботиться о нем. В один прекрасный день он пришел и сказал: «Оля, прости, кажется я нашел свое счастье!», и был таков.

«Что же, скатертью дорожка!», — подумала про себя и с облегчением вздохнула, скинув, наконец-то, этот камень со своей шеи и… с души. «Оковы пали, и свобода нас встретит радостно у входа!», — перефразируя А. С. Пушкина. Да… у входа в новую жизнь, которая вступила в свой последний этап — ЗАКАТ. Если я скажу вам, что не боюсь старости, вы мне не поверите, поэтому признаюсь: пока пугаюсь, но до настоящего панического страха остается еще пара десятков лет. С грустью представляю себе, как это может выглядеть.

В то время как моя внучка будет натягивать на меня бюстгальтер (к этим годам уже совершенно лишний предмет одежды) и майку, я буду валяться в рейтузах и валенках на кровати, не в силах вырваться из сладкого сонного плена… А потом, стащив меня с лежанки, она потащит меня в «Пенсионный ад», приговаривая по дороге: «Веди себя хорошо, не ругайся с Василием Петровичем, не отнимай спицы у Тамары Павловны и не вырывай компот у Игоря Сергеевича, а то не получишь пенсию!». Сначала, на завтраке, своими беззубыми ртами мы с превеликим удовольствием будем рубать манную кашу. Затем, в час игр — сплетничать о своих знакомых и костерить родственников. В тихий час — посвистывая, почмокивая и попукивая, с удовольствием давить подушку. А в музыкальный — громко, по мере своих истощенных сил, распевать революционные песни про паровоз и, конечно же, с нетерпением ждать когда нас заберут домой! Вот так у большинства и заканчивается жизнь… это в лучшем случае, в худшем — на муниципальной койке в каком-нибудь заброшенном доме престарелых…

Такой судьбы себе я не желала, поэтому по мере настроения (а в эти годы внешность, в первую очередь, зависит только от него, ну и от денег, конечно!) старалась поддерживать себя в форме и молодиться, но… хоть пропишись в косметическом салоне, а повернуть время вспять нельзя! Иногда, правда, такое случается. Вот одна бабушка, которая удачно омолодилась и стала младенцем, очень жаловалась, что пенсии на подгузники катастрофически не хватает! А моя давняя приятельница Софья Самуиловна, уезжая на пластическую операцию, решила не брать обратный билет. На вопрос: «Почему?», сказала, что надеется вернуться по детскому. У меня же, несмотря ни на что, силы пока были и желание жить тоже.

После Ефима мне не нужны были мужчины, никто не мог его заменить и я подозревала, что уходя в мир иной, он забрал мое сердце с собой… Ну… что делать… живым жить, поэтому моя лучшая подруга Розалия не оставляла надежды с кем-нибудь меня познакомить. Забот у Розки стало меньше. Ее ребятки Игорек и Ванечка подросли и были целиком и полностью под опекой генерала Олега, Розкиного мужа (роман Х. Графф «Одноклассники»). Располагая свободным временем, как-то раз решили заглянуть к нашей общей приятельнице, у которой было кафе знакомств. В последние годы, такие места где можно хоть кого-то подцепить — в тренде.

Сначала передо мной устроился беззубый шепелявый субъект.

— Вы штишки любите? — спросил он и прочитал «домашнее задание»: — Мышки шушек нашушили, мышки кошек пригласили, кошки шушки кушать штали жубы шразу же шломали! — радостно засмеялся, затем спохватившись, похвастался: — А я еще про ежика могу…

Я вежливо отказалась.

Другой облезлый «мачо» поинтересовался:

— А пенсия у вас, извиняюсь, какая?

— А у вас? — эхом ответила я.

— Да мне и на себя-то не хватает… — загрустил он и угрожающе добавил: — Так что, дамочка, на мои деньжата вы варежку не разевайте! А вообще неплохо бы, — озвучил свои сокровенные желания, — шобы вы имели хвартеру, дачку и тачку…

— А «тачку», чтобы на огород ездить?

— Да нет же, огурцы собирать, — пояснил он и продолжил: — … и солить… под водочку хорошо идет! А водку-то уважаете? Если нет, то разойдемся, как в море караси.

Скандальный старпер — бабоненавистник прыгнул прямо с места в карьер.

— А… знаю я вас, прошмандовок! Мужик, значит, не Родина — можно изменить?

— И вы, кобели, мне знакомы! Жена не стена — можно отодвинуть? Э… дедуля, давай, до свидания!

Следующий оказался ябедой и сразу стал жаловаться:

— А шо это вы меня к бабкам сажаете?! Им же не шашнадцать!!!

— Ну и вы, уважаемый, не мальчик!

— Не мальчик! Но и в девочки, пока, записываться не собираюсь!

Пятый — занюханный интеллигент в несвежей рубашке начал с себя.

— Я великий! Гениальный специалист по персональному бредингу, проектированию и продвижению личных бредов, но… мир пока об этом не знает!!!

— Вам столик не жмет?!

И лишь последний в веренице идиотов, всё сразу поставил на свои места.

— Вижу ты тетка упакованная! Сейчас прямо к тебе, час — сто баксов и чё хочешь: хоть небо в алмазах, хоть кофе в постель… но это за отдельную плату!

Именно с этого кошмарного вечера, в моем домике с радостью поселился любовник. Он неприхотлив и безотказен. Не просит жрать и чистые носки. Не квасит и не дерется. Всегда в настроении и готов безо всяких таблеток и условий выполнять свои обязанности. Имеет лишь один недостаток — не приносит домой зарплату! Живет… в моей спальной тумбочке… мой трудолюбивый механический друг! Хоть климакс и такой период, когда кроме сериалов уже ничего не нужно… но иногда, вспоминая молодость… хочется!

Если для любовных отношений не было ни объекта, ни стимула, то в отношениях с детьми всего хватало! Их у меня вагон и… еще один вагон! За прошедшие годы, после рождения от суррогатной матери двойняшек, пополнения не было. Но произошла одна огромная потеря, смириться с которой мы не можем до сих пор. Через пару лет после смерти Ефима, во время поездки в Москву, потерялась наша Олечка, взятая когда-то из приюта, которую я растила как родную. Никакие попытки найти ее ни к чему не привели, и лишь через много лет я случайно узнала о ее судьбе… но это уже совсем другая история! (роман X. Графф «Потерянный рай»).

Мой любимый сынок Гришенька успешно рулил своим бизнесом. Элечка воспитывала моих троих внуков. Лизок делала первые шаги в журналистике, а все остальные члены «ячейки» Ефимовых либо штурмовали школу, либо валяли дурака в детском саду (роман X. Графф «Одноклассники»).

Лизочка сменила имя и фамилию на Элизабет Штерн. Сочетание Елизавета Ефимова не нравилось западным работодателям, поэтому пару лет дочка не могла найти себе работу. Судьбу обмануть удалось, но карьера пока не складывалась, не говоря уже о личной жизни! В прошлом остались и первая любовь Флориан, и неверный китаец Дени, а счастье к Лизе и не думало поворачиваться лицом!

Одно время, дочь спонтанно собралась выйти замуж за Ганса — странного невзрачного паренька, правда, с очень даже приличной зарплатой, который, позоря Лизу, обожал кататься на супермаркетских тележках. На мой горестный вопрос:

— Лизочка, зачем он тебе нужен?!

Она ответила весьма практично и с долей здорового юмора:

— Мам, уж лучше зарплата в руках, чем секс на горизонте!

До свадьбы дело не дошло, потому как Элизабет влюбилась! Но после трех недель свиданий, охов, вздохов и телячьих нежностей, избранник признался что женат… Тогда Лиза решила повеситься! Самоубийство, к счастью, не состоялось — помешало редакционное задание, и дочка о глупостях больше не вспоминала.

Я могла ее понять. В моей жизни тоже бывали моменты, когда хотелось свести все счеты с жизнью разом, но разум эту грань не перешел ни разу… одна неудавшаяся попытка — не в счет. Иногда я представляла себе, как бы это выглядело, решись я, например, выпрыгнуть из окна и, на глазах у жаждущих зрелищ соседей, кувыркаясь, лететь вниз под ажиотажные крики:

— Камнем летит! Камнем! Ласточкой давай!!!

— Да уж… как безобразно… не могла потренироваться заранее!

Я не желала, чтобы прессу заполнили статьи под заголовками: «Пролетая над гнездом в Рублевке» и «Кувырки в вечность». И не могла допустить своего участия в селфи с покойницей. Мне не хотелось фигурировать в соцсетях в виде лепешки на асфальте под кичливыми подписями: «У нового „Гелендвагена“, это я — банкир Вороватых. Рядом, с бриллиантовым колье на шее, моя жена — Афродита Вороватых, — далее черная стрелочка вниз, указывающая на неаппетитный блин между ними, — а это наша, теперь уже бывшая, соседка Штерн из 13 коттеджа!».

Ну, собственно, если бы утонула или повесилась, тоже удостоилась бы не сочувствия, а критики:

«Господи… какая же она распухшая, словно объелась „Оливье“ на 8 марта!».

Или:

«Глянь, язык какой синий! Чернила, что-ли, со стола слизывала?! А какой длинный! Могла бы преспокойно обойтись без веревки!».

Ничего прекрасного и приятного в самоубийстве нет! Зачем же настойчиво стучаться в невзрачные задние двери Царствия Небесного, когда в свое время перед вами торжественно распахнутся нарядные ворота?! Вот говорят, что самоубийцы люди слабые… Нет, я думаю, больные: со сломанной психикой, балансирующие на грани безумия, и отнюдь не слабые. Нужно иметь мужество совершить прыжок в вечность; сделать шаг навстречу мчащемуся поезду или приставить к виску дуло пистолета… Не нужно делать глупости, друзья, потому что у жизни есть всего лишь один недостаток — ее нельзя повторить на «бис»!

Лизочка, как и большинство людей на этой планете, мечтала о славе, поэтому свою репортерскую карьеру решила начать с неприятностей и стать папарацци. Ведь обрести известность в любой стране мира можно, в первую очередь, благодаря не таланту, а… скандалу!

— Мам, если я попаду в струю, — стала объяснять мне дочка преимущества своего выбора, — то денег будет валом, а если буду еще шантажировать их фотками… тогда работать мне вообще больше не придется!

Перспективы выглядели устрашающе!

— Ну и слава, как понимаешь, не за горами, — размечталась Лизок и на свое первое задание ушла со словами: «Папарацци не сдаются!».

А вечером, когда она вернулась из засады в разбитых очках, порванном платье, без туфель, камеры и с подбитым глазом, стало ясно, что Лиза не только не попала в струю, но и стремительно пролетела над Парижем! Чужому горю мы никогда не радуемся, но братишка Фима-младший тактично промолчать, конечно же, не мог и встретил неудачницу словами: «О… папарацция! А где же твоя „рация“?!», имея в виду потерянную камеру новоиспеченной журналистки, за что, разумеется, сразу же получил от вспыльчивой сестренки по шее.

На мой немой вопрос: «Что случилось?», Лиза скромно ответила: «Да у этого придурка сигнализация не той системы…»

После вынужденного простоя, Элизабет решила с непредсказуемой деятельностью завязать и стать политическим обозревателем, поскольку эта тематика сейчас самая популярная. Найти редакцию, вещающую чистую правду в Германии сложно, но можно. И после недельного штурма объявлений, Лиза, в конце концов, обнаружила такую в Берлине. «Щёлка в мир» уже прославилась своими, чересчур честными, репортажами. Ну, понятно, правда никому не нравится, поэтому правдорубцев один раз подожгли; три раза мазали им дверь дёгтем и раз сто обосрали в прессе! Однако, несмотря на происки недоброжелателей и конкурентов, главный редактор «Щёлки» Фридрих Кнут, до сих пор симпатизирующий компартии Америки и являющийся поклонником Анджелы Дэвис и Дина Рида, останавливаться перед трудностями не собирался. Господину Кнуту нравились юные амбициозные девочки и мальчики, готовые ради правды рыть носом землю, поэтому он управлял ими только с помощью пряника. Хоть Фридрих Кнут и обожал своих репортеров, но прессу он любил больше.

Пресса… это и рупор мира, и его могильщик, хотя, как говорится: «Нет плохих статей, кроме некролога». Сколько же талантливых людей, благодаря прессе, оказались на дне и сколько бездарностей было поднято на волну величия, ведь пресса бывает разной, но бескорыстной — никогда. Сегодня она превратилась в инструмент управления миром, и попасть на ее острые вилы может любой. С другой стороны, стала смешной и нелепой, часто вызывает раздражение и почти всегда негодование. Газетные и интернет-издания несут такой бред, от которого глазки собираются в кучку и порой распрямляются извилины! Ну, например:

как заманить бабу в кусты («Пособие для подонков»);

жена неизвестного артиста, находящаяся на 9 месяце — РО-ДИ-ЛА?! («Очевидное-невероятное»);

светская львица из Бердичева и порнозвезда из МГИМО служат в ФСБ («На страже Родины»);

мумия изнасиловала туристку («Курортные будни»);

сначала дай мужику пожрать, потом запускай ручонки в его ширинку («Советы молодой домохозяйке»);

у ясновидящей закрылся третий глаз, зато неожиданно открылись два первых («Гороскопы»);

порнозвезда шокировала интернет своим обнаженным видом (смотри на «ujasi.ru»).

Да взять хотя бы один случай, поссоривший весь шоу-бизнес. Один глухой журналист нерусского происхождения не понял слов песни одного неординарного артиста, ну в первую очередь, наверное, потому что не знал монгольского. Сильно возмущался тем, что этот зажравшийся гад, словами «Раша гуд бай!», плюнул в лицо своей кормилице России. Таких глухих оказалось полстраны. Скандал получился знатный! Ссора — это самое невинное развлечение прессы, но когда уходят из жизни люди, доведенные ею до отчаяния и вспыхивают войны, невольно начинаешь думать: «Куда же катится этот мир…». Пресса — наш друг, пресса — наш враг, но, как бы то ни было, жизнь без нее сегодня просто невозможна!

В редакции «Щёлки», благодаря своему воинственному характеру, Лиза получила должность военкора и должна была освещать события в горячих точках мира.

— Лизочка, — спросила я, обеспокоенная ее новой, весьма нелегкой и опасной деятельностью, — у этого Кнута для горячих точек, мужиков-репортеров, что ли, нет?

— Нет! — припечатала дочь. — Все они освещают светские события. Наш старикан на днях предупредил, что из своих источников узнал о неких событиях, ожидающихся в Украине. Вот туда я и поеду…

— Еще чего! Только через мой труп! — пригрозила я ей.

— Прости, мама, но я через него перелезу!

«И снова Украина!», — с ужасом подумала я, припоминая свои отношения с этой, весьма своеобразной страной. В свое время, с моим вторым мужем Левой, мы побывали там везде. Основным объектом наших интересов был Киев, Донбасс и окрестности, но построить работу с Украиной и, в частности, с украинцами, как ни старались, не смогли. Жадность, нечистоплотность и вранье поставили крест на этих отношениях. Но до сих пор я вспоминаю те края и то время, когда прическа в парикмахерской стоила 3 гривны, билет на междугородный автобус 6 гривен, а роскошный обед под водочку и коньячок 20 гривен. Вот эта была жизнь! Я вспоминаю и Донецкий аэропорт и самое доброжелательное отношение украинцев к русскоязычным гражданам.

И кто бы мог подумать тогда, что через несколько лет вся эта жизнь рухнет к чертовой матери, сметая на своем пути всё: человечность, порядочность, покой…

Но это было вчера и будет завтра, а сегодня, благодаря новой общительной деятельности, у Лизаветы появились друзья — репортеры, самым близким из которых, стал такой же новоиспеченный журналист из Москвы Антон Жидовкин. Несмотря на свою красноречивую фамилию, Антон был… мордвином. Почему? А кто же его знает?! В Москве он околачивался всего лишь десять месяцев. Жидовкин всегда хотел быть особенным и оригинальным, поэтому, выйдя из поезда «Ковылкино-Москва», сразу решил стать Антуаном. По мере его дальнейшего пребывания были и разные варианты авторских псевдонимов: от Антуана Простоватого до Антуана Замысловатого. И если раньше, по своей неотесанности, Антон писал в стиле примитивизма, то по мере привыкания к крученой Москве, из-под пера уже выходили причудливые сочинения: «Запуск в России сети шопов формата дрогери. Ассортиментная матрица формата поражает своим концептуальным разнообразием…», которые и сам понять не мог, не говоря уже о читателях, и, не догадывающихся, что речь идет всего лишь навсего о сети аптечных магазинов.

В личной жизни Антошке тоже не везло. После того как его неоднократно «обували» коварные москвички, он твердо решил для себя стать геем. За сексуальной романтикой Антон ломанулся не в родную Мордовию, а в самый гейский город планеты — Париж. Деньги, кстати, занял у Лизы. Из своего любимого фильма «Наш рай» он понял, что найти дружка можно в парке Bois de Boulogne и, взяв ноги в руки, быстрее пули помчался туда, уже предчувствуя дыхание любви. То ли Тоша перепутал время суток, то ли не оценил экономическую ситуацию в Париже, но вместо друга, приобрел, выражаясь «мордовским» языком, большой цорес (несчастье, евр.) на одно место. У него не только отняли все деньги, телефон и отличную куртку из кожзама, но и хорошенько начистили «табло», к счастью, не надрали всем разбойным коллективом зад! После этого случая, быть геем он, вроде бы, передумал, однако нормальные бабы, как назло, под руку не подворачивались, поэтому Жидовкин пребывал в раздумье: «Гей или не гей — вот в чем вопрос!». По своей жизненной позиции Антошка все же был, наверное, геем, потому как «трахали» его все, кому не лень, начиная с главного редактора светского журнала «Завидуй молча», возмущенного такой изощренной подачей рекламного материала и заканчивая друзьями, которые без зазрения совести использовали Антона как хотели.

А еще Антошка совсем не понимал шуток! Как-то Лиза рассказала ему анекдот:

— Колобок повесился.

— Не верю! — подобно Станиславскому ответил Жидовкин и с удивлением констатировал: — У него же нет шеи?!

И все же в нем было одно прекрасное, для репортера, качество: тяга к приключениям, и в этом с Лизой они были два сапога — пара!

Глава 5 Евросоюз. США

Европарламент жил своей жизнью, вообще не понимая, что происходит в мире. Он творил какие-то, только ему понятные законы, и, точно так же, как США мир, поставил в пикантную позу весь Евросоюз и окрестности, при этом удивляясь, что есть еще камикадзе, желающие пролезть в щели Европейской зоны. Один престарелый политик Брюсселя даже придумал методику отваживания новых спиногрызов, собирающихся нагло сесть на шею Евросоюзу и сидеть на ней, свесив свои босые немытые ноги. «Номер не пройдет!», — решил господин Юбер и начал отпугивать претендентов своими страстными поцелуями и проявлением невероятной нежности, посредством жарких мужских объятий и потрепыванием упитанных щек новоиспеченных соискателей награды «членство в Евросоюзе». Туповатая хамоватая пресса даже пыталась обвинить дальновидного политика в нечистоплотном отношении к новичкам и унизить его, намекая на какие-то, совершенно непонятные склонности, но Юбер, гордо отвергнув все беспочвенные обвинения (трепал же их за щеки, а не щипал за зад!), оправдался, но выразил сожаление, что его нетрадиционные методы не только не отгоняют нахлебников от Евросоюза, а наоборот, притягивают все новых и новых желающих. Кроме «изобретательного» Юбера были еще странные политики, которые и свои-то проблемы решить не могли, не говоря уже о мировых! Одна из рупорш Европарламента, госпожа Грязерини никак не могла подобрать шампунь для волос. Однажды, завидев знаменитую клиентку на пороге аптеки, продавец оживилась:

— У нас есть шампуни для: ломких волос, жидких, жирных, блеклых, тонких, длинных, коротких, густых, прямых, кудрявых, крашеных, перхотных, седых…

— А для… грязных волос что-нибудь есть? — с надеждой и тревогой спросила Федерика.

Теперь настала очередь удивляться аптекарше. Она сделала круглые глазки и, пожав плечами, растерянно выдала:

— Извините, но для грязных волос ничего нет!

С тех самых давних пор, Федерике никак не удается найти шампунь для грязных волос, хотя ходят слухи, что в Евросоюзе, как в Греции, всё есть!

А какая участь уготована тут претендентам? Незавидная! Я понимаю, войти в Европу с ресурсами: газом, нефтью и диктовать свои условия — это круто, но… с мамалыгой, ребята, делать вам здесь нечего! Вместо того, чтобы спокойно выращивать огурцы и продавать их на рынках соседних дружеских государств, вы будете заниматься утомительным обмером своих плодов, поскольку абсурдный евростандарт допускает на рынки Европы овощи только определенных параметров. Другим претендентам срочно придется красить яблоки и вместо кур нести яйца. Некоторые страны, ранее успешно развивавшие сельское хозяйство, лишившись квот, на свои несуществующие деньги будут строить машиностроительные заводы! А те, что варили металл, гонять овец. Ну и, вступив в НАТО, разорять другие страны и убивать ни в чем не повинных людей! И вам это надо? Если надо — Добро пожаловать в АД, только потом, чур, не жаловаться!

Под постоянным давлением США, некогда демократичная и справедливая Европа уже давно превратилась в конгломерат лживости, кощунства и лицемерия, потеряла собственное лицо и медленно, но верно, становится ее подобострастным вассалом. Адекватность Европарламента, особенно в последнее время, вызывает большие сомнения у народных масс, которые раз за разом проходят круги ада, благодаря безумному руководству, прочно засевшему в Брюсселе. Лощеным политикам плевать на европейцев, пытающихся выжить в хаосе, пришедшем из-за океана. А у продажной «элиты» Европарламента свои политические игры, амбиции и своя жизнь.

Справедливость в Еврозоне рухнула в тот день, когда на судебном заседании по делу норвежского убийцы Брейвика, от рук которого погибли 77 ни в чем не повинных ребят, судья осчастливил изверга крепким рукопожатием! Когда он вынес приговор, по которому массовый убийца, вместо того чтобы отправиться в ад, не только с комфортом устроился в норвежской тюрьме, но и получил приличную денежную компенсацию и, вероятно, в дальнейшем сможет получить условно-досрочное освобождение!

А с демократией в Европе покончили в тот момент, когда коалиция НАТО, по приказу США, стала вмешиваться в дела других стран: разоряя, калеча и уничтожая миллионы жизней обычных людей, только потому, что одна страна с умалишенным руководством решила сама править миром, а другие, как марионетки, ни о чем не думая, просто выполняют ее преступные приказы! Разве такое лицо должна иметь демократия в демократическом мире?! Они считают, что да… а мы — жители Европы — уверены что НЕТ!

Из-за мыслей о Евросоюзе, России и Путине, Окама никак не мог заснуть. Еще и эта обиделась, черт бы ее побрал! Едва на сегодняшнем торжественном обеде Борат оказал (а как иначе?!) симпатичному министру одной европейской страны внимание, как эта зануда Мишлен вызвала его на балкон и в очередной раз объявила, что разводится! «Ее бы слова да богу в уши!», — с надеждой подумал Борат, но несмотря на раздражение и злость на жену, все же хотел поговорить и посоветоваться. Нет… он мог, конечно, позвонить немецкому канцлеру Муркель или президенту Литвы — симпатичной, но злобной блондинке Грибкусайте, которую давно подозревал в симпатиях к себе. Мог, но не хотел, потому что знал — ничего толкового добиться от них не удастся. Они будут подобострастно дышать в трубку, слушать и молчать, боясь вымолвить слово.

Борат попытался погладил ногой еще тугую, несмотря на возраст, попку жены и помириться, но тут же получил отпор. «Еще лягается, корова!», — с раздражением подумал он, но нашел в себе силы наступить на горло своего негодования.

— Дорогая… ты спишь? Ну не сердись, мне надо с тобой посоветоваться! Вот я думаю, если вдруг на юбилее ООН ко мне подойдет Путин и скажет: «Господин президент великой Америки, может вы возьмете нас к себе 51 штатом?», как думаешь, что ответить?

— Скажи ему: у нас уже есть два… нет… сто претендентов, — забыла об обиде Мишлен, — поэтому, мистер Путин, вы, со своей отсталой Россией, сможете быть только нашей колонией!

— Ну… в общем, это правильно… — задумался Борат. — А если вдруг он предложит нам стать 16-ой республикой в их Объединенном Союзе? Как думаешь, соглашаться?

— Не предложит! — заявила Мишлен. — Просто так нас туда не возьмут! Нужны секретные сведения из ЦРУ! А вообще, я бы пока не отказывалась. Кто знает, какая сволочь придет на твое место в Белый дом?! Вчера моя парикмахерша Молли рассказала по секрету, что этот ужасный старикан Трумп собирается выдвинуть свою кандидатуру! Ты же понимаешь, если будет он, а не Блинтон, нам — конец!

— Да ты что?! — Борат был ошарашен новостями. — Неужели этот пенёк действительно идет в президенты?! Но, может, твоя Молли врет? — засомневался Окама.

— Ничего не врет! Она работает в шести местах: у самого Трумпа, его двух жен, дочери и внуков. Он сам ей говорил! Знаешь что, не ссорься пока с этим чертовым Путиным, а то… кто его знает… может придется еще драпать в Россию и подготовь секретные сведения, чтобы нам там дали убежище… и квартиру!

— Ладно, прямо завтра и начну. Как думаешь, может добыть документы о тактическом истребителе F-22 Raptor?

— Пойдет… однако, этого мало! Бери пример со Сноубена! Он натырил столько, что ему дали не только политическое убежище, но и высокооплачиваемую работу!

— Ну что же, попробую!

Ночной разговор произвел на Окаму сильное впечатление, видимо поэтому ему и приснился рыцарский турнир, на котором он сражался с Путиным.

«Президент Путин оказался ловчей. Он уверенно сидел на нормальном коне, в то время как Борату досталась какая-то низкорослая кляча, и его не в меру длинные ноги волочились по земле, периодически переплетаясь с ногами пони. Недолгий бой закончился (о ужас!) со счетом 0:100 в пользу этого рашен лилипута и в тот страшный миг, когда в поверженного Бората уперлась пика российского президента, резво подскакал еще один рыцарь… Забрало открылось, и… перед глазами перепуганного Бората появилась довольная физиономия… будущего кандидата в президенты Америки — этого чванливого старикашки Трумпа, который, почему-то на чисто русском, обращаясь к Путину, произнес:

— Не парься, Вован, он мой! Заранее отомщу ему за то, что собирается поливать меня грязью в предвыборной гонке! Ну что, уголек? Из искры возгорится пламя?! — и напоследок громко и мстительно захохотал!».

От ужаса американский президент икнул, проглотил жвачку, заплакал и… проснулся. Чтобы как-то успокоиться, он спустился в гостиную и там влил в себя стакан виски без содовой. «Надо бы написать доклад… — подумал Борат. — Напишу, если Муза меня посетит…».

Муза Гершензон посещала президентов США часто, пописывая им доклады и речи. Будучи руководителем отдела уборки помещений Белого дома, она достойно продолжала дело Давида Абельмана, который 50 лет трудился одним из высокопоставленных руководителей ЦРУ, успешно совмещая работу на советскую, а затем и русскую разведку. Внучатая племянница Абельмана Муза подрывала Америку изнутри. Пока все спецслужбы гонялись за Сноубеном, Муза своими докладами успешно возбуждала в правительственных кругах и народных массах иностранных государств праведный гнев. Ну кому понравится бесконечное: «Мы великие!», ставящее другие государства на унизительную ступень неполноценности! Именно поэтому за спиной США уже начались волнения. Стали подниматься с колен сербы и венгры, чехи и словаки, совершенно позабывшие о почтительном отношении к «хозяйке». Без ее ведома посещали Москву австрийские дипломаты, французские и немецкие бизнесмены, не говоря уже о китайцах и «задворках» (по мнению США) Нового Света — Латинской Америке. Напрасно госсекретарь Мэрри, иногда подслушивающий в курилке Европарламента обрывки разговоров европейских политиков:

— … съездить в Кремль!

— … встретиться с Путиным!

— … плевать я хотел на Окаму!!!

— … в гробу я видел приказы США!!! — пытался по голосам определить, из чьих уст вырываются столь крамольные мысли. Поймать заговорщиков с поличным не удалось ни разу!

Едва помощник Мэрри, открыв дверь в курилку, объявлял:

— Господа, минуточку внимания, поприветствуйте, пожалуйста, почетного гостя Европарламента — госсекретаря США господина Мэрри, — как все сразу же умолкали, оставив при себе свои свободолюбивые, бунтарские высказывания!

Одно время, Джон даже хотел замаскироваться и притвориться тумбочкой, но помощник отговорил его, мотивируя тем, что тот не простоит пару часов раком. А если выдаст себя, то окажется не только в эпицентре скандала, но и рискует стать жутким посмешищем в этом враждебном стане недоброжелателей!

Джон Мэрри все чаще задумывался над тем, как наверняка дискредитировать эту проклятую Россию и заставить глупую Европу ее ненавидеть! Короче, вбить между ними враждебный клин. И придумал. «Начнем с поляков», — решил он, присматриваясь к политикам. В шаговой доступности от делегации США, постоянно, как юла, крутился и вертелся, стараясь попасть на американские глаза, один весьма скользкий мужичок Дональд Пуск и именно через этого чувака решено было запустить акцию по демонтажу всех памятников советским воинам, погибшим, освобождая Польшу от немецко-фашистских войск во Второй мировой войне. Более 600 тысяч советских солдат навсегда остались лежать на полях сражений, заплатив своими жизнями за свободу поляков, вырвав их из безжалостных печей концентрационных лагерей, освободив от рабства и беспредела, который творили на этой территории гитлеровцы! За выполнение ответственного поручения американцы пообещали политику наивысший пост в Европарламенте… и дело пошло. «Ну что же, так тому и быть! — обрадовался карьерному росту Дональд Пуск. — Те что прошли войну, уже сдохли, а нам с этой паршивой Россией не по пути! Никаких связей нет и больше не будет!». Он уже прочно прописался в Европейском совете, поэтому редко бывал на Родине, а значит не знал, что множество честных и благодарных России поляков, по-своему пытаются противиться этому бесстыжему и циничному решению — отъему памяти у ныне живущих!

Тот же маневр решили применить и к странам Балтии, которые теперь на всех углах, позоря себя, орали не о фашистской, а о советской оккупации! Особенно старалась бабушка Даля — президент крошечного государства Литва. Вместо того чтобы засучить рукава и заниматься своей запущенной страной: строить дороги и красить дома, давать работу литовцам и обеспечивать их высокими зарплатами, госпожа Грибкусайте не вылезала из международных мероприятий и светско-европейских тусовок. В кулуарах гулял шепоток, что мадам Даля работает на русских. Основания для таких разговоров были. Ну, во-первых, потому, что ее отец Поликарпас служил в рядах НКВД и был участником Великой Отечественной войны. Во-вторых, полжизни Даля тащилась рука об руку с коммунизмом и, в-третьих, у нее был черный пояс карате! Скажите на милость, как у простого, в прошлом, литовского преподавателя появился этот крутой предмет? «Понятно же, — трепались злые „языки“, — что готовили ее в ФСБ, а может и еще раньше… в КГБ!». И, в-четвертых, уж больно рьяно пенсионерка Даля выполняла приказы Госдепа, ясно же, старалась маскироваться! В жизни президента Литвы было всё… кроме мужа и детей. Незавидная, откровенно говоря, женская доля. Может поэтому, подобно немецкому канцлеру Муркель, выполняла она преступные приказы США, даже не представляя боль матерей, дети которых погибли под бомбами американских вооруженных сил; были зверски убиты исламистами, появившимися в разоренных НАТО государствах; изнасилованы в лагерях беженцев и проданы в рабство по всей территории растерзанного Ближнего Востока! Ни Даля Грибкусайте, ни Ангела Муркель не познали радость материнства, не рожали в муках ребенка, не растили его с любовью, поэтому никогда не задумываясь о жизнях чужих детей и последствиях своих действий, слепо шли по американскому следу, голосуя за смерть, слезы и хаос!!!

Неожиданно Джон Мэрри вспомнил одну историю. Как-то раз, на зоологическом рынке, он увидел хомячка, который на подносе выплясывал замысловатые танцы. Даже не торгуясь, Джон купил у старика это чудо, принес домой и… разочаровался. Грустный хомячок не только не плясал, а вообще притворился мертвым! Мэри схватил «плясуна» и отнес торговцу, который задал всего один вопрос: «Сынок, а ты свечечку-то под поднос подкладывал?!».

Из этого урока Джон сделал выводы и теперь, поджигая мировую арену, заставлял под американскую дудку лихо плясать весь Евросоюз.

На совещание к Окаме пришли все, разумеется, со своими рационализаторскими предложениями. Как всегда, вальяжно развалившись в кресле, президент Америки, не выпуская изо рта жвачку, внимательно слушал своих воинственных подельников. Первым выступил Джо Макбей:

— Господин президент, для постоянного прессинга России, я думаю, нужно срочно создать «Департамент Лжи и Интриг» и назначить директором Викторию Сэндвич!

— Вчера, эта идея была бы отличной, а сегодня никуда не годится! — возразил Джон Мэрри. — Я нашел в интернете информацию, что русские нас опередили и уже год назад создали не только «Департамент Лжи и Интриг», но и «Департамент Доказательной Правды»! И как вы понимаете, мы не можем быть вторыми и тащиться за русскими, наступая им на пятки! Хотя… почему бы нам не организовать «Департамент Бездоказательных Обвинений»?! Это мысль… надо подумать…

— К черту департамент! — встрял Джозеф Майден. — Лучше сразу начнем с Украины. Я считаю, что в Украине надо возродить нацизм. Очень хочу посмотреть на рожу этой хреновой победительницы — России, как говорится: «С кем боролись, на тех и напоролись»! И пусть Владимир Путин удавится! Будем управлять Украиной и не дадим этим русским дикарям усомниться в том, что у них под носом стоит самая великая атомная держава мира! А если Путин попробует сюда сунуться, мало ему не покажется!

— Не забывайте, Майден, — остудил воинственный пыл престарелого политика президент Окама, — Россия тоже атомная держава, еще почище нашей и точность пристрелки у нее покруче, чем у нас! Их ракеты почему-то попадают в цель, а наши пролетают мимо!

— Но в Хиросиме-то нет! — возразил Джо Макбей. — Также будет и с Россией!

— Не говорите глупости, Джо! — нахмурился Окама. — Вы и дернуться не успеете, как от вас останется… вернее, ничего не останется, поэтому надо действовать очень аккуратно. В первую очередь, следует настроить против России Евросоюз, а для этого переговорить с его лидерами и уговорить их или… заставить выступить против русских единым фронтом. Это я поручаю вам, Мэрри. Кроме всего прочего, необходимо запустить широкомасштабную кампанию по дискредитации России и постоянно, слышите, постоянно во всех мировых СМИ обвинять ее во всем, что происходит на этой планете! А особенно Путина! Пара-тройка-десятка провокаций не помешает! Подумайте об этом. В Украине посеять ужас и хаос, привести к власти фашистскую диктатуру! Есть там подходящий кандидат на пост президента?

— Есть! Мы уже подобрали, — ответила, молчавшая до сих пор, Сэндвич, — это Петро Парашин — супер кандидат! Обожает деньги, беспринципен, лжет, как сивый мерин, да еще вдобавок, пьет!

— Отличный кадр, — оживился Борат, — обеспечьте необходимый, для его выборов, процент голосов.

— Хорошо! Вот только я сомневаюсь, господин президент, — высказала свои опасения Виктория, — что народ за ним пойдет. Нужен, пусть даже дохлый лидер, способный сплотить ряды неонацистов в Украине и я знаю такого…

Все присутствующие затаили дыхание.

— … это некий Степан Бандера! Вчера я была в Мюнхене, он там похоронен и мы с канцлером Муркель побывали на его могиле и возложили цветы. Откровенно говоря, отморозок был гнусный, но для разжигания национализма — просто идеальный вариант!

— Прекрасная работа, Виктория! — улыбнулся Борат. — Действуйте! А что с финансированием этой операции?

— Все отлично! — заверил Мэрри. — Конгресс согласен и подписал необходимые бумаги! Меня только одно смущает. Не все в Европарламенте наши союзники, а вдруг станут выступать?

— А если будут выступать, — припечатал американский президент, — введем войска… едрёна мать!

Глава 6 Украина. Донбасс. Киев

Украинцы бывают разные: и «голубые», и «красные». Пока «голубые» прохлаждались в Верховной Раде и ночных клубах Киева, «красные» изо всех сил трудились на многочисленных шахтах Донбасса, стройках и промышленных предприятиях, добывая уголь, возводя дома и простаивая у доменных печей и прокатных станов. Кто-то торчал за прилавками магазинов и рынков; кто-то объяснял урок у школьной доски или ловко щелкал ножницами в парикмахерских, получая скромные тугрики, в смысле гривны, но от души радуясь тому, что они хоть есть. Вы думаете, Донбасс работал на себя? Нет! В отличие от западенцев, томившихся в рабстве безделия, донбассцы пребывали в трудовом рабстве. Надо сказать, Украину уже давно поделили вдоль и поперек пришедшие на гребне перестроечной волны бывшие гангстеры (хотя «бывших» не бывает, потому что гангстеризм — это все-таки черта характера), ныне бизнесмены «в законе».

Самый лакомый промышленный кусок Украины — Донбасс — в боях местного значения достался Ринату Рахметову — бывшему лохотронщику-наперсточнику, который на заре 90-х, даже и не подозревал, что сможет сделать состояние, достойное европейских коронованных особ! Самое удивительное заключалось в том, что в Ринатке текла не иудейская кровь, как у большинства действующих олигархов: Кало-Мойшина, Парашина, Смертенко, а татарская и… как говорят украинцы: «Там где татарин прошел — еврею делать нечего!». Вероятно поэтому, относился Рахметов к своей вотчине бережно и аккуратно, не трахая ее до изнеможения, как «дядя Беня» Кало-Мойшин Днепропетровскую область. И, в отличие от других украинских бизнес-шакалов, жадным и алчным никогда не был. Возводил на свои деньги стадионы, содержал футбольную команду и благоустраивал родные края. Постоянно занимался благотворительностью. Имел вполне человеческое лицо, а не поганое пархатое рыло. В общем, был единственным светлым пятном на темной биографии Украины. Однако… от младенчества до старости быть все время счастливым не получится. В жизни всегда так: либо ты благополучен первую половину, либо вторую. Но самый удачный вариант, если ты счастлив, пока молод, но смог сколотить состояние на безбедную старость, хотя эти проклятые деньги, если их не приумножать, имеют неприятное свойство заканчиваться. Несмотря на дипломатичный, а не воинственный характер олигарха, вот уже многие годы никто из стаи не пытался откусить лакомый кусок от Рахметского богатства, и Ринат, даже в пьяном бреду, не мог представить себе дальнейшие события в Украине!

Уже пару лет ходили слухи о незалежности отчизны. Независимая Украина, от которой в мире ничего не зависит, выглядит почти как неуловимый Джо, которого никто не ловит! Но под громкими лозунгами, как правило, прячется коварное желание полностью узурпировать власть; заняться переделом собственности и вытеснением с рынка ненавистных конкурентов.

Подковерные игры элиты никак не касались рядовых жителей Донбасса. Они женились; с удовольствием рожали детей; крайне редко разводились; строили дома и тащили в «гнездо» всё, на что смогли накопить деньги. Не знаю, жили ли в Украине украинцы, но за все время нашего пребывания там, украинскую мову мы не слышали ни разу и были уверены, что это наши братья. А как иначе, ведь Русь Великая началась с Руси Киевской…

В одном из маленьких городков под Донецком жил наш приятель Богдан Бондаренко, который несколько лет сотрудничал с нами и обслуживал на международных выставках наше промышленное оборудование. Чтобы вытащить Бо (так мы называли его между собой), дали ему безвозмездно несколько тысяч долларов, и он смог купить себе дом, на который ему пришлось бы копить не один год. Вместе с нами Бо объехал не одну зарубежную страну и получал приличные командировочные. Но беда в том, что украинцы, как впрочем, большинство людей на этом свете, никогда не бывают довольны. Дали возможность посмотреть мир — утомительные поездки. Предоставили безвозвратные деньги — приняли как должное и позабыли об этом. Платили приличные командировочные — мало. Одним словом, странный народ, непредсказуемый. Я уже не говорю о других, с которыми пришлось поработать! Эти вообще обобрали нас, как липку. Регулярно получали деньги на свои дела и, сидя за оплаченным нами столиком в ресторане, держали в кармане включенный диктофон, чтобы затем нас шантажировать! И практически везде: патологическая жадность, нечистоплотность и, конечно же, обман! Вот какое впечатление оставила о себе Украина. Хотя… не все были такие, встречались и порядочные достойные партнеры, ведь человек человеку рознь, и в любой национальности есть и праведники, и безбожники. А когда-то очень давно, когда Украина была еще в составе СССР, остались разные, но в целом приятные воспоминания, ведь слово «ненависть» — Незалежная тогда не знала!

Помню в начале 80-х, вместе с первым мужем Андреем мы гостили у бабы Веры в одном маленьком западно-украинском городке. Нас встретили очень гостеприимно и до сих пор я вспоминаю наши посиделки за столом, уютно примостившимся под раскидистым орешником. Вера Петровна Каменюка обожала рассказывать притчи (собственного сочинения). Одну из них я запомнила на всю жизнь.

Как-то утром на пороге комнаты, которую снимали с мужем, возникла баба Вера. Хоть мы уже и собирались уходить на пляж, отказать хозяйке нам было неловко. Удобно устроившись на одной из кроватей, Вера Петровна почесала передником нос и начала повествование.

— Вот, дитятки, расскажу вам сейчас одну душевную историю. Жила одна вяселая птаха со своими кутятами…

— Простите, баба Вера, — робко вклинилась я в ее рассказ, — но кутята ведь бывают у собаки… а тут речь идет о птице…

— Ну щенятами, — не растерялась рассказчица, — или… цаплятами… — совсем запуталась она и, махнув рукой на нюансы, продолжила: — Табе не все равно?! Так вот кутяты, то есть цапляты, усе время просили жрать! Прямо выпадают из гнезда и орут: «Мамо! Дайте нам жрать скорее! А то устроим вам бойкот!».

— Какой бойкот, они же птенцы?! — удивился Андрей. — Это сказка что-ли?!

— Какая там сказка, сынок, страшная быль! Ты слухай дальше, как дело было! — несколько раздраженно ответила баба Вера. — В общем, выли, выли… а птаху… ну мужику вяселой птахи, надоел ентот хор и ждать, когда ента кобыла жратву притаранит. Он пёрья-то начистил и говорит: «Видеть вас, собак, больше не могу! Хоть все повыпадайте из гнезда, шелупонь проклятая! Ухожу от вас, оглоедов! Меня кукушка к себе приглашала, таперича буду жить у нее. Там хоть кутят никаких нет, никто не орет!», — и Вера Петровна начала жадно всматриваться в наши недоуменные лица, чтобы уловить хоть мимолетные эмоции, вызванные пламенным монологом «отца-дезертира».

Первой нарушила молчание я и, чтобы как-то поддержать рассказчицу, спросила:

— И что… ушел?

— Ишо как! Прямо пешедралом! — продолжила хозяйка свое странное повествование. — Вернулась вяселая птаха в гнездо, глядь, а мужика-то и нет! А енти валяются под деревом и помалкивают в тряпочку…

Наступила небольшая пауза и тут муж, мечтавший с утра поваляться на пляже, обрадованно спросил:

— Всё? Тут и сказочке конец, а кто слушал молодец?!

Нет… куда там, о каком конце могла идти речь, когда еще и начало не наступило!

— Ты шо, сынок, — подтвердила мои страшные предположения бабуся, — то была присказка, а сказка будет впереди. Заголосила уже невяселая птаха: «Дитятки вы мои дохлые! Оживите скорей, я червячка вам, сердешным, притащила!». Ну ентих два раза просить не надобно, як услыхали про жратву, сами, словно муравьеды, по дереву в гнездо влезли и мати крысятничают. Так мол и так, ентот батя — самец позорный в гнездо к кукушке упорол! Завыла, захлюпала птаха: «От ведь гад какой, батя ваш!!! И шо я его, проклятущего, всю жизнь свою горемычную кормила и поила?! На хрен червяков ядреных таскала, чтобы он с кукушками таперича жил?!» и убивается так, родимая, — по щеке Веры Петровны скатилась одинокая слеза сострадания. — А кутяты не растерялись, хоть и малые, а головастые, что ты… как сожрали червяка, сразу удумали маты учить! — с гордостью за малолетних «вундеркиндов» продолжала баба Вера свой невеселый рассказ: — «Вы, — говорят, — мамо, подайте енту собаку на алименты! Будет знать, паразит безбашенный, как по кукушкиным гнездам шляться!».

— Какие у птиц могут быть алименты? — вновь выразил сомнение Андрей.

— А вот и есть! А ежели не веришь, тады съезжайте отсюдова на хрен! Ищите другую хату! Денежки не верну, и не просите! — стала настаивать и угрожать рассказчица.

Пришлось заткнуться и слушать дальше умопомрачительную «драму».

— Вот только поймать ентого гада не смогли! Он апосля кукушки с дятлом женихался, а таперича с ежиком живет! — завершила первую часть своего рассказа баба Вера.

От всего этого бреда у меня голова пошла кругом, но «фонтан красноречия» Веры Петровны, вошедшей в апофеоз своего сочинительства, было уже не заткнуть.

— Толпою годы пролетели… постарела и вяселая птаха, но живет в том же гнезде, никуды валить не собирается, куды ей… а енти тоже, со своими мужиками, тут же. Усе уже не помещаются, регулярно выпадают из гнезда, но за гнездо прямо хоботом цапляются и ишо маты жрут поедом: «Шо вы, мамо, сиднем сидите и мышей не ловите?»

Тут в притчу снова вклинился Андрей и в недоумении спросил:

— Что-то я не пойму… кто в гнезде-то сидит? Кот, что-ли?

Баба Вера не выдержала и с возмущенным подозрением обратилась ко мне:

— Ну какой же тупой, хлопче твой! Ни чорта не разумие! Як ты с ним живешь, молодка? Другого чибиса табе искать надобно! — и быстренько вернулась к своему жутчайшему психологическому триллеру. — Сидит вяселая когда-то птаха и молчит, вроде как не с ней гутарят, дескать я не я и хата не моя, а енти собаки и кажуть: «То ли хворая она… Альцгеймер али Паркинсон, раз ни хрена не понимает, то ли притворяется, зараза старая! Давайте, — говорят, — скинем мамо вниз, шобы воздух в гнезде не портила.»… — тут бабуся горько заплакала и стала интенсивно вытирать скупые слезы передником.

— Ну и… — в нетерпении спросил Андрей, видя, что дело этак бодренько двигается к обеду, — скинули?

— Пыталися… — заявила рассказчица, — тока на нее навалилися, как заголосила на весь дрямучий лес невяселая птаха: «Звери добрые, убивают!!!» и так зацепилася хоботом, шо даже зятья отодрать не смогли! Ну тута, конечно, стали звери собираться. Ну медведь там… ишо царь пришел, в общем, лев и слон тоже…

— Так это в Африке что-ли было? — удивилась я.

— Ну… вроде… а може и нет… — засомневалась сочинительница, — а лев-то, как крикнет зычно так, шобы услыхали, высоко ведь: «Не трожьте енту труженицу, собаки! Вас маты кормила и поила, а таперича куцы ей, беременной, идти, в какое гнездо?!». «А… — разозлились кутяты со своими мужиками. — Она, сука, ишо и брюхатая! Давай, скидывай ее, гулящую! И как, зараза, только умудрилась в такой-то тесноте?!».

Время перевалило за полдень, а конца этому звериному сериалу не было видно. Андрей уже едва сдерживался, чтобы не выставить «сказочницу» из комнаты.

— … и опять… давай ее, горемычную, скидывать! А звери-то внизу плачут, видя горе такое! «Не сметь! — снизу рявкнул царь, то есть лев. — Мы, — говорит, — вас всех расстреляем!». А енти ему ответ дают, да похабный такой: «Расстреляешь, ежели пули добудешь, а пока заткни свою пасть!».

Время уже катилось к полднику и я осторожно спросила:

— Вера Петровна, у вас там ничего не подгорело, вроде запах какой-то нехороший…

— Нет! — припечатала бабка. — Плита сегодня сломалась, а новую тока через неделю привезут. Так вот, звери внизу волнуются воют и с ентими собаками разобраться не могут! А птаха-то, хоть и пузатая, в общем, на 9 месяце, вдруг осмелела али Паркинсон, что-ли, прошел, не ведаю, як изловчилась и перевернула гнездо с шакалами, а сама-то хитрущая, брюхом в гнезде застряла, а енти со своими мужиками вниз полетели. Висит горемычная и невяселая птаха вниз башкой и видит дятел с соседней сосны летит, переворачивает гнездо и делает ей предложение: «Куцы тебе с дитем одной, а мне жить негде, задолбал уже сосну! Давай вместе, сердешная, кантоваться, а ентих сюды не пускать!». Ну и обрадовалась птаха, сразу стала шибко вяселой! Ишо бы! И гнездо от оглоедов освободила и мужика нашла… осталось только пулемет купить!

— А пулемет зачем? — вконец ошалев, спросила я.

— Да шобы от ентих собак отстреливаться!

Едва мы в пятом часу вечера с облегчением вздохнули, как баба Вера вновь проявила инициативу.

— Сейчас про мужа птахиного разведенного, про того что с ежиком жил, да из тюрьмы вышел, расскажу…

И тут, на наше великое счастье, раздался голос ее дочери Оксаны, только что вернувшейся с работы. Баба Вера попрощалась и ушла, но к нашему ужасу, обещала вернуться!

Я часто вспоминаю народный фольклор в исполнении Веры Петровны Каменюки и, сопоставляя его с событиями, произошедшими позднее в Украине, вижу, насколько созвучен этот, хоть и бредовый, но с некоторым смыслом рассказ, тому безумию и мракобесию, пришедшему в многострадальную Украину.

А позже случился и весьма неприятный инцидент. Мы поехали к нашему новому приятелю Сергею, который работал охранником в заповедной курортной зоне, куда на своих автомобилях приезжали отдохнуть богатые украинцы. И вот однажды Сережа попросил нас подежурить на этом посту пару часов, ему нужно было срочно уехать в город. Напоследок предупредил, чтобы мы никого не пропускали. Я даже не знаю, как нам удалось тогда остаться в живых! Как только украинцы нас не оскорбляли (женщины покруче мужчин!), но это еще полбеды, потом и вовсе дело дошло до рукоприкладства, чуть не убили! И я поняла, что народ этот весьма агрессивный и беспредел, который вскоре накроет Украину с головой, и черная ненависть возникли отнюдь не на пустом месте.

Виктор Федорович Худакович вызвал к себе Петра Парашина, чтобы посоветоваться в связи с обстановкой, сложившейся в стране.

— Ну, Петро, чего делать-то будем? Видишь, что творится? — спросил президент в надежде, что друг и помощник даст дельный совет, как обуздать взрывоопасную ситуацию.

— Держаться надо, Витя, держаться! — ответил Петро Алексеевич, усмехаясь про себя, ведь к правительственному перевороту в Украине и он приложил свою нечистую руку.

Полгода назад на тайной встрече, где присутствовал сам Джозеф Майден, в эти грандиозные планы его посвятил Валя Загребайченко, уже много лет работавший на американцев. Он сообщил, что Госдеп хочет сделать на Петра ставку и привести его к власти в качестве президента. «Такое предложение бывает раз в жизни!», — подумал Петро и, не моргнув глазом, продал свою неньку Украину американцам. Вернее, не продал, а, как безродную шлюху, подложил под США. Есть разные виды предательства, но самое гнусное — это предательство РОДИНЫ! С этого момента и началось падение Украины в пропасть и, как долго будет продолжаться этот полет, зависит лишь от самих украинцев!

А президент Украины Виктор Худакович тогда и не догадывался, что происходит у него за спиной и, несмотря на негативные нюансы и определенное отношение к нему народа, у него перед воинственными и преступными последователями есть одно существенное преимущество — на его руках нет крови!

С Богданом Бондаренко мы расстались много лет назад, но иногда переписываемся в соцсетях. Живет он теперь обычной жизнью: без заграничных турне и командировочных в валюте; ежедневно ходит на работу; воспитывает вместе с женой дочь и сына и, вероятно, счастлив. Я и не думала, что наши пути с ним вновь пересекутся, а вот поди ж ты…

Глава 7 Германия. Берлин. Лиза

— Да пошел ты, сволочь, на… — послышался разъяренный голос Елизаветы.

Я заглянула в кабинет, даже не сомневаясь, что чей-то хамский комментарий разозлил мою вспыльчивую дочь. Держать сегодня себя в руках, пописывая комментарии под теми или иными новостями, очень сложно. Наши люди давно позабыли культуру дискуссионных бесед. Сегодня у наших два аргумента: «А ты не завидуй!» или просто оскорбления. Достается всем: и актрисе, которая в третий раз вышла замуж — «проститутка» и неславянским именам и фамилиям. Моя хорошая подруга, с восточным именем и еврейской фамилией, постоянно жалуется на нападки наших российских соотечественников, которые взяли за моду обсуждать не ту или иную статью, а унижать тех, кто в этой переписке участвует. Применительно к восточному имени моей подруги, некая, уже пожилая тетя, Людмила Венидиктова из «Контакта» написала: «А ты не завидуй, в Узбекистане все недалекие!». Откуда такое убожество? Даже если, к примеру моя подруга узбечка, почему надо ее оскорблять и ставить «диагноз» целой нации? И это в ответ на то, что девушка просто высказала свои мысли на статью. Другая, двадцатилетняя хабалка из Ростова-на-Дону Виктория Стефановна: «Бога ради, тетка, бахни стакан водки, закуси черным хлебом и свали на хрен!». А уж что касается еврейской фамилии — это просто караул! Госпожа Ирина Ордынцева настолько ополчилась на еврейство, что любую героиню той или иной статьи встречает словами: «Эта жидовка…». Для нее «жидовки» все, начиная с британской королевы и заканчивая Снегурочкой. Едва моя подруга напишет комментарий, как сразу же, словно из рога изобилия, сыплются «доброжелательные» отзывы: «А… жидовня нарисовалась! Чурка кошерная! Кто разрешил пасть открывать? Заткнись!». Господа, может, это американцы или европейцы унижают и оскорбляют нас? Нет… это изощряются наши «добрые» соотечественники, давно позабывшие культуру общения и человеческое отношение друг к другу. Ничего подобного ни в одной зарубежной социальной сети, ни в комментариях иностранных интернет-изданий нет. Там, в большинстве своем, общаются адекватные люди, которые даже не додумаются опуститься до того, чтобы унизить оппонента. Никогда еще злоба не приносила положительных результатов, и ее проявление показывает лишь неполноценность и отсталость отдельных представителей моей Родины! Как жаль! Однако бывают и исключительные случаи.

— Лиза, в чем дело? Почему ты ругаешься? Давай потише, дети услышат, — попросила я дочь.

— Читая вот это дерьмо, как можно еще на него реагировать? — и она ткнула пальцем в экран компа.

На дисплее красовался текст какого-то Allien Franka, вероятно, украинца с еврейскими корнями, давно свалившего в США, который на своей странице в Facebook с невероятной яростью поливал Россию помоями!

— Мерзавец! — мне было сложно сдержать свои эмоции.

— Вот видишь, как тут не ругаться? — возмутилась Лиза и оказалась права.

Читая антироссийский бред этого морально-нравственного урода, сдержаться было невозможно! Когда-то Frank учился в Санкт-Петербурге и совершенно бесплатно закончил консерваторию. Жил, любил, творил в России, а потом отчалил в США, и для России начались непростые дни…

Frank — еврей по национальности, не собирался преклоняться перед ветеранами и советскими воинами — освободителями, которые ценой своей жизни спасли во Второй мировой войне от неминуемой гибели миллионы евреев. А надо сказать, что около 6 миллионов иудеев (хотя антисемиты с яростью отстаивают другие цифры: «Ну всего-то от 500.000 до 1.500.000»! Абсолютный бред!) было замучено и уничтожено нацистами по всей территории Советского Союза и Европы. Зато был счастлив пасть ниц перед американскими оккупантами, разорившими не одну страну Ближнего Востока и Африки: Ирак, Ливию, Сирию, Афганистан, облизывать им ноги и целовать руки, восхищаясь их невероятным «мужеством»! У меня от ярости потемнело в глазах, и я подумала: «Откуда берутся такие отщепенцы? Кто их рожает и воспитывает? И почему они евреи?». Тогда я даже представить себе не могла, что после начала трагических событий в Украине, на просторах интернета и не только, придется пообщаться еще не с одним таким иудеем-оборотнем, ведь евреи и нацизм, вкупе с террором, как мне кажется, вещи несовместимые!!! Откуда столько злобы и ненависти? Надо опуститься до того, чтобы откровенную ложь выплескивать на страницы зарубежных социальных сетей!

