«82 часа.»

Когда закончится война

Мы все наденем ордена

Гурьбой усядемся за дружеским столом

И вспомним тех кто не дожил

Кто не допел не долюбил

И чашу полную товарищу нальем

Маленький смуглый лейтенант, выкатив грудь колесом, прохаживался вдоль строя десантников.

   - Запомните, это ваша последняя увольнительная! В воскресенье мы выходим на позиции в Ливан, так что постарайтесь провести время с пользой.

Бойцы, понимающие всю важность двух предстоящих дней отдыха, розовели тщательно выбритыми щеками, щеголевато одергивали десантные гимнастерки навыпуск и поправляли заправленные под погон красные береты. Только разбитые и потрескавшиеся ботинки-берцы по традиции были начищены "лишь бы отвязаться", чтобы, не дай Бог, не походить на тыловых крыс. Позади строя грозно зыркал зубастый змей с крыльями*, нарисованный на стене штаба. Взводный продолжал вбивать инструкции, словно патроны в магазин.

   - А главное, помните: если к вам прицепится военная полиция, никто не должен сдаваться без драки. Неважно сколько их и сколько вас! Бейте первыми и деритесь! Всегда! Потом, на суде, мы поможем! Мы сделаем все, чтоб отмазать вас от тюрьмы! Мы приложим все усилия, чтобы добиться досрочного освобождения, но вы должны драться! Показать этим козлам, что такое бойцы Nского батальона! Они научатся! Еще немного усилий, и они будут знать, что если задержали десантника из Nского, они должны МИНИМУМ подвезти его домой, МИНИМУМ! А если по дороге захотят угостить вас обедом, не отказывайтесь!

Антоха тоскливо перевел взгляд с переломанного носа лейтенанта на носки красных десантных ботинок. "Лейтенанту легко говорить, он с раннего детства боксом занимается," - думал Антон, " манаеки** ведь тоже не дураки, по одному не ходят. А главное, увольнительная пропадет..."

  - И не дай мне Бог узнать, что кто-то сдался полицейским без боя! Разбирайте пропуска!- лейтенант достал пачку листков.