«В России на американских туристов нападают, бьют и кричат: „Янки, гоу хоум!“», — самозабвенно, на весь мир, врал без зазрения совести Frank. Настолько самозабвенно, что пришлось ему ответить: «Ну что ты врешь! Мои немецкие родственники побывали в Москве, в Санкт-Петербурге и приехали в полном восторге! Любой иностранец, посетивший Россию, имеет желание вернуться сюда вновь!». В ответ на мое послание, Frank заблокировал меня, а дружок негодяя Михаил Кугельман — такой же ярый русофоб, на мои комментарии ответил так: «Нормальная еврейка не допустила бы в своем ответе КГБшную лексику. Скорее всего, работаете на российскую пропаганду. Так что вы — обычная российская антисемитка!». К сожалению, всегда получается именно так: если ты входишь с воинствующими антироссийскими иудеями в конфронтацию, то сразу же становишься антисемиткой! На сей раз, Кугельмана заблокировала я. И это евреи? Евреи? Да нет же — оголтелая свора, не помнящая своей горестной истории, и, ради куска черствого американского гамбургера, готовая продаться с потрохами и предать свою бывшую Родину, свой народ и его многострадальную историю!

Есть такие «иудеи», как Кугельман и Frank, а есть и были другие евреи, такие как Муся Пинкензон — 11-летний мальчишка, совершивший свой большой человеческий подвиг в годы Великой Отечественной войны. Этот ребенок не убил ни одного врага, не распространил ни одной листовки, ни разу не пускал под откос поезда с вражескими танками. Его борьба с фашизмом длилась всего-то несколько мгновений, но он вошел в историю, как герой!

Муся Пинкензон родился 5 декабря 1930 года в молдавском городе Бельцы, который на тот момент принадлежал Румынии. Пинкензоны в Бельцах создали целую династию врачей, насчитывавшую несколько поколений. И неудивительно, что мальчику с момента его рождения прочили медицинскую карьеру. Однако еще в раннем возрасте у Муси проявилась тяга музыке, и уже в 5 лет он настолько виртуозно играл на скрипке, что о юном даровании писали все городские газеты. Вскоре, в 1940 году Бельцы вошли в состав СССР, но на жизни Пинкензонов этот процесс сильно не сказался. Муся, ставший к тому времени пионером, продолжал усердно заниматься музыкой, а его отец, доктор Владимир Пинкензон, лечить людей. В июне 1941 года Муся Пинкензон должен был участвовать в «1-ой Республиканской Олимпиаде художественной самодеятельности Молдавии», вот только сбыться этим планам было не суждено, началась война. Семья Пинкензонов эвакуировалась на Восток и прибыла на Кубань в станицу Усть-Лабинскую. Здесь доктор Пинкензон стал врачом военного госпиталя, а Муся пошел в местную школу. По вечерам он приходил к отцу в госпиталь и играл для раненных на скрипке. Но летом 1942 года Кубань перестала быть глубоким тылом. Из-за стремительного наступления гитлеровцев, эвакуировать госпиталь и врачей из станицы Усть-Лабинской не успели. Врача Владимира Пинкензона, до последнего момента остававшегося со своими раненными пациентами, арестовали фашисты. Они потребовали, чтобы врач, завоевавший авторитет и уважение у местного населения, лечил немецких солдат, но доктор Пинкензон категорически отказался и оказался в тюрьме. Спустя некоторое время, за решетку бросили жену и сына Владимира Пинкензона. Нацисты решили не просто уничтожить евреев, проживающих в Усть-Лабинской, но и устроить акцию устрашения. К месту казни согнали всё население станицы. Когда люди увидели, что среди приговоренных ведут 11-летнего Мусю Пинкензона, прижимающего к груди свое главное сокровище — скрипку, пробежал ропот:

— Ребенка-то за что? Нелюди!

Доктор Пинкензон попытался обратиться к немецкому офицеру, чтобы пощадили его сына, но был тут же убит. Следом застрелили бросившуюся к мужу маму Муси, Феню Моисеевну. Он остался совсем один, этот 11-летний мальчик, окруженный истинными арийцами, убийцами, считающими его «недочеловеком». А за рядами немецких солдат, стояли жители Усть-Лабинской, которые ничем помочь ребенку не могли…

Внезапно сам Муся обратился к немецкому офицеру:

— Господин офицер, разрешите мне сыграть на скрипке!

Офицер рассмеялся и разрешил, очевидно думая, что стоящий перед ним маленький еврей пытается ему угодить и, таким образом, вымолить себе жизнь и… через мгновение над Усть-Лабинской зазвучала музыка… Несколько секунд ни немцы, ни жители станицы не могли понять, что играет Муся. Вернее, они понимали, но просто не могли поверить в реальность происходящего. А этот маленький еврейский мальчик, 11-летний Муся Пинкензон, стоя перед гитлеровцами, играл… «Интернационал» — гимн коммунистов, который в тот момент был гимном Советского Союза. И вдруг кто-то в толпе, сначала неуверенно, а затем громче подхватил песню. Затем еще один человек, еще, еще и еще…

Опомнившийся немецкий офицер в ярости заорал:

— Ах ты свинья, немедленно прекрати играть! — зазвучали выстрелы…

Первая пуля ранила Мусю, но он попытался играть дальше… новые залпы оборвали жизнь юного скрипача…

Гитлеровцы в бешенстве разгоняли толпу. Акция устрашения превратилась в акцию их унижения. Этот 11-летний маленький мальчик, стоя перед лицом смерти, на глазах которого убили родителей, проявил такую силу духа, против которой оказалась бессильна вся мощь нацистского оружия. В этот день люди в Усть-Лабинской вновь поверили в Победу, и эту веру им вернул маленький скрипач…

После войны на месте расстрела Муси Пинкензона в бывшей станице Усть-Лабинской, ставшей в 1958 году городом Усть-Лабинском, установили памятник. Его борьба с фашизмом длилась всего несколько мгновений… но… разве этого мало?!

Эту трагическую историю я узнала от моего друга-антифашиста Аркадия, еще молодого человека — блогера из Омска и была ею потрясена! Я готова встать на колени перед этим маленьким, но великим еврейским мальчиком и перед советскими солдатами, освободившими этот мир от нацизма… А ботинки американским военным и украинским радикалам пусть облизывают такие отщепенцы, как Кугельман и Frank, которых иудеями я не считаю!

Что говорить о еврействе, когда моя приятельница, русская по национальности, уехавшая в США двадцать пять лет назад, называет свою Родину Россию небрежно-унизительно «Рашкой»?! Ну хорошо, эти живут в Америке, присягали США, получили гражданство, а те что обитают в России, лучше?

Есть интеллигенция творческая, а есть «вшивая». Особой вшивостью отличается крайне русофобский сайт «Рупор Москвы» — настоящий рассадник антироссийской пропаганды и ненависти. Судя по количеству иудеев, оккупировавших сайт, его уже давно следовало бы переименовать в «Эхо Биробиджана». Возглавляет его один лохматый «пророк», увы, не в своем Отечестве, иудейской национальности с негламурной кличкой то ли «метелка», то ли «швабра»… условно назовем его «веник».

Как-то раз, одна скандальная журналистка раскрыла тайну и сообщила, что дядя, несмотря на свою непримиримую позицию по отношению к зажравшейся (по его мнению) действующей власти, сам отнюдь не аскет, а большой любитель пожрать и выпить на халяву, и его предпочтения вовсе не копеечные. Однажды вместе с мужем, блогерша побывала на ужине с «веником», чтобы получить от него какие-то информационные материалы. Но «пророк», несмотря на обилие коллекционных вин, сдаваться не собирался, поэтому пришлось добытчикам уйти не солоно хлебавши, но с заметно похудевшим портмоне, оставив всю наличность за ужин с журналистом. А вообще, ходят упорные слухи, что «Рупор Москвы» — проект Кремля. Может всё с этого и начиналось, но, почувствовав себя великим, старец пошел своим путем, хотя и кушает из щедрых рук «Газпрома». Под стать ему и другие «проповедники», без зазрения совести поливающие Россию и лично президента почем зря! Что бы Россия ни делала, на нее тут же кидается озверевшая стая в лице таких личностей, как Мандарович, вдоволь наигравшийся в «куклы» и решивший поиграть в политику; отец и сын Дудковы, как детсадовцы, регулярно бегающие к своей няньке США, жаловаться на матушку Россию; здесь и «гримаса оппозиции» — степенный красавец-коррупционер с красноречивой кличкой «Миша 2 %», погрязший в скандалах и сексуальных разборках, и те, кто остался за бортом и не смог отщипнуть, откусить от российских благ хоть малюсенький кусочек: это и набивший всем оскомину косоглазый Леонид Бёзман (bose-злой, нем.), и двуликий Борис Безнадеждин, и проворовавшийся оппозиционер Повальный, и озверевший шахматист Маспаров и все, чей поезд уже скрылся за горизонтом.

Вот она — харя «светлого будущего» России! Вам не смешно? А мне смешно! Смешно видеть жалкие потуги ничтожных «борцов» за «справедливость», пытающихся от собственного бессилия очернить Россию, унизить и оскорбить всенародно избранного президента.

Друзья мои, если вам не нравится жизнь в России, есть чистые и легальные способы сделать ее лучше. Не слушайте тех, кто, кушая с американских кровавых рук, подбивает вас на неправомерные действия. Не верьте обещаниям хорошей жизни. Стоит вам только расслабиться, и они моментально оседлают вашу шею и будут до конца жизни сидеть на ней, сдавив вам горло своими ногами в шикарных штиблетах от Ferragamo. И уж поверьте, никакая революция не стоит человеческих слез, горя и жизней!

Революция, а попросту говоря государственный переворот, как правило, плавно перетекает в дальнейшую братоубийственную войну. Глядя тогда на оранжевый Майдан и волнения, начавшиеся в ноябре 2013 года, мы даже не подозревали, какие могут быть последствия. Когда созерцаешь события, творящиеся на Ближнем Востоке и в Африке сидя у себя дома, даже не задумываешься о том, что переживают люди, которым так не посчастливилось оказаться в эпицентре спланированных военных конфликтов. Для нас это далекая чужая война, которую мы видим лишь с голубых экранов своих телевизоров. Война… со страшными жертвами, искалеченными судьбами, отнятыми жизнями…

Если бы я знала тогда, куда отпускаю дочь, закрыла бы своим телом путь в преисподнюю, но… увы, к сожалению, нам не дано видеть будущее…

По поводу предстоящей Лизиной командировки, я пообщалась с господином Кнутом.

На мои большие сомнения он отреагировал спокойно.

— Госпожа Ефимоф, я ведь отправляю ее не в Сирию или Ирак, а в Украину. Народные волнения, еще не война. Кто-то же должен освещать события и нести в мир правду!

— А у вас, Фридрих, для этой опасной миссии нет мужчин? — меня возмутила такая постановка вопроса.

— Знаете, — пояснил он свою позицию, — среди всех моих ребят, ваша Элизабет единственная, кто отлично говорит и пишет по-русски, и она лучше чем любой немец сможет разобраться в том, что на самом деле там происходит. Вы понимаете меня?

В этом он был прав, но отпустить ребенка туда одного я не могла, о чем и сказала редактору.

— Она будет не одна, — успокоил он меня, — они поедут втроем: Элизабет, наш оператор Густав, немного владеющий русским, и друг Элизабет из Москвы господин… Жадковкин…

— Жидовкин, — поправила я его и поинтересовалась: — А каким образом он туда поедет? Вы же понимаете, что настроения в Украине антироссийские и антисемитские. Боюсь, что у парня с такой фамилией, могут возникнуть неприятности!

— Я позаботился об этом, — Фридрих был готов к этому вопросу. — Не спрашивайте каким образом, но мне удалось сделать для него документы на другое имя… Я очень надеюсь, что эта информация останется между нами… — и он вопросительно посмотрел на меня.

— Да, разумеется, — а что я могла еще ответить.

— У меня к вам большая просьба. Пусть Элизабет до отъезда возьмет хотя бы несколько уроков по самообороне, так… на всякий случай…

На всякий случай… по телу пробежала дрожь, сердце заполнила тревога. Я уже была готова позвонить своим друзьям в Москву, с кем мы прошли огонь, воду и медные трубы прямо в африканском аду, но подумала, что не имею права рисковать еще и их жизнями. Войны в Украине пока нет и есть надежда, что зарубежную прессу, зная подобострастное отношение украинцев к иностранцам, обидеть не посмеют.

Журналистского опыта у Лизочки, как такового, конечно же, не было, не считая нескольких незначительных статей и одного интервью на кинофестивале. На праздник кино Лиза напросилась сама и, очень гордая собой, взяла интервью у одного молодого новоиспеченного режиссера, претендующего (по его личным ощущениям) на престижную кинематографическую премию. Творческого деятеля звали Сэм Картошкин, и он снял свою первую картину под названием «Мир за решеткой». Название, разумеется, вызвало у Лизы вопросы.

— Это фильм про тюрьму?

— Почему про тюрьму? — сразу же обиделся режиссер. — Наше кино про зоопарк! Сейчас расскажу! — оживился он и уточнил: — А ты и вправду немецкая пресса?

— Ну да! — подтвердила дочь.

— Супер! — обрадовался Сэм. — Значит так. Это мелодрама, вернее, драма, но с элементами ужасов, про одну бабу которая не может найти работу…

— Это актуальная тема, — поддержала новичка Лиза.

— Такты слушай! Наконец, эта чучундра устраивается… в зоопарк, откровенно говоря, с большим трудом, потому как таких неустроенных кошелок до хрена…

— Нормальная работа! У нас в Германии все очень любят зоопарк… — встряла в рассказ пресса.

— Да при чем тут зоопарк? — несколько раздраженно прервал Лизин спич Картошкин. — Это фильм-драма! В общем, работа в зоопарке сопряжена с огромными страданиями, поскольку ее направили в клетку со скунсами… представляешь? Ужас!

— Да… действительно… — растерялась Элизабет, — ну и…

— И вот она проникается этой вонючей атмосферой настолько, что в конце фильма у нее вырастает… хвост!

— Ой! Так это фильм о мутантах?

— При чем тут мутанты? — в свою очередь удивился создатель. — Фильм… про одиночество!

— ???!

— Ты думаешь хвост — это драма? Нет! Спасение! Ну… поняла в чем смысл?

— Кажется да! Ее взяли в свое стадо скунсы?

— А ты не такая дура, какой показалась вначале, — сделал сомнительный комплимент творец, — скунсы сказали ей: «Ты не одна, Мальвина…».

— Мальвина?

— Ну да… такой режиссерский прием! Мы хотели этим ярким именем выделить главную героиню из безликой толпы всяких там Оль-Маш-Кать…

— А пудель Артемон участвует в драме? — усмехнулась Лиза.

— Я, между прочим, снимаю реалистичное кино, а не фантастику, в которой пудели живут в зоопарке! — вновь обиделся режиссер. — Ну вот, скунсы ей и говорят…

— Но они же не умеют разговаривать?! — изумилась Лиза.

— Слушай! Ты меня извини, — начал выходить из себя Сэм, — но немецкая пресса, оказывается, такая тупая! Умеют, конечно, но по-звериному! Поработай в зоопарке лет 30 со скунсами, не только начнешь их понимать, а вообще, взвоешь! Так вот они ей и говорят: «Теперь, Мальвина, ты такая же, как мы, и ты не одинока!».

— Ммм… глубоко!

— Вот видишь, как важно тусоваться хотя бы в стаде, тогда и одиночество не грозит. А если бы у нее не вырос хвост, что было бы тогда? Страшная судьба! Поняла?

— Да, да! Спасибо, Сэм, за чертовски интересную трактовку темы одиночества.

— Тебе понравилось? Как думаешь, получим премию?

— Думаю да… главную!

Когда мы с Лизаветой смотрели запись, то просто покатывались со смеху, хотя надо признать, что рациональное зерно в фильме Картошкина, несомненно, присутствовало. Но брать интервью у молодого режиссера — это одно, а у озверевшего, враждебно настроенного народа — это совершенно другое!

Из соображений безопасности и самосохранения, пришлось отвести ее к мастеру единоборств китайцу Джими Чунь — горячему поклоннику актера Джеки Чана и на курсы по стрельбе из автоматического оружия. «Военкор» сначала отчаянно сопротивлялась, уверяя меня, что главное ее оружие — это микрофон…

Если бы у многих из тех, кто навсегда остался в горячих точках, в руках, дополнительно к микрофону, был бы еще и автомат, то, возможно, и сейчас они вели бы свои репортажи… Военные корреспонденты — мужество, помноженное на мужество и героизм! Если бы не они, разве мы знали бы ужасающую правду о происходящем в конфликтных зонах нашей пылающей планеты? И я могу пожелать им всем и моей дочери только одно: «Берегите себя, ребята!». В середине февраля 2014 года Лиза в составе своей маленькой репортерской группы вылетела во взрывоопасную Украину.

Глава 8 Украина глазами немецкой журналистки. Начало госпереворота. Новые «герои» украинской власти. Преступления ОУН-УПА

Украина. Киев. Аэропорт Борисполь. Паспортный контроль. На Лизу взглянул суровый украинский пограничник и спросил:

— Немецкая пресса?

— Да!

— Цель визита?

— Деловая!

— Надеюсь, напишете правду о нашей революции?!

— Попробую!

— Удачи!

— Благодарю!

Журналистская группа из Германии в составе репортеров Элизабет Штерн, Энтони Кляйнерта (Антона Жидовкина) и оператора Густава Шванке, благополучно пройдя через сито украинской пограничной службы, очутилась за пределами таможенной зоны. Среди немногочисленных встречающих маячил симпатичный парень с плакатом в руках, на котором красовались имена немецких журналистов.

— Привет! Назар Осадчий, можете называть меня просто Наз, — представился он и протянул руку для дружеского рукопожатия.

Этот надежный контакт передал своему давнему другу Фридриху Кнуту один из лидеров оппозиционной партии Соломон Блям. Без помощи местных, пребывание немецких журналистов в Украине было бы проблематично, тем более накануне таких серьезных событий. Загрузились в несколько потрепанный микроавтобус марки «фольксваген» и помчались по мрачным окрестностям украинской столицы, насквозь пропитанным смрадным духом революции. Столицы, замершей в ожидании взрыва, который должен был принести в Незалежную европейское благополучие, демократию и справедливость и открыть ворота в иную светлую жизнь без олигархов и казнокрадов, без эксплуатации и преследований…

Назар, насколько это возможно в надвигающихся сумерках, знакомил группу с незнакомой Украиной, потом неожиданно переключился на предстоящие мероприятия.

— Вы будете жить в гостинице «Крещатик». Это совсем рядом с Майданом Незалежности, где сейчас находятся протестующие.

— А что такое Майдан Незалежности? Как переводится? — спросила Лиза и, не дождавшись ответа, констатировала: — Значит, мы будем жить в эпицентре революции! Это супер! Нам будет удобно вести репортажи с места событий. Если что, можно снимать прямо из окна!

— Майдан Незалежности переводится как Площадь Независимости, — и сопровождающий вдруг спросил: — А вы когда-нибудь были на войне?

— Нет… — неуверенно ответила Лиз, — а при чем тут война?

— А притом, — в голосе Назара зазвенели стальные нотки, — что война начнется со дня на день. Обстановка ухудшается ежедневно, ежеминутно! В этом уже никто не сомневается! Вам следует быть очень осторожными!

В микроавтобусе стало тихо. Некоторое время продолжалось молчание, потом выступил Густав.

— Я бывал на войне… и в Югославии, и в Ираке… знаю, что это такое!

Лиза с удивлением взглянула на товарища, а Густав продолжал:

— Это страшно… Лиз… реально страшно и в любой момент может случиться что-нибудь ужасное, поэтому Наз прав, мы не должны, как это по-рюсски, да… лезть на рожу…

— На рожон, — засмеялась Элизабет.

— Ja, ja, naturlich, на рожок, — улыбнулся оператор.

— Какой план на завтра? — вклинился в беседу Энтони. — Мы идем на Майдан?

— Да. Кстати, на Майдане сейчас тусуется множество разных отморозков и тех, кто особенно ненавидит Россию и обвиняет ее во всех своих грехах и бедах, поэтому прошу — ни слова по-русски. Я хорошо говорю по-английски и буду переводить ваши слова на украинский. Вы — немецкая пресса, освещающая революцию, впрочем… больше похожую на госпереворот!

Отель «Крещатик» расположился почти в центре Площади Независимости, всего в сотне метров. Выйдя из авто, группа вновь прибывших была удивлена, что Майдан, несмотря на позднее время, буквально кишит протестующими. Вследствие невероятной усталости, общаться с украинцами не стали. В номере Лизы переговорили с Назаром о планах пребывания в Незалежной.

— Итак, как я понял, в планах посетить Одессу и Донбасс?

— Да, точно! В Донбассе живет мамин давний товарищ Богдан Бондаренко. Мы хотим взять у него интервью. — ответила журналистка и, обращаясь к своей малочисленной репортерской группе, добавила: — Ребята, нам нужно сделать очерк о человеке из народа, узнать как он воспринял эту революцию, чего ждет от нее и как смотрит на все происходящее.

— Это правильно, — одобрительно кивнул Наз, — но до Донецка еще добраться надо… это неблизкий путь… Где он живет?

— По-моему, где-то рядом с Крематорском…

— Краматорском, — поправил Назар, — где конкретно?

— Мама говорила в какой-то Горловке… впрочем, у меня есть номер его мобильного, на днях позвоним.

— Ну хорошо, договорились. Что еще?

— Еще Одесса, — перехватил инициативу Антон, то бишь по новым документам Энтони, — приехать в Украину и не побывать в Одессе? Глупо, даже в разгар революции, — и неожиданно пропел: — Ах Одесса, жемчужина у моря, ах Одесса, ты знала много горя… Хочу своими глазами увидеть дюка; сбежать по ступеням Потемкинской лестницы; побывать на Дерибасовской и посетить знаменитый Одесский театр оперы и балета… — размечтался Жидовкин, но тут же получил от своей начальницы втык.

— Ты что, в отпуске? Мы, вообще-то, на задании, а посему будем заниматься своими непосредственными обязанностями, а не шляться по одесским театрам. Забудь!

— Хорошо, Одесса. Лиза, а еще мы хотим, чтобы вы поговорили с нашими патриотами — противниками этих событий. Такую правду вы не услышите ни от одного протестующего на Майдане! Там стадо баранов, которое слепо идет за вожаком, ничего не понимая в принципе!

— ОК!

— Всё? Или еще что-нибудь?

— А мы сможем съездить в Чернобыль? — подал свой голос Густав. — Там действительно обитают мутанты? — с любопытством обратился он к Назару.

— Лично я не видел, — пожал тот плечами, — был там пару раз, но зрелище, скажу вам, не из приятных, да и опасностей достаточно.

— Каких? — оживился Антон.

— Всяких. В первую очередь, много различных уродов, с которыми никогда лучше на одной дорожке не встречаться! И вообще, — предупредил он трио, — я отвечаю за вашу безопасность. Соломон Яковлевич дал приказ, чтобы ни одной волосинки с вашей головы не упало!

— Не упадет! Я же лысый, — засмеялся Густав и провел рукой по своей бритой голове.

— Всё, закончили! — строго прервала беседу старшая по группе. — Расходимся. Подъем в 7 утра, — и обратилась к Назару: — А ты тоже здесь будешь жить?

— Придется, поскольку я собираюсь сопровождать вас в течение всей вашей поездки! Или… есть возражения?

— Нет… нет, ну что ты! — раздался нестройный хор разномастных голосов.

С тем и разошлись.

Майдан Незалежности жил своей жизнью. Протестные движения начали уже принимать воинственный характер. Всюду сновали какие-то жуткие темные личности, с ужасными прическами и лицами, больше похожие на неандертальцев, чем на современных украинцев, да еще и с нацистской символикой в руках. На площади горели костры, стояли многочисленные палатки и огромные барабаны, в которые яростно колотили дикари XXI века.

На мгновение Лизе показалось, что она попала в Средневековье. Вот такая же обстановка царила, наверное, на Средневековых площадях, когда озверевшая толпа расправлялась с инакомыслящими. Майдан Незалежности напоминал разворошенное осиное гнездо, обитатели которого яростно кидались на любого и жалили, жалили, жалили. Жалили до смерти без всяких сожалений!

Элизабет стало страшно, но, кое-как взяв себя в руки, в компании своих верных друзей, она вклинилась в толпу протестующих.

— Здравствуйте, немецкая пресса, почему вы пришли сюда? — перевел с английского Назар, прекрасно владеющий этим языком.

Пожилая женщина с воодушевлением ответила за всех:

— Хочемо, доня, справедливости! Жити без богатиив, як в Эвропе! Тому прийшла сюди революцию пидтримати!

Вокруг начали собираться люди.

— Я вот шахтер, — перехватил инициативу усталый мужчина с черным, от несмываемой угольной пыли, лицом, — а шо хорошего видел? Зарплата-копейки, цены потолочные, еле выживаем! Всю кровушку, паразиты, выпили! В Европу идем за гарной жизнью! Може, устроюсь там на шахту и буду еврики робить, а може тута останусь, ведь жизнь-то хорошую обещают…

— А почему вы думаете, что жизнь в Европе отличная? Ведь там свои проблемы! — вновь озвучил вопрос журналистки Назар.

— А какая же ще? — в недоумении спросил очень худой, видимо, от недоедания, парень. — Ну уж получше, чем у нас! Хлянь на президента и правительство, как они жирують и пляшуть на наших костях, а мы скоро по миру с такой жизнью пойдем!!!

— Верно, верно, — заволновалась толпа.

— Это Рашка виновата! — послышался истеричный возглас. — Рашка довела нас до жизни такой, эти кацапы чертовы! Мочить этих б-й, не перемочить! Если бы не москали треклятые, жили бы мы все, як нормальные люди в Европе али в Америке живут! Валите отсюдова, проклятые! Геть!

— Ну при чем тут Россия? — раздался разумный голос пожилого человека. — Это наши олигархи — скоты такие, привыкли всё под себя грести… Россия-то тут каким боком?

Дискуссия продолжалась бы и далее, если бы к группе не подошли несколько человек в камуфляже.

— Що тут таке? Откудава будете? Москали?

— Не… херманцы, журналисты. Пишуть про нашу революцию, — мгновенно сориентировался Назар.

Суровые хлопцы смягчились.

— Ну добре, нехай пишуть! Тута ваших тьма! Вон тама, — выбросил один руку, указывая направление, — америкосы, а тама лягушатники, ще е поляки… кацапы, тож поди е… треба пошукать, та гарненько намяти им боки…

«Не хотела бы я быть тут русской журналисткой! — с горечью подумала Элизабет. — Что за глупость обвинять родственную страну и народ в своих проблемах? Ведь каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает! Впрочем, это лишь бездумное стадо, которое с помощью воинственных лозунгов и пустых обещаний, гонят в нужную им сторону ушлые лидеры майданного переворота…».

Две недели прошли для Лизаветы и ее товарищей относительно спокойно. Вскоре начались события, взорвавшие Украину и отделившие ее от человеческого цивилизованного мира надолго… но, надеюсь, не навсегда.

Кровавая «ампутация» Украины от России состоялась в конце февраля 2014 года. Этот день можно считать точкой невозврата. На смену более или менее спокойной жизни, в Незалежную пришли безумие и мракобесие. Киев моментально оккупировали «первобытные дикари», прибывшие сюда со всех уголков Украины, надеясь на хорошую сытую жизнь, но даже и не подозревая, что такую жизнь они не увидят никогда. Облапошенный наивный украинский народ! Ну как говорится: «Каждый свою судьбу вершит сам»!

Первые жертвы Евромайдана — около ста человек, из них 50 безжалостно застреленные снайперами. Заживо сожженные бойцы «Беркута», пытающиеся ценой собственной жизни, сдержать антиправительственные озверевшие бандеровские группировки и вернуть Украину к порядку, но… слишком поздно! Предательство ближайшего круга украинского президента Худаковича и продажность глав европейских государств, бросивших несчастную страну под ноги США. В городах Восточной Украины пока еще мирные протесты жителей, не желающих мириться с надвигающейся тьмой. Блуждающая по улицам украинских городов военная техника и появившиеся первые карательные батальоны мародеров и убийц…

И за всем этим — горе, смерть, трагедия и… мужество честных украинцев, не готовых отдать свою Родину на растерзание американским стервятникам и нацистской хунте, пришедшей на смену прежнему правительству. Это было лишь начало. Жуткие трагические страницы украинской и российской истории, которую следует переписать заново, но только с помощью оружия, поскольку мирные договоренности с нацистами — это нонсенс и абсурд!

А пока в высоких кабинетах украинских политиков, без зазрения совести, устроились американские «медики»: главный «хирург» Джозеф Майден, который быстро объяснил украинцам во власти, кто тут хозяин, и «операционная сестра» и «заезжая повариха» в одном флаконе — Виктория Сэндвич, всё так же с наслаждением, смеясь от счастья, раздающая нищим и жаждущим жителям Незалежной свои печеньки на Майдане…

Дело было сделано, пришли перемены. С триумфом вышла из застенков Юлия Смертенко, немедленно отчалившая в Европу подправить несколько пооблезшее «табло». И, как грибы после дождя, стали появляться озверевшие рыла новой нацистско-олигархической украинской власти.

Арсений Яйцеглюк — первый премьер свершившегося переворота, чувствовал себя на новой должности, словно камикадзе, но, благодаря тому что еврей, очень надеялся вывернуться из этой ситуации не только без особых потерь, но еще и с приличной прибылью. В том, что он иудей и имеет отношение к древнему иудейскому роду Бакаи, Сеня признаваться не собирался, уверяя всех, что украинец. Но евреи слушать его не стали, насильно записав Сеню в свои ряды, а конкретно в состав еврейского конгресса. Теперь хочешь не хочешь, а таскать этот национальный хомут на шее ему придется до конца жизни. В детстве Арсений носил негламурную кличку «Писяй», доподлинно неизвестно почему: то ли страдал энурезом; то ли слишком часто отпрашивался с уроков в туалет; то ли грешил эксгибиционизмом. У «Писяя», в отличие от других мальчишек, в приоритете был не футбол, а совершенно другое неожиданное увлечение. Насмотревшись фильмов про войну, он хотел служить в аналитическом отделе Абвера и потому старательно вел досье на своих одноклассников. В тетрадке, которую заполнили мордочки школяров, было всего две графы: «мои враги» и «мои подчиненные». Заветная тетрадочка всю жизнь была под рукой, и с особым сладострастием Сеня заполнял в ней графу «мои враги», которым по мере карьерного роста «Писяя», к несчастью, мало не казалось!

Детская кличка «Писяй» осталась в памяти одноклассников, а у Арсения, по мере взросления, появилось новое прозвище «Сеня Кролик», с аппетитным дополнением «2 %», которое понятно на что намекало. Игра в Абвер затянулась, и периодически «Кролик» испытывал на подчиненных свой коронный прием — «нацизм в действии». Когда, например, он стал президентом юридической фирмы, ему не хотелось одному во всем коллективе, фигурировать притчей во языцех как «четырехглазый ботан», поэтому он заставил всех своих подчиненных носить очки, даже тех… у кого не было проблем со зрением, что, конечно же, давало повод усомниться в его психической вменяемости. О том же говорила и его фамилия Яйцеглюк. Глюки приходили к Сене часто. Благодаря их посещениям, уже весь мир запутался в событиях XX века и Второй мировой войны: то ли Муркель вероломно напала на Гитлера; то ли Гитлер кинулся на Окаму; то ли Окама набросился на Сталина; то ли Сталин навалился на Путина. Всё запутал, всех заплел «Сеня Кролик» — стрекозел!

Состояние Сеня сделал, как и Юлия Смертенко, виртуозно: и врал, и брал, и давал и, как Гейко, действовал нетрадиционными методами, которыми владел еще со школьной скамьи, имея отдельную тетрадочку лишь с одной графой: «А он мне нравится…».

Всю жизнь Александр Бабчинов — секретарь Совета Национальной безопасности и обороны Украины — мечтал быть похожим на лидера итальянских фашистов Бенито Муссолини и, надо сказать, в этом преуспел. Даже сам Господь, глядя, как Саня сердито дует губы и корчит рожи, не смог бы отличить их друг от друга. В Александре Бабчинове уживалось сразу несколько личностей: и сектант-баптист, с профессорским уклоном; и психопат-политик; и пастор-убийца; и писатель-фантаст Невероятный фантаст, известный своими удивительными высказываниями: «Нам противостоит политическое руководство Российской Федерации. Они панически боятся примера Украины, где народ победил тоталитарный режим. Именно демократической европейской успешной и зажиточной Украины, которую сегодня мы строим…». Почетное право строить «зажиточную демократическую» Украину Александр Бабчинов предоставил не ближайшим родственникам, в лице своего сына Кирилла, например, яростно вырвав последнего из цепких «рук» военкомата, а «пушечному мясу» — безвольным украинским крестьянам, в основном экспортируемым с нищего Запада Незалежной, которых пастор Александр безжалостно бросал в мясорубку братоубийственной войны на Востоке. В своей книге «Пришествие» Бабчинов пишет о том, что всем придется предстать перед ответом (какая прозорливость!): «Я пробовал доказать в книге, что пришествие неизбежно, и отчет каждого — неизбежен и остановить кризисы — экономические, социальные, политические нельзя жесткими действиями или диктатурой и террором. Их можно остановить только верой и любовью…». Позже, в апреле 2014 года, пастор Бабчинов обещал защитить жизни граждан Востока Украины… а потом с «верой и любовью» начал их методично истреблять. «Да кто они такие, эти твари москальские, ватники паршивые, чтобы их защищать, — думал Александр, — и от кого? От нас?! Да гореть им в аду синим пламенем!».

Валентин Загребайченко был одним из основных закоперщиков всей этой безумной пурги, поскольку ближе всех находился к своим заокеанским покровителям, на которых работал вот уже много лет. Всё, абсолютно всё, сопутствовало этому прекрасному сотрудничеству: и должность Вали, который с 2001 по 2003 год был консулом посольства Украины в США; и образование, все-таки закончил институт КГБ СССР им. Ю. В. Андропова; и знание языков; ну и, конечно же, патологическое желание стать богатым. Об этой его заветной мечте прекрасно знали американские спецслужбы, поэтому вопрос с перевербовкой решился очень легко и просто: с помощью зеленых несокрушимых тугриков. Как любой, уважающий себя разведчик, Валя имел еще и второе имя «Тин», которым пользовался иногда в конспиративных целях, в основном для романтических встреч. Как «Близнец» по гороскопу и служащий с 12-летним опытом дипломатической работы, он обожал производить приятное впечатление на всех без исключения: и на проклятых врагов, и на заклятых друзей. Правда, кое-кто из недоброжелателей и завистников характеризовал Валентина, как человека не только с двойными стандартами и тройным дном, но и с больной «покрышкой». У него были и свои методы воздействия на людей, в основном через интриги, но в особых случаях и через виртуозный подхалимаж. Не отставал Валентин и от других своих слабоумных, но агрессивных подельников, вещая одно, делая совершенно другое. О том, что он человек непростой, говорит один показательный случай. Своего многолетнего друга Дмитро Ярого, на свадьбе старшей дочери которого Валя был свадебным генералом, после разлада отношений Загребайченко, даже не дрогнув, просто… «заказал», но Ярому невероятно повезло. А вообще, у Валентина, обожающего фильмы ужасов про маньяков, был один тайный порок — садизм, видимо, поэтому он и получил после госпереворота должность руководителя СБУ — ГЕСТАПО современной Украины, где мог со знанием дела и со вкусом удовлетворять свои первобытные омерзительные инстинкты.

Не он один был такой во всей Украине. Вероятно, в генах некоторых представителей этой национальности, как это ни прискорбно, присутствует ген садизма. Стоит лишь вспомнить, что самые знаменитые маньяки были украинцами: Андрей Чикатило, который иезуитски убивал своих жертв, поедая части их тел (был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу); Анатолий Оноприенко, убивавший просто так, ради забавы, любого, кто попадался на его пути (был приговорен к пожизненному заключению; попал под мораторий на смертную казнь; умер в тюрьме через 17 лет от сердечного приступа); Анатолий Сливко — маньяк-педофил, жестоко убил, как минимум, 7 мальчиков в возрасте до 16 лет. Его деятельность длилась 21 год (по приговору суда был расстрелян в 1989 году); Сергей Ткач, которого не могли поймать двадцать лет, совершавший свои страшные убийства на сексуальной почве (отбывает пожизненное заключение); Нестор Махно, прославившийся своими зверскими расправами над крестьянами и большевиками во время гражданской войны (сумел избежать наказания; бежал из РСФСР; умер в парижской больнице от костного туберкулеза); и, наконец, Степан Бандера (был убит агентом КГБ в Мюнхене 15 октября 1959 года).

Степан Бандера и Роман Шухевич — жутчайшая, кровавая и позорная страница в истории украинского народа! Бандера — идеолог и практик самого ужасного в мире национализма — украинского. Оба садисты, за плечами которых зверские расправы в Украине, Польше, Белоруссии. Нацистские пособники и основатели армии украинских повстанцев ОУН-УПА. Зверства оуновцев превзошли самые изощренные казни фашистов и, читая про то, что творили эти ублюдки, невольно начинаешь думать, а люди ли они? Степан Бандера происходил из семьи священника, который с рождения обязан был вложить в голову своего сумасшедшего сына, а иначе этого негодяя и не назовешь, те десять заповедей, которые должен знать и выполнять каждый, живущий на этой земле:… не убивай, не обмани, не прелюбодействуй… Обманывал и убивал нынешний «герой» Незалежной (рост Бандеры всего 158 см.) с маниакальным наслаждением. Помимо этого был отпетым бабником, потому, видимо, и получил столь немужественную кличку «Баба».

Когда идешь по следам преступлений этих извергов, понимаешь, что их идеологическая маниакальность замешана только на психических отклонениях и, вероятно, прогрессирующей шизофрении, ибо нормальный человек не может делать те вещи, которые творили оуновцы. Несмотря на то, что два родных брата Бандеры были зверски замучены и убиты в одном из самых страшных лагерей смерти Освенциме (Аушвиц), Бандера с радостью стал сотрудничать с нацистами, создав собственную армию ОУН-УПА. Помешательство на почве чистоты украинской нации обернулось для сотен тысяч евреев, поляков, белорусов, русских и самих украинцев таким кошмаром, который не мог присниться даже в самом страшном сне!

Киев, 28 сентября 1941 года. В расправе над беззащитными людьми в Бабьем Яру принимал активное участие батальон «Нахтигаль» под командованием Романа Шухевича. Среди 1500 карателей, принимавших участие в массовом убийстве, где было уничтожено с 1941 по 1943 годы около 300 тысяч человек разных национальностей, из них 150 тысяч евреев и 50 тысяч детей, было всего 300 немцев (!), остальные 1200 полицаев из ОУН! В июне 1941 года тот же батальон «Нахтигаль» во Львове лишил жизни 3 тысячи поляков, в том числе 70 ученых с мировым именем! К 3 июля 1941 года во Львовских еврейских погромах было уничтожено около 4 тысяч, а к 16 июля уже 7 тысяч евреев (!) и только потому, что они были евреями! Издевательства над местным еврейским населением города Львова и их убийства происходили, между прочим, при активном содействии украинского населения!

В планах ОУН было и изгнание с Волыни местных поляков. В уничтожении поляков также принимала часть гражданского населения украинских (!) сел. 9 февраля 1943 года отряд украинских националистов под видом партизан вошел в польское село Паросле. Крестьяне радушно встретили «освободителей». А после обильного застолья лжепартизаны начали насиловать девушек, которым перед убийством отрезали груди, носы и уши. Затем настал черед мужчин. Им отрезали половые органы и добивали ударами топоров. Двум подросткам братьям Горшкевичам, пытавшимся позвать на помощь настоящих партизан, ублюдки разрезали животы, отрубили ноги и руки и, обильно засыпав раны солью, оставили полуживых в адских мучениях умирать в поле! Когда в село пришли настоящие партизаны, среди убитых они нашли даже годовалого ребенка, которого «борцы» за свободу Украины прикололи штыком к столу, засунув в рот недоеденный огурец…

А сегодня польский президент Анджей Дуда как ни в чем ни бывало стоит на трибуне с националистами-бандеровцами, жмет им руки и празднует вместе с ними День Независимости! Какой невероятный цинизм! И предательство польского народа и его памяти!

Эти выродки не щадили никого! Убивали не только поляков, но и других неукраинцев. Вот лишь несколько жутчайших историй преступлений бандеровцев. С особой ненавистью боевики УПА относились к смешанным семьям. В селе Куты Франциск Березовский был женат на украинке. Ему отрубили голову и преподнесли на тарелке его жене. Несчастная женщина сошла с ума. В мае 1943 года бандеровцы вошли в село Катариновка, расположенное на Волыни. Жительница этого села Мария Боярчук была украинкой, вышедшей замуж за поляка. «Отступницу» убили вместе с дочерью, 5-летней Стасей. Девочке мотыгой вспороли живот. Там же 3-летнему Янушу Мекалю перед смертью переломали руки и ноги, а его 2-летнего брата Марека закололи штыками. Осенью 1943 года в селе Клевецк боевики решили расправиться с украинцем Иваном Аксючицем. Немолодой мужчина имел смелость не соглашаться с бандеровцами и не поддерживал их. За это садисты распилили его пополам.

Этот скорбный, жуткий, кровавый список можно было бы продолжать и продолжать, но я не хочу этого делать по одной причине… конца этому списку пока нет, и на смену выродкам семидесятилетней давности, пришли современные изверги XXI века, идеи и методы которых ничуть не изменились!

Агент Госдепа Виктор Ющенко, больной на всю свою уголовную голову, бывший президент Украины, додумался до того, чтобы присвоить этим нелюдям Бандере и Шухевичу звания Героев Украины и нам, конечно же, понятно, с чьей подачи! Сегодня бандеризация Украины произошла повсеместно, обошла она только героический Донбасс, отважные жители которого готовы стоять до конца, но не допустить на свою территорию эту черную свору, подлежащую лишь уничтожению!

Несколько недель пребывания в майданутом беспредельном Киеве дались Лизе нелегко. Выходить на Майдан было уже не просто страшно, но и опасно. Несколько раз команду пытались ограбить, едва не отняли камеру и чуть не покалечили. И впервые за свою недолгую жизнь, моя девочка увидела смерть… близко… очень близко… почти рядом. Она видела, как стреляли снайперы, лишая жизни одного за другим: спецназ правительственных сил и протестующих. Видела, как зверски убивали бойца «Беркута», буквально растерзав последнего, жаждущие «справедливости» украинские МАЙДАУНЫ! Она не знала одного, что всё это померкнет перед теми злодеяниями, которые эти выродки будут чинить на Востоке страны, в Донбассе.

Впервые за время отъезда в Украину, Лиза сказала мне:

— Мама, мне страшно!!!

— Лизочка, возвращайся домой! Тебе там делать нечего, я боюсь за тебя!

Молчание. Затем с большим трудом дочь произнесла:

— Нет, мамочка! Я не могу! Ведь наши немецкие СМИ всё врут! Тут не революция, здесь полный беспредел! Это настоящие убийцы, а в Германии об этом правду не скажут… Я не могу!!! — и Лиза заплакала…

Вместе с ней плакала и я, не зная как помочь дочери и попавшей в страшную беду Украине…

Глава 9 США. Белый дом. Россия. Москва. Кремль

Просматривая программы новостных каналов, американский президент радостно потер ручонки: «Свершилось! Теперь, немытая Россия — тебе конец! А тебе Владимир Путин — п-ц! Нет… полный п-ц!». Это ругательство он случайно услышал от тщеславного чувака из «Газпрома» со страшной фамилией Киллер. Получив на свой, в общем-то, справедливый вопрос: «Когда вы оплатите газовый контракт?», отрицательный ответ: «Никогда!», газпромовец Киллер спокойно сказал: «Ну тогда вам п-ц!». Борат не знал, что означает это короткое ёмкое слово, но увидев перекосившиеся рожи новой украинской власти, понял, что иногда, в особых случаях, им просто необходимо пользоваться. Хотел спросить перевод у самого «автора», но увидев, как Киллер небрежно вытаскивает из нагрудного кармана золотую ручку «Boheme — Royal Pen», украшенную бриллиантами (такую он видел лишь раз у Кувейтского принца Даллаха-аль Кабаха) от компании Montblanc, подойти к газпромовцу Борат постеснялся.

На сегодняшний день был запланирован так обожаемый Окамой тренинг со специально приглашенными лицами. Тема тренинга была определена еще месяц назад и носила название «Все грехи Путина». На это мероприятие Борат возлагал особые надежды. В кабинет заглянула вездесущая Виктория Сэндвич.

— Господин президент, все собрались!

Борат сделал красноречивый жест рукой, и в комнату цепочкой потянулись гости… знакомые все лица: вечно мельтешащий «мистер Пиноккио» (И у него есть любовница?! Не верю!); словно пришибленная поленом, «миссис Кукарача» (И она замужем?! Мой бог!); британское трепло Де Камерон (Корчит из себя великого! Маньяк!); и в полном составе воинственная команда Бората. На сегодняшнем тренинге присутствовали и новые члены Боратской тусовки: без пяти минут президент облапошенной Украины — «шоколадный паяц» Петро Парашин (Почему он все время улыбается?! Дебил!) и… будущий запланированный президент американской колонии под названием «Россия», недавний заключенный и бывший нефтяной магнат Михаил, то бишь Майкл Худор (Этот хрен подсидит кого хочешь! Даже меня!). Откровенно рассматривая новичков, Борат мысленно поаплодировал Сэндвич и подумал: «Надо же, какое точное попадание! Это именно те подлецы, которые покончат с Россией и Путиным раз и навсегда!». Между тем, гости один за другим занимали места, согласно купленным билетам.

— Уважаемые дамы и господа! Все вы знаете, что произошло в Украине, наш план приобрел уже реальные очертания!

Раздались воодушевленные аплодисменты и нетерпеливый голос Макбея:

— Господин президент, семьдесят лет назад мы успешно бомбили Хиросиму и Нагасаки; десять лет назад с радостью вторглись в Ирак; пять лет назад с удовольствием разорили Сирию; месяц назад с воодушевлением начали войну в Украине, так когда же, черт побери, закончится эта хрень с Россией?!

— Справедливый вопрос, Джо, — улыбнулся Борат, — чтобы покончить с Россией и Путиным, нужно воевать не ракетами и бомбами, нет…

— А чем же еще? — нахмурился главный русофоб США. — Чем? Дружескими объятиями? — возмутился он.

— Вы недальновидны, мой дорогой! Мы не будем с ними воевать, а предоставим это почетное право Европе… но под нашим чутким руководством и… пока с помощью информационных технологий. А чтобы разработать эту концепцию, мы сегодня и собрались! Начнем с тренингов. В Вашингтоне выпал град?

Джозеф Майден:

— Это Путин виноват!

Борат Окама:

— От тебя ушла жена?

Франсуа Ролланд:

— Это Путина вина!

Борат Окама:

— Говорят, в России ад?

Майкл Худop:

— Это Путин виноват!

Борат Окама:

— Не едят в Берлине шпроты?

Ангела Муркель:

— Это Путина работа!

Борат Окама:

— Нефть упала во сто крат?

Де Камерон:

— Это Путин виноват!

Борат Окама:

— Вся семья твоя пьяна?

Петро Парашин:

— Это Путина вина!

Борат Окама:

— Жемчуг что-то мелковат?

Виктория Сэндвич, придерживая ожерелье:

— Это Путин виноват!

Борат Окама:

— И хором: это Путин, это Путин, это Путин ВИНОВАТ! Отлично! А сейчас мы устроим маленький аукцион на лучшую идею наказания России! Плачу премиальные!

Первым свою идею представил «мистер Пиноккио».

— Господин президент, русские заказали у нас военные корабли «Мистрали»…

— Вы, Ролланд, не должны были принимать этот заказ! Как вы могли?

— Ну… понимаете… русские поддержали наши загибающиеся верфи и дали аванс… один миллиард евро! Но теперь…

— Так много?! Откуда у них деньги? Надо срочно отлучить их от международных кредитов! Виктория, займитесь этим!

— А как со мной? — со страхом спросил потенциальный президент Украины.

— Вы на дотации, — строго ответил Окама, — пока вы работаете на нас, вам ничего не грозит! И прекратите улыбаться! Время собирать камни еще не пришло! А что вы собираетесь предпринять? — снова обратился президент США к французскому лидеру.

— Ничего… ничего русские не получат: ни «Мистрали», ни миллиард! Можете не сомневаться, господин президент, мы сделаем это, даже в ущерб себе… а… я могу надеяться на следующий президентский срок?

— Пока вы с нами в одной упряжке, Ролланд, можете надеяться, ну, а если нет… то срок получите реальный… в своей французской тюрьме… ха-ха… шутка! Хотя в каждой шутке есть, сами знаете, доля чего…

В борьбу за премию вступила «королева интриг» Виктория Сэндвич.

— Господин президент, всякие там «Мистрали» — это для русских, как слону дробина. Они, с побегом очередного губернатора или сенатора, не моргнув глазом, теряют миллиарды. У меня складывается впечатление, что Россия постоянно на сносях, легко рожая очередного валютного миллиардера, и очень хорошо, что деньги эти работают на европейскую экономику! А вообще, не мешало бы и нам предоставлять российским перебежчикам убежище. Наша экономика тоже нуждается в серьезных вливаниях! Лично я предлагаю ввести против них санкции, любые, во всех значимых областях: от импорта саранчи, до экспорта Луны! Этот колосс на спичечных ногах уже шатается, поэтому наши и европейские санкции окончательно уничтожат Россию и Путина! — триумфально закончила свою гениальную мысль главная (после Блинтон) интриганка США.

Все собравшиеся, с немым восхищением уставились на Сэндвич и, с трудом оправившись от восторга, Борат сказал:

— Вы превзошли все мои самые смелые ожидания, Виктория! И получите выделенную мной премию, которую… мы разделим с вами пополам, поскольку и у меня есть существенные дополнения. Необходимо перекрыть все сферы, где русские имеют хорошие шансы: космос, спорт, балет, и сопровождать дискредитацию провокациями. Обдумайте это и прошу вас, не жалейте ни своих, ни чужих. Россия должна прекратить свое существование…

— А как же я? — с подозрением спросил Майкл Худор. — Если России не будет, тогда где мое место?

«У параши…», — хотел сказать Борат, но едва представил себе, как этот изощренный чувак с ходкой за плечами может отомстить, моментально спохватившись, произнес:

— Дорогой мой! Конечно, ваше место рядом с нами. Мы сделаем Россию своей колонией и управлять ею безраздельно будете вы, но… под нашим умелым руководством.

— Ну что же, — протер очки Мойша Худор, — это меня вполне устроит! — и внес в копилку свое предложение: — Мы активизируем оппозицию, вы нам только платите! Подключим тех, кто отсиживается за рубежом, и начнем возбуждать в народных массах недовольство правительством и уровнем жизни! Доведем дело до российского Майдана, и на Красной площади будем вместе с хохлами плясать «семь сорок», а потом…

— Всё, всё, достаточно, я понял, — прервал на самом взлете грандиозные фантазии бывшего сидельца Борат. — А почему молчит канцлер Муркель? Вас что-то беспокоит, Ангела?

— Живот. Вероятно, съела ваши несвежие гамбургеры. Уважаемый господин президент, я согласна со всем вышесказанным, но… мое положение, по сравнению с другими лидерами, даже Путиным, просто критическое! Боюсь и с вашей поддержкой, я пролечу, как ворона над Берлином! Если бы вы знали, какие настроения и анекдоты гуляют по Германии, то сами досрочно сложили бы свои полномочия…

— Например?

— Пожалуйста:

«Однажды утром Штирлиц (это русский разведчик) зашел к Мюллеру (шефу Берлинского гестапо). Настроение у Мюллера было мрачное.

— Господин группенфюрер, что случилось? Русские уже в пригородах Берлина?

— Бросьте ваши дурацкие шуточки, Штирлиц! Мне приснился страшный сон! Мне приснилась Германия 2015 года!

— И что же, там все так плохо?

— Не то слово, Штирлиц! Представляете, у нас в Германии канцлер — старая дура, министр иностранных дел — педик, на заводах „Даймлер-Бенц“ работают черные, Германия оплачивает долги греков и испанцев. Вместо факельных шествий — гей-парады, мы платим деньги евреям и выполняем команды шизанутого фрика из Америки! Россия дерется с Украиной, а Германия, представляете, Штирлиц — ГЕРМАНИЯ(!!!) уговаривает Россию не воевать с Украиной!».

Все замерли… наступила тревожная тишина.

— Так и говорят «шизанутый фрик из Америки»? — зло спросил Окама. — Вот сурки вонючие! Это точно русская пропаганда!

— В том-то и дело, господин президент, что этот анекдот придумали немцы!

— И вы не можете заткнуть им пасть, то есть рот? Какой же вы после этого канцлер?!

— Как я могу им что-то заткнуть, если они изображают меня на плакатах, вылезающей из жопы с американскими флажками в руках?!

Борат недовольно побарабанил своими ухоженными пальцами по подлокотнику кресла и мстительно подумал: «Ну, лохушка старая, скоро мало тебе не покажется!», а вслух произнес:

— Значит так, чтобы отвлечь немецкое население от политики, мы станем направлять к вам всех беженцев из Ближнего Востока и Африки, и поверьте мне, после соседства с этими дикарями, вашим немцам будет не до вас!

— Господин президент, можно мне выйти?

— Идите, но поскорей возвращайтесь. Без вас, Ангела, мы как без рук! — воодушевленно произнес Борат, а сам с подозрением подумал: «Никогда эта стерва раньше не отпрашивалась, терпела… побежала, наверное, своему Путину звонить!», — затем обратился к Майдену: — Джозеф, поставьте мобильный «Кукарачи» на прослушку, а заодно и все германские правительственные телефоны.

Джозеф кивнул и вышел из кабинета.

— Что у вас, Де Камерон? — обратился к британскому премьеру Окама.

— Есть идея, Борат…

Президенту США была неприятна фамильярность этого английского зазнайки, тем более, что беседа проходила не тет-а-тет.

— … мы организуем фальшивый Брекзит — выход Великобритании из Евросоюза и обвиним в этом Кремль и Путина.

— Это хороший провокационный прием, — одобрительно закивал Борат, — а последствий не будет?

— Ну, конечно, нет! Нация увидит потуги, якобы русских, распространить свое влияние на британцев и желание Москвы оторвать их от собратьев из Евросоюза!

— Хорошо, действуйте! Теперь разберемся с вами, мистер Парашин. Что там с землями на Востоке Украины, которые вы продали американским компаниям для добычи сланцевого газа и выращивания ГМО продукции?

— Господин президент, эти уроды по-мирному не соглашаются. Потихоньку готовим военную кампанию, чтобы полностью очистить территорию от «ватников»…

— Я не понял, — удивился Борат, — ватник — это одежда русских, там что, расположилось ателье?

— Да нет, — рассмеялся Петро, — это мы их так называем. Ну как еще можно называть это быдло? Не украинцами же! Только… для масштабной военной кампании нужны деньги…

— Сколько? — нахмурился Борат.

— Ну… миллиардов… 100!

— Мне кажется, мистер Парашин, что вы, засунув свою лапу в карман Всемирного банка, прочно застряли в нем и никак не можете вытащить конечность обратно! Теперь мне понятно, почему президент Всемирного банка ходит в дырявых носках и не может обеспечить достойную жизнь любовнице! Играйте, Парашин, но не заигрывайтесь! Виктория, пусть МВФ выделит им 10 миллиардов…

— Но, господин президент, этого не хватит даже на флаги для наших частей и соединений…

— Ни копейки больше! — продолжил свою речь Окама. — Продайте, в конце концов, свои фабрики и обеспечьте всех флагами или…

— Я все понял, — поспешно ответил Петро, лихорадочно соображая, как еще вытащить из хозяев пару миллиардов зеленых тугриков, чтобы оплатить новую роскошную яхту, — а… если мы устроим провокацию и собьем, например, русский самолет или еще лучше — Борт № 1 с Путиным… мы получим денег?

Борат торжествующе улыбнулся и повернулся к Макбею.

— Вы слышите, Джо? Я не могу понять, как такая потрясающая мысль не пришла голову вам — военному пилоту?!

— Ничего потрясающего не вижу! — сердито ответил главный русофоб США. — Как только они собьют Борт № 1, не только от Украины и Европы, но и от нас ничего не останется!

— Хм… тогда… что вы предлагаете?

— Сбить самолет надо, но… только… какой-нибудь другой и желательно с европейцами на борту, который пролетает над территорией Украины, рядом с российской границей. Вы, кстати, не закрыли еще воздушное пространство над своей страной? — обратился он к украинцу.

— Нет…

— Вот и отлично! Ваш истребитель сбивает, к примеру… малайзийский «боинг». Это будет уже вторая потеря этой компании, поскольку первый их «боинг» случайно сбили мы. К счастью, они об этом не догадываются! Азиаты очень суеверны и подумают, что их сглазили, а вину за произошедшее мы свалим на русских. Все мировые СМИ будут день и ночь орать, что это дело рук русских и тогда родственники погибших возьмут Кремль штурмом!

— Превосходно! Но у нас есть Лассанж, который вот уже несколько лет не может заткнуть свой правдивый «фонтан»!

— Ему тоже придет конец, это лишь вопрос времени. Либо в Эквадоре, как и в Бразилии, мы приведем к власти своего человека, либо решим этот вопрос с финансовой помощью!

— Но у русских космические технологии, и они сразу же поймут, что произошло на самом деле… — вновь выразил сомнение Окама.

— И что? Вот тут и вступит в борьбу наш «Департамент Бездоказательных Обвинений» против их «Департамента Доказательной Правды» и, как вы думаете, кому поверят? Вот то-то и оно!

— Отличная идея, мистер Парашин! Виктория, пусть Международный валютный фонд выделит им еще 7 миллиардов.

Тут в разговор вмешался Майкл Худор. У него тоже появилась финансируемая идея провокации.

— А я предлагаю убрать какого-нибудь видного политика…

— Путина?! — с удивлением спросил Мэрри.

— Нет, любого другого, лучше оппозиционного! А обвинить Путина и выставить его еще и убийцей!

— Ну что же, господин Худор, неплохо. Вы получите на раскрутку этой идеи 5 миллиардов… Скажите честно, почему вы мстите Путину? Это политика?

— Нет, это личное!

Каждый из тех, кто собрался в Белом доме, ненавидел Россию и Путина по своим причинам, но цель у них была одна: убрать, наконец, эту преграду на пути к мировому господству!

Владимир Владимирович Путин заворочался во сне. Ему снилась первомайская нарядная Красная Площадь, на которой он со своим правительством водил хороводы с лидерами недружественных стран. С одной стороны, Володю крепко держал за руку президент Америки Борат Окама, почему-то в женском сарафане и с кокошником на голове, с другой — французский президент Ролланд в костюме Буратино, а в середине хоровода, с венком на неухоженной голове, от всей души вместе с Парашиным выплясывала гопак фрау Муркель.

«Как же я люблю вас — хорошие мои!», — с невероятной теплотой о своих недоброжелателях подумал Володя, так как на ночь прочитал главу «Любим всех подряд» из книги «Феншуйские примочки».

— Вовка! Давай в Кремль, хорош с этими хороводиться, — ворвался в интернациональный круг зычный голос Вали Подвиенко, — тебя здесь ждут!

И Владимир побежал на зов. «Кого еще нелегкая принесла?!», — недовольно подумал он, но быстро сменив костюм, удобно устроился в кресле за своим столом. Тут раздался негромкий стук в дверь…

— Войдите!

Дверь отворилась и на пороге в нарядном белом мундире и с неизменной трубкой в руках появился… Иосиф Сталин!

— Визивали, товарищ Путин?

Володя вышел из-за стола и, устремившись к гостю, слегка дрожащим от волнения голосом, произнес:

— Здр… Здравствуйте, Иосиф Виссарионович! Как бы я посмел, что вы…

— Это шютка, товарищ Путин. Вот… решил сам заглянуть. Нэ могу жэ я пригласить вас к сэбэ… хм… рановато… ви еще нужны России!

Российский президент сделал гостеприимный жест и пригласил «отца народов» за стол.

— Что будете пить, товарищ Сталин? Чай? Кофе?

— Раньшэ прэдпочитал коньяк-маньяк, но… — гость указал пальцем вверх, — там это нэ практикуется! — на секунду умолк и спросил: — Как поживаете, товарищ Путин? Или… господин Путин? Ведь послэдние «товарищи» остались, по-моему, в 90-х?

— Что касается «господ», то большинство из них обитает за рубежом, в основном в Лондоне. И знаете, обращение «товарищ» мне нравится гораздо больше! А как поживаем?

Откровенно говоря, не очень, товарищ Сталин…

Иосиф Виссарионович пару минут помолчал, с наслаждением попыхивая трубкой, потом продолжил беседу.

— Вчэра ми собрали нашу болшевистскую конспиративную ячейку, там… — его палец вновь устремился вверх, — политичэская дэятельность нэ привэтствуется, — пояснил он и продолжил: — И знаетэ, что мнэ сказал Володя?

— Какой Володя? — с любопытством спросил российский президент.

— Лэнин… Владимир Ильич — ваш тезка, нэ можэт простить себэ подписание в 1918 году, по новому стилю, декрэта о независимости Украины. Так и сказал мнэ: «Какой же я нэдальновидный политик, Коба! Зная украинский мэнталитэт, дал им возможность выйти из-под опэки России! Тепэрь за мою ошибку расплачивается другой Володя… Путин, дай бог ему здоровья!».

— Передайте, пожалуйста, привет Владимиру Ильичу и благодарность за хорошие пожелания. Пусть он не расстраивается, как бы то ни было, мы постараемся привести Украину в чувство!

Сталин, прищурившись, пристально посмотрел на Володю.

— И как ви собираетэсь это сдэлать, товарищ Путин? Я говорил на днях с товарищем Жюковым. Он считает, что в данный момэнт вам нэ стоит проводить там военную кампанию, поскольку за спиной Украины, как и в 1941 году за Гэрманией, стоит сэгодня почти полмира, в общем, врэмя еще не пришло!

— Я и сам так думаю, Иосиф Виссарионович, но проблема в том, что на Востоке Украины начали гибнуть люди!

— Посмотритэ на цифры, товарищ Путин. Вэликая Отечественная война началась в 1941 году, а в Украинэ в 2014, поменяйте их порядок и получитэ тот же 41 год! Это плохое сочэтание, очэн плохое! Вам нэ слэдует торопиться!

— Но ведь там гибнут люди, Иосиф Виссарионович! — в голосе президента промелькнуло отчаяние.

— Откровэнно говоря, ви сдэлали болшую политическую ошибку, товарищ Путин, которая крэпко связала вам руки.

— Какую? — насторожился президент.

— А ви сами не догадываетесь?

Владимир Владимирович пожал плечами.

— Так я вам скажу. Ваша болшая ошибка состоит в том, товарищ Путин, что ви признали нэлегитимное преступное правительство Украины и еще вэдете с ним пэрэговоры!

Владимир Владимирович опустил глаза. Он и сам постоянно думал об этом, не смея признать свою неправоту, поэтому попытался оправдаться:

— У нас не было другого выхода, товарищ Сталин!

— Вихода? Ви сказали нет вихода? — в голосе «отца народов» зазвенел металл. — Из любой ситуации, товарищ Путин, если хорошо поискать, можно найти виход, а иногда и нэ один! Свою и мою промашку, а я никогда сэбе нэ прощу, что передал Донбасс Украине, ви можэте исправить. Признайтэ эти двэ гэроичэские рэспублики, и это даст вам возможность официально поставить на мэсто эту, как там у вас говорят, оборзэвшую Украину!

Володя встрепенулся.

— Спасибо за совет, товарищ Сталин, попробуем!

— Тепэрь вот что, Володя, — по-отечески обратился к президенту гость и, вновь указав наверх, сказал: — Нам там все извэстно, поэтому необходимо срочно вэрнуть в лоно России Крим. Вчэра визивали на ковер этого неадекватного хохла Хрущова. Никита осознал свою ошибку, говорит, что даже нэ помнит, как подарил Украине Крим. Клялся, что был совершенно пьян! Запомни, Володя, не вэрнете Крим — потеряете Черное море! Момэнтально, у вас под носом встанет амэриканский флот, оснащенный атомным оружием!

— Тогда мы завтра же введем в Крым войска, товарищ Сталин…

— Нэт! Это будэт називаться «оккупацией». Учитывая, что у Российской Федэрации столко врагов, у вас начнутся серьезные проблемы. Ти, Володя, должэн сделать это виртуозно и грамотно… Так что думай, синок, думай…

Пауза несколько затянулась…

— Я знаю, как мы это сделаем, Иосиф Виссарионович, — встрепенулся Путин, окрыленный какой-то идеей, — мы спросим согласие у народа, проживающего в Крыму, проведем референдум и если большинство согласится, сразу же вернем Крым в Россию!

— Маладэц, синок! Я знаю, ти, как и ми в 40-х, сможэш побэдить фашизм в Украине. Ти — крэпкий орэшек! Ми все: наша ячейка, тэ, кого убили нацисты в тэ страшные годы и в эти, и тэ, кто погиб защищая Украину от нэлюдей тогда и сэгодня, жэлаем тебэ и России удачи!

— Спасибо, товарищ Сталин! Мы оправдаем ваше доверие, — сказал на прощание президент России, провожая высокого гостя.

У самых дверей Иосиф Сталин обернулся.

— Твой отэц, Владимир Спиридонович, силно за тэбя пэрэживает… Ты уж бэрэги сэбя, синок…

Зазвенел будильник… и едва Владимир Владимирович открыл глаза, как рука его сразу же потянулась к трубке.

— Сергей Кужугетович, готовьте к референдуму Крым… никогда он не будет ни фашистским, ни американским! Я так сказал!

Глава 10 Украина. Отъезд группы немецких журналистов на Донбасс. Путевые заметки

Назар столь ласково и трепетно взял Лизу за руку, что сердце ее на мгновение замерло в смятении. «Какой же он симпатичный и мужественный… — со смущением подумала она, еще не смея признаться себе, что испытывает к нему какие-то смутные чувства… — А украинцы — красивая нация!», — отметила про себя Элизабет и уже собралась рука об руку с Назаром войти в дебри чудесного сна, как в сказочное сновидение ворвался тихий тревожный стук в дверь и приглушенный голос: «Откройте, пожалуйста…». С трудом вырвавшись из сонного плена, Лиза покинула теплую постель и тихо на цыпочках подошла ко входной двери.

— Пожалуйста… откройте… меня преследуют… прошу вас, — шептал за дверью чей-то испуганный голос.

Рука Лизы повернула задвижку, и в одно мгновение в образовавшуюся щель протиснулась бледная заплаканная девушка, едва ли не моложе Элизабет. Лиза осторожно закрыла дверь, и обе тревожно замерли, прислушиваясь к звукам в коридоре. Ждать пришлось недолго. Минут через пять послышался топот и грубые мужские голоса… Они разыскивали свою жертву: «Ищи… где-то тут была… сука!». На лице девчонки отразился неподдельный ужас, и Лиза приложила палец к губам. Голоса «пронеслись» мимо и замерли где-то вдали…

Одновременно у обеих вырвался вздох облегчения, и девушки уставились друг на друга.

— Ты кто? Что случилось? — спросила Лиза незнакомку и предложила: — Снимай куртку и проходи в другую комнату.

Обе уселись на кровать.

— Меня зовут Изольда… Зайченко, — тихо ответила новая знакомая, вытирая мокрые от слез глаза, — мы журналисты, приехали сюда с Сашей из Приморска и жили здесь же… на втором этаже… — тут, вероятно, вспомнив о своем Саше, она замолчала и заплакала вновь.

Лиза протянула Изольде бутылку воды и салфетку.

— Успокойся, расскажи что случилось…

Еще минут десять новая знакомая не могла успокоиться. Наконец с большим трудом обрела дар речи.

— Сегодня на Майдане, без причины, схватили Сашу… и куда-то увели… Мне удалось убежать. Подняться к себе побоялась, они шли почти по пятам. Пару дней назад я видела, как вы входили в этот номер, а до этого разговаривали с вашими друзьями на русском языке, поэтому и прибежала сюда!

— Мы из Германии, — пояснила Лиза, — журналисты…

— Да… я заметила у вас камеру, думала тоже из России…

— А куда увели Сашу? — поинтересовалась Элизабет, но, увидев, какая мука отразилась на лице Изольды, пожалела о своем вопросе.

Девушка вновь разразилась слезами. На сей раз успокоить ее удалось не скоро.

— Что мне делать? Куда идти? К кому? — спрашивала она, буквально вцепившись в Лизу своими ледяными руками.

— Я… я не знаю… — испуганно пробормотала Лиз, — подожди, — в руках у нее появился телефон, — Наз… извини, зайди, пожалуйста, в мой номер. У нас ЧП! — и обернувшись к Изольде, улыбнулась, — сейчас придет «скорая помощь», придумает, что делать.

Через пять минут на пороге уже стоял встревоженный Назар. При виде друга, сердце Элизабет дрогнуло и стало заполняться невероятной нежностью. «Неужели влюбилась?», — со страхом подумала она, еще не давая себе шанса поверить в невероятное…

— Что случилось? — озабоченно спросил Осадчий.

— Идем, — коротко ответила Лиза и, ощутив свою руку в его крепкой ладони, подумала: «Он будет мой!».

Увидев сидящую на кровати незнакомую девушку, Наз с удивлением посмотрел на Лизу.

— Это кто? В чем дело?

Элизабет коротко объяснила случившееся, а Изольда с надеждой, во все глаза, смотрела на Лизиного приятеля.

— Нашли тоже время! — с досадой воскликнул Назар. — Знаете же, какие настроения тут витают, так какого черта претесь прямо в пекло?! Где его взяли?

— На… Майдане… подошли и попросили документы, а у нас российские паспорта…

— Что было дальше?

— Паспорт не вернули, а когда Саша попытался у них забрать, ударили… потом еще… я хотела остановить их, но меня оттолкнули так, что отлетела на метр. Потом его увели, а я побежала сюда, знала, что здесь русские живут…

— Тсс… — сделал Назар предупредительный жест, — запомни, никаких русских тут не было и нет! Поняла?

Изольда закивала.

— Значит так, — призадумался Осадчий, — скорее всего, его забрали в СБУ…

— А что такое СБУ? — испуганно спросила Лиза, заметив, какое напряжение появилось на лице Назара.

— СБУ — это Служба Безопасности Украины, между нами говоря, самая страшная организация, можно сказать, украинское ГЕСТАПО…

Зайченко вздрогнула, как от удара, и снова горько заплакала. Лиза погладила ее по голове.

— Ну не надо, я прошу тебя! Сейчас не время! Надо подумать, как его оттуда вытащить…

— Вытащить? — горько усмехнулся Наз. — Исключено, сделать это сейчас никому не под силу. Я поговорю с Соломоном Яковлевичем, нужно будет взять адвоката!

Изольда подняла залитое слезами лицо, и, всхлипывая и заикаясь, промолвила:

— Но так же нельзя… Он ведь никому ничего плохого не сделал! Не могут же сажать людей в тюрьму только потому что у них российские паспорта?!

— Могут! Здесь теперь всё могут! — жестко припечатал Назар. — Вот что, — обратился он к потерпевшей, — сейчас мы поднимемся к тебе, ты соберешь все ваши вещи, и мы принесем их сюда. Короче, освободишь номер, а я сдам дежурной твои ключи. Завтра вместе с нами выедешь из гостиницы… ехать тебе в аэропорт Борисполь нельзя, там особый контроль, могут быть проблемы, — Назар уставился на Зайченко, — у тебя есть в Украине родственники?

— В Мариуполе, — испуганно произнесла девчонка, — тетя Маруся, правда, седьмая вода на киселе…

— Это без разницы! — сурово произнес Наз и строго добавил: — Значит так, через несколько дней выезжаем в Донбасс, постараемся сделать тебе документы, ты ведь украинка? Отлично! Доедешь до Мариуполя в составе нашей немецкой репортерской группы, а там сядешь на поезд до России. Согласна?

— Да, да… конечно, — обрадовалась Изольда, — а как же Саша? Он останется тут?!

— Пока тут. Можешь связаться со своей редакцией и сообщить что случилось, пусть направят в Киев официальный запрос. А мы, со своей стороны, подумаем, как вам помочь. Завтра, вернее, уже сегодня, едем к Соломону Яковлевичу он приглашал, там и встретимся с нужными людьми.

— Спасибо вам, спасибо! — девушка вытерла мокрые глаза. — Если бы не вы… я не знаю, что бы со мной было!

Через несколько минут они ушли и вернулись с вещами. Пока потрясенная произошедшими событиями Изольда, отдыхала в Лизиной постели, Элизабет, не в силах заснуть, собирала свои вещи. Она думала о том, как же сложно, оказывается, находиться в тылу врага и разгуливать по острию ножа, в любой момент ожидая удара в спину.

Утро встретило Лизу одиночными выстрелами и непрекращающимся гулом встревоженных голосов на Майдане. «Назар совершенно прав! — подумала она. — Оставаться здесь уже опасно!». Репортерскую группу ждали собранные чемоданы. Раздался стук в дверь и со словами: «А мы уже сдали свой номер!», в комнату ввалились Антон и Густав. Лиза поспешно приложила палец к губам, чтобы не шумели, и тут на пороге спальни материализовалась новая знакомая. Друзья удивленно переглянулись.

— Это Изольда Зайченко, — представила Лиза гостью, — ее друга вчера забрали в СБУ… Они журналисты из России. Приехали по редакционному заданию. Теперь вот поедет с нами в Донбасс.

— Здравствуйте, — испуганно представилась Изольда.

Первым опомнился Антон. Он подошел к новому члену группы, протянул руку и, улыбнувшись, промолвил:

— Добро пожаловать, Изольда, а где же ваш Тристан?

Девчонка развернулась и скрылась в спальне. Лиза, возмущенно покрутив пальцем у виска, накинулась на горе-остряка.

— Ты что?! Вообще уже обалдел?! Глухой, что-ли? Я же сказала — ее друга вчера на Майдане забрали в СБУ, в гестапо, а ты лезешь со своими дурацкими шутками!

— А что я сказал? Он что… Тристан?! — с досадой ответил Тошка.

— Ты ее обидел, — нравоучительно произнес Густав, — иди, извиняй!

— Извинись, — поправила оператора Лиз.

— Ладно, — не стал возражать Антон и заглянул в спальню, — ты прости меня, я не хотел тебя обидеть, — и протянул девушке руку.

Изольда ответила на рукопожатие.

— Всё в порядке, какие могут быть обиды?! Я поеду с вами до Мариуполя, так сказал ваш старший, там у меня родственники…

Тут раздался условный стук в дверь, и в комнату проскользнул Назар.

— Если все готовы, уходим. Сейчас сдадим номер и ключи, — коротко бросил он, — а ей, — кивнул в сторону Изольды, — дайте шапку, и чтобы натянула по самые глаза и закуталась в шарф!

Полностью экипировав беглянку, двинулись на выход. Благополучно разобравшись со сдачей номера, вышли из гостиницы. Майдан бурлил. Несмотря на мартовскую прохладу, на площади, как всегда, было полно разномастного люда. Недалеко от гостиницы, на импровизированной трибуне с рупором в руках стояла девушка, которую окружили гражданские и боевики с нашивками «Правого сектора». Холодный воздух, словно пули, разрывали безжалостные слова юной поэтессы. Лиза включила камеру.

Никогда мы не будем братьями Ни по родине, ни по матери. Духа нет у вас быть свободными — Нам не стать с вами даже сводными…

— Свободными, говоришь? — сплюнув, пробормотал Назар. — Зажритесь теперь этой свободой, зажритесь по полной, уроды!

Вы себя окрестили «старшими». Нам бы младшими, да не вашими. Вас так много, а, жаль, безликие. Вы огромные, мы — великие. А вы жметесь… вы всё маетесь, Своей завистью вы подавитесь. Воля — слово вам незнакомое, Вы все с детства в цепи закованы. У вас дома «молчанье — золото», А у нас жгут коктейли Молотова, Да, у нас в сердце кровь горячая, Что ж вы нам за «родня» незрячая? А у нас всех глаза бесстрашные, Без оружия мы опасные. Повзрослели и стали смелыми Все у снайперов под прицелами…

Слушать и далее кичливую оду беспределу не стали. В одно мгновение дверцы «фольксвагена» открылись и закрылись, и микроавтобус рванул вперед, оставив позади смертельно опасный, убийственный Майдан. Мимо окошек проплывали унылые пейзажи тревожной украинской весны и угрюмые прохожие, сгорбившиеся и усталые, словно Атланты, несущие на себе непомерно тяжелый груз свершившейся революции. Лиза поежилась и раскрыла свою записную тетрадь: «Март 2014 года. Едем к Соломону Яковлевичу Бляму, а потом на Донбасс. Страшно… но надо! Скучаю по мамочке… Всё, достаточно лирики, а то заплачу! С нами едет Изольда…».

— Изольда, — обратилась Лиза к сверстнице, — можно тебя называть просто Из?

— Можно и Золь, — из-под шарфа и натянутой по самые глаза шапки торчал лишь симпатичный носик.

Лиза заметила, как посмотрел на новенькую Антон. «А она ему нравится! — мысленно поаплодировала Антону Лизавета. — Наконец-то, этот дурачок перестанет мечтать о гомосексуальной любви!».

Соломон Яковлевич Блям — лидер оппозиционной партии, одной из немногочисленных в сложившейся ситуации, стоял у окна, поджидая иностранных гостей, и глядел на родной Киев… Каждый раз, думая о том, что случилось в Украине, он не мог понять, как такое вообще могло произойти. Если бы несколько лет назад ему сказали: «Соломон, скоро в твою Украину и город-герой Киев придет нацистская хунта…», он просто набил бы морду наглецу! Но сегодня, видя, в какой хаос погружается его Родина, отчетливо понимал — никакие слова тут не помогут и, как в 1941, нужно снова браться за оружие. И еще… выше его понимания было то, что в верхушку сегодняшней нацистской хунты вошли многие, имеющие в своем составе иудейскую кровь: Парашин-Вальцман, Яйцеглюк-Бакай, Груйсман, Смертенко-Капительман, Бляхер-Береза, Кало-Мойшин, Йося Зимельс и другие. Он мог бы понять, если бы всей этой ситуацией рулили украинцы, ведь и до Великой Отечественной войны, и во время, и даже после, из-за бессмысленной сумасшедшей идеи «чистоты украинской нации» было уничтожено множество людей. Но… чтобы истреблением занимался самый страдающий, при любых конфликтах, еврейский народ — было выше его понимания!

Соломон тяжело вздохнул и вспомнил маму, ее огромные, блестящие от слез глаза, и шепот: «Держи свою машинку, Солик, возьми тетю Тому за руку и слушайся ее, я скоро вернусь…».

Больше маму Солик не видел. Ему, тогда еще трехлетнему малышу, было непонятно, что происходит и почему не возвращается мамочка, которая всегда читала ему сказки на ночь. О ее трагической судьбе, судьбе отца и других еврейских родственников, он узнал, когда уже повзрослел. А тогда от верной гибели его спасла простая русская женщина, проживающая по соседству. Это она, Тамара Сергеевна Бессонова, рискуя жизнью, забрала Солика из рук обреченной еврейской семьи, прятала его и вырастила настоящим человеком. До своего шестнадцатилетия Соломон носил фамилию Бессонов, но, незадолго до получения паспорта, мама посадила его перед собой и сказала: «Сынок, твои родители были достойными людьми, поэтому ты должен носить их фамилию!».

Так к Солику вернулась фамилия Блям. Соломону было тяжело все это вспоминать, но он понимал, что, с приходом к власти нацистских преступников, Украина вернется к тем страшным временам и без борьбы, в нынешней ситуации, ничего не получится. Постепенно вокруг него и его партии начали сплачиваться патриоты, которые, в свою очередь, установили связь с антифашистами из многих населенных пунктов Украины и готовы были дать смертельный бой нацистской хунте и жидобандеровцам (этот парадоксальный термин родился после госпереворота), чтобы освободить Незалежную, от оккупировавшей ее нечисти. Соломон Яковлевич прошел в своей жизни многое. Боролся он и с Брежневским режимом, тогда еще в составе СССР, за что его определили в психушку, но, благодаря заступничеству известных всей стране людей, выпустили на свободу. Свою правду сегодня он нес через сайт «Правда» и как мог приближал День Победы, в наступлении которого и не сомневался.

Во дворе хлопнули дверцы автомобиля. Соломон вздрогнул и воскликнул:

— Соня, ребятки приехали, у тебя всё готово?

— Всё, Солик, мне идти открывать?

— Нет, это сделаю я!

После доброжелательной встречи, вместе с молодежью из Германии, чета Блям сидела за столом. Подняв за встречу бокалы и стопки, интернациональная компания заговорила о Незалежной. Соломона интересовало отношение Германии к случившемуся в Украине.

— Ни о какой правде сегодня не может быть и речи, — с грустью констатировала Элизабет, — просто у нас, Соломон Яковлевич, такое правительство, которое работает на американцев, впрочем, вы и сами всё это знаете, поэтому большинство немцев информацией не владеет и им, соответственно, не до Украины. Правдивые новости до Германии, благодаря лживым политикам и прессе, к сожалению, не доходят. О том что происходит на самом деле, знают только иммигранты, имеющие русское телевидение, но, как сообщает мне мама, и среди них очень много тех, кто с удовольствием поддерживает новую власть… А у вас здесь довольно прохладно, — передернула плечами Лиза.

— Соня, дай ребенку свою шаль! — приказал жене хозяин и добавил: — Ни тепла, ни горячей воды вот уже второй месяц новая власть не дает!

— Какую, Соля? Ту что из козьего пуха, купленную в Днепропетровске, или из шерсти с «Трещины»? — отозвалась Софья Абрамовна.

— Ну какая разница! Неси любую! — возмутился хозяин и только хотел что-то добавить, как оглушительно прозвенел звонок.

Соломон пошел открывать и вернулся с невысокой худенькой женщиной. Буквально через несколько минут, следом за новой гостьей, появился плотный мужчина. Обоих хозяин представил как патриотов. Женщину звали Светлана Борисовна Онопко, и приехала она из Донецка, а громогласного дядьку — Семен Тарасович Сидорович. Вновь прибывшие удобно устроились за общим столом, и Лиза сразу же проявила интерес к Светлане, но Онопко опередила журналистку.

— Я слышала, вы собираетесь ехать в Донбасс?

— Да! И еще в Одессу, — ответил за Лизу Антон.

Светлана Борисовна нахмурилась и заметила:

— Не лучшее время выбрали, ребята! У нас на Донбассе обстановка становится с каждым днем всё хуже и хуже… Мы, конечно, надеемся, что ужасных событий не будет, но в Донбасс повсеместно прибывают военные и еще появились, как мы слышали, батальоны «Правого сектора». А «Правый сектор», поверьте мне, это просто беспредельщики. Ведь от безнаказанности до беспредела — один шаг!

— И вы будете жить под фашистами? — тихо спросила, молчавшая до сих пор, Изольда.

— Мы? — усмехнулась донецкая гостья. — Нет, ребята, никогда не смирится Донбасс с этим режимом… НИ-КОГ-ДА! У нас шахтерский рабочий край и, если начнется заваруха, пойдем воевать! Все пойдем! И Россия нам поможет!

— Господи, да не дай бог! — пробормотала Софья Абрамовна. — Соля, неужели будет война? Но ведь те, кто пришли к власти такие же, как мы: евреи, украинцы, неужели они станут нас убивать?!

Повисло тягостное молчание.

— Давайте без паники! — строго сказал Семен и поднял рюмку. — Ну вздрогнули… за Украину… за нашу Украину!

Все разом опрокинули стопки и пригубили бокалы. Каждый из присутствующих думал о своем. Тут, обращаясь к притихшей Изольде, Семен Тарасович спросил:

— Ты ведь из России, верно?

— Да, мы… то есть я… из Приморска…

— Тогда скажи мне, почему вы — россияне, радуетесь, что мы замерзаем, что у нас проблемы с электроэнергией, горячей водой, отоплением? И ёрничая, говорите: «Хохлы домайданились, так вам и надо», призываете скакать, чтобы согреться и с умным видом делаете прогнозы, сколько человек не доживет до весны?! Вместо подлинного братского сочувствия от вас исходят только злобные насмешки!

На помощь Изольде моментально кинулся Антон.

— Вас понял! Я тоже журналист из Москвы. А вот вы мне скажите, почему украинцы так ненавидят русских?! Что россияне вам сделали? Мы были почти месяц на Майдане и знаете, ни одного слова по-русски сказать не могли, чтобы не нарваться на рукоприкладство и другие неприятности. А ее приятеля, тоже русского, — показал Антон на Изольду, — забрали прямо на Майдане в СБУ… в гестапо только потому что у него российский паспорт! И как вы хотите, чтобы после всего этого к вам относились россияне?

— Предположим, вы ненавидите хохлов, бандеровцев, майдаунов, правосеков. Но как быть с нормальными украинцами? Я, например, не имею ничего общего с бандерлогами; не поддерживаю Майдан; не хожу на факельные шествия; не покушаюсь на памятники Ленина. Я люблю русский народ, а вы призываете стереть Украину с лица земли!

— Ну это ты загнул, Сема! Хотя: лес рубят, щепки летят, — влез в защиту россиян Назар, — всё со временем встанет на свои места. Правда восторжествует! Просто сегодня ненависть к русским в Украине намного сильнее, чем неприязнь россиян к Незалежной, и будем считать это — их защитной реакцией!

Лиза с любовью и благодарностью посмотрела на нового друга. Назар улыбнулся в ответ, затем обратился к Бляму:

— Соломон Яковлевич, выйдем? Надо кое-что обсудить.

Встреча патриотов закончилась обменом координатами и дружескими объятиями.

— Будете в Донецке, сразу ко мне! — пригласила Светлана к себе журналистов.

— Большое спасибо, непременно! — поблагодарили ребята.

Неделю провели в гостях у четы Блям. Соломону Яковлевичу удалось достать для Изольды новые документы, и он пообещал сделать все возможное, чтобы вытащить Сашу из застенков СБУ.

Глава 11 Германия. Раскол в обществе по вопросу Украины. Информационная война. Из записных книжек Ольги Штерн

Украинский вопрос расколол мир на два непримиримых, враждующих лагеря: сторонников нацизма и его противников — пособников бандеровцев и антифашистов. Самое интересное, что кроме самих украинцев (не всех, конечно), поддерживающих пришедший в Незалежную нацистский режим, в этих рядах оказались, как ни странно, иудеи. Нешуточные баталии разгораются везде, где сталкиваются две противоборствующие силы. Переругались и перессорились все: не только друзья и знакомые, но и ближайшие родственники. Мне это непонятно по одной причине — в вопросах нацизма инакомыслия быть не может! Любой человек в своем уме не должен и, в конце концов, не имеет морального права поддерживать человеконенавистнический режим палачей и убийц. Но прошло чуть более семидесяти лет после ужасной войны, и в рядах сторонников нацизма появились… евреи — самая пострадавшая во Второй мировой войне нация, порядка 6-ти миллионов представителей которой были зверски замучены и казнены в многочисленных лагерях смерти!

Вот некоторые примеры таких, к счастью, невооруженных столкновений.

Один товарищ в соцсетях, мой ровесник, израильтянин, между прочим, на вопрос: «А что вы думаете по поводу происходящего в Украине?», сказал следующее: «Надо выслушать обе стороны!». Согласна, можно в роли третейского судьи выслушать правду каждой стороны, но лишь в одном случае, если между ними не стоит СМЕРТЬ! Ведь речь идет о фашизме!

Другой мой приятель из Санкт-Петербурга, уже пожилой человек, еврей, в разговоре по вопросу Украины спросил меня:

— Ты думаешь, что во всем произошедшем виновата Америка?

— Конечно! А кто же еще?

— Ошибаешься! Если бы Путин не захватил Крым, ничего бы не было!

— Лева, заваруха началась еще до Крыма!

— Нет, это Путин виноват(почти по Обаме!)!

— Может из-за Путина и война в Сирии началась?

— Нет! Из-за Башара Асада!

— А США ни при чем?

— Конечно, нет! И так думают все, проживающие и здесь, и в Германии! Так ты что, в своих комментариях, о Путине хорошо пишешь?

— А как же!

— Тогда их никто читать не будет!

— Ошибаешься! Думающих как ты 10, а как я — 90 %! Уж вам, иудеям, просто стыдно говорить подобные вещи и тем более поддерживать фашистский режим в Украине! Прекращаем политическую дискуссию, иначе поссоримся!

Поверите ли, едва не подрались на Аничковом мосту в центре Петербурга! С Левой, слава богу, нет, а с Михаилом Либерзоном из одного русского магазина Германии дело дошло до рукоприкладства. Разошлись во взглядах на украинский вопрос. Удар по наглой морде оппонента поставил всё на свои места, правда оказалась с кулаками! В очередной раз заплатила прокуратуре штраф, но ни о чем не жалею! А вот другой Либерзон из одного украинского города, бывший десантник и экс-председатель еврейской общины, однажды, обращаясь к общинникам, выдал крылатую фразу: «Евреи, не будьте жидами…». Мой друг Вилен — украинский журналист, ныне вынужденный крымчанин, по национальности иудей, дополнил: «Евреи! Не будьте жидобандеровцами, как Коломойский, Бляхер (Береза) и иже с ними! Не забывайте Бабий Яр и тех, кто расстреливал там ваших соплеменников!!!». Как говорится, ни убавить, ни прибавить!

Совсем недавно в Германии, состоялась моя случайная встреча с приезжим украинцем. На первый взгляд адекватный мужчина прибыл сюда делать бизнес — покупать для перепродажи автомобили. Разговорились.

— Скоро поеду в Россию, — заметила я, с интересом ожидая его реакцию.

— Вы там передайте Путину, — сказал он, — чтобы не лез к нам, у нас все очень хорошо!

— И фашизма нет?!

— Нет! — пожал он плечами.

— Может, и Ляшко засланец Кремля? — с сарказмом спросила я.

— Может, и засланец! — на полном серьезе ответил он и добавил: — Да все у нас отлично, только вот… мобилизации боюсь, не хочу на фронт ехать!

Какое определение можно дать такому человеку? Только словами В. Высоцкого: «Сумасшедший, что возьмешь!». Незалежная уже превратилась в филиал Кащенко, а как еще можно назвать страну, представители которой, прекрасно зная, что на Востоке страны истребляют такой же украинский народ, говорят: «У нас все отлично, в Украине фашизма нет»?!

Проживающие в США наши соотечественники — это особая статья. И нет никакой разницы, евреи или русские, дуют они в одну дуду. Моя приятельница, русская по национальности, живет в США больше четверти века, пишет мне:

«Дорогая! Я не знаю, что вам в целях пропаганды вещают ваши СМИ об Америке, но я живу в этой стране почти 30 лет. У нас есть разные каналы и демократические, и республиканские, так что можно выбирать то, что тебе больше по душе. О Рашке очень редко упоминают, до нее никому нет дела, своих проблем хватает!».

Отвечаю: «А нам вещать ничего не надо, мы видим своими глазами, что творит ваше руководство. Это вашим „орлам“ надо поклониться за потоки мигрантов, хлынувших к нам в Германию, за разоренный Ближний Восток и за фашистскую Украину. Ты в курсе, что в Украине натворили? Если нет, позвони нашей однокласснице Наташе в Донецк. Она расскажет тебе, как с новорожденной внучкой бежала под обстрелами в Россию! Знаешь, что она мне сказала? „Мы готовы голодать, лишь бы не стреляли!!!“. А сколько безвинных людей погибло только потому, что США необходимо уничтожить Россию! „Спасибо“ Америке за майданный переворот! В том что руководству США нет дела до России, ошибаешься! Не было бы дела, давно отвалили бы от нас! Идея всемирного господства еще никогда ни к чему хорошему не приводила!».

Тут и «опусы» некоего Якова Магделя — украинского иммигранта, пожилого иудея из Чикаго (США).

Письмо первое.

«Русские всегда спонсировали террор, стремясь распространить свою отсталость на весь мир. Ничто не меняет характер этой страны, вечно стремящейся к экспансии. Поэтому трудно сомневаться, кто инициирует и Третью мировую войну».

Промолчать, конечно же, я не смогла.

Ответ первый.

«Я вас, к счастью, не знаю, но мне кажется, что вы совершенно недалекий, в отличие от многих ваших земляков, старый еврей. А еврей ли вообще? Именно благодаря советским, и в том числе, русским солдатам, вытащившим вас из печей концентрационных лагерей, вы еще топчете эту землю! И тупая отсталость американцев, особенно тех что у власти, неуважаемый мною Магдель, не идет ни в какое сравнение с наивной отсталостью русских, которые все еще пытаются отстоять мир на этой планете, потому что лучше других знают, что такое война! Вы, наверное, и не знакомы с агрессивной историей своей любимой страны, имею в виду Америку, навязывающей всему миру свою кровавую демократию, иначе не писали бы подобный бред! Почитайте, может, хоть тогда проблески разумных мыслей появятся в вашей глупой голове! Сидите за бугром и не тявкайте, Россия вам не по зубам! Ни вам и никому на свете!».

Магдель, письмо второе.

«Люблю Америку, особенно за ее доброту, чувствую ее везде: и в улыбках прохожих, и в готовности помочь от водителей едущих рядом со мной машин. Многие красоты Америки созданы за счет благотворительных фондов. Американские благотворительные фонды видны во всем мире. Но прежде американца интересует своя страна, а Россия очень мало представлена в американском медиапространстве, и товары из России американцы не видят. Когда меня спрашивают: „Откуда я?“, я не отвечаю: „С Украины“, потому что страна Украина вряд ли известна среднему американцу, а отвечаю: „Из России“, но и тут бывают вопросы: „А где это? В Африке?“. Приходится отвечать, что Россия вовсе не в Африке, а тут… рядом с Аляской. США — это страна передовой науки и культуры. До того, как в нашем городе открыли музей Холокоста, его функции выполнял музей Spertus / Institute for Jewish Learning and Leadership. Офис, где я работал, расположен над этим музеем, и я видел, как все время из разных районов города приезжали школьные автобусы с детьми для посещения этого музея, поэтому американцы знают, что такое фашизм и не поддержат слов „жидобандеровец“ или „Порошенко-Вальцман“».

Ответ второй.

«Господин Магдель, вы не убедили меня и не растрогали своей любовью к Америке. Вы обязаны любить эту страну только потому, что она вас приютила, а то проживая и далее в Украине, могли бы сегодня иметь неплохой шанс быть повешенным националистами — радикалами за яйца, а может, за шею. Простые американцы, против которых я ничего не имею — это не правительственные круги вашей страны, поэтому не путайте мух с котлетами. В России и в Германии тоже замечательные люди. А что касается благотворительных фондов и фондов вообще, особенно тех, что работают повсеместно на всем пространстве нашего шарика под названием Земля, то они ведут свою особую работу по подготовке к уничтожению стран, неугодных США. За примером далеко ходить не надо, у вас есть внушительный список кровавой „демократической“ поддержки Америки на всех континентах. Любого из нас интересует своя страна, в которой мы проживаем и та, откуда мы родом. В Германии, например, о России знают прекрасно: и русские магазины у нас замечательные; и российское телевидение имеется; и проживает здесь огромное количество русскоязычных граждан, приехавших сюда со всего постсоветского пространства, и большинство из них — антифашисты!

То, что в США не особенно представлена Россия — это проблема самой Америки, но, судя по сегодняшнему отношению США к России, нашу страну очень хорошо знают за океаном и боятся, как черт ладана, что в принципе неплохо и правильно! А вот с такой точкой зрения на Россию, как у вас, на вопрос: „Откуда вы?“, вы должны отвечать из… Америки, зачем же упоминать Россию, ненависть к которой настолько велика, что вы не можете даже деликатно завуалировать ее?! То, что Россия, по мнению ваших граждан, находится в Африке говорит только об одном — о страшном невежестве американцев! И, кстати, не Россия расположилась рядом с Аляской, а Аляска рядом с Россией, и это тоже наша бывшая территория, столь опрометчиво проданная монархом. Америка — страна передовой науки, говорите? Тогда почему ваши астронавты и по сей день катаются на наших ракетах? Вот то-то и оно! Если бы Америка помнила, что такое фашизм, она не привела бы к власти радикалов и бандеровцев; не поддерживала бы нацизм, повсеместно поднимающий голову в Европе; и не подкармливала бы самую бесчеловечную в мире террористическую группировку „Исламское Государство“, почти ввергнув мир в пучину Третьей мировой войны. Вот он — „дружественный“ оскал вашей самой любимой страны! Не надо прыгать на свою шею, ребята, а то она может сломаться! Вот мой совет вашей стране!».

Магдель, письмо третье.

«Уважаемая госпожа Штерн! Вы пишете мне: „Судя по сегодняшнему отношению США к России, нашу страну очень хорошо знают за океаном и боятся, как черт ладана, что в принципе неплохо и правильно!“, ну вы и русофобка, а обвиняете меня в русофобии, хотя я вовсе не боюсь, что Россия придет защищать русскоязычных американцев на Аляске, а то вы пишете: „Это тоже наша бывшая территория, опрометчиво проданная монархом“. Нет, не боюсь, потому что Россия очень сильно отстала, и распространять свою отсталость уже не сможет. Вы мне пишете: „Не надо прыгать на свою шею, а то она может сломаться!“, но что мне делать с вашим советом, ведь я не политический деятель? Вся моя политическая деятельность свелась к тому, что я голосовал за Маккейна, а не за Обаму, потому что Маккейн пять с половиной лет тесно взаимодействовал с коммунистами и поэтому понимает, зачем снесли памятники Ленину в Украине. А в моем родном городе Донецке, на площади Ленина, стоит памятник извергу, принесшему столько бед человечеству, а сейчас приносящему горе и моему родному городу, и это омрачает радость от того, что при въезде в город в слове „Донецк“ убрали мягкий знак».

Ответ третий.

«Прочитала ваш опус, и теперь уже могу сказать точно (в прошлый раз еще сомневалась) вы — не еврей! От еврея у вас только шляпа на голове, даже о бороде ничего говорить не буду, а то еще, не дай бог, примут вас за русского!

С окончаниями у вас проблемы, я — „филка“, в смысле русофилка, а не „фобка“, не оголтелая русофобка вроде вас. Вы даже не поняли, что я вам написала. Объясняю свою мысль для непонятливых евреев из деревни Америка. Правительственная верхушка вашей страны действительно боится Россию, иначе не занималась бы провокационной деятельностью в отношении моей Родины, только зря, конечно, потому как Россия в своей истории никогда не была агрессором, в отличие от США, постоянно несущей миру угрозу! Россия отлично знает, что такое война, заплатив за мир во Второй мировой войне более чем 20-тью миллионами жизней! Вот если кто поднимет на Россию свой сраный хвост, она сможет хорошенько дать по зубам, как это было в 1941 году. Вы еще помните эту печальную историю с Гитлером? Как вы думаете, почему США не трогают Вьетнам? По той же причине! Кубу? Аналогично, а теперь пусть попробуют сунуться в Россию… Но российский народ имеет широкую душу и обязательно поспешит на помощь. Только первыми, Магдель, к вам придут не русские, а выращенный вашей любимой страной США, ИГИЛ („Исламское государство“)!

И если Америка думает, что с миром можно расправиться руками ИГИЛ, то сильно ошибается! И когда они придут, придется вам, Магдель, сменить шляпу на такию (молитвенный колпак), а Тору на Коран, и тогда отсталой, по вашему мнению, России в ножки поклонитесь, чтобы в очередной раз спасла вас от смертельной опасности, которая уже стоит на пороге! Вы действительно не политический деятель, но вы из той поганой когорты избирателей, которые, ни о чем не думая, голосуют за кровавое преступное правительство, вдобавок еще и сладострастно его расхваливая! Да взять хотя бы вашего дорогого Маккейна, которому по возрасту пора бы уже и о душе подумать, а не сеять повсеместно смерть! Только слепоглухой идиот не сможет увидеть кошмарную роль Америки в хаосе, творящемся на планете. И вас могу смело отнести к таким незрячим „инвалидам“. Знаете, существует антисемитский слоган: „Если в кране нет воды, значит, выпили жиды“, у вас почти то же самое, но про Ленина. Да благодаря Ленину и родилось на свет ваше государство Украина. Какой же бред вы несете, мне просто даже неловко за вас! Человек, которому 60 лет, обвиняет В. И. Ленина в том, что тот принес беды человечеству, а сейчас приносит беды городу Донецк!!! Может, под именем „Ленин“ скрывается ваш любимый Маккейн, или посланец „мира“ из ада Обама, или еще кто-то из правительственной клики США, которые уже по макушку и в украинской крови, и в крови иракцев, ливийцев, сирийцев, афганцев, сербов?! Не многовато ли на себя берете? А вот про Донецк лучше помолчите, какой он для вас родной? Человек, оправдывающий уничтожение жителей Донбасса, не имеет права говорить: „Родина“. Может, вы расскажете какая добрая и замечательная Америка и ваш Маккейн 12-летнему мальчишке, лежащему сейчас с оторванными ногами и рукой в московском госпитале, ослепшему, благодаря снарядам и пулям, в санкционированной и развязанной США войне в Украине?! Может, вы посмотрите в глаза голодным разоренным жителям Донецка и окрестностей или детям-сиротам, родителей которых уничтожили, нет… не украинские, а американские орудия?!

Если бы США не совершили этот зверский кровавый переворот, а осудили бы то, что творится в Незалежной, вы могли бы сказать про Донецк: „Мой родной город“, но пособник убийц не имеет на это ни малейшего права! А пособник вы потому, что полностью поддерживаете то, что творят ваши заокеанские хозяева, сеющие смерть и хаос повсеместно! Российский президент В. В. Путин весьма лояльный человек. Если бы кто-то другой, менее терпеливый, сидел бы в кресле президента Российской Федерации, русские уже давно дошли бы до Киева, в очередной раз освободив Украину от нацистов и правительственных стервятников США! Любите свою Америку молча „в тряпочку“, а то в последнее время эта страна имеет вонючий душок, который не по вкусу очень многим на этой планете!».

Вот они какие — эти украинские иммигранты! Ничем не отличаются от них и те, что живут сегодня в Германии. Предлагаю вам выдержки из переписки с иудами, а не иудеями! Ефим Авруцкий — украинский еврей, иммигрант из Дортмунда.

«Я удивлен и разочарован вашей политической близорукостью! Россия — великая страна, но (!) после Петра и Екатерины у ее руля стояли или никчемные посредственности, или человеконенавистные (орфография сохранена) деспоты. Современный „царь“ России сочетает в себе оба эти качества. Вам известно, что такое КГБ и что бывших КГБистов не бывает! Я уверен, что Путина ждет судьба Милошевича. По этой причине он играет в чехарду со своим „карманным конкурентом“ Медведевым. Он очень хочет „умереть на своем посту“, чтобы при жизни не нести ответственность за свои „деяния“. За то, что он еще при Собчаке ограбил ленинградцев, за его чеченскую войну, за его взрывы домов. Сегодня к его грехам добавились новые: это развязывание войны с братской Украиной, захват Крыма и ввод войск в восточную часть Украины! Об этом я знаю не из прессы, в Донецке живут мои племянницы. Есть, конечно, упреки и в адрес ридной неньки. Вначале нужно было обеспечить надежную границу с Путинской Россией, чтобы предотвратить проникновение войск России на Донбасс, а потом разбираться в этом междусобойчике. Не было бы ни жертв, ни разрушений. Здесь сказалась недальновидность сегодняшнего руководства Украины. В результате того, что произошло, Украина потеряла Донбасс. Население Донбасса не простит Украине жертв мирного населения и разрушений жилого фонда. Я надеюсь на ваше прозрение!!!».

Ответ Ефиму Аврунину

«Неуважаемый мною господин Аврунин; он же Врунин; он же Врунгель; он же Словоблудов!

Как я посмотрю, вы — слепоглухой, очень жаль что не немой, старый нацик, находящийся в стане оголтелых фашиствующих иудеев (парадокс!), сами обладаете шизофренической „дальнозоркостью“ в отношении вашей, скатившейся в эру Средневековья, неньки-убийцы и действительно Великой России! После Петра и Екатерины стояли разные люди, но, как вы сказали, современный российский „царь“ к вашему определению не имеет никакого отношения! Только обдолбаные и зомбированные украинский, американской и европейской лживой пропагандой старые социальщики не видят очевидных вещей! У Путина впереди еще большая миротворческая жизнь, в отличие от посланника из ада президента Америки Обамы, а судьбу Милошевича, не так уж и виновного, в роли фигурантов нового Нюрнбергского процесса повторят ваши друзья-уроды из киевского преступного правительства! Считайте мои слова пророчеством, их уже с нетерпением ждут в аду, котлы готовы. Кстати, нет в мире правителя, кроме В. Путина, которого хотели бы видеть своим президентом даже американские военные! То же самое могу сказать о немцах, которые говорят: „Дайте нам хоть на один год Путина, и мы наведем порядок в Германии!“ Путин — он единственный в своем роде и не нужно порочить российского президента своим грязным языком.

Глядя на таких как вы, я очень жалею, что „деспот“ Путин не создал концлагерей и ГУЛАГа, чтобы такие как вы, абсолютно тупые и отстойные люди, на своей шкуре прочувствовали бы все прелести деспотизма. Очень сожалею, что Владимир Владимирович не вернул в Россию смертную казнь, чтобы вся мразь, гуляющая по моей Родине, не отравляла бы жизнь нормальным людям. Расстраиваюсь, что пока не свернул шею ничтожествам и убийцам, оккупировавшим братскую Украину, однако надеюсь, что это явление временное. Хотя нет, Донбасс и сегодня братский, и победа на эту многострадальную землю придет обязательно! Интересно, что будете тогда вещать вы — недобитые бандеровцы?! И, кстати, не вам, сидящему в Дортмунде, а до этого в Донецке, рассуждать о деятельности Путина в Ленинграде и тем более клеймить его! Не собирайте, старый сплетник, слухи и домыслы! Читаю письмо и удивляюсь, чего только не приплели: и чеченскую войну, и взрывы домов! Не позорьтесь и изучайте хотя бы историю!

Насчет второй части вашего письма, хочу поставить вам диагноз. Вы серьезно больны психически, и не мешало бы вам обратиться к психиатру. И ваши племянницы из Донецка — тоже больные люди, не мудрено, конечно, свихнуться под обстрелами „доблестной“ украинской армии. А что касается „развязывания“ Путиным войны с кровной сестрой Украиной, то на его „совести“, наверное, и зверские деяния правосектральной гопоты?! Тысячи замученных, замордованных, изнасилованных, выпотрошенных, расстрелянных и разоренных жителей Донбасса?! Зверские убийства детей, женщин, инвалидов, стариков, так называемой „освободительной“ украинской армией, бесчисленными батальонами садистов и фашиствующими молодчиками из бандформирований оголтелых ублюдков?! 13-летний мальчишка, закрывший собой 9-летнюю сестренку от снарядов той же „освободительной“ армии Незалежной?! Замученные и сожженные одесситы, и бюст выдающегося полководца ПК. Жукова, внесшего огромный вклад в освобождение мира от коричневой чумы и бандитизма в Одессе в послевоенные годы, ныне стоящий на полу возле унитаза, в который ссыт ублюдок-бандерлог — это тоже „заслуги“ Путина?! Не грешите, старый глупец, иначе не быть вам в раю вместе с вашими, замученными фашистскими тварями, родственниками, а гореть синим пламенем в аду!».

Письмо Виталия Рубинфельда — еврейского репатрианта из Украины, ныне проживающего в Дрездене.

«У меня однозначное отношение к „Новороссии“, к участию в ней России. Я не приемлю курс Путина на самойзоляцию России. Я не могу принять мерзость российских СМИ, разжигающих национальную ненависть, я не могу согласиться с поисками врагов, предателей среди настоящих патриотов и поощрением фашиствующих. В июле я проехал автобусом из Харькова в Александрию и нигде не видел этих самых „бандеровцев“. Везде говорил по-русски, и мне отвечали так же. Я знаю, что нет никакого „притеснения“ русских и в очередной раз убедился в этом. Мне очень жаль простых людей в Донбассе, они оказались заложниками гопоты, которая захватила там власть. Если бы не поддержка России, то эти бандиты давно бы разбежались и все было бы нормально. Больше мне нечего добавить». Надо сказать, что отец господина Рубинфельда — 90-летний ветеран Великой Отечественной войны, проживающий ныне в Израиле, не разделяет более чем странные, я бы даже сказала, позорные взгляды своего сына.

Ответ на письмо Виталия Рубинфельда.

«Мне стыдно об этом говорить, но русские немцы, те самые, подвергшиеся Сталинским репрессиям — сегодня большие патриоты, чем евреи, хотя какие это евреи — это натуральные враги, которые моментально, как хамелеоны, перекрасятся в другой цвет и нацепят Георгиевские ленточки на грудь, как только начнется падение нацистской хунты. Я вижу как русские немцы, а надо сказать, что народ этот крайне специфический и обиженный на СССР за свое трагическое прошлое, сегодня от всей души поддерживает Россию, ее политику и В. В. Путина в том числе. Они сопереживают замученным жителям Донбасса, возмущены тем, что в Украине происходит натуральный геноцид и не только украинского народа! Мы вместе — русские, украинцы, евреи, еще не продавшие свою совесть, и немцы рука об руку ходим на митинги протестов. Зачем нам общаться с такими моральными уродами, как Рубинфельд и иже с ними? Бойкот и презрение пособникам нацистов, им нет места среди нормальных людей. Моя реакция на русофобские „откровения“ Рубинфельда — это реакция нормального человека на русофобскую и нацистскую пропаганду! Только не приписывайте мне, пожалуйста, за такое высказывание антисемитизм: антисемитки замуж за иудеев не выходят! К счастью, таких как я — много, а таких как Рубинфельд — нет! Хочется только спросить, что с вами случилось, евреи?

Меня не удивляет, что марионеточная Европа, возглавляемая русофобствующими дебилами из проамериканских политических элит, встала на дыбы; что США со своим преступным президентом „катит бочку“ против Российской Федерации. Все они — генетические враги России. Но меня поражает другое, откуда берутся такие рубинфельды? Понимаю, был бы молодой и глупый, так ведь нет, сам видел, что творили фашисты и бандеровцы в Украине, хотя солдаты вермахта в своих садистских шалостях просто дети, по сравнению с бандеровскими нелюдями сегодняшних дней! Моя 70-летняя подруга Валентина — русская немка, сказала мне: „Жаль, что мне столько лет, а то не задумываясь, взяла бы в руки автомат и пошла против фашистов воевать!“. Ни я, ни она не можем спать по ночам, видя, что творят эти изверги с людьми на Донбассе! Не можем поверить, что вот так, в одночасье, по вине озверевших ублюдков, ошалевших от денег и крови, превратились в руины судьбы сотен тысяч обычных людей, которые просто хотели жить!».

Но, к великому счастью, не все иудеи такие, как Аврунин и Рубинфельд, нет! Мой друг — антифашист журналист Вилен, хоть и вынужден был под постоянными угрозами покинуть Украину несмотря ни на что, ведет свою антифашистскую деятельность и верит, как и все мы — нормальные люди, в ПОБЕДУ!

А вот и высказывания самих украинцев. Журналист из Незалежной Геннадий Рыбченков.

«В Кировоградской области уже больше 27 тысяч переселенцев с Донбасса. Меньше всего, по сравнению с другими областями. Они все же стремятся в Киев, Одессу, Днепропетровск, Львов. Чего они сюда едут? В ДНР и ПНР же так прекрасно!».

Ответ журналисту-нацисту Геннадию Рыбченкову.

«Удивляюсь вашему цинизму! В ДНР и ПНР прекрасно, говорите? Может, подъедете туда и проведете денек под градом реактивных снарядов? Может, посмотрите на искалеченных и убитых детей, стариков, голодных и холодных, полностью разоренных, благодаря мерзавцам, сидящим в Раде?! Кстати, и вас отношу к ним! А те, кто едет в центральные города Незалежной — самые несчастные люди, им я сочувствую даже больше, чем донбассцам. Все они в одинаковом положении: одних убивают пулями и снарядами, других морально и материально, относясь к ним, как к последнему быдлу, которому нет места в этой жизни! Ваша страна просто ополоумела, но это ненадолго! Правда все равно восторжествует!».

А эти говорят сами за себя. Анатолий Пашинин, актер:

«Я побрезгую взять в жены даму с Донбасса. Не знаю, сколько Камазов чеченцев, бурят и других ордынцев на ней спали».

«Карлик Путин не может меня удивить. Слово „х… йло“ мало что о нем говорит. Слишком буква „у“ смягчает эффект».

«Мы видим на примере Януковича, Лукашенко, Путина, как поганые пэтэушники решают судьбы народов, используя угрозы, обман, подлость, воинствующую ненависть к эволюционным ценностям».

«Я получил самый дорогой трофей за эту войну — погон главы оперативного командования „ЮГ“ генерал-лейтенанта Анатолия Сиротенко. Поганцам из генерального штаба РФ такое и не снилось!».

Этот морально-нравственный воинствующий урод, по-другому его и не назовешь, а здесь я представила самые невинные высказывания российского (да какого, к черту, российского!) актера Анатолия Пашинина, имеет огромное желание вновь сниматься в российских сериалах в ненавистной ему стране! Но дорога в Российскую Федерацию должна быть закрыта для него навсегда! Информация к размышлению…

Григорий Терещенко из социальной сети «ВКонтакте»: «Место евреев и кацапов в печи!». И подобные высказывания даже не блокируются! Я уж не говорю о сайте Rambler, ru, где русофобские и разжигающие межнациональную вражду комментарии только поощряются!

Любимая мною, известная престарелая актриса (только из-за былого уважения к ней не хочу озвучивать ее имя) закончила свою пламенную антироссийскую речь словами: «Слава Украине!».

Известный музыкант и певец Андрей Макаревич в рядах антироссийских демонстрантов в Незалежной, гордо несущий в руках украинский (обагренный кровью тысяч ни в чем не повинных жизней!) флаг и такую же ленточку на груди.

«Ослепший» от ненависти олигарх, бывший сиделец и ныне политик Михаил Ходорковский, цинично заявляющий перед лицом молодчиков с портретами Бандеры на Майдане: «Где тут нацисты и бандеровцы? Лично я их не вижу!».

Ныне покойный оппозиционный политик Борис Немцов, бодро скакавший в рядах националистов — радикалов и виртуозно исполнявший популярный ныне танец «кто не скачет, тот москаль».

Этот позорный список можно продолжать, и дело не в идеологической закваске данных особей, а в патологической ненависти к России!

А украинцы пытаются диктовать свои порядки, даже в Германии. Мой друг Евгений сидел в своем автомобиле у автовокзала Берлина. Женя — русский немец, но отчаянный русофил и антифашист, как патриот, наклеил на лобовое стекло маленький российский триколор. Пришел автобус из Киева, и через несколько минут в окно Жениного автомобиля постучали только что прибывшие в Германию два украинца-радикала.

— Слышь, братан, — заявили «гости» Германии и, указав на российский флажок, приказали: — Сейчас же убери это!

— Пошли на х…! — послал их Евгений и, рассказывая мне этот эпизод, возмущенно добавил: — Представляешь, эти подонки мне — немцу, на моей немецкой земле, дают указания, что делать! И эти негодяи имеют право на существование? Конечно, нет!

С Женей я совершенно согласна! Нацистов и бандеровцев перевоспитать невозможно — это абсурд, а соответственно, не должны они топтать эту землю, принося горе нормальным людям!

Глава 12 Западная Украина. Донбасс Дорожные дневники Лизы

Тарас Дзюба, сидя на завалинке, думал о своей нескладной судьбе и, откровенно говоря, ничего хорошего в ней не находил. В селе Подгорье, близ Ивано-Франковска (Галичина), прошла вся его, так и не сложившаяся к 33 годам, жизнь. Хоть Тарас и был женат на этой скобарихе Христе, на брак с которой его с трудом уломал отец, никогда не ощущал он себя счастливым мужем, поскольку не знал настоящей любви и не видел заботы. Сколько помнил женатую жизнь, постоянно крутился и вертелся, как уж на сковороде, чтобы заработать хоть какие-то гроши, но этой хабалистой аспидше никогда не хватало! Ну, это естественно, ведь Христя умудрялась за год быть по два раза беременной! Настрогали уже девятерых, а эта самка никак не могла остановиться. Даже тогда, когда Тарас просто лежал рядом бревном и, в мыслях не покушаясь на надоевшее жирное тело, жинка вновь умудрялась залететь! «Не иначе как мои „засланцы“ к этой паразитке сами переползают!», — с негодованием думал он. Однажды, правда, попытался возмутиться вслух и поставить «родильную машину» на место, но тут же получил чугунной сковородой между глаз и даже три дня провел в больнице. А выйдя из лечебницы, в отчаянии подумал: «Господи! Да хоть бы взяли эту сучку на войну да убили там!» Но, предвидя кошмарную участь отца-одиночки с оравой спиногрызов на руках, уже размышлял по-другому: «Господи! Лучше пошли туда меня, хоть на время избавлюсь от обузы!». Если что-нибудь настойчиво просить у Всевышнего — обязательно получишь! Тарас даже и не подозревал, что скоро ему представится такая возможность.

Деньги доставались неудачнику с невероятным трудом. И чем он только не занимался: и пахал на своем жалком огороде; и шил бантики для продажи на рынке; и помогал за гроши своему более удачливому соседу — спекулянту Йосипу Барабашу, по заданию которого выезжал иногда с товаром: горилкой и сигаретами в Ивано-Франковск и даже в Польшу, контрабандно, разумеется. В Польше удалось побывать лишь однажды… После всего произошедшего, больше подобных поручений Йосип ему не давал.

Начало было весьма оптимистичным, поскольку польские пограничники не обнаружили у Тараса лишние блоки сигарет, которые он прятал в тройном дне сумок, полученных от Йосипа. Слава богу, сумки не просвечивали, иначе контрабандисту пришлось бы отдохнуть за решеткой и заплатить офигенный штраф. Зато когда Тарас расположился на обочине дорожной трассы, где вместе с ним тусовалось немало нетрудоустроенных жителей Западной Украины, получился полный абзац! Через час, как из-под земли, выросли две крутые тачки, из которых вывалились крепкие польские парни и, надавав Тарасу хорошенько по шее и по яйцам, отняли весь товар. Пострадавшим оказался лишь Дзюба, потому что все остальные продвинутые земляки-спекулянты, едва завидев подозрительные машины с сильно тонированными стеклами, кинулись врассыпную. А когда, глотая слезы, он забрался в автобус, чтобы доехать до автовокзала, трое развязных «пшеков», услышав его украинский лепет, остановили транспортное средство и темпераментными пинками скинули Тараса прямо в грязный сугроб на обочине.

«Ну почему нас никто не любит? — в отчаянии думал неудачник. — Хотя мы — украинцы — и сами очень странные люди: молимся на Бандеру; работаем на евреев; умираем за американцев; а ненавидим русских! Вот поэтому наверное, все время в жопе!». Дома досталось не только от хозяина, который повесил еще и приличный долг за «конфискованный» товар, но и от разъяренной супруги, как следует отходившей его ухватом.

В армии, как ни хотел, побывать Тарасу пришлось. Воспоминания были неважнецкие, но тем не менее, он до сих пор поддерживал связь с сослуживцами, среди которых были и русские ребята. Особенно сдружились с Костиком Комиссаровым, проживающим теперь в Воронеже. Раньше Константин часто приезжал в гости, всегда с подарками и деньгами, помогал чем мог, но сегодня, когда отношение к русским изменилось столь кардинально, навещать армейского друга перестал, и Тарас догадывался почему.

Из всех областных центров Галичины именно Иваново-Франковск считается центром непримиримого национализма. Вообще, Ивано-Франковск настолько захолустный, несмотря на бойкие радикальные взгляды, городок, что кажется время здесь остановилось еще в 90-х. Народ отсталый, одетый во что попало, огромное количество нищих и попрошаек. Тарас никогда не любил этот город и когда сравнивал Ивано-Франковск с Воронежем, где побывал лишь раз, сравнение это было отнюдь не в пользу первого. Как-то раз, еще до заварушки, приехал в гости Константин, и они вместе посетили кафе. Друг сделал заказ на русском. Чай с пирожными пришлось ждать целый час! Заказ принесли, конечно, но с такими презрительными рылами и скепсисом в голосе, что Тарасу стало стыдно не только за работников этого мерзкого заведения, но и за всю Украину в целом. Русофобия стала доминирующей идеологией в Прикарпатье, а культ уроженца нынешнего Калушского района Ивано-Франковской области Степана Бандеры достиг немыслимых размеров лишь по одной причине — больше хвастаться было нечем!

Тарас относился к личности Бандеры равнодушно и не понимал, зачем этому старому шкарбуну (хрычу) ставить памятники. Он помнил еще тот день, когда в 1993 году в Ивано-Франковске был снят с постамента и отправлен на металлолом танк Т-34, а спустя 15 лет на его месте установили памятник Степану Бандере. Вот так запросто, стального победителя нацистов заменил каменный пособник фашистских захватчиков. Здесь же располагался теперь и штаб национального движения Дмитро Ярого, то ли «Правый крен», то ли «Левый хрен». А недавно, как заметил Тарас, на Вещевой площади установили стенд «Украинский националист» в угрожающих красно-черных тонах. Тарас из любопытства почитал агитационные листовки, размещенные националистическими организациями. Понял одно, можно записаться добровольцем и осуществить свою мечту — умчаться из родной хаты куда подальше. В своем Подгорье он знал некоторых односельчан, отправившихся на Восток Украины в составе карательных батальонов. Слово «карательный» пугало Дзюбу. Он смотрел фильмы про Великую Отечественную войну с участием карательных батальонов, которые калечили, без жалости мучили и убивали людей. В жизни Тарас не мог поднять руку даже на курицу. Обычно с этим ловко управлялась его свирепая половина, с невероятным удовольствием сворачивающая голову несчастной наседке. «А ну их к лешему!», — махнул он рукой на агитки, но тут вспомнил о своем материальном положении, и настроение резко пошло на убыль. Тарас знал, что война — это самый короткий путь к обогащению. Перед глазами мелькали кадры из военных фильмов, в которых нескончаемые эшелоны с награбленным богатством мчались прямиком в нацистскую Германию…

«Эх… мне бы туда!», — размечтался Дзюба и не заметил, как к нему подсели двое нищих.

— Може пан подасть копиечку?

— Бог подаст! — ответил Тарас и, окатив их мимолетным взглядом, подумал: «Твою мать! Ежели ничего не изменится, придется, наверное, и свою жизнь вот так же заканчивать… Как бы сделать так, чтобы у меня всё было и мне бы за это ничего не было!».

Палочка была о двух концах. И по сей день в его ушах звенел вой бабки Варки, которая каталась по земле и рвала на себе волосы, когда привезли вперед ногами ее единственного кормильца — внука Миколу, уехавшего три недели назад в столицу делать революцию. Вспомнил он и незабываемый поход в гости к односельчанину Опанасу Шкирко, побывавшему в шкуре бойца «сектора» в одном из поселков под Донецком. Христя тогда чуть не удавилась, увидев жинку Опанаса Гарпину, в почти новеньких туфельках, роскошном платье, со сверкающими золотыми сережками в ушах! «Ползала, шкапа (кляча), по огороду в занюханном рубище, да месила галошами навоз, а теперь нос до потолка, королевишна хренова!», — едва не захлебнулась завистью Христя. Да и сам Тарас остолбенел, глядя на барахло, «оккупировавшее» хату соседа. Теперь у Опанаса было всё, начиная с отличной зажигалки и пылесоса, (а до сегодняшнего дня Шкирки пользовались только веником) и, заканчивая шикарной мебелью!

— Опанас! Звидки таке богатство? — потрясенно спросил Тарас, когда они остались за бутылкой горилки в хате одни.

Сосед усмехнулся и загадочно произнес:

— Коли у тебе в руках автомат, гришно повертатися порожним! Труснули не одну симейку там, за Донецьком… тепер им це барахло ни до чого…

— Як?! — насторожился Тарас.

— Атак! Гуляють на небесах з архангелами пид ручку, им це все тепер без потреби… Баба-сука так чиплялася за сережки свои, що подряпала мени руки, тварюку! Ну я иё и того…

— Чого? — испугался друг.

— Ну… того… зеленкою лоб намазати!

Гость вздрогнул.

— Та ну?

— Тильки знаэш, братан, — со страхом зашептал Опанас, — ночами до мене приходять, спокою не дають…

Помолчали… каждый думал о своем.

— Скоро знову туди пойду… може и ти зи мною? — нарушил молчание односельчанин.

— А можна? — с робкой надеждой поинтересовался Тарас.

— Можна, бийцы нам потрибни! Там е де розвернутися, и ти повернешся з барахлом, а то мабуть Христя життя не дае?!

— Не дае! — подтвердил неудачник.

— Тоды завтра пидемо до нашого головного и запишемо тебе! Через два тижни вийжджаемо на Донбасс. Чекаю тебе о 9 годин.

— Домовилися! А ось ти мени скажи… там страшно? Вбивають?!

— На вийни завжди вбивають! — сурово закончил разговор Опанас и, ободряюще, добавил: — Тильки ми з тобою щасливи, бог береже!

Вот так в рядах правосеков прибыло. Тарас попал в карательный батальон «Айдар» и за две недели в спецлагере, под руководством американских инструкторов, прошел боевую подготовку. Слава богу, был не новичок, армейские навыки еще не забылись. Перед отъездом всем селом составили списки заказов, которые следовало доставить с Донбасса. Деньги тут были без надобности, что пожелаешь, можно брать бесплатно, но за одну небольшую услугу — уничтожение таких же вот украинцев!

Запиликал мобильный, и Богдан уставился на дисплей — номер был местный. Телефон «отправился» на место старой дислокации в карман, а сердце тревожно ёкнуло: «Опять они!».

Мобилизационная повестка приходила уже дважды, но каждый раз ему удавалось увернуться от неприятностей. «Что делать? — в отчаянии думал Богдан. — Может, уехать в Россию? Но к кому? Куда?». Если бы он был один, вероятно, так бы и сделал, но с семьей, да еще с маленькими детьми на руках — это было более, чем проблематично. Теперь Богдан частенько вспоминал то счастливое время, когда сотрудничал с немцами, зарабатывал деньги и путешествовал по разным странам. Сотрудничество завершилось внезапно, когда в эти деловые отношения, как слон в посудную лавку, влезла жена. Он и не предполагал, что эта дура может позвонить шефу немецкой фирмы и настойчиво требовать от него денег! Тогда, впервые в жизни, Бо чуть не поднял на нее руку. Закончилось всё, как в сказке А. С. Пушкина: остались у разбитого корыта. Ведь надо же знать, у кого и что просить! Никогда российские друзья — владельцы немецких фирм, его не обижали, всегда регулярно выплачивали приличные командировочные и делали подарки. Именно благодаря их деньгам, которые не надо было возвращать, сегодня у Богдана был собственный дом. С горечью вспоминал он и те моменты, когда кочевряжился очередным зарубежным поездкам на международные выставки. А делал он это, лишь по одной причине — все время скулила жена, желая постоянно, как вещь, иметь его под рукой! Сейчас Бо с огромным удовольствием оказался бы где-нибудь в Бразилии или Индии, заколачивая потихоньку тугрики, а не прозябал здесь, во взбесившейся Украине. В торжество революции Бондаренко не верил и твердо знал, что за любым переворотом последуют жертвы, но даже и не догадывался, какую цену придется заплатить Донбассу!

Обстановка, начавшаяся с мирных протестов беспределу, осложнялась с каждым днем. И если раньше Богдан и горожане Горловки и других городов Донбасса живой цепью вырастали перед танками своей же украинской армии, то сейчас уже регулярно прятались от… нет не выстрелов, а расстрелов этими танками городов Донецкой области. В это трудно поверить, но теперь все орудия украинской армии были направлены против мирных жителей Донбасса, которые, как оказалось, не желали жить под властью нацистской хунты!

Раньше, когда Богдан, затаив дыхание, смотрел фильмы про войну и старые кадры кинохроники, он просто содрогался, видя, как в украинские села и города врываются наглые фашистские захватчики, держащие навскидку автоматы. Сегодня на горизонте появились свои «гитлеровцы» — украинцы — боевики карательных (!) батальонов: «Днипро», «Донбасс», «Киев», «Азов», «Айдар», «Торнадо» и другие. Одетые в камуфляжную форму, украшенную шевронами с нацистской символикой, они, как и немцы в 1941 году, начали беспредельничать на территории Донбасса. До Горловки еще не добрались, а вот свояк Богдана из Новодружеска, перебравшийся к родственнику в Горловку и чудом спасшийся с семьей от боевиков, бросил всё, что нажил за свою 50-летнюю жизнь и едва унес ноги от смерти. Богдан с трудом верил страшным рассказам пострадавших, молясь богу, чтобы каратели не добрались сюда. Горловку беда тоже стороной не обошла. После пока еще не частых обстрелов городка уже появились жертвы. Одной из первых стала Иришка Мироненко — крестная сына Сережи. Она вышла во двор развесить белье и тут, в одно мгновение, ее накрыло снарядом… прямое попадание… Хоронили пустой гроб… от Ирочки ничего не осталось…

Бо знал, что некоторые друзья уже собрались уезжать в Россию и сам, в общем, был не против, но все же сомневался, а стоит ли. Надеялся, что все рассосется само собой и как началось, так же и закончится. А когда на общем семейном совете свояк Василий сказал: «Это наша земля, и никуда я отсюда не уеду! Буду с этими гадами воевать! Был шахтером, стану снайпером, а иначе как посмотрю в глаза нашим ветеранам?», Богдан уже совсем потерял почву под ногами. Он не знал, как быть, но понимал одно — кто-то должен защищать Донбасс. Слухи в городе ходили разные, но в основном достоверные и страшные. Говорили, что ожидается мобилизация в армию всех мужчин от 18 до 50. Процесс отлова смертников уже начался. Вот этого Бо боялся больше всего, поскольку не желал поднимать оружие против своих же украинцев и не понимал, за что должен умирать!

Снова заверещал телефон. Богдан с раздражением вынул беспокойного «друга», взглянул на дисплей и не поверил своим глазам — немецкий номер! Задрожал от радости и с силой надавил на кнопку ответа.

— Здравствуйте, — раздался в трубке решительный девичий голосок, — меня зовут Лиза Штерн, я дочь Ольги Рафаиловны из Германии!

Горло перехватил спазм, и после минутной паузы Богдан сказал:

— Лизочка, здравствуйте! Какими судьбами? Вы откуда? Из Германии?

— Да нет, Богдан Романович, я почти рядом с вами, в Киеве!

Бо остолбенел, этого он никак не ожидал.

— Как в Киеве? А мама с вами? Что вы там делаете?

— Я тут с журналистской группой, делаем репортажи о событиях в Украине. Мама дома, но передавала вам большой привет.

— Спасибо, — пробормотал растерявшийся Богдан, а Лиза продолжала:

— Мы выезжаем на Донбасс, хотели навестить вас, примете?

— Ну, конечно, Лизочка, приезжайте, но… у нас очень опасно. Обстрелы, и во многих районах стали хозяйничать бандиты. Не дай бог вам с ними повстречаться. Как мама поживает?

— Приеду и всё вам расскажу! Спасибо, до встречи! — раздались гудки.

Этот звонок прозвучал, словно надежда на долгожданные перемены…

Дневник: «Апрель 2014 года. Едем на Донбасс. Повсюду творится что-то невообразимое. Везде блокпосты с вооруженными людьми. На выезде из Киева нас остановили люди в камуфляжной форме, балаклавах и с оружием в руках. Мама рассказывала про Африку но и там, наверное, не так страшно, как здесь! Остановили… требуют выйти из машины… ну… с богом…».

— Хто таки? Журналисти? Кажуть по-нашому? Хто старший?

— Кажуть… мал ость! Я старшая, — с сильным иностранным акцентом сказала Лиз, — репортерская группа из Германии, редакция «Der Schlitz in die Welt». Меня зовут Элизабет Штерн, вот мой документ. В авто наши репортеры и операторы. Кстати, может вы дадите нам интервью?

Мордоворот растерялся. Краем глаза Лиза заметила старенькие «Жигули», которые вынудила остановиться свирепая команда. Часть бойцов кинулась к машине… От происходящего, ее отвлек голос офицера.

— Ну чо, можна и интервью! Спрашивайте!

— Почему вы задерживаете тут автомобили?

— Ловим сепаратов и москалей!

Элизабет сделала вид, что не поняла и вопросительно посмотрела на Назара, он понял ее трюк и «объяснил» по-английски:

— They catch russian and separatists from Donbass!

Лиза обернулась к машине на обочине, у которой уже на коленях, с поднятыми руками, стояли мужчина и женщина. Рядом с родителями захлебывался слезами двухгодовалый малыш. На мгновение, сердце тисками сжал страх, а через минуту, стало заполнять негодование.

— Но ведь вы нарушаете их гражданские права! Немедленно отпустите или… мы будем снимать это на камеру и покажем всему миру вашу хваленную «революцию»! Gustav, komm bitte zu mir!

Дверца автобуса открылась, появилась нога оператора и… тут старший, обращаясь к своим, крикнул:

— Серега, слышь, да ну их в жопу! Пусть валят, отпускай, а то тут эти хреновы иностранцы!

Услышав команду, бойцы с недовольным видом отвалили от насмерть перепуганных людей, которые от пережитого ужаса, с трудом поднялись на ноги и, подхватив плачущего ребенка, в одно мгновение исчезли в машине. Через пару минут ее на обочине уже не было. Нога Густава исчезла в «тачке», дверца захлопнулась.

— Ну що… пресса… Украина це Европа! Внесите свой вклад в дело революции…

— Сколько?

— А сколько не жалко… — нагло заявил старший, — ну евриков… 200!

Элизабет, стиснув от ярости зубы, открыла сумочку, передала купюры и собралась забрать документ. Но этот идиот решил поиграть с ней и высоко поднял руку с удостоверением, в надежде что она, как дрессированная собачка, будет прыгать, пытаясь зубами вырвать документ из его цепких рук.

— У вас будут международные проблемы, не нарывайтесь! За мной стоит не только Германия и Европа, но и весь мир!

Через минуту удостоверение оказалось в ее сумочке.

— Ехайте, — махнул рукой разочарованный «страж революции» и, не спеша отправился на поиски новых жертв, имевших несчастье проезжать через этот и многие другие блокпосты преступников.

Дневник: «Боже… какие мерзавцы! Как люди собираются тут жить? Мне страшно!».

Изольда, сползшая на пол, чтобы ее не заметили, с трудом приходила в себя. Едва отъехали от опасного места, вытерли со лба холодные капли пота. Пронесло!

— Лиза, а ты храбрая, не ожидал! — восхитился поведением Элизабет Назар. — Какое самообладание! Не каждый мужик так себя поведет!

— Это у меня от мамы! Она научила меня никого не бояться!

В разговор влез озабоченный Антон.

— Слушай, Наз, если так будет продолжаться на протяжении всего пути, мы до Донецка не доедем, — констатировал он. — Да и денег, на фиг, не хватит, чтобы удовлетворить потребности украинской армии!

Потрясенная Изольда повторяла лишь одно: «Я не могу поверить, что это Украина… поверить не могу…».

На Украину опускались апрельские сумерки. Внезапно фары выхватили на обочине одинокий силуэт. Женщина… рядом клетчатая челночная сумка. Она, уже ни на что не надеясь, подняла руку, видимо, довольно давно поджидая тут какой-нибудь транспорт. Назар проехал чуть вперед и затормозил. Автостопщица, спотыкаясь и волоча за собой внушительных размеров баул, изо всех сил спешила к микроавтобусу. Назар вышел из машины.

— Тебе куда, мать?

— Ой, сыночек, — на щеках женщины мокрыми дорожками застыли слезы, из-под платка выбились совершенно седые волосы, — горе у меня! В Докучаевск нужно… возьми меня с собой, заплачу сколько надо… Стою уже тут давно… никто не берет… возьми, а… сынок?

Назар тяжело вздохнул.

— Ладно, садись в машину… денег никаких не надо! — и со словами «положу в багажник», забрал сумку из окоченевших рук новой знакомой.

Так в компании появилась Марьяна Петровна. Угостили гостью горячим чаем и бутербродами, поинтересовались что случилось и зачем в такое страшное время едет она на Донбасс. Ответить несчастная сразу не смогла, плакала. Потом, с большим трудом взяв себя в руки, начала свое страшное повествование:

«Беда у меня, ребятки… бед а! Сынок мой, Володя, с семьей: моей младшенькой Олесей, невесткой Танечкой и внучком моим Ванечкой, ехали из Докучаевска в Курахово к куму нашему Афанасию. Остановились на обочине за надобностью и тут из леса вышел украинский военный и, ничего не говоря, выстрелил в машину из гранатомета… прямо сыночку в голову… — женщина снова заплакала. Прерывая свой жуткий рассказ, рвущимися наружу рыданиями, она с огромным трудом продолжала дальше: — Володя и Танечка погибли сразу… вспыхнул и и сгорели… Олеся получила тяжелое ранение, но несла на себе Ванечку… убегала полями… Сейчас они оба в больнице, слава богу… — судорожно перекрестилась она, — слава богу, живы! Еду к ним в лечебницу… одни они у меня остались! Только вот на похороны своих ребятишек не успела, люди позвонили и сказали… что детей моих… вернее, то что от них осталось, похоронили в одном гробу…».

Все потрясенно молчали. Изольда обняла Марьяну Петровну… та, уткнувшись в плечо девушки, вздрагивая, плакала и плакала…

Лиза протянула таблетки.

— Возьмите, пожалуйста, они успокоительные, вы хоть немного поспите…

Дневник: «Апрель 2014 года. Подобрали женщину. Погибли ее дети… Просто не могу поверить, что такое может быть! Что можно стрелять по живым беззащитным людям, которые никому ничего плохого не сделали! Ужас!!!».

За полночь въехали в какой-то населенный пункт под названием Пятихатка. Назар сказал, что в Украине около десятка городов имеют такое название. Город словно вымер. На заправке узнали, где ближайший отель.

Дневник: «Апрель 2014 года. Нашли гостиницу, кое-как устроились. Холодно, горячей воды нет, от холодной, нет… ледяной, просто сводит руки! Спать придется не иначе, как в куртке! Как же хочется домой! Марьяне тоже взяли номер, а то хотела ночевать в машине. Очень благодарила… Зачем? Ведь нормальные люди всегда должны помогать друг другу! С утра пошли на завтрак. Кроме отварных яиц, хлеба и чая — шаром покати. Ничего, переживем! Смотрели новости российских каналов о Незалежной — ничего обнадеживающего! Придумали какую-то дурацкую люстрацию. Это когда людей бьют, насильно сажают в мусорные баки и, унижая, возят по всему городу! Националисты просто лютуют! Одного известного хирурга, профессора, светило медицины, прямо во время операции выгнали из операционной, в то время, когда он уже оперировал больного! Украина обезумела! Может, их чем-то травят?!».

— Слушайте, — обратилась Лиза к попутчикам, — налицо полная неадекватность украинцев. Может, их чем-то психотропным пичкают? Ну не могут же нормальные люди в своем уме делать такие вещи?!

— Не знаю, — отозвался Назар, — но думаю, что в безумцев их превращает безнаказанность. Если бы они чувствовали неотвратимость наказания, вели бы себя по-другому поэтому тут повсеместно и творится беззаконие. А по мне так собрал бы их всех на площади и перестрелял, как бешеных псов. Вот тогда остальные тысячу раз подумали бы, а стоит ли играть в беспредел!

— А может и травят… — высказала свои соображения Марьяна Петровна, — еще до этого кошмара над нами регулярно летали какие-то самолеты, а после них везде, сама видела у себя на огороде, оставался белый налет… Чьи самолеты — не знаю, но не российские, это точно! Сколько лет с Россией бок о бок в мире жили. Всегда относились к друг другу по-человечески. Только эти… западники… с Галичины всю жизнь воду мутили: и их ненавидели, и нас заодно. А теперь вот и нормальные украинцы незнамо в кого превратились. Одним словом, в стадо озверевших нелюдей!

За разговорами добрались до Днепропетровска. Город жил своей обычной жизнью, даже трудно было поверить, что где-то на Востоке уже началась полномасштабная война, с регулярными обстрелами и убийством людей! Остановились в гостинице, чтобы немного передохнуть.

Дневник: «Апрель 2014 года. Очень хочу спросить Наза о его семейном положении, но… стесняюсь. Еще подумает, что я им интересуюсь. Мамина бабушка говорила так: „Даже когда будешь умирать, не говори мужчине „люблю“! Только так их можно держать на крючке. Пусть всю жизнь сомневается в твоих чувствах, а значит всегда будет тебя ценить!“.

Спросила маму: „Фамилия бабушки случайно не Фрейд?“. Оказалось нет. Жаль! Так… обручального кольца у него на руке нет… это положительный фактор. Но сейчас многие живут в гражданском браке… Черт, я даже не знаю, сколько ему лет… На вид 28–30… Не может же столь симпатичный и классный мужчина в таком возрасте быть монахом…».

— Инна говорила, — «ворвался» в Лизины мысли голос Назара, — что здесь на окраине есть приличный ресторанчик «У Бати». Она часто бывала тут в командировках…

— А что за Инна? — машинально спросила Лиз, не ожидая ничего неприятного.

— Моя девушка, — спокойно, не моргнув глазом, ответил Назар.

Молчание затянулось, а в дневнике Лизы появилась последняя, за сегодняшний день, запись: «Проклятье! Ну почему я такая неудачница?!».

Вечером решили поужинать в хваленом, незнакомой и уже ненавистной Инной, ресторане. Несмотря на сложную обстановку в стране, в заведении было достаточно народу но женщин мало. Люди в Днепропетровске, как ни в чем ни бывало, угощались, развлекались, отдыхали, и складывалось удручающее впечатление, что они вообще не в курсе происходящего в стране. О том, что Украина уже не та, напомнила ввалившаяся полупьяная группа развязных бойцов, одетых в камуфляж с нацистскими нашивками. Лизе на ногу наступила Изольда и, низко склонив голову над своей тарелкой, прошептала: «Пора уходить…». Элизабет, в свою очередь, вопросительно взглянула на Назара, но тот сделал глазами знак, что все будет хорошо. Как назло, горячее еще не принесли. Боевики, проходя мимо их столика, что-то говорили по-украински и вели себя по-хозяйски, а один нагло запустил свою лапу в мисочку с орешками, стоящую на столе рядом с Лизой, захватил горсть, отправил в рот и, громко чавкая, двинулся дальше. Они шумно устроились в центре зала. Когда расторопные официантки принесли бутылки со спиртным, бойцы опрокинули свои стаканы и громко на весь зал провозгласили: «Слава Украйни! Героям Слава!». Самое интересное, что этот клич подхватили все сидящие в зале. Назар тоже встал и… влился в общий безумный хор: «Слава Украйни! Героям Слава!». Лишь немецкие друзья да Марьяна Петровна, которая едва сдерживалась, чтобы не накинуться на свору с кулаками, не раскрыли рта.

Поведение группы посетителей, не поддержавшей воинственный пыл боевиков, без внимания не осталось, и через 5 минут у их столика материализовался бандерлог, так нормальные украинские граждане окрестили карателей в Украине. Слегка пошатываясь, он подошел к столику, за которым расположились журналисты, затем не в силах держаться вертикально, оперся на спинки стульев Антона и Густава.

— Ну що, братан, твои ханурики мову украиньску забув что ли, або язики чертови будинку пооставляли? — угрожающе спросил он у Назара.

Осадчий широко улыбнулся.

— Та ни! Просто ни хрена ни розумиють по-нашому! Журналисти нимецьки з Киева идуть, кино про наших героив знимати будуть!

— Ось як?! — удивленно спросил боевик. — А ми чим не герои? Гниди цю москальську и сепаратов кришимо и не тужимо! Так скажи им, нехай выпьють за наше здоровья. Таська, жопа, давай тягни сюди «Немировку», будемо пити з нимчуру за наше здоровья!

Официантки засуетились, а взгляд бандерлога «упал» на Марьяну Петровну, которая своим видом уж никак не вписывалась в немецкую репортерскую компанию.

— А це що за видьма? За морди бачу нашенська!

Назар, однако, не растерялся.

— Так це мати моя! Взяв ось з собою, вдома нема кому за нею паприглядеть. Хвора вона, писля инсульту, розмовляти не може. Сам працюю помаленьку, мови иноземни знаю. Зараз поясню йим, що пити будемо за вас, героив…

— Ну то-то ж! Таська, де ти там, сучара?!

— Несу несу Василий, сейчас!

— И закуску тягни, пригощаю гостей иноземних!

— Я мигом!

Пока Назар переводил на английский, уже понятный всем диалог, пришла официантка — молодая запуганная девчонка, которая натужно улыбаясь, выставила на стол две бутылки водки и закуски. Назар хотел было от столь щедрого жеста отказаться, но гость заявил:

— Чого ламаешся? Небесна сотня пригощае! Берите склянки, — ловко разлил водку и поднял свой стакан, — Слава Украйни! Героям Слава!

Наз жестом приказал подняться. Все молча поднялись и пригубили свои бокалы. Лишь Марьяна Петровна упорно сидела, не притрагиваясь к выпивке.

— Ну що, бабка, давай за героив…

— Не можна йй, — снова влез Назар, — припадок будемо. Давай я выпью з тобою, брат! Добра справа робите, побильше б таких молодцив!

— Гайда до нас! Нехай немчур знимае нас, так покаже у себе в Европи. 3 такими бийцями ничого Незалежной не страшно!

Делать нечего, пришлось Густаву взять камеру и в сопровождении Назара идти к столику боевиков. Пока ребята были на опасном задании, Изольда попросила Лизу выйти с ней в туалет. Туалет находился не в самом помещении ресторана, а через двор. Лиза вошла в кабинку, а Изольда осталась у рукомойника. Зажурчала вода. Неожиданно послышались тяжелые шаги и Лиза услышала испуганный лепет подруги: «Это женский туалет… Вам не сюда!».

— Сюди, сюди… — провозгласил наглый пьяный мужской голос, — а ну-ка зроби мени приемне…

Послышался шум борьбы и отчаянный вскрик Изольды:

— Нет, нет, не надо… да отпусти же меня!!!

Лиза быстро застегнула брюки и ударом ноги распахнула дверь. Первое что увидела — широченную спину в камуфляже и бритый затылок. Бандит буквально подмял под себя хрупкую Изу. В туалете шла нешуточная борьба. Под руку подвернулось мусорное ведро, и изо всех сил с остервенением Лиза опустила на голову насильника металлическую конструкцию… Нет… твою же мать! Хоть бы хны! Мерзавец оставил свою жертву и начал поворачиваться к Лизе, в панике отступающей к дверям. Рывок с пола и боевик, несмотря на высокую степень опьянения, кинулся на оторопевшую Элизабет, которая позабыв все навыки самообороны, беспомощно стояла перед агрессором, парализованная ужасом! Едва он, рыча от злобы, заключил её в свои стальные объятия, да так что кости затрещали, как дверь туалета распахнулась, что-то сверкнуло и на Лизу сначала брызнул град стеклянных осколков, а затем алые капли. Смертельные объятия разжались и бандерлог, как подкошенный, рухнул на плиточный пол с раскроенной головой… Коротко вскрикнула Изольда и Лиза поспешно обернулась. На пороге, предварительно заперев за собой дверь туалета, с горлышком от разбитой бутылки в руках стояла… Марьяна Петровна.

— Давайте, девчата, давайте! Затаскиваем живей эту сволочугу в кабинку!

Кое-как утрамбовали бойца рядом с унитазом.

— Надо бы закрыть дверь на шпингалет изнутри, — распорядилась храбрая спасительница. — Изя, дочка, иди сюда. Ты полегче будешь, поэтому вставай мне на плечи, перегнись и закрой дверь на задвижку.

Изольда, как дрессированная обезьянка в цирке, в одно мгновение проделала непростой трюк.

— А… он… не умер? — испуганно спросила она Марьяну.

— Если и сдох… туда ему и дорога! За детей моих, убиенных, пусть ответит перед богом! — с ненавистью сказала попутчица и поспешно добавила: — А сейчас уходим… да вытри кровь с лица и куртки! — приказала она Лизе.

Быстро привели себя и помещение в порядок, покинули туалет, а затем расплатившись, и сам ресторан. Мужская половина группы, от произошедших событий, еще долго пребывала в шоке. Когда ехали в гостиницу Лиза спросила Марьяну:

— А как вы узнали, что у нас проблемы?

— Не знала, но догадалась, когда один из этих сволочей за вами пошел. Поняла — без неприятностей не обойдется!

— А нас не вычислят? — заволновалась Изольда.

— Надеюсь, что нет, — озабоченно ответил Назар, — отель на другом конце города. Ехать ночью опасно. Выезжаем рано, прямо в 6 утра.

С тем и разошлись.

Дневник: «Апрель 2014 года. Сегодня мы убили боевика, даже подумать страшно! Совсем, как мама в Африке. Как я похожа на нее! Это генетика или вирус? А может и не убили… не знаю! Знаю одно, если бы не Марьяна Петровна, на его месте были бы мы с Изкой! Вернусь ли домой живой — теперь уже большой вопрос, а хотелось бы…».

Глава 13 США. Белый дом. Представитель Госдепа Псуки. Германия. Берлин

Едва Мэрри приоткрыл дверь президентского кабинета, как в лицо ему попала, брошенная чьей-то вражеской рукой, папка. Мэрри поднял папку и увидел, что Борат не один. У стола, выкатив свои моргалы, с перекосившейся физиономией стояла… сучка Блинтон! «Вот б…!», — в ярости подумал Мэрри. Это нехорошее ругательное слово он услышал от опасного кремлевского политика с грозной фамилией: то ли Боркин, то ли Ссоркин, то ли… точно… Розгин, который на переговорах с французами по «Мистралям» угрожающе заявил: «Значит, б… не отдадите наши оплаченные корабли?!

Ладно… тогда мы предоставим возможность нашим межконтинентальным ракетам осуществить экспертизу вашей обороноспособности!».

Мэрри своими глазами видел, как скуксились морды французских заговорщиков, правда, не понял, это реакция на слово «б…» или «экспертиза». Хотел ради интереса спросить перевод у самого Розгина, но Виктория Сэндвич шепнула на ухо: «Не парься, Джон! Точный перевод не знаю, но чувствую, что кроме французов, оно очень подходит и Блинтон!». Из воспоминаний его вывел крик.

— В следующий раз, я дам этому иудейскому болвану Библией прямо по башке! — брызгая слюной, завопила истеричка Блинтон.

Мэрри едва сдержался, чтобы не метнуть в кандидата в президенты от демократов свой внушительный 500-страничный доклад. Только его культурное еврейское происхождение спасло неадекватную идиотку от достойного ответа, если бы не оно… то Трумп уже баллотировался бы в президенты в одиночестве. «Если эта змея придет к власти — наша планета просто перестанет существовать! — с ужасом подумал Джон и твердо решил для себя проголосовать за Трумпа, а заодно подговорить еще несколько сенаторов. — Этот нелепый старикан обещает хоть что-то хорошее… — с теплотой о республиканце подумал госсекретарь, — не то что эти двое!».

— Я не понимаю, господин президент, почему Хиллари так себя ведет? Она все-таки еще не хозяйка Белого дома!

— Откровенно говоря, Мэрри, — заявил наглый Борат, — я и сам запустил бы в вас папкой, просто Хиллари меня опередила! Посмотрите, какую информацию мы получили! И в этом виноваты только вы со своей гребаной дипломатией!

Тут вновь встряла потенциальная пациентка психиатрической клиники и, фальшиво рассмеявшись (смеялась без перерыва минут 10), потом закашлявшись (кашляла минут 20), воинственно заявила:

— Русских остановит только атомная бомба! В этом я солидарна с украинкой Смертенко. И первое, что я сделаю, когда ворвусь в Белый дом в качестве президента — нанесу по русским, корейцам, сирийцам, кубинцам, иранцам, иракцам, афганцам, филиппинцам…

— Можно короче?! — попросил Борат.

— … и украинцам превентивный, если вам непонятно, объясняю, упреждающий ядерный удар!

— Почему по украинцам? — спросил удивленный Борат. — Они ведь против России, а значит наши союзники!

— Ха-ха-ха… — истеричный смех продолжался не менее получаса, затем кашель, наконец, Блинтон с трудом завершила свою речь: — Если России не будет, на кой хрен нам эта сраная Украина? Корми, пои ее! Зачем тратить деньги?! Э… по вашим лицам вижу, что вы вообще в экономике ничего не соображаете!

«Зато ты, старая ведьма, понимаешь!», — одновременно подумали мужчины. Мэрри вдруг вспомнил своего несчастного друга Билла Блинтон, который, утирая слезы после очередного фингала, полученного от неадекватной супруги, заглушал свою боль пиликаньем на саксофоне… «Бедный чувак, как я тебе сочувствую…», — подумал о подкаблучнике Мэрри, затем вздохнул и раскрыл папку. В донесении фигурировал, перехваченный службами ЦРУ и Пентагона, разговор между украинскими евреями.

Мистер Моня звонит из Израиля (Иерусалима? А может Москвы?) другу в Одессу:

— Сема (вероятно, кличка), шо там у вас творится? (нездоровый интерес!)

— Да Украина немножечко воюет с Россией… (завербован Моссадом?)

— Ну и шо, есть потери? (нет… это ГРУ или ФСБ!)

— Да… есть… (возможно, кремлевский «крот»!) Украина потеряла Крым, пару областей, несколько самолетов и вертолетов (а они у них есть?!), БМП, разного там оружия, прилично народу и… (вот ведь сучонок, трепло!!!)

— А шо потеряли русские? (а они что-то теряли?!)

— Моня (вероятно, кличка), ты не поверишь, а русские на войну так и не приехали… (гнусная ложь!!!).

Мэрри еще не успел сообразить, что есть такого скандального в данном донесении, как на него набросился Борат.

— Вы понимаете, что происходит?! — брызгая слюной, как недавно Блинтон, орал Окама. — Этот чертов Сеня, то есть Сема или как там его… Моня? Нет, Моня — это тот что из ФСБ, говорит, что русские на войну так и НЕ ПРИЕХАЛИ?! Как это понимать?! Мы на всех углах орем, что российская армия вторглась в Украину, а этот гребаный чувак во всеуслышание заявляет, что они НЕ ПРИЕХАЛИ! Я вас спрашиваю, на переговорах с этим хитрым двуличным Бодровым, вы давали ему наши рекомендации для президента Путина по вводу войск в Украину или нет?!

— Я сделал, как мы и договаривались, — лицо Мэрри так скукожилось, что он стал похож на Пьеро2, — мне тоже такое поведение русских непонятно. Они просто обязаны были вторгнуться в Украину! Может, увидели по телевизору Майдена, неплохо устроившегося в кресле президента Украины, и решили не рисковать?! Понимают же, что могут быть следующими после Сирии!

— Борат, этот трепач еще кое-что просрал! — злорадно наябедничала Блинтон. — Я купила путевку в Крым, а он, оказывается, уже не наш?! Когда я была госсекретарем, Мэрри, я никогда не допускала таких фатальных ошибок!

— А Ливия?! — зло усмехнулся Джон.

— Ну какая же это ошибка… ха-ха-ха… кха-кха-кха… это просто небольшое недоразумение! И прекратите меня этим попрекать, а то я швырну вам в морду эту вазу! — рука террористки потянулась к декоративной китайской вазе двухметровой высоты.

— Перестаньте, наконец! — озверел Борат.

— А чего он… кха-кха-кха… ха-ха-ха… цепляется?! Я просто спросила, как он мог допустить ввод российских войск в Крым?!

— По моим сведениям, — кинулся в атаку Мэрри, — никакого ввода войск не было! Просто русские вежливо попросили жителей Крыма стать Россией!

— Вы вообще в своем уме?! — вышел из себя Окама. — Как, интересно, можно мирным путем присоединить к себе другую страну? В истории нашей великой Америки такое хоть раз было?!

— Не было! — продолжал отбивать атаки нынешний госсекретарь. — Но по нашим сведениям, этот план президент Путин разработал вместе с… Иосифом Сталиным! А тот все-таки одержал победу во Второй мировой войне!

На мгновение, Борат и Хиллари замерли с раскрытыми от изумления ртами, затем хором спросили:

— С кем… с кем… Путин разработал этот план?

— Со Сталиным… — неуверенно повторил Мэрри.

— Вы вообще нормальный? Ну я понимаю Хиллари ду… — Борат вовремя спохватился, — Сталин умер или это ложные сведения? Вероятно, он и сейчас жив? Тогда почему наша разведка ничего об этом не знает?!

— Все может быть, — пожал плечами госсекретарь, — у них и Ленин жив — живее всех живых! Я думаю, у русских большие успехи в эксперименте «ZOMB»! Надо сказать, что мы им тоже в этом не уступаем! Стал же политический труп «Зомбак» — лидер оранжевой революции — президентом, а вы говорите успехов нет!

— Значит так, — подытожил Борат нелицеприятную беседу, — кто там у нас назначен официальным представителем Госдепартамента?

— Если не ошибаюсь, глупышка Джен, — подсказал Мэрри.

— Хорошо, пусть эта глупышка ежедневно на брифингах твердит о том, что русские ввели войска в мирную демократичную Украину и воюют с украинцами. Это даст нам повод обрушить на Россию и Путина весь мировой гнев! Аллах Акбар! Пардон… Аминь!

Глупышка Джен очень гордилась своей новой должностью и чувствовала, что со временем станет звездой… может даже интернета. Поводом для гордости было и то, что девочка греко-польского происхождения из семьи то ли психиатра, то ли психотерапевта с триумфом ворвалась в Белый дом и прописалась, как надеялась сама Джен, в нем навсегда. В этом не было ничего удивительного, поскольку в объявлении по набору квалифицированного персонала для Госдепа США отдавалось предпочтение выходцам из семей психиатров и, имевшим постоянный контакт, или хотя бы справку из лечебниц подобного профиля. Прозвище «глупышка» Джен находила весьма оригинальным. Этой чудесной кличкой ее наградил теперь уже бывший руководитель ЦРУ, генерал Дэвид Бэтроус, который как-то на совещании, где присутствовала Джен, задолбавшая генерала своими хитроумными вопросами, не выдержал и в ярости приказал своему помощнику: «Уберите же, в конце концов, эту деб… глупышку! Пусть тренируется на своих родителях — психиатрах!». Так Джен Псуки стала «глупышкой Джен». Сначала она немного расстроилась, но генсек ООН — этот пространный кореец Пан Ги Бон сказал: «Все в порядке, глупышка Джен! Теперь никто не будет знать, что ты умная и не станет выведывать у тебя государственные секреты великой Америки! И, возможно… что вряд ли… ведь мужики не любят умных баб, ты когда-нибудь даже выйдешь замуж! А сейчас берись за работу!».

И действительно, дочь психотерапевта Джен, как бешеный маляр, стала яростно штурмовать карьерную лестницу Госдепа, спихивая по дороге других претендентов со справками, которые после пинков и тычков Джен катились вниз, как камень Сизифа! И вот Псуки, хоть и была глупышкой, докарабкалась до высокой трибуны Государственного Департамента. Самой ей, конечно, сделать это было бы непросто, но, к счастью, на пути Джен повстречался баболюб Окама, который, симпатизируя рыжей глупышке, тащил ее за собой, словно заглохшую машину на тросе, и дотащил до должности официального представителя Белого дома!

В 2013 году глупышка Джен впервые появилась на глазах пишущей братии и с тех самых пор слава ее уже не покидала. Слава, вообще-то, бывает трех видов: доблестная, сомнительная и позорная. Джен досталась последняя. Если до 2014 года глупышка с удовольствием общалась с журналистами, то в 2014 году, когда возник конфликт в Украине и вредный журналист Лу на брифингах, все изменилось. Политическая жизнь Джен была бы чудесной… если бы не этот чокнутый писака Мэтью Л у из Associated Press! После регулярных неадекватных вопросов этого басовитого чувака, Джен уже не сомневалась, что он тоже из большой и дружной семьи психиатрической клиники. А чему тут было удивляться, если он один всегда подвергал сомнениям всё, о чем рапортовала Джен, а вместе с ней и вся Америка!

Мэтью Лу был изгоем в стане западной прессы, которая по щелчку пальцев Госдепа США, готова была порвать любого, на кого падал неблагосклонный взгляд американских политиков. Никогда еще в своей жизни не получал Мэтт такого оргазменного кайфа, как на брифингах, проводимых Джен! И надо сказать, в кратчайшие сроки ему, как Пигмалиону удалось сделать из глупышки Джен — «Галатею» и глупейшую звезду интернета и Белого дома. Теперь уже, после прямых откровенных вопросов Лу и витиеватых туповатых ответов Джен — глупышку стали узнавать во всем мире!

Выйдя с очередного брифинга, Псуки вытерла вспотевший лоб и подмышки. Сегодня Лу превзошел себя, поскольку попросил разъяснить ряд терминов по украинскому вопросу, фигурировавших в сообщении! Но как можно было это сделать, если и сама Джен не могла разобрать то, что написано в докладе?! Ведь речь писала не она, а Муза Гершензон из отдела уборки помещений Белого дома. Писала рукой, потому что сломался этот чертов компьютер! «Вот старая кляча! — обругала сослуживицу Джен. — В следующий раз, пока не починят этот тупорылый хардвер, пусть пишет печатными буквами!». По требованию Джен, новый доклад был написан печатными буквами (размер 72), и она была уверена, что этот жалкий борзописец не сможет застать ее врасплох, но… произошло непредвиденное. «Мы не признаем референдум, который состоялся в частях Донецкой и Луганской областей! В соответствии с законодательством Украины, он является незаконным и был попыткой вызвать дальнейший раскол и беспорядок в стране. Техника его проведения также была крайне подозрительной из-за сообщений об избирательной карусели…», — триумфально завершила свой доклад Джен, подняла голову и… взгляд ее уперся в раскрытый рот Мэтта. «А что такое избирательная карусель?», — не смущаясь, спросил он ее. Надо ли говорить, что как ни искала глупышка в докладе ответ на этот странный вопрос, так ничего и не нашла.

Зато всю ночь ей снились радостные избиратели Донецкой и Луганской областей, которые, с нежностью прижимая к груди избирательные бюллетени и смеясь от счастья, с удовольствием катались на каруселях под «дулом» микрофона проклятого Лу! «Говорящая голова» Псуки не имела привычки думать, Джен ею только ела! Как-то, отвечая на коварный вопрос ненавистного «поджаривателя Белого дома» (такое прозвище Лу дали журналисты из Russia Today) о беженцах, глупышка, вновь ничего не обнаружив в докладе на поднятую тему, заявила:

— В России нет беженцев с Украины… На Украине все спокойно и под нашим контролем!

— А кем являются женщины и дети, которые в большом количестве прибывают в российские области? — ехидно спросил Лу.

Джен замешкалась, но будучи дочерью психотерапевта, быстро нашлась.

— Это… это… туристы, приехавшие отдохнуть в ростовских горах!

— Вот как? — усмехнулся Мэтт. — А в Ростове уже выросли горы? Что-то я не заметил!

«Когда же этот гад от меня отвяжется? — в отчаянии думала Псуки. — Хоть бы отправили этого паразита в ад… или… на худой конец, дали по шее!!!».

Не зря говорят: «Век живи — век учись!». Пришлось глупышке изучать географию и искать горы, внезапно появившиеся в равнинах Ростовской области! Потом Джен собралась послать американский флот к далеким и загадочным берегам незнакомой Беларуси. Когда она пожаловалась Окаме, что моря, вопреки ее ожиданиям, в Беларуси не нашлось, Борат успокоил фаворитку: «Не волнуйся, глупышка, нарисуем!». Затем «рупор» Госдепа хотела перекрыть по программе санкций газ русским, которые нахально грабили несчастную Европу, получая его транзитом через территорию Украины! А когда Виктория Сэндвич, обложившая матом Евросоюз, услышала откровенные комментарии глупышки о своем поведении, что якобы она 8 месяцев жила с рыбаками на рыболовецком судне в качестве путаны и там ее научили ругаться, едва не сойдя с ума от ярости, бросилась к Борату с требованием остановить эту клоунессу!

На экстренном совещании Борат дал распоряжение:

— Я требую, чтобы глупышка срочно забеременела и ушла в декрет! Кто добьется успеха, будет назначен на высокую должность!

И такой смельчак нашелся! Господин Пан Ги Бон хоть и сомневался в семейном счастье Джен, в конце концов, оказался прав!

Мэтью Лу был очень расстроен! Он как будто потерял свою половинку. Брифинги без глупышки лишились своей остроты и привлекательности, хотя у нее много последователей, ведь Госдепартамент США принимает на работу лишь тех, у кого справка из… дурдома!

А между тем в Германии Ангела Муркель всегда с оптимизмом смотрела в будущее, хоть день как-то и не задался. Сначала ей пришлось тащиться в оперу, поскольку приехала ее давняя подруга — руководитель одного из подразделений Евросоюза по кличке «Страшила». Глядя на гостью, Ангела всегда задавалась вопросом: «Если у тебя такой невзрачный „фасад“, к чему красивая одежда, косметика и украшения?! Все равно уже ничего не поможет!». Сегодня давали нашумевшую оперу «Берлинские бирюльки» (либретто и постановка Путина). Ангела подумала, что это однофамилец российского президента, но увидев знакомые инициалы В. В., притихла, задумалась и нечаянно навернулась с кресла на пол. Громко! Оперу приостановили на полчаса!

Дома тоже всё было не слава богу. Долгожданный секс, как всегда, не состоялся. Противостояние с механическим «любовником» завершилось полной и безоговорочной победой последнего! Сначала сели аккумуляторы, потом провалилась кнопка включения, а затем и вовсе отвалилась самая ответственная часть «хозяйства»! Но Ангела не унывала даже тогда, когда Германия, оккупированная по приказу Окамы миллионами беженцев, стала носить название Германостан. К счастью, у секса всегда была отличная альтернатива, и Ангела достала заветный пакетик, папиросную бумагу и стала скручивать цигарку. К этому кайфу канцлер пристрастилась еще в ГДР, когда дружила со скинхедами, курила с ними траву и охотно позировала на фотографиях. Как-то, выступая в Бундестаге, Муркель оговорилась, а может, припомнив свою безбашенную буйную скинхедскую молодость, заявила: «Антисемитизм является гражданским долгом всех немцев!». Телевизор иудеи смотрели внимательно и подняли такой вой, что правительству Германии, чтобы они наконец заткнулись, ничего не оставалось, как поднять этим скулилам социальные пособия! «Какой козел придумал этот проклятый лифчик?!», — подумала канцлер, стаскивая с себя надоевший до смерти, отвратительный предмет. Валяясь голышом в постели, лидер партии CDU щелкнула зажигалкой и с наслаждением затянулась… хумар был отличный…

Постепенно она унеслась в другой чудесный мир, где царила дружба между мигрантами и немцами, Москвой и Вашингтоном, Путиным и Окамой… и наступил ответственный день заключительного концерта партийных фракций Бундестага. Стоя в кулисах, Ангела очень волновалась. Сегодняшний концерт должен был дать ответ на вопрос, кто станет следующим канцлером Германии. Неожиданно партию CDU попросили на сцену. Муркель поправила чудесный кокошник — подарок Володи Путина, расправила складки сарафана и вышла на сцену. Вслед за ней потянулись однопартийцы. Ведущий пафосно объявил:

«Предвыборная кантата „Заткнись, продажная Европа“, слова Ангелы Муркель, музыка Владимира Путина, исполняет Ангела Муркель и хор партии CDU в музыкальном сопровождении Зигмара Бабриэля. Исполняется впервые!».

Заткнись, продажная Европа! И не качай свои права! Ты для России только хвостик, А думаешь, что голова! Тебе с твоим менталитетом, Давно пора уже понять, Что круче русских в мире нету! Не смей Россию унижать! И передай своей хозяйке — Недальновидной США, У тех, кто жаждет править миром, С плеч слетает голова!

Первые ряды зрителей, состоящие из партии «Зеленых», «Пиратской» партии и «Социалистов», осторожно молчали… Зато «взорвалась» аплодисментами галерка, где расположились «Социал-демократы», «Свободная демократическая партия» и «Альтернатива для Германии»! А вечные оппоненты канцлера на политических терках в Бундестаге Сара Вагенбрехт и Грегор Мизи, даже закричали: «Господи, неужели дождались?! Браво, Муркель, так держать!». «Победа!», — подумала счастливая Ангела и, виртуозно сделав книксен, с достоинством удалилась за кулисы. Лежа в постели, канцлер с нетерпением ожидала отзывов на свое триумфальное выступление.

И вот раздался первый долгожданный звонок. «Это только Володя! — обрадовалась Ангела. — Видел, наверное, мое выступление. Он вообще всегда такой внимательный — настоящий джентльмен!». Ангела вдруг вспомнила, как однажды после 14-часовой речи в Бундестаге, когда стерла до типуна свой неутомимый язык, убеждая остальные депутатские фракции переселить в Германию всех жителей Африки, Азии, Ближнего Востока, Индии и до кучи Японии, кто первым тогда позвонил? Ну, конечно, Путин, который искренне посочувствовал ей и предложил бесплатную путевку… нет, нет не в Сибирь, а в теплый российский Крым!

Ангела, несколько волнуясь, все-таки Вова был завидным женихом, сняла трубку… но вместо Путина в трубке послышался ненавистный голос американского президента. «Чертов баклажан! Сломал весь кайф!», — разозлилась канцлер, но ответила вежливо.

— Примите мои соболезнования, Ангела! Это ужасная провокация русских! Но какое внешнее сходство и голос! Никогда бы не поверил, что это не вы…

— Нет… господин президент… это… была я… — едва слышно прошептала Муркель.

— Вы?! Ну… знаете… это… уже слишком! Нет у вас ни стыда, ни совести! — и зазвучали гудки.

«Этот гад сумеет испортить даже сон!», — подумала Ангела и, перевернувшись на другой бок, с наслаждением захрапела, досматривая свои триумфальные сновидения.

Глава 14 Украина. Киев. Россия. Москва. Кремль

«Я всегда против водки… — подумал Петро Парашин, — вот сижу, а она напротив меня! — в глазах затроилось. — Какую же бутылку взять? — мучительно подумал Петя. — Л ад но… возьму первую, а две других вечерком допью!».

Когда он был пьян, у него в гостях сразу же появлялась Совесть об руку с Самокритикой.

— Ну здравствуй, Петро! — поприветствовала бывшего хозяина Совесть. — Давно не виделись… — сказала она разочарованно.

Петро махнул очередной стакан, икнул, занюхал стодолларовой купюрой и ответил:

— Это ты где-то шляешься, подруга! Как пропала в 90-х, так только сейчас и объявилась и то, как понимаю, кратковременно… пока бутылка не закончится, не так ли?!

— Не ошибся! Пришла вот ненадолго, в зенки твои бесстыжие поглядеть!

— Ну що, поглядела… чувырла?!

— Поглядела и поняла — нет смысла к тебе возвращаться! Ты меня уже давно предал и не единожды продал! А еще хотел у себя навечно поселить. Помнишь, что говорил мне, засранец? «Моя дорогая, ты должна быть всегда рядом, вот тогда Украина будет жить хорошо и счастливо! В мире и дружбе! Без войны и кровопролития!».

— Рухнули надежды, просраны мечты, виноваты оба, ты и снова ты! — бросился в атаку Петро. — Хвостом все вертела: «Петька, это нельзя, то нельзя, Не воруй, не ври…».

— Вот, вот, — появилась на горизонте Самокритика, — врет, сволочь, все время, перед людьми прямо стыдно! Весь мир уже над ним потешается, а ему хоть бы хны! Клоун американский!

— Ни один клоун в мире не натворил бы столько дел! Ты помнишь, Петька, какие клички у тебя раньше были?

— Нет, не помню! — смачно икнул Петро.

— «Поросёко», «Петька — бартер», а что теперь?

— А що теперь? — эхом повторил оппонент.

— А теперь «Шоколадный паяц», «Петька — дай миллиардик» и «Палач» — это нормально?

— Врешь ты всё, дура! — разозлился Петро. — Не паяц я, а… заяц, то есть, тьфу, «король шоколадный»!

В склоку влезла Самокритика.

— Не шоколадный ты король, а голый! Ничего не осталось: ни совести, ни порядочности, ни разума! Хоть о детях своих подумай! За делишки твои поганые, они понесут наказание!

В ход пошла вторая бутылка.

— Да идите вы… У кого «бабки» — у того и правда, тот и миром правит! А вы мне на хрен не нужны, без вас как-нибудь проживу! С вами, если человеком останешься, так и закончишь свою жизнь с голой жопой под забором! И вообще, що это вы меня тут оскорбляете? Я все же президент целой страны!

— Не целой, Парашин, не ври! И почему оскорбляем? Правду говорим, — возмутилась Совесть, — кто тебе, кроме нас, ее скажет? Может, Госдеп США? Да они поддерживают тебя только назло русским! Если вдруг помирятся с Россией, кирдык тебе, Петька — пустят в расход!

— Даже жинке своей, Марийке, не ко двору придешься, найдет себе мужика нормального: не пьющего да не врущего! Быстро от тебя умчится!

— Не бреши! Марийка меня любит, — усмехнулся Петро, — кто ей еще пижамку из соболя подарит? Никто! Дураков нет! И потом, я имение свое под… под… не помню, то ли Козюлиным, то ли Козиным построил, куда ей деваться? А хата моя, знаешь, «Белый дом» в Вашингтоне напоминает! — похвастался он.

— Ну да, твой «Белый дом» в Козюлине, почти как чей-то замок в Грязи! — засмеялась Самокритика. — А часовню, случаем, не поставил, чтобы грехи замаливать? — ехидно спросила она.

— А як же! В первую очередь! — обнадежил оппонентку Петро.

— Зря потратился, — влезла вторая критикесса, — тебе она не поможет! Хотя… может, мы просто о делах твоих добрых не знаем?

Парашин потянулся за бутылкой и хлебнул из горла.

— Принимал участие в благотворительной программе «Согрей любовью ребенка».

— Ой, держите меня семеро! — захохотала Совесть и, резко оборвав смех, продолжила: — Согрей ребенка… в подвалах Донбасса; пришей ему оторванные обстрелами твоей армии, руки, ноги; дай голодному дитятку еды; найди ему родителей, взамен убитых тобой; научи заново улыбаться! Сама слышала, как ты «согревал их любовью» у микрофона, помнишь речь-то свою поганую?

— Не помню! — нахмурился Петро.

— Зато я хорошенько запомнила, — вмешалась Самокритика, — а сказал ты о своих же украинских ребятишках с Востока страны вот что: «У нас дети пойдут в школы и детские сады, а у них будут сидеть по подвалам. Потому что они ничего не умеют делать! Вот так, именно так, мы выиграем эту войну!». Посади-ка своих туда хоть на день и поймешь, подлюка, как живут эти несчастные дети, которые никому ничего плохого не сделали!

— Да что ему объяснять, — махнула рукой Совесть, — Петька мать родную за бабло продаст и не хрюкнет, не то что чужих детей! Бандит он, натуральный бандит!

— Хто, я? Я? — задохнулся от возмущения Парашин.

— Ну не мы же?! Кто с криминалом поддерживает отношения? Ну с тем же авторитетом «Курой» из Бендер? А с помощью кого ты преступным путем завладел коммерческим центром «Gemeni»? Да с помощью криминально известного секретаря высшего Совета Безопасности Республики Молдовы Иона Порея! Скажешь не было?!

— Мммм… — замычал (без пяти минут) президент, отправляя в рот очередную порцию водки.

— А теперь выпускаешь оружие, чтобы убивать порядочных украинцев!

— Да таскаешься, попрошайка, по миру с протянутой рукой, с помощью беспросветной лжи и преступлений, добывая «бабки» для себя любимого!

— Що вы все время врете?! — обрел Петро дар речи. — Таскаюсь, потому что гроши стране нужны. Солдат надо в натовскую форму переодеть, освободить захваченные украинцами земли на Востоке, порадовать родной Госдеп!

— Эх… продажная твоя душонка, иуда! Ничего в тебе от еврея не осталось, сало в шоколаде! — воскликнули хором Петькины противницы. — Самому-то не тошно? Мальчики кровавые в глазах не пляшут?! Ну ладно, был «бартер» — греб под себя, а теперь стал «палачом» — начал своих же убивать! Тебе даже немцы это в морду кричали, забыл… алкоголик? Видать, в роду твоем не герои, а полицаи были, а иначе откуда бы такому выродку взяться? В 2013 году хоть что-то человеческое просматривалось — не дал радикалам милиционеров убивать, а что теперь? Грех великий на тебе висит, и не думай, что уйдешь от ответа!

— Дуры вы! — возмутился Парашин. — Да мы революцию делали, чтобы избавить Украину от олигархов! Это я нечаянно стал богаче на 100 миллионов, случайно как-то вышло, и сам не заметил, а ведь не хотел! Не по моей вине! Американцы виноваты, заманили меня в Международный валютный фонд и не выпускают оттуда! Я только революцию спонсировал: едой, водой, дровами…

— … бабами, «бабками», оружием, — закончила его речь Совесть. — Правильно тебя выгнали из Крыма. Помнишь, как жители тебя встретили?

— Хорошо встретили… — неуверенно произнес Петро.

— Криками встретили: «Вон из Крыма!» и мусором закидали!

— Правильно сделали! — согласилась Самокритика и жестко припечатала: — Жалко, что только мусором, гранатами нужно было!

— Зато я переименовал День Победы в День памяти Оуновцев по европейским традициям, — привел Петро в свою защиту весьма хреновый аргумент.

— Ну да… один козел сделал героями убийц, другой, из нашей выстраданной Победы — европейскую хрень! Одним словом — уроды!

— Да пошли вы! — махнул очередной стакан обвиняемый. — Не нужны вы мне обе, глаза бы мои вас не видели и уши б мои вас не слышали!

— Идем уже, идем, сами не желаем с таким ушлепком жизнь свою где-нибудь в Гаагском или Нюрнбергском трибунале заканчивать! А тебе, Петро, туда прямая дорожка, ползи дальше… ПАЛАЧ!

Петру было неприятно слушать такие откровенности, и он решил выйти на улицу и освежиться. Влил в себя очередной стакан, шатаясь, побрел во двор, свалился под елью и заснул…

Когда открыл глаза, удивился. Перед ним в кожанке, буденовке от Valentino и с чемоданом в руках стояла Марийка.

— Мать, ты куда? — слабым от перепоя голосом, спросил Петро.

Марийка помолчала, потом взяла себя в руки и решительно заявила:

— Ухожу от тебя Петя… насовсем. В Кремле теперь буду жить, в России.

— Погоди… погоди… ты чего? — вмиг протрезвел «паяц». — Почему в Кремле? Зачем в Кремле?

— Замуж выхожу! — похвасталась Марийка.

— За кого? За Диму-блондина? Так ты у него уже пятая будешь! Опять с дитем, а может и не с одним, на руках останешься!

— Еще чего! — фыркнула жинка. — Во-первых, он не в моем вкусе, не люблю блондинов. Во-вторых, ты мозг свой пропил? Я могу выйти замуж только за первое лицо государства…

— Погоди-ка… за Диму-шатена, что ли?! Так ведь его жена не отпустит. Он все-таки премьер, и она тебе его без боя не отдаст!

— По-моему, Дима-шатен — не первое лицо государства! Думай, что говоришь!

— Мммм… — размышлял Петро, не понимая что происходит, но постепенно до него начала доходить жуткая правда, — да нет… ты что… к Вовке Путину уходишь?!

— К нему… коханиму!

— Ты — первая баба Украины, уходишь к главному врагу США, Евросоюза и Незалежной… к этому дьяволу в овечьей шкуре Путину?!

— Не… я к мужу!

— Едрить твою!!! Когдаже это вы снюхаться-то успели?! — не мог поверить Петро в такое коварство.

— А когда ты не купил мне баретки за 100 тысяч евриков, мотивируя тем, что у меня еще лыжные ботинки есть! Тогда моим плачущим портретом украсили журнал «Гламурни медики и педики Незалежной». Володя увидел, пожалел, нашел мой номер телефона и сказал: «Ну що, Попелюшка (Золушка), довго ще с цией жадюгой жити збираешся? Прийджай до мене. Будеш в Кремли, як депутатка жити. У нас хоч воду гарячу не видключати и опалення е. С жинкой Дими-блондина дружити будеш, вона теж з иньшой держави…».

— И ты поверила ему… — потрясенно спросил Петро, — ты — мать моих детей?! Кстати, кожанку сними, как никак в 50 тысяч евротугриков обошлась, а заодно и буденовку все-таки от Valentino, да чемоданчик оставь, не фуфло какое-нибудь, а настоящий Louis Vuitton. Расцениваю всё как провокацию против Украины и меня лично! Ишь чего удумали кремлевские «Казановы» — жен лидеров иностранных государств к себе переманивать! Вот одно не могу понять, за що Вовка меня так ненавидит?! А ты бери пример с Мишлен Окамы, она бы так никогда не поступила, она не такая… как Борат!

— Такая, такая, — ответила голая Марийка, сняв с себя по требованию мужа гламурный прикид, — задолбал уже бедную своими грязными носками, эфиоп треклятый! Жениха ей нашли, скоро тоже в Кремль переедет!

— Слушай мать, — заюлил Петро, пытаясь остановить надвигающуюся катастрофу, — я куплю тебе всё что захочешь, но… недорого… ил и хотя бы не Путин! Давай… я выдам тебя за французского президента Ролланда… будешь под Эйфелевой башней жить, хочешь?!

— Не хочу! Не хватало еще женой Буратины стать! Да за кого ты меня принимаешь?! Пойду за Вову Путина и точка! Дурак ты, Петька, только и умеешь, что врать да водку жрать! А я у Володи лишь крем попросила, так он мне Крым подарил! Голая до Кремля добреду, но Володиной женой стану!!! Тут многие этого добиваются, даже бабка Муркель глазки строит, но не всем же везет, как мне! Теперь вместе с Володей будем миром править, да с тобой, твоей фашистской Украиной и Америкой бороться. Так что бывай, Петр Алексеевич, пей и не кашляй! Встретимся в Гааге, куда обязательно приеду вместе с Путиным, то есть мужем, показания против тебя — преступника давать!

Петро застонал… заметался во сне и… в ужасе проснулся… Было над чем поразмышлять!

«Летять утки… летять утки…», — озвучил пароль Владимир Владимирович.

«И два гуся…», — последовал через минуту отзыв, и в кабинет президента с трудом протиснулся раздобревший за четверть века на государственных харчах лидер оппозиционной Либерально-демократической партии Владимир Жарик. Глядя на него, Путин, почему-то всегда вспоминал Ильича: «Когда был Ленин маленький с кудрявой головой…». То что Володя Жарик является сыном юриста, никого не удивляло, поскольку не только у политического истеблишмента, но и у половины страны отцы были… летчиками, полярниками, геологами… ну и, разумеется, безвременно ушедшими героями.

Следом за гиперактивным Жариком втянулся уравновешенный лидер непотопляемой коммунистической партии. Глядя на Геннадия Андреевича, Владимир Владимирович сразу же вспомнил смешную песенку из юности:

«Оранжевое небо, оранжевое море, Оранжевая зелень, оранжевый верблюд, Оранжевые мамы оранжевым ребятам, Оранжевые песни оранжево поют».

У Гены всё было в одном цвете, только не в оранжевом, как в песенке, а в красном: красный галстук, красный флаг, красные мысли. Руган держал в руках трехлитровую банку с медом, между прочим, со своей личной, а не колхозной пасеки, которую с обнадеживающими словами: «Сертификацию сделали по блату, вот справка и счет!», незамедлительно вручил президенту.

Путин с благодарностью принял дар. Многие недалекие лидеры других партий, время от времени, пытались всучить ему свои непроверенные подношения, но… безуспешно, поскольку правом одаривания были наделены только лидеры системных оппозиций, проверенных временем. Мало ли какие дары можно получить от «Данайцев»!

«Интересно так получается, ты — Жарик, целыми днями по рынкам шатаешься, а сюда почему-то, с пустыми руками притащился?! Не каждый же день встречаемся!», — возмутился про себя президент.

Лидер либерал-демократов мысли президента читать, к счастью, не умел, поэтому торжественно провозгласил:

— Владимир Владимирович, приветствуем вас стоя!

«Ну, конечно, а как иначе? Сядешь, когда я этого захочу!», — усмехнулся про себя Путин, но вслух вежливо произнес:

— Проходите и присаживайтесь, — затем удивленно спросил: — А где лидер партии Справедливости господин Мирон?

— По Мальдивам с четвертой женой шляется! Добывает для коллекции драгоценные минералы… заметьте, для своей личной коллекции! — доложил Владимир Вольфович. — Я думаю, уже давно пора конфисковать ее в пользу Родины, а то и оглянуться не успеем, как она окажется на каком-нибудь мировом аукционе!

Президент вновь взглянул на тезку: «А он постарел… хотя, черт побери, я тоже не стал моложе, почти 20 лет пролетело! И распух немного… наверное, с депутатской зарплаты и вегетарианского питания. Вот интересно… входит ли в нее белужья икра, осетрина и лобстеры? Однако — это не самое важное… Главное, чтобы буйности в нем поубавилось… только вот зачем? Должны же эти америкашки с европешками хоть кого-то бояться! В общем, старый конь борозды не испортит, впрочем… это и ко мне относится!». Неожиданно, содрогнувшись от ужаса, Владимир Владимирович вспомнил бурную политическую и депутатскую деятельность лидера либерал-демократов.

Владимир Жарик, будучи по гороскопу «собакой», не иначе как бультерьером, яркой звездой пронесшись по политическому небосклону России, в последнее время немного подзатух. И сколько было связано с ним скандалов, знал не только он сам, но и вся страна. А начиналась жизнь вполне культурно.

Однажды пионер Володя ехал в трамвае домой. Рядом постоянно чихала бабушка и каждый раз воспитанный Володя говорил ей:

— Будьте здоровы, бабушка!

— Апчхи!

— Будьте здоровы, бабушка!

— Апчхи!

— Будьте здоровы, бабушка!

Старушке стало неудобно, и она начала объяснять причину своего чиха.

— Вот, сыночек, табачок сосу, поэтому и чихаю!

Вова не дрогнул и ответил правдиво:

— Вы, бабушка, хоть хрен сосите, но я пионер и должен отвечать вежливо!

Время пионерства прошло, культуры тоже, начались политические будни. Володя обладал невероятно склочным и бесноватым характером, именно поэтому, наверное, глупые иностранцы и одарили его несправедливым прозвищем «русский Гитлер». Хоть Володя и являлся наполовину евреем, больше всех на свете он любил русских и всегда, вспоминая Сталина, повторял: «Россия для русских»! С тех пор, как он прописался в Думе, его фирменным почерком «головомойка» стало противоборство с думскими заседателями, обычно рукоприкладное. Особо рьяно политические споры он выяснял с депутатками, которых периодически с любовью таскал за волосы прямо в зале думских заседаний, но… было видно, что им это нравится! Ведь никто никогда не жаловался! Кроме дам, доставалось и джентльменам. Обычно в прямом эфире он обливал несогласных с ним оппонентов соком, впрочем, как оказалось впоследствии, совершенно справедливо; не очень метко метал в них стаканы; обаятельно матерился и самозабвенно дрался! Вероятно, пытаясь таким образом, возбудить в вялом, анемичном депутатском корпусе активность, темперамент и отличное настроение, как на парламентских сборищах Таиланда и Украины, но депутаты без особого желания принимали участие в буйных игрищах ненормального, по их мнению, политика!

А еще Владимир Вольфович не мог укротить свой зловредный язык, поэтому в соседних странах, повсеместно, стал персоной нон грата, и это неудивительно! Кавказцев храбрый Жарик, собирался обнести колючей проволокой! Китайцев выселить с Дальнего Востока! Что-то нелицеприятное хрюкнул в адрес казахов, а с киргизов, в счет погашения долгов, потребовал даже отдать России Иссык-Куль! Озеро киргизы отдавать не захотели и послали Жарика куда подальше… в Россию, больше не желая видеть его на своей территории.

«А ведь он и на мою партию хвост свой собачий поднимал, а Ругана вообще хотел арестовать! В общем-то, легко еще отделались! Век не забуду, как орал на всю Россию, что моя партия — это партия жуликов и воров! — неожиданно разозлился президент, но тут же, сменив гнев на милость, подумал: — С другой стороны, прав ведь, шельмец, вон сколько дел коррупционных нарыли, на десять лет вперед хватит!».

Но… чем бы депутат ни тешился, лишь бы хоть иногда выполнял свои обязанности! Несмотря на бешеный характер, Владимир Вольфович, тем не менее, был разумным политиком и знал в пику некоторым целых пять языков! А его толковые соображения по тем или иным вопросам кое-кому следовало бы срочно взять на заметку. К примеру, он уже давно призывал снять мораторий на смертную казнь. А почему бы и нет? Тогда ведь не нужно будет содержать целую армию отпетых отморозков! Предлагал ввести уголовное преследование политиков, не выполнивших свои предвыборные обязательства. В общем-то, справедливое наказание для тех, кто в силах лишь трепаться! Хотел он узаконить и многоженство, на радость многим женщинам России, которым не достались мужья!

«Какой же он неоднозначный… но преданный и верный!», — улыбнулся про себя Путин.

Едва Владимир Владимирович «кинул» свой взор на лидера всех коммунистов России, как сразу подумал, что тот безупречен. Его биография была чиста, как белый лист бумаги: не брал, не давал, не был, не сидел, не судился, не привлекался, не разводился, не гулял. Гена никогда ни с кем не ссорился. Всё, на что был способен, так это покрыться гневным румянцем, узнав о победе правящей партии на очередных парламентских выборах.

«Самый уравновешенный и скромный политик России… — усмехнулся президент, — но, конечно… после меня!», — а вслух сказал:

— Я пригласил вас сегодня, чтобы обсудить санкции, которые ввели против нас почти все страны мира и решить, чем мы будем им отвечать!

— Ракетами! Чем же еще? — как всегда в своем репертуаре, воинственно воскликнул Жарик.

— Да подождите вы со своими ракетами, Владимир Вольфович! — поморщился президент и повторил: — Что с санкциями делать будем?

Тут к беседе присоединился лидер Коммунистической партии.

— Я не хотел вас расстраивать, Владимир Владимирович, но вынужден сообщить, что Лихтенштейн наложил эмбарго на поставки в Россию своего картофеля! Это серьезный удар по нашей экономике!

— Да что вы говорите! — ужаснулся Путин. — Я вот только не понял, мы что… из офшоров картофель получаем?

— Иногда получаем, — замялся Руган, — но обычно отправляем туда «капусту»…

— Вот именно, — влез Жарик, — а потом «квасим» ее в офшорных банках!

Путин призадумался и, побарабанив пальцами по столу принял какое-то решение.

— Значит так. Для любителей «капусты» организуем свой российский офшор в Магадане…

— Лучше на Колыме, — предложил лидер либерал-демократов.

— Можно и там, — согласился президент, — проверю лично! С «капустой» кое-как разобрались, так что с картошкой?

— С картошкой всё в порядке, Владимир Владимирович! Не волнуйтесь! — успокоил Путина Геннадий Руган. — У нас еще есть запасные варианты поставщиков: Египет, Нигерия, Зимбабве… — затем Геннадий Андреевич, тяжело вздохнув, выдал: — Но намечаются и серьезные проблемы. Мы получили тревожную информацию, что Россию ожидает новая «Болотная», поскольку Австралия пригрозила ввести санкции на поставку лобстеров, омаров и лангустов! Среди светской элиты паника! Один наш олигарх, вы знаете его лично, хотел даже застрелиться, думая что насовсем лишился этих лакомств! Если не будет деликатесов, они угрожают вывести на улицы народ!

— Вот ведь подлецы! — возмутился Путин. — Еще и народом прикрывают свои личные предпочтения! Если что, отправляйте их всех в российскую офшорную зону… там лов деликатесов отличный! Так чем ответим Европе?

— Голландской травкой, французскими элитными сырами, немецкими «мерседесами»! — отрапортовал тезка президента. — Будут знать, как рыпаться да на Россию пасть свою поганую разевать! После нашего запрета на ввоз «мерседесов», полагаю, эта фирма обанкротится! То же самое со смартфонами нового поколения!

Владимир Владимирович с видимым удовольствием потер руки.

— Вот видите, как все замечательно складывается! А вы переживали, что у нас проблемы будут! Нет… это у них проблемы намечаются! Еще на коленях приползут к нам, басурманы! А чем ответим на финансовые санкции?

— Конечно, «масленицей»! Будем назло им гулять вплоть до Нового Года, поедать блины, можно без икры, но со сметаной, плясать и веселиться, а там глядишь, и следующая «масленица» не за горами! — с оптимизмом воскликнул лидер коммунистов.

— Всё верно! Пусть видят, что мы, без их сраной валюты, уж как-нибудь и на блинах со сметаной проживем! Кстати, можем ударить по МВФ конкурсом на лучшее оформление новых российских рублей! Пусть удавятся от зависти!

— Лично я предлагаю, — не остался в стороне от дискуссии президент, — повысить цены на космический туризм, а злостных неплательщиков отправлять на Луну и оставлять там, пока не одумаются. Ишь моду взяли, годами почти за бесплатно на наших ракетах кататься!

— А у меня есть еще одна отличная идея, господа! — похвастался Жарик.

Идеи, исходящие от Жарика, имели один неприятный конец — АПОКАЛИПСИС!

— Только никаких ракет! — взмолился президент.

— К черту, ракеты! Есть другой план! Мы срочно должны войти в НАТО!

В кабинете повисла не то восхищенная, не то настороженная тишина.

— Вы лобстеров не переели, Владимир Вольфович?

— Нет, сегодня была икра…

— Очевидно не заморская… — задумчиво произнес Путин.

— Послушайте, это отличный стратегический ход! Если мы вступим в НАТО, то США бороться будет не с кем! Хотя… уже очень давно в их поле зрения не попадали Монголия и Гондурас!

Глава государства на минуту призадумался и лицо его осветила широкая улыбка.

— Дорогой мой, это же прекрасная идея! И вы, наверное, за инициативу даже получите государственную награду! Как же мы раньше не рассмотрели такой чудесный вариант? С нашим ядерным и новейшим оружием мы, несомненно, возглавим НАТО и поставим своего генсека… ну скажем…

— Шутко? — нахмурился коммунист Руган.

— Да нет, пусть учит песни «Битлз», а то отдаст какой-нибудь приказ на английском и конец Америке! Тогда уж нам не с кем будет бодаться и наступит скука смертная!

— Тогда какие кандидатуры? — поинтересовался генератор идей Жарик. — Хотя… я не удивлен… он справится!

— Да о ком речь-то? — вспыхнул румянцем Руган.

— Ну кто же еще, кроме… — воодушевился президент. — Если он возглавит НАТО, то и на заседания ООН они будут приходить с нашего письменного разрешения!

Владимир Владимирович что-то пометил в блокноте.

— Кстати, тут Серега… — начал было Жарик, но был прерван Геннадием Андреевичем.

— Какой Серега? Бодров из МИДА?

— Да нет, Могу из Минобороны рассказал одну историю, что недавно случилась в Сирии. Идут, короче, америкосы, взвод, и видят на холме нашего солдата. Их командир послал самого крутого афроамериканца разобраться. Они с русским исчезли за холмом и с концами. Тогда послал разобраться весь взвод, который тоже исчез, опять же с концами. Вдруг, через некоторое время появляется один рядовой, весь избитый и орет: «Сэр, вызывайте подкрепление! Это засада! Их там двое!».

Гомерический хохот взорвал кабинет.

Владимир Владимирович вытер выступившие от смеха слезы и с трудом вернулся к обсуждаемой ранее теме.

— Члены НАТО — это отличный прием! — похлопал он Жарика по плечу. — Оформляйте заявку! Вот теперь они у нас попляшут!

— «Цыганочку»? — улыбнулся Руган.

— «Калинку»! — усмехнулся президент.

— А вообще, Владимир Владимирович, не хлебом единым жив человек. Пусть видят, что больше хлеба россияне любят зрелища. Побольше ночных выставок, кинотеатров, литературных встреч и народно-массовое чтение вслух романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»! Пусть знают, что мы и день, и ночь на страже Родины! Неплохо было бы в 40-градусный мороз организовать поклонение чьим-нибудь мощам… Наши ведь будут месяц стоять, но очереди своей дождутся! Разве можно победить такой народ? Да никогда! Это нереально!

— Вот и решили все проблемки! Так что действуйте, товарищи, пардон… господа!

Глава 15 Украина. СБУ

Дверь камеры с треском распахнулась, и Саша, награжденный мощным пинком озверевшего охранника, торпедой влетел в помещение и крайне неудачно приземлился на холодный цементный пол. Дверь со скрежетом захлопнулась. «Вот попал!», — с ужасом подумал пленник, поднял голову и увидел перед глазами крепкую руку сокамерника.

— Ну что… живой?

— Вроде… да, — неуверенно протянул Александр, с усилием поднимаясь с пола.

В полумраке камеры он с трудом разглядел шесть человек. Один из шестерых лежал на грубо сколоченных деревянных нарах и стонал… Саше стало страшно… сердце куда-то провалилось, он даже не ощущал сердцебиения. Затем от спертого, затхлого запаха, витающего в камере, у него закружилась голова и, сделав пару неуверенных шагов к лежанке, Саша опустился на голые доски. Рядом присел человек в рясе, который первым протянул ему руку.

— За что взяли, сын мой? — осторожно спросил он.

— Не знаю… ни за что! Забрали паспорт и привезли сюда!

— Так ты русский, что ли? Из России?

Саша понуро кивнул.

— Из России… журналист…

Он поглядел на священника, и сердце вновь тревожно екнуло. На него смотрело одутловатое, покрытое синяками, лицо пожилого человека. Саша переместил свой взгляд на руку нового знакомого и ужаснулся. Она кое-как была перевязана грязной тряпкой, пропитанной кровью. Александр поднял глаза на старика. Тот усмехнулся и ответил на безмолвный вопрос:

— Ты, сынок, еще не понял, куда попал…

— В гестапо… добро пожаловать в ад! — присаживаясь рядом, продолжил речь священника еще один пленник. — Ну как там Россия? Москва стоит?

— Куда ей деваться… стоит! — едва слышно произнес Саша и добавил: — Я ведь ничего не сделал! Выпустят… наверное…

Из угла раздался удушливый кашель, и новый собеседник в одно мгновение рассеял Сашины надежды.

— Это вряд ли, хлопчик! Мы, украинцы, сидим тут кто месяц, а кто и два, а ты русский…

— Так ведь я ничего не сделал! — в отчаянии воскликнул насмерть перепуганный Александр.

— А тебе, сынок, и делать ничего не надо, — священник положил ему на плечо здоровую руку, — достаточно того, что ты русский и прибыл из России. Им больше ничего не нужно… одним словом, бандеровцы они! — он помолчал и спросил: — Как звать-то тебя?

— Александр… Саша…

— Ну что же, познакомимся, я протоиерей отец Владимир… Корецкий… из Луганска…

— А что у вас с лицом и рукой? — журналист решился задать, мучивший его вопрос.

— Что со мной? — переспросил священник и добавил: — Да то же, что и с остальными… Пытают нас тут, изверги, как в гестапо во время Великой Отечественной!

— Да за что?! Что вы сделали? Это же противозаконно!

— Да нет тут больше никаких законов, Санек, кроме фашистских! Меня, кстати, Станиславом зовут, а это, — сокамерник обвел рукой остальных и представил товарищей по несчастью: — Петро, Михаил, Павел и Роберт — ему особенно досталось! Он, как и ты, ничего не сделал, просто пытался жену свою с ребенком защитить… их у него на глазах убили… а его сюда… что вынес и говорить страшно! Да мы все тут это ежедневно проходим! Слушай, — оживился Стае, — мы расскажем тебе, что здесь происходит, а ты, когда вырвешься отсюда, расскажи там, в России, что тут с людьми эти нелюди творят, ладно?!

— Если вырвусь… обязательно, — пообещал Саша, — жаль, что записать не смогу!

— Ничего, ты молодой, запомнишь!

Александр не мог поверить, что и его ждет такая же участь. Временами он думал о том, что зря согласился на эту кошмарную командировку. Но ведь никто даже представить не мог, чем дело обернется. Больше всего его беспокоили мысли об Изольде, которая там, на Майдане, осталась среди этих дикарей совсем одна… «Удалось ли ей уехать?», — с тревогой думал Саша, не находя себе места. От размышлений его отвлек голос отца Владимира.

— Слушай, сынок, — начал протоиерей свой рассказ с просьбы, — расскажи там своим, может обратитесь в какие-нибудь европейские организации, и они сумеют нам помочь?! — в голосе священника сквозило отчаяние, которое он с трудом пытался замаскировать. — В общем, сказать что нас бьют — это ничего не сказать. Нас тут убивают! Бьют не только руками и ногами, но и прикладами и другими подручными средствами! Нас расстреливают, нам ломают кости, издеваются страшно! Еще тут девка одна была, Надежда Савчук, так она лично предлагала сдать нас на органы, чтобы денег заработать. Предлагала расстрелять, когда другие не согласились с ее предложением. Она, сука эта, лично принимала участие во всех садистских выходках, избивала нас с разными присказками и прибаутками. Ее голос я не забуду до конца дней своих!

По телу Саши прокатилась дрожь. «Неужели и мне предстоит пройти это? — с ужасом думал он. — Да нет… не может быть! Я ведь гражданин другого государства, нет… не посмеют!».

— А ты знаешь, Санек, что в Украине есть концентрационные лагеря, где пленных подвергают изощренным пыткам?

С новой порцией жутких рассказов, Саша пребывал уже не просто в тревоге, а в панике!

— Мое имя Станислав Танкевич, запомни! Я ополченец, правда, повоевать с этими тварями пришлось недолго!

Если вырвусь живым, снова встану в строй! Когда меня взяли в плен, то с десятками других людей и мирных жителей, в том числе, держали в яме неподалеку от Краматорска. Рядом с этой ямой было вырыто еще несколько таких же, в которых сидело по несколько человек. Поблизости находилось минное поле, на которое каратели выгоняли не особенно понравившихся им людей. Таскаясь по этим минам, люди, скованные одной цепью, погибали вместе, сразу по несколько человек! Каратели гоняли их по минам автоматными очередями!

Александр сидел ни жив, ни мертв. Такого в XXI веке, после разгрома фашистов в 1945 году, просто не могло быть… Но случилось, произошло! В разговор вступил еще один сокамерник по имени Михаил.

— Я, вообще-то, врач, человек мирной профессии. Нас с двумя фельдшерами захватили, когда мы везли тяжелораненого, при обстреле, краматорца, мирного жителя. Обвинили, что оказываем помощь сепаратистам. Три дня нас не кормили и не давали спать, регулярно избивая. Требовали назвать пароль моей электронной почты, только непонятно зачем. Когда отказался, один из силовиков достал пистолет и рукояткой стал бить меня по голове.

И только тут, приглядевшись, Александр увидел на голове пленника свежие шрамы, которые едва прикрывал слегка отросший ежик совершенно седых волос.

— Миша, а сколько тебе лет? — решился спросить он.

— А сколько дашь? — усмехнулся доктор.

— Не знаю… 40? — пожал плечами Саша.

— 23, институт год назад закончил!

— ???!

Пленный продолжал свой, леденящий душу, рассказ:

— В Краматорске мне сломали ребра, получил сотрясение мозга. Со мной в одной камере были люди, которые тоже прошли через все пытки в краматорской тюрьме. Их клеймили — выжигали на груди «сепор», ожоги потом гноились. Короче, ломали по полной, они все синие возвращались. Одному пленному силовики пустили монтажную пену в прямую кишку, при мне это было, до сих пор по ночам просыпаюсь от его крика… — Михаил помолчал и с трудом завершил свое кошмарное повествование, — вероятно, умер, дальнейшая его судьба мне неизвестна! Четверых сторонников ДНР в Краматорске раздавили ковшом экскаватора… Теперь меня вот сюда перевел и… Говорили, что в Киеве мучают кошмарно, не очень верил, но… так оно и есть! Кроме того, вот уже два месяца нам дают только хлеб и чай! Уж и не знаю, как остаться в живых…

— Да… в Краматорске зверствуют ужасно, — вступил в беседу, измученный человек по имени Павел, — но в Украине нигде не лучше! Я был обстрелян из засады с трех сторон и взят в плен в тяжелом состоянии. В краматорской тюрьме над нами зверски издевались. Били по голове и нажимали на раны, откуда текла кровь. Я получил шесть пулевых ранений плюс осколочный, — он засучил рукав грязной рубашки и показал изуродованную руку, — таскали, издевались, оскорбляли, вывозили расстреливать. Потом отправили в Харьковское СБУ Я много крови потерял, потому что били по ранам, нажимали на осколки и пули, застрявшие в них, совали пальцы в дырки от пуль, крутили в разные стороны и смеялись! Спокойно наблюдали, как я истекаю кровью. Снимали на видеокамеру свои пытки и издевательства. На следующий день приехали солдаты, хотели забрать нас, чтобы расстрелять, но другие охранники им не дали. Потом все-таки меня положили в больницу. Врачи осколки вообще не вытаскивали. Одна пуля застряла в руке, раздробила кость. Врачи, да какие к черту врачи (!), заниматься мною не стали, потому что они такие же звери, что и бандеровцы. Говорили, что ничего страшного, и так заживет! Пули до сих пор находятся в теле. Раны стали гноиться, — он поднял брючину и продемонстрировал покрытую гноящимися язвами ногу, — людей туда привозят избитыми, с выжженными свастиками, надписями «СС». Другие пленные возвращались с полностью разбитыми до неузнаваемости телами и лицами. Потом меня перевели сюда, здесь уже хотел покончить собой… Хотел… но не могу дома осталась жена с тремя малышами…

Саша был уже на грани потери сознания… однако огромным усилием взял себя в руки и попросил воды, но, увидев переглядывающихся друзей по несчастью, отчетливо понял — кошмар уже начался!

— Воды нет, Санек, — Михаил взял его за руку и пощупал пульс, затем слегка похлопал по щекам, — давай, браток, приди в себя, сообщи своим всё что узнал. Может, статью про этот беспредел напишешь? Тут еще Петро Васильевич свою историю не рассказал.

Пожилой, правда, еще крепкий человек Петр Васильевич оказался шахтером.

— Тяжело мне, хлопче, вспоминать об этом, но, возможно, и о моей трагедии поведаешь?! Может, тогда придут к нам на помощь российские солдаты?! Без них трудновато будет освободить Украину от этих ублюдков! Вот поверишь ли, одним махом сделали меня сиротой. Жили не тужили, работали, радовались жизни, а закончилось всё в один миг. Беда в мой дом пришла месяц назад: пропали сынки Максим и Толик. Они близнецы, поздние, двадцать лет с женой ждали их рождения… Короче, поехали в соседний поселок Новосветловка по делам и исчезли. Мы, конечно, связались с родственниками, но они сказали, что ребята мои туда не приезжали и предупредили, что в окрестностях стали хозяйничать карательные батальоны, в частности «Айдар». Ну что делать, собрал своих мужиков-шахтеров, поехал искать. На 40-ом километре, недалеко от обочины, машину нашу обгоревшую нашли… — Петр Васильевич проглотил ком душивших его слез и прикрыл ладонью глаза.

На несколько минут в камере воцарилось тягостное молчание, и впервые в жизни Саша увидел, как плачет взрослый мужчина… С большим трудом взяв себя в руки, Петр Васильевич продолжал:

— Искали… долго искали ребят моих… почти до вечера… потом нашли… в яме, прикрытой ветками…

— Может, не надо, Петр Васильевич? — с трудом прошептал Саша.

— Нет, надо! Надо, чтобы люди знали, что за власть сюда пришла! Мне бы выйти отсюда живым, а уж за сынов своих отомстить сумею, я ведь бывший подрывник… мне бы только дожить… Ну, в общем, убили их обоих, издевались зверски, изнасиловали… — из груди отца вырвался стон, — а голову Толика так и не нашли… опознал сынка своего по родимому пятну на груди… Жена моя, Татьяна, как узнала, там же на месте и упала… остановилось сердце… вот так я и остался один… Зубами извергов рвать буду… мне бы только дожить…

И вновь в камере повисло гнетущее молчание… Неожиданно послышались тяжелые шаги. В замочной скважине дважды повернулся ключ, дверь со скрежетом распахнулась, и, возникший на пороге охранник, громко скомандовал:

— Сергеев! На выход!

Александра словно окатили ледяной водой. Он с трудом поднялся и услышал тихое: «Держись, сынок…».

В кабинете, куда привели пленника, находилось двое офицеров СБУ. Они говорили по-украински. Сашу грубо усадили на стул и начался допрос.

— Так… говоришь по-украински, по-русски?

— По-русски, — прошептал журналист.

— Громче! Не слышу!

— По-русски…

— Громче!

— По… — тут Александр осекся и, получив сильный удар в левое ухо, с трудом закончил, — по-русски…

— Фамилия?

— Сергеев.

— Откуда?

— Приморск… Россия.

— Кто послал тебя на территорию суверенной Украины?

— Редакция газеты «Приморские вести».

Офицеры переглянулись и засмеялись. Тот что задавал вопросы, подошел к Саше вплотную.

— Ты с нами шутки шутить, что ли, вздумал, сучонок?! Небось из ФСБ или ГРУ сюда приперся, прикрываясь журналистским удостоверением, тварь!

— Да нет, что вы… мы… я… просто хотел написать статью о револю… — мощный удар в лицо прервал Сашину речь, на рубашку упали первые капли крови.

— Слышь, Олесь, — как в тумане звучали слова истязателей, — этот русский ублюдок оговорился, сказал: «Мы».

— Я услышал, — ответил тот, кто бил, и продолжил допрос: — Так что, морда москальская, кто с тобой еще был? С кем ты прибыл на задание?

Не в силах вымолвить ни слова, Саша лишь мотал головой.

— Вот ведь вонючка кацапская! В партизаны решил поиграть! Хочет героем России стать!

Перекошенное лицо садиста оказалось прямо перед глазами пленника.

— А не станешь им, потому что сдохнешь! И Москва не узнает, где могилка твоя!

С трудом подбирая слова, Саша едва слышно выдохнул:

— Пожалуйста, не бейте! Я журналист, хотел ста…

Новый, еще более мощный и злобный удар по лицу. Во рту появился солоноватый привкус. Саша выплюнул на ладонь тягучую кровавую слюну и крошево зубов. Новый удар по голове, еще один, и он оказался на полу. В непрекращающемся гуле слышались отдаленные голоса… Александр закрыл глаза, но через пару минут послышался всплеск, и его окатили ведром ледяной воды. Вода попала в нос, рот и Саша, поперхнувшись, закашлялся. Чьи-то цепкие руки подняли его с пола, посадили на стул, и он услышал:

— Если не начнешь говорить, отчекрыжим яйца! Будешь не журналистом в редакции, а евнухом в гареме! Отвечай, паскуда, какое у тебя задание и кто прибыл вместе с тобой?!

Саша с трудом разлепил, спекшиеся от крови, губы.

— Я журналист…

— Ну журналист, так журналист!

Александр ничего не успел понять, как два пальца на правой руке пронзила чудовищная боль, и он потерял сознание…

Очнулся в камере, но сразу ничего увидеть не смог, заплывшие от побоев глаза почти не открывались. Нескончаемая, ноющая боль буквально парализовала правую руку. Саша хотел взглянуть на нее, но доктор Миша не дал ему этого сделать.

— Вероятно, перелом двух пальцев… это их обычный прием — плоскогубцами ломают кости, словно спички! Держись, Санек!

В ногах присел отец Владимир и промолвил:

— Чтобы вырваться отсюда, подпиши любые бумаги: что ты ФСБэшник, сепаратист, убил Папу Римского и… предложи им деньги. Тогда есть шанс, что тебя выпустят, а так убьют и поминай как звали! У нас, сынок, только на тебя надежда! Ты должен выйти отсюда и рассказать миру эту чудовищную правду!

На следующий день Александр вновь сидел в жутком кабинете.

— Ну… одумался, говнюк? Или еще добавить?

— Нет… я… я под… подпишу всё… что хотите!

— О, как?! Видишь, выкормыш кацапский, мы тут вас отлично лечим! Только одной подписью не обойдешься… загремишь на нары лет на 20! Понял, хрен моржовый?

Саша кивнул. Офицер продолжал:

— Но один вариант, чтобы отправить тебя в Рашку твою сраную, есть. Заплати «бабки» и гуляй босота репортерская.

Александр с трудом выдавил из себя:

— Сколько?

— Сколько… десять кусков… зеленых!

Второй, со словами «звони своим», поставил перед Сашей телефонный аппарат. В трубке послышались гудки, затем голос главного редактора Федора.

— Слушаю!

— Это я… Саша…

— Сашка?! Ну наконец-то! Ты где? Мы тебя обыскались, запрос в Киев послали, Иза позвонила…

— Подожди… у меня нет времени… Федя… нужно десять тысяч… долларов, тогда меня отпус… — трубку вырвали из рук и напоследок мучитель озвучил свои условия:

— Времени у вас три дня. Не будет денег, пустим в расход! Будут «бабки», ждем звонок на этот номер. Всё! — и бросил трубку.

Все три дня прошли, как в фильме ужасов. Пленников, кроме Саши, по очереди уводили, а затем приводили в страшном виде. Роберта забрали, и больше в камеру он не вернулся. Единственное, что согревало душу, это известие, что Изольда жива и здорова! Кроме давней дружбы и сотрудничества, Сашу с ней больше ничего не связывало, у него была невеста Лена. А еще Александр думал о том, что быть героем совсем непросто, и временами ему становилось стыдно за свое слабоволие, но он утешал себя тем, что должен выбраться отсюда и рассказать о том беспределе, который творится в Украине.

На третий день вечером, его привели в кабинет, отдали паспорт и удостоверение. Затем вывели во двор и затолкали в машину. На железнодорожном вокзале первым он увидел бледного озабоченного Федора, который передал в руки СБУшника пухлый конверт с деньгами. Тот молча пересчитал купюры, подтолкнул Сашу вперед и напоследок сказал:

— Не суйся в Украину, писака, больше не прокатит!

Едва Саша очутился в объятиях друзей, не выдержал и… заплакал… впервые… после детства.

— Всё нормально, Сашок, всё хорошо, — пытался успокоить его Федор, — самое главное ты жив, а остальное постепенно забудется…

Саша всё еще всхлипывал.

— Нет… Федя… такое забыть невозможно, об этом надо кричать на весь мир! Надо помочь тем, кто сидит в СБУ — украинском гестапо — и ждет своей мучительной смерти! Там всё намного страшнее, чем мы предполагали! — едва успокоившись, он сразу же заговорил об Изольде. — Как Иза? Где она? Уже в Приморске?

— Нет, она с группой немецких журналистов двигается в Мариуполь, там сядет на поезд до России. Я очень благодарен этим ребятам, они спасли ее! Ну что, друг, пошли, скоро наш поезд, нам попадаться нельзя! Как там сказал этот козел: «Больше не прокатит»? В общем, не дай бог!

В это трудно поверить, но здесь приведены подлинные свидетельства тех, кто прошел страшные пытки и истязания в секретных тюрьмах СБУ на территории всей сегодняшней нацистской Украины. Свидетельства людей, которые были «виновны», по мнению нынешней власти, лишь в том, что не захотели жить в фашистском государстве, сопротивлялись террору или были по национальности русскими! Учитывая международную обстановку, для этих украинских нацистских преступников будет свой военный трибунал, состоящий из тех, чью жизнь они просто так, играючи, разрушили навсегда!

Глава 16 Украина. Донбасс. Дневники Лизы

Дневник: «Апрель 2014 года. Едем дальше. Состав прежний, слава богу, все живы! Сегодня слышатся звуки обстрелов! Никогда не думала, что будет так страшно! Огромный поток автомашин. Кто куда едет. Поговорила с людьми. Одни уезжают с Донбасса в города Центральной Украины, другие направляются через контрольно-пропускные пункты в Россию! Я понимаю их… но если откровенно, когда видишь здоровых двухметровых мужиков, которые вместо того, чтобы совместно с земляками защищать свой Донбасс, бегут от войны, сразу задаешься вопросом: „Почему так происходит? Почему одни должны отдавать свою жизнь за свободу Родины, а другие пользоваться плодами их мужества?!“. Во время Великой Отечественной войны, например, поднялся весь советский народ. Никто не эмигрировал за границу, чтобы там в сытости и спокойствии переждать трудные годы. За нашу Победу воевали и умирали даже дети! Отправьте семьи в Россию и идите воевать, если не хотите жить при фашистском режиме! Но… душа человека — это тайна, покрытая мраком…»

— Лиза, оторвись от своей писанины, — послышался недовольный голос Антона.

— А… что такое? — очнулась от своих мыслей Элизабет.

— Я предлагаю взять у беженцев интервью. По каким причинам бегут, куда, зачем?

— Ja, ja… das ist sehr gut… это хорошо! — поддержал Жидовкина Густав. — Сейчас настрою аппарат, айн момент… — и он взял в руки камеру.

На стихийной стоянке отдыхали вынужденные беженцы, их было достаточно: и старики, и люди среднего возраста, и молодежь, и очень много детей…

Лиза и Изольда выбрались из микроавтобуса. Задремавшую Марьяну, решили не будить. Мужчины уже стояли рядом с «фольксвагеном».

— Ну что? Идем? — в нетерпении спросил Антон. — Давайте разделимся. Мы с Изой поговорим тут с одними, а ты, Лиза, возьмешь интервью у других.

— Нет, надо все интервью записать на камеру одним блоком, а не делить их! Вы с Изой можете записать интервью на свои смартфоны и диктофоны, но с нашей камерой будет качественно. Густав потом скопирует вам запись. Пойдет?

— Думаю, да, — вместо российских журналистов, ответил подошедший Назар…

«Какой красавчик!», — подумала Лиз, но в сердце безжалостной змеей стала заползать обида от того, что этот классный парень уже принадлежит другой… девушке по имени Инна. Элизабет встряхнулась, чтобы избавиться от наваждения, и дала сигнал группе. Журналисты двинулись к беженцам. Пройти успели всего несколько шагов. Завидев людей с камерой, лишь две семьи быстро сели в свои автомобили… зато другие моментально окружили репортеров, посыпались вопросы.

— Ребята, вы откуда? Из России?

— Из России и Германии, — ответила Элизабет по-русски.

«Это все-таки не Киев и не Майдан — неприятностей не будет», — подумала она и продолжила:

— Мы хотели бы взять у вас интервью… можно?

— Конечно! — обрадованно ответил за всех пожилой человек. — Сами хотели вам рассказать, что за жизнь у нас пошла такая!

— Куда едете? — осторожно поинтересовалась Лиз и добавила: — И откуда?

— Едем, дочка, с Краматорска. Меня Степаном кличут, хочу рассказать, что у нас тут творится… Бежим, потому что жить стало невозможно! С начала этого Майдана, будь он проклят, жили тяжело, но сносно. Я подрабатывал в такси, поэтому кусок хлеба имели всегда. Сразу хочу сказать, что автомобиль — это все что было у нашей семьи, работу найти не так-то легко, поэтому он обеспечивал нам хоть какое-то существование. Как-то я приехал с работы, оставил машину во дворе, а в это время, как назло, мимо каратели проходили, изрядно принявшие за воротник. Как видно, машина моя им настолько приглянулась, что сначала они дверцы открыть пытались, а потом и вовсе их выломать! — в руках мужчины оказался носовой платок не первой свежести, которым он судорожно вытер лоб, вспотевший от жутких воспоминаний. — Пошел с ними разобраться… дурак! Эти сволочи начали орать, что я «сепаратист и террорист» и, дескать, «должен отдать машину на нужды армии». После моего отказа начали избивать, повалили на землю, пинали ногами… Потом поднялись со мной в квартиру и, угрожая, потребовали ключи от автомобиля. Понятное дело, пришлось отдать, лишь бы оставили в покое… В общем, после всего этого из родного города мы решили уехать… Теперь вот направляемся в Россию… Я пошел бы в ополчение, да здоровья нет — диабетик. С инсулином у нас огромные проблемы, нигде не достать. Если останусь тут, то до нашей победы точно не доживу!

Следующей стала жительница Луганска Людмила.

— В станице Луганской, занятой украинскими силовиками, нашли продавщицу с перерезанным горлом. Свидетели видели двух силовиков, выходящих из киоска, у одного в руках был окровавленный нож!

Густав переместил камеру в сторону молодого человека. Увидев маневр оператора, тот побледнел и испуганно спросил:

— А вы не покажете эту запись в Украине? Не нужно, ладно?! Тогда мне хана! Я ведь только бабушку в Россию провожаю! Потом вернусь и запишусь в ополчение.

— Не беспокойтесь, мы закроем ваше лицо заставкой, никто вас не узнает!

Парень с облегчением вздохнул.

— Украинские солдаты в районе станицы Луганской готовятся к войне, подгоняют военную технику. Была ротация личного состава. Явно что-то замышляют. Наши станичники злы за то, что им навязывают «европейские ценности». Теперь ребятишкам запрещают даже упоминать Деда Мороза и Снегурочку, объясняют, что надо верить в Санта Клауса.

— Какой абсурд! — вырвалось у Лизы. — Они идиоты?

— Не только идиоты, но и отпетые выродки! — возмущенно сказала пожилая женщина. — Всячески издеваются над нами и еще пытаются «европеизировать» местное население. Сказали, что английский будет вторым государственным языком!

— За счет чего выживают тут люди?

— Большинство, как и раньше, живет за счет подсобных хозяйств, продают свои овощи. Многие уезжают. Всю нашу жизнь порушили, сволочи! — на лице женщины было написано такое отчаяние, что Лизе сразу стало понятно, почему люди бегут из Незалежной.

— Дайте я скажу, — растолкала собравшихся, статная черноволосая украинка, — нелюди тут, звери, бандеровцы проклятые! Сначала с детьми, а их у меня трое, поехали в Киев как переселенцы с Востока и… начался ад! Знаете, что нам сказали официальные власти? Убивать вас, сепаратистов, надо! Ладно, кое-как поселили в какой-то неотапливаемый барак! Пособие — слезы, работы нет! Потом и вовсе обнаглели, детей хотели отобрать, еле сбежали! Теперь вот в Россию едем, там, надеюсь, помогут! — она оглянулась, кого-то разыскивая в толпе и выхватив взглядом, позвала: — Маришка, иди сюда, расскажи им всё!

Журналисты обернулись и заметили девушку, которая попыталась спрятаться за спинами беженцев. Черноволосая решительно двинулась к ней и выдернула из толпы.

— Мариша, расскажи что случилось! Не бойся! — и, обернувшись к съемочной группе, пояснила: — С собой везу, не в себе она немного, совсем одна осталась… — потом посмотрела на перепуганную девушку, махнула рукой и сама рассказала ее историю: — Марина из Рассыпного, там стоят части Кировоградской бригады спецназа ВДВ Украины. Эти убийцы расстреливали все машины, передвигающиеся по шоссе. Маришка на «шестерке» с родителями на рынок в Снежное ехала, овощи продавать. Родители погибли сразу же, у нее на глазах, а сама с прострелянной ногой в деревню огородами приползла и неделю у местных в подвале пряталась! Мне она рассказала, что из машины, ехавшей следом, во время обстрела на ходу вывалились двое мужчин, осталась женщина, которая кричала украинским солдатам, лупившим из всех стволов почти в упор: «Не стреляйте!!! Здесь ребенок!!!».

Люди стояли, низко опустив головы, и молчали, словно отдавали последние почести своим землякам, столь трагически погибшим в этой страшной, немыслимой по своей жестокости, нелепой войне…

— Теперь вот со мной в Россию едет… теперь мы — семья!

— Спасибо вам большое! — тихо произнесла Изольда и спросила: — Как вас зовут?

— Меня-то? Оксана я… Матвеенко из села Зай…

Неожиданно в людскую стену штопором вклинился оглушающий «ультразвук»… Народ кинулся врассыпную…

— Ложись! — заорал Назар и с силой толкнул Лизу на землю. — Рот, рот открой! — и буквально свалился на нее, прикрыв своим мощным телом.

Лиза с трудом понимала что происходит, но тут снаряд достиг цели и разнес в клочья автомобиль, припаркованный немного в стороне от других. В машине остались люди…

— Назар! В автобусе Марьяна! — в панике закричала Лиза.

— Уже нет, успела выскочить!

Вновь вздыбилась земля, и на лежащих на стоянке людей посыпались комья еще промерзлой земли… Это был первый обстрел, который удалось им пережить… А сколько еще их будет потом!

Дневник: «Апрель 2014 года. Продолжаем путь в Донецк. Въехали в Красноармейск. Ситуация уже здорово отличается от днепропетровской. Неоднократно встречали бойцов „Правого сектора“. Как их можно охарактеризовать? Одним словом — отморозки! Не могу понять одного, откуда они все разом взялись? Пару раз сталкивались с иностранными наемниками. Убийцы, прибывшие сюда на охоту за несчастными жителями Донбасса. Какой же мрази здесь только нет! Как стервятники слетелись в Незалежную! Сочувствую местным жителям, которые стали разменной монетой в борьбе США против России! Заканчиваю… остановились у кафе… как хочется есть!».

Запылившийся микроавтобус с журналистами, остановился у неприметного кафе на окраине Красноармейска. В заведении было малолюдно. Боевиков, к счастью, не наблюдалось. Рядом со столиком репортерской группы пребывал в тоске и печали молодой человек восточной внешности. Он был в гражданской одежде. Едва Лиза произнесла пару слов по-английски, как мужчина встрепенулся, поднялся со своего места и решительным шагом двинулся к их столику.

— Hello, are you Americans? — спросил он по-английски.

— No, Germans, — ответила за всех Лиз.

— Можно мне присесть? — попросил новый знакомый по-русски, вопросительно взглянул на группу и добавил: — Мне нужно с вами поговорить!

— Пожалуйста, — Антон придвинул лишний стул.

— Спасибо! — поблагодарил тот и спросил: — Я вижу у вас камеру, вы — журналисты?

Лиз кивнула.

— Тогда мне нужно вам кое-что рассказать. О… извините… я не представился! Меня зовут Джим, я американец, и у меня есть для вас серьезная информация!

Журналисты настороженно переглянулись, опасаясь провокации.

— И сколько будет стоить ваша информация? — зло усмехнулся Назар. — Мы, вообще-то, информацию не покупаем, а собираем ее! — жестко добавил он.

От столь недружественного тона Джим растерялся.

— No… это ничего не стоит! Я просто хочу открыть вам душу, — доверчиво сказал он своим новым знакомым и продолжил: — Я американский военный, вернее, наемник и приехал сюда воевать не за деньги, а за идею! Деньги платили маленькие, всего 10.000 гривен (400 долларов) плюс 1000 гривен (40 долларов) за ходки на передовую, но разве в этом дело? Я приехал сюда воевать за «молодую украинскую демократию»! — он осторожно оглянулся по сторонам и шепотом спросил: — Вам это будет интересно?

— Возможно… — уклонилась от прямого ответа Лиза, — но не кажется ли вам, что не стоит об этом говорить здесь, — она обвела взглядом полупустое помещение.

Джим согласно закивал.

— О… yes, это опасно!

— Тогда мы сделаем вот что, — строго сказал Назар, — сейчас пообедаем и пойдем в наш микроавтобус, там сможем побеседовать без лишних ушей.

— Okay thanks, я согласен!

Обед прошел в молчании. Джим остался вместе с журналистами за одним столом. Затем без церемоний рассчитались, и все вместе вышли из кафе. В микроавтобусе, уютно устроившись в салоне, настроились на исповедь американского наемника. Едва Густав включил камеру, как на лице нового знакомого отразился страх, и он попросил:

— Я хотел бы дать вам информацию на условиях анонимности… прошу вас, не снимайте меня…

— Слушайте, Джим, — с видимым раздражением сказала Лиз, — я не могу понять, для чего вы собираетесь дать нам информацию, с какой целью? Вы же понимаете, что мы журналисты, и нам очень важно зафиксировать на пленку ваш рассказ, чтобы нам поверили, если хотите, чтобы мы озвучили эту информацию в прессе… А просто слушать ваши излияния… извините, времени у нас нет!

Наемник вновь растерялся, а Лиза, несколько смягчившись, добавила:

— Зря вы волнуетесь, мы закроем ваше лицо заставкой и даже голос можем изменить… решайте, нам надо ехать дальше!

Минутное молчание. Затем Джим глубоко вздохнул и решительно сказал:

— ОК! Я хочу, чтобы эта информация была озвучена и согласен на ваши условия.

Элизабет подала Густаву знак, а Антон и Изольда щелкнули кнопками своих диктофонов…

— Я американский наемник, воевавший в Донбассе в составе «Правого сектора», правда, совсем чуть-чуть, меня зовут Джим. Я приехал в Киев в марте этого года. Здесь меня встретили парни из «Правого сектора». Первый день мы только развлекались, но уже через сутки уехали на поезде в Красноармейск, где поселились на базе «Правого сектора». Вначале все было прекрасно: журналисты брали у нас интервью, мы гуляли по городу, делали покупки, выпивали. Но вскоре, я стал свидетелем очень неприятных сцен. Так, бойцы «Правого сектора», просто ради забавы, избивали гражданских, трахались с малолетками, а иногда даже насиловали их. Эти, с позволения сказать, военные вели себя не как армия, а как отпетые головорезы. К тому же, эти ребята слишком много бухали, и я стал реально опасаться за свою задницу. Иногда, напившись, они устраивали беспорядочную стрельбу прямо на базе. А один из них уронил по пьяни гранату, и его разнесло на куски.

Однако потом стало не до пьянок — начали воевать с сепаратистами. Одна атака застала нас врасплох: 4 наших парня были убиты, а 11 ранены. — вспоминал недавние события Джим, затем облизав пересохшие губы, попросил дать ему воды. Утолил жажду и продолжил дальше свой невеселый рассказ: — Вскоре, после этого разгрома, меня и других иностранцев поднял среди ночи офицер Игорь. Он сказал нам, что базу собираются атаковать бойцы СБУ, и мы должны уйти, потому что это «не наша война». Мы поехали на вокзал и сели в поезд до Киева. Как раз в это время, в Киеве хоронили наших товарищей, погибших в боях около Красноармейца, и, естественно, мы пошли с ними проститься…

— А почему сейчас вы здесь? В Красноармейске? — с недоумением спросила Изольда. — Вы же уехали в Киев?

Джим вздохнул и доверчиво открыл свою тайну.

— Здесь живет моя девушка! Приехал попрощаться! Вообще-то, хочу забрать ее в США, но нужно собрать кучу документов…

Иза, понимающе кивнула, и спросила вновь:

— А почему «попрощаться»? Вы не хотите больше воевать?

— Сейчас расскажу, почему уезжаю, — и он торопливо начал объяснять причину своего отъезда: — На похоронах ко мне подошел один из моих сослуживцев, сказал, что надо поговорить, и мы отправились с ним в подпольный бар «Национал-социалист», где он угостил меня выпивкой. Во время пьянки заявил, что «сбежав с базы в сложное время, я поступил, как предатель и дезертир». На мои возражения правосек ответил, что нужно было слушаться не какого-то Игоря, а командира подразделения. Однако потом сменил гнев на милость и сказал: «Ладно, забудем об этом! Давай пить!». Вечер проходил мирно, и я уже решил было, что все хорошо и конфликт исчерпан. Увы, ночью этот парень, взяв на подмогу еще двоих правосеков, ввалился ко мне в номер отеля. Они сообщили, что я обязан заплатить штраф за предательство в размере 2.000 гривен (80 долларов) или же они меня убьют! Таких денег не было, и они забрали у меня всё, кроме нательного белья. Напоследок сказали, что если я хочу остаться жить, то должен немедленно убираться с Украины.

На следующее утро я уже был в американском посольстве, и дипломаты купили мне авиабилеты до США, улетаю через три дня. Сюда приехал с Людой попрощаться. Но визу ей сделаю обязательно, хочу, чтобы приехала ко мне!

Наемник умолк, а в микроавтобусе на несколько минут воцарилась тишина…

— Скажите, Джим, — первым нарушил молчание Антон, — наемники из каких стран воевали вместе с вами?

— Я интересовался этим. Сколько американцев, точно не знаю, но только в нашей бригаде погибло 6 человек, а вообще, я слышал около 50, а сколько живых, мне неизвестно! Сюда входят еще и наши американские инструкторы, которые работают в лагерях боевиков и в украинской армии. Есть еще наемники из Польши, Грузии. Есть арабы из Исламского Государства; боевики из Ичкерии и черные. А с гражданином Швеции — инструктором батальона «Азов» Микаэлом Скилт я встречался лично. Он отпетый националист, здесь убивает даже не ради идеи, а ради забавы. Приехал сюда, как сказал мне, поохотиться. Слышал еще про «Франко» — тоже американца. Знаю, что есть здесь и русские националисты, в общем, все желающие безнаказанно грабить и убивать!

— Откуда у вас такая подробная информация? Вы работаете на ЦРУ?

— Да кто меня туда пустит? — возмутился Джим. — Нет, просто слышал разговоры других боевиков. А вообще, я думаю, конфликт между мною и правосеками произошел от того, что я не белый, во мне течет турецко-арабская кровь. Националисты ненавидят всех цветных. Около полугода назад я пытался устроиться в первую штурмовую роту «Правого сектора», но, к счастью, опоздал на самолет. Потом я сообщил им, что хоть я и американец, но не белый. Они ответили мне так: «Радуйся, черножопый, что до нас не доехал, мы бы тебя в землю закопали!».

Когда я приехал на базу «Правого сектора», там были и бойцы первой штурмовой роты. Именно они меня и ограбили! Среди правосеков очень много уголовников. Не побоюсь резких слов: эти люди — отбросы нашей планеты! Ну вот и всё… до свидания… нет, прощайте! — завершив свое повествование, наемник Джим пожал журналистам руки и исчез, словно его и не бывало.

Внезапно раздался звонок телефона и Иза, покопавшись в своем рюкзачке, поспешно вытащила мобильный.

— Да! Федя? — она внимательно слушала, что говорит ей незнакомый остальным Федя, и по мере продолжения разговора на лице Изольды появилась счастливая улыбка. — Правда? Да ты что?! — она прикрыла ладонью трубку и, обернувшись к своим друзьям, воскликнула: — Ребята, Сашу выпустили из СБУ! Он уже в Приморске!

Эта новость произвела эффект разорвавшейся бомбы! Вместе с Изой радовались все, лишь Антон тяжело вздохнул и вышел из машины. «Это любовь!», — улыбнулась про себя Лиз.

Глава 17 Сон Окамы. НАТО. Украина. Филабред

Борат без задних ног заснул на заседании, и Дездемоной лицезрел себя во сне. С Отелло выясняя отношения, блуждал в чащобах жутких сновидения…

«Дездемона: „Какой он, к черту, мавр… он же… белый! Да и лицо знакомо мне его… Но почему? Мне это непонятно… ведь мы с ним из одной деревни, той что в далекой Африке стоит. Не может быть… да это Вова Путин! Он мой супруг? Вот это да… капец! Когда же я успела выйти замуж?! Под кайфом, видимо, и мне теперь — звездец!“.

Отелло: „О господи! Да что же с ней такое?! Какая стала черная она! На свадьбе выпил я совсем немного… а может… подменили там ее?! Теперь видать с мауглицей придется плестись по жизни… боже… ну и жуть!“.

— Чего… так испугалась, Дездемона? Иль не узнала ты супруга своего? А поведение твое мне непонятно, особенно на заседании ООН! Иль, может, ты не знала, Дездемона, что буду за тобой я выступать?! А где… платок твой… тем, что вытирала губы, когда жвачку вынув изо рта, меня — супруга и Россию поливала, приписывая славу всю себе?! Молчишь? Какое лицемерие! Видать, не стыдно, милая, тебе?!

— О мой супруг, Отелло, то есть Путин…

— Не Путин я — Отелло — твой супруг! Ну, а сейчас колись, дражайшая подруга! В противном случае, не избежишь моих ты рук!

— Супруг мой, Вова… Петя… Сеня… Федя, верней, Отелло мавр, скажу я всё тебе…

— Ах вот как? Есть еще и Петя-Федя? С кем путалась ты, дрянь, с кем изменила мне?!

— Не изменяла я! Хотела лишь дела поправить, в бюджет залить немножечко деньжат! А тут Парашин Петька из какой-то Украины приперся и решил меня дожать! Сказал, что если буду бочку я катить и на тебя, и на Россию, коробочку конфет он может подарить! Сначала я вообще не соглашалась, сказала, что меня никак нельзя купить! Ну, а потом…

— Так за конфеты, значит, продалась ты Петьке? А он известный в мире аферист! Как ты могла, родная Дездемона, в конкретном деле так продешевить?

— К коробочке конфет пообещал миллиард он… сказал кредит возьмет у МВФ…

— Зачем тебе миллиард? Ответь скорее, хочу послушать про ужасный блеф!

— Подружке Блинтон я помочь хотела, ведь президентшей грезит она стать!

— Боюсь, развалине миллиард твой не поможет… ведь к ней уже архангелы с небес летят. Но, как могла ты — глупая гусыня, позорить нас на заседании ООН? Мы жить с тобой хотели в дружбе, мире, а ты — продажная сударыня моя, разрушила всю жизнь до основания, нет не прощу тебя, мерзавка, я! Писала ли ты на ночь, Дездемона, доклад для заседания ООН? Тот, что меня и Русь мою порочит, заслуги наши уменьшает он! Писала ты иль нет, я жду ответа?!

— Писала, сударь мой, иначе не могу! Миллиард ведь отработать я должна скорее…

— Писала значит… Будет наказание, терпеть такое больше нету сил! Подай-ка сюда шею, Дездемона, я придушу тебя, продажная девица, или заставлю все ж Россию полюбить!

— Нет, нет! Не надо, друг любезный Вова, ведь скоро я уйду сама… совсем и всё, не будет больше между нами таких печальных и проблемных тем. Поэтому тебе, мой друг Володя, довольно день и ночь меня пилить! Я обещаю с этого момента тебя с Россией только лишь хвалить!»…

— Господин президент! Господин президент! Ваш выход! — чьи-то грубые руки тормошили спящего Бората. Он вздрогнул, проснулся, сунул жвачку в рот и, отряхивая по дороге остатки кошмарного сна, поспешил к высокой трибуне ООН.

После не слишком триумфального выступления, во время которого Борат видел перед собой откровенно скучающие лица, в состоянии раздражения, американский президент уединился в отдельном кабинете со своими соратниками и продолжил обсуждение дальнейших провокационных шагов против России и Путина. На встрече присутствовали некоторые личности, уже прославившиеся на весь мир своим неадекватным поведением. Борат недовольно оглядел воинственную тусовку.

«Этот новый генсек НАТО прямо-таки соответствует своей дурацкой фамилии Столтендурк! Да, собственно, и прежний был не лучше — „Джеймс „Понт“ хренов! Бегал, как придурок, с диктофоном на свидания с этой рашен проблемой — Путиным! Господи, да с такими идиотами мы не сможем победить даже Гондурас! И кто их только выбирает?! Единственная адекватная телка — это Самантка Бауэр, но и ей надо быть жестче, злее. С русскими иначе никак нельзя! Как со львами в клетке! А если будем с ними миндальничать, они вообще сядут на голову, возьмут власть в ООН и будут управлять миром! В этих проклятых русских надо швыряться не словами, а гранатами! Придется переговорить с ней лично“».

Присутствующие на совещании, конечно же, и не догадывались, что думает о них американский президент, а если бы знали, то вероятно, также сидели бы на месте, подобострастно дышали и с невероятным вниманием ловили каждое слово, выпавшее изо рта Бората. В своих мыслях Окама был, в какой-то степени, прав, ведь ни предыдущего, ни нынешнего генсеков НАТО никогда не отличали ни ум, ни фантазия. Как были викингами, так ими и остались!

Йенс Столтендурк был выходцем из очень дорогой Норвегии, где кусок пиццы стоит 30 евро, а бутылка водки 100! В ранней юности, а может еще в детстве, он участвовал в демонстрациях против войны США во Вьетнаме, но по мере взросления, приоритеты изменились, Америку он стал любить больше Вьетнама и к вопросам критики воинственной риторики США больше не возвращался. Но однажды после жутчайшего сна, во время убойной вечеринки, все его чувства переключились на незнакомую Россию.

Едва генсек НАТО вошел в царство Морфея, как перед ним появился ужасный гоблин, который свирепо поглядел на маленького пьяного Йенса и добродушно сказал:

— Ну… «норвежская селедка», не узнал меня?!

— Не… не… нет, — пролепетал перепуганный Йенc и дрожащим голосом спросил: — Ты — Европа?

— Зенки поширше раскрой, я что, на глупую бабу похож? — засмеялся гигант.

— Не… не… нет, тогда ты — Америка? — спросил Столтендурк, пытаясь раскусить загадочного гоблина.

— Я — Америка?! У меня есть справка из дурдома? Да ты, брат, берега никак попутал! — и тут ужасный гоблин одним движением разорвал на себе тельняшку и показалась грудь в красно-сине-белых горизонтальных полосках! Я — Россия и если захочу, могу раздавить тебя прямо сейчас! Но я добрый гоблин и делать этого пока не буду!

— Пока? — затрепетал генсек НАТО.

— Пока… подожду когда вы угомонитесь! А если нет, тогда… — он поднял гигантскую лапу, — вряд ли от вас что-то останется!

С этого момента Йенc немного помешался. Его страх перед Россией превратился уже не просто в фобию, а в настоящее психическое заболевание. Собственно, такой же диагноз был и у его предшественника, потому что русофобия — это, вероятно, все-таки вирус и при особых обстоятельствах он начинает мутировать!

Еще одна участница совещания Саманта Бауэр — постоянный представитель США в ООН, была многостаночницей: и профессором Гарвардского университета, и журналистской, и писательницей, и лауреатом Пулитцеровской премии, и старшим советником Окамы, и… убийцей ребенка в лагере беженцев в Камеруне, которого она сбила на своем автомобиле, и в любой другой цивилизованной стране понесла бы наказание и ушла в отставку. Но американцы ведь всегда находятся в привилегированном положении, как говорится: «Что не дозволено миру — позволено Америке!». Ну, а если говорить о политике — попросту являлась цепным псом США и агрессивной фурией. И, как ни странно, при всех нюансах омерзительного характера, имела, что удивительно, и мужа, и детей! Несмотря на то, что Бауэр вошла в список 100 самых влиятельных людей планеты, единственная страна, на которую она никак не могла повлиять, была Россия. И как ни кидалась бывшая журналистка на ненавистную ей державу ничего у нее не получалось. Жесткие схватки в ООН с этим зубастым и наглым Поркиным доводили Саманту до исступления. Готовясь к очередным дебатам, она забывала обо всем на свете… и наложить на морду крем, и причесать гриву.

А когда однажды, в ответ на поддержку участниц дебильно-провокационной группы Pussy Riot, Поркин сказал ей: «Как это вы до сих пор не присоединились к этой группе? Я ожидал, что вы предложите им выступить в Национальном соборе Вашингтона или даже сможете организовать для них концертный тур по всему миру. Если у вас ничего не выйдет, я буду разочарован!», Саманта от обиды рыдала два дня, а потом написала в Twitter, что петь не умеет, а если бы умела, то предпочла бы выступить с Pussy Riot перед заключенными следственного изолятора «Матросская тишина». Виталий Поркин в долгу не остался и поспешил поддержать акцию: «Мы обязательно предоставим вам всем такую возможность, но гастроли, боюсь, могут несколько затянуться».

С каждой новой порцией неправдивой информации, поданной озверевшей профессоршей, как говорится с больной головы на здоровую, Организация Объединенных Наций все глубже и глубже погружается в океан циничной лжи и, как сказал один древний чувак: «О времена! О нравы!» (Цицерон)…

Борат оглядел участников совещания.

— На кону стоит один вопрос: или мы сделаем ее нашей колонией, или она нас своей республикой! Чем ответим обнаглевшей России? Ее позиции сильно укрепились в последнее время!

Первой инициативу проявила Бауэр.

— Господин президент, надо поговорить с нашими лидерами ИГИЛ, возможно, заплатить им и столкнуть их с Россией! Пусть дерутся между собой, пусть поубивают друг друга, а мы в это время захватим всю власть в мире!

— Правильная мысль, Саманта, — похвалил оголтелую сотрудницу Борат, — Россию надо чем-то занять. Но… вдруг кто-нибудь из них победит? Тогда победительница придет к нам. Вы не задумывались об этом? Я даже не знаю, кто из них страшней: одни будут резать нам глотки, другие навязывать мир!

— Тогда уж лучше ИГИЛ, господин президент! Россию я боюсь еще больше, — застонал Столтендурк и предложил: — Давайте не будем воевать с ИГИЛ, мы все равно победить их не сможем, зато можем опутать Россию нашими базами, а Украине дадим оружие, чтобы сражалась с ней!

— Послушайте, любезный, базы базами, но разберитесь сначала со своими солдатами — они не умеют воевать! Не видят, что бомбят. Не знают, куда вламываются! И вы считаете, что с такой армией можно победить русских дикарей?! Не смешите меня! Расширение НАТО — это отличный прием, но и русские от нас не отстали и уже поставили свои базы и в Европе и, что особенно проблематично, всего в 80-ти километрах от нас, на Чукотке! Нет… надо заставить весь мир ненавидеть Россию и оторвать от нее всех, кто входит в БРИКС, включая Киргизию и Китай! Тогда мы посмотрим, что Путин запоет!

— Что запоет? Как всегда «Не валяй дурака Америка!», — усмехнулась Бауэр. — Надо позаботиться о провокациях, господин президент.

— Да! В первую очередь, надо подготовить акцию по уничтожению малайзийского «боинга». Экспертизу обернуть против русских. Вы, господин Столтендурк, официально объявите их виновными в этой трагедии. Их специалистов к экспертизе и близко не подпускать! Но для начала необходимо переговорить с украинцами и вместе с ними спланировать данную операцию.

— Мы сделаем всё что нужно, господин президент! Я лично переговорю с лидерами Евросоюза, уверен, они нас поддержат!

— А еще надо создать такие условия, чтобы санкции с России не были сняты никогда! Какие есть соображения?

Молчание несколько затянул ось… и тут раздался смелый голос появившейся пару минут назад Виктории Сэндвич.

— Я думаю, надо потребовать от России, чтобы она вывела свои войска с Востока Украины…

Все в изумлении уставились на главную (после Блинтон) интриганку Белого дома.

— Не понял, — озадаченно произнес Борат, — как мы можем требовать от них то, что они не смогут выполнить никогда? Ведь регулярной российской армии в Украине нет! Вы же помните, что говорил этот «кремлевский крот» Сеня из Одессы, впрочем, и Пентагон заявляет о том же! Нет… там, возможно, и воюют добровольцы из России… но туда сейчас едут боевики со всего мира! Я вас не понимаю, Виктория!

— Вот в том-то и дело! Если там нет регулярной армии, как они смогут выполнить эти условия? Никак! А это значит, что санкции с них мы не снимем никогда!

Раздались одобрительные аплодисменты.

— Блестяще! — воскликнул Борат. — Давайте придумаем какой-нибудь формат, в рамках которого они будут периодически договариваться с Украиной о мире.

— Я считаю, надо задействовать эту… как там ее… Беларусь и ее президента… как там его… Бульбашенко, который уже достаточное время, как Швейцария, держит нейтралитет. — заявила Бауэр.

Ее инициативу подхватила Сэндвич.

— Точно! И назовем формат «Минск 1»!

— Почему один? — поинтересовался генсек НАТО.

— Потому что, это долгоиграющий формат. Затем будет «Минск 2, 3, 4» и так далее! К этим переговорам надо притянуть европейских лидеров Муркель и Ролланда, чтобы все выглядело, вроде бы, серьезно! Короче, как говорил один русский, вернее, еврейский комик Райкин, запустим дурочку! Санкции с русских будут сняты только тогда, когда они выведут, ха-ха-ха, несуществующие войска из Украины. В общем, абсурд на абсурде и абсурдом погоняет… но к сегодняшнему абсурду с нашей стороны есть вера всего мирового сообщества! Кстати, господин президент, с вами ищет встречи глава Киевского Патриархата священник Филабред.

— Кто ищет, — воодушевленно ответил Борат, — тот найдет и получит! — и строго добавил: — Все по местам, борьба продолжается!

Предстоятель неканонической Украинской православной церкви Киевского патриархата, Патриарх Киевский и всея Руси-Украины — 85-летний старец Филабред сидел в ожидании аудиенции у американского президента. Откровенно говоря, слава у дедули была весьма сомнительной. Дед Филабред напоминал флюгер, который все время крутится под порывами политических ветров, дующих с разных сторон. Во времена Советского Союза он хвалил и поддерживал советскую власть, произнося воспитательные речи о любви к ней: «Я сын шахтера, стал архимандритом и ректором. При какой другой власти, это могло бы случиться? Под чьим небом вы живете? Чей хлеб едите? По чьей земле ходите? Вы неблагодарные! Вас советская власть учит…» и так далее. В 1979 году за патриотическую деятельность и защиту мира старец был награжден Орденом Дружбы народов. Вскоре народы поссорились, и Филабред начал получать иные награды.

Настали другие времена. Украина стала «независимой» и Филабред «пел» уже иные «песни». Призывал действовать под девизом «в независимом государстве — независимая церковь». А уж когда к власти пришла нацистская хунта, из священнослужителя поперло такое мурло, которое никакими богоугодными словами было уже не прикрыть. «Святейший» Патриарх Киевский Филабред — единственное в мире духовное лицо, которое открыто призывает свой народ к войне, поддерживает чудовищные преступления, творимые на востоке страны: обстрел и захват храмов Московского патриархата, убийства и священников, и простых прихожан! Это единственная в мире духовная особа, которая требует у иностранного государства оружие для того, чтобы, говоря его словами: «… ликвидировать всех террористов!», имея в виду граждан своей же страны — украинцев, не желающих жить при нацистском режиме! И если ранее слава Филабреда была сомнительной, то сейчас стала просто позорной!

Ожидая американского президента Окаму, старец разомлел… Попукивая и почавкивая, закемарил, погружаясь в глубокий беспокойный сон…

На огромных воротах было написано «РАЙ» и табличка с расписанием времени работы. «Вот черт! — чертыхнулся Филабред. — Попал, как куры в ощип, аккурат в обед!». Он обшарил ворота и, не найдя кнопочки звонка, громко постучал в резную створку.

— Что за паразит ворота ломает? Обед у нас, читать, что ли, разучился? — в створке открылось маленькое окошечко и появился любопытный глаз.

— Я, батюшка мой, позже не могу! Меня президент американский на встрече ждет! А перед встречей, с тобой, Господи, поговорить хочу, посоветоваться надо! — оживился старец.

— Кто такой? — произнес суровый голос.

— Филабред я, любезный, с Незалежной транзитом в Америку еду…

За воротами задумались.

— Филабред… Филабред… Али ты новый русский, али старый еврей, али депутат какой? Так… Патриарха я знаю… Папу Римского знаю… Филабреда… не знаю!

— Да как же не знаешь, батюшка? Ведь орден у меня есть! Помнишь?

— Не помню! — «рассердился» голос, и окошечко с треском захлопнулось.

— Вот оглоеды! — возмутился старец. — И чем они только тут занимаются?! — и снова, с утроенной силой заколотил в створки ворот.

За оградой сначала послышался шепот, потом окошечко вновь с треском распахнулось, и тот же голос громогласно гаркнул:

— Уймись, оглашенный, чего тебе надобно?!

— Оружия нам, Господи, надо! Скажи американскому президенту, чтобы дал, а то просим… просим, ан не дает пока! Может, ты на него повлияешь?

За воротами помолчали, затем в недоумении спросили:

— Что за бред, Филабред?! Какое оружие? Никак про заповедь «не убивай» позабыл?! Назови сначала пароль, потом говорить будем!

«Вот мать честная, — растерялся раскольник, — а пароль-то я не знаю!», — но решил попробовать и с воодушевлением воскликнул:

— Слава Украине! Героям Слава!

— Пароль неверный!

Гость сделал еще одну попытку.

— Да здравствует США! Окама — герой!

— Э… тебе не сюда, борода! Тебе вниз нужно… в американский отдел!

— Да нет же, мне с тобой поговорить надо! Я же Патриарх Киевский, а не американский! — в отчаянии воскликнул неудачник, но бесстрастный голос произнес:

— Третья попытка… три неверных ответа и отправишься на нижний уровень, в отделение под названием «АД», там решат все твои вопросы!

Патриарх задумался.

— Евросоюзу хвала! Муркель — наша мать!

За оградой засмеялись.

— И куда лезет этот древний пентюх? Пароль не знает! Заповеди, паразит, не читал! Не будет тебе моего божьего благословения, так и знай! А сейчас, отправляйся-ка ты вниз… там тебя уже давно ждут… будешь вместе с другими иродами новый пароль учить: «Слава России! Путин — миротворец!».

Над Донбассом стоял людской стон! Каменными руинами громоздились церкви, уничтоженные украинскими военными, между прочим, верующими! Несчастные прихожане, как могли, пытались отстоять свою веру и храмы от посягательств бандеровских группировок, которыми руководил Патриарх Филабред. От рук бандитов «Правого сектора» погибали верующие и священники. Битва шла не на жизнь, а на смерть… за Веру, Надежду, Любовь…

Глава 18 Карательный батальон «Айдар»

Под напором разгоряченных тел дверь затрещала. Раздался женский крик: «Не надо! Не ломайте!» и внезапно умолк, словно захлебнувшись… Вслед за другими боевиками Тарас вломился в чужую хату, огляделся по сторонам и почувствовал себя не в своей тарелке. Он представил себя на месте несчастных хозяев и подумал, как бы сам отреагировал, если бы кто-нибудь вот так же бесцеремонно вторгся в его жилище, стал мародерствовать и истязать его семью. В хате творился беспредел! Между тем, односельчанин Опанас уже вытаскивал за волосы хозяина, которого волок по полу, словно мешок картошки. Он швырнул мужчину на середину комнаты. Тот пытался прикрыть лицо руками и, едва слышно, шептал:

— Не нужно, прошу вас, не бейте!

— Ни… треба сука, сепаратист вошивий, треба!

Первый удар ногой, обутой в тяжелый ботинок, пришелся прямо в лицо несчастного, что-то хрустнуло, и челюсть безвольно опустилась на грудь, прямо на рубашку побежал алый ручеек. Еще удар в живот, в грудь, по почкам, в голову… В комнате дико кричала женщина, через какое-то мгновение крик перешел в визг и внезапно умолк…

Дзюба закрыл глаза, более видеть происходящее он уже был не в состоянии.

— Тарас… давай сюди… вяжи руки цией твари! — Опанас обернулся и кинул товарищу веревку.

Веревка шлепнулась у ног Тараса, который стоял на пороге хаты, как парализованный. Это было его первое участие в карательной операции по уничтожению мирных жителей Донбасса.

— Твою же мать! — обозлился Шкирко. — Що застиг, як статуя?! Особливе запрошення потрибно?! Вяжи руки и тягни гадениша в машину, а я подивлюся, що тут взяти можна… Ну… — добавил он угрожающе и сделал шаг навстречу Дзюбе.

Тарас с трудом пришел в себя. Словно во сне поднял веревку, подошел к избитому, искалеченному человеку, связал его окровавленные руки и попытался поднять, чтобы помочь дойти до машины… И тут на него вновь, как зверь, налетел Опанас.

— Ти чо, братан? Та не людина вин! Волоком його волоки та кидай в машину!

И Тарас поволок. На улице ждали сослуживцы, которые играючи забросили пленника в кузов. Возвращаться в хату Дзюба не собирался, но тут с треском вылетела рама, и на мелкие осколки разлетелось стекло. В проеме развороченного окна показался Шкирко, который зычно позвал:

— Повзи сюди! Я один, шо ли буду тут управлятися?

И Тарас вновь вошел в ужасную хату. Опанас уже вовсю распоряжался чужим имуществом и складывал в отдельную кучу бытовую технику различную утварь, одежду и даже белье. То, что Дзюба увидел в комнате, где кричала женщина, никогда позабыть уже не смог… На кровати, широко раскинув красивые стройные ноги, в луже крови, лежала хозяйка, еще молодая женщина. Ее мертвое лицо изуродовала гримаса дикого ужаса и страданий, живот… живот был буквально разворочен ударами ножа, а горло перерезано. У Тараса помутилось сознание, к горлу подступили рвотные спазмы и, не в силах сдержать их, он рухнул на четвереньки…

Послышались тяжелые шаги.

— Ну бля! Помичник з тебе ниякой! Розклався тут, як собака! — усмехнулся убийца и, глядя на мертвое тело, с сожалением добавил: — Хороша була телиця! Шкода не встигли на органи розибрати! — затем ткнул Тараса кулаком и приказал: — Давай, вынось барахло, на базу пойдемо! Тут тепер наша позиция буде. Давай рухайся вже!

В эту ночь, как ни старался, уснуть Тарас никак не мог. Едва он закрывал глаза, как перед ним появлялась мертвая женщина и, горько усмехаясь, спрашивала: «Тарас, за що меня так?».

Карательный батальон «Айдар», в котором служил теперь Тарас Дзюба и сотни беспредельщиков, включая боевиков даже из Израиля, оставили после себя кошмарную память! Впрочем, такими же отморозками были и остальные карательные батальоны: «Азов», «Киев», «Торнадо», «Днипро», «Донбасс», «Шахтерск», «Украина» и многие другие. Шлейф жутчайших преступлений, тянущийся за ними, в нормальном цивилизованном обществе уже привел бы их не только на скамью подсудимых, а на виселицу… но… только не в «демократической» Украине. Большинство этих головорезов, замазанных по макушку в крови безвинных жертв, заседают сегодня в Верховной Раде, стали депутатами и политиками… Другие всё также продолжают убивать на востоке страны. В тех населенных пунктах, где хозяйничали карательные батальоны, творился хаос и беспредел: грабили, убивали, насиловали даже… младенцев, продавали людей на органы. В тот период пропало без вести множество мирных жителей… И уже позднее, в шахтах начнут находить целые захоронения истерзанных, замученных, изуродованных донбассцев, с изъятыми органами, которые станут напоминанием о страшных военных преступлениях, совершенных на многострадальной украинской земле…

База карательного батальона «Айдар» расположилась в зоне отдыха у бывшего гольф-клуба в 10-ти километрах от Луганска. Сюда привозили взятых в плен ополченцев и захваченных врасплох мирных жителей, которых истязали и здесь же убивали. Западенец Тарас уже был в курсе, что в особые дни, когда на базу доставляли девушек и юношей с округи, приезжали хирурги и изымали органы для перепродажи. Слышал Дзюба и о том, что этот преступный трафик организовали украинцы совместно с черными трансплантологами из Германии. В этом ужасном бизнесе активное участие принимал и сам командир «Айдара» подполковник Сергей Мельничак. Ходили разговоры о какой-то Ольге Бибер — русской немке, враче из Германии, которая давала заказы на поставку тех или иных органов.

За какие-то пару месяцев, доброволец Дзюба насмотрелся такого кошмара, творящегося на территории базы, что уже ежедневно думал о том, как исчезнуть отсюда навсегда. Однако на побег не решался, поскольку был в курсе того, как айдаровцы расправлялись со своими… Добивали даже раненых боевиков, как гитлеровцы во время Великой Отечественной войны. Тарас сам вывозил и хоронил в шахтах трупы сослуживцев. В его памяти навсегда остались чудовищные трагедии, которые разворачивались у него на глазах. Не далее кактри дня назад привезли местную жительницу, случайно схваченную на улице. И вновь Дзюба пережил ужас, видя, что творят с ней нелюди, это было так же страшно, как тогда… в первый раз, когда совсем близко он увидел убитую хозяйку ограбленного дома. Бедная сельчанка была подвергнута садистским пыткам. Ее неоднократно насиловали всем батальоном, также и в извращенной форме. Через сутки вместо лица было уже месиво. Перед смертью ей сломали челюсть и отстрелили пальцы, а затем безжалостно утопили в пруду. Тарас хотел заступиться за женщину, повинную лишь в том, что она была жительницей Донбасса, но… у него не хватило духу! После всего этого, у Тараса еще долгое время бился в ушах невыносимый, прямо звериный крик несчастной, и он понял, что если останется тут еще немного, то просто сойдет с ума! Тогда Тарас подумал, а стоит ли добывать благополучие такой дорогой и страшной ценой — ценой горя и отъема жизни у других людей?! Он был человеком верующим и принять этого никак не мог! Не мог до конца осознать, в какой переплет попал, клюнув на крючок халявной и обеспеченной жизни.

Вскоре произошло самое страшное. Дело было в одном из поселков Луганщины. Как всегда, начали грабить хаты. В доме, куда привычно вломился Опанас, а вместе с ним и Тарас, находилась лишь девочка лет шести, которая, увидев незнакомцев, задрожала от страха и в ужасе забилась в угол. Опанас посмотрел на Тараса, криво усмехнулся и сквозь зубы процедил: «Замкни двери!», затем протянул свою ручищу и, ухватив ребенка за воротник фланелевого платьица, выудил из угла, словно рыбешку из речки.

Дзюба, еще не понимая, что происходит, во все глаза глядел на друга, в руках которого трепетал живой комочек. Девочка что-то пыталась сказать, но не могла… из ротика вырывался лишь, едва слышный писк.

— Опанас, видпусти дивчинку! Гляди, як ти йй спугал! — осмелел Тарас, в упор глядя на товарища. — У тебе вдома Алинка така ж, видпусти йй!

— Хто тебе питае, що мени робити, — сцепив от ярости зубы, прошипел Шкирко, — давай иди звидси, я сам розберуся, що мени нада! — и приблизил девочку к себе.

Тут маленькие ручонки сжались в кулачки, ножки пришли в движение и ребенок, пытаясь вырваться из могучих объятий боевика, предпринял тщетные усилия, чтобы избежать печальной участи.

— Ах ти, пориддя погане! — он встряхнул девочку и, присев на диван, начал стягивать с ребенка колготки и трусики.

Словно вспышка молнии, Тараса озарила догадка! Он вдруг понял, что собирается сделать сослуживец. Девочка заплакала и закричала: «Мама!». В голове Дзюбы бился только этот отчаянный детский крик! Между тем, Опанас задрал на ребенке платье, провел пальцем по промежности и, удерживая девочку одной рукой, второй начал расстегивать ширинку…

Этого уже Тарас выдержать не мог. Он подскочил к насильнику и ткнул в его спину кулаком.

— Ти чо, Опанас, ошалел?! Це ж дитина! Що ж ти твориш, ирод?! Не чипай йй, я прошу тебе! — но тщетно… насильник, вошедший в раж от близости желанного детского тела, уже ни на что не реагировал.

От волнения Тарас совсем позабыл про оружие, которое держал в кобуре и беспомощно оглянулся… Рядом с дверью стояла кочерга. Он подскочил к двери, схватил кочергу, вернулся и изо всех сил опустил ее на голову товарищу потом еще и еще раз… Руки Опанаса разжались, девочка упала на диван и затихла там, вероятно, потеряв сознание…

Дзюба опустился на колени перед телом бывшего друга и пощупал пульс… все было кончено… Тарас в растерянности беспомощно сидел рядом, не зная, что же делать дальше. Через несколько минут оцепенение прошло, и он понял: нужно замести следы! Наверное впервые в жизни, не способный принимать никаких решений, от пережитого потрясения, он вышел из длительной спячки и начал действовать. Тарас понимал, что так просто убийство сослуживца ему не пройдет, тем более в батальоне он был новичком, поэтому моментально обежав хату, нашел подпол, подхватил мертвое тело за подмышки и поволок в комнату. Дотащив до зияющего темного отверстия, с трудом спихнул труп вниз. Вытащил фонарик и спустился следом. Это был хлебосольный украинский погреб, набитый банками с солениями, вареньем, кадушками с квашенной капустой. Пол, к счастью, был земляным. В углу Тарас заметил лопату и, не жалея сил, стал рыть для бывшего товарища и односельчанина могилу. Наконец, тело Опанаса скрылось под слоем земли. «Вот и всё… — подумал Дзюба, — теперь и я — убийца! А что с девчонкой?», — его охватила тревога. Он с трудом выбрался из погреба. Ноги и руки дрожали, камуфляж пропитал едкий холодный пот. Девочка все еще безмолвно лежала на диване, но уже с открытыми глазами. Тарас выскочил на кухню, взял чайник с водой и вернулся в комнату. Он бережно обтер лицо ребенка мокрым носовым платком и слегка пошлепал по щечкам. Девочка пребывала в глубоком шоке. Он сделал еще попытку и еще… и малышка окончательно пришла в себя. Тарас посмотрел ей в глаза, вспомнил свою семилетнюю дочь Тасю и как можно ласковей сказал:

— Все хорошо, деточка! Давай наденем колготки, а то замерзнешь!

Затем взял девочку на руки и нежно погладил по голове… Неожиданно раздался стук в дверь и встревоженный женский голос позвал:

— Галочка, доченька, открой!

Тарас бережно опустил девочку на диван подошел к двери и повернул ключ. Дверь распахнулась и показалась симпатичная моложавая женщина, которая, едва увидев на пороге Тараса, одетого в камуфляж с нашивками карательного батальона «Айдар», попыталась убежать, но Дзюба схватил ее за руку и быстро втащил в дом. Все краски разом сошли с ее лица, и помертвевшими губами она прошептала:

— Что с Галочкой? С доченькой моей… что?!

Тарас молча провел ее в комнату, и плачущие мать и ребенок, очутились друг у друга в объятиях… А потом состоялся тяжелый разговор и Тарас, как на духу, рассказал ей, что произошло. Едва он закончил, как женщина опустилась перед ним на колени, выражая благодарность за спасение своего ребенка. Вот так Тарас и познакомился с Владой. Она жила одна, без мужа, с дочерью Галочкой.

— Уезжайте отсюда! — посоветовал Дзюба. — Есть куда?

— Некуда, — вздохнула Влада, — никого у нас нет…

— Ну тогда не высовывайтесь, — приказал Тарас, — сюда они больше не сунутся, я вас прикрою! — потом помялся и, осмелев, впервые в жизни попросил у новой знакомой номер телефона.

Когда Дзюба появился на базе, заместитель командира батальона Григорий Лихомет озабоченно спросил:

— Шкирка бачив?

Тарас пожал плечами.

— Ни… не знаю… не бачив!

Григорий с удивлением взглянул на него и поинтересовался:

— Слухай, Дзюба, вы же с ним все время вместе шарашились.

— Ну шарашились, а сегодня пути разошлись. Я себе бабу гарную нашел, а где он, не знаю! Позиции сепаратов рядом… а вдруг…

Григорий, удовлетворившись таким объяснением, покачал головой и пошел прочь. «Господи, пронесло!», — перекрестился Тарас и вытер со лба капли пота.

Через 4 дня были вооруженные столкновения с ополченцами в районе поселка Металлист Луганской области. Тарас не хотел убивать, поэтому старался стрелять поверх голов, не целясь. В этом бою были захвачены 5 повстанцев. Их привезли на базу батальона «Айдар». Как встретили пленных, Тарас даже вспоминать не хотел и подумал про себя, что лучше уж застрелиться, чем попасть в лапы айдаровцев. Если бы он воевал на стороне ополченцев, так и поступил бы, но дело в том что при любых, даже самых страшных обстоятельствах, человек цепляется за жизнь, пытаясь вывернуться из леденящих когтистых лап смерти.

Пару дней спустя, Дзюба нес вахту, охраняя пленных. Глядеть на замордованных людей он был не в состоянии. Около 8 часов вечера, Тарас перешагнул порог комнаты, где держали пленных, чтобы дать им воду. Он старался не смотреть в сторону избитых повстанцев и, поставив на пол котелок с водой, развернулся было, чтобы уйти… как… вдруг… услышал тихое: «Тара!». Тарас вздрогнул… так называл его лишь один человек…

Дзюба обернулся, обшарил взглядом тех, кто находился в камере и… уставился на пленного, которого с первого взгляда узнать не смог…

— Нет… не может быть… Костик… Комиссаров?!

На избитом, покрытом кровавой коркой, лице Константина жили только глаза, такие же голубые, но подернутые пеленой страданий, которые ему пришлось вынести. Пленный едва кивнул и разлепил разбитые губы:

— Я…

Тарас, не находя от потрясения слов, уставился на друга, которого не видел уже пару лет. В конце концов, с большим трудом взяв себя в руки, опустился перед ним на колени и спросил:

— Костя… откуда ты?

— Из Воронежа, — последовал ответ и на измученном лице промелькнуло подобие улыбки, — рад тебя видеть…

Тут по полу загрохотали тяжелые ботинки, и Тарас как ошпаренный, вскочил и кинулся из комнаты… вовремя. Едва дыша, он захлопнул за собой дверь и очутился нос к носу с ротным Андреем Омельчаком.

— Ну що стрепенувся? Непорядок?

Тарас с трудом проглотил слюну и отрицательно покачал головой.

— Так ти мову, что-ли, проковтнув? Виглядаеш як чертив побачив!

— Ни… просто задумався! — прохрипел он.

— Ну ладно… очей з них не спускаючи, головою видповидаеш! — строго приказал ротный. — Завтра трьох пустимо, нахрин, в витрата. Якщо хочеш повправлятися, можу поставити тебе в розстрильну бригаду.

Тарас кивнул, а сам лихорадочно думал, как помочь Константину. Впереди была ночь, те несколько часов, которые могли круто изменить их судьбу. Еще час Тарас размышлял над тем, как спасти друга. Он уважал, любил его и вспомнил всё хорошее, связанное с их давней дружбой. Наконец, Тарас принял решение — они уйдут отсюда вместе! В час ночи, с замиранием сердца, он проскользнул к заветной двери. К счастью, ночное дежурство нес один, без напарника. Тихо повернул ключ в замке и шепотом позвал:

— Костя…

Пленные зашевелились…

— Комиссаров… — позвал он еще раз.

— Тара… помоги подняться, — так же шепотом отозвался Константин.

Тарас бесшумно подошел к другу, поднял его и подставил Косте свое плечо.

— А как остальные? — спросил друг, оглядывая своих товарищей — четверых оставшихся ополченцев. — Пусть идут вместе с нами… ладно?

Тарас тяжело вздохнул и выдохнул:

— Хорошо, пусть идут… — и они все вместе вышли из камеры…

Им удалось без происшествий покинуть территорию базы. Дзюба хорошо ориентировался на местности и вывел спасенных им людей, прямо на позиции повстанцев. После передачи Константина и других ополченцев в руки медиков, Тарас надолго застрял в штабе сепаратистов, где подробно рассказал всё, что знал о карательном батальоне «Айдар».

Позже, посетив Константина в больнице, узнал, что тот приехал в Украину добровольцем, воевать за Донбасс. И тогда Тарас подумал: «Костик- русский, приехал сюда украинцев защищать, а я — украинец, пошел их убивать!». На следующий день, в рядах сопротивления появился новый боец с позывным «Тара».

Глава 19 Украина. Донецк

Задрюченная машинка репортеров с визгом остановилась перед щитом со стелой, на котором красовались огромные буквы, собранные в одно слово «Донецьк». Впереди был блокпост и несколько автомобилей, проверяемых вооруженными людьми. Они были непохожи на регулярную украинскую армию, с бойцами которой журналистам пришлось столкнуться при выезде из Киева. Подошла очередь и «фольксвагена». В окно постучал немолодой дядька в куртке, с лицом, закрытым маской, и оружием в руках. Назар опустил стекло.

— Предъявите, пожалуйста, документы, — вежливо попросил сепаратист — житель Донбасса, прозванный так за нежелание жить под властью нацистской хунты.

Он говорил на русском языке. Дверь микроавтобуса открылась, и Лиза оказалась рядом с дончаниным.

— Здравствуйте! Мы из Германии, немецкие журналисты. Вот наши документы. С нами еще едет женщина в Докучаевск. Там в больнице находятся ее раненые родственники.

Боец внимательно изучил паспорта и журналистские удостоверения и, доброжелательно взглянув на Лиз, спросил:

— Вы в Донецк?

— Нет, дальше в Горловку, там живет мой знакомый. Хотим вот собрать материалы по ситуации в Донбассе. У нас в Германии эти события почти не освещаются…

— Честно говоря, я этого не понимаю, — покачал головой ополченец и вручил документы со словами: — Сейчас стреляют сильно! Особенно интенсивно обстреливают Киевский и Октябрьский районы. Поосторожней там!

— Мы что-то должны вам заплатить? — рядом с Лизой и патрульным материализовался Антон.

Ополченец недоуменно посмотрел на него и пожал плечами.

— Странный вопрос… нет, конечно!

— ОК! А вот на выезде из Киева украинские силовики взяли с нас деньги…

— Я вам так скажу: украинец украинцу рознь! Здесь у нас русские украинцы живут!

— Как вы сказали? Русские украинцы? Интересное определение!

— Лиза, Антон, залезайте в машину, — высунулся наружу Назар, — поехали с богом! Не стоит задерживать проверку! — и махнул ополченцу на прощание рукой.

Тот в ответ сделал прощальный жест, не выпуская автомат из натруженных рук.

Дневник: «Апрель 2014 года. Въехали в Донецк — фронтовую зону…».

Журналисты с любопытством глазели по сторонам, но по мере продвижения вглубь многострадального и героического города любопытство стало сменяться негодованием и гневом. Мимо запыленных окон проплывали уничтоженные дома и церкви; валяющиеся на земле и смятые взрывами украинских снарядов кресты с куполов разрушенных храмов; в ужасных пробоинах остановки общественного транспорта; срезанные снарядами стволы деревьев; сожженные остовы автомобилей; баррикады из шин, металлических лестниц и мебели; редкие фигуры прохожих и, на вздыбившемся расплавленном асфальте, нацарапанное детской рукой слово «МИР»… Где-то в отдалении слышались отголоски орудийных залпов.

— Господи… — пробормотала Марьяна, — чего же они тут натворили, ироды!

— Это еще ничего, — сурово ответил Наз, — думаю, на окраинах обстановка намного страшней! Лиза, — окликнул он Элизабет, — посмотри адрес Светланы Онопко. Какой район? Улица?

Лиз открыла записную книжку и перелистала странички.

— Киевский район… улица Маркова, — она подняла голову и добавила: — Ополченец сказал, что это один из самых опасных районов!

— Ну что делать… вол ков бояться в лес не ходить, — вздохнул Назар, — поехали, — и добавил, обращаясь к Марьяне: — А потом в Докучаевск, Марьяна Петровна.

Попутчица улыбнулась.

— Спасибо, сынок… большое вам всем спасибо, ребятки, и низкий поклон. После войны жду в гости. Встречу, как самых дорогих гостей. Вы стали мне родными… — тут она прикрыла глаза рукой и заплакала…

У Лиз перехватило дыхание. Она подумала о том, сколько горя простым людям принесла эта бессмысленная война. Сколько судеб было сломано, перековеркано, благодаря американским и украинским преступным политикам, которые ради своих геополитических интересов, безумных идей и амбиций, ради власти и жажды денег, ни о чем не задумываясь, крушат всё вокруг себя. Она поймала себя на мысли, что никогда не могла и представить, что между двумя братскими народами ляжет пропасть. «А были ли эти народы братскими? И кто это придумал? — размышляла Лиза. — Разве один братский народ может убивать свой и другой братский народ? Конечно, нет, это нонсенс! Значит, никогда никакого братства не было и в помине. Это миф! Красивая сказка!».

Элизабет отвлеклась от своих мыслей только тогда, когда услышала голос Назара.

— Остановка. Надо спросить, куда ехать дальше. Что-то мой навигатор не фурычит Автобус затормозил, и через пару минут Осадчий вышел и подошел к сгорбившейся и какой-то потерянной женщине, проходившей мимо. Вслед за Назом потянулась вся группа. В автобусе осталась лишь Марьяна. Получив необходимую информацию, Назар хотел вернуться, но не успел. Женщину окружили журналисты.

— Вы здесь живете? — спросила Изольда жительницу Донецка.

На ребят взглянули совершенно потухшие, полные горя и отчаяния глаза. Дрожь пробежала по телу Элизабет, ей стало не по себе.

— Простите, пожалуйста, — обратилась она к женщине, — мы журналисты. Вы не расскажете нам, что здесь происходит? Как живете?

— Живем? — переспросила женщина и, горько усмехнувшись, продолжила: — Нет… мы выживаем… — затем поспешно начала рассказывать о своем горе, с которым не могла смириться и сейчас: — Мой дом был в Буденновском районе. Мы с мужем жили… детей не нажили… Один он у меня был, Витя мой… — дончанка помолчала, переживая самый страшный момент своей жизни. — Стреляли в тот день жутко… мы в подвале прятались… Во время передышки пошли за хлебом. Муж зашел в магазин, я осталась на улице. И тут снова мощный обстрел… Меня спас проходивший мимо паренек, затащил в бомбоубежище… Когда всё закончилось, я побежала к магазину… а там… среди убитых… и мой Витечка… — тут она беззвучно заплакала, — узнала его… только… по ботинкам…

Слушать все это было страшно и невыносимо! В машине Антон, сжав кулаки, с горечью воскликнул:

— Да будьте вы, убийцы, прокляты во веки веков!

Микроавтобус мчался в Киевский район Донецка. Обстановка вокруг ужасала. На мгновение журналистам показалось, будто они попали в Сталинград 1941 года. Свернули в один двор, затем в другой, потом, заплутав, спросили прохожего и, в конце концов, выехали на улицу Маркова. Подъехали к нужному дому и… дома больше не было… лишь искореженные металлические балки, да горы битых кирпичей и стекла… Уцелела только часть балкона на втором этаже, на котором до сих пор, как напоминание о мирной жизни, висел чудом уцелевший халат… Путешественники замерли. Потом вышли из машины и в растерянности застыли, взирая на обугленные руины… Первой дар речи обрела Элизабет.

— Послушайте, может это не тот дом? — с надеждой спросила она, сама не понимая, к кому обращается за ответом.

— Может и не тот, — эхом ответила, подошедшая Марьяна, — где тут увидишь, тот или не тот, — с сомнением произнесла она.

Журналисты огляделись. Неподалеку копошилось несколько женщин, что-то выискивающих в мешанине битого стекла, железобетонных конструкций и обугленных досок. Репортеры решительно двинулись к ним.

— Здравствуйте! — обратился к женщинам Назар. — Вы не подскажете, это дом 17 по улице Маркова, или мы ошиблись? — и замер, ожидая ответа.

— Да, это 17-ый, сынок. Чуть более двух недель, как разбомбили, сволочи! А еще дом 67 и часть поликлиники № 18, там еще женщину тяжело ранили.

— Простите, — перехватила инициативу Лиз, — а вы случайно не знаете Светлану Борисовну Онопко? Она, вроде, здесь жила… живет… на улице Маркова дом 17 квартира 35?

Женщины переглянулись. Одна, помоложе, спросила:

— А вы кто Светлане будете?

— Просто знакомые журналисты. В Киеве познакомились. Она нас к себе в гости пригласил а… вот и приехали…

— Журналисты? — насторожились женщины. — Из Киева? — приветливое выражение, как по взмаху волшебной палочки, моментально исчезло с лиц. Марьяна, видя как изменилось настроение женщин, поспешила вмешаться.

— Да! Журналисты это, но только не наши украинские с Киева, а из России и Германии. Короче, свои, не волнуйтесь!

Дончанки облегченно вздохнули.

— Слава богу! А то думали — сволота эта киевская продажная пожаловала.

— Так что со Светланой? — прервал их Назар. — Вы не знаете, где она?

Вперед вышла старушка.

— Нет ее, хорошие мои… нет и больше не будет…

Ребята в недоумении переглянулись.

— Она уехала?

И тут совсем рядом что-то просвистело, затем раздался оглушительный грохот, взметнулась фонтаном многострадальная земля, образовался огненный шар и, как в замедленной съемке, полетели в разные стороны обломки разнесенных в пух и прах гаражей…

— Бежим! Давайте сюда, сюда! — закричали женщины, увлекая за собой оцепеневших журналистов.

Все побежали за дончанками и через несколько мгновений очутились в темном подвале одного из соседних домов. Несколько ступенек вели в сумрачное помещение, словно в преисподнюю. Вместо света пара керосиновых ламп, температура — практически, как на улице, затхлый запах, сильная сырость и более 20 человек разного возраста: женщины, дети, старики… от 1 месяца до 100 лет. Плач детей, узелки, сумки с вещами, собранные в суматохе, а в самом дальнем уголке — икона. За столом сидело несколько детей младшего возраста, которые под руководством молоденькой девушки что-то самозабвенно рисовали.

Журналисты поздоровались. Элизабет подошла к столу где сидели ребятишки. Малыши, высунув от старания языки, рисовали… ВОЙНУ и МИР! Вот на рисунке изображена семья. Мама и ребенок держатся за руки, а папа лежит раненый, у него кровь. Вот горящий дом и мальчик, убегающий от войны. А вот девочка с собачкой и трогательная надпись «я и Шарик»… Дети Донбасса… Дети войны…

К глазам Элизабет подступили слезы, но взяв себя в руки, она погладила детишек по головам и сказала:

— Какие молодцы! Как здорово у вас получается!

— Идите сюда, — позвала их пожилая женщина, — меня зовут Роза Аркадьевна. Девчата сказали, вы Светлану Онопко разыскиваете… Нет ее… Сейчас расскажу, как дело было, — затем, всматриваясь в полумрак подвала, попросила: — Леночка, завари-ка для гостей чаю.

— Хорошо, мама, — откликнулась девушка.

Журналисты расположились на нарах, кто где. Постепенно к ним стали подтягиваться обитатели убежища. Леночка принесла чай.

— Вы уж извиняйте, угостить нечем! Перебиваемся с трудом, продуктов практически не осталось…

— Да что вы, большое спасибо за гостеприимство! — воскликнула Иза.

Тут Элизабет дернул за рукав Густав.

— Лиз, ist sehr dunkel! Темно, камера funktioniert nicht! — и растерянно пожал плечами.

— Ничего страшного, — успокоила оператора Лиз и достала из сумочки смартфон.

Ее маневр повторил Антон, а Изольда вынула диктофон. Роза уселась поудобнее и попросила:

— Я вас очень прошу, расскажите в России и Германии, что у нас тут творится. Как нас здесь уничтожают!

— Обязательно! — пообещала Лиз.

— Ох… с чего же начать-то? — на минуту задумалась новая знакомая, затем собралась с духом. — Вот представьте себе семью. Самую обычную. Марк Михайлович — муж Светочки — работал диспетчером в аэропорту, а Светочка учительницей начальных классов…

— Да… мы знаем, она говорила, — прервала рассказчицу Изольда.

— Ну вот… двое детей у них было: Ваня и Лерочка — 5-ти и 9-ти лет. До этих кошмарных событий 2014 года жили довольно обеспеченно. Ванечка ходил в детсад и мечтал стать летчиком. Я часто бывала у них в гостях… дружили семьями. Лерочка училась в школе и занималась в танцевальной студии. Чудесная девочка! Уже выступала в детских спектаклях и мюзиклах. В марте 2014 года Светочка более месяца носила под сердцем ребенка…

— Так мы с ней как раз в марте в Киеве виделись, — вклинился Антон.

— Ну вот, — продолжала Роза свой печальный рассказ, — летом собирались взять путевку, съездить отдохнуть. Готовили с ребятами игрушки для будущего малыша. А потом… началась война! Первым погиб Марк. Он шел из магазина домой, к семье. Обстрел ВСУ. Осколок попал прямо в голову. После обстрела его так и нашли — с пакетом молока, упаковкой макарон и хлебом в руках, лежащего на асфальте, почти у самого дома… — Роза Аркадьевна вынула из кармана носовой платок и приложила к глазам, пару минут помолчала, потом продолжила свое драматичное повествование: — Первыми его нашли Пера с Ванечкой… Что пережили эти дети, даже передать невозможно! А сколько у нас таких… Так вот, вскоре, после гибели Марка, разбомбили их дом. Они остались в чем были… Пришлось переехать в общежитие для беженцев. Мы тоже с моей Леночкой туда отправились, и наше жилище попало под обстрел.

Ванюша просыпался по ночам от собственного крика. Видел во сне отца живого, веселого, подбрасывающего его на руках… и мертвого — лежащего на асфальте с вытекшим глазом, залитым кровью лицом и искалеченной челюстью. Светочка рассказывала, что от этого сна сынишка просыпался каждую ночь и засыпал только у нее на руках. Днем ребенок боялся выходить на улицу, практически перестал разговаривать, стал сильно заикаться. Лерочка начала помогать в социальной столовой, где кормили беженцев. Из веселой девочки она превратилась в старушку, разучилась улыбаться, смеяться и веселиться. А у Светы после всего этого, разом поседели волосы, — снова пауза, — она… погибла четыре дня назад… Шла вместе с дочкой из больницы, где они ухаживали за ранеными и во время обстрела накрыла дочку собой… Лерочку ранили в руку но она, слава тебе Господи, осталась жива…

В подвале установилась гробовая тишина… Замолкли даже малыши, которые очень рано здесь стали взрослыми. Густав отстегнул от пояса фляжку и дал Лизе, та сделав глоток, передала Розе со словами:

— Давайте помянем тех, кто безвинно погиб в этой чудовищной войне, — фляжка пошла по кругу…

— Потом в больнице, Лерочка мне рассказывала, что когда открыла глаза, увидела плачущего мужчину, несущего ее на руках. Она сразу же вспомнила о Ване. Несмотря на боль, мысль о братишке не давала ей покоя.

Лерочка попросила ополченца забрать его из общежития. Дмитрий пообещал присмотреть за Ванечкой. Девочку с большими трудностями под обстрелом врачи доставили в госпиталь. Зашили рану и положили в палату, а на соседней койке лежал в это время… Ванюша…

Пока мамы и Леры не было дома, мальчонка проголодался и решил дойти до столовой, находящейся через 2 дома от общежития. В этот момент пришел Дима, представившись другом сестры, и они пошли вместе. Новый обстрел как раз застал их на улице. Дима, как и Светочка, закрыл ребенка собой… Ему оторвало ногу, несколько осколков попало в тело. Ребенку осколком повредило ступню, но, благодаря этому героическому парню, которому было всего-то 23 года, он остался в живых! На следующий день приехала мать Дмитрия, а через двое суток, так и не приходя в сознание, он умер в госпитале… Я была там, — тихо сказала Роза, комкая дрожащими руками носовой платок.

Лиз не ощущала слез, катящихся из глаз, и вся группа была настолько подавлена этой трагической историей из жизни обычных украинцев, что просто не находила слов утешения!

— Ванечке ампутировали голень ноги… Слышала, что мама Дмитрия хочет усыновить их и забрать с собой. Ну дай бог, хоть в такой ужасной ситуации они вновь обретут настоящую семью. Ребята, мы ценим мир и то, что у нас есть! Мы ценим жизнь, каждый ее момент, каждую ее секунду… Ценим родственников и друзей, семью. Каждый день, каждое мгновение… — она замолчала.

В подвале повисло безмолвие. Вдруг Роза Аркадьевна встрепенулась и, вглядываясь в сумрак подвала, позвала:

— Ирочка… Самарина, иди сюда, прочитай стихи, которые ты вчера написала.

— Может не надо, тетя Роза? — засмущалась совсем еще юная девушка, но все же вышла на середину помещения и начала читать:

Простите нас, родные россияне. Пока еще вращается Земля, Мы братьями Вам быть не перестали, Вас предала не Родина моя. Не люди, что на площадь выходили, Пытаясь наболевшее сказать, А те, кто нашу Родину купили, Купили, чтобы выгодно продать. Правители приходят и уходят, Кого-то помнят долго и добром, Но комом каждый президент выходит, Как первый блин, в моем краю родном. Нас ссорили с экранов и смеялись, Что разругались братья в пух и прах, Но верим, мы в душе людьми остались, И понесем друг на друга на руках; Когда из нас кого-то ранят в спину Не будем о гражданстве вспоминать, Я верю, что не может Украина, На братские народы наплевать. Простите нас, что Вас не пропускаем, На собственных границах, как врагов, Простите, что каналам доверяем, Где нас считают всех за дураков, Показывают войны, истерию, И получают в долларах паек, Но нету Украины без России, Как без ключа не нужен и замок. Мы все — одна семья, пусть разругались, Но ссоры ведь случаются в семье; И главное, чтоб мы людьми остались, А не зверьми, готовыми к войне. За Землю, за туманные идеи, Забыв о том, что детям нужен мир! Я думать по-другому не умею, А мы для власти нашей просто тир, Хотят — на нас же армию натравят, Хотят — на воздух нам введут налог; Но разлюбить Россию не заставят, Пока мы вместе, с нами Бог!

Едва стихотворение закончилось, как поднялась и, словно тень, выскользнула из помещения Изольда. Антон нашел ее на ступеньках, ведущих к выходу из подвала. Она сидела, уткнувшись в холодную влажную стенку, и, не в силах больше сдерживаться, плакала. Тоша одной рукой обнял девушку за плечи, другой протянул ей платок.

— Не плачь, я прошу тебя! Мы, к сожалению, ничего исправить не можем, но я уверен, что все, кто заварил кровавую баню, обязательно ответят за это перед украинским народом!

Вскоре журналисты, тепло попрощавшись с местными жителями, вышли на свежий воздух. Назар буквально кинулся к тому месту, где оставил свой микроавтобус. К огромному счастью, транспортное средство уцелело, но было буквально запорошено толстым слоем пыли, пепла и комьями земли.

— Ну всё, в Докучаевск! — с облегчением вздохнул Наз, и группа двинулась по разбитому, полуразрушенному городу безжалостно уничтожаемому украинскими политиками и военными, но это было только начало!

Они даже не представляли себе, сколько еще кошмарных моментов придется пережить жителям фронтового города и окрестностей…

Глава 20 Киев. «Шакалы» Незалежной. Донбасс. Докучаевск. Мариуполь

«Подводная лодка в степях Украины погибла в воздушном бою» — вот, пожалуй, самая точная характеристика нынешней Украины. Некогда более или менее стабильное государство превратилось в «слепую кишку» США. Полностью утратило национальную гордость и суверенитет и стало марионеткой в руках американских и европейских политиков. Ситуация в Украине выглядела бы весьма комичной, если бы не была столь трагичной. Благодаря новой продажной власти, во всей Украине не нашлось украинцев, способных управлять своей страной, поэтому сегодня она напоминает дешевую проститутку, продающую себя за европейские и американские кредитные подачки иностранным наемникам, хлынувшим в Незалежную отовсюду: из Америки, Грузии, стран Балтии… Это, вероятно, единственное государство в мире, у которого внешнее управление, как это делается при банкротстве фирм.

Когда-то Украина была и житницей, и здравницей Советского Союза, сегодня от прежнего благополучия не осталось и следа. Полностью развалились крупнейшие промышленные предприятия, которые еще несколько лет назад совместно с Россией выпускали серьезную продукцию. Окончательно рухнуло сельское хозяйство. Нет ни одного сектора экономики, где не наблюдалось бы огромных проблем. Украина, словно терпящий бедствие «Титаник», опустилась на дно, и вытащить ее из этой мутной пучины может лишь смена преступной власти, которая уже довела страну до точки невозврата.

Армен Борисович Кваков, по кличке «фейсбук-министр», сидел в своем кабинете в преотвратном настроении и вспоминал Н. В. Гоголя, вернее, его повесть «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Ссора двух литературных героев произошла из-за пустяка, а у Армена Борисовича по совершенно конкретному серьезному поводу. Обидчиком министра внутренних дел Украины стал беглый гастролер из Грузии, которого никак не могли поймать его соотечественники, мечтавшие поквитаться с ним за затраханную и измученную Джордию. «Как же, блин, задвинуть этого горного козла?», — думал об одесском губернаторе Мишико Саакашвали министр Кваков. Не далее, как пару дней назад, этот придурок на совещании у президента стал прилюдно обвинять его — всемогущего министра внутренних дел, в коррупции! Хоть эта тема и не была новой для Армена, но озвучивать ее во всеуслышание действительно мог только идиот! Министр, конечно, не сдержался и метнул в возмутителя спокойствия стакан с водой, но, к своему большому сожалению, и к счастью обнаглевшего оппонента, промахнулся! Подобно своему другу, ныне покойному российскому олигарху Борису Березовскому, обид Армен Борисович никому не прощал! На заре революции, в смысле государственного переворота, вот один такой же негодяй и бандит Сашко «Билый» пытался угрожать ему… но Арсен, по давней привычке, нанес удар первым. Бедный Сашко так и не узнал, что убил себя сам, причем стрелял в себя уже мертвым и не единожды! В министре Квакове было намешано кровей на целую взрывоопасную личность: и армянская, и осетинская с примесью еврейской. Видимо поэтому, он оставил далеко позади себя большинство преступников и коррупционеров, прочно засевших в Верховной Раде. По своей кручености и неуязвимости, мог дать фору и Юличке Смертенко — своей давней подружке, вместе с которой сделал умопомрачительное состояние, выйдя на 109 место в рейтинге «200 самых влиятельных украинцев» журнала Forbes.

Жизненный путь «фейсбук-министра» начался со скромной должности преподавателя и инженера во Всесоюзном научно-исследовательском институте и был усыпан… нет, нет не розами и даже не шипами, а ложью, интригами, махинациями и преступлениями. И как нелестно отозвался о нем один из представителей политической элиты Украины: «Арсен Кваков по своей природе авантюрист». Слово «авантюрист» отнюдь не ругательное, но применяя его к данному господину, я бы добавила: «Авантюрист с вонючим душком!».

Рыло министра внутренних дел, который, вроде бы, обязан бороться с правонарушениями и преступлениями, было в хорошем пушку. Только в коррупционных делах его обвиняли семь раз! А сколько было всего остального и обязательно с уголовным оттенком — и говорить нечего! Ну, например, афера с метро, когда в компании таких же, как сам, мошенников, он «обул» харьковчан на сумму 2 миллиона 830 тысяч долларов. На нем висела и гибель его ближайших людей; и хищения в особо крупных размерах газоконденсата с Балаклейского месторождения ГПУ «Шебелинкагазодобыча»; и присвоение значительных денежных средств при реализации конденсата через свои коммерческие структуры, а также незаконные траты и недостача средств и материальных ценностей в Харьковской области, которые превысили сумму в 120 миллионов гривен. За всем этим беспределом, будто мрачная тень отца Гамлета, стоял Арсен Борисович Кваков — политический деятель новой Украины, который был заядлым «рыбаком» и постоянно ловил «рыбку» в мутных водах украинского беззакония.

До прихода Борисовича во власть, украинская прокуратура, словно Дон Кихот с ветряными мельницами, пыталась бороться с неуязвимым и изворотливым Арсеном и даже открыла на него уголовное дело по факту злостного превышения власти и должностных полномочий. 31 января 2012 года он был объявлен в международный розыск ИНТЕРПОЛ. А в Италии его даже арестовали, но итальянский суд освободил задержанного из-под стражи и отказал Украине в экстрадиции. Ну, а с началом эры произвола в Незалежной, позорный сын украинского народа с вдохновением окунулся в океан вседозволенности и безнаказанности.

Нечистоплотность Арсена Квакова проявлялась даже в личных и интимных отношениях. Он был страстным любителем смазливых юнцов, как, впрочем, многие из нынешнего украинского истеблишмента. Принуждая к сожительству молодых людей, обещал им свое покровительство, но, натешившись их объятиями, моментально забывал об обещаниях и передавал их, словно вещь, в руки своих влиятельных друзей — любителей гомосексуальной клубнички!

Однако все его прегрешения и преступления, меркнут на фоне непосредственного участия чиновника в уничтожении Донбасса и «дела снайперов» на Майдане, с помощью которых было убито почти 50 человек из числа протестующих и бойцов «Беркута».

Это преступление так и осталось нераскрытым по одной причине — Европа, захлебнувшаяся ненавистью к Российской Федерации, просто проигнорировала это циничное убийство граждан Украины, пытаясь повесить вину, как всегда, на Россию. Одним из организаторов провокации и был министр внутренних дел Незалежной Арсен Кваков. Съемку убийства организовал его племянник — известный папарацци Ацамаз Кочуев. В точке съемки, откуда велась запись массового расстрела людей на Институтской улице в Киеве 20.02.2014, находилась телевизионная группа канала «Life News» во главе с Ацамазом Кочуевым. Миллионы пользователей Интернета, при просмотре этой видеозаписи, были шокированы, услышав голос одного из участников группы: «Ацик, скоро прямой эфир, тебе нужно будет показывать трупы!». Ацик, он же Ацамаз Кочуев, со знанием дела отвечает: «Не трупы, а как попадают в людей, и они падают на землю!».

Стоило ли вообще верить обещаниям этого «фейсбучного» клоуна, который прячет за спиной отнюдь не шарик, а пистолет?! Конечно, нет! В свое время, он заверил жителей Донбасса в том, что, несмотря на антитеррористическую операцию, им ничего не угрожает, а в результате, за два года войны со своим народом, по данным, увы, не русской, а немецкой разведки, в Донбассе погибло около 50.000 человек! Где же министр внутренних дел Украины Арсен Кваков должен закончить свою жизнь? Я думаю, в трибунале, и судить его должны не европейские судебные органы, а украинский народ, который примет в его отношении несомненно правильное решение.

«Вот урод! Коррупционер паршивый! — со злостью думал о высокопоставленном оппоненте Квакове губернатор украинской Одессы менгрел (как он сам думает) Мишико Саакашвали. — Чуть в меня не попал, гад, едва не испортил „отреставрированный фасад“!». На счастье грузинского пилигрима, стакан с водой пролетел мимо, по ходу лишь обдав других министров.

Мишико был выходцем из «палаты № 6» и совсем не походил на «неуловимого Джо», которого никто не ловит. Нет… ловили его, как раз с большим усердием и энтузиазмом, но в руки так просто он не давался и, как любое дерьмо, никогда не тонул. Одесский губернатор, владеющий пятью иностранными языками, был интеллектуальным идиотом со справкой о неприкосновенности от Госдепа США, и «славных» дел за ним числилось немало! На какой бы фронт не отправляли «Сулико» американцы, он всегда «успешно» справлялся с заданием и мог развалить даже самую благополучную державу. Почти как у классика кино:

— Простите, эту страну тоже я развалил?

— Нет, это было до вас, в XX веке, при правлении Мишико Саакашвали!

Первой ощутила на себе «Наполеоновское начало» бедная Джорджия — некогда прекрасное, процветающее государство. Раньше слова «грузин» и «бедность» были с разных планет, но с приходом Мишико словосочетание «бедный грузин» прочно вошло в лексикон грузинского населения. Еще не один год американская зарплата Саакашвали не давала Джорджии вздохнуть свободно, но этот благословенный час все же настал! Поймать беглеца и получить с него приличную компенсацию за причинение материального ущерба стране, грузинам не удалось. С большим трудом они вырвали из цепких и жадных рук Михаила несколько поношенных костюмов и пальто, которые тот не успел сожрать, как свой пресловутый галстук.

Но несмотря на такие «потери», в Украину Мишико прибыл отнюдь не с голым задом и сразу же, с легкой руки Белого дома, стал в Незалежной главным по «белочкам». Джорджия с облегчением вздохнула, зато застонала Украина! В Мишке-подкидыше, как «ласково» прозвали губернатора одесситы, как и в министре Квакове, текла армяно-осетинская кровь, видимо, по этой причине чиновники-аферисты и не нашли общий язык. Вдвоем они дружно осуществили лишь одну операцию, так называемое «дело снайперов» на Майдане. Кваков организовал расстрел жителей Украины. Саакашвали предоставил исполнителей — грузинских боевиков. Далее их пути разошлись…

Впрочем, на одном языке Мишико мог говорить только с умалишенной администрацией американского президента Окамы. И с легкой руки двух сенаторов Джона Макбея и Хиллари Блинтон, в 2005 году чуть не стал лауреатом Нобелевской премии! Этот смешной, но больной чувак мог сделать головокружительную карьеру в кино. Ему бы прописаться в Голливуде, а не штурмовать мировой политический Олимп! За время бурной деятельности, он только потешал мир своим нелепым поведением: носил штаны задом наперед, заправляя брючины в носки; жрал галстук в прямом эфире; катался на учениях в багажнике полицейской машины и, в апофеозе своей неадекватности, снял позиции украинских силовиков и выложил секретные материалы в открытый доступ в интернет, чуть не заработав срок за госизмену! Но если говорить серьезно, этот кретин со съехавшей крышей наворотил столько страшных дел, включая и нападение на Осетию, когда погибло более 1000 человек, что по нему плачет отнюдь не сумасшедший дом, а тюрьма и, надеюсь, именная камера для него уже готова!

Дневник: «Апрель 2014 года. Едем в Докучаевск. Марьяна Петровна не может дождаться встречи со своими. Какое счастье, что они остались в живых! Я даже не представляю, насколько это страшно — потерять семью! Ведь это самое дорогое что у нас есть!».

«Фольксваген» с визгом остановился у здания больницы в Докучаевске. Назар вытащил баул попутчицы, ставшей за время пути родным человеком. Все вместе они поднялись по ступенькам и вошли в помещение городской лечебницы.

— Мама!

Марьяна Петровна бросилась к перевязанной девушке, лежащей на кровати. Они в слезах обнялись…

— Бабуля… — прошелестел маленький мальчик с забинтованной рукой, сидящий на соседней койке.

Марьяна Петровна, оторвавшись от девушки, подбежала к внуку и крепко прижала его к себе…

Журналисты тихо выскользнули из палаты, чтобы не мешать долгожданной встрече. Они хотели поговорить с ранеными жителями, пострадавшими во время обстрелов украинской армии. После полученного разрешения, прошлись по палатам. На кровати спал мальчик лет 10-ти, которого из-за бинтов буквально не было видно. Рядом сидела молодая женщина, вероятно, мать. Увидев людей, она встала и вышла вместе с репортерами из палаты.

— Здравствуйте! Мы журналисты, хотели бы узнать, как вы здесь оказались? Что произошло?

— Ой, да как оказались… как все. Сыночка моего тяжело ранили, сестренку он свою от обстрела спасал. Наташеньке 3 года, Валерику 9 лет.

— Тяжелое ранение?

— Тяжелое… ампутировал и руку и обе ноги, ослеп… но слава богу жив! — и женщина заплакала.

Журналисты молчали, не зная, как утешить мать. Какие слова можно было сказать этой несчастной женщине, которая носила под сердцем своего ребенка, в муках рожала его, с любовью растила, чуть не потеряла и теперь обречена всю жизнь видеть его страдания? Слов утешения не нашлось, потому что горе никакими словами облегчить нельзя. И так в каждой палате: оторванные руки, ноги, искалеченные тела и души и невыносимая человеческая боль и трагедия!

В подавленном настроении группа покинула больницу. Едва открыли дверцы микроавтобуса, чтобы нырнуть внутрь, услышали окрик:

— Ребята!

Со ступенек больницы, со всех ног, к ним бежала Марьяна. Заплаканные глаза, седые волосы и скомканный клочок бумажки, который она сунула в Лизину ладонь со словами: «Это адрес… мой адрес…». Объятия, слова благодарности и последние пожелания: «Дай бог вам здоровья! Чтобы легкой была дорога! Буду молиться за вас и день, и ночь!». Осененные крестом Марьяны Петровны, репортеры сели в машину и, еще долго глядели на удаляющуюся фигурку пожилой женщины… Вот оно какое… фронтовое братство!

— Иза, ты звонила в Мариуполь? — спросил Назар.

— Звонила, никто трубку не берет. Может что-то случилось? — озадаченно ответила Изольда.

— Ну так как, — обратился Осадчий к Лизе, — отвезем девушку в Мариуполь? А если там что-нибудь не так, прокатимся впустую.

— Почему впустую? — влез в дискуссию Антон. — Мы же все равно путешествуем по Донбассу. Почему бы нам не заглянуть в Мариуполь?! Там, кстати, украинские военные стоят и разная другая шваль.

Назар задумался и вновь спросил Лизу:

— А ты как думаешь? За тобой последнее слово…

— Едем! — решительно ответила Элизабет. — Антошка прав, мы должны побывать везде. Тогда получится настоящая документальная хроника. Так что, вперед и с песней!

— Еще есть возражения? — Наз обернулся к оператору.

— Ich bin wie alle! — Густав был невозмутим.

— А по-русски можно? — нахмурился Назар.

— Naturlich! Я как все!

— Ох уж эти немцы! — улыбнулся Осадчий.

До Мариуполя добрались поздно вечером. Проезжая мимо площади, увидели огромный монумент Ленина, вокруг, беснующуюся толпу молодчиков, и не только. В противовес приверженцам Бандеры, стояла небольшая группа людей, в основном среднего и пожилого возраста, которая из последних сил пыталась отстоять Ильича, но силы были неравны.

— Останови машину, — приказала Лиз, — это надо обязательно снять!

Но Назар был настроен решительно.

— Еще чего! Лес рубят, щепки летят! Не хватало нам здесь попасть в историю! Нет и всё!

— Я здесь старшая! — в голосе Элизабет появились яростные нотки. — Как сказала, так и будет!

Назар ударил по тормозам. Вылезая из автомобиля, Элизабет приказала Изольде и Антону оставаться в микроавтобусе. На возражения коллег, только рявкнула:

— Сидите тихо и охраняйте «тачку»! Мы скоро вернемся!

Всё что творилось на площади, можно было охарактеризовать одним словом «мракобесие»! Самые ярые Лениноненавистники, уже стоя наверху статуи, отпиливали голову вождя мирового пролетариата. Другие, обвязав Ильича веревками, пытались стащить памятник с постамента. Между сторонниками произвола и его противниками, у подножия монумента шел ожесточенный бой, приправленный дикими криками, отборным матом и оскорблениями. Молодчики, вооруженные битами, шли в атаку на безоружных беззащитных людей. Появились первые жертвы. Окровавленный парень, который уже не в силах был подняться с земли под градом яростных ударов. Совсем рядом, отбивался от озверевших радикалов пожилой человек, а недалеко, таскали за волосы молодую женщину.

Возмущенная Лиза подошла вместе с Назаром к милиционерам, спокойно наблюдавшим за этим побоищем. Спросила, естественно, на английском, Назар перевел:

— Немецкая пресса! Почему вы просто наблюдаете за этим сумасшествием? Почему не выполняете свою работу и не разнимаете дерущихся?

Здоровый парень, лениво перекатывая жвачку во рту, ответил безо всяких эмоций:

— Та це не наша справа (дело)… Нехай хоч повбивають один одного (друг друга)…

Лиза вдруг вспомнила, как точно так же, в роли наблюдателей, новая украинская милиция созерцала разгром российского Сбербанка и нападения на Российское посольство в Киеве, когда вот такие же, ополоумевшие от безнаказанности молодчики, громили российские учреждения!

— Боже, — пробормотала Лиза, — такого нет ни в одной стране мира!

В этот момент к ним подбежал парень, с лицом, прикрытым капюшоном, и замахнулся на Лизу битой… Секунда, и бита оказалась в руках Назара, а нападающий остался лежать на земле. Увидев, что к ним несутся еще несколько человек, Назар, увлекая за собой друзей, ринулся к микроавтобусу… Удар! Еще один распластался на асфальте! Новый удар и, воя от боли, волчком завертелся на месте другой. Наконец, когда за Лизой и Густавом захлопнулись дверцы, Наз в одно мгновение оказался за рулем и помчался прочь с места побоища.

— Господи! Пронесло! — перекрестилась Элизабет.

— Куда теперь? — спросил Антон.

— В гостиницу, поздно уже! Не поедем же мы к родственникам Изольды, на ночь глядя, — ответила Лиз и обратилась к подруге: — Ну хорошо, телефон не отвечает, но адрес хотя бы знаешь?

Изольда замешкалась и вновь сунулась в свой необъятный рюкзак.

— Сейчас… где же она… ага вот! Так… — она начала терпеливо перелистывать странички, — улица Абрикосовая… дом 12 квартира 73.

— Эту Абрикосовую найти еще надо! Какой район? — Назар озадаченно почесал макушку.

Иза пожала плечами.

— Ладно, завтра разберемся, посмотрю карту.

Дневник: «Апрель 2014 года. Мариуполь. Такой же бардак, как и во всей Украине. Кто-нибудь или что-нибудь может привести эту страну в порядок? Думаю, пока новая власть будет рулить Незалежной, этот кошмар не закончится! А я все-таки сволочь и махровая эгоистка! Чуть не подставила Назара! А если бы ему реально досталось? Что бы мы делали тогда? Нет, я не имею права рисковать жизнями ребят! Надо немного поспать, устала!».

Утром собрались в номере и внимательно изучили карту. В Мариуполе было три района, где располагались улицы Абрикосовые.

— Иза, позвони своим! Я не хочу в ее поисках носиться по всему городу!

Изольда набрала номер. Через несколько минут стало понятно, что нужная им улица находится в Центральном районе. Мимо окошек проносились жуткие пейзажи кошмарной украинской весны. Скопления военной техники, солдаты, толпы протестантов… и за всем этим — полный разлад украинской государственной системы! Вскоре добрались до Абрикосовой. Нужный дом затерялся где-то в глубине дворов. У подъезда не сидели, как обычно, старушки, и не копошились малыши. Густав и Назар остались в автомобиле. Остальная часть группы нырнула в темный подъезд.

На третьем этаже обнаружили нужную квартиру. Изольда с силой надавила на кнопку звонка… тишина. Затем в «противоборство» с дверью вступил Антон. Он стучал громко и настойчиво до тех пор, пока не раскрылась дверь напротив и оттуда не выглянула седовласая старушка.

— Зря стучите, — сказала она, — нету их!

— Простите, пожалуйста, а вы не скажете где тетя Маруся и дядя Миша? Я их родственница и приехала издалека. Звонила по телефону, но не дозвонилась…

— А сами откуда будете? — проявила бдительность соседка.

— Из Германии, — выступила вперед Лиза.

Лицо старушки просветлело и она всплеснула руками.

— Ой, Господи! И чего же я таких гостей дорогих на пороге держу? Проходите, чайком угощу! — засуетилась она и представилась: — Леонелла я… Глебовна, — затем широко раскрыла дверь своей квартиры, приглашая войти.

— Да… нет… как-то неудобно… — пробормотала Иза, — нас ждут!

— Ничего, подождут! — воинственно заявила бабуся, буквально затаскивая к себе иностранных гостей.

Делать нечего, Лиза набрала номер Назара.

— Мы у соседки, чуть задержимся, — и последней вошла в квартиру.

Леонелла Глебовна от радости, что у нее люди из Германии, не знала, куда усадить дорогих гостей. Сделала чай, достала печенье, варенье и, завершив хлопоты, уселась напротив.

— Так вы знаете, где мои родственники? — обеспокоенно спросила Изольда.

— Знаешь, детка, как Мишу убили… так…

С лица Изольды схлынули все краски.

— Как… как… убили? Что вы такое говорите?

— Таки ты ничего не знаешь?

Иза словно оцепенела.

— Ну слушайте тогда. Михаил Мефодиевич ветераном был. Без единого ранения дошел до Берлина, а смерть свою здесь, на Родине, принял! Я ведь говорила ему: «Миша, не ерепенься! Не твое это дело! Покалечат! Им человека убить, что муху прихлопнуть!». Не послушался. В тот день пошел на встречу со своими друзьями-ветеранами, они хотели обсудить празднование Дня Победы… Вот и обсудили…

— Можно мне в ванную зайти? — едва слышно прошептала Изольда.

— Конечно, детка, по коридору направо.

Совершенно потерянная, Иза побрела в ванную. Лиза проводила подругу взглядом.

— Она в шоке! Ехала к родственникам, а тут вон что получилось! Так как это произошло?

— Ленточку Георгиевскую Мефодиевич надел, вот и смерть свою накликал! Его по дороге бандиты эти, радикалы встретили, ну и…

Что произошло с ветераном после встречи с отморозками, слушать Лиза была не в состоянии! Невозможно было поверить что в Украине людей, которые ценой лишений и собственной жизни освободили страну от фашистской оккупации и бандеровцев, убивали теперь за Георгиевскую ленточку на груди!!!

— А сколько было дяде Мише? — тихо спросила Лиза.

— Аккурат в январе 90 исполнилось! Похоронили в марте…

Антон хрустнул фалангами пальцев, встал из-за стола и пошел за Изой. Лиза продолжила печальный разговор.

— А где тетя Маруся?

— Маруся, после смерти Миши, уехала в Россию, дочка в Архангельске живет. Видишь, как жизнь нашу порушили… твари, — сделала свое заключение гостеприимная хозяйка.

— Ну что же, спасибо вам! Нам пора…

На пороге появились бледная заплаканная Иза и Антон.

— Да как же? — всполошилась бабуся. — Остались бы чуток!

— С большим удовольствием, но нас ждут. В следующий раз с гостинцами приедем прямо к вам! Большое вам спасибо, дорогая! Здоровья, берегите себя!

В микроавтобусе хотели обсудить сложившуюся ситуацию, но Изольда опередила друзей.

— Можно я поеду с вами дальше?

Антошка встрепенулся.

— Конечно, можно! О чем разговор?!

— Ты погоди, — прервал «Ромео» Назар, — Иза, ехать с нами опасно, может вернешься в Приморск?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Нет! Ты не беспокойся, Наз, я позвоню в редакцию и домой и предупрежу их!

— Вот и хорошо, — обрадовалась Лиза, — а то в нашей мужской компании я осталась бы одна!

Микроавтобус рванул с места. Впереди встречи с журналистами ждала многострадальная Горловка.

Глава 21 Война на Донбассе. Горловка. Ополченцы

Дневник: «Апрель 2014 года. Едем в Горловку. На Донбассе уже полномасштабные военные действия. Война набирает обороты. Кому это надо? Зачем? Сегодня проезжали какой-то поселок, даже не знаю, как называется. Зашли в сельский магазинчик. Что можно сказать? Блокада! К ежедневным обстрелам присоединился еще и голод! Продавщица объяснила, что украинские власти не пропускают на территорию Донбасса машины с продуктами, но… если заплатить, то можно! Грабят и убивают свой же народ! Не пропускают даже так необходимые больницам медицинские препараты! После всего этого тысячу раз подумаешь: „А люди ли они?“».

Назар резко нажал на тормоз и от неожиданного толчка Лиза больно приложилась лбом о спинку сидения.

— Что случилось? — с тревогой спросил Антон.

Осадчий ткнул пальцем в лобовое стекло. Перед машиной, с оружием наперевес, стояли два исхудавших, словно из концлагеря, человека. Наз тяжело вздохнул и выбрался из микроавтобуса.

— Ребята, что такое? Что вам нужно? — осторожно спросил он вооруженных бойцов.

Никакой воинственности в них заметно не было. Они помялись и спросили:

— Братишка, у тебя пожрать что-нибудь есть? Мы трое суток без пищи!

— Может и найдем, — уклончиво ответил Назар, — вы сами-то кто будете?

— Мы солдаты ВСУ — Вооруженных Сил Украины, — расшифровали они мудреную аббревиатуру, — участвовали в контртеррористической операции…

— Не пойму никак, — удивился Наз, — в украинской армии жрать, что-ли, не дают?

Бойцы тяжело вздохнули.

— Ничего не дают: ни денег, ни жратвы, ни обмундирования! Еле-еле месяц прослужили. Не выдержали и ушли! Теперь, наверное, под трибунал пойдем… если, конечно, поймают…

— Ладно, пошли в «тачку», только наперед сдайте оружие, а то ничего не получите!

Те молча протянули свои стволы. Назар оглядел винтовки.

— Украинская армия даже автоматов не имеет? Идете в бой, как в сорок первом, со столь примитивным оружием?!

Один, постарше, почесал затылок.

— Сказали же, ничего не дают! Одежду и винтовки эти нам родные купили за свои деньги!

— Пошли, — махнул рукой Назар и повел беглецов к микроавтобусу, распахнул дверцу и представил их оторопевшим журналистам:

— Принимайте гостей. Украинские военнослужащие. Говорят, три дня не ели! Лиза, дай им, пожалуйста, бутерброды и чай. Ну… что застыли? — обратился он к солдатам. — Влезайте…

Андрей и Владимир и впрямь оказались солдатами ВСУ, насильно взятыми по мобилизации в армию. Одного поймали прямо на улице, другого в администрации города Мариуполя, куда он имел несчастье заглянуть по своим делам. Бутерброды из рук Лизы бойцы приняли с дрожью и слезами на глазах. Каждый съел по 4 штуки, в общем, всё что было про запас!

После угощения за гостей взялась Элизабет.

— Я не понимаю, что происходит в украинских вооруженных силах? Это ведь регулярная армия, так почему вас там не кормят?

Солдаты пожали плечами.

— Раньше всё было как у всех, без особых проблем. До этой чертовой революции я уже служил в армии, — начал свой рассказ Андрей, — а сейчас что творится, и словами не описать! Живем, как бомжи. Жрать нечего, чистой питьевой воды нет! Обеспечиваем себя грабежами!

Журналисты в недоумении переглянулись.

— Как это? — изумленно спросил Антон.

— А вот так! Идем к местным и отнимаем то, что у них есть: еду и одежду! Мы с Вовкой посмотрели на весь этот бардак и решили рвать отсюда. В Украину нам обратной дороги нет! Посадят лет на 20! Так куда идти? Только в Россию…

— Да, — подтвердил слова сослуживца Владимир, — и убивать никого не хотим. Грех большой своих же убивать! Мы ведь не каратели, чтобы таких же украинцев жизни лишать. За что? Да ни за что! Только потому, что так хочется новой власти! Нет уж, довольно! Пошли все далеко и надолго!

— И куда теперь? Как в Россию добираться будете?

Солдаты переглянулись.

— А черт его знает! Наверное, каким-то образом через Донбасс. Нам через Мариуполь или Киев путь заказан, сразу же упекут куда следует, мы ведь дезертиры.

— Я вам вот что скажу, — решил сориентировать бойцов Антон, — добирайтесь с беженцами до контрольно-пропускных пунктов…

— Прежде чем добраться до российских контрольно-пропускных пунктов, нужно пройти украинские, — высказал свои соображения Назар, — вам нужно перейти границу нелегально и сдаться российским пограничникам, они помогут! Мы вас подвезем.

— Спасибо вам за всё! Даже не думали, что кто-то нам поможет!

— А за Донбасс повоевать не хотите? — задала провокационный вопрос Изольда.

— Нет! — хором ответили гости. — Не хотим воевать ни с кем и никогда!

Назар внимательно изучил карту, соображая, где высадить будущих нарушителей российской границы. Под утро попрощались с солдатами, которые напоследок сказали:

— Если попадем в Россию, значит будем жить. Большое вам спасибо за помощь! — и, наградив всех крепким рукопожатием, мгновенно исчезли в предутренних сумерках.

Ближе к обеду добрались до Горловки.

Дневник: «Апрель 2014 года. Ну вот и шахтерская Горловка. Страшное зрелище! Дома производят жуткое впечатление. Половина окон разбита, половина заложена фанерками, сбиты балконы, проломлены крыши, пробиты прямым попаданием стены и, в зияющих отверстиях, мелькает развороченный скарб — останки разнесенных в пух и прах диванов, столов, разбитых в мелкие щепки платяных шкафов. Многие дома превращены в руины, не подлежащие восстановлению! То и дело слышится канонада. Жутко…».

Богдан Бондаренко жил в частном секторе в собственном доме. На подъезде к месту его проживания журналисты увидели множество людей. Одни несли траурные венки, другие вели под руки убитых горем родственников погибших. Горловка вновь хоронила жертв обстрелов — своих земляков: и взрослых, и детей, ведь снаряды летят не избирательно, а крушат и уничтожают всё на своем пути. Концентрация горя в этом месте была такой, что казалось эту боль можно потрогать руками. Пожилая женщина лежит, обнимая гроб, орошает его слезами и шепчет:

— Сыночек… прости меня… не уберегла… — затем крик отчаяния: — За что?! Ненавижу!!! Вы хуже фашистов!!! Убийцы!!! Будьте вы все прокляты!!! Как мне всё это пережить?! Господи, как мне всё это пережить?! — и снова шепот: — Сыночек, за что? Ты никому ничего плохого не сделал! Никогда не увижу тебя… никогда!!! Неееет… — и рыдания… безутешные рыдания…

Обезумевшая от горя девушка.

— Папочка… папочка мой! Нееееет…

Над Горловкой стоял стон — стон человеческой боли, трагедии! Изольда закрыла уши руками, не в силах слышать всё это!

Мужчина везет в коляске молодую покалеченную женщину без руки, вероятно, родственницу погибших. Она не плачет, словно застыла, окаменела от горя. Журналисты вышли из машины и присоединились к траурной процессии. Обратились к стоящей рядом женщине в черной одежде, с головой, покрытой черным платком.

— Простите, что беспокоим вас в такой момент…

Она обернулась и Лизе на мгновение показалось, что это сама Новороссия — скорбная и страдающая, но гордая и непокоренная!

— Мы журналисты из России и Германии… — тут Лиза осеклась.

— Вот и смотрите, что эти твари киевские, хунта проклятая натворила! Убитых хороним… после очередного обстрела…

— Да… мы понимаем… много погибло?

Женщина тяжело вздохнула.

— За два часа, пока нас утюжили, погибли шестеро, еще десять ранено! Особенно досталось улицам Короленко и Зыряновской, — потом махнула рукой, — какие уж там улицы… ничего не осталось, ни единого целого дома… одни развалины! Нет больше улиц, только названия…

— Господи, — прошептала Изольда, — да как же вы тут выживаете?!

— А как видишь! Вон у нее, — она показала, на обнимающую гроб, пожилую женщину, — убили сына и внучку. Катюше всего 11 лет было, разорвало ребенка пополам! Ее отец, Юра, пытался спасти… закрыть… вот так и погибли вместе! А вон мать Катюши, Анечка, — жительница Горловки указала, на сидящую в инвалидной коляске, молодую женщину с перевязанной культей, — сколько же горя довелось пережить одному человеку! Ей руку оторвало, младшего двухлетнего сынишку осколками посекло, глазки обожжены, не открываются! Хорошо хоть младенец жив остался, его обломками засыпало! Такое горе! Все глаза выплакали! Каждый день хороним…

Журналисты молчали, смотреть на это зрелище без слез было невозможно! По улице плыл бесконечный людской поток. Кладбище. Могилы, ожидающие новых жертв террора, венки, рыдания, проклятия — всё смешалось в этой великой трагедии! Опущенные в могилы гробы; первые комья брошенной земли; стоящие на коленях у края могил убитые горем родные, не в силах расстаться с теми, кого они любили, кто был еще вчера жив и полон сил! Вот и всё… был человек и нет человека, и никогда больше не будет! От жизни остался лишь холмик, деревянный крест, несколько венков, да вечная память…

— Лиза?! — кто-то тронул Лизу за плечо.

Элизабет обернулась. Перед ней стоя л… Богдан Бондаренко. Лиза помнила его еще с той поры, когда он был частым гостем в Германии. Это был уже не тот человек — постарел, осунулся, виски посеребрила седина…

— Ой, Богдан Романович! Здравствуйте! — они обнялись. — Как вы нашли нас?

— Случайно увидел. Здесь почти вся Горловка собралась…

— А мы ведь к вам ехали, но по дороге встретили траурную процессию. Как же всё это страшно!

— Не вовремя приехали, Лизочка, сейчас тут очень опасно… А это ваши друзья? — спросил он, заметив журналистов.

— Приехали группой. Снимаем документальный фильм о событиях в Украине, хотим в Европе правду рассказать. Здесь у нас и россияне есть, — Лиза представила своих друзей.

— Давайте все ко мне! — пригласил гостей Бондаренко и пояснил: — С гостиницами проблемы, наш город уже настоящая фронтовая зона!

Через несколько минут микроавтобус двинулся вслед за старенькой «восьмеркой» Богдана. К большому счастью, снаряды, выпущенные по Горловке, обошли его дом стороной, но на улице, где жила семья Бондаренко, тоже были разрушения. Журналистов приветливо встретила жена Богдана Наташа и двое малышей: двухлетняя Лялечка и восьмилетний сын Сережа. Вечером, чутко прислушиваясь ко звукам во дворе, сидели за столом. Наталья поделилась своими планами.

— Через неделю уезжаем с детьми в Россию! Сил больше нет здесь оставаться… хоть их спасем!

— А вы, Богдан Романович? Вы тоже уезжаете? — поинтересовалась Лиз.

— Нет, — вздохнул Бо, — на мне хозяйство: куры, свиньи, корова… Если все уедем, что с ними будет? Нет, я не могу!

— А почему не пойдете в ополчение? — прямолинейно спросил Антон.

— Хочешь откровенно? — ответил вопросом на вопрос хозяин дома и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Не готов умирать! Если со мной что случится, кто будет их поднимать? — кивнул он на копошившихся малышей. — Вон, Василий, мой свояк из Новодружеска, пошел воевать… а через две недели пропал без вести! Где он, что с ним никто не знает! Теперь и его семье помогаю, там тоже дети… внуки…

Что можно было на это ответить? Осудить? Глядя на все происходящее со стороны, легче всего рассуждать и осуждать, а может, стоит поставить себя на место этих людей…

Думая о событиях сегодняшнего дня, Лиза вдруг вспомнила тот страшный репортаж из Горловки после обстрела, который видела в интернете. Ужасные кадры гибели молодой мамы и ее ребенка. Они ушли вместе… так и лежали на земле — маленькая годовалая девочка, которую, пытаясь спасти, закрыла собой молодая женщина… Лиза даже запомнила пронзительное по своей глубине стихотворение незнакомой Светланы, которое звучит, как реквием для всех, кого убили, уничтожили киевские власти.

Мертвая мама, младенец в объятьях, Фото попалось мне в интернете… Тупо смотрю, не в силах понять я, Как могут быть террористами дети? И на земле, не разжав даже руки, Светлые пряди в траве разметались… Ангела два… Что же за суки с ними, невинными, злобно сражались? Сердце мое тихо плачет и стонет… За эту девушку, за малыша… А Украина в крови своей тонет… В ней захлебнулась народа душа… Боже, услышь нас! Когда остановишь злобных фашистов на нашей планете? Иль еще людям гибнуть позволишь? В чем провинились невинные дети?!

Элизабет уткнулась в подушку и заплакала…

На следующий день решили встретиться с ополченцами, которые уже начали формироваться в настоящую регулярную армию. И как только не называла их украинская и западная пресса: и сепаратисты, и армия Путина, и бандиты, и ватники.

Трудно поверить, но эта небольшая по численности, но героическая армия сумела ценой жизни своих бойцов — обычных людей: шахтеров, рабочих, интеллигенции защитить Родину и выиграть самые страшные и значительные сражения за освобождение Незалежной от украинско-фашистских войск! Донецкий аэропорт, где не осталось камня на камне, Дебальцево, Иловайск, бои за Саур-Могилу, где погибло множество ополченцев и тысячи украинских солдат, брошенных в мясорубку братоубийственной войны! А сколько легендарных бойцов армии Новороссии было уничтожено украинскими провокаторами-убийцами позднее! Вечная память тем, кто не уехал из Украины, чтобы отсидеться за рубежом до лучших времен, а с оружием в руках, в тяжелейших условиях, отстоял свой Донбасс!

Дневник: «Апрель 2014 года. Сегодня едем на встречу с Ярославом Москаленко — юным ополченцем, которому всего 16 лет!».

Журналистов встретил, в буквальном смысле, мальчишка. Лиза с изумлением взирала на ополченца и не могла поверить, что он участвовал в боях в составе группы «Юная самооборона». Густав настроил камеру журналисты включили свои диктофоны.

— Расскажи, пожалуйста, с самого начала о событиях, которые произошли здесь. Как формировалась твоя группа?

— Вначале нас было немного, всего 11 человек. Нам было по 16 лет. Когда украинские войска напали на наш город, мы мечтали вступить в ополчение и защищать нашу землю. В ополчение, конечно, нас не взяли, потому что мы несовершеннолетние. Тогда решили сформировать свое ополчение. Батальон назвали «Юная самооборона». Постепенно наши ряды увеличились, к нам начали вступать всё новые и новые люди. Вооружения почти не было: три пистолета ТТ и два двуствольных ружья.

— Где взяли еще оружие?

— На украинском блокпосту. Их там было всего 4 человека, и мы разоружили их. С оружием обращаться не умели, но читали специальную литературу, смотрели обучающее видео.

— Вами кто-то руководил?

— Нам помогал дедушка, который прошел Вторую мировую войну.

— В каких боях вам пришлось принимать участие?

— Вспоминаю выход из города. Перед глазами тьма, вокруг взрывы, кровь… по нам велся прицельный огонь! Тогда погибла Валерия Лахова — позывной «Красотка», ей было 16 лет. Она с тремя гранатами бросилась под танк, пожертвовала собой, чтобы прикрыть фланг… Единственным родным человеком у нее был отец, но он ушел в ополчение и погиб на передовой… ну, а вслед за ним и Лера…

— …

Пауза длилась несколько минут и Лиза, с большим трудом оправившись от потрясения, слушала дальше страшный рассказ Ярослава.

— Наш второй и последний бой, — продолжал юный защитник Донбасса, — произошел в день атаки украинских войск. Мы не знали, что бригада «Призрак» под командованием Алексея Мозгового ушла из города. Сначала мы остались, потом пытались отступить и столкнулись с украинской армией. На нас шли танки, и мы вступили в бой. Многие тогда погибли…

— Как погибли остальные? Почему не спаслись?

— Они не пытались убежать. Мы отступали и параллельно отстреливались. Но с автоматами против танков и БТР… Нас накрывали «градами» и минометами. Кому-то повезло, кому-то нет!

— Можешь рассказать подробнее, как развивались события?

— Бой был неравным. Погибли почти все! Мне трудно об этом говорить. На моих глазах умирали товарищи!

— Как тебе удалось выжить?

— Я не знаю… Получил тогда осколочное ранение. Даже не помню, как добрался до Алчевска. Много ребят тогда полегло… очень много. Нас было 58 человек, из них 9 девушек, а выжили и добрались до Алчевска единицы! Против нас шли 10 танков, сзади БМП… сколько их было, я не считал, но очень много… «Грады» стояли немного дальше, машины — сорок стволов. Они видели, кто отступает. Но шли убивать! Прекрасно видели нас и стали безжалостно уничтожать, сдаться не предлагали. Насколько я знаю, кроме украинских военных, был еще карательный батальон «Донбасс». Умирая, ребята кричали от боли. Мы не держали оборону, просто пытались отступить. После этого боя, через две недели, три моих товарища отправились на разведку. Это была диверсионно — разведывательная группа. Перед ними была поставлена задача: уничтожить склад с оружием, но их взяли в плен. Через три часа я узнал, что ребят расстреляли!

— Откуда ты узнал это?

— Мне позвонила мирная жительница — пожилая женщина. Она сообщила, что в поселке Малорязанцево расстреляли троих 16-летних парней…

— Тебе по ночам снятся кошмары?

— Снились. Сейчас перестали.

— А почему ты не поехал в Россию? Почему остался и вступил в ряды ополчения?

— Я здесь родился и не оставлю свой город, свою землю, буду бороться до конца! Я не стану убегать в Россию. Это мой дом, моя Родина! И мне очень стыдно и больно смотреть на тех мужчин, которые уехали в Россию как беженцы. Я не могу назвать их мужчинами!

Интервью с этим героическим еще мальчиком, но уже мужчиной, произвело на всех тягостное впечатление.

Дневник: «Апрель 2014 года. Я не понимаю, как можно воевать с детьми? Как можно идти на них с танками? И я согласна с той женщиной, которая кричала: „Вы хуже фашистов!“. Те были чужими, а эти свои! Есть у такой власти будущее? Нет! В будущем их ждет трибунал и наказание за всё, что натворили на своей земле!».

Всю ночь Элизабет снилась девушка с позывным «Красотка», которая, спасая от гибели своих товарищей, стремя гранатами кинулась под танк украинских оккупантов… Напоследок, эта девочка с русой косой и лучистыми глазами сказала: «Всё не зря! Мы с папой сражались за Родину!», улыбнулась и… исчезла… подушка Лизы промокла от слез…

Тепло попрощавшись с Богданом и его семьей, выехали в Одессу, где должны были пройти пикеты противников Майдана. Проезжая мимо опустевших районов Горловки, лежащих в руинах, Элизабет вдруг заметила движение.

— Наз, останови! — попросила она и вышла из машины.

Лиза подошла к развалинам, бывших когда-то домом… и неожиданно увидела собаку… обычную дворняжку. Пес осторожно выглядывал из-за разбитой будки.

— Ну… что так испугался? Иди сюда, я не кусаюсь, — сказала она и поманила собаку рукой.

Выйти из своего убежища пес не решался, и Элизабет подошла поближе. Бесстрашно протянула руку и осторожно погладила животное по клокастой голове. Собака прильнула к человеку. Глядя на несчастного домашнего питомца, Элизабет ужаснулась. От собаки осталась фактически лишь тень, настолько она была худа, левая передняя лапа перебита, шерсть местами опаленная и тем не менее… доверчивые глаза…

— Иза! — позвала Лиза подругу и приказала: — Тащи сюда колбасу, живо!

Через мгновение, перед ней появилась подруга с куском аппетитной колбасы в руках. Пес осторожно взял угощение и в несколько минут прикончил гостинец.

— Наверное, охраняет свой дом, — с грустью сделала заключение Изольда, — они ведь такие верные! Может, и хозяев уже нет в живых, а он тут… на страже…

В это время «охранник», с трудом передвигаясь на трех лапах, кинулся в глубину разоренного двора, и через пару минут вернулся, неся в зубах… грязного игрушечного мишку с почти оторванной лапой, которого вручил Лиз. Слезы навернулись на глаза, рука потянулась к клокастой голове…

— Спасибо, дорогой, за подарок, я обязательно его сохраню!

— Девчонки! — послышался голос Назара. — Пора уже, заканчивайте идиллию!

— До свидания, мой хороший, нам нужно ехать дальше, — напоследок, Лиз махнула «стражнику» рукой.

Едва микроавтобус тронулся в путь, как раздался голос Антона.

— Смотрите!

Вслед за машиной, пытаясь догнать транспортное средство, с трудом ковылял несчастный пес.

— Останови! — вновь потребовала Лиз, выскочила из машины, схватила собаку на руки и понесла к микроавтобусу.

— Он поедет с нами! Я не могу его оставить! — и, уже обращаясь к новому попутчику, сказала: — Теперь тебя зовут Шарик, как ту собачку с рисунка девочки из Донецка!

Новоиспеченный Шарик, выражая бурную собачью радость, с удовольствием облизал своих новых друзей!

Дневник: «Апрель 2014 года. Едем в Одессу на митинги протестов. Исполнилась мечта Антошки. Не знаю, сможем ли мы побегать по Потемкинской лестнице, но Одессу сегодняшнюю увидеть сможем!».

Глава 22 Сон Парашина. «Дядя Беня» Кало-Мойшин. Киевские «торпеды» братья Тормознюки. Поездка немецких журналистов в Одессу

Петро, конечно, любил ужасы, но не до такой же степени! Ничего не предвещало столь жуткого сна, а вот поди ж ты!

«Бои длились уже не одну неделю. Петро, как главнокомандующий армии „Рошен“, отдавал новый приказ своим элитным солдатам в нарядных фантиках, взять, наконец, под контроль этот проклятый Донбасс. Но не тут-то было! Рошеновские шли уже в сотое безуспешное наступление против дешевой карамели донецкой фабрики „АВК“ („А ну-ка выкусите, козлы!“). Под яростным натиском неугомонной карамели, рошеновские шоколадные дрогнули и кинулись врассыпную.

— Куда?! Етит твою! — орал командующий, пытаясь задержать свое трусливое войско. — Стой, паразиты, а то всех сожру! А не сожру, так надкусаю!

Но… куда там… С флангов на Петькиных солдат накинулись озверевшие козинаки вместе с чупа-чупсами из интернациональной бригады. А уж когда рахат-лукум, совместного украинско-турецкого производства, закричал: „Аллах Акбар!“, теряя на ходу свои нарядные обертки, элитные рошеновские вместе в командующим рванули с поля боя без оглядки… Едва дыша, остановились только в Вашингтоне!»

Петро вздрогнул, проснулся и подумал: «Сон не в руку! А что там с Вашингтоном? Точно… провокация… Нужно срочно позвонить „дяде Бене“, будь он, гаденыш, неладен!».

— Таки это «Беня»?

— А ты хотел бы услышать: «Таки это нет»?

— Шалом, как поживаешь?

— Так… перебиваюсь с черной икры на белые трюфели!

— Днепропетровская область не жмет? Кстати, свежий анекдот:

«Приходит один поц к ребе.

— Ребе, у меня проблема! Я наполовину еврей, а наполовину украинец…

— Понимаю, понимаю… Обрезать — жалко, надкусить — больно!».

В трубке раздался каркающий смех всемогущего иудея Украины.

— Таки и у меня есть, чем тебя повеселить!

«Одесса.

— Ви слыхали, моя теща умерла?

— Що ви говорите, какое горе! И що у нее было?

— Ой, я вас умоляю… що у нее было… комод и две тумбочки».

Еще пару минут олигархи заливались смехом, потом Петро спросил:

— Ну що, Гарик, як дела?

— Все дела у прокурора, а у нас делишки!

— Есть один гешефт, обсудить надо.

— На сколько лет?

— На пожизненное с конфискацией!

— Носом чую, дельце денежное?! Таки «бабки» будут?

— Будут, — буркнул Петро и про себя посетовал: «Вот тварюга! Кроме бабла, ничего больше не интересует!».

— Ну, шо же, как говорят у нас на Днепропетровщине: «На халяву — всё кошерно!».

От литературного героя Исаака Бабеля «Бени Крика» — этакого Робин Гуда, «дядя Беня» Кало-Мойшин отличался, как ишак от породистой кобылы, но в отличие от других «мешанцев» от политики, никогда не в свои сани не садился. Иудейское начало не давало «Бене» покоя с детства, когда он был еще сопливым пацаном. В те далекие времена у него уже был свой налаженный бизнес: отнимал у ребятишек игрушки в песочнице, потом им же их продавал! Эта привычка осталась и по сей день. Только теперь «дядя Беня», играл по-крупному: отбирал фирмы, заводы и фабрики и, в отличие от тещи из анекдота, у которой был комод и две тумбочки, имел около 200 фирм с филиалами и дочерними компаниями и почти половину Крыма!

В отношении отдельных вопросов, Кало-Мойшин отличался редкой принципиальностью. «Я никогда не плачу налоги! — говорил он с гордостью. — И никогда не возвращаю долги! Если могу кого-то кинуть, то кидаю!». Единственное, что делал «Беня» бесплатно — это играл сам с собой в футбол! В нем сконцентрировались все самые наихудшие людские пороки, еще и помноженные на невероятный цинизм и жестокость! И если раньше «Беня» баловался рейдерством, то сегодня, как и его подельник Петро Парашин, начал убивать! Самый калиброванный иудей Украины, а его замученные в концлагерях соотечественники, наверное, перевернулись бы в гробу, если бы узнали всю его подноготную, создал собственную армию и с удовольствием спонсировал самые жестокие карательные батальоны убийц! Он достал не только Днепропетровскую область, но и Донбасс в целом! Это первый иудей-убийца, проклятый, кстати, иудеями Незалежной, который по макушку в крови своих земляков, но похоже… «дядю Беню», это мало волнует!

— Таки що там?

Петро прокашлялся, не зная, как подступить к щекотливому вопросу.

— Директива из Вашингтона!

— Сколько дают?

— Тебе миллиард!

— Надеюсь, не наших тугриков?!

— Обижаешь, «Беня»…

— «Бабки» вперед, Петро! А то я тебя знаю, зимой снега не выпросишь, — предупредил Кало-Мойшин, а сам подумал: «Шлемазл необрезанный! Жадный, сука, как чертов Плюшкин!».

«Таки и ты такой же! Морда пархатая!», — вспомнил Петро оскорбление, которое бросил в лицо олигарху придурок Гейко.

— Домовилися! Ты не закрыл еще воздушное пространство над Днепропетровской областью?

— Еще чего! Мне за это «бабки» платят, а що?

— А то! Надо организовать одно дельце… Короче, мочкануть малайзийский «боинг»!

— Гражданский?

— Ну если «боинг», то гражданский, конечно!

— Еще миллиард!

— Побойся бога, Гарик, таких денег нет!

— Тогда отдай нефтяной терминал!

«Киш мири ин тухес, Беня! — выругался про себя Парашин. — На кой хрен сунулся к этому обрезанному поцу?!».

— Ладно… еще миллиард! Организовать сможешь? Если не получится, не сносить нам головы!

— Не волнуйся, братан, и не каркай, чик — и нету «боинга», но «бабки» вперед!

— Ты смотри, шобы все было без сучка и задоринки. «Боинг» должен рухнуть на территории России…

— Таки опять кацапов обвинять станешь? — засмеялся Кало-Мойшин. — Смотри, Петро, доиграешься, возьмет тебя Путин «на цугундер»!

Петр в ярости стиснул зубы. Хотел, конечно, ответить этому наглому хаму, но… взял себя в руки и миролюбиво сказал:

— На заседании Конгресса США выступать буду, скажу что это дело рук москалей! Вот тогда посмотрим, как дело повернется! А вообще, знаешь, Игорек, не будет меня, тогда неизвестно, где вы все будете!

— Я-то? В Швейцарии, а тебе и в Америке места не найдется!

И вновь Петро молча проглотил обиду, а сам подумал: «Храбрый больно стал, засранец, еще хвост свой облезлый распускает!».

— В общем, надеюсь на тебя и… Вашингтон надеется! Главное, сделай чисто, убери потом свидетелей: диспетчеров, летчиков…

— Не учи ученого, поешь говна печеного! — опять схамил «Беня». — Вот думаю, может их еще ракетой из «Бука» долбануть? Тогда москалям точно мало не покажется! Оружие-то российское, но у моих ребят есть.

— Делай, как считаешь нужным. Они платят за результат!

— ОК, бекицер, начну подготовку, но после того, как «бабки» зарулят в офшор! Куда переводить — знаешь.

Петро положил трубку и подумал: «Аз ох ум вэй, Беня! С такими подонками разве можно успешно управлять государством?! Все до единого шакалы! Господи, сколько же клоунов развелось?! Один городской голова Тормознюк чего стоит!».

Мировую славу братья Тормознюки получили, благодаря одному золотому правилу: никогда перед боем не ели соленых огурцов и не запивали их молоком! А до своей боксерской популярности, они были простыми «торпедами» у знаменитого в Украине криминального авторитета Виталия Рыбалко, по кличке «Рыбка». В те далекие неспокойные времена будущие любимцы публики приобретали стартовый капитал и боевой опыт, чистя морды тем, кто не мог договориться с «Рыбкой» по-мирному Но наш человек быстро забывает хорошее, зато плохое помнит сто лет! Вот и братишки, страдая амнезией, совсем позабыли своих благотворителей — криминальных авторитетов «Рыбку» и «Боровика», которые удачно пристроили, вернее, выгодно продали их знаменитому промоутеру Дону Кингу, сделавшему из братьев — боксеров мирового класса. Братцам не очень хотелось всю оставшуюся жизнь делиться с партнерами 50 % долей от всех их заработков, и тут им крупно повезло!

Вскоре весьма благополучно, с помощью киллеров, благодетели, на радость будущим миллионерам, сыграли в ящик!

За время своей карьеры, Тормознюки развлекали западных ценителей их таланта не только боями на ринге, но и позированием в неглиже, а проще говоря, без трусов и майек в западных эротических изданиях, рассчитанных на сугубо мужскую и гомосексуальную публику. Писали слащавые мемуары о своих любовных похождениях. Когда денег много, что еще нужно? Правильно, власть! К власти братья Тормознюки ползли давно. Сначала поддерживали «оранжевую» революцию, потом спонсировали Майдан. Старший Виталий, скажем прямо, не Цицерон, стал даже политическим деятелем и оказался в кресле Киевского городского головы, проще говоря, мэра. У Виталика, как он сам считал, в жизни был основной соперник — это он сам, бороться с которым ему было не под силу! Но… у кого «бабки», тот и правит Украиной!

«Политика — это банка с тараканами, — весьма поэтично рассуждал киевский голова. — Они могут друг друга обманывать, пытаться обхитрить. Возможно даже применение запрещенных приемов. Но результат всегда один — они снова встречаются в той же банке». Неплохо было бы, конечно, чтобы украинские политики и вовсе не вылезали из банки, тогда у Незалежной стало бы гораздо меньше проблем!

Он был удивительным, этот киевский мэр, стоило лишь послушать его высказывания.

«Я, например, не вижу никаких запахов…».

Он запахи видел(!), в то время как другие их ощущают!

«А сегодня в завтрашний день не все могут смотреть. Вернее, смотреть могут не только лишь все, мало кто может!».

Да, действительно, если бы «не только лишь все» могли смотреть в завтрашний день, они давно уже оставили бы Украину и оккупировали Вашингтон.

«Хочу обратить внимание всех, я встречался с многими милиционерами, которые погибли, с людьми, демонстрантами, которые погибли, и все задают вопрос…».

Нужно поменьше пить горилки, а заодно отказаться от травки!

«Каждого из киевлян я прошу с пониманием… к этой проблеме и просил бы также всех киевлян… точно так же с особым… составляющей обратиться к проблеме теплоснабжения… подготовки к земле».

Более чем ясно и откровенно, хотя киевляне и без просьбы мэра к земле уже давно привыкают!

Глядя на братьев Тормознюков, хочется сделать заключение: «Вероятно, бокс — это тот вид спорта, где не всегда требуются извилины!». Не хочу обижать других боксеров, это высказывание относится лишь к Тормознюкам!

Дневник: «Апрель 2014 года. Через несколько дней наступит май! Сколько мы уже здесь? Третий месяц! Едем в Одессу, будем снимать протесты противников Майдана. Соломон Яковлевич сообщил Назару, что мы сможем встретиться и поговорить с активистами „Куликова Поля“. Прямо какое-то символичное и зловещее название. Только бы побоища не было! Есть еще в Незалежной бесстрашные люди, которые не боятся говорить правду!».

Из Горловки через Донецк журналисты направились в легендарную Одессу. Город-герой Одесса — душа Украины. Город радости, юмора, веселья… Как же это было давно… и теперь вряд ли уже вернутся те чудесные времена…

И снова растерзанные окрестности многострадального Донецка. Путевые заметки.

Дневник: «Апрель 2014 года. Проезжаем Марьинку. Ужас! Дороги усеяны сожженными машинами беженцев. Что стало с их хозяевами? Они погибли или все же им удалось выбраться из этого ада живыми? Я верю в это с большим трудом!».

Дневник: «Апрель 2014 года. В одном поселке мы встретились с представителями семейного дома. Их было 35 человек! Семья Повалевых. Мать семейства рассказала, что четверо старших ребят ушли в ополчение, и один уже погиб. Перед гибелью он позвонил ей и сказал: „Мама, прости меня… я тебя очень люблю…“. Пишу и не могу сдержать слез!».

Дневник: «Апрель 2014 года. Остановились в Зайцево. Здесь всего 200 метров от позиций ВСУ, село стоит на линии фронта. Почти никого не осталось. В одном дворе попросили воды. Принес мальчик Толик 9-ти лет и подал мне ковш изуродованными руками. Мать объяснила, что сын нашел металлическую штуковину, не зная, конечно, что это мина, а она… взорвалась. У ребенка изувечены кисти обеих рук, почти нет пальцев, оторвало взрывом…».

Дневник: «Апрель 2014 года. Донецк. Оставшиеся тут жители, показали нам футбольное поле, где обстрелом накрыло двоих мальчиков — одного потом по частям собирали! А еще подъезд, до которого не успела добежать старушка… Другие бабушки торгуют на улицах рухлядью, погнутыми свечками и смятыми пачками с содой. Одна подошла ко мне и попросила: „Купи хоть что-нибудь, милая…“. Покупать не стала, просто дала деньги… она так благодарила! Надо же, они умудряются из своих скудных запасов подкармливать бездомных животных, которых теперь так много в Донецке!».

Дневник: «Апрель 2014 года. Поселок шахты „Октябрьский рудник“ район Путиловской Рощи, раскинувшийся неподалеку от Донецкого Аэропорта, является одним из самых пострадавших районов города. Постоянные обстрелы превратили оживленный район в зону отчуждения. Здесь почти нет жителей, нет воды и электричества, газа и тепла, а из „достопримечательностей“ только разрушенный Путиловский мост и, превращенная в тренировочный полигон боевиков, Путиловская Роща… Слышны автоматные и пулеметные очереди. „Это в роще стреляют!“, — объясняет местная жительница Вера. Сейчас она живет на другом конце города, а сюда приезжает разобрать завалы. „У меня квартира, как в сказке — без окон и дверей, — говорит Вера, — а у соседей „градина“ влетела в окно и застряла в газовой печке, представляете? Счастье еще, что газа не было, разнесло бы весь район!“. Представить такое было бы очень трудно, если бы мы не увидели всё своими глазами!».

Дневник: «Апрель 2014 года. Донецк. Проезжаем мимо филармонии. Остановились, вышли, прочитали короткое объявление, что завтра состоится концерт симфонического оркестра, играют Седьмую Ленинградскую героическую симфонию Дмитрия Шостаковича. Ну что же… очень символично! И, несмотря на войну, мы счастливы — Донецк не сдается… Донбасс живет!».

Дневник: «Апрель 2014 года. Донецк. На одном из импровизированных рынков Донецка познакомились с женщиной. Она услышала слово „Одесса“, подошла к нам и захотела поделиться воспоминаниями о своей поездке в этот чудесный город». Анастасия, так представилась журналистам дончанка, попросила только не называть ее имени и не снимать на камеру. Объяснила, что у нее в рядах ополчения воюют муж и сын.

— А то знаете, в районе Славянска, каратели узнали, что в одном селе живут родители ополченца. Так этих стариков, еще живых, убийцы раздавили гусеницами танков! Царствия небесного! — перекрестилась она, потом поежилась, словно ей внезапно стало холодно и шепотом призналась: — Мне моя подруга рассказала. Видела собственными глазами, до сих пор слышит их крики! Каратели тогда всех жителей на казнь согнал и… После этого она уехала из села… — и, прикрыв ладошкой рот, чтобы не услышали другие, тихо добавила: — У меня теперь живет, боится домой возвращаться!

Хоть журналисты многое за это время перевидели и узнали жуткие подробности войны на Донбассе, тем не менее, им стало буквально не по себе, когда они услышали о столь зверской расправе над беззащитными людьми.

Далее, Анастасия рассказала о своей поездке в Одессу:

«Одесса всегда была для меня любимым городом. Можно сказать, второй родиной. В предыдущий раз, я побывала в Одессе летом 2013 года. И вот недавно выбралась, чтобы навестить своих очень пожилых родственников. Кто же знает… может в последний раз встречаемся…

Как добирались до Одессы — это отдельная песня. Впрочем, об ужасах контрольно-пропускных пунктов ВСУ рассказывалось много. Могу только добавить, что с каждым разом пересекать эти пункты становится всё труднее. Тут уж свободный выбор для каждого: или разворачиваться и ехать обратно или давать на „лапу“. Как бы там ни было, до Одессы все-таки добрались. Взяли такси на вокзале и поехали к родным, живущим в отдаленном районе. Таксист оказался разговорчивым. В ответ я начала рассказывать об обстрелах наших городов, об экономической блокаде Донбасса, а он только хмыкал и повторял одно слово „обалдеть“, как будто я ему какие-то занимательные истории рассказываю. Я спросила: неужели у него нет других слов для нашей трагедии? Неужели мы не заслужили хотя бы сочувствия одесситов?

— А мы не хотим войны. Нам война не нужна! — ответил таксист.

— А нам она на что? Но мы выступили, потому что хотим другой, более справедливой жизни.

— Нас эта жизнь вполне устраивает. И вообще, жить-то надо…

Как выяснилось из дальнейшего разговора, этот одесский жизнелюб, в общем-то, неплохо устроился. Не только таксует, но и сдает квартиру с видом на море по 2 тысячи гривен за сутки. И таких как он, в Одессе немало! На другой день стало ясно, из кого состоят приезжие квартиросъемщики. Судя по характерному акценту, большинство приехало отдыхать в Одессу из западных областей Украины. И чувствуют они себя здесь, как дома. Много и киевлян. Денег и те, и другие на развлечения не жалеют. На Дерибасовской и других одесских улицах — множество кафе и ресторанов. Несмотря на высокие цены, маленькая чашечка кофе стоит 21 гривну, а пирожные от 50-ти гривен, в них полно народа. Такое впечатление, что никакой войны нет. Или она происходит где-то на другой планете.

Короче говоря, уезжала я из Одессы с тяжелым сердцем, поскольку с горечью убедилась, что прежней, столь дорогой мне Одессы, больше нет! Осталась только ее оболочка, призрак. Бывший город-герой Одесса превратился в теплое обывательское болото, многие обитатели которого охотно сотрудничают с теми, кто убивает сегодня Донбасс!».

Дневник: «Апрель 2014 года. Когда я слушала горький рассказ Анастасии, сразу вспомнила двух стариков из села под Донецком. Обоим за 80. Они имели крепкое хозяйство, были, по-своему, состоятельными людьми, жили в достатке. Прилетевшая в их дом ракета, разом „похоронила“ это благополучие. Они едва успели выскочить в чем были, всё остальное сгорело. Надежда Егоровна, заливаясь слезами, рассказывала мне тогда: „Вот, дочка, ничего не осталось! Всё что видишь на нас — не наше, люди добрые дали. Дома нет, родных нет, живем на улице… Руки на себя наложили бы, да бога боимся… грех ведь большой будет…“».

Что же с тобой сделали… Украина?!

Глава 23 Одесская трагедия

Дневник: «Апрель 2014 года. В Одессу! Двигаемся в обратном направлении… и снова через Днепропетровск. Чем дальше от Донецка, тем чаще вспоминаю слова Анастасии, словно мы едем с другой планеты. Везде жизнь — хорошая или плохая, но жизнь. На Донбассе правит бал СМЕРТЬ! Нелегко передвигаться по Украине! Везде поборы, берут все, кому не лень! Отсюда, наверное, придется уехать с голым задом! А как страшно… Кругом агрессивные, неадекватные молодчики. Практически все с оружием! И не дай бог попасть им под руку! Никакой статус немецких журналистов не спасет!».

Бензоколонка. Назар предупредил, что бензина осталось мизер, поэтому пришлось пристроиться в хвост бесконечной автомобильной очереди. Осадчий вышел из микроавтобуса, и оценил ситуацию.

— Нет… так дело не пойдет! Простоим тут до утра! Придется идти договариваться, но без денег не получится.

Элизабет раскрыла бумажник и протянула купюры.

— Столько хватит? Нам нужно еще до Одессы добраться, там сможем снять деньги в банке.

Назар ушел, а через десять минут за «фольксвагеном» остановилась иномарка с тонированными стеклами, из которой вывалились мордатые парни бандитского вида, всего 4 человека. Один, проходя мимо стоящих у микроавтобуса Изольды и Лизы, смачно сплюнув, сказал остальным: «Хлянь какие телки! Были ваши, станут наши!» и, бесцеремонно схватив Элизабет за руку, потащил за собой.

— Du… Idiot!!! — закричала Лиза на немецком. — Lass mich in Ruhe! — и, припомнив уроки самообороны, применила к нападающему прием, вследствие чего тот оказался на земле.

Все присутствующие на бензоколонке с любопытством наблюдали за конфликтом, но ни один из них и пальцем не пошевелил, чтобы вмешаться. Лишь Антон было дернулся, чтобы помочь Лизе, но она знаком показала: «Не стоит!». Трое, удивленно переглянувшись, стали подбираться к журналистам.

— Ах ты сука! Гнида заграничная! Ты по нашей земле ходишь! Сейчас ответишь за это, каждому дашь и не хрюкнешь!

Элизабет молча отступала к машине. Тут появился Густав с камерой и с яростью припечатал:

— Ваша мать! Еще один… Schritt… шаг, и эту пленку получат в вашей Верховной Раде и тогда вам… как это… мало не кажется! Das sind deutsche… немецкие журналисты! Мы снимаем кино про Украину по заданию вашего правительства…

Нападающие отступили.

— Ничего… встретимся еще на узкой дорожке! — пригрозили они, затем развернулись и пошли к магазинчику при бензоколонке.

— Блин… пронесло! — выдохнул Антон. — Думал уже кранты! У них, кстати, оружие есть! — с тревогой добавил он.

Минут через пять появился Назар с канистрой. Едва узнал об инциденте, как моментально потребовал сесть в машину и срочно выехал с бензоколонки. Какое-то время ехали спокойно, на все лады обсуждая произошедшее. Спустя некоторое время, Назар с тревогой сказал:

— За нами «хвост»… по-моему, это они…

В салоне стало тихо. Через несколько минут, иномарка стала догонять микроавтобус. Назар открыл бардачок и… достал пистолет!

— Ой! А он настоящий? — испуганно спросила Изольда.

— Еще какой настоящий! — зло бросил Наз. — С этими тварями по-другому не получит…

Он не успел договорить, как легковушка сзади атаковала микроавтобус. Удар! Через некоторое время — еще удар!

— Твою же мать! — выругался Назар и прибавил скорость, но бандиты и не думали отставать.

На счастье, впереди показался блокпост. Микроавтобус подъехал к украинским военным, иномарка остановилась невдалеке. Назар выскочил и бросился к солдатам, скороговоркой объясняя сложившуюся ситуацию. Едва двое стражей направились к иномарке, как в одно мгновение, та развернулась и сорвалась с места. На блокпосту вновь пришлось оставить купюры.

Когда Наз заправлял машину, к нему подошла Лиз и впервые за все три месяца им удалось поговорить наедине.

— Наз, откуда у тебя оружие? — спросила она и сама ответила на свой вопрос: — Хотя… в Украине сейчас можно, наверное, и ракетную установку спокойно купить, не то что пистолет!

— Нет, это наградной, — ответил друг, — я служил в спецназе, пришлось кое-где побывать! Поэтому Соломон и попросил меня взять вас под опеку.

Лиза удивленно посмотрела на человека, который уже не в первый раз выручал их из щекотливых ситуаций и подумала, что с таким попутчиком им всем крупно повезло.

— А сколько тебе лет?

— Мне, дорогая моя, уже 35, — вздохнул Назар и неожиданно спросил: — А почему интересуешься?

Элизабет смутилась.

— Ну… так просто… А ты женат? У тебя есть семья? — вновь подняло голову любопытство.

— Есть, конечно! — улыбнулся он.

— Понятно… — настроение Лиз упало до нулевой отметки.

— Есть семья: мама, папа, кошка и… я! — засмеялся Назар.

Дневник: «Апрель 2014 года. Тьфу, тьфу, тьфу! Слава богу, не женат! Хотя… жена не стена — можно отодвинуть. Только в этом случае, мама будет категорически против. Отлично, будем бороться! Любовь? Да! Любовь!».

Дневник: «Май 2014 года. Здравствуй, Одесса! Действительно, несмотря на всю неприглядную реальность, красивый город! Сегодня, в день праздника всех трудящихся, решили погулять по городу. Завтра пойдем на встречу с активистами Антимайдана».

Утром 2 мая 2014 года журналисты проехались по городу. Как и мечтал Антон, посетили памятник генерал-губернатору Новороссии и Бессарабии дюку (герцогу) де Ришелье (полное имя: Арман Эммануэль дю Плесси Ришелье). Попрыгали по Потемкинской лестнице и погуляли по Приморскому бульвару. Получили массу впечатлений, совершенно позабыв о том, что это уже другая Одесса. После обеда направились на встречу с пикетчиками.

Дневник: «2 мая 2014 года. Проезжаем мимо какой-то улицы. Здесь колонна демонстрантов. Их множество! Люди вооружены щитами и защитной амуницией. О том, что это сторонники Антимайдана, красноречиво говорят Георгиевские ленточки и повязки красного цвета. Мне немного не по себе. Появилось неприятное чувство — чувство опасности… Внезапно проснулся Шарик и… завыл. Погладила его по голове, попыталась успокоить, но он не унимается. Наверное, черт побери, предчувствует неприятности…».

— Что-то всё это мне не нравится! — озабоченно сказал Назар. — Может не будем соваться на Куликово Поле?

— Нет! Едем! — как всегда в своем репертуаре, выступила Элизабет.

Обстановка в городе складывалась тревожная.

Дневник: «2 мая 2014 года. Поговорили с людьми на улицах. Они рассказали нам, что в город прибыли сторонники Евромайдана и болельщики футбольных клубов „Черноморец“ и „Металлист“, которые запланировали совместный марш „За единство Украины“. Кое-кто из горожан утверждает, что к ним присоединились члены „Самообороны Майдана“. Многие в масках, вооружены битами, палками, металлическими цепями и даже огнестрельным оружием. Один пожилой мужчина рассказал, что у торгового центра „Афина“ уже начались столкновения и есть пострадавшие. Хотела поехать туда, чтобы снять побоище, но Назар категорически отказался, запретил, поэтому прямиком направляемся на Куликово Поле. Дай бог, чтобы все прошло спокойно!».

Во второй половине дня 2 мая группа оказалась на Куликовом Поле. Там раскинулся палаточный городок активистов федерализации и Антимайдана. Позади палаточного городка возвышалось монументальное пятиэтажное здание. Так выглядели в Советском Союзе Дворцы культуры — храмы искусства, где с удовольствием занимались художественной самодеятельностью трудящиеся. Оказалось — это Дом Профсоюзов. Стиль и архитектура здания говорили о его принадлежности к другой эпохе.

Дневник: «2 мая 2014 года. Мы в палаточном городке. Здесь собрались активисты Антимайдана, протестующие против пришедшей в Незалежную новой безумной преступной власти и сторонники федерализации, желающие отделиться от Киева и сохранить русский язык в качестве второго государственного языка. Люди абсолютно разные и по возрасту, и по убеждениям. Вот пожилая женщина — учительница — по национальности русская. Она не понимает, почему в Украине, испокон веков говорящей также на русском, надо запрещать родной для многих язык! Молодой мужчина — работник одесского порта — считает, что под властью Киева ничего хорошего Одессе не светит! Две девушки — Марина и Татьяна — родом из Донбасса, с Луганщины. Здесь учились, вышли замуж. Родные остались в зоне боевых действий. Женщины категорически против любой войны, в том числе и в Донбассе, как впрочем, большинство участвующих в протестах людей…».

— Ну что… закончил и? — спросил Назар. — Едем в гостини…

Договорить он не успел. За стенками палатки послышался многоголосый шум, затем звон бьющегося стекла. Неожиданно вспыхнула стенка, затем другая. Началась паника!

— Бежим! — крикнул Назар, схватил Лизу за руку, и журналисты вслед за остальными дружно кинулись из горящей палатки.

Еще час назад спокойная зона палаточного городка превратилась в территорию безумия и хаоса! Едва журналисты очутились снаружи, как сразу же оказались в эпицентре страшного побоища. Элизабет оглянулась. Палаточный городок пылал, забрасываемый коктейлями Молотова. Перепуганная Лиза, тем не менее, успела крикнуть оператору: «Густав! Снимай! Снимай, черт побери!». В этом море людских тел вообще невозможно было понять, кто есть кто! Молодчики с битами и цепями в руках со звериной яростью преследовали и избивали убегающих людей. Послышались выстрелы. Окруженные со всех сторон мирные протестующие метались по полю, не зная, как вырваться из этого ада… а Назар, крепко держа Элизабет за руку, упорно тащил ее за собой, отражая по пути их следования атаки нападающих. Лиза оглянулась, в надежде увидеть своих друзей, но ни Антона, ни Изольды, ни Густава поблизости не было! В какое-то мгновение Назар, оказывая сопротивление двум молодчикам, выпустил Лизину руку и, в считанные секунды, Элизабет оказалась в людском водовороте, увлекающем ее к массивному зданию Дома Профсоюзов. Даже если бы она захотела вырваться, ей бы это не удалось!

Под натиском боевиков Евромайдана и «Правого сектора» люди, спасаясь от расправы, рванули в единственное убежище, где могли, как они думали, спастись и дождаться помощи…

Вырубив обоих боевиков, Назар увидел, что Лизы рядом нет. В панике оглянулся на обезумевшую толпу, которая неслась к Дому Профсоюзов и… всё понял. Без раздумий он кинулся следом, моля бога, чтобы ничего плохого с ней не произошло.

Людская масса внесла Элизабет в здание Дома Профсоюзов, за толстыми стенами которого пострадавшие пытались укрыться от озверевших молодчиков. Внутри царила паника. Было очень много народу! Человек 200, наверное, а может, и больше! Лиза оглянулась. Люди, как и она сама, были растерянны и не знали, что делать. Но, как только начался штурм этого бастиона и в здание полетели бутылки с горючей смесью, народ опомнился и стал строить баррикады. От центральной лестницы было два выхода, и туда начали стаскивать мебель, в общем, всё что было под рукой! Лиза вместе со всеми принимала участие в обороне, с ужасом думая о последствиях, если боевики окажутся внутри. Тщетно! У преступников был свой изощренный план! В двери и окна Дома Профсоюзов полетели бутылки с зажигательной смесью, которые загорались уже внутри здания, затягивая помещение удушливым дымом.

— Послушайте, может здесь есть огнетушители?! — задыхаясь, крикнула Лиза мужчине, который находился рядом.

Он кинулся куда-то в сторону и через несколько минут появился вновь с огнетушителем в руках, но, увы… срок действия его давно истек. Люди кашляли, задыхались, кое-кто уже потерял сознание. Те, что были еще в состоянии шевелиться, стали подниматься на верхние этажи. К дыму от пожара прибавился еще и газ. От резкого запаха у Лизы запершило в горле, защипало глаза и выступили слезы. Спустя пару минут газ пошел уже мощной струей. Даже в 3–4 метрах люди стали хвататься за горло. Народ начал разбегаться кто куда, рассредоточившись, в основном, по комнатам, чтобы иметь доступ к воздуху. Возле одного окна, у центральной лестницы, всем было не поместиться!

Лиза старалась держаться рядом с мужчиной, который нашел неработающий огнетушитель. Она, глядя на него, содрала с себя джемпер и натянула на лицо футболку, потом ухватилась за перила и вслед за ним, чуть ли не на четвереньках, рванула на самый верх… Там, на пятом этаже, они потыкались вправо, влево — везде закрыто, свободным оказался только коридор. По стеночке прошли до конца, толкали все двери подряд, пока не обнаружили незапертую в туалет. Забежали. Поскольку окно было наглухо закрыто, друг по несчастью выбил оба стекла, чтобы было, чем дышать…

Элизабет еще до конца не верила, что все может закончиться трагически… но дело, видимо, шло именно к такому финалу. Стало жутко! Она вытащила телефон. Номер Назара… гудок… гудок… Лиз показалось, она ожидает вечность… Вдруг щелчок и послышался голос Наза, который в отчаянии буквально вопил, перекрикивая ужасный шум:

— Лиз, ты где?! Где?!

— Мы внутри, на пятом этаже в туалете… Здесь пожар… все горит… Вызови пожарную и полицию!!!

— Иду! — он уже ее не слышал и напоследок попросил: — Продержись, дорогая! Я сейчас…

В это время Лизин попутчик пытался дозвониться до пожарной и милиции, но тщетно, оба номера были постоянно заняты…

Неожиданно в коридоре послышались крики, кашель. Мужчина выглянул из убежища и в одну минуту затащил еще пятерых: двух парней и трех женщин. Затем плотно закрыл дверь, поскольку задымление было очень сильное. Лиза вместе со всеми, лезла к окну, чтобы подышать. Воздуха на всех не хватало! Игорь, так звали Лизиного спасителя, снял с себя майку, порвал ее на лоскуты и хотел их намочить, но… из кранов не вылилось ни капли воды! Она была перекрыта! Тогда Игорь сунулся в кабинку. Бачок унитаза был неразборным, но этот мужественный человек сумел разбить крышку при этом сильно поранив себе руку. Затем вымочил в воде тряпки и раздал остальным. Так и продержались… если бы не он… это были бы их последние часы и минуты!

Внезапно из пристройки напротив стали вылезать молодчики со стволами и начали стрелять по окнам, откуда высовывались попавшие в ловушку люди.

— Вот твари!!! — закричал Игорь и приказал: — Отойдите от окон! Боевыми стреляют, мрази!

Но поздно… Вскрикнула и стала оседать по стенке одна из женщин, на ее предплечье расплылось кровавое пятно. Лиза кинулась к пострадавшей, расстегнула на ней блузку, затем стащила с себя футболку, разорвала и перевязала рану. Слава богу, она оказалась не смертельной! Чувствуя, что теряет сознание, Лиза вновь кинулась к окну, чтобы сделать глоток воздуха и… едва уклонилась от пули, которая чиркнув по косяку, срикошетила и воткнулась в стенку за Лизой. Потом стрелки куда-то ушли, но успели вывесить украинский флаг.

А дальше, на глазах у всех, развернулась жуткая драма. На крыше дома появился человек. Вышел совершенно обалдевший, глаза дикие, радуется что живой. За ним еще несколько, чудом выживших. Один из них послушал толпу что кричала снизу чтобы спускались, мол не тронут. Поверил… дурак. Спустился… Нелюди налетели мгновенно, и от человека осталось только мокрое место…

Через некоторое время, послышался стук в дверь и… такой родной голос:

— Лиза, ты здесь? Лиза…

— Да, да я здесь! Это мой парень! — поспешно объяснила Элизабет.

Игорь открыл дверь, и Лиза кинулась на шею Назару…

— Собирайтесь, идем. Лиза, держи мой носовой платок и повяжи, как маску. Там внизу, этих уродов хватает, — приказал Наз, — и вы тоже, — обратился он к остальным, но те… отказались, не желая оставлять свое, как им казалось, надежное убежище.

В руках Назара Лиза заметила биту и пистолет. Он сам был похож на боевика.

Пошли втроем. Дым немного рассеялся. Едва продвинулись вперед, как наткнулись на человека в камуфляже. Игорь ухватил его за воротник и потащил.

— Оставь, — остановил его Назар, — он уже мертв!

Спустились на пару этажей ниже… а там… трупов!!! И не задохнувшихся людей. Трупы были с резаными и колотыми ранами и пулевыми отверстиями в голове! А у некоторых сожжены руки, ноги и лица, а тела целые! Элизабет прижалась к Назару и зажмурилась, на ощупь достала телефон и передала ему со словами: «Снимай!».

— Эй, ты как? — похлопал ее по щекам Назар. — Лучше? Тогда держи биту и запомни, мы из их компании, иначе живыми отсюда не выйдем!

Спустились еще на этаж ниже, и нос к носу столкнулись с тремя радикалами.

— Ну що, брат, есть там еще живые уроды? — обратился один к Назару.

Осадчий махнул рукой, в которой был пистолет.

— Та не… хто был, тех уже успокоили, — спокойно ответил он.

— Ник, гони к нашим, наверху одни жмуры, — они засмеялись и пошли вниз.

Лиз никак не могла поверить, что в такой жуткой заварухе осталась жива. Едва очутились на улице, как куда-то исчез Игорь. Элизабет даже не успела спросить фамилию своего спасителя и поблагодарить его… Тут она вспомнила о своих друзьях и вопросительно посмотрела на Назара. Он все понял и покачал головой.

— Не знаю… Но будем надеяться, что живы!

Когда началась паника, Изольду и Антона оттеснили от их группы. Взявшись за руки, они помчались прочь, лавируя между нападающими. Один из радикалов с размаху ударил Антона битой по ногам. Тоша рухнул, как покошенный. Боевик поднял оружие, чтобы нанести последний смертельный удар, но Иза не растерялась и толкнула его в спину. Боевик растянулся рядом, бита отлетела в сторону. Пока он не опомнился, Изольда подхватила оружие и со словами: «Это тебе за Украину, гад!», изо всех сил опустила его на голову правосека. Потом поспешно протянула Антону руку.

— Ты как, идти можешь?

— С трудом, — морщась от боли, ответил друг.

Пока ковыляли, вокруг шла натуральная бойня. Людей безжалостно калечили и убивали цепями и битами, даже стреляли в них! Как такое могло произойти в XXI веке в центре Европы, было уму непостижимо! А на фоне этого зверского побоища, прыгали из окон горящего здания обезумевшие, попавшие в жуткую западню, одесситы, которых, покалеченных и сожженных, но еще живых, добивали на земле радикалы…

Журналисты думали, что уже выбрались, но тут их схватили люди в форме. У Антона в кармане нашли перочинный ножик и били особенно жестоко, совершенно не реагируя на крики Изольды: «Не трогайте его! Это немецкий журналист!». Потом погрузили обоих в машину и отвезли в отделение милиции. В УВД продержали 12 часов в коридоре, так и не оказав помощь. Более того, мимо прошли два милиционера. Один показал на избитого окровавленного Антона пальцем и предложил: «Ну что, прессанем его?». Такие же преступники, что и радикалы, только «в законе»! Наконец после изучения паспортов и журналистских удостоверений, даже не извинившись, их выкинули на улицу. И уже потом, Антон не обнаружил своего телефона и бумажника. С большим трудом добрались до отеля и там, в конце концов, встретились со своими друзьями, которые не находили себе места от волнения. Девчонки обнялись и заплакали… Не было только Густава. Лиза пребывала в состоянии паники, каждые пять минут набирая номер оператора. Под утро трубку взяли и Элизабет услышала женский голос.

— Хто это?

— А вы кто? Это телефон моего друга, оператора из Германии Густава Шванке! Где он? Немедленно передайте ему трубку! — рявкнула Лиз.

— Так спит он! Що ви шумите?

— Где спит?

— Так в ликарне! Голову ему разбили, к нам привезли и зашили!

— Ну… хорошо, спасибо, где больница?

— Записуй.

Лиза записала адрес и вдруг, спохватившись, спросила:

— А камера при нем была?

— Такая не шибко большая штуковина?

— Да, да! Она цела?

— А то!

— А вас как зовут?

— Нюра я! То есть Анна Николаевна Лащенко.

— Спасибо вам, дорогая… сейчас приедем!

Через час подъехали в лечебницу и забрали Густава. Группа воссоединилась.

Дневник: «3 мая 2014 года. До конца жизни не забуду Одессу! Сегодня сообщили, что погибло 48 человек?! Какие 48?! Откуда такие цифры? Их там погибло раза в 4 больше! Одесская Хатынь! Жечь и убивать безоружных, беззащитных людей, которые просто не хотели жить при нацистском режиме! Господи, я прошу тебя, пусть свершится правосудие и все убийцы предстанут перед международным трибуналом!»

«Темнота. Ничего не видно и вдруг… будто из ниоткуда стали появляться, словно сотканные из дыма, человеческие фигуры… Элизабет почувствовала запах гари… Стали видны лица… пожилые и молодые… мужчины и женщины… их много…

Они молча окружили Лизу, взяв ее в плотное кольцо. Стало жутко.

— Кто вы? — испуганно спросила Элизабет.

Тени помолчали, потом Лиз услышала ропот и…

— Мы из Одессы… Одессы… Одессы…

— Я Женя Лосинский… меня застрелили… у меня осталась дочь…

— А я Бежаницкая Кристина, мне было 22, я сгорела заживо… недавно вышла замуж…

— Я Маркин Вячеслав 1969 года рождения… выпрыгнул из окна, спасаясь от огня…

Серые тени все представлялись и представлялись Элизабет…

— Светлана Пикалова… меня отравили газом, мне было 33, и у меня осталось двое детей…

— А я Вадим Негатуров, поэт. Я умер в реанимации от ожогов… у меня 3 дочери… Эти стихи я написал незадолго до своей смерти:

Как субъективны часто истина и ложь! Как часто путаем мы сырость и росу! Я видел дьявольский огонь в глазах святош В глазах у грешных видел ангелов слезу…

— Меня звали Яворский Николай, я был пожарным… меня застрелили…

— А я Ломакина Нина, мне было 60, расклеивала рекламные объявления. Погибла, отравившись газом и испарениями… у меня осталась внучка…

— Я Бражевский Андрей, мне было 26… я выпрыгнул из горящего Дома Профсоюзов… потом меня добивали на земле… пока не убили…

— И меня…

— И меня…

— И меня тоже…

— Что… вы хотите от меня? — с ужасом спросила Лиз, зажимая уши руками, чтобы не слышать этот жуткий шепот.

— Расскажи правду… правду… Расскажи, как нас убивали… убивал и… Расскажи… расскажи… расскажи…».

— Лиза! Проснись… ты кричала!

Элизабет открыла глаза, увидела над собой Изольду… всхлипнула… прижалась к ней и заплакала…

Правду о случившейся в Одессе трагедии, знает весь мир, но… до сих пор преступники, совершившие это страшное злодеяние, не наказаны, а в тюрьмах сидят те, что чудом избежали тогда гибели…

Ты уже никогда не будешь прежней — Одесса! Перед моими глазами стоят люди, принявшие мучительную и мученическую смерть за правду и справедливость… а в ушах звучит:

Есть город, который я вижу во сне, О если б вы знали, как дорог, У Черного моря, открывшийся мне, В цветущих акациях город, У Черного моря…

Глава 24 Малайзийский «боинг». Ситуация в Украине. Минские соглашения

Борат поднял трубку. На проводе был госсекретарь Джон Мэрри.

— Джон! Немедленно доложите мне о подготовке операции в Украине. Как у Парашина дела?

— Всё в порядке, господин президент. После осуществления нашей операции с «боингом», устроим приезд Парашина в Конгресс, где он выступит с обвинениями в адрес России и сепаратистов! Трансляция пойдет на весь мир! Все самые серьезные новостные каналы предупреждены!

— Великолепно! — Борат Окама с некоторым волнением потер руки в предвкушении интриги. — На какое число запланирована операция?

— На 17 июля!

— Да поможет нам Господь!

Командир воздушного судна «Боинг777» авиакомпании Malaysia Airlines Махаткир Кадави через две недели собирался в отпуск и уже представлял себя вместе с женой на Мальдивах, где неоднократно отдыхал ранее. Рейс из Амстердама в Куала-Лумпур был привычным. Единственное, что беспокоило, это неприятности, которые в последнее время преследовали авиакомпанию. Несколько месяцев назад, при невыясненных обстоятельствах, пропал без вести такой же «боинг». Тщательные поиски самолета не дали никаких результатов! Командир Кадави часто думал об этом и всегда вспоминал свою бабушку, которая говорила ему прописную истину: «Сынок, неприятности имеют привычку ходить парами. Помни об этом! Если один раз пришла беда, будь готов открыть ей двери и во второй раз!». Какое-то смутное чувство тревоги шевельнулось в душе, но Махаткир безжалостно подавил его.

Рейс МН17 из Амстердама в Куала-Лумпур вылетал 17 июля 2014 года в 10:14. Стив Янсон сделал селфи и еще селфи… Он был просто помешан на своей внешности. Стив работал манекенщиком, пока еще начинающим, и летел в Куала-Лумпур, чтобы подписать свой первый серьезный контракт. «Надо будет сделать классные фотки! — размышлял он. — Выставлю их на Facebook, хочу посмотреть сколько лайков накидают!».

— Ну-ка, малышка, — Бригит Фишер присела перед годовалой дочерью, которая с трудом стояла на своих маленьких пухленьких ножках, — иди сюда… — и Кристин, переваливаясь, словно медвежонок, потопала к мамочке.

Для Бригит это был первый долгожданный ребенок. Три года назад, она приехала из Германии в Амстердам на экскурсию, встретила тут своего принца голландца Пола ван дер Вайка, и сейчас везла дочку к отцу, работавшему в Куала-Лумпур инженером по контракту.

Президент торговой фирмы бельгиец Жозеф Рожо просматривал утренние газеты. Поездка была деловой. Он приезжал в Амстердам с инспекцией своих дочерних фирм и теперь отправлялся в кратковременный отпуск в Куала-Лумпур, где несколько лет назад купил симпатичную виллу. В отличие от многих других пассажиров, ненавидящих самолеты, Жозеф летал с большим удовольствием. Он представлял себе, как взойдет на борт судна и закажет бокал красного вина…

Все 283 пассажира из 10 стран мира и 15 членов экипажа Малайзийского «Боинга777», выполняющего перелет из Амстердама в Куала-Лумпур, даже представить не могли, чем закончится этот последний в их жизни полет…

Стюардессы принесли кофе.

— Шеф, — обратился к командиру штурман, — я запросил диспетчерскую службу Украины.

— Что там? — спросил Кадави.

— Они приказали нам оставаться на эшелоне 330…

— Почему? Мы ведь должны подняться на эшелон 350? — на лице командира отразилось недоумение.

— Какая высота?

— Десять километров. Еще 50 километров до украинско-российской границы.

— Глядите! — воскликнул второй пилот.

Все подняли головы…

— Нет… такого просто не может быть! — не поверил глазам командир.

Это были его последние слова…

Замешательство длилось несколько мгновений. Внезапно возникший перед лайнером украинский истребитель Су-25, выпустил по кабине пилотов всю обойму. Лайнер содрогнулся. Кошмар в салоне продлился еще несколько секунд. Последнюю точку в уничтожении малайзийского пассажирского лайнера поставила ракета, выпущенная украинской армией из системы «Бук»…

Элизабет с группой все еще колесила по Украине, вернее, по территории воюющего за свою независимость Донбасса. После жутких событий в Одессе, которые ей удалось пережить, пришла еще одна ужасная новость. В день отъезда в Россию семьи Богдана в автобус с беженцами, среди которых были его жена Наташа и двое детей, попал снаряд… Они погибли у него на глазах… После произошедшего, Богдан ушел в ополчение.

17 июля 2014 года журналисты запомнили на всю жизнь! В селе Грабово они остановились у Олеси Петровны Ткачук — престарелой селянки, которая, несмотря на боевые действия в этом районе, не захотела покинуть насиженное место. В тот день, все собрались за столом попить чайку и обсудить дальнейшие планы. Минут через пятнадцать вдруг послышался гул, который постепенно перерос в оглушительный рев. Едва журналисты вместе с хозяйкой дома выскочили из-за стола, как в центре комнаты рухнул потолок, и на полу оказалось… тело без головы! От обезумевшего вопля Изольды зазвенели стекла.

Не сговариваясь, в панике, толпой ринулись из хаты. Первым выбежал Антон и тут же упал, споткнувшись еще об одно мертвое тело. В паре метров лежал труп ребенка. На ветвях деревьев в саду повисли чьи-то вещи. И тут от мощного взрыва содрогнулась земля. Во двор влетела огромная железная штуковина, которая, прокатившись по бетонной дорожке, едва не задев увернувшегося Назара, с грохотом остановилась рядом с порогом дома. Три села в округе были буквально засыпаны трупами, выпавшими из развалившегося лайнера! Перед глазами застывших от ужаса людей появился огромный шар едкого черного дыма, вспыхнули жаркие языки пламени. Через несколько секунд оцепенение прошло, и журналисты, вместе с остальными жителями села Грабово, помчались к месту аварии. Люди бежали, чтобы помочь потерпевшим, но… помогать уже было некому… на месте катастрофы «Боинга777» осталась лишь выжженная пустыня…

За время пребывания в Незалежной, Элизабет многое повидала, но именно после гибели «боинга», впервые обнаружила у себя седину.

— Привет, «Беня»! Как? Удачно? Свидетелей нет? — лаконично спросил украинский президент.

— Обижаешь, Петя, — засмеялся Кало-Мойшин, — лучший свидетель — это мертвый свидетель. Не боись, таки всё чисто. Можешь смело выступать в Конгрессе!

Как и планировал Макбей, мир поверил в чудовищную ложь! Никакие доказательные аргументы, представленные Россией, во внимание не брали и вновь обвинили невиновных. «Департамент Бездоказательных Обвинений» снова одержал победу над «Департаментом Доказательной Правды», но это была временная победа, распоясавшейся американской «демократии». А Украина, тем временем, все глубже погружалась в пучину преступлений…

Позже в Киеве началась зачистка оппозиционеров, не согласных с преступной политикой официальных властей. Их взрывали, в них стреляли, их выбрасывали из окон. Среди жертв киевских убийц оказался и писатель, блогер, журналист и патриот Олесь Бузина — честь и совесть Украины, которого застрелили 16 апреля 2015 года. В этом скорбном списке появились и российские журналисты, убитые украинскими снарядами. Так, 17 июня 2014 года погибли корреспонденты Игорь Корнелюк, скончавшийся от ран, полученных во время минометного обстрела и звукорежиссер Антон Волошин, от которого, после прямого попадания, ничего не осталось… Не сумев пережить потерю сына, через год умерла мама Антона. 29 июля 2014 года, от полученного ранения, погиб оператор российского канала Анатолий Клян… А 6 августа 2014, в результате обстрела фугасными снарядами и установками «Град» колонны машин с мирными жителями, был убит и российский фотокорреспондент Андрей Стенин…

Все они Герои и погибли как Герои, пытаясь рассказать миру чудовищную правду об Украине.

Лизину группу бог пока миловал, несмотря на то, что они побывали в самых горячих точках Донбасса и собрали тысячи свидетельских показаний о преступлениях официального Киева. Пока, наверное, просто везло… Если бы у Лизы спросили, на кого она хочет быть похожа, она не задумываясь, ответила бы: «На Филлипса Грэма». Британский журналист Грэм — этот храбрый парень, чтобы рассказать миру правду о войне в Незалежной, в одиночку сделал столько, сколько не сделала ни одна серьезная мировая новостная редакция! Лиза очень сожалела, что ей не удалось познакомиться с этим достойным человеком и журналистом, но твердо решила связаться с ним, хотя бы из Германии.

Президент Беларуси Александр Григорьевич Бульбашенко был полон энтузиазма. Предложение, поступившее последнему «диктатору» Европы, как окрестили его европейские и американские политики, открывало перед Беларусью неплохие перспективы. Александра Григорьевича ни о чем не спрашивали, а просто поставили перед фактом.

Попросили организовать формат «Минск», для переговоров по мирному урегулированию между сторонами конфликта на Востоке Украины. «Дождался, наконец, вспомнили про меня! — облегченно подумал Бульбашенко. — Хоть какое-то разнообразие, а то посадка картошки, сбор картошки! Никаких впечатлений! А так может, если буду себя хорошо вести и организую всё на высшем уровне, еще и санкции снимут!».

Александр Григорьевич правил Беларусью давно и имел ласково-доверительное прозвище «Батька». Несмотря на постоянные происки Америки и Европы, держался он стойко, не позволяя ни своим, ни чужим спихнуть себя с трона. Дружил с Россией, но иногда кокетничал с Европой. Правил Беларусью железной рукой, чем заслужил уважение… россиян.

К переговорам в Минске всё было готово, а в Москве еще нет. За день до начала встречи, в которой собирался принять участие президент России Владимир Владимирович Путин, в Кремле состоялось совещание узкого круга Совета Безопасности по решению серьезной проблемы, как избежать рукопожатия преступного президента Украины Петра Парашина.

— Нельзя отвечать на его рукопожатие! — зло прорычал Розгин. — Иначе всему миру мы покажем, что уважаем убийцу!

— Дорогой мой, — вступил в дискуссию Серж Бодров, — это протокол и обойти его мы не сможем.

— Нет, сможем! — заупрямился Розгин.

— С Дмитрием согласен, — поддержал коллегу командующий Могу, — надо что-то придумать!

— Я знаю, что нужно сделать, — воодушевилась единственная женщина, вошедшая в Совет Безопасности, — Владимир Владимирович пожмет Парашину руку и… тут же демонстративно вымоет свои…

Мужчины недоуменно переглянулись.

— Интересное предложение, Валя… — задумчиво протянул президент, — только мне непонятно, где я должен вымыть руки? Если в туалете, демонстративно не получится!

— Знаешь, Володя, я могу нести умывальник, а Серж, — кивнула Валентина на Бодрова, — будет держать тазик!

— Здравствуйте, приехали! — возмутился министр иностранных дел. — Я, кстати, буду занят на переговорах, пусть вон Жарик держит.

— Нет, я не могу! Я надену этот тазик ему на башку и нас выгонят с этих сраных переговоров! — не сдержался лидер либерал-демократов.

— Вот что, — подал голос коммунист Руган, — мы ведь хотим избежать рукопожатия и унизить этого… даже слова нормального к нему подобрать не могу, все время хочу выругаться! Значит, нужно придумать ход. Извини, Валя, но тазик и рукомойник — это уж слишком экстремально!

Все призадумались… Тогда снова взял слово президент.

— Не надо всё усложнять. Сделаем так. Я отвечу на его рукопожатие, а потом выну из кармана носовой платок и вытру руки!

— Прекрасно, Владимир Владимирович! — поддержал президента Бодров. — Просто и без затей, но мир без внимания этот жест не оставит!

Перед встречей в Минске не спалось и украинскому президенту. Он долго ворочался и, отхлебнув полбутылки «Немировки», отчалил в царство Морфея…

Поначалу всё шло прекрасно. «Батька», правда, от Парашинских липких объятий уклонился, однако со стороны французского президента и немецкого канцлера, Петро ощутил всё великодушие Европы. Но… кто это? Перед Петькиными глазами возник он… российский президент Путин, и от великолепного настроения украинца ничего не осталось! «Твою же мать! — выругался Петро. — И этот змей тут!». Это было лишь начало неприятностей. После рукопожатия, когда Путин демонстративно вытер руки, Петро собрался было отомстить и за неимением носового платка, облизать свои длани, но вовремя спохватился и подумал: «Не стоит, а то эти писаки сразу скажут: „Украина це не Европа, а це Вьетнам!“. Меж тем, лидеры один за другим потянулись в кабинет для переговоров. Петро, словно арестованный под конвоем, плелся между Путиным и „Батькой“. „Ишь, паразиты, будто на расстрел ведут!“, — возмутился он про себя.

Первым взял слово российский президент.

— Мы собрались сегодня на экстренное заседание, чтобы судить президента Украины Петра Алексеевича Парашина, за то что он опозорил высокое звание человека и стал убийцей своего народа! Есть возражения по повестке? — Владимир Владимирович строго оглядел собравшихся и распорядился: — „Батька“, ты сегодня секретарь, заполняй протокол, а вы Ангела и Франсуа будете свидетелями.

Петро хмыкнул.

— А ты кто такой, чтобы здесь командовать?

— Я председатель суда, Парашин, и давайте тут без реплик! Будете говорить, когда вас спросят!

— А где мой адвокат? — выкрикнул возмущенный Петро.

— По закону военного времени, Петр Алексеевич, адвокат тебе не положен! — пояснил судья и выдвинул встречное предложение: — Но можем предоставить прокурора!

Неожиданно Петро захотел совершить побег с судебного заседания и метнулся сначала к закрытым дверям, потом к оклеенным бумагой окнам, безуспешно! Ужас пронзил его жирное тело. Он „кинул“ свой затравленный взор на председателя суда и вдруг… на мгновение, ему показалось, что на лице президента Путина выросли усы, а в руке появился острый кинжал.

— Итак, начнем!

От этих зловещих слов у Петра волосы по всему телу встали дыбом и от ужаса задрожал „маленький друг“!

— Мы… современные люди, я готов оплатить издержки и признать свои ошибки! — поспешно заявил он.

— Вот даже как? — усмехнулся российский президент, поигрывая кинжалом. — Ви слышитэ, эта паску… то есть обвиняемый, откупиться хочэт… — и многозначительно посмотрел на секретаря суда и свидетелей.

— А чого у него есть-то? — встрял „Батька“. — Кроме конфет и взять нечого, усё заныкал, ханыга! Давайте не будем тратить время даром… вынесем приговор и дело с концом! Ну обед же… жрать хочется!

— Это самосуд! — ринулся в атаку Парашин, хватаясь за мизерный шанс, как за соломинку. — А я хочу чтобы меня судили по европейским законам!

В глазах судьи засверкали молнии, а в голосе зазвенел металл.

— А скажи-ка нам, Парашин, по какому праву ты народ свой разорял? Можэт по европэйским законам ты их калэчил и убивал?

Молчание затянулось…

— Прэкратим эту беспалэзную дискуссию, — разочарованно протянул Владимир Путин, — сэстра Муркель, включи погромче радио, а ты, брат Ролланд, запри на засов двэр…

Петро рухнул на колени.

— Да вы что, братцы?! Не надо! Ну… ну… дайте мне хотя бы переодеться!

— Нэ бэспокойся, в Криму тэбя пэреодэнут!

— Нет, нет! Ангела, Франсуа, ну скажите хоть вы этому дикарю, вы же европейцы!

— Мы давно уже мусульмане! Я Абдулла, а она, — указал французский лидер на немецкого канцлера, — Гюльчатай! Мы кушаем барашка и с неверными теперь не общаемся, так что Аллах Акбар тебе, Шайтан (злой дух) Параша!

— Пиши протокол, „Батька“, — провозгласил российский президент.

— А чого писать-то? — возмутился секретарь собрания. — Одно слово „в расход“ и пошли жрать, наконец!

— Пиши, пиши! — настоял на своем Владимир Путин. — Документ „Минские соглашения“ останется в истории! — а затем провозгласил приговор: — Парашина Петра Алексеевича — преступника — признать виновным! Кто за? — оглядел он собравшихся и, увидев поднятые руки, продолжил: — И приговорить его к…».

— Аааааааааа!!!

— Чего орешь, как оглашенный?! — ткнула кулаком в бок жена, и Петро захлопнул рот.

«Господи… а вдруг сбудется?», — с ужасом подумал он и… пошел собираться в дорогу.

Тогда Петр Парашин еще не знал, чем закончится его президентство. Не знали своего будущего и другие представители преступной украинской власти. Они и подумать не могли, что когда-нибудь услышат: «Виновен! Виновен! Виновен!». Всё это будет позднее, а пока с нацистской властью сражаются две героические республики — ДНР и ЛНР Яростно отбивают атаки официального Киева и теряют своих товарищей-однополчан… И несмотря на положительные победные тенденции, Донбасс всё еще несет страшные невосполнимые людские потери…

Вчера она похоронила сына, которого вырыли из могилы на шахте, где он работал. Кто объяснит простой жительнице Донбасса, матери, за что убили ее единственного сына? «Слава богу, пришли наши ребята, и я нашла своего сына… Я увидела его по российскому каналу… показали 22 шахту и это захоронение. Я сразу увидела… почувствовала… там мальчик лежит, похожий на Никиту… у него футболка была, которую мы купили, я опознала его, это мой сын…». И тысячи таких страшных откровений! Когда палачи пришли к власти, они растерзали и уничтожили жизнь простых украинцев!

Дневник: «Август 2014 года. Скоро домой. В разгаре война на Донбассе! Я не понимаю, где правозащитные организации, ООН? У них на глазах осуществляется геноцид украинского народа, и все молчат! Нет… не молчат, а поливают грязью Россию! Ну сколько же можно? Никаких российских войск в Украине нет! Всё вранье! Ларчик открывается просто — это зависть! Но самое страшное, что зависть — это диагноз!».

На территориях, освобожденных армиями ДНР и ПНР, жители со слезами встречают освободителей и рассказывают им свои жуткие трагические истории. Столько горя и боли Лизе видеть прежде не приходилось!

Дневник: «Август 2014 года. Нет… не могу писать…».

Дневник: «Август 2014 года. Четыре дня назад похоронили нашего Антошку… Он спас от снайперской пули Изольду… Все эти дни плачем… Как такое могло произойти? Почему мы не смогли его защитить? Как мне больно… Прости нас, дорогой… Ты был настоящим другом…».

Дневник: «Август 2014 года. Плачу я, плачет Иза. Она призналась мне, что испытывала к Тошке чувства… а я сказала ей: „Он любил тебя…“. Ну почему всё так несправедливо?!».

Дневник: «Август 2014 года. Вот и пришла пора прощаться… отправили Изольду в Россию, но теперь будем встречаться как однополчане! Это и наша война тоже!».

— Лиза, я прошу тебя, не лезь, пожалуйста, куда не следует! Тут кругом полно наземных мин, так называемых «растяжек».

— Да я знаю, Наз! Но мне надо побывать в этом доме, мы быстренько… Густав, пошли, я первая…

Германия. Берлин. Клиника.

6 часов ожидания. Слезы и мольбы, мольбы и слезы. Усталый доктор. Немой вопрос и: «Жить будет!». Наконец, реанимация, и на кровати моя девочка. Я опустилась на стул рядом, взяла ее за худенькую ручку, погладила и вдруг услышала тихое: «Мама…».

Эпилог

Тиха украинская ночь. Не слышно грохота орудий. Лишь ветерок колышет траурные ленты на венках бесчисленных безвинных могил… УКРАИНА…

Германия Август — Декабрь 2016

Оглавление

Пролог

Глава 1 США. Вашингтон. Белый дом

Глава 2 Россия. Москва. Кремль

Глава 3 Украина. Киев. Политические круги Незалежной

Глава 4 Германия. Берлин

Глава 5 Евросоюз. США

Глава 6 Украина. Донбасс. Киев

Глава 7 Германия. Берлин. Лиза

Глава 8 Украина глазами немецкой журналистки. Начало госпереворота. Новые «герои» украинской власти. Преступления ОУН-УПА

Глава 9 США. Белый дом. Россия. Москва. Кремль

Глава 10 Украина. Отъезд группы немецких журналистов на Донбасс. Путевые заметки

Глава 11 Германия. Раскол в обществе по вопросу Украины. Информационная война. Из записных книжек Ольги Штерн

Глава 12 Западная Украина. Донбасс Дорожные дневники Лизы

Глава 13 США. Белый дом. Представитель Госдепа Псуки. Германия. Берлин

Глава 14 Украина. Киев. Россия. Москва. Кремль

Глава 15 Украина. СБУ

Глава 16 Украина. Донбасс. Дневники Лизы

Глава 17 Сон Окамы. НАТО. Украина. Филабред

Глава 18 Карательный батальон «Айдар»

Глава 19 Украина. Донецк

Глава 20 Киев. «Шакалы» Незалежной. Донбасс. Докучаевск. Мариуполь

Глава 21 Война на Донбассе. Горловка. Ополченцы

Глава 22 Сон Парашина. «Дядя Беня» Кало-Мойшин. Киевские «торпеды» братья Тормознюки. Поездка немецких журналистов в Одессу

Глава 23 Одесская трагедия

Глава 24 Малайзийский «боинг». Ситуация в Украине. Минские соглашения

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